КАЛЕНДАР

 

Всички Божии светии са известни само на Бога. Но има известни и на нас. Наш дълг е да ги почитаме и запазим спомена за тях. Затова с Божията помощ,  ще се опитам да публикувам за удобство на читателите, на едно място, един по-разширен календар с имената, до които имам достъп и линкове с техните жития.

Източниците, които ползвам са на български, руски и сръбски. Но който желае и успее да отдели време, ще намери възможност да се справи с текста.

               Всяка добронамерена критика е желателна. Към нея, ще бъде добре да има и предложение, как това, което се критикува да се направи по-добре.

Ползотворно четене.

 

P.S. Житията от 1 IX  до 31 VIII  ще бъдат добавени допълнително.

 

 

 

 

                                                                                                             КАЛЕНДАР

 

                                                                                                              1/ 14 ЮЛИ

 

Свв. безсребърни и чудотворци Козма и Дамян Римски

Възвръщане на честните мощи на преп.Иоан Рилски чудотворец

Св. мчн. Потит

Преп. Петър

Св. Ангелина

Свмчн. Аркадий

Свмчн. Алексий

Икона на св. Богородица Вааламска

Св. Никодим Светогорец

Свв. 2000 мъченици

Свв. 25 Никомидийски мъченици

Св. мчн.Маврикий

Св. мъчници Константин Аламан и др.

Преп. Василий

Преп. Лъв

 

https://svnikolai-rasnik.com/страдание-на-светите-мъченици-козма-и-дамян/

 

Страдание на светите мъченици Козма и Дамян

 

След прославянето на земята в плът на Христа, нашия Бог, навсякъде станали известни със своята удивителност подвизите на светите Христови мъченици; защото в тях се е проявила силата на Спасителя; за всички било удивително мъжественото им противопоставяне на мъчителите и непобедимото им търпение. Към числото на тези мъченици принадлежали и тези братя по плът, родени в древния Рим и възпитани в правилата на християнското благочестие - светите страдалци Козма и Дамян, за които предстои да разкажем.

Изучили лечителското изкуство, тези свети братя успешно изцелявали всякакви болести и във всичко им помагала благодатта на Самия Бог. На каквито и болни хора или животни да възлагали ръце, те веднага оздравявали напълно. Тези изкусни целители не вземали от никого пари за изцеленията, заради което били наречени “безсребреници”. Те искали от изцелените само една безценна награда - вярата в Христа. И действително, те обръщали мнозина в Христа не само в Рим, но и в околните градове и села, които обхождали, за да изцеляват боледуващите. Освен с благодатта на изцелението, те облагодетелствали хората и с щедра милостиня. Те имали голямо, събрано от предците и получено от родителите имущество, което продавали, раздавали на бедните и нуждаещите се; хранели гладните, обличали голите; с една дума, проявявали милосърдие към всички бедни и нямащи. Когато изцелявали бедните, те обикновено им казвали така:

- Ние само възлагаме ръце върху вас и нищо не можем да направим със своята собствена сила, а всичко извършва всемогъщата сила на Единия истинен Бог и Господ Иисус Христос; ако повярвате в Него и не се усъмните, веднага ще оздравеете.

И те, вярвайки, наистина получавали изцеление.

Така всеки ден много хора, отвръщайки се от идолопоклоническото нечестие, се присъединявали към Христа.

Жилището на тези свети лекари се намирало в едно село край Рим (където било имението на родителите им). Живеейки тук, те просвещавали със светата вяра всички околни селища.

Междувременно дяволът, завиждайки на такъв сияещ с добродетели живот на светците, накарал някои свои слуги да отидат при царя и да оклеветят невинните. По това време в Рим царувал Карин. Той, като послушал клеветниците, веднага изпратил войници в селото, където живеели светците, със заповед да ги хванат и да ги доведат при него на разпит.

Когато царските войници стигнали до селото, в което живеели светците, и започнали да разпитват за Козма и Дамян, вярващите се събрали при братята и ги умолявали да се скрият някъде за кратко време, докато премине гневът на царя. Но светците не само не послушали този съвет, а, напротив, намислили сами да се явят пред търсещите ги войници, желаейки с радост да пострадат за Христовото име. Когато при тях се събрали много вярващи и със сълзи ги умолявали да запазят живота си не заради себе си, но заради спасението на другите, те - макар и против волята си - ги послушали. Тогава вярващите ги скрили в една пещера.

В това време войниците, след като дълго и навсякъде търсили светците и не ги намерили, от гняв и досада заловили някои благочестиви мъже от това село, оковали ги във вериги и ги повели към Рим.

Като узнали за това, светите Козма и Дамян веднага излезли от пещерата и бързо тръгнали след войниците; догонили ги по пътя и им казали:

- Освободете невинните, а нас хванете, защото ние сме тези, които ви е заповядано да заловите.

Така войниците, като освободили мъжете, сложили окови на светите Козма и Дамян и ги повели към Рим. Тук светците били оковани и затворени в тъмница, в която стояли до сутринта. Като настъпило утрото, царят седнал пред народа в съдилището, което се намирало на мястото, предназначено за зрелища; като заповядал да доведат пред него светите затворници Козма и Дамян, царят с висок глас им казал:

- Вие ли се противите на боговете на нашите бащи и с каква вълшебна хитрост даром лекувате болестите у хората и животните, съблазнявайки простите хора да отстъпват от боговете и законите на бащите? Но поне сега оставете своето заблуждение и послушайте моя съвет; пристъпете, принесете жертва на боговете, които ви търпят досега. Боговете, бидейки обидени на вас, не са ви въздавали зло за зло, макар и да са могли да ви въздадат, но търпеливо са очаквали обръщането ви към тях.

А светите Христови угодници сякаш с едни уста отговорили на царя така:

- Ние не сме съблазнили нито един човек; не знаем никаква вълшебна хитрост, на никого не сме причинили никакво зло, но изцеляваме болестите със силата на нашия Спасител и Господ Иисус Христос, както Той е заповядал, казвайки: “болни изцерявайте, прокажени очиствайте”. Правим това, без да изискваме нищо, защото така е завещал Спасителят, Който е казал: “даром получихте, даром давайте”. Ние не искаме имущество, но търсим спасението на човешките души и служим на бедните и немощните като на Самия Христа, защото Той приема като сторени на Него благодеянията, извършени заради тях, казвайки на благодетелите: “защото гладен бях, и Ми дадохте да ям; жаден бях, и Ме напоихте... гол бях, и Ме облякохте. Тези Негови заповеди се стараем да изпълняваме, надявайки се да получим от Него награда в безкрайния живот на Небесното Царство. Никога няма да се съгласим да се покланяме на признаваните от тебе за богове. Покланяй им се ти и тези, които са съгласни с тебе! А ние добре знаем, че те не са богове. Ако ти, царю, желаеш, ние ще ти дадем добър съвет, за да познаеш Единия истинен Бог, Твореца на всичко, Който “оставя Своето слънце да грее над лоши и добри, и праща дъжд на праведни и неправедни” - за нашите потребности за слава на Своето превелико име: отстъпи от безчувствените и бездушни идоли и Му служи!

Император Карин отговорил на светците така:

- Не съм ви извикал да ораторствате, а да принесете жертва на боговете.

- Ние принасяме - отговорили светците - безкръвната жертва на нашата душа - на Единия наш Бог, избавил ни от мрежите на дявола и дал Своя Единороден Син за спасението на целия свят. Този наш Бог не е създаден, но е Създател на всичко, а твоите богове са човешка измислица и дело на ръцете на занаятчиите и ако сред хората не съществуваха занаяти за изработване на вашите богове, вие не бихте имали на кого да се покланяте!

- Не дразнете вечните богове - казал Карин, - но по-добре принесете жертва и им се поклонете, ако не искате да бъдете подложени на вече приготвените за вас мъки.

- Да бъдеш посрамен ти, Карин, с твоите богове - казали, изпълнени със Светия Дух, Христовите раби. - Тъй като твоят ум се отвръща от вечно съществуващия Бог и се обръща към безчувствените и никога несъществували идоли, то нека, за твое посрамване и за това, от собствен опит да разбереш, че нашият Бог е всемогъщ - да се измени лицето ти и да се обърне назад!

Когато светците произнесли тези думи, лицето на Карин внезапно се изменило и шията му се извила така, че лицето му се оказало обърнато към гърба и никой не можел да му помогне. Той седял на трона си така с изкривена шия и обърнато лице. А народът, като видял това, извикал:

- Велик е християнският Бог и няма друг Бог освен него!

Тогава мнозина повярвали в Христа и умолявали светите лекари да изцелят царя. И сам той ги умолявал за това, казвайки:

- Сега наистина познах, че вие сте раби на истинния Бог. И така, умолявам ви - тъй като вече много сте излекували - изцелете и мене, за да повярвам и аз, че няма друг Бог освен Проповядвания от вас, сътворил небето и земята.

- Ако ти - казали му в отговор светците - познаеш дарилия ти живот и царство Бог и повярваш в Него с цялото си сърце, Той ще те изцели.

- Вярвам в Тебе - с висок глас произнесъл царят, - Господи Иисусе Христе, истинни Боже, помилуй ме и не си спомняй предишното ми незнание!

Когато царят произнесъл тези думи, шията му се изправила, лицето му застанало на мястото си и той, като станал, устремил очи към небето и като издигнал ръце, заедно с целия народ въздал благодарност на Бога, казвайки така:

- Благославен си, Христе, истинни Боже, привел ме чрез тези свети Твои раби от тъмнина към светлина.

Получил изцеление по този начин, царят почел с дарове светите раби Козма и Дамян и ги отпуснал с мир.

Като излезли от Рим, светците се отправили към своето село. Жителите на това село, както и на съседните села, като чули за всичко, което се случило в Рим със светците, излезли да посрещнат Божиите угодници и ги приели с радост, веселейки се и прославяйки Владиката Христа. Междувременно светците по свой обичай отново обхождали околните градове и села, изцелявайки болестите и просвещавайки всички със светата вяра, а след това отново се връщали в своето село. Но ненавистникът на човешкия род - дяволът, като не успял да навреди на светците с първите си козни и не могъл да ги премахне измежду живите, намислил друг начин. В тази страна живеел много известен лекар, от когото първоначално се учели на лечителското изкуство и светите Козма и Дамян. Него и научил врагът на човешкия род, нетърпящ славата на Божиите угодници - да завиди на светците. Като ги извикал с лукавство, той ги повел към планината уж с цел да събират лечебни растения, затаявайки в сърцето си Каиновата мисъл. Той отвел светците далече и устроил така, че всеки да събира растения отделно. След това убил с камъни първо единия, а после по същия начин погубил и другия; след това взел телата им и ги скрил в намиращия се там кладенец.

Така светите Христови страдалци, безсребрениците Козма и Дамян, завършили живота си и се удостоили с мъченически венец от Христа, нашия Господ и Спасител, на Когото се отдава чест и слава с Отца и Светия Дух сега и в безкрайни векове. Амин.

 

Тропар:

 

Свети безсребреници Козма и Дамяне, посетете нашите немощи: даром получихте, даром ни дайте.

 

Кондак:

 

Приели благодат на изцеление, давате здраве на нуждаещите се, лекари и преславни чудотворци: с вашето посещение потъпчете дързостта на врага като изцеляващи света с чудеса.

 

 

https://svnikolai-rasnik.com/разказ-за-връщането-на-честните-мощи-преподобния-наш/

 

Разказ за връщането на честните мощи на преподобния наш отец Иван от град Търново в неговата Рилска обител

 

След като мина доста време, откакто бяха пренесени честните чудотворни мощи на преподобния наш отец Иван Рилски от град Средец (София) в тогавашната столица, град Търново, и след като бяха станали там чрез тях преславни чудеса, и докато гърци и българи водеха непрекъсната война помежду си - врагът на мира, дяволът, надигна буря против страните на гръцкото царство (Византия), българското, сръбското и другите наоколо на север и на запад; вдигна безбожните перси от изток, които внезапно завоюваха източните и южните части на Византия, стигнаха до Македония и я подчиниха на себе си след силни сражения, а сръбските войски, които тогава бяха в нея, победиха при река Марица и оттам веднага се устремиха срещу сръбското кралство. При лютото сражение на Косово поле се случи да падне във войната жестокият насилник, техният султан Мурад I, когото неочаквано сръбски воини лишиха от живот и който зле изпусна нечестивата си душа. И така, понеже грехът се преумножи, сръбската земя се подчини да плаща данък на турците.

Малко по-късно те завладяха и българските предели като някакво напуснато гнездо. Тъй безбожните воинства се заеха и с оня чуден град, където лежаха чудотворните мощи на преподобния отец, като вършеха кръвопролития всеки ден, без да може някой да спре техния злобен устрем, навсякъде надделяваха с бойни сражения и жънеха големи победи. Разширявайки все повече своя пагубен устрем, те опустошаваха с огън много области с техните честни манастири и божествени храмове и ги предаваха на окончателно запустение. Тогава и свещената Рилска обител на този богоносен отец Иоан, в която той прекара ангелския си живот в плът и която впоследствие благолепно създаде от основи в чест на светеца знаменитият кесар Хрельо, в монашество наречен Харитон монах, беше разрушена и окончателно запустяла. И остана така доста години. А как след това бе обновена в първото си благолепие с Христовата благодат и как бяха върнати чудотворните мощи на преподобния от славния град Търново в същата обител, ще разкаже предстоящото слово...

След известно време, като престанаха войните и разстроените народни работи утихнаха, имаше трима мъже, благоговейни и благородни, българи по произход, които живееха в село Граница при град Велбъжд (Кюстендил), украсени със сана на свещенството, братя по плът, синове на блажения Крупнишки епископ господин Иаков, който много добре пастирстваше като светител в ония дни сред тамошното Христово стадо. Единият от тях се наричаше Иоасаф, който първенствуваше в техния живот още отначало, вторият се наричаше Давид и третият Теофан. И тримата, след като изпратиха при Бога своите съпруги и се отказаха от всичко светско, приеха върху си благото Христово иго (приеха монашество) и като се умилиха от страх Божий, напуснаха родното си място и се преселиха в Рилската пустиня. При това не всички заедно, а един след друг. И понеже намериха всички здания напълно разрушени с изключение на църквата и кулата, пак възстановиха всичко от основи с Божията помощ и благолепно го украсиха, като положиха много труд и изразходваха много средства. И не само те самите и братството на манастира извършиха това, но се присъединиха и някои боголюбиви мъже. Мнозина не само от близките места, но и отдалече, привличани прилежно към боголюбива ревност като от някакъв одушевен магнит, се стичаха с голяма вяра и носеха приношения на светата обител всеки според силата си, а най-вече на празника на светеца, и придобили от това голяма полза, се връщаха пак у дома с радостна душа. В продължение на доста време, като уредиха светата обител, те представляваха образец и устав на добродетелен живот за всички свои подчинени с трудовете и подвизите си, в каквито винаги се упражняваха: прекарваха времето си в голямо търпение, молитва и пение, в пост и четене на божествените слова.

След като навсякъде се разнесе слухът за тях, в манастира дойде презвитер Иаков, протоиерей на град Филипопол (Пловдив), който им съобщи за чудотворния ковчег на преподобния Иван, че от много години лежал скрит и неизвестен в Търновската архиепископия, но по онова време вече открито се показва на външни посетители, и че той самият го бил видял: бил там по работа със своя митрополит, поклонил се с мнозина други пред свещените мощи на преподобния и си изпросил от свещениците една частица от тях за благословение. Като чуха това от почитаемия презвитер, настоятелят на обителта, преподобният иеромонах Давид - понеже вече беше отишъл при Господа старшият брат Иоасаф, който беше пръв настоятел на обителта и който положи първа основа на добродетелта в нея - и останалото братство в Христа много се зарадваха в душите си и по-подробно го разпитваха за това. След известно време при тях дойде и друг свидетел, който разказваше същото: и той също така бил в Търново по някакъв случай и видял чудотворния ковчег на светеца със собствените си очи и добре се осведомил за него. Но те все още нямаха твърдото убеждение, че наистина всичко това е така и никак не можеха да повярват на разказите, защото дотогава никога не бяха чували, че ковчегът на преподобния се намира в Търново - многото изтекло време беше предало тази работа в глъбините на забравата и най-вече поради тежките събития около този град по време на неговото завземане чрез нашествието на варварите. Защото, когато Бог предаде този град в ръцете на враговете заради нашите грехове, тогава намиращите се в него светини бяха разграбвани свободно, поради което се мислеше, че и мощите на преподобния Иван тогава са били отнесени нанякъде. Затова, за да се осведомят по-добре за него, изпратиха един брат от манастира, който познаваше оня край, като му поръчаха внимателно да разузнае всичко и да бъде очевидец на светите мощи, за да може, като се завърне, да им разкаже подробно всичко, което е видял и разбрал.

След като пратеникът огледа всичко според дадената му заповед и скоро се завърна при тях и им каза цялата истина, те веднага съобщиха за това на благочестивата царица Мария, която беше дъщеря на благочестивия сръбски деспот Георги и жена на самодържавния султан Мурад II. Тя живееше тогава не в царския дворец на столицата, а в имението си, където имаше и голямо жилище на юг от град Серес. Пратениците разказаха всичко и горещо я помолиха да им помогне да пренесат свещените мощи на преподобния от град Търново в неговата честна Рилска обител, за която услуга ѝ обещаваха голяма награда от Бога на небето. А благочестивата и боголюбива царица, щом чу това от монасите, душата се уязви от божествена любов, склони към тяхната молба и се постара скоро да я превърне в дело. И ето, в подходящо време тя се яви пред самодържавния султан Мохамед II, който тогава държеше скиптъра на царството и който я имаше вместо майка и ѝ оказваше почит във всичко, както никому другиму в своето царство, а и с един виден член на правителството разговаря за светеца, и понеже беше на голяма почит пред царя, не се излъга в надеждата си. Получи заповед от царската власт до търновския кадия (съдия) да изпълни молбата на монасите с възможната бързина; и като се върна от столицата, повика при себе си монасите в имението, където пребиваваше, и им даде писмото. А те, като го получиха, се върнаха в манастира, колкото беше възможно по-скоро. Свикаха манастирския събор и веднага изпратиха в Търново ония, които определиха да отидат за пренасянето на светеца. А те бяха: иеромонах господин Теофан, иеромонах господин Варлаам, брат Геласий, презвитер Иоан от Белчин и някои други, под началството в тази служба на преподобния иеромонах господин Теофан, който беше брат по плът на тогавашния манастирски игумен и който беше втори след него в манастирското управление. Той беше наистина човек достоен по разума си и опитен в Божествените Писания, а най-вече превъзхождаше доста много манастирските обитатели с постническите си подвизи и с остротата на ума си.

Когато пратениците стигнаха в българската столица Търново, първенците на града узнаха причината на тяхното идване и вдигнаха голям шум и вълнение сред народа, за да не им бъде разрешено в никой случай да изнесат мощите на светеца от техния град, но по всякакъв начин да бъдат върнати без успех. След като стана голям спор между тях, който продължи цели три дни и се вдигна голямо вълнение сред народа, двете страни по взаимно съгласие се отнесоха към градския кадия (съдия) да разреши техния спор. И когато монасите дадоха царското писмо на съдията, което му заповядваше бързо да даде на пустинните мъже пустинния светилник Иоан, съдията веднага предаде в техни ръце желаното от дълго време съкровище, всечестния ковчег на богоносния светец, и така крамолата получи своя край и спорът на двете страни се разреши. Тогава монасите с много почит и радост веднага взеха ковчега на светеца, обвиха го с чисти плащаници, помазаха го с благовонни масла и вече не намираха смисъл да остават в града, а веднага на другия ден излязоха от града и като поставиха ковчега на светеца върху едно животно, поеха пътя към своя манастир, без някой от града да ги изпрати с изключение на някои бедняци и няколко монаси. Същия ден около 12 часа стигнаха до някаква река, която се нарича от местното население Росица и която не е на голямо разстояние от града. И понеже тогава тя беше наводнена така, че беше изпълнила цялото си корито и никой не можеше да я премине заради многото въртопи и непристъпни струи, монасите бяха обхванати от голяма скръб и бяха в недоумение какво да правят. Но внезапно им се яви нещо като благоуханен дим, който излизаше от ковчега на преподобния, и изпълни цялото онова място на два часа разстояние. Тогава те веднага получиха смелост, навлязоха в реката, преминаха я без никаква вреда, носени от молитвите на светеца, и поеха своя път с радост и веселие.

Когато наближиха към град Никопол и щяха да влязат в града, на два километра ги посрещна един велможа Богдан, който, бидейки твърде христолюбив, имаше голяма вяра в светеца. И като влязоха заедно с него в града и в неговите палати, внесоха ковчега на светеца в неговата молитвена стая, където бяха запалени много свещи и благоуханен тамян с други аромати. След това влязоха в църква и извършиха божествената служба на светите Христови Тайни в името на светеца и се върнаха в къщата, където бяха удостоени с много внимание на готовата и изпълнена с голямо изобилие трапеза. Там се събра без малко целият град, мало и голямо, като се веселяха и пееха божествени песни, а държавният мъж предстоеше заедно със своите слуги гологлав и не пожела да седне на своя стол до 10 часа вечерта. Като свърши така този пир, всички се разотидоха по домовете си. Сутринта, като станаха, изпяха обикновените песни (утринята) и като приготвиха всичко за заминаването, пак се чуваше някакъв шум, понеже целият град се беше събрал за изпращането на светеца. И пак се появи голямо благоухание от ковчега на светеца, което не престана да тече оттогава през всичките дни и нощи. Споменатият велможа надари богато носещите ковчега на преподобния и ги снабди предоволно с нужното за път, а те положиха носилото на светеца върху животното, той пък ги изпрати чак до река Осъм заедно с тамошните боляри. И там, като прегръщаха ковчега на светеца и се поклониха на монасите, връщаха се всеки у дома си, като се обръщаха назад.

Като преминаха ония предели и стигнаха в Средец (София), внесоха ковчега в големия храм “Свети великомъченик Георги”, където лежи и свети крал Милутин, наречен Бански, и докато там на един одър лежаха светците и издаваха двойно благоухание за чудо на всички, целият град веднага се стече при тях със свещи и кадила. Тук монасите сметнаха за добре да предизвестят в манастира за своето пристигане със светеца. И изпратиха един от служителите, като му дадоха следното писмо: “До честния иеромонах, наш отец и игумен на свещената Рилска обител - господин Давид, и цялото в Христа братство - най-малкия сред монасите Теофан с братята: Да се радват в Господа! Да знаете, че излязохме от търновските предели, добре подпомогнати във всичко от Божията благодат и вашите молитви, като носим със себе си всечестния ковчег на преподобния. И сега сме в град Средец (София), където искаме да останем пет-шест дни и тогава да поемем пътя за манастира. Светиня ви, постарайте се да излезете да посрещнете светеца с подобаващи почести! Молете се за нас!” След като пуснаха пратеника и се радваха на шестдневен покой, славени и почитани от всички, някаква жена от богатите родове на града направи нов ковчег за светеца от негниещо дърво за 100 гроша, в който и положиха мощите на светеца. А мъжът на тази жена даде шест жълтици, купи светла плащаница и покри с нея ковчега на светеца.

Когато настана седмият ден и след като се извърши славословието на утринното пение, жителите на града узнаха, че монасите искат да тръгнат със светеца и всички заедно се събраха с жени и деца в голямата църква “Свети великомъченик Георги” при митрополията, където обитаваха дошлите със светеца, и решиха помежду си да направят подобаващо изпращане на светеца със свещеници в свещени одежди, със свещи и кадила. Макар и някои от народа да се бояха да не би агаряните да им направят нещо ненадейно, това решение се оказа угодно на всички. И така, заедно с народа, като вдигнаха светеца, множеството избрани мъже на коне, други пеш, множество боси с жени и деца ги изпращаха вън от града на 4 поприща и като се спускаха със сълзи и плач да целуват ковчега на светеца върху носилото, казваха: “Отиваш си от нас, дивни отче, а нас оставяш сираци, както преди!” И удряйки се в гърдите, се връщаха. А велможите заедно със свещеници и монаси направиха шествие с тях чак до мястото, наречено Лешница. И след като ги гостиха там и си взеха мир по обичай (като се сбогуваха), връщаха се у дома. А други вървяха с тях чак до светата обител. Оттам започнаха да носят светеца на своите рамене, като го снеха от животното, което го носеше дотогава.

Като чуха хората от околността за пристигането на светеца, събраха се на река Герман в някакво село, на разстояние от манастира около ден и половина път, и там го чакаха. Но и манастирският игумен, когато узна, че светецът се приближава, вдигна се със своите подчинени, които бяха по това време в манастира - свещеници и братя, и като взеха свещи и най-благоуханни кадила, срещнаха го с почести в споменатото село и почиваха на онова място ден и нощ. Сутринта, като запалиха свещи и кадила и като произнесоха молитва, сам игуменът със свещеници взе мощите на светеца и вървеше пред ковчега, като се радваше и пееше, както някога богоотец Давид пред ковчега на завета. И така вървяха пеша с целия народ до голямата планина Рила. Когато стигнаха до подножието на планината, игуменът заповяда да седнат и да вкусят храна, за да не се изтощят някои от неядене. И така полегнаха хората по зелената трева, както някога при чудесата на Христа. И там поставиха знак в името на светеца, където и досега всяка година на празника хората правят тържество. После, като станаха оттам, дойдоха в манастирския метох, наречен “Орлица”, и в църквата “Свети Апостоли”, която сам игуменът на манастира - Давид, бе издигнал от основи на това място, положиха честния ковчег на преподобния, защото на другия ден беше празникът на първовърховните апостоли Петър и Павел. И тържествуваха с народа, и деня почетоха, и на Бога въздадоха благодарствена хвала. Като станаха на другия ден, който е 30 юни, пак игуменът със свещениците и с Крупнишкия епископ господин Иосиф, който беше също така негов брат по плът, взе ковчега и го носеше, а народът следваше пеша и викаше “Господи помилуй” чак до самия мост над метоха. Оттам някои от народа поеха светеца и окрилени от бързотечната лекота на божествения Дух, скоро станаха невидими за тях, защото повече от бързите елени или от летенето на орлите бягаха, и не че те носеха светеца, но самите те невидимо бяха носени от него. И това чудо бе последвано от други чудеса. А те възседнаха коне и ги гонеха, но не можаха да стигнат светеца, нито с очи да го видят, така че мнозина, учудени от това преславно видение, казваха: “Какво ли означава това дивно и преславно чудо?” А мъжете, които носеха светеца, едва с усилие можаха по-късно да задържат ковчега, за да дочакат тях и изостаналия народ. След това, като тръгнаха оттам и изминаха около половин поприще от това място, ги срещна цялото братство на светата обител с икони и честен кръст на мястото, наречено Върбица, малко по-долу от съединението на двете реки Рила и Илиина, и там образуваха хор заедно и пяха божествени песни, целуваха светинята и един друг, и оттам всички заедно пристигнаха в манастира. И като внесоха ковчега на преподобния в църквата с много почести и псалмопение, поставиха го на приготвеното място на 30 юни 1469 г., където и досега лежи и е непресъхващ извор на изцеления за пристъпващите с топла вяра. Като извършиха всенощно бдение и почетоха деня, установиха оттогава всяка година да служат на преподобния всенощно бдение в манастира на първия ден на месец юли заедно със светите безсребреници Козма и Дамян, като празнуват така възвръщането на честните мощи, и да му пеят молебен канон-параклис в четвъртък всяка седмица на годината.

След това изпратиха съобщение на благочестивата царица Мария за светеца и за своето пътешествие. Царицата, като прочете писмото и узна за връщането на светеца, много се зарадва и им написа благодарствено писмо, в което се казваше: “Благодаря на моя Бог, че в наши дни стана връщането на мощите на светеца!” И предаде на пратеника светла плащаница, а за чест на преподобния и за неин вечен спомен. Слава на нашия Бог, който промислително благоволи това, за да се осветят и западните краища на българската земя чрез връщането на мощите на преподобния и да се наставят в доброто сега и винаги и во веки веков. Амин.

 

Тропар:

 

Основа на покаянието, пример на умилението, образ на утешението от духовното съвършенство, твоето житие бе равноангелно, преподобни; пребивавал в молитви, пост и сълзи, отче Иоане, моли Христа Бога за нашите души.

 

 

https://svnikolai-rasnik.com/в-памет-на-преподобния-наш-отец-петър/

 

В памет на преподобния наш отец Петър

 

Преподобният Петър се е родил и бил възпитан в Константинопол. Той произхождал от славни и богати родители. Баща му, на име Константин - бил със сан патриций и заемал длъжността пълководец. Усърдно занимавайки се с науките още от млада възраст, Петър внимателно изучил философията, както и всички светски науки. Като станал пълнолетен, встъпил в брак, след смъртта на баща си наследил почетния му сан на патриций. Той бил назначен за патриций при царуването на благочестивата царица Ирина и нейния син Константин. Когато императорския престол заел Никифор и гърците започнали война с българите, Петър бил назначен от императора за пръв началник над всички полкове и се отправил с войниците си против българите. По време на избухналата след това голяма война отначало гърците победили българите, а след това - по Божие допускане, българите, възстановили се след претърпяното поражение, жестоко разгромили гърците и умъртвили самия император Никифор.

 

 

По същото време бил пленен от българите и блаженият Петър с петдесет гръцки князе, бил затворен в тъмница и осъден на мъчения и смърт. И когато усърдно се молел на Бога за своето избавление, през нощта му се явил свети Иоан Богослов, освободил го от тъмницата и го довел в Рим. От този момент преподобният Петър изцяло се посветил на служене на Бога; като се убедил в нищожността на всичко земно, той се отдалечил на Олимпийската планина, и приемайки ангелски образ, се подвизавал заедно с Иоаникий Велики, преуспявайки във всяка добродетел.

 

 

Като прекарал тук тридесет и четири години, след като съпругата му и синът му вече били починали, преподобният Петър дошъл в Константинопол. Тук най-напред живял известно време до устроената от него църква, наречена Евандрийска. След това се отдалечил на едно уединено и тихо място и там устроил за себе си неголяма келия, в която живял осем години, носейки върху тялото си груба власеница, и през всичките години на постническия си живот не обувал нозете си. Той крайно изнурил себе си с пост, бдение и други монашески подвизи.

 

 

Подвизавайки се така добродетелно и богоугодно, блаженият се упокоил в Господа и бил причислен към лика на преподобните, прославящи Отца и Сина и Светия Дух во веки. Амин.

 

 

https://svnikolai-rasnik.com/страдание-на-светия-мъченик-потит/

 

Страдание на светия мъченик Потит

 

При царуването на император Антонин, когато навсякъде било повдигнато гонение срещу християните, в Сардиния живеел един мъж, придържащ се към идолопоклонническото нечестие, на име Гилас. Той имал единствен син, тринадесетгодишен момък на име Потит. Потит бил вразумен с премъдрост от Бога - “стъкмил похвала из устата на младенци”, и просветен от благодатта на Светия Дух дотолкова, че познал своя Творец и на Него Единия принасял своите молитви и поклонение, а от бездушните идоли се гнусял. Умеейки да чете книги, Потит намерил християнските божествени Писания и прочитайки ги, се изпълнил с духовна премъдрост и разум. Тайно от баща си се отдалечил при християните, приел свето Кръщение и се отвращавал от мерзостните идолски жертвоприношения. Гилас, бащата на Потит, като забелязал, че синът му не се покланя на идолите, много се опечалил и започнал с нежност да го увещава да принесе заедно с него жертва на боговете.

- Татко - отговорил светият момък на тези увещания на Гилас, - ти не ми казваш добри думи, съветвайки ме да принеса жертва на бесовете! Ако ти истински обичаш мене, твоя син, с бащинска любов, съветвай ме това, което спасява, а не погубва душата. Желая и ти, като познаеш истината, да се отвърнеш от скверното заблуждение и да започнеш да служиш на Единия, живеещ на небесата и държащ всичко Бог - на Твореца на всяко творение!

Разгневен, бащата го заключил в отделна стая и дал заповед никой от домашните да не се осмелява да дава на момъка нито хляб, нито вода.

- Да видим - заплашил той - ще ти даде ли храна и питие твоят Бог, Когото почиташ!

В това време светият момък Потит, преклонил колене, се молел на Бога така:

“- Съди, Господи, обиждащите ме, и обори борещите се с мене”. Аз желая да служа на Тебе, моя Господ Иисус Христос, благоволил да слезе от небесата на земята заради спасението на човешкия род. Милостиво погледни на молитвата на Твоя смирен раб и ме укрепи в глада, както си укрепил хвърления в лъвовата яма Твой пророк Даниил. Ти си казал в Своето свето Евангелие: “блажени гладните и жадните за правда, защото те ще се наситят... Блажени изгонените заради правда, защото тяхно е царството небесно”. И така, не оставяй и мене заключен тук и измъчван с глад и жажда заради Твоята правда!

Светецът прекарал много дни заключен, измъчван от баща си с глад и жажда, но укрепяван от Бога с духовна храна и напояван с благодатта на Светия Дух, от което лицето му сияело като слънце. Веселейки се в Господа, той казвал:

- Благодаря Ти, Владико, че си благоволил да ме наситиш, мене, Твоя недостоен раб, с Твоите духовни блага, които получаващите желаят толкова по-силно, колкото повече получават. Моля Те, Боже благи и милосърдни, Боже на ангелите и архангелите, Който не искаш смъртта на грешника, а да се обърне и да бъде жив - чуй ме, когато викам към Тебе от цялото си сърце за моя родител: дари му познание на Твоята истина и разбиране на вярата; отвори ума му, за да може да познае Тебе, своя Творец и да послужи единствено на Тебе, а не на елинското многобожие. Нека не се радва за него врагът на християнския род - дяволът, но да се прослави в него Твоята всемогъща сила, наставляваща заблудените към спасение.

Когато светецът се молел така, му се явил ангел Господен, който го укрепил и му казал:

- Ще получиш това, за което се молиш! Бог, в Когото вярваш от цялото си сърце, винаги е с тебе, и ти ще получиш това, което просиш от Него. Но знай и това, че срещу тебе е замислил козни губителят на човешките души - дяволът. И така, за тебе ще е необходимо да се облечеш “във всеоръжието Божие”, за да можеш да се противиш на козните му.

Като казал това, ангелът на светлината се отдалечил.

Междувременно светецът продължавал да се моли на Бога, казвайки:

“- Чуй, Господи, гласа ми, с който викам; помилуй ме и послушай ме”.

След време, внезапно, в сияние на измамна светлина, на Потит се явил ангелът на тъмнината и му казал:

- Ето, дошъл съм при тебе, незлобиви момко, за да не изнемогваш телесно и душевно от глад и жажда, но да послушаш баща си и с него да се наситиш с храна. Аз съм Христос, умилостивил се над тебе; видях сълзите ти и дойдох да те посетя.

“- Махни се от Мене, сатана”, враже на истината - отговорил светият момък Потит на прелъстителя. - Няма да измамиш Божия раб: ти не си Христос, а антихрист.

Като казал това, светецът започнал да се моли така:

- Господи Иисусе Христе! Прогони от мене този скверен враг и го хвърли в бездната, в която е осъден заедно със своите слуги!

Тогава дяволът, оставяйки притворното ангелско подобие, станал огромен великан, висок петнадесет лакти, а след това отново се преобразил в огромен вол и заревал със страшен глас. А светецът, оградил се с кръстното знамение, му казал:

- Престани, злобни душе, да изкушаваш Христовите воини! Няма да успееш да изплашиш изкупения със силата на кръста!

И дяволът начаса изчезнал, но гласът му се чувал отдалече и казвал:

- О, какъв млад момък ме побеждава! Къде да си намеря място сега? Срещу кого да пусна стрелите си? Ако се приближа към старец, той не би ме победил така лесно, както този момък. Но ще вляза в единствената дъщеря на император Антонин и върху нея ще покажа силата си! А против тебе, Потите, ще настроя царя и ще го науча да те погуби в страшни мъчения!

- Враже - отговорил свети Потит, - на каквито и мъчения да ме подложат, навсякъде ще те победя, но не аз, а моят Господ Иисус Христос!

Тогава дяволът избягал, викайки:

- Горко ми, защото съм победен от един момък!

След това бащата на Потит, Гилас, извеждайки го от стаята, в която бил заключен, му казал:

- Чедо, принеси жертва на боговете, защото императорът заповяда всеки, който не принася жертва на боговете, да бъде предаден на смърт след страшни мъчения или да бъде хвърлен на зверовете. Аз страдам за тебе, тъй като ти си единственият ми син; не искам да загубя своя наследник.

- На кои богове трябва - попитал светецът - да принеса жертви, за да ги зная по имена?

- Нима не знаеш - казал бащата - бог Зевс, Арей и Минерва?

- От деня, в който съм се родил - отговорил момъкът, - никога не съм чувал, че те са богове, а идоли. О, татко, ако ти знаеше колко велик е християнският Бог, Който, смирил Себе Си, ни е спасил, би повярвал в Него, защото Той е Единственият истинен Бог, сътворил небето и земята, а всички останали богове са езически бесове.

- Откъде са у тебе тези думи, които произнасяш? - попитал Гилас.

- Чрез моите уста говори Този, на Когото служа - отговорил светецът, - защото Той е казал в Своето Евангелие: “не се грижете, как или що да говорите; защото в оня час ще ви бъде внушено, какво да кажете”.

- Нима не се боиш от мъченията, дете мое? - попитал Гилас. - Какво ще правиш тогава, когато бъдеш отведен при управителя, който ще те предаде на люти мъчения?

- О, татко - отговорил, усмихвайки се, светият момък, - безумни думи произнасяш! Изкупителят на нашите души, моят Господ Иисус Христос - Той ще укрепи мене, Своя раб. Нима ти, татко, не знаеш това, че с името Господне Давид, невъоръжен юноша, убил с камъни силния Голиат и като извлякъл меча му, го обезглавил?

- Надявайки се на своя Бог, готов ли си да понесеш всички страдания? - попитал Гилас.

Светецът отговорил:

- Вярвам, че моят Творец, Отец и Син и Свети Дух, Единият Бог в Троица, ще ми даде сила не само мъжествено да понеса всички мъчения, но и без страх да умра за Него. И ти, татко, повярвай в Бога, за Когото ти говоря, и тогава ще се спасиш. Тези богове, на които сега се покланяш, са нищожество и никога никого не са спасили и не са могли нищо да направят. А и каква полза има да се кланяш на бездушна мед, камък, дърво, които, когато паднат на земята, не могат да станат, но се разбиват на части, и бидейки разбивани, не издават глас, тъй като са неми и безчувствени. С тези имена, с които наричате своите идоли, в древността са се назовавали най-скверните и беззаконни хора, занимавали се с бесовско магьсничество и предавали се на злодеяния от всякакъв род, достойни за всяко наказание. Държавните закони осъждат такива и ги предават на смъртно наказание и в днешно време. Окаяните души на вашите богове и в днешно време непрестанно се мъчат във вечния, никога неугасващ огън на ада. В същия огън безкрайно ще се мъчат и тези, които сега служат на идолите на тези богове. А нашият, во веки живеещ Бог, насочва всичко към добра цел, управлява всички видими и невидими творения, владее над небесното и земното. Той наистина ще прослави в Своето небесно Царство вярващите в Него и вярно служещите Му. Впрочем, и на земята Той прави имената им славни, обогатявайки ги с чудесна благодат, с чиято сила те вършат знамения и чудеса. Защото Той казва: “повярвалите ще ги придружават тия личби: с името Ми ще изгонват бесове, ще говорят на нови езици; ще хващат змии, и, ако изпият нещо смъртоносно, няма да им повреди; на болни ще възложат ръце, и те ще бъдат здрави”.

Слушайки такива думи, Гилас се изумил и казал:

- Сега познах, че християнският Бог, говорещ чрез устата на този момък това, което никога преди не съм чувал - е истинен Бог. Ако в този момък нямаше някаква божествена сила, той не би могъл от своето сърце да произнася такива думи. Но както виждам, чрез устата на моя син говори Сам Бог.

Като въздъхнал и заридал, Гилас казал:

- Горко на мене, грешния! Младият момък, моят син, е много по-разумен от мене, стареца. Той още в детска възраст е познал истинния Бог, а аз, остарял на години, досега не съм го познавал. Но сега вярвам със сърцето си и изповядвам с устата си, че няма друг Бог, освен християнския Бог, както и няма подобен на Него!

Така Гилас, повярвал в Христа, под ръководството на своя син, светия момък Потит, приел свето кръщение.

Свети Потит, подражавайки на апостолските трудове, след кръщението на баща си напуснал родината си Сардиния, отишъл в областта, наречена Епир, и там проповядвал Христовото име. След това оттам отишъл в град Валерия, където имало една жена на име Кириакия, съпруга на сенатора Агатон, тежко страдаща от проказа и нито един лекар не можел да я излекува от болестта ѝ. Като дошъл до вратите на дома ѝ, свети Потит седнал като просяк. Случайно от този дом излязъл един скопец; свети Потит се обърнал към него с молба да му даде да пие вода.

- Тук ли си дошъл да искаш вода? - казал му скопецът.

- Жадувам - отговорил светецът - не толкова за вода от този дом, колкото за спасението на душите, за да се яви върху този дом благодатта на моя Господ Иисус Христос.

Скопецът, удивен от думите му, го попитал:

- Откъде си, момко, и как се казваш?

- Аз, както и ти - отговорил свети Потит, - съм роден от земя; името ми е Потит; раб съм на Владиката, на моя Господ Иисус Христос, Спасител на вярващите в Него човешки души и Целител на телесните недъзи. Той очиствал прокажените, вдигал от одъра разслабените, просвещавал слепите и с една дума възкресявал мъртвите.

- Ако ти си Негов раб - попитал скопецът, - можеш ли да изцеляваш прокажените?

- Където има вяра - отговорил светецът, - там ще има и изцеление, защото моят Владика, Христос Господ, според вярата дарява на всеки, който проси от Него.

- Можеш ли да излекуваш от проказа нашата господарка? - попитал скопецът.

- Ако тя повярва в Христа, моя Бог, ще бъде здрава - отговорил светецът.

- Ако ти я изцелиш - отбелязал скопецът, - ще бъдеш господар на всичките имения.

- Аз не искам - отговорил на това светецът - нито сребро, нито злато, нито имуществото , желая само да обърна душата ѝ към Христа, моя Бог.

След това скопецът разказал всичко това на своята господарка и свети Потит бил въведен при нея. Влизайки в спалнята ѝ, светецът казал:

- Да бъде над този дом мирът на моя Господ Иисус Христос!

- Умолявам те, изцели ме - казала Кириакия на светеца, - ако можеш да ме изцелиш.

- Повярвай в проповядвания от мене Бог и приеми свето Кръщение - отговорил светецът, - и тогава ще бъдеш здрава.

- Научи ме как да вярвам - казала жената.

Светецът започнал да я поучава за Христа Бога, посочвайки ѝ истинния път за спасение. Като го изслушала, жената казала на светеца:

- Вярвам, че няма друг Бог освен Този, за Когото ми говориш, и се надявам, че Той ще ме изцели; а ти постъпи така, както желаеш.

Тогава свети Потит, преклонил колене, започнал със сълзи да се моли:

- Господи Иисусе Христе, Царю на ангелите, Спасителю на човешките души! Ти си казал на Своите ученици: “прокажени очиствайте, мъртви възкресявайте”: чуй, Владико, и мене, Твоя раб, и изцели тази жена; да се яви Твоята благодат върху нея, за да познаят езичниците, че Ти си Бог истинен и няма друг Бог освен Тебе.

Като се помолил така, светецът определил ден за кръщение.

И ето, когато жената влязла в купела и се кръстила, тя веднага се очистила от проказата и излязла от купела напълно здрава, имайки тяло на юноша. Като видял това, мъжът на Кириакия, Агатон и всичките му домашни повярвали в Христа и се кръстили. И много граждани, почти половината град, гледайки тях, приели светата вяра и благославяли Бога, казвайки:

- Наистина чрез този момък, който ни изведе от тъмнината на идолослужението, ние видяхме велика светлина.

- Ето, вие видяхте Божието величие - казвал им на това свети Потит, - сега спазвайте заповедите Му и ще получите вечното спасение!

След това, като излязъл от този град, свети Потит се отправил към пустинната планина, наречена Гаргара, и там живял със зверовете като с овце, защото, според Божията заповед, зверовете му се подчинявали и го следвали.

По това време в дъщерята на император Антонин - Агния, се вселил бяс и силно я мъчел. Крайно опечален, императорът се молел за дъщеря си на своите богове, давайки им обети и казвайки така:

- Богове: Аполоне, Зевсе, Арфане, изцелете дъщеря ми, и аз ще ви принеса в жертва волове с позлатени рога!

А бесът чрез устата на девицата викал и казвал:

- Няма да си отида оттук дотогава, докато не дойде Потит, живеещ на планината Гаргара.

Тогава императорът незабавно изпратил един от своите сановници на име Геласий с четиридесет войници на тази планина да търсят Потит.

Изпратените се отправили към планината и като стигнали в Гаргарската пустиня, намерили Христовия раб с множество зверове около него. Войниците били обзети от голям страх и искали да побягнат, защото зверовете се обърнали към тях с намерение да се нахвърлят върху им. Но светецът забранил на зверовете, казвайки:

- Идете си, откъдето сте дошли, и не причинявайте зло на никого.

И зверовете веднага се разотишли.

Тогава светецът казал на Геласий:

- Защо си дошъл при мене с толкова войска?

- Ти ли си Потит? - попитал Геласий.

- Аз съм грешен раб на моя Господ Иисус Христос - отговорил светецът.

- Император Антонин те вика - продължил Геласий, - ела с нас при него.

- За какво може да му трябва - възразил светецът - на нечестивия император един християнин?

Но войниците хванали светеца и го отвели в Рим. Императорът го попитал:

- От кой род си?

- Аз съм християнин - отговорил светецът - и родителите ми са християни.

- Нима ти не знаеш нашите императорски укази - попитал Антонин, - според които всеки, който не се покланя на нашите богове, бива предаден на смърт?

- Аз това и желая, да умра за Христа, моя Бог - отговорил светецът.

- До мене стигна слух - продължил императорът, - че ти можеш да изцелиш дъщеря ми, и ако направиш това, ще те удостоя с много почести.

- Защо не я изцелят твоите богове? - възразил светецът на императора.

- Как се осмеляваш да ми говориш с такава дързост? - попитал императорът.

- Ако аз изцеля дъщеря ти - отговорил Потит на Антонин, - ще повярваш ли в Бога, в Когото аз вярвам?

Царят обещал да повярва.

- Зная - казал товава светецът, - че сърцето ти е закоравяло в нечестие и ти няма да повярваш, но ще направя това със силата на моя Бог заради събралия се народ и той да види, да повярва и да прослави името на Господа Иисуса Христа.

След това дъщерята на императора била доведена и поставена пред светеца.

- Какво, Потит - казал тогава дяволът на светеца чрез устата на бесноватата, - не ти ли казвах, че ще дойдеш при императора даже и против волята си?

Светецът, като духнал в лицето на девицата, казал на беса:

- Моят Господ Иисус Христос, Син на живия Бог, на Когото се подчинява всяка небесна, земна и подземна твар, ти запрещава, душе нечисти, и ти заповядва да излезеш от това Негово създание. Повече нямаш власт над нея.

При тези думи светецът ударил девицата с дясната си ръка по лицето; и в този миг всички видели излизащата от устата страшна змия. Излизайки от нея, змията изчезнала. Като видели това, стоящите наоколо се изпълнили с ужас и казали:

- Наистина, велик е Богът на този момък!

И много от тези, които били там, повярвали в Христа. Сам императорът, виждайки това, се удивлявал и казвал:

- О, каква велика сила има християнското вълшебство!

- Безумни царю - казал му в отговор светецът, - горко ти, - защото, виждайки Божието величие, не вярваш в Бога!

- Аз въздавам благодарност - казал императорът - на моите богове, които изцелиха дъщеря ми.

- Ти лъжеш, императоре - отговорил светецът, - не твоите богове, но моят Господ Иисус Христос изцели дъщеря ти!

- Остави тия приказки - продължил императорът - и принеси жертва на моите богове, и аз ще те направя важен и почетен сред моите слуги. Ще ти дам злато, сребро и богатство.

На това свети Потит отговорил:

- Няма да имаш благополучие, императоре. Всичко, което ми обещаваш, аз смятам за прах. Аз имам нетленно и неизказано богатство на небесата, което моят Господ Иисус Христос е приготвил за всички, които Го обичат. А твоето злато, сребро и всичките ти богатства ще бъдат изгорени в огъня!

- Пак ли започваш да говориш с мене дръзко? - възразил императорът.

- Да, аз не се боя от тебе - отговорил светецът, - защото моят Господ Иисус Христос е силен да ме освободи от ръцете ти.

- Ти ме оскърбяваш и позориш - продължил императорът, - но аз, щадейки твоята младост, съм готов да ти простя това и те съветвам да принесеш жертва на боговете, за да не пристъпя още сега към мъчения.

- Щади самия себе си - отговорил светецът, - защото страшен ад се приготвя за тебе и ти сам ще погинеш заедно с твоето царство; ще гориш в неугасимия огън заедно с твоя баща, дявола.

След това императорът се изпълнил с гняв и ярост и заповядал да съблекат свети Потит и жестоко да го бият с пръчки.

Светецът, претърпял побоя, казвал:

- Благодаря Ти, Господи мой, за това, че ме удостои да пострадам за Твоето име!

- Какво желаеш, Потите - попитал императорът мъченика, - да умреш или да принесеш жертва на боговете, за да останеш жив и невредим?

- На кои богове - попитал Потит - ще заповядаш да принеса жертва?

Тогава императорът заповядал да прекратят мъченията и попитал мъченика:

- Нима не знаеш великия бог Зевс, Арфан и Минерва?

Свети Потит се усмихнал и казал:

- Да видим какви се тези богове и тогава ще направя така, както заповядаш.

Тогава императорът с радост повел мъченика към идолския храм; но още щом светецът се помолил тук на Бога Всевишни, идолите паднали и се разбили на парчета. Тогава светецът казал:

- Ако те са истинни богове, тогава защо паднаха и защо не стават, защо не помагат сами на себе си? Познай, императоре, колко велика е силата на моя Бог!

Императорът, преизпълнен със срам и гняв, заповядал да оковат мъченика в тежко желязо и да го хвърлят в тъмница.

Когато светецът, затворен в тъмница, се молел на Бога, при него се явил светоносен ангел, който го укрепил и утешил. Тежките железни окови, които били на него, се разтопили като восък; в полунощ тъмницата се изпълнила със светлина и в нея се разнесло неизказано благоухание. Стражите, почувствали благоуханието, силно се изумили и се питали един друг откъде идва то. След това, като погледнали през прозореца на тъмницата, забелязали чудна светлина; като видели, че светецът е освободен от оковите, радва се, възхвалява Бога и беседва с ангела, се изпълнили със страх и ужас. На разсъмване те отишли при императора, за да му съобщят за всичко. Тогава императорът заповядал да устроят място за зрелища; на глашатаите наредил да казват народът да се събере на това място. Когато се събрал много народ, дошъл императорът и като седнал на обичайното съдийско място, заповядал да изведат мъченика от тъмницата и да го представят на съд пред него. Доведен на това място, мъченикът се оградил с кръстното знамение и със светъл поглед застанал пред царя. Междувременно Антонин, пламтейки от гняв и гледайки заплашително към светеца, попитал:

- Потите, къде според тебе, се намираш сега?

- Намирам се на земята на моя Бог - отговорил Потит.

- Сега ще настъпи твоята гибел - продължил императорът - и кой бог ще те избави от моята ръка?

- Да се изпълни със срам лицето ти, императоре, защото едно куче има повече разум от тебе. Та нали кучето, получило хляб от ръката на някого, се умилква край този човек, а ти, който получи от Бога изцеление на дъщеря си, произнасяш хула срещу Него!

Тогава императорът заповядал да закачат светеца гол на едно дърво и да го обгарят със свещи, а след това да стържат тялото му с железни нокти. Претърпявайки страданията спокойно, като че не неговото тяло било подложено на мъки, светецът укорявал императора, казвайки:

- Къде са твоите заплахи, императоре? Ти се хвалеше, че ще ме победиш с мъчения, но аз по време на мъченията не чувствам никакви страдания. И така, виж и разбери, че тези мъчения причиняват страдания не на моето тяло, а на твоето сърце, тъй като аз ги побеждавам с търпението си и благодарение на тях се веселя още повече.

Посраменият император още по-силно пламнал от гняв и заповядал, като снемат мъченика от дървото, да го хвърлят на зверовете. Но зверовете, пуснати срещу светеца, падали пред него и ближели нозете му, а светецът викал към царя:

- Какво ще кажеш сега, скверни мъчителю? Нима и досега не виждаш силата на Христа, моя Бог?

Тогава императорът заповядал да върнат зверовете обратно и казал на палачите:

- Разсечете този окаян на части и ги хвърлете на кучетата!

Но когато палачите взели секирите и започнали да секат светеца, по действие на чудесната Божия сила плътта на светеца станала крепка като твърд камък или желязо и брадвите не могли да ѝ причинят никаква вреда, а палачите наранявали сами себе си. Гледащият това народ изпаднал в изумление и мнозина, приблизително около две хиляди, тогава повярвали в Христа и възкликнали:

- Наистина, в този момък действа същият Бог, Който преди е действал в пострадалите в този град Петър и Павел!

Виждайки това и чувайки гласа на народа, мъчителят се разтреперил и със сърдечен стон казал:

- О, колко голямо е вълшебството на този скверен християнин!

След това той заповядал да приготвят железен тиган, да разтопят масло в него, да сложат мъченика в тигана и да го горят; също и да разтопят олово и да обливат с него тялото на мъченика. Но светецът, намирайки се като на някое прохладно място, се веселял, славел Бога и казвал на императора:

- Заклевам те в твоята царска чест, добави ми още от това разтопено олово, защото аз усещам твърде голяма прохлада от него!

Императорът недоумявал какво по-люто мъчение да причини на Потит. И като свалил светеца от тигана, заповядал да донесат дълъг железен гвоздей и нажежен да го забият в главата на мъченика. Докато се изпълнявала тази заповед, по божествена сила станало така, че мъченикът, в чиято глава бил забит нажеженият гвоздей, оставал жив и здрав и не усещал никаква болка; а в същото време тези страдания, които трябвало да чувства мъченикът, се стоварили върху главата на императора, който със силни болки в главата, викал към мъченика:

- Рабе Христов, помилуй ме и ме избави от тази болест. Сега ще позная силата на твоя Бог!

- Нека те изцелят твоите богове - отговорил светецът.

Но императорът не преставал да умолява мъченика да го изцели.

Тогава мъченикът казал:

- Няма да получиш изцеление дотогава, докато не дойде дъщеря ти, която моят Христос направи здрава.

Дъщерята на императора била извикана веднага. Тя паднала в нозете на мъченика и казала:

- Умолявам те, рабе Божий, кръсти ме в името на твоя Всесилен Бог, Когото проповядваш!

Светецът заповядал начаса да приготвят купел и в присъствието на целия народ сам кръстил дъщерята на императора, тъй като тогава било трудно да намерят свещеник, защото свещениците се укривали поради гонението. След кръщаването на царската дъщеря мъченикът издигнал ръце нагоре и отправил молитва към Бога за изцелението на императора, който веднага оздравял. Но - о, идолопоклонническа слепота и безумие! - вместо да познае истинния Бог и да Му благодари, нечестивият император започнал да въздава благодарност на своите скверни богове, казвайки:

- Благодаря ви, бог Аполон, бог Марс и богиня Минерва за това, че ме изцелихте!

Тогава светецът започнал строго да укорява и изобличава императора, отдал се на бесовското прелъстяване, в безумие и ожесточение. А императорът, разярен като бесноват, заповядал да отрежат езика на светеца и да избодат очите му. Но Христовият мъченик продължил да говори и след като бил отрязан езикът му, и прославял Бога:

“- Ще благославям Господа във всяко време; хвалата за Него винаги е в устата ми”, ще благославям Вложилия нова песен в устата ми и “ще пея Господу, Който ме е облагодетелствувал”, във веселие и радост.

А императорът казал:

- Какво постигна, нечестиви, с това, че отряза езика ми? Ти се надяваше с езика да отнемеш словото от устата ми, но ето, виждаш и чуваш, че аз говоря по благодатта на Христа, моя Бог, Който ще те победи, както в древността победи фараона.

Тогава императорът, виждайки, че е победен и посрамен, недоумявал какво още да направи с мъченика. Желаейки да се избави от укори от страна на народа, накрая заповядал да обезглавят мъченика с меч.

Така светият Христов мъченик Потит съвсем млад положил душата си за Христа и сега царува с Него в безсмъртния живот на небесата. По молитвите на светия мъченик Потит да се удостоим и ние с този блажен живот по благодатта на нашия Господ Иисуса Христа, на Когото се отдава слава с Отца и Светия Дух сега и в безкрайни векове. Амин.

 

РУСКИ ИЗТОЧНИЦИ:

 

 

https://azbyka.ru/days/saint/4856/766/group

 

ЖИТИЯ МУЧЕНИКОВ-БЕССРЕБРЕНИКОВ КОСМЫ И ДАМИАНА

Свя­тые му­че­ни­ки-бес­среб­рени­ки бра­тья Кос­ма и Да­ми­ан жи­ли в III ве­ке по Рож­де­стве Хри­сто­вом в Ри­ме, в пе­ри­од го­не­ний на хри­сти­ан, воз­двиг­ну­тых им­пе­ра­то­ра­ми-языч­ни­ка­ми. По­дви­гом сво­ей жиз­ни свя­тые яви­ли под­лин­но хри­сти­ан­ское упо­треб­ле­ние че­ло­ве­че­ско­го та­лан­та: та­лант есть дар Бо­жий, ко­то­рый над­ле­жит ис­поль­зо­вать не в це­лях ко­ры­сти, но для слу­же­ния Бо­гу и лю­дям.

Свя­тые Кос­ма и Да­ми­ан ра­но оси­ро­те­ли. Остав­шись вдо­вой в мо­ло­до­сти, Фе­о­до­тия вос­пи­та­ла сво­их сы­но­вей в хри­сти­ан­ском бла­го­че­стии. Ос­нов­ным за­ня­ти­ем бра­тьев бы­ло вра­чеб­ное де­ло, в ко­то­ром они весь­ма пре­успе­ли. Свя­тые бра­тья Кос­ма и Да­ми­ан счи­та­ли се­бя слу­жи­те­ля­ми Бо­жи­и­ми, ис­це­ляв­ши­ми лю­дей по их ве­ре. Они не бра­ли за свой труд ни­ка­кой пла­ты. Вра­че­ва­ние бес­среб­рен­ни­ки Кос­ма и Да­ми­ан со­че­та­ли с про­по­ве­дью сло­ва Бо­жия, разъ­яс­ня­ли боль­ным, что они со­вер­ша­ют ис­це­ле­ния бла­го­дат­ной си­лой Хри­сто­вой, при­зы­вая их к ве­ре во Хри­ста Спа­си­те­ля, ко­то­рая от­кры­ва­ет путь к под­лин­но­му вы­здо­ров­ле­нию – спа­се­нию ду­ши.

Свя­тые бра­тья Кос­ма и Да­ми­ан бы­ли окле­ве­та­ны за­вист­ни­ка­ми и вы­зва­ны в Рим к им­пе­ра­то­ру Ка­ри­ну. Им­пе­ра­тор по­тре­бо­вал от­речь­ся от Хри­ста и при­знать язы­че­ских бо­гов, на что свя­тые от­ве­ти­ли ре­ши­тель­ным от­ка­зом. Ко­гда им­пе­ра­тор стал устра­шать их пыт­ка­ми, свя­тые, же­лая вра­зу­мить его, воз­зва­ли к Бо­гу. Вне­зап­но шея им­пе­ра­то­ра ис­кри­ви­лась та­ким об­ра­зом, что он не мог по­вер­нуть го­ло­вы. То­гда Ка­ри­на и мно­гих сви­де­те­лей объ­ял страх Бо­жий. Им­пе­ра­тор по­ка­ял­ся пред бра­тья­ми и ис­по­ве­дал пе­ред все­ми свою ве­ру во Хри­ста, и тот­час по­лу­чил ис­це­ле­ние. Свя­тые Кос­ма и Да­ми­ан бы­ли немед­лен­но от­пу­ще­ны на сво­бо­ду. По­сле воз­вра­ще­ния в свое се­ле­ние близ Ри­ма они про­дол­жи­ли преж­нее бо­го­угод­ное де­ло.

Вы­сок был по­двиг свя­тых це­ли­те­лей, но Бо­гу бы­ло угод­но еще силь­нее воз­вы­сить их чрез невин­ное му­че­ни­че­ство. Они по­стра­да­ли от за­ви­сти вра­ча, быв­ше­го неко­гда их учи­те­лем. Этот врач за­ма­нил их в го­ры и там убил. По­сле кон­чи­ны свя­тость вра­чей-бес­среб­рен­ни­ков Кос­мы и Да­ми­а­на († 284) бы­ла под­твер­жде­на мно­ги­ми чу­дес­ны­ми зна­ме­ни­я­ми ми­ло­сти Бо­жи­ей.

 

 

https://azbyka.ru/otechnik/Dmitrij_Rostovskij/zhitija-svjatykh/551

 

Страдание святых мучеников Космы и Дамиана

Память 1 июля

После плотского прославления на земле Владыки Христа Бога нашего повсюду стали известными, как весьма удивительное дело, подвиги святых Христовых мучеников; ибо в них проявилась сила Спасителева; для всех было изумительным высказанное святыми мужественное сопротивление мучителям своим и непобедимое терпение. К числу таковых мучеников принадлежали и сии, родившиеся в древнем Риме от одного отца и матери и воспитанные в правилах христианского благочестия, – братья по плоти – святые страстотерпцы Косма и Дамиан, о которых предстоит наше слово.

Научившись врачебному искусству, сии святые братья успешно исцеляли всякие болезни, и им содействовала во всем благодать Самого Бога. На каких бы больных людей или скотов ни возлагали они свои руки, те немедленно становились совершенно здоровыми. Сии искусные целители ни от кого не брали вознаграждения за исцеления, за что и были прозваны «безмездными врачами». Только одной самой драгоценной награды требовали они от исцеляемых, – веры во Христа. И действительно не только в самом Риме, но и в окрестных городах и селениях, которые они обходили с целью исцеления недужных, они многих обращали ко Христу. Помимо благодати исцеления, они благодетельствовали людям и щедрым подаянием. У них было большое, собранное предками и перешедшее к ним от родителей имущество, которое они продавали, раздавали нищим и нуждающимся; они питали алчущих, одевали нагих; одним словом, они оказывали милосердие всем бедным и неимущим. Когда они исцеляли больных, то обычно они говорили им так:

– Мы только возлагаем на вас руки, и ничего не можем сделать нашею собственною силою, всё же совершает всемогущая сила Единого истинного Бога и Господа Иисуса Христа; если вы уверуете в Него и не усомнитесь, то немедленно сделаетесь здоровыми.

И действительно те, веруя, получали выздоровление.

Таким образом ежедневно многие, отвращаясь от идолопоклоннического нечестия, присоединялись ко Христу.

Жилище сих святых врачей находилось в одном римском селении (где было имение их родителей). Имея здесь свое местопребывание, они просвещали святою верою все окрестности.

Между тем диавол, завидуя такой, просиявшей добродетелями, жизни святых, возбудил некоторых своих прислужников отправиться к царю и оклеветать пред ним неповинных. В это время в Риме царствовал Карин4310. Сей последний, послушавши клеветников, немедленно послал воинов в то селение, в котором проживали святые, с приказанием схватить безмездных врачей Косму и Дамиана и привести их к нему для допроса.

Когда воины царские дошли до селения, в котором жили святые, и стали расспрашивать здесь о Косме и Дамиане, то верующие собрались к святым и умоляли их укрыться куда-нибудь на короткое время, пока минует их гнев царский. Но святые не только не послушались этого совета, но наоборот намеревались самовольно выйти к отыскивавшим их воинам, желая с радостью пострадать за имя Христово. Когда же к ним собрались многие верующие и слезными мольбами увещевали их сохранить свою жизнь не ради себя, но ради спасения других, то святые, – хотя и против воли, – повиновались им. Тогда верующие, взявши святых, сокрыли их в некоей пещере.

Между тем воины, тщательно отыскивая всюду святых и не находя их, от гнева и досады, схватили некоторых благочестивых мужей из того селения, возложили на них оковы и повели их в Рим.

Узнав о сем, святые Косма и Дамиан немедленно вышли из пещеры и с поспешностью побежали по следам воинов; нагнавши последних на дороге, они сказали им:

– Отпустите невинных, а нас возьмите, ибо мы – те самые, которых вам приказано взять.

Таким образом воины, отпустивши тех мужей, возложили оковы на святых Косму и Дамиана и повели их в Рим. Здесь святые были заключены в оковах в темницу, в которой находились до утра. С наступлением утра, царь воссел пред народом на обычном судилище, которое находилось на месте отведенном для зрелищ; приказав представить пред собою святых узников Косму и Дамиана, царь громко сказал им:

– Это вы противоборствуете богам отцов наших и какою-то волшебною хитростью безмездно исцеляете болезни у людей и скотов, соблазняя простых людей отступать от отеческих богов и законов? Но хотя теперь, оставьте свое заблуждение и послушайтесь моего доброго совета; приступите, принесите жертву богам, которые до сего времени долго терпели вас. Боги, будучи обижены вами, не воздали вам злом за зло, – хотя и могли воздать, – но терпеливо ожидали вашего обращения к ним.

Святые же угодники Христовы как бы едиными устами отвечали царю так:

– Мы не соблазнили ни одного человека; мы не знаем никакой волшебной хитрости, никому не причинили никакого зла, но излечиваем болезни силою Спасителя и Господа нашего Иисуса Христа, как заповедал Он, говоря: «Больных исцеляйте, прокаженных очищайте» (Мф.10:8). Делаем же мы сие безмездно, потому что так завещал Спаситель, Который сказал: «Даром получили, даром давайте» (Мф.10:8). Ведь мы требуем не имений, но ищем спасения душ человеческих и служим нищим и немощным как Самому Христу, ибо Он присваивает Себе те попечения, которые совершаются ради первых, вещая к благодетелям: «Ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне» (Мф.25:35–36). Сии заповеди Его мы стараемся исполнять, надеясь получить от Него награду в бесконечной жизни небесного Царствия. Покланяться же признаваемым тобою богам мы никогда не согласимся. Покланяйся им ты и те, кто согласен с тобою! Мы же хорошо знаем, что они не боги. Если же ты, царь, желаешь, то мы предложим тебе добрый совет, дабы ты познал Единого истинного Бога, Творца всех, «ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных» (Мф.5:45), – для наших потребностей во славу Своего превеликого имени: отступивши от бесчувственных и бездушных идолов – служи Ему!

Император Карин отвечал на сие святым так:

– Я не витийствовать призвал вас, но принести жертву богам.

– Мы приносим, – Отвечали святые, – бескровную жертву – души наши – Единому нашему Богу, избавившему нас от сети диавола и давшему Своего Единородного Сына за спасение всего мира. Сей наш Бог не созданный, но Создатель всех, а твои боги суть измышления человеческие и дела рук ремесленников и, если бы не существовало среди людей ремесла, производящего вам богов, вы не имели бы кому поклоняться!

– Не раздражайте вечных богов, – сказал Карин, – но лучше принесите жертвы и поклонитесь им, если не хотите подвергнуться уже приготовленным для вас мукам.

– Да будешь посрамлен ты, Карин, с твоими богами, – сказали, исполнившись Святого Духа рабы Христовы. – Так как ум твой отвращается от всегда сущего и во веки живущего Бога и обращается к бесчувственным и никогда не существовавшим идолам, то пусть для твоего посрамления и для того, чтобы ты своим собственным опытом понял, что Бог наш всемогущ, – пусть изменится лице твое на твоем теле и свернется с своего места!

В то время как святые произносили сии слова, внезапно переменилось лицо у Карина и свернулась шея его, таким образом, что лице его очутилось на его плечах и он не мог повернуть своей шеи, да и помочь ему никто не мог. Таким образом он сидел на троне с искривленною шеею и лицом. Между тем, смотревший на сие народ, громогласно взывал:

– Велик Бог христианский и нет другого Бога кроме Него!

В то время многие уверовали во Христа и умоляли святых врачей исцелить царя. Последний и сам умолял их о том же, говоря:

– Ныне я поистине знаю, что вы рабы Бога истинного. Итак я умоляю вас, – так как вы уврачевали уже многих, – то исцелите и меня, дабы и я уверовал, что нет другого Бога, кроме проповедуемого вами, сотворившего небо и землю.

– Если ты, сказали ему на сие святые, – познаешь даровавшего тебе жизнь и царство Бога и уверуешь в Него всем сердцем своим, то Он исцелит тебя.

– Я верую в Тебя, – громогласно произнес царь, – Господи Иисусе Христе, истинный Боже, помилуй меня и не помяни моего первого неведения!

В то время как царь произносил сии слова, выпрямилась шея его, лицо стало на свое место, как было сначала, и он, вставши с своего места, возвел очи свои на небо и, воздевши руки, воздал вместе со всем народом благодарение Богу, сказав так:

– Благословен Ты, Христе, истинный Боже, приведший меня посредством сих святых рабов Твоих от тьмы к свету.

Получивши таким образом исцеление, царь почтил дарами святых рабов Косму и Дамиана и отпустил их с миром.

Выйдя из Рима, святые направились в свое селение. Жители как сего селения так и окрестных селений, услыхавши обо всем, что сделано было в Риме святыми, вышли навстречу угодникам Божиим и приняли их с радостью, веселясь и прославляя Владыку Христа. Святые, между тем, по своему обыкновению снова обходили окрестные города и селения, исцеляя недуги и просвещая всех святою верою, а затем снова возвращались в свое селение. Ненавистник же рода человеческого – диавол, не успев повредить святым своими первыми кознями и не возмогши истребить их из числа живых людей, придумал другое средство. В той стране был один весьма известный врач, у которого первоначально учились врачебному искусству и сии святые Косма и Дамиан. Его-то и научил враг рода человеческого, не терпевший славы угодников Божиих, – позавидовать святым. Призвавши с лестью к себе святых, он повлек их как бы с целью собирания врачебных растений, на гору, затаив между прочим в своем сердце Каинову мысль4311. Заведя далеко святых, он устроил так, чтобы каждый собирал растения отдельно. Затем, напавши сначала на одного, побил его камнями, а потом таким же образом погубил и другого; после всего, взяв тела святых, он сокрыл их при находившемся там колодце4312.

Таким образом святые страстотерпцы Христовы безмездные врачи Косма и Дамиан, восприняли кончину жизни своей и сподобились мученических венцов от Христа Господа Спаса нашего, Которому воссылается честь и слава со Отцом и Святым Духом ныне и в бесконечные веки. Аминь.

* * *

4310 

Император Карин царствовал с 283 г. по 284 г.

4311 

Каин – имя старшего сына Адама и Евы. Как первый плод чадорождения в греховном состоянии, Каин был угрюм и злобен и из зависти убил кроткого брата Авеля (Быт.4:1–16). Это событие и имеется в виду в житии.

4312 

Кончина святых безмездных врачей Космы и Дамиана последовала в 284 г.

 

 

https://azbyka.ru/days/sv-potit-gargarskij

 

ЖИТИЕ МУЧЕНИКА ПОТИТА ГАРГАРСКОГО

Свя­той му­че­ник По­тит по­стра­дал при им­пе­ра­то­ре Ан­то­нине (138–161). Отец его был языч­ни­ком, но юно­ша, еще с 13 лет по­зна­ко­мив­шись с хри­сти­ан­ским уче­ни­ем, уве­ро­вал в Ис­тин­но­го Бо­га и при­нял Свя­тое Кре­ще­ние. Узнав об этом, отец силь­но огор­чил­ся и ста­рал­ся сна­ча­ла лас­кой, а за­тем и угро­за­ми от­вра­тить сы­на от ве­ры во Хри­ста Спа­си­те­ля. Од­на­ко его уси­лия бы­ли тщет­ны. По­ра­жен­ный твер­дой ве­рой юно­ши, отец так­же уве­ро­вал в Сы­на Бо­жия и стал хри­сти­а­ни­ном.

Свя­той По­тит про­шел с про­по­ве­дью о Хри­сте мно­гие стра­ны и си­лой Бо­жи­ей тво­рил див­ные чу­де­са.

В об­ла­сти, на­зы­ва­е­мой Эпир, жи­ла знат­ная жен­щи­на Ки­ри­а­кия, су­пру­га се­на­то­ра, болев­шая про­ка­зой. Услы­шав о свя­том По­ти­те, она при­зва­ла его и про­си­ла ис­це­ле­ния. Свя­той ска­зал, что ес­ли она по­ве­рит Хри­сту, то бу­дет здра­вой. Жен­щи­на при­ня­ла Свя­тое Кре­ще­ние и тот­час ис­це­ли­лась. Ви­дя та­кое чу­до, муж ее и все до­маш­ние уве­ро­ва­ли и так­же кре­сти­лись.

По­сле то­го свя­той по­се­лил­ся на го­ре Гар­га­ра и жил в уеди­не­нии, в окру­же­нии птиц и зве­рей. Там его на­шли слу­ги им­пе­ра­то­ра Ан­то­ни­на, дочь ко­то­ро­го бы­ла одер­жи­ма бес­но­ва­ни­ем. Бес уста­ми де­ви­цы ска­зал, что вый­дет из нее толь­ко с при­хо­дом По­ти­та. Свя­то­го юно­шу до­ста­ви­ли к им­пе­ра­то­ру, и мо­лит­ва­ми свя­то­го По­ти­та боль­ная по­лу­чи­ла ис­це­ле­ние. Од­на­ко вме­сто бла­го­дар­но­сти им­пе­ра­тор по­сту­пил со свя­тым с бес­че­ло­веч­ной же­сто­ко­стью. За твер­дое ис­по­ве­да­ние ве­ры во Хри­ста Спа­си­те­ля и от­каз при­не­сти жерт­ву язы­че­ским бо­гам, ко­то­рым Ан­то­нин при­пи­сы­вал ис­це­ле­ние сво­ей до­че­ри, свя­то­му По­ти­ту вы­рва­ли язык и осле­пи­ли. По­сле дол­гих ис­тя­за­ний свя­той му­че­ник был обез­глав­лен.

 

 

https://azbyka.ru/otechnik/Dmitrij_Rostovskij/zhitija-svjatykh/553

 

Страдание святого мученика Потита

Память 1 июля

В царствование императора Антонина4318, когда повсюду было поднято гонение на христиан, в Сардинии4319 проживал некий муж, придерживавшийся идолопоклоннического нечестия, по имени Гилас. У него был единственный сын, тринадцатилетний отрок, по имени Потит. Потит был вразумлен премудростью Бога, – совершающего Себе хвалу «из уст младенцев» (Пс.8:3), – и просвещен благодатью Святого Духа настолько, что познал Творца своего и Ему Одному приносил свои молитвы и поклонения, бездушных же идолов гнушался. Умея читать книги, Потит нашел христианские божественные Писания и прочитавши их, исполнился духовной премудрости и разума. Удалившись тайно от отца к христианам, он принял святое крещение и отвращался от мерзостных идольских жертвоприношений. Гилас, отец Потита, заметив, что сын его не воздавал поклонения идолам, весьма опечалился и начал с нежностью увещевать его вместе с ним принести жертву богам.

– Отче, отвечал Гиласу на сии увещания святой отрок, – ты говоришь мне не добрые речи, приказывая принести жертву бесам! Если ты любишь меня, твоего сына, действительно отечески, то и советуй мне то, что спасает, а не губит душу. Я желаю, дабы и ты, познавши истину, отвратился от скверного заблуждения и стал служить Единому на небесах живущему и всё содержащему Богу, – Творцу всей твари!

Отец, разгневавшись, заключил его в отдельную комнату и отдал приказание, дабы никто из домашних не осмеливался давать отроку ни хлеба, ни воды.

– Посмотрим, – пригрозил он, – подаст ли тебе пищу и питие Бог твой, Которого ты почитаешь!

Между тем святой отрок Потит, преклонивши колена, молился Богу, говоря так:

– «Вступись, Господи, в тяжбу с тяжущимися со мною, побори борющихся со мною» (Пс.34:1). Я желаю служить Тебе, Господу моему Иисусу Христу, изволившему снизойти с небес на землю ради спасения рода человеческого. Призри на молитву смиренного раба Твоего и укрепи меня в алчбе, как укрепил Ты вверженного в львиный ров пророка Твоего Даниила. Ты сказал в святом Евангелии Своем: «Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся… Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное»(Мф.5:6,10). Итак не оставь и меня, заключенного здесь и томимого голодом и жаждою за правду Твою!

Святой пробыл в том заключении много дней, томимый от отца голодом и жаждою, от Бога же укрепляемый духовною пищею и напояемый благодатию Святого Духа, так что лицо его сияло как солнце. Веселясь о Господе, он говорил: Благодарю Тебя, Владыка, что Ты благоизволил насытить меня, недостойного раба Твоего, Твоими духовными благами, которых желают тем сильнее, чем больше получают. Молю также Тебя, Боже благой и милосердный, Боже ангелов и архангелов, не желающий смерти грешника, но хотящий да обратится он и будет жив, – услышь меня вопиющего к Тебе всем сердцем о моем родителе: даруй ему познание Твоей истины и разумение веры; отверзи ему ум, дабы познать ему Тебя, Творца своего и послужить Тебе одному, а не еллинскому многобожию. Пусть не порадуется о нем враг рода христианского – диавол, но да прославится на нем Твоя всемогущая сила, наставляющая к спасению заблуждающихся.

Когда святой молился в таких словах, ему явился ангел Господень, укрепивший его и сказавший:

– Ты получишь то, что просишь! Бог, в Которого ты веруешь от всего сердца своего, – всегда с тобою, и ты получишь то, чего просишь у Него. Но знай также и то, что на тебя замыслил козни губитель душ человеческих – диавол. Итак тебе необходимо воспринять «всеоружие Божие» (Еф.6:11), дабы ты возмог сопротивляться козням его.

Сказавши сии слова, ангел света удалился.

Между тем святой продолжал молиться к Богу, говоря:

– «Услышь, Господи, голос мой, которым я взываю, помилуй меня и внемли мне» (Пс.26:11).

По прошествии же некоторого времени внезапно в сиянии ложного света явился Потиту ангел тьмы и сказал ему:

– Вот я пришел к тебе, о незлобивый юноша, дабы ты не изнемогал телом и душою твоею от голода и жажды, но дабы послушался своего отца и с ним насытился яствами. Я, – Христос, смилостивившийся над тобою; видя твои слезы я пришел навестить тебя.

– «Отойди от меня, сатана» (Мф.16:23), враг истины, – отвечал святый отрок Потит обольстителю. – Ты не обманешь раба Божия: не Христос ты, но антихрист.

Сказавши сие, святый стал молиться, говоря:

– Господи Иисусе Христе! Отгони от меня сего скверного врага и ввергни его в бездну, в которую он осужден со своими слугами!

Тогда диавол, изменивши притворное ангельское подобие, сделался громаднейшим великаном, в пятнадцать локтей ростом, а затем снова преобразился в огромного вола и зарычал страшным голосом. Святой же, оградивши себя знамением креста, сказал ему:

– Перестань, злобный дух, искушать Христовых воинов! Ты не сможешь устрашить искупленного силою креста!

И диавол исчез немедленно, но голос его слышался издалека, говорящий:

– О, какой молодой отрок побеждает меня! Увы, где же мне почить теперь? На кого испущу я стрелы мои? Если я подступаю к старику, то и тогда я не столь легко побеждаюсь им, как сим отроком. Но отправлюсь и войду в единственную дочь императора Антонина и на ней покажу силу мою! Против тебя же, Потит, я возбужу царя, и научу его погубить тебя в страшных мучениях!

– Враг, – отвечал святой Потит, – каковым бы мучениям ни подвергали меня, – я повсюду одержу над тобою победу, одержу победу не я, – но Господь мой Иисус Христос!

Потом диавол убежал, взывая:

– Горе мне, потому что я побежден отроком!

После сего отец Потита Гилас, выведя его из заключения, сказал ему:

– Чадо, принеси жертву богам, ибо император повелел, дабы всякий, не приносящий жертв богам, был предаваем смерти после страшных мучений, или был отдаваем на съедение зверям. Я страдаю за тебя, так как ты у меня единственный сын; я не хочу потерять своего наследника.

– Каким богам следует мне, – спросил святой, – принести жертвы, дабы мне знать их по именам?

– Да разве ты не знаешь, – сказал отец, – бога Зевса4320, Арея4321 и Минерву4322?

– Со дня рождения моего, – отвечал отрок, – я никогда не слыхивал, чтобы сии были богами, но – идолами. О, отче, если бы ты знал, сколь велик Бог христианский, Который, смиривши Себя, спас нас, – то ты уверовал бы в Него, ибо Он есть Единый истинный Бог, сотворивший небо и землю, все же прочие боги суть языческие бесы.

– Откуда у тебя сии речи, которые ты произносишь? – спросил Гилас.

– Моими устами говорит Тот, Кому я служу, – отвечал святой, – ибо Он сказал в Своем Евангелии: «Не заботьтесь, как или что сказать; ибо в тот час дано будет вам, что сказать» (Мф.10:19).

– Разве ты не боишься мучений, дитя мое? – спросил Гилас. – Что ты будешь делать тогда, когда будешь отведен к правителю, который предаст тебя лютым мучениям?

– О, отче, – отвечал улыбнувшись святый отрок, – безумное слово произнес ты! Искупитель душ наших Господь мой Иисус Христос, – Он укрепит меня, раба Своего. Разве ты, отец, не знаешь того, что именем Господним Давид, безоружный юноша, убил камнем сильного Голиафа4323 и, извлекши у него меч, обезглавил его?

– В надежде на Бога своего готов ли ты перенести все страдания? – спросил Гилас.

Святой отвечал:

– Верую, что Творец мой, Отец и Сын и Святой Дух, Единый Бог в Троице, даст мне силу не только мужественно перенести все мучения, но и умереть за Него безбоязненно. И ты, отец, уверуй в Бога, о Котором я говорю тебе, и тогда ты спасешься. Ведь, те боги, которым ты ныне кланяешься, суть ничтожество и никогда никого не спасли и не смогли ничего сделать. Да и какая польза кланяться бездушной меди, камню, дереву, которые, когда упадут на землю, не смогут подняться, но разбиваются на части и, будучи разбиваемы, не издают голоса, так как они немы и бесчувственны. Теми именами, которыми вы называете своих идолов, в древности именовались сквернейшие и беззаконнейшие люди, занимавшиеся бесовским волхвованием и предававшиеся разного рода злодеяниям, – достойные всякого наказания. Государственные законы таковых осуждают и предают смертной казни и в настоящее время. Окаянные души тех ваших богов в настоящее время непрестанно мучаются в вечном, никогда не угасающем огне ада. В том же самом огне бесконечно будут мучиться и те, которые ныне служат идолам тех богов. Наш же, – во веки живущий Бог, – всё направляет к благой цели, управляет всеми видимыми и невидимыми тварями, владычествует над небесным и земным. Он поистине прославит в Своем небесном Царствии верующих в Него и верно служащих Ему. Впрочем, и на земле Он также делает славными имена их, обогащая их чудесною благодатью, силою которой они творят знамения и чудеса. Ибо Он говорит: «Уверовавших же будут сопровождать сии знамения: именем Моим будут изгонять бесов; будут говорить новыми языками; будут брать змей; и если что смертоносное выпьют, не повредит им; возложат руки на больных, и они будут здоровы» (Мрк.16:17–18).

Слушая такие речи, Гилас изумился и сказал:

– Я познал теперь, что христианский Бог, изрекающий устами сего отрока, чего раньше я не слыхивал, – есть истинный Бог. Если бы в отроке не было некоей божественной силы, то он не мог бы от своего сердца произносит сих слов. Но, как я вижу, устами моего сына говорит Сам Бог.

Вздохнув и зарыдав, Гилас сказал:

– Горе мне грешному! Юный отрок, мой сын, гораздо разумнее меня старика. Он еще в детском возрасте познал истинного Бога, а я, состарившись годами, до сего времени не знал Его. Но теперь я верую сердцем и исповедую устами, что нет другого Бога, кроме Бога христианского, как нет и подобного Ему!

Таким образом Гилас, уверовавши во Христа, под руководством своего сына, святого отрока Потита, воспринял святое крещение. Святой Потит, подражая трудам апостольским, после крещения своего отца, удалился из своего отечества – Сардинии, пришел в область, именовавшуюся Эпир4324 и там проповедовал имя Христово. Отсюда затем он пришел в город Валерию. Здесь находилась некая женщина по имени Кириакия, супруга сенатора Агафона, тяжко страдавшая проказою, и ни один врач не мог вылечить ее от болезни. Придя к дверям ее дома, святой Потит сел здесь как нищий. Случайно из того дома вышел евнух; святой Потит обратился к нему с просьбой дать ему испить воды.

– Сюда ли пришел ты просить воды? – сказал святому евнух.

– Я жажду, – отвечал святой, – не столько воды из сего дома, сколько спасения душ, дабы на сем доме была явлена благодать Господа моего Иисуса Христа.

Евнух, удивившись словам святого, спросил его:

– Откуда ты, отрок, и как тебя зовут?

– Я, как и ты, – отвечал святой Потит, – рожден от земли; мое имя Потит; я раб Владыки моего Господа Иисуса Христа, Спасителя верующих в Него душ человеческих и Целителя телесных недугов. Он очищал прокаженных, восставлял от одра расслабленных, просвещал слепых и одним словом Своим воскрешал мертвых.

– Если ты раб Его, – спросил евнух, – то можешь ли ты исцелять прокаженных?

– Где будет вера, – отвечал святой, – там будет и исцеление, ибо Владыка мой, Христос Господь по вере дарует всякому просящему у Него.

– Можешь ли ты исцелить от проказы нашу госпожу? – спросил евнух.

– Если она уверует во Христа, Бога моего, то будет здорова, – отвечал святой.

– Если ты исцелишь ее, – заметил евнух, – то будешь господином всех ее имений.

– Я не желаю, – отвечал на сие святой, – ни серебра, ни золота, ни имущества ее, но желаю лишь обратить душу ее ко Христу, Богу моему.

После сего евнух сообщил обо всем госпоже своей, и святой Потит был введен к ней. Входя в ее спальню, святой сказал:

– Да будет дому сему мир Господа моего Иисуса Христа!

– Умоляю тебя, исцели меня, – сказала святому Кириакия, – если только можешь исцелить.

– Уверуй в проповедуемого мною Бога и приими святое крещение, – отвечал святой, – и тогда будешь здорова.

– Научи меня, как веровать, – сказала женщина.

После сего святой стал поучать ее о Христе Боге, указывая ей истинный путь спасения. Выслушав его, женщина сказала святому:

– Я верую, что нет иного Бога, кроме Того, о Котором ты говоришь мне, и надеюсь, что Он исцелит меня; ты же поступай так, как желаешь.

Тогда святой Потит, склонив колена, стал со слезами молиться:

– Господи Иисусе Христе, Царь ангелов, Спаситель человеческих душ! Ты сказал ученикам Своим: «Прокаженных очищайте, мертвых воскрешайте»(Мф.10:8): услыши, Владыка, и меня, раба Твоего, и исцели сию женщину; да будет явлена благодать Твоя на ней, дабы язычники знали, что Ты – Бог истинный и нет иного Бога кроме Тебя.

Помолившись такими словами, святой назначил день для крещения.

И вот, когда женщина вошла в купель и крестилась, она тотчас очистилась от проказы и вышла из купели совершенно здоровой, имея тело как у молодого юноши4325. Увидев сие, муж Кириакии Агафон и все его домашние уверовали во Христа и крестились. И много граждан, почти до половины города, – взирая на них, – приняли святую веру и благословляли Бога, говоря:

– Поистине чрез отрока сего, выведшего нас из тьмы идолослужения, узрели мы великий свет.

– Вот, вы узрели величие Божие, – говорил им на сие святой Потит, – так теперь соблюдайте заповеди Его и вы получите спасение вечное!

Потом удалившись из города того, святой Потит отправился на пустынную гору, прозывавшуюся Гаргара, и там жил со зверями как с овцами, ибо, по божественному повелению, звери повиновались ему и следовали за ним.

В то время вселился бес в дочь императора Антонина Агнию, и сильно мучил ее. Император, весьма опечалившись, молился за дочь богам своим, давая им обеты и говоря так:

– Боги: Аполлон4326, Зевс, Арфан, исцелите дочь мою и я приведу вам в жертву волов с позолоченными рогами!

Бес же устами девицы взывал, говоря:

– Я до тех пор не уйду отсюда, пока не придет сюда Потит, живущий на горе Гаргара.

Тогда император немедленно послал одного из своих сановников по имени Геласия с сорока воинами на ту гору отыскать Потита.

Отправившись туда и придя в пустыню Гаргарскую, посланные нашли раба Христова, сидевшего на горе, и увидели множество зверей, окружавших святого. Воины пришли в великий страх и хотели бежать, ибо звери повернулись к ним, намереваясь кинуться на них. Но святой запретил зверям, сказав:

– Разойдитесь по своим местам, и никому не причиняйте вреда.

И тотчас звери разошлись.

Тогда святой сказал Геласию:

– Для чего ты пришел на меня с таким воинством?

– Ты ли Потит? – спросил Геласий святого.

– Я грешный раб Господа моего Иисуса Христа, – отвечал святой.

– Император Антонин требует тебя, – продолжал Геласий, – отправляйся к нему с нами.

– Для чего может потребоваться, – возразил святой, – нечестивому императору христианин?

Но воины, взяв святого, привели его в Рим к императору. Последний спросил его:

– Какого ты рода?

– Я христианин, – отвечал святой, – и родители мои христиане.

– Разве ты не знаешь наших императорских указов, – спросил Антонин, – по которым всякий, не поклоняющийся нашим богам, предается смерти?

– Да я того и желаю, дабы умереть за Христа Бога моего, – отвечал святой.

– До меня дошел о тебе слух, – продолжал император, – будто ты можешь исцелить дочь мою, и если ты сделаешь это, то я окажу тебе многие почести.

– Почему же ее не исцелят твои боги? – возразил святой императору.

– Как осмеливаешься ты с такою дерзостью говорить мне? – спросил император.

– Если я исцелю твою дочь, – отвечал Потит Антонину, – станешь ли ты веровать в Бога, в Которого я верую?

Царь обещался уверовать.

– Я знаю, – сказал тогда святой, – что твое сердце закоренело в нечестии и ты не станешь веровать, но сделаю сие силою Бога моего для предстоящего народа, дабы он видел, веровал и прославил имя Господа Иисуса Христа.

После сего дочь императора была приведена и поставлена пред святым.

– Что, Потит, – сказал тогда диавол святому устами бесноватой, – разве я не говорил тебе, что ты придешь к императору даже и против желания?

Святой, дунув в лицо девицы, сказал бесу:

– Господь мой Иисус Христос, Сын Бога живого, Которому повинуется всякая тварь небесная, земная и преисподняя, запрещает тебе, дух нечистый, и повелевает выйти из сего создания Его. Нет тебе более власти над нею.

С сими словами святой ударил девицу правой рукой по лицу; и тотчас все увидели исходившего из ее уст страшного змея. Выйдя из нее змей исчез. Видя сие, предстоящие исполнились ужаса и говорили:

– Поистине велик Бог сего отрока!

И многие из бывших там уверовали во Христа. Сам император, видя то, удивлялся и говорил:

– О, какую великую силу имеет христианское волшебство!

– Безумный царь, – сказал ему на это святой, – горе тебе, – потому что ты, видев величие Божие, не веруешь в Бога!

– Я воздаю благодарность, сказал император, – моим богам, исцелившим дочь мою.

– Ты лжешь, император, – отвечал святой, – не твои боги, но Господь мой Иисус Христос исцелил дочь твою!

– Оставь свои речи, – продолжал император, – принеси жертву моим богам, и я сделаю тебя важным и почтенным среди слуг моих. Я дам тебе золото, серебро и богатство.

Святой Потит отвечал на это:

– Не будет тебе благополучия, император. Ты обещаешь мне всё то, что я считаю прахом земных. Я имею нетленное и насказанное богатство на небесах, которое Господь мой Иисус Христос уготовал всем любящим Его. Твое же золото, серебро и все твои богатства будут сожжены огнем!

– Ты опять начинаешь с дерзостью говорить со мною? – возразил император.

– Да, я не боюсь тебя, – отвечал святой, – ибо Господь мой Иисус Христос силен освободить меня из твоих рук.

– Ты оскорбляешь и позоришь меня, – продолжал император, – но я, щадя твою юность, готов простить сие и советую тебе принести жертву богам, дабы мне не приступить немедленно к мучениям.

– Щади себя самого, – отвечал святой, – ибо страшный ад готовится для тебя, и ты погибнешь сам вместе с твоим царством; ты будешь гореть в огне неугасимом вместе с твоим отцом диаволом.

После сего император, исполнившись гнева и ярости, приказал обнажить и жестоко бить палками святого Потита.

Святой, претерпевая побои, говорил:

– Благодарю Тебя, Господи мой, за то, что Ты сподобил меня пострадать за имя Твое!

– Чего ты желаешь, Потит, – спросил император мученика, – умереть или принести жертву богам, дабы остаться целым и невредимым?

– Каким богам прикажешь ты, – спросил Потит, – принести жертву?

Тогда император, приказав прекратить мучения, спросил Потита:

– Разве ты не знаешь великого бога Зевса, Арфана и Минерву?

Усмехнувшись, святой Потит сказал:

– Посмотрим, какие это боги, и я тогда сделаю так, как ты прикажешь.

Тогда император с радостью повел святого в идольский храм; но тотчас же, как святой помолился здесь Богу Вышнему, идолы пали и разбились на мелкие части. Тогда святой сказал:

– Если они истинные боги, то почему они пали и почему не встают после падения и не оказывают помощи себе самим?.. Познай же, император, как велика сила Бога моего!

Император, преисполнившись стыда и гнева, приказал заковать мученика в тяжелое железо и бросить в темницу.

В то время, как святый, заключенный в темницу, молился Богу, к нему явился укреплявший и утешавший его светоносный ангел. Тяжеловесные железные оковы, бывшие на нем, расплавились как воск; в полночь темница наполнилась светом, и в ней распространилось несказанное благоухание. Стражи, почувствовав благоухание, весьма изумлялись и расспрашивали друг друга, откуда оно исходит. Посмотревши затем в темничное окно, они заметили чудный свет; увидев, что святой освобожден от оков, радуется, восхваляет Бога и беседует с ангелом, они исполнились страха и ужаса. С рассветом дня они отправились к императору, дабы сообщить ему обо всем. Тогда император приказал устроить место для зрелища; глашатаям же велел возвещать, чтобы к тому месту собирался народ. Когда таким образом собралось много народа, пришел император и, воссевши на обычном судебном месте, приказал вывести мученика из темницы и представить его к себе на суд. Приведенный к тому месту, мученик оградил себя крестным знамением и с светлым взором предстал пред царем. Между тем Антонин, пылая гневом и грозно взирая на святого, спросил:

– Потит, где, по твоему предположению, находишься ты в настоящее время?

– Я нахожусь на земле Бога моего, – отвечал Потит.

– Ныне наступит твоя погибель, – продолжал император, – и какой бог избавит тебя от руки моей?

– Да исполнится стыда лицо твое, император, потому что пес имеет больше разума. Ведь пес, получивши хлеб из чьих-либо рук, ласкается к тому человеку, а ты, получивши от Бога моего исцеление твоей дочери, произносишь хулу на Него!

Тогда император приказал повесить святого обнаженным на древе и опалять его свечами, а затем строгать его тело железными ногтями. Претерпевая спокойно страдания, как будто не его тело подвергалось мукам, святой поносил императора, говоря:

– Где твои угрозы, император? – Ты похвалялся победить меня мучениями, но я не ощущаю во время мучений никаких страданий. Итак смотри и уразумевай, что не моему телу, но сердцу твоему доставляют страдания сии мучения, так как я препобеждаю их моим терпением и благодаря им веселюсь еще более.

Пристыженный император еще сильнее воспылал гневом и приказал, снявши мученика с древа, отдать его на съедение зверям. Но звери, выпущенные на святого, подходя к нему, падали пред ним и лизали его ноги, а святой взывал к царю:

– Что теперь ты будешь говорить, скверный мучитель? Ужели доселе не видишь силы Христа, Бога моего?

Тогда император, приказав вернуть назад зверей, сказал палачам:

– Разрубите сего окаянного на части и разбросайте их на съедение псам!

И вот, когда палачи, взявши в руки топоры, стали рубить святого, тогда, – по действию чудесной силы Божией, – плоть святого сделалась столь крепкою, как твердый камень или железо, так что топоры не могли причинить ей никакого вреда, но палачи ранили ими сами себя. Смотревший на сие народ, видя происходившее, пришел в изумление, и многие, – приблизительно около двух тысяч, – уверовали тогда во Христа Господа и взывали, говоря:

– Поистине в сем отроке действует Тот же Бог, Который ранее действовал в пострадавших в сем городе Петре и Павле!

Видя сие и слушая народный голос, мучитель затрепетал и со стоном сердечным сказал:

– О, сколь велико волшебство этого скверного христианина!

Затем он приказал приготовить железную сковороду, растопить на ней масло, положить на сковороду мученика и жечь его; велел также растопить олово и поливать им тело мученика. Но святой, как бы находясь в некоем прохладном месте, веселился, славил Бога и говорил императору:

– Заклинаю тебя твоею царскою честью, еще прибавь мне сего растопленного олова, ибо я ощущаю от него весьма большую прохладу!

Император недоумевал, какое бы еще более лютейшее мучение он мог причинить Потиту. И вот, снявши святого со сковороды, он приказал принести длинный железные гвоздь и раскаливши вбить его в голову мученика. В то время как исполнялось сие приказание, по божественной силе произошло то, что мученик, принявший в голову раскаленный гвоздь, оставался живым, здоровым и безболезненным; между тем как те страдания, которые должен был бы ощущать мученик, обрушились на голову императора и последний, сильно разболевшись головою, взывал к мученику, говоря:

– Раб Христов, помилуй меня и избавь от этой болезни. Ныне познаю я силу твоего Бога!

– Пусть исцелят тебя твои боги, – отвечал святой.

Между тем император не переставая умолял мученика о своем исцелении.

– До тех пор, – сказал тогда мученик, – ты не получишь исцеления, пока не придет сюда твоя дочь, которую Христос мой соделал здравою.

Дочь императора была тотчас же призвана. Припав к ногам мученика, она сказала:

– Умоляю тебя, раб Божий, крести меня во имя твоего Всесильного Бога, Которого ты проповедуешь!

Святой приказал немедленно приготовить купель и в присутствии всего народа сам крестил дочь императора, так как тогда трудно было найти священника, ибо по причине гонения священники укрывались. Затем, после крещения царской дочери, мученик, воздев руки свои, совершил молитву к Богу об исцелении императора и последний тотчас же стал здоровым. Но. – о слепота и безумие идолопоклонническое! – вместо того, чтобы познать истинного Бога и Его благодарить, нечестивый император стал воздавать благодарение своим скверным богам, говоря:

– Благодарю вас, бог Аполлон, бог Марс и богиня Минерва за то, что вы исцелили меня!

Тогда святой стал жестоко укорять императора, обличая его, всецело отдавшегося бесовскому обольщению, в безумии и ожесточении. Император же, разъярившись как бесноватый, приказал вырезать у святого язык и выколоть глаза. Но Христов мученик продолжал говорить и после того, как вырезан был у него язык, и прославлял Бога:

– «Благословлю Господа во всякое время; хвала Ему непрестанно в устах моих» (Пс.33:2), благословлю вложившего новую песнь в уста мои и «воспою Господу, облагодетельствовавшему меня» (Пс.12:6). в веселии и радости.

В то же время он говорил императору:

– Чего достиг ты, нечестивый, вырезавши язык мой? Ты надеялся с языком отнять слова из уст моих, но вот ты видишь и слышишь, что я говорю по благодати Христа Бога моего, Который победит тебя, как в древности фараона (Исх.14:1–32).

Тогда император, видя, что он побежден и посрамлен, был в недоумении, что бы еще сделать с мучеником. Желая избавить себя от укоров со стороны народа, он, наконец, приказал обезглавить мученика мечом.

Таким-то образом святой мученик Христов Потит положил душу свою за Христа в отроческих летах4327 и ныне царствует с Ним в бессмертной жизни на небесах. Молитвами святого мученика Потита да сподобимся и мы сей блаженной жизни по благодати Господа нашего Иисуса Христа, Которому воссылается слава со Отцом и Святым Духом ныне и бесконечные веки. Аминь.

* * *

4318 

Император Антонин Пий царствовал с 138 г. по 161 г.

4319 

Сардиния – один из островов Средиземного моря; ныне входит в состав итальянского королевства.

4320 

Зевс – верховный бог древнегреческой религии, считавшийся родоначальником прочих богов и людей.

4321 

Арей или Марс – бог войны.

4322 

Минерва или Афина – богиня мудрости.

4323 

Имеется в виду знаменитый подвиг Давида в единоборстве его с филистимлянским исполином Голиафом (подробнее об это см. 1Цар.17:32–51).

4324 

Словом Эпир у древних греков первоначально обозначался вообще материк, в противоположность островам; впоследствии именем Эпира греки стали обозначать область граничившую на севере с Иллирией, на востоке с Фессалией, на юге с Этолией и Акарнанией. Ныне Эпир принадлежит туркам.

4325 

Необходимо заметить, что проказа, от которой Кириакия была исцелена святым Потитом, – крайне злокачественная болезнь. Она распространена в жарких климатах, особенно в Египте, потом Палестине, Сирии, Аравии, Индии и др.; болезнь выражается в том, что всё тело больного покрывается злокачественными опухолями, увеличивающимися с каждым днем; при этом тело больного мертвеет и разрушается. Проказа считается неисцелимою болезнью. Ею, по попущению Божию, страдал ветхозаветный праведник Иов. Память его празднуется св. Церковью 6 мая.

4326 

Аполлон считался у древних греков прорицателем будущего, богом судьбы, оракулов и поэзии.

4327 

Кончина св. мученика Потита последовала в половине II века.

 

 

https://azbyka.ru/days/sv-konstantinopolskij-olimpijskij

 

ЖИТИЕ ПРЕПОДОБНОГО ПЕТРА ПАТРИКИЯ, КОНСТАНТИНОПОЛЬСКОГО

Пре­по­доб­ный Петр ро­дил­ся в кон­це VIII сто­ле­тия в Кон­стан­ти­но­по­ле в се­мье пат­ри­ция. В цар­ство­ва­ние ви­зан­тий­ско­го им­пе­ра­то­ра Ни­ки­фо­ра (802–811) Петр был на­зна­чен во­е­на­чаль­ни­ком и участ­во­вал в по­хо­дах гре­че­ских войск про­тив Бол­га­рии. В од­ной из битв гре­ки по­тер­пе­ли по­ра­же­ние. Им­пе­ра­тор был смер­тель­но ра­нен, а Петр сре­ди мно­гих дру­гих во­и­нов по­пал в плен.

Од­на­жды но­чью во вре­мя усерд­ной мо­лит­вы ему явил­ся в ви­де­нии свя­той еван­ге­лист Иоанн Бо­го­слов и осво­бо­дил из пле­на. Вер­нув­шись в Кон­стан­ти­но­поль, свя­той Петр оста­вил мир, уда­лил­ся в мо­на­стырь на го­ру Олимп (Ма­лая Азия) и стал ино­ком. Там он про­вел в по­сто­ян­ных по­дви­гах 34 го­да под ру­ко­вод­ством пре­по­доб­но­го Иоан­ни­кия Ве­ли­ко­го (па­мять 4 но­яб­ря). Все вре­мя сво­ей мо­на­ше­ской жиз­ни пре­по­доб­ный Петр дер­жал стро­гий пост и по­сто­ян­ное бде­ние, но­сил ко­лю­чую вла­ся­ни­цу и хо­дил без обу­ви. По­след­ние 8 лет он жил в Кон­стан­ти­но­по­ле, где со­здал храм и оби­тель во имя свя­то­го Еванд­ра.

Пре­по­доб­ный Петр скон­чал­ся на се­ми­де­ся­том го­ду жиз­ни († 854 г.) и был по­гре­бен в сво­ем мо­на­сты­ре.

 

 

https://azbyka.ru/otechnik/Dmitrij_Rostovskij/zhitija-svjatykh/552

 

 

Память преподобного отца нашего Петра

Память 1 июля

Преподобный Петр родился и был воспитан в Константинополе. Он происходил от славных и богатых родителей. Отец его, по имени Константин, – был саном патриций4313 и занимал должность полководца. С юности усердно занимаясь науками, сей Петр в особенности хорошо изучил философию, а также изучил и все светские науки. Достигнувши затем мужеского возраста, он вступил в брак и, после кончины своего отца, – унаследовал почетный его патрицианский сан. Он был назначен патрицием в царствование благочестивой царицы Ирины и сына ее Константина4314. Когда же на императорский престол вступил Никифор4315 и у греков началась война с болгарами, тогда Петр был назначен императором главным начальником над всеми полками и отправился с воинами против болгар. Во время происходившей затем великой войны сначала греки победили болгар, а затем, – по божественному попущению, болгары, оправившись от понесенного поражения, жестоко разбили греков и умертвили самого императора их Никифора.

В это самое время был захвачен болгарами и блаженный Петр с пятьюдесятью греческими князьями и, приговоренный к мучениям и смерти, содержался в темнице. И вот когда он усердно молился Богу о своем избавлении, среди ночи явился ему святой Иоанн Богослов, возлежавший на персях Христовых, освободил его из заключения и привел его в Рим. С того времени Петр посвятил всего себя на служение Богу; убедившись в ничтожестве всего земного, удалился в Олимпийскую гору4316; приняв здесь ангельский образ, он подвизался вместе с Иоанникием Великим, преуспевая во всякой добродетели.

Проживши здесь тридцать четыре года, Петр, после того как уже умерла его супруга и сын, прибыл в Константинополь. Здесь он прежде всего некоторое время прожил при устроенной им церкви, именовавшейся Евандрийской. Затем, удалившись в уединенное безмолвное место, устроил себе здесь небольшую келлию, в которой и прожил восемь лет, нося на теле колючую власяницу и во все годы постнической жизни не обувая ног. Он страшно истощил себя постом, бдением и прочими иноческими подвигами.

Подвизаясь так добродетельно и богоугодно, преподобный Петр почил о Господе и был сопричтен к лику преподобных, прославляющих Отца и Сына и Святого Духа во веки. Аминь.4317

* * *

4313 

Патрициями у римлян назывались полноправные, свободнорожденные дети коренных римских граждан. Патрицианских родов считалось в Риме около ста. Обыкновенно патриции занимали высшие государственные должности.

4314 

Константин VI (VII) Порфирородный царствовал с 780 г. по 797 г. Мать его Ирина царствовала с 797 г. по 802 г.

4315 

Никифор I царствовал с 802 г. по 811 г.

4316 

Олимпийская гора находилась в Малой Азии, на границах Фригии и Вифинии.

4317 

Кончина святого Петра последовала около 865 г.

 

https://azbyka.ru/days/sv-angelina-serbskaja-brankovich

 

ЖИТИЕ

КРАТКОЕ ЖИТИЕ БЛАЖЕННОЙ АНГЕЛИНЫ СЕРБСКОЙ (БРАНКОВИЧ)

Дочь кня­зя Ге­ор­гия Ал­бан­ско­го и су­пру­га Сте­фа­на, ко­ро­ля Сер­бии, свя­тая Ан­ге­ли­на пре­тер­пе­ла из­гна­ние вме­сте со сво­им му­жем и раз­де­ли­ла все труд­но­сти жиз­ни в Ал­ба­нии и Ита­лии. Двух сы­но­вей сво­их, свя­тых Мак­си­ма и Иоан­на, вос­пи­та­ла в ду­хе ис­тин­но хри­сти­ан­ском. По смер­ти су­пру­га, при­няв мо­на­ше­ский по­стриг, свя­тая Ан­ге­ли­на по­свя­ти­ла се­бя мо­лит­ве, бла­го­тво­ри­тель­но­сти и хра­мо­стро­и­тель­ству. Вер­ная же­на, доб­рая мать и со­вер­шен­ная хри­сти­ан­ка, она во­ис­ти­ну за­слу­жи­ла имя «ма­те­ри Ан­ге­ли­ны», ко­то­рым ее на­гра­дил на­род. Ее чу­до­твор­ные мо­щи со­хра­ня­ют­ся вме­сте с мо­ща­ми ее пра­вед­но­го су­пру­га – свя­то­го Сте­фа­на и их бла­го­че­сти­вых де­тей Мак­си­ма и Иоан­на в мо­на­сты­ре Кру­ше­дол. Свя­тая Ан­ге­ли­на об­ре­ла по­кой и веч­ную жизнь в на­ча­ле шест­на­дца­то­го сто­ле­тия.

ПОЛНОЕ ЖИТИЕ БЛАЖЕННОЙ АНГЕЛИНЫ СЕРБСКОЙ (БРАНКОВИЧ)

По неко­то­рым све­де­ни­ям, Ан­ге­ли­на при­над­ле­жа­ла к ро­ду Чер­но­е­ви­чей – бы­ла до­че­рью Ан­дрея по про­зва­нию Ар­ва­нит Храб­рый и пле­мян­ни­цей во­е­во­ды Ива­на-бея, пра­ви­те­ля Чер­но­го­рии в 1465–1496 го­дах. Ко­гда ее бра­та уже, по-ви­ди­мо­му, уже не бы­ло в жи­вых, Иван вы­дал ее за­муж за серб­ско­го дес­по­та Сте­фа­на Сле­по­го Бран­ко­ви­ча[1]. Как боль­шин­ство бра­ков пра­вя­щих особ, ве­ро­ят­но и этот был за­клю­чен по по­ли­ти­че­ским при­чи­нам, что де­ла­ет еще бо­лее при­ме­ча­тель­ной свя­тость, про­си­яв­шую во всей се­мье.

Жизнь серб­ско­го дес­по­та Сте­фа­на Бран­ко­ви­ча и его се­мьи бы­ла пол­на пре­врат­но­стей и бед. Сте­фан и Ан­ге­ли­на жи­ли в люб­ви и со­гла­сии и име­ли дво­их сы­но­вей, Ге­ор­гия и Иоан­на, и двух до­че­рей, Ма­ру и Ми­ли­цу. Око­ло де­ся­ти лет, скры­ва­ясь от ту­рец­кой рас­пра­вы, се­мья про­ве­ла в ита­льян­ской об­ла­сти Фур­ла­нии. Здесь свя­той Сте­фан вме­сте со сво­ей сест­рой Ка­та­ри­ной ку­пил за­мок Бел­град, где и пре­ста­вил­ся.

Ов­до­вев в 1476 го­ду, Ан­ге­ли­на жи­ла и вос­пи­ты­ва­ла сво­их де­тей в труд­ных усло­ви­ях. Вен­гер­ский ко­роль Мат­вей Кор­вин вы­де­лил им для управ­ле­ния зем­ли в Сре­ме, при­над­ле­жав­шие неко­гда де­ду Сте­фа­на Ву­ку Бран­ко­ви­чу, и в 1486 го­ду они по­се­ли­лись в се­ле Ку­пи­но­во, ку­да пе­ре­нес­ли и мо­щи дес­по­та Сте­фа­на. Здесь бы­ла ос­но­ва­на цер­ковь свя­то­го апо­сто­ла Лу­ки, где пер­во­на­чаль­но и хра­ни­лись эти мо­щи, яв­ляв­шие мно­го­чис­лен­ные чу­де­са. Пра­ви­те­лем Сре­ма стал вна­ча­ле стар­ший сын Ан­ге­ли­ны Ге­ор­гий, со­шед­ший с тро­на в 1497 го­ду, при­няв­ший по­стриг с име­нем Мак­си­ма и до­стиг­ший свя­то­сти в сане свя­ти­те­ля († 1516), а за­тем ее млад­ший сын – свя­той дес­пот Иоанн († 1502).

Свя­тая Ан­ге­ли­на по­стриг­лась в мо­на­хи­ни око­ло 1509 го­да, а мо­жет быть, и ра­нее, по при­бы­тии в Срем. В 1512–1516 го­дах, по­сле воз­вра­ще­ния из Ва­ла­хии, она ос­но­ва­ла жен­ский мо­на­стырь око­ло вы­стро­ен­ной ею церк­ви Сре­те­ния.

Еще в 1509 го­ду она от­пра­ви­ла сво­е­го ду­хов­ни­ка Ев­ге­ния к рус­ско­му ве­ли­ко­му кня­зю Ва­си­лию III с тро­га­тель­ной прось­бой о по­мо­щи: «На­ша дер­жа­ва ныне упа­да­ет, а твоя дер­жа­ва воз­вы­ша­ет­ся. Возь­ми же на се­бя на­шу за­бо­ту и по­пе­че­ние о свя­тых хра­мах и оби­те­лях, ко­то­рые твои и мои бла­го­че­сти­вые пред­ки со­зда­ли». В сво­ем про­ше­нии она го­во­ри­ла о же­ла­нии вы­стро­ить цер­ковь, где на­ме­ре­ва­лась упо­ко­ить мо­щи сво­е­го су­пру­га Сте­фа­на и сы­на Иоан­на. Ме­сто для церк­ви к то­му вре­ме­ни бы­ло уже куп­ле­но за 100 ду­ка­тов. Рус­ский князь ото­звал­ся на ее прось­бу, кро­ме церк­ви, бы­ли по­стро­е­ны так­же келлии для мо­на­хинь, и по­явил­ся Кру­ше­доль­ский мо­на­стырь, в ко­то­ром св. Ан­ге­ли­на ста­ла на­сто­я­тель­ни­цей и где про­ве­ла свои по­след­ние дни в мо­лит­вах над мо­ща­ми су­пру­га и сы­но­вей.

Скон­ча­лась в 1520 го­ду.

В служ­бе пре­по­доб­ной Ан­ге­лине го­во­рит­ся о ее по­ис­ти­не муж­ской стой­ко­сти, без­гра­нич­ном ми­ло­сер­дии, тер­пе­нии и муд­ро­сти, су­пру­же­ской пре­дан­но­сти и ма­те­рин­ской жерт­вен­но­сти. Го­да­ми при­хо­ди­лось ей жить на чуж­бине, без близ­ких, на ее до­лю вы­па­ла тяж­кая участь пе­ре­жить не толь­ко му­жа, но и всех де­тей и несколь­ко раз бе­реж­но пе­ре­но­сить их свя­тые остан­ки.

Мо­щи и по­чи­та­ние

Мать Ан­ге­ли­на со вре­ме­нем ста­ла од­ной из наи­бо­лее по­чи­та­е­мых серб­ских свя­тых. Ее мо­щи, вме­сте с остан­ка­ми ее свя­то­го се­мей­ства, по­хо­ро­не­ны в Кру­ше­доль­ском мо­на­сты­ре и со­хра­ня­лись там вплоть до 1716 го­да, ко­гда мо­на­стырь был спа­лен тур­ка­ми при от­ступ­ле­нии от Ва­ра­ди­на. Сре­ди уцелев­ших до­ныне мо­щей со­хра­ни­лась кисть ру­ки ма­те­ри Ан­ге­ли­ны. Сла­ва мо­на­сты­ря Кру­ше­дол празд­ну­ет­ся в день па­мя­ти пре­по­доб­ной ма­те­ри Ан­ге­ли­ны.

Ча­сти­ца ее мо­щей так­же со­хра­ня­лась в мо­на­сты­ре се­ла Хо­по­во, где по­сле в пе­рой по­ло­вине XX ве­ка на­шли при­ют на­сель­ни­цы рус­ско­го Лес­нин­ско­го Свя­то-Бо­го­ро­диц­ко­го мо­на­сты­ря. По вы­ез­де из Юго­сла­вии во Фран­цию мо­на­хи­ни увез­ли эту ча­сти­цу с со­бой.

На иконе прп. Ан­ге­ли­на изо­бра­жа­ет­ся в мо­на­ше­ской ри­зе, дер­жа­щей в од­ной ру­ке кни­гу, а в дру­гой – чет­ки или крест. Ее лик пред­став­лен на всех ико­нах свя­той се­мьи Бран­ко­ви­чей, а так­же в чис­ле две­на­дца­ти наи­бо­лее по­чи­та­е­мых серб­ских на­цио­наль­ных свя­тых. Его мож­но уви­деть в со­бор­ной церк­ви ар­хан­ге­ла Ми­ха­и­ла в Бел­гра­де, в Печ­ской пат­ри­ар­хии в Ко­со­ве, в серб­ском мо­на­сты­ре Хи­лан­дар на Афоне и в дру­гих хра­мах.

В Во­е­во­дине, в се­ле Ку­пи­но­во, ря­дом с цер­ко­вью свя­то­го Лу­ки вплоть до 1930 го­да сто­я­ла цер­ковь, по­свя­щен­ная пре­по­доб­ной Ан­ге­лине.

При­ме­ча­ния

[1] Све­де­ния о про­ис­хож­де­нии свя­той Ан­ге­ли­ны со­дер­жат­ся в ис­то­рии Чер­но­го­рии, на­пи­сан­ной чер­но­гор­ски­ми вла­ды­ка­ми из ди­на­стии Пет­ро­ви­чей-Него­шей, Ва­си­ли­ем и свя­ти­те­лем Пет­ром I.

 

 

https://azbyka.ru/days/sv-arkadij-garjaev

 

КРАТКОЕ ЖИТИЕ СВЯЩЕННОМУЧЕНИКА АРКАДИЯ ГАРЯЕВА

Свя­щен­но­му­че­ник иерей Ар­ка­дий Ни­ко­ла­е­вич Га­ря­ев ро­дил­ся в 1877 го­ду в мадь­яр­ской (вен­гер­ской) се­мье. С 1910 го­да он слу­жил в Ни­коль­ской церк­ви се­ла Бо­ров­ское Перм­ской гу­бер­нии, пре­по­да­вал в зем­ской шко­ле. Так­же он был на­зна­чен свя­щен­ни­ком в по­ход­ную Ка­зан­ско­го-Бо­го­ро­диц­кую цер­ковь, чтобы ве­сти мис­си­о­нер­скую де­я­тель­ность сре­ди мест­но­го на­се­ле­ния – во­гу­лов. 1 июля 1918 го­да отец Ар­ка­дий Га­ря­ев со­вер­шал вен­ча­ние в сво­ем хра­ме. В это вре­мя пря­мо в цер­ковь во­рва­лась бан­да без­бож­ни­ков-крас­но­ар­мей­цев из мадь­яр. Они вы­ве­ли свя­щен­ни­ка из хра­ма пря­мо в бо­го­слу­жеб­ном об­ла­че­нии, по­ве­ли в лес к ско­то­мо­гиль­ни­ку и там уби­ли, а те­ло сбро­си­ли в овраг. Через 11 дней те­ло свя­щен­но­му­че­ни­ка бы­ло най­де­но, его пе­ре­нес­ли в Ни­коль­скую цер­ковь, где он слу­жил, от­пе­ли и по­хо­ро­ни­ли в цер­ков­ной огра­де.

ПОЛНОЕ ЖИТИЕ СВЯЩЕННОМУЧЕНИКА АРКАДИЯ ГАРЯЕВА

Свя­щен­ник Ар­ка­дий Ни­ко­ла­е­вич Га­ря­ев ро­дил­ся в 1879 го­ду в се­мье свя­щен­ни­ка от­ца Ни­ко­лая Алек­се­е­ви­ча и Ма­рии Ива­нов­ны. 1891 го­ду, ещё со­всем мо­ло­дым – 12-лет­ним маль­чи­ком, Ар­ка­дий Га­ря­ев по­сту­пил в Че­ты­рёх­класс­ное Ду­хов­ное учи­ли­ще, ко­то­рое на­хо­ди­лось в Уезд­ном го­ро­де Ка­мыш­ло­ве.

По­сле окон­ча­ния учи­ли­ща, он по­сту­пил в Перм­скую Ду­хов­ную се­ми­на­рию в 1894 го­ду, а в 1896 го­ду 18 лет­ний юно­ша был уво­лен из Перм­ской Ду­хов­ной се­ми­на­рии по бо­лез­ни, от­учив­шись в ней все­го два го­да.

1897 го­ду с 30-го июня Ар­ка­дий Га­ря­ев стал слу­жить пса­лом­щи­ком в се­ле По­кров­ском Ека­те­рин­бург­ско­го уез­да при По­кро­во-Бо­го­ро­диц­кой церк­ви.

14 мар­та 1898 го­да был пе­ре­ве­дён на долж­ность пса­лом­щи­ка к Свя­то-Тро­иц­кой церк­ви Ка­мен­ско­го за­во­да, Ка­мыш­лов­ско­го уез­да, а через год 8 июля 1899 го­да по­свя­щён в сти­харь.

В 1903 го­ду, 25 мая в мо­ло­дой се­мье пса­лом­щи­ка Ар­ка­дия по­яви­лось по­пол­не­ние, его мо­ло­дая 20 лет­няя су­пру­га Агри­пи­на Ев­ге­ньев­на ро­ди­ла пер­вен­ца. Сы­ниш­ку на­зва­ли Ми­ха­и­лом, в честь пре­по­доб­но­го Ми­ха­и­ла ис­по­вед­ни­ка, епи­ско­па Си­над­ско­го па­мять ко­то­ро­го празд­но­ва­лась дву­мя дня­ми рань­ше. А в 1905 го­ду, 10 мар­та, на сле­ду­ю­щий день по­сле празд­но­ва­ния па­мя­ти со­ро­ка се­ва­стий­ских му­че­ни­ков в се­мье сно­ва по­явил­ся маль­чик, ко­то­ро­го на­зва­ли Ни­ко­ла­ем, на­вер­ное, в честь од­но­го из му­че­ни­ков Се­ва­стий­ских – Ни­ко­лая.

В 1905 го­ду 10 ап­ре­ля Епи­ско­пом Ека­те­рин­бург­ским и Ир­бит­ским Вла­ди­ми­ром (Со­ко­лов­ским) – пса­лом­щик Ар­ка­дий Га­ря­ев был ру­ко­по­ло­жен в сан диа­ко­на, и был опре­де­лён на пса­лом­щи­че­скую ва­кан­сию к той же Свя­то–Тро­иц­кой церк­ви Ка­мен­ско­го за­во­да. Ру­ко­по­ло­же­ние со­вер­ша­лось в го­ро­де Ека­те­рин­бур­ге Кре­сто­воз­дви­жен­ской церк­ви.

В 1906 го­ду, бу­дучи диа­ко­ном, отец Ар­ка­дий (Га­ря­ев) был опре­де­лен за­ко­но­учи­те­лем в Зем­ское учи­ли­ще в де­рев­ню Но­во–За­вод­скую в пя­ти ки­ло­мет­рах от Ка­мен­ско­го за­во­да, Ка­мыш­лов­ско­го уез­да.
В 1907 го­ду отец Ар­ка­дий (Га­ря­ев) был ру­ко­по­ло­жен в сан иерея (свя­щен­ни­ка), и на­прав­лен к церк­ви Пет­ра и Пав­ла в се­ло Пет­ро­пав­лов­ское (ныне го­род Се­ве­ро­уральск), здесь он про­дол­жил пре­по­да­ва­ние За­ко­на Бо­жи­его в Зем­ском учи­ли­ще, ко­то­рое на­хо­ди­лось в Пет­ро­пав­лов­ском се­ле. Ра­бо­тая пре­по­да­ва­те­лем, и бу­дучи от при­ро­ды че­ло­ве­ком очень вдох­но­вен­ным, отец Ар­ка­дий ча­сто пи­сал сти­хи. Сти­хи его от­ли­ча­ют­ся ори­ги­наль­но­стью на­пи­са­ния. Они име­ют до­воль­но ин­те­рес­ную рит­ми­че­скую струк­ту­ру.При­ход от­ца Ар­ка­дия (Га­ря­е­ва) вме­сте с де­рев­ня­ми и на­се­лен­ны­ми пунк­та­ми, ко­то­рые
бы­ли при­пи­са­ны к его церк­ви (Пет­ра и Пав­ла), за­ни­мал са­мую боль­шую тер­ри­то­рию в Ека­те­рин­бург­ской Епар­хии:
– де­рев­ня Мо­сто­вая в 25 вер­стах;
– де­рев­ня Вос­кре­сен­ская в 30 вер­стах;
– де­рев­ня По­ло­вин­ная в 16 вер­стах; 
– де­рев­ня Ви­ше­ра в 30 вер­стах;
– де­рев­ня Бо­рон­ская в 30 вер­стах;
– де­рев­ня Ты­лап­ка в 60 вер­стах;
– де­рев­ня Гор­ная в 120 вер­стах;
– де­рев­ня Ария в 115 вер­стах;
– де­рев­ня Осма­нов­ка в 95 вер­стах;
– де­рев­ня Бо­ро­вая в 60 вер­стах; 
– де­рев­ня Де­неж­ки­на в 33 вер­стах (Ча­сов­ня в честь ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри «Уто­ли моя пе­ча­ли»);
– де­рев­ня Ми­тя­е­ва в 85 вер­стах (Шко­ла гра­мо­ты) (Ча­сов­ня в честь Зна­ме­ния Бо­жи­ей Ма­те­ри);
– де­рев­ня Ла­ча в 60 вер­стах (Шко­ла гра­мо­ты) (Ча­сов­ня, ко­то­рая бу­дет пре­об­ра­зо­ва­на в цер­ковь).

В де­рев­нях Ми­тя­е­вой и Ла­че име­лись Шко­лы гра­мо­ты, ко­то­рые со­дер­жа­лись на сред­ства Ека­те­рин­бург­ско­го Мис­си­о­нер­ско­го Ко­ми­те­та, чле­ном ко­то­ро­го со­сто­ял отец Ар­ка­дий (Га­ря­ев).

В де­ревне Де­неж­ки­на сто­я­ла ча­сов­ня, по­стро­ен­ная мест­ны­ми жи­те­ля­ми в честь ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри «Уто­ли моя пе­ча­ли».

В де­ревне Ми­тя­е­вой сто­я­ла ча­сов­ня. Ча­сов­ня бы­ла де­ре­вян­ная в честь Зна­ме­ния Бо­жи­ей Ма­те­ри.

В се­ле Пет­ро­пав­лов­ском сто­я­ла ка­мен­ная клад­би­щен­ская ча­сов­ня. Ча­сов­ня бы­ла по­стро­ен­ная в ХУШ ве­ке за­во­до­вла­дель­цем Пет­ро­пав­лов­ско­го за­во­да Мак­си­мом По­хо­дя­ши­ным.

Ча­сов­ня в де­ревне Ла­че в 1897 го­ду бы­ла пре­об­ра­зо­ва­на в цер­ковь и освя­ще­на в честь свя­ти­те­ля Ни­ко­лая Чу­до­твор­ца. Сво­е­го прич­та цер­ковь свя­ти­те­ля Ни­ко­лая Чу­до­твор­ца не име­ла, и служ­бы вы­нуж­ден был про­во­дить свя­щен­ник церк­ви Пет­ро­пав­лов­ско­го се­ла.

Де­рев­ни эти по чис­лу жи­те­лей бы­ли ма­лень­кие (все­го при­хо­жан бы­ло 1250 душ обо­е­го по­ла), а меж­ду тем при­ход рас­ки­нут, был на гро­мад­ное рас­сто­я­ние, что от­цу Ар­ка­дию (Га­ря­е­ву) в сво­ём слу­же­нии при­хо­ди­лось окорм­лять де­рев­ни, ко­то­рые от­сто­я­ли от его церк­ви на 100 и бо­лее вёрст. Вот как пи­сал (что рас­ска­зы­вал) о сво­ём но­вом при­хо­де отец Ар­ка­дий:

Всту­пив в долж­ность по­ход­но­го свя­щен­ни­ка 18 ян­ва­ря 1910 го­да, я 25 то­го же ян­ва­ря со­вер­шил своё пер­вое слу­же­ние в но­вой долж­но­сти в по­ход­ном хра­ме, уста­нов­лен­ном мною в ча­совне де­рев­ни Де­неж­ки­ной, на ре­ке Сось­ве, по слу­чаю празд­ни­ка в честь на­хо­дя­щей­ся в этой ча­совне чти­мой ико­ны Бо­го­ма­те­ри «Уто­ли моя Пе­ча­ли».

Де­рев­ня эта при­над­ле­жит к при­хо­ду церк­ви се­ла Пет­ро­пав­лов­ско­го. В этом при­хо­де я чис­лил­ся за от­сут­стви­ем мест­но­го свя­щен­ни­ка, по рас­по­ря­же­нию О. Бла­го­чин­но­го, про­то­и­е­рея Слов­цо­ва, вхо­дя­щим свя­щен­ни­ком, и та­ким об­ра­зом все по­езд­ки мои, но­ся­щие мис­си­о­нер­ский ха­рак­тер, тес­но свя­за­ны с об­слу­жи­ва­ни­ем ре­ли­ги­оз­ных нужд и это­го, са­мо­го об­шир­но­го по про­стран­ству, се­вер­но­го при­хо­да Ека­те­рин­бург­ской епар­хии, и не мо­гут быть обособ­ле­ны. Боль­шая часть на­се­ле­ния это­го при­хо­да на ре­ке Лозь­ве лишь недав­но счи­та­лась ещё в ве­де­нии ко­ми­те­та, и здесь с це­лью пра­во­слав­ной мис­сии в де­рев­нях Ла­че и Ми­тя­е­вой име­лись мис­си­о­нер­ские шко­лы, ока­зав­шие гро­мад­ную услу­гу де­лу про­све­ще­ния ино­род­че­ско­го во­гуль­ско­го на­се­ле­ния, ныне уже об­ру­сев­ше­го и пе­ре­ве­дён­но­го пра­ви­тель­ством на по­ло­же­ние го­судар­ствен­ных кре­стьян, хо­тя в от­да­лён­ных де­рев­нях этот край и со­хра­ня­ет ещё свой при­род­ный язык, а так же, к со­жа­ле­нию и мно­гие суе­ве­рия, остат­ки преж­не­го язы­че­ства.

16 сен­тяб­ря 1908 го­да се­ло Пет­ро­пав­лов­ское впер­вые за своё Ар­хи­пас­тыр­ское слу­же­ние по­се­тил Прео­свя­щен­ный Епи­скоп Ека­те­рин­бург­ский и Ир­бит­ский Вла­ди­мир (Со­ко­лов­ский). Отец Ар­ка­дий (Га­ря­ев) в сво­их вос­по­ми­на­ни­ях го­во­рит о дан­ном при­ез­де его Прео­свя­щен­ства, ко­то­рая бы­ла опуб­ли­ко­ва­на в Ека­те­рин­бург­ских Епар­хи­аль­ных ве­до­мо­стях (ЕЕВ), и со­хра­ни­лась до на­ше­го вре­ме­ни.

От­сут­ствие пе­ре­езд­ной (По­ход­ной) церк­ви, длин­ные на де­сят­ки и, да­же сот­ни ки­ло­мет­ров пе­ре­ез­ды на ло­ша­дях, и оле­ньих упряж­ках, необ­ра­зо­ван­ность и гру­бое язы­че­ство мест­ных на­ро­дов – всё это до­став­ля­ло боль­шие труд­но­сти мо­ло­до­му мис­си­о­не­ру.

За­пис­ная книж­ка от­ца Ар­ка­дия Га­ря­е­ва, опуб­ли­ко­ван­ная в Ека­те­рин­бург­ских Епар­хи­аль­ных Ве­до­мо­стях, рас­ска­зы­ва­ет нам об од­ной из его по­ез­док по Во­гуль­ско­му краю, вот фраг­мент из неё:
– 23 ап­ре­ля 1908 го­да я, свя­щен­ник, со сво­им пса­лом­щи­ком, дол­жен быть по­ехать «с Пас­хой» в од­ну из бли­жай­ших де­ре­вень сво­е­го при­хо­да, от­сто­я­щую от при­ход­ской церк­ви за 
33 вер­сты зи­мою, и 47 вёрст вес­ною, так как нуж­но ехать ту­да круж­ным пу­тём.
В 6 ча­сов утра 2 пса­лом­щи­ка при­ве­ли ко мне ло­шадь и осед­ла­ли мою, и мы вы­еха­ли. Це­лые ме­ся­цы, ко­то­рые мы не ез­ди­ли вер­хом, на пер­вых же ме­ся­цах да­ют се­бя знать, ма­не­ра по­сад­ки по­те­ря­лась, си­деть неудоб­но, но­ги и спи­на ско­ро уста­ли, ка­кая то ту­пая боль по­яви­лась в них. По­го­да убий­ствен­ная дождь се­ет как из си­та, не пе­ре­ста­вая ни на ми­ну­ту, ло­ша­ди не идут в грязь, ко­то­рая на лес­ной тро­пе им по ко­ле­но, жмут­ся к ле­су и об­ли­ва­ют нас це­лы­ми по­то­ка­ми во­ды, ко­то­рую стря­хи­ва­ют с де­ре­вьев. Хо­лод­но, одеж­да вся «до нит­ки» про­мок­ла, дождь не пе­ре­ста­ёт, а об­су­шит­ся негде, нуж­но обя­за­тель­но про­ехать 15 вёрст до за­бро­шен­ной лес­ной из­буш­ки, где у огонь­ка мож­но хоть обо­греть­ся немно­го и по­пить чаю.

Сой­ти с ло­ша­ди и со­греть­ся, идя пеш­ком, нет воз­мож­но­сти, рис­ку­ешь увяз­нуть в гря­зи, си­дишь ста­ра­ясь не ше­ве­лить­ся, чтобы не рас­ше­ве­лить за­тек­ших спи­ны и ног. Ча­са через че­ты­ре ви­дим же­лан­ную из­буш­ку, с оха­ми и аха­ми кое-как сва­ли­ва­ем­ся с ло­ша­дей, дол­го си­дим око­ло ло­ша­дей, как пра­во­вер­ные на мо­лит­ве, не имея воз­мож­но­сти вы­пря­мить за­тек­шие но­ги…

Пло­до­твор­ное мис­си­о­нер­ское слу­же­ние но­во­го свя­щен­ни­ка не мог­ло быть неза­ме­чен­ным. И 18 ян­ва­ря 1910 го­да он на­зна­ча­ет­ся свя­щен­ни­ком По­ход­ной Ка­зан­ско-Бо­го­ро­диц­кой церк­ви для пас­тыр­ско­го по­пе­че­ния над мест­ны­ми во­гуль­ски­ми на­ро­да­ми (хан­ты и ман­си). Тя­же­ло бы­ло мо­ло­до­му пас­ты­рю нести апо­столь­ский крест, про­по­ве­дуя сре­ди языч­ни­ков Се­вер­но­го края. 

Пе­ре­нос­ная цер­ковь, на­хо­дя­ща­я­ся в рас­по­ря­же­нии по­ход­но­го свя­щен­ни­ка бы­ла очень гро­мозд­ка и тя­же­ла (бо­лее трёх­сот ки­ло­грамм), и во­зить её на Се­вер к мест­ным жи­те­лям не бы­ло ни­ка­кой воз­мож­но­сти. Ес­ли при­хо­ди­лось ис­по­ве­до­вать и при­ча­щать мест­ных жи­те­лей, то отец Ар­ка­дий Га­ря­ев брал спе­ци­аль­но для это­го за­пас­ные Да­ры. 
При­ве­дем несколь­ко слу­ча­ев из слу­жеб­ной прак­ти­ки, то­го вре­ме­ни, опи­сан­ных са­мим от­цом Ар­ка­ди­ем Га­ря­е­вым в дру­гой ста­тье, опуб­ли­ко­ван­ной в Ека­те­рин­бург­ских Епар­хи­аль­ных Ве­до­мо­стях в 1910 го­ду:
«В пау­ле Сид­ней 5 до­мов. Жи­те­ли, – муж­ская по­ло­ви­на, – ти­пич­ные ино­род­цы во­гу­лы, не за­быв­шие сво­е­го род­но­го язы­ка, хо­тя и го­во­рят снос­но по-рус­ски; жи­вут осед­ло – за­ни­ма­ясь ско­то­вод­ством и се­но­ко­ше­ни­ем. Но глав­ное их за­ня­тие всё же со­став­ля­ют охо­та и ры­бо­лов­ство. Ско­то­вод­ство же и се­но­ко­ше­ние, – как и неко­то­рые за­чат­ки зем­ле­де­лия, – не осо­бен­но дав­не­го про­ис­хож­де­ния и обя­за­ны сво­им про­ис­хож­де­ни­ем жен­ской по­ло­вине па­у­ла, – чи­сто рус­ской, кре­стьян­ской. Эта часть на­се­ле­ния па­у­ла за­се­лён­ная сю­да из сёл То­боль­ской гу­бер­нии, где ча­ще церк­ви по се­ле­ни­ям, осо­бен­но скор­бит о том, что здесь им не при­хо­дит­ся го­да­ми мо­лить­ся в хра­ме, го­веть и при­ча­щать сво­их де­тей. По прось­бе их, я мно­гих из них ис­по­ве­дал, а де­тей при­об­щил за­пас­ны­ми да­ра­ми (нет сил от­ка­зать в этом глу­бо­ко ве­ру­ю­щим ма­те­рям) и для успо­ко­е­ния со­ве­сти про­чёл мо­лит­вы, в 40-й день чи­та­е­мые ро­див­шим же­нам, хо­тя де­ти неко­то­рых из них уже лич­но со мною бе­се­до­ва­ли, ин­те­ре­су­ясь неви­дан­ны­ми ими необыч­ны­ми одеж­да­ми свя­щен­ни­ка…»

«На ло­ша­ди не без неко­то­рых за­труд­не­ний я мог про­ник­нуть на се­вер лишь на 120 вёрст от се­ла Ни­ки­то-Ив­де­ля до по­сёл­ка Лю­льин­ско­го (реч­ка Лю­лья) или «Бур­ма­но­во», по­след­не­го осед­ло – на­се­лён­но­го пунк­та се­ве­ра епар­хии, оби­та­те­ли ко­то­ро­го – вы­ход­цы вы­ход­цы из пе­чёр­ско­го края – по­мор­ско­го тол­ка сек­тан­ты. По пу­ти я по­се­тил од­ну юр­ту остя­ка Нери­на, ста­ри­ка 110 лет, жи­ву­ще­го с дву­мя сы­но­вья­ми и вну­ча­та­ми, и са­мо­го ка­жет­ся бед­но­го из ино­род­цев.
Ста­рик мо­жет объ­яс­нять­ся по рус­ски, и я бе­се­до­вал с ним о ве­ро­ва­ни­ях во­об­ще ино­род­цев и лич­но его. Из от­ве­тов его я вы­вел горь­кое за­клю­че­ние, что тьма ещё ца­рит в ду­шах ино­род­цев, – и ма­ло там све­та, – лишь про­блес­ки ма­лые, – вспы­хи­ва­ю­щие при на­по­ми­на­нии о Бо­ге, Хри­сте, Ни­ко­ле (Чуд. Мирл.) и гас­ну­щие тот час же под вли­я­ни­ем креп­ко дер­жа­ще­го их в сво­ей вла­сти ша­ма­низ­ма. Ста­рик сам всё же бо­лее или ме­нее ис­ти­но ве­ру­ю­щий, но осталь­ные чле­ны се­мьи, ви­ди­мо, очень все ещё мя­тут­ся вду­ше, не зная кто силь­нее, Хри­стос, или злой дух Шай­тан, свя­щен­ник – слу­жи­тель пер­во­го, – или ша­ман – слу­жи­тель вто­ро­го. Ста­ри­ку (он был бо­лен) име­ю­ще­му по­ня­тие о та­ин­стве свя­то­го при­ча­ще­ния, так как «емае пать­ка Апа­на­сей», (хо­ро­ший ба­тюш­ка) оче­вид­но, жив­ший в 70-х го­дах в Н. Ив­де­ле иерей Афа­на­сий Позд­ня­ков, да­вал при­чя­стия, – я по­со­ве­то­вал по­го­веть, объ­яс­нил, в чём за­клю­ча­ет­ся го­ве­ние, и по­обе­щал дать ему, как и «пать­ка Апа­на­сей» При­ча­стия. Нуж­но от­дать спра­вед­ли­вость, он доб­ро­со­вест­но и с усер­ди­ем ис­пол­нил взя­тое на се­бя обя­за­тель­ство и на об­рат­ном пу­ти, чи­сто­сер­деч­но при­не­ся по­ка­я­ние Гос­по­ду Бо­гу, спо­до­бил­ся Свя­тых Та­ин.»
Мис­си­о­нер­ский ко­ми­тет – пи­сал отец Ар­ка­дий Га­ря­ев – сде­лал бы доб­рое по­ис­ти­не де­ло, ес­ли бы не оста­нав­ли­ва­ясь пе­ред неко­то­ры­ми за­тра­та­ми, дал в рас­по­ря­же­ние по­ход­но­го прич­та цер­ковь-па­лат­ку, ко­то­рая при сво­ей лёг­ко­сти мог­ла бы быть за­во­зи­ма или да­же за­но­си­ма, в са­мые от­да­лён­ные угол­ки се­вер­ных де­брей, и чуд­ноё, небес­ной го­стьей бы­ла бы она для оби­та­ю­щих там пра­во­слав­ных лю­дей, це­лы­ми де­сят­ка­ми лет ли­шён­ных об­ще­ствен­но­го мо­лит­вен­но­го бо­го­об­ще­ния и уча­стия в та­ин­стве св. Ев­ха­ри­стии. В мо­ём рас­по­ря­же­нии есть чер­тёж церк­ви-па­лат­ки ве­сом лишь до 4-х пу­дов, то­гда как су­ще­ству­ю­щая по­ход­ная цер­ковь без утва­ри око­ло 20 пу­дов!
Я со­знаю, что ма­те­ри­аль­ные за­тра­ты на удо­вле­тво­ре­ние всех нужд по­ход­ной служ­бы на се­ве­ре со сто­ро­ны Ека­те­рин­бург­ско­го Епар­хи­аль­но­го Мис­си­о­нер­ско­го ко­ми­те­та долж­ны быть очень зна­чи­тель­ны, но я смею ду­мать и на­де­ять­ся, что с по­мо­щью Все­выш­не­го Бо­га, име­ни ра­ди Ко­то­ро­го всё это бу­дет со­вер­ше­но, они сто­ри­цею оправ­да­ют­ся те­ми ду­хов­ны­ми, неви­ди­мы­ми бла­ги­ми по­след­стви­я­ми, за ко­то­рые уже воз­да­ёт Все­пра­вед­ный Мздо­воз­да­я­тель Хри­стос, не од­ни толь­ко ма­те­ри­аль­ные ли­ше­ния по­нес­ший, но и зло­по­стра­дав­ший и умер­ший на кре­сте ра­ди сво­ей ве­ли­кой мис­сии ми­ра и люб­ви.

Нам уда­лось най­ти про­дол­же­ние этой ис­то­рии на стра­ни­цах Епар­хи­аль­ных Ве­до­мо­стей.

1910 год ЕЕВ №29 (1авг.) про­то­кол за­се­да­ния мис­си­о­нер­ско­го ко­ми­те­та: «…По­том за­слу­шан был от­чёт по­ход­но­го свящ. мис­си­о­не­ра о. Ар­ка­дия Га­ря­е­ва о его по­езд­ках к во­гу­лам.

При за­слу­ши­ва­нии это­го от­чё­та ко­ми­тет об­ра­тил вни­ма­ние на то, что по­ход­ный свя­щен­ник ез­дит без по­ход­ной церк­ви. По­след­няя ве­сом 20 пу­дов и на оле­нях во­зить её невоз­мож­но. по се­му по­во­ду Епар­хи­аль­ный мис­си­о­нер до­ло­жил, что в 30 вер­стах от стан­ции Ба­же­но­во есть Ас­бе­сто­вые при­ис­ки, на ко­то­рых жи­вёт до 30 ты­сяч че­ло­век при­шло­го пра­во­слав­но­го на­се­ле­ния. Ра­бо­та­ю­щие здесь всё вре­мя ра­бот оста­ют­ся без хра­ма. Та­кое ненор­маль­ное по­ло­же­ние про­изо­шло от то­го, что за­во­дом вла­де­ют ино­вер­цы. они вы­стро­и­ли шко­лу, чи­таль­ный зал и боль­ни­цу. О церк­ви за­бо­тит­ся неко­му. Ду­хов­ные нуж­ды справ­ля­ют­ся свя­щен­ни­ка­ми со­сед­них при­хо­дов.

Так как в на­сто­я­щее вре­мя есть в про­да­же по­ход­ные церк­ви ве­сом до 5 пу­дов, то по­ста­но­ви­ли и по­ру­чи­ли за­ве­ду­ю­ще­му свеч­ным за­во­дом свящ. П. Неча­е­ву вы­пи­сать лег­кую по­ход­ную цер­ковь для о. А. Га­ря­е­ва, а на­хо­дя­щу­ю­ся у него про­дать на Ас­бе­сто­вые при­ис­ки.»

С 13 по 18 де­каб­ря 1910 го­да в го­ро­де Ека­те­рин­бур­ге со­сто­ял­ся Епар­хи­аль­ный Мис­си­о­нер­ский съезд под ру­ко­вод­ством прео­свя­щен­ней­ше­го епи­ско­па Мит­ро­фа­на. На съезд при­бы­ли окруж­ные мис­си­о­не­ры епар­хии, их со­труд­ни­ки, пред­се­да­те­ли мис­си­о­нер­ских ко­ми­те­тов, чле­ны Ека­те­рин­бург­ско­го Епар­хи­аль­но­го Мис­си­о­нер­ско­го Со­ве­та все­го 29 че­ло­век. Был сре­ди них и отец Ар­ка­дий Га­ря­ев.

14 де­каб­ря в 7 ча­сов ве­че­ра в за­ле ар­хи­ерей­ско­го до­ма под пред­се­да­тель­ством Его Прео­свя­щен­ства со­сто­я­лось Со­бра­ние Ека­те­рин­бург­ско­го Ко­ми­те­та Пра­во­слав­но­го Мис­си­о­нер­ско­го Об­ще­ства, на ко­то­ром кро­ме ре­ше­ния на­сущ­ных дел был про­из­ве­дён осмотр, при­го­тов­лен­ной в ма­стер­ской Н. Ста­ри­ко­ва, по­ход­ной церк­ви-па­лат­ки лёг­ко­го ти­па, пред­на­зна­чен­ной для со­вер­ше­ния бо­го­слу­же­ний на даль­нем се­ве­ре епар­хии сре­ди ко­чу­ю­щих во­гу­лов. Цер­ковь эта пред­став­ля­ет со­бой до­воль­но изящ­ную па­лат­ку, по­кры­тую сна­ру­жи бре­зен­том. внут­ри па­лат­ки – раз­бор­ный сто­лик-пре­стол, та­кой же сто­лик для жерт­вен­ни­ка; вме­сто ико­но­ста­са – три вы­со­кие ра­ны, из ко­то­рых в од­ной – ико­на Спа­си­те­ля, пи­сан­ная на по­лотне, в дру­гой – ико­на Бо­го­ма­те­ри, а в сред­ней – меж­ду ни­ми, изо­бра­жа­ю­щей цар­ские вра­та, кро­ме по­лот­на с обыч­ны­ми для цар­ских врат ико­на­ми на­хо­дит­ся ещё из тон­кой лёг­кой ма­те­рии осо­бая за­на­весь. сте­на про­ти­во­по­лож­ная ико­но­ста­су укра­ше­на ико­ною, пи­сан­ною так­же на по­лотне, с изо­бра­же­ни­ем Спа­си­те­ля и свят. Ни­ко­лая и Св. Пр. Си­мео­на по бо­кам. Вес всей церк­ви, укла­ды­ва­ю­щей­ся в осо­бый ящик, все­го до 5 пу­дов, что да­ёт воз­мож­ность пе­ре­во­зить её на од­ной нар­те од­ною трой­кою или да­же па­рою оле­ней. При­сут­ство­вав­ший при осмот­ре церк­ви по­ход­ный свя­щен­ник о. Ар­ка­дий Га­ря­ев при­знал её со­от­вет­ству­ю­щей сво­ей це­ли.

В суб­бо­ту 18 де­каб­ря, Его Прео­свя­щен­ством в со­слу­же­нии ча­сти чле­нов мис­си­о­нер­ско­го съез­да, клю­ча­ря и свя­щен­ни­ка по­ход­ной церк­ви о. Ар­ка­дия Га­ря­е­ва – все­го 14 свя­щен­ни­ков – со­вер­ше­но тор­же­ствен­ное слу­же­ние ли­тур­гии в кре­сто­вой церк­ви. Пред ли­тур­ги­ею со­вер­шен чин освя­ще­ния ан­ти­мин­сов и освя­ще­на по­ход­ная цер­ковь-па­лат­ка, пред­на­зна­чен­ная для се­ве­ра Вер­хо­тур­ско­го уез­да. Свя­щен­ник Га­ря­ев за ли­тур­ги­ею на­граж­дён на­бед­рен­ни­ком за усерд­ную мис­си­о­нер­скую де­я­тель­ность сре­ди во­гу­лов мест­но­го края.

18 де­каб­ря окон­чил­ся мис­си­о­нер­ский съезд. в этот день чле­ны съез­да во гла­ве с прео­свя­щен­ным Вла­ды­кою сни­ма­лись груп­пою в фо­то­гра­фии Ме­тен­ко­ва, же­лая за­кре­пить в сво­ей па­мя­ти дни сов­мест­ной ра­бо­ты на поль­зу свя­той церк­ви и до­ро­гой ро­ди­ны.

К со­жа­ле­нию нам по­ка не уда­лось най­ти эту фо­то­гра­фию. На ней в при­сут­ствии епи­ско­па на­хо­ди­лось 29 свя­щен­ни­ков. Мно­гие из при­сут­ство­вав­ших там свя­щен­ни­ков по­стра­да­ли при со­вет­ской вла­сти, а неко­то­рые из них, как отец Ар­ка­дий при­чис­ле­ны свя­той цер­ко­вью к ли­ку свя­тых. Боль­шую бы по­мощь мог­ла ока­зать эта фо­то­гра­фия, как един­ствен­но со­хра­нив­ше­е­ся изо­бра­же­ние этих лю­дей. Мы об­ра­ща­ем­ся с боль­шой прось­бой о по­ис­ке по­те­рян­ной фо­то­гра­фии к ра­бот­ни­кам ар­хи­вов, кра­е­ве­дам и к лю­дям из свя­щен­ни­че­ских ро­дов. На съез­де 1910 го­да при­сут­ство­ва­ли: Епи­скоп Мит­ро­фан, Епар­хи­аль­ный мис­си­о­нер Алек­сандр Здра­во­мыс­лов, быв­ший по­ход­ный свя­щен­ник о. Ари­старх По­но­ма­рёв, свя­щен­ник по­ход­ной церк­ви о. Ар­ка­дий Га­ря­ев, окруж­ные мис­си­о­не­ры –свя­щен­ни­ки С. Хлы­нов и И. Бо­го­мо­лов

По­сле по­лу­че­ния но­вой церк­ви-па­лат­ки отец Ар­ка­дий все свое вре­мя по­свя­ща­ет мис­си­о­нер­ским по­езд­кам. Во вре­мя пре­бы­ва­ния от­ца Ар­ка­дия Га­ря­е­ва на долж­но­сти на­сто­я­те­ля по­ход­ной церк­ви пе­ре­нос­ной храм ни­ко­гда не на­хо­дил­ся на од­ном ме­сте, как это ста­ло впо­след­ствии, по­сле пе­ре­во­да от­ца Ар­ка­дия в Ни­ки­то-Ив­дель. В от­чё­те о сво­ей де­я­тель­но­сти на­пи­сан­ным от­цом Ар­ка­ди­ем для мис­си­о­нер­ско­го об­ще­ства бы­ла изо­бра­же­на и его фо­то­гра­фия. Един­ствен­ная и чу­дом со­хра­нив­ша­я­ся до на­ших дней, лишь бла­го­да­ря то­му что от­чёт этот был опуб­ли­ко­ван на стра­ни­цах Ека­те­рин­бург­ских Епар­хи­аль­ных ве­до­мо­стей. Недол­го про­слу­жил отец Ар­ка­дий (Га­ря­ев) при по­ход­ной церк­ви, и уже в ок­тяб­ре 1912 го­да был пе­ре­ве­дён в Ни­ки­то-Ив­дель­скую цер­ковь Вер­хо­тур­ско­го уез­да, но и там он не остав­лял сво­е­го пас­тыр­ско­го по­пе­че­ния о во­гу­лах и вся­че­ски о них за­бо­тил­ся, да­вая им при­ют у се­бя в квар­ти­ре во вре­мя их при­ез­да в Ни­ки­то-Ив­дель. Дом от­ца Ар­ка­дия Га­ря­е­ва ча­сто слу­жил ме­стом сто­ян­ки для во­гуль­ских оле­ней, а вме­сте с тем и ауди­то­ри­ей для бе­сед с во­гу­ла­ми.

Жи­вя в Вер­хо­тур­ском уез­де, отец Ар­ка­дий яв­лял­ся го­ря­чим по­чи­та­те­лем Свя­то­го Пра­вед­но­го Си­мео­на, в сен­тяб­ре 1913 го­да отец Ар­ка­дий при­сут­ство­вал на тор­же­стве освя­ще­ния со­бор­но­го хра­ма в гра­до-Вер­хо­тур­ском Ни­ко­ла­ев­ском мо­на­сты­ре. Пол­ный впе­чат­ле­ний по­сле по­езд­ки отец Ар­ка­дий де­лит­ся сво­и­ми впе­чат­ле­ни­я­ми с Во­гу­ла­ми. Эта бы­ла по­след­няя его бе­се­да с се­вер­ны­ми дру­зья­ми. Вот как вспо­ми­нал это отец Ар­ка­дий:

По­след­ний раз я имел слу­чай при­ни­мать у се­бя во­гу­лов при уча­стии пса­лом­щи­ка Ней­му­ли­на и в сен­тяб­ре се­го го­да, по при­ез­де сво­ем с тор­же­ства освя­ще­ния со­бор­но­го хра­ма в гра­до-Вер­хо­тур­ском Ни­ко­ла­ев­ском мо­на­сты­ре. Был раз­гар охо­ты на бел­ку и ло­ся, так как толь­ко что вы­пал пер­вый снег, и во­гу­лы (из двух юрт) за­шли в Ни­ки­то-Ив­дель за воз­об­нов­ле­ни­ем за­па­сов по­ро­ха и дро­би.
Эта по­след­няя моя бе­се­да с ни­ми бы­ла осо­бен­но ожив­ле­на и при­ят­на как для ме­ня, так и для них, мо­их го­стей, ибо ещё пол­ный впе­чат­ле­ний от по­езд­ки, ко­то­рая за­ду­ма­на бы­ла мной ещё до окон­ча­ния по­строй­ки вы­ше­озна­чен­но­го со­бор­но­го хра­ма, счаст­ли­вый ис­пол­не­ни­ем сво­е­го стрем­ле­ния, я ду­шев­но был рад этим мо­им со­бе­сед­ни­кам, ко­то­рым я мог, с поль­зою для них пе­ре­дать свои впе­чат­ле­ния, в свя­зи с жиз­не­опи­са­ни­ем Св. Пра­вед­ни­ка Вер­хо­тур­ско­го края – Си­мео­на, что я с успе­хом и сде­лал.

В Ни­ки­то-Ив­дель­ском се­ле, как и рань­ше отец Ар­ка­дий был за­ко­но­учи­те­лем в Ни­ки­то-Ив­дель­ском дву­класс­ном учи­ли­ще.Но вско­ре и это ме­сто слу­же­ния от­цу Ар­ка­дию при­шлось по­ки­нуть. 
27 фев­ра­ля 1914 го­да он был пе­ре­ве­дён в се­ло Бо­ров­ское на ме­сто свя­щен­ни­ка Свя­то-Ни­коль­ско­го хра­ма Ка­мы­щ­лов­ско­го уез­да (ныне Ка­тай­ский рай­он, Кур­ган­ской об­ла­сти). Се­ло Бо­ров­ское ста­ло по­след­ним ме­стом его слу­же­ния.
По­сле то­го как стра­на ли­ши­лась Удер­жи­ва­ю­ще­го, с на­ча­лом уста­нов­ле­ния Бо­го­бор­че­ской вла­сти в 1917 го­ду со­зи­да­тель­ная де­я­тель­ность от­ца Ар­ка­дия пе­ре­хо­дит в ис­по­вед­ни­че­скую и за­кан­чи­ва­ет­ся му­че­ни­че­ской кон­чи­ной. Те же, по-ви­ди­мо­му, бан­ди­ты из чис­ла крас­ных вен­гров, ко­то­рые участ­во­ва­ли в рас­стре­ле Цар­ской Се­мьи ста­ли му­чи­те­ля­ми и на­ше­го свя­щен­но­му­че­ни­ка от­ца Ар­ка­дия Га­ря­е­ва.
Раз­лич­ные бан­дит­ские груп­пи­ров­ки ез­ди­ли по де­рев­ням гра­би­ли и уби­ва­ли мест­ных жи­те­лей, так­же разо­ря­ли церк­ви и ча­сов­ни, в ос­нов­ном за­би­ра­ли зо­ло­то, се­реб­ро и цер­ков­ную утварь. Мно­гие свя­щен­ни­ки по­сле та­ких на­ле­тов ухо­ди­ли из сво­их при­хо­дов, а так­же скры­ва­лись и пря­та­лись в ле­сах вме­сте с при­хо­жа­на­ми. Отец Ар­ка­дий не по­ки­нул свой при­ход в се­ле Бо­ров­ском и про­дол­жал слу­жить.
В Ка­тай­ском кра­е­вед­че­ском му­зее на­хо­дит­ся до­ку­мент с опи­са­ни­ем церк­вей Ка­тай­ско­го рай­о­на и их слу­жи­те­лей. От­пе­ча­тан­ные на пе­чат­ной ма­шин­ке два ли­сточ­ка па­пи­рус­ной бу­ма­ги без под­пи­си – вот что пред­став­ля­ет он из се­бя. Ра­бот­ни­ки му­зея не пом­нят от­ку­да по­яви­лась эта бу­ма­га. ди­рек­тор му­зея го­во­рит что ко­гда она пять лет на­зад при­шла на эту ра­бо­ту, бу­ма­га эта уже ле­жа­ла здесь. В ней го­во­рит­ся свя­щен­ник Бо­ров­ско­го се­ла Ар­ка­дий Га­ря­ев во вре­мя при­хо­да Со­вет­ской вла­сти в 1918 го­ду пря­тал­ся в ле­сах, в июле 1918 го­да был най­ден крас­но­ар­мей­ца­ми и воз­не­сён на шты­ки. Те­ло его бы­ло по­хо­ро­не­но на ста­ром клад­би­ще у ча­сов­ни. Клад­би­ще за­бро­ше­но, цер­ковь до на­ших дней не со­хра­ни­лась.
На­ход­ка этой бу­ма­ги вы­зва­ла у ме­ня боль­шие недо­уме­ния. На­сколь­ко же прав­див этот до­ку­мент? Ме­стом за­хо­ро­не­ния по мест­но­му пре­да­нию счи­та­ли ме­сто на­про­тив ал­та­ря Бо­ров­ско­го Свя­то-Ни­коль­ско­го хра­ма. И то, что отец Ар­ка­дий пря­тал­ся в ле­сах, вы­зы­ва­ло, по­че­му-то, боль­шие со­мне­ния. Недо­уме­ния раз­ре­ши­лись бук­валь­но на сле­ду­ю­щий день, ко­гда в рай­он­ном загсе я на­шел мет­ри­че­ские кни­ги Бо­ров­ской Свя­то-Ни­коль­ской церк­ви за 1918 год. В раз­де­ле «О умер­ших», на од­ной из стра­ниц встре­ча­ем та­кую за­пись: 1 июля. Сей церк­ви свя­щен­ник Ар­ка­дий Ни­ко­ла­е­вич Га­ря­ев 39 лет. Убит крас­но­ар­мей­ца­ми. По­гре­бён 11 июля в цер­ков­ной огра­де. Пред­по­ло­же­ние о том, что отец Ар­ка­дий пря­тал­ся от крас­но­ар­мей­цев в ле­сах, мож­но так­же опро­верг­нуть из мет­ри­че­ских книг в ко­то­рых бук­валь­но до пер­во­го июля мож­но от­сле­дить со­вер­ше­ния от­цом Ар­ка­ди­ем цер­ков­ных та­инств и об­ря­дов по­гре­бе­ния. Так как все про­во­ди­мые та­ин­ства за­пи­сы­ва­лись в мет­ри­че­ские кни­ги. Из этих книг, из га­зе­ты Из­ве­стия Ека­те­рин­бург­ской церк­ви, и из уст­ных рас­ска­зов, пе­ре­да­вав­ших­ся жи­те­ля­ми се­ла мож­но с от­но­си­тель­ной точ­но­стью опи­сать по­след­ний пе­ри­од жиз­ни и кон­чи­ну Но­во­му­че­ни­ка.
1 июля 1918 празд­но­вал­ся день свя­тых бес­среб­ре­ни­ков Кось­мы и До­ми­а­на, отец Ар­ка­дий (Га­ря­ев) по обык­но­ве­нию слу­жил ли­тур­гию. По­сле служ­бы со­сто­я­лось вен­ча­ние двух бра­ков, упо­ми­на­ние об этом есть да­же в мет­ри­че­ской кни­ге. Од­на па­ра бы­ла мест­ных жи­те­лей – кре­стьян се­ла Бо­ров­ско­го, а дру­гая – па­ра кре­стьян, при­е­хав­ших из­да­ле­ка, из ря­зан­ской епар­хии. Неиз­вест­но ка­ки­ми судь­ба­ми за­нес­ло их и их близ­ких, ко­то­рые то­же упо­ми­на­ют­ся в мет­ри­че­ской кни­ге как сви­де­те­ли бра­ка, в да­лё­кое За­ура­лье. Во вре­мя вен­ча­ния, в храм во­рва­лась бан­да мадь­яр (пе­чаль­но из­вест­ный от­ряд «Крас­ных ор­лов»). Не дав окон­чить свя­щен­ни­ку служ­бу, они пря­мо в об­ла­че­нии по­ве­ли от­ца Ар­ка­дия (Га­ря­е­ва) из хра­ма по до­ро­ге в сто­ро­ну се­ла Ка­тай­ско­го. 
Пья­ные бан­ди­ты же­сто­ко рас­пра­ви­лись с му­че­ни­ком. Вый­дя из окрест­но­стей Бо­ров­ско­го се­ла, они свер­ну­ли в лес, и по­до­шли к овра­гу. Там, неда­ле­ко от сель­ско­го клад­би­ща, они под­ня­ли ба­тюш­ку на шты­ки, а те­ло его сбро­си­ли в овраг. С тех пор ме­сто это бы­ло про­зва­но По­пов­ски­ми яма­ми. Несколь­ко дней о судь­бе ба­тюш­ки при­хо­жа­нам ни­че­го не бы­ло из­вест­но, а тре­бы со­вер­шал свя­щен­ник из со­сед­ней де­рев­ни отец Алек­сандр (Ро­му­лов). По­сле ухо­да «крас­ных» те­ло от­ца Ар­ка­дия бы­ло най­де­но ве­ру­ю­щи­ми и через де­сять дней по­сле кон­чи­ны (11 июля), по­чёт­но по­гре­бе­но в цер­ков­ной огра­де Свя­то-Ни­коль­ско­го хра­ма, Бо­ров­ско­го се­ла. 
В по­хо­ро­нах при­ни­ма­ло уча­стие всё мест­ное ду­хо­вен­ство: 
– свя­щен­ник се­ла Че­ре­мис­ско­го отец Алек­сандр Ро­му­лов;
– свя­щен­ник се­ла Ка­тай­ско­го отец Ар­ка­дий Би­рю­ков;
– диа­кон се­ла Ка­тай­ско­го Свя­то-Тро­иц­кой церк­ви отец Кон­стан­ти­ном Чер­на­ви­ным;
– диа­кон се­ла Че­ре­мис­ско­го отец Ва­си­лий По­но­ма­рёв;
– диа­кон Бо­ров­ско­го Свя­то-Ни­коль­ско­го хра­ма Алек­сандр Чир­кин (слу­жив­ший вме­сте с от­цом Ар­ка­ди­ем);
– пса­лом­щик се­ла Ка­тай­ско­го Все­во­лод Ти­хо­нов;
– пса­лом­щик се­ла Ка­тай­ско­го Свя­то-Тро­иц­кой церк­ви Ан­дрей Глад­ких. 
Так­же 11 июня свя­щен­ни­ком Ар­ка­ди­ем Би­рю­ко­вым и пса­лом­щи­ком Все­во­ло­дом Ти­хо­но­вым бы­ло со­вер­ше­но по­гре­бе­ние, ещё од­но­го му­че­ни­че­ски по­гиб­ше­го от рук крас­но­ар­мей­цев. Это был граж­да­нин се­ла Бо­ров­ско­го Ни­ки­та Ти­то­вич Мар­тю­шев, ему бы­ло 59 лет. Свя­щен­ни­ком Ка­тай­ско­го се­ла Ар­ка­ди­ем Би­рю­ко­вым и пса­лом­щи­ком Все­во­ло­дом Ти­хо­но­вым, Ни­ки­та Ти­то­вич был по­хо­ро­нен на при­ход­ском клад­би­ще. 
За­пись о при­чине его смер­ти в мет­ри­че­ских кни­гах гла­сит, – убит крас­ной ар­ми­ей. Для срав­не­ния – за­пись, го­во­ря­щая о смер­ти от­ца Ар­ка­дия на­пи­сан­ная в тот же день, тем же че­ло­ве­ком, су­дя по по­чер­ку Диа­ко­ном Алек­сан­дром Чир­ки­ным, го­во­рит, убит крас­но­ар­мей­ца­ми.
Через ме­сяц пра­вя­щий Ар­хи­ерей Гри­го­рий (Яц­ков­ских) объ­ез­жал тер­ри­то­рию Ека­те­рин­бург­ской Епар­хии. Марш­рут был со­став­лен та­ким об­ра­зом, чтобы по­се­тить все «ме­ста стра­да­ний и смер­ти» му­че­ни­ков-иере­ев». (Из­ве­стия Ека­те­рин­бург­ской Церк­ви 1918 г. «16 –й» С. 306) в па­мять об этих со­бы­ти­ях Епар­хия вы­пу­сти­ла спе­ци­аль­ный по­ми­наль­ный спи­сок, в ко­то­ром упо­ми­на­лись их име­на, ме­сто уби­е­ния и об­сто­я­тель­ства их кон­чи­ны. В ме­стах оста­но­вок Вла­ды­ки эти спис­ки раз­да­ва­лись при­хо­жа­нам и на­сто­я­те­лям хра­мов для по­ми­но­ве­ния уби­ен­ных. Все­го в спис­ке зна­чи­лось 46 свя­щен­ни­ков. Ныне по­чти все они ка­но­ни­зи­ро­ва­ны. В этом спис­ке и упо­ми­на­ет­ся имя от­ца Ар­ка­дия, об­сто­я­тель­ства его смер­ти ука­за­ны – за­ко­лот. 
Про­слу­жил отец Ар­ка­дий Га­ря­ев Церк­ви Хри­сто­вой 20 пол­ных лет с 30 июня 1897 го­да по 1 июля 1918 год, ко­гда и был убит.
Ре­ше­ни­ем Си­но­да от 2002 го­да свя­щен­но­му­че­ник Ар­ка­дий Га­ря­ев был при­чис­лен к ли­ку Свя­тых в Со­бо­ре но­во­му­че­ни­ков и ис­по­вед­ни­ков Рос­сий­ских. 
О судь­бе род­ствен­ни­ков от­ца Ар­ка­дия мы зна­ем немно­го из рас­ка­зов ста­ро­жил се­ла. Ан­на Его­ров­на Уша­ко­ва 1921 го­да рож­де­ния рас­ска­зы­ва­ет что су­пру­га от­ца Ар­ка­дия ра­бо­та­ла учи­тель­ни­цей в Бо­ров­ской шко­ле, и что стар­ший брат Ан­ны Его­ров­ны ещё учил­ся у неё , а вот са­ма она не успе­ла. Жи­ла Агри­пи­на Ев­ге­ньев­на в дья­кон­ском до­ме, (ко­то­рый, кста­ти, со­хра­нил­ся до на­ших дней и был пе­ре­дан пра­во­слав­ной церк­ви, сей­час там на­хо­дят­ся мо­на­ше­ские ке­льи) боль­шая часть ко­то­ро­го бы­ла от­да­на но­вой вла­стью под сель­ский со­вет. В до­ме свя­щен­ни­ка, из ко­то­ро­го вы­се­ли­ли ма­туш­ку, раз­ме­ща­лась Бо­ров­ская шко­ла, в ко­то­рой и пре­по­да­ва­ла Агри­пи­на Ев­ге­ньев­на. Спу­стя ка­кое то вре­мя же­нил­ся и уехал пер­вый сын Агри­пи­ны Ев­ге­ньев­ны, по­том уехал и вто­рой, а вме­сте с ним уеха­ла и мать. По сло­вам Ан­ны Его­ров­ны Ми­ха­ил, и Ни­ко­лай бы­ли «со­вет­ски­ми». Так ли это? Ни до­ка­зать не опро­верг­нуть это мы сей­час не мо­жем.
По рас­ска­зам дру­гой жи­тель­ни­цы, Агри­пи­на Ев­ге­ньев­на по­сле убий­ства от­ца Ар­ка­дия, жи­ла у её род­ствен­ни­ка. Воз­мож­но это бы­ло сра­зу же по­сле го­не­ний, пе­ред по­се­ле­ни­ем Агри­пи­ны Ев­ге­ньев­ны в дья­кон­ский дом.
В ян­ва­ре 2005 го­да прео­свя­щен­ным Ми­ха­и­лом, епи­ско­пом Кур­ган­ским и Шад­рин­ским на Епар­хи­аль­ном со­бра­нии мест­но­го ду­хо­вен­ства был за­слу­шан до­клад свя­щен­ни­ка Свя­то-Ни­коль­ской церк­ви от­ца Сер­гия о свя­щен­но­му­че­ни­ке Ар­ка­дии Га­ря­е­ве пре­сви­те­ре Бо­ров­ском. Вла­ды­ка вы­ска­зал своё бла­го­рас­по­ло­же­ние, в де­ле по­чи­та­ния Бо­жье­го Угод­ни­ка, бла­го­сло­вил на­пи­са­ние Ико­ны ему, и слу­же­ние ему мо­леб­нов, а так­же бла­го­сло­вил даль­ней­ший сбор ма­те­ри­а­лов, в осо­бен­но­сти тех, ко­то­рые ука­зы­ва­ли бы на ме­сто по­гре­бе­ния свя­щен­но­му­че­ни­ка, а так­же Вла­ды­ка Ми­ха­ил ска­зал, что эта ин­фор­ма­ция бу­дет по­сла­на мит­ро­по­ли­ту Юви­на­лию с прось­бой о под­ня­тии его мо­щей. Вот од­но из та­ких сви­де­тельств – вос­по­ми­на­ние быв­ше­го на­сто­я­те­ля Свя­то-Ни­коль­ско­го хра­ма про­то­и­е­рея от­ца Алек­сандра Ни­ку­ли­на при­ве­де­но ни­же:
В 1986 го­ду, по­чти через 70 лет по­сле за­хо­ро­не­ния свя­щен­но­му­че­ни­ка, на­сто­я­тель церк­ви Свя­ти­те­ля Ни­ко­лая в се­ле Бо­ров­ском (ни­ко­гда не за­кры­вав­шей­ся) ныне по­чив­ший отец Ни­ко­лай По­кров­ский бла­го­сло­вил ис­ко­пать «свя­той ко­ло­дец» для остат­ков освя­щён­ной во­ды. Ко­гда на­ткну­лись на кир­пич­ную клад­ку гроб­ни­цы на глу­бине двух мет­ров, в воз­ду­хе рас­про­стра­ни­лось обиль­ное бла­го­уха­ние. Ме­сто вновь за­сы­па­ли зем­лёй, по­ста­ви­ли крест и об этом, отец Ни­ко­лай по­ве­дал за­сту­пив­ше­му на его ме­сто от­цу Алек­сан­дру Ни­ку­ли­ну. По­сле рас­спро­са ста­рых при­хо­жан мы узна­ли, что это мо­ги­ла от­ца Ар­ка­дия Га­ря­е­ва.
Вско­ре бла­го­да­ря дан­ным За­ру­беж­ной Церк­ви, ста­ла из­вест­ной да­та его му­че­ни­че­ской кон­чи­ны. И с это­го вре­ме­ни в день его па­мя­ти, ста­ли слу­жить ве­ли­кую па­ни­хи­ду и про­пе­вать пес­но­пе­ния Но­во­му­че­ни­кам и Ис­по­вед­ни­кам Рос­сий­ским. в бо­ру отыс­ка­ли ме­сто ги­бе­ли свя­щен­но­му­че­ни­ка, По­пов­ские Ямы, и там был уста­нов­лен боль­шой крест. В 1996 го­ду у свя­то­го кре­ста по­бы­ва­ла вдо­ва пле­мян­ни­ка Ца­ря-Му­че­ни­ка Оль­га Ни­ко­ла­ев­на Ку­ли­ков­ская-Ро­ма­но­ва. По­чи­та­ние свя­щен­но­му­че­ни­ка Ар­ка­дия ста­ло ча­стью жиз­ни при­хо­жан-па­лом­ни­ков этой церк­ви и со­здав­ше­го­ся здесь мо­на­сты­ря. В 2002 го­ду по неко­ей бла­го­вид­ной при­чине вновь был про­рыт ход к гроб­ни­це от­ца Ар­ка­дия. На сей раз, из гроб­ни­цы был ак­ку­рат­но вы­нут один кир­пич и все при­сут­ство­вав­шие уви­де­ли пре­крас­но со­хра­нив­ший­ся сос­но­вый гроб, по­кры­тый ме­ста­ми об­лу­пив­шей­ся зе­лё­ной крас­кой. При июль­ской жа­ре в те­че­нии двух недель от гро­ба ис­хо­ди­ло тон­кое бла­го­уха­ние. На гроб­ни­цу по­ста­ви­ли ико­ну Свя­той Тро­и­цы и за­жгли лам­па­ду. Мно­гие мо­ли­лись и при­кла­ды­ва­лись к оче­вид­ной свя­тыне. Од­на жен­щи­на ис­це­ли­лась от сво­е­го неду­га. По бла­го­сло­ве­нию пра­вя­ще­го ар­хи­ерея Кур­ган­ской епар­хии Прео­свя­щен­но­го Ми­ха­и­ла мо­гил­ку свя­щен­но­му­че­ни­ка вновь при­кры­ли зем­лёй в ожи­да­нии су­деб Бо­жи­их.

 

 

https://azbyka.ru/days/sv-aleksij-drozdov

 

Про­то­ди­а­кон Алек­сий Дроз­дов ро­дил­ся в 1883 го­ду, а му­че­ни­че­ская кон­чи­на его при­хо­дит­ся на 14 июля 1942 го­да. Отец Алек­сий был про­слав­лен в ли­ке свя­тых му­че­ни­ков опре­де­ле­ни­ем Свя­щен­но­го Си­но­да от 11 ап­ре­ля 2006 го­да.

 

СРЪБСКИ ИЗТОЧНИЦИ:

 

https://svetosavlje.org/zitija-svetih-8/2/

 

1. ЈУЛИ

 

СТРАДАЊЕ СВЕТИХ МУЧЕНИКА

КОЗМЕ и ДАМЈАНА,

бесплатних лекара

 

После телесног прослављења на земљи Владике Христа Бога нашег, свуда се прочуше, као нешто достојно дивљења, подвизи светих Христових мученика, јер се у њима показа Спаситељева сила, и сви се дивљаху њиховом храбром противљењу мучитељима и непобедивом трпљењу. У такве мученике спадају и ови свети срадалци Козма и Дамјан, браћа по телу, рођени од једног оца и мајке у старом Риму, и васпитани у хришћанској побожности.

Изучивши лекарску уметност, ова света браћа исцељиваху сваку болест, јер им у свему помагаше благодат самога Бога. И на које год болесне људе и стоку полагаху руке своје, ови одмах потпуно оздрављаху. Но добри исцелитељи ни од кога не узимаху награду за исцељења, због чега и бише прозвани: бесплатни лекари. Само једну најскупоценију награду они захтеваху од исцељиваних: веру у Христа. И стварно, не само у самом Риму, него и у околним градовима и селима, које они пролажаху и болесне исцељиваху, многе обраћаху ка Христу. Но поред благодати исцељивања они чињаху добра људима и издашним давањем. Јер имајући велико имање, које им преко родитеља беше остало од предака, они га продаваху и раздаваху ништима и невољнима; храњаху гладне, и одеваху наге, и указиваху сваку милост и милосрђе беднима и оскуднима, А када исцељиваху болне, они им говораху овако: „Ми само полажемо руке на вас, и ништа не можемо учинити својом силом, него све врши свемогућа сила јединог истинитог Бога и Господа Исуса Христа; ако поверујете у Њега несумњалачки, одмах ћете оздравити“. – И болесници, верујући, добијаху оздрављење. На тај начин свакодневно многи, одвраћајући се од идолопоклоничког безбожја, приступаху Христу.

Боравиште ових светих лекара бејаше у једном селу у околини Рима, где се налазило имање њихових родитеља. Имајући ту пребивалиште, они сву околину просветише светом вером. Међутим ђаво, не могући гледати тако светло врлинско живљење њихово, подстаче неке служитеље своје да отиду к цару и оклеветају пред њим невине. У то време у Риму цароваше Карин[1]. Он послуша клеветнике, и одмах посла војнике у то село да ухвате бесплатне лекаре Козму и Дамјана и да их доведу к њему на суд. Када војници стигоше до села, и стадоше распитивати за Козму и Дамјана, верни се стекоше к светима и молише их да се прикрију за кратко време, док мине царев гнев. Али их свети не хтедоше послушати, и хитаху да добровољно изађу пред војнике који су их тражили, желећи да пострадају за Христа с радошћу. Но када се к њима слегоше врло многи верни и сузним молбама их наговараху да сачувају живот свој не себе ради већ ради спасења многих, они их и против воље своје послушаше. Тада верни, узевши свете лекаре, сакрише их у некој пећини. Међутим војници, брижљиво потраживши свуда свету браћу и не нашавши их, испунише се јарости и гнева, па дохватише неке угледне људе из тог села, метнуше их у окове, и поведоше у Рим. Дознавши за то, свети Козма и Дамјан сместа изађоше из пећине и потрчаше за војницима. Када их достигоше на путу, они им рекоше: „Отпустите невине, а узмите нас, јер смо ми они које вам је наређено да ухватите“.

Војници онда пустише оне људе, а светог Козму и Дамјана оковаше у вериге и одведоше у Рим. Ту их оковане затворише у тамницу до сутрадан. А кад се раздани, цар седе пред народом на обичном судишту, које се налазило на гледалишту позоришном, и преда њ бише изведени свети сужњи Козма и Дамјан. Цар им стаде громко говорити: Јесте ви то који се противите боговима отаца наших и некаквом чаробњачком вештином бесплатно исцељујете болести код људи и стоке, заводећи просте људе да одступају од отачких богова и закона? Али макар сада, оставите своју заблуду и послушајте мој добри савет: приступите, принесите жртву боговима који су вас до сада дуго трпели. Јер богови, увређени од вас, не узвратише вам злом за зло, ма да су и могли то учинити, него стрпљиво очекиваху ваше обраћење к њима.

На то свети угодници Христови, као једним устима одговарајући цару, рекоше: Ми не заведосмо ни једног човека; ми не знамо никакву чаробњачку вештину, нити икоме учинисмо какво зло, него лечимо болести силом Спаситеља нашег Исуса Христа, као што Он заповеди говорећи: Болесне исцељујте, губаве чистите (Мт. 10, 8). А ми то чинимо бесплатно, пошто Спаситељ тако завешта рекавши: Забадава сте добили, забадава и дајите (Мт. 10, 8). Та ми не требамо имања, већ иштемо спасење душа људских, и служимо немоћнима и ништима као своме Христу, јер старање о њима Он односи на Себе, објављујући добротворцима: Огладнех, и дадосте ми да једем; ожеднех, и напојисте ме; го бејах, и оденусте ме (Мт. 25, 35.36). Ове заповести Његове ми се старамо да испуњујемо, очекујући да од Њега добијемо награду у бесконачном животу небеског царства. А тобожњим боговима твојим служити, ми нипошто не пристајемо. Ти и они што су с тобом, служите им; ми пак насигурно знамо да то нису богови. А ако желиш, царе, ми ћемо ти предложити добар савет, да би ти познао јединог истинитог Бога, Творца свију, који чини те сунце обасјава и зле и добре, и даје дажд праведнима и неправеднима (Мт. 5, 45) – за потребе наше, а у славу превеликог имена Свог: одступивши од безосећајних и бездахних идола – служи Њему!

Цар Карин рече на то светима: Ја сам вас позвао не да красноречите, него да жртву боговима принесете. Светитељи одговорише: Ми приносимо бескрвну жртву – душе наше једином Богу нашем, који нас је избавио од замке ђавола и дао Јединородног Сина Свог за спасење целога света. Овај Бог наш није саздан него је Саздатељ свих, а твоји богови су измишљотине људске и дело руку занатлијских, и када међу људима не би било заната који вам прави богове, ви не би имали коме да се клањате.

Не вређајте вечне богове, рече Карин, него боље принесите им жртве и поклоните им се, ако не желите да будете стављени на муке. – Слуге Христове, испунивши се Духа Светога, рекоше: Буди посрамљен са боговима твојим, Карине! Пошто се ум твој одвраћа од свагда постојећег и вавек живећег Бога и обраћа се к безосећајним и никада не живевшим идолима, то ради посрамљења твог, и да би својим властитим искуством сазнао да је Бог наш свемогућ, нека се лице твоје посуврати на телу твом и са свога места окрене на супротну страну!

Када светитељи то изрекоше, одмах се Карину измени лице и шија му се посуврати, те му се лице обрете на плећима и он не могаше окренути врат свој, нити му ко могаше помоћи. И тако сеђаше Карин на престолу са посувраћеним вратом и лицем. Међутим народ, посматрајући то, громогласно викаше: Велик је Бог хришћански и нема другог Бога осим Њега!

У то време многи повероваше у Христа, и мољаху свете лекаре да исцеле цара. А и сам цар мољаше их, говорећи им: Сада ваистину знам, да сте ви слуге Бога истинога. Стога вас молим, као што исцелисте многе, исцелите и мене, да бих и ја веровао, да нема другог Бога осим вами проповеданога, који је створио небо и земљу. – Светитељи му рекоше на то: Ако сазнајеш Бога који ти је даровао живот и царство, и поверујеш у Њега свим срцем својим, онда ће те Он исцелити. – Цар на то рече громким гласом: Верујем у Тебе, Господе Исусе Христе, истинити Боже, помилуј ме и не помени моје досадашње незнање!

Док цар говораше ово, врат се његов исправи, лице му се поврати на своје место као што је и спочетка било, и он, уставши са свога места, подиже очи своје и руке к небу, и заједно са целим народом узнесе благодарност Богу, говорећи: Благословен си Христе, истинити Боже, који си ме преко ових светих слугу Твојих извео из таме на светлост. – И тако исцеливши се, цар одаде достојно поштовање светим лекарима Козми и Дамјану, и отпусти их с миром.

Изишавши из Рима, света браћа се упутише у своје село. А житељи њиховога села и околине, чувши све шта светитељи учинише у Риму, изиђоше у сусрет угодницима Божјим и дочекаше их с радошћу, веселећи се и славећи Господа Христа. Светитељи пак, по обичају своме, опет прохођаху околне градове и села, исцељујући недуге и светом вером просвећујући све, па се поново враћаху у своје село. А завидљиви ђаво, пошто не могаде првим лукавством својим да нашкоди светим лекарима и уклони их са земље живих, измисли друго средство. У крају том бејаше један веома чувен лекар, код кога се спочетка учише лекарској вештини и ови свети, Козма и Дамјан. Не подносећи славу угодника Божјих, непријатељ рода људског подстаче овог чувеног лекара на завист према светитељима. Он дакле ласкаво призва к себи свету браћу, и под изговором да беру лековите траве изведе их у планину, а у срцу свом имађаше Кајинову мисао. Пошто их заведе далеко, он удеси тако да сваки одвојено скупља траве. Затим, напавши најпре на једнога, уби га камењем; а потом на исти начин погуби и другог. После тога тела њихова он сакри крај тамошњег потока.[2]

Тако свети страдалци Христови, бесплатни лекари Козма и Дамјан, окончаше живот свој, и удостојише се мученичких венаца од Христа Господа Спаситеља нашег, коме са Оцем и Светим Духом част и слава, сада и увек и кроза све векове. Амин.

 

СПОМЕН ПРЕПОДОБНОГ ОЦА НАШЕГ

ПЕТРА ПАТРИЦИЈА

 

Преподобни Петар роди се и би васпитан у Цариграду од славних и богатих родитеља. Отац његов Константин беше патриције[3] и војвода. Од младости усрдно се занимајући наукама, Петар нарочито добро изучи философију, а такође изучи и све остале световне науке. Поставши пунолетан он ступи у брак, и после смрти свога оца он наследи његов угледни патрицијски положај, и би постављен за патриција у време благочестиве царице Ирине и њеног сина Константина[4]. А када на царски престо ступи Никифор[5] и изби рат између Грка и Бугара, тада цар постави Петра за главног војводу над целокупном војском, и кренуше са војском против Бугара. У току овог великог рата најпре Грци победише Бугаре, а затим, по попуштењу Божјем, Бугари, пошто се опоравише од доживљеног пораза, жестоко разбише Грке, па и самога цара њиховог Никифора убише. Тада би ухваћен од Бугара и блажени Петар са педесет грчких кнезова. Бугари тада још не беху хришћани.

Осуђен на муке и смрт, војвода Петар лежаше у тамници. А када се усрдно мољаше Богу за своје избављење, њему се ноћу јави свети Јован Богослов, избави га тамнице и одведе у његову отаџбину. Од тога времена Петар се сав посвети на службу Богу; и убедивши се у ништавност свега земаљског, он се повуче на Олимпијску Гору[6]. Примивши тамо ангелски лик, он се подвизаваше заједно са Јоаникијем Великим[7], и научи се свакој врлини.

Проживевши на Олимпијског Гори тридесет и четири године, Петар отпутова у Цариград, пошто му већ беше умрла супруга и син. Ту он поживе најпре неко време при цркви коју он беше подигао и звала се Евандриска. Затим, повукавши се на једно усамљено безмолвно место, он начини себи малу келију и проживе у њој осам година, носећи оштру власеницу на телу и све године свога испосничког живота проводећи бос. Постом, бдењем и осталим монашким подвизима он страшно изнури себе.

Подвизавајући се тако врлински и богоугодно, преподобни Петар се упокоји у Господу и би прибројан к лику Преподобних, који славе Оца и Сина и Светога Духа вавек. Амин[8].

 

СТРАДАЊЕ СВЕТОГ МУЧЕНИКА

ПОТИТА

 

У време царовања Антонина[9], када свуда беше не мало гоњење на хришћане, живљаше у Сардинији[10] неки човек Гилас, који се држао идолопоклоничког безбожја. У њега беше син јединац, тринаестогодишњи дечак, по имену Потит. Умудрен премудрошћу Бога који из уста мале деце чини себи хвалу (Пс. 8, 3; Мт. 21, 16), и просвећен благодаћу Светога Духа, Потит познаде Творца свог и Њему Јединоме приношаше своје молитве и поклоњења, а гнушаше се бездахних идола. Умејући да чита књиге, Потит нађе хришћанска Божанствена Писма и, прочитавши их, испуни се духовне мудрости и разума. Отишавши кришом од оца код хришћана, он прими свето крштење, и клоњаше се гадних жртвоприношења идолских. А отац његов Гилас, видећи сина свог где се клони идола, ожалости се и стаде му веома нежно и благо саветовати да заједно с њим принесе жртву јелинским боговима. На то свети дечак одговори оцу: Оче, ти ми говориш не добре речи, наређујеш ми да принесем жртву демонима. Ако ти мене, сина твог, стварно очински волиш, онда ми саветуј оно што душу спасава, а не што је погубљује. Ја желим да се ти, познавши истину, одвратиш од погане заблуде и станеш служити Јединоме на небесима живећем и све држећем Богу, Творцу свеколике твари. Разљутивши се, отац га затвори у одвојену одају и нареди укућанима да се нико не дрзне дати дечаку хлеба и воде. Притом рече Потиту: „Да видимо, да ли ће ти дати храну и пиће Бог твој, кога ти почитујеш!“ – Међутим свети дечак Потит, преклонивши колена, мољаше се Богу, говорећи: Суди, Господе, супарницима мојим, и удри оне који ударају на ме (Пс. 34, 1), јер желим да служим Теби, Господу моме Исусу Христу, који си изволео сићи с неба на земљу ради спасења људског. Погледај на молитву смиреног слуге Твог и укрепи ме у глади, као што си укрепио пророка Твог Данила, баченог у ров међу лавове. Ти си рекао у светом Еванђељу Свом: Блажени гладни и жедни правде, јер ће се наситити; блажени прогнани правде ради, јер је њихово царство небеско (Мт. 5, 6.10). Стога не остави и мене, овде закључаног и мореног глађу и жеђу правде Твоје ради!

Свети дечак борављаше у том затвору много дана, од оца мучен глађу и жеђу, а од Бога укрепљаван духовном храном и од Духа Светога напајан благодаћу, и лице његово сијаше као сунце. Веселећи се о Господу Богу свом, он говораше: Благодарим Ти, Господе, што си мене, недостојног слугу Твог, благоизволео наситити Твојим духовним благима, која се утолико јаче желе уколико се више добијају. И још Те молим, Боже благи и милостиви, Боже анђела и арханђела, који не желиш смрти грешника него да се обрати и жив буде: услиши ме свим срцем вапијућег к Теби за родитеља мога; дај му познање истине Твоје и разумевање вере; отвори му ум, да би познао Тебе, Творца свог, и послужио Теби једноме а не јелинском многобожју. Нека се не порадује због њега непријатељ рода хришћанског – ђаво, него нека се прослави на њему свемогућа сила Твоја, која упућује заблуделе на спасење.

Док се свети дечак тако молио, њему се јави анђео Господњи укрепљујући га и говорећи му: Ти ћеш добити што молиш! Бог у кога свим срцем верујеш, свагда је с тобом, и ти ћеш добити што иштеш од Њега. Али знај и ово, да се против тебе спремио погубитељ душа људских – ђаво. Стога ти је потребно да се обучеш у све оружје Божје, да би се могао супротставити лукавствима његовим (Еф. 6, 11).

Рекавши то, анђео светлости отиде. А свети дечак продужи молити се Богу, говорећи: Смилуј се на ме, Боже, смилуј се на ме; јер се у Тебе узда душа моја, и под сен крила Твојих склањам се док не прође безакоње (Пс. 57, 2).

Пошто прође мало времена, Потиту се изненада јави ангео таме блистајући лажном светлошћу, и рече му: Ево дођох к теби, безазлени јуноша, да ти не би душом својом и телом малаксавао од глади и жеђи, него да би послушао свога оца и с њим се гозбено наситио. Ја сам Христос; смиловах се на тебе, видећи твоје сузе, и дођох да те посетим. – Иди од мене, Сатано! непријатељу истине! одговори свети дечак Потит; нећеш преварити слугу Божјег; ти ниси Христос већ антихрист. – Рекавши то, свети се стаде молити, говорећи: Господе Исусе Христе! одагнај од мене овог поганог врага и вргни га у бездан, на који је осуђен са слугама својим!

Тада ђаво, изменивши претворни ангеоски изглед, начини се као огроман див, висок петнаест лаката, па се затим опет претвори у громадног вола и зарика страшним гласом. А свети дечак, оградивши себе крсним знаком, рече му: Престани, злобни душе, кушати војнике Христове! јер нећеш моћи уплашити крвљу Христовом искупљеног и крсном силом ограђеног! – И ђаво тог часа ишчезе, али се глас његов чујаше где говори издалека: О, како млад дечак побеђује мене! Авај мени, где сада да одахнем? На кога ћу одапети стреле своје! Ако се привучем к старцу, ни он ме неће тако лако победити као овај дечко. Али идем, и ући ћу у кћер јединицу цара Антонина, и на њој ћу показати силу своју! А против тебе, Потите, ја ћу нахушкати цара да те погуби у страшним мукама. – Свети Потит одговори: Враже! ма каквим ме мукама ти подвргавао, ја ћу те свуда побеђивати, побеђивати не ја већ Господ мој Исус Христос! – И побеже ђаво вичући: Тешко мени, јер сам дечком побеђен!

После тога Потитов отац Гилас изведе Потита из затвора и рече му: Чедо, принеси боговима жртву, јер цар нареди да сваки који не принесе боговима жртву буде уморен страшним мукама или бачен зверовима да га поједу. Ја патим због тебе, пошто си ми јединац; не желим да изгубим свога наследника. – Свети дечак га упита: Којим то боговима треба принети жртву, да бих знао по именима? – Зар ти, чедо, не знаш, одговори отац, бога Зевса[11], и Ареја[12], и Минерву[13]? – Потит на то рече: Откако сам се родио, ја никада нисам чуо да постоје такви богови већ само идоли. О, оче! када би ти знао како је велик Бог хришћански, који нас спасе понизивши себе, ти би поверовао у Њега, јер је Он једини истинити Бог, који је створио небо и земљу, а сви остали многобожачки богови јесу ђаволи. Гилас упита: Откуда теби те речи које говориш? – Свети дечак одговори: Мојим устима говори Онај коме служим; јер је Он рекао у Своме Еванђељу: Не брините се како ћете или шта ћете говорити, јер ће вам се у онај час дати шта ћете казати (Мат. 10, 19).

Зар се ти не бојиш мука, чедо моје? упита Гилас. Шта ћеш радити када те одведу кнезу мучитељу и он те стави на љуте муке? – Осмехнувши се, свети дечак одговори: О, оче! безумну си реч изговорио! Господ мој Исус Христос, Искупитељ душа наших, Он ће укрепити мене, слугу Свога. Зар ти, оче, не знаш да именом Господњим Давид, ненаоружани младић, уби каменом силнога Голијата и, зграбивши мач његов, одсече му главу? – Гилас га упита; Уздајући се у Бога свог, јеси ли готов да за име Његово поднесеш сва страдања? – Свети одговори: Верујем Творцу моме, Оцу и Сину и Светоме Духу, Једноме у Тројици Богу, да ће ми дати снаге да не само јуначки поднесем све муке него и да неустрашиво умрем за Њега.

Поверуј и ти, оче, у Бога о коме ти говорим, па ћеш се спасти, Јер они богови, којима се ти клањаш, ништа су, нити су икада икога спасли, нити су ишта могли учинити. И каква је корист клањати се мртвом металу и камену и дрвету, који, када на земљу падну, не могу устати, него се разбијају у парчад, и разбијани не дају гласа од себе, јер су неми и безосећајни? Имена којима називате своје идоле, то су имена којима су у старини називани најпокваренији и најбезаконији људи, који су се бавили демонским враџбинама и сваковрсним злочинима, заслужни сваке казне. Државни закони и у садашње време осуђују такве и предају на смрт. Бедне душе тих ваших богова сада се у паклу непрестано муче у вечном огњу који се никада не гаси. У том истом огњу заједно с њим мучиће се бесконачно и они који сада служе идолима тих богова. А наш, вечно живи Бог, управља свом видљивом и невидљивом твари, и влада небеским и земаљским, а оне који верују у Њега и служе Му истински прославља у небеском царству Свом, па и на земљи имена њихова чини славнима, обогаћујући их чудесном благодаћу, помоћу које они творе знаке и чудеса. Јер Он каже: Знаци онима који верују биће ови: именом мојим изгониће ђаволе; говориће нове језике; узимаће змије; ако и смртно што попију, неће им наудити; на болеснике метаће руке, и оздрављаће (Мк. 16, 17-18).

Слушајући овакве речи од дечка, отац његов Гилас удиви се и рече: Сада познах да је истинит хришћански Бог, који устима овога дечка говори такве и толике ствари, какве раније никада чуо нисам. Када у овом дечку не би било неке божанске силе, он не би могао од свога срца изговарати ове речи. Но, како видим, устима сина мог говори тај Бог.

И Гилас, уздахнувши и заплакавши, рече: Тешко мени грешноме! Млади дечко, син мој, далеко је паметнији од мене старога, јер он у детињству познаде истинитог Бога, а ја, стар годинама, не знадох Га до овога часа. Али сада ја верујем срцем и исповедам устима, да нема другога Бога осим Бога хришћанскога, и да нема Њему сличнога. – И тако Гилас, поверовавши у Хрнста, прими свето крштење под руководством сина свог, светог дечка Потита.

После крштења свога оца свети Потит, подражавајући апостолске трудове, отпутова из своје отаџбине Сардиније и дође у земљу звану Епир, и тамо проповедаше Христа. Затим одатле оде у град Валерију. У њему бејаше нека жена Кириакија, супруга сенатора Агатона, тешко болесна од губе, и ниједан је лекар не могаше излечити. А свети Потит, дошавши пред врата њене куће, сеђаше крај њих као просјак. Утом изиђе из те куће један евнух, и свети Потит замоли од њега мало воде да пије. А евнух га упита: Зар си овамо дошао да тражиш воде? Свети му одговори: Жедан сам, не толико воде из овога дома, колико спасења душа, да би се на овом дому показала благодат Господа мога Исуса Христа. – Удививши се речима светога, евнух га запита: Откуда си ти, дечко, и како се зовеш? Свети Потит одговори: Рођен сам од земље као и ти; име ми је Потит; слуга сам Господа мог Исуса Христа, који је Спаситељ душа људских верујућих у Њега, и Исцелитељ телесних недуга; Он је губаве чистио, раслабљене са одра подизао, слепе просвећивао, и мртве речју васкрсавао. – Евнух га упита: Ако си ти Његов слуга, можеш ли онда губаве исцељивати? Светитељ одговори: Где буде вере, тамо ће бити и исцељења, јер Господ мој Исус Христос по вери даје свакоме који иште у Њега. – Можеш ли ти, упита евнух, исцелити од губе госпођу нашу? Светитељ одговори: Ако поверује у Христа, Бога мог, оздравиће. Евнух рече на то: Ако је исцелиш, постаћеш господар свију имања њених. Светитељ одговори: Ја не желим ни злата, ни сребра, ни имања њена, него иштем да душу њену присајединим Христу Богу мом.

Евнух одмах извести о томе госпођу своју, и свети Потит би уведен код ње. Улазећи у њену одају, свети Потит рече: Мир Господа мог Исуса Христа нека буде дому овом! – Молим те, рече Кириакија светоме, исцели ме, ако можеш исцелити. Светитељ јој одговори: Веруј у Бога кога проповедам и прими свето крштење, па ћеш оздравити. Жена рече на то: Научи ме како да верујем.

Тада је свети Потит поучи о Христу Богу, показујући јој истинити пут спасења. Саслушавши то, жена рече светоме: Верујем да нема другог Бога осим Онога о коме ми ти говориш, и надам се да ће ме Он исцелити; а ти ради што ћеш радити. – Тада свети Потит, преклонивши колена на молитву, стаде са сузама говорити: Господе Исусе Христе, Царе ангела, Спаситељу душа, Ти си рекао Својим ученицима: именом мојим губаве чистите, мртве васкрсавајте (Мт. 10, 8); услиши, Владико, и мене, слугу Твог, и исцели ову жену; нека благодат Твоја буде на њој, да би незнабошци рекли, да си Ти истинити Бог и да нема другог Бога осим Тебе.

Помоливши се тако, свети устроји да буде крштење. И када жена уђе у купељ и крсти се, она се тог часа очисти од губе и изиђе из купељи потпуно здрава, имајући тело као млади јуноша. Угледавши то, муж Кириакије Агатон и сви домаћи његови повероваше у Христа и крстише се. И многи грађани, – скоро половина града, – гледајући на њих, примише свету веру, и благосиљаху Бога говорећи: Заиста велику светлост угледасмо ми преко овог дечака, који нас изведе из таме идолопоклоничке. А свети Потит им говораше: Ето, ви угледасте величије Божје, стога држите заповести Његове, и добићете вечно спасење.

Потом изишавши из града, свети Потит отпутова у пусту гору, звану Гаргара. И тамо борављаше са зверима као са овцама, јер му се по Божјем наређењу звери покораваху и у гомилама праћаху га. У то време уђе ђаво у кћер цара Антонина Агнију, и мучаше је. То веома ожалости цара, и Он се мољаше за кћер боговима својим, дајући им обећања и говорећи: Боже Аполоне, боже Зевсе, боже Арфане, исцелите моју кћер и ја ћу вам привести на жртву волове са позлаћеним роговима. – А устима девојке ђаво викаше, говорећи: Ја нећу изаћи одавде, док овамо не дође Потит који живи на гори Гаргари.

Цар одмах посла једнога свог великаша по имену Геласија са четрдесет војника на гору Гаргару да пронађу Потита. Отишавши тамо, и проходећи пустињу Гаргарску, они нађоше слугу Христовог где седи на гори, и око њега мноштво звериња. Угледавши то, војници се препадоше и хтедоше да беже, јер се звери окренуше к њима, готове да јурну на њих. Али светитељ запрети зверима, рекавши: „Разиђите се на своја места, не повређујући никога“. И звери се одмах разиђоше. Тада свети Потит упита Геласија: Зашто си са толиким војницима дошао на мене? А Геласије га запита: Јеси ли ти Потит? – Ја сам грешни слуга Господа мог Исуса Христа, одговори светитељ. – Цар Антонин треба те, продужи Геласије, стога пођи с нама к њему. Светитељ узврати: Шта треба незнабожном цару човек хришћанин?

Но војници, узевши светог Потита, одведоше га у Рим и приведоше цару. Цар га упита: Каквога си рода? – Хришћанин сам, одговори светитељ, и родитељи су ми хришћани. – Зар ти не знаш, упита Антонин, за наша царска наређења, да се сваки који се не клања боговима преда на смрт? – Ја то и желим, да бих умро за Христа Бога мог, одговори свети. – До мене је, настави цар, дошао глас о теби, да ти можеш исцелити моју кћер. Учиниш ли то, ја ћу те обасути многим почастима и богатствима. – А зашто је богови твоји не исцеле? одврати светитељ цару; – Како се усуђујеш тако осионо говорити мени? упита цар. – Ако исцелим твоју кћер, одговори Потит цару Антонину, хоћеш ли веровати у Бога у кога ја верујем? – Цар обећа да ће веровати. На то му светитељ рече: Знам да је срце твоје окорело и ти нећеш поверовати, али ћу ја силом Бога мог учинити то ради присутног народа, да виде и верују и прославе име Господа Исуса Христа.

Тада би доведена царева кћи и постављена пред светим Потитом. И устима њеним рече ђаво светоме: Шта, Потите, не рекох ли ти да ћу учинити да дођеш к цару и против своје воље? А светитељ, дунувши у лице девојци, рече ђаволу: Господ мој Исус Христос, Син Бога живога, коме се покорава свака твар небеска, земаљска и преисподња, запрећује ти, нечисти душе, и наређује да изађеш из овог створења Његовог, и да немаш више власти ући у њу. – Рекавши то, светитељ удари девицу десном руком по лицу; и тог часа сви видеше где из њених уста излази страшна змија; и изишавши из ње, ишчезе. Видевши то, присутни се запрепастише, и говораху: „Ваистину је велик Бог овога дечка!“ И многи од њих повероваше у Христа.

Удиви се и цар видевши то, и говораше: О, како велику силу има хришћанско чаробњаштво! – На то му свети Потит рече: Тешко теби, безумни царе, јер видевши величије Божје, не верујеш у Бога! – Цар узврати: Ја узносим благодарност боговима мојим, који исцелише моју кћер. – Лажеш, царе, одговори светитељ, не богови твоји већ Господ Христос Бог мој исцели твоју кћер. – Остави те речи твоје, рече цар, и принеси жртву боговима мојим, па ћу те учинити великим у царској палати мојој, и даћу ти злато, сребро и богатства. – Свети Потит одговори на то: Нема ти добра, о царе! Ти ми обећаваш оно што ја сматрам за ђубре земаљско. Ја имам на небу богатства непролазна и неисказана, која Господ мој Христос уготови свима који Га љубе; а твоје злато и сребро, и сва твоја богатства појешће огањ.

Ти опет осионо говориш са мном! узвикну цар с гневом. – Да, говорим, одговори свети дечак, јер те се не бојим: Господ мој Исус Христос избавиће ме из твојих руку. – Ти ме вређаш и срамотиш, настави цар, али ја трпим штедећи младост твоју, и саветујем ти да боговима принесеш жртву, да те одмах не би почео мучити. – Поштеди себе сама, одговори светитељ, јер се теби припрема страшан пакао, и пропашћеш заједно са својим царством, и вечито ћеш горети у огњу неугасивом заједно са твојим оцем ђаволом.

Бесан од јарости, цар нареди да светог Потита обнаже и жестоко бију гвозденим штаповима. Бијен, свети говораше: Благодарим Ти, Господе мој, што си ме удостојио страдати за име Твоје! – А цар упита мученика: Шта желиш, Потите: умрети или принети жртву боговима, да би остао жив и читав? – Којим боговима хоћеш да принесем жртву? упита Потит. – Цар нареди да престану бити мученика, и рече му: Зар ти не знаш великог бога Зевса, Арфана и Минерву? – Осмехнувши се, свети Потит одговори: Да видимо какви су ти богови, па ћу учинити што будеш наредио. – Цар га с радошћу одведе у идолски храм. Но чим се свети Потит помоли вишњем Богу, идоли попадаше и разбише се у парампарче. Тада светитељ рече цару: Ако су ово истински богови, зашто онда попадаше? и попадавши, зашто не устају и не помажу себи самима? Увиди дакле, царе, како је огромна сила Бога мог!

Испунивши се стида и јарости, цар нареди да мученика окују у тешке окове и вргну у тамницу. Боравећи у тамници и молећи се, светитељу се јави лучезарни ангео, крепећи га и тешећи га: и тешки окови на њему растопише се као восак, и тамница се у поноћи испуни светлости, и по њој се разли неисказан миомир. Осетивши тај миомир, стражари се чуђаху и међу собом питаху, откуда долази тај мирис. Но погледавши кроз прозорче у тамницу, они приметише необичну светлост, и угледаше светитеља без окова где се радује, хвали Бога и разговара са ангелом, и испунише се страха и ужаса. У свитање пак они одоше и обавестише цара о свему. Тада цар нареди да се спреми гледалиште и да гласници објаве да се народ слегне на гледалиште. И кад се искупи много народа, дође цар и севши на обичном судишту нареди да мученика изведу из тамнице и доведу преда њ на суд. Доведен на гледалиште, мученик се прекрсти и светла лица стаде пред цара. А цар Антонин, пламтећи гневом и грозно гледајући на мученика угшта: Потите, шта мислиш, где се сада налазиш? – Налазим се на земљи Бога мога, одговори Потит. – На то рече цар: Сада ће настати погибија твоја, и који ће те бог избавити из руку мојих? – Светитељ одговори: Нека стид попадне лице твоје, царе, јер пас има бољу памет од тебе. Та пас, кад добије хлеба из чије руке, умиљава се око тог човека; а ти, добивши исцељење твоје кћери од Бога мог, говориш хулу на Њега.

Тада цар нареди одмах да мученика нага обесе на мучилишту и пале свећама, па затим заповеди да му железним ноктима стружу тело. Трпећи све то као у туђем телу, свети мученик се ругаше цару говорећи: Где су твоје претње, царе? Ти се хваљаше да ћеш ме савладати мукама, али ја мучен не осећам никакве болове. Знај дакле и разуми, да ова мучења причињавају болове не моме телу већ твоме срцу, пошто их надвлађујем трпљењем и веселим се у њима.

Посрамљен, цар се још више разјари, и нареди да мученика скину с мучилишта и баце зверовима да га поједу. А зверови, пуштени на светитеља, притрчавајући падаху пред њим и лизаху му ноге, а светитељ викаше к цару: Шта сада велиш, погани мучитељу? Зар још не видиш силу Христа, Бога мог?

А цар, наредивши да звери буду враћене натраг, рече џелатима: Исеците овог проклетника на комаде, па разбацајте псима да поједу! – И када џелати узеше у руке секире и стадоше сећи светитеља, тада чудесном силом Божјом тело светитељево постаде тако чврсто, као тврд камен или гвожђе, да му секире не могаху ни најмање наудити, а џелати израњавише себе саме секирама. Видећи то, присутни народ се силно запрепасти, и многи, њих око две хиљаде, повероваше тада у Христа Господа, и викаху говорећи: у овом дечаку заиста делује онај исти Бог који раније делова у Петру и Павлу, који пострадаше у овом граду! – Видећи то и слушајући народни глас, цар мучитељ задрхта, и јекнувши из дубине срца рече: О, како је велико мађионичарство овог поганог хришћанина! – И нареди да се спреми железни тигањ и да се ужеже зејтин у њему, па да се мученик стави на тигањ и пече. Још нареди цар да се и олово растопи и њиме полива мучениково тело. Но свети мученик, као да се налажаше у неком прохладном месту, весељаше се и слављаше Бога, и к цару говораше: Заклињем те царском чашћу твојом, додај ми још овог растопљеног олова, јер осећам од њега врло велику свежину!

И беше у недоумици цар, коју би још најљућу муку измислио за мученика. И скинувши мученика са тигања, он нареди да донесу дугачак гвоздени клинац, да га усијају на ватри и одозго забију у главу мученику. Када то би учињено, догоди се Божјом силом да мученик, примивши у главу усијани клинац, пребиваше жив и здрав и без болова. Међутим болови, које је требало да мученик осећа, сручише се на цареву главу: разболевши се од страховите главобоље, цар вапијаше к мученику, говорећи: Смилуј се на мене, слуго Христов, и избави ме од ових болова; сада познајем силу Бога твог! – Нека те богови твоји исцеле! одговори светитељ. Међутим цар не престајући мољаше мученика да га исцели. Тада свети мученик рече: Ти нећеш добити исцељење док овамо не дође твоја кћи, коју Христос мој сатвори здравом.

Царева кћи би одмах позвана. Припавши к ногама мученику, она говораше: Молим те, слуго Божји, крсти ме у име свемоћног Бога твог, кога ти проповедаш! – И нареди светитељ да се одмах спреми купељ, и у присуству свега народа он сам крсти цареву кћер, пошто је у то време немогуће било наћи свештеника, јер су се сви свештеници скривали због гоњења. А после крштења цареве кћери мученик подиже руке своје к Богу и сатвори молитву за царево исцељење, и цар тог часа оздрави. Али, – о, слепила и безумља идолопоклоничког! – уместо да позна истинитог Бога и да Му узнесе благодарност, незнабожни цар стаде одавати благодарност поганим боговима својим, говорећи: Благодарим вам, боже Аполоне, боже Марсе и богињо Минерво, што ме исцелисте!

Тада свети Потит стаде жестоко корити цара, изобличавајући његово безумље и тврдоглавост и потпуну предатост прелести ђавољој. А цар, разјаривши се бесомучно, нареди да се мученику одсече језик и ископају очи. Но мученик Христов и по отсечењу језика разговараше јасно, славећи Бога и говорећи: Благосиљаћу Господа у свако доба, хвала је његова свагда у устима мојим; благосиљаћу Онога који је ставио песму нову у уста моја, и певаћу Богу у весељу и радости. – Цару пак рече: Шта си успео, безбожниче, што си ми језик одрезао? Ти си се надао да ми са језиком одузмеш говор из уста мојих; но ето, ти видиш и чујеш где ја говорим јасно благодаћу Христа Бога мог, који ће те победити као у старини Фараона.

Видећи да је побеђен и посрамљен, цар се просто избезуми и не знађаше шта више да ради с мучеником. А желећи већ да себе избави од народног укора, он најзад нареди да мученику одсеку главу мачем. И одсечена би глава светоме, те он заврши подвиг страдања свог.

Тако свети мученик Христов Потит у дечачким годинама положи душу своју за Христа[14], и сада царује са Њим у бесмртном животу на небу, којег нека се и ми удостојимо молитвама светог мученика Потита и благодаћу Господа нашег Исуса Христа, коме слава са Оцем и Светим Духом, сада и увек и кроза све векове. Амин.

 

СПОМЕН СВЕТИХ

ДВЕ ХИЉАДЕ МУЧЕНИКА

 

Пострадали за Христа мачем посечени.

 

СПОМЕН СВЕТИХ

ДВАДЕСЕТ ПЕТ НИКОМИДИЈСКИХ МУЧЕНИКА

 

За веру Христову пострадали у огњу спаљени.

 

СПОМЕН СВЕТОГ МУЧЕНИКА

МАВРИКИЈА

 

Сав намазан медом овај свети мученик умре за Христа изуједан пчелама.

 

СПОМЕН СВЕТОГ МУЧЕНИКА

КОНСТАНТИНА АЛАМАНА, ЧУДОТВОРЦА

и осталих са њим

 

Овај свети мученик, и остали с њиме пострадали, беху родом из разних крајева. Они беху дошли у Свети Град Јерусалим да се поклоне Светим Местима. (Било их је око 300 људи). Из Јерусалима они дођу затим лађом на острво Кипар. Ту Свети Константин, са још тројицом својих пратилаца монаха, поче проповедати веру Христову. Због тога би ухваћен од старешине острва по имену Савина, и не хотећи се одрећи вере своје у Господа Христа би врло мучен и злостављан. После дужег мучења њему и овој тројици би мачем отсечена глава у селу Ормидији близу места Ларнаке (на Кипру). Неки побожни хришћани ноћу узеше њихова света тела и чесно их ту погребоше. Касније бише откривене њихове свете мошти као нетрулежне и чудотворне, јер исцељиваху многе болеснике. Над њима затим би подигнут и храм Светом Константину, кога од тада славе сви на острву Кипру. Ово њихово страдање би, по некима, око 12. века. Са њима пострадаше и многи други свети мученици (неки од њих названи Аламани), а други из њихове пратње осташе на Кипру и прославише се у подвижништву. Њихов заједнички спомен слави се 13. јула.

 

СПОМЕН ПРЕПОДОБНОГ ОЦА НАШЕГ

ВАСИЛИЈА

 

Основао манастир Ватеја Риак близу Мунтаније.

 

СПОМЕН ПРЕПОДОБНОГ ОЦА НАШЕГ

ЛАВА ПУСТИЊАКА

 

Преподобни отац овај, по имену Лав, живео је у пустињи наг, као први Адам, не стидећи се тела свога, јер га је био потпуно потчинио духу и служби богоугађања. Упокојио се у миру у Господу своме, ради кога је такав подвиг и подносио.

 

 

 

НАПОМЕНЕ:

Цар Карин царовао од 282. до 283. године.

Свети лекари Козма и Дамјан пострадаше 284. године. Спомињу се још и 1. и 25. новембра и 17. октобра.

Код Римљана су се називали патрицијима пуноправна, слободнорођена деца коренитих Римских грађана. Патрицијских колена набрајало се у Риму око сто. Обично су патрицији заузимали највеће државне положаје.

Константин Порфирородни царовао од 780. до 797. године; мати његова Ирина царовала од 797. до 802. године.

Никифор I царовао од 802. до 811. године.

Олимпијска Гора – у Малој Азији, на границама Фригије и Витиније.

Његов спомен 4. новембра.

Преподобни Петар упокојио се око 865. године.

Цар Антонин Пиј царовао од 138. до 161. године.

Сардинија – острво у Средоземном Мору; сада саставни део државе Италије.

Зевс – врховни бог старогрчке религије, сматран за родоначелника осталих богова и људи.

Ариј или Марс – бог рата.

Минерва или Атина – богиња мудрости.

Свети Потит пострадао половином другога века.

 

ПО ТЕХНИТЕ МОЛИТВИ, ГОСПОДИ ИИСУСЕ ХРИСТЕ, СИНЕ БОЖИЙ, ПОМИЛУЙ И СПАСИ НАС. АМИН.

 

                                                                              КАЛЕНДАР

 

                                                                             2/ 15 ЮЛИ

 

Полагане ризата на Пресвета Богородица във Влахерна

Св. апостол Иуда, брат Господен

Преп. Паисий Велики

Мчк. Зосим, воин Созополски

 Свт. Иоан, архиеп. Шанхайски и Сан-Франциски

Свт. Фотий Московски

Свт. Иувеналий Иерусалимски

Преп. Тихон, Василий  и Никон

Св. Тверски отци

Препмчч. Неофит, Иона и Партений

Икони на Св. Богородица – Пожайска, Ахтирска, Теодосиевска, Дърво Иисеево

Св. новомчн. Лампрос

 

http://www.pravoslavieto.com/life/07.02_polagane_odezhdata.htm  

Полагане одеждата на св. Богородица във Влахернската църква

В дните на византийския имератор Лъв Велики (царувал от 457 г. до 474 г.) в Цариград живеели двама братя в сенаторски сан - Галвий и Кандид. С разрешение на царя те предприели пътуване из Палестина, за да се поклонят на светите места. Отишли и в Назарет да видят къщата, в която св. Дева Мария получила архангелското благовестие, че ще стане майка на Спасителя Христос.

По Божие внушение те влезли в дома на една девойка - благочестива еврейка. Тази девойка пазела в тайна стаичка, осветявана от свещи и благоухаеща от тамян, дрехата на св. Богородица, от която мнозина получавали изцеление от разни болести и недъзи. На братята направило впечатление, че при този дом се трупали много болни. Пък и сами почувствали, че съцата им пламтят като на Лука и Клеопа, когато на път за Емаус разговаряли с възкръсналия Христос. Те поискали да узнаят на какво се дължи това.

Девойката им разказала, че била получила дрехата на св. Богородица по наследство от своя сродница девойка, която имала тази дреха като предсмъртно завещание от св. Богородица. Така дрехата била предавана от девойка на девойка досега. Девойката разказала, че вече нямала от рода си друга девойка, на която да предаде тайната, а била вече в напреднала възраст. Дрехата била поставена в ракла - ковчег на подходящо място в стаята. Около раклата имало запалени лампади и благоуханни аромати.

Двамата братя паднали на колене и се молили цяла нощ пред раклата. Те били обхванати от една мисъл - как да се сдобие столицата с това многоценно благодатно съкровище. Взели размерите на ковчежето по неговата форма, като обрънали внимание и на дървото, от което било направено. На заранта поблагодарили за дадената им възможност да се помолят пред него и заминали за Йерусалим, като казали, че пак ще дойдат, преди да си заминат обратно.

В Йерусалим те поръчали да им се приготви ракла - ковчеже по размери, вид и дърво като онова в Назарет. Поръчали златотъкана покривка и когато всичко било готово, върнали се в Назарет. Пак се молили пред ковчега. Проливали молитвени сълзи и молили св. Богородица да не им забрани да се докоснат до ковчежето с дрехата й - да им позволи да го вземат и отнесат със себе си в Цариград.

В полунощ, когато всички спели, братята изнесли ковчежето от стаичката и го занесли в колесницата си. На негово място поставили новия ковчег със злототъканата покривка и останали да се молят до заранта. На сутринта те отблагодарили за приема, обдарили бедните с щедра милостиня и възрадвани си заминали. В Цариград в своя дом устроили малка църквица на името на светите апостоли Петър и Марко и там поставили ковчежето. Но като видели, че не могат да укрият това съкровище, което било източник на благодатни изцеления, братята съобщили за него на императора и на патриарха Генадий Цариградски, които зарадвани отишли у дома им. С благоговение и всенародно шествие дрехата била пренесена в църквата "Св. Богородица" във Влахерна  - на брега на морето и я поставили в нарочна ракла, украсена със злато, сребро и скъпоценни камъни. Това станало на 2 юли 458 година.

© Жития на светиите. Синодално издателство, София, 1991 година, под редакцията на Партений, епископ Левкийски и архимандрит д-р Атанасий (Бончев).

 

 

Сказание за полагането на честната дреха на Пречистата Дева Богородица във Влахернската църква

При царуването на благочестивия византийски император Лъв Велики и на неговата съпруга Верина, в Константинопол живеели двама благочестиви мъже - сенатори по сан, родни братя, Галвин и Кандид. Като се посъветвали помежду си, те помолили императора да отидат в Йерусалим на поклонение на светите места и щом получили разрешение, тръгнали на път. Като стигнали Палестина, те се отправили към Галилея, желаейки да отидат в Назарет, да видят светия дом на Пречистата Дева Богородица, в който Тя - по архангелското благовещение и слизането на Светия Дух - неизказано заченала Бог Слово. Като дошли тук и се поклонили, те останали да нощуват в едно неголямо, намиращо се наблизо, село, тъй като вече се свечерявало. По Божий промисъл те се установили в дома на една неомъжена жена на преклонна възраст, родом еврейка, водеща чист живот.

Докато за тях се приготвяла вечерна трапеза, те забелязали във вътрешността на жилището отделна стая, в която били запалени много свещи, кадял се тамян и излизало ароматно благоухание (защото там била скрита честната дреха на Пречистата Божия Майка). Около тази стая лежали и немалко болни. Галвин и Кандид се изумили от това странно обстоятелство, предполагайки, че там се извършва някакъв ветхозаветен обред. Като поканили след това благочестивата жена да сподели вечерната трапеза с тях, те я попитали какво има в стаята, осветена от свещи и благоухаеща с кадила, и защо около нея лежат болни? Отначало жената мълчала за скритата в нея вещ, но за ставащите чудеса не могла да премълчи и казала на питащите:

- Честни мъже! Ето, всички тези болни, които виждате да лежат тук, очакват изцеление от своите болести; защото на това място слепите проглеждат, сакатите се изправят, бесовете се изгонват от хората, глухите започват да чуват, на немите се развързва езикът и скоро се изцеляват всякакви нелечими болести.

 

Като чули за това, Галвин и Кандид започнали още по-внимателно да разпитват жената по каква причина е била дарувана на това място такава благодат и сила на чудотворство. Жената, все още продължавайки да скрива истината, отговорила:

- Сред нашия еврейски род се пази предание, че на това място Бог се явил на един от нашите древни отци и оттогава то се изпълнило с божествена благодат и на него стават чудеса.

Слушайки внимателно думите на жената, Галвин и Кандид още по-силно се възпламенили от желание да разберат истината, подобно на древните Лука и Клеопа, които казвали: "не гореше ли в нас сърцето ни" и казали на жената:

- Благочестива жено! Заклеваме те в Живия Бог, открий ни истината! Та пали ние предприехме толкова далечен път от Константинопол до тук само за да видим всички свети места, намиращи се в Палестина, и да възнесем в тях молитвите си към Бога. И тъй като чухме, че и в твоя дом има свято и чудотворно място, то ние желаем по-подробно да узнаем по какъв начин се е осветило то и по каква причина на него стават чудеса!

Тогава жената, заклета с Божието име, въздъхнала от дълбочината на душата си, просълзила се и казала на Галвин и Кандид:

- Именити мъже! Божествената тайна, за която сега ме принуждавате да разкажа, до днес не е била известна на никого. Но тъй като забелязвам, че вие сте хора благочестиви и боголюбиви, ще ви я открия, надявайки се, че ще запазите за себе си това, което ще чуете, и няма да го разказвате на никого. При мене се пази дрехата на родилата Христа Бога, Пречиста Дева Мария. Когато Тя се преставяла от земята на небесата, на Нейното погребение била една от моите прародителки - вдовица; на нея била предадена тази честна дреха по завещание на самата Пречиста Богородица; а тя, като получила дрехата, благоговейно я съхранявала през всички дни на живота си; умирайки, тя дала дрехата за съхранение на една девица от своя род, като й заповядала с клетва да пази в чистота заради честта на самата Богородица не само тази честна дреха на Пресвета Богородица, но и самото си девство. Тази девица също съхранявала дрехата с голяма почит през целия си живот, а когато наближил краят й, я предала на друга чиста и честна девица от своя род. Така в продължение на много години, преминавайки от една девица на друга, тази свята дреха стигнала и до моите смирени ръце, била дадена и на мене, която остарях чиста в безбрачен живот. А тъй като в моя род вече няма девица, на която бих могла да доверя тази тайна, то аз я съобщавам на вас, за да знаете, че заради тази честна дреха, съхранявана при мене във вътрешната стая, тук се извършват чудеса. Умолявам ви на никого да не разказвате за тази тайна нито в Йерусалим, нито на друго място.

 

 

Като чули за дрехата на Пречистата Божия Майка, Галвин и Кандид се изпълнили с ужас и неизказана радост; те със сълзи обещали да пазят поверената им тайна. След това помолили жената да им разреши да прекарат в молитва цялата нощ при светата дреха в тази стая и тя не им забранила това.

Влизайки в стаята, те забелязали ковчег, стоящ на почетно място, в който била положена светата дреха, видели също горящите около него кандила и почувствали силно ароматно благоухание. След това започнали, усърдно покланяйки се, със сълзи да възнасят горещи молитви към Бога и Богородица. И двамата имали една мисъл: това безценно съкровище да стане достояние на царския град. След това, като се уговорили, те измерили ковчега на ширина, на дължина и височина и запазили общия му вид в паметта си - а също и това, от какво дърво бил направен.

На разсъмване завършили молитвите си и излезли от тази свята къща, благодарейки на жената за разрешението й да прекарат цялата нощ при честната дреха. Те раздали щедра милостиня на намиращите се там и се отправили на предприетото пътешествие до Йерусалим. Дали обещание на жената на връщане отново да дойдат при нея, за да се поклонят на честната дреха на Пресвета Богородица.

След като прекарали известно време в Йерусалим, се поклонили на животворящия Кръст и на Господния Гроб и посетили всички свети места, намиращи се в околностите на Йерусалим, Галвин и Кандид извикали дърводелец и му поръчали да направи ковчег от старо дърво, с размери и вид, каквито му посочили. След като ковчегът бил направен, Галвин и Кандид купили изтъкано от злато покривало за него и връщайки се по пътя си, отишли при жената.

Когато пристигнали в дома й, те й дали изтъканото от злато покривало, молейки я да покрие с него ковчега с честната дреха на Пречистата Божия Майка. След това отново помолили жената да им позволи, както и първия път, да останат на всенощно молитвено бдение при ковчега. Като получили разрешение, те паднали на лице и напоили земята със сълзи, усърдно молейки се на Пречистата Дева Богородица да не им забрани да се докоснат до Нейния ковчег с дрехата, с цел да го вземат със себе си. Когато вече било полунощ и всички спели, те със страх взели ковчега, изнесли го от дома и го скрили в своята колесница. Вместо него внесли в стаята другия ковчег, който направили по подобие на първия; като го поставили на същото място, го покрили с изтъканото от злато покривало и останали на молитва до разсъмване. С настъпването на деня благодарили на благочестивата жена, простили се с нея и като дали милостиня на бедните, тръгнали на път.

 

 

Прибирайки се у дома, те вървели с неизказана радост. Като пристигнали в Константинопол, отначало на никого не разказали за донесената дреха на Пресвета Богородица, желаейки да скрият при себе си това безценно съкровище. Като устроили в дома си неголяма църква в чест на светите апостоли Петър и Марко, поставили в нея, не на открито, а на потайно място, ковчега със светата дреха. Но когато забелязали, че не могат да скрият дрехата на Божията Майка, поради ставащите от нея чудеса, отишли при император Лъв Велики и неговата съпруга царица Верина, а също и при светейшия Константинополски патриарх Генадий, и разказали за всичко, което се случило.

Последните, изпълнени с неизказана радост, отишли в дома на Галвин и Кандид и в църквата им. Тук, като отворили този честен ковчег, видели светата дреха на Пречистата Божия Майка, запазила се цяла в продължение на толкова години, и благоговейно и със страх се докоснали до нея, целувайки я любезно с устните и със сърцето си. След това я взели и я отнесли със слава при всенародно тържество във Влахернската църква на Пречистата Богородица и я положили там в украсен със злато, сребро и скъпоценни камъни ковчег.

По-късно установили всяка година да се празнува във втория ден на месец юли полагането на дрехата на Пресвета Богородица в чест и слава на Преблагословената Дева Мария и на родилия се от Нея Христос, нашия Бог, прославян с Отца и Светия Дух во веки. Амин.

© Жития на светиите, преведени на български език от църковно-славянския текст на Чети-минеите ("Четьи-Минеи") насв. Димитрий Ростовски.

 

  http://www.pravoslavieto.com/life/06.19_sv_ap_Juda_brat_Gospoden.htm

 

Св. апостол Иуда Тадей, брат Господен

 

Кратко животоописание

Св. апостол Иуда, брат Господен - син на праведния Иосиф, обручника на св. Дева Мария, затова е наречен "брат Господен". От св. евангелисти Матей и Марко е наречен Тадей и Левий.

 

Той е от дванадесетте апостоли Христови. Проповядвал в Месопотамия и стигнал планината Арарат. За вярата разпънат и пронизан от стрели около 80-та година.

 

† Траянополский епископ Иларион, Пространен православен месецослов, изд. Тавор.

 

Житие на свети апостол Юда, брат Господен по плът

Св. ап. Юда, когото наричали още Тадей и Левий, един от дванадесетте апостоли, бил син на Иосиф, обручника на Пресвета Дева, и затова се нарича - както и брат му Яков - "брат Господен".

 

Ние малко знаем за неговия живот преди апостолството. Преданието говори, че той се занимавал със земеделие.

 

Името му се споменава няколко пъти в Евангелието. Когато Господ за последен път беседвал с учениците си и между другото казал: "Който има заповедите Ми и ги спазва, той е, който Ме люби; а който Ме люби, възлюбен ще бъде от Моя Отец: и Аз ще го възлюбя и ще му се явя Сам", тогава апостол Юда, изпълнен с пламенно желание, щото цял свят да познае Господа, запитал Христа: "Господи, що е това, гдето искаш да се явиш нам, а не на света?" - "Ако някой Ме люби - продължил Иисус, - ще спази словото Ми; и Моят Отец ще го възлюби, и ще дойдем при него и жилище у него ще направим" (Иоан. 14:23).

 

След слизане на Светия Дух над апостолите, Юда обходил много страни на Азия, като проповядвал словото Божие. Заедно с апостол Сила той бил пратен в Антиохия да помага на Павел и Варнава; "Юда и Сила, бидейки сами пророци - говори се в Деяния апостолски - с дълга реч увещаваха братята си и ги утвърдиха".

 

Юда се върнал временно в Йерусалим и след това предприел нови проповеднически пътешествия. Той проповядвал в Персия и приел мъченическа смърт в Армения, на планината Арарат, както говори преданието. Той бил разпнат на кръст и пронизан със стрела около 80-та година след рождението на Христа. Арменците особено почитат паметта на св. ап. Юда и го наричат свой апостол.

 

В Новия завет се намира едно съборно послание от св. ап. Юда, с което той се стреми да предпази християните от лъжеученията и напомня, че Господ, Който не пощадил и ангелите, ще накаже всеки грешник, който не се старае да поправи живота си.

 

© Жития на светиите. Синодално издателство, София, 1991 година, под редакцията на Партений, епископ Левкийски и архимандрит д-р Атанасий (Бончев).

 

 

Житие на свети апостол Иуда, брат Господен

Свети апостол Иуда принадлежи към числото на дванадесетте ученици на Господа. Той произхождал от коляното на Давид и Соломон. Свети Иуда се родил в галилейския град Назарет от праведния Иосиф, на когото след това била поверена Пречистата Дева Мария

 

Не е известно с точност коя е била майката на Иуда. Според някои това била Саломия, дъщеря на Агей, син Варахиин, брат на свети Захарий, бащата на светия пророк и предтеча Господен Иоан.

 

Иуда бил брат на свети апостол Иаков праведни, предстоятел на Иерусалимската църква. Свети апостол Иуда обикновено се нарича Иуда Иаковов, тоест брат на апостол Иаков. Той приел това име поради своето смирение, защото смятал себе си за недостоен да се нарече брат Господен по плът, още повече, че бил съгрешил пред Господа, първо, със своето маловерие, и второ, с небратолюбие. За това, че Иуда съгрешил с маловерие, свидетелства свети Иоан Богослов, казвайки: "нито братята Му вярваха в Него" (Иоан. 7:5).

 

Обяснявайки това място от Евангелието, свети Теофилакт под Христовите братя разбира децата на Иосиф. И затова той казва:

 

Хулели Го ­ Христа ­ и братята, и децата на Иосиф (между които бил и Иуда); откъде у тях такова неверие към Него? ­ От собствената им зла воля и от завист, защото на роднините е присъщо да завиждат на своите повече, отколкото на чуждите.

 

И така, оттук става ясно, че Иуда съгрешил пред Господа със своето маловерие.

 

Но Иуда освен това проявил към Христа и небратолюбие, както се казва за това в житието на Иаков, брат Божий. Когато Иосиф, след връщането си от Египет, започнал да дели земята си между своите деца, родени от първата му жена, той пожелал да отдели и част на Господа Иисуса, роден свръхестествено и нетленно от Пречистата Дева Мария, Който тогава бил още малко дете. Но тримата сина на Иосиф не искали да приемат Христос да има дял с тях като роден от друга майка; само четвъртият син ­ свети Иаков, Го приел в съвместно владение на своята част и поради това бил наречен брат Божий. Съзнавайки тези свои грехове ­ маловерие и небратолюбие ­ Иуда не се осмелявал да се нарече брат Божий, а се наричал само брат на Иакова, както пише в своето послание: "Иуда, раб на Иисуса Христа, а брат на Иакова" (Иуд. 1:1).

 

Освен името Иуда Иаковов апостол Иуда има и други имена. Евангелист Матей го нарича Левей и Тадей. Тези имена са дадени на апостол Иуда не без причина, а именно: думата "левей" означава "сърдечен". По отношение на апостол Иуда това име има смисъл, че той, след извършените от него поради незнание грехове против Христа Бога, когато се уверил, че Иисус е истинният Месия ­ Христос Бог, се съединил с Него с цялото си сърце.

 

Апостол Иуда се нарича още и Тадей, което значи "хвалещ", защото той прославял и изповядвал Христа Бога и проповядвал Евангелието на много народи.

 

 

 

 

 

За живота и дейността на свети апостол Иуда е известно твърде малко. Знае се само, че в края на царуването на Домициан двамата внуци на Иуда, занимаващи се с обработване на земята със собствените си ръце, били доведени по клевети на еретиците при този император като потомци на Давид и родственици на Господа; но когато императорът се убедил, че те не представляват никаква политическа опасност за него, били пуснати на свобода.

 

Апостол Иуда, подобно на другите "братя на Господа" по плът, понесъл много благовестнически трудове, разпространявайки Христовото Евангелие. Скоро след възнесението на Господа Иисуса Христа на небето, апостол Иуда, както и всички Христови апостоли, тръгнал да проповядва Евангелието. Според свидетелството на църковния историк Никифор

 

"божественият Иуда, не Искариотски, а друг, който се наричал Тадей и Левей, син на Иосиф, брат на Иаков, хвърлен от крилото на иерусалимския храм, проповядвал Евангелието и разпространявал християнството най-напред в Иудея, Галилея, Самария, Идумея, след това в Арабия, Сирия и Месопотамия, накрая дошъл в град Едеса, принадлежащ на цар Авгар, където още преди него проповядвал Евангелието друг Тадей, един от седемдесетте апостоли. Тук апостол Иуда довършил и поправил това, което не било завършено от този Тадей".

 

Има сведения, че свети апостол Иуда проповядвал християнството и в Персия, откъдето и написал на гръцки език своето съборно послание. Като причина или повод за написването на това послание било обстоятелството, че в обществото на вярващите се вмъкнали нечестиви хора, които при възможност обръщали Божията благодат в беззаконие и под предлог на християнска свобода си позволявали всякакви мерзки дела.

 

Това кратко послание включва в себе си много дълбоки и поучителни мисли. В него се съдържа част от догматическото учение: за тайнството на Света Троица, за въплъщението на Иисуса Христа, за различието между добрите и злите ангели и за бъдещия Страшен Съд; част от нравственото учение: увещание за избягване на греховната нечистота ­ плътската, хулите, гордостта, непослушанието, завистта, ненавистта, коварството и лукавството; апостолът съветва всеки да бъде постоянен в своята длъжност, във вярата, в молитвата, в любовта, съветва да се грижим за обръщане на заблудените, да пазим себе си от еретиците, чиито душевредни нрави изобразил ясно и обявил, че тези еретици ще погинат, подобно на жителите на Содом (Иуд., ст. 7 и следв.).

 

Освен това в своето послание свети апостол Иуда казва, че за спасението не е достатъчно само да бъдем обърнати от езичеството в християнството, но трябва, вярвайки, да вършим добри дела, подобаващи на християнската вяра и достойни за спасение, и посочва като пример наказаните от Бога ангели и хора. Ангелите Бог свързал с вечни окови и ги пази за Страшния Свой Съд, за това, че не запазили своето достойнство (ст. 6). А хората, изведени от Египет, Бог погубил в пустинята за това, че паднали в разврат, живеейки не по закона Божий (ст. 5). Така апостол Иуда в своето послание в малко думи ни разкрива велики истини.

 

Апостол Иуда посетил много различни страни, проповядвайки Евангелието, обръщайки народите към Христовата вяра и поучавайки ги по пътя на спасението. В такива трудове той достигнал Араратските страни и отвръщайки много хора от идолопоклонството, ги направил християни. Тук апостолът силно въоръжил против себе си идолските жреци: те го хванали и след различни мъчения го приковали на кръст и пронизали със стрели. Така завършил своя подвиг и живот свети апостол Иуда и отишъл при Христа Бога, за да получи от Него венеца на вечната награда на небесата.

 

© Жития на светиите, преведени на български език от църковно-славянския текст на Чети-минеите ("Четьи-Минеи") на св. Димитрий Ростовски.

 

 

http://www.pravoslavieto.com/life/06.19_sv_Paisij_Veliki.htm

 

Житие на св. преподобни Паисий Велики

Животът на великия подвижник преп. Паисий Велики е описан от друг пустинножител, също така известен с добродетелния си и строг живот, преподобни Йоан Колов. Разказвайки за чудесата, чрез които Господ прославил преподобни Паисий, Йоан прибавя:

"Никой да не се усъмни, като чува за него славни и свръхестествени неща, никой да не помисли, че аз съм прибавил нещо от себе си за по-голяма чест на обичния ми отец. Той е по-горе от всякаква човешка чест и не иска от по-долните хваление, защото е похваляван горе от светите ангели. Но разказвам за полза на слушащите и желаещите да му подражават на добродетелите и предавам онова, което видях с очите си и чух с ушите си".

Преподобни Паисий се родил в Египет през ІV век. Родителите му били благочестиви люде, които възпитавали в закона Господен многобройната си челяд. Но голяма скръб постигнала семейството. Бащата на Паисий умрял, когато още не всички деца били пораснали и многобройното семейство останало на грижите на майката. Тя много се безпокояла за бъдещето на децата си, особено била загрижена за най-малкия Паисий. Веднъж нощем на сън й се явил ангел, който й казал: "Бог, баща на сираците, ме прати при тебе. Защо се предаваш на безмерна скръб и безпокойство за децата? Нима само ти се грижиш за тях. Бог не ги ли пази? И тъй, остави твоята скръб и посвети на Бога един от синовете си и чрез него ще се прослави името Господне!"

- Всички мои деца принадлежат на Бога - отговорила майката, - нека вземе Той, което му е угодно!

Ангелът хванал за ръка малкия Паисий и казал: "Ето тоя е угоден на Бога".

- Вземи едно от ония, които са по-големи и по-добри от него! - казала майката.

- Не! - отговорил ангелът, - Нима не знаеш, че Божията сила се проявява в немощните. Тоя, най-малкият от всички, е избран от Господ и той му е угоден.

С тия думи ангелът станал невидим, а майката, като се събудила, започнала да се моли, казвайки: "Да бъде Твоята милост, Господи, върху нас и върху твоя раб Паисий!"

 

 

Оттогава майката особено се грижела за духовното образование на най-малкия си син и го поверила на църковнослужителите. Малкият Паисий прилежно изучавал закона Господен, чел Свещеното Писание и сърцето му се изпълнило с любов към Бога. Когато пораснал, той пожелал съзерцателен духовен живот и бил приет от преподобни Памво в числото на учениците му. Преподобни Памво бил един от великите подвижници на Нитрийската пустиня. Цял предаден на Бога, той водел най-строг живот, спазвал строг пост, мълчание и искал от учениците си смирение и съвършена покорност на волята на по-големия заради Господа. Под ръководството на тоя свят подвижник Паисий живял в манастира до самата смърт на преподобни Памво. Тук също живял и преподобни Йоан, който след това е написал житието му.

След известно време Паисий пожелал съвършено усамотение в пустинята. Йоан му казал:

- "Брате Паисий, виждам, че желаеш безмълвен живот. Аз имам същото желание, но не зная, угодно ли е това на Бога. Нека се помолим, щото Господ по Своята воля да устрои живота ни и да ни посочи, какво да правим!

Те усърдно се молили цяла нощ и към сутринта им се явил ангел, който им казал: "Ти, Йоане, остани тук и за мнозина ще бъдеш спасителен наставник! Ати, Паисий, иди към западната пустиня и ще се съберат при тебе множество иноци, и ще бъде построен манастир, където ще славят името Божие."

След като се отдалечил ангелът, светите подвижници още дълго се молили и благодарили на Господа. Йоан останал в манастира и по-късно станал игумен, а Паисий отишъл по-далече в Нитрийската пустиня, издълбал си в планината пещера и дълго живял съвършено сам, цял предаден на молитва. След това започнали да го посещават люде, които искали да получат от него наставление. Сред лишения и трудове Господ го подкрепял чрез чудесни явления и му дарувал свръхестествена сила да прави чудеса и да узнава скрити помисли. Чрез това той оказвал голяма помощ на всички, които искали неговия съвет и ги наставлявал по пътя на спасението. След известно верме около преподобни Паисий се събрали много подвижници, които той ръководел, като определял всекиму нужното, понеже прозорливо знаел, какво е нужно и полезно за всекиго.

Смиреният подвижник се отегчавал от многолюдство и слава, затова отишъл още по-далече в пустинята и прекарал три години в пещера, непосещаван от никого. Но след това благочестиви люде го намерили и почнали отново да идват и да се заселват около него. Той приемал всички с любов, макар и да се отегчавал от оказваната му почит. Той не обичал добрите му дела да стават известни. Когато някой негов подвиг ставал известен, той веднага го оставял и започвал нещо друго. Запитан от учениците си, защо така постъпва, Паисий отговорил: "За да не повредя на делото чрез похвала, а да го запазя недокоснато и чисто, защото голяма вреда нанася човешката похвала. Този, който се труди заради нея, няма да се спаси, защото се труди заради суетна слава, която му донася вреда. А Господ е казал: "Да не знае лявата ти ръка, какво прави дясната". На братята, които го питали коя е висшата добродетел той отговорил: "Добродетелта, която се извършва тайно".

Веднъж един от учениците на преподобни Паисий се отдалечил от манастира. Той срещнал по пътя един евреин, който влязъл с него в разговор, започнал да хули Христа и да говори, че Иисус Христос бил обикновен човек, а Месия тепърва щял да дойде. Ученикът, като изслушал евреина, отговорил равнодушно: "Може би и да е така!" Когато се върнал при преподобни Паисий, той забелязал, че преподобният се отнася към него не съвсем така, както преди, а се отвръща и не говори с него. Това го огорочило и той запитал: "Защо, отче светий, презираш своя ученик?" - "А кой си ти? - запитал го Паисий. - Аз не те познавам" - "Как да не ме познаваш? Нима аз не съм твоят ученик?"

- Оня бе християнин - отговорил Паисий - и имаше на себе си благодатното кръщение. Ако пък ти не си оня същият, защо благодатта е отстъпила от тебе и християнският ти образ е отнет? Какво се е случило с тебе? Разкажи!

- Нищо не съм сторил - казал огорченият ученик. - Прости ми, отче светий!

Но преподобният не смукчил гнева си и казал на ученика:

- Махни се далеч заедно с отреклите се от Бога!

Ученикът заплакал и почнал отново да уверява, че той нищо не е направил.

- А с кого ти говори по пътя? - запитал го преподобни Паисий.

- С един евреин.

- Какво ти каза той и какво му отговори ти?

- Той ми каза: "Оня, Когото вие почитате, не е Христос, а Христос тепърва ще дойде". Аз пък му отговорих: "Може би и да е така!"

Тогава старецът извикал: "А какво може да бъде по-лошо от твоите думи, с които ти си се отрекъл от Христа и от светото кръщение? Плачи за греха си, защото отсега Господ е написал името ти при ония, които са се отрекли от Него".

Ученикът сега разбрал, колко тежко е съгрешил. Той паднал на колене и със сълзи замолил стареца да му прости и да измоли за него прощение от Бога. Преподобният видял, че разкаянието му е искрено, затворил се в пещерата си и дълго се молил за своя ученик и Господ във видение му открил, че той рощава на отреклия се поради лекомислие.

Преподобни Паисий доживял до дълбока старост. Той много дружал с един свят подвижник, когото наричали Павел, и умрял малко преди него. Преподобни Исидор Пилусиот взел светите мощи на двамата свети подвижници, пренесъл ги в своята обител близо до Пилусия и над гробниците им построил великолепна църква.

© Жития на светиите. Синодално издателство, София, 1991 година, под редакцията на Партений, епископ Левкийски и архимандрит д-р Атанасий (Бончев).

 

 

 https://dveri.bg/kqq6p

 

Архиеп. Йоан Шанхайски и Сан-Франциски Чудотворец – смел защитник на Христовата Църква

 

 

„Този човек, който изглежда слаб, всъщност е чудо на аскетичната упоритост и постоянство в нашето време на всеобщо духовно отслабване“

 

Митрополит Антоний (Храповицки)

 

„Ако искаш да видиш жив светец, отиди в Битоля при отец Йоан“

 

Епископ Николай (Велимирович)

 

 

 

Свети Йоан е роден на 4 юни 1896 година в семейството на Борис Иванович и Глафира Михайловна Максимович, наследници на дворянския род Максимович. Роден е в имението на родителите си в градчето Адамовка, Харковска губерния. При кръщението си получава името Михаил в чест на св. архангел Михаил. Родът на баща му е от сръбски произход. Един от предците му, свети Йоан, митрополит на Тоболск, е аскет, водил свят живот, мисионер и автор на духовни съчинения. Свети Йоан Тоболски е живял през първата половина на 18-ти век. Канонизиран е за светец през 1916 г. Той е последният светец, канонизиран от царя-мъченик Николай ІІ.

 

Свети Йоан бил послушно дете. Сестра му си спомня, че на родителите му им е било много лесно да го отгледат. Като юноша, размишлявайки за бъдещето си, не можел да се спре на определена професия, бидейки несигурен дали да се посвети на военна или светска кариера. Знаел е само едно, че животът му ще се определя от непреодолимото желание да защитава Истината, в което го възпитавали родителите му.

 

Започва да учи в Полтавската военна академия, която, както казва вече като владика, „е посветена на една от най-славните страници в руската история“. Той е примерен студент, но не харесва два предмета: физическо и танци. В академията го харесват, но той чувства, че трябва да избере друг път. Тази идея се подхранва и от контактите с ректора на местната семинария, архимандрит Варлаам, и с добре известния духовен наставник в академията, свещенник Сергей Четвериков, автор на книги за свети Паисий Величковски и Оптинските старци. В деня, в който Михаил Максимович завършва академията, архиепископ Антоний (Храповицки) поема катедрата в Харков. Архиереят е един от главните защитници на идеята за възстановяване на патриаршията в Русия. По-късно става митрополит на Киев и Галич, а след това и първи архиерей на Руската задгранична църква. През живота си този архипастир вдъхновява академичната младеж по всички духовни въпроси благодарение на основното си качество – искрената си любов към тях. Когато чува за Михаил Максимович, за когото говорят много хора в църковните среди, изявява желание да се срещне с него. В Харков архиепископ Антоний става духовен наставник на свети Йоан. Тази духовна връзка между двамата продължава през целия живот на архиепископ Антоний.

 

В Харков Михаил се записва да учи право, което завършва през 1918 г. и работи известно време в Харковския съд по времето, когато Украйна се управлява от казашкия лидер Скоропатски. Сърцето на бъдещия архиерей е далеч от този свят. Когато не учи, прекава цялото си свободно време в университета, четейки духовна литература, като най-много обичал да чете житията на светците. „Когато изучавах светски науки, казва светецът при избирането му за епископ, - се задълбочавах много повече в Науката на науките, в изучаването на духовния живот". Посещавайки манастира, в който живее архиепископ Антоний, Михаил има възможност да се моли на гроба на архиепископ Лелетиус Леонтиевич, духовник от първата половина на 18 век, много уважаван, но все още неканонизиран праведен мъж. Душата на младия Михаил е пропита от жажда да постигне истинските цел и път на живота в Христа.

 

Михаил много се впечатлява от епископ Варнава (по-късно патриарх на Сърбия) при визитата му в Харков. Младият сръбски епископ, който е посрещнат топло от епископ Антоний, му разказва за страданията на сърбите по време на турското робство. Това става през януари 1917 г., преди началото на революцията, когато на сърбите, които са воювали с Германия, Австрия и Турция, не е останала почти никаква неокупирана територия. Вдъхновени от епископ Антоний, руснаците изразяват единодушна подкрепа за сърбите. В този пример Михаил вижда значимостта на църквата и задължението на епископа да реагира на нуждите на всички православни миряни.

 

Октомврийската революция принуждава семейство Максимович да напусне родината си и да се евакуира в Югославия, където Михаил започва да учи богословие в университета „Свети Сава“, което завършва през 1925 г. През последната година от обучението на Михаил епископ Антоний го прави четец в Белград, а през 1926 г. го постригва за монах в манастира Михово, давайки му името Йоан в чест на неговия далечен роднина, наскоро канонизирания свети Йоан от Тоболск. Малко след това е ръкоположен за йеродякон. На празника Въведение Богородично младият монах става йеромонах. През следващите години е духовен наставник в сръбско държавно средно училище, а през 1929 г. става наставник в сръбската семинария „Св. апостол Йоан Богослов“ в град Битоля, част от Охридска архиепископия.

 

В Битоля свети Йоан спечелва любовта на студентите си. Тук духовната му борба става известна на тези около него. Свети Йоан се моли непрекъснато, служи света Литургия всеки ден или присъства на литургия и се причастява, пости строго и обикновено яде веднъж дневно, вечер. С бащинска любов той изгражда в студентите си високи духовни идеали. Те първи откриват големия му аскетичн подвиг, забелязвайки, че светецът никога не ляга да спи, а когато дремва, това е от крайно изтощение и често на земята в ъгъла под иконите. Епископ Николай (Велимирович, от 1920 до 1936 г. пратен да управлява Охридската архиепископия, наскоро обявен за светец - б. р.) ценял и уважавал младия йеромонах Йоан. Един ден, напускайки семинарията, се обърнал към малка група ученици и им казал: „Деца, слушайте отец Йоан. Той е ангел Господен в образа на човек“. Самите семинаристи били твърдо убедени, че свети Йоан живее ангелски живот.

 

Търпението и смирението му били подобни на търпението и смирението на великите аскети и жителите на пустинята. Преживявал събитията от светото Евангелие все едно, че се случвали пред очите му. Винаги знаел главата, където може да намери определено събитие, и при нужда винаги можел да цитира определено място. Познавал характера и подробности за живота на всеки студент и във всеки момент бил наясно какво знае и какво не знае всеки. Свети Йоан имал специален дар от Бога: необикновено добра памет. В резултат на това можел да постави оценка на студент без да прави справка в предишни документи. Взаимна любов свързвала свети Йоан и семинаристите. За тях той бил въплъщение на християнските добродетели. Те не виждали недостатъци е него, дори и в говора му (той леко заеквал). Нямало проблем, личен или обществен, който да не може да разреши бързо. Не е имало въпрос, на който да не може да даде отговор. Отговорите му били винаги точни, кратки, ясни и изчерпателни, защото бил наистина образован човек. Неговото образование и мъдрост се базирали на най-стабилната основа - страх Божи. Светецът се молел усърдно за семинаристите си. Всяка нощ обикалял, проверявайки всички, нагласяйки на един възглавницата, на друг одеалото. Като излизал от стаята, ги благославял с кръстния знак.

 

През първата седмица на Великия пост свети Йоан ядял по една просфора на ден. Правел същото по време на страстната седмица. На Велика събота тялото му било напълно изтощено, но в деня на светото Възкресение изглеждал възстановен и силата му се връщала. На Пасхалната утреня триумфално възкликвал „Христос воскресе!“, сякаш Христос възкръсвал точно в тази нощ. Лицето му светело. Пасхалната радост, излъчвана от светеца, се предавала на всички в храма. Всеки, който е бил в църквата със свети Йоан на Пасха, изпитвал това.

 

През 1934 г. Архиерейският събор на Руската задгранична църква решава да издигне свети Йоан за епископ и да го изпрати в Шанхай като викарен епископ на епархията в Китай. Както свидетелства една позната на свети Йоан от Югославия, тази идея била съвсем чужда за него. Веднъж го срещнала в трамвая и го попитала, какво го води в Белград. Отговорил, че е в града, защото по погрешка е получил съобщение вместо друг йеромонах Йоан, който трябвало да бъде направен епископ. Когато го видяла на следващия ден, й казал, че грешката била по-лоша от очакваното, защото са решили точно него да направят епископ. Когато възразил, напомняйки им за заекването, му казали, че Мойсей имал същия проблем. Посвещаването в чин епископ става на 28 май 1934 г. Свети Йоан е последният епископ, ръкоположен от митрополит Антоний.

 

В своем кабинте в приютеМладият епископ пристига от Сърбия в Шанхай на 21 ноември 1935 г. на празника Въведение Богородично. Много хора се събират да посрещнат новия си архипастир, който с цялото си сърце поема отговорностите си и скоро става позната фигура в Шанхай. Чакат го довършването на голяма катедрала и съществуващ конфликт за юрисдикцията. Свети Йоан бързо се справя с конфликта и установява отношения със сръбската, гръцката и украинската епархии. Той завършва строежа на голямата катедрала в чест на иконата на Божията Майка, Застъпница за грешните, и триетажна сграда с камбанария. Обръща специално внимание на духовното образование на децата. Лично преподава Закон Божи на горните класове в Института по търговия и винаги присъства на изпитите за религиозни курсове във всички училища на Шанхай. Той е вдъхновител и водеща фигура при изграждането на църкви, болница, приют за душевно болни, приют за сираци, дом за възрастни хора, обществена трапезария – накратко всички социални начинания на руската емиграция в Шанхай. Светецът е едно със стадото си. Участва в работата на всички емигрантски организации.

 

Въпреки участието си в много светски дела си остава странник за света. От първия си ден в Шанхай светецът както и преди служел света Литургия всеки ден. Без значение къде е бил, винаги присъствал на службите. Веднъж заради дългото стоене прав кракът му се подул и група лекари, страхувайки се от гангрена, назначили незабавна хоспитализация. Светецът отказал. Руските лекари уведомили енорийския съвет, че не могат да поемат отговорност за здравето и дори за живота на пациента. Членовете на епархийския съвет след много настоявания и заплахи да го хоспитализират насила принудили светеца да се съгласи и той бил изпратен в болница. Същата вечер напуснал болницата по собствено желание и служил всенощно бдение както обикновено.

 

Светецът служел всички служби за деня без съкращения, така че на вечерната служба се четели пет или повече канона, отдавала се почит на всички светци. Той не разрешавал излишни раговори в олтара. Лично се уверявял, че служещите се държат както трябва, съставил правила за поведение за тях, за чието изпълнение следял стриктно. След Литургията свети Йоан оставал в олтара около два-три часа. За това той разказва следното: „Колко е трудно да се откъснеш от молитвата и да се върнеш към светските дела“. През нощта оставал буден вместо да спи. Той никога не отивал на „специални посещения“, вместо това се появявал неочаквано при тези, които се нуждаели от него, при всякакви климатични условия и в най-неочаквано време. Всеки ден посещава болни със светите Дарове. Често бил виждан късно вечер, при лошо време да ходи по улиците на Шанхай с епископския жезъл в ръка и расо, развявано от вятъра. На въпрос къде е тръгнал в такова време, светецът отговарял: „Не много далеч. Трябва да отида там и там.“ И когато го придружавали, мястото „не толкова далеч“ често се оказвало на два-три километра.

 

„Когато се грижим за спасението на душата“, казвал светецът, „трябва да помним, че хората имат и грижи за телата си, които шумно напомнят за присъствието си. Човек не може да проповядва Евангелието без да демонстрира любов в делата си“. Една от проявите на любов от страна на свети Йоан било създаването на приют за сираци и деца от бедни семейства на името на свети Тихон от Задонск. Архиереят събрал няколко жени и с тяхна помощ започнал да се грижи за осем малки деца и организирал приют, който дал подслон на няколко стотин невръстни за петнайсет години съществуване в Шанхай. Владиката лично събирал болни и гладни деца от улиците на Шанхай. Веднъж довел в сиропиталището малко момиченце, което „откупил“ от китаец за бутилка водка.

 

Енориашите от Шанхайска епархия дълбоко уважавали и обичали архипастира си, както се вижда от тяхно писмо до митрополит Милетий през 1943 г.

 

„Ние, светските хора, миряните, не можем дори да се доближим до неговите (на свети Йоан) познания по богословие, ерудицията му, проповедите му, изпълнени с апостолска вяра, произнасяни всеки ден и често напечатани. Ние, хората от Шанхай, ще говорим за това, което виждаме и чувстваме в многонационалния ни град от деня, в който пристигна нашият епископ. Ще говорим за това, което виждаме с грешните си очи и чувстваме с християнското си сърце.

 

ВприютеСФ-1От деня на пристигането му тъжното явление на разделение между църквите престана. Приютът „Свети Тихон Задонски“, който храни, облича и възпитава 200 деца, беше построен от нищо. Постепенно условията в дома за милосърдие на името на свети Филарет Милостиви се подобриха. Всички болни в шанхайските болници са посещавани от свещенник, получават светите Тайни навреме и ако някой почине, дори бездомните биват погребвани, както подобава. Душевно болните, които са в болница далеч от града, са посещавани лично от владиката. Тези в затворите на „селището“ и от френската зона могат да се молят там, където са затворени, по време на светата Литургия и да получават свето Причастие веднъж месечно. Той обръща серизоно внимание на възпитанието на младите в строг православен и национален дух. В много не-руски училища децата ни изучават Закон Божи. Той ни води в трудните моменти в живота на общността ни, защитава нас и нашите вековни руски морални принципи докрай. Сега всички инославни изповедания разбират, че да се борят с такъв стълб на Православието е много трудно. Нашият епископ неуморно посещава църкви, болници, училища, затвори, граждански и военни организации, винаги носейки укрепване на вярата. От деня на пристигането му никой немошен не е оставен без молитвите му и лично посещение. По молитвите на нашия светител много са получили облекчение и здраве. Той като факел осветява нашата греховност, като камбана събужда съзнанието ни и призовава душите ни към християнска борба, призовава ни като Добрия пастир, така че за минута можем да се отдалечим от земята, от светската развала и да повдигнем очи към небето, "откъдето ни идва помощ" (Пс. 120:1). Той е, както казва св. апостол Павел, „пример в слово, дела, благотворителност, дух, вяра и чистота“ (1 Тим. 4:12)."

 

Паството не греши, като дава такава висока оценка за работата на пастира си. Хората наистина чувстват готовността му „да положи живота си“ за стадото. По време на японската окупация, когато двама президенти на руския емиграционен комитет са убити един след друг и страх обзема руската колония, свети Йоан въпреки несъмнената опасност за самия него се обявява за временен глава на руската колония.

 

След смъртта на митрополит Милетий в края на войната, през 1945 г., натискът върху клира на руските емигранти от страна на Московската патриаршия се засилва. Целта е да бъдат подчинени на Московския патриарх Алексий I, приемник на патриарх Сергий. В Далечния Изток повечето йеараси се подчиняват на новоизбрания патриарх. Свети Йоан, отказвайки такова подчинение, е подложен на изключителен натиск и заплахи от висшестоящия си архиерей, архиепископ Виктор. Отговорът на светеца на тези заплахи е прост: „Аз съм на подчинение на синода на Руската задгранична църква и ще вървя по пътя, който той ми определи.“

 

След дълго забавяне поради войната идва заповед от архиерейския събор за издигане на свети Йоан за архиепископ на директно подчинение към Синода. Китайското правителство и градските власти признават свети Йоан за ръководител на Руската църква в Китай.

 

Чудотворството и проницателността на свети Йоан са добре познати в Шанхай. Веднъж през светлата седмица той отива в Еврейската болница на посещение при православен пациент. Минавайки през едно отделение, спира пред параван, скриващ леглото, на което лежи умираща възрастна еврейка. Семейството е наблизо, очаквайки смъртта й. Светецът вдига кръста и обявява силно „Христос воскресе!“, при което умиращата жена идва в съзнание и иска вода. Светецът се обръща към сестрата и казва: „Пациентката иска да пие.“ Медицинският персонал е учуден от промяната в състоянието на жената, която само минути преди това е била на умиране. Скоро тя се поправя и е изписана от болницата. Подобни случки има много.

 

Веднъж свети Йоан бил повикан в болница, за да даде свето Причастие на умиращ мъж. Вземайки светите Дарове, светецът отишъл с още един свещенник. Когато пристигнали, видели млад мъж на около 20 години да свири на акордеон. Той се бил възстановил и бил готов скоро да напусне болницата. Светията го повикал и му казал: „Искам веднага да ти дам свето Причастие“. Младият мъж се отзовал веднага, изповядал се и получил свето Причастие. Учуденият свещенник попитал свети Йоан, защо не е отишъл при умиращия, а се е задържал при очевидно здрав млад мъж. Светецът отговорил просто: „Той ще умре тази нощ, а този, който е много болен, ще живее още много години“. Станало точно така. Чрез Своя светец Господ показва подобни чудеса в Европа и Америка.

 

В края на 40-те години с идването на комунистите на власт руснаците в Китай са принудени отново да емигрират, повечето през филипинските острови. През 1949 г. почти 5000 руски бежанци от Китай са настанени в лагер на международната организация за бежанците на остров Тубабао. Там живеят в палатки при примитивни условия. Всички деца от сиропиталището на св. Йоан са там, както и възрастните, и немощните. Там живеят под постоянната заплаха от силни урагани, тъй като островът се намира на пътя на сезонните тайфуни, минаващи през тази част на Тихия океан. През 27-те месеца на съществуването на руския лагер островът е заплашен от ураган само веднъж, но той променя движението си и заобикаля острова. Всяка нощ свети Йоан обхожда лагера и го благославя с кръстен знак от четирите страни. По-късно, когато хората вече са заминали за различни страни, лагерът е пометен от силен тайфун и изравнен със земята.

 

Свети Йоан многократно разговаря с представители на гражданските власти, за да се застъпва за руските бежанци. Препоръчват му лично да подаде петиция в столицата на САЩ, Вашингтон, и да помоли хората от лагера да отидат в Америка. Свети Йоан лети до Вашингтон и въпреки всички човешки препятствия успява да убеди властите да направят промяна в емиграционното законодателство и на паството му е разрешено да се премести в Америка.

 

През 1951 г. свети Йоан получава назначение да ръководи Западноевропейската епархия. В началото управлява епархията от Париж, а по-късно от Брюксел. Постоянно пътува из Европа и служи света Литургия на френски, холандски, гръцки, китайски, а по-късно и на английски. В Париж пишат следното за него: „Той живее извън нашата плоскост на съществуване“. Не случайно в една от католическите църкви свещеникът казва на младежите: „Искате доказателство. Казвате, че вече няма нито чудеса, нито светии. Защо ви е теоретично доказателство, когато жив светец ходи по улиците на Париж - свети Йоан Босият“ (свети Йоан е ходел със сандали на бос крак при всякакво време - бел. прев.).

 

В Европа той събира информация за много древни светци, почитани на Запад, но забравени на Изток. По негова препоръка честването им е възстановено и имената им са записани в църковния календар.

 

Духовността на свети Йоан, познаниято му по различни езици и най-вече неговият пример привличат много французи, холандци и други европейци към Православието. Това е мисионерската значимост на престоя му в Европа.

 

През есента на 1962 г. свети Йоан пристига в последната си епархия и отново както преди много години в първата си епархия - на празника Въведение Богородично. Първоначално идва да помогне на възрастния и немощен архиепископ Тихон и след смъртта му (17 март 1963 г.) свети Йоан става архиепископ за Западна Америка и Сан Франциско. Отново при пристигането си светецът заварва недовършена църква, посветена на Божията Майка, и отново, както и в Китай, църковната община е разкъсвана от раздори.

 

Най-големият му приоритет е да продължи и довърши изграждането на новата епархийска катедрала „Пресвета Богородица, Радост на всички скърбящи“, която е напълно спряна поради липса на средства и разгорещени дискусии за решаване на финансовите проблеми. Ситуацията парализира църковната общост. Господ милостиво помага на своя светец, който много се измъчва от раздорите, но продължава чрез молива и чрез наблюдение на строежа да вдъхновява всички да правят пожертвования и да участват в работата.

 

По това време свети Йоан трябва да претърпи много, дори да се яви пред американски съд. Последните години от живота му са пълни с горчивина, клевети и преследване. Понякога личността му предизвиква завист, неблагоприятни критики или недоумение от хората, когато в отношенията си с тях се придържа стриктно към църковните правила. А когато някои питат, кой е виновен за разделението в църквата, свети Йоан отговаря простичко: "Дяволът".

 

450px-USA-San Francisco-Cathedral_of_Holy_Virgin-1През 1964 г. изграждането на най-големия храм на Руската задгранична църква, украсен с 5 златни кубета, е завършено. Издигането на кръстовете, които изглеждат величествено, гледани от залива на Сан Франциско при плаване с кораб, става с тържествена лития, дълга повече от една миля (1.6 км), с участието на много хора. Процесията за малко да бъде отменена поради силен дъжд, но светецът без колебание води хората с химни по наводнените улици на града. Кръстовете са благословени пред новата катедрала и когато най-големият от тях е издигнат, слънцето се показва и покрай блестящия кръст прелита гълъб.

 

Придружавайки чудотворната Курска икона на Пресвета Богородица до Сиатъл, свети Йоан след отслужване на света Литургия в катедралата „Свети Николай“ остава в олтара още три часа. Денят е 19 юни (стар стил) 1966 г. След като посещава някои от духовните си чада, живеещи близо до катедралата, с чудотворната икона, отива в стаята на църковния дом, където е отседнал. Внезапно придружаващите архипастира го чуват да пада на пода. Когато тичешком се качват по стъпалата, го намират на пода вече отиващ си от този свят. Слагат го да седне на стол пред чудотворната икона и светецът мирно напуска този свят. Така свършва трудната му борба да лишава себе си от сън и покой. Слагат го на леглото, което е в стаята. „Спи в мир“, проплаква архиепископ Аверкий от Сиракуза и манастира „Света Троица“, който много го обича. В края на проповедта, която произнася на погребението му, той казва: „Сега спи в мир, скъпи наш любими владико. Почивай си от праведните трудове и борби до всеобщото Възкресение“. Тържественото погребение на свети Йоан става на 24 юни 1966 г. (стар стил) в катедралата „Пресвета Богородица, Радост на всички скръбящи“ в Сан Франциско. Опелото започва в 6 вечерта и продължава до 1 часа след полунощ заради многото хора, дошли да се сбогуват с архипастира си. Службата се води от митрополит Филарет заедно с архиепискоите Леонтий и Аверкий, епископите Сава и Нектарий и много свещенници.

 

Атмосферата на службата е трогателна и предразполага към молитва. Никой от участниците няма да я забрави никога. Въпреки дълбоката печал на многото почитатели на свети Йоан преобладава някаква особена радост, която обгръща вярващите.

 

Тялото на светеца остава в отворен ковчег в катедралата в продължение на 5 дни и въпреки горещото лятно време не се наблюдава ни най-малко разложение. Ръцете му са меки и гъвкави, въпреки че нищо специално не е правено.

 

Неволно човек си припомня думите на св. епископ Игнатий (Брянчанинов): „Виждали ли сте тяло на светец, оставено от душата? Няма никакъв мирис, никакво разлагане. Не е страшно да си наоколо. По време на такова погребение тъгата е смесена с някаква особена нематериална радост“. Всичко това според думите на незабравимия епископ Игнатий означава, че „починалият е получил милост и благодат от Бога“.

 

RelicsStJohnShanghaiСлед блаженната си кончина, както и през целия си живот, свети Йоан продължава да извършва много чудеса за тези, които се обръщат към него с вяра. В трудни моменти от живота си, когато никаква земна власт не е в състояние да помогне, хората търсят застъпничеството на свети Йоан пред Бога. Хората слагат писма и списъци с имена за молитвена помощ до митрата, поставена на гроба на свети Йоан, и мнозина получават помощтта, на която се надяват.

 

През есента на 1993 г. Архиерейският събор на Руската задгранична църква натоварва архиепископ Антоний, на Западна Америка и Сан Франциско, заедно с комисия, състояща се от двама други архипастири, да отворят гроба на свети Йоан. Вечерта на 28 септември 1993 г. е отслужена панихида, архиепископ Антоний държи кратка проповед, призовайки всички участници да бъдат в мир със себе си и да поискат прошка от останалите и благославя присъстващите да отворят гроба. Махайки капака на саркофага, участниците забелязват, че металният ковчег на светеца е разяден от ръжда на много места. Със страх от Бога и молитви отварят ковчега. Лицето на светеца е покрито и всички се взират в запазените му бели ръце. След молитва архиепископ Антоний открива лицето на светеца, което е напълно съхранено. В този момент присъстващите усещат някакъв свръхестествен духовен мир и тишина. Никой не се учудва, никой не говори.

 

На следващото заседание на архиерейския събор на Руската задгранична църква се решава св. Йоан да бъде канонизиран и паметта му да се чества на 2 юли (19 юни стар стил), когато той напуска този свят.

 

Канонизацията му е потвърдена и от архиерейския събор на Руската православна църква от 24 юни 2008 г.

 

В тези страшни времена на всеобщо отстъпление от Бога Господ не е изоставил Своите хора и им е изпратил голям застъпник. Пред Божия престол стои смел защитник на Христовата църква, борец и аскет, продължител на традициите на стълпниците, които са приели върху себе си най-стриктната форма на себеотрицание, понякога стигайки до „юродство заради Христа“, което превъзхожда мъдростта на този свят; добър и обичащ стадото си пастир, който е положил живота си за своите овци; учител и възпитател на православната младеж; чудотворец и изцелител безсребърник; апостол и мисионер; ерудиран богослов; очевидец на тайни и значим йерарх, който непоколебимо следва това, което е обещал пред Бога и хората в свидетелството си, прочетено при избора му за епископ: „Каква по-голяма полза може да принесе някой на съседа си от това да го приготви за вечен живот ...“

 

По молитвите на светия наш отец Йоан нека Бог ни запази от всяко зло, да укрепи вярата ни и да ни помогне по трудния път на спасението. На нашия Господ, Който е дивен сред Своите светии, отдаваме всяка слава, чест и поклонение, сега и винаги, и во веки веков. Амин.

 

РУСКИ ИЗТОЧНИЦИ:

 

https://azbyka.ru/days/prazdnik-polozhenie-chestnoj-rizy-presvjatoj-bogorodicy-vo-vlaherne

 

В годы правления византийского императора Льва Великого, Македонянина (457–474), братья Гальбий и Кандид, приближенные царя, отправились из Константинополя в Палестину на поклонение святым местам. В небольшом селении вблизи Назарета они остановились на ночлег у одной престарелой еврейки. В ее доме внимание паломников привлекли зажженные свечи и курящийся фимиам. На вопрос, что за святыня находится в доме, благочестивая женщина долго не хотела отвечать, но после неотступных просьб поведала, что хранит дорогую святыню – Ризу Богородицы, от которой происходят многие чудеса и исцеления. Пресвятая Дева пред Успением подарила одну из Своих одежд благочестивой девице-еврейке из этого рода, завещав ей передать ее перед смертью также девице. Так, от поколения к поколению, Риза Богоматери сохранялась в этой семье.

Драгоценный ковчег, содержавший священную Ризу, был перевезен в Константинополь. Святой Геннадий, Патриарх Цареградский († 471; память 31 августа), и император Лев, узнав о священной находке, убедились в нетленности святой Ризы Богородицы и с трепетом приложились к ней. Во Влахерне, близ берега моря, был воздвигнут новый храм в честь Богоматери. 2 июля 458 года святитель Геннадий с подобающим торжеством перенес священную Ризу во Влахернский храм, вложив ее в новый ковчег.

Впоследствии в ковчег с Ризой Богородицы положены были Ее святой омофор и часть Ее пояса. Это обстоятельство и запечатлено в православной иконографии праздника, объединяющей два события: положение Ризы и положение пояса Богоматери во Влахерне. Русский паломник Стефан Новгородец, посетивший Царьград около 1350 года, свидетельствует: «идохом во Влахерну, идеже лежит Риза в алтаре на престоле в ковчеге запечатана».

Не раз при нашествиях врагов Пресвятая Богородица спасала город, которому даровала Свою священную Ризу. Так было во время осады Константинополя аварами в 626, персами – в 677, арабами – в 717 годах. Особенно знаменательны для нас события 860 года, тесно связанные с историей Русской Церкви.

18 июня 860 года русский флот князя Аскольда, в составе более 200 ладей, опустошив берега Черноморья и Босфора, вошел в бухту Золотой Рог и угрожал Константинополю. В виду города плыли русские корабли, высадившиеся воины «проходили пред градом, простирая свои мечи». Император Михаил III (842–867), остановив начатый поход на арабов, вернулся в столицу; всю ночь он молился, простершись ниц на каменных плитах храма Влахернской Божией Матери. Святой Патриарх Фотий обратился к пастве с проповедью, призывая слезами покаяния омыть грехи и в усердной молитве прибегнуть к заступничеству Пресвятой Богородицы.

Опасность возрастала с каждым часом. «Город едва не был поднят на копье», – говорит в другой своей проповеди Патриарх Фотий. В этих условиях было принято решение спасать церковные святыни, и прежде всего – святую Ризу Богородицы, которая хранилась во Влахернском храме, недалеко от берега залива. После всенародного молебна святую Ризу Богоматери, взятую из Влахернского храма, с крестным ходом обнесли вокруг городских стен, погрузили с молитвой край ее в воды Босфора, а затем перенесли в центр Царьграда – храм Святой Софии. Божия Матерь Своей благодатью покрыла и усмирила воинственность русских воинов. Заключив почетное перемирие, Аскольд снял осаду Константинополя. 25 июня русские войска стали отходить, унося с собой большой выкуп. Неделю спустя, 2 июля, чудотворную Ризу Богоматери торжественно возвратили на ее место, в раку Влахернского храма. В воспоминание этих событий было установлено святым Патриархом Фотием ежегодное празднование Положения Ризы Богоматери 2 июля.

Вскоре, в октябре – ноябре 860 года, русское посольство прибыло в Константинополь для заключения договора «любви и мира». В условия мирного договора входили положения о Крещении Киевской Руси, о выплате Византией русским ежегодной дани, разрешении им вступать в византийскую армию, вести торговлю на территории империи (прежде всего, в Константинополе), посылать в Византию дипломатические миссии.

Важнейшим был пункт о Крещении Руси. Продолжатель византийской «Хроники Феофана» говорит, что «посольство их прибыло в Царьград с просьбой сделать их участниками в святом Крещении, что и было исполнено». Во исполнение обоюдного желания русских и греков в Киев направлена была православная миссия. Незадолго до того (в 855 г.) святым равноапостольным Кириллом Философом († 869; память 14 февраля и 11 мая) изобретена была славянская азбука и переведено Евангелие. Естественно было направить с миссией в Киев именно святого Кирилла и его брата, святого равноапостольного Мефодия († 885; память 6 апреля и 11 мая), с переведенными славянскими книгами. Так и поступил святитель Фотий, учеником которого был святой Кирилл. Зиму 860/861 года братья провели в Херсоне, весной 861 они были на Днепре, у князя Аскольда.

Перед Аскольдом, как впоследствии перед святым князем Владимиром, стоял нелегкий выбор, его прельщали то иудейской, то магометанской верой. Но под благодатным влиянием святого равноапостольного Кирилла князь сделал выбор в пользу Православия. В конце 861 года Кирилл и Мефодий вернулись в Константинополь и привезли с собой послание князя (или, как называли себя в IХ–ХI вв. киевские князья, «кагана») Аскольда императору Михаилу III. Аскольд благодарил императора за присылку «такого мужа, который показал словом и примером, что христианская вера – святая». «Убедившись, – писал далее Аскольд, – что это – истинная вера, повелели мы всем креститься по своей воле в надежде и нам достигнуть святости. Мы же все – друзья твоему царству и готовы на службу твою, когда потребуешь».

Аскольд принял святое Крещение с именем Николай, крестились и многие из его дружины. Непосредственно из Царьграда, столицы Православия, трудами святых апостолов славянства пришли на Русь славянское Богослужение и славянская письменность. В Киев был назначен святителем Фотием митрополит Михаил, и русская митрополия была внесена в нотиции – списки епархий Константинопольского Патриархата. Святой Патриарх Фотий в Окружном послании 867 года среди главных достижений своего первосвятительского служения называет Крещение болгар и русских. «Руссы, которые подняли руку против Римской державы, – писал он, почти дословно цитируя послание Аскольда, – в настоящее время даже и они променяли нечестивое учение, которое содержали прежде, на чистую и неподдельную веру христианскую, с любовью поставив себя в чине подданных и друзей наших». (Византийцы считали «подданными» всех принимавших Крещение из Царьграда и вступивших в военный союз с империей.) «И до такой степени разгорелись в них желание и ревность веры, что они приняли епископа и пастыря, и лобызают святыни христиан с великим усердием и ревностью».

Праздник Положения Ризы Пресвятой Богородицы во Влахерне является, таким образом, одновременно праздником канонического основания Русской Православной митрополии в Киеве. Благословением Божией матери и чудом от Ее святой Ризы совершилось не только спасение Царьграда от самой грозной осады за всю его историю, но и спасение русских из тьмы языческого суеверия к вечной жизни. Вместе с тем, 860 год принес признание Киевской Руси Византией, ознаменовал равноправный выход молодого Русского государства на арену истории.

Попытка князя Аскольда возродить на Днепре христианское благовестие святого апостола Андрея Первозванного, задуманная им религиозная и государственная реформа окончилась неудачно. Время утверждения христианства на Русской Земле еще не настало. Слишком сильны были сторонники языческой старины, слишком слаба княжеская власть. При столкновении Аскольда с язычником Олегом в 882 году киевляне предали своего князя. Аскольд принял мученическую кончину от руки наемных убийц, обманом завлеченный в стан врагов для переговоров.

Но дело блаженного Аскольда (так называет его Иоакимовская летопись) не погибло в Русской Церкви. Вещий Олег, который, убив Аскольда, занял после него киевское княжение, называл Киев «матерью градам русским» – это дословный перевод греческого выражения «митрополия Русская». Благодарную память о первом киевском князе-христианине хранили древнейшие храмы православного Киева: церковь пророка Божия Илии, построенная Аскольдом и позже упомянутая в Договоре Игоря с греками (944 г.), на месте которой и сейчас стоит храм того же имени, и церковь святителя Николая Чудотворца, воздвигнутая в 50-х годах Х столетия над могилой Аскольда святой равноапостольной Ольгой. Важнейшее завоевание Аскольда, навсегда вошедшее в церковное наследие не только Руси, но и всего православного славянства, – славянское Евангелие и славянское Богослужение, созданные трудами святых равноапостольных Кирилла и Мефодия. В Киеве при дворе Аскольда положено было в 861 году начало их апостольской деятельности среди славян, продолжившейся позже в Болгарии и Моравии. Вслед за блаженным Аскольдом, говоря словами древней «Азбучной молитвы», «летит ныне славянское племя – к Крещению устремились все».

С чудом от Ризы Пресвятой Богородицы во Влахерне связано несколько выдающихся творений византийской церковной гимнографии и гомилетики. Святителю Фотию принадлежат две проповеди, одна из которых была сказана им непосредственно в дни осады Константинополя, другая – вскоре после ухода русских войск. (Они дважды были изданы на русском языке: 1) Епископ Порфирий Успенский. Четыре беседы Фотия, святейшего архиепископа Константинопольского, и рассуждение о них. СПб., 1864; 2) Е. Л. (Ловягин Е. И.). Две беседы Святейшего Патриарха Константинопольского Фотия по случаю нашествия россов на Константинополь. – «Христианское чтение», 1882, №№ 9–10). Известным церковным писателем Георгием, хартофилаксом собора Святой Софии – Премудрости Божией в Константинополе, было составлено, по поручению Патриарха Фотия, «Слово на положение Ризы Богородицы во Влахернах» (Русский перевод его издан в приложении к работе: Лопарев Х. М. Старое свидетельство о положении Ризы Богородицы во Влахернах в новом истолковании применительно к нашествию русских на Византию в 860 году. – «Византийский Временник», том. II, СПб., 1895). С походом Аскольда на Царьград связано также создание знаменитого «Акафиста Пресвятой Богородице», автором которого некоторые церковные историки называют того же святого Патриарха Фотия. Этот Акафист составляет основную часть Богослужения в день Похвалы Пресвятой Богородицы. О событиях 860 года повествуют не только византийские, но и русские летописные источники. Преподобный Нестор Летописец, подчеркивая значение русского похода на Царьград, отмечает, что с этого времени «начала прозываться Русская Земля». Некоторые летописи, среди них Иоакимовская и Никоновская, сохранили известия о Крещении князя Аскольда и Киевской Руси после похода на Царьград. При этом народная память прочно связала имена киевских князей Аскольда и Дира, хотя, по мнению историков, Дир княжил в Киеве несколько раньше Аскольда.

Почитание праздника Ризоположения издревле известно в Русской Церкви. Святой Андрей Боголюбский († 1174; память 4 июля) воздвиг во Владимире на Золотых воротах храм в честь этого праздника. В конце ХIV столетия часть Ризы Богоматери была перенесена из Константинополя на Русь святителем Дионисием, архиепископом Суздальским († 1385; память 26 июня).

Святая Риза Богоматери, хранившая прежде столицу Византии, спасала впоследствии от неприятеля и первопрестольную Москву. Летом 1451 года под стены Москвы подступали татарские полчища царевича Мазовши. Святитель Иона, митрополит Московский, непрестанными молитвами и церковными службами укреплял защитников столицы. В ночь на 2 июля, сообщает летопись, в татарском стане случилось великое смятение, враги бросили награбленное добро и в беспорядке поспешно отступили. В память чудесного избавления Москвы святой митрополит Иона в том же году воздвиг в Кремле церковь Ризоположения, ставшую его крестовой (домовой) церковью. Она сгорела, но на ее месте тридцать лет спустя была построена в 1484–1486 гг. новая, также посвященная празднику Положения Ризы Богоматери. Этот храм, стоящий доныне, продолжал служить домовым храмом русских митрополитов и Патриархов до того времени, как был возведен при патриархе Никоне собор Двенадцати Апостолов.

 

Свя­ти­тель Фо­тий, мит­ро­по­лит Ки­ев­ский и всея Ру­си, был ро­дом грек из пе­ло­пон­нес­ско­го го­ро­да Мо­нем­ва­сии (Маль­ва­зии). Еще в от­ро­че­ские го­ды он по­сту­пил в мо­на­стырь и был по­стри­же­ни­ком стар­ца Ака­кия, ве­ли­ко­го по­движ­ни­ка (впо­след­ствии мит­ро­по­ли­та Мо­нем­ва­сий­ско­го). В 1408 го­ду, ко­гда Фо­тий на­хо­дил­ся в Кон­стан­ти­но­по­ле у пат­ри­ар­ха с по­ру­че­ни­ем от мит­ро­по­ли­та, встал во­прос о за­ме­ще­нии рус­ской ка­фед­ры по­сле кон­чи­ны свя­ти­те­ля Ки­при­а­на († 1406; па­мять 16 сен­тяб­ря). Вы­бор пат­ри­ар­ха Мат­фея (1397–1410) пал на Фо­тия, из­вест­но­го сво­ей уче­но­стью и свя­то­стью жиз­ни. 1 сен­тяб­ря 1408 го­да свя­ти­тель Фо­тий по­став­лен в мит­ро­по­ли­та и через год при­был на Русь.

Пол­го­да он про­вел в Ки­е­ве (сен­тябрь 1409 – фев­раль 1410), за­ни­ма­ясь устро­е­ни­ем дел юж­ных епар­хий Рус­ской Церк­ви, вхо­див­ших то­гда в со­став кня­же­ства Ли­тов­ско­го, а точ­нее, как его на­зы­ва­ли, Ли­тов­ско­го и Рус­ско­го. Свя­ти­тель ви­дел, что пре­стол мит­ро­по­ли­та – ду­хов­ное сре­до­то­чие цер­ков­ной жиз­ни Ру­си – не мо­жет на­хо­дить­ся в Ки­ев­ской зем­ле, все бо­лее под­па­дав­шей в за­ви­си­мость от ка­то­ли­че­ской Поль­ши. По при­ме­ру преж­них рус­ских мит­ро­по­ли­тов, пе­ре­нес­ших свое ме­сто­пре­бы­ва­ние сна­ча­ла во Вла­ди­мир, а за­тем в Моск­ву, мит­ро­по­лит Фо­тий в день Свя­той Пас­хи 1410 го­да при­был в Моск­ву.

22 го­да под­ви­зал­ся свя­ти­тель в мно­го­труд­ном слу­же­нии пред­сто­я­те­ля Рус­ской Церк­ви. В тя­же­лых усло­ви­ях войн, меж­до­усоб­ных бра­ней, гра­би­тель­ских на­бе­гов та­тар он су­мел вы­со­ко под­нять ду­хов­ное зна­че­ние, ма­те­ри­аль­ную обес­пе­чен­ность и бла­го­ле­пие хра­мов Мос­ков­ской ка­фед­ры. Бла­го­со­сто­я­ние Церк­ви поз­во­ля­ло свя­ти­те­лю Фо­тию ока­зы­вать боль­шую по­мощь оску­дев­ше­му Кон­стан­ти­но­поль­ско­му пат­ри­ар­ха­ту, укреп­лять меж­ду­на­род­ное зна­че­ние Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви и Рус­ско­го го­су­дар­ства. Вра­ги пра­во­сла­вия не раз пы­та­лись вос­пре­пят­ство­вать цер­ков­но-пат­ри­о­ти­че­ско­му слу­же­нию Фо­тия. Вес­ной 1410 го­да, ко­гда свя­той Фо­тий при­был из Моск­вы во Вла­ди­мир, хан Еды­гей, ра­зо­рив­ший за два го­да до то­го Рус­скую зем­лю, пред­при­нял но­вый по­ход с це­лью за­хва­та в плен са­мо­го мит­ро­по­ли­та. Та­тар­ские от­ря­ды во гла­ве с ца­ре­ви­чем Та­лы­чой «из­го­ном», то есть вне­зап­но и быст­ро, взя­ли Вла­ди­мир. Но Бог со­хра­нил пра­вед­ни­ка: на­ка­нуне, не по­до­зре­вая об опас­но­сти, свя­ти­тель вы­ехал в за­го­род­ный Свя­то­озер­ский мо­на­стырь. Ко­гда та­та­ры устре­ми­лись в по­го­ню, он укрыл­ся в неболь­шом се­ле­нии, окру­жен­ном непро­хо­ди­мы­ми бо­ло­та­ми, на ре­ке Сень­ге. Не су­мев за­хва­тить мит­ро­по­ли­та, озлоб­лен­ные та­та­ры пре­да­ли раз­граб­ле­нию Вла­ди­мир и осо­бен­но Успен­ский ка­фед­раль­ный со­бор. Клю­чарь со­бо­ра Пат­ри­кей пре­тер­пел страш­ные пыт­ки и при­нял му­че­ни­че­скую кон­чи­ну от гра­би­те­лей-та­тар, но не от­крыл ме­сто, где спря­тал цер­ков­ные свя­ты­ни и со­кро­ви­ща.

Ста­ра­ни­я­ми свя­то­го мит­ро­по­ли­та Фо­тия бы­ло вос­ста­нов­ле­но мо­лит­вен­но-ка­но­ни­че­ское един­ство Рус­ской Церк­ви: от­дель­ная Ли­тов­ская мит­ро­по­лия, учре­жден­ная по на­сто­я­ни­ям кня­зя Ви­то­вта для юж­ных и за­пад­ных рус­ских пра­во­слав­ных епар­хий, в 1420 го­ду бы­ла упразд­не­на. Свя­ти­тель в том же го­ду по­се­тил воз­вра­щен­ные епар­хии и при­вет­ство­вал паст­ву об­шир­ным учи­тель­ным по­сла­ни­ем. Муд­рый и вы­со­ко­об­ра­зо­ван­ный пас­тырь оста­вил мно­го по­уче­ний и по­сла­ний. Боль­шое Бо­го­слов­ское зна­че­ние име­ли его об­ли­че­ния на воз­ник­шую в Пско­ве еще до его прав­ле­ния ересь стри­голь­ни­ков. Уси­ли­я­ми муд­ро­го свя­ти­те­ля ересь пре­кра­ти­лась (в 1427 го­ду).

Важ­ны­ми цер­ков­но-ис­то­ри­че­ски­ми ис­точ­ни­ка­ми яв­ля­ют­ся со­став­лен­ный свя­тым Фо­ти­ем «Чин из­бра­ния и по­став­ле­ния епи­ско­пов» (1423), «По­уче­ние о важ­но­сти свя­щен­но­го са­на и обя­зан­но­стях свя­щен­но­слу­жи­те­лей», а так­же «Ду­хов­ное за­ве­ща­ние», в ко­то­ром по­вест­ву­ет­ся о его жиз­ни. Ве­ли­ким де­лом свя­ти­те­ля бы­ло так­же со­став­ле­ние под его ру­ко­вод­ством Об­ще­рус­ско­го ле­то­пис­но­го сво­да (око­ло 1423 го­да).

20 ап­ре­ля 1430 го­да свя­той ар­хи­пас­тырь был из­ве­щен Ан­ге­лом о пред­сто­я­щей кон­чине и мир­но по­чил о Гос­по­де в ука­зан­ный ему срок, в празд­ник По­ло­же­ния Ри­зы Бо­го­ро­ди­цы, 2 июля 1431 го­да. Мо­щи его бы­ли об­ре­те­ны в 1471 го­ду. В Ору­жей­ной па­ла­те Мос­ков­ско­го Крем­ля хра­нят­ся два сак­ко­са свя­то­го мит­ро­по­ли­та Фо­тия.

Об­ре­те­ние и пе­ре­не­се­ние мо­щей свя­ти­те­лей Ки­при­а­на, Фо­тия и Ио­ны про­изо­шло 27 мая 1472 го­да во вре­мя стро­и­тель­ства но­во­го ка­мен­но­го Успен­ско­го со­бо­ра в Крем­ле, при мит­ро­по­ли­те Филип­пе († 1473, па­мять 9 ян­ва­ря) и ве­ли­ком кня­зе Иоанне III (1462–1505). От­дель­ные па­мя­ти свя­ти­те­лям со­вер­ша­ют­ся: мит­ро­по­ли­ту Ки­при­а­ну († 1406, 16 сен­тяб­ря), мит­ро­по­ли­ту Фо­тию († 1431, 2 июля), мит­ро­по­ли­ту Ионе († 1461, 31 мар­та).

 

https://azbyka.ru/otechnik/Dmitrij_Rostovskij/zhitija-svjatykh/460

 

Перенесение честных мощей святителей Киприана, Фотия и Ионы, Киевских и всея России чудотворцев

Память 27 мая

В апреле месяце 1472 года во время княжения христолюбивого великого князя всея России Иоанна Васильевича3477 при преосвященном митрополите Филиппе3478 в славном городе Москве положено было начало основания святого и великого соборного храма Успения Пресвятой Богородицы. И когда начали разбирать первый храм, которой был построен святым Петром чудотворцем3479, и разобрали его до полов, то в то время обнаружились гробы прежде бывших святителей русских, преосвященных митрополитов Киприана, Фотия и Ионы. 28 мая в начале второго часа дня гробы их окопали, и тогда пришел преосвященный митрополит всея России Филипп с архиепископами и с ним все московское духовенство, пришел также благоверный великий князь Иоанн Васильевич с сыном своим, мать великого князя, братья его, князья Георгий, Андрей, Борис и Андрей, все сановники великокняжеского двора, князья и бояре, и множество православных христиан, жителей славного города Москвы, мужей и жен. Воспев подобающие сему случаю псалмы, взяли сперва гроб митрополита всея России Киприана и поставили его на приготовленное место в новооснованном храме в особый ковчег на правой стороне, а потом взяли гроб митрополита Фотия и поставили на том же месте. Священные одежды и омофоры, бывшие на святителях, оказались нетленными, несмотря на много лет со дня их кончины, ибо после кончины митрополита Киприана прошло без восемнадцати дней 65 лет, а после кончины митрополита Фотия без тридцати четырех дней 41 год. По перенесении мощей святых Киприана и Фотия пришли ко гробу святителя митрополита Ионы, и когда немедленно после сего снята была с него крышка, то распространилось такое сильное благоухание, что все, стоявшие вокруг этого места, слышали его. При этом все увидели, что святые мощи святителя совершенно целы, только тело присохло к костям, и одежды, в которые он был облачен, также целы и нетронуты тлением, а между тем после кончины его исполнилось тогда 11 лет и 2 месяца. Взяв гроб святителя, поставили его на верху земли с левой стороны храма.

Благоверный князь Иоанн и преосвященный митрополит со множеством православного народа возблагодарили после сего за это Бога и повелели праздновать память обретения честных мощей святителей в 27 день месяца мая.

* * *

3477 

Здесь разумеется великий князь Иоанн Васильевич III, княживший в Москве с 1462 до 1605 года.

3478 

Это был митрополит Филипп I, занимавший московскую кафедру при великом князе Иоанне III с 1465 до 1473 года.

3479 

Разумеется святой митрополит Петр, который в 1325 году из Владимира переселился в Москву и по настоянию которого был построен первый каменной храм Успения Божией Матери московским князем Иоанном Калитою.

 

https://azbyka.ru/days/sv-iuvenalij-juvenalij-ierusalimskij

 

ЖИТИЕ СВЯТИТЕЛЯ ЮВЕНАЛИЯ, ПАТРИАРХА ИЕРУСАЛИМСКОГО

Свя­той Юве­на­лий был дру­гом и со­бе­сед­ни­ком пре­по­доб­но­го Ев­фи­мия Ве­ли­ко­го. Во вре­мя пер­во­свя­ти­тель­ства свя­то­го пат­ри­ар­ха Юве­на­лия Во­сточ­ная Цер­ковь бы­ла вол­ну­е­ма опас­ны­ми лже­уче­ни­я­ми, про­тив ко­то­рых он вос­ста­вал с пас­тыр­ской рев­но­стью, сбе­ре­гая Хри­сто­во ста­до. В 4З1 го­ду в го­ро­де Ефе­се был со­зван III Все­лен­ский Со­бор, осу­див­ший ересь Несто­рия, вос­став­ше­го про­тив пра­во­слав­но­го ис­по­ве­да­ния Бо­же­ствен­ной при­ро­ды Иису­са Хри­ста. На Со­бо­ре пред­се­да­тель­ство­вал свя­ти­тель Ки­рилл, пат­ри­арх Алек­сан­дрий­ский († 444; па­мять 9 июня), и в чис­ле его еди­но­мыш­лен­ни­ков был свя­той пат­ри­арх Юве­на­лий. В 451 го­ду в го­ро­де Хал­ки­доне со­брал­ся IV Все­лен­ский Со­бор для об­ли­че­ния но­вой ере­си – ев­ти­хи­ан­ской (мо­но­фи­зит­ской), учив­шей, что че­ло­ве­че­ская при­ро­да во Хри­сте бы­ла пол­но­стью по­гло­ще­на Бо­же­ствен­ной. Свя­тые от­цы, сре­ди ко­то­рых был свя­ти­тель Юве­на­лий, осу­див ересь Ев­ти­хия, утвер­ди­ли пра­во­слав­ное ис­по­ве­да­ние о со­еди­не­нии в Гос­по­де Иису­се Хри­сте обо­их естеств – Бо­же­ско­го и че­ло­ве­че­ско­го – нераз­дель­но и нес­ли­ян­но. Од­на­ко ере­ти­ки про­дол­жа­ли сму­щать умы хри­сти­ан. Во гла­ве лже­учи­те­лей сто­ял Фе­о­до­сий, ко­то­рый, скло­нив на свою сто­ро­ну про­жи­вав­шую в Иеру­са­ли­ме вдо­ву им­пе­ра­то­ра Фе­о­до­сия Млад­ше­го († 450) Ев­до­кию, тре­бо­вал, чтобы пат­ри­арх Юве­на­лий вы­ска­зал по­ри­ца­ние по­ста­нов­ле­нию Хал­ки­дон­ско­го Со­бо­ра, то есть от­ка­зал­ся от пра­во­слав­но­го дог­ма­та о двух есте­ствах во Хри­сте. Свя­тей­ший Юве­на­лий не со­гла­сил­ся на пре­да­тель­ство Ис­ти­ны, но му­же­ствен­но ис­по­ве­дал Хал­ки­дон­ский дог­мат пе­ред ере­ти­ка­ми. Фе­о­до­сий и его сто­рон­ни­ки низ­ло­жи­ли свя­то­го Юве­на­лия с пат­ри­ар­ше­го пре­сто­ла. Свя­ти­тель уда­лил­ся в оплот пра­во­сла­вия – Кон­стан­ти­но­поль, к свя­то­му пат­ри­ар­ху Ана­то­лию (449–458; па­мять 3 июля) и им­пе­ра­то­ру Мар­ки­а­ну. Ере­тик Фе­о­до­сий при под­держ­ке им­пе­ра­три­цы Ев­до­кии за­нял пат­ри­ар­ший пре­стол в Па­ле­стине, но лишь на 20 ме­ся­цев. Им­пе­ра­тор Мар­ки­ан, ува­жав­ший свя­то­го Юве­на­лия, до­бил­ся вос­ста­нов­ле­ния его в пат­ри­ар­шем до­сто­ин­стве, и Пат­ри­арх-ис­по­вед­ник воз­вра­тил­ся в Иеру­са­лим.

Мно­го тру­дов при­ло­жил свя­той для вос­ста­нов­ле­ния цер­ков­но­го ми­ра. По вра­зум­ле­нию пре­по­доб­но­го Си­мео­на Столп­ни­ка им­пе­ра­три­ца Ев­до­кия по­ка­я­лась пред свя­ти­те­лем и вер­ну­лась в цер­ков­ное об­ще­ние с пра­во­слав­ны­ми. Вслед за ней воз­вра­ти­лась и боль­шая часть со­вра­щен­ной ере­ти­ка­ми иеру­са­лим­ской паст­вы. Устра­нив мя­теж­ные ере­си и уста­но­вив цер­ков­ное еди­но­мыс­лие и бла­го­ле­пие, пат­ри­арх Юве­на­лий мир­но скон­чал­ся сре­ди вер­ной паст­вы, по­тру­див­шись в свя­ти­тель­ском сане 38 лет.

 

https://azbyka.ru/otechnik/Dmitrij_Rostovskij/zhitija-svjatykh/555

 

Память святого отца нашего Ювеналия, патриарха Иерусалимского

Память 2 июля

Святой Ювеналий принял престол иерусалимского патриаршества в царствование благочестивого императора Феодосия Младшего4333. Во время его патриаршества в Палестине подвизались великие светильники, святые отцы: Евфимий, Феодосий, Герасим Иорданский, которому служил лев, и многие другие. Впрочем, в то время были смуты в Церкви, производимые еретиками. Тогда возникла несторианская ересь4334, изрекавшая хулы на Пречистую Деву Богородицу, и в городе Ефесе4335 был созван третий вселенский собор святых отцов, на котором Ювеналий с святым Кириллом, патриархом александрийским4336, и с прочими святыми отцами предал проклятию Нестория и его ересь. После же кончины императора Феодосия, когда на престол вступил Маркиан с Пульхериею4337, возникла новая ересь – Диоскора и Евтихия4338, богохульно лгавшая, будто во Христе было одно естество. Тогда в городе Халкидоне4339 состоялся четвертый вселенский собор святых отцов4340, и святой Ювеналий сиял на сем соборе благочестием, среди отцов, как денница посреди звезд, – разгоняя тьму еретического зловерия. Когда же, по окончании собора, Ювеналий возвращался на свою патриаршую кафедру, в Палестину, в образе инока прибыл некий, придерживавшийся евтихианского нечестия, еретик, по имени Феодосий – человек весьма коварного нрава. Последний порицал святой халкидонский собор за то, что будто бы на нем был отвергнут догмат православной веры и возобновлено учение Нестория, и лгал многое другое на Церковь. Этот еретик, как повествует Евагрий4341, будучи изгнан за свое неверие и злые дела из своего монастыря в Александрии4342, присоединился к нечестивому Диоскору. Но за свое коварство и злобу Феодосий был наказан жестокими побоями, а потом, как мятежник был посажен на верблюда и с поруганием проведен по городу. Придя после сего в Палестину, он стал возмущать Церковь, рассевая богохульную ересь. Тогда в Палестине находилась императрица Евдокия, – супруга благочестивого императора Феодосия Младшего, отправившаяся после смерти своего мужа на поклонение святым местам.

Сей еретик Феодосий прежде всего склонил к отрицанию халкидонского собора императрицу Евдокию, а затем своею ересью причинил вред и многим неопытным инокам, соделав их своими единомышленниками. Со множеством обольщенных им иноков он поднял возмущение против патриарха Ювеналия, требуя, чтобы он высказал порицание на собор халкидонский. Но так как Ювеналий не склонялся на сие, то его низложили с престола, и он удалился в Константинополь к императору Маркиану. Между тем еретик Феодосий, имея пособницею императрицу Евдокию и опираясь также на ослепленных ересью иноков, взошел на патриарший престол и причинял многие бедствия православным4343. Епископов же и клириков, не желавших иметь с ним общения, он одних низвергал, других предавал мучениям и смерти, разграбляя их имущества и разоряя дома.

Так он поступил со Скифопольским епископом Северианом, не пожелавшим принять его еретического учения. Низложивши Севериана с престола, Феодосий предал его смерти.

Вследствие сего вся Палестина находилась в страшном смущении, а святой город Иерусалим был как бы захвачен и опустошаем варварами. Тогда святые отцы палестинские, скорбя о таком гонении и разорении Церкви, – к тому же и боясь рук мучителя, – скрылись в отдаленнейшие пустыни, слезно молясь Богу об искоренении ереси и скорейшем наступлении мира церковного.

В причте иерусалимской церкви находился тогда некий искуснейший в слове и ревнитель благочестия диакон по имени Афанасий. Видя, что в Церкви на патриаршем месте стоит как мерзость запустения на святом месте (Мф.24:15) еретик лжепатриарх Феодосий, Афанасий придя к нему громогласно воззвал, говоря:

– Перестань, Феодосий, переполнять столькими убийствами святой город! Перестань поднимать брань на Христа и разбойнически изгонять из божественной ограды стадо Его!

Лишь только Афанасий сказал эти слова, он немедленно был схвачен Феодосиевыми оруженосцами, вытащен из церкви и после разнообразных мучений и бесчисленных побоев, окончил жизнь свою будучи умерщвлен секирою. Тело же его было влачимо по всему городу на веревке, привязанной к ногам и, наконец, брошено на растерзание псам.

Между тем воевода Дорофей, поставленный императором для управления Палестиной, в это время не был в Иерусалиме, так как находился в войне против моавитян4344. Узнавши же обо всём, что происходило во святом городе, Дорофей поспешно вернулся с войском в Иерусалим. Но оруженосцы лжепатриарха Феодосия и императрицы Евдокии по повелению последних заперли пред воеводою городские ворота, не дозволяя ему войти внутрь города; они пустили его не раньше, прежде чем он дал им обещание быть с ними единомышленником в вере. Таким образом сей лжепатриарх Феодосий, возмущая церковь, пробыл на престоле иерусалимского патриаршества двадцать месяцев, до тех пор, пока не пришло от императора к военачальнику приказание схватить его и как мятежника и убийцу отправить на суд в Константинополь. Но заранее узнав о сем приказании императора, Феодосий тайно убежал на Синайскую гору4345, где скрывался в неизвестности.

Тогда святейший патриарх Ювеналий, пользовавшийся большим уважением в Константинополе у императора Маркиана, Пульхерии и святейшего патриарха константинопольского за свою добродетель, с соизволения императора отправился в Иерусалим, снова получил патриарший престол и начал приводить в порядок и исправлять всё расстроенное. Пустынные отцы, узнавши о его возвращении, исполнились большой радости и возвратились каждый в свои обители. Императрица же Евдокия, совращенная в евтихианскую ересь упомянутым Феодосием, колебалась умом, не зная, какого исповедания держаться ей. Тогда она послала нарочного в Антиохию к преподобному Симеону столпнику, испрашивая у него полезного совета и наставления. Последний написал императрице письмо, приказывая ей примириться с святейшим православным патриархом Ювеналием и последовать его благочестивому учению. Императрица немедленно так и поступила и, всенародно отрекшись ереси соделалась общницею Церкви кафолической. Видя сие, обратилось к православию, по примеру императрицы, бесчисленное множество народа, мирян и черноризцев, обольщенных ранее еретиком Феодосием.

После сего святой Ювеналий остальное время своей жизни прожил в мире, украшая святую Церковь словом, жизнью и пастырскою бдительностью. В Прологе записано о нем также следующее.

Когда Маркиан с Пульхерией устроили во Влахерне во имя Пречистой Девы Богородицы церковь, то они писали к святому Ювеналию, спрашивая его: знает ли он, где было положено тело Богоматери? Патриарх ответил, что не знает, однако напомнил древнее правдивое сказание, о том, как было похоронено тело Богоматери, как святые Апостолы слышали в продолжение трех дней ангельское пение и как по прошествии трех дней открыли гроб Богоматери, ради одного ученика, не бывшего при погребении, причем не обрели тела Богоматери, но нашли только гробные пелены.

Выслушав сие, император и императрица снова написали к патриарху, упрашивая его, дабы он прислал к ним по крайней мере запечатанную гробницу Богоматери с пеленами, – что патриарх и исполнил.

Святой Ювеналий, потрудившись всего в сане священном тридцать восемь лет4346, с миром почил и предстоит ныне с небесными иерархами пред престолом славы великого Архиерея Господа нашего Иисуса Христа, Которому воссылается слава во веки. Аминь.

* * *

4333 

Феодосий II (Младший) царствовал с 408 г. по 450 г.

4334 

Несторианская ересь основана Несторием, епископом константинопольским, несправедливо учившим, что от Девы Марии родился не Бог, но человек Иисус, в котором человечество соединилось с божеством благодатным образом во время Его земной жизни. Поэтому Матерь Божию он называл Христородицею, а не Богородицею. Ересь Нестория была осуждена на III Вселенском соборе, созванном в 431 г. в Ефесе.

4335 

Ефес – малоазийский город, лежавший между Смирною и Милетом. В истории христианской Церкви Ефес известен как место проповеднической деятельности св. Апостола Павла в его третье благовестническое путешествие.

4336 

Кирилл (I-ый) патриаршествовал с 412 г. по 444 г.

4337 

Император Маркиан царствовал с 450 г. по 457 г.

4338 

Евтихий, архимандрит константинопольский, известен как основатель ереси евтихианской или монофизитской. В противоположность несторианскому разделению в Лице Иисуса Христа божества и человечества, Евтихий учил, что человеческое естество в Иисусе Христе было совершенно поглощено божеством и потому в Нем следует признавать только одну природу – божественную.

4339 

Халкидон или Калхедон – первоначально мегарская колония на берегу Пропонтиды (Мраморного моря); впоследствии – столица Вифинии – малоазийской провинции.

4340 

Четвертый вселенский собор был в 451 г.

4341 

Евагрий – антиохийский юрист, автор «Церковной истории», обнимающей время с 431 г. по 494 г. Жил с 537 г. по 594 г.

4342 

Александрия – знаменитый в древности город, основанный Александром Македонским на берегу Средиземного моря, при устье реки Нила. Александрия в древности была первым городом в мире после Рима и служила центром торговли, промышленности и особенно языческой образованности, а в первые века христианства – рассадником христианского просвещения. – В настоящее время Александрия принадлежит к числу укрепленнейших портовых городов и важнейших торговых пунктов при Средиземном море.

4343 

Феодосий (незаконно) патриаршествовал в течение 20 месяцев (с декабря 451 г. по август 453 г.).

4344 

Моавитяне обитали в Палестине к востоку от Мертвого моря, по обеим сторонам реки Арнон. Название это было усвоено им по имени Моава, сына Лотова, от его старшей дочери (Быт.19:30–37).

4345 

Синайская гора находилась в пустынях Каменистой Аравии; сюда пришли израильтяне в третий месяц по выходе своем из Египта. Здесь дан был Богом закон, выраженный в 10 заповедях. – В христианскую эпоху на этой горе подвизались многие иноки. В V-м веке весь пустынный Синайский край, несмотря на бедность своей природы, был усеян скитами. Гора Синай в настоящее время называется арабами Джебель-Тур-Сина.

4346 

Ювеналий патриаршествовал с 420 г. по 458 г.

 

https://azbyka.ru/days/sv-nikon-sokolovskij

 

ПРЕПОДОБНЫЕ ТИХОН, ВАСИЛИЙ И НИКОН СОКОЛОВСКИЕ

Бра­тья по пло­ти, жи­ли и под­ви­за­лись в VI ве­ке. На древ­ней иконе в церк­ви се­ла Со­ко­ло­во (Мос­ков­ская гу­бер­ния, Зве­ни­го­род­ский уезд) они изо­бра­же­ны в схим­ни­че­ском оде­я­нии; по­гре­бе­ны они в Со­ко­ло­вой ро­ще.

 

https://azbyka.ru/days/sv-arsenij-tverskoj

 

КРАТКОЕ ЖИТИЕ СВЯТИТЕЛЯ АРСЕНИЯ, ЕПИСКОПА ТВЕРСКОГО

Свя­ти­тель Ар­се­ний, епи­скоп Твер­ской, ро­дил­ся в Тве­ри, в мо­ло­дых ле­тах при­нял по­стриг в Ки­е­во-Пе­чер­ском мо­на­сты­ре. Да­же сре­ди ино­ков древ­не­го мо­на­сты­ря, от­ли­чав­ших­ся бла­го­че­сти­ем, Ар­се­ний вы­де­лял­ся свя­той жиз­нью – стро­гим хра­не­ни­ем мо­на­ше­ских обе­тов, зна­ни­ем Цер­ков­но­го уста­ва, на­чи­тан­но­стью в Свя­щен­ном Пи­са­нии и тру­до­лю­би­ем. При мит­ро­по­ли­те Ки­ев­ском Ки­при­ане (1380–1382) он слу­жил ар­хи­ди­а­ко­ном, во вре­мя от­сут­ствия мит­ро­по­ли­та управ­лял де­ла­ми Ки­ев­ской мит­ро­по­лии. 3 июля 1390 го­да он вме­сте с мит­ро­по­ли­том Ки­при­а­ном при­был в Тверь, где по прось­бе Твер­ско­го кня­зя Ми­ха­и­ла Алек­сан­дро­ви­ча со­сто­ял­ся Со­бор рус­ских и гре­че­ских иерар­хов для су­да над Твер­ским епи­ско­пом Ев­фи­ми­ем. Князь и епи­скоп бы­ли в мно­го­лет­ней ссо­ре, мно­гие тве­ри­чи пред­став­ля­ли на епи­ско­па тяж­кие об­ви­не­ния. По­сле без­успеш­ных по­пы­ток во­дво­рить в Тве­ри цер­ков­ный мир, мит­ро­по­лит Ки­при­ан «от­ста­вил от епи­скоп­ства» Ев­фи­мия и от­пра­вил его в Моск­ву, в Чу­дов мо­на­стырь. На Твер­скую ка­фед­ру был на­зна­чен свя­той Ар­се­ний. Но тот «бо­я­ся вла­ды­че­ства при­я­ти во Тве­ри, ви­де бо там враж­ду и брань мно­гу, и сму­ти­ся и ужа­се­ся». По воз­вра­ще­нии мит­ро­по­ли­та Ки­при­а­на и ар­хи­ди­а­ко­на Ар­се­ния в Моск­ву Твер­ской князь при­слал сво­их бо­яр с че­ло­бит­ной к мит­ро­по­ли­ту о по­свя­ще­нии на Твер­скую ка­фед­ру Ар­се­ния. Ар­се­ний и на этот раз не со­гла­шал­ся. По сло­вам ле­то­пис­ца, в 1390 го­ду «ед­ва умо­ли­ша ар­хи­ди­а­ко­на Ар­се­ния мит­ро­по­ли­та бы­ти во Тве­ри». Под угро­зой со­бор­но­го за­пре­ще­ния мит­ро­по­лит и князь на­ко­нец по­лу­чи­ли его со­гла­сие на хи­ро­то­нию, ко­то­рая со­сто­я­лась 15 ав­гу­ста 1390 го­да. Сре­ди епи­ско­пов, участ­во­вав­ших в ру­ко­по­ло­же­нии его, был свя­ти­тель Сте­фан, епи­скоп Перм­ский (па­мять 26 ап­ре­ля).

Всту­пив на ка­фед­ру, епи­скоп Ар­се­ний, как ве­ли­кий мо­лит­вен­ник и ми­ро­тво­рец, смог пре­кра­тить мно­гие раз­до­ры в Твер­ском кня­же­стве. В его епи­скоп­ство, с 1390 по 1409 год, бы­ли по­стро­е­ны и освя­ще­ны со­бо­ры в честь Ар­хан­ге­ла Ми­ха­и­ла в Ста­ри­це и Ми­ку­лине, об­нов­лен Спа­со-Пре­об­ра­жен­ский ка­фед­раль­ный со­бор, за­ло­же­на со­бор­ная ко­ло­коль­ня. Свя­ти­тель ос­но­вал на ре­ке Тьма­ке, близ Тве­ри, Жел­ти­ков мо­на­стырь, где по по­до­бию Ки­е­во-Пе­чер­ско­го мо­на­сты­ря бы­ла по­стро­е­на цер­ковь во имя пре­по­доб­ных Ан­то­ния и Фе­о­до­сия Пе­чер­ских (1394) и ка­мен­ный Успен­ский со­бор (1406).

Же­лая, чтобы ино­ки но­вой оби­те­ли все­гда на­зи­да­лись по­дви­га­ми Пе­чер­ских от­цов, свя­ти­тель Ар­се­ний по­ве­лел в 1406 го­ду сде­лать с Ки­е­во-Пе­чер­ско­го Па­те­ри­ка спи­сок, пред­став­ля­ю­щий са­мую древ­нюю из до­шед­ших до на­ше­го вре­ме­ни ре­дак­цию это­го дра­го­цен­но­го па­мят­ни­ка рус­ской пись­мен­но­сти, по­лу­чив­шую на­зва­ние Ар­се­ньев­ской.

По­чил свя­ти­тель в 1409 го­ду, 2 мар­та, и был по­гре­бен в со­здан­ном им Жел­ти­ко­вом мо­на­сты­ре Успе­ния Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы. В 1483 го­ду мо­щи его бы­ли об­ре­те­ны нетлен­ны­ми и по­став­ле­ны в мо­на­стыр­ском со­бо­ре. В том же го­ду иеро­мо­на­хом Фе­о­до­си­ем на­пи­са­но жи­тие и ка­нон свя­ти­те­лю. На Со­бо­ре 1547 го­да со­сто­я­лось об­ще­цер­ков­ное про­слав­ле­ние свя­ти­те­ля Ар­се­ния.

ПОЛНОЕ ЖИТИЕ СВЯТИТЕЛЯ АРСЕНИЯ, ЕПИСКОПА ТВЕРСКОГО

Свя­ти­тель Ар­се­ний, епи­скоп Твер­ской, по сви­де­тель­ству цер­ков­но­го пре­да­ния, ро­дил­ся в г. Тве­ри. Год его рож­де­ния и име­на ро­ди­те­лей неиз­вест­ны. Вос­пи­тан он был в бла­го­че­стии и стра­хе Бо­жи­ем. Ра­но по­те­ряв ро­ди­те­лей и остав­шись на­след­ни­ком бо­га­то­го име­ния, он об­ра­тил дом свой в при­ют для стран­ных и бед­ных, чем на­влек на се­бя по­но­ше­ние срод­ни­ков. От­ча­яв­шись одо­леть «враж­ду и брань мно­гу», юно­ша ре­шил рас­стать­ся с ми­ром и мо­лил Гос­по­да ука­зать путь. Услы­шав во сне го­лос, звав­ший его в Ки­ев, тай­но оста­вил юно­ша го­род Тверь и от­пра­вил­ся в Ки­е­во-Пе­чер­скую оби­тель, где и при­нял по­стри­же­ние. Доб­ро­де­тель­ный и тру­до­лю­би­вый инок, ко­то­рый «от юно­сти бла­го­нра­ви­ем Хри­сту усво­ися», све­ду­щий в цер­ков­ном уста­ве, об­ра­тил на се­бя вни­ма­ние про­жи­вав­ше­го то­гда в Ки­е­ве мит­ро­по­ли­та Ки­при­а­на, бу­ду­ще­го свя­ти­те­ля Мос­ков­ско­го († 1406; па­мять 16 сен­тяб­ря). Свя­ти­тель Ки­при­ан по­лю­бил ино­ка Ар­се­ния и при­бли­зил к се­бе, по­свя­тив в сан иеро­ди­а­ко­на. Ко­гда свя­ти­тель Ки­при­ан за­нял пре­стол Мос­ков­ской мит­ро­по­лии, он взял с со­бой в Моск­ву и свя­то­го Ар­се­ния. Свя­той Ар­се­ний был у вла­ды­ки ар­хи­ди­а­ко­ном, ему бы­ло так­же по­ру­че­но пись­мо­вод­ство, он за­ни­мал­ся все­ми де­ла­ми, от­но­сив­ши­ми­ся к внут­рен­не­му устро­е­нию мит­ро­по­лии.

В то вре­мя в Тве­ри воз­ник­ли силь­ные раз­но­гла­сия меж­ду Твер­ским кня­зем Ми­ха­и­лом Алек­сан­дро­ви­чем и окле­ве­тан­ным епи­ско­пом Твер­ским Ев­фи­ми­ем. Епи­скоп Ев­фи­мий был неспра­вед­ли­во ли­шен ка­фед­ры и со­слан в Чу­дов мо­на­стырь в Москве, где вско­ре скон­чал­ся († 1392).

Нa ме­сто епи­ско­па Ев­фи­мия мит­ро­по­лит Ки­при­ан на­зна­чил сво­е­го ар­хи­ди­а­ко­на (в Ни­ко­нов­ской ле­то­пи­си про­то­ди­а­ко­на) Ар­се­ния, «му­жа див­на и на­ро­чи­та и доб­ро­де­тель­на су­ща». Свя­той Ар­се­ний дол­го не со­гла­шал­ся, но не мог про­ти­вить­ся во­ле ве­ли­ко­го кня­зя Ми­ха­и­ла Алек­сан­дро­ви­ча. Сре­ди епи­ско­пов, участ­во­вав­ших в хи­ро­то­нии свя­то­го Ар­се­ния 15 ав­гу­ста 1391 го­да в Спа­со-Пре­об­ра­жен­ском ка­фед­раль­ном со­бо­ре в г. Тве­ри, был свя­ти­тель Сте­фан, епи­скоп Перм­ский (па­мять 26 ап­ре­ля).

Всту­пив на ар­хи­пас­тыр­скую ка­фед­ру, свя­ти­тель Ар­се­ний стре­мил­ся по­ло­жить ко­нец кня­же­ским рас­прям, во­дво­рить в род­ной Тве­ри мир и со­гла­сие. В 1403 го­ду ему уда­лось при­ми­рить Твер­ско­го кня­зя Иоан­на Ми­хай­ло­ви­ча с бра­том его Ка­шин­ским кня­зем Ва­си­ли­ем Ми­хай­ло­ви­чем. Свя­ти­тель Ар­се­ний рев­ност­но про­по­ве­до­вал Сло­во Бо­жие и во всем яв­лял при­мер до­стой­но­го ар­хи­пас­ты­ря.

Чув­ствуя при­бли­же­ние сво­ей кон­чи­ны, Твер­ской князь Ми­ха­ил Алек­сан­дро­вич († 1399) при­шел к свя­ти­те­лю Ар­се­нию с прось­бой по­стричь его в мо­на­хи. Свя­ти­тель Ар­се­ний, бла­го­да­ря Гос­по­да, об­лек кня­зя в ино­че­ский об­раз и на­рек ему имя Мат­фей. В те­че­ние мно­гих лет епи­скоп­ско­го слу­же­ния свя­ти­тель Ар­се­ний по­стро­ил и освя­тил со­бо­ры в честь Ар­хан­ге­ла Ми­ха­и­ла в Ста­ри­це и Ми­ку­лине, в честь свя­ти­те­ля Ни­ко­лая в Ста­ри­це, об­но­вил ка­мен­ный Спа­со-Пре­об­ра­жен­ский ка­фед­раль­ный со­бор в Тве­ри и за­ло­жил но­вую со­бор­ную ко­ло­коль­ню. В 20-ти вер­стах от Тве­ри в 1397 го­ду на ре­ке Тме им был со­здан Сав­вин Сре­тен­ский мо­на­стырь, пер­вы­ми ино­ка­ми ко­то­ро­го ста­ли пре­по­доб­ные Сав­ва и Вар­со­но­фий (па­мять 2 мар­та), при­няв­шие по­стриг на Свя­той Афон­ской Го­ре.

Не за­был свя­ти­тель Ар­се­ний и оби­те­ли Ки­е­во-Пе­чер­ской, где на­чи­нал свои ино­че­ские тру­ды. На бе­ре­гу ре­ки Тьма­ки, в 4-х вер­стах от Тве­ри, на уро­чи­ще Жел­ти­ко­ве, в 1394 го­ду ос­но­вал он мо­на­стырь, где по­стро­е­на бы­ла то­гда же де­ре­вян­ная цер­ковь во имя пре­по­доб­ных Ан­то­ния и Фе­о­до­сия Пе­чер­ских. 30 ав­гу­ста 1405 го­да в Жел­ти­ко­ве мо­на­сты­ре свя­ти­тель Ар­се­ний освя­тил ка­мен­ный храм в Честь Успе­ния Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы.

К окон­ча­нию стро­и­тель­ства Жел­ти­ко­ва мо­на­сты­ря по по­ве­ле­нию свя­ти­те­ля Ар­се­ния в 1406 го­ду был сде­лан спи­сок с Ки­е­во-Пе­чер­ско­го Па­те­ри­ка, са­мая древ­няя из до­шед­ших до на­ше­го вре­ме­ни ре­дак­ций дра­го­цен­но­го па­мят­ни­ка рус­ской пись­мен­но­сти (пер­во­го сбор­ни­ка жи­тий рус­ских свя­тых), по­лу­чив­шая в на­у­ке на­зва­ние Ар­се­ньев­ской. Из книг, пе­ре­пи­сы­вав­ших­ся по по­ве­ле­нию свя­ти­те­ля Ар­се­ния, со­хра­ни­лись до на­ше­го вре­ме­ни две ру­ко­пис­ных «Ле­стви­цы» пре­по­доб­но­го Иоан­на Ле­ствич­ни­ка (1402 и 1404 го­дов). Кон­чи­на свя­ти­те­ля Ар­се­ния по­сле­до­ва­ла Ве­ли­ким по­стом 1409 го­да. К так на­зы­ва­е­мо­му «со­бор­но­му» вос­кре­се­нью (вос­кре­се­нье по­сле пер­вой сед­ми­цы Ве­ли­ко­го по­ста, Неде­ля пра­во­сла­вия; в этот день к епи­ско­пу съез­жа­лись свя­щен­ни­ки и со­став­ля­ли епар­хи­аль­ный со­бор) по обык­но­ве­нию съе­ха­лось в Тверь ду­хо­вен­ство. Во втор­ник свя­ти­тель Ар­се­ний про­из­нес по­уче­ние к пас­ты­рям, бла­го­сло­вил их и рас­пу­стил со­бор. Скон­чал­ся свя­ти­тель 2 мар­та.

Свя­ти­тель Ар­се­ний был по­гре­бен в Жел­ти­ко­вом мо­на­сты­ре, в при­тво­ре пра­во­го при­де­ла во имя об­ра­за Неру­ко­твор­но­го Спа­са Успен­ской церк­ви, в той са­мой гроб­ни­це, ко­то­рую из­го­то­вил сво­и­ми ру­ка­ми. По сви­де­тель­ству ле­то­пи­си, у гро­ба его со­вер­ша­лось мно­го ис­це­ле­ний с ве­рою при­хо­дя­щих.

В «Ико­но­пис­ном под­лин­ни­ке» свя­ти­тель Ар­се­ний опи­сы­ва­ет­ся сле­ду­ю­щим об­ра­зом: «По­до­би­ем стар, сед, бра­да аки Сер­ги­е­ва, в схи­ме, ман­тия с ис­точ­ни­ки, омо­фор пе­ре­ки­нут чрез пле­чи коль­це­ми на­пе­ред, пра­вая ру­ка бла­го­сло­вен­на, в ле­вой Еван­ге­лие».

Мо­щи свя­ти­те­ля Ар­се­ния бы­ли об­ре­те­ны нетлен­ны­ми в Жел­ти­ко­вом мо­на­сты­ре в 1483 го­ду. С то­го же го­да в Тве­ри бы­ло уста­нов­ле­но празд­но­ва­ние ему по бла­го­сло­ве­нии Твер­ско­го епи­ско­па Вас­си­а­на.

На се­реб­ря­ной ра­ке свя­ти­те­ля Ар­се­ния бы­ли изо­бра­же­ны семь его чу­дес: пер­вое – вос­кре­ше­ние ры­бо­ло­ва Те­рен­тия; вто­рое – да­ро­ва­ние сы­на Иоан­ну Кар­та­шу; тре­тье – ис­це­ле­ние про­то­и­е­рея Алек­сия, стра­дав­ше­го но­га­ми; чет­вер­тое – ис­це­ле­ние де­ви­цы Усти­нии Го­лов­лен­ко­вой; пя­тое – спа­се­ние од­но­го че­ло­ве­ка от удав­ле­ния; ше­стое – с по­кро­вом свя­то­го (ко­гда в 1606 го­ду по­ля­ки во­рва­лись в Жел­ти­ков мо­на­стырь, один всад­ник со­рвал по­кров над ра­кой свя­ти­те­ля и по­ло­жил на сво­е­го ко­ня. Конь взвил­ся на ды­бы и упал вме­сте с всад­ни­ком, обо­их на­шли мерт­вы­ми); седь­мое – ис­це­ле­ние Гри­го­рия и же­ны его, быв­ших ду­шев­но­боль­ных.

Ка­но­ни­за­ция свя­ти­те­ля Ар­се­ния со­сто­я­лась на Мос­ков­ском Со­бо­ре 1547 го­да. Празд­но­ва­ние его со­вер­ша­ет­ся 2 мар­та.

Ко вто­рой па­мя­ти свя­ти­те­ля Ар­се­ния, в пер­вое вос­кре­се­нье по­сле 29 июня, ныне при­уро­че­но празд­но­ва­ние Со­бо­ра Твер­ских свя­тых.

 

https://azbyka.ru/otechnik/Dmitrij_Rostovskij/zhitija-svjatykh/206

 

Житие святого отца нашего Арсения, епископа Тверского1698

Память 2 марта

Святой Арсений родился в городе Твери от благочестивых, благородных и зажиточных родителей. Ни год его рождения, ни имена родителей неизвестны. Испросив у Бога себе сына, родители блаженного всего более заботились о том, чтобы насадить в сердце его страх Божий. Спустя несколько времени они отдали отрока для обучения грамоте. С Божией помощью он скоро обнаружил такие успехи, что превзошел всех своих сверстников. Арсений был юн возрастом, но хорошо понимал, что все блага сей жизни непостоянны и скоропроходящи. Он помышлял и заботился лишь о том, чтобы угодить Богу и спасти свою душу. По прошествии некоторого времени родители преподобного скончались, перед кончиной заповедав сыну жить свято и богоугодно, твердо хранить заповеди Господни и соблюдать веру христианскую, и оставили ему все свое имение. Предав погребению своих родителей, святой еще чаще стал помышлять о спасении своей души. Он думал:

– Знаю, что я пришлец и странник на земле. Кратка и недолговременна жизнь здесь, а будущая жизнь бесконечна. Большое имение оставили мне родители, но душа моя не радуется о том. Ибо сказано в Писании: «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою?» (Мф.16:26.)

Размышляя так, он стал раздавать свое имение бедным: одевал нагих, посещал больных, помогал вдовам и сиротам, заступался за обиженных. Но завистник рода человеческого, видя благочестивую жизнь святого Арсения, воздвиг на него брань. Он вложил некоторым сродникам блаженного мысль, что юноша нехорошо делает, щедро раздавая родительское имение. Сродники святого то советовали ему вступить в брак, то поносили и укоряли его, говоря:

– Смотрите, этот святоша разорил весь дом родительский и без дела проводит свою жизнь.

Но такие слова не смущали благочестивого юношу. Господь вложил ему мысль – отправиться в Печорскую обитель, где некогда подвизались и просияли своими добродетелями преподобные Антоний и Феодосий. Отпустив на волю всех на волю всех рабов и раздав нищим свое имение, юный подвижник тайно покинул родной город и направился в Киево-Печерскую обитель, куда его звал голос, услышанный им во сне. Придя в монастырь, святой упал на колена пред настоятелем и просил его:

– Помилуй меня, отче, помилуй грешного. Не удаляй меня из святой обители; вспомни, что и Христос не отвергает кающихся грешников.

Так усердно просил святой игумена Печерского. Игумен удивился и спросил его:

– Почему, чадо, ты так сильно сокрушаешься о грехах своих, ведь ты еще молод возрастом?

– Я великий грешник, – отвечал святой Арсений, – ибо нет человека, кто бы не согрешил, если даже он прожил всего один день. Помилуй меня, отче, и не отгоняй от святой обители. Знаю, что и мне некогда предстоит явиться на страшное судилище Христово, – какой ответ я дам тогда нелицеприятному Судье?

Удивился игумен ответу юноши. Он прозрел своими духовными очами, что на отроке почивает особенная благодать Божия. Но видя, что Арсений еще молод, игумен Печерский сказал ему:

– Трудна жизнь иноческая, много в ней лишений и скорбей. Нелегко тебе будет в таких молодых годах переносить все подвиги монашеские. Но много стезей указал Господь для спасения людей. Избери себе другой путь, более легкий.

– Не страшусь я трудов иноческих, – отвечал святой, – сладки и приятны они для меня. Об одном прошу тебя: сделай меня последним рабом в святой обители и с благодарностью я буду исполнять все. Бог да будет моим покровителем и да помогут мне твои святые молитвы. Твердо помню я слова Писания: «никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадежен для Царствия Божия» (Лк.9:62). Только прими меня, отче.

Удивленный благочестием юноши, игумен принял Арсения в монастырь и облек его в иноческое одеяние. Новоначальный инок был отдан для руководства добродетельному старцу, опытному в духовных подвигах.

Много подвижников, как яркие звезды, сияли только в Киево-Печерской обители. Добрый пример показывали они благочестивому юноше: один отличался твердой верой, другой на Единого Господа возлагал все свое упование, тот процветал безмолвием и послушанием, иной вел победоносную брань со своей плотью и покорял ее духу. Святой Арсений видел эти подвиги благочестия и начал подражать каждому из них, стараясь не оставлять ни одного доброго примера. С величайшим смирением он исполнял все повеления игумена и других иноков, непрестанно работал, не пропускал ни одной Божественной службы, довольствовался самой скудной пищей, лишь на самое короткое время забывался сном.

В Печерской обители было принято, чтобы всякий инок проходил все степени послушания, начиная с самых низших до более высоких. Подобно прочим, и святой Арсений исполнял все послушания, и проходил он их с великой ревностью. День и ночь трудился, не оставляя рук своих в праздности ни на один час: готовил пищу для братии, колол дрова и носил воду; никто никогда не слыхал от него слова ропотного или праздного. Он так украсил себя добродетелями, что был выше всех иноков в обители. Братия удивлялись его усердным трудам и незлобию.

В Киеве тогда проживал святой Киприан, будущий святитель Московский1699. Увидев, что Арсений отличается острым разумом и преуспевает в добродетелях, он приблизил к себе и полюбил молодого инока, часто беседовал с ним, наставляя его в заповедях Божьих. И когда святой занял престол Московской митрополии, он не пожелал разлучаться со святым Арсением. Святитель взял его с собою в Москву, поставил во архидиаконы и поручил ему заведовать письмоводством1700. Сначала святой Арсений просил не налагать на него бремени, говорил, что хотел бы в тишине молиться и подвизаться в добродетелях. Но потом, убежденный святителем, он согласился, – только просил не возводить его на высшие степени священства.

Между тем на родине блаженного Арсения, в Твери, возникли нестроения. Тверской епископ Евфимий1701 внес немалое смущение в свою паству; отличаясь неуступчивым характером, вступался он в мирские дела; не имея смирения христианского, он отличался великою гордостью и тщеславным высокоумием. Своим поведением епископ вооружил против себя не только князя и бояр, но и духовенство, монахов и простых мирян. Тверской князь Михаил Александрович1702, видя, что раздор умножается, отправил в Москву посольство и звал митрополита Киприана, чтобы рассудить дело. Святой митрополит Киприан отправился в Тверь, пригласив с собою двух греческих митрополитов, Михаила и Никандра, святого Стефана епископа Пермского, епископа Смоленского Михаила, взял святого Арсения, многих архимандритов и игуменов. Когда освященный собор приближался к Твери, сам князь Михаил со множеством народа вышел ему навстречу и с честью принял прибывших. Лишь только Киприан с прочими отцами достиг города, тотчас же отправился в церковь во имя честного и славного Преображения совершить здесь сначала молебен, потом Божественную литургию и преподал всем свое благословение.

Четыре дня спустя митрополит со всем освященным собором разбирал дело Тверского епископа. Евфимий сначала защищался. Но отцы собора обличили его неправые деяния; его лишили сана и послали на заточение в Московский Чудов монастырь.

Уже давно в Твери знали о добродетельной жизни святого Арсения. Теперь же князь Михаил просил митрополита поставить его епископом в свой город.

– Я думаю, что Арсений может утвердить мир и тишину в нашем городе, – говорил князь митрополиту. – Другого мужа, более добродетельного и более достойного, я не знаю. К тому же он и родился здесь. Не только я, но многие граждане знают его и его благочестивых родителей.

Преосвященный Киприан одобрил намерение князя и призвал Арсения. Когда святой услышал о желании князя, он решительно отказался:

– Простите мне, господа мои, я человек грешный и недостоин такого сана. Призываю Господа в свидетели, что я никогда не имел и ныне не имею другого желания, кроме того, чтобы в уединении оплакивать грехи свои. Посему я и ранее отказался от сана пресвитерского, об епископстве же мне грешно и помышлять.

Долго еще отказывался святой, но, наконец, князь и митрополит сказали ему:

– Если не хочешь повиноваться нашей воле, то мы с освященным собором имеем власть наложить на тебя запрещение.

Святой Арсений не захотел более противиться и дал свое согласие. Так он был избран епископом (24 июля 1390 г.), но страшился бремени управления, боялся раздоров и мятежей, которые не успели утихнуть в Твери после удаления епископа Евфимия, и всей душой желал подвизаться наедине. Посему, спустя некоторое время, святой Арсений вторично обратился с просьбой к митрополитуКиприану, чтобы снял с него столь тяжелое бремя. Но митрополит ободрил и снова уговорил его. Видя в сем Промысл Божий, Арсений покорился воле митрополита и 15 августа 1390 года был рукоположен в епископа Тверского.

Вступив на архипастырский престол, святой Арсений более всего старался утвердить мир и согласие в своем духовном стаде, истребить мятеж. Ревностно проповедовал он слово Божие: всех, кто приходил к нему, святой Арсений поучал, как чадолюбивый отец; в храме Божьем назидал свою паству, как заботливый пастырь. Он всегда помнил слова пророка Иезекииля: «И тебя, сын человеческий, Я поставил стражем дому Израилеву, и ты будешь слышать из уст Моих слово и вразумлять их от Меня» (Иез.33:7). Так поучал всех святитель и своим словом привлекал к себе всех. Граждане тверские с великим усердием стремились слушать своего учительного пастыря. В самой своей жизни святой Арсений подавал всем добрый пример: со вступлением на престол он стал вести еще более суровую и строгую жизнь, совершенно подчинил плоть свою духу. Все удивлялись чистоте его жизни и непрестанному бдению. Строгий к самому себе, он кротко обращался с другими и был милостив к бедным: защищал притесняемых, раздавал одеяния и пищу неимущим, выкупал рабов и пленных. Слава о его добродетельной жизни далеко распространялась повсюду; многие приходили издалека, прося его молитв и благословения.

За свою добрую жизнь святой удостоился восприять от Господа дар чудотворений. Много народа стекалось к нему; все, кто был одержим каким-либо недугом, обращались к святому, и, по милости Божей, он подавал различные исцеления. На одних больных возлагал руки, над другими читал молитвы, иных благословлял и окроплял святой водой или помазывал елеем – всех исцелял он усердной молитвой к Господу.

Находясь в Твери, святой Арсений не забывал и обители Печерской, где положил начало своим иноческим трудам, и постоянно памятовал о жизни ее преподобных основателей – Антония и Феодосия. Святитель помыслил основать свой монастырь, напоминающий ему Печерский, и желал, чтобы в нем было положено его тело. О своем намерении святой Арсений сказал князю тверскому. Князь похвалил доброе желание святителя и сам обещался помогать ему во время постройки монастыря, снабдить его земельными угодиями, необходимыми для его содержания. Тогда святитель избрал на реке Тмаке, в 4 верстах от города Твери, одно место, которое ему сильно понравилось. Оно называлось Желтиково. Призвав Божье благословение, он повелел построить здесь деревянную церковь во имя преподобных Антония и Феодосия Печерских, своих великих наставников. Устроив келии, святой собрал братию, поставил им игумена. Это произошло в 1394 году. Спустя десять лет, святитель заложил в Желтиковом монастыре каменный храм и освятил его во имя Пречистой Богоматери, честного и славного Ея Успения, конечно, помня Успенский храм Печерского монастыря. Церковь освящена 30 августа 1405 года; она была благолепно украшена и расписана живописью. Великий князь тверской исполнил свое обещание – пожертвовал монастырю несколько вотчин. Святитель часто приезжал в свою обитель и принимал участие в трудах братии, показывая всем пример монашеской жизни. Он не искал среди братии чести и славы, но в монастыре, устроенном им самим, желал быть простым иноком. Великий своими добродетелями, он наставлял и просвещал всю братию: как месяц сияет между звездами, так и святой Арсений блистал своим благочестием среди иноков обители. Желтиков монастырь святитель желал сделать местом своего упокоения. Своими руками он вытесал себе здесь из белого камня гробницу, а из другого крышку к ней. Желая, чтобы иноки новой обители всегда назидались подвигами Печерских отцов, святой Арсений повелел списать древний Патерик Печерский – книгу, в которой изложены были подвиги и великие труды святых Киево-Печерских подвижников1703. Отсюда видно, что святитель старался и делом, и словом, и назидательными писаниями просвещать и поучать свою паству; он непрестанно носил в своем сердце слова Писания: «Рабу же Господа не должно ссориться, но быть приветливым ко всем, учительным, незлобивым»(2Тим.2:24). Таким пастырем и был святой Арсений. Немало церквей Божьих построил он в самом городе и в его окрестностях; он же возобновил и главный Спасо-Преображенский собор в Твери.

Князь тверской Михаил искренно уважал достойного пастыря. Он часто беседовал со святым Арсением и получал немалую душевную пользу от сих бесед. Кроткие слова святителя глубоко западали в сердце князя. Наставляемый святителем, великий князь строил храмы Божии, творил дела милосердия, помогал неимущим в своем княжестве и посылал милостыню в Царьград. Чувствуя приближение своей кончины, князь изъявил желание воспринять иноческий образ. Святой Арсений одобрил его благое намерение, постриг князя, причем нарек его в иночества Матфеем, и вскоре после того, напутствуемый святителем, инок-князь отошел из сей временной жизни. Любя мир, святой Арсений старался всегда примирять враждовавших. В то время часто происходили раздоры между князьями, и святитель всегда старался положить конец княжеским распрям. С Божией помощию ему удалось в 1403 году примирить тверского князя Иоанна Михайловича с братом его, Кашинским князем Василием Михайловичем, которого тверской князь обидел. Но спустя некоторое время вражда между князьями-братьями снова возгорелась. Тогда святитель, грозя страшным Божиим гневом и вечным осуждением, положил конец сей вражде в день праздника Животворящей Троицы 1406 года.

Примиряя враждующих, святитель старался обходиться со всеми тихо и кротко: никого не позволял обидеть, всякий приходивший к нему находил защиту и прибежище; святой был защитником сирот и вдов, с любовью обходился с нищими и убогими, ободрял ослабевших, всем помогал добрым советом, деньгами или отеческим наставлением.

Подражая Небесному Пастырю Христу, он всегда заботился о заблуждавшихся овцах своего стада и вводил их в ограду покаяния.

Святитель Киприан не раз вызывал святого Арсения в Москву для соборных совещаний.

Блаженная кончина святителя Арсения последовала великим постом 1409 года. К сборному воскресенью духовенство Тверской епархии съехалось в Тверь на обычный, ежегодный собор1704. В воскресенье оно приветствовало своего владыку; во вторник святой Арсений произносил поучение к пастырям, наставлял их в делах пастырского служения и решал дела; в тот же день он благословил собравшихся пастырей, простился с ними и распустил собор. В четверг второй седмицы святитель тяжко заболел и лишился языка. Утром в пяток (1 марта) пришел к нему великий князь Иоанн Михайлович1705 с братиею и боярами; он созвал архимандритов, игуменов и священников, чтобы совершить елеосвящение над заболевшим святителем. У одра больного сидели десять чернецов, которые желали услышать от своего епископа прощальное слово. Но он был безмолвен. Следующею ночью святой Арсений скончался. 19 лет и 7 месяцев с великой ревностью он пас врученное ему Богом словесное стадо. Услышав о кончине праведного святителя, князь Иоанн Михайлович со множеством народа пришел к его мощам. Все скорбели и плакали: «померкло солнце наше, лишились мы доброго пастыря и отца».

На другой день мощи святого Арсения были вынесены из архиерейского дома в соборную церковь, где граждане тверские прощались со своим пастырем, и погребены в Желтиковом монастыре, в притворе правого придела Успенской церкви (во имя Нерукотворенного образа), в той самой каменной гробнице, которую святитель изготовил своими руками.

При погребении его было много недужных. Они просили святого об исцелении и получали облегчение от своих недугов. Таково было житие святого Арсения, такова была его блаженная кончина; ныне же он предстоит пред престолом Господним вместе с ангелами, славя Пресвятую Троицу: Отца, Сына и Святого Духа.

По смерти святого Арсения, граждане не переставали чтить его память. Видя чудеса, проистекавшие от его гроба, благочестивые жители Твери призывали в молитвах святителя Арсения и получали помощь и заступление в бедах. По истечении 74 лет после его преставления (в 1483 году) епископ Тверской Вассиан1706, по повелению царя Иоанна Васильевича, восхотел открыть его мощи. Собрав собор со множеством народа, он направился к Желтикову монастырю. Гроб, в котором почивали мощи угодника Божьего, был вынут из земли и внесен в соборный храм. Когда открыли крышку, вся церковь наполнилась благоуханием. Тление не коснулось мощей святого Арсения, даже самые ризы оставались совершенно целыми. Тогда епископ повелел снова покрыть гроб крышкой, приказал написать образ святого (он цел и доныне) и поставил его у Гроба на поклонение приходящим. На гроб был возложен покров с изображением чудотворца. По благословению епископа Вассиана составлена была и служба святому Арсению. Тогда было установлено местное празднование ему в Желтиковом монастыре. С того времени еще более чудес стало совершаться при его гробе. Местное празднование святителя Арсения в Твери установлено Московским собором 1547 года.

Наиболее замечательное и разительное из чудес святого Арсения произошло в 1566 году. В то время в Твери проживал один рыболов, по имени Терентий. Сначала он имел великую веру ко святому Арсению, а потом впал в неверие и подвергся исступлению ума. Родители привезли его в Желтикову обитель, надеясь, что сын их здесь получит исцеление. Но он умер. Спустя два дня внесли его тело в храм Пречистой Богородицы, где почивали святые мощи. Родители сильно скорбили, даже роптали на святителя:

– Мы надеялись получить от тебя милость, а сын наш умер. Погасает у нас усердие к тебе, и вера наша оскудевает.

Не потерпел Господь таких укорительных речей на Своего угодника. Во время чтения Евангелия мертвец вдруг поднялся и стал горько плакать о своем прегрешении. Каялись и родители Терентия в своем ропоте на святого.

Акакий, бывший тогда епископом Тверским1707, муж праведный и благочестивый, сам видел воскресшего и удостоверился в действительности происшествия.

В 1606 году, когда Русская земля страдала от нашествия поляков и литовцев, неприятели силою опустошили многие области русского государства, и в том числе Тверскую обитель. Не пощадили враги и Желтиковой обители. Они ворвались в нее, думая найти много сокровищ. Но иноки заблаговременно успели скрыть монастырские сокровища и сами удалились в Тверь. Только на мощах святого оставался шитый золотом покров с его изображением. Не найдя ничего в обители, враги были сильно обмануты в своих ожиданиях. Один из неприятелей, досадуя на неудачу, схватил с мощей святого покров и положил на своего коня. Но лишь только он сел на лошадь, как вдруг неведомой силой лошадь и всадник были приподняты на воздух, потом низвергнуты на землю. От сильного удара они умерли, а покров дивным образом поднялся на крышу Успенского храма. Покров этот и доныне сохраняется в монастыре.

В 1637 году в обители строили новый соборный каменный храм. Посему мощи святителя были перенесены на время в деревянную церковь преподобных Антония и Феодосия Печерских. Один из братии, по имени Гермоген, в нетрезвом состоянии зашел после вечерни в церковь и заснул недалеко от мощей святителя. Проснувшись ночью, он был поражен дивным видением. Храм был ярко освещен; святой Арсений приподнялся и сел на своей каменной гробнице. Гермоген, объятый ужасом, хотел было бежать. Но святой Арсений, взглянув на него, грозно сказал:

– Зачем ты, дерзновенный, нетрезвым вошел в храм Божий?

Гермоген упал, как мертвый. Долго лежал он, но потом, придя в себя, с большим трудом вышел из храма северными дверями, которые запирались изнутри. После того долго был он болен. Но святитель хотел только вразумить неразумного и избавить от порока. Когда Гермоген, чистосердечно исповедав пред всеми свой грех, просил у святителя прощения, он получил исцеление от своего недуга пред мощами святого Арсения.

Часто святой угодник Божий являл страждущим свою дивную помощь и по его молитвам болящие получали исцеление. Из многих чудотворений упомянем о следующем.

В Твери проживал отрок Герасим, сын священника Василия. На свадебном пиру Герасима напоили вином, смешанным с ядовитым зельем. Он сильно заболел и уже помышлял о смерти. Страдая, Герасим обратился к безмездному целителю – святому Арсению, пришел к его мощам в день его памяти (2 марта), усердно молился, и угодник Божий дивным образом исцелил болящего отрока.

Спустя много лет Герасим, сделавшись клириком, переселился на жительство в Москву. В его доме проживала племянница его, Дарья, которая долго страдала болезнью глаз. Чем больше проходило времени, тем более болезнь усиливалась, так что Дарья не могла даже спать по ночам и все время стонала. Смотреть на свет она была не в силах. Наконец, в день памяти святого Арсения священник из храма, посвященного его имени, пришел в дом Герасима со святою водою и омыл ею глаза Дарьи. Она тотчас исцелилась.

Велико было изумление Герасима, когда он увидел свою племянницу здоровой. И ранее питал он благодарность к своему небесному заступнику. Видя же новую милость его, Герасим пожелал иметь у себя дома службу и житие его. Но в Москве жития святого Арсения не нашлось. По просьбе Герасима, архимандрит Желтиковой обители прислал ему житие и канон святителя и просил, по прочтении, обратно прислать их в монастырь. Герасим поспешно начал переписывать житие. Но с ним случилось несчастие. Когда перед началом своей работы он молился, то, поклонившись в землю, попал правым глазом на торчавший на полу гвоздь. Он едва мог подняться на ноги и громко возопил:

– О Владыко, Господи, смилуйся надо мной грешным!

В доме Герасима проживали тогда иноки из Желтиковой обители Иона и Феофил, которые привезли житие святого Арсения. Видя мучение Герасима, они стали обтирать кровь, струившуюся из раны, и советовали Герасиму помолиться Арсению. Лишь только Герасим стал просить святителя о своем исцелении, кровь тотчас же перестала течь. Тогда все увидели, что Герасим раздробил себе веко и бровь, но самый глаз по милости Божей остался цел. Вскоре рана зажила совершенно, и Герасим с благодарностью и умиленным сердцем дописал житие святителя, по молитвам которого так скоро получил исцеление.

При архимандрите Савватии1708 произошло следующее дивное чудо. Один крестьянин, живший близ обители святого Арсения, закопал в лесу свое сокровище, желая сохранить его. Спустя несколько времени сей человек пришел опять туда, где были спрятаны его деньги, начал отыскивать их, но не мог найти. Крестьянин впал в великую скорбь, начал тужить и плакать. Он хотел даже повеситься и уже накинул петлю на дерево. Вдруг пред ним предстал благообразный муж и сказал:

– Зачем ты, чадо, умыслил злое в сердце своем? Зачем хочешь ты погубить свою душу и обречь себя на вечное мучение?

На крестьянина напал трепет: он начал плакать. На вопрос дивного мужа, почему он так горько плачет, крестьянин сказал, что он спрятал свои деньги и не может отыскать.

Благообразный муж ударил жезлом в землю и сказал:

– В сем месте ты найдешь то, что ищешь.

Крестьянин, раскопав землю, нашел свое сокровище. Пораженный этим, он стал благодарить явившегося и спросил его:

– Откуда ты, честный отче, и как твое имя, чтобы я мог возблагодарить тебя за свое спасение и за нахождение сокровища!

– Я – Арсений и живу в обители, построенной моими трудами. Ступай туда и воздай достойное благодарение Богу.

Крестьянин хотел было пасть на колени пред старцем, но он стал невидим. Тогда крестьянин понял, что благообразный муж был сам святой Арсений; придя в Желтикову обитель, он благодарил Бога и Его угодника и рассказал все, что с ним произошло.

В 1657 году у раки святого Арсения произошло новое чудо. В Желтиковой обители проживал тогда диакон Иоанн. Наущаемый диаволом, он замыслил украсть серебряную и золотую утварь из храма, где почивали мощи святителя. Однажды в полдень он испросил у пономаря ключи от храма, вошел в церковь и взял всю утварь серебряную и золотую, которая стояла недалеко от раки преподобного. Побуждаемый жадностью, он хотел еще взять с мощей и серебряную панагию, которую святой носил на себе во время своей жизни. Вдруг неведомой силой вора так далеко отбросило от святых мощей, что он ударился о церковный помост и лишился чувств. Через несколько времени вошедшие в храм иноки увидели, что Иоанн лежит посреди церкви как мертвый. Поняв случившееся, они вынесли его из церкви, отправили в Тверь к архиепископу Иоасафу1709 и рассказали все, что видели. Сам же Иоанн ничего не мог говорить: не владел языком и весь был расслаблен. По повелению епископа, расслабленного диакона опять отвезли в монастырь и затем приводили в церковь. Мало-помалу он начал приходить в себя и, наконец, раскаявшись, совершенно выздоровел.

Много других чудотворений проистекало от святых мощей славного святителя и пастыря стада Христова по благодати Господа нашего Иисуса Христа1710. Слава Богу во веки. Аминь.

Тропарь, глас 8:

Благочестно пожив во святительстве, люди просветил еси учением твоим, и о храме пречистыя вельми подвизався, и любитель монахов быв: сего ради от Христа паствы твоея венец приял еси. Темже яко апостольского престола наместника, и святителя великаго чтуще тя молим, чада твоя блаженне: от всех бед избави нас, яже ко Христу молитвами твоими, святителю Христов Арсение отче наш.

Кондак, глас 8:

Восприемши радостно честныя твоя мощи, пречистая церковь, в нюже честно вносимы множеством священномонахов, и князи благоверными, и яже приемше яко сокровище многоценное. Темже и мы ныне твоея ограды словесныя овцы, окрест раки твоея предстояще, любезно вопием ти: не забуди чад твоих отче, ихже мудре собрал и возлюбил еси, яко да зовем ти: радуйся святителю Арсение, пастырю и учителю наш.

* * *

1698 

Древнее житие святого Арсения написано в конце XV в. иноком Феодосием. Чудеса святителя описаны во второй половине XVI и в XVII стол.

1699 

Св. Киприан поставлен митрополитом Киевским и всея Руси 2 декабря 1375 г. В Киев он приехал в следующем, 1376 году, и проживал здесь до утверждения на Московской кафедре в мае 1381г.

1700 

Другими словами: митр. Киприан

1701 

Евфимий (по прозванию Вислень) поставлен епископом Тверским 9 марта 1374 года.

1702 

Михаил Александрович был великим князем тверским с 1339 по 1399 г. Пред смертью он принял иночество с именем Матфея.

1703 

Слово «Патерик» значит «Отечник», т.е. книга об отцах. Книга Патерик представляет собрание кратких рассказов о подвижниках или их изречений. В состав Печерского Патерика, списанного по повелению святого Арсения, входят: Житие преп. Феодосия Печерского, написанное преп. Нестором, Сказание летописи об основании Печерского монастыря; Собрание сказаний Симона, епископа Владимирского, и Поликарпа, инока Печерского, о печерских подвижниках.

1704 

«Сборным воскресеньем» (или короче – «сбор», «честной сбор») в древности называлось воскресенье после первой седмицы великого поста, неделя православия и это потому, что в этот день ежегодно съезжались к епископу священники и составляли епархиальный собор.

1705 

Иоанн Михайлович был великим князем тверским с 1499 по 1525 г. Пред кончиной принял иноческое пострижение с именем Иова.

1706 

Епископ Вассиан (в мире князь Стригин – Оболенский) управлял Тверской епархией с 1477 по 1508 г.

1707 

Епископ Акакий управлял Тверской епархией с 1522 по 1567 г.

1708 

Архимандритов с именем Савватия известно два: первый поступил в 1566 г., второй упоминается в 1650 г. Здесь разумеется второй.

1709 

Архиепископ Иоасаф управлял Тверской епархией с 1657 по 1676 г.

1710 

После обретения мощи святого Арсения лежали в белокаменной гробнице, вытесанной его руками; потом при патриархе Никоне в 1655 г. они были переложены в раку святого Филиппа и на этот праздник составлена была служба. В1734 году тверские граждане Иван и Максим Янковские и Василий Волчанинов устроили для мощей чудотворца серебряную раку, в которой они почивают и доныне.

 

https://azbyka.ru/days/saint/2934/2163/6469/6614/1173/group

 

Пять Лип­сий­ских пре­по­доб­но­му­че­ни­ков при­ня­ли му­че­ни­че­скую кон­чи­ну на ост­ро­ве Лип­си: мо­на­хи Нео­фит с ост­ро­ва Амор­гос († 6 апр. 1558), Иона с ост­ро­ва Ле­рос († 28 февр. 1561), Иона Гар­бис с ост­ро­ва Ни­си­рос († апр. 1635) и Пар­фе­ний из Филип­по­по­ля (ныне Пло­в­див, Бол­га­рия) († 1696) по­стра­да­ли от ту­рок, мо­нах Нео­фит († 8 дек. 1609) – от пи­ра­тов.

 

https://azbyka.ru/days/ikona-pozhajskaja

 

На жи­во­пис­ном бе­ре­гу ре­ки Неман у се­ла По­жай­це на­хо­дил­ся По­жай­ский Успен­ский муж­ской мо­на­стырь, ос­но­ван­ный в XVII ве­ке, дра­го­цен­ной свя­ты­ней ко­то­ро­го бы­ла чу­до­твор­ная ико­на Бо­жи­ей Ма­те­ри, име­ну­е­мая По­жай­ской. Она весь­ма древ­не­го про­ис­хож­де­ния и бы­ла при­сла­на из Ри­ма па­пой Алек­сан­дром VII в знак осо­бой бла­го­склон­но­сти ос­но­ва­те­лю По­жай­ско­го мо­на­сты­ря Хри­сто­фо­ру Си­гиз­мун­ду Па­цу, канц­ле­ру Ве­ли­ко­го кня­же­ства Ли­тов­ско­го в 1661 г. По­ме­щен свя­той об­раз был за ле­вым кли­ро­сом со­бор­но­го Успен­ско­го хра­ма, вы­стро­ен­но­го в 1662–1674 гг., в оваль­ной зо­ло­че­ной ра­ме.

Ико­на бы­ла на­пи­са­на на хол­сте оваль­ной фор­мы неиз­вест­ным ху­дож­ни­ком; неко­то­рые по­ла­га­ют, что об­раз мог­ли на­пи­сать два ма­сте­ра: один – Бо­жию Ма­терь с Мла­ден­цем, дру­гой – ве­нок из кра­соч­ных и пыш­ных цве­тов. На Ли­ке Пре­свя­той Де­вы – вы­ра­же­ние ми­ло­сер­дия и люб­ви к страж­ду­щим и скор­бя­щим, с ве­рой при­бе­га­ю­щим к Ее бла­го­дат­ной по­мо­щи и за­ступ­ни­че­ству.

В 1830 го­ду мо­на­стырь вме­сте с на­хо­дя­щей­ся там По­жай­ской ико­ной пе­ре­шел к пра­во­слав­ным и пре­бы­вал в юрис­дик­ции Пра­во­слав­ной Церк­ви до 1914 го­да. Здесь был ос­но­ван По­жай­ский Успен­ский муж­ской мо­на­стырь, храм в ко­то­ром в 1839 го­ду был пе­ре­стро­ен, а в 1840-м – освя­щен. В 1898 го­ду для свя­той ико­ны был со­ору­жен из по­зо­ло­чен­но­го се­реб­ра оклад, а по­вре­жден­ный вре­ме­нем об­раз от­ре­ста­ври­ро­ван.

В 1893 го­ду го­ро­ду Ков­но, неда­ле­ко от ко­то­ро­го на­хо­дит­ся мо­на­стырь, угро­жа­ла хо­ле­ра. Ис­пу­ган­ные лю­ди бе­жа­ли в лес, а остав­ши­е­ся мо­ли­лись Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­це – Небес­ной По­кро­ви­тель­ни­це. Ма­терь Бо­жия не оста­ви­ла страж­ду­щих и на­де­ю­щих­ся на Ее все­силь­ное за­ступ­ни­че­ство – страш­ная бо­лезнь от­сту­пи­ла. В па­мять об этих днях был на­пи­сан спи­сок чу­до­твор­ной ико­ны По­жай­ской. Этот спи­сок хра­нит­ся в ка­у­нас­ском Бла­го­ве­щен­ском со­бо­ре. Па­мят­ная над­пись вни­зу ико­ны гла­сит: «Об­раз сей со­ору­жен при­ход­ским по­пе­чи­тель­ством в па­мять из­бав­ле­ния при­хо­да от хо­ле­ры в 1893 г.».

Во все вре­ме­на, и да­же ко­гда об­раз Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы на­хо­дил­ся у пра­во­слав­ных, ка­то­ли­ки непре­стан­но по­се­ща­ли мо­на­стырь и мо­ли­лись пе­ред чу­до­твор­ной ико­ной.

Во вре­мя Пер­вой ми­ро­вой вой­ны 1914 го­да ико­на бы­ла эва­ку­и­ро­ва­на вглубь Рос­сии. Од­на­ко ли­тов­цы не за­бы­ли о сво­ей свя­тыне, и по их мо­лит­вам в 1928 го­ду вла­сти вер­ну­ли из Моск­вы чу­до­твор­ный об­раз.

Ныне По­жай­ская ико­на Бо­жи­ей Ма­те­ри на­хо­дит­ся на сво­ем ис­то­ри­че­ском ме­сте – в По­жай­ском мо­на­сты­ре.

 

https://azbyka.ru/days/ikona-ahtyrskaja

 

Ах­тыр­ская ико­на Бо­жи­ей Ма­те­ри по­лу­чи­ла на­име­но­ва­ние от на­зва­ния неболь­шо­го го­ро­да Ах­тыр­ка в Харь­ков­ской гу­бер­нии. В этом го­род­ке был храм в честь По­кро­ва Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы, где в пер­вой по­ло­вине XVIII ве­ка жил бла­го­че­сти­вый и доб­ро­де­тель­ный свя­щен­ник Ва­си­лий Да­ни­лов (в служ­бе он на­зы­ва­ет­ся иере­ем Да­ни­и­лом). Ле­том 1739 го­да, по Про­мыс­лу Бо­жию, отец Ва­си­лий об­рел чу­до­твор­ную ико­ну Бо­жи­ей Ма­те­ри, ко­то­рая впо­след­ствии и ста­ла на­зы­вать­ся Ах­тыр­ской. Од­на­жды он ко­сил тра­ву око­ло сво­е­го до­ма и вне­зап­но в гу­стой вы­со­кой тра­ве уви­дел све­тя­щу­ю­ся необык­но­вен­ным све­том ико­ну, на ко­то­рой бы­ла изо­бра­же­на Бо­жия Ма­терь, мо­ля­ща­я­ся пе­ред Рас­пя­ти­ем. В бла­го­го­вей­ном стра­хе отец Ва­си­лий опу­стил­ся на ко­ле­ни и стал мо­лить­ся Бо­жи­ей Ма­те­ри, а за­тем от­нес ико­ну в свой дом. Через неко­то­рое вре­мя ста­ли за­ме­чать, что в ком­на­те, где сто­я­ла ико­на, невоз­мож­но на­хо­дить­ся од­но­му: на че­ло­ве­ка на­па­дал та­ин­ствен­ный страх. Же­лая об­но­вить жи­во­пись ико­ны, отец Ва­си­лий от­дал ее ико­но­пис­цу Иоан­ну, но Иоанн услы­шал го­лос, по­велев­ший от­не­сти ико­ну на­зад и вер­нуть ее свя­щен­ни­ку.

Через три го­да отец Ва­си­лий вновь уви­дел от ико­ны чу­дес­ное си­я­ние, ко­то­рое впо­след­ствии неод­но­крат­но по­вто­ря­лось. Вско­ре в сон­ном ви­де­нии он по­лу­чил ука­за­ние об­мыть ико­ну и по­крыть по­кры­ва­лом. Про­бу­див­шись, он немед­лен­но ис­пол­нил по­ве­ле­ние. Во­ду, ко­то­рой об­мы­ва­лась ико­на, отец Ва­си­лий пе­ре­лил в со­суд и хо­тел утром вы­лить в ре­ку. В ожи­да­нии утра он сно­ва уснул, и ему вто­рич­но яви­лась Бо­жия Ма­терь и по­ве­ле­ла не вы­ли­вать во­ду, т. к. она ис­це­ля­ет от ли­хо­рад­ки. По­сле сна отец Ва­си­лий на­по­ил этой во­дой свою дочь, болев­шую ли­хо­рад­кой, и она ис­це­ли­лась. Мно­гие боль­ные, ис­пив во­ды, так­же ис­це­ли­лись. Из­ве­стие о но­вой чу­до­твор­ной иконе быст­ро рас­про­стра­ни­лось. По бла­го­сло­ве­нию Мол­дав­ско­го мит­ро­по­ли­та Ан­то­ния (Чер­нов­ско­го; 1742–1748), в 1743 го­ду бы­ло про­из­ве­де­но рас­сле­до­ва­ние чу­дес­ных ис­це­ле­ний. По­сле по­лу­че­ния пись­мен­ных под­твер­жде­ний оче­вид­цев бы­ло со­став­ле­но до­не­се­ние в Си­нод. По по­ве­ле­нию им­пе­ра­три­цы Ели­за­ве­ты Пет­ров­ны от 26 но­яб­ря 1744 го­да бы­ло про­из­ве­де­но но­вое рас­сле­до­ва­ние, а за­тем, в 1746 го­ду,— еще од­но, ко­то­рое воз­гла­ви­ли ар­хи­епи­скоп Чер­ни­гов­ский Ам­вро­сий (Дуб­не­вич; 1742–1750) и ар­хи­манд­рит Ки­е­во-Пе­чер­ской Лав­ры Ти­мо­фей (Щер­бат­ский; впо­след­ствии мит­ро­по­лит Ки­ев­ский).

В 1751 го­ду Свя­тей­ший Си­нод по­ста­но­вил по­чи­тать но­во­яв­лен­ную Ах­тыр­скую ико­ну чу­до­твор­ной. В Ах­тыр­ке был за­ло­жен свя­ти­те­лем Бел­го­род­ским Иоаса­фом ве­ли­че­ствен­ный со­бор по про­ек­ту ар­хи­тек­то­ра Рас­трел­ли. Им­пе­ра­три­ца Ели­за­ве­та Пет­ров­на внес­ла две ты­ся­чи руб­лей на стро­и­тель­ство это­го со­бо­ра. В 1766 го­ду, по бла­го­сло­ве­нию епи­ско­па Бел­го­род­ско­го Пор­фи­рия (Край­ско­го; 1763–1768), бы­ло уста­нов­ле­но празд­но­ва­ние в честь Ах­тыр­ской ико­ны — 2 июля. В 1768 го­ду со­бор был освя­щен в честь По­кро­ва Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы. С 1844 го­да еже­год­но, в суб­бо­ту пе­ред Днем Свя­той Тро­и­цы, чу­до­твор­ная ико­на пе­ре­но­си­лась с тор­же­ствен­ным хо­дом из со­бо­ра в Ах­тыр­ский Тро­иц­кий мо­на­стырь. В Неде­лю Всех свя­тых Ах­тыр­ская ико­на воз­вра­ща­лась в По­кров­ский со­бор.

По од­но­му из пре­да­ний, эта ико­на бы­ла с Пет­ром Ве­ли­ким в Пол­тав­ском по­хо­де в 1709 го­ду, сле­до­ва­тель­но, еще до сво­е­го вто­рич­но­го чу­дес­но­го яв­ле­ния. На иконе по­яс­ное изо­бра­же­ние Бо­го­ма­те­ри, мо­лит­вен­но сло­жив­шей ру­ки на гру­ди. Спра­ва от Нее крест с рас­пя­тым Иису­сом Хри­стом.

В 1917 го­ду эта чу­до­твор­ная ико­на бы­ла утра­че­на.

Пред этой ико­ной мо­лят­ся о бла­го­по­луч­ном за­му­же­стве до­че­рей, она так­же счи­та­ет­ся по­кро­ви­тель­ни­цей де­тей.

 

https://azbyka.ru/days/ikona-feodotevskaja

 

Свя­ты­ня Ря­зан­ской зем­ли. Яви­лась в 1483 го­ду в окрест­но­стях Ря­за­ни в пу­стын­ном ме­сте, име­ну­е­мом «Ста­рое», близ се­ла Фе­о­до­тье­во. По­сколь­ку от ико­ны ста­ли со­вер­шать­ся мно­го­чис­лен­ные ис­це­ле­ния, то по по­ве­ле­нию ря­зан­ско­го кня­зя она бы­ла пе­ре­не­се­на в го­род Ря­зань и с по­до­ба­ю­щей че­стью по­став­ле­на в со­бор­ном хра­ме Успе­ния Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы. В 1611 го­ду по рас­по­ря­же­нию ар­хи­епи­ско­па Ря­зан­ско­го Фе­о­до­ри­та с яв­лен­ной ико­ны бы­ла сня­та ко­пия и ото­сла­на в се­ло Фе­о­до­тье­во.

Ле­то­пи­си за­фик­си­ро­ва­ли чу­дес­ные ис­це­ле­ния си­лой Бо­жи­ей Ма­те­ри от мо­ро­вой яз­вы в 1771 го­ду. Фе­о­до­тьев­скую ико­ну но­си­ли как по го­ро­ду, так и по окрест­ным се­ле­ни­ям. Ес­ли её при­но­си­ли в ка­кой-ни­будь дом, в ко­то­рый бо­лезнь ещё не бы­ла за­не­се­на, то в нём мо­ро­вая яз­ва со­вер­шен­но не по­яв­ля­лась во всё даль­ней­шее вре­мя; ес­ли же дом был уже за­ра­жён мо­ро­вой яз­вой, то она немед­лен­но пре­кра­ща­лась.

Дру­гой ра­зи­тель­ный слу­чай чу­дес­но­го ис­це­ле­ния от ико­ны Бо­го­ро­ди­цы от­но­сит­ся к 1812 го­ду. В до­ме од­но­го жи­те­ля Ря­за­ни, от­став­но­го сер­жан­та, ле­жа­ла его боль­ная сво­я­че­ни­ца Ксе­ния. Она силь­но му­чи­лась бо­лез­нью глаз и в про­дол­же­ние 13 недель не мог­ла ни­че­го ви­деть. 19 мар­та 1812 го­да в со­сед­ний дом бы­ла при­не­се­на Фе­о­до­тьев­ская ико­на.

Сест­ра бо­ля­щей Ксе­нии по­шла ту­да, чтобы по­про­сить поз­во­ле­ния при­не­сти ико­ну и в свой дом. В это вре­мя Ксе­ния как буд­то за­дре­ма­ла и уви­де­ла во сне ка­кую-то незна­ко­мую жен­щи­ну, ко­то­рая ска­за­ла ей: «Встань, ибо к те­бе ско­ро при­дет Ве­ли­кая Го­стья, и ты уви­дишь Её». Боль­ная от­ве­ти­ла: «Как же я мо­гу уви­деть Её, ес­ли я ослеп­ла». «По­верь мне, ты Её уви­дишь», — сно­ва под­твер­ди­ла неиз­вест­ная жен­щи­на. Боль­ная по­сле это­го оч­ну­лась и недо­уме­ва­ла, что бы зна­чи­ло это ви­де­ние. Вско­ре при­нес­ли чу­до­твор­ную ико­ну и на­ча­ли слу­жить мо­ле­бен с ака­фи­стом. Во вре­мя чте­ния ака­фи­ста рес­ни­цы у боль­ной ста­ли вздра­ги­вать, а при чте­нии конда­ка «О, Все­пе­тая Ма­ти» гла­за её вне­зап­но рас­кры­лись.

Жи­те­ли Ря­за­ни из­древ­ле чтят Фе­о­до­тьев­скую ико­ну, и пе­ред ней все­гда бы­ва­ет мно­же­ство мо­ля­щих­ся. Её очень ча­сто бра­ли в до­ма и слу­жи­ли мо­леб­ны пе­ред на­ча­лом ка­ко­го-ни­будь се­мей­но­го де­ла, на­при­мер, же­нить­бы. Не раз во вре­мя без­до­ж­дия с ней со­вер­ша­ли крест­ный ход, и без­до­ж­дие пре­кра­ща­лось.

Празд­но­ва­ние этой иконе (2 июля по ста­ро­му сти­лю) уста­нов­ле­но в 1618 го­ду, в па­мять из­бав­ле­ния Ря­за­ни от на­ше­ствия раз­бой­ни­чьих от­ря­дов за­по­рож­ских ка­за­ков.

По­сле за­кры­тия Успен­ско­го со­бо­ра в 30-х го­дах ХХ сто­ле­тия сле­ды пер­во­об­ра­за за­те­ря­лись. Воз­мож­но, ико­на на­хо­дит­ся в му­зей­ных за­пас­ни­ках. Но до на­ших дней до­шли её спис­ки (ко­пии), так­же про­слав­лен­ные чу­де­са­ми. Один из них на­хо­дит­ся в се­ле Фе­до­тье­во Спас­ско­го рай­о­на Ря­зан­ской об­ла­сти.

 

https://azbyka.ru/days/ikona-drevo-iesseevo

 

На иконе изо­бра­же­на ро­до­слов­ная Иису­са Хри­ста по ли­нии Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы. Со­глас­но вет­хо­за­вет­ным про­ро­че­ствам, Хри­стос дол­жен был ро­дить­ся в ко­лене Иуди­ном из цар­ско­го ро­да Да­ви­да, сы­на Иес­се­е­ва (Ис.11:1-5). Ико­на «Дре­во Иес­се­е­во» пред­став­ля­ет ле­жа­ще­го на зем­ле Иес­сея, из гру­ди ко­то­ро­го раз­рас­та­ет­ся ро­до­слов­ное дре­во с изо­бра­же­ни­я­ми пред­ков Хри­ста. Гре­че­ское на­зва­ние ико­ны – «Ми­ров­ли­ти­са». В на­сто­я­щее вре­мя на­хо­дит­ся в гре­че­ском мо­на­сты­ре Свя­ти­те­ля Ни­ко­лая на ост­ро­ве Ан­дрес. В гре­че­ской Церк­ви празд­ник иконе Бо­жи­ей Ма­те­ри «Ми­ров­ли­ти­са» уста­нов­лен 15 июля (2 июля по ста­ро­му сти­лю).

 

https://azbyka.ru/days/ikona-valaamskaja

 

Ико­на, на­пи­сан­ная в 1878 го­ду ва­ла­ам­ским ико­но­пис­цем Али­пи­ем, по неиз­вест­ным при­чи­нам око­ло два­дца­ти лет про­ле­жа­ла в мо­на­стыр­ской кла­до­вой церк­ви свя­ти­те­ля Ни­ко­лая. Об­ре­ли ико­ну в 1897 го­ду. При этом ис­це­ли­лась от за­ста­ре­лой бо­лез­ни ног па­лом­ни­ца На­та­лья Ан­дре­ева, ко­то­рой Бо­жия Ма­терь яви­лась на­ка­нуне.

До 1940 го­да ико­на оста­ва­лась на Ва­ла­а­ме. С при­хо­дом на ост­ров со­вет­ской вла­сти, мо­на­хи, пе­ре­брав­ши­е­ся в Фин­лян­дию и ос­но­вав­шие там «Но­вый Ва­ла­ам», за­бра­ли её с со­бой, и этот чу­до­твор­ный об­раз до на­сто­я­ще­го вре­ме­ни яв­ля­ет­ся глав­ной свя­ты­ней Пре­об­ра­жен­ско­го со­бо­ра Но­во-Ва­ла­ам­ско­го мо­на­сты­ря. На ста­ром же Ва­ла­а­ме остал­ся спи­сок (ко­пия) ико­ны, ко­то­рая на­хо­ди­лась преж­де в Пе­тер­бур­ге на Ва­ла­ам­ском по­дво­рье.

В 1997 году по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II было установлено празднование Валаамской иконе Божией Матери в первое воскресенье после дня памяти святых апостолов Петра и Павла. В Фин­лянд­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви празд­ник в честь Ва­ла­ам­ской ико­ны Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы от­ме­ча­ет­ся 7 ав­гу­ста.

В 2000 го­ду Свя­тей­ший Пат­ри­арх Мос­ков­ский и всея Ру­си Алек­сий II бла­го­сло­вил стро­и­тель­ство пер­во­го хра­ма в честь Ва­ла­ам­ской ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри, при­чём в том ме­сте, где она бы­ла об­ре­те­на. Храм в честь Ва­ла­ам­ской ико­ны Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы был освя­щён 19 фев­ра­ля 2005 го­да.

 

Сръбски източници:

 

https://svetosavlje.org/zitija-svetih-8/3/

 

2. ЈУЛИ
 
ПОЛОЖЕЊЕ ЧЕСНЕ РИЗЕ
ПРЕЧИСТЕ ДЈЕВЕ БОГОРОДИЦЕ
у Влахернској цркви
 
У време благочестивог византијског цара Лава Великог[1] и његове супруге Верине живљаху у Цариграду два угледна сенатора, Галвије и Кандид, рођена браћа. Посаветовавши се, они замолише цара да их пусти у Јерусалим да се поклоне светим местима. Цар их пусти, и они кренуше на пут. Стигавши у Палестину, они пођоше у Галилеју да обићу Назарет и виде свети дом Пречисте Дјеве Богородице, у коме Она, по благовести Архангела и силаском Светога Духа, заче Бога Логоса на неисказан начин. Дошавши тамо и поклонивши се, они остадоше да преноће у једном малом селу, пошто дан беше већ на измаку. По промислу Божјем они се зауставише у кући једне неудате жене Јеврејке, која бејаше стара и вођаше чист и честит живота. Док им се ту спремаше вечера, они приметише у тој кући једну одвојену собу, у којој гораху многе свеће, и тамјан се дизаше и диван мирис исхођаше (јер тамо беше сакривена чесна риза Пречисте Богоматере). Око те собе лежаше и не мало болесника. Угледавши то, Галвије и Кандид се чуђаху томе, и мишљаху да се нешто старозаветно чува тамо. Замоливши затим ту чесну жену да вечера с њима, они је упиташе, шта се налази у оној соби осветљеној свећама и тамјаном кађеној, и зашто болесници леже око ње.
Жена спочетка ћуташе односно предмета који се крио код ње, али не могаше прећутати чудеса која су се дешавала од тога предмета, и одговори им: Чесни људи! сви ови болесници које видите како леже овде, очекују исцељење својим болестима; јер на овом месту слепи прогледају, хроми се исправљају, ђаволи се из људи изгоне, глуви добијају слух, немима се језици разрешују, и све неизлечиве болести овде се лако исцељују.
Слушајући ово женино казивање, Галвије и Кандид стадоше још усрдније распитивати жену, због чега томе месту би дарована таква благодат и сила чудотворства. Жена, и даље скривајући истину, рече: Прича се у нашем јеврејском роду, да се на овом месту јавио Бог некоме од древних отаца наших, те се од тог времена ово место испунило благодати Божје и на њему се догађају чудеса.
Пажљиво пратећи женине речи, Галвије и Кандид још јачс гораху жељом у срцу свом да дознаду истину, као што некада Лука и Клеопа говораху: Не гораше ли срце наше у нама (Лк. 24, 32), и рекоше жени: Заклињемо те живим Богом, благочестива жено, да нам кажеш истину! Јер ми нисмо превалили толики пут из Цариграда овамо ради чега другог, већ само ради тога да видимо сва света места у Палестини и да на њима узнесемо своје молитве Богу. А пошто чујемо да се и у твом дому налази свето и чудотворно место, то желимо да о њему сазнамо што подробније, на који се начин оно освети, и због чега бивају чудеса на њему.
Тада жена, именом Божјим заклета, уздахну из дубине срца и, проливши сузе из очију, рече Галвију и Кандиду: О, изврсни људи! Та божанствена тајна, за коју ви настојавате да вам је кажем, никоме до данашњега дана није била откривена. Али пошто видим да сте благочестиви и богољубиви људи, то ћу вам казати сакривену тајну, надајући се да ћете оно што чујете од мене сачувати у себи, не причајући никоме. Овде ја чувам сакривену ризу Пречисте Дјеве Марије која је Христа Бога родила: јер када се Она престављаше са земље на небо, при погребу Њеном беше једна од мојих прародитељки, удовица; по завештању саме Пречисте Богородице њој би дана чесна риза Богородичина. Добивши ту ризу, она је чесно чуваше код себе у све дане живота свога; умирући, она повери ризу на чување једној девојци из своје родбине, заповедивши јој под заклетвом: да чува у чистоти не само ту чесну ризу Пресвете Богородице него и своје девичанство из поштовања према самој Богородици. Ова девојка такође целог живота свог чуваше ту ризу са великим поштовањем; а када се приближи кончини својој, она повери ризу једној чистој и чесној девојци из рода свог. И тако у току многих година прелазећи од једне девојке другој, та света риза дође и до руку мене смирене, која остарех у чистом безбрачном животу. А пошто се у моме роду већ не налази таква девојка, којој би могла поверити ову тајну, то ево казујем вама о њој, да знате да се овде збивају чудеса због те чесне ризе која се чува код мене у тој унутрашњој соби. А вас молим да никоме не причате о овој тајни у Јерусалиму и на другом месту, ма где били.
Чувши о ризи Пречисте Богородице, Галвије и Кандид се испунише ужаса и неисказане радости, и са сузама обећаше чувати поверену им тајну. Затим замолише жену да им допусти да сву ноћ проведу у молитви поред свете ризе у тој соби; и она им допусти. Када они уђоше у ту собу, видеше ковчег у коме се налазила света риза, и око ковчега кандила која су горела, и осетише диван јак мирис. И стадоше са сузама творити молитве к Богу и к Богородици, правећи многе поклоне. У њих обојице бејаше једна мисао: како да то неоцењиво благо буде подарено царскоме граду. И договоривши се, они измерише ширину, дужину и висину ковчега, и добро утувише какав изгледа ковчег и од каквог је дрвета. А у освитку дана они обавише своје молитве и изађоше из те свете одаје, заблагодаривши жени што им је допустила да сву ноћ проведу покрај чесне ризе. Они дадоше обилну милостињу ништима који се тамо задесише, и кренуше на пут у Јерусалим, испраћени женом, којој обећаше да ће при повратку за своју отаџбину поново доћи к њој ради поклоњења светој ризи Пресвете Богородице.
Пошто се у Јерусалиму поклонише животворном Крсту и Гробу Господњем, и пошто посетише сва света места у околини Јерусалима, Галвије и Кандид позваше дрводељу и наложише му да направи од старог дрвета ковчег по величини и изгледу које му они описаше. Када ковчег би направљен, Галвије и Кандид купише за њега златоткани покривач, и вратише се својим путем, идући ка оној жени. Стигавши до њене куће, они јој показаше златоткани покривач, молећи жену да покрије њиме ковчег чесне ризе Пречисте Богоматере. Затим је опет замолише да им допусти, као и први пут, да изврше поред ковчега свуноћно стајање са молитвом. Добивши дозволу, они падоше пред ковчегом лицима на земљу, и сузама рошаху земљу, молећи се к Пречистој Дјеви Богородици да им не забрани коснути се Њеног ковчега са ризом и однети га са собом. А кад наступи поноћ и сви спаваху, они узеше ковчег са страхом, изнесоше га из куће и сакрише у својим колима; уместо пак њега они унеше у собу онај ковчег што направише у Јерусалиму, поставише га на исто место, покрише златотканим покривачем, и до сванућа проведоше у молитви. А када се раздани, они заблагодарише оној чесној жени, опростише се са њом и, обдаривши ниште милостињом, кренуше на пут.
Враћајући се у своју постојбину, они путоваху журно са неисказаном радошћу. Стигавши у Цариград, они испрва никоме не причаху о донесеној ризи Пресвете Богородице, желећи да код себе сакрију то сведрагоцено благо. У том циљу они у свом дому начинише малу цркву у име светих апостола Петра и Марка, и у њој поставише не на отвореном већ на тајном месту ковчег са светом ризом. Али када видеше да не могу сакрити толику светињу због чудеса која биваху од ње, они одоше и обавестише о свему цара Лава Великог и супругу његову царицу Верину, као и свјатјејшег патријарха цариградског Генадија[2]. Ови, испунивши се неизразиве радости, одоше у дом Галвијев и Кандидов, и у цркву њихову. Када тамо отворише чесни ковчег онај, угледаше свету ризу Пречисте Божје Матере, неиструлелу после толиких година, и богобојажљиво је се са страхом дотицаху, целивајући је с љубављу устима и срцем. Затим узевши је одатле, однесоше је свечано уз свенародно славље у Влахернску цркву Пречисте Богородице, и тамо положише у ковчег, украшен златом, сребром и драгим камењем. И би одређено да се сваке године празнује другога јула положење ризс Пресвете Богородице, у част и славу Преблагословене Дјеве Марије и рођеног од Ње Христа Бога нашег, са Оцем и Светим Духом слављеног вавек. Амин.
 
СПОМЕН СВЕТОГ ОЦА НАШЕГ
ЈУВЕНАЛИЈА,
патријарха Јерусалимског
 
Свети Јувеналије прими престо јерусалимске патријаршије за царовања благочестивог цара Теодосија Млађег[3]. У време његовог патријарховања подвизаваху се у Палестини велика светила, свети оци: Јевтимије[4], Теодосије[5], Герасим Јордански[6], коме послужи лав, и многи други. Уз све то у то време беху смутње у Цркви, изазване од јеретика. Тада се појави несторијанска јерес[7], која хуљаше Пречисту Дјеву Богородицу, и у граду Ефесу[8] би сазван Трећи Васељенски Сабор светих отаца, на коме Јувеналије са светим Кирилом, патријархом александријским[9], и са осталим светим оцима предаде проклетству Несторија и његову јерес. После пак смрти цара Теодосија, када на престо ступи Маркијан са Пулхеријом[10], искрсну нова јерес, Диоскорова и Евтихијева[11], која богохулно учаше да у Христу постоји једна природа. Тада у граду Халкидону[12] би одржан Четврти Васељенски Сабор светих отаца[13]. На том Сабору свети Јувеналије сијаше побожношћу међу светим оцима, као даница међу звездама, разгонећи таму јеретичког зловерја.
Када се по завршетку Сабора свети Јувеналије врати на свој патријаршиски престо, у Палестину дође неки јеретик евтихијанског зловерја Теодосије, по чину монах, но рђаве опсенарске нарави. Овај јеретик осуђиваше свети Халкидонски Сабор зато што на њему тобож би одбачен догмат православне вере и обновљено Несторијево учење, и булажњаше многе друге бесмислице. О овом јеретику пише Евагрије[14], да је за неверје и зла дела био истеран из свог манастира и присајединио се у Александрији зловерном Диоскору. Али и од овога би кажњен многим батинама за подлост и поквареност; а потом као бунтовник би посађен на камилу и са поругом проведен кроз град. После тога пребегнувши у Палестину, он стаде смућивати Цркву, сејући богохулне јереси. Тада се у Палестини налажаше царица Евдокија, супруга благочестивог цара Теодосија Млађег, која по смрти свога мужа борављаше по светим местима. Овај јеретик Теодосије најпре царицу Евдокију склони на одрицање Халкидонског Сабора, па затим многе неискусне иноке зарази јересју и начини их својим једномишљеницима. Онда са мноштвом заведених инока он подиже буну против патријарха Јувеналија, захтевајући од њега да неизоставно одбаци Халкидонски Сабор. Но пошто патријарх Јувеналије не пристаде на то, они га отераше са престола, и он отпутова у Цариград к цару Маркијану. А јеретик Теодосије, имајући као помоћника царицу Евдокију и ослањајући се на силу инока јересју заслепљених, попе се на патријаршиски престо и много јада задаваше православнима[15]. Епископе и клирике, који нису хтели да имају општење с њим, он једне збациваше, друге на муке и смрт предаваше, приграбљујући њихову имовину и разоравајући њихове домове. Тако он поступи са скитопољским епископом Северијаном, који није хтео да се покори његовој јереси: прогнавши га са престола, он га предаде на смрт.
Услед тога сва се Палестина налажаше у великој пометњи, а свети град Јерусалим бејаше као од варвара заузет и опустошен. Свети пак оци палестински, не могући гледати такво гоњење на Цркву и разарање, – а усто бојећи се насилничких руку, – сакрише се по дубоким пустињама, са сузама се молећи Богу за искорењење јереси и за скоро умирење Цркве.
Тада у клиру јерусалимске цркве бејаше неки ђакон Атанасије, даровити говорник и ревнитељ побожности. Видећи у Цркви на патријарашком месту јеретика лжепатријарха Теодосија где стоји као „мрзост опустошења на месту светом“ (Мт. 24, 15), Атанасије ступи пред њега и громогласно повика, говорећи: „Престани, Теодосије, да толиким убиствима испуњујеш Свети Град! Престани ратовати против Христа и разбојнички разгонити стадо Његово из божанственог тора!“
Чим Атанасије изговори ове речи, одмах га оружници Теодосијеви дохватише и из цркве извукоше. Стављан на најразноврсније муке и страховито бијен, ђакон Атанасије најзад сконча ударен оштрицом секире. А тело његово, везано конопцем за ноге, би вучено по целом граду, и напослетку бачено псима да га поједу.
Међутим војвода Доротеј, постављен од цара да управља Палестином, у то време не беше у Јерусалиму него у рату против Моавићана. Дознавши за све што се догађа у Светом Граду, Доротеј се хитно врати с војском у Јерусалим. Али оруженосци лжепатријарха Теодосија и царице Евдокије по наређењу ових затворише капију градску испред војводе, не дајући му да уђе у град. И не пустише га да уђе док им не обећа да ће бити њихов једномишљеник у вери. На тај начин овај лжепатријарх Теодосије, стварајући пометњу у Цркви, проведе на престолу јерусалимске патријаршије двадесет месеци, све док не дође војводи наредба од цара да га ухвати и као бунтовника и убицу пошаље на суд у Цариград. Али Теодосије, сазнавши зараније о овом царевом наређењу, тајно побеже на Синајску Гору, где се као непознат скривао.
Тада свјатјејши патријарх Јувеналије, кога у Цариграду цар Маркијан и Пулхерија веома уважаваху због његових врлина отпутова са царевим пристанком у Јерусалим, поново прими патријарашки престо свој, и стаде доводити у ред све што беше поремећено. Пустињски оци, чувши за његов повратак, веома се обрадоваше и вратише у своје обитељи. Царица пак Евдокија, поменутим Теодосијем заведена у евтихијанску јерес, колебаше се умом не знајући кога вероисповедања да се држи. И посла она изасланика у Антиохију к преподобном Симеону Столпнику, молећи од њега користан савет и упутство. Он јој отписа, наређујући јој да се помири са свјатјејшим православним патријархом Јувеналијем и да следује благочестивом учењу његовом. Царица одмах поступи тако, и јавно се одрекавши јереси она постаде заједничар васељенске Цркве. Видећи то, обрати се к православљу, по примеру царице, мноштво народа, световњака и црноризаца, преварених раније јеретиком Теодосијем.
После тога свети Јувеналије проживе остало време свога живота у миру, украшујући свету Цркву речју, животом и пастирским стражењем. А у Прологу пише о њему и ово. Када Маркијан и Пулхерија подигоше у Влахерни цркву у име Пречисте Дјеве Богородице, они писаше светом Јувеналију питајући га, да ли зна где је било положено тело Богоматере. Патријарх им одговори да не зна, али им ипак наведе истинито древно предање: да је тело Богоматере било погребено; да су свети апостоли у току три дана слушали анђелско појање; да су они по истеку три дана отворили гроб Богоматере ради једног ученика који није био на погребу њеном, и да при томе нису нашли у њеном гробу пречисто тело њено већ само погребне покриваче.
Прочитавши то, цар и царица поново написаше патријарху, молећи га да им пошаље бар запечаћени ковчег Богоматере са погребним покривачима, – што патријарх и учини.
Тридесет и осам година управљаше црквом Јерусалимском свети Јувеналије као јерарх, и у дубокој старости престави се у миру Господу, 458. године, и сада предстоји са небеским јерарсима пред престолом славе Великога Архијереја – Господа нашег Исуса Христа, коме слава вавек. Амин.
 
СПОМЕН СВЕТОГ ОЦА НАШЕГ
ФОТИЈА,
митрополита Кијевског и целе Русије
 
Пореклом Грк. Управљао мудро Руском црквом двадесет година. Упокојио се 1431. године. На недељу дана пред смрт јавио му се ангел Божји и објавио му тачно време одласка из овог света.
 
СПОМЕН СВЕТОГ НОВОМУЧЕНИКА
ЛАМПРОСА
 
Овај свети новомученик у младости би преваром преведен у ислам. Но кад мало поодрасте он се покаја и поврати у хришћанску веру своју. Због тога би од Турака ухваћен и заједно са светим новомученицима Георгијем, Мануилом, Теодором, Георгијем (другим) и Михаилом, који се славе 6. априла, претрпе многа страдања за Христа. Мученички пострада 2. јула 1835. године у приморском селу Макри у Тракији (наспрам острва Самотраке)[16].
 

 
НАПОМЕНЕ:

1. Лав I (Велики) царовао од 457 до 474 године.
2. Генадије патријарховао од 458 до 471 године.
3. Теодосије II (Млађи) царовао од 408 до 450 године.
4. Спомен његов празнује се 20 јануара.
5. Спомен његов – 11 јануара.
6. Спомен његов – 14 марта.
7. Несторијанска јерес основана патријархом цариградским Несторијем. Он учио: Дјева Марија родила не Бога него човека Исуса, у коме се човечанство сјединило са Божанством на благодатни начин у време Његовог земног живота. Стога Матер Божију називао Христородицом, а не Богородицом. Јерес Несторијева осуђена на Трећем Васељенском Сабору, одржаном у Ефесу 431 године.
8. Ефес – малоазиски град између Смирне и Милета.
9. Свети Кирил патријарховао од 412 до 444 године.
10. Маркијан царово од 450 до 457 године.
11. Евтихије, цариградски архимандрит, оснивач јереси евтихијанске или монофизитске. Насупрот Несторију учио: човечанска природа у Исусу Христу потпуно је прогутана Божанством, стога у Њему треба признавати само једну природу – божанску!
12. Халкидон или Калхедон – првобитно мегарска колонија на обали Мраморног Мора; доцније – престоница Витиније, малоазиске области.
13. Четврти Васељенски Сабор био 451 године.
14. Евагрије – антиохијски правник, писац „Црквене историје“, која обухвата време од 431 до 494 године; живео од 537 до 594 године.
15. Теодосије незаконито патријарховао у току 20 месеци, од децембра 451 до августа 453 године.
16. Константин Дукакис издао је у Атини 1897. г. Службу са похвалом свим светим новомученицима, где се помиње и овај Св. новомученик Лампрос.

 

https://svetosavlje.org/dan-prologa/2-jul-po-julijanskom-kalendaru/2018-07-15/

 

1. Положење ризе пресвете Богородице у цркву Влахернску у Цариграду. За време цара Лава Великог (458- 471.), царице Верине и патријарха Генадија, путоваху по Светој Земљи два племића цариградска, Галвије и Кандид, ради поклоњења тамошњим светињама. У Назарету одседну у кући неке девице Јеврејке, која држаше у тајној одаји ризу пресвете Богородице. Многи болесници и невољници добијаху исцелење од својих мука молитвом и додиром те ризе. Галвије и Кандид узму ту светињу и пренесу у Цариград, и објаве то цару и патријарху. То изазове велику радост у царскоме граду. Риза буде свечано пренета и положена у цркву Влахерне. (Ова црква сазидана је од цара Маркијана и Пулхерије на обали једног залива, званог Влахернски, по имену некога Скитског војводе Влахерна, који је ту био убијен). И за спомен положења ризе пресвете Богородице у цркву Влахернску установљен је овај празник.

2. Св. Јувеналије патријарх Јерусалимски. Савременик великих светила цркве православне: Јевтимија, Теодосија, Герасима, Симеона Столпника и др. Учествовао је на два васељенска сабора, на трећем у Ефесу и на четвртом у Халкидону, и са великом силом и ревношћу борио се против богохулних јереси, и то у Ефесу против Несторија, који је Богородицу називао Христородицом, и у Халкидону против Евтихија и Диоскора, који су учили, да је у Христу била само једна природа, на име, божанска, без човечанске. После победе православља, на оба ова сабора Јувеналије се врати на свој престо у Јерусалим. Но ако јереси беху осуђене, јеретици не беху истребљени. Сплетком и насиљем некога Теодосија, пријатеља Диоскорова, Јувеналије би отеран с престола, и Теодосије самочино уздиже себе на његово место. Овога Теодосија јеретика помагаше у прво време и Евдокија царица, удова цара Теодосија Млађег, која се беше настанила у Јерусалиму. Колебљива и брзоплета Евдокија најзад оде св. Симеону Столпнику, да га пита, где је истина. Светитељ Божји изобличи сва јеретичка учења и упути царицу да се држи православног учења, како је на Саборима утврђено. Царица га послуша, покаја се, и сама се озлоби против лажног патријарха Теодосија. Тада владаху Маркијан и Пулхерија у Цариграду. И дође од цара писмо војводи Атанасију, да протера Теодосија и Јувеналија поново поврати на престо, што војвода убрзо и учини. 38 година управљаше Јувеналије црквом Јерусалимском као њен јерарх, и у дубокој старости представи се Господу, 458. год. да прими од Њега награду за премноге муке и невоље што претрпи за истину. У време св. Јувеналија утврђено je празновање Божића 25. децембра.

3. Св. Фотије митрополит Московски.Пореклом Грк. Управљао мудро Руском црквом 20 година. Упокојио се 1430. год. На недељу дана пред смрт јавио му се ангел Божји и објавио му тачно време одласка из овог света.

 

ПО ТЕХНИТЕ МОЛИТВИ, ГОСПОДИ ИИСУСЕ ХРИСТЕ, СИНЕ БОЖИЙ, ПОМИЛУЙ И СПАСИ НАС. АМИn.

 

                                                                                     КАЛЕНДАР

 

                                                                                      3/16 ЮЛИ

 

Мчк. Иаки́нт Римски (108) 

Свт. Анатолий,патр. Цариградски

Перенасяне мощите на  свт. Фили́п, митрополит Московски и на цяла Русия, чудотворец (1652)

Прпп. Анато́лий Печерски от Близките пещери (XII) и Анато́лий Печерски, затворник (XIII) 

Блгвв. кнн. Васи́лий и Константин Ярославски (XIII) 

Свт. Васи́лии, епископ Рязански(1295)

Прпп. Иоа́н и Ло́нгин Яренгски (1544–1545)

Блж. Иоа́н (1589)Прп. Никоди́м Кожеезерски (1640)

Мчч. Диоми́д,Евла́мпий, Асклипиодо́т и мц. Голинду́хия (II)

Мчч. Мо́кий (Мокиан) и Марк (IV) 

Прп. Алекса́ндър (ок. 430)

Сщмч. Анто́ний (Бистров), архиепископ Архангелски(1931)

Сщмч. Силвестър, архиепископ Омски

Икона на св. Богородица  Млекопитателница

Св. новомчн. Герасим

Преп. Исаия Отшелник

 

 

http://www.pravoslavieto.com/life/07.03_sv_Jakint.htm

Житие на свети мъченик Якинт

Римският император Траян (царувал от 98 г. до 117 г., бел. Pravoslavieto.com) започнал жестоко гонение против християните, като изисквал от всички свои поданици да се покланят само на идолите. При него в двореца служил един 20-годишен момък, на име Якинт, родом от Кесария КападокийскаРечник. Той бил таен християнин.

 

В един тържествен езически празник царят с всички свои придворни извършвал жертвоприношение на боговете. В това време Якинт се молел в своята стая на истинския Бог. Един от другарите му казал за това на царя. Царят повикал Якинт и го принуждавал да вкуси от месото на жертвоприношението. Якинт отказал, като заявил, че е християнин.

 

Започнали да го бият и мъчат, но той все повтарял: "Аз съм християнин, Христа почитам и на него са покланям." Затворили го в тъмница като забранили да му дават храна, освен идоложертвена. Якинт търпял глад, но не се докосвал до донесената му храна. Така минали тридесет и осем дни. Веднъж поставения на стража воин влязъл в тъмницата и видял, че тя е озарена от чудна светлина, а ангели подкрепят верния служител на Христа.

 

След известно време царят заповядал да доведат отново Якинт при него, но го намерили умрял в тъмницата. По заповед на царя тялото на мъченика било хвърлено вън от града, за да бъде изядено от зверове. Но един благоговеен свещеник, на име Тимотей, тайно го взел и погребал у дома си. След няколко години мощите на светия мъченик били пренесени в Кесария Кападокийска.

 

© Жития на светиите, Синодално издателство, 1991 година.

 

 

 

 

 

 

Страдание на светия мъченик Иакинт

При царуването на император Траян в Рим било повдигнато жестоко гонение срещу християните. Тогава бил издаден указ, според който всички, намиращи се под властта на римския император, се задължавали да принасят жертви на боговете, а нежелаещите да правят това били предавани на мъчения.

 

В това време в царските палати живеел един прекрасен юноша на име Макинт, родом от Кесария КападокийскаРечник, който бил на двадесет години. Заемайки длъжността царски постелник, Иакинт винаги бил близо до императора. Бидейки истински християнин по вяра и целомъдрен живот, Иакинт тайно служел на Христа Бога, украсявайки се с чистота, въздържание, кротост и всякакви добри дела.

 

Веднъж се случил някакъв празник в чест на нечестивите идоли; по този случай император Траян всенародно принасял жертви на идолите. Прекрасният юноша Иакинт не тръгнал с императора към идолските капища, но останал в двореца, отделил се в една неголяма стая и усърдно се молел на истинния Бог.

 

Това забелязал връстникът на Иакинт, изпълняващ същата длъжност, един юноша на име Урвикий. Като подслушал молитвата на Иакинт, Урвикий донесъл на императора, че Иакинт, нарушавайки императорския указ, се моли на някой си Иисус Христос и Го нарича Бог.

 

В това време император Траян се хранел на омерзителното празненство в присъствието на целия народ. Той заповядал да доведат Иакинт при него, дал му идоложертвено месо и му заповядал да яде от него.

 

Доблестният Христов воин Иакинт се оградил с кръстното знамение и казал на императора:

 

- На мене, като християнин, не подобава да ям нещо осквернено; и аз много желая и ти, като оставиш поклонението на идолите, бесовското празненство и своите скверни жертви, да познаеш истинния Бог и на Него единствен да служиш.

 

Всички, които се хранели с императора, а също и стоящите пред него, се удивили на дързостта на юношата Иакинт и пламнали от гняв към него, а императорът му казал:

 

- Иакинте, твоята младост те прави горд, и ти, недостойният, се осмеляваш да учиш мене да не служа на боговете на бащите, но да се покланям на някой си Христос, Когото нито ние знаем, нито бащите ни са знаели!

 

- Ти не Го познаваш, защото си недостоен да познаеш Него, истинния Бог, сътворил небето, земята, морето и всичко, което е в тях, дарил на хората небесните светила и създал по Свой образ човека. Ти правилно казваш за себе си, че не знаеш Този, Когото и твоите бащи, бидейки чеда на гнева, не са знаели. А аз съм роден и възпитан от благочестиви и христолюбиви родители и съм научен да се покланям и служа на моя Бог.

 

Императорът се разгневил от такъв отговор на светеца и заповядал на слугите си да ги бият по устата.

 

Слугите веднага се нахвърлили върху Христовия мъченик и започнали да го бият не само по устата, но и по страните; а когато паднал на земята, жестоко го тъпчели с крака, казвайки:

 

- Как смееш така дръзко да отговаряш на императора?

 

След това императорът заповядал да спрат да бият мъченика; светецът, нямайки сили да стане след жестокия побой и тъпкане с крака, лежал на земята. Тогава Траян заповядал насила да слагат в устата на светеца жертвена храна. Но светият мъченик силно стиснал устните и зъбите си и не приемал идоложертвената сквернота. Тогава императорът заповядал да оковат светеца в железни окови, да сложат на нозете му пранги и да го затворят в тъмница.

 

На другия ден императорът, продължавайки да празнува заедно с народа същия скверен празник, заповядал да поставят на видно място всички оръдия за мъчения и да доведат светия юноша за разпит. Когато той бил доведен, Траян го попитал:

 

- Момко! Подчиняваш ли се на нашата заповед, или още продължаваш да упорстваш? Предчувствам, че твоят горделив ум ще те доведе до най-жестоки мъки; по-добре ме послушай, принеси жертва на боговете, ако не искаш да загинеш в жестоки мъчения!

 

Но Христовият раб, пребивавайки твърд като диамант по тяло и душа и уповавайки се на Божията помощ, казал на Траян:

 

- Аз съм християнин, почитам Христа, покланям Му се и Му принасям жива жертва - самия себе си. На твоите бесове няма да принасям жертви, от заплахите не се боя, защото пренебрегвам мъченията, и ти няма да заставиш Христовия раб да приеме вашето нечестие; няма да ме съблазниш заради този кратковременен живот да оставя вечния живот! Прави с мене каквото искаш!

 

Тогава императорът, преизпълнен с гняв, заповядал преди всичко дълго и безпощадно да бият прострения на земята юноша, а след като го закачил на мястото за мъчения, заповядал да стържат плътта му с железни куки. Страдалецът, доблестно претърпявайки мъченията, викал към императора:

 

- Аз съм християнин, аз съм раб на Христа и няма да се отрека от Него. А ти, подлагайки ме на мъчения за Христа, ми оказваш благодеяние. Измисли още по-жестоки мъчения, защото аз искам още повече да пострадам за Христа, моя Господ, дотогава, докато с помощта на моя Владика Христос, Който помага на всички, призоваващи Неговото пресвето име, не победя твоята жестокост с търпението си!

 

Междувременно настъпил седмият час. Събралият се наоколо народ се изумявал от търпението на мъченика. Тогава императорът заповядал да снемат светеца от позорния стълб, да го оковат и отново да го отведат в тъмница, като строго заповядал на стражите да не му дават никаква друга храна и питие, освен идоложертвени, та принуден от глад и жажда, да вкуси от тях. Стражите строго изпълнявали заповедта на императора: донасяйки му всеки ден храна и питие от идолските жертви, ги предлагали на светеца в тъмницата. Но идвайки сутринта на другия ден, те намирали всичко цяло, тъй като светият мъченик не искал даже да гледа тези идоложертвени ястия, като гнусна мерзост, и дълги дни оставал без храна и питие, непрестанно молейки се на Бога; светецът се веселял духом, като че пребивавал на някое богато пиршество, защото се хранел с благодатта на Светия Дух.

 

Междувременно Траян чрез слугите си питал пазачите: вкусва ли Иакинт храна и питие от жертвите, или не. Пазачите отвръщали:

 

- Той дори и с пръст не докосва това, което му носят, но оставайки без храна и питие, се радва и възнася молитви към споя Бог.

 

Като изслушал това, Траян се разгневил на стражите, предполагайки, че някой е донасял на Иакинт друга храна, и ги заплашил със смърт. Но те с клетва засвидетелствали, че при светеца не е влизал никой; те уверявали, че внимателно са пазили тъмницата, не позволявайки на никого даже да се приближи до нея.

 

Когато настъпил тридесет и осмият ден от стоенето на мъченика в тъмницата, един от стражите по задължение влязъл в тъмницата, носейки идоложертвено, което да предложи на мъченика. И ето, видял в тъмницата неизказана светлина и два ангела, стоящи близо до светия мъченик, единият от които покривал с пресветла одежда тялото на светеца, а другият полагал на главата му чуден венец. Стражът силно се изплашил, хвърлил това, което носел, изтичал при императора и му съобщил какво е видял. Императорът не повярвал на разказаното и предполагайки, че това са някакви измамни видения под действие на вълшебство, решил да предаде Христовия страдалец на още по-жестоки мъки.

 

След два дни Траян седнал в общественото съдилище, заповядал да изведат затворника и казал:

 

- Да видя дали ще му помогне Христос, дали ще го освободи от ръцете ми?

 

Но когато слугите на императора влезли в тъмницата, намерили юношата починал в Господа, видели и пресветли ангели, приели вид на юноши и стоящи около тялото; те държали в ръцете си свещи, и в това време тъмницата се изпълнила с неизказана светлина и благоухание. Обзети от страх, слугите побегнали и съобщили на императора за видяното.

 

Изпълнен със срам и гняв, императорът изпратил множество слуги да изнесат тялото на починалия. Те не видели нищо друго освен мъртво тяло, което изнесли от тъмницата. Тогава императорът заповядал да изнесат честното тяло на мъченика извън града и да го хвърлят на пусто място, за да бъде изядено от зверовете, кучетата и птиците; при това наредил на стражите да стоят наблизо, за да не дойдат християни и тайно да го вземат оттук.

 

Така тялото на светия мъченик лежало дълго време, без да получи никаква вреда, защото го пазел ангел Божий.

 

Веднъж през нощта на един честен презвитер на име Тимотей, родственик на мъченика, се явил ангел и му заповядал да вземе тялото. Презвитерът, заедно с някои вярващи от неговия дом, с настъпването на нощта отишли на това пустинно място. Тъй като никой не му пречел, той взел светото тяло, положил го във вътрешните покои на своя дом, обвивайки го с чиста плащеница, напоена с аромати. Тук презвитерът всеки ден палел кандило и кадял тамян.

 

След това презвитер Тимотей, като преживял още няколко години и времето на смъртта му наближило, поверил мощите на светия мъченик на една честна, свята по живот и почтена по възраст вдовица. Тя с радост приела това безценно съкровище, пазела го при себе си с чест и също така всеки ден палела кандило и кадяла; от светите мощи излизало силно благоухание и изпълвало къщата. Тази жена не казвала нищо на никого за светите мощи, тъй като целият град служел на идолите; само тя и дъщеря й денем и нощем със сълзи се молели при мощите на Христовия мъченик.

 

След много време, когато тази вдовица се приближила към края на живота си, се случило един от знатните мъже да загуби зрението си вследствие на болки в главата. Болният не виждал светлина в продължение на цяла година и не могъл да получи никаква помощ от лекарите. Светият мъченик Иакинт, който му се явил насън, му казал:

 

- Човече! искаш ли да се излекуваш от болестта си и да се изцелиш от слепотата си?

 

- Кой си ти, който ми казваш това? - попитал болният явилия се.

 

- Аз - отговорил светецът - съм лекарят на всякакви недъзи, Христовият раб Иакинт.

 

- Умолявам те - продължил болният, - вземи цялото имущество, което притежавам, само ми върни зрението, тъй като, стоейки в тъмнина, много скърбя и страдам.

 

- Ще те изцели даром - отговорил му свети Иакинт - моят Бог, само направи това, което ще ти кажа, а именно: изпрати в моята родина, в кападокийския град Кесария, моето тяло, положено в земята при вдовицата, която живее близо до тебе; помажи очите си с елей от кандилото, горящо при ковчега ми, и тогава ще прогледнеш.

 

Този мъж, като повярвал на видяното насън, станал от леглото си, отишъл с придружител в дома на вдовицата и й съобщил за явяването и заповедта на мъченика. Тогава вдовицата, като го въвела във вътрешните покои, където лежало тялото на светеца, му дала елей от кандилото; когато мъжът помазал ослепелите си очи с този елей, той веднага прогледнал, но се забавил да изпълни заповяданото му от светеца.

 

След известно време мрак отново покрил очите му и той ослепял. Тогава пак се отправил с придружител към мощите на светеца, молейки го за изцеление. При влизането си в къщата, където почивали мощите на светеца, той чул глас свише, който му казвал:

 

- Който се е поругавал, сега сам е поруган. Тогава той паднал пред мощите на светеца и казал:

 

- Дарувай ми да прогледна, угодниче Божий, и аз незабавно ще изпълня това, което си ми заповядал!

 

След това станал и отново помазал очите си с елей от кандилото, и отново прогледнал вече напълно и съвършено, защото се отворили не само телесните му очи, но и душевните: той повярвал в Христа и бил просветен със свето Кръщение.

 

По това време споменатата вдовица вече била починала; тогава новопросветеният християнин взел ковчега с мощите на светеца, запечатал го и го изпратил с надеждни хора в Кесария Кападокийска; при това той заповядал на хората да пуснат мулетата (носещи ковчега) сами, когато се приближат към града: - там, където спрат, там трябва да бъдат положени мощите, защото такава била волята на светеца.

 

Когато изпратените с мощите хора се приближили към град Кесария и се намирали близо до портите, наречени Севастиански, те пуснали мулетата да вървят сами. Без да ги води никой, животните се приближили към дома, в който се родил мъченикът. Но по това време родителите му вече били починали. Тогава всички вярващи, намиращи се в този град, се събрали, преизпълнени с голяма радост по случай пристигането на мощите на мъченика при тях; след това с чест ги положили в този дом в мраморен ковчег, прославяйки нашия Господ Иисус Христос. Христовият мъченик Иакинт починал в Рим в третия ден на месец юли, измъчван с глад и жажда, но насищан с вяра, с молитва и с благодатта на Светия Дух - по време, когато над нечестивите властвал Траян, а над християните царувал нашият Господ Иисус Христос, на Когото се отдава слава с Отца и Светия Дух, сега и в безкрайни векове. Амин.

 

© Жития на светиите, преведени на български език от църковно-славянския текст на Чети-минеите ("Четьи-Минеи") на св. Димитрий Ростовски.

 

https://svnikolai-rasnik.com/житие-на-преподобния-наш-отец-александър-основател/

 

Житие на преподобния наш отец Александър, основател на първата обител на незаспиващите

 

Светият преподобен наш отец Александър се родил в Азия. Бидейки още млад, той дошъл в Константинопол, за да получи образование, където, след като учил дълго време, придобил значителни познания в науките. Като достигнал зряла възраст, постъпил на военна служба и впоследствие бил военачалник. В свободното си от служебни дела време обичал да чете Божественото Писание, защото бил добродетелен, честен, постоянен, богобоязлив и украсен с целомъдрие и въздържание. Прочитайки Ветхия и Новия Завет, той задълбочил мисълта си в евангелските думи, изречени от пречистите Христови уста: “ако искаш да бъдеш съвършен, иди, продай имота си, и раздай на сиромаси; и ще имаш съкровище на небето; па дойди и върви след Мене”. Размишлявайки за това и твърдо вярвайки в Христовите думи, той започнал да продава именията си, които, при високото му служебно положение, били много, и полученото за тях да раздава на бедните и нуждаещите се, а сам вече имал твърдото намерение да се отрече от света и от всичко светско и да стане подражател на Христа.

Той чул, че в Сирия живеят свети мъже, водещи богоугоден живот в киновиите, и пожелал да отиде там. Като се отказал от званието на военачалник, оставил приятелите, дома и робите си, и отхвърлил всяка житейска грижа, отишъл в Сирия. Той дошъл в киновията, в която авва бил преподобният Илия, и помолил този отец да го приеме в числото на монашестващите братя. Причислен към лика на монасите, той прекарал четири години в тази киновия, ревностно изпълнявал всички възложени му послушания и освен това се упражнявал в пост, в денонощна молитва и в четене на книги. Повече от всичко желаел да проникне в смисъла на Давидовите псалми; да разбере силата на всеки стих от псалмите. Когато не разбирал, питал опитните за неясното и усърдно се молел на Бога да просвети разума му за разбиране на Божествените Писания, което и получил по благодатта на Светия Дух, така че впоследствие, при четенето на Божието слово, той вече намирал пълно услаждане и умиление в сърцето си. Виждайки, че във всички киновии братята имат излишна грижа за храна и дрехи, той си спомнил евангелските Христови слова, които забраняват излишната грижа за храна, питие и облекло, и даже повеляват да не се грижим за утрешния ден. Той бил твърдо и непоколебимо уверен, че благият Промислител Господ, хранещ птиците и обличащ полската трева, няма да остави без Своята грижа работещите за Него, че Той е силен и да ги нахрани, и да ги облече, ако те търсят първо Царството Божие и Неговата правда. Въодушевен от такива мисли, преподобни Александър взел намиращото се при него Евангелие, отишъл с него при авва Илия и му казал:

- Отче, истинно ли е всичко, което е написано в Евангелието?

Като чул такъв въпрос, преподобни Илия се удивил и в смущение си помислил, че питащият го е прелъстен от някакво неверие от дявола. Не отговаряйки нищо на въпроса, той седнал и склонил глава, а в това време при него дошли братя.

- Братя - казал им преподобният Илия, - да се помолим за нашия брат Александър, паднал в мрежите на врага.

И като станал, произнесъл молитва със сълзи, а след това се обърнал към Александър и му казал:

- Откъде е дошъл у тебе този съмнителен помисъл, че не вярваш в написаното в светото Евангелие?

- Не че аз не вярвам, отче - отговорил му Александър, - а само питам всичко ли, написано в светото Евангелие, е истинно?

- Наистина, всичко е истинно - отговорили му всички братя - и в това не може да има никакво съмнение.

Тогава Александър им казал:

- Ако всичко написано е истинно, защо тогава не го изпълняваме?

- Невъзможно е за немощния човек да изпълни всичко - отговорили му братята.

След такъв отговор Александър се разгорял духом и смятайки за нищо предишния си живот, прекаран в несъвършено изпълнение на евангелските думи, решил да отиде в пустинята, за да може там да живее по-удобно според казаното в Евангелието. Като измолил благословение от преподобния Илия и с любов се простил с братята, той тръгнал с упование на Господа, без да носи със себе си нищо, освен светото Евангелие. Седем години той прекарал в пустинята, нямайки грижа за нищо земно. Как бил хранен, по благия Божий промисъл, ще се открие в това, което предстои да разкажем.

След изтичането на седемгодишното пребиваване в пустинята преподобният Александър узнал, че недалече от мястото, където се намира, има едно селище, в което живеят служещи на бесовете идолопоклонници. Разгорял се от ревност по Бога, той отишъл в него и запалил един идолски храм. Като видели това, жителите се стекли към горящото в пламъци капище и там намерили преподобния Александър. Той не се отдалечил от запаленото от него капище, но нарочно чакал да се съберат жителите идолопоклонници, защото не искал да скрие от тях какво е направил. Когато започнали да го питат за запалването на храма, Александър си признал и казал, че той го е запалил. Като чули това, се нахвърлили върху него и искали да го убият, но Бог пазел Своя раб. Някои от жителите не били съгласни с убийството на Александър и затова не допускали нахвърлящите се върху него, но настоявали виновният за подпалването да бъде предаден на градския съд. По-късно, като се поуспокоили, светецът издигнал глас и казал:

- О, хора! Разберете своето заблуждение, познайте истината, избавете себе си от вечното осъждане, възвестявам ви Царството Небесно!

И започнал като апостол да им проповядва словото на спасението. Някои слушали неговото учение, а други не искали да се вслушват в думите му и го отвели в градския съд. Градоначалник тогава бил Равул. Слушайки от устата на преподобния проповядваното Божие учение, той дълго му противоречал, стремейки се да го оспори със своите езически книги и да изплаши светеца с мъчения. Накрая, като се убедил, че преподобният е кротък по нрав и премъдър в отговорите си и че проповядваното от него учение е непобедимо, Равул не му причинил никакви неприятности. Напротив, Господ устроил така, че градоначалникът го поканил при себе си, за да беседва с него насаме, и преди всичко го попитал:

- Кажи ми истината, на какво основание вие, християните, така презирате своя живот?

На този въпрос преподобният отговорил на Равул:

- Не е така, както казваш, ние не презираме живота си, но се стараем да се съхраним безсмъртни във вечни векове. Истинският живот се заключава в това, да живееш вечно, а да живееш само временно - не е живот, а смърт. Този временен, смъртен живот ние презираме заради бъдещия вечен, безсмъртен живот, защото така ни е казано: “който е изгубил душата си” в този век, във вечния живот “ще я запази”.

На това Равул му казал:

- А вие къде се надявате да бъдете след прекратяването на земния живот?

Светецът започнал да му проповядва за Царството Небесно и за вечните блага, приготвени за праведните. Казаното от светеца изглеждало като басня на неверния езичник, но въпреки това още повече му се искало да слуша новото за него учение и той питал още за началото на светата вяра. Тогава преподобният, поучавайки го в Богопознанието и разкривайки му Божието добросърдечие към хората, започнал да разказва за Господните дела от самото сътворение на света до кръста и доброволната Христова смърт, до възкресението и преславното възнесение на небето. Денем и нощем продължавала беседата им и събеседниците не се докоснали нито до храна, нито до питие, и даже нямали желание за сън. Когато станало дума за свети пророк Илия, как по неговите думи небето се заключило и как по молитвите му върху жертвите слязъл огън, какъвто не могли да измолят от своите идоли Вааловите жреци, Равул, слушайки това, се смеел и казвал:

- Всички тези ваши християнски басни са измислици. Съветвам те да направиш полезното: принеси заедно с нас жертви на нашите богове; те са милостиви и ще ти простят това, че поради незнание си ги прогонил и оскърбил, запалвайки храма им.

Светецът казал:

- Ако действително са богове тези, които ти наричаш богове, то защо при пророк Илия не са послушали своите жреци, когато цял ден са викали към тях, и не са свалили огън от небето върху жертвите? А Божият раб Илия сам и само веднъж се помолил на нашия единствен, живеещ на небесата Бог, и начаса слязъл огън от небето и изгорил не само дървата и жертвата, но и водата, и камъните, и самата земя, а след това паднал огън свише и върху тези петдесетници, които искали да хванат пророка, и ги изгорил заедно с войниците им.

Равул се засмял и казал:

- Ако това наистина е станало, то и ти, който наричаш себе си раб на твоя Бог, направи същото. Ето, пред нас има много тръстика и слама, помоли се на своя Бог, както Илия, да слезе огън от небето и да изгори всичко това. Тогава и аз ще кажа, че няма друг Бог, освен Този, в Когото вярват християните.

Светецът казал:

- Първо ти се помоли на твоите богове, нека те направят това.

Равул отговорил:

- Аз нямам нито сила, нито дръзновение пред моите богове, помоли се ти на своя Бог.

Тогава свети Александър, като си спомнил, че според Евангелските думи “всичко е възможно за вярващия”, с твърда вяра и упование на Бога застанал на молитва и още щом издигнал ръцете си нагоре и започнал да се моли, начаса от небето слязъл огън върху тръстиката и сламата и ги изгорил. Като видял това, Равул изпаднал в голям ужас и се боял да не падне огън и върху него и да го изгори, както петдесетниците при пророк Илия. И Равул извикал с висок глас:

- Наистина, велик е християнският Бог!

И искал да разкаже за това чудо на народа, но светецът строго му забранил да разказва на когото и да било. И Равул мълчал за това, скривайки го в себе си, докато бил жив преподобният. След смъртта му открил това чудо пред епископи и монаси, потвърждавайки с името Божие истинността на казаното.

След извършеното чудо градоначалникът Равул прекарал цяла седмица неотлъчно до преподобния, за поучение в истините на вярата и наставление на истинния път на спасението, а след това го помолил да го просвети и със свето Кръщение, тъй като наближавал пресветлият ден на светата Пасха. Но ненавистникът на човешкото спасение, дяволът, искал да попречи на изпълнението на това свято дело и вложил в Равул мисълта да приеме свето кръщение не в града, а в църквата, която се намирала извън града. С него тръгнали и много от гражданите заедно с жените и децата си. Когато пристигнали в църквата, видели една страшно беснуваща девица. Равул се изплашил и казал:

- Не искам да бъда християнин. Тази девица е наказана от боговете за това, че е приела християнската вяра. Боя се да не се случи нещо подобно и с мене.

Като казал това, той излязъл от църквата и искал да се върне обратно. Но светецът го задържал и казал:

- Защо се поддаваш на дяволското изкушение? Тази девица е наказана за греховете си, по Божие допущение. Тя е обещала пред Бога да запази чистотата на девството си, но не е спазила обещанието си и поради това страда от бесовете, бидейки предадена на сатаната, за да се спаси душата. А че това е истина, отиди сам при девицата и я попитай.

Равул се приближил до бесноватата и от нея самата чул гръмогласно признание за греховете, за които Бог е допуснал сатаната да влезе в нея и да я измъчва. След това Равул оставил всяко съмнение и помолил да бъде кръстен. Когато се кръстил и излязъл от светата купел, бялата одежда, която, по християнски обичай била приготвена за него заради кръщението, се оказала покрита от горе до долу с червени кръстове в окръжности, сякаш нарисувани от художник. Всички се удивили на това чудо, а дошлите с Равул мъже и жени поискали свето Кръщение и за себе си. Свети Александър, желаейки да се увери, че те наистина вярват в Христа, им казал:

- Трябва да докажете вярата си. Ще отидем в града и ако някой от вас има идоли в дома си, нека ги изнесе в центъра на града, да ги строши със собствените си ръце, и след това ще се удостои със свето Кръщение.

Всички се съгласили да изпълнят това и като дошли в града, изнесли от домовете си множество идоли и ги разбили, след което и целият град бил просветен със свето кръщение. Преподобният останал още известно време и утвърждавал новокръстените в светата вяра. Когато видял, че вече са се утвърдили в благочестието и благодарил на Бога за това, казал на Равул:

- Досега сте били хранени с мляко, а сега трябва да се храните и с твърда храна. Ако някой от вас иска да бъде съвършен в християнския живот, нека послуша Христовите думи. Той казва: “продайте си имотите и дайте милостиня. Пригответе си... съкровище на небесата, което да се не изчерпя”... търсете царството Божие, и всичко това ще ви се придаде”.

Равул, като чул това, казал:

- Не мога да бъда такъв съвършен християнин. Ако всичко продам и раздам, тогава кой ще храни многото ми домашни и как без грижи мога да придобия това, което е нужно за живота? Ако искаш да ме увериш в това, покажи ми на дело, че поне един ден можеш да изхраниш мене и всичките ми домашни, без да се грижим за това. Не зная как ще можеш да го направиш, когато ти самият си беден и нямаш с какво да изхраниш и себе си и за един ден. Ако не можеш да направиш това в града, то какво ще правиш в пустинята, когато оставим всичко и тръгнем след тебе?

Светецът, имайки твърдо упование на Бога, решително казал:

- Вземи домашните си и ако искаш, и приятелите, и познатите си, и ги води през целия ден в каквато ти е угодно отдалечена от хората пустиня; и аз ще бъда с вас; не носете със себе си хляб, даже и най-малко парче, нито каквато и да е друга храна. Ако Бог не ви насити, както някога израилтяните в пустинята, тогава няма и да вярвате на думите ми.

Равул се съгласил. Когато настъпило утрото, той взел със себе си домашните си и приятелите си и отишъл в една непроходима пустиня заедно с преподобни Александър, желаейки да види на дело изпълнението на думите на преподобния. Цял ден вървели и вече настъпил единадесетият час, когато спрели на едно място между две планини, към които отникъде нямало никаква следа. И свети Александър по обичая си започнал да извършва своето вечерно пеене, а Равул и спътниците му, вече изтощени от глад, мислели какво ще ядат. Когато светецът завършил молитвата си, те видели един прост селянин, идващ към тях, който водел след себе си добичета, тежко натоварени с чували, висящи от двете им страни, в които имало чисти и топли хлябове и всякакви плодове. И преподобният казал на Равул:

- Приемете тази храна и не бъдете неверни, а верни.

Те с радост приели донесеното и Равул, удивлявайки се заедно с другарите си, казал:

- Откъде в тази пустиня се появи човек с такава храна? Ние, които вървим цял ден, едва успяхме да стигнем дотук, а той трябва да е излязъл от дома си в полунощ, за да дойде в този час на това място. А ако е излязъл в полунощ, защо тези хлябове са топли и сега, сякаш току-що са извадени от пещта?

Удивлявайки се така, те попитали дошлия при тях:

- Откъде и кой те изпрати тук?

- Изпрати ме вашият Господар, за да не бъдете гладни - отговорил им дошлият.

Когато искали да кажат още нещо на човека, той станал невидим, заедно с всички дошли с него животни, защото това бил ангел Божий в образа на прост човек. Ужас обзел всички и тогава повярвали на думите на преподобния, а още повече на Христовите думи, че работещият на Господа не трябва да се грижи за нищо, но във всичко да се уповава на Божия Промисъл. След това, като благодарили на Бога, те яли и пренощували тук, а на другия ден се върнали в града. След това чудо можело да се разбере с какво се хранел преподобният Александър седем години, по време на пребиваването си в пустинята, нямайки никаква грижа за житейското. След чудото градоначалникът Равул много се укрепил и вече без всякакво колебание пожелал да се упражнява в богомислие. Най-напред той се отказал от своята длъжност, след това започнал да продава имуществото си и със съгласието на жена си и дъщерите си (а син нямал) да раздава на бедните, оставяйки си само част от него, с която да се препитава. Жена му и дъщерите му устроили манастир и като послужили в него на Бога от цялото си сърце, Му угодили, а Равул, след като раздал всичко, което имал, и освободил робите си, отишъл в пустинята, от която след няколко години бил взет и поставен за епископ на град Едеса. Дълго време преживял в светителски сан и като светлина просвещавал своето паство. Но да се върнем към разказа за преподобния Александър.

Той, като виждал града, който просветил със светата вяра, процъфтяващ, по Божията благодат, и преуспяващ, се веселял в душата си, но сърцето му отново го теглело към пустинята. Гражданите искали да го направят свой епископ и го умолявали за това. Когато той не се съгласил и искал тайно да си отиде, те денем и нощем пазели около градските порти, за да не изпуснат своя отец и учител. Но преподобният, както някога свети апостол Павел, бил спуснат през стената в кош от някои от учениците си и се отдалечил в пустинята на многожеланото от него безмълвие. Вървял два дни из пустинята и срещнал по пътя си жилище на разбойници. Те го хванали и го завели при своя началник. Преподобният със своите Боговдъхновени слова не само укротил свирепия и зверонравен вожд на разбойническата шайка, но и довел до умиление жестокото му сърце, така че той повярвал в Христа и след няколко дни бил просветен със свето Кръщение. Като го кръстил, преподобният го попитал:

- Какво искаше мислено от Бога преди кръщението?

- Исках - отговорил му кръстеният - Господ след очистването на греховете ми в купела на кръщението, по-скоро да вземе душата ми от мене.

- Това, което искаше, ще се изпълни - му казал светецът.

В осмия ден, когато новокръстеният, след очистването си в светата купел, умил греховете си с много сълзи на истинно покаяние, се преставил в Господа. Като видели това, и другите разбойници се присъединили към светата вяра и приемайки кръщение, започнали да водят живот в съкрушено покаяние, а не след дълго и самото им жилище било превърнато в манастир, в който се подвизавали разбойниците, които се отрекли от света и станали ревностни монаси. Преподобният живял известно време с тях и като установил монашески устави и им поставил опитен началник, се отдалечил в най-дълбоката пустиня, радвайки се за спасението на човешките души. Вървял два дни и стигнал до Ефрат. Като преминал реката, той намерил едно дърво, във вътрешността на което имало много голяма кухина, и избрал нея за свое местопребиваване. Денем ходел из планините и пустинните дебри, а нощем се връщал на това място. Не е нужно да питаме с какво се е хранел, след като, както беше казано, в пустинята измолил хляб от Бога за Равул и спътниците му. На това място живял дълго. По Божие внушение, при него започнали да идват братя и да се заселват наоколо, желаейки да подражават на равноангелното му житие. Преподобният живял тук в продължение на двадесет години. През това време била устроена много голяма киновия, в която се събрали множество братя. Тук имало до четиристотин братя от различни страни - от Гърция, Рим, Сирия и Египет. Бог събрал такова стадо и го поверил на добрия пастир - преподобния Александър. Но кое било най-удивителното? Такова голямо множество братя, при съвсем малко грижи за храна и облекло, всеки ден имало всичко в пълно изобилие. И те нищо не оставяли за другия ден, а всичко раздавали на идващите при тях бедни и странници. Божият промисъл всеки ден изпращал храна на Своите раби. Тази киновия била първата, в която бил установен нов, никъде несъществуващ преди, устав на незаспиващите. В началото преподобни Александър установил братята да идват в църквата за славословие на Бога седем пъти в денонощието, по думите на пророка, който е казал: “седем пъти на ден Те прославям за съдбите на Твоята правда”. След това, обръщайки внимание на други думи на същия пророк: “блажен е оня човек, който размишлява върху Господния закон денем и нощем”, преподобният размислял възможно ли е човек на дело да изпълни думите на пророка, така че и денем, и нощем непрестанно и неуморно да се поучава в Божия закон чрез славословие. Ако, казвал той, това не би било възможно, то Светият Дух не би го изрекъл чрез устата на пророка. И пожелал да учреди в своята киновия такъв чин, според който в църквата, и денем, и нощем да има непрестанно и неуморно псалмопение. Ако, казвал той, това не е възможно за един човек в келията поради немощта на плътта, то е възможно да се извършва в църквата от мнозина, сменящи се по часове. Той размислял така в себе си, но не смеел да започне такова дело без известие от Бога. И като си спомнил Христовите думи: “Искайте, и ще ви се даде... хлопайте, и ще ви се отвори”, той започнал усърдно да моли Господа да Му яви Своето откровение: угодно ли Му е неговото намерение и ще Му бъде ли приятен такъв чин, според който както ангелите на небесата, така и хората на земята, пребиваващи в монашески чин в неговата киновия, в църквата, която е земно небе, винаги, денем и нощем, да прославят Бога с псалмопение. За това преподобният се молел три години, многократно изнурявайки себе си с усилен пост.

Накрая Сам Господ му се явил и казал:

- Започни желаното от тебе - то Ми е угодно.

Преподобният казал за явяването на Господа на някои от най-духовните от своите братя, но и на тях го казал не от свое име, уподобявайки се в този случай на свети апостол Павел, който говори за себе си: “зная един човек, който беше грабнат и отнесен до трето небе”. След това преподобният пристъпил към устройването на желания и благословен от Бога чин. Той разделил братята на двадесет и четири смени според броя на часовете на деня и нощта, и всеки трябвало да се явява в часа на своята смяна на мястото за пеене. За пеене били определени Давидовите псалми; било установено да се пеят по стихове, на два лика, без да се бърза, с изключение на времето, в което се извършвали обичайните църковни служби. По време на извършването на тези служби новоучреденият чин на псалмопение се прекъсвал. Така в църквата на киновията и денем, и нощем непрестанно славословели Бога, поради което и самата тази киновия започнала да се нарича обител на незаспиващите. Преподобният установил при псалмопението и брой на поклоните за всеки ден, според броя на прощаванията, с който Господ заповядва да прощаваме на съгрешилия - седемдесет пъти по седем, тоест четиристотин и деветдесет. Освен това установил след края на всяка църковна и манастирска служба и след всяка работа да произнасят: “Слава във висините Богу, и на земята мир, между човеците благоволение”. След като установил такъв чин в своята обител, преподобният размислял какво още е потребно, за да се угоди на Бога. И като си спомнил псаломските думи: “беззаконните ще науча на Твоите пътища, и нечестивите към Тебе ще се обърнат”, решил, че трябва да се грижи не само за своето спасение, но и за другите, и особено за живеещите в нечестие. И тъй като в тези страни тогава идолопоклонството било силно, той замислил да изпрати там някои от братята да проповядват Христа. За това дело избрал седемдесет от най-знаещите и особено ревностни за светата вяра, според числото на тези Христови ученици, за които свети евангелист Лука пише: “Господ избра и други седемдесет ученици и ги разпрати пред Себе Си по двама за всеки град и място”. Като ги избрал и се помолил за тях, Христовият подражател ги изпратил двама по двама в околните идолопоклоннически села. Божията благодат им помагала по молитвите на преподобния отец. И не били напразни трудовете им: те обърнали към Христа много от езичниците.

След изтичането на двадесет години от пребиваването му на река Ефрат, преподобният, виждайки своята киновия напълно благоустроена и чина на незаспиващите в нея утвърден, както и всички устави на постническото житие, се развеселил духом и благодарил на Господа. След това, подтикнат от голяма ревност за спасението на човешките души, той поискал да отиде в персийската земя, където езическото нечестие било дълбоко вкоренено. След като избрал за това пътуване сто и петдесет души от братството, а другите поверил на опитния старец Трофим, поставяйки го за игумен и давайки на братята мир и благословение, с избраните от него братя преминал от другата страна на Ефрат и през пустинята се отправил към персийските предели, без да вземе със себе си нищо освен свещените книги. И по пътя той и братята не прекратявали непрестанното псалмопение на два лика, както и в църквата, със смени по часове, и денем, и нощем. Желаейки да изпита търпението на своите спътници, той ги водел през пустинята, където не могло да се намери никаква храна, освен диви ягоди, с които им предоставил да се хранят в установеното време. Някои по-нетърпеливи започнали да роптаят, както някога израилтяните срещу Моисей. Те казвали на преподобния:

- Ти ни доведе в тази пустиня, за да ни умориш от глад.

И вече замисляли тайно да се върнат в обителта. Те се оказали тридесет души. Прозирайки помислите им по Божие откровение, преподобният ги изобличил в маловерие и им заповядал да се върнат назад, а на другите казал с висок глас:

- Вярвайте ми, братя, че днес Господ ще ни изпрати богата храна и ще посрами неверието.

Накрая се приближили границите на персийската земя, където били построени от гръко-римските царе неголеми, но укрепени градове, в които имало и войска за защита от неверните. Когато преподобният с братята наближавали тези градове, неочаквано по Божий промисъл към тях дошли военачалници от тези градове, наречени трибуни, с достатъчно хляб и друга храна, и помолили светеца да посети градовете им и да ги просвети, защото в тях живеели много служители на бесовете. Като вкусил с благодарност от храната и отпратил в киновията тези, които се оказали маловерни и нетърпеливи, светецът посетил градовете и с Божия помощ за кратко време обърнал всички към Христа с евангелската проповед. В един от тези градове не искали да приемат неговото учение за милостинята и щедрото даване. Богатите му казали:

- Ти си дошъл да ни направиш бедняци.

Затова преподобният си отишъл, а Бог ги наказал с бездъждие. Три години не валял дъжд над земята им, докато не съзнали греха си. Започнали да търсят преподобния; като го намерили в Антиохия, те го умолявали да им прости греха. След като се разкаяли, на четвъртата година силен дъжд напоил земята и имало голямо изобилие на земните плодове и обръщане на души към Господа. Пътувайки през пустинята, преподобният дошъл в един град, наречен Палмир, построен още от Соломон. Жителите на този град, макар и да се наричали християни, били от иудеите и още се придържали към ветхия закон. Като видели приближаващия се към тях Александър с братята, те затворили градските порти.

- Кой - казвали те - може да нахрани такова множество монаси? - и не ги пуснали при себе си.

Но преподобният благодарил на Бога и казал:

“- По-добре да се уповаваме на Господа, отколкото да се надяваме на човек”. Братя, не бъдете малодушни! Неочаквано за нас ще ни посети Бог.

И действително: когато се отдалечили на известно разстояние от този град, неверните, живеещи недалече оттук, на които Господ предразположил сърцата, излезли да ги посрещнат с хляб и всякакви земни блага и ги нагостили богато. Оттук преподобният се отправил към Антиохия. Така Бог насочвал пътя му за полза на мнозина. И когато наближил Антиохия, изпълнявайки чина на обичайното непрестанно псалмопение, за неговото пристигане узнал епископът на този град Теодот, а името на Александър вече навсякъде било прославено и почитано. Дяволът подбудил някои зли и завистливи хора, които наклеветили преподобния и братята пред епископа, че всичко, което правят - и поста, и молитвите, го вършат лецемерно, за суетна слава и за показ пред човеците. Епископът, приемайки лъжливата клевета, без да разсъди, изпратил много от своите слуги заедно с тези клеветници да ги прогонят с безчестие, но воден от преподобния Александър, честният лик земни ангели вече влязъл в града с обичайното псалмопение. Изпратените от епископа ги срещнали и нападнали като разбойници, и като ги хванали, много и жестоко ги били, и ги извлекли извън града, а на преподобни Александър, като на техен началник, нанесли още повече рани и безчестие. Преподобният и братята се радвали, че са се удостоили да пострадат невинно. Той знаел, че това се е случило по действие на дявола, за да възпрепятства доброто дело и ползата от него за мнозина. Преподобният се възпламенил духом и отново тайно през нощта влязъл с братята в града; и като намерил тук стари, изоставени бани, в тях извършвал своето псалмопение. На другия ден епископът узнал за това. Макар и гневът му още да не бил преминал, той вече се скланял към милост, боейки се не само от Бога, но и от народа, защото всички граждани на Антиохия се радвали на пристигането на Александър, когото смятали за велик пророк и силно се гневели на епископа за причиненото от него безчестие и рани на преподобния отец и братята. Накрая сам епископът се умилил и благословил Александър и братята да останат в града. И изоставените бани станали жилище за тях. Но след немного време гражданите, с благословение и разрешение на епископа, издигнали църква за преподобния и устроили манастир. След това мнозина от народа, преставайки да посещават своите църкви, се събирали на църковно пение при преподобния Александър, за да слушат и неговите медоточиви слова, с които поучавал идващите при него. Душата на всеки от тях горяла от любов към преподобния и всеки ден донасяли всичко, което било нужно за него и за братята. Но те приемали храна само веднъж на ден след деветия час, а останалото раздавали на бедните и нищо не оставяли за другия ден. Бог постоянно им изпращал храна и всичко необходимо от милостивите хора, обичащи бедните. След време преподобният поискал да има при своята обител болница и странноприемница и след като измолил благословение от епископа, ги устроил според желанието си. Макар че той самият нямал нищо, богатите му предоставяли всичко от своите съкровища; всички с радост му давали каквото поиска и винаги с усърдие вършели всичко каквото им каже. Преподобният сам се грижел за болните, сам служел на странниците, давайки им всичко необходимо от полученото от Боголюбивите хора, предразполагани от Бога към благотворителност. Болните изцелявал чрез възлагане на ръцете си, а те прославяли Бога, вършещ чудеса чрез него. Преподобният забелязал, че епископът не постъпва в делата си според своето звание; видял, че не по правда постъпват и градският началник, и другите важни сановници и бидейки проникнат от ревността на Илия, и в същото време преизпълнен с кротост, безстрашно и смело ги изобличавал, учейки ги на правда от словото Божие. Той бил учител и наставник на всички. Но не на всички била приятна такава ревност, особено на началстващите. Също и някои от духовенството, макар и да се удивявали на добродетелния му живот, силно го ненавиждали и настройвали епископа срещу него. Затова от епископа бил изпратен при преподобния един злобен иподякон на име Малх заедно с много слуги, за да го изгони от града. Като дошъл, Малх с ярост ударил светеца по лицето и казал:

- Махни се от този град, нечестиви!

А преподобният, като незлобив агнец, в отговор му казал кротко само евангелските думи:

“- Името на слугата беше Малх”.

И когато иподякон Малх и дошлите с него слуги искали да нанесат на преподобния още по-голямо оскърбление и да го изгонят от града, в това време се стекъл народ и се надигнал голям смут; защото всички защитавали светия отец и неговите братя, така че Малх и тези, които били с него, едва могли да се спасят от народното вълнение. Гневът на епископа се разгорял още по-силно и той се посъветвал с градоначалника, който също бил разгневен срещу светеца. След това, тайно от народа, през нощта, хванали преподобния от обителта и го прогонили в Халкида; разпръснали и братята, и всички се разбягали кой накъдето могъл. След като минало известно време, преподобният Александър отново бил върнат в Антиохия, защото всички антиохийски граждани скърбели за него и роптаели срещу епископа и градоначалника. Но преподобният, не намирайки братята си, сам не пожелал да живее тук и имал намерение да си отиде. Като узнали за това, гражданите пазели при портите, боейки се да не излезе, защото имали голяма любов към него и желаели да остане да живее при тях. А преподобният, решил да напусне Антиохия, сменил монашеските си одежди с груба дреха и облечен като просяк, излязъл от града през нощта. Вървял няколко дни и стигнал до Киринтинийската киновия. В нея той видял същия чин, какъвто установил в своята киновия на река Ефрат, удивлявайки се и предполагайки, че някой от учениците му е пренесъл този чин тук, благодарил на Бога за това, че Той и в тази страна е показал плодовете на трудовете му. Когато братята узнали, че това е Александър, много се зарадвали на идването му при тях, защото името му било прославяно навсякъде и те отдавна желаели да го видят.

Като прекарал известно време в тази киновия, преподобният отишъл в Константинопол. Бог го призовал там за спасение на мнозина. С него тръгнали и двадесет и четирима братя от тази киновия. Като дошъл в Константинопол, той се поселил при църквата на свети Мина и при него започнали да се събират братя. За немного години се събрали триста братя от различни народности - гърци, римляни, сирийци. Така тук била устроена голяма обител и в нея бил установен чинът на незаспиващите. Всичко потребно, по Божий промисъл, било доставяно на обителта, както ще видим по-нататък. Някои от знатните хора, слушайки и виждайки този беден, и заедно с това свободен от всяка грижа живот на монасите, упражняващи се само в прославяне на Бога и денем, и нощем, и негрижещи се за нищо земно, даже и за утрешния ден, нарочно изпратили в тази обител мъже, които да прекарат там няколко дни и да наблюдават откъде монасите получават храна всеки ден. Преподобният Александър, узнавайки духом за това намерение, в присъствието на изпратените мъже казал на един от своите ученици:

- Иди и доведи човека, който стои при манастирските порти.

Братът тръгнал и видял един човек с голяма кошница, пълна с бели и чисти хлябове, и го довел с хлябовете при отеца. Преподобният започнал да го пита пред всички: кой е той и откъде е донесъл хлябовете? Питал го не защото сам не знаел - за него нямало нищо скрито от Бога, но за да засрами маловерните, които дошли да изпитват как живеят монасите и с какво се хранят. Попитаният заговорил:

- Аз съм хлебопродавец. Когато днес изваждах хлябовете от пещта, ми се яви един светоносен мъж, висок на ръст и прекрасен на вид и ми даде заповед: занеси тези хлябове на рабите на Всевишния. Ужасен, аз му казах: не зная къде да ги занеса. А той каза: върви след мене, и аз тръгнах след него. Като ме доведе до вратите на тази обител, той стана невидим.

Преподобният станал и въздал благодарност на Бога, и на всички станала известна вярата му в Бога и великият Божий промисъл за него. Преподобният притежавал такава прозорливост, че знаел всичко, което правели братята, и даже помислите им. Когато било необходимо, той насаме изобличавал съгрешенията и отечески изправял съгрешаващите. Грижел се и за болните и поставил четирима от братята да им служат, и им наредил всеки ден да приготвят топли напитки за тези, за които било необходимо поради болестта им. И служещите изпълнявали това. Един ден се случило, по Божия воля, за да се покаже твърдата вяра на преподобния в Бога, служещите да забраввят да приготвят топла напитка за болните. Като видял това духом и извикал един от служещите, преподобният го попитал защо не са стоплили напитката, но той, имайки намерение да скрие постъпката си от прозорливия отец, му казал, че нямат дърва. А преподобният му казал:

- Защо сутринта не ми каза за дървата? Нима ме изпитваш? Впрочем върви: напитката вече се е стоплила.

Като дошъл в болницата, братът наистина намерил котела пълен и кипящ без огън. И всички се удивили на това чудо и на вярата на преподобния.

По това време Христовата църква била смущавана от Несториевата ерес и врагът разпространил слух сред народа, че преподобни Александър е еретик, защото тогава на благочестието гледали като на ерес, а ереста смятали за благочестие, тъй като тогава мнозина били еретици, както и сам патриархът Несторий. Преподобният Александър бил доведен на съд при зловерните и бидейки попитан за ереста, в която бил невинен, той им отговорил с думите от псалома:

“- Князете седят и се наговарят против мене, а Твоят раб размишлява за Твоите наредби. Твоите откровения са моя утеха, (и Твоите устави) - мои съветници”.

Когато им казвал това, се появил един бяс и завикал: “Защо ме мъчиш без време” и след това станал невидим. След казаните думи от псалома светецът не отговарял нищо повече на тези, които го изпитвали, но свел поглед надолу, оставал безгласен, като агне пред стрижещите. Съдиите се разгневили и го изгонили. Когато сред народа слугите на сатаната искали да го уловят и да му причинят зло, той, бидейки защитен от Божия покров, преминал невредим сред тях и стигнал до своята обител, в която били възнесени много молитви за него от братята. След това врагът отново се въоръжил срещу него и настроил против него еретиците, които вече не само него, но и мнозина от братята измъчвали и с окови, и с тъмница, и с побои, но всичко това приготвяло на преподобния преславен венец, а на врага посрамване. Когато преминала еретическата буря, преподобният прекарал останалото време от живота си в мир и като угодил на Бога и привел много души към спасение, отишъл при Господа в дълбока старост, подвизавайки се в монашество петдесет години, и бил погребан с чест. На гроба му ставали чудеса: хората получавали изцеление от всякакви болести по молитвите на преподобни Александър, по благодатта на нашия Господ Иисус Христос, на Когото с Отца и Светия Дух подобава чест, слава, брагодарение и поклонение сега и винаги и във вечни векове. Амин.

 

https://svnikolai-rasnik.com/страдание-на-светите-мъченици-мокий-и-марк/

 

Страдание на светите мъченици Мокий и Марк

 

Тези свети мъченици били хванати и предадени на епарха Максимиан, който в началото ги уговарял да принесат жертва на идолите, а след това започнал да ги заплашва със смърт. Когато ги водели към жертвеника, едно малко дете ходело пред тях и им пречело да вървят. За това езичниците го хванали и започнали да го бият с ремък, при което му нанесли сто и десет жестоки удара. Тогава детето казало на епарха:

- Епарх! Ти ме учиш на лошо.

Светите мъченици отказали да принесат жертва на идолите, оставайки твърди във вярата в Христа и изповядването ѝ, и главите им били отсечени с меч. Към мястото на смъртното наказание след свети Мокий вървели неговата жена и децата му и плачели, но той им казал да не плачат, а главата на свети Марк, след като бил посечен, получила неговата жена.

 

На този ден се чества паметта на светия наш отец Антоний, патриарх Цариградски, починал в 458 г.

 

В същия ден се чества и паметта на светите мъченици Диомид, Евлампий, Асклипиодот и Колендуха, пострадали при Траян във II в.

 

На този ден е и паметта на преподобни Анатолий Печерски, в ХII в.

 

В същия ден е пренасянето на мощите на светителя Филип, митрополит Московски, от Соловецката обител в Москва в 1652 г.

 

На този ден се чества и паметта на благоверните князе Василий и Константин Ярославски, в ХIII в.

 

В същия ден е преставянето на блажения Иоан, юродив Московски, в 1589 г.

 

На този ден се чества паметта на преподобните Иоан и Лонгин, Яренгски чудотворци, потънали в Бяло море и намерени край морето около 1544-1545 г.

 

В същия ден е и преставянето на преподобни Никодим Кожеезерски (Хозюгски), починал в 1640 г.

 

Руски източници:

 

https://azbyka.ru/days/sv-filipp-II-moskovskij-i-vseja-rusi

КРАТКОЕ ЖИТИЕ СВЯТИТЕЛЯ ФИЛИППА, МИТРОПОЛИТА МОСКОВСКОГО И ВСЕЯ РУСИ

Свя­той Филипп (в ми­ру Фе­о­дор) про­ис­хо­дил из знат­но­го ро­да бо­яр Ко­лы­че­вых. Фе­о­дор был пер­ве­нец бо­яри­на и его бо­го­бо­яз­нен­ной су­пру­ги Вар­ва­ры. С ран­них лет Фе­о­дор, по вы­ра­же­нию жиз­не­опи­са­те­ля, с сер­деч­ной лю­бо­вью при­ле­пил­ся к бо­го­дух­но­вен­ным кни­гам, от­ли­чал­ся кро­то­стью и сте­пен­но­стью и чуж­дал­ся за­бав. По вы­со­ко­му сво­е­му про­ис­хож­де­нию он ча­сто бы­вал в цар­ском двор­це. Его кро­тость и бла­го­че­стие оста­ви­ли силь­ное впе­чат­ле­ние в ду­ше его сверст­ни­ка, ца­ря Иоан­на.

По при­ме­ру сво­е­го от­ца Фе­о­дор на­чал во­ен­ную служ­бу, и его ожи­да­ло бле­стя­щее бу­ду­щее, но серд­це его не ле­жа­ло к бла­гам ми­ра. Про­тив обы­чая вре­ме­ни он мед­лил же­нить­ся до 30-лет­не­го воз­рас­та. Один раз в церк­ви, в вос­крес­ный день, силь­но по­дей­ство­ва­ли на него сло­ва Спа­си­те­ля: «Ни­кто не мо­жет слу­жить двум гос­по­дам, ибо или од­но­го бу­дет нена­ви­деть, а дру­го­го лю­бить, или од­но­му станет усерд­ство­вать, а о дру­гом нера­деть» (Мф.4:24). Услы­шав в них свое при­зва­ние к ино­че­ству, он тай­но от всех, в одеж­де про­сто­лю­ди­на, оста­вил Моск­ву и на­пра­вил­ся в Со­ло­вец­кую оби­тель. Здесь в те­че­нии де­вя­ти лет он без­ро­пот­но нес тяж­кие тру­ды по­слуш­ни­ка, ра­бо­тал, как про­стой се­ля­нин, то на ого­ро­де, то в куз­ни­це и пе­карне. На­ко­нец, по об­ще­му же­ла­нию бра­тии, был по­став­лен в пре­сви­те­ра и игу­ме­на.

В этом сане он рев­ност­но за­бо­тил­ся о бла­го­со­сто­я­нии оби­те­ли в ма­те­ри­аль­ном, а боль­ше – в нрав­ствен­ном от­но­ше­нии. Он со­еди­нил озе­ра ка­на­ла­ми и осу­шил бо­лот­ные ме­ста для се­но­ко­сов, про­вел до­ро­ги в ме­стах преж­де непро­хо­ди­мых, за­вел скот­ный двор, улуч­шил со­ля­ные вар­ни­цы, воз­двиг два ве­ли­че­ствен­ных со­бо­ра – Успен­ский и Пре­об­ра­жен­ский, и дру­гие хра­мы, устро­ил боль­ни­цу, учре­дил ски­ты и пу­сты­ни для же­ла­ю­щих без­мол­вия и сам по вре­ме­нам уда­лял­ся в од­но уеди­нен­ное ме­сто, из­вест­ное в до­ре­во­лю­ци­он­ное вре­мя под име­нем Филип­по­вой пу­сты­ни. Он на­пи­сал для бра­тии но­вый устав, в ко­то­ром на­чер­тал об­раз тру­до­лю­би­вой жиз­ни, за­пре­ща­ю­щий празд­ность.

Игу­ме­на Филип­па вы­зва­ли в Моск­ву для ду­хов­но­го со­ве­та, где при пер­вом же сви­да­нии с ца­рем он узнал, что для него на­зна­че­на ка­фед­ра мит­ро­по­ли­та. Со сле­за­ми он умо­лял Иоан­на: «Не раз­лу­чай ме­ня с мо­ей пу­сты­ней; не вру­чай ма­лой ла­дье бре­ме­ни ве­ли­ко­го». Иоанн был непре­кло­нен и по­ру­чил ар­хи­ере­ям и бо­ярам убе­дить Филип­па к при­ня­тию мит­ро­по­лии. Филипп со­гла­сил­ся, но тре­бо­вал уни­что­же­ния оприч­ни­ны. Ар­хи­ереи и бо­яре уго­ва­ри­ва­ли Филип­па не на­ста­и­вать уси­лен­но на этом тре­бо­ва­нии из ува­же­ния к са­мо­дер­жа­вию ца­ря и сми­рен­но при­нять сан. Филипп усту­пил во­ле ца­ря, ви­дя в ней Бо­жие из­бра­ние.

В пер­вое вре­мя свя­ти­тель­ства Филип­па (1567–1568 гг.) утих­ли ужа­сы оприч­ни­ны, но так бы­ло недол­го. Опять на­ча­лись гра­бе­жи и убий­ства мир­ных граж­дан. Филипп несколь­ко раз в уеди­нен­ных бе­се­дах с ца­рем ста­рал­ся вра­зу­мить его, но ви­дя, что убеж­де­ния по­мо­га­ют, ре­шил­ся дей­ство­вать от­кры­то.

21 мар­та (1568 г.), в Кре­сто­по­клон­ную Неде­лю, пе­ред на­ча­лом ли­тур­гии мит­ро­по­лит сто­ял на воз­вы­ше­нии по­сре­ди хра­ма. Вдруг в цер­ковь вхо­дит Иоанн с тол­пой оприч­ни­ков. Все они и сам царь бы­ли в вы­со­ких чер­ных шлы­ках, в чер­ных ря­сах, из-под ко­то­рых бле­сте­ли но­жи и кин­жа­лы. Иоанн по­до­шел к свя­ти­те­лю со сто­ро­ны и три ра­за на­кло­нял свою го­ло­ву для бла­го­сло­ве­ния. Мит­ро­по­лит сто­ял непо­движ­но, устре­мив свой взор на ико­ну Спа­си­те­ля. На­ко­нец бо­яре ска­за­ли: «Вла­ды­ка свя­тый! Царь тре­бу­ет тво­е­го бла­го­сло­ве­ния». Свя­ти­тель обер­нул­ся к Иоан­ну, как бы не узна­вая его, и ска­зал: «В этой одеж­де стран­ной я не узнаю ца­ря пра­во­слав­но­го, не узнаю его и в де­лах цар­ства. Бла­го­че­сти­вый, ко­му по­рев­но­вал ты, ис­ка­зив та­ким об­ра­зом твое бла­го­ле­пие? С тех пор, как све­тит солн­це на небе, не слы­ха­но, чтобы бла­го­че­сти­вые ца­ри воз­му­ща­ли соб­ствен­ную дер­жа­ву... У та­тар и языч­ни­ков есть за­кон и прав­да, а у нас их нет. Мы, го­су­дарь, Бо­гу при­но­сим бес­кров­ную жерт­ву, а за ал­та­рем льет­ся невин­ная кровь хри­сти­ан. Не скорб­лю о тех, ко­то­рые, про­ли­вая свою невин­ную кровь, спо­доб­ля­ют­ся до­ли свя­тых му­че­ни­ков; о тво­ей бед­ной ду­ше стра­даю. Хо­тя и об­ра­зом Бо­жи­им по­чтен ты, од­на­ко ж, смерт­ный че­ло­век, и Гос­подь взы­щет все от ру­ки тво­ей».

Иоанн ки­пел гне­вом, шеп­тал угро­зы, сту­чал жез­лом о пли­ты по­мо­ста. На­ко­нец вос­клик­нул: «Филипп! Или на­шей дер­жа­ве ты сме­ешь про­ти­вить­ся? По­смот­рим, уви­дим, ве­ли­ка ли твоя кре­пость». – «Царь бла­гий, – от­ве­тил свя­ти­тель, – на­прас­но ты ме­ня устра­ша­ешь. Я при­ше­лец на зем­ле, под­ви­за­ясь за ис­ти­ну, и ни­ка­кие стра­да­ния не за­ста­вят ме­ня умолк­нуть». Страш­но раз­дра­жен­ный, Иоанн вы­шел из церк­ви, но за­та­ил зло­бу до вре­ме­ни.

28 июля, в празд­ник Смо­лен­ской ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри, име­ну­е­мой Оди­гит­рия, свя­ти­тель Филипп слу­жил в Но­во­де­ви­чьем мо­на­сты­ре и со­вер­шал крест­ный ход во­круг стен мо­на­сты­ря. Там был и царь, окру­жен­ный оприч­ни­ка­ми. Во вре­мя чте­ния Еван­ге­лия свя­ти­тель за­ме­тил оприч­ни­ка, сто­яв­ше­го по­за­ди ца­ря в та­тар­ской шап­ке, и ука­зал на него Иоан­ну. Но ви­нов­ный по­спе­шил снять и спря­тать шап­ку. То­гда оприч­ни­ки об­ви­ни­ли мит­ро­по­ли­та в том, буд­то он ска­зал неправ­ду с це­лью уни­зить ца­ря пе­ред на­ро­дом. То­гда Иоанн ве­лел су­дить Филип­па. На­шлись кле­вет­ни­ки с лож­ны­ми об­ви­не­ни­я­ми про­тив свя­ти­те­ля, ко­то­ро­му не да­ли воз­мож­но­сти изоб­ли­чить их, и он был осуж­ден на ли­ше­ние ка­фед­ры.

8 но­яб­ря, в празд­ник Ар­хан­ге­ла Ми­ха­и­ла, свя­ти­тель в по­след­ний раз слу­жил в Успен­ском со­бо­ре; и он так же, как и в день об­ли­че­ния ца­ря Иоан­на Гроз­но­го, сто­ял на ка­фед­ре. Вдруг от­во­ри­лись цер­ков­ные две­ри, во­шел бо­ярин Бас­ма­нов в со­про­вож­де­нии тол­пы оприч­ни­ков и ве­лел про­честь бу­ма­гу, в ко­то­рой изум­лен­но­му на­ро­ду объ­яв­ля­ли, что мит­ро­по­лит ли­ша­ет­ся са­на. Тот­час же оприч­ни­ки со­рва­ли со свя­ти­те­ля об­ла­че­ние и, одев в обо­рван­ную мо­на­ше­скую ря­су, вы­ве­ли его вон из хра­ма, по­са­ди­ли на дров­ни и с ру­га­тель­ства­ми по­вез­ли в один из мос­ков­ских мо­на­сты­рей. Го­во­ри­ли, что царь хо­тел бы­ло сжечь ис­по­вед­ни­ка Хри­сто­ва на ко­ст­ре, и толь­ко по прось­бе ду­хо­вен­ства опре­де­ли­ли ему по­жиз­нен­ное за­то­че­ние. В то же вре­мя он каз­нил мно­гих род­ствен­ни­ков Филип­па. Го­ло­ву од­но­го из них, осо­бен­но лю­би­мо­го Филип­пом пле­мян­ни­ка Ива­на Бо­ри­со­ви­ча Ко­лы­че­ва, Гроз­ный по­слал свя­ти­те­лю. С бла­го­го­ве­ни­ем при­нял ее свя­ти­тель Филипп, по­ло­жил и, зем­но по­кло­нив­шись, по­це­ло­вал и ска­зал: «Бла­жен его же из­брал и при­ял еси Гос­по­ди», – и воз­вра­тил по­слав­ше­му. На­род с утра до ве­че­ра тол­пил­ся во­круг оби­те­ли, же­лая уви­деть хоть тень слав­но­го свя­ти­те­ля, и рас­ска­зы­вал о нем чу­де­са. То­гда Иоанн ве­лел пе­ре­ве­сти его в Твер­ской От­рочь мо­на­стырь.

Год спу­стя царь со всей дру­жи­ной дви­нул­ся про­тив Нов­го­ро­да и Пско­ва и от­пра­вил впе­ре­ди се­бя оприч­ни­ка Ма­лю­ту Ску­ра­то­ва в От­рочь мо­на­стырь. Свя­той Филипп за три дня пред­ска­зал о пред­сто­яв­шей сво­ей кон­чине и при­го­то­вил­ся к ней при­ня­ти­ем Свя­тых Та­ин. Ма­лю­та с ли­це­мер­ным сми­ре­ни­ем по­до­шел к свя­ти­те­лю и про­сил бла­го­сло­ве­ния ца­рю. «Не ко­щун­ствуй, – ска­зал ему свя­той Филипп, – а де­лай то, за­ чем при­шел». Ма­лю­та бро­сил­ся на свя­ти­те­ля и за­ду­шил его. Тот­час же вы­ры­ли мо­ги­лу и опу­сти­ли в нее свя­щен­но­му­че­ни­ка на гла­зах Ма­лю­ты (23 де­каб­ря 1569 г.) Мо­щи свя­ти­те­ля Филип­па по­чи­ва­ли в мос­ков­ском Успен­ском со­бо­ре, ко­то­рый был сви­де­те­лем его ве­ли­чай­ше­го по­дви­га.

По­сле му­че­ни­че­ской кон­чи­ны свя­ти­те­ля Филип­па († 23 де­каб­ря 1569 го­да) те­ло его бы­ло по­гре­бе­но в От­ро­че мо­на­сты­ре в Тве­ри. Ино­ки Со­ло­вец­кой оби­те­ли, где он преж­де был игу­ме­ном, ис­про­си­ли в 1591 го­ду поз­во­ле­ние пе­ре­не­сти его мо­щи в свой мо­на­стырь. Мно­го­стра­даль­ное нетлен­ное те­ло бы­ло по­ло­же­но в мо­ги­лу, при­го­тов­лен­ную епи­ско­пом Филип­пом для се­бя еще при жиз­ни, под па­пер­тью хра­ма пре­по­доб­ных Зо­си­мы и Сав­ва­тия Со­ло­вец­ких, око­ло гро­ба стар­ца Ио­ны (Ша­ми­на), лю­би­мо­го на­став­ни­ка его в мо­на­ше­ских по­дви­гах.

29 ап­ре­ля 1646 го­да игу­ме­ну Со­ло­вец­кой оби­те­ли Илии по­сла­на бы­ла гра­мо­та пат­ри­ар­ха Иоси­фа о тор­же­ствен­ном от­кры­тии мо­щей свя­ти­те­ля и чу­до­твор­ца Филип­па. 31 мая мо­щи пе­ре­ло­жи­ли в но­вую ра­ку и по­ста­ви­ли в Пре­об­ра­жен­ском со­бо­ре.

В 1652 го­ду Ни­кон, то­гда еще мит­ро­по­лит Нов­го­род­ский, пред­ло­жил пе­ре­не­сти в Моск­ву мо­щи трех свя­ти­те­лей-му­че­ни­ков: мит­ро­по­ли­та Филип­па, пат­ри­ар­хов Иова и Ер­мо­ге­на. По бла­го­сло­ве­нию пат­ри­ар­ха Иоси­фа мит­ро­по­лит Ни­кон от­пра­вил­ся в 1652 го­ду в Со­лов­ки за мо­ща­ми свя­ти­те­ля Филип­па и тор­же­ствен­но пе­ре­нес их в Моск­ву. В ру­ки свя­то­го бы­ла вло­же­на по­ка­ян­ная гра­мо­та ца­ря Алек­сея Ми­хай­ло­ви­ча, в ко­то­рой он мо­лил о про­ще­нии гре­хов сво­е­го пра­де­да Иоан­на Гроз­но­го, «скло­няя» свою власть пе­ред вла­стью цер­ков­ной. 3 июля свя­тые мо­щи встре­ча­ли в Москве: «пас­тырь, невин­но из­гнан­ный, был воз­вра­щен на свой пре­стол». В Успен­ском со­бо­ре «на са­мой сре­дине сто­ял он 10 дней» и во все дни с утра до ве­че­ра был звон, как в Пас­халь­ную неде­лю. За­тем свя­тые мо­щи бы­ли по­став­ле­ны в Успен­ском со­бо­ре у юж­ной две­ри ал­та­ря.

На ме­сте встре­чи мо­щей свя­ти­те­ля Филип­па мос­ков­ским ду­хо­вен­ством и на­ро­дом был воз­двиг­нут крест, от ко­то­ро­го по­лу­чи­ла свое на­зва­ние Кре­стов­ская за­ста­ва в Москве (у Риж­ско­го вок­за­ла).

ПОЛНОЕ ЖИТИЕ СВЯТИТЕЛЯ ФИЛИППА, МИТРОПОЛИТА МОСКОВСКОГО И ВСЕЯ РУСИ

Свя­ти­тель Филипп, мит­ро­по­лит Мос­ков­ский, в ми­ру Фе­о­дор, про­ис­хо­дил из знат­но­го бо­яр­ско­го ро­да Ко­лы­че­вых, за­ни­мав­ших вид­ное ме­сто в Бо­яр­ской ду­ме при дво­ре мос­ков­ских го­су­да­рей. Он ро­дил­ся в 1507 го­ду. Его отец, Сте­пан Ива­но­вич, «муж про­све­щен­ный и ис­пол­нен­ный рат­но­го ду­ха», по­пе­чи­тель­но го­то­вил сы­на к го­судар­ствен­но­му слу­же­нию. Бла­го­че­сти­вая Вар­ва­ра, мать Фе­о­до­ра, кон­чив­шая свои дни в ино­че­стве с име­нем Вар­со­но­фия, се­я­ла в ду­ше его се­ме­на ис­крен­ней ве­ры и глу­бо­ко­го бла­го­че­стия. Юный Фе­о­дор Ко­лы­чев при­ле­жал к Свя­щен­но­му Пи­са­нию и свя­то­оте­че­ским кни­гам, на ко­то­рых зи­жди­лось ста­рин­ное рус­ское про­све­ще­ние, со­вер­шав­ше­е­ся в Церк­ви и в ду­хе Церк­ви. Ве­ли­кий князь Мос­ков­ский, Ва­си­лий III Иоан­но­вич, отец Иоан­на Гроз­но­го, при­бли­зил ко дво­ру мо­ло­до­го Фе­о­до­ра, ко­то­ро­го, од­на­ко, не ма­ни­ла при­двор­ная жизнь. Со­зна­вая ее су­ет­ность и гре­хов­ность, Фе­о­дор всё глуб­же по­гру­жал­ся в чте­ние книг и по­се­ще­ние хра­мов Бо­жи­их. Жизнь в Москве угне­та­ла мо­ло­до­го по­движ­ни­ка, ду­ша его жаж­да­ла ино­че­ских по­дви­гов и мо­лит­вен­но­го уеди­не­ния. Ис­крен­няя при­вя­зан­ность к нему юно­го кня­жи­ча Иоан­на, пред­ве­щав­шая боль­шое бу­ду­щее на по­при­ще го­судар­ствен­но­го слу­же­ния, не мог­ла удер­жать в гра­де зем­ном взыс­ку­ю­ще­го Гра­да Небес­но­го.

В вос­крес­ный день, 5 июня 1537 го­да, в хра­ме, за Бо­же­ствен­ной ли­тур­ги­ей, Фе­о­до­ру осо­бен­но за­па­ли в ду­шу сло­ва Спа­си­те­ля: «Ни­кто не мо­жет ра­бо­тать двум гос­по­дам» (Мф.6:24), ре­шив­шие его даль­ней­шую судь­бу. Усерд­но по­мо­лив­шись Мос­ков­ским чу­до­твор­цам, он, не про­ща­ясь с род­ны­ми, тай­но, в одеж­де про­сто­лю­ди­на по­ки­нул Моск­ву и неко­то­рое вре­мя укры­вал­ся от ми­ра в де­ревне Хи­жи близ Онеж­ско­го озе­ра, до­бы­вая про­пи­та­ние пас­ту­ше­ски­ми тру­да­ми. Жаж­да по­дви­гов при­ве­ла его в зна­ме­ни­тый Со­ло­вец­кий мо­на­стырь на Бе­лом мо­ре. Там он ис­пол­нял са­мые труд­ные по­слу­ша­ния: ру­бил дро­ва, ко­пал зем­лю, ра­бо­тал на мель­ни­це. По­сле по­лу­то­ра лет ис­ку­са игу­мен Алек­сий, по же­ла­нию Фе­о­до­ра, по­стриг его, дав в ино­че­стве имя Филипп и вру­чив в по­слу­ша­ние стар­цу Ионе Ша­ми­ну, со­бе­сед­ни­ку пре­по­доб­но­го Алек­сандра Свир­ско­го († 1533; па­мять 30 ав­гу­ста). Под ру­ко­вод­ством опыт­ных стар­цев инок Филипп воз­рас­та­ет ду­хов­но, уси­ли­ва­ет пост и мо­лит­ву. Игу­мен Алек­сий по­сы­ла­ет его на по­слу­ша­ние в мо­на­стыр­скую куз­ни­цу, где свя­той Филипп с ра­бо­той тя­же­лым мо­ло­том со­че­та­ет де­ла­ние непре­стан­ной мо­лит­вы. К на­ча­лу служ­бы в хра­ме он все­гда яв­лял­ся пер­вым и по­след­ним вы­хо­дил из него. Тру­дил­ся он и в хлебне, где сми­рен­ный по­движ­ник был уте­шен небес­ным зна­ме­ни­ем. В оби­те­ли по­ка­зы­ва­ли по­сле об­раз Бо­го­ма­те­ри «Хле­бен­ный», чрез ко­то­рый За­ступ­ни­ца Небес­ная яви­ла Свое бла­го­во­ле­ние сми­рен­но­му Филип­пу-хлеб­ни­ку. По бла­го­сло­ве­нию игу­ме­на свя­той Филипп неко­то­рое вре­мя про­во­дит в пу­стын­ном уеди­не­нии, вни­мая се­бе и Бо­гу.

В 1546 го­ду в Нов­го­ро­де Ве­ли­ком ар­хи­епи­скоп Фе­о­до­сий по­свя­тил Филип­па во игу­ме­на Со­ло­вец­кой оби­те­ли. Но­во­по­став­лен­ный игу­мен ста­рал­ся все­ми си­ла­ми под­нять ду­хов­ное зна­че­ние оби­те­ли и ее ос­но­ва­те­лей – пре­по­доб­ных Сав­ва­тия и Зо­си­мы Со­ло­вец­ких (па­мять 27 сен­тяб­ря, 17 ап­ре­ля). Он разыс­кал об­раз Бо­жи­ей Ма­те­ри Оди­гит­рии, при­не­сен­ный на ост­ров пер­во­на­чаль­ни­ком Со­ло­вец­ким, пре­по­доб­ным Сав­ва­ти­ем, об­рел ка­мен­ный крест, сто­яв­ший ко­гда-то пе­ред кел­ли­ей пре­по­доб­но­го. Бы­ли най­де­ны Псал­тирь, при­над­ле­жав­шая пре­по­доб­но­му Зо­си­ме († 1478), пер­во­му игу­ме­ну Со­ло­вец­ко­му, и ри­зы его, в ко­то­рые с тех пор об­ла­ча­лись игу­ме­ны при служ­бе в дни па­мя­ти чу­до­твор­ца. Оби­тель ду­хов­но воз­рож­да­лась. Для упо­ря­до­че­ния жиз­ни в мо­на­сты­ре был при­нят но­вый устав. Свя­той Филипп по­стро­ил на Со­лов­ках два ве­ли­че­ствен­ных хра­ма – тра­пез­ный храм Успе­ния Бо­жи­ей Ма­те­ри, освя­щен­ный в 1557 го­ду, и Пре­об­ра­же­ния Гос­под­ня. Игу­мен сам ра­бо­тал как про­стой стро­и­тель, по­мо­гая класть сте­ны Пре­об­ра­жен­ско­го со­бо­ра. Под се­вер­ной па­пер­тью его он ис­ко­пал се­бе мо­ги­лу ря­дом с мо­ги­лой сво­е­го на­став­ни­ка, стар­ца Ио­ны. Ду­хов­ная жизнь в эти го­ды про­цве­та­ет в оби­те­ли: уче­ни­ка­ми свя­то­го игу­ме­на Филип­па бы­ли и при нем под­ви­за­лись сре­ди бра­тии пре­по­доб­ные Иоанн и Лон­гин Яренг­ские (па­мять 3 июля), Вас­си­ан и Иона Пер­то­мин­ские (па­мять 12 июня).

Для тай­ных мо­лит­вен­ных по­дви­гов свя­той Филипп ча­сто уда­лял­ся на без­мол­вие в глу­хое пу­стын­ное ме­сто за две вер­сты от мо­на­сты­ря, по­лу­чив­шее впо­след­ствии на­зва­ние Филип­по­вой пу­сты­ни.

Но Гос­подь го­то­вил свя­то­го угод­ни­ка для ино­го слу­же­ния и ино­го по­дви­га. В Москве о со­ло­вец­ком от­шель­ни­ке вспом­нил лю­бив­ший его ко­гда-то в от­ро­че­ские го­ды Иоанн Гроз­ный. Царь на­де­ял­ся, что най­дет в свя­ти­те­ле Филип­пе вер­но­го спо­движ­ни­ка, ду­хов­ни­ка и со­вет­ни­ка, ко­то­рый по вы­со­те мо­на­ше­ской жиз­ни ни­че­го об­ще­го не бу­дет иметь с мя­теж­ным бо­яр­ством. Свя­тость мит­ро­по­ли­та, по мне­нию Гроз­но­го, долж­на бы­ла од­ним крот­ким ду­хов­ным ве­я­ни­ем укро­тить нече­стие и зло­бу, гнез­див­шу­ю­ся в Бо­яр­ской ду­ме. Вы­бор пер­во­свя­ти­те­ля Рус­ской Церк­ви ка­зал­ся ему наи­луч­шим.

Свя­ти­тель дол­го от­ка­зы­вал­ся воз­ло­жить на се­бя ве­ли­кое бре­мя пред­сто­я­те­ля Рус­ской Церк­ви. Ду­хов­ной бли­зо­сти с Иоан­ном он не чув­ство­вал. Он пы­тал­ся убе­дить ца­ря уни­что­жить оприч­ни­ну, Гроз­ный же ста­рал­ся до­ка­зать ему ее го­судар­ствен­ную необ­хо­ди­мость. На­ко­нец, Гроз­ный царь и свя­той мит­ро­по­лит при­шли к уго­во­ру, чтобы свя­то­му Филип­пу не вме­ши­вать­ся в де­ла оприч­ни­ны и го­судар­ствен­но­го управ­ле­ния, не ухо­дить с мит­ро­по­лии в слу­ча­ях, ес­ли царь не смо­жет ис­пол­нить его по­же­ла­ний, быть опо­рой и со­вет­ни­ком ца­ря, как бы­ли опо­рой мос­ков­ских го­су­да­рей преж­ние мит­ро­по­ли­ты. 25 июля 1566 го­да свер­ши­лось по­свя­ще­ние свя­то­го Филип­па на ка­фед­ру Мос­ков­ских свя­ти­те­лей, к сон­му ко­то­рых пред­сто­я­ло ему вско­ре при­со­еди­нить­ся.

Иоанн Гроз­ный, один из ве­ли­чай­ших и са­мых про­ти­во­ре­чи­вых ис­то­ри­че­ских де­я­те­лей Рос­сии, жил на­пря­жен­ной де­я­тель­ной жиз­нью, был та­лант­ли­вым пи­са­те­лем и биб­лио­фи­лом, сам вме­ши­вал­ся в со­став­ле­ние ле­то­пи­сей (и сам вне­зап­но обо­рвал нить мос­ков­ско­го ле­то­пи­са­ния), вни­кал в тон­ко­сти мо­на­стыр­ско­го уста­ва, не раз ду­мал об от­ре­че­нии от пре­сто­ла и мо­на­ше­стве. Каж­дый шаг го­судар­ствен­но­го слу­же­ния, все кру­тые ме­ры, пред­при­ня­тые им для ко­рен­ной пе­ре­строй­ки всей рус­ской го­судар­ствен­ной и об­ще­ствен­ной жиз­ни, Гроз­ный стре­мил­ся осмыс­лить как про­яв­ле­ние Про­мыс­ла Бо­жия, как дей­ствие Бо­жие в ис­то­рии. Его из­люб­лен­ны­ми ду­хов­ны­ми об­раз­ца­ми бы­ли свя­той Ми­ха­ил Чер­ни­гов­ский (па­мять 20 сен­тяб­ря) и свя­той Фе­о­дор Чер­ный (па­мять 19 сен­тяб­ря), во­и­ны и де­я­те­ли слож­ной про­ти­во­ре­чи­вой судь­бы, му­же­ствен­но шед­шие к свя­той це­ли, сквозь лю­бые пре­пят­ствия, вста­вав­шие пред ни­ми в ис­пол­не­нии дол­га пе­ред Ро­ди­ной и пе­ред Свя­той Цер­ко­вью. Чем силь­нее сгу­ща­лась тьма во­круг Гроз­но­го, тем ре­ши­тель­нее тре­бо­ва­ла его ду­ша ду­хов­но­го очи­ще­ния и ис­куп­ле­ния. При­е­хав на бо­го­мо­лье в Ки­рил­лов Бе­ло­зер­ский мо­на­стырь, он воз­ве­стил игу­ме­ну и со­бор­ным стар­цам о же­ла­нии по­стричь­ся в мо­на­хи. Гор­дый са­мо­дер­жец пал в но­ги на­сто­я­те­лю, и тот бла­го­сло­вил его на­ме­ре­ние. С тех пор всю жизнь, пи­сал Гроз­ный, «мнит­ся мне, ока­ян­но­му, что на­по­ло­ви­ну я уже чер­нец». Са­ма оприч­ни­на бы­ла за­ду­ма­на Гроз­ным по об­ра­зу ино­че­ско­го брат­ства: по­слу­жив Бо­гу ору­жи­ем и рат­ны­ми по­дви­га­ми, оприч­ни­ки долж­ны бы­ли об­ла­чать­ся в ино­че­ские одеж­ды и ид­ти к цер­ков­ной служ­бе, дол­гой и устав­ной, длив­шей­ся от 4 до 10 ча­сов утра. На «бра­тию», не явив­шу­ю­ся к мо­леб­ну в че­ты­ре ча­са утра, царь-игу­мен на­кла­ды­вал епи­ти­мию. Сам Иоанн с сы­но­вья­ми ста­рал­ся усерд­но мо­лить­ся и пел в цер­ков­ном хо­ре. Из церк­ви шли в тра­пез­ную, и по­ка оприч­ни­ки ели, царь сто­ял воз­ле них. Остав­ши­е­ся яст­ва оприч­ни­ки со­би­ра­ли со сто­ла и раз­да­ва­ли ни­щим при вы­хо­де из тра­пез­ной. Сле­за­ми по­ка­я­ния Гроз­ный, же­лая быть по­чи­та­те­лем свя­тых по­движ­ни­ков, учи­те­лей по­ка­я­ния, хо­тел смыть и вы­жечь гре­хи свои и сво­их со­рат­ни­ков, пи­тая уве­рен­ность, что и страш­ные же­сто­кие де­я­ния вер­шат­ся им ко бла­гу Рос­сии и тор­же­ству пра­во­сла­вия. Наи­бо­лее яр­ко ду­хов­ное де­ла­ние и ино­че­ское трез­ве­ние Гроз­но­го рас­кры­ва­ет­ся в его «Си­но­ди­ке»: неза­дол­го до смер­ти по его ве­ле­нию бы­ли со­став­ле­ны пол­ные спис­ки уби­ен­ных им и его оприч­ни­ка­ми лю­дей, ко­то­рые бы­ли за­тем разо­сла­ны по всем рус­ским мо­на­сты­рям. Весь грех пе­ред на­ро­дом Иоанн брал на се­бя и мо­лил свя­тых ино­ков мо­лить Бо­га о про­ще­нии его ис­стра­дав­шей­ся ду­ши.

Са­мо­зван­ное ино­че­ство Гроз­но­го, мрач­ным игом тя­го­тев­шее над Рос­си­ей, воз­му­ща­ло свя­ти­те­ля Филип­па, счи­тав­ше­го, что нель­зя сме­ши­вать зем­но­го и небес­но­го, слу­же­ния кре­ста и слу­же­ния ме­ча. Тем бо­лее, что свя­той Филипп ви­дел, как мно­го нерас­ка­ян­ной зло­бы и нена­ви­сти скры­ва­ет­ся под чер­ны­ми шлы­ка­ми оприч­ни­ков. Бы­ли сре­ди них и про­сто убий­цы, очерст­вев­шие в без­на­ка­зан­ном кро­во­про­ли­тии, и мздо­им­цы-гра­би­те­ли, за­ко­ре­не­лые в гре­хе и пре­ступ­ле­нии. По­пуще­ни­ем Бо­жи­им ис­то­рия ча­сто де­ла­ет­ся ру­ка­ми нече­стив­цев, и как бы ни же­лал Гроз­ный обе­лить пред Бо­гом свое чер­ное брат­ство, кровь, про­ли­тая его име­нем на­силь­ни­ка­ми и изу­ве­ра­ми, взы­ва­ла к небу.

Свя­ти­тель Филипп ре­шил­ся про­ти­во­стать Гроз­но­му. Это бы­ло свя­за­но с но­вой вол­ной каз­ней в 1567–1568 го­дах. Осе­нью 1567 го­да, ед­ва царь вы­сту­пил в по­ход на Ли­во­нию, как ему ста­ло из­вест­но о бо­яр­ском за­го­во­ре. Из­мен­ни­ки на­ме­ре­ва­лись за­хва­тить ца­ря и вы­дать поль­ско­му ко­ро­лю, уже дви­нув­ше­му вой­ска к рус­ской гра­ни­це. Иоанн Гроз­ный су­ро­во рас­пра­вил­ся с за­го­вор­щи­ка­ми и вновь про­лил мно­го кро­ви. Груст­но бы­ло свя­то­му Филип­пу, но со­зна­ние свя­ти­тель­ско­го дол­га по­нуж­да­ло его сме­ло вы­сту­пить в за­щи­ту каз­нен­ных. Окон­ча­тель­ный раз­рыв на­сту­пил вес­ной 1568 го­да. В Неде­лю Кре­сто­по­клон­ную, 2 мар­та 1568 го­да, ко­гда царь с оприч­ни­ка­ми при­шел в Успен­ский со­бор, как обыч­но, в мо­на­ше­ских об­ла­че­ни­ях, свя­ти­тель Филипп от­ка­зал­ся бла­го­сло­вить его, но стал от­кры­то по­ри­цать без­за­ко­ния, тво­ри­мые оприч­ни­ка­ми: «учал мит­ро­по­лит Филипп с го­су­да­рем на Москве враж­до­ва­ти об оприч­нине». Об­ли­че­ние вла­ды­ки пре­рва­ло бла­го­ле­пие цер­ков­ной служ­бы. Гроз­ный в гне­ве ска­зал: «Нам ли про­ти­вишь­ся? Уви­дим твер­дость твою! – Я был слиш­ком мя­гок с ва­ми», – до­ба­вил царь, по сви­де­тель­ству оче­вид­цев.

Царь стал про­яв­лять еще боль­шую же­сто­кость в пре­сле­до­ва­нии всех про­ти­вив­ших­ся ему. Каз­ни сле­до­ва­ли од­на за дру­гой. Участь свя­ти­те­ля-ис­по­вед­ни­ка бы­ла ре­ше­на. Но Гроз­ный хо­тел со­блю­сти ка­но­ни­че­ский по­ря­док. Бо­яр­ская ду­ма по­слуш­но вы­нес­ла ре­ше­ние о су­де над гла­вой Рус­ской Церк­ви. Над мит­ро­по­ли­том Филип­пом был устро­ен со­бор­ный суд в при­сут­ствии по­ре­дев­шей Бо­яр­ской ду­мы. На­шлись лже­сви­де­те­ли: к глу­бо­кой скор­би свя­ти­те­ля, это бы­ли ино­ки из воз­люб­лен­ной им Со­ло­вец­кой оби­те­ли, его быв­шие уче­ни­ки и по­стри­же­ни­ки. Свя­то­го Филип­па об­ви­ня­ли во мно­же­стве мни­мых пре­ступ­ле­ний, до кол­дов­ства вклю­чи­тель­но. «Я – при­ше­лец на зем­ле, как и все от­цы мои, – сми­рен­но от­ве­чал свя­ти­тель, – го­тов стра­дать за ис­ти­ну». От­верг­нув все об­ви­не­ния, свя­той стра­да­лец пы­тал­ся пре­кра­тить суд, объ­явив о доб­ро­воль­ном сло­же­нии мит­ро­по­ли­чье­го са­на. Но от­ре­че­ние его не бы­ло при­ня­то. Му­че­ни­ка жда­ло но­вое по­ру­га­ние. Уже по вы­не­се­нии при­го­во­ра о по­жиз­нен­ном за­то­че­нии в тем­ни­це свя­то­го Филип­па за­ста­ви­ли слу­жить ли­тур­гию в Успен­ском со­бо­ре. Это бы­ло 8 но­яб­ря 1568 го­да. В се­ре­дине служ­бы в храм во­рва­лись оприч­ни­ки, все­на­род­но за­чи­та­ли со­бор­ное осуж­де­ние, по­ро­чив­шее свя­ти­те­ля, со­рва­ли с него ар­хи­ерей­ское об­ла­че­ние, оде­ли в ру­би­ще, вы­тол­ка­ли из хра­ма и на про­стых дров­нях от­вез­ли в Бо­го­яв­лен­ский мо­на­стырь. Му­че­ни­ка дол­го то­ми­ли в под­ва­лах мос­ков­ских мо­на­сты­рей, но­ги стар­ца за­би­ва­ли в ко­лод­ки, дер­жа­ли его в око­вах, на­ки­ды­ва­ли на шею тя­же­лую цепь. На­ко­нец, от­вез­ли в за­то­че­ние в Твер­ской От­рочь мо­на­стырь. Там год спу­стя, 23 де­каб­ря 1569 го­да, свя­ти­тель при­нял му­че­ни­че­скую кон­чи­ну от ру­ки Ма­лю­ты Ску­ра­то­ва. Еще за три дня свя­той ста­рец пред­ви­дел окон­ча­ние сво­е­го зем­но­го по­дви­га и при­ча­стил­ся Свя­тых Тайн. Мо­щи его бы­ли пре­да­ны зем­ле пер­во­на­чаль­но там же, в мо­на­сты­ре, за ал­та­рем хра­ма. Поз­же со­вер­ши­лось пе­ре­не­се­ние их в Со­ло­вец­кую оби­тель (11 ав­гу­ста 1591) и от­ту­да – в Моск­ву (3 июля 1652).

Па­мять свя­ти­те­ля Филип­па празд­но­ва­лась Рус­ской Цер­ко­вью с 1591 го­да в день его му­че­ни­че­ской кон­чи­ны – 23 де­каб­ря. С 1660 го­да празд­но­ва­ние бы­ло пе­ре­не­се­но на 9 ян­ва­ря.

 

 

https://azbyka.ru/otechnik/Dmitrij_Rostovskij/zhitija-svjatykh/33

Память святого Филиппа, митрополита Московского

Память 9 января

Святой митрополит Филипп родился348 в царствующем городе Москве от благочестивых и благородных родителей, из славного рода бояр Колычевых. Отец его, по имени Стефан, принадлежал к числу ближних бояр великого князя Василия Иоанновича; набожная мать его, по имени Варвара, окончила дни свои инокинею с именем Варсонофии. За благочестивую жизнь их в свидетельство их добродетелей, Бог благословил их добрым плодом: от них родился блаженный Филипп, который во святом крещении наречен был Феодором. Родители воспитывали его во всяком благочестии. Когда он немного подрос, его отдали в обучение книжное, в котором он преуспевал с особенным усердием, чуждаясь в то же время свойственных детскому возрасту игр и забав. Таким образом, Феодор в скором времени постиг всю книжную премудрость и навык в душеполезном чтении. Родители, видя такое доброе его поведение, радовались о том. Спустя некоторое время, к Феодору приставили «отроков»349 для обучения его верховой езде; но он нисколько не прилежал тому, предпочитая конской езде, чтение книг, в которых он находил жития святых и досточудных мужей и чрез то поучался совершенствоваться в добродетелях. Потом его стали обучать и воинскому искусству; но и это не переменило благочестивого настроения его души; он избегал своих сверстников и их рассеянной жизни, так что многие дивились такому его благочестию.

По смерти великого князя Василия Иоановича350, скипетр царства принял сын его великий князь всея России Иоанн Васильевич351. В это время Феодор пришедший уже в совершенный возраст, был взят ко двору на служение царское и успел заслужить любовь и благоволение малолетнего князя Иоанна Васильевича. Но Феодор недолго служил при дворе. Когда он достиг тридцатилетнего возраста, случилось ему, по особому Божьему промышлению, призревшему на него, войти в церковь во время совершения божественной литургии. Здесь он услышал слова Евангелие: «Никто не может служить двум господам» (Мф. 6:24). Пораженный этими словами, он размышлял в себе, что эти слова относятся и к нему, и решился оставить мирскую жизнь. Вспомнив о Соловецком монастыре352, что там добре подвизаются иноки, он вознамерился удалиться туда. Сотворив молитву пред святынями, со слезами припадая к чудотворным рукам святых и приложившись к святым мощам, Феодор пошел с молитвою в путь, тайно ото всех оставив царский двор, отечество и родных, взяв с собою лишь самую необходимую одежду353. Сначала он пришел в пределы Великого Новгорода, к озеру Онеги354 и там поселился в селений Хижах у одного крестьянина. Хозяин, видя его добрый нрав и смирение, поручил ему пасти своих овец: так Бог предназначил о нем, чтобы прежде овец словесных, он добре упас бессловесных. Между тем родители повсюду разыскивали его по городам и, нигде не нашедши, много плакали о нем. Благочестивый же юноша, прожив немало дней в вышеупомянутом селении, удалился оттуда на Соловецкий остров и был принят игуменом Соловецкой обители, который повелел ему трудиться на монастырских службах. Он же, оградившись страхом Божьим, с усердием и смирением, в простоте сердца, исполнял все, что ему повелевали делать. Он рубил дрова, копал в огороде землю, переносил камни, иногда на плечах своих выносил помои и исполнял другие, еще более тяжелые работы. Много раз от некоторых из иноков ему приходилось принимать оскорбления и даже побои, но он никогда не гневался и с радостью и смиренномудрием переносил все, и никто не знал кто он и откуда.

Так искусившись в терпении, Феодор просил игумена постричь его в иночество. Он был пострижен в иночество с именем Филиппа. Его отдали в послушание одному опытному иноку, по имени Ион, коим он и был наставлен на всякую добродетель.

Потом игумен послал его на поварню и там он смиренно работал на братию, разжигая огонь и рубя дрова. Пробыв довольное время в той службе, Филипп перешел оттуда в монастырскую кузницу, где неленостно трудился, нося дрова и воду.

И всеми работавшими на кузнице он был похваляем за свои труды. Тогда, избегая славы, он удалился из монастыря в пустыню, и там вверив ум свой к Богу, непрестанно упражнялся в одних только молитвах. Так долго подвизался святой Филипп в пустыне, в лесах Соловецких, и потом снова возвратился в обитель к своим трудам. Игумен Алексий, видя его столь усердствующим в иноческих подвигах и украшенным глубоким смирением, весьма утешался им и держал его при себе своим помощником, поручив ему надзор за начальными послушниками. Филипп все это исполнял с ревностью и в этих трудах провел девять лет, вспомоществуем молитвами и благословением своего игумена. Потом игумен Алексий, отказавшись по старческой немощи от управления обителью, советом братии, поставил святого Филиппа на игуменство355. Но хотя Святой и принял начальствование, однако нисколько не изменил своего прежнего жития. Напротив, он еще более усилил свои подвиги и предался еще большим трудам телесным, а когда видел себя хвалимым и почитаемым за это, считал то тщетным, ибо от юности был украшен смирением. Посему он оставил игуменство и снова удалился в пустыню, приходя в монастырь только для причащения честного Тела и Крови Христа Бога нашего. Управлять монастырем стал прежний игумен Алексий, который через полтора года после того скончался. Тогда, по просьбе братии, Святой Филипп снова принял игуменство. Он предался еще большим подвигам и достиг еще высшего совершенства в добродетелях. Обитель же Соловецкая во время его управления продвигала и благоукрашалась356. Между тем слава о святом Филиппе дошла до благоверного царя и князя Иоанна Васильевича. В то время митрополит всей России Афанасий оставил престол357. Царь пожелал чтобы на престол Российской митрополии возведен был святой Филипп, – и вот он вызывает святого в Москву для «духовного совета»358. Православный народ тогда пребывал сначала в мире и любви; враг же (дьявол), видя это и искони ненавидя истину, воздвиг многомятежную бурю, возбудив вместо любви в православных христианах, ненависть друг к другу. При дворе среди бояр начались свары, ожесточенная вражда и всякого рода злоумышления друг на друга. Своим коварством и междоусобиям они в самом царе возбудили сильнейший гнев и ярость. От тех злых наветов боярских он начал бояться даже своих верных слуг, ближних родственников и друзей, и был в неукротимом гневе на бояр видя в них своих врагов и крамольников. И вот он разделил государство на две части, устроив себе особых телохранителей, под именем опричников, которые состояли при особе царя и составили особое управление359. Опричники злоупотребляли данною им властью, угнетали народ, отнимали имущества, сопровождая свои разбои убийствами и пытками. Царь же верил в их верность и преданность, и потому управы на них нельзя было найти. В это время царь и вызвал из Соловецкой обители Филиппа. С честью приняв его, царь объявил ему о своем желании видеть его на митрополичьем престоле. Филипп по своему смирению, отказывался от этого высокого сана; но потом должен был уступить непреклонному желанию царя и был возведен на митрополичью кафедру360. В первое время все было покойно; царь уважал святителя и благоволил к нему. Но потом, когда зверства опричников достигли крайнего предела, то блаженный Филипп стал умолять царя прекратить неистовства опричников и обличать самого царя за его казни. Тогда царь пришел в сильный гнев на святого, угрожал ему муками и ссылкою. Он же, оставаясь непоколебим, как адамант, пренебрегал царскими угрозами и не переставал высказывать истину361. К прискорбию, нашлись и между духовными лицами предатели, старавшиеся только об угождении царю. Пимен, архиепископ Новгородский, и некоторые другие с ним362 вместе с царскими советниками Малютою Скуратовым363 и Василием Грязным364 с их единомышленниками, измышляя против святого различные козни, старались низвергнуть его с престола и уговаривали царя своего намерения не оставлять. Царь же не хотел просто низвергнуть Филиппа с митрополичьего престола. В непродолжительном после того времени, по доносу лживых свидетелей, он послал в Соловки Суздальского епископа Пафнутия и князя Василия Темкина расследовать, какова была прежняя жизнь Филиппа. Достигнув Соловецкого монастыря, посланные стали стараться действовать так, чтобы угодить царю. Одних из иноков ласками и мздоимством, других – обещанием высших духовных почестей, третьих – угрозами убедили они сделать нарекание на святого. Честным же старцам, которые говорили о Филиппе правду, нанесли тяжкие побои, повелевая им говорить о святителе непристойное. Они же, исполненные благочестия, все сии оскорбления принимали с радостью и едиными устами продолжали говорить истину о Филиппе, что житие его в обители было непорочно, по Боге. Но царские посланцы не хотели о том и слушать, но, сделав, что им было нужно, возвратились в Москву. При этом они взяли с собою игумена Соловецкого Паисия, которому обещали епископский сан, и других клеветников, лжесвидетельствовавших на святого Филиппа. Немедленно был созван собор для суда над святителем. Прибывшие из Соловок клеветники представили царю свитки, в которых были написаны их лжесвидетельства. Царь, услышав о письменных свидетельствах против Филиппа, угодных ему, повелел во всеуслышание прочесть их, после чего лжесвидетели начали словесно клеветать на святителя. Святитель не оправдывался и стал снимать все знаки своего сана365, но царь велел ждать судебного приговора. На другой день, когда святой митрополит Филипп священнодействовал в Успенском соборе366, царь послал туда боярина своего Алексея Басманова с большим числом опричников. Вошедши в собор, Басманов приказал в слух всего народа прочитать судебный приговор о низложении митрополита. Потом опричники бросились на святого, как дикие звери, совлекли с него святительское облачение, одели его в простую, разодранную монашескую одежду, с позором выгнали из церкви и, посадив на дровни, повезли в Богоявленский монастырь, осыпая бранью и побоями367. Потом, по воле царя, Филипп был сослан в Тверской Отрочь монастырь368, причем святой много зла претерпел от приставников. Прошло около года, как святой находился в заточении, удручаемый от приставников различного рода скорбями. В это время царь, путешествуя в Новгород369 и приближаясь к Твери, вспомнил о святом Филиппе и послал к нему вышеупомянутого Малюту Скуратова. Последний внезапно вошел в келью святого. Между тем святитель еще за три дня до этого говорил бывшим при нем:

– Вот приблизился конец моего подвига, – и причастился честных и животворящих Таин Христа Бога нашего. Вошедши в келью святого Филиппа, Малюта Скуратов с притворным благоговением припал к ногам святого и сказал:

– Владыка святой, дай благословение царю идти в великий Новгород.

Но Святой отвечал Малюте:

– Делай, что хочешь, но дара Божьего не получают обманом. Тогда бессердечный злодей задушил праведника подушкою370.

Между тем врагов святого Филиппа, восставших на него, в скором времени постигло наказание Божье. Царь, сознав свою несправедливость против святого мужа, и лукавство его врагов повелел разослать их в заточение по различным монастырям, а иных предал смерти371.

По смерти царя Иоанна Васильевича, престол русского царства занял сын его, благочестивый царь и великий князь Феодор Иоаннович372. В седьмой год его царствования, в 21-м году по преставлении святого Филиппа, игумен Соловецкого монастыря Иаков и братия обратились с молением к благочестивому царю, чтобы он повелел перенести тело святого из Отроча монастыря в Соловецкий. Царь дал им на сие разрешение, и они нашли тело святого целым и неповрежденным, что тление не коснулось даже его одежд, а от мощей святого истекло миро и наполнило воздух благовонием. С честью перенесли иноки тело святого Филиппа в свой монастырь и погребли на том самом месте, которое сам он для сего приготовил373. В царствование благочестивейшего царя Алексия Михайловича374, нетленные мощи святого митрополита Филиппа с честью были перевезены митрополитом Новгородским Никоном375 из Соловецкого монастыря в первопрестольную Москву и положены в новой раке в Успенском соборе, где и почивают открыто доныне376.

Богу нашему слава, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

* * *

348 

11 февраля 1507 года.

349 

«Отроками» назывались в древней Руси младшие члены княжеской дружины, потом вообще доверенные служители при князе, опытные, большей частью, и в военном искусстве и исполнявшие разные поручения своего господина. Были свои отроки и у бояр.

350 

Василий IV Иоаннович – великий князь Московский с 1505–1533 г.

351 

Иоанн IV Васильевич Грозный – с 1533-великий князь Московский, в 1547 году принял титул царский и царствовал по 1584 г.

352 

Соловецкий первоклассный ставропигиальный монастырь находится на крайнем севере, на Соловецком острове Белого моря, в 306 верстах от Архангельска; существует с XV века и с самого первого времени своего существования прославился строгою подвижнического жизнью своих иноков.

353 

Это было в половине 1537 года.

354 

Онежское озеро находится на севере России, в Олонецкой губернии; после Ладожского первое по величине озеро в Европе.

355 

Это было в 1548 году.

356 

В продолжение своего восемнадцатилетнего управления Соловецкой обителью, и Филипп совершенно обновил ее; соорудил в ней две каменные церкви – Успения Пресвятой Богородицы и Преображения Господня, завел колокола вместо бил и клепал (металлических досок употреблявшихся для созывания братии на богослужения), воздвиг для братии двух- и трехэтажные кельи и больницу; умножил и улучшил соляные варницы, – главный источник содержания обители, устроил водяные мельницы, завел скотный двор и оленей, соединил озера каналами и осушил болота, сделал просеки в лесах и проложил дороги. В сане игумена Филипп сделался снова известным великому князю Иоанну Васильевичу и заслужил его расположение. Царь пожаловал ему грамоты на разные волости, села и другие владения, подарил ему богатые ризы, шитые жемчугом и два покрова на раки угодников Соловецких Зосимы и Савватия, а впоследствии прислал тысячу рублей на построение Преображенского храма, два колокола, два золотых креста с драгоценными камнями и жемчугом и новые жалованные грамоты для подтверждения разных льгот обители.

357 

Афанасий – митрополит Московский и всея России, занимал митрополичью кафедру с 1564–1566 г.

358 

Это значило, что Филипп будет облечен саном первосвятительским, что таковы желание и воля царя.

359 

Опричники были избраны из князей, дворян и детей боярских они имели свои поместья в отведенных под опричнину особых волостях; на содержание их были назначены даже особые города; опричники имели свои права и преимущества. Другая часть России получила наименование «земщины» и отдана в заведование земских бояр для управления общими делами государства и народа.

360 

Отказываясь принять высокий святительский сан Филипп говорил: «не могу принять на себя дело, превышающее силы мои, отпусти меня, Господа ради, зачем малой ладье поручать тяжесть великую?» Когда же царь продолжал настаивать, Филипп объявил, что исполнит волю царя, но с тем чтобы уничтожена была опричнина, от которой страдает Русская земля. Иоанн отвечал, что опричнина нужна для царя и царства, так как против него злоумышляют. Святого Филиппа уговорили не вступаться в дела двора и опричнины и не удаляться с митрополии за то, что царь не уничтожил опричнины, но советоваться с царем, как советовались прежние митрополиты. Таким образом, святой Филипп оставил за своею совестью свободу и долг опечаливаться за невинно гонимых и говорить о правде евангельской, что издавна было преимуществом, русских святителей.

361 

Вражду против святого Филиппа с особенною ревностью возбуждали в царе опричники, клеветавшие на святителя и поддерживавшие царя в уверенности, что митрополит держит сторону ненавистных ему бояр и служит их орудием. Когда же неистовства опричников стали усиливаться, и царь нимало не исправлялся и совершал злодейства и жестокие казни, святитель, испытав недостаточность тайных вразумлений царю, выступил с открытыми, всенародными обличениями против него и опричников.

362 

Таковыми были Пафнутий, епископ Суздальский, Филофей, епископ Рязанский, и, особенно, протоиерей Благовещенского собора Евстафий, царский духовник которого Филипп подверг запрещению за какие-то проступки, и который непрестанно доносил царю, тайно и явно, хульные речи на митрополита.

363 

Малюта Скуратов-Бельский – думный дворянин, любимый опричник царяИоанна IV Грозного, отличавшийся своею жестокостью и участвовавший почти во всех злодеяниях Грозного, Память о Малюте Скуратове и его злодеяниях сохранилась в народных песнях, и даже самое имя его стало нарицательным названием злодея.

364 

Василий Грязный – любимый и доверенный опричник царя Иоанна IVГрозного.

365 

На наглые клеветы Паисия первосвятитель только кротко заметил ему: «чадо, что сеешь, то и пожнешь». Затем, обратившись к царю и всему собору, он объявил, что вовсе не боится смерти и предпочитает умереть невинным мучеником, нежели в сане митрополита безмолвно терпеть ужасы и беззакония настоящего времени, после чего стал снимать с себя белый клобук и мантию.

366 

Это было 8 ноября 1568-го года.

367 

Здесь св. митрополит Филипп целую неделю просидел в смрадной темнице, отягченный тяжелыми оковами и томимый голодом. Потом он был перевезен в монастырь св. чудотворца Николая, так называемый Старый. Не довольствуясь тем, что терпел святой Филипп, царь подверг пыткам и казням служивших ему детей боярских; из родственников его Колычевых умерщвлены один за другим десять человек. Голову одного из них, Ивана Колычева, особенно любимого святителем, царь прислал последнему в темницу. Святитель поклонился пред нею до земли, благословил ее, с любовью облобызал и отдал принесшему.

368 

Отрочь Успенский второклассный монастырь находится в Твери, основан до XIII века. Место заключения и мученической кончины святителя представляет собою сырой мрачный подвал, где всегда господствует сырость, мрак и затхлость. Когда в XVII веке хотели устроить в память страстотерпца-святителя престол, то устроили его во втором этаже, и только в 1833–34 гг. нашли возможным устроить и внизу придельный храм во имя св. великомученицы Варвары; алтарь этого придельного храма находится там, где под полом было место заключения святителя. Близ соборного храма в Северо-Западном углу, на месте могилы святого Филиппа устроена часовня. В соборном храме находится рака святителя Филиппа с изображением его и частицею св. мощей.

369 

Это был скорее опустошительный набег Грозного на Новгород, о жителях которого было донесено царю, что они готовы передаться польскому королю. В продолжение шести недель царь совершал в Новгороде страшные казни, от которых погибло несколько тысяч новгородцев и окрестных поселян; ограблены были не только жилища граждан, особенно богатых, но и все монастыри и церкви.

370 

Это было 23 декабря 1569-го года.

371 

Архиепископ Новгородский Пимен сведен был с кафедры спустя только две недели после кончины святого Филиппа и подвергся крайнему надруганию, после чего заточен был в Веневский монастырь, где вскоре и скончался. Любимец царский Малюта Скуратов вскоре после своего злодейства был убит при городе Торжке пленными крымцами, причем сам царь едва избежал смерти. Игумен Паисий заточен был на остров Валаамский и там скончался; монах Зосима и еще десять иноков тоже клеветавщих на святого Филиппа, были разосланы по разным монастырям. Такая же кара Божья постигла некоторых других врагов святителя.

372 

Феодор Иоаннович царствовал с 1584–1598 г.

373 

Это было в 1591-м году. Тело святого Филиппа сначала было поставлено под папертью созданного им храма, где, в бытность свою игуменом Соловецким, он сам выкопал себе могилу рядом с могилою наставника своего старца Ионы, а в 1646-м году оно было перенесено в самый храм.

374 

Царь Алексий Михайлович царствовал с 1645–1676 г.

375 

Впоследствии знаменитый патриарх Всероссийский, исправитель богослужебных книг и обрядов.

376 

Перенесение мощей св. митрополита Филиппа было совершено в 1652-м году. Память перенесения установлено праздновать 3 июля и Ионы.

 

 

https://azbyka.ru/otechnik/Dmitrij_Rostovskij/zhitija-svjatykh/867

Празднование святителям московским Петру, Алексию, Ионе и Филиппу

Память 5 октября

Как три великих столпа православия: Василий Великий, Григорий Богослов и Иоанн Златоуст сохранили непотрясенным здание древней Восточной Церкви во время обрушившихся на нее гонений со стороны еретиков, так и три великих святителя Церкви Московской: Петр, Алексий и Иона сохранили неврежденным православие на святой земле Русской в тяжкие годины ее внутренних нестроений и бед от многочисленных внешних врагов. И как Вселенская Церковь, помимо празднований, положенных каждому из трех Вселенский святителей в отдельности, установила особый праздник, посвященный всем трем святителям вместе, твердо памятуя, что одна была у них всех вера, одна – ревность по ней, одна – любовь к ближним, заставлявшая их одинаково подвергать ради сих ближних жизнь свою опасностям, так и на Руси святой еще со времени царя Феодора Иоанновича и патриарха Иова (с 1596 года) соединили в одном всеобщем праздновании 5 октября три священных имени Московских первосвятителей.

Но Русская земля среди Московский первосвятителей имела и еще одного охранителя православия, карателя злых нравов и страдальца за веру и правду, имя коего по неизвестным причинам оставалось долгое время неприсоединенным к празднованию 5 октября. Это был св. митрополит Филипп.

Впервые на сие обратил внимание высокопреосвященнейший Иннокентий, митрополит Московский. В 1875 году Святеший Синод, по его ходатайству, определил вместе с священною памятью Московских митрополитов: Петра, Алексия и Ионы совершать 5 октября воспоминание о святом Московском митрополите Филиппе. В этом же году был утвержден Святейшим Синодом и чин празднования всем четырем святителям вместе, составленный митрополитом Иннокентием. Совершается празднование сие в Москве и до настоящего времени. Накануне праздника. то есть 4 октября, в Большом Успенском соборе отправляется малая вечерня с торжественным молебным пением святителям, как это обыкновенно принято совершать во всех Московских церквах и монастырях на храмовые праздники. Затем в свое время по всем церквам столицы совершается с вечера всенощное бдение с красным звоном. Во время благовеста к вечерне, из Чудова монастыря с крестным ходом переносится местная икона святителя Алексия в Успенский собор, где и остается до вечерни следующего дня.

Тропарь, глас 4:

Первопрестольницы российстии, хранителие апостольских преданий, столпи непоколебимии, православия наставницы, Петре, и Алексие, Ионо и Филиппе, Владыку всех молите, мир вселенней даровати, и душам нашим велию милость.

Кондак, глас 3:

Во святителех благочестно пожисте, и люди к богоразумию настависте, и добре Богу угодисте: сего ради от Него нетлением и чудесы прославистеся, яко ученицы Божия благодати.

 

https://azbyka.ru/days/saint/4388/5342/group

Пре­по­доб­ные Ана­то­лий и дру­гой Ана­то­лий, за­твор­ни­ки Пе­чер­ские, под­ви­за­лись в Ки­е­во-Пе­чер­ской Лав­ре. Пре­по­доб­ный Ана­то­лий скон­чал­ся в XII ве­ке и был по­гре­бен в Ближ­них пе­ще­рах. Дру­гой свя­той Ана­то­лий, за­твор­ник, жил и скон­чал­ся в XIII ве­ке и по­гре­бен в Фе­о­до­си­е­вых (Даль­них) пе­ще­рах.

Па­мять пре­по­доб­но­го Ана­то­лия (Ближ­ние пе­ще­ры) со­вер­ша­лась так­же 31 ок­тяб­ря, вме­сте с па­мя­тью пре­по­доб­ных Ни­ко­ди­ма и Спи­ри­до­на, просфор­ни­ков Пе­чер­ских. В служ­бе пре­по­доб­ным от­цам (28 сен­тяб­ря), по­гре­бен­ным в Ближ­них пе­ще­рах, го­во­рит­ся: «Спи­ри­дон, незло­бия крин, и Ни­ко­дим по­бе­до­те­зо­име­ни­тый, оба просфор­ни­ка свя­тии... При­чис­ля­ет­ся к сим и Ана­то­лий, их­же вси ве­ли­ча­ют».

 

 

https://azbyka.ru/days/sv-konstantin-vsevolodovich-jaroslavskij

КРАТКИЕ ЖИТИЯ БЛАГОВЕРНЫХ КНЯЗЕЙ ВАСИЛИЯ И КОНСТАНТИНА ЯРОСЛАВСКИХ

В 1236 г. на Русь вторг­ся сви­ре­пый Ба­тый с бес­чис­лен­ны­ми пол­чи­ща­ми, все пре­да­вая ог­ню и ме­чу. Та­та­ро-мон­го­лы ра­зо­ри­ли пре­столь­ный Вла­ди­мир и удель­ные Ро­стов и Яро­славль со мно­ги­ми ины­ми го­ро­да­ми се­вер­ной Ру­си. Тя­же­ла бы­ла эпо­ха для Ру­си под игом мон­голь­ским, но, как неопа­ли­мая ку­пи­на, го­ре­ла Русь и не сго­ра­ла; ве­я­ни­ем небес­ным охла­жда­лось пла­мя ее стра­да­ний, и сколь­ко вос­си­я­ло но­вых звезд на твер­ди небес­ной в это лю­тое вре­мя!

Меж­ду ни­ми крот­ко вос­си­я­ли и два кня­зя, Ва­си­лий и Кон­стан­тин, ис­ку­шен­ные бед­стви­я­ми, как зла­то в гор­ни­ле. В стра­хе Бо­жи­ем управ­ля­ли они ро­до­вою сво­ею об­ла­стью, не всту­пая в меж­до­усо­бия кня­зей рус­ских, ибо за­бо­ти­лись толь­ко о бла­ге сво­ей вот­чи­ны, вра­че­ва­ли ра­ны, на­не­сен­ные ей на­бе­га­ми та­та­ро-мон­го­лов, и об­нов­ля­ли ра­зо­рен­ные хра­мы.

В 1242 г. юный князь Ва­си­лий му­же­ствен­но от­пра­вил­ся в Зо­ло­тую Ор­ду, чтобы уми­ро­тво­рить ха­на Ба­тыя. В сле­ду­ю­щем го­ду он от­пра­вил­ся в Ор­ду вме­сте с ве­ли­ким кня­зем Ки­ев­ским Яро­сла­вом (1190–1246 гг.). Ис­пы­тан­ный мно­ги­ми скор­бя­ми, князь Ва­си­лий со сми­ре­ни­ем при­ни­мал все тя­го­ты и невзго­ды, ча­сто мо­лил­ся. Жизнь его бы­ла недол­гая, но доб­рая. Зи­мой 1249 г. князь Ва­си­лий, при­быв­ши во Вла­ди­мир для сви­да­ния с род­ствен­ным ему ве­ли­ким кня­зем свя­тым Алек­сан­дром Нев­ским (па­мять 23 но­яб­ря/6 де­каб­ря), за­бо­лел и там скон­чал­ся 8 фев­ра­ля. Те­ло свя­то­го кня­зя бы­ло по­ло­же­но в Яро­слав­ском Успен­ском со­бо­ре на се­вер­ной сто­роне.

Млад­ший брат кня­зя Ва­си­лия Кон­стан­тин на­сле­до­вал на крат­кое вре­мя кня­же­ние брат­нее. Степ­ные ко­чев­ни­ки с юга со­вер­ша­ли раз­бой­ни­чьи на­бе­ги. В 1252 г. они опу­сто­ши­ли Суз­даль­ское кня­же­ство. 3 июля 1267 г. та­тар­ские от­ря­ды по­до­шли к Яро­слав­лю. Князь Кон­стан­тин вме­сте со сво­ей дру­жи­ной вы­шел им на­встре­чу, и на воз­вы­шен­но­сти у ре­ки Ко­то­рос­ли про­изо­шла кро­ва­вая се­ча, во вре­мя ко­то­рой по­гиб­ло мно­же­ство во­и­нов с обо­их сто­рон. Юный князь Кон­стан­тин при­нял в этом бою му­че­ни­че­скую кон­чи­ну, от­дав свою жизнь за пра­во­слав­ную ве­ру и неза­ви­си­мость Ро­ди­ны. Те­ло бла­го­вер­но­го кня­зя Кон­стан­ти­на бы­ло с че­стью по­гре­бе­но ря­дом с бра­том, бла­го­вер­ным кня­зем Ва­си­ли­ем.

Через два с по­ло­ви­ной сто­ле­тия при ко­па­нии рвов для но­во­го со­бор­но­го хра­ма об­ре­ли нетлен­ные мо­щи бла­го­вер­ных кня­зей, от ко­то­рых на­ча­ли про­ис­хо­дить чу­де­са и ис­це­ле­ния.

ПОЛНЫЕ ЖИТИЯ БЛАГОВЕРНЫХ КНЯЗЕЙ ВАСИЛИЯ И КОНСТАНТИНА ЯРОСЛАВСКИХ 

Свя­тые бла­го­вер­ные кня­зья Ва­си­лий и Кон­стан­тин бы­ли един­ствен­ны­ми сы­но­вья­ми пер­во­го кня­зя Яро­слав­ско­го Все­во­ло­да Кон­стан­ти­но­ви­ча от бра­ка его с Ма­ри­ною, до­че­рью Оле­га, кня­зя Кур­ско­го. Все­во­лод Кон­стан­ти­но­вич был род­ным бра­том кня­зя Ва­силь­ка Ро­стов­ско­го († 1238; па­мять 4/17 фев­ра­ля).

В 1238 го­ду мон­го­ло-та­тар­ские ор­ды ха­на Ба­тыя опу­сто­ши­ли об­ласть ве­ли­ко­го кня­же­ния. Ве­ли­кий князь Ге­ор­гий с сы­но­вья­ми и немно­го­чис­лен­ным вой­ском вы­нуж­ден был от­сту­пить в яро­слав­ский удел сво­е­го вос­пи­тан­ни­ка Все­во­ло­да. Здесь на ре­ке Си­ти их на­стиг­ли от­ря­ды непри­я­те­лей. Про­изо­шла кро­ва­вая се­ча, в ко­то­рой по­гиб­ли ве­ли­кий князь Ге­ор­гий и князь Все­во­лод Яро­слав­ский, отец Ва­си­лия и Кон­стан­ти­на. Ва­силь­ко Ро­стов­ский был пле­нен и му­че­ни­че­ски по­гиб за ве­ру и оте­че­ство. К 1238 го­ду от­но­сит­ся пер­вое упо­ми­на­ние в ле­то­пи­сях о стар­шем сыне по­гиб­ше­го яро­слав­ско­го кня­зя Ва­си­лия (ро­дил­ся не позд­нее 1229 го­да) как об од­ном из кня­зей, спас­шем­ся от ме­ча Ба­ты­ева. Воз­му­жа­ние оси­ро­тев­ших юных кня­зей при­шлось на слож­ное, тя­же­лое вре­мя. На­сле­до­ва­ние кня­же­ния при­нял на се­бя стар­ший брат Ва­си­лий. Ему пред­сто­я­ло укреп­лять осла­бев­ший дух сво­их под­дан­ных, все­лять в них на­деж­ду, по­мо­гать вдо­вам и си­ро­там во­и­нов, по­гиб­ших на ре­ке Си­ти.

Ле­то­пи­си сви­де­тель­ству­ют, что князь Ва­си­лий Все­во­ло­до­вич в стра­хе Бо­жи­ем пра­вил кня­же­ством, не всту­пая в меж­до­усоб­ные спо­ры с со­се­дя­ми. Им бы­ли вос­ста­нов­ле­ны и об­нов­ле­ны раз­ру­шен­ные в яро­слав­ских пре­де­лах мон­го­ло-та­та­ра­ми мно­гие хра­мы.

В 1239 го­ду князь Ва­си­лий Все­во­ло­до­вич впер­вые от­пра­вил­ся вме­сте с дру­ги­ми кня­зья­ми в Ор­ду «про свою от­чи­ну», то есть для то­го, чтобы по­лу­чить от ха­на утвер­жде­ние на Яро­слав­ское кня­же­ние; он был от­пу­щен, по сви­де­тель­ству ле­то­пис­ца, ха­ном Ба­ты­ем «с че­стью». Поз­же Ва­си­лий Все­во­ло­до­вич еще несколь­ко раз ез­дил в Ор­ду: в 1244 го­ду с Вла­ди­ми­ром Кон­стан­ти­но­ви­чем, кня­зем Уг­лич­ским; в 1245 го­ду вме­сте со сво­им дя­дей, ве­ли­ким кня­зем Яро­сла­вом Все­во­ло­до­ви­чем. По воз­вра­ще­нии из по­след­ней по­езд­ки к ха­ну он же­нил­ся на княжне Ксе­нии. У них бы­ло двое де­тей – дочь Ма­рия и сын Ва­си­лий, умер­ший ма­ло­лет­ним.

Зи­мой 1249 го­ду князь Ва­си­лий Яро­слав­ский от­пра­вил­ся во Вла­ди­мир на Клязь­ме для встре­чи с род­ствен­ным ему свя­тым бла­го­вер­ным ве­ли­ким кня­зем Алек­сан­дром Нев­ским († 1263 г.). Там он тя­же­ло за­бо­лел и 8 фев­ра­ля пре­ставил­ся ко Гос­по­ду. Гроб с те­лом кня­зя Ва­си­лия Все­во­ло­до­ви­ча от Вла­ди­ми­ра до Ярос­лав­ля про­во­жа­ли его дво­ю­род­ные бра­тья: Ро­стов­ский и Бе­ло­зер­ский кня­зья Бо­рис и Глеб Ва­силь­ко­ви­чи вме­сте со сво­ей ма­те­рью, а так­же сам ве­ли­кий князь Алек­сандр Нев­ский – столь ве­ли­ко бы­ло их ува­же­ние к мо­ло­до­му, но зре­ло­му ду­хом, безвре­мен­но по­чив­ше­му кня­зю. По­гре­бе­ние со­вер­шил епи­скоп Ро­стов­ский Ки­рилл в яро­слав­ском со­бор­ном хра­ме в честь Успе­ния Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы, на се­вер­ной сто­роне ко­то­ро­го был по­ло­жен гроб с те­лом кня­зя Ва­си­лия Яро­слав­ско­го.

По кон­чине стар­ше­го бра­та в 1249 го­ду Кон­стан­тин Все­во­ло­до­вич при­нял прав­ле­ние кня­же­ством. Он укре­пил гра­ни­цы сво­е­го вла­де­ния, стра­дав­шие от пос­то­ян­ных на­бе­гов ор­дын­цев. 3 июля 1257 го­да к Яро­слав­лю под­сту­пи­ло мон­го­ло-та­тар­ское пол­чи­ще. Князь Кон­стан­тин бес­страш­но вы­сту­пил про­тив пре­вос­хо­див­ших сил непри­я­те­ля с ма­ло­чис­лен­ной дру­жи­ной. Пе­рей­дя на дру­гую сто­ро­ну ре­ки Ко­то­рос­ли, он вы­шел на го­ру, где и про­изо­шла кро­ва­вая бит­ва с та­та­ра­ми. Несмот­ря на ге­ро­и­че­ское со­про­тив­ле­ние, рус­ские бы­ли раз­би­ты чис­лен­но пре­вос­хо­див­шим про­тив­ни­ком. Князь Кон­стан­тин ге­рой­ски пал вме­сте со сво­и­ми во­и­на­ми. Ярос­лавль был же­сто­ко ра­зо­рен. Го­ра, где по­гиб яро­слав­ский князь с дру­жи­ной, с тех пор ста­ла на­зы­вать­ся Ту­го­вой, как ме­сто ту­ги (ту­га – скорбь, тос­ка, го­ре). Те­ло бла­го­вер­но­го стра­даль­ца бы­ло по­гре­бе­но с че­стью в со­бор­ном Успен­ском хра­ме, у ме­ста упо­ко­е­ния его стар­ше­го бра­та Ва­си­лия.

В 1501 го­ду в Яро­слав­ле про­изо­шел по­жар, во вре­мя ко­то­ро­го сго­рел кремль и де­ре­вян­ный со­бор. Ко­гда на­ча­ли ко­пать рвы для за­клад­ки ос­но­ва­ния но­во­го хра­ма, то об­ре­ли два гро­ба с нетлен­ны­ми те­ла­ми. По над­пи­сям на ка­мен­ных пли­тах бы­ло опре­де­ле­но, что это бла­го­вер­ные кня­зья Ва­си­лий и Кон­стан­тин Ярос­лав­ские. По прось­бе на­ро­да епи­скоп Яро­слав­ский в при­сут­ствии мно­го­чис­лен­но­го ду­хо­вен­ства пе­ре­нес нетлен­ные мо­щи из крем­ля в де­ре­вян­ный храм во имя свя­тых стра­сто­тер­пцев Бо­ри­са и Гле­ба. Из­ве­стие об этом со­бы­тии до­шло до ве­ли­ко­го кня­зя Мос­ков­ско­го Иоан­на III, ко­то­рый по­слал из Моск­вы ис­кус­ных ка­мен­щи­ков для по­строй­ки со­бор­но­го хра­ма. Впо­след­ствии он сам при­был в Яро­славль на по­кло­не­ние свя­тым мо­щам сво­их пред­ков.

По­сле окон­ча­ния стро­и­тель­ства ка­фед­раль­но­го Успен­ско­го со­бо­ра свя­тые мо­щи кня­зей Ва­си­лия и Кон­стан­ти­на бы­ли вновь тор­же­ствен­но пе­ре­не­се­ны и пос­тав­ле­ны от­кры­то в пре­де­ле, освя­щен­ном в их честь, меж­ду стол­пов, с пра­вой сто­ро­ны, под древни­ми ро­до­вы­ми кня­же­ски­ми ико­на­ми. В 1744 го­ду во вре­мя боль­шо­го по­жа­ра в со­бо­ре свя­тые мо­щи об­го­ре­ли, по­сле че­го остан­ки их бы­ли зак­лю­че­ны в ков­че­ги и вновь по­ло­же­ны в Успен­ском хра­ме, но уже в осо­бо уст­ро­ен­ную гроб­ни­цу. В кня­же­ние Ва­си­лия Ива­но­ви­ча (1526–1533) мо­на­хом Па­хо­ми­ем бы­ло на­пи­са­но жи­тие Яро­слав­ских чу­до­твор­цев. Па­мять свя­тых бла­го­вер­ных кня­зей Ва­си­лия и Кон­стан­ти­на Яро­слав­ских со­вер­ша­ет­ся два­жды в год: 3/16 июля – в день бит­вы на го­ре Ту­го­вой, 8/21 июня – ко­гда бы­ли об­ре­те­ны их свя­тые мо­щи. В тот же день празд­ну­ет­ся па­мять Яро­слав­ской ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри, по пре­да­нию, при­не­сен­ной в Яро­славль бла­го­вер­ны­ми кня­зья­ми-бра­тья­ми и с тех пор на­хо­див­шей­ся в Успен­ском ка­фед­раль­ном со­бо­ре.

 

 

https://azbyka.ru/days/sv-vasilij-rjazanskij

КРАТКОЕ ЖИТИЕ СВЯТИТЕЛЯ ВАСИЛИЯ, ЕПИСКОПА РЯЗАНСКОГО

Свя­ти­тель Ва­си­лий I, Ря­зан­ский чу­до­тво­рец, упо­мя­нут в Лав­рен­тьев­ской ле­то­пи­си и в древ­нем спис­ке ря­зан­ских вла­дык чис­лит­ся чет­вер­тым. (Ва­си­лий II, † 1360, хи­ро­то­ни­сан в сан епи­ско­па в 1356 го­ду свя­ти­те­лем Алек­си­ем, мит­ро­по­ли­том Мос­ков­ским, † 1378). Древ­нее пре­да­ние свя­зы­ва­ет со свя­тым епи­ско­пом Ва­си­ли­ем пе­ре­не­се­ние в Ря­зань чу­до­твор­но­го об­ра­за Му­ром­ской ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри (све­де­ния 12 ап­ре­ля). Свя­ти­тель Ва­си­лий был сна­ча­ла епи­ско­пом Му­ром­ским. По на­ве­там ду­ха зло­бы го­ро­жане вос­ста­ли про­тив него, неспра­вед­ли­во об­ви­нив в по­ступ­ках, непо­до­ба­ю­щих ар­хи­пас­ты­рю. То­гда свя­ти­тель по­сле про­дол­жи­тель­ной мо­лит­вы вы­шел к ре­ке Оке, рас­про­стер на во­де свою епи­скоп­скую ман­тию и стал на нее, дер­жа в ру­ках об­раз Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы Му­ром­ской. Силь­ным вет­ром его по­нес­ло про­тив те­че­ния, и через несколь­ко ча­сов он до­плыл до Ря­за­ни, где был при­нят с по­че­том ря­зан­ским кня­зем и на­ро­дом.

Еще при жиз­ни свя­ти­те­ля Ва­си­лия счи­та­ли му­жем пра­вед­ным и бла­го­че­сти­вым. За­дол­го до то­го, как в на­ча­ле ХVII ве­ка бы­ли от­кры­ты его мо­щи, ря­зан­цы чти­ли его па­мять и на­зы­ва­ли «прис­ным сво­им за­ступ­ни­ком, в скор­бех и на­па­стех по­мощ­ни­ком». Ча­ще все­го об­ра­ща­ют­ся к нему от­прав­ля­ю­щи­е­ся в путь, осо­бен­но по во­дам, ве­руя, что он спа­са­ет в пу­ти: на су­ше – от на­па­сти, на во­дах – от по­топ­ле­ния.

Око­ло 1540 го­да бы­ла на­пи­са­на ино­ком Ераз­мом-Ер­мо­ла­ем «По­весть о Ва­си­лии, епи­ско­пе Ря­зан­ском и Му­ром­ском».

Об­ре­те­ние и пе­ре­не­се­ние свя­тых мо­щей свя­ти­те­ля Ва­си­лия, епи­ско­па Ря­зан­ско­го, бы­ло со­вер­ше­но Ря­зан­ским ар­хи­епи­ско­пом Фе­о­до­ри­том (1605–1617). В Смут­ное вре­мя Про­мыс­лу Бо­жию угод­но бы­ло про­сла­вить свя­ти­те­ля Ва­си­лия: 10 июня 1609 го­да со­сто­я­лось от­кры­тие его свя­тых мо­щей и пе­ре­не­се­ние их в Успен­ский (впо­след­ствии Рож­де­ствен­ский) со­бор в Крем­ле Пе­ре­я­с­ла­ва Ря­зан­ско­го, ко­то­рый со вре­ме­ни епи­ско­па Ря­зан­ско­го Ио­ны II (1522–1547) был ка­фед­раль­ным. Мо­щи свя­ти­те­ля Ва­си­лия бы­ли по­ло­же­ны под спу­дом на ле­вом кли­ро­се, под­ле ико­но­ста­са. То­гда же бы­ли со­став­ле­ны тро­парь и кондак свя­ти­те­лю. С это­го вре­ме­ни имя свя­ти­те­ля Ва­си­лия «по­ми­на­ет­ся во всех церк­вах Ря­зан­ской епар­хии». К нему при­бе­га­ют как к «прис­но­му за­ступ­ни­ку сво­е­му, в скор­би и на­па­сти по­мощ­ни­ку». При ар­хи­епи­ско­пе Мо­и­сее (1638–1651), в 1638 го­ду над мо­ща­ми свя­ти­те­ля Ва­си­лия бы­ла устро­е­на ка­мен­ная гроб­ни­ца, а над ней по­ме­щен му­ром­ский об­раз Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы – «Мо­ле­ние Ва­си­лия». Из­вест­но, что в это вре­мя в ря­зан­ских хра­мах со­вер­ша­лись мо­леб­ны свя­ти­те­лю Ва­си­лию. 10 июня 1645 го­да при ар­хи­епи­ско­пе Мо­и­сее впер­вые тор­же­ствен­но празд­но­ва­лось пе­ре­не­се­ние мо­щей свя­ти­те­ля. Осо­бен­но усерд­ным по­чи­та­те­лем ря­зан­ско­го рер­во­свя­ти­те­ля счи­та­ет­ся ар­хи­епи­скоп Ми­са­ил (1651–1655). По его по­ве­ле­нию в 1653 го­ду бы­ла сде­ла­на над­пись на боль­шой се­реб­ря­ной во­до­свят­ной ча­ше: «Сия ча­ша в Пе­ре­я­с­лав Ря­зан­ский, в со­бор­ную цер­ковь Успе­ния и свя­тых стра­сто­терп­цев Бо­ри­са и Гле­ба, и иже во свя­тых от­ца на­ше­го Ва­си­лия, епи­ско­па Ря­зан­ско­го, чу­до­твор­ца». В 1655 го­ду свя­ти­тель Ва­си­лий был изо­бра­жен на се­реб­ря­ном кре­сте вме­сте со свя­тым Иоан­ном Пред­те­чей и свя­ти­те­лем Ионой, мит­ро­по­ли­том Мос­ков­ским. В 1712 го­ду при мит­ро­по­ли­те Сте­фане Явор­ском над ме­стом пер­во­на­чаль­но­го по­гре­бе­ния свя­ти­те­ля Ва­си­лия, у Бо­ри­со­глеб­ской церк­ви, бы­ла устро­е­на ка­мен­ная ча­сов­ня усер­ди­ем подъ­яче­го Ни­ки­ты Ал­ту­хо­ва. В 1722–1723 го­дах при им­пе­ра­то­ре Пет­ре I со­сто­я­лось фор­маль­ное рас­сле­до­ва­ние о свя­ти­те­ле, по­сле ко­то­ро­го свя­ти­тель Ва­си­лий был изо­бра­жен на иконе вме­сте с дру­ги­ми рус­ски­ми свя­ты­ми. Мит­ро­по­лит Нов­го­род­ский Ди­мит­рий (Се­че­нов) в быт­ность епи­ско­пом Ря­зан­ским (1752–1757) со­ста­вил служ­бу свя­ти­те­лю Ва­си­лию, «взяв­ши во вни­ма­ние преж­де на­пи­сан­ные тро­парь, кондак и ка­нон». При нем же над мо­ща­ми свя­ти­те­ля Ва­си­лия бы­ла сде­ла­на но­вая гроб­ни­ца на­по­до­бие ра­ки с ико­ной свя­ти­те­ля. В 1782 го­ду ра­ка над мо­ща­ми свя­ти­те­ля Ва­си­лия бы­ла ве­ли­ко­леп­но укра­ше­на ар­хи­епи­ско­пом Ря­зан­ским и За­рай­ским Си­мо­ном (Ла­го­вым) (1778–1804). В 1810 го­ду при ар­хи­епи­ско­пе Ря­зан­ском и За­рай­ском Фе­о­фи­лак­те (Ру­са­но­ве) по­сле­до­вал Указ Свя­тей­ше­го Си­но­да о празд­но­ва­нии свя­ти­те­лю Ва­си­лию в Неде­лю Всех свя­тых. 4 ок­тяб­ря 1836 го­да был тор­же­ствен­но от­крыт но­вый па­мят­ник на ме­сте об­ре­те­ния мо­щей свя­ти­те­ля Ва­си­лия, воз­двиг­ну­тый усер­ди­ем кти­то­ра Бо­ри­со­глеб­ской церк­ви Си­мео­на Па­но­ва. В 1871 го­ду ар­хи­епи­скоп Алек­сий (Ржа­ни­цын, 1867–1876) пер­вый раз от­слу­жил Бо­же­ствен­ную ли­тур­гию в Бо­ри­со­глеб­ской церк­ви в день па­мя­ти свя­ти­те­ля Ва­си­лия, 3 июля. При ар­хи­епи­ско­пе Пал­ла­дии (Ра­е­ве, 1876–1882) Ука­зом Свя­тей­ше­го Си­но­да 1881 го­да утвер­жде­ны дни празд­но­ва­ния па­мя­ти свя­ти­те­ля Ва­си­лия: 3 июля – в день бла­жен­ной кон­чи­ны и 10 июня – в день пе­ре­не­се­ния его свя­тых мо­щей. В на­сто­я­щее вре­мя свя­ти­тель Ва­си­лий осо­бен­но по­чи­та­ет­ся на Ря­зан­ской зем­ле. В каж­дом хра­ме Ря­зан­ской епар­хии име­ет­ся его ико­на, а в боль­шин­стве хра­мов, кро­ме то­го, – на­стен­ное изо­бра­же­ние свя­ти­те­ля, плы­ву­ще­го по во­де на ман­тии с Му­ром­ской ико­ной Бо­го­ма­те­ри в ру­ках. В ка­фед­раль­ном со­бо­ре каж­дую сре­ду ве­че­ром ему со­вер­ша­ет­ся ака­фист­ное пе­ние.

ПОЛНОЕ ЖИТИЕ СВЯТИТЕЛЯ ВАСИЛИЯ, ЕПИСКОПА РЯЗАНСКОГО

Угод­ник Бо­жий, свя­ти­тель Ва­си­лий, епи­скоп Ря­зан­ский жил во вто­рой по­ло­вине три­на­дца­то­го ве­ка. О про­ис­хож­де­нии его, – от ко­го и где ро­дил­ся, – ни­ка­ких сви­де­тельств не со­хра­ни­лось. Но со­хра­ни­лись в пес­но­пе­ни­ях цер­ков­ных ука­за­ния на то, что свя­ти­тель Ва­си­лий с мла­ден­че­ских лет был освя­щен­ным ра­бом Гос­под­ним, что с юно­ше­ско­го воз­рас­та он усо­вер­шен­ство­вал се­бя и нрав­ствен­но и ду­хов­но, по­беж­дая стра­хом Бо­жи­им в се­бе гре­хов­ное и на­саж­дая в ду­ше и серд­це сво­ем все свя­тое.

Пер­вые по­дви­ги бла­го­че­стия сво­е­го на­чал он в Му­ро­ме. Там он при­нял на се­бя свя­той об­раз мо­на­ше­ский, и, ко­гда Про­мыс­лу Бо­жию угод­но бы­ло по­ста­вить его свя­ти­те­лем паст­вы Му­ро­мо-Ря­зан­ской, он си­ял уже ве­ли­ки­ми по­дви­гам воз­дер­жа­ния, кро­то­сти и сми­ре­ния. Об из­бра­нии св. Ва­си­лия в сан епи­ско­па в жи­тии его го­во­рит­ся так: «По за­пу­сте­нии гра­да Му­ро­ма от невер­ных лю­дей при­был из Ки­е­ва в Му­ром бла­го­вер­ный князь Ге­ор­гий Яро­сла­вич. Сей князь об­но­вил та­мош­нюю цер­ковь Бла­го­ве­ще­ния и вто­рой храм св. стра­сто­терп­цев Бо­ри­са и Гле­ба и по­ста­вил в церк­ви их, по-преж­не­му, епи­ско­па, име­нем Ва­си­лия, му­жа пра­вед­на и бла­го­че­сти­ва».

При­няв на се­бя вы­со­кий сан ар­хи­ерей­ства, свя­ти­тель Ва­си­лий со всей рев­но­стью ис­тин­но­го пас­ты­ря Церк­ви Хри­сто­вой на­чал тру­дить­ся в устро­е­нии сво­ей паст­вы: рас­се­ян­ных вар­вар­ским на­ше­стви­ем со­би­рал во еди­но ста­до, из­не­мо­га­ю­щих укреп­лял ве­рой, со­кру­шен­ных уте­шал твер­дой на­деж­дой на ми­лость Бо­жию, за­блуд­ших воз­вра­щал на путь пра­вый. В та­ких вы­со­ких по­дви­гах доб­ро­де­те­ли свя­ти­тель Ва­си­лий по­ка­зал се­бя пас­ты­рем доб­рым, муд­рым и неусып­ным, ми­ло­сти­вым и люб­ве­обиль­ным, незло­би­вым и сми­рен­ным, непо­ко­ле­би­мым стол­пом чи­сто­ты и це­ло­муд­рия, – при­ме­ром сво­е­му ста­ду в мо­лит­вах, и по­ще­ни­ях, и в по­дви­гах свя­то­оте­че­ских.

Та­кие вы­со­кие по­дви­ги и доб­ро­де­те­ли свя­ти­те­ля невы­но­си­мы ста­ли вра­гу все­го доб­ро­го – диа­во­лу. Он упо­треб­ля­ет все свои са­та­нин­ские хит­ро­сти, чтобы воз­бу­дить в лег­ко­мыс­лен­ном му­ром­ском на­ро­де по­до­зре­ние в чи­сто­те и це­ло­муд­рии жиз­ни свя­ти­те­ля Бо­жия. Он при­ни­ма­ет на се­бя вид блуд­ной де­ви­цы, ча­сто вхо­дит и вы­хо­дит из жи­ли­ща свя­ти­тель­ско­го, по­ка­зы­ва­ет­ся на­ро­ду из свя­ти­тель­ско­го ок­на и, по-ви­ди­мо­му, успе­ва­ет в сво­их коз­нях. Од­на­жды бо­яре и на­род со­бра­лись к свя­ти­те­лю Ва­си­лию в ве­чер­нюю по­ру и ви­дят де­ви­цу, бе­гу­щую вверх по сту­пе­ням к свя­ти­те­лю, в ру­ках у нее са­по­ги. Так сде­лал диа­вол. На­род, уви­дев это, возо­пил: «О, епи­ско­пе, недо­стой­но те­бе име­ти дев в хра­мине сво­ей на ло­же». На­прас­но свя­ти­тель Ва­си­лий уве­рял на­род: «Непо­ви­нен я де­лу се­му блуд­но­му, еже вы ре­че­те ми». На­род в са­мо­заб­ве­нии при­сту­пил к са­мо­су­ду над угод­ни­ком Бо­жи­им: не убо­ял­ся свя­ти­тель­ства его, не усты­дил­ся бла­го­ле­пия чест­ных се­дин его, обо­лгал, по­ру­гал­ся над ним и по­ло­жил из­гнать свя­ти­те­ля из Му­ро­ма. На­шлись да­же и та­кие, ко­то­рые в неистов­стве сво­ем кри­ча­ли: «За сие де­ло убьем его!» То­гда свя­ти­тель Ва­си­лий на­чал про­сить: «От­цы и бра­тия! Дай­те мне немно­го вре­ме­ни, до тре­тье­го ча­са дня». На­род, по­ра­жен­ный кро­то­стью свя­ти­те­ля, со­гла­сил­ся и разо­шел­ся по до­мам. Невин­ный пра­вед­ник всю ночь мо­лил­ся со сле­за­ми в со­бор­ном хра­ме Бо­ри­са и Гле­ба; со­вер­шил все­нощ­ную и утром – ли­тур­гию. За­тем от­пел мо­ле­бен пред чти­мой им ико­ной Бо­го­ма­те­ри в хра­ме Бла­го­ве­ще­ния, взял эту ико­ну с со­бой и, пре­дав се­бя во­ле Бо­жи­ей, с на­деж­дой на Бо­жию Ма­терь, по­шел к ре­ке Оке, чтобы на­все­гда оста­вить Му­ром. На­род при­го­то­вил ему лод­ку. Но свя­ти­тель Ва­си­лий снял с се­бя ман­тию, разо­стлал ее по во­де, взо­шел на нее с об­ра­зом Бо­го­ма­те­ри и, чу­дес­но несо­мый си­лой Бо­жи­ей, как бур­ным вет­ром, быст­ро по­плыл по ре­ке про­тив те­че­ния ее во­ды. Ман­тия сде­ла­лась для него лег­ким ко­раб­лем, Про­мыш­ле­ние Бо­жие и за­ступ­ле­ние Бо­го­ма­те­ри – кор­ми­лом. По­ра­жен­ные чу­дом, му­ром­цы, все, от ста­ра до ма­ла, возо­пи­ли со сле­за­ми: «О свя­тый Вла­ды­ко Ва­си­лий! Про­сти нас, греш­ных ра­бов сво­их; со­гре­ши­хом пред то­бою, от­че, свя­тый Вла­ды­ко, не за­бу­ди нас, ра­бов тво­их». Но свя­ти­тель Ва­си­лий был взят от глаз му­ром­цев «в мгно­ве­ние ока». Так оправ­дал Бог невин­ность пра­вед­ни­ка Сво­е­го пред на­ро­дом. Так по­сра­мил Он коз­ни диа­во­ла, ис­кав­ше­го по­ги­бе­ли на­ро­да.

По­сле обед­ни, в 3-м ча­су дня, свя­ти­тель Ва­си­лий оста­вил Му­ром, а в 9-м ча­су то­го же дня (к ве­черне) при­не­сен был в Ря­зань (ста­рую), рас­сто­я­ни­ем бо­лее двух­сот по­прищ от Му­ро­ма. Див­ный Про­мысл Бо­жий чу­дес­ным об­ра­зом из­ве­стил жи­те­лей Ря­за­ни о при­бли­же­нии к их го­ро­ду свя­ти­те­ля Ва­си­лия. Пре­да­ние го­во­рит, что жи­те­ли Ря­за­ни пред са­мым при­бы­ти­ем свя­ти­те­ля со­бра­лись в храм к ве­чер­не­му бо­го­слу­же­нию, но диа­кон в об­ла­че­нии, вы­шед­ший на­чи­нать служ­бу, при всех уси­ли­ях не мог про­из­не­сти обыч­но­го на­ча­ла. На­род смот­рел на это с изум­ле­ни­ем. На­ко­нец диа­кон, как бы раз­ре­шен­ный от уз, свя­зы­вав­ших его уста, неволь­но про­воз­гла­сил: «Не мо­гу на­чи­нать, Вла­ды­ко при­был, Вла­ды­ку встре­чай­те!» И весь со­бор пас­ты­рей со свя­ты­ми кре­ста­ми, князь с бо­яра­ми и на­ро­дом по­спе­ши­ли вый­ти на бе­рег Оки в сре­те­ние бо­го­яв­лен­но­му свя­ти­те­лю и, ви­дя его плы­ву­щим на ман­тии с Пре­чи­стым Об­ра­зом Бо­го­ма­те­ри, с ве­ли­кой ра­до­стью при­ня­ли к се­бе.

Но недол­го про­дол­жа­лась ра­дость свя­ти­те­ля Ва­си­лия и его паст­вы. То бы­ло вре­мя скор­бей, а не ра­до­сти. Во вре­мя од­но­го опу­сто­ши­тель­но­го на­бе­га вар­ва­ров Ря­зань со все­ми хра­ма­ми бы­ла раз­ру­ше­на, а свя­ти­те­лю Ва­си­лию Про­мысл Бо­жий на­зна­чил дру­гое ме­сто при­ста­ни­ща и упо­ко­е­ния – это ны­неш­няя Ря­зань. Пре­да­ние го­во­рит, что свт. Ва­си­лий и сю­да при­плыл по Оке и Тру­бе­жу на сво­ей чу­до­дей­ствен­ной ман­тии с тем же Му­ром­ским об­ра­зом Бо­жи­ей Ма­те­ри к церкве Бо­ри­са и Гле­ба. Здесь ос­но­вал но­вую епи­ско­пию, и цер­ковь Бо­ри­са и Гле­ба с то­го вре­ме­ни ста­ла со­бо­ром.

Пас­тыр­ское слу­же­ние свя­ти­те­ля Ва­си­лия про­дол­жа­лось толь­ко де­сять лет. Пе­ре­не­сен­ные им огор­че­ния, тру­ды и за­бо­ты, скор­би и пе­ча­ли при ви­де страж­ду­щей под игом та­тар паст­вы со­кра­ти­ли мно­го­труд­ную жизнь свя­ти­те­ля, и 3 июля (ст. стиль) 1295 го­да свя­ти­тель Ва­си­лий пе­ре­се­лил­ся в веч­ные оби­те­ли. Свя­тое те­ло его бы­ло по­гре­бе­но в Бо­ри­со-Глеб­ском со­бо­ре.

Не без бла­гих це­лей Про­мыс­ла Бо­жия со­вер­ша­лось пе­ре­се­ле­ние свя­ти­те­ля Ва­си­лия из од­но­го ме­ста в дру­гое. Му­ром­цев оно вра­зу­ми­ло, от­крыв им коз­ни диа­во­ла, а жи­те­лей Ря­за­ни и Пе­ре­я­с­лав­ля Ря­зан­ско­го – од­них уте­ши­ло и под­кре­пи­ло в са­мое скорб­ное для них вре­мя, дру­гим – да­ло при­мер ве­ры и тер­пе­ния.

Для под­креп­ле­ния же и уте­ше­ния ве­ру­ю­щих в страш­ное вре­мя для на­ше­го Оте­че­ства, вре­мя са­мо­зван­цев и поль­ско­го на­ше­ствия, Про­мыс­лу Бо­жию угод­но бы­ло про­сла­вить угод­ни­ка Сво­е­го нетле­ни­ем мо­щей его, бо­лее трех­сот лет по­чи­вав­ших в зем­ле. Свя­тые мо­щи свя­ти­те­ля Ва­си­лия бы­ли от­кры­ты ар­хи­епи­ско­пом Ря­зан­ским Фе­о­до­ри­том и с по­до­ба­ю­щей че­стью пе­ре­не­се­ны в Успен­ский (ныне Хри­сто­рож­де­ствен­ский) со­бор. Это про­изо­шло 10 июня 1609 го­да. По при­чине Смут­но­го вре­ме­ни они бы­ли по­ло­же­ны под спу­дом, на ле­вом кли­ро­се.

В 1636 го­ду над мо­ща­ми свя­ти­те­ля бы­ла устро­е­на ка­мен­ная гроб­ни­ца, и над нею по­став­ле­на ико­на Бо­жи­ей Ма­те­ри «Мо­ле­ние Ва­си­лия». В 1753 го­ду эта гроб­ни­ца бы­ла пе­ре­де­ла­на на­по­до­бие ра­ки с об­ра­зом свт. Ва­си­лия, а в 1783 го­ду укра­ше­на прео­свя­щен­ным Си­мо­ном.

На ме­сте об­ре­те­ния св. мо­щей свт. Ва­си­лия, у Бо­ри­со-Глеб­ско­го со­бо­ра, в 1712 го­ду вме­сто древ­ней по­лот­ня­ной па­лат­ки бы­ла устро­е­на ка­мен­ная, а в 1834 го­ду кти­то­ром Бо­ри­со-Глеб­ско­го со­бо­ра Се­ме­ном Па­но­вым – «по тай­но­му вну­ше­нию ему свы­ше» – воз­двиг­нут чу­гун­ный па­мят­ник.

Па­мять его празд­ну­ет­ся Цер­ко­вью 10 июня и 3 июля (день кон­чи­ны – 1295 г.). 10 июня 1609 го­да в Ря­за­ни бы­ли об­ре­те­ны и пе­ре­не­се­ны в ка­фед­раль­ный Успен­ский со­бор свя­тые мо­щи епи­ско­па Ва­си­лия.

 

 

https://azbyka.ru/days/saint/4732/2241/group

ПРЕПОДОБНЫЕ ИОАНН И ЛОНГИН ЯРЕНГСКИЕ

Пре­по­доб­ные Иоанн и Лон­гин Яренг­ские жи­ли в XVI ве­ке. Они бы­ли ино­ка­ми Со­ло­вец­ко­го Спа­со-Пре­об­ра­жен­ско­го мо­на­сты­ря в то вре­мя, ко­гда игу­ме­ном оби­те­ли был свя­той Филипп (впо­след­ствии мит­ро­по­лит Мос­ков­ский). Под ру­ко­вод­ством свя­то­го Филип­па пре­по­доб­ные Иоанн и Лон­гин со­вер­ша­ли по­двиг стро­го­го по­ста и мо­лит­вы, во всем ис­пол­ня­ли во­лю игу­ме­на и по­сте­пен­но воз­рас­та­ли в ду­хов­ной жиз­ни.

В 1561 го­ду пре­по­доб­ные Иоанн и Лон­гин от­пра­ви­лись по мо­на­стыр­ским де­лам в Твер­скую зем­лю. На об­рат­ном пу­ти на Бе­лом мо­ре их за­стиг­ла бу­ря, суд­но бы­ло раз­би­то, и свя­тые Иоанн и Лон­гин уто­ну­ли. Через неко­то­рое вре­мя те­ла свя­тых бы­ли об­ре­те­ны нетлен­ны­ми в 120 вер­стах от оби­те­ли, в устье ре­ки Сос­нов­ки, и бы­ли по­ло­же­ны в ча­совне во имя свя­ти­те­ля и чу­до­твор­ца Ни­ко­лая в с. Ярен­ге. Вско­ре чу­дес­ные зна­ме­ния под­твер­ди­ли свя­тость пре­по­доб­ных Иоан­на и Лон­ги­на, у чест­ных мо­щей ко­то­рых боль­ные по­лу­ча­ли ис­це­ле­ния. Со вре­ме­нем на ме­сте по­гре­бе­ния свя­тых ино­ков воз­ник мо­на­стырь.

В 1625 го­ду инок Яренг­ской оби­те­ли Илия Те­лов со­об­щил свя­тей­ше­му пат­ри­ар­ху Фила­ре­ту о чу­де­сах, про­ис­хо­див­ших у гроб­ни­цы свя­тых Иоан­на и Лон­ги­на. Сви­де­тель­ства о чу­дес­ных ис­це­ле­ни­ях бы­ли тща­тель­но ис­сле­до­ва­ны и под­твер­жде­ны. 2 июля 1638 го­да свя­тые мо­щи бы­ли пе­ре­не­се­ны в но­во­со­ору­жен­ный храм оби­те­ли. В честь это­го со­бы­тия па­мять свя­тым Иоан­ну и Лон­ги­ну Яренг­ским бы­ла уста­нов­ле­на 3 июля.

 

 

https://azbyka.ru/days/sv-ioann-moskovskij

ЖИТИЕ

КРАТКОЕ ЖИТИЕ БЛАЖЕННОГО ИОАННА МОСКОВСКОГО

Ро­дил­ся в пер­вой по­ло­вине XVI ве­ка в Во­ло­год­ской зем­ле и в мо­ло­до­сти тру­дил­ся на соле­вар­нях. Юрод­ство­вать на­чал, пе­ре­се­лив­шись в Ро­стов. Но­сил тя­же­лые вери­ги и на го­ло­ве же­лез­ный кол­пак, за ко­то­рый и по­лу­чил свое про­зви­ще. Око­ло 1580 г. по­се­тил бла­жен­но­го Ири­нар­ха, за­твор­ни­ка Ро­стов­ско­го (1616 г.; па­мять 13/26 ян­ва­ря) и пред­ска­зал ему на­ше­ствие по­ля­ков и их по­ра­же­ние.

По­след­ние го­ды жиз­ни про­вел в Москве, где да­же в са­мые же­сто­кие мо­ро­зы хо­дил по­чти об­на­жен­ным, не сни­мая с се­бя же­лез­ных ве­риг. Он без­бо­яз­нен­но го­во­рил прав­ду вся­ко­му, ча­сто об­ра­ща­ясь с об­ли­чи­тель­ным сло­вом к силь­ным ми­ра се­го, не ща­дя и ца­рей. Пе­ред са­мой смер­тью у бла­жен­но­го от­крыл­ся дар ис­це­ле­ний.

Так, од­на­жды на пу­ти из хра­ма ис­це­лил не вла­дев­ше­го но­гой че­ло­ве­ка: бла­жен­ный как бы неча­ян­но на­сту­пил на но­гу, и она ста­ла здо­ро­ва.

Пред­ска­зал свою кон­чи­ну, ис­про­сив у на­сто­я­те­ля По­кров­ско­го со­бо­ра ме­сто для сво­е­го по­гре­бе­ния. Скон­чал­ся 3 июля 1589 г. и был по­гре­бен в По­кров­ском со­бо­ре на Крас­ной пло­ща­ди. Во вре­мя его по­гре­бе­ния ис­це­лил­ся че­ло­век, два­дцать лет стра­дав­ший глаз­ной бо­лез­нью. Нетлен­ные мо­щи бла­жен­но­го Иоан­на об­ре­те­ны в 1672 г.

ПОЛНОЕ ЖИТИЕ БЛАЖЕННОГО ИОАННА МОСКОВСКОГО

Бла­жен­ный Иоанн ро­дил­ся в кон­це XV – в пер­вой по­ло­вине ХVI ве­ка. Он из­ве­стен по­дви­га­ми бла­го­че­стия в эпо­ху, пред­ше­ство­вав­шую вре­ме­ни смут­но­му и опас­но­му для Рус­ской зем­ли. Бла­жен­ный был уро­жен­цем Во­ло­год­ской зем­ли. В мо­ло­до­сти он тру­дил­ся на соле­ва­рен­ных за­во­дах, за что его впо­след­ствии на­зы­ва­ли «Во­до­нос­цем». От­сю­да он ушел в Ро­стов, где на­чал ред­кий по­двиг юрод­ства. На го­ло­ве он стал но­сить же­лез­ный кол­пак, из-за че­го его про­зва­ли «Боль­шим кол­па­ком». Так­же он но­сил на паль­цах тес­ные же­лез­ные коль­ца, а на те­ле – тя­же­лые вери­ги из кре­стов. Пи­тал­ся свя­той по­движ­ник хле­бом и во­дой один раз в день. Ча­сто бы­ва­ло так, что бла­жен­ный Иоанн вы­хо­дил на ули­цу, на на­род, по­ла­гал на зем­лю кол­пак и, стоя на нем, по­дол­гу смот­рел на солн­це и мо­лил­ся. Про­хо­жие сме­я­лись над ним и оскорб­ля­ли его, но свя­той с кро­то­стью и тер­пе­ни­ем пе­ре­но­сил на­смеш­ки.

В Ро­сто­ве он был зна­ком с пре­по­доб­ным Ири­нар­хом, за­твор­ни­ком Ро­стов­ским († 1616; па­мять 13/26 ян­ва­ря). По­се­тив его од­на­жды в Ро­сто­ве (ок. 1580 г.), свя­той Иоанн про­ро­че­ски пред­ска­зал ему на­ше­ствие по­ля­ков: «Даст те­бе Бог по­учать лю­дей от во­сто­ка до за­па­да, на­пол­нять зем­лю уче­ни­ка­ми, от­во­дить лю­дей от пьян­ства. За без­за­кон­ное же пьян­ство и раз­врат Гос­подь Бог на­шлет на Рус­скую зем­лю ино­пле­мен­ных... Но их Свя­тая Тро­и­ца Сво­ею си­лою про­го­нит».

По­след­ние го­ды сво­ей жиз­ни бла­жен­ный Иоанн про­вел в Москве. Хо­дил он с рас­пу­щен­ны­ми во­ло­са­ми, по­чти об­на­жен­ный, да­же и в же­сто­кие мо­ро­зы. Его по­ве­де­ние бы­ло вы­зо­вом мир­ско­му са­мо­до­воль­ству, по­ступ­ки и по­рой за­га­доч­ные сло­ва на­ме­ка­ли на скры­тую по­все­днев­ную жизнь. Бла­жен­ный Иоанн ча­сто об­ра­щал­ся с от­кро­вен­ным или об­ли­чи­тель­ным сло­вом к силь­ным ми­ра се­го, его зна­ли да­же и ца­ри, тер­пя от него то, что не вы­нес­ли бы от дру­го­го. Так, ца­рю Бо­ри­су Го­ду­но­ву ча­сто он го­во­рил сло­ва: «Ум­ная го­ло­ва, раз­би­рай Бо­жьи де­ла. Бог дол­го ждет, да боль­но бьет».

Св. Иоанн сам пред­ска­зал свою кон­чи­ну, ис­про­сив у про­то­и­е­рея Ди­мит­рия, на­сто­яте­ля хра­ма По­кро­ва Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы на Рву, впо­след­ствии на­зван­но­го со­бо­ром Ва­си­лия Бла­жен­но­го, ме­сто сво­е­го упо­ко­е­ния.

В на­род­ной па­мя­ти оста­лись со­бы­тия, пред­ше­ство­вав­шие кон­чине свя­то­го. По пу­ти из хра­ма бла­жен­ный ис­це­лил че­ло­ве­ка, не вла­дев­ше­го но­гой: как бы неча­ян­но свя­той на­сту­пил на нее, и но­га ста­ла здо­ро­ва. За­тем он по­шел в ба­ню и там, впер­вые сняв вери­ги, три­жды об­лил­ся во­дой, го­то­вясь к по­гре­бе­нию. Свя­той за­по­ве­дал со­вер­шить по­гре­бе­ние не ра­нее тре­тье­го дня. За­тем он лег на лав­ку, про­сил у всех про­ще­ния и за­ве­щал от­не­сти свое те­ло к гро­бу бла­жен­но­го Ва­си­лия в По­кров­ский храм. С эти­ми сло­ва­ми бла­жен­ный Иоанн мир­но пре­ста­вил­ся к Бо­гу 3 июля 1589 (1590) го­да.

О по­дви­гах его зна­ли мно­гие совре­мен­ни­ки. По ука­зу ца­ря Фе­о­до­ра Иоан­но­ви­ча бы­ло со­вер­ше­но тор­же­ствен­ное по­гре­бе­ние бла­жен­но­го Иоан­на. Од­на­ко са­мо по­гре­бе­ние со­вер­ша­лось не в ука­зан­ный бла­жен­ным день, а рань­ше. Гос­подь по­пустил в на­ка­за­ние за неис­пол­не­ние за­ве­та Сво­е­го угод­ни­ка во вре­мя бо­го­слу­же­ния слу­чить­ся силь­ной гро­зе с мол­ни­я­ми, так что в По­кров­ском хра­ме опа­ли­лись неко­то­рые ико­ны и да­же по­стра­да­ли несколь­ко кли­ри­ков и ми­рян. Во вре­мя по­гре­бе­ния и позд­нее мно­гие бо­ля­щие по­лу­ча­ли ис­це­ле­ние по мо­лит­вам бла­жен­но­го Иоан­на. Бла­жен­ный Иоанн яв­лял­ся и боль­ным, на­хо­див­шим­ся да­ле­ко от Моск­вы, и они вы­здо­рав­ли­ва­ли.

Вско­ре по­сле бла­жен­ной кон­чи­ны свя­то­го Иоан­на, Мос­ков­ско­го чу­до­твор­ца, бы­ли со­став­ле­ны жи­тие и служ­ба. Мо­щи свя­то­го бы­ли об­ре­те­ны нетлен­ны­ми 12 июня 1672 го­да и по­гре­бе­ны под спу­дом в при­де­ле Рож­де­ства Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы в По­кров­ском со­бо­ре. А 17 ян­ва­ря 1916 го­да этот при­дел был пе­ре­име­но­ван во имя бла­жен­но­го Иоан­на, Хри­ста ра­ди юро­ди­во­го, Мос­ков­ско­го чу­до­твор­ца. Па­мять свя­то­го со­вер­ша­ет­ся в день его бла­жен­ной кон­чи­ны – 3/16 июля и в день об­ре­те­ния его нетлен­ных мо­щей – 12/25 июня.

 

 

https://azbyka.ru/days/sv-nikodim-kozheezerskij

ЖИТИЕ

КРАТКОЕ ЖИТИЕ ПРЕПОДОБНОГО НИКОДИМА КОЖЕЕЗЕРСКОГО

Пре­по­доб­ный Ни­ко­дим Ко­же­е­зер­ский, в ми­ру Ни­ки­та, ро­дил­ся в се­ле Ивань­ко­ве близ Ро­сто­ва в се­мье кре­стья­ни­на. Еще в мо­ло­до­сти, ра­бо­тая с от­цом в по­ле, он услы­шал сло­ва: «Ни­ко­дим! Ни­ко­дим!», пред­ве­щав­шие ему бу­ду­щее ино­че­ство.

По­сле смер­ти ро­ди­те­лей он вы­учил­ся куз­неч­но­му ма­стер­ству в Яро­слав­ле и при­шел в Моск­ву. Как-то, про­хо­дя Ку­лиш­ки, Ни­ки­та оста­но­вил­ся у хи­жи­ны юро­ди­во­го Илии, ко­то­рый, уви­дев его, за­кри­чал: «Ху­зьюг­ский пу­стын­ник при­шел». Эти сло­ва силь­но по­ра­зи­ли Ни­ки­ту, и он при­нял их как при­зва­ние к мо­на­ше­ской жиз­ни; про­дав что имел, он при­шел к ар­хи­манд­ри­ту Чу­до­ва мо­на­сты­ря Па­ф­ну­тию, про­ся при­нять его в чис­ло бра­тии.

В том мо­на­сты­ре он при­нял по­стриг с име­нем Ни­ко­дим. Один­на­дцать лет пре­по­доб­ный был при­ме­ром для бра­тии мо­на­сты­ря в сми­ре­нии, по­слу­ша­нии, нес­тя­жа­тель­стве и бра­то­лю­бии. В 1602 го­ду игу­мен мо­на­сты­ря Па­ф­ну­тий был по­став­лен мит­ро­по­ли­том Сар­ским и взял с со­бой Ни­ко­ди­ма. Но угод­ник Бо­жий ис­кал жиз­ни уеди­нен­ной и по­движ­ни­че­ской. Спу­стя год пре­по­доб­ный по бла­го­сло­ве­нию вла­ды­ки от­пра­вил­ся на се­вер и по­сту­пил сна­ча­ла в об­ще­жи­тель­ную Ко­же­е­зер­скую оби­тель, в ко­то­рой про­жил пол­то­ра го­да.

Же­ла­ние без­мол­вия при­ве­ло его на реч­ку Ху­зью­гу в 5 вер­стах от Ко­же­е­зер­ско­го мо­на­сты­ря. Там он по­ста­вил се­бе в лес­ной ча­ще неболь­шую кел­лию и про­жил в ней без­вы­ход­но 35 лет, под­ра­жая пре­по­доб­но­му Пав­лу Фивей­ско­му. В пол­ной ти­шине, вда­ли от ми­ра, со­вер­шал свя­той стро­гое мо­лит­вен­ное пра­ви­ло за мир. Он де­лил­ся с бра­ти­ей оби­те­ли пло­да­ми сво­их тру­дов, так же как и ры­бой, ко­то­рую лю­бил ло­вить на удоч­ку. Ди­кие оле­ни без тре­во­ги хо­ди­ли и кор­ми­лись око­ло пу­стын­ни­ка. Ночь пре­по­доб­ный Ни­ко­дим про­во­дил в мо­лит­ве и толь­ко из­ред­ка поз­во­лял се­бе дре­мать си­дя. Су­ро­вы­ми по­дви­га­ми он до­стиг вы­со­ких ду­хов­ных да­ро­ва­ний, стя­жал дар слез и непре­рыв­ной мо­лит­вы. Бог на­гра­дил его бла­го­дат­ной про­зор­ли­во­стью и си­лой ис­це­ле­ния бо­лез­ней.

Од­на­жды свя­то­му Ни­ко­ди­му яви­лись два све­то­нос­ных му­жа: свя­ти­тель Алек­сий, мит­ро­по­лит Мос­ков­ский, и пре­по­доб­ный Ди­о­ни­сий, ар­хи­манд­рит Свя­то-Тро­иц­кой Сер­ги­е­вой Лав­ры, в Ан­гель­ских одеж­дах. Они воз­ве­сти­ли пре­по­доб­но­му о вре­ме­ни его от­ше­ствия ко Гос­по­ду, ко­то­рое и со­вер­ши­лось через 40 дней, 3 июля 1640 го­да. Мо­щи пре­по­доб­но­го Ни­ко­ди­ма по­ко­и­лись под спу­дом в Бо­го­яв­лен­ской церк­ви Ко­же­е­зер­ской оби­те­ли. Жи­тие свя­то­го на­пи­сал его уче­ник иеро­мо­нах Иа­ков.

ПОЛНОЕ ЖИТИЕ ПРЕПОДОБНОГО НИКОДИМА КОЖЕЕЗЕРСКОГО

Пре­по­доб­ный Ни­ко­дим Ко­же­е­зер­ский (Хо­зьюг­ский), в ми­ру Ни­ки­та, ро­дил­ся в се­ле Ива­нов­ка Ро­стов­ско­го уез­да в кре­стьян­ской се­мье. Еще в мо­ло­до­сти, ра­бо­тая с от­цом в по­ле, он услы­шал сло­ва: «Ни­ко­дим! Ни­ко­дим!», пред­ве­щав­шие ему бу­ду­щее ино­че­ство.

По­сле смер­ти ро­ди­те­лей он вы­учил­ся куз­неч­но­му ма­стер­ству в Яро­слав­ле и при­шел в Моск­ву. Ни­ки­та вел са­мую скром­ную жизнь, до­воль­ство­вал­ся ма­лым, от­да­вая из­бы­ток сво­е­го за­ра­бот­ка ни­щим. В сво­бод­ное вре­мя он усерд­но по­се­щал хра­мы и ино­че­ские оби­те­ли.

При­я­тель, с ко­то­рым ра­бо­тал Ни­ки­та, имел злую же­ну. Она за­ду­ма­ла отра­вить му­жа и на­сы­па­ла в пи­щу яд. Муж ее умер, а Ни­ки­та, обе­дав­ший с ним, по­лу­чил тя­же­лое за­боле­ва­ние же­луд­ка и дол­го стра­дал от этой бо­лез­ни. Од­на­жды ему явил­ся бла­жен­ный Ва­си­лий и дал вы­пить из со­су­да. С тех пор бо­лезнь оста­ви­ла Ни­ки­ту.

Как-то, про­хо­дя Ку­лиш­ки, Ни­ки­та оста­но­вил­ся у хи­жи­ны юро­ди­во­го Илии, ко­то­рый, уви­дев его, за­кри­чал: «Хо­зьюг­ский пу­стын­ник при­шел!» Эти сло­ва силь­но по­ра­зи­ли Ни­ки­ту, и он при­нял их как при­зва­ние к мо­на­ше­ской жиз­ни: про­дав иму­ще­ство, он при­шел к ар­хи­манд­ри­ту Чу­до­ва мо­на­сты­ря Па­ф­ну­тию и по­про­сил при­нять его в чис­ло бра­тии.

В мо­на­сты­ре он при­нял по­стриг с име­нем Ни­ко­дим. Один­на­дцать лет пре­по­доб­ный был при­ме­ром для бра­тии мо­на­сты­ря в сми­ре­нии, по­слу­ша­нии, нес­тя­жа­нии и бра­то­лю­бии. В 1602 го­ду ар­хи­манд­рит Па­ф­ну­тий был по­став­лен мит­ро­по­ли­том Сар­ским и взял с со­бой пре­по­доб­но­го Ни­ко­ди­ма. Но угод­ник Бо­жий ис­кал жиз­ни уеди­нен­ной и по­движ­ни­че­ской. Через год пре­по­доб­ный Ни­ко­дим по бла­го­сло­ве­нию ар­хи­пас­ты­ря от­пра­вил­ся на се­вер и по­сту­пил сна­ча­ла в об­ще­жи­тель­ную Ко­же­е­зер­скую оби­тель, в ко­то­рой про­жил пол­то­ра го­да.

Же­ла­ние без­мол­вия при­ве­ло его на реч­ку Хо­зью­гу в 5 вер­стах от Ко­же­е­зер­ско­го мо­на­сты­ря. Там он по­ста­вил се­бе в лес­ной ча­ще неболь­шую кел­лию и про­жил в ней уеди­нен­но 35 лет, под­ра­жая пре­по­доб­но­му Пав­лу Фивей­ско­му. В пол­ной ти­шине, вда­ли от ми­ра со­вер­шал свя­той стро­гое мо­лит­вен­ное пра­ви­ло о ми­ре. Он де­лил­ся с бра­ти­ей оби­те­ли ры­бой, ко­то­рую лю­бил ло­вить на удоч­ку. Ди­кие оле­ни без­бо­яз­нен­но хо­ди­ли и кор­ми­лись око­ло пу­стын­ни­ка. Ночь пре­по­доб­ный Ни­ко­дим про­во­дил в мо­лит­ве и толь­ко из­ред­ка поз­во­лял се­бе дре­мать си­дя. Пла­мен­ная мо­лит­ва и упо­ва­ние на по­мощь Бо­жию не раз спа­са­ли пре­по­доб­но­го от бед. Так, од­на­жды за­го­ре­лась его кел­лия, но он не оста­вил ее. Взяв ико­ну Бо­жи­ей Ма­те­ри, свя­той стал мо­лить­ся Бо­гу; неожи­дан­но по­шел дождь, и огонь угас. В дру­гой раз свя­той Ни­ко­дим из­ба­вил­ся мо­лит­вой от на­вод­не­ния. Ко­гда по­стро­ен­ная пре­по­доб­ным кел­лия при­шла в та­кую вет­хость, что гро­зи­ла рух­нуть, ино­ки Ко­же­е­зер­ской оби­те­ли по­ста­ви­ли стар­цу но­вую кел­лию. Ря­дом с ней пре­по­доб­ный Ни­ко­дим сво­и­ми ру­ка­ми вы­ко­пал мо­ги­лу и ча­сто спус­кал­ся в нее для мо­лит­вы. Од­на­жды он мо­лил­ся в мо­ги­ле всю Свя­тую Че­ты­ре­де­сят­ни­цу. Су­ро­вы­ми по­дви­га­ми он до­стиг вы­со­ких ду­хов­ных да­ро­ва­ний, стя­жал дар слез и непре­рыв­ной мо­лит­вы. Бог на­гра­дил его бла­го­дат­ной про­зор­ли­во­стью и си­лой ис­це­ле­ния бо­лез­ней.

Од­на­жды свя­то­му Ни­ко­ди­му яви­лись два све­то­нос­ных му­жа: свя­ти­тель Алек­сий, мит­ро­по­лит Мос­ков­ский, и пре­по­доб­ный Ди­о­ни­сий, ар­хи­манд­рит Свя­то-Тро­иц­ко­го Сер­ги­е­ва мо­на­сты­ря. Они воз­ве­сти­ли пре­по­доб­но­му о вре­ме­ни его от­ше­ствия ко Гос­по­ду, ко­то­рое и со­вер­ши­лось через 40 дней, 3 июля 1640 го­да. Мо­щи пре­по­доб­но­го Ни­ко­ди­ма по­ко­и­лись под спу­дом в Бо­го­яв­лен­ском хра­ме Ко­же­е­зер­ской оби­те­ли. Жи­тие свя­то­го на­пи­сал его уче­ник иеро­мо­нах Иа­ков. У гро­ба пре­по­доб­но­го Ни­ко­ди­ма и в пу­стыне, на ме­сте кел­лии свя­то­го, где позд­нее был во­дру­жен крест, боль­ные по­лу­ча­ли ис­це­ле­ния. Ино­че­ская ман­тия и по­сох свя­то­го так­же по­лу­чи­ли це­леб­ную си­лу. Пре­по­доб­ный Ни­ко­дим мно­гим яв­лял­ся в сон­ных ви­де­ни­ях, осо­бен­но за­блу­див­шим­ся пут­ни­кам и мо­ре­пла­ва­те­лям, на­прав­ляя их на вер­ный путь и спа­сая от смер­ти.

 

 

https://azbyka.ru/days/saint/5538/1357/4516/5985/group

МУЧЕНИКИ ДИОМИД, ЕВЛАМПИЙ, АСКЛИПИОДОТ И МУЧЕНИЦА ГОЛИНДУХА

Ди­о­мид Ке­са­рий­ский c му­че­ни­ка­ми Евлам­пи­ем, Ас­кли­пи­о­до­том и му­че­ни­цей Го­лин­ду­хой по­стра­дал в го­не­ние вме­сте с му­че­ни­ком Иа­к­ин­фом Рим­ским, а так­же му­че­ни­ка­ми Фе­о­до­том и Фе­о­до­ти­ей, в 108 го­ду в Ке­са­рии Кап­па­до­кий­ской.

 

 

https://azbyka.ru/days/saint/5257/5386/group

СВЯ­ТЫЕ МУ­ЧЕ­НИ­КИ МОК­ИЙ И МАРК

Свя­тые му­че­ни­ки Мок­ий и Марк бы­ли схва­че­ны как хри­сти­ане и пред­ста­ли на суд пра­ви­те­ля Мак­си­ми­а­на. Они от­ка­за­лись при­не­сти жерт­ву идо­лам, за что бы­ли пре­да­ны смер­ти через усек­но­ве­ние ме­чом (IV в.).

 

 

https://azbyka.ru/otechnik/Dmitrij_Rostovskij/zhitija-svjatykh/558

Страдание святых мучеников Мокия и Марка

Память 3 июля

Сии святые мученики были схвачены и преданы епарху4353 Максимиану, который уговаривал их сперва принести жертву идолам, а потом стал угрожать им смертью. Когда их вели к жертвеннику, то малое дитя шло пред ними и препятствовало им идти. За это язычники взяли его на плечи и стали бить подпругою4354, причем нанесли ему сто десять жестоких ударов. Тогда дитя сказало епарху:

– Епарх! худому учишь ты меня.

Святые мученики отказались принести жертву идолам, оставшись твердыми в вере во Христа и исповедании ее, и им отсекли мечом головы. Вслед за святым Мокием шли на место казни его жена и дети и плакали, но он велел им не плакать, голову же святого Марка приняла его жена, когда он, стоя на месте казни, был усечен4355.

* * *

4353 

Названия епархов носили в греко-римской империи правители областей.

4354 

Подпруга – ремень или тесьма для подтягивания седла.

4355 

Время кончины святых мучеников Мокия и Марка неизвестно.

 

 

https://azbyka.ru/days/sv-aleksandr-konstantinopolskij-pervonachalnik

ЖИТИЕ

ЖИТИЕ ПРЕПОДОБНОГО АЛЕКСАНДРА КОНСТАНТИНОПОЛЬСКОГО

Пре­по­доб­ный Алек­сандр, пер­во­на­чаль­ник оби­те­ли «Неусы­па­ю­щих», ро­дил­ся в Азии и по­лу­чил об­ра­зо­ва­ние в Кон­стан­ти­но­по­ле. Он со­сто­ял неко­то­рое вре­мя на во­ен­ной служ­бе, од­на­ко его влек­ло иное при­зва­ние: он оста­вил мир и при­нял по­стри­же­ние в од­ной из пу­стын­ных си­рий­ских оби­те­лей близ Ан­тио­хии под ру­ко­вод­ством игу­ме­на Ильи. Че­ты­ре го­да он про­вел в стро­гом по­слу­ша­нии и ино­че­ских по­дви­гах, по­сле че­го по­лу­чил бла­го­сло­ве­ние игу­ме­на на пу­стын­но­жи­тель­ство. Ухо­дя в пу­сты­ню, пре­по­доб­ный ни­че­го не взял с со­бой из мо­на­сты­ря, кро­ме Еван­ге­лия. Пре­по­доб­ный под­ви­зал­ся в пу­стыне семь лет. За­тем Гос­подь при­звал его на про­по­ведь языч­ни­кам. Свя­той об­ра­тил ко Хри­сту мест­но­го гра­до­на­чаль­ни­ка Ра­ву­ла, ко­то­рый впо­след­ствии был удо­сто­ен свя­ти­тель­ско­го са­на и 30 лет управ­лял епи­скоп­ской ка­фед­рой в го­ро­де Едес­се. Од­новре­мен­но с Ра­ву­лом Кре­ще­ние при­ня­ли все мест­ные жи­те­ли, ко­то­рые пе­ред та­ин­ством со­жгли на пло­ща­ди сво­их идо­лов. Утвер­див в ве­ре но­во­об­ра­щен­ных, пре­по­доб­ный Алек­сандр опять ушел в пу­сты­ню, где слу­чай­но по­пал в пе­ще­ру раз­бой­ни­ков. Не ис­пу­гав­шись гро­зив­шей ему смер­ти, он про­по­ве­дал им Еван­ге­лие и убе­дил по­ка­ять­ся. Дей­стви­тель­но, все раз­бой­ни­ки ис­крен­но рас­ка­я­лись, при­ня­ли Свя­тое Кре­ще­ние, а свой вер­теп об­ра­ти­ли в мо­на­стырь, где пре­бы­ва­ли в по­ка­я­нии и мо­лит­ве. Пре­по­доб­ный Алек­сандр по­ста­вил им игу­ме­на, дал устав, а сам уда­лил­ся еще даль­ше в пу­сты­ню. Несколь­ко лет он жил в пол­ном оди­но­че­стве. Но и ту­да на­ча­ли сте­кать­ся к пре­по­доб­но­му лю­би­те­ли без­мол­вия. Воз­ник мо­на­стырь, на­счи­ты­вав­ший до 400 ино­ков. Же­лая в этом мо­на­сты­ре уста­но­вить непре­рыв­ное сла­во­сло­вие Гос­по­ду, пре­по­доб­ный три го­да мо­лил­ся, чтобы Со­зда­тель от­крыл ему Свою во­лю и, по­лу­чив от­кро­ве­ние, ввел в мо­на­сты­ре сле­ду­ю­щий по­ря­док: все ино­ки бы­ли раз­де­ле­ны на 24 мо­лит­вен­ные стра­жи. Сме­ня­ясь каж­дый час, день и ночь они пе­ли на два ли­ка псал­мы Да­ви­да, пре­ры­ва­ясь лишь на вре­мя со­вер­ше­ния Бо­го­слу­же­ния. Оби­тель по­лу­чи­ла на­име­но­ва­ние «неусы­па­ю­щих», по­то­му что по­движ­ни­ки круг­ло­су­точ­но пес­но­сло­ви­ли Бо­га.

Два­дцать лет пра­вил пре­по­доб­ный Алек­сандр мо­на­сты­рем на Ев­фра­те. За­тем, оста­вив игу­ме­ном од­но­го из сво­их уче­ни­ков, опыт­но­го стар­ца Тро­фи­ма, от­пра­вил­ся он с из­бран­ной бра­ти­ей по го­ро­дам, по­гра­нич­ным с Пер­си­ей, с про­по­ве­дью Еван­ге­лия сре­ди языч­ни­ков. По­сле это­го мис­си­о­нер­ско­го пу­те­ше­ствия, пре­по­доб­ный Алек­сандр со сво­и­ми ино­ка­ми жил неко­то­рое вре­мя в Ан­тио­хии. Там он по­стро­ил для жи­те­лей го­ро­да цер­ковь, боль­ни­цу и стран­но­при­им­ный дом на сред­ства, ко­то­рые обиль­но по­сту­па­ли в его рас­по­ря­же­ние от ми­ло­серд­ных ан­тио­хий­цев. Од­на­ко, по про­ис­кам злых за­вист­ни­ков, пре­по­доб­ный Алек­сандр вы­нуж­ден был уда­лить­ся в Кон­стан­ти­но­поль. Здесь он ос­но­вал но­вый мо­на­стырь, в ко­то­ром так­же ввел устав «неусы­па­ю­щих». В Кон­стан­ти­но­по­ле пре­по­доб­ный Алек­сандр и его ино­ки по­стра­да­ли от ере­ти­ков несто­ри­ан, пре­тер­пев по­бои и за­клю­че­ние. По­сле то­го, как ми­но­ва­ла бу­ря ере­ти­че­ских вол­не­ний, пре­по­доб­ный Алек­сандр про­вел ко­нец сво­ей жиз­ни в ос­но­ван­ном им Кон­стан­ти­но­поль­ском мо­на­сты­ре. Умер он в глу­бо­кой ста­ро­сти око­ло 430 го­да, по­сле 50 лет непре­рыв­ных ино­че­ских по­дви­гов.

 

 

https://azbyka.ru/otechnik/Dmitrij_Rostovskij/zhitija-svjatykh/557

Житие преподобного отца нашего Александра, первоначальника обители неусыпающих

Память 3 июля

Святой преподобный отец наш Александр родился в Азии. Будучи еще в юных летах, он приходил для образования в Константинополь, где, довольно поучившись, приобрел значительные познания в науках. По достижении же зрелого возраста, поступил в военную службу и впоследствии был военачальником. Любил он, на досуге от служебных дел своих, читать книги Божественного Писания, потому что был добродетелен, честен, постоянен, богобоязлив и украшен целомудрием и воздержанием. Прочтя Ветхий и Новый Завет, он углубился своею мыслью в Евангельские словеса, реченные пречистыми Христовыми устами: «Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною» (Мф.19:21). Размышляя о сем и твердо веруя в слово Христово, начал он продавать свои имения, которых у него было довольно, при его высоком служебном положении, и полученное за них – раздавать нищим бедным, а сам возымел уже непременное намерение отречься от мира и от всего мирского и быть подражателем Христу. Слышал он, что в Сирии обитают святые мужи, проводящие богоугодную жизнь в киновиях, и пожелал идти туда. Сложив с себя звание военачальника и оставив друзей своих, дом свой и рабов своих, и отложив всякое попечение о житейском, пошел в Сирию. Достигнув киновии, в которой аввою был преподобный Илия, он умолил сего отца принять его в число иночествующей братии. Будучи причтен к лику иночествующих, четыре года прожил он в этой киновии, ревностно исполняя все возлагаемые на него послушания и упражняясь, кроме сего, в посте, денно-нощной молитве и в чтении книг. Более всего желал он проникнуть в разумение псалмов Давидовых, желал уразуметь силу каждого стиха в псалмах. В случае недоумений спрашивал он опытных о непонятном и усердно молился Богу, да просветит его разум к пониманию Божественных Писаний, что и получил по благодати Святого Духа, так что впоследствии, при чтении Божия слова, он уже находил полное услаждение и умиление в своем сердце. Видя, что во всех киновиях братия имеют излишнее попечение о пище и одежде, он вспоминал об евангельских Христовых словах, которые возбраняют излишнюю заботу о пище, питии и одежде, и даже не велят заботиться и о завтрашнем дне. Он был твердо и непоколебимо уверен, что благопромыслитель Господь, питающий птиц и одевающий траву сельную, тем более не оставит без Своего попечения работающих Ему людей, что силен Он и пропитать и одеть их, искали бы они прежде Царствия Божия и правды Его. Одушевленный такими помышлениями, преподобный Александр, взяв имевшееся у него Евангелие, пришел с ним к авве Илии и сказал ему:

– Отче, всё ли истинно, что написано в Евангелии?

Услышав такой вопрос, преподобный Илия удивился и в смущении подумал, что вопрошавший его прельщен каким-нибудь неверием от диавола. Не отвечая ничего на вопрос, он сел и склонил главу свою, а в это время пришли к нему братия.

– Братия, – сказал им преподобный Илия, – помолимся о брате нашем Александре, увязшем во вражеские сети.

И встав сотворил молитву со слезами, а потом, обратившись к Александру, сказал ему:

– Откуда пришел к тебе такой сомнительный помысл, что ты не веришь написанному в святом Евангелии?

– Не не верую я, отче, – ответил ему Александр, – а только спрашивая, всё ли истинно написанное в святом Евангелии?

– Воистину, всё истинно, – отвечали ему все братия, – и никакого в этом не может быть сомнения.

Тогда сказал им Александр:

– Если всё истинно написанное, то почему же мы не исполняем оного?

– Невозможно немощному человеку исполнить всего, – ответили ему братия.

После такого ответа Александр, воспламенившись своим духом и за ничто почитая прежнее житие свое, проведенное не в совершенном исполнении евангельских слов, вознамерился уйти в пустыню, чтобы там удобнее пожить по евангельскому слову. Испросив благословение у преподобного Илии и с любовию простившись с братией, пошел он с упованием на Господа, ничего не имея при себе, кроме святого Евангелия. Семь лет пробыл он в пустыне, не имея никакого попечения ни о чем земном. Как он питаем был, по благопромышлению Божию, в пустыне, откроется из последующего повествования.

По исполнении семилетнего пребывания в пустыне, преподобный Александр узнал, что невдалеке от места, где он находился, есть одно селение, в котором жили служившие бесам идолопоклонники. Возгоревшись по Боге ревностью, пошел в это селение и зажег там идольский храм. Увидевши это, жители сбежались к пылавшему капищу и нашли здесь преподобного Александра. Он не отошел от зажженного им капища, но нарочито ожидал, когда стекутся сюда жители идолопоклонники, потому что не хотел утаить от них сделанного им. Когда начали спрашивать его о зажжении храма, то он признался и сказал, что он зажег его. Услыхавши это, бросились на него и хотели убить его, но Бог хранил раба Своего. Некоторые из жителей не согласны были на убиение Александра и посему не допускали устремившихся на него и настаивали, чтобы виновного в поджоге предать городскому суду. После сего, когда все поуспокоились от своей горячности, святой возвысил свой голос и сказал:

– О люди! уразумейте ваше заблуждение, познайте истину, избавьте себя от вечного осуждения, я возвещаю вам Царство Небесное.

И начал им, как Апостол, проповедовать слово спасения. Некоторые слушали его учение, а другие не хотели внимать его словам и отвели его в городской суд. Градоначальником в том городе был тогда Равул. Он, слушая от уст преподобного преподаваемое Божие учение, долго противоречил ему, стараясь оспорить это учение от своих языческих книг и устрашал святого угрозами мучений. Наконец, убедившись, что преподобный Александр и нравом своим кроток, и премудр в своих ответах, и что проповедуемое им учение непреодолимо, Равул не сделал ему никакой неприятности. Напротив, Господь так устроил, что сей градоначальник пригласил к себе Александра одного, чтобы вести с ним наедине беседу, и прежде всего спросил:

– Скажи мне правду, на каком основании вы, христиане, так презираете жизнь вашу?

На этот вопрос преподобный ответил Равулу:

– Не так ты говоришь, мы не презираем нашей жизни, но стараемся сохранить себя бессмертными во веки. Истинная жизнь в том и заключается, чтобы жить вечно, а жить только временно – это не жизнь, а смерть. Эту временную, смертную жизнь мы и презираем ради будущей вечной, бессмертной жизни, потому что писано нам: «потерявший душу свою» в сем веке, в жизни вечной «сбережет ее» (Мф.10:39).

Сказал ему на это Равул:

– А где вы надеетесь быть, по прекращении сей земной жизни?

Святой начал проповедовать ему о царствии небесном и об уготованных праведным вечных благах. Неверному язычнику, как басня, представлялись сказания святого, но, несмотря на это, ему еще более хотелось слушать новое для него учение, и он спросил еще о начале святой веры. Тогда преподобный, поучая его Богопознанию и раскрывая о благоутробии Божием к людям, начал повествовать о деяниях Господних от самого создания мира, до креста и вольной Христовой смерти, – до воскресения и преславного вознесения на небо. День и ночь продолжалась беседа. Ни пищи, ни питья собеседники не употребили и даже ко сну не клонило их. Когда была речь о святом Илии пророке, как по его слову заключилось небо и как по его молитве ниспал на жертвы огонь, какого не могли вымолить у своих идолов жрецы Вааловы, Равул, слыша это, смеялся и говорил:

– Все эти ваши христианские басни – выдумки. Советую тебе полезное: принеси вместе с нами жертвы нашим богам; они милостивы и простят тебе то, что ты по неведению прогневал и оскорбил их, сожегши их храм.

Святой сказал:

– Если действительно боги те, которых ты называешь богами, то почему при пророке Илии не послушали жрецов своих, когда они целый день взывали к ним и не свели с неба огня на жертвы? А раб Божий Илия только один и однажды помолился к нашему единому, на небесах живущему Богу (3Цар.18:23–39), и тотчас спал с неба огонь и попалил не только дрова и жертву, но и воду и камни и самую землю пожег, а потом спал свыше огонь и на тех пятидесятников, которые хотели схватить пророка, и сжег их с воинами их (4Цар., 1:1–18).

Рассмеялся Равул и сказал:

– Если то действительно было, то и ты называющий себя рабом Бога твоего, сделай то же. Вот пред нами множество рогож и хворосту, помолись своему Богу, как и Илия, чтоб сошел огонь с неба и сжег это. Тогда и я скажу, что нет другого Бога, кроме Бога, в Которого веруют христиане.

Святой сказал:

– Сперва ты помолись своим богам, пусть они это сделают.

Равул ответил на это:

– Я не имею ни силы, ни дерзновения пред моими богами, помолись ты своему Богу.

Тогда святой Александр, вспомнив, что, по Евангельскому слову, всё возможно верующему (Мрк.9:23), с твердою верою и упованием на Бога, встал на молитву и как только, воздевши свои руки, начал молиться, тотчас ниспал с неба огонь на рогожи и хворост и пожег их. Видя это, Равул пришел в великий ужас и боялся, как бы не пал и на него огонь и не сжег его, как пятьдесятников при Илии пророке. И воззвал Равул громким голосом и сказал:

– Воистину велик Бог христианский!

И хотел об этом чуде рассказать народу, но святой строго запретил ему, чтобы никому не сказывал. И умолчал Равул, затаив это в себе, пока жив был преподобный Александр. После же его кончины он объявил о сем чуде пред епископами и монахами, именем Божиим подтверждая истину своего сказания.

После совершенного преподобным Александром чуда, градоначальник Равул целую седмицу был неразлучно с святым Александром для научения в истинах веры и для наставления на истинный путь спасения, а затем просил просветить его и святым крещением, так как приближался пресветлый день Святой Пасхи. Но ненавистник человеческого спасения диавол захотел воспрепятствовать исполнению этого святого дела и вложил Равулу мысль, чтобы не в городе принять святое крещение, а в церкви, которая находилась за городом. Пошли туда в сопровождении многих из граждан с женами их и детьми. Когда же пришли к сей церкви, то увидали здесь страшно беснующуюся девицу. Испугался Равул и сказал:

– Не хочу быть христианином. Эту девицу наказывают боги за то, что она приняла христианскую веру. Боюсь, чтобы и со мной подобного не случилось.

Сказав это, отошел от церкви и хотел возвратиться назад. Святой же удержал его и сказал:

– Зачем поддаешься диавольскому искушению? Эта девица наказывается за свои грехи, по попущению Божию. Она обещалась пред Богом сохранять чистоту девства, но не соблюла своего обещания и за это страдает от бесов, будучи предана сатане, чтобы душа ее спаслась. А что это истинно, пойди сам к девице и спроси ее.

Равул подошел к беснующейся и от нее самой услышал громогласное признание в грехах, за которые Бог попустил войти в нее сатане и мучить ее. После сего Равул оставил всякое сомнение и просил у святого крещения себе. Когда он крестился и вышел из святой купели, то белая одежда, которая, по обыкновению христианскому, приготовлена была для него к крещению, оказалась вся, сверху до низу, с изображенными на ней красными в кругах, как бы киноварью написанными, крестами. Все удивились такому чуду, а пришедшие сюда за Равулом мужи и жены просили и себе святого крещения. Святой же Александр, желая увериться, что воистину они веруют во Христа, сказал им:

– Следует вам доказать вашу веру. Пойдем в город и, если кто из вас имеет в своем дому идолов, пусть вынесет их на середину града и разобьет их на части своими руками, а потом уже сподобится святого крещения.

Все согласились исполнить это и, придя в город, вынесли из своих домов великое множество идолов и разбили их на середине города, после чего и просвещен был весь город святым крещением. Преподобный оставался на некоторое время в городе и утверждал новокрещеных в святой вере. Когда же увидел, что они утвердились в благочестии и благодарят за это Бога, то сказал Равулу:

– Доселе вы были питаемы млеком, а теперь следует вам питать себя и твердою пищею. Если кто из вас хочет совершенным быть в жизни христианской, пусть послушает Христовых словес. Он говорит: «Продавайте имения ваши и давайте милостыню. Приготовляйте себе сокровище неоскудевающее на небесах» (Лк.12:33), «ищите Царствия Божия, и это все приложится вам» (Лк.12:31, Мф.6:33).

Равул, услышав это, сказал:

– Я не могу быть таким совершенным христианином. Если я всё продам и раздам, то кто будет пропитывать многих моих домашних, и как без заботы можно приобрести то, что нужно для жизни? Если ты хочешь уверить меня в этом, покажи мне на деле, чтобы хоть один день мог пропитать меня и всех моих домашних без нашей об этом заботы. Не знаю, как ты сможешь это сделать, когда ты сам нищий и когда у тебя и для своего пропитания ничего нет и на один день. Если же ты в городе сделать этого не сможешь, о что будешь делать в пустыне, когда мы всё оставим и пойдем за тобой?

Святой же, имея твердое упование на Бога, решительно сказал:

– Возьми домашних своих и, если хочешь, друзей своих, которых знаешь, и веди их на целый день в какую угодно далекую от людей пустыню; буду и я с вами; хлеба чтобы не было ни у кого из вас, даже самого малого куска, и никакой другой пищи. Если Бог не насытит вас, как прежде Израильтян в пустыне, тогда и не будете верить моим словам.

Равул согласился. Когда настало утро, он взял с собою домашних и друзей и пошел в одну непроходимую пустыню, вместе с преподобным Александром, желая видеть на деле исполнение его слов. Шли целый день и уже настал одиннадцатый час, когда они остановились на месте между двух гор, к которым не было ниоткуда никакого следа. И начал святой Александр по обыкновению своему совершать вечернее пение, а Равул и его спутники, будучи уже изнуряем голодом, думали, что они будут есть. Когда же окончил святой молитву, то увидели они какого-то, идущего к ним, простого селянина, который вел за собою скот, тяжело навьюченный большими мешками, висевшими по обеим сторонам, в которых были чистые и теплые хлебы и плоды садовые и огородные. И сказал преподобный Равулу:

– Получите эту пищу, и не будьте не верны, но верны.

С радостью приняли они привезенное, и Равул, удивляясь с своими друзьями, сказал:

– Откуда в этой пустыне появился человек с такой пищей? Мы, шедши целый день, едва могли придти сюда, сему же следовало только в полночь выйти из дому, чтобы в этот час придти на это место. Если же он и полночь вышел, то почему эти хлебы и теперь теплы, как будто сейчас вынуты из печи?

Так удивляясь, спросили они пришедшего к ним:

– Откуда и кто послал тебя сюда?

– Меня послал к вам мой Господин, чтобы вы не были голодны, ответил им пришедший.

Когда же они хотели еще что-то сказать этому человеку, то он тотчас сделался невидим и со всеми пришедшими с ним животными, потому что это был ангел Божий в образе простого человека. Ужас объял всех, и тогда все поверили словам преподобного, а еще более словесам Христовым, чтобы ни о чем не заботиться работающим Господу, но во всем полагаться на Промысл Божий. Затем, поблагодарив Бога, ели и ночевали тут, а на другой день возвратились в город. После этого чуда можно было понять, чем преподобный Александр питался семь лет, во время пребывания своего в пустыне, не имея никакого попечения о житейском. Этим чудом градоначальник Равул сильно укрепился и без всякого уже колебания возжелал упражняться в богомыслии. Он прежде всего отказался от своей должности, а потом начал продавать свое имение и, по согласию с женой и дочерьми (а сына у него не было), раздавать нищим, оставив только им часть на пропитание. Жена его с дочерьми устроила монастырь и, послуживши в нем Богу всем сердцем, угодила Ему, а Равул, всё свое раздав и отпустив на свободу своих рабов, ушел в пустыню, из которой чрез несколько лет изведен был и поставлен епископом городу Эдессе4350. Довольно лет прожил он в святительском сане и, как свет, просвещал свою паству. Но мы возвратимся к повествованию о преподобном Александре.

Преподобный Александр, видя тот город, который он просветил святою верою, процветающим, по благодати Господней, и преуспевающим, веселился в душе своей, но сердце влекло его опять в пустыню. Граждане желали иметь его у себя епископом и умоляли его об этом. Когда же он не согласился и хотел тайно уйти от них, то они и днем и ночью стерегли у городских ворот, чтобы не упустить своего отца и учителя. Но преподобный, как некогда святой Апостол Павел, некоторыми из учеников своих был спущен чрез стену в корзине (ср. 2Кор.11:32), и удалился в пустыню для любезного ему безмолвия. Шел он два дня по пустыне, и на пути оказалось жилище разбойников. Разбойники взяли его и привели к своему начальнику. Преподобный же своими Боговдохновенными словами не только укротил свирепого и зверонравного вождя разбойнической шайки, но и довел до умиления жестокое сердце его, так что он уверовал во Христа и чрез несколько дней просвещен был святым крещением. Совершив над ним крещение, преподобный спросил его:

– Чего просил ты у Бога мысленно пред крещением?

– Просил я, – ответил ему крещеный, – чтобы Господь, по очищении грехов моих в купели крещения, скорее взял от меня душу мою.

– Исполнится то, о чем просил ты, – сказал ему святой.

В восьмой день, когда новокрещеный, после очищения своего в святой купели, омыл грехи еще многими слезами истинного покаяния, он преставился к Господу. Видев это, и прочие разбойники присоединились к святой вере и, приняв крещение, начали вести свою жизнь с сокрушенным покаянием, а спустя немного времени, и самое жилище разбойников обращено было в монастырь, в котором подвизались разбойники, отрекшись от мира, став ревностными иноками. Преподобный несколько времени жил с ними и, учредив иноческие уставы и поставив для них опытного начальника, удалился в глубочайшую пустыню, радуясь о спасении человеческих душ. Два дня шел он и достиг Евфрата. Переправившись чрез реку, он нашел дерево с весьма обширным внутри дуплом, и эту пустоту в дереве избрал местом для своего пребывания. В дневное время ходил он по горам и по пустынным дебрям, а на ночь приходил к месту своего обиталища. Чем он питался, не нужно спрашивать, когда в пустыне Равулу с его спутниками, как сказано, испросил хлеб у Бога. Обитал он на этом месте долгое время. По Божию внушению, начали приходить к нему братия и селиться при нем, желая подражать равноангельскому житию его. Пребывание здесь преподобного продолжалось двадцать лет. В это время на месте при Евфрате устроилась великая киновия, в которую собралось множество братии. До четырехсот человек было здесь братии из разных стран, – из Греции, из Рима, из Сирии и из Египта. Бог собрал такое стадо и вручил его доброму пастырю преподобному Александру. Но что удивительнее? Такое множество братии, при малом попечении о пище и одежде, имело каждый день полное во всем довольство. И они ничего не оставляли на другой день, а раздавали всё приходящим к ним нищим и странным. Промысл Божий посылал на всякий день пищу рабам Своим. В этой киновии, в первой, учрежден был новый, нигде прежде не бывший, чин неусыпающих. Преподобный Александр сначала установил, чтобы братия ходили в церковь на славословие Божие по семи раз в сутки, по слову пророка, который говорил: «Семикратно в день прославляю Тебя за суды правды Твоей» (Пс.118:164). Потом, обратив внимание на другие слова того же пророка: «Блажен муж, который …о законе Его размышляет он день и ночь!» (Пс.1:1–2), преподобный размышлял, возможно ли на самом деле исполнить человеку пророческое слово, чтобы и днем и ночью неусыпно поучаться в законе Божия славословия. Если бы, говорил он себе, это не было возможно, то Святой Дух не изрек бы сего пророческими устами. И пожелал он учредить в своей киновии такой чин, чтобы в церкви, и днем и ночью, было непрестанное и неусыпное псалмопение. Если, говорил он, невозможно это по немощи плоти в келлии одному человеку, то возможно совершать это в церкви многим, сменяясь по часам. Так он размышлял с собою, но не решался начать такое дело без извещения от Бога. И вспомнив слово Христово: «просите и дано будет вам; стучите и отворят вам» (Мф.7:7), начал усердно молить Господа, да явит ему Свое откровение, угодно ли Ему его намерение и будет ли Ему приятен такой чин, чтобы как всегда ангелы на небесах, так и люди на земле, пребывающие в его киновии в иноческом ангельском чине, в церкви, которая есть земное небо, – днем и ночью псалмопением прославляли Бога. О сем преподобный три года, во все ночи, молился, удручая себя многократным пощением.

Наконец, Господь въяве предстал ему и сказал:

– Начни желаемое тобою, – оно приятно Мне.

И поведал преподобный о явлении Господа некоторым духовнейшим из своей братии, но и им объявил не от своего имени, уподобляясь в этом случае святому Апостолу Павлу, который о себе говорил: «Знаю человека во Христе, который… восхищен был до третьего неба» (2Кор.12:2). После сего преподобный и приступил к учреждению желаемого и благословенного Богом чина. Он, по числу часов дня и ночи, разделил братию на двадцать четыре чреды, чтобы всякий зная час своей чреды, являлся к этому времени на место пения. Для пения назначены были Давидовы псалмы; петь их положено было по стихам, на два лика, без поспешности, кроме того времени, в которое совершались обычные церковные службы. На время совершения сих служб прерываем был новоучрежденный чин псалмопения. Таким образом, в церкви киновии и днем и ночью непрестанно славословили Бога, от чего и самая эта киновия стала именоваться обителью неусыпающих. Уставил преподобный при псалмопении и число поклонов на всякий день, по числу тех прощений, какими Господь повелевает прощать согрешившего – семьдесят крат седмерицею, что и составляло четыреста и девяносто. Кроме сего, он учредил, чтобы по окончании каждой церковной и монастырской службы и после всякого дела произносили: «Слава в вышних Богу и на земле мир, в человеках благоволение». Уставив такой чин в своей обители, преподобный размышлял, что еще потребно к богоугождению. И вспомнив псаломское слово: «Научу беззаконных путям Твоим и нечестивые к тебе обратятся» (Пс.50:15), решил, что нужно заботиться не только о своем спасении, но и о других, особенно же пребывающих в нечестии. А так как в тех странах много в то время было идолопоклонства, то и умыслил он послать некоторых из братии с Христовою проповедью. Избрал он на это дело семьдесят самых сведущих и особо ревнующих о святой вере, по числу тех Христовых учеников, о которых святой Евангелист Лука пишет: «Избрал Господь и других семьдесят [учеников], и послал их по два пред лицем Своим во всякий город и место, куда Сам хотел идти» (Лк.10:1). Избрав такое число учеников на Христову проповедь, и помолившись о них, подражатель Христов Александр послал их по два в окрестные идолопоклоннические селения. Благодать Божия споспешествовала им молитвами преподобного отца. Не напрасны были их труды. Они многих из язычников обратили ко Христу.

По исполнении двадцати лет пребывания своего при реке Евфрате преподобный Александр, видя свою киновию вполне благоустроенною и чин неусыпающих в ней, равно как и все уставы, относительно постнического жития, утвердившимися, возвеселился духом своим и много благодарил Господа. После сего, побуждаемы великою ревностью о спасении душ человеческих, восхотел он идти к персидской земле, где весьма укоренено было языческое нечестие. Избрав с собою в путь из братии сто пятьдесят человек, а прочих вручив опытному старцу Трофиму, поставив его игуменом и преподав братии мир и благословение, переправился с отделенной себе братией чрез реку Евфрат и направился по пустыне к персидским пределам, ничего не взяв с собою, кроме священных книг. И в пути, которым шел, никогда не прекращал с братиею непрестанное на два лика псалмопение, как и в церкви, с переменами по часам и днем и ночью. Желая испытать терпение сопутствующих ему братий, он водил их по пустыне, где нельзя было достать никакого пропитания, кроме лесных ягод, которыми и предоставил питаться в дозволенное время. Некоторые нетерпеливые начали роптать, как прежде израильтяне на Моисея. Они говорили преподобному:

– Ты вывел нас в эту пустыню уморить нас голодом.

И задумывали уже тайно возвратиться в обитель. Таких оказалось тридцать человек. Провидя помышления их, по откровению Божию, преподобный обличил их в маловерии и велел им возвратиться назад, а прочим сказал громким голосом:

– Верьте мне, братия, что нынешний день Господь пошлет нам обильную пищу и посрамит неверие. Наконец приблизились они к границам персидской земли, где построены были греко-римскими царями хотя не большие, но укрепленные города, в которых было и войско для защиты от неверных. Когда уже недалеко от этих городов преподобный с братиею шел по пустыне, неожиданно, по повелению Божию вышли к нему навстречу военачальники из тех городов, называемые трибунами, с достаточным количеством хлебов и другою разною пищею, и молили святого посетить города их и просветить их, так как много в них обитало служителей бесов. Вкусив с благодарением принесенной пищи и отослав в киновию тех, которые оказались маловерными и нетерпеливыми, святой пошел в те города и при помощи Божией благодати в короткое время всех обратил ко Христу евангельскою проповедью. В одном из сих городов не хотели принимать его учения, особенно когда услышали учение его о милостыне и щедром подаянии. Богатые тогда сказали ему:

– Ты пришел бедняками сделать нас.

Посему преподобный и ушел от них, а Бог наказал их бездождием. Три года не было у них дождя, пока не сознали они греха своего. Начали они искать преподобного; найдя его уже в Антиохии, умоляли его, чтобы он простил им грех их. После сего раскаяния на четвертый год сильнейший дождь напоил землю и было великое изобилие земных плодов и обращение душ ко Господу. Путешествуя далее по пустыне, преподобный пришел к городу, называемому Пальмира, построенному в этой пустыне еще Соломоном. В этом городе жители хотя и назывались христианами, но были из иудеев и придерживались еще ветхого закона. Они, увидевши приближающегося к ним Александра с братией, затворили от него городские ворота.

– Кто, – говорили они, – может прокормить такое множество иноков? – и не пустили их к себе.

Но преподобный возблагодарил Бога и сказал:

– «Лучше уповать на Господа, нежели надеяться на человека» (Пс.117:8). Братие, не будьте малодушны! Неожиданно для нас посетил нас Бог.

И действительно: когда отошли они от города на некоторое расстояние, недалеко отсюда обитавшие неверные, по расположению Господом их сердец, вышли к ним навстречу с хлебом и всякими земными благами и угостили их и удовольствовали. Отсюда пошел преподобный в Антиохию. Так Бог направлял его путь на пользу многим. И когда приблизился он к Антиохии, исполняя чин обыкновенного непрестанного псалмопения, узнал о прибытии его епископ этого города Феодот, а имя Александрово везде уже было прославляемо и чтимо. Диавол же возбудил некоторых злых и завистливых людей, которые и наклеветали епископу на преподобного и на братию его, будто всё, что они соблюдают – и посты и молитвы, то делают лицемерно, для тщетной славы, напоказ людям. Епископ, не рассудив о ложной клевете, послал многих из своих слуг с теми клеветниками прогнать с бесчестием от города Александра и всех, кто с ним, но, водимый преподобным Александром, честный лик земных ангелов вошел уже в город с обычным псалмопением, так что посланные епископом встретили их уже в городе. Они, как разбойники, напали на них и, схватив каждого из них, много и тяжко били и вытаскивали вон из города, а преподобному Александру, как начальнику, усугубили раны и бесчестия. Преподобный же и братия его радовались, что сподобились пострадать невинно. Преподобный знал, что это случилось по диавольскому наущению, чтобы воспрепятствовать благому делу и пользе от него для многих. Он возгорел духом и опять тайно ночью вошел с братиею в город и найдя здесь ветхие пустые бани, в них исполнял свое псалмопение. На другой день епископ узнал об этом. Хотя и не прошел еще гнев его, но и на милость он уже склонялся, боясь не только Бога, но и народа, потому что все граждане антиохийские обрадованы были пришествием к ним Александра, которого все почитали за великого пророка и весьма гневались на епископа за причиненное им преподобному отцу и братиям его бесчестие и увечье. Сам епископ, наконец, умилился и благословил оставаться в городе Александру и братиям его. И были пустые бани обителью для них. Но спустя немного времени граждане, с благословения соизволения епископа, создали церковь для преподобного и устроили монастырь. После этого многие из народа, переставая посещать свои церкви, сходились на церковное пение к преподобному Александру, чтобы слышать от него и медоточное его назидание, которым он поучал приходивших к нему. Душа каждого горела любовью к преподобному всё, что нужно было для него и для его братии, приносимо было каждый день. Но они вкушали пищу только однажды в день после девятого часа, а остальное всё раздавали нищим и ничего не оставляли на другой день. Бог постоянно посылал им пищу и всё нужное от милостивых нищелюбцев. Спустя несколько времени преподобный восхотел иметь при своей обители больницу и странноприимную и по испрошении от епископа благословения, устроил по своему желанию. Хотя сам он, будучи нищим, ничего не имел, но богатые всё предоставляли ему от своих сокровищ: все с радостью давали ему, чего бы он ни потребовал и всегда с усердием делали всё, к чему бы они ни располагал их. Преподобный сам ухаживал за больными, сам покоил и странников, наделяя их всем нужным для них из подаяний, получаемых от боголюбивых людей, располагаемых Богом к благотворительности. Больным он подавал исцеление чрез возложение рук своих, проявлявших великую силу. И прославляли Бога, чудодействующего чрез него. Замечал преподобный, что епископ в делах своих поступал не соответственно своему званию; видел он не по правде поступающими и воеводу городского, и других важных сановников и, проникшись Илииною ревностью и вместе с тем будучи преисполнен кротости, безбоязненно и смело обличал, научая их правде от слова Божия. Всем он был учителем и наставником. Но не всем приятна была такая его ревность, особенно же начальствующим. Некоторые и из духовенства хотя и удивлялись его добродетельному житию, но весьма ненавидели его и возбуждали против него епископа. Поэтому послан был от епископа самый злобный иподиакон, по имени Малх, со многими слугами к преподобному, чтобы выгнать его из города. Малх, пришедши, с яростью сильно ударил в лицо святого и сказал:

– Уходи из этого города, нечестивый!

Преподобный же, как незлобивый агнец, сказал ему в ответ кротко, – только евангельским словом:

– «Имя рабу было Малх» (Иоан.18:10).

И когда иподиакон Малх и пришедшие с ним слуги хотели нанести преподобному еще большее оскорбление и изгнать его из града, сбежался в это время народ и сделалось великое смятение; потому что все защищали святого отца и его братию, так что Малх и те, кто был с ним едва могли спастись от волнения народного. Епископ еще более воспылал гневом и советовался с воеводою, который также был гневен на святого. После этого взяли преподобного из обители, тайно от народа, ночью, и прогнали его в Халкиду; разогнали также и братию его, и разошлись все, куда кто мог. По истечении же некоторого времени преподобный Александр снова возвращен был в Антиохию, потому что все антиохийские граждане скорбели о нем и роптали на епископа и на воеводу. Но преподобный, не найдя братии своей, и сам не пожелал жить здесь и намеревался уйти. Узнавши о сем, граждане стерегли его у ворот, боясь, как бы он не вышел, потому что великую любовь имели к нему и желали, чтобы остался жить у них. Преподобный же, решивши оставить Антиохию, переменил иноческую свою одежду и, надев на себя рубище, под видом нищего, вышел ночью из города. Шел он несколько дней и пришел в Киринфинийскую киновию. В этой киновии он нашел весь тот чин, какой он установил в своей киновии при реке Евфрате, удивляясь и предполагая, что этот чин перенес сюда кто-нибудь из его учеников, благодарил Бога за то, что Он и в этой стране показал ему плоды трудов его. Когда же братия узнали, что это Александр, весьма возрадовались о его пришествии к ним, потому что везде было прославляемо его имя и давно им желательно было видеть его.

Пробыв некоторое время в этой киновии, преподобный пошел отсюда в Константинополь. Бог призывал его туда для спасения многих. Пошли с ним из этой киновии двадцать четыре брата. Пришедши в Константинополь, поселился он при церкви святого Мины, и начали собираться к нему братия. В немного лет собралось до трехсот братий из разных народов – греческого, римского и сирского. Таким образом устроилась здесь обширная обитель, и в ней учрежден был чин неусыпающих. Всё потребное, по благопромышлению Божию, доставляемо было для обители, как это видно будет из нижеследующего. Некоторые из людей знатных, слыша и видя сие нищенское и вместе с тем не имеющее никакой заботы житие иноков, упражняющихся только и днем и ночью в прославлении Бога и не заботящихся ни о чем земном, даже и о завтрашнем дне, нарочито посылали мужей в эту обитель, чтобы пробыть там несколько дней и наблюсти, откуда иноки получают на каждый день пищу. Преподобный Александр, провидя такое намерение, сказал в присутствии подосланных мужей одному из своих учеников:

– Иди и приведи человека, который стоит у монастырских дверей.

Пошел брат и увидел человека с большою корзиною, наполненною чистыми и теплыми хлебами, и ввел его с хлебами к отцу. Преподобный при всех начал спрашивать его: кто он такой и откуда принес хлебы? Спрашивал его не потому, чтобы сам не знал – для него ничего не было утаенного от Бога, но чтобы устыдить маловерных, которые пришли исследовать о житии и пропитании. Спрошенный же начал говорить:

– Я хлебопродавец. Когда я вынимал сегодня из печи хлебы, явился мне какой-то светоносный муж, высокий ростом и прекрасный на вид и повелительно сказал: неси все эти хлебы рабам Вышнего. В ужасе я сказал ему: я не знаю места, куда нести. А он сказал: иди за мною, и я пошел за ним. Доведя до врат этой обители, он стал невидим.

Преподобный восстав воздал благодарение Богу, и сделалась известна всем его вера в Бога и великое о нем Божие промышление. Настолько был преподобный прозорлив, что знал всё, что делали братия, и даже помыслы их. При случае, наедине он обличал согрешения и отечески исправлял согрешающих. Имел он попечение и о больных и для служения им приставил четверых из братии и велел им каждый день приготовлять теплый напиток для тех, которым нужно было это в их болезнях. И исполняли это служащие. Случилось в один день, или же по воле Божией, чтобы показать твердую веру преподобного в Бога, служащие забыли приготовить для больных теплого напитка. Прозрев о сем и призвав одного из служащих, преподобный спросил, почему не согрели напитка, но тот, намереваясь утаить от прозорливого отца свой поступок, сказал ему, что нет у них дров. Преподобный же сказал ему:

– Почему же ты утром не говорил мне о дровах? Неужели ты испытываешь меня? Впрочем, иди: согрелся уже напиток.

Придя в больницу, брат, в самом деле, нашел котел полный и без огня кипящий и клокочущий. И удивлялись все этому чуду и вере преподобного.

В то время церковь Христова смущаема была Несториевою ересью4351 и враг распространил в народе слух, что преподобный Александр еретик, потому что тогда на благочестие смотрели, как на ересь, а ересь считали благочестием, так как еретичествовали тогда многие и сам патриарх Несторий. Приведен был преподобный Александр на суд к зловерным и будучи спрошен о ереси, в которой был неповинен, ответил им словами из псалма:

– «Князья сидят и сговариваются против меня, а раб Твой размышляет об уставах Твоих. Откровения Твои – утешение мое, – советники мои» (Пс.118:23–24).

Когда он это говорил, показался бес и закричал: «Зачем ты прежде времени мучишь меня», – и потом стал невидим. Святой после сказанных из псалма слов ничего более не отвечал тем, которые испытывали его, но, склонив взор свой книзу, оставался как агнец пред стригущим безгласен. Судьи разгневались и выгнали его вон от себя. Когда же в среде народа слуги сатаны хотели возложить на него свои руки и причинить ему зло, он, будучи защищен покровом Божиим, прошел невредимым посреди их и достиг своей обители, в которой много молитв вознесено было о нем от братии. Потом опять вооружился на него враг и восстановил еретиков против него, которые не только уже его самого, но и многих из братий мучили и узами, и темницею, и побоями, но всё это уготовляло преподобному преславный венец, а врагу посрамление. Когда же миновала еретическая буря, преподобный остальное время своей жизни провел в мире и, угодив Богу и приведя души многих ко спасению, отошел ко Господу4352 в глубокой старости, подвизаясь в иночестве пятьдесят лет, и с честью погребен был. При гробе его совершались чудеса: во всяких болезнях подавались людям исцеления молитвами преподобного Александра, благодатию Господа нашего Иисуса Христа, Емуже со Отцом и Святым Духом честь, слава, благодарение и поклонение ныне и присно и во веки веков. Аминь.

* * *

4350 

Город на севере Месопотамии, на реке Евфрате.

4351 

Ересь Нестория состояла в утверждении, что Пресвятая Дева Мария родила не Бога, а только человека, с которым, помимо Нее, соединилось предвечно рожденное от Отца Слово Божие; причем это соединение было только нравственным. Ересь Нестория осуждена на Вселенском соборе в Ефесе в 431 году, на котором вопрос о соединении во Христе Иисусе двух естеств был решен следующим образом: «Два естества – божеское и человеческое – соединены во Христе нераздельно и неслиянно».

4352 

Около 430 года.

 

 

https://azbyka.ru/days/sv-anatolij-konstantinopolskij

Свя­ти­тель Ана­то­лий, пат­ри­арх Кон­стан­ти­но­поль­ский, ро­дил­ся в Алек­сан­дрии во вто­рой по­ло­вине IV сто­ле­тия – в то вре­мя, ко­гда мно­гие пред­ста­ви­те­ли знат­ных се­мейств Ви­зан­тии со всем пы­лом про­бу­див­шей­ся ве­ры и во все­ору­жии гре­че­ской фило­соф­ской муд­ро­сти устрем­ля­лись на слу­же­ние Хри­сто­вой Церк­ви. По­лу­чив фило­соф­ское об­ра­зо­ва­ние, свя­той Ана­то­лий при­нял свя­щен­ный сан и был диа­ко­ном при свя­ти­те­ле Ки­рил­ле Алек­сан­дрий­ском. Вме­сте со свя­тым Ки­рил­лом Ана­то­лий при­сут­ство­вал на Тре­тьем Все­лен­ском Со­бо­ре в Ефе­се (431), на ко­то­ром свя­тые от­цы осу­ди­ли лже­уче­ние Несто­рия.

Свя­той Ана­то­лий оста­вал­ся диа­ко­ном в Алек­сан­дрии и по­сле кон­чи­ны свя­ти­те­ля Ки­рил­ла († 444), ко­гда ка­фед­ру ар­хи­епи­ско­па Кон­стан­ти­но­поль­ско­го за­нял Ди­о­скор, ко­то­рый при­дер­жи­вал­ся дру­гой ере­си, рас­про­стра­ня­е­мой Ев­ти­хи­ем, утвер­ждав­шим, что Бо­же­ствен­ная при­ро­да во Хри­сте пол­но­стью по­гло­ти­ла че­ло­ве­че­скую. Это лже­уче­ние под­ры­ва­ло са­мую ос­но­ву цер­ков­но­го уче­ния о спа­се­нии и ис­куп­ле­нии че­ло­ве­че­ства. В 449 го­ду Ди­о­скор со сво­и­ми сто­рон­ни­ка­ми со­брал в Ефе­се «раз­бой­ни­чий» ере­ти­че­ский со­бор, по­лу­чив­ший, од­на­ко, под­держ­ку им­пе­ра­то­ра. По­бор­ник пра­во­сла­вия, пат­ри­арх Кон­стан­ти­но­поль­ский свя­той Фла­виан, был низ­ло­жен и ли­шен са­на.

Из­бран­ный на Кон­стан­ти­но­поль­скую ка­фед­ру свя­той Ана­то­лий рев­ност­но при­нял­ся за вос­ста­нов­ле­ние чи­сто­ты Пра­во­сла­вия. Уже в 450 го­ду на По­мест­ном Со­бо­ре в Кон­стан­ти­но­по­ле свя­ти­тель Ана­то­лий под­верг осуж­де­нию ересь Ев­ти­хия и Ди­о­ско­ра. По­чив­ший в из­гна­нии пат­ри­арх-ис­по­вед­ник Фла­виан был при­чтен к ли­ку свя­тых, и мо­щи его пе­ре­не­се­ны в сто­ли­цу.

В сле­ду­ю­щем, 451 го­ду, при де­я­тель­ном уча­стии пат­ри­ар­ха Ана­то­лия был со­зван IV Все­лен­ский Со­бор в го­ро­де Хал­ки­доне. От­цы Хал­ки­дон­ско­го Со­бо­ра утвер­ди­ли дог­мат о по­чи­та­нии Гос­по­да Иису­са Хри­ста, «со­вер­шен­но­го в Бо­же­стве и со­вер­шен­но­го в че­ло­ве­че­стве, ис­тин­но­го Бо­га и ис­тин­но­го че­ло­ве­ка, в двух есте­ствах нес­лит­но, неиз­мен­но, нераз­дель­но, нераз­луч­но по­зна­ва­е­мо­го».

Но ере­си еще дол­го сму­ща­ли цер­ков­ный мир. В непре­стан­ной борь­бе с лже­уче­ни­я­ми рев­ни­тель ис­ти­ны пат­ри­арх Ана­то­лий скон­чал­ся в 458 го­ду.

Из ка­но­ни­че­ских де­я­ний свя­ти­те­ля вы­де­ля­ют 28 пра­ви­ло IV Все­лен­ско­го Со­бо­ра о рав­но­чест­но­сти Кон­стан­ти­но­поль­ско­го пат­ри­ар­ше­го пре­сто­ла пре­сто­лу Ста­ро­го Ри­ма, а так­же апо­ло­гию это­го пра­ви­ла в по­сла­ни­ях свя­то­му Льву, па­пе Рим­ско­му (440–461). В ве­де­ние пат­ри­ар­ха Кон­стан­ти­но­поль­ско­го, со­глас­но 28 пра­ви­лу, бы­ли пе­ре­да­ны Церк­ви Ма­лой Азии, Гре­ции и Чер­но­мо­рья, а так­же все но­вые Церк­ви, ко­то­рые воз­ник­нут у на­ро­дов этих об­ла­стей. Тем са­мым и на­ша Рус­ская Цер­ковь бы­ла про­мыс­ли­тель­но вклю­че­на в свя­щен­ное чис­ло Пра­во­слав­ных Церк­вей.

Свя­ти­тель Ана­то­лий внес так­же боль­шой вклад в ли­тур­ги­че­скую со­кро­вищ­ни­цу пра­во­слав­ной церк­ви. Его мо­лит­вен­но­му вдох­но­ве­нию и бо­го­слов­ской глу­бине при­над­ле­жат сти­хи­ры на вос­крес­ные дни, на неко­то­рые Гос­под­ские празд­ни­ки (Рож­де­ство Хри­сто­во, Бо­го­яв­ле­ние) и дни му­че­ни­ков (свя­то­му Пан­те­ле­и­мо­ну Це­ли­те­лю, свя­то­му Ге­ор­гию По­бе­до­нос­цу, свя­то­му Ди­мит­рию Со­лун­ско­му). В бо­го­слу­жеб­ных кни­гах они крат­ко обо­зна­ча­ют­ся: «Ана­то­ли­е­вы».

 

 

https://azbyka.ru/days/sv-antonij-bystrov

Ар­хи­епи­скоп Ан­то­ний (в ми­ру Ни­ко­лай Ми­хай­ло­вич Быст­ров) ро­дил­ся 11 ок­тяб­ря 1858 го­да в се­ле Ню­ба Соль­вы­че­год­ско­го уез­да Во­ло­год­ской гу­бер­нии. Бу­ду­щий ар­хи­пас­тырь окон­чил Во­ло­год­скую Ду­хов­ную се­ми­на­рию. Же­нил­ся. В 1882 го­ду был ру­ко­по­ло­жен во свя­щен­ни­ка. Ов­до­вев, отец Ни­ко­лай в 1888 го­ду при­нял мо­на­ше­ский по­стриг с име­нем Ан­то­ний, и даль­ней­шее его слу­же­ние Бо­гу про­дол­жи­лось в мо­на­сты­рях Во­ло­год­ской епар­хии. 17 ян­ва­ря 1910 го­да бы­ла со­вер­ше­на его хи­ро­то­ния во епи­ско­па Вель­ско­го, ви­ка­рия Во­ло­год­ской епар­хии.
В мар­те 1921 го­да вла­ды­ка Ан­то­ний стал епи­ско­пом Ар­хан­гель­ским и Хол­мо­гор­ским. Его пред­ше­ствен­ник, епи­скоп Па­вел (Пав­лов­ский), был за­клю­чен на дли­тель­ный срок в тюрь­му по при­го­во­ру Мос­ков­ско­го рев­три­бу­на­ла как один из ру­ко­во­ди­те­лей ар­хан­гель­ско­го «Со­ю­за ду­хо­вен­ства и ми­рян».
Это бы­ли труд­ные го­ды. В Церк­ви на­ме­тил­ся рас­кол. Вспых­нув­шая граж­дан­ская вой­на за­хлеб­ну­лась люд­ской кро­вью. Сверг­ну­тая кое-где со­вет­ская власть вновь ста­ла утвер­ждать­ся, в том чис­ле и на зем­ле ар­хан­гель­ской. Сле­ды это­го утвер­жде­ния обо­зна­чи­лись рас­стре­ла­ми ею недо­воль­ных, конц­ла­ге­ря­ми и ла­ге­ря­ми при­ну­ди­тель­ных ра­бот. Серд­це вла­ды­ки сжи­ма­лось от бо­ли к этим стра­даль­цам. Не раз­ду­мы­вая, он на­чал по­мо­гать в тем­ни­цах су­щим. Ор­га­ни­зо­вал нечто вро­де кас­сы вза­и­мо­по­мо­щи для ду­хо­вен­ства и мо­на­ше­ству­ю­щих из чис­ла ссыль­ных и за­клю­чен­ных. Нуж­да­ю­щим­ся ока­зы­ва­лась по­мощь день­га­ми, про­дук­та­ми пи­та­ния. Каж­дый при­ход вно­сил свою леп­ту в бла­гое де­ло. Го­ря­чо от­клик­ну­лись пра­во­слав­ные Ар­хан­гель­ской епар­хии на воз­зва­ние Свя­тей­ше­го Пат­ри­ар­ха Ти­хо­на по­мочь го­ло­да­ю­щим. Прео­свя­щен­ный Ан­то­ний на­шел та­кие сло­ва для сво­ей паст­вы, что пе­ре­во­ды с по­мет­кой «для го­ло­да­ю­щих По­вол­жья» по­шли от церк­вей и мо­на­сты­рей Ар­хан­гель­ской епар­хии не толь­ко на его имя, но и са­мо­му Пат­ри­ар­ху.
Чуть боль­ше по­лу­го­да про­шло с тех пор, как епи­скоп Ан­то­ний воз­гла­вил Ар­хан­гель­скую ка­фед­ру, а уже был взят вла­стя­ми на за­мет­ку. 27 де­каб­ря 1922 го­да Вла­ды­ка Ан­то­ний был вы­слан в На­рым­ский край на 3 го­да. На­ка­за­ние Ар­хан­гель­ский ар­хи­пас­тырь от­был пол­но­стью без скид­ки на сан и свой 67-лет­ний воз­раст.
В на­ча­ле 1926 го­да епи­скоп Ан­то­ний воз­вра­тил­ся в свою епар­хию и сра­зу же при­нял­ся за про­дол­же­ние то­го бла­го­го де­ла, ко­то­рое бы­ло пре­рва­но ссыл­кой. Мо­на­хи­ни и при­хо­жане в церк­вях вновь на­чи­на­ют сбор де­нег для за­клю­чен­ных, мас­ла, кру­пы, му­ки, одеж­ды. Его квар­ти­ра ста­ла тем ме­стом, где при­бы­вав­шее в ссыл­ку ду­хо­вен­ство мог­ло по­лу­чить день­ги, про­дук­ты пи­та­ния, одеж­ду. От­сю­да, из квар­ти­ры епи­ско­па, в конц­ла­ге­ря ре­гу­ляр­но от­прав­ля­лись по­сыл­ки, пись­ма, де­неж­ные пе­ре­во­ды.
7 ок­тяб­ря 1926 го­да вла­ды­ку вновь аре­сто­ва­ли, об­ви­нив в том, что « ...он воз­гла­вил контр­ре­во­лю­ци­он­ную груп­пу ар­хан­гель­ско­го ду­хо­вен­ства и ми­рян, сто­я­щую на плат­фор­ме непо­ви­но­ве­ния со­вет­ской вла­сти». Через неко­то­рое вре­мя из тюрь­мы его осво­бо­ди­ли, по­сколь­ку «...бла­го­да­ря его пре­клон­но­го воз­рас­та, не мо­жет укло­нить­ся от след­ствия и су­да». 4 фев­ра­ля 1927 го­да осо­бое со­ве­ща­ние кол­ле­гии ОГПУ вы­нес­ло ре­ше­ние пре­кра­тить де­ло, так как очень мно­гие за­сту­па­лись за епи­ско­па.
Вско­ре епи­скоп Ан­то­ний по­лу­чил Указ из Свя­щен­но­го Си­но­да о воз­ве­де­нии в сан ар­хи­епи­ско­па все­го Се­вер­но­го края, в ко­то­рый, кро­ме Ар­хан­гель­ской гу­бер­нии, вхо­ди­ли еще Во­ло­год­ская, Се­ве­ро-Двин­ская гу­бер­нии и ав­то­ном­ная об­ласть Ко­ми.
4 де­каб­ря 1930 го­да со­сто­я­лось чае­пи­тие в празд­ник Вве­де­ния во храм Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы. Вме­сте с вла­ды­кой раз­де­ли­ли празд­нич­ную тра­пе­зу ссыль­ные епи­ско­пы Ин­но­кен­тий (Ти­хо­нов), Ти­хон (Ша­ра­пов), весь клир церк­ви, все ссыль­ные свя­щен­ни­ки, кто был на бо­го­слу­же­нии. Не знал вла­ды­ка, что эта празд­нич­ная тра­пе­за в его жиз­ни по­след­няя, как и Рож­де­ство и Кре­ще­ние то­го го­да.
Аре­сто­ва­ли его 23 ян­ва­ря 1931 го­да. Пло­хое пи­та­ние, во­пи­ю­щая ан­ти­са­ни­та­рия по­до­рва­ли и без то­го сла­бое здо­ро­вье ар­хи­пас­ты­ря. 16 июля 1931 го­да врач тю­рем­ной боль­ни­цы кон­ста­ти­ро­вал на­ступ­ле­ние смер­ти. Тю­рем­ная ка­ме­ра ста­ла по­след­ним при­ста­ни­щем ар­хи­епи­ско­па Ан­то­ния (Быст­ро­ва). Те­ло бы­ло пре­да­но зем­ле на Во­ло­год­ском клад­би­ще. Спу­стя неко­то­рое вре­мя вла­ды­ка был пе­ре­за­хо­ро­нен на Ильин­ском клад­би­ще. Как сви­де­тель­ство­ва­ла на­род­ная мол­ва, со все­ми по­че­стя­ми, ка­кие смог­ли ока­зать в ту тяж­кую го­ди­ну лю­би­мо­му ар­хи­пас­ты­рю.

 

 

https://azbyka.ru/days/sv-silvestr-olshevskij

Свя­щен­но­му­че­ник Силь­вестр ро­дил­ся 1 июня 1860 го­да в се­ле Ко­сов­ка Сквир­ско­го уез­да Ки­ев­ской гу­бер­нии в се­мье диа­ко­на Льва Оль­шев­ско­го и в кре­ще­нии был на­ре­чен Иусти­ном.
Ко­гда при­шло вре­мя, ро­ди­те­ли опре­де­ли­ли Иусти­на в Ки­ев­скую Ду­хов­ную се­ми­на­рию, где он об­ра­тил на се­бя вни­ма­ние на­чаль­ства при­ле­жа­ни­ем к бо­го­слов­ским на­у­кам, доб­рым нра­вом, мо­лит­вен­ной на­стро­ен­но­стью ду­ши, и юно­шу ре­ко­мен­до­ва­ли в чте­цы к зна­ме­ни­то­му бо­го­сло­ву-дог­ма­ти­сту, про­фес­со­ру ака­де­мии ар­хи­манд­ри­ту Силь­ве­ст­ру (Мале­ван­ско­му), впо­след­ствии епи­ско­пу Ка­нев­ско­му, ви­ка­рию Ки­ев­ской епар­хии и рек­то­ру Ду­хов­ной ака­де­мии. Ар­хи­манд­рит Силь­вестр имел сла­бое зре­ние, и в обя­зан­но­сти чте­ца вхо­ди­ло чте­ние ему вслух со­чи­не­ний бо­го­слов­ско­го ха­рак­те­ра. Иустин был в это вре­мя, как он сам как-то вы­ра­зил­ся, «оча­ми и пе­ром» уче­но­го-бо­го­сло­ва и мо­на­ха-по­движ­ни­ка. При бли­жай­шей тех­ни­че­ской по­мо­щи Иусти­на Оль­шев­ско­го ар­хи­манд­ри­том Силь­ве­стром бы­ли на­пи­са­ны пер­вые два то­ма из пя­ти­том­но­го тру­да «Дог­ма­ти­че­ское бо­го­сло­вие».
Сов­мест­ная ра­бо­та в те­че­ние дли­тель­но­го вре­ме­ни срод­ни­ла уче­ни­ка и учи­те­ля, уста­но­ви­ла меж­ду ни­ми проч­ную связь, ко­то­рая оста­лась неиз­мен­ной до са­мой бла­жен­ной кон­чи­ны епи­ско­па Силь­ве­ст­ра. Боль­шое вос­пи­ту­ю­щее вли­я­ние ока­зал на юно­шу и по­движ­ни­че­ский об­раз его жиз­ни. Ар­хи­манд­рит Силь­вестр имел твер­дый, ре­ши­тель­ный, но чрез­вы­чай­но доб­рый ха­рак­тер и про­во­дил жизнь ас­ке­та-по­движ­ни­ка и уче­но­го-тру­до­люб­ца, от­ли­чал­ся ми­ло­сер­ди­ем, и ес­ли у него по­яв­ля­лись ка­кие-ли­бо ма­те­ри­аль­ные сред­ства, то он их все­гда раз­да­вал неиму­щим. По­сле смер­ти он не оста­вил ни­ка­ко­го со­сто­я­ния, а имев­ши­е­ся скуд­ные сред­ства и пен­сию за­ве­щал упо­тре­бить на свое по­гре­бе­ние и по­ми­но­ве­ние и раз­дать ни­щим.
Счаст­ли­вая бли­зость Иусти­на Оль­шев­ско­го к та­ко­му по­движ­ни­ку, ка­ким был ар­хи­манд­рит Силь­вестр, спо­соб­ство­ва­ла вы­ра­бот­ке и углуб­ле­нию его соб­ствен­но­го ре­ли­ги­оз­но-нрав­ствен­но­го ми­ро­воз­зре­ния, по­мог­ла ему из­бе­жать юно­ше­ских блуж­да­ний и в даль­ней­шем ше­ство­вать по уз­кой, но твер­дой сте­зе — сна­ча­ла пра­во­слав­но­го мис­си­о­не­ра, за­тем свя­щен­ни­ка, а впо­след­ствии и ар­хи­пас­ты­ря.
В 1883 го­ду Иустин окон­чил Ду­хов­ную се­ми­на­рию. В том же го­ду ар­хи­манд­рит Силь­вестр ре­ко­мен­до­вал ода­рен­но­го, тру­до­лю­би­во­го и вы­со­ко­на­стро­ен­но­го юно­шу к по­ступ­ле­нию в Ки­ев­скую Ду­хов­ную ака­де­мию, ко­то­рую тот окон­чил в чис­ле пер­вых кан­ди­да­тов в 1887 го­ду, во все вре­мя обу­че­ния поль­зу­ясь ду­хов­ным и на­уч­ным по­кро­ви­тель­ством вла­ды­ки Силь­ве­ст­ра.
Дру­гим об­сто­я­тель­ством, опре­де­лив­шим по­сле­ду­ю­щие за­ня­тия Иусти­на, ста­ло близ­кое зна­ком­ство с раз­лич­ны­ми ра­цио­на­ли­сти­че­ски­ми и ми­сти­че­ски­ми сек­та­ми. Во вре­мя обу­че­ния в се­ми­на­рии и ака­де­мии он все ка­ни­ку­лы про­во­дил в сво­ей се­мье, в се­ле, где слу­жил его отец. Се­ло и весь рай­он бы­ли за­по­ло­не­ны штун­ди­ста­ми. Мо­ло­дой бо­го­слов за­ин­те­ре­со­вал­ся этой, то­гда еще но­вой, сек­той и, учась в ака­де­мии, на­чал вни­ма­тель­но ис­сле­до­вать ми­ро­воз­зре­ние сек­тан­тов, их быт, с тем чтобы знать, ка­ким об­ра­зом мо­жет успеш­но воз­дей­ство­вать на них пра­во­слав­ный мис­си­о­нер.
Ви­дя, с ка­кой быст­ро­той рас­про­стра­ня­ют­ся раз­лич­ные сек­ты и сек­тант­ские уче­ния, Иустин Оль­шев­ский при­нял ре­ше­ние сра­зу же по­сле окон­ча­ния ака­де­мии по­свя­тить се­бя слу­же­нию мис­си­о­нер­ско­му де­лу. 27 ок­тяб­ря 1887 го­да он был на­зна­чен учи­те­лем цер­ков­но­при­ход­ской шко­лы в се­ле Ли­пов­ка Ки­ев­ско­го уез­да; 15 ян­ва­ря 1888 го­да — пе­ре­ве­ден пре­по­да­ва­те­лем За­ко­на Бо­жия в двух­класс­ное ми­ни­стер­ское учи­ли­ще в ме­стеч­ке Шпо­ла то­го же уез­да, од­но­го из бед­ней­ших в гу­бер­нии, по­чти це­ли­ком за­ра­жен­но­го штун­диз­мом.
Ос­но­ва­тель­но озна­ко­мив­шись с уче­ни­ем сек­ты, Иустин Льво­вич при­шел к мыс­ли, что де­я­тель­ность свет­ско­го мис­си­о­не­ра мо­жет при­не­сти боль­ше пло­дов, чем мис­си­о­не­ра из ду­хо­вен­ства. Он пись­мен­но из­ло­жил свои со­об­ра­же­ния по это­му по­во­ду в до­клад­ной за­пис­ке мит­ро­по­ли­ту Ки­ев­ско­му Пла­то­ну (Го­ро­дец­ко­му).
Со­об­ра­же­ния и до­во­ды, из­ло­жен­ные в за­пис­ке, бы­ли пол­но­стью при­ня­ты, и 7 мар­та 1889 го­да Иустин Льво­вич был на­зна­чен мис­си­о­не­ром Ки­ев­ской епар­хии и утвер­жден учи­те­лем цер­ков­но-при­ход­ской шко­лы Ки­ев­ско­го Свя­то-Вла­ди­мир­ско­го Брат­ства. Для то­го вре­ме­ни на­зна­че­ние епар­хи­аль­ным мис­си­о­не­ром ли­ца свет­ско­го зва­ния бы­ло боль­шой ред­ко­стью, встре­ча­лись лишь еди­нич­ные слу­чаи, по­доб­ные мис­си­о­нер­ско­му слу­же­нию Кон­стан­ти­на Го­лу­бе­ва в Са­ра­тов­ской епар­хии, — обыч­но это бы­ло свя­за­но с вы­да­ю­щи­ми­ся ка­че­ства­ми са­мо­го мис­си­о­не­ра.
В ре­зуль­та­те прак­ти­че­ской де­я­тель­но­сти Иусти­на Оль­шев­ско­го на по­при­ще про­све­ще­ния сек­тан­тов и об­ли­че­ния их лже­уче­ний по­явил­ся его труд под за­гла­ви­ем «Об­ли­че­ние штун­ды в биб­лей­ских текстах». Этот труд мно­го­крат­но впо­след­ствии пе­ре­из­да­вал­ся и явил­ся цен­ней­шим по­со­би­ем для мис­си­о­не­ров и пас­ты­рей.
В 80–90-х го­дах ХIХ ве­ка во мно­гих епар­хи­ях стре­ми­тель­но мно­жи­лись сек­ты, не со­став­ля­ла ис­клю­че­ния и епар­хия Пол­тав­ская; сю­да в это вре­мя был на­зна­чен епи­ско­пом вы­да­ю­щий­ся цер­ков­ный де­я­тель и по­движ­ник прео­свя­щен­ный Ил­ла­ри­он (Юше­нов). В быт­ность свою на­мест­ни­ком Ки­е­во-Пе­чер­ской Лав­ры прео­свя­щен­ный Ила­ри­он по­зна­ко­мил­ся со сту­ден­том ака­де­мии Иусти­ном Оль­шев­ским. По­след­ний, тя­го­тея к мо­на­ше­ско­му об­ра­зу жиз­ни, ча­сто по­се­щал Лав­ру, ее свя­ты­ни, мо­на­ше­скую бра­тию и ее бла­го­че­сти­во­го на­мест­ни­ка.
Став Пол­тав­ским епи­ско­пом, прео­свя­щен­ный Ила­ри­он в 1890 го­ду при­гла­сил Иусти­на Льво­ви­ча пре­по­да­вать все­об­щую и рус­скую граж­дан­скую ис­то­рию в Пол­тав­ской Ду­хов­ной се­ми­на­рии, а так­же ис­пол­нять по­слу­ша­ние епар­хи­аль­но­го мис­си­о­не­ра[1]. С это­го вре­ме­ни его бо­лее чем два­дца­ти­лет­няя мис­си­о­нер­ская де­я­тель­ность бы­ла свя­за­на с Пол­тав­ской епар­хи­ей.
Бу­дучи мис­си­о­не­ром и об­ща­ясь с са­мы­ми ши­ро­ки­ми сло­я­ми на­ро­да, Иустин Льво­вич при­об­рел опыт, ка­кой не все­гда бы­ва­ет у при­ход­ско­го свя­щен­ни­ка. Его слу­ша­те­ля­ми бы­ли и непо­ко­ле­би­мые в ве­ре пра­во­слав­ные, и ко­леб­лю­щи­е­ся в сво­их убеж­де­ни­ях, и во­все от­пав­шие от ве­ры, и рас­коль­ни­ки, име­ну­ю­щие се­бя ста­ро­об­ряд­ца­ми, и сек­тан­ты, и да­же ма­ло­чис­лен­ные еще в то вре­мя тол­стов­цы. Свои на­блю­де­ния, со­об­ра­же­ния и пред­ло­же­ния, ка­са­ю­щи­е­ся сек­тант­ско­го дви­же­ния и его опас­но­сти для пра­во­сла­вия, Иустин Льво­вич из­ло­жил в про­стран­ном до­кла­де под на­зва­ни­ем «За­да­чи на­шей про­ти­во­сек­тант­ской мис­сии», ко­то­рый он про­чел на пуб­лич­ном за­се­да­нии Пол­тав­ско­го Ко­ми­те­та Мис­си­о­нер­ско­го Об­ще­ства. Имея пре­крас­ную бо­го­слов­скую под­го­тов­ку, а так­же боль­шой опыт ра­бо­ты с сек­тан­та­ми, он ис­чер­пы­ва­ю­ще обос­но­вал при­чи­ны воз­ник­но­ве­ния сек­тант­ско­го дви­же­ния в Рос­сии, при­чи­ны его успе­ха, а так­же ука­зал ме­ры по пре­одо­ле­нию это­го па­губ­но­го яв­ле­ния.
Из­вест­ный мис­си­о­нер и чи­нов­ник осо­бых по­ру­че­ний при Свя­тей­шем Си­но­де В.М. Сквор­цов, вспо­ми­ная впо­след­ствии о вре­ме­ни, ко­гда ему вме­сте с Иусти­ном Льво­ви­чем при­шлось на­чи­нать мис­си­о­нер­ское де­ло в Ки­ев­ской и Пол­тав­ской епар­хи­ях, пи­сал: «Мы с Иусти­ном Льво­ви­чем Оль­шев­ским яв­ля­ем­ся пе­ре­до­вы­ми по вре­ме­ни де­я­тель­но­сти мис­си­о­не­ра­ми. Я в Ки­е­ве несколь­ко рань­ше вы­сту­пил на непро­то­рен­ную мис­си­о­нер­скую сте­зю, Иустин Льво­вич — немно­го поз­же. Он пер­вый из уче­ных — кан­ди­да­тов Ду­хов­ной ака­де­мии — взял на се­бя на­уч­ную раз­ра­бот­ку штун­диз­ма, и его ра­бо­ты со­хра­ня­ют свою све­жесть и вы­со­кую цен­ность и в на­сто­я­щее вре­мя. Его за­пис­ка о мис­си­о­нер­стве... на­пе­ча­тан­ная в “Ру­ко­вод­стве для сель­ских пас­ты­рей”, от­кры­ва­ет со­бой эру в ис­то­рии на­шей внут­рен­ней мис­сии.
До то­го вре­ме­ни счи­та­ли, что мис­си­о­не­ра­ми мог­ли быть лишь ли­ца, об­ле­чен­ные свя­щен­ным са­ном. И в это вре­мя мы с Иусти­ном Льво­ви­чем вы­сту­пи­ли на непро­то­рен­ную до­ро­гу. То­гда не бы­ло яс­но и точ­но вы­ра­же­но уче­ние штун­ди­стов, при­хо­ди­лось ид­ти ощу­пью, са­мим про­кла­ды­вать путь... Са­мо­му хо­дить в со­бра­ния штун­ди­стов и здесь на опы­те убе­дить­ся, что по­лу­чен­ны­ми в ака­де­мии зна­ни­я­ми не все­гда мож­но успеш­но от­ра­зить на­пад­ки штун­ди­стов. Они мыс­лят и тол­ку­ют сло­во Бо­жие ина­че, чем мы, и для успе­ха мис­сии сре­ди них нуж­ны осо­бые при­е­мы. Для до­сти­же­ния сво­их це­лей и уни­же­ния ду­хо­вен­ства они не брез­га­ют ни­ка­ки­ми сред­ства­ми. Вот один из мно­гих при­ме­ров. В кон­це бе­се­ды штун­дист об­ра­ща­ет­ся к от­цу бла­го­чин­но­му с прось­бой на­пи­сать при­ход­ско­му свя­щен­ни­ку — ис­тол­ко­вать им сем­на­дца­тую гла­ву По­сла­ния к рим­ля­нам. Бла­го­чин­ный удо­вле­тво­рил прось­бу. Нуж­но бы­ло ви­деть ра­дость штун­ди­стов, ко­гда они по­лу­чи­ли для пе­ре­да­чи за­пис­ку об ис­тол­ко­ва­нии несу­ще­ству­ю­щей гла­вы.
Мно­го при­чин по­яв­ле­ния и раз­ви­тия штун­ды. Од­ной из них яв­ля­ет­ся небре­же­ние ду­хо­вен­ства к сво­е­му вы­со­ко­му слу­же­нию. “Нам, спя­щим”, враг все­ял пле­ве­лы, и они утвер­ди­лись и раз­рос­лись за счет пра­во­слав­ных. В пер­вые го­ды мо­ей мис­си­о­нер­ской прак­ти­ки при­шлось иметь непри­ят­ное де­ло с фак­том укры­ва­тель­ства штун­ды. В Ки­ев на­ча­ли до­хо­дить слу­хи, что в весь­ма на­се­лен­ном ме­стеч­ке Бо­гу­сла­ве небла­го­по­луч­но, что силь­ное штун­дист­ское дви­же­ние за­хва­ты­ва­ет пра­во­слав­ное на­се­ле­ние. На за­прос епар­хи­аль­но­го на­чаль­ства мест­ный отец про­то­и­е­рей от­ве­тил, что там все­го два штун­ди­ста. Ко­гда я по­ехал ту­да, то ока­за­лось, что их там две­сти и две тре­ти при­хо­да ко­леб­лю­щих­ся.
И вот в эту по­ру вы­сту­пил на мис­си­о­нер­ское по­при­ще Иустин Льво­вич Оль­шев­ский и на­чал пе­ча­тать в “Ру­ко­вод­стве для сель­ских пас­ты­рей” свое “Об­ли­че­ние штун­диз­ма в биб­лей­ских текстах”.
Эти мис­си­о­нер­ские за­пис­ки то­гда об­ра­ти­ли вни­ма­ние всех за­ин­те­ре­со­ван­ных в борь­бе со штун­дой. Те­перь эта кни­га вы­шла вто­рым из­да­ни­ем и, как на­пи­сан­ная ли­цом, сто­яв­шим у жи­во­го де­ла, со­хра­ня­ет пол­ную цен­ность и в на­сто­я­щее вре­мя»[2].
На­блю­дая сек­тант­ское дви­же­ние и его раз­ви­тие в го­су­дар­стве и сре­ди на­ро­да, Иустин Льво­вич уви­дел мас­штаб и зна­че­ние той угро­зы, ко­то­рая на­вис­ла со сто­ро­ны сек­тант­ства над рус­ским на­ро­дом и над са­мим су­ще­ство­ва­ни­ем го­су­дар­ства.
В пуб­лич­ной ре­чи, об­ли­чая штун­дист­ские за­блуж­де­ния, Иустин Льво­вич ска­зал: «Всем вид­но и из­вест­но, что те из сла­вян­ских на­ро­дов, ко­то­рые неиз­мен­но вер­ны оста­лись Пра­во­сла­вию, ка­ко­вы рус­ские, чер­но­гор­цы, сер­бы, бол­га­ры, Гос­подь бла­го­сло­вил го­судар­ствен­ной са­мо­сто­я­тель­но­стью и вся­ким бла­го­по­лу­чи­ем. На­обо­рот, осталь­ные сла­вяне (че­хи, по­ля­ки, хор­ва­ты) по­те­ря­ли Пра­во­сла­вие, но вме­сте с тем по­те­ря­ли и го­судар­ствен­ную са­мо­сто­я­тель­ность, долж­ны бы­ли под­чи­нить­ся, и те­перь под­чи­ня­ют­ся вли­я­нию и вла­сти чу­жих на­ро­дов, имен­но нем­цев, для ко­то­рых чуж­до и да­же непри­ят­но бла­го­по­лу­чие сла­вян. Ко­гда-то жи­ли сла­вяне на бе­ре­гах Бал­тий­ско­го и Немец­ко­го мо­рей, но и их те­перь уже нет: вме­сте с по­те­рею Пра­во­сла­вия они по­те­ря­ли и са­мое су­ще­ство­ва­ние свое. Та­ким об­ра­зом в судь­бах сла­вян­ских на­ро­дов Гос­подь яс­но по­ка­зал, что толь­ко при вер­но­сти Пра­во­сла­вию сла­вя­нам обес­пе­че­но го­судар­ствен­ное бла­го­по­лу­чие и что с по­те­рею Пра­во­сла­вия сла­вя­нам угро­жа­ет на­ка­за­ние Бо­жие в ви­де по­те­ри го­судар­ствен­ной са­мо­сто­я­тель­но­сти...
И вот... в это вре­мя сре­ди нас на­хо­дят­ся лю­ди, ко­то­рые без со­жа­ле­ния, со зло­рад­ством ме­ня­ют по­лу­чен­ную от пред­ков свя­тую пра­во­слав­ную ве­ру на ве­ру, чуж­дую нам, вы­ду­ман­ную нем­ца­ми недав­но, из­вест­ную под име­нем штун­ды и бап­тиз­ма... Эти лю­ди про­ма­ты­ва­ют по­лу­чен­ное от пред­ков до­ро­гое на­след­ство — свя­тую ве­ру, про­ма­ты­ва­ют на поль­зу, на ра­дость, на по­те­ху на­шим внеш­ним и внут­рен­ним вра­гам... Что мо­жет быть пе­чаль­нее это­го?
Те­перь вы ви­ди­те, что эти от­ступ­ни­ки, штун­да раз­ных на­име­но­ва­ний, суть из­мен­ни­ки и вра­ги свя­той Церк­ви, из­мен­ни­ки и вра­ги го­су­дар­ства, из­мен­ни­ки и вра­ги все­го сла­вян­ства. По­се­му на всех нас, сла­вян­ских сы­нах Пра­во­слав­ной Церк­ви и Рус­ско­го го­су­дар­ства, ле­жит пря­мая обя­зан­ность бо­роть­ся со вра­гом — штун­дой. К борь­бе при­зы­ва­ет нас долг ве­ры, долг граж­дан­ский и мощ­ное сло­во на­ше­го Го­су­да­ря. По­это­му со­еди­нен­ны­ми уси­ли­я­ми бу­дем по­бо­рать вра­га: кто сло­вес­ным уве­ща­ни­ем и вра­зум­ле­ни­ем за­блуж­да­ю­щих­ся, кто ограж­де­ни­ем сво­их ближ­них и даль­них от про­ник­но­ве­ния к ним сек­тант­ской за­ра­зы, кто пу­тем пря­мо­го пре­се­че­ния сек­тант­ских дей­ствий по­сред­ством за­кон­ных мер. Бу­дем ве­рить, что в сем свя­том де­ле по­мо­жет нам Сам Гос­подь!»[3]
Иустин Льво­вич вполне со­зна­вал, на­сколь­ко боль­шая от­вет­ствен­ность ле­жит на пра­во­слав­ном рус­ском на­ро­де пе­ред на­ро­да­ми, хо­тя и вхо­дя­щи­ми в еди­ное с ним го­су­дар­ство, но еще не про­све­щен­ны­ми спа­си­тель­ной Хри­сто­вой ве­рой. Вы­сту­пая с до­кла­дом в об­щем со­бра­нии Пол­тав­ско­го Мис­си­о­нер­ско­го Об­ще­ства, Иустин Льво­вич ска­зал: «Кто ис­кренне пре­дан и лю­бит свою пра­во­слав­ную ве­ру, тот не дол­жен оста­вать­ся рав­но­душ­ным при ви­де це­лых об­ла­стей и пле­мен, вхо­дя­щих в со­став на­ше­го об­шир­но­го оте­че­ства и до­се­ле оста­ю­щих­ся в язы­че­стве, — по ме­ре сво­их сил он дол­жен ока­зы­вать со­дей­ствие в об­ра­ще­нии их ко Хри­сту. На­уче­ние есть ве­ли­чай­шее про­яв­ле­ние хри­сти­ан­ской люб­ви и ми­ло­сер­дия к ближ­не­му. “Про­све­тить на­ро­ды, си­дя­щие во тьме и се­ни смерт­ной, ве­рою в Иису­са Хри­ста есть вы­со­кое на­зна­че­ние на­ро­да Рос­сий­ско­го; пле­ме­на ино­род­че­ские пре­да­ны ему Про­ви­де­ни­ем для то­го, чтобы он пе­ре­дал им тот же дар Бо­жий (свя­тую ве­ру), ко­то­рый са­мо­му ему пе­ре­дан от на­ро­да, пред­ва­рив­ше­го нас в Цар­ствии Бо­жи­ем”, — спра­вед­ли­во го­во­рит один зна­ме­ни­тый наш мис­си­о­нер — ар­хи­манд­рит Ма­ка­рий (Глу­ха­рев)[4].
Но мис­си­о­нер­ство на­ше, кро­ме зна­че­ния ре­ли­ги­оз­но­го, име­ет чрез­вы­чай­но ве­ли­кое зна­че­ние и го­судар­ствен­ное. “В со­став об­шир­но­го рус­ско­го цар­ства вхо­дит мно­го раз­ных пле­мен и на­род­но­стей — ма­го­ме­тан и языч­ни­ков; ис­то­ри­че­ские судь­бы на­ше­го оте­че­ства и в по­след­нее вре­мя скла­ды­ва­ют­ся так, что рус­ское вла­ды­че­ство про­дви­га­ет­ся все да­лее и да­лее в глу­би­ну Азии, под­чи­няя се­бе все но­вые и но­вые ино­вер­ные пле­ме­на и на­род­но­сти. Но сто­ит су­ще­ствен­ная нуж­да свя­зать внут­рен­ним об­ра­зом эти пле­ме­на с рус­ским го­су­дар­ством и на­ро­дом, сде­лать их сво­и­ми для нас. И вот мно­го­ве­ко­вой опыт на­шей же соб­ствен­ной ис­то­рии непре­лож­но сви­де­тель­ству­ет, что при­об­ще­ние ино­род­цев к рус­ской граж­дан­ствен­но­сти про­ис­хо­дит вер­нее и успеш­нее все­го пу­тем об­ра­ще­ния их в хри­сти­ан­ство; свя­тая ве­ра Хри­сто­ва мо­гу­ще­ствен­нее вся­ких дру­гих средств смяг­ча­ет и пре­об­ра­зу­ет их по­ня­тия, нра­вы и об­раз жиз­ни и сбли­жа­ет их с рус­ским на­ро­дом”. Для куль­тур­но­го раз­ви­тия и ор­га­ни­че­ско­го сли­я­ния с на­ми в од­но по­ли­ти­че­ское те­ло необ­хо­ди­мо на­саж­де­ние сре­ди них пра­во­слав­но­го хри­сти­ан­ства. У нас про­ис­хо­дит, та­ким об­ра­зом, как раз об­рат­ное то­му, что на­зы­ва­ют на За­па­де “куль­тур­ной борь­бой”; у нас пра­во­слав­ное мис­си­о­нер­ство есть, та­ким об­ра­зом, де­я­тель­ность не толь­ко во сла­ву име­ни Хри­сто­ва, но вме­сте с тем — на поль­зу и бла­го го­су­дар­ства. О, ес­ли бы это убеж­де­ние ста­ло до­сто­я­ни­ем все­го пра­во­слав­но-рус­ско­го об­ще­ства!»[5]
Как пре­крас­но за­ре­ко­мен­до­вав­ший се­бя и опыт­ный мис­си­о­нер, Иустин Льво­вич был на­прав­лен на 2-й мис­си­о­нер­ский съезд, про­хо­див­ший в июне 1891 го­да в Москве[6].
Ис­пол­няя по­слу­ша­ние епар­хи­аль­но­го мис­си­о­не­ра, Иустин Льво­вич по­сто­ян­но ко­ман­ди­ро­вал­ся в се­ла Пол­тав­ской епар­хии, где при­ход­ские свя­щен­ни­ки не мог­ли спра­вить­ся с рас­ту­щим сек­тант­ским дви­же­ни­ем. В ян­ва­ре 1892 го­да он по­бы­вал в мис­си­о­нер­ских ко­ман­ди­ров­ках в се­лах Герклев и Ере­ме­ев­ка Зо­ло­то­нош­ско­го уез­да. Епар­хи­аль­ным на­чаль­ством бы­ло при­зна­но, что мис­си­о­нер­ские по­ру­че­ния им бы­ли ис­пол­не­ны с боль­шим успе­хом.
Уви­дев в ли­це Иусти­на Льво­ви­ча столь рев­ност­но­го тру­же­ни­ка, епи­скоп Пол­тав­ский Ила­ри­он пред­ло­жил ему при­нять сан пре­сви­те­ра. Иустин Льво­вич со­гла­сил­ся с пред­ло­же­ни­ем прео­свя­щен­но­го, но с усло­ви­ем, что ему бу­дет раз­ре­ше­но по­свя­ще­ние в су­щем со­сто­я­нии, то есть неже­на­тым. На за­прос прео­свя­щен­но­го Свя­тей­ший Си­нод дал свое раз­ре­ше­ние, и 2 фев­ра­ля 1892 го­да, в празд­ник Сре­те­ния Гос­под­ня, прео­свя­щен­ный Ила­ри­он, епи­скоп Пол­тав­ский, при со­вер­ше­нии Бо­же­ствен­ной ли­тур­гии в Свя­то-Тро­иц­кой се­ми­нар­ской церк­ви ру­ко­по­ло­жил мис­си­о­не­ра во свя­щен­ни­ка к пол­тав­ско­му ка­фед­раль­но­му Успен­ско­му со­бо­ру[7].
Впо­след­ствии в от­че­те о мно­го­лет­ней мис­си­о­нер­ской де­я­тель­но­сти от­ца Иусти­на «Пол­тав­ские епар­хи­аль­ные ве­до­мо­сти» пи­са­ли, что ко­гда отец Иустин при­нял свя­щен­ный сан в су­щем со­сто­я­нии, то «сра­зу же по­вел жизнь ис­тин­но­го мо­на­ха в ми­ру; этот ве­ли­кий жиз­нен­ный шаг его встре­чен был ду­хо­вен­ством с неко­то­рым недо­ве­ри­ем. Но шли го­ды, и это недо­ве­рие сме­ни­лось чув­ством бес­пре­дель­но­го ува­же­ния. Ста­ло яс­но, что отец Иустин яв­ля­ет в сво­ем ли­це пас­ты­ря вы­со­ко­го хри­сти­ан­ско­го ду­ше­на­стро­е­ния и ми­ро­воз­зре­ния, пас­ты­ря ис­клю­чи­тель­ной си­лы во­ли и ха­рак­те­ра. От­сю­да на­чи­на­ет­ся его огром­ное ду­хов­ное вли­я­ние на пас­тыр­ство епар­хии, ко­то­ро­му он све­тил нрав­ствен­ным све­том сво­е­го хри­сти­ан­ско­го жи­тия. Мис­си­о­нер­ская де­я­тель­ность от­ца Иусти­на еще бо­лее сбли­жа­ла его с ду­хо­вен­ством в тру­дах на ни­ве Бо­жи­ей, укреп­ляя чи­сто пас­тыр­ские свя­зи с ним»[8].
Для пол­тав­ской паст­вы и ду­хо­вен­ства ока­за­лась осо­бен­но зна­чи­ма и мно­го­цен­на де­я­тель­ность от­ца Иусти­на по ор­га­ни­за­ции бо­го­слов­ских чте­ний для ин­тел­ли­ген­ции и его лич­ное в них уча­стие. Про­чи­тан­ные на этих чте­ни­ях лек­ции со­ста­ви­ли глу­бо­ко со­дер­жа­тель­ную кни­гу под на­зва­ни­ем «В ве­ре ли вы?». Па­мят­ни­ком про­све­ти­тель­ской де­я­тель­но­сти от­ца Иусти­на в Пол­та­ве ста­ло со­здан­ное по его ини­ци­а­ти­ве «Брат­ство за­ко­но­учи­те­лей и пе­да­го­гов в па­мять от­ца Иоан­на Крон­штадт­ско­го», ко­то­рым он ру­ко­во­дил в те­че­ние мно­гих лет. По его ини­ци­а­ти­ве и при его уча­стии был из­дан Пе­ре­я­с­лав­ский Пол­тав­ский Па­те­рик, а так­же его соб­ствен­ные тру­ды: «Об­ли­че­ние штун­диз­ма в биб­лей­ских текстах», «Борь­ба со штун­дой» (по прось­бе Ки­ев­ской ду­хов­ной кон­си­сто­рии это из­да­ние бы­ло разо­сла­но во все при­хо­ды Ки­ев­ской епар­хии), «Мис­си­о­нер­ская про­грам­ма За­ко­на Бо­жия», ко­то­рая бы­ла одоб­ре­на 3-м Все­рос­сий­ским мис­си­о­нер­ским съез­дом и при­ня­та к ис­пол­не­нию пер­вым чрез­вы­чай­ным со­бра­ни­ем Учи­лищ­но­го со­ве­та при Свя­тей­шем Си­но­де.
7 де­каб­ря 1893 го­да за пло­до­твор­ный мис­си­о­нер­ский труд от­цу Иусти­ну бы­ла вы­ра­же­на бла­го­дар­ность с вне­се­ни­ем в фор­му­ляр от епар­хи­аль­но­го ар­хи­ерея[9].
1 ап­ре­ля 1894 го­да отец Иустин был пе­ре­ме­щен на ка­фед­ру го­миле­ти­ки, ли­тур­ги­ки и прак­ти­че­ско­го ру­ко­вод­ства для пас­ты­рей Пол­тав­ской Ду­хов­ной се­ми­на­рии. 3 сен­тяб­ря епи­ско­пом Пол­тав­ским бы­ла вы­ра­же­на бла­го­дар­ность от­цу Иусти­ну за его рев­ност­ные тру­ды по ру­ко­вод­ству свя­щен­ни­ков в борь­бе со штун­дою; 15 ок­тяб­ря 1896 го­да он был на­зна­чен епар­хи­аль­ным на­блю­да­те­лем цер­ков­ных школ Пол­тав­ской епар­хии[10].
Отец Иустин был ис­тин­ным нес­тя­жа­те­лем и, не имея ни­че­го из иму­ще­ства, про­во­дил жизнь стро­го мо­на­ше­скую; он жил в скром­ной ке­лье при мо­на­стыр­ской го­сти­ни­це, все свое вре­мя от­да­вая мо­лит­ве, чте­нию сло­ва Бо­жия, объ­ез­дам епар­хии, ру­ко­вод­ству вве­рен­ных ему школ и мно­го­чис­лен­ным мис­си­о­нер­ским бе­се­дам. Лет­ние ка­ни­ку­лы отец Иустин по­свя­щал су­гу­бо­му мо­лит­вен­но­му по­дви­гу и па­лом­ни­че­ству на Свя­тую Зем­лю или в рус­ские оби­те­ли, но ко­гда на вре­мя ка­ни­кул вы­па­да­ли мис­си­о­нер­ские съез­ды, он при­ни­мал в них де­я­тель­ное уча­стие. Все все­рос­сий­ские и мест­ные мис­си­о­нер­ские и цер­ков­но-школь­ные съез­ды име­ли его сво­им участ­ни­ком. В это вре­мя им бы­ла из­да­на про­грам­ма мис­си­о­нер­ских до­пол­ни­тель­ных уро­ков по За­ко­ну Бо­жию, ко­то­рая ста­ла пер­вым ру­ко­вод­ством для за­ко­но­учи­те­лей-мис­си­о­не­ров.
Осо­бое от­но­ше­ние бы­ло у от­ца Иусти­на к шко­ле и де­тям. По внеш­не­му сво­е­му по­ло­же­нию он не был мо­на­хом, и неко­то­рые, не зная его хо­ро­шо, спра­ши­ва­ли о его се­мье и де­тях. Та­ко­вым он неиз­мен­но от­ве­чал, что на­счи­ты­ва­ет у се­бя до пя­ти­де­ся­ти ты­сяч бо­го­дан­ных ему де­тей. Для школь­но­го пер­со­на­ла он был непо­сред­ствен­ным на­чаль­ни­ком, но его ни­кто не бо­ял­ся как на­чаль­ни­ка. По­се­ще­ние им шко­лы ни­ко­гда не вос­при­ни­ма­лось учи­те­ля­ми как ре­ви­зия их де­я­тель­но­сти — его встре­ча­ли, как са­мо­го до­ро­го­го го­стя. Учи­те­ля­ми его ви­зи­ты вос­при­ни­ма­лись как дол­го­ждан­ная на­гра­да за их тя­же­лый труд. Он при­но­сил в шко­лу бо­гат­ство зна­ний, ко­то­ры­ми спе­шил по­де­лить­ся, бо­гат­ство лич­но­го опы­та и вы­со­ко­го ду­хов­но­го на­стро­е­ния. Не толь­ко учи­те­ля, но и де­ти с тре­пе­том и нетер­пе­ни­ем ожи­да­ли при­ез­да от­ца Иусти­на.
Про­быв весь день в шко­ле, он вме­сте с уча­щи­ми и уча­щи­ми­ся вы­слу­ши­вал ве­чер­ние мо­лит­вы. По­сле мо­литв все бра­ли бла­го­сло­ве­ние, но ни­кто не рас­хо­дил­ся, ни­ко­му не хо­те­лось ухо­дить. Все как буд­то ожи­да­ли че­го-то. И здесь раз­да­вал­ся роб­кий го­лос ка­кой-ни­будь уче­ни­цы: «Отец Иустин, рас­ска­жи­те нам что-ни­будь! По­жа­луй­ста!» Все при­со­еди­ня­лись к прось­бе, отец Иустин са­дил­ся, и все быст­ро и бес­шум­но рас­са­жи­ва­лись во­круг него. И ба­тюш­ка на­чи­нал рас­сказ о Свя­той Зем­ле, о По­ча­ев­ской Лав­ре, о Со­ло­вец­ком мо­на­сты­ре, об Оп­ти­ной пу­сты­ни, о мо­на­сты­ре Ва­ла­ам­ском, о свя­ти­те­ле Фе­о­фане За­твор­ни­ке, о пре­по­доб­ном Се­ра­фи­ме Са­ров­ском, о пре­по­доб­ном Ам­вро­сии Оп­тин­ском, о свя­том пра­вед­ном Иоанне Крон­штадт­ском, ко­то­ро­го он знал лич­но и с ко­то­рым ему по­счаст­ли­ви­лось со­вер­шать Бо­же­ствен­ную ли­тур­гию, и о мно­гих дру­гих свя­тых и по­движ­ни­ках. Так за глу­бо­ко по­учи­тель­ны­ми и на­зи­да­тель­ны­ми рас­ска­за­ми вре­мя неза­мет­но при­бли­жа­лось к по­лу­но­чи, и ба­тюш­ка уже сам на­по­ми­нал, что де­тям по­ра спать.
Отец Иустин рев­ност­но ста­рал­ся вос­пи­ты­вать в се­бе хри­сти­а­ни­на по при­ме­ру про­шлых и ему совре­мен­ных по­движ­ни­ков, все это чув­ство­ва­ли, и по­то­му так зна­чи­тель­но бы­ло его нрав­ствен­ное вли­я­ние на уча­щих­ся. По­сле его по­се­ще­ния они пре­ис­пол­ня­лись си­лы и стрем­ле­ния стать луч­ше, быть усерд­нее и вни­ма­тель­нее к мо­лит­ве, к сво­е­му внут­рен­не­му ми­ру, к сво­е­му де­лу и к сво­им по­ступ­кам.
В адре­се, под­не­сен­ном от­цу Иусти­ну к 15-ле­тию его цер­ков­но-школь­ной ра­бо­ты, его де­я­тель­ность бы­ла оха­рак­те­ри­зо­ва­на так: «По гра­дам и ве­сям, по да­ле­ким и за­хо­луст­ным окра­и­нам на­шей епар­хии Вы раз­но­си­ли го­ря­чий при­зыв к друж­ной ра­бо­те и, про­яс­няя в со­зна­нии ду­хо­вен­ства свя­щен­ную мис­сию на­шей шко­лы, Вы неза­мет­но вкла­ды­ва­ли пер­вые кир­пи­чи в фун­да­мен­ты тех школь­ных зда­ний, се­тью ко­то­рых с та­кой по­ра­зи­тель­ной быст­ро­той по­кры­лась на­ша Пол­тав­ская епар­хия. Но еще бо­лее яр­ко и вы­пук­ло вы­сту­па­ют Ва­ши ве­ли­кие за­слу­ги в де­ле со­зи­да­ния ду­хов­ной сущ­но­сти, ду­хов­ной серд­це­ви­ны на­ше­го школь­но­го де­ла. Из бо­га­той со­кро­вищ­ни­цы сво­ей ду­ши Вы щед­ро вли­ва­ли в на­шу шко­лу жи­вые по­то­ки бла­го­ухан­ной мо­лит­вы и то­го бла­го­го­вей­но­го ду­ха цер­ков­но­сти, ко­то­рый неотъ­ем­лем и неот­де­лим от Ва­шей лич­но­сти. И та­кое Ва­ше глу­бо­кое ду­хов­ное вли­я­ние отоб­ра­зи­лось на всем внут­рен­нем и внеш­нем скла­де бы­тия на­шей шко­лы. Как от цен­тра к сво­им пе­ри­фе­ри­ям, от Ва­шей лич­но­сти ши­ро­ко рас­про­стра­ня­лись лу­чи Ва­ше­го ду­ше­на­стро­е­ния и ми­ро­воз­зре­ния. И эти лу­чи яр­ко све­ти­ли ра­бо­те и в про­стор­ных по­ме­ще­ни­ях го­род­ских школ, и в убо­гих из­бах школ гра­мо­ты. Под незри­мым дей­стви­ем этой ду­хов­ной ожив­ля­ю­щей си­лы рос­ла и креп­ла на­ша шко­ла, хра­ня непо­ко­ле­би­мую вер­ность той свя­щен­ной идее, ко­то­рая за­ло­же­на в ос­но­ву ее бы­тия...
С уди­ви­тель­ной ду­шев­ной чут­ко­стью, с неиз­мен­ной от­зыв­чи­во­стью и глу­бо­ким про­ник­но­ве­ни­ем, все­гда и всю­ду Вы шли на­встре­чу во­про­сам и ин­те­ре­сам на­ше­го школь­но­го де­ла, вме­сте с на­ми пе­ре­жи­вая и его ра­до­сти, и его скор­би. Ва­ше бе­реж­ное, лю­бов­ное от­но­ше­ние к школь­ным ра­бот­ни­кам так ча­сто под­ни­ма­ло в них энер­гию, про­буж­да­ло свя­тые по­ры­вы и обо­гре­ва­ло по­рой иную из­зяб­шую ду­шу...»[11]
До­пол­няя эту ха­рак­те­ри­сти­ку, «Пол­тав­ские епар­хи­аль­ные ве­до­мо­сти» пи­са­ли о мис­си­о­не­ре-по­движ­ни­ке: «Как че­ло­век вы­со­ко­го ре­ли­ги­оз­но­го на­стро­е­ния, устре­мив­ший­ся к воз­об­ла­да­нию ис­тин­ной сво­бо­дой ду­ха, отец Иустин и в прак­ти­че­ской де­я­тель­но­сти сво­ей остал­ся со­вер­шен­но чуж­дым хо­лод­но­му, без­душ­но­му фор­ма­лиз­му.
Ча­ру­ю­щая про­сто­та об­ра­ще­ния, ис­крен­ность, сер­деч­ная от­зыв­чи­вость — вот ос­нов­ные чер­ты его слу­жеб­ных от­но­ше­ний. Ес­ли от­цу Иусти­ну при­хо­ди­лось стал­ки­вать­ся с опу­ще­ни­я­ми и с яв­ным нера­де­ни­ем к школь­но­му де­лу, он не умел воз­вы­шать го­ло­са, но мяг­кий де­ли­кат­ный укор в его устах по­чти все­гда ско­рее до­сти­гал це­ли, чем гроз­ные окри­ки и до­но­сы. Ме­ри­лом для оцен­ки лич­но­сти цер­ков­но-школь­но­го ра­бот­ни­ка для от­ца Иусти­на яв­ля­лось преж­де все­го ис­крен­нее увле­че­ние и пре­дан­ность цер­ков­но-школь­но­му де­лу: раз на­лич­ность этих ка­честв бы­ла вне со­мне­ния, отец Иустин го­тов был по­крыть сво­ею лю­бо­вью и неко­то­рые недо­че­ты в учеб­ном де­ле. Но бы­ла об­ласть, где отец Иустин не тер­пел ни ма­лей­ше­го от­ступ­ле­ния от уста­нов­лен­ных им норм, — это об­ласть ре­ли­ги­оз­но-нрав­ствен­но­го вос­пи­та­ния де­тей.
Ни­ка­кие успе­хи в хо­де учеб­но­го де­ла не мог­ли под­ку­пить от­ца Иусти­на в поль­зу шко­лы, сла­бо вы­пол­няв­шей свою ре­ли­ги­оз­но-вос­пи­та­тель­ную мис­сию. А в рас­по­зна­ва­нии ис­тин­но­го ха­рак­те­ра шко­лы у от­ца Иусти­на вы­ра­бо­та­лось уди­ви­тель­ное чу­тье. До­ста­точ­но бы­ло ему про­ве­сти один-два ча­са в шко­ле, чтобы без­оши­боч­но вер­но опре­де­лить ее дух и на­прав­ле­ние.
Укло­не­ние свя­щен­ни­ка от за­кон­но­учи­тель­ства в цер­ков­ной шко­ле при­чи­ня­ло от­цу Иусти­ну силь­ней­шее огор­че­ние, в осо­бен­но­сти ес­ли на­ря­ду с этим труд свя­щен­ни­ка от­да­вал­ся зем­ской шко­ле. В по­доб­ных слу­ча­ях отец Иустин при­ла­гал все свои уси­лия к то­му, чтобы нрав­ствен­ным воз­дей­стви­ем про­яс­нить в со­зна­нии свя­щен­ни­ка зна­че­ние цер­ков­ной шко­лы и по­двиг­нуть его к цер­ков­но-школь­ной де­я­тель­но­сти. И бы­ва­ли при­ме­ры, что свя­щен­ник, со­вер­шен­но хо­лод­ный к цер­ков­но-школь­но­му де­лу, по­сле за­ду­шев­ных бе­сед с от­цом Иусти­ном ста­но­вил­ся де­я­тель­ным цер­ков­но-школь­ным ра­бот­ни­ком.
С осо­бен­ной неж­но­стью и лас­кой отец Иустин от­но­сил­ся к де­тям, ко­то­рых лю­бил без­гра­нич­но. Де­ти ин­стинк­тив­но чув­ство­ва­ли это и в при­сут­ствии его не об­на­ру­жи­ва­ли ни ма­лей­шей те­ни сму­ще­ния или ро­бо­сти, что, ко­неч­но, от­ра­жа­лось и на их от­ве­тах. Неуди­ви­тель­но по­это­му, что вся­кое по­се­ще­ние от­ца Иусти­на яв­ля­лось ис­тин­ным празд­ни­ком для шко­лы. Вме­сте с от­цом Иусти­ном в школь­ную ат­мо­сфе­ру про­ни­ка­ла све­жая, бод­ря­щая струя теп­ла, лас­ки и нрав­ствен­но­го осве­же­ния. И чем даль­ше шло вре­мя, тем глуб­же и проч­нее ста­но­ви­лись ду­хов­ные свя­зи от­ца Иусти­на с цер­ков­но-школь­ной се­мьей...»[12]
12 мая 1902 го­да опре­де­ле­ни­ем Свя­тей­ше­го Си­но­да свя­щен­ник Иустин Оль­шев­ский был на­граж­ден са­ном про­то­и­е­рея[13].
В этот пе­ри­од епар­хи­аль­ное на­чаль­ство, ви­дя его рев­ност­ную де­я­тель­ность на цер­ков­ном по­при­ще, а так­же вы­со­ко­нрав­ствен­ный об­раз его жиз­ни, неод­но­крат­но пред­ла­га­ло ему при­нять сан ар­хи­ерея, но отец Иустин по сво­е­му сми­ре­нию вся­кий раз от­кло­нял это пред­ло­же­ние. Толь­ко в кон­це 1910 го­да, по­сле два­дца­ти­лет­не­го слу­же­ния на по­при­ще епар­хи­аль­но­го мис­си­о­не­ра, во­сем­на­дца­ти­лет­не­го слу­же­ния в сане пре­сви­те­ра, он на­ко­нец дал свое со­гла­сие на воз­ве­де­ние в сан епи­ско­па. Ра­дост­ным для епар­хии ста­ло из­ве­стие о при­зва­нии от­ца Иусти­на к свя­ти­тель­ско­му слу­же­нию. В гла­зах ве­ру­ю­ще­го на­ро­да, пе­ред ко­то­рым про­хо­ди­ла вся жизнь и де­я­тель­ность пас­ты­ря-по­движ­ни­ка, он уже дав­но по­чи­тал­ся до­стой­ным это­го от­вет­ствен­но­го са­на.
Ар­хи­епи­скоп Пол­тав­ский На­за­рий (Ки­рил­лов) при­звал про­то­и­е­рея Иусти­на Оль­шев­ско­го при­нять ино­че­ство и хо­да­тай­ство­вал о на­зна­че­нии к се­бе ви­кар­ным епи­ско­пом. 10 де­каб­ря 1910 го­да Свя­тей­ший Си­нод рас­по­ря­дил­ся на­зна­чить про­то­и­е­рея Иусти­на Оль­шев­ско­го епи­ско­пом При­лук­ским, ви­ка­ри­ем Пол­тав­ской епар­хии с по­стри­же­ни­ем в мо­на­ше­ство. 23 де­каб­ря 1910 го­да ар­хи­епи­скоп На­за­рий по­стриг про­то­и­е­рея Иусти­на в ман­тию с на­ре­че­ни­ем ему име­ни в па­мять пре­по­доб­но­го Силь­ве­ст­ра Пе­чер­ско­го, а 25 де­каб­ря, в празд­ник Рож­де­ства Хри­сто­ва, иеро­мо­нах Силь­вестр был воз­ве­ден в сан ар­хи­манд­ри­та[14].
В суб­бо­ту 15 ян­ва­ря 1911 го­да в Санкт-Пе­тер­бур­ге в за­ле за­се­да­ний Свя­тей­ше­го Си­но­да про­изо­шло на­ре­че­ние ар­хи­манд­ри­та Силь­ве­ст­ра во епи­ско­па При­лук­ско­го, ви­ка­рия Пол­тав­ской епар­хии.
По на­ре­че­нии его во епи­ско­па ар­хи­манд­рит Силь­вестр про­из­нес сло­во, ко­то­рое про­из­ве­ло на при­сут­ству­ю­щих огром­ное впе­чат­ле­ние как по то­му, с ка­ким чув­ством оно бы­ло про­из­не­се­но, так и из-за его со­дер­жа­ния, ока­зав­ше­го­ся про­ро­че­ским от­но­си­тель­но его соб­ствен­ной бу­ду­щей уча­сти. Ар­хи­манд­рит Силь­вестр ска­зал: «Ко­гда впер­вые на­де­ли на ме­ня свя­щен­но­слу­жи­тель­ские одеж­ды, я со всей си­лой по­чув­ство­вал зна­че­ние сих еван­гель­ских слов: Егда был еси юн, по­я­сал­ся еси сам, и хо­дил еси, амо­же хо­тел еси; егда же со­ста­ре­е­ши­ся, воз­де­же­ши ру­це твои, и ин тя по­я­шет, и ве­дет, амо­же не хо­ще­ши (Ин.21:18). Ко­гда я был бо­лее юн, дей­стви­тель­но, по­я­сал­ся сам и хо­дил, амо­же хо­тел, пу­тя­ми соб­ствен­ны­ми, неуго­то­ван­ны­ми. Ныне на­сту­па­ет вре­мя, дабы Ин по­я­сал ме­ня и вел.
С двух сто­рон нас ве­дут и вле­кут. По сло­ву Апо­сто­ла, плоть же­ла­ет про­тив­но­го ду­ху, а дух — про­тив­но­го пло­ти (Гал.5:17). О, как силь­но ныне вле­че­ние пло­ти и ми­ра, во­ору­жен­ных со­вер­шен­ным со­сто­я­ни­ем на­ук, ис­кусств и вся­кой тех­ни­ки! Мир тянет на свою сто­ро­ну все­ми сред­ства­ми, до те­лес­но­го на­си­лия вклю­чи­тель­но, — и от­тор­га­ет на­сле­дие Бо­жие. Мир­ская за­ра­за про­ни­ка­ет ныне в бо­го­слов­скую на­у­ку и в клир. Ныне бо­лее чем ко­гда-ни­будь хри­сти­ан­ская Цер­ковь по­доб­на ко­раб­лю, обу­ре­ва­е­мо­му ве­ли­ким вол­не­ни­ем жи­тей­ско­го мо­ря. Для вер­ных на­сту­па­ют вре­ме­на ис­по­вед­ни­че­ства. Вот с ка­кой сто­ро­ны те­перь ин по­я­шет и ве­дет, амо­же не хо­ще­ши.
Труд­но и страш­но ныне ар­хи­пас­тыр­ство­ва­ние»[15].
На сле­ду­ю­щий день, в вос­кре­се­нье 16 ян­ва­ря, в Свя­то-Тро­иц­ком со­бо­ре Алек­сан­дро-Нев­ской Лав­ры со­сто­я­лась хи­ро­то­ния ар­хи­манд­ри­та Силь­ве­ст­ра во епи­ско­па При­лук­ско­го, ви­ка­рия Пол­тав­ской епар­хии[16]. По окон­ча­нии ли­тур­гии, вру­чая жезл но­во­по­став­лен­но­му ар­хи­ерею, мит­ро­по­лит Мос­ков­ский Вла­ди­мир (Бо­го­яв­лен­ский) об­ра­тил­ся к нему со сло­вом, при­звав его к стой­ко­сти и люб­ви к прав­де в на­сто­я­щее труд­ное вре­мя.
В по­не­дель­ник прео­свя­щен­ный Силь­вестр со­вер­шил пер­вое ар­хи­ерей­ское бо­го­слу­же­ние, во втор­ник — ран­нюю ли­тур­гию в хра­ме Иоан­нов­ско­го мо­на­сты­ря, где был по­гре­бен свя­той пра­вед­ный Иоанн Крон­штадт­ский. В Пол­та­ву прео­свя­щен­ный Силь­вестр при­был в суб­бо­ту 22 ян­ва­ря в три ча­са по­по­лу­дни.
Чем боль­ше про­хо­ди­ло вре­ме­ни, тем яс­нее ви­де­лось зна­че­ние его тру­дов в Пол­тав­ской епар­хии. В 1911 го­ду епар­хи­аль­ный съезд учре­дил при Пол­тав­ском и Лу­бен­ском жен­ских епар­хи­аль­ных учи­ли­щах две сти­пен­дии име­ни про­то­и­е­рея Иусти­на Оль­шев­ско­го, в па­мять о его де­я­тель­но­сти. Ду­хо­вен­ство ре­ши­ло от­ме­тить его де­я­тель­ность устрой­ством ре­ли­ги­оз­но-про­све­ти­тель­ско­го до­ма име­ни про­то­и­е­рея Иусти­на Оль­шев­ско­го. В этом до­ме пла­ни­ро­ва­лось раз­ме­стить цер­ковь, зал для ре­ли­ги­оз­но-про­све­ти­тель­ских чте­ний, двух­класс­ную шко­лу, квар­ти­ры для учи­те­лей и бес­при­ход­но­го уезд­но­го на­блю­да­те­ля, а так­же по­ме­ще­ния для при­ез­же­го ду­хо­вен­ства.
Под­во­дя ито­ги пят­на­дца­ти­лет­них пло­до­твор­ных тру­дов от­ца Иусти­на на по­при­ще епар­хи­аль­но­го мис­си­о­не­ра, цер­ков­но-школь­ные де­я­те­ли за­яви­ли о сво­ей нрав­ствен­ной обя­зан­но­сти от­ме­тить за­слу­ги мис­си­о­не­ра-пе­да­го­га пуб­лич­но. Ар­хи­епи­скоп На­за­рий бла­го­сло­вил это на­ме­ре­ние, на­зна­чив че­ство­ва­ние на 29 де­каб­ря 1911 го­да.
Во вре­мя че­ство­ва­ния Кре­мен­чуг­ский уезд­ный на­блю­да­тель свя­щен­ник Да­ни­ил Да­нилев­ский про­чел от име­ни цер­ков­но-школь­ных ра­бот­ни­ков Пол­тав­ской епар­хии адрес, в ко­то­ром, в част­но­сти, бы­ло ска­за­но: «Шест­на­дцать лет на­зад на до­лю Ва­шу вы­пал жре­бий стать пра­вой ру­кой бла­жен­ной па­мя­ти епи­ско­па Ила­ри­о­на в его свя­тых тру­дах на ни­ве цер­ков­но-школь­ной. В ту по­ру над на­шей род­ной шко­лой за­ни­ма­лась за­ря но­вой, ра­дост­ной жиз­ни. Из се­рых су­ме­рек неза­мет­но­го про­зя­ба­ния, из же­лез­ных оков ма­те­ри­аль­но­го гне­та эта шко­ла неудер­жи­мо-сти­хий­но по­тя­ну­лась к све­ту... В это неза­бвен­ное, доб­рое вре­мя впер­вые мы уви­де­ли Вас, Вла­ды­ко, вы­хо­дя­щим на ни­ву цер­ков­но-школь­ную в рас­цве­те сил, с глу­бо­кой и по­кор­ной го­тов­но­стью все су­ще­ство свое от­дать свя­то­му лю­би­мо­му де­лу. И пло­до­твор­ность Ва­ших неустан­ных тру­дов на сей ни­ве не за­мед­ли­ла про­явить се­бя во всей си­ле»[17].
От­ве­чая на при­вет­ствен­ный адрес, вла­ды­ка Силь­вестр ска­зал: «В про­чи­тан­ном... я по­знаю не столь­ко са­мо­го се­бя, сколь­ко лю­бовь, бла­го­рас­по­ло­же­ние и бла­го­на­стро­е­ние пи­сав­ших. Спа­си вас, Гос­по­ди! На это при­вет­ствие я от­ве­чу сле­ду­ю­щим свя­то­оте­че­ским сло­вом — имен­но: что бы­ло в мо­ей школь­ной де­я­тель­но­сти доб­ро­го, то — от Гос­по­да Бо­га, а что бы­ло несо­вер­шен­но­го, то — мое соб­ствен­ное. По­се­му Гос­по­ду Бо­гу на­ше­му за все сла­ва и дер­жа­ва во ве­ки ве­ков. Аминь»[18].
Став епи­ско­пом, он уси­лил свои мо­лит­вен­ные тру­ды, рев­ност­но ис­пол­нял ар­хи­пас­тыр­ские обя­зан­но­сти. Каж­дую неде­лю прео­свя­щен­ный че­ты­ре дня слу­жил ли­тур­гию. В по­не­дель­ник и суб­бо­ту слу­жил ран­ние ли­тур­гии, в пят­ни­цу и вос­кре­се­нье — позд­ние; каж­дую пят­ни­цу вла­ды­ка чи­тал ака­фист стра­стям Хри­сто­вым. В се­ре­дине 1912 го­да до пол­тав­ской паст­вы и при­хо­жан Кре­сто­воз­дви­жен­ско­го мо­на­сты­ря, где вла­ды­ка жил и ча­сто слу­жил, ста­ли до­хо­дить слу­хи о на­ме­ре­нии Свя­тей­ше­го Си­но­да пе­ре­ве­сти епи­ско­па Силь­ве­ст­ра на дру­гую ка­фед­ру. Лю­бовь паст­вы к нему бы­ла та­ко­ва, что бы­ло по­сла­но про­ше­ние в Свя­тей­ший Си­нод с прось­бой не пе­ре­во­дить вла­ды­ку на дру­гую ка­фед­ру, оста­вить в Пол­та­ве, хо­тя бы еще на несколь­ко лет. Ве­ру­ю­щие пи­са­ли, что мо­лит­ва­ми епи­ско­па Силь­ве­ст­ра они по­лю­би­ли бо­го­слу­же­ние, осо­зна­ли и по­чув­ство­ва­ли важ­ность вни­ма­тель­но­го и бла­го­го­вей­но­го от­но­ше­ния к Бо­же­ствен­ной ли­тур­гии.
Епи­скоп Силь­вестр был остав­лен на ка­фед­ре еще на два го­да. 13 но­яб­ря 1914 го­да он был на­зна­чен епи­ско­пом Че­ля­бин­ским, ви­ка­ри­ем Орен­бург­ской епар­хии[19].
4 де­каб­ря ду­хо­вен­ство и пол­тав­ская паства про­во­жа­ли сво­е­го глу­бо­ко­чти­мо­го и лю­би­мо­го пас­ты­ря, два­дцать че­ты­ре го­да про­слу­жив­ше­го в Пол­тав­ской епар­хии. Из Пол­та­вы прео­свя­щен­ный Силь­вестр по­ехал в Одес­су к сво­е­му ду­хов­но­му от­цу, ар­хи­епи­ско­пу На­за­рию, от­ту­да в ка­фед­раль­ный го­род епар­хии — Орен­бург, а за­тем на ме­сто сво­е­го слу­же­ния в Че­ля­бинск, ку­да он при­был в два­дца­тых чис­лах де­каб­ря.
При сво­ем пер­вом слу­же­нии в че­ля­бин­ском со­бо­ре вла­ды­ка ска­зал: «Гос­подь наш Иисус Хри­стос за­по­ве­дал Сво­им уче­ни­кам, а в ли­це их всем пас­ты­рям Церк­ви, быть преж­де все­го про­по­вед­ни­ка­ми ми­ра (Мф.10:12). По­се­му и аз сми­рен­ный, при­ни­мая воз­ло­жен­ное на ме­ня по­слу­ша­ние, об­ра­ща­юсь к вам, воз­люб­лен­ные о Хри­сте бра­тие и ча­да, с сим Хри­сто­вым сло­вом: мир остав­ляю вам, мир Мой даю вам: не яко­же мiр да­ет, Аз даю вам (Ин.14:27).
Мир от Гос­по­да не та­ков, как тот мир, ко­то­рый от лю­дей ми­ра се­го ис­хо­дит. Мир се­го ми­ра ча­сто бы­ва­ет как без­де­я­тель­ность, как плод те­лес­ной и ду­хов­ной немо­щи, мир се­го ми­ра бы­ва­ет как бес­печ­ность, как плод вся­ко­го нера­де­ния. Мир се­го ми­ра бы­ва­ет как злое по­пусти­тель­ство, как злое непро­тив­ле­ние злу...
За­ве­щая мир, Хри­стос Спа­си­тель вме­сте с тем ска­зал: Не мни­те, яко при­и­дох во­вре­щи мир на зем­лю: не при­и­дох во­вре­щи мир, но меч (Мф.10:34). При дей­ство­ва­нии Цар­ствия Бо­жия в ми­ре неиз­беж­но вы­сту­па­ют и меч от вра­гов, как си­ла, про­тив­ная Хри­сту, и до­стой­ный меч от по­сле­до­ва­те­лей Хри­сто­вых, как на­пря­же­ние доб­рой де­я­тель­но­сти. Ис­тин­ный по­сле­до­ва­тель Хри­стов не про­ти­вит­ся злу гре­хов­ны­ми сред­ства­ми, но вся­че­ски дей­ству­ет про­тив зла бла­го­сло­вен­ны­ми от Гос­по­да сред­ства­ми...
Ка­ков же мир Хри­стов?
Мир Хри­стов есть де­я­тель­ный внеш­ний мир со все­ми ближ­ни­ми и даль­ни­ми. Аще воз­мож­но, еже от вас, со все­ми че­ло­ве­ки мир имей­те (Рим.12:18), го­во­рит­ся в сло­ве Бо­жи­ем. Мир Хри­стов есть мир со­ве­сти как нрав­ствен­ная без­уко­риз­нен­ность. Мир Хри­стов есть мир с Бо­гом как дерз­но­вен­ная мо­лит­ва»[20].
29 ян­ва­ря 1915 го­да бы­ла освя­ще­на по­стро­ен­ная при ар­хи­ерей­ском до­ме кре­сто­вая цер­ковь. В епар­хии в это вре­мя был недо­ста­ток в свя­щен­но­слу­жи­те­лях, и вла­ды­ка Силь­вестр об­ра­тил­ся к епи­ско­пу Орен­бург­ско­му Ме­фо­дию (Крас­но­пе­ро­ву) с прось­бой раз­ре­шить при­гла­шать для слу­же­ния в хра­ме иеро­мо­на­хов из Пол­тав­ской епар­хии. Епи­скоп Ме­фо­дий под­дер­жал прось­бу вла­ды­ки Силь­ве­ст­ра, и по ука­зу Си­но­да 7 мар­та 1915 го­да епи­скоп Силь­вестр был на­зна­чен на­сто­я­те­лем но­во­об­ра­зо­ван­но­го Ге­ор­ги­ев­ско­го мо­на­сты­ря в Че­ля­бин­ском уез­де; ему бы­ло предо­став­ле­но пра­во при­гла­шать иеро­мо­на­хов и мо­на­хов из Пол­тав­ской и дру­гих епар­хий[21].
Слу­жа в Орен­бург­ской епар­хии, вла­ды­ка все си­лы от­да­вал пастве, боль­шую часть вре­ме­ни про­во­дя в по­езд­ках по церк­вям Че­ля­бин­ско­го уез­да, бла­го­устра­и­вая ду­хов­ную жизнь при­хо­дов. Са­мый указ Свя­тей­ше­го Си­но­да от 4 июня 1915 го­да о на­зна­че­нии прео­свя­щен­но­го Силь­ве­ст­ра епи­ско­пом Ом­ским и Пав­ло­дар­ским за­стал его в пу­ти и стал ему из­ве­стен толь­ко спу­стя неде­лю. Через день епи­скоп вы­ехал в Пет­ро­град, чтобы здесь по­зна­ко­мить­ся с по­ло­же­ни­ем дел той епар­хии, где ему пред­сто­я­ло слу­жить. Ис­про­сив раз­ре­ше­ние Си­но­да, вла­ды­ка по­се­тил Пол­та­ву. Из Пол­та­вы епи­скоп про­ехал в Ки­ев, где при­нял уча­стие в тор­же­ствах в честь свя­то­го кня­зя Вла­ди­ми­ра.
Имея бла­го­че­сти­вую при­выч­ку пе­ред вся­ким труд­ным де­лом или ис­пы­та­ни­ем мо­лить­ся у пра­во­слав­ных свя­тынь, он по сво­е­му обык­но­ве­нию, преж­де чем на­пра­вить­ся в Омск и всту­пить в управ­ле­ние епар­хи­ей, со­вер­шил па­лом­ни­че­ство в Ир­кутск, чтобы по­кло­нить­ся свя­тым мо­щам свя­ти­те­ля Ин­но­кен­тия и по­про­сить у него по­мо­щи. На­сту­пи­ло тя­же­лое вре­мя, уже год, как дли­лась вой­на и ре­кой ли­лась кровь, и он мо­лил­ся свя­ти­те­лям То­боль­ским и Ир­кут­ским, чтобы их пред­ста­тель­ством Гос­подь укре­пил его дух, да­ро­вал ему си­лу и му­же­ство, ка­кие бы­ли у них, чтобы бла­го­успеш­но ве­сти вру­чен­ную ему паст­ву ко Хри­сту и спа­се­нию.
8 ав­гу­ста 1915 го­да прео­свя­щен­ный Силь­вестр при­был в Омск. Про­то­и­е­рей ка­фед­раль­но­го со­бо­ра встре­тил его при­вет­ствен­ным сло­вом, вновь на­пом­нив па­мят­ные для ар­хи­ерея сло­ва: «В зна­ме­на­тель­ные, важ­ней­шие ми­ну­ты Ва­шей жиз­ни, при при­ня­тии бла­го­да­ти свя­щен­ства, в Ва­шей ду­ше зву­ча­ли сло­ва Хри­ста Спа­си­те­ля, об­ра­щен­ные к апо­сто­лу Пет­ру: Егда был еси юн, по­я­сал­ся еси сам, и хо­дил еси, амо­же хо­тел еси; егда же со­ста­ре­е­ши­ся, воз­де­же­ши ру­це твои, и ин тя по­я­шет, и ве­дет, амо­же не хо­ще­ши (Ин.21:18). Эти­ми сло­ва­ми с Ва­шей сто­ро­ны вы­ра­жа­лась все­це­лая пре­дан­ность во­ле Бо­жи­ей, по­слу­ша­ние Ему, вы­ра­жа­лась Ва­ми и го­тов­ность нести свой крест: “Крест, по вы­ра­же­нию пре­по­доб­но­го Иса­а­ка Си­ри­на, есть во­ля, го­то­вая на вся­кую скорбь”»[22].
В от­вет­ном сло­ве прео­свя­щен­ный Силь­вестр ска­зал:
«Хри­стов мир степ­ной стране сей, Бо­гом вру­чен­ной нам пастве ом­ской!
Хри­стов мир бо­го­спа­са­е­мо­му гра­ду се­му!
Хри­стов мир вам, воз­люб­лен­ные бра­тие, сест­ры и ча­да!
Уста гла­го­лют от из­быт­ка серд­ца. Нель­зя не го­во­рить преж­де все­го о том, что ныне на ду­ше у всех.
Уже вто­рой год до­ро­гое Оте­че­ство на­ше пе­ре­но­сит до­пу­щен­ное Гос­по­дом тяж­кое ис­пы­та­ние в ви­де же­сто­чай­шей вой­ны с про­све­щен­ны­ми за­пад­но­ев­ро­пей­ски­ми вар­ва­ра­ми. На­пря­же­ние жиз­ни страш­ное, по­те­ри ве­ли­кие. Мно­же­ство се­мейств опла­ки­ва­ют по­те­рю сво­их кор­миль­цев. И степ­ной край наш раз­де­ля­ет об­щую судь­бу скор­бей и тя­го­стей. По­тре­бен, до­рог мир ис­стра­дав­ше­му­ся серд­цу, но мир Хри­стов, а не мир вра­же­ский.
Степ­ной край Гос­подь изобиль­но бла­го­сло­вил вся­ки­ми да­ра­ми Сво­и­ми. По­то­му устре­ми­лись сю­да лю­ди на жи­тель­ство из раз­ных мест. Бла­го­да­ре­ние Гос­по­ду, при­нес­ли они с со­бою де­я­тель­ную си­лу, ве­ру­ю­щие серд­ца, доб­рое на­стро­е­ние. С ве­ли­ким тру­дом и уси­ли­я­ми, как это обыч­но у но­во­се­лов, они устро­я­ют свой те­лес­ный и ду­хов­ный быт. Но удо­вле­тво­ре­ние ду­хов­ных их по­треб­но­стей встре­ча­ет ча­сто близ­кие к непре­одо­ли­мо­сти за­труд­не­ния, имен­но в де­ле устро­е­ния хра­мов Бо­жи­их и опре­де­ле­ния под­го­тов­лен­ных пас­ты­рей. Есть и иные тор­мо­зы. Вме­сте с вер­ны­ми свя­той Пра­во­слав­ной Церк­ви сы­на­ми яви­лись сю­да во мно­же­стве лю­ди ино­го устро­е­ния ду­хов­но­го: яви­лись сю­да лю­ди, ду­хов­но отрав­лен­ные немец­кой ве­рой. Всем яс­но те­перь, что име­ну­ю­щие се­бя бап­ти­ста­ми, еван­гель­ски­ми и ду­хов­ны­ми хри­сти­а­на­ми, со­зна­тель­но или несо­зна­тель­но, со­став­ля­ют со­бою пе­ре­до­вые по­сты вра­гов на­ших, раз­ру­ша­ю­щих на­ши ду­хов­ные твер­ды­ни. Хит­ро­стью от­ни­мая у на­ро­да Пра­во­сла­вие, они тем вно­сят сму­ту и ослаб­ля­ют его. Вот что глу­бо­ко за­бо­тит серд­це пас­ты­ря Ом­ской церк­ви. Не го­во­рим уже о том, что степ­ной край наш име­ет у се­бя мно­же­ство от­пав­ших от свя­той Церк­ви при­вер­жен­цев име­ну­е­мо­го ста­ро­го бла­го­че­стия, а так­же мно­же­ство ино­род­цев, не ве­да­ю­щих Хри­ста, — их так­же по­до­ба­ет при­ве­сти к спа­си­тель­ной па­жи­ти цер­ков­ной...»[23]
В 1917–1918 го­дах в Москве со­брал­ся По­мест­ный Со­бор, вос­ста­но­вив­ший пат­ри­ар­ше­ство и из­брав­ший Пат­ри­ар­хом Ти­хо­на, мит­ро­по­ли­та Мос­ков­ско­го. Епи­скоп Силь­вестр стал неиз­мен­ным участ­ни­ком со­бор­ных за­се­да­ний.
В ян­ва­ре 1918 го­да прео­свя­щен­ный Силь­вестр был в Пол­та­ве и воз­вра­щал­ся в Омск. По­всю­ду в стране на­блю­да­лось как па­де­ние нрав­ствен­ное, так и раз­вал хо­зяй­ствен­ный. Пас­са­жир­ские по­ез­да из Пол­та­вы не хо­ди­ли, и вла­ды­ка вме­сте с со­про­вож­дав­шим его диа­ко­ном по­про­си­лись в од­ну из сол­дат­ских теп­лу­шек эше­ло­на, ко­то­рый воз­вра­щал­ся с За­пад­но­го фрон­та в во­сточ­ные гу­бер­нии. В ва­гоне сре­ди мо­ло­дых сол­дат на­хо­ди­лись без­бож­ни­ки-аги­та­то­ры, они ста­ли уко­рять сол­дат, что те пу­сти­ли в ва­гон свя­щен­но­слу­жи­те­лей, и по­но­сить пра­во­слав­ную ве­ру.
С гру­стью слу­шал их ар­хи­пас­тырь, под опе­кой ко­то­ро­го бы­ло в то вре­мя бо­лее по­лу­мил­ли­о­на ду­хов­ных де­тей; пе­ред его мыс­лен­ным взо­ром про­но­си­лись зна­ко­мые по его бо­га­то­му мис­си­о­нер­ско­му опы­ту об­ра­зы от­ступ­ни­ков от свя­той ве­ры и Церк­ви. Он яс­но по­чув­ство­вал, что долг по­веле­ва­ет ему ска­зать свое сло­во, ка­ко­вы бы ни бы­ли по­след­ствия.
— Брат­цы, — гром­ко и от­чет­ли­во про­из­нес ар­хи­пас­тырь, об­ра­ща­ясь к сол­да­там, — при­зна­е­те ли вы сво­бо­ду за все­ми людь­ми? Ес­ли при­зна­е­те сво­бо­ду, чтобы не ве­ро­вать, то при­знай­те сво­бо­ду и за те­ми, кто же­ла­ет ве­ро­вать. Не доз­во­ляй­те глу­мить­ся над неве­ру­ю­щи­ми, но не оскорб­ляй­те и ве­ру­ю­щих. О чем угод­но граж­дан­ском го­во­ри­те и об­суж­дай­те сво­бод­но, но не ка­сай­тесь Гос­по­да Бо­га и свя­ты­ни... А же­ла­е­те узнать на­счет ре­ли­гии, спра­ши­вай­те тех, кто на это де­ло по­став­лен. Ведь на­счет ле­кар­ства спра­ши­ва­е­те у док­то­ра, на­счет су­да спра­ши­ва­е­те у адво­ка­та, так на­счет ре­ли­гии спра­ши­вай­те у пас­ты­рей.
И за­тем ар­хи­пас­тырь стал от­ве­чать на во­про­сы сол­дат. Рас­ска­зал о нетлен­ных мо­щах угод­ни­ков Бо­жи­их, по­чи­ва­ю­щих в Ки­е­во-Пе­чер­ской Лав­ре, рас­ска­зал о свя­тых, ко­то­рые бы­ли вы­ход­ца­ми из кре­стьян­ско­го со­сло­вия, из лю­дей са­мо­го бед­но­го со­сто­я­ния, а за­тем, от­ве­чая на во­про­сы, дол­го и по­дроб­но рас­ска­зы­вал о свя­том пра­вед­ном Иоанне Крон­штадт­ском, о сво­ей по­езд­ке к нему и о том, ка­кое впе­чат­ле­ние про­из­вел на него крон­штадт­ский пас­тырь.
Рас­сказ его ко­рен­ным об­ра­зом пе­ре­ме­нил на­стро­е­ние слу­ша­те­лей; ру­га­те­ли Церк­ви на бли­жай­шей стан­ции по­ки­ну­ли ва­гон и не воз­вра­ти­лись, а от дру­гих боль­ше не слы­ша­лось ни од­но­го оскор­би­тель­но­го для ве­ры и свя­ты­ни сло­ва.
В те­че­ние вось­ми дней по­езд­ки прео­свя­щен­ный Силь­вестр бе­се­до­вал с сол­да­та­ми, мо­лил­ся, чи­тал до­рож­ное Еван­ге­лие и на­блю­дал жизнь и ха­рак­тер спут­ни­ков. Не вид­но бы­ло, чтобы кто из сол­дат тво­рил крест­ное зна­ме­ние или мо­лил­ся. На­обо­рот, гни­лая брань по­сто­ян­но сры­ва­лась у них с язы­ка. И за­ду­мал­ся ар­хи­пас­тырь над тем, как бы вра­зу­мить эти за­блуд­шие хри­сти­ан­ские ду­ши. Под­хо­дил вос­крес­ный день, и вла­ды­ка ре­шил этим вос­поль­зо­вать­ся.
— Брат­цы, — об­ра­тил­ся он ко всем в ва­гоне, — не муд­ре­но вам в длин­ном пу­ти дни по­те­рять. А ведь се­го­дня вос­кре­се­нье. Ва­ши род­ные, от­цы и ма­те­ри, же­ны и де­ти идут в цер­ковь, на­вер­ное, вас по­ми­на­ют в мо­лит­вах. Да­вай­те и мы здесь в ва­гоне от­ме­тим вос­крес­ный день, хо­тя крат­кой мо­лит­вой. Про­по­ем, я про­чи­таю вам из свя­то­го Еван­ге­лия. Хо­ро­шо?
Епи­скоп пред­ло­жил всем, ко­му поз­во­ля­ло ме­сто, встать. Ко­му нель­зя встать — мо­лить­ся си­дя. За­тем пред­ло­жил всем осе­нить се­бя крест­ным зна­ме­ни­ем и на­чал гром­ко: «Бла­го­сло­вен Бог наш все­гда, ныне и прис­но и во ве­ки ве­ков». Под ру­ко­вод­ством от­ца диа­ко­на сол­да­ты под­хва­ти­ли: «Аминь» — и ста­ли петь «Ца­рю Небес­ный». Про­пе­ли «От­че наш», «Спа­си, Гос­по­ди», «Бо­го­ро­ди­це Де­во». Пе­ли во­оду­шев­лен­но. По­том епи­скоп про­чел по-сла­вян­ски пер­вое вос­крес­ное Еван­ге­лие и дал про­чи­тан­но­му объ­яс­не­ние и вслед за этим ска­зал:
«До­ро­гие мои! Я с ва­ми по­чти неде­лю жи­ву в этом по­движ­ном до­ме. Ви­дел ва­ши ду­шев­ные ка­че­ства и ска­жу вам прав­ду. Пред мо­и­ми гла­за­ми мно­го бы­ло слу­ча­ев, ко­гда вы жа­лост­ли­во от­но­си­лись к бед­ству­ю­щим лю­дям, ко­то­рые про­си­ли у вас при­ю­та. Вы их устра­и­ва­ли у се­бя и да­же кор­ми­ли. Это доб­рое еван­гель­ское ка­че­ство. Ви­дел ва­ше тер­пе­ние, с ка­ким вы пе­ре­но­си­те вы­па­да­ю­щие на ва­шу до­лю ли­ше­ния. И это доб­ро, ибо без тер­пе­ния нет спа­се­ния. Ви­дел, как вы ис­крен­но и без лу­кав­ства от­но­си­тесь друг к дру­гу. И это доб­ро, ибо из это­го вы­рас­та­ет друж­ба и хри­сти­ан­ская лю­бовь. За все эти ка­че­ства с на­ми мо­жет быть Хри­стос. Но кро­ме это­го, я ви­дел у вас од­ну при­выч­ку, о ко­то­рой не мо­гу го­во­рить без глу­бо­кой скор­би. Это — по­сто­ян­ное упо­треб­ле­ние гни­лых слов... Зна­е­те, ко­го оскорб­ля­ет эта сквер­ная брань? Она преж­де все­го оскорб­ля­ет Ма­терь Бо­жию, об­щую ду­хов­ную Ма­терь ро­да хри­сти­ан­ско­го. За­тем она оскорб­ля­ет род­ную ма­терь каж­до­го из нас, ибо все мы про­ис­хо­дим от од­них пра­ро­ди­те­лей — Ада­ма и Евы. На­ко­нец, она оскорб­ля­ет на­шу мать-сы­ру зем­лю, ибо из зем­ли мы са­ми взя­ты, зем­ля нас кор­мит и в зем­лю по смер­ти воз­вра­ща­ем­ся. Иные про­из­но­сят гни­лые сло­ва с усла­дой, сма­ку­ют, как жу­ки на­воз. А иные про­из­но­сят по при­выч­ке, без вся­кой мыс­ли. Но как бы ни про­из­но­сить их, мож­но ли со­хра­нить при этом чи­сто­ту ду­ши? Спа­си­тель наш ска­зал, что толь­ко чи­стые серд­цем уви­дят Бо­га. По­это­му яс­но: чтобы с на­ми был Гос­подь Хри­стос, нам обя­за­тель­но на­все­гда нуж­но от­ка­зать­ся от упо­треб­ле­ния гни­лых слов. Вот вам, до­ро­гие хри­сти­ане, ка­кой за­вет пре­по­да­ет ны­неш­нее Еван­гель­ское чте­ние. В доб­ром на­ме­ре­нии этом са­ми по­ста­ра­ем­ся, и Гос­подь нам по­мо­жет. Гос­подь Хри­стос да бу­дет с ва­ми».
Епи­скоп кон­чил свое на­став­ле­ние, и сол­да­ты под ру­ко­вод­ством от­ца диа­ко­на спе­ли «До­стой­но есть». Мо­лит­во­сло­вие бы­ло окон­че­но, и вла­ды­ка по­здра­вил всех с вос­крес­ным днем.
По­сле это­го бо­го­мо­ле­ния еха­ли еще двое су­ток. И ар­хи­пас­тырь имел ве­ли­кое уте­ше­ние ви­деть, что ста­рые сол­да­ты по­чти пе­ре­ста­ли упо­треб­лять ру­га­тель­ные сло­ва, а у мо­ло­дых они сры­ва­лись, но из­ред­ка[24].
Недол­гим бы­ло бла­го­де­тель­ное управ­ле­ние Ом­ской ка­фед­рой: в на­ча­ле 1918 го­да к вла­сти в Ом­ске при­шли боль­ше­ви­ки. В ян­ва­ре был об­на­ро­до­ван де­крет со­вет­ской вла­сти об от­де­ле­нии Церк­ви от го­су­дар­ства, ко­то­рый цер­ков­ны­ми людь­ми был спра­вед­ли­во рас­це­нен как на­ча­ло от­кры­тых го­не­ний на Рус­скую Пра­во­слав­ную Цер­ковь от без­бож­ных вла­стей. По при­зы­ву По­мест­но­го Со­бо­ра во мно­гих го­ро­дах Рос­сии со­сто­я­лись крест­ные хо­ды. 4 фев­ра­ля крест­ный ход, в ко­то­ром участ­во­ва­ли все го­род­ские при­хо­ды, со­сто­ял­ся и в Ом­ске; его воз­гла­вил прео­свя­щен­ный Силь­вестр. Ше­ствуя по ули­цам го­ро­да, гран­ди­оз­ный крест­ный ход оста­нав­ли­вал­ся у каж­до­го хра­ма, епи­скоп слу­жил мо­ле­бен, а за­тем об­ра­щал­ся к на­ро­ду с уве­ще­ва­тель­ным сло­вом, при­зы­вая хра­нить пра­во­слав­ную ве­ру и за­щи­щать хра­мы, ко­то­рым при на­сту­па­ю­щем по­ряд­ке гро­зит ра­зо­ре­ние.
Через день по­сле го­род­ско­го крест­но­го хо­да в три ча­са но­чи с 5-го на 6-е фев­ра­ля 1918 го­да к ар­хи­ерей­ско­му до­му по­до­шел во­ору­жен­ный от­ряд ка­ра­те­лей-мат­ро­сов; мат­ро­сы ста­ли сту­чать в две­ри до­ма. Так как еще за­дол­го до этой но­чи прео­свя­щен­ный Силь­вестр, вви­ду гра­бе­жей и на­си­лий, чи­ни­мых в го­ро­де под ви­дом обыс­ков, рас­по­ря­дил­ся но­чью в дом ни­ко­го не пус­кать, при­слу­га две­рей не от­кры­ла. При­шед­шие ста­ли гро­зить, что бу­дут стре­лять и взо­рвут две­ри. То­гда по рас­по­ря­же­нию эко­но­ма ар­хи­ерей­ско­го до­ма на со­бор­ной ко­ло­кольне уда­ри­ли в на­бат. Ка­ра­те­ли бе­жа­ли. К ар­хи­ерей­ско­му до­му на­чал сбе­гать­ся на­род, к ко­то­ро­му вы­шел вла­ды­ка. В это вре­мя ста­ло из­вест­но, что ка­кие-то лю­ди гра­бят дом ка­фед­раль­но­го про­то­и­е­рея и клю­ча­ря. Часть на­ро­да на­пра­ви­лась ту­да. Но тут сно­ва по­явил­ся во­ору­жен­ный от­ряд и во­рвал­ся в дом ар­хи­пас­ты­ря. По­тря­сая ору­жи­ем, мат­ро­сы с бра­нью кри­ча­ли:
— Где ар­хи­ерей?
— Я ар­хи­ерей, — от­ве­тил вла­ды­ка.
Прео­свя­щен­но­го Силь­ве­ст­ра схва­ти­ли, при­ста­ви­ли к вис­ку ре­воль­вер и, не дав воз­мож­но­сти на­деть теп­лую одеж­ду, по си­бир­ско­му мо­ро­зу по­ве­ли в по­ме­ще­ние Со­ве­та де­пу­та­тов. Гла­варь от­ря­да на­бро­сил­ся на на­хо­див­ших­ся в ар­хи­ерей­ском до­ме лю­дей и, вы­стре­лив из ре­воль­ве­ра, раз­рыв­ной пу­лей убил эко­но­ма вла­ды­ки Ни­ко­лая Ци­ку­ру.
Дорóгой в Со­вет де­пу­та­тов и в пер­вые ча­сы пре­бы­ва­ния там без­бож­ни­ки бес­пре­стан­но из­де­ва­лись над прео­свя­щен­ным Силь­ве­стром. В это вре­мя по все­му го­ро­ду гу­де­ли ко­ло­ко­ла — это на звон со­бор­ной ко­ло­коль­ни от­клик­ну­лись дру­гие церк­ви. У хра­мов, на ули­цах и пло­ща­дях по­яви­лись тол­пы на­ро­да. Воз­му­щен­ные лю­ди тре­бо­ва­ли осво­бо­дить епи­ско­па. По тре­бо­ва­нию ве­ру­ю­щих го­ро­жан к епи­ско­пу бы­ли до­пу­ще­ны несколь­ко де­пу­та­ций. Де­пу­та­ции, об­щее на­род­ное воз­му­ще­ние ока­за­ли вли­я­ние на на­стро­е­ние без­бож­ни­ков, и вла­ды­ку пе­ре­ве­ли в от­дель­ную ком­на­ту. Ру­гань сол­дат на­ча­ла смол­кать, а за­тем со­всем пре­кра­ти­лись. На сле­ду­ю­щий день весь го­род при­шел в дви­же­ние; учре­жде­ния, ма­га­зи­ны, учеб­ные за­ве­де­ния за­кры­лись. В го­ро­де шла непре­рыв­ная стрель­ба — это крас­но­гвар­дей­цы зал­па­ми раз­го­ня­ли на­род. У ар­хи­ерей­ско­го до­ма бы­ла по­став­ле­на стра­жа. В че­ты­ре ча­са дня в го­ро­де объ­яви­ли осад­ное по­ло­же­ние, и лю­ди бы­ли вы­нуж­де­ны разой­тись. Стрель­ба про­дол­жа­лась всю ночь. В две­на­дцать ча­сов но­чи в ар­хи­ерей­ский дом при­шла след­ствен­ная ко­мис­сия и опе­ча­та­ла по­кои епи­ско­па. 7 фев­ра­ля вла­ды­ка про­вел в за­клю­че­нии, 8-го в две­на­дцать ча­сов дня он был осво­бож­ден под под­пис­ку о невы­ез­де из го­ро­да. Это об­сто­я­тель­ство по­ме­ша­ло вла­ды­ке вы­ехать в Моск­ву для уча­стия в По­мест­ном Со­бо­ре.
22 ап­ре­ля (5 мая) Пат­ри­арх Ти­хон воз­вел епи­ско­па Силь­ве­ст­ра в сан ар­хи­епи­ско­па.
Вско­ре на­ча­лась граж­дан­ская вой­на, и бе­лые осво­бо­ди­ли го­род от боль­ше­ви­ков. В это вре­мя Омск, как и вся Си­бирь, ока­зал­ся от­ре­зан­ным от Рос­сии ли­ни­ей фрон­та. В но­яб­ре 1918 го­да в Том­ске со­сто­я­лось со­ве­ща­ние ар­хи­пас­ты­рей Си­би­ри, ор­га­ни­зо­вав­шее Выс­шее Вре­мен­ное Цер­ков­ное Управ­ле­ние Си­би­ри, гла­вой ко­то­ро­го по же­ла­нию ар­хи­пас­ты­рей стал вы­со­ко­прео­свя­щен­ный Силь­вестр. Свою де­я­тель­ность он на­чал с то­го, что от­ме­нил без­бож­ный де­крет от 19 ян­ва­ря 1918 го­да. Пра­во­слав­ной Церк­ви бы­ли воз­вра­ще­ны зем­ли и соб­ствен­ность, в шко­лах вос­ста­нов­ле­но пре­по­да­ва­ние За­ко­на Бо­жия. В Си­би­ри бы­ла вос­ста­нов­ле­на учеб­ная де­я­тель­ность в пя­ти Ду­хов­ных се­ми­на­ри­ях и в пя­ти ду­хов­ных учи­ли­щах.
Ко­гда адми­рал Кол­чак при­шел к вла­сти, ар­хи­епи­скоп Силь­вестр 29 ян­ва­ря 1919 го­да при­вел его к при­ся­ге как Вер­хов­но­го пра­ви­те­ля Рос­сии. В мар­те 1919 го­да ар­хи­епи­скоп ор­га­ни­зо­вал крест­ный ход по го­ро­ду с уча­сти­ем Кол­ча­ка и кол­ча­ков­ско­го пра­ви­тель­ства. В мае–июне он со­вер­шил по­езд­ки по Том­ской, Крас­но­яр­ской и Ир­кут­ской епар­хи­ям, во вре­мя ко­то­рых про­из­нес в раз­лич­ных при­хо­дах бо­лее ста про­по­ве­дей. Для укреп­ле­ния ду­ха и нрав­ствен­но­сти офи­це­ров и сол­дат Бе­лой ар­мии ар­хи­епи­скоп Силь­вестр вос­ста­но­вил ин­сти­тут пол­ко­вых свя­щен­ни­ков, и в ар­мию им бы­ло на­прав­ле­но бо­лее двух ты­сяч пас­ты­рей. Цер­ков­ное управ­ле­ние, воз­глав­ля­е­мое вы­со­ко­прео­свя­щен­ным Силь­ве­стром, разо­сла­ло бо­лее ше­сти­де­ся­ти ты­сяч воз­зва­ний, в ко­то­рых разъ­яс­ня­лась ан­ти­хри­сти­ан­ская суть боль­ше­виз­ма. В Ом­ске ста­ли из­да­вать­ся жур­на­лы «За Свя­тую Русь» и «Си­бир­ский бла­го­вест­ник».
В ав­гу­сте 1919 го­да в Ом­ске со­сто­ял­ся съезд ка­за­чьих войск Рос­сии, на ко­то­ром с при­вет­ствен­ным сло­вом вы­сту­пил Вер­хов­ный пра­ви­тель адми­рал Кол­чак, при­зы­вая за­щи­тить ве­ру пра­во­слав­ную, а вы­со­ко­прео­свя­щен­ный Силь­вестр бла­го­сло­вил во­и­нов хо­руг­вя­ми с изо­бра­же­ни­ем кре­ста и над­пи­сью: «Сим по­бе­ди­ши».
Осе­нью 1919 го­да вой­ска ар­мии Кол­ча­ка на­ча­ли от­сту­пать, и в кон­це 1919 го­да Бе­лая ар­мия оста­ви­ла Омск, в ко­то­рый вско­ре во­шли боль­ше­ви­ки. Ар­хи­епи­скоп без ко­ле­ба­ний остал­ся в за­хва­чен­ном го­ни­те­ля­ми хри­сти­ан­ства го­ро­де вме­сте со сво­им ду­хо­вен­ством и паст­вой. За­хва­тив го­род, боль­ше­ви­ки сра­зу же аре­сто­ва­ли му­же­ствен­но­го свя­ти­те­ля. Ар­хи­епи­скоп Силь­вестр был за­клю­чен в тюрь­му, где в те­че­ние двух ме­ся­цев его ис­тя­за­ли, тре­буя, чтобы он при­нес по­ка­я­ние за хри­сти­ан­скую де­я­тель­ность. Ни­че­го не до­бив­шись, без­бож­ни­ки под­верг­ли свя­ти­те­ля же­сто­кой и му­чи­тель­ной смер­ти. При­бив его ру­ки гвоз­дя­ми к по­лу и та­ким об­ра­зом рас­пяв, они рас­ка­лен­ны­ми шом­по­ла­ми про­жи­га­ли те­ло, а за­тем рас­ка­лен­ным до­крас­на шом­по­лом прон­зи­ли серд­це.
Ар­хи­епи­скоп Силь­вестр при­нял му­че­ни­че­скую кон­чи­ну 26 фев­ра­ля 1920 го­да.

Игу­мен Да­мас­кин (Ор­лов­ский)

«Жи­тия но­во­му­че­ни­ков и ис­по­вед­ни­ков Рос­сий­ских ХХ ве­ка. Фев­раль».
Тверь. 2005. С. 191-216

При­ме­ча­ния

[1] РГИА. Ф. 796, оп. 438, д. 1150, л. 1-3; оп. 439, д. 810, л. 1-2 об.

[2] Пол­тав­ские епар­хи­аль­ные ве­до­мо­сти. 1910. № 20. С. 1497-1499.

[3] Пре­по­доб­ный Ма­ка­рий (Глу­ха­рев Ми­ха­ил Яко­вле­вич; 1792–1847), ар­хи­манд­рит. По­чи­та­ет­ся «за пра­вед­ное жи­тие, рав­ноап­о­столь­ные тру­ды по пе­ре­во­ду Св. Пи­са­ния на ал­тай­ский язык и рас­про­стра­не­нию на Ал­тае ве­ры Хри­сто­вой». Па­мять празд­ну­ет­ся 15/28 мая.

[4] Там же. 1891. № 4. С. 167-170.

[5] Там же. 1895. № 5. С. 196-197.

[6] Там же. 1892. № 6. С. 251.

[7] Там же. № 4. С. 165. РГИА. Ф. 796, оп. 439, д. 840, л. 4.

[8] Пол­тав­ские епар­хи­аль­ные ве­до­мо­сти. 1912. № 5. С. 298.

[9] РГИА. Ф. 796, оп. 439, д. 810, л. 4.

[10] Там же. Оп. 438, д. 1150, л. 4-5; оп. 439, д. 810, л. 4-5.

[11] Пол­тав­ские епар­хи­аль­ные ве­до­мо­сти. 1912. № 5. С. 301.

[12] Там же. С. 296-298.

[13] РГИА. Ф. 796, оп. 439, д. 810, л. 17.

[14] Там же. Л. 7, 13 об-14, 18-19.

[15] Пол­тав­ские епар­хи­аль­ные ве­до­мо­сти. 1911. № 4. С. 137-138.

[16] РГИА. Ф. 796, оп. 439, д. 810, л. 19.

[17] Пол­тав­ские епар­хи­аль­ные ве­до­мо­сти. 1912. № 5. С. 300.

[18] Там же. № 6. С. 360.

[19] РГИА. Ф. 796, оп. 439, д. 810, л. 19.

[20] Орен­бург­ские епар­хи­аль­ные ве­до­мо­сти. 1915. № 1. С. 6-7.

[21] РГИА. Ф. 796, оп. 200, 1915 г., 1 отд., 5 ст., д. 94, л. 1-2.

[22] Ом­ские епар­хи­аль­ные ве­до­мо­сти. 1915. № 16. С. 39-40, 43.

[23] Там же. С. 39-40.

[24] Ар­хи­епи­скоп Силь­вестр. Во­семь су­ток с сол­да­та­ми в теп­луш­ке. Омск, 1919. С. 8-10.

 

Сръбски източници:

https://svetosavlje.org/zitija-svetih-8/4/

СТРАДАЊЕ СВЕТОГ МУЧЕНИКА
ЈАКИНТА
 
За царовања цара Трајана[1] у Риму, настаде велико гоњење на хришћане, јер цар беше издао заповест да сви у његовој држави имају приносити жртве боговима, а који то не жели чинити, да буду стављани на муке.
У то време живљаше у царском двору један изврстан младић, по имену Јакинт, родом из Кесарије Кападокијске[2], и имађаше двадесет година. По звању он беше царев коморник, и стално се налажаше поред цара. Истински хришћанин по вери и целомудреном животу, Јакинт тајно служаше Христу Богу, украшавајући себе чистотом, уздржањем, кротошћу и свима добрим делима.
Једном о неком празнику у част гадних богова цар Трајан свенародно приношаше жртве идолима. Дивни јуноша Јакинт не пође са царем к идолима већ остаде у двору, и повукавши се у једну одвојену малу одају усрдно се мољаше једином истинитом Богу. То примети Јакинтов вршњак Урвикије, који такође беше коморник. Прислушнувши Јакинтову молитву, Урвикије оде и достави цару да Јакинт, преступајући заповест царску, моли се неком Исусу Христу и назива Га Богом.
У то време цар Трајан обедоваше на погани празник пред целим народом. Наредивши да му доведу Јакинта, цар му пружи идоложртвено месо, заповедајући му да пред њим једе. А врли војник Христов Јакинт, прекрстивши се, рече цару: Мени хришћанину не доликује да једем оскрнављено; ја бих желео да и ти оставиш заблудно служење идолима, демонима празновање и погане жртве, и да познаш јединог истинитог Бога, и да Њему служиш.
Сви који јеђаху са царем и који му служаху, видећи такву смелост младића Јакинта, запалише се гневом против њега, а цар му рече: Младост твоја, Јакинте, чини те гордељивим, и ти ли, недостојни, учиш мене да не служим отачким боговима него некаквом Христу, кога не знамо ни ми, нити Га оци наши знађаху? – Одговори свети Јакинт: Ти не знаш Христа, јер си недостојан да познаш Њега, истинитог Бога, који је створио небо и земљу и море и све што је у њима, који је даровао људима светила небеска, и који је саздао човека по образу Свом. Истину говориш о себи када кажеш да не знаш Њега, кога и оци твоји, као деца гнева, не познаше. А ја сам рођен и васпитан од благочестивих и христољубивих родитеља, и научен да Му служим и да Му се клањам.
Разљутивши се на светитеља због таквог одговора, цар нареди присутним слугама својим да га бију по устима. Слуге одмах скочише на Христова мученика и стадоше га жестоко бити не само по устима него и по образима; а када он паде на земљу, они га свирепо газише ногама, говорећи: Како смеш тако дрско одговарати цару?
Затим нареди цар да престану бити мученика. А свети мученик лежаше на земљи и не могаше устати од љутих батина и гажења ногама. Међутим Трајан нареди да се мученику силом гурају у уста идоложртвена јестива. Али свети мученик Христов, чврсто стиснувши зубе и уста, никако не допусти да му се угура идоложртвена гадост. Тада нареди цар да мученика окују у железне окове, да му забију ноге у кладе и затворе у тамницу.
Сутрадан цар, продужујући заједно с народом празновање истог поганог празника, нареди да се на видном месту поређају сва оруђа за мучење и да се из тамнице доведе мученик Јакинт ради саслушања. Када свети мученик би доведен, Трајан га упита: Хоћеш ли се, младићу, покорити нашој наредби или ћеш и надаље остати упоран? Предвиђам да ће те гордељиви ум твој довести до страшних мука; боље је, послушај ме и принеси жртву боговима, ако не желиш да погинеш у жестоким мукама. – Али слуга Христов, остајући душом и телом тврд као дијамант и имајући силу Господњу која му помагаше, одговори Трајану: Ја сам хришћанин, Христа поштујем, Њему се клањам, и Њему приносим на жртву живу себе самог; а бесима твојим нећу принети жртву, и претње се твоје не бојим, јер ниушта не сматрам муке, и ти нећеш моћи приморати на ваше безбожје мене, слугу Христовог: нити ћеш ме преластити да ради краткотрајног живота оставим вечни живот. Чини са мном што хоћеш!
Бесан од јарости, цар нареди да најпре непоштедно туку простртог на земљи светог младића, па да му затим, обесивши га на мучилишту, железним ноктима кидају тело. Јуначки трпећи све то, мученик викаше к цару: Хришћанин сам! слуга сам Христов, и нећу Га се одрећи! А ти, мучећи ме за Христа, чиниш ми не мало добро. Хајде, пронађи још веће муке за мене, јер желим да више страдам за Господа мог, док насиље твоје не победим трпљењем својим, помоћју Владике мог Христа, који помаже свима што са вером призивају пресвето име Његово.
А кад би један сат по подне и сви се на гледалишту веома чуђаху мучениковом трпљењу, цар нареди да мученика скину са мучилишта и да га окована опет воде у тамницу, заповедивши стражарима да му не дају никакву другу храну и пиће сем жртвеноидолских јестива, да би га глађу и жеђу приморали да једе од ових. Стражари строго испуњаваху заповест цареву: свакодневно доносећи храну и пиће од идолских жртава, стражари их остављаху светоме у тамници. Но сутрадан изјутра долазећи к мученику у тамницу, налажаху недирнутом храну и пиће, пошто свети мученик не хоћаше ни да погледа на та идоложртвена јестива као на неку погану гадост. И свети мученик провођаше многе дане у глади и жеђи, непрестано се молећи Богу и веселећи се духом као на некој пребогатој гозби, јер беше храњен благодаћу Светога Духа.
Међутим Трајан, шаљући слуге, питаше стражаре: једе ли Јакинт од жртвеноидолске хране која му се доноси? Стражари одговараху, да он ни прстом неће да додирне ту храну, већ проводећи без хране и пића радује се и узноси молитве Богу своме. Слушајући то, Трајан се срђаше на стражаре, и претпостављаше да неко доноси Јакинту другу храну, и прећаше стражарима смрћу. Но стражари га са заклетвом увераваху да нико други не долази код мученика, да они врло будно чувају тамницу, и да не дозвољавају никоме ни да јој се приближи.
Када наступи тридесет осми дан мученикова тамновања и један од стражара по обичају уђе у тамницу, он виде тамницу пуну неисказане светлости и два анђела поред светог мученика: један му покриваше тело пресветлом одећом, а други му стављаше на главу предиван венац. Видевши то, стражар се силно препаде и баци што ношаше, па одјури к цару и обавести га о ономе што виде. Цар не поверова томе, сматрајући да су то неке варке, стваране мађиоништвом, и донесе одлуку да мученика стави на још страшније муке.
Два дана након тога севши на судишту у гледалишту, Трајан посла да сужња доведу из тамнице ради мучења, рекавши: Да видим како ће му помоћи његов Христос, да ли ће га избавити из мојих руку? – Но када слуге уђоше у тамницу, нађоше светог мученика где је скончао у Господу[3], и угледаше анђеле у облику пресветлих младића где са свећама у рукама стоје око тела његова, док тамница беше препуна неисказане светлости и миомира. Обузети страхом, слуге побегоше из тамнице и известише цара о ономе што видеше.
Испунивши се стида и јарости, цар посла мноштво слугу да изнесу из тамнице тело умрлога. Ушавши у тамницу, слуге ништа друго не видеше осим мртвога тела, које они и изнесоше из тамнице. Тада цар нареди да се чесно мучениково тело изнесе ван града и баци на пусто место да га поједу звери, пси и птице. При томе он заповеди стражарима да буду недалеко од тог места, да хришћани не би украли мучениково тело. И тако тело светог мученика лежаше дуго време, ничим не повређено, јер га анђео Божји чуваше.
Једне ноћи једном чесном презвитеру, мучениковом сроднику, по имену Тимотију, јави се анђео и нареди да узме мучениково тело. Презвитер узе са собом неке верне из свога дома, оде ноћу на оно пусто место, и узе свето тело мучениково, никим неометан. Доневши га у свој дом, он га положи у једној унутрашњој одаји, обавивши га чистом плаштаницом са мирисима. И презвитер свакодневно паљаше кандило крај ковчега са светим телом мучениковим и кађаше тамјаном.
После тога презвитер Тимотеј поживе неколико година, па кад се приближи своме крају, повери мошти светог мученика једној чесној удовици, светој по животу и старој по годинама. Она с радошћу прими то неоцењиво благо, чесно га чуваше у своме дому, и онако исто сваки дан паљаше кандило и кађаше. Од светих пак моштију излажаше силан мирис и испуњаваше одају. Ова жена никоме не причаше о светитељевим моштима, пошто сав град служаше идолима. Само се она сама дан и ноћ са сузама мољаше крај светих моштију мученика Христова.
Пошто прође много времена и ова се удовица приближи својој кончини, догоди се да један човек услед главобоље изгуби очни вид. Читаву годину дана он не виде белог видела, нити му лекари могоше што помоћи. Њему се ноћу у саном виђењу јави свети Јакинт, и рече: Човече, хоћеш ли да се исцелиш од болести и очњег слепила? – А он упита: Ко си ти који ми говориш то? Светитељ одговори: Ја сам слуга Христов Јакинт, лекар свих болести. – Молим те, рече му на то болесник, узми све моје имање које имам, само ми дај да видим видело, пошто, седећи у тами, много тугујем и патим. – Свети Јакинт му одговори: Забадава ће те исцелити Бог мој, само уради што ћу ти наредити: узми тело моје које се налази код оне удовице што станује близу тебе, и пошљи га у моје отачаство, у кападокијски град Кесарију; очи пак своје помажи јелејем из кандила што гори крај мога ковчега, па ћеш прогледати.
Поверовавши виђеноме у сну, тај човек устаде са одра свог, и вођен оде у удовичину кућу, и исприча јој мучениково јављање и наређење. Удовица га уведе у унутрашњу одају, у којој лежаше светитељево тело, даде му уље из кандила, којим он, чим помаза слепе очи своје, одмах потпуно прогледа, али закасни са извршењем светитељевог наређења. И пошто прође неко време, очи његове поново покри густи мрак и он ослепе. Тада он вођен поново оде к моштима светог мученика, просећи исцељење. При уласку у одају где почиваху мошти светитељеве, он чу глас који му говораше одозго: „Онај који је изиграо, сам је изигран“. Тада он, павши пред мошти светога, са сузама говораше: Дај ми сада да прогледам, угодниче Божји, па ћу одмах испунити што си ми наредио! – Затим уставши, он поново помаза очи своје уљем из кандила, и поново прогледа свесветлим прогледањем: јер му се отворише не само телесне него и душевне очи, и поверовавши у Христа он би просвећен светим крштењем.
У то време престави се она блажена удовица. Тада новопросвећени хришћанин узевши ковчег са моштима светога и запечативши га, посла га по верним људима у Кесарију Кападокијску. При томе наложи овим људима да, када се приближе граду, пусте мазге, које возе кола са моштима светога, да иду саме, па где се зауставе, ту да се положе мошти, јер је свети мученик тако наредио. Када ови верни људи са моштима стигоше близу града Кесарије, и беху на домаку градске капије, зване Севастијска, они пустише мазге да иду саме. И оне, никим не вођене, дођоше пред кућу у којој се родио мученик. Но у то време већ се беху његови родитељи преставили из овог живота. Тада верни којих беше у граду сабраше се, веома радосни што им дођоше мошти светог мученика, и чесно положише у тој кући свете мошти у мермерном ковчегу, славећи Господа нашег Исуса Христа.
Мученик свети Јакинт сконча у Риму трећег јула, глађу и жеђу морен, али вером, молитвом и благодаћу Светога Духа сићен, када над незнабошцима владаше Трајан, док над хришћанима царује Господ наш Исус Христос, коме слава са Оцем и Светим Духом, сада и увек и кроза све векове. Амин.
 
ЖИТИЈЕ ПРЕПОДОБНОГ ОЦА НАШЕГ
АЛЕКСАНДРА,
првоначелника обитељи Неуспављивих
 
Свети преподобни отац наш Александар родио се у Азији. Још у младим годинама он дође у Цариград ради образовања; и ту дуго изучаваше разне науке, и постаде савршен у световној философији. А када стиже у зреле године, он ступи у војну службу, и са временом постаде војсковођа. Волео је да чита књиге, и у слободним часовима много је читао Свето Писмо, јер беше човек поштен, добродетељан, постојан, богобојажљив, украшен целомудријем и уздржањем. Прочитавши Стари и Нови Завет, он се удуби умом у еванђелске речи, изговорене пречистим устима Христовим: Ако хоћеш савршен да будеш, иди продај што имаш, и подај сиромасима; и имаћеш благо на небу; па хајде за мном (Мт. 19, 21). Размишљајући о овим речима Христовим, и чврсто верујући у њих, он поче продавати своје имање, које у њега беше велико према достојанству чина његовог, и добијене новце раздаваше сиромасима и невољнима; при томе он већ беше донео неизменљиву одлуку, да се одрекне света и свега у свету, и да постане Христов подражавалац. Чувши пак да у Сирији постоје свети људи који воде богоугодан живот у општежићима, он зажеле да иде тамо. И одбацивши свој чин, и оставивши своје пријатеље, и дом, и робове, и сваку житејску бригу, он отпутова у Сирију. Стигавши тамо у један општежићни манастир, у коме авом беше преподобни Илија, он умоли оца да га прими за инока у ред братије. И будући прибројан лику инокујућих, он проживе у том општежићу четири године, ревносно проходећи сва налагана му послушања, и обучавајући се у постничким подвизима, и даноноћно се усрдно бавећи молитвом и читањем књига. Више свега пак он се стараше да проникне у смисао псалама Давидових, да би познао силу свакога стиха псаламског. И распитиваше о томе искусне, и наслађиваше се срцем, и разнежаваше се духом, и усрдно се мољаше Богу да му одозго подари разумевање недокучивих тајни у Светом Писму, што и доби од благодати Светога Духа.
Видећи да у свима општежићима братија имају излишну бригу о храни и оделу, он се опомињаше еванђелских речи Христових, које наређују не бринути се о јелу, пићу и оделу, и о сутрашњем дану; и беше тврдо убеђен да ће промислитељ Бог, који храни птице небеске и одева траву у пољу, утолико пре хтети и моћи прехранити и оденути људе који Му служе, само ако најпре буду искали царства Божијег и правде његове (ср. Мт. 6, 25-34). Обузет таквим мислима, преподобни Александар узе једнога дана своје Еванђеље, оде код аве Илије и упита га: Оче, је ли истина све што је написано у Еванђељу? – Чувши ово необично питање, преподобни Илија се зачуди и смути, јер помисли да је преподобни Александар прелашћен од ђавола неким неверјем, и не одговарајући му ништа на питање, сеђаше погнуте главе. Затим ава Илија рече присутној братији: Браћо, помолимо се Богу за брата нашег Александра који је запао у неке вражије мреже. – И уставши, сатвори молитву са сузама. Потом, обраћајући се Александру, упита га: Откуда ти дође тако сумњалачки помисао, да не верујеш ономе што је написано у Еванђељу? – Александар одговори: Не неверујем ја, оче, него само питам, је ли истина све што је написано у Еванђељу? – На то рекоше братија: Ваистину је истинито све, и ту не може бити никакве сумње. – Александар их тада упита: Ако је истинито све, зашто онда не извршујемо то? – Одговорише му братија: Немогуће је човеку немоћну испунити то на делу.
После таквог одговора Александар, запламтевши духом и сматрајући за штету дотадашњи живот свој, проведен не у потпуном испуњавању еванђелских речи, донесе одлуку да иде у пустињу, да би тамо лакше могао испунити гореспоменуте еванђелске речи. Измоливши благослов од преподобног Илије и поздравивши се са братијом, он уздајући се у Господа, пође не носећи са собом ништа сем Светог Еванђеља. И проведе у пустињи седам година, не бринући се ни о чем земаљском. А како је, по промислу Божјем, био храњен у пустињи, видеће се из овога што следи.
После седмогодишњег боравка свог у пустињи, преподобни Александар дознаде да не сувише далеко од њега постоји једно незнабожачко насеље, у коме сви служе демонима, пошто су идолопоклоници. Запаљен ревношћу по Богу, преподобни оде у то насеље и запали тамошњи храм идолски. Угледавши то, житељи се слегоше код горећег идолишта, и нађоше тамо преподобног Александра. Он не беше побегао, већ је намерно чекао да се к њему слегну житељи идолопоклоници, јер није хтео да сакрије од њих дело које је учинио. Када га они стадоше питати, ко запали храм, он признаде и рече: „Ја га запалих“. Чувши то, они полетеше на њега хотећи да га убију, али Бог чуваше слугу Свога. Неки од житеља не пристајаху на убијање Александра, нити допуштаху, и настојаваху да се запалитељ преда градском суду. А када се житељи стишаше мало од јарости, свети викну к њима, говорећи: О људи! сами схватите своју заблуду и познајте истину; избегните вечиту осуду, ја вам објављујем царство небеско.
И стаде им светитељ апостолски проповедати реч спасења. Неки га слушаху, а друти не обраћаху пажњу на његову проповед, него га одведоше и предадоше градском суду. У том граду беше тада градоначелником Равул. Слушајући реч Божју из уста преподобнога, Равул се дуго препираше с њим о вери, позивајући се на своје незнабожачке књиге, па му још и много прећаше мукама. Али увидевши најзад да је преподобни Александар кротке нарави, мудар у одговорима, и непобедив у своме учењу, Равул му не учини никакво зло. Напротив, Господ удеси тако те овај градоначелник позва насамо к себи Александра, па га упита: Реци ми истину, какву наду имате ви хришћани, када тако презирете живот свој? – Осмехујући се, преподобни одговори Равулу: Није тако као што ти кажеш; ми не презиремо свој живот, него се старамо да га сачувамо бесмртним занавек. Јер је истинити живот – живети вечито, а живети привремено – то није живот већ смрт. Стога ми овај временски, смртни живот презиремо ради будућег вечног, бесмртног живота, јер је писано: Који изгуби душу своју у овом веку, наћи ће је у вечном животу (Мт. 10, 39).
Равул га на то упита: А где се ви надате бити када пређете из овог живота? – Светитељ му онда стаде причати о царству небеском и о вечним благима која су припремљена праведницима. Но неверном незнабошцу речи светитељеве изгледаху као басна. Ипак, желећи да још слуша светитељева казивања, он га упита о почетку свете вере. Тада преподобни, поучавајући га богопознању и објашњавајући му Божје милосрђе према људима, стаде му казивати о делима Господњим од створења света па све до крста и добровољне смрти Христове, и до Његова васкрсења и славног узнесења на небо. И проведоше у том разговору дан и ноћ, не окусивши ни јела ни пића, нити задремавши. А када беше реч о оветом пророку Илији како речју закључа небо и како молитвом низведе огањ на жртве, који жреци не могоше измолити од Ваала и других богова, Равул се смејаше слушајући то, и говораше: Све су те ваше хришћанске басне лаж. Ја ти саветујем оно што је корисно: заједно с нама принеси жртве боговима нашим: они су милосрдни, па ће ти опростити неправду коју си им у незнању учинио спаливши храм њихов.
Светитељ на то рече: Ако су стварно богови они које ти називаш боговима, зашто онда у дане пророка Илије не послушаше своје жреце када они цео дан вапијаху к њима, нити сведоше огањ с неба на жртве? А слуга Божји Илија беше сам, и једном се помоли к нашем једином, на небесима живећем Богу, и одмах паде огањ с неба и спали не само дрва и жртву, него попи и воду и камење и прах. А потом и на два педесетника, који су хтели да ухвате пророка, паде огањ с неба и прождре њих и њихове војнике.
На то се Равул громко насмеја и рече: Ако је то истина, онда хајде, учини и ти то исто, пошто називаш себе слугом Бога свог. Ево, пред нама је мноштво трски и суварака; помоли се дакле Богу своме, као и Илија, да сиђе огањ с неба и спали то. Тада ћу и ја рећи, да нема другог Бога осим Бога хришћанскога. – Светитељ рече Равулу: Помоли се најпре ти боговима својим, да они то учине. – Равул одговори: Ја немам ни такве силе ни смелости према мојим боговима, него се ти помоли своме Богу.
Тада свети Александар, опоменувши се еванђелских речи: све је могуће ономе који верује (Мт. 9, 23), стаде на молитву, с чврстом вером уздајући се у Бога. И тек што подиже руке своје и поче се молити, одмах паде огањ с неба на трску и суварке и спали их пред очима њиховим. Видећи то, Равул се препаде, и бојаше се да не падне и на њега огањ и прождре га као педесетнике при Илији пророку. И повика Равул громким гласом, говорећи: Ваистину је велик хришћански Бог! – И хоћаше Равул да то чудо објави народу, али му светитељ строго запрети да никоме не казује. И ћуташе Равул, тајећи у себи и никоме не причајући о том чуду, све док преподобни Александар беше у животу. А после његове блажене кончине он објави о том чуду пред епископима и монасима, призивајући Бога за сведока.
После овог ужасног чуда, градоначелник Равул проведе целу седмицу заједно са светим Александром, учећи се од његових богонадахнутих поука јасноме познању тајана свете вере и упућујући се на прави пут спасења. Затим мољаше да буде просвећен светим крштењем, пошто се већ приближавао пресветлн празник Христова Васкрсења. Но ненавидник спасења људског ђаво, желећи да омете извршење овог светог дела, подметну Равулу мисао да свето крштење прими не у граду него у цркви која се налазила на три потркалишта ван града. И кренуше тамо, праћени многим грађанима са женама и децом. А када стигоше тој цркви, затекоше тамо једну страшно бесомучну девојку. Равул се препаде и рече: Не желим да будем хришћанин, јер ево ову девојку кажњавају богови што је примила хришћанску веру. Бојим се да се то исто не деси и мени.
Рекавши то, Равул крену од цркве са намером да се врати натраг. Али га светитељ задржа и рече му: Зашто се подајеш ђаволском искушењу? Ова девојка је, по попуштењу Божјем, кажњена за грехе своје. Она се била обећала да служи Богу у девичанској чистоти, али не одржа своје обећање, и због тога страда од бесомучности, будући предана Сатани, да би се дух њен спасао. А да је то истина, пођи сам к њој, па ћеш својим ушима чути шта она сама прича о себи.
Равул оде к бесомучници и чу где она громко исповеда своје грехе, због којих Бог допусти да Сатана уђе у њу и да је мучи. Чувши то, Равул одбаци сваку сумњу и моли светитеља да га крсти. А када се крсти и изиђе из свете купељи, то бела одећа, која му, по хришћанском обичају, беше припремљена за свето крштење, обрете се сва од врха до дна исписана црвеним крстовима. Овом се чуду удивише сви људи и жене који беху дошли тамо са Равулом, и мољаху светитеља да и они буду крштени. А свети Александар, желећи да се увери да ли они истински верују у Христа, рече им: Треба најпре да делом покажете своју веру. Хајдемо сада у град, и ако ко од вас има идоле у свом дому, нека их изнесе насред града и својим рукама разбије у комаде, па ће се после тога удостојити светог крштења.
На то сви одмах пристадоше. И отишавши у град, изнесоше из својих домова велико мноштво идола и разбише их насред града, па се онда сав град просвети светим крштењем. Преподобни остаде неко време у граду, утврђујући новокрштене у светој вери. А када виде да су се добро утврдили у побожности и узносе благодарност Богу за то, он рече Равулу и још некима ово: Досад сте били храњени млеком, сада треба да се прихватите тврде хране. Ако дакле који од вас хоће да буде савршен у хришћанском животу, нека послуша ове Христове речи: Продајите што имате и дајите сиротињи; начините себи ризницу која се никад неће испразнити на небесима; не брините се за сутра, него иштите најпре царства Божјега, а Отац Небески даће вам све што вам треба (ср. Лк. 12, 33; Мт. 6, 34.33.32).
Чувши то, Равул рече: Ја не могу бити такав савршени хришћанин. Јер ако све продам и раздам, ко ће онда мноштво домаћих мојих хранити? и како се без бриге може стећи оно што је потребно за живот? Ако пак хоћеш да ме увериш у то, покажи ми на делу: хајде, бар један дан прехрани ти мене и све моје домаће без икакве бриге о томе. Не знам како ћеш ти то моћи урадити када си и сам сиромах, те ни за себе сама немаш хране ни за један дан. А када то не можеш учинити у граду, шта ћеш онда радити у пустињи, ако ми оставимо све и пођемо за тобом.
Светитељ, имајући велико уздање у Бога, одлучно рече: Узми домаће своје, а поред њих узми и пријатеље своје које хоћеш, па их поведи на цео дан у коју хоћеш пустињу, далеко од људи; бићу и ја са вама; при томе нека нико не поноси са собом ни трунке хлеба, нити какве друге хране; па ако вас Бог не нахрани, као некада Израиљце у пустињи, онда немојте веровати мојим речима.
Равул пристаде на то. И сутрадан устаде рано, узе са собом мноштво домаћих и пријатеља и пође са њима и са преподобним Александром у једну непроходну пустињу, желећи да на делу види остварење светитељевих речи. Пошто су путовали цео дан, они се у пет сати после подне зауставише на једном месту између двеју гора, ка којима ни откуда не беше никакве стазе нити икаквих трагова. И свети Александар по обичају свом стаде вршити вечерње богослужење; а Равул и његови сапутници, будући гладни, помишљаху шта ће јести. Када светитељ завршаваше молитву, они угледаше једног човека, простог сељака, где иде к њима и води коња, са огромним товаром, у коме беху чисти и врући хлебови, воће и поврће. И рече преподобни Равулу: Примите ту храну, и не будите неверни него верни.
Они с радошћу примише донесену храну, и Равул, чудећи се са својим пријатељима, рече: Откуда се у овој пустињи обрете човек са оваквом храном? Ми цео дан путовасмо док једва овде стигосмо; а овоме човеку ваљало је кренути од куће у поноћ, да би у ово време стигао на ово место. Но ако је и у поноћ пошао од куће, како су му онда ови хлебови врући, као да су овог часа извађени из пећи?
Тако чудећи се, они упиташе човека: Одакле си, и ко те посла овамо? – Човек им одговори: Господин мој посла вам ово, да не бисте били гладни. – А када хтедоше још нешто рећи томе човеку, он намах постаде невидљив заједно са коњем, јер то беше анђео Божји у облику простога човека. Њих све спопаде ужас и дивљење, и тада сви они повероваше речима преподобнога, или боље речима Христовим, да се ни о чему не брину они који служе Господу него да се ослањају на промисао Божји. Затим, узневши благодарност Богу, они једоше и преноћише тамо, па се сутрадан вратише у град.
Помоћу овог чуда може се разумети чиме се преподобни Александар хранио седам година у пустињи, не бринући се ни о чему земаљском. Окрепљен силно овим чудом и жељом да се у тишини упражњава у богомислију, градоначелник Равул се прво одрече свога положаја, па онда поче продавати своје имање и раздавати сиромасима, и то уз пристанак своје жене и кћери, којима остави потребан за живот део. Затим жена његова са кћерима подиже манастир, свим срцем послужи у њему Богу, и веома Му угоди. А Равул, раздавши све своје и пустивши на слободу робове своје, оде у пустињу, из које после неколико го дина би изведен и постављен за епископа граду Едеси[4]. У својству епископа он поживе много година, као светлост просвећујући своје стадо. А сада да се вратимо на повест о преподобном Александру.
Свети Александар, гледајући како цвета и напредује у благодати Господњој град који он просвети светом вером, весељаше се духом, али га срце вуцијаше у пустињу. Грађани пак жељаху да им он буде епископ, и досађиваху му силним молбама односно тога. Али он не пристајаше; и када хтеде да потајно оде од њих, они дан и ноћ стражараху код градских капија, да не би отишао од њих отац и учитељ њихов. Међутим преподобног, као некада светог апостола Павла, неки његови ученици спустише ноћу у котарици преко градског бедема, и он се упути у пустињу на омиљено безмолвије, на омиљено усамљеничко молитвено тиховање. Путујући два дана пустињом, он наиђе на обиталиште разбојника. Разбојници га узеше и одведоше своме харамбаши. Својим богонадахнутим речима преподобни не само укроти звероподобног харамбашу него и сурово и свирепо срце његово доведе до умилења, те и он поверова у Христа, и кроз неколико дана би просвећен светим крштењем. Извршивши крштење над њим, преподобни га упита: Шта си пред крштење искао од Бога у души својој? – Он одговори: Искао сам да ми Господ, по очишћењу грехова мојих у светој купељи крштења, што пре узме душу. – Светитељ му на то рече: Што си искао, биће ти.
И у осми дан по крштењу, када овај новокрштени, после свог очишћења у светој купељи, још и многим сузама истинског покајања добро опра грехе своје, он се престави ка Господу. Видевши то, и остали разбојници приступише к светој вери. И пошто се крстише, они се одадоше суровом покајању, и после кратког времена само то разбојничко обиталиште постаде манастир: јер ги разбојници, одрекавши се света, постадоше изврсни монаси. Преподобни проведе с њима доста, времена, заведе им монашки устав и постави им искусног старешину. После тога, целивавши их у Господу, он крену у најудаљенију пустињу, радујући се духом о спасењу душа људских. Путујући два дана он стиже до реке Еуфрата. Прешавши преко реке, он нађе велико празно буре, укопано у земљу, и настани се у њему. Дању је ходио по горама и пустињским дубодолинама, а ноћу се враћао к своме обиталишту – бурету. Чиме се пак он хранио, о томе не треба питати, када он и Равулу и дружини његовој у пустињи измоли хлеб од Бога, као што је горе то описано. Преподобни је на овом месту живео дуго времена.
По Божјем наговештају, к њему почеше долазити братија и насељавати се поред њега, желећи подражавати равноангелни живот његов. Боравак преподобнога на том месту продужи се двадесет година. За то време устроји се ту, крај Еуфрата, велика киновија, велики општежићни манастир, у који се сабра мноштво братије. Беше ту братије до четири стотине људи, из разних земаља: Грчке, Рима, Сирије и Египта. Бог сабра толико стадо и повери га добром пастиру, преподобном Александру. Но у томе је најчудесније ово: при малом старању о храни и оделу, толики број братије имађаху сваки дан све што им је потребно, а оно што им је преостајало није се чувало за сутра, него се све раздавало сиромасима који су им долазили и путницима. Промисао Божји сваки дан шиљаше храну слугама својим.
У тој киновији се најпре установи нови, до тада непознати, поредак неуспављивих. Преподобни Александар заведе прво да братија седам пута на дан иду у цркву на славословље Божје, по речи светог пророка који говори: Седам пута на дан хвалим те за судове правде твоје (Пс. 118, 164). Затим размишљајући и расуђујући о другим речима истога пророка: благо човеку који се поучава дан и ноћ у закону Господњем (Пс. 1, 1.2), преподобни се питаше у себи: је ли могуће човеку да на делу изврши ову пророкову реч – да се и дању и ноћу неуспављиво поучава у закону Божија славословља? Када то не би било могуће, говораше он себи, онда Свети Дух не би ни изрекао то устима пророка. – И жељаше преподобни да такав поредак установи у својој киновији, да би у цркви и дању и ноћу било непрекидно и неуспављиво псалмопојање. Ако је, говораше он, због телесне немоћи немогуће једноме човеку да то врши у келији, онда је то могуће да врше многи у цркви, смењујући се по сату.
Тако преподобни размишљаше у себи, али се не усуђиваше да то заведе без Божјег благоволења на то. И опоменувши се речи Христове: Иштите, и даће вам се; куцајте, и отвориће вам (Мт. 7, 7), он поче усрдно молити Господа Христа и куцати у двери милосрђа Његова, да му открије, је ли Му по вољи његова намера и хоће ли Му бити пријатан такав поредак: да, као што анђели на небесима свагда славе Бога, тако и људи на земљи, који су у његовој киновији у монашком анђелском чину, прослављају Бога дању и ноћу псалмопојањем у цркви, која је земно небо. О овоме се преподобни мољаше Богу три године са многим пошћењем и са свуноћним мољењима. И јави му се Господ на јави, и рече му: Своју намеру почни, јер ми је пријатна.
Ово јављење Господње њему, преподобни исприча неколицини најдуховнијима међу братијом, али тако као да је то јављење имао неко други, следујући у томе примеру светог апостола Павла који је рекао о себи: Знам човека који би узнесен до трећега неба (2 Кор. 12, 3), мада је тај човек био он сам. После тога преподобни приступи остварењу своје Богом благословене намере. Он раздели братију на двадесет четири чреде, према броју часова у дану и ноћи, да би се сваки, знајући час своје чреде, јавио ка томе времену на место псалмопојања. Појали су се псалми Давидови; појани су по стиховима, на два хора; не брзо, и то ван времена у које су вршена обична црквена богослужења. За време вршења ових богослужења био је прекидан новоустановљени поредак псалмопојања. На тај начин у цркви ове киновије и дању и ноћу непрестано славословљаху Бога, због чега ова киновија и би названа: обитељ неуспављивих. Установи преподобни при псалмопојању и број поклона на сваки дан, према броју оних опраштања, који Господ прописује за праштање ономе који греши: седам пута седамдесет, што износи четири стотине деведесет. Поред тога преподобни установи, да се по завршетку сваке црквене и манастирске службе и свакога дела произносе речи: Слава на висини Богу, и на земљи мир, међу људима добра воља.
Установивши такав поредак у својој обитељи, преподобни размишљаше шта је још потребно ка Богоугођењу. И опоменувши се псаламске речи: Научићу безаконике путевима Твојим, и незнабошци ће се к Теби обратити (Пс. 51, 15), он говораше у себи: потребно је бринути се не само о своме спасењу, него и о спасењу других, нарочито о обраћењу незнабожаца. А пошто у то време беше много идолопоклоника у тим крајевима, он одлучи да неке од братије пошаље на проповед Христову. И за ту службу он изабра седамдесеторицу најискуснијих и најогњенијих у вери, према броју оних Христових ученика, о којима свети еванђелист Лука пише: Потом изабра Господ и других седамдесеторицу, и посла их по два и два пред лицем својим у сваки град и место (Лк. 10, 1). Изабравши толико ученика, и помоливши се за њих, подражавалац Христов преподобни Александар их посла на проповед Христову по два и два у сва околна идолопоклоничка насеља. И помагаше им благодат Божја молитвама преподобног оца, те њихови трудови не бише узалуд, јер многе од незнабожаца приведоше Христу.
По навршетку двадесет година свога боравка крај реке Еуфрата преподобни Александар, видећи своју киновију потпуно уређеном, и поредак неуспављивих и све прописе подвижничког живота утврђенима, узвесели се духом и много благодарности узнесе Богу. Но имајући у срцу велику ревност и жељу за спасењем душа људских, он намисли да отпутује у Персијску земљу, где многобожачко безбожје беше веома укорењено. И изабравши на тај свој пут њих сто педесет између братије, он остале повери опитном старцу Трофиму, кога и за игумана постави. Затим давши братији благослов и мир, он са стопедесеторо изабране братије пређе реку Еуфрат и крену пустињом ка Персијској земљи, не носећи ништа сем светих књига. Јер и на путу којим је ишао, он са братијом не прекидаше двохорско непрекидно псалмопојање, као и у цркви, смењујући се по реду према часовима у дану и ноћи. Желећи пак да испита трпљење своје братије, он их вођаше по пустињи без хране, наредивши им да се у одређено време хране шумским јагодама, којих је једино и било тамо. Неки нетрпељивији међу њима почеше роптати у себи, као некада Израиљци на Мојсија, говорећи: „Изведе нас у ову пустињу да нас умори глађу“. И помишљаху да се потајно врате у обитељ. Таквих беше тридесет. А преподобни, Божјим откривењем сазнавши њихове помисли, изобличи их као маловерне и нареди им да се врате натраг. Осталима пак рече громким гласом: Верујте ми, браћо, данас ће нам Господ послати изобилну храну и посрамити неверје.
Утом се већ приближише ка границама Персијске земље, на којима грчкоримски цареви беху подигли мале, али утврђене градове, у којима се налажаше војска за одбрану од најезде варвара. Када већ недалеко од тих градова преподобни са братијом путоваше пустињом, неочекивано им, по наређењу Божјем, изађоше у сусрет војеначалници тих градова, звани трибуни, са изврсним хлебом и другом разном храном, и молише светитеља да посети и просвети градове њихове, пошто у њима обитава много служитеља демона. Прихвативши се најпре с благодарношћу донесене хране, преподобни онда одасла натраг у киновију оне који се беху показали маловерни и нетрпељиви. Затим обиђе оне градове, и уз помоћ благодати Божје он их за кратко време проповеђу Еванђеља све обрати Христу. У једном пак од тих градова не хтедоше примити његово учење, нарочито када чуше како учи о милостињи и издашном давању невољнима. Богаташи му тада рекоше: „Ти си дошао да нас осиромашиш“. Због тога преподобни оде од њих, а Бог их наказа бездаждијем: јер три године не би им дажда, док не увидеше свој грех. Тада стадоше тражити преподобнога; и нашавши га у Антиохији они га умолише да им опрости грех. После тога силна киша напоји њихову земљу, и би велико изобиље плодова земаљских, а и душа њихових обраћење к Богу.
Путујући даље по тој пустињи, преподобни наиђе на град, звани Палмира, који још Соломон подиже у тој пустињи. Житељи овога града, мада се називаху хришћани, беху из Јудејаца и са хришћанством држаху се старозаветног закона. Дознавши да к њима долази Александар са братијом, они затворише пред њим градску капију, говорећи: „Ко ће толико монаха исхранити?“ – И не пустише их к себи. А преподобни, заблагодаривши Богу, рече: „Боље је уздати се у Господа, него се ослањати на човека (Пс. 117, 8). Браћо, не будите малодушни, јер ће нас Бог неочекивано посетити“.
И стварно, када они одмакоше од града за неколико потркалишта, незнабошци који недалеко одатле живљаху, пошто им Бог орасположи срца, изиђоше им у сусрет са хлебом и разноврсним благима земаљским и угостише их изобилно. Одатле крену преподобни у Антиохију, јер Бог тако управи пут његов на корист многима. И када се он приближи Антиохији са уобичајеним непрекидним псалмопојањем, дознаде за његов долазак епископ тога града Теодот, јер име преподобног Александра беше свуда чувено и поштовано. Ђаво пак натутка неке злобне и завидљиве људе, те они оклеветаше пред епископом преподобног и братију његову како они, тобож, лицемерно држе и постове и молитве, ради сујетне славе, да би их људи видели. Не проверивши лажну клевету, епископ одмах посла многе слуге своје заједно са тим клеветницима да с бешчешћењем отерају Александра и његове сапутнике. Но у то време чесни збор земних ангела, вођен преподобним Александром, већ беше ушао у град са уобичајеним псалмопојањем. А послани од епископа сретоше их у граду, и као разбојници нападоше на њих: све их много тукоше и ван града извукоше, а преподобног Александра као старешину двоструко бише и срамотише. Он пак и братија његова радоваху се што се удостојише пострадати невино.
Знајући да се ово догодило по ђавољем дејству, да би многима била онемогућена духовна корист, преподобни, горећи духом, опет уђе са братијом у град тајно ноћу. И нашавши у граду неко запуштено купатило, он ту вршаше своје псалмопојање. Сутрадан епископ дознаде за то. Иако га гнев још не беше прошао, ипак је већ био омекшао, бојећи се не само Бога него и народа, јер сви грађани Антиохије беху се веома обрадовали доласку к њима преподобног Александра, кога сматраху за великог пророка. На епископа пак силно роптаху што преподобном оцу и његовој братији нанесе толико зло и бешчешће. Најзад епископ потпуно омекша и даде благослов преподобном Александру и његовој братији да остану у граду. А оно запустело купатило постаде им обитељ. Но после кратког времена грађани, са пристанком и благословом епископа, подигоше за преподобног цркву и устројише манастир. И многи грађани, престајући одлазити у своје цркве, долажаху на црквена богослужења к преподобном Александру, да би слушали и медоточне поуке његове које он говораше народу. Душа свакога гораше љубављу према преподобном, и снабдеваху преподобног и његову братију свим што им беше потребно за сваки дан. А они јеђаху једанпут дневно, и то у три часа после подне, док све остало раздаваху сиромасима, не остављајући ништа за сутра. Бог им пак преко милостивих сиромахољубаца сваки дан шиљаше храну и све потребно.
Након неког времена зажеле преподобни да при свом манастиру подигне гостопримницу и болницу. Измоливши за то благослов од епископа, он оствари своју жељу. Јер, иако он сам беше убог и не имађаше ништа, али ризнице богатих њему беху отворене: сви му с радошћу даваху што је год затражио, и чињаху с усрђем све што им је он налагао. И преподобни сам служаше болнима, сам збрињаваше путнике, дајући им све што је потребно, а што он добијаше од богољубаца, или боље – од самога Бога. Служећи болнима, он их исцељиваше од болести стављањем на њих чесних руку својих, које чињаху многа чудеса. И слављаше се Бог њега ради.
Падало је у очи преподобном да епископ чини извесне ствари које не одговарају његовом чину; примећивао је такође да и војвода градски и други високи чиновници чине неправде. Тога ради преподобни се обуче у Илијину ревност, па неустрашиво и смело, мада с кротошћу, изобличаваше све, поучавајући их правди и истини од речи Божјих. И свима он беше учитељ и наставник. Али та ревност његова не беше пријатна свакоме, нарочито старешинама. Неки од свештенетва, иако се дивљаху његовом врлинском живљењу, ипак га веома ненавиђаху и стално подбадаху епископа против њега. И би послан од епископа најзлобнији ипођакон, по имену Малх, са мноштвом слугу к преподобноме, да га прогна из града. Дошавши с јарошћу, Малх силно удари по лицу светога, говорећи: Одлази из града, безбожниче! – А преподобни, као незлобиво јагње, рече му у одговор кротко само ове еванђелске речи: „А слузи беше име Малх“ (Јн. 18, 10).
И када ипођакон Малх и слуге што беху дошли с њим хтеђаху да још више злостављају преподобног и отерају из града, слеже се народ и настаде велика гужва, јер сви штићаху светог оца и братију његову, тако да Малх и они што беху с њим једва умакоше од народног гнева. Епископ се страховито разгневи, и саветова се с војводом који такође беше гневан на светитеља. И они ноћу дограбише преподобнога из обитељи његове, тајно од народа, и протераше га у Халкиду; исто тако разјурише и братију, те се они разиђоше куда је ко могао. Али после неког времена преподобни Александар би поново враћен у Антиохију, пошто Антиохијани туговаху за њим и силно роптаху на епископа и војводу. А преподобни, не нашавши тамо своју братију, не хте ни сам остати ту, већ намисли отићи. Сазнавши за то, грађани чуваху градску капију бојећи се да он не оде из града, јер велику љубав имађаху према њему и жељаху да он живи међу њима. Али преподобни, не желећи да остане у Антиохији, промени своје монашко одело и, навукавши на себе неку рубину, под видом просјака изиђе ноћу из града. После путовања од неколико дана он дође у Критинијску киновију. У овој киновији он нађе онај исти поредак који он беше завео и у својој киновији крај реке Еуфрата. Зачуђен тиме, он претпостављаше да је то неко од његових ученика пренео овамо. И благодараше Богу што му и у овој земљи показа плодове трудова његових. А братија, познавши да је то Александар, веома се обрадоваше његовом доласку, јер се име његово свуда славило, и они одавно жељаху да га виде.
Провевши извесно време у овој киновији, преподобни одатле пође у Цариград, куда га је Бог призивао ради спасења многих. Са њим пођоше из те киновије још двадесет четири брата. Дошавши у Цариград, преподобни се настани при цркви светог Мине, и к њему се стадоше сабирати братија. У току мало година сабра се до триста братије разних народности: грчке, римске и сирске. На тај начин ту се образова изванредна обитељ, и установи се поредак неуспављивих. А све потребно, њима се, по промислу Божјем, шиљаше, што ће се јасно видети из следећег.
Неки угледни људи, слушајући и видећи њихово сиромашно и безбрижно житије, јер се ови иноци даноноћно бављаху једино слављењем Бога и не брињаху се ни о чем земном, чак ни о сутрашњем дану, намерно послаше неколико људи у ту обитељ, да проведу у њој неколико дана и виде откуда монаси добијају свакодневну храну. Провидевши такву намеру ових посланих људи, преподобни Александар рече у њиховом присуству једном ученику свом: Иди и доведи човека што стоји код манастирске капије. – Брат оде и угледа човека са великим кошем, пуним чистих и врућих хлебова, и уведе га са хлебовима код оца. Преподобни га пред свима распитиваше, ко је, и откуда донесе хлебове. А распитиваше га не зато што сам није знао – за њега ништа не беше сакривено од Бога, – већ да посрами маловерне који беху дошли да испитају њихово живљење и прехрањивање. Упитани човек поче говорити овако: Ја сам хлебопродавац. Када данас ваћах хлебове из пекаре, к мени дође неки светао муж, високог раста и дивног изгледа, и са влашћу ми рече: „Све те хлебове носи слугама Вишњега“. – Ја се препадох и рекох: Не знам место, куда да носим. – А он ми рече: Хајде за мном. – И ја пођох за њим. Он ме доведе до капије ове обитељи и постаде невидљив. – Тада преподобни устаде и узнесе благодарност Богу. И тако свима постаде позната његова велика вера у Бога и велико промишљање Божје о њему.
Преподобни беше толико прозорљив да знађаше све што братија чине и мисле. И он насамо изобличаваше догодивша се сагрешења, и отачки исправљаше сагрешивше. Старајући се о болесницима, он одреди четворицу од братије да им служе, и нареди им да спремају топли напитак за неке, којима то беше потребно у болести. И они то испуњаваху. Но једнога дана догоди се, или случајно или по промислу Божјем, да ова братија заборавише спремити топли напитак за болеснике, да би се обелоданила тврда вера преподобнога у Бога. Дознавши то Духом, преподобни позва једнога од њих и упита га, зашто нису спремили топли напитак. А он, желећи да своје сагрешење сакрије од прозорљивог старца, рече: Немамо дрва. – Преподобни му на то рече: Зашто ми јутрос не рече за дрва? Еда ли ме кушаш? Уосталом, иди: топли напитак је већ готов.
Дошавши у болницу, брат заиста нађе где пун лонац напитка без огња ври и кључа. И дивљаху се сви овоме чуду и вери преподобнога.
У то време Цркву Христову смућиваше Несторијева јерес, и рашири враг по народу глас да је преподобни Александар јеретик, јер тада на побожност гледаху као на јерес, а на јерес као на побожност, пошто сам патријарх Несторије и многи са њим јересоваху. Преподобни Александар би приведен на суд к зловернима, и упитан о јереси, за коју не беше крив, он одговори псаламским речима: Седоше кнезови, и клеветаху на ме, а слуга Твој размишља о наредбама Твојим; јер откривења су Твоја поука моја, и наредбе Твоје саветници моји (Пс. 118, 23.24). – Када преподобни то говораше, појави се ђаво и завапи: „Зашто ме мучиш пре времена?“ и постаде невидљив.
После изговорених псаламских речи светитељ ништа више не одговараше онима који га испитиваху, већ ћуташе гледајући у земљу безгласан, као безазлено јагње пред оним који га стриже. Судије се разгневише и истераше га напоље. А када у народу развраћеном слуге Сатане хтедоше да дигну руке своје на њега и да га злостављају, он, заштићен покривалом Божјим, прође између њих и стиже здрав у своју обитељ, у којој многе молитве беху узнесене за њега Богу од стране братије.
Након извесног времена враг се опет наоружа против њега и подиже јеретике на њега, који не само њега него и многе од братије мучише, окиваше, у тамницу бацаше и силно злостављаше. Али све то би преподобноме на венац славе, а врагу на срамоту.
Када мину јеретичка олуја, преподобни проведе остале дане своје у миру. И пошто угоди Богу и многе душе приведе к спасењу, он се, после педесетогодишњег подвизавања у монаштву, престави ка Господу 430. године, у дубокој старости. И би чесно погребен. И на његовом гробу догађаху се чудеса: јер се свима болестима људским даваху исцељења, молитвама преподобног Александра и благодаћу Господа нашег Исуса Христа, коме са Оцем и Светим Духом, част, слава, благодарност и поклоњење, сада и увек и кроза све векове. Амин.
 
СПОМЕН СВЕТОГ ОЦА НАШЕГ
АНАТОЛИЈА,
патријарха Цариградског и председавајућег на Св. Васељенском IV Сабору у Халкидону
 
Свети Анатолије беше најпре презвитер у цркви Александријској, но после смрти патријарха Флавијана би узведен на престо Цариградског патријарха 449. године. У његово време Цариградски престо би признат равним Римскоме престолу, и то на IV Васељенском Сабору у Халкидону 451. године. На том светом Сабору осуђена је Евтихијева монофизитска јерес, а свети Анатолије много се борио за чистоту вере православне, много је страдао од јеретика, док најзад не би од њих и убијен 458. године, у време цара Лава Великог. Управљао Црквом близу девет година, и преселио се међу свете јерархе у царству Божјем.
 
СПОМЕН СВЕТИХ МУЧЕНИКА
МОКИАНА И МАРКА
 
Ови свети мученици бише ухваћени и предати епарху Максимијану. Епарх их сиљаше да принесу жртву идолима. Свети мученици то одбише, смело исповедајући име Господа Христа. Због тога им главе бише одсечене. Када светог Мокиана вођаху на губилиште, за њим иђаху његова жена и деца кукајући. Свети мученик им саветоваше да ћуте и да не кукају. А када светом Марку би одсечена глава, жена његова која беше присутна, радосно узе главу његову у своје руке као најскупоценије благо. И тако ова два храбра јунака Христова одоше као победоносци на небеса.
 
САБОР У ЧАСТ ЧУДОТВОРНЕ ИКОНЕ
ПРЕСВЕТЕ БОГОРОДИЦЕ „МЛЕКОПИТАТЕЉНИЦЕ“
 
Чудотворна икона Пресвете Богоматере, звана „Галактотрофуса“, то јест Млекопитатељница, налазила се најпре у манастиру Светог Саве Освећеног[5]. Када овај велики светилник Божји имађаше да се пресели у царство Божје, рече својој братији, окупљеној крај његове постеље, да ће после доста времена доћи у тај манастир са запада један царски младић монах, по имену такође Сава, и да њему за благослов треба дати ову свету икону Млекопитатељнице, а такође и игумански жезал његов. Од тада прође доста времена, око седамсто година, но братија држаше завет свога великог оца и заштитника. И када у своје време (почетком тринаестог века) дође у Свету Земљу Свети Сава, први архиепископ Српски и Чудотворац, и када посети манастир Светог Саве Освећеног, пред њим се покрете ова света Икона, а жезал паде и поклони му се. Братија Саваити му тада саопштише завештање свога духовног Праоца, и дадоше му ову чудотворну Икону и жезал, а уз то придодаше и икону Пресвете Богородице звану „Тројеручица“[6]. Тада их свети архиепископ Српски донесе у Свету Гору и положи их овако: Свету Тројеручицу у саборном храму Пресветс Богородице у Хиландару, чудотворну Млекопитатељницу у своју келију типикарницу (или Испосницу) у Кареји, а жезал у једној келији, званој „Патерица“, на Кареји. Вредно је пажње и спомена још ово: што је Свети Сава поставио свету икону Млекопитатељницу с десне стране на иконостасу Поснице, тамо где обично стоји икона Спаситеља, која је смeштена с леве стране[7].
 
СТРАДАЊЕ СВЕТОГ ПРЕПОДОБНОМУЧЕНИКА
ГЕРАСИМА НОВОГ, КАРПЕНИСИОТСКОГ
 
Родом из села званог Мега близу града Карпенисиа (на Пелопонезу), а од родитеља побожних и христољубивих. На крштењу доби име Георгије. У једанаестој години доведе га његов старији брат Атанасије у Цариград и остави га код неког свог земљака продавца, а сам се врати натраг кући. Продајући на улици робу и намирнице свога газде, млади Георгије једнога дана паде и разби газдине крчаге и посуде, па бојећи се казне за то, сеђаше крај пута и плакаше. Видећи га тако где плаче једна Туркиња, узе га у своју кућу да га утеши и тамо га задржа пуна два месеца. После тога, мало силом мало обећањима, она и њен муж учинише те он прими муслиманску веру, па га заједно са својом децом и обрезаше. Но потом се овај Турчин побоја за своју жену, и зато одасла Георгија једном другом Турчину, који га узе са собом на пропутовање по Бугарској, Босни, Македонији и Евији, па се опет вратише натраг у Цариград.
Не прође дуго времена а мали Георгије дође себи и схвати какав је страшан грех учинио, те поче у себи потајно се кајати и горко плакати. Уграбивши некако прву прилику он побеже из Цариграда и дође у свој дом. Од тада отпоче строго постити и Богу се молити, призивајући особито Св. Великомученнка Георгија да му буде посредник пред Богом, еда би се удостојио да мученичком крвљу спере свој грех одрицања од Христа. А ноћу тајно одлажаше и у оближњој црквици Светог Георгија мољаше се њему дуго и усрдно. Једном приликом он остаде тамо на молитви до ујутро, и кад се враћаше спазише га нека деца и повикаше: Ено калуђера. Тада Георгију дође на мисао да стварно и постане монах, и то одмах саопшти својој мајци. Мајка, која жељаше да га ожени, беше противна његовој намери и гледаше да га у томе спречи. Тада Георгије тајно побеже у Свету Гору и дође у скит Св. Пантелејмона. Тамо нађе свог земљака јеромонаха Кирила и постаде његов послушник. Старац га утеши и научи правом монашком животу, а уз то и пиемености, те он стаде читати Нови Мартирологион, где беху описани подвизи светих Новомученика.
Провевши тако у Светој Гори годину дана у подвизима, зажеле да прими монашку схиму, али старац га одбијаше говорећи да треба да прође бар две до три године. Но на наваљивање Георгијево он га ускоро замонаши, у другу недељу Великог Поста, давши му име Герасим. Три дана после монашења Герасим затражи благослов да пође на мучеништво, но старац га стаде грдити, говорећи му да је то искушење од ђавола, који жели да га неприпремљеног поново зароби у своје канџе. Треба да трпиш, рече му старац, и дуже времена проведеш у монашком живљењу, јер је и монаштво, по Светим Оцима, такође мучеништво. Герасим се покори мишљењу старца, али ускоро опет затражи благослов, но ни овога пута га не доби. Кријући у себи жељу за мучеништвом он тако проведе три године, а онда доби благослов да се подвизава негде у самоћи, али да у свет не излази. Преподобни Герасим прође тада кроз неколико манастира, али га туга због одрицања и жеља за страдањем никако не напуштаху, тако да беше сав измењен у лицу и изгледу. Најзад се посаветова са једним духовником званим Данилом, који га исповеди и причести Светим Тајнама Христовим, па онда отиде код свог првог старца Кирила и рече му: „Пошто се налазим под твојим каноном да не могу изаћи у свет, молим те и преклињем да ме пустиш да одем у моју отаџбину, да видим моју мајку и сроднике, а верујем Богу да те нећу ожалостити овим мојим одласком“. Овим преподобни мишљаше на мучеништво, а под отаџбином подразумеваше небески Јерусалим, под мајком пак подразумеваше Пресвету Богородицу, а под рођацима свете Мученике. Тако доби благослов и крете на пут. А беше му тада 25 година.
Одмах крену у Цариград и када стиже тамо, јави се кући свога ранијег домаћина Турчина. Изишавши пред њега рече му: „Ја сам онај мали незлобиви Георгије кога сте ти и твоја зла жена обманули и учинили Турчином. Упознавши светлост и истину дошао сам сада да исповедим пред свима да сам Хришћанин и као Хришћанин желим да умрем!“ Турчин беше запањен оваквим ставом преподобнога, али опет покуша да га придобије ласкама и обећањима. Када у томе ништа не успе, он му посаветова да иде одатле и живи где хоће као хришћанин, само да сада каже да је муслиман да би се жив извукао из града. Мученик му се захвали на љубазности, али не прихвати да се опет назове муслиманином. Тада ага дозва свога хоџу и предаде му мученика. Овај са своје стране покушаваше да га поново придобије, па када ништа не успе предаде га турском војном старешини у граду.
Узевши светог Герасима војни старешина га стављаше на најстрашније муке и злостављања, и то пуних петнаест дана. Но како мученик Христов остаде непоколебљив, заповедник га осуди на смрт посечењем мачем. Када га џелат узе и доведе на губилиште, свети новомученик мирно клече у правцу истока и изговори ону молитву блаженога разбојника; „Помени ме, Господе, у царству Твоме“. Схвативши џелат шта мученик жели, стаде га насилно обраћати на запад, но мученик се поново окреташе на исток. Ово разбесне џелата и он му нагло отсече чесну главу, док лице мучениково блисташе радошћу још дуго времена по посечењу. Пострада за Христа у дан 3. јула, у среду, 1812. године, на тргу близу храма Свете Софије у Цариграду.
Благочестиви и мученикољупци хришћани узеше делове његове одеће и неколико длака са главе, од чега после многи добише исцељења. А када добише дозволу откупише његово свето тело и чесно погребоше у храму Преображења на острву Проти. Одатле га кроз три године пренесе старац преподобнога Кирило у манастир Пирсос у Карпенисиу, где и данас почива[8].
 
СПОМЕН ПРЕПОДОБНОГ ОЦА НАШЕГ
ИСАИЈЕ ОТШЕЛНИКА
 
Преподобни Исаија подвизавао се у Мисирском Скиту у петом и шестом столећу. Спомиње се у књизи св. Варсануфија и Јована (Одговор 249 и др.) као муж особите светости. Писао је многа поучења за монахе и отшелнике. Но од његових списа мало је преостало а много уништено од муслимана. Свети Исаија говорио је: „Ум пре него се пробуди од сна лености налази се с демонима.“ „Круна свију добрих дела састоји се у томе, да човек положи сву наду своју на Бога, да прибегава к Њему једином свим срцем и свом снагом, да буде испуњен милошћу према свима, и да плаче пред Богом молећи се за помоћ и помиловање.“ Какав је знак да је човеку неки грех опроштен? „Знак да је грех опроштен јесте то што грех тај не производи више никаква дејства у срцу твом, и што си га ти заборавио до те мере, да у разговору о сличном греху ти не осећаш никакве наклоности томе греху, као нечем сасвим туђем теби. То је знак, да си помилован.“ Узалуд и молитве и подвизи човеку који таји у себи злобу на ближњега и жељу за осветом. „Старај се свим силама, да устима не говориш једно а у срцу имаш друго.“ „Круна врлина јесте љубав, круна страсти јесте правдање грехова својих.“
 
СПОМЕН СВЕТИХ БЛАГОВЕРНИХ
ВАСИЛИЈА и КОНСТАНТИНА,
кнезова Јарославских
 
Два брата; и један и други кнезовали у време страшних насиља од стране Татара: Василије до 1249, а после њега Константин до 1257 године. Велики и самопрегорни заштитници Руског народа; христољубиви и побожни, подигли многе храмове. Константин погинуо бранећи Јарослав од Татара. Године 1501 чесне мошти светих кнезова обретене нетљене, и почивају у Јарославској саборној цркви.
 
СПОМЕН ПРЕПОДОБНИХ ОТАЦА НАШИХ
ЈОВАНА и ЛОНГИНА,
Јаренгских чудотвораца
 
Монаси Соловецког манастира и ученици светог Филипа; проводили живот у строгом посту; били образац потпуне послушности и смирености. Године 1561 манастирским послом кренули на копно, али их задеси бура и потопи. Света тела њихова била обретена нетљена на Корељској обали, на 120 врста од манастира, на ушћу реке Јаренге, и положена у селу Јаренги, где затим подигнут манастир. Ускоро мошти светих угодника прославише се чудесима и исцељењима.
 
СПОМЕН ПРЕПОДОБНОГ ОЦА НАШЕГ
НИКОДИМА КОЖЕЈЕЗЕРСКОГ
 
Родом из Ростовске области; у младости био ковач у Јарославу. Затим, по нарочитом указању Божјем, замонашио се и настанио у Кожејезерском манастиру. Ту Никодим водио живот строгог подвижника, трпељиво и усрдно извршујући сва манастирска послушања. Врлински живот његов скрену на њега пажњу свеколике братије, и он, избегавајући људску славу, удаљи се у пусто место на обали реке Хоз-Југе, у Оленецкој губернији. Ту се преподобни Никодим подвизавао у строгом посту и молитвама све до саме блажене кончине своје; и за своје подвиге био удостојен од Господа дара чудотворства. Скончао он 1640 године, а на 40 дана пре смрти био унапред обавештен о томе јављењем светог Алексија, митрополита Московског, и светог Дионисија, архимандрита Тројице-Сергијеве лавре. Свете мошти његове почивају у Кожејезерском манастиру, у Архангелској епархији.
 
СПОМЕН ПРЕПОДОБНОГ БЛАЖЕНОГ
ЈОВАНА МОСКОВСКОГ,
Христа ради сулудог
 
Родом из околине Вологде; у младости радио у солани. Затим прешао у Ростов; тамо узео на себе тешки подвиг јуродства, сулудости Христа ради: ишао је полунаг, носио на себи тешке железне вериге и велики железни калпак. Потом се преселио у Москву и продужио своје подвиге. За светост свога живота он би удостојен прозорљивости и чудотворства. Преставио се 1589 године. Свете мошти његове почивају у Московској Покровској цркви.
 

 
НАПОМЕНЕ:

1. Цар Трајан царовао од 98. до 117. године.
2. Кападокија – малоазијска област.
3. Свети мученик Јакинт скончао 108. године.
4. Град на северу Месопотамије, на реци Еуфрату.
5. Његов спомен врши се 5. децембра.
6. Опширније о њој видети под 12. јулом.
7. У неким Синаксарима спомен ове чудотворне Иконе бива 12. јануара.
8. Житије пак и Службу Св. новомученика Герасима издали су јеромонах Кирилос Кастанофилис и Анагностис Јатридис, у Атини, 1902. и 1958. године.

 

https://svetosavlje.org/dan-prologa/3-jul-po-julijanskom-kalendaru/2018-07-16/

1. Св. муч. Јакинт.Младић, дворјанин цара Трајанаи потајни хришћанин. Једном када цар Трајан са свима дворјанима свечано приношаше жртве идолима, Јакинт изостаде од ове скверне свечаности. Зато би оптужен и пред цара на суд изведен. Цар га саветоваше, да се одрекне Христа и принесе жртве идолима. Али Јакинт оста тврд као дијамант, и рече цару: „ја сам хришћанин, Христа поштујем, Њему се клањам, и Њему приносим на жртву живу себе самог“. Избијен, попљуван, саструган, овај свети мученик би бачен у тамницу. По наредби царевој ништа му не даваху за јело осим идолских жртвоприноса. Но Јакинт то не хте јести, и после 8 дана умре у тамници. И видеше тамничари два светла ангела у тамници: један покриваше тело мучениково својом светлом одећом, а други полагаше диван венац на главу његову. И сва тамница беше светла и мирисна. Чесно пострада млади Јакинт и вечном славом увенча се 108 год.

2. Св. Анатолије патријарх Цариградски. Најпре био презвитером у цркви Александријској, но после смрти патријарха Флавијана, би узведен на престо Цариградског патријарха 449 год. У његово време Цариградски престо би признат равним Римскоме престолу и то на Васељенском Сабору у Халкидону 451 год. Много се борио за чистоту вере православне, много је страдао од јеретика, док најзад не би од њих и убијен 458 год. у време Лава Великог. Управљао црквом близу 9 година, и преселио се међу свете Јерархе у царству Божјем.

3. Преп. Александар. Рођен у Азији, школован у Цариграду, и по свршетку школе одао се војној служби и постао официр. Читајући Свето Писмо наиђе на речи Спаситељеве: ако хоћеш савршен да будеш, иди продај све што имаш и подај сиромасима, и имаћеш благо на небу, па хајде за мном (Мат. 19, 21). Ове речи толико утицаше на њега, да одмах све своје продаде и раздаде и удаљи се у пустињу. После дугих подвига и трудова на очишћењу самога себе установио Обитељ Неусипајушчих са нарочитим уставом. По том уставу богослужење је текло дан и ноћ безпрекидно у његовој обитељи. Братија су била подељена у 24 чреде; свака је чреда знала свој час дана или ноћи, и одлазила је у цркву, да настави читање и појање претходне чреде. Путовао је много, без игде ичега, по источним странама, просвећивао људе вером Христовом, прео се с јеретицима, чинио чудеса благодаћу Божјом, остарео служећи Господу Христу, и најзад скончао свој земни живот у Цариграду 430 год., где су његове мошти пројављивале чудотворну моћ и славу, којом Бог прославља свете слуге Своје.

4. Преп. Исаија Отшелник. Подвизавао се у Мисирском Скиту у V и VI столећу. Спомиње се у књизи св. Варсонуфија и Јована (одговор 249 и др.) као муж особите светости. Писао је многа поучења за монахе и отшелнике. Но од његових списа мало је преостало а много уништено од муслимана. Св. Исаија говорио је: „Ум пре него се пробуди од сна лености налази се с демонима“. „Круна свију добрих дела састоји се у томе, да човек положи сву наду своју на Бога, да прибегава к Њему једином свим срцем и свом снагом, да буде испуњен милошћу према свима, и да плаче пред Богом молећи се за помоћ и помиловање.“ Какав је знак, да је човеку неки грех опроштен? „Знак да је грех опроштен јесте то што грех тај не производи више никаква дејства у срцу твом, и што си га ти заборавио до те мере, да у разговору о сличном греху, ти не осећаш никакве наклоности томе греху, као нечем сасвим туђем теби. То је знак, да си помилован.“ Узалуд и молитве и подвизи човеку који таји у себи злобу на ближњега и жељу за осветом. „Старај се свим силама, да устима не говориш једно а у срцу имаш друго.“ Круна добродетељи јесте љубав, круна страсти јесте правдање грехова својих.“

 

ПО ТЕХНИТЕ МОЛИТВИ, ГОСПОДИ ИИСУСЕ ХРИСТЕ, СИНЕ БОЖИЙ, ПОМИЛУЙ И СПАСИ НАС. АМИН.

 

                                                                                             КАЛЕНДАР

 

                                                                                           4/ 17 ЮЛИ

 

Св. мчн. цар Николай II, царица Александра, княз Алекси́й, княгини Олга, Татяна, Мария и Анастаси́я и св.прав. Евге́ний, лекар (1918).

Свт. Андре́й Критски (740)

 Прп. Ма́рта Антиохийска, майка на св. Симеон Дивногорец (551)

 Прп. Андре́й Рубльов  (XV)

Блгв. кн. Андре́й Боголюбски (1174)

Прп. Евфти́мий (1507)

 Мч. Теодо́та и мц. Теодо́тии (108)

 Сщмч. Тео́дор, епископ Киринейски (310)

 Сщмч. Са́ва, епископа Горнокарловацки (1941)

Сщмч. Дими́трий Казански 1942).

Икона на св. Богородица Галатска

Св. Донат, епископ на Либия

Св. мчнц. Киприя, Ароя и Лучия

Свщмчн. Теофил II

Прп. Менигнос

Св. Асклипия

Св. Михаил Хониaт

 

http://www.pravmladeji.org/node/1834  

 

Император Николай II

 

Император Николай II Романов сe родил на 6(19) май 1868 г. Той растял в атмосфера на православно благочестие и от ранно детство се отличавал с дълбоко религиозно чувство. Познаващите го свидетелстват, че царственият отрок, слушайки разкази за страданията на Спасителя, от цялата си душа Му състрадавал и даже размишлявал как би могъл да Го спаси от юдеите.

 

 

През 1894 г. Николай Александрович се възкачил на руския престол и в същата година се оженил за Хесенската принцеса Алиса, която получила при приемането й в православната вяра чрез миропомазване името Александра Фьодоровна. Тържествата по коронацията били помрачени от няколко случайни трагедии, които се възприели от народа като зловещи предзнаменования.

 

 

Царственото семейство имало пет деца: дъщерите Олга, Татяна, Мария, Анастасия и син - наследникът Алексей. Императорът възпитавал своите деца така, както сам бил възпитан - в духа на православната вяра и народните традиции: цялото семейство често посещавали богослужения, постели. Императрица Александра, родена като лютеранка, както и нейната сестра - преподобномъченица Елизавета, от цялата си душа възприела Православието и изпъквала със своето благочестие даже сред руските хора. Тя обичала дългите, чинни, уставни служби, винаги по книгите следяла хода на богослужението.

 

 

Императорът активно участвал в църковния живот, много повече, отколкото своите предшественици: по времето на царуването на Николай ІІ в Русия и зад граница били открити 250 манастири и повече от 10 хиляди църкви. За времето на неговото управление били прославени повече светии, отколкото за предните два века. При това, императорът трябвало да прояви особена настойчивост, за да се извърши канонизацията на толкова почитаните днес св. Серафим Саровски, св. Иоасаф Белгородски, св. Йоан Тоболски. Николай ІІ много почитал св. Йоан Кронщадски, а праведният Йоан нерядко призовавал народа да стои зад своя цар, предсказвайки, че в противен случай Господ ще отнеме царя от Русия и ще допусне управници, които ще залеят цялата земя с кръв.

 

 

В началото на 1905 година император Николай II дошъл с покаяние при преподобния старец Варнава (1831-1906) от Гетсиманския скит на Троицко-Сергиевата лавра. Няма точни сведения за съдържанието на беседата на императора със стареца Варнава. Достоверно известно е само това, че точно през тази година император Николай II получил благословение за приемане на мъченически край, когато на Господ Му бъде угодно да постави върху него този кръст.

 

В държавните дела Николай II се ръководел от религиозно-нравствени убеждения. По негова инициатива били сключени знаменитите Хагски конвенции за хуманно водене на войната, за съжаление неговото предложение за всеобщо разоръжаване останало неразбрано.

 

 

За едно от най-важните свои задължения император считал запазването на православната вяра, според думите от Свещеното Писание: „царят... сключи пред лицето Господне завет, - да следва Господа и да пази заповедите Му и наредбите Му от все сърце и душа” (4 Цар. 23:3)

 

 

 

Дълбоката искрена вяра на царя го сближавала с простия народ. От началото на първата световна война императорът през цялото време бил със своята армия, лично ръководил, макар и не винаги успешно, военните действия, много общувал с войниците. Императрицата и дъщерите й станали милосърдни сестри и се грижели за ранените. Личното участие на царската фамилия във войната помагало и на народа търпеливо да носи този подвиг. Несъмнено е, че Николай II направил значителни грешки във външната и вътрешната политика, той дълбоко ги преживявал и виждал в нещастията на Отечеството своята лична вина.

 

 

През пролетта на 1917 година в царското обкръжение възникнал заговор по отстраняване от власт на Николай II. На 2 март, предаден от най-близките хора, императорът бил принуден да подпише отричането си от престола в полза на своя брат Михаил. „Аз не искам заради мен, да се пролее дори и една капка руска кръв”, - казал Николай Александрович. Великият княз Михаил се отказал да приеме короната и монархията в Русия паднала. Бившият император и неговото семейство били арестувани от Временното правителство.

 

 

Император Николай Александрович се родил в деня, когато се чества паметта на Иов Многострадални и често повтарял, че това съвпадение не е случайно. Императорът, по свидетелството на мнозина, предчувствал нещастията, които ще го връхлетят и в последната година от своя живот Николай II с безропотното понасяне на скърбите действително се уподобил на древния праведник.

 

 

Заедно с императора същия кръст носели и всички членове на неговото семейство. Оказали се под стража, те били подложени на непрестанни унижения и издевателства от своите пазачи. Особено тежко станало положението на царствените затворници, когато попаднали в ръцете на болшевиките. Въпреки това те се държали с неизменно спокойствие и беззлобие, изглеждало, че са съвсем нечувствителни към притесненията и оскърбленията. Най-жестокосърдечните охраняващи ги, сблъскали се с кротостта на бившия царя и неговото семейство, скоро започвали да изпитват към тях съчувствие, и затова се налагало началството често да сменя охраната.

 

 

В заточението императорското семейство не оставяло молитвата и четенето на Свещеното Писание. По спомени на палачите, затворниците поразявали всички със своята религиозност. Духовникът, допуснат да ги изповяда, свидетелства за удивителната нравствена висота, на която се намирали тези страдалци сякаш напълно чужди на всяка земна мръсотия, особено децата. „Такова незлобие, смирение, покорност на родителската воля, преданост на безусловната воля Божия, чистота в помислите и пълно незнание на земната мръсотия - страстна и греховна - пише отец Атанасий, ме хвърлиха в изумление”.

 

 

Добротата и душевното спокойствие не оставяли императрицата даже в тези най- трудни след отричането на императора от престола дни. Тя наставлява така един кадет: „Помнете живота и страданията на Спасителя, и вашият живот не ще ви изглежда така черен, както си мислите”.

 

 

Заедно със страданията на членовете на царското семейство възраствали тяхното търпение и молитва. В своите страдания те проявявали истинско смирение - по думите на пророка: „Кажи на царя и на царицата: смирете се..., защото падна от главите ви венецът на вашата слава” (Иер. 13:18). От дневниците и писмата на царското семейство е видно, че повече от всичко страдания им причинявали не техните собствени нещастия, например постоянните болести на децата, а съдбата на погиващата пред очите им Русия. Но тази трагедия не лишава царствените затворници от сила на духа, от вярата и надеждата в Божията помощ.

 

 

 

„Неимоверно тежко е, тъжно, обидно, срамно, но не губете вяра в Божията милост. Той не ще остави Родината да погине. Трябва да понесем всички тези унижения, гадости, ужаси с покорност . И Той ще ни спаси, дълготърпелив и многомилостив е - не се прогневява докрай... Без вяра би било невъзможно да живееш...” — писала императрицата.

 

 

„Трябва да бъдем бодри и тогава Господ ще ни даде душевен мир. Болно, досадно, обидно, срамно е, страдаш, всичко боли, но тишина е в душата, спокойна вяра и любов към Бога, Който Своите не ще остави и молитвите на усърдните ще чуе и ще помилва, и спаси...

 

 

Утешение и кротост в понасянето на скърбите на царствените затворници дават молитвата, четенето на духовни книги, богослужението, причастието: „...Господ Бог ни даде неочаквана радост и утешение, като допусна да се приобщим със Светите Христови Тайни, за очистване от греховете и вечен живот. Светло ликуване и любов изпълват душата”.

 

 

В страданията и изпитанията се умножава духовното знание, познанието на себе си, на своята душа. Устремеността към вечния живот помага да се понасят страданията и дава голямо утешение: „...Всичко, което обичам, - страда, нямат край всички мръсотии и страдания, а Господ не допуска униние: Той пази от отчаяние, дава сила, увереност в светлото бъдеще още на този свят”.

 

 

На 26 април 1918 година преместват царското семейство в Екатеринбург, тъй като болшевиките се опасявали, че настъпващата Бяла армия ще освободи затворниците. На 16 юли била получена шифрограма от Москва, съдържаща заповед за убийството на Романови. През нощта на 16 срещу 17 юли спуснали затворниците в избата на къщата, където били затворени, после внезапно се появили войници с винтовки, била набързо прочетена „присъдата”, и тутакси охраната открила огън. Стрелбата била безпорядъчна, затова светите мъченици били доубити с щикове. След разстрела откарали телата им извън града, хвърлили ги в изоставена шахта, където дълго ги унищожавали с помощта на сярна киселина, бензин и гранати.

 

 

През цялото време на съветската власт върху паметта на светия цар Николай се изливали неистови хули, въпреки това, мнозина хора от народа, особено в емиграция, от самия момент на неговата гибел почитали царя-мъченик. Безчислени са свидетелствата за чудесната помощ по молитвите към семейството на последния руски самодържец; народната почит към царствените мъченици в последните години на двадесетото столетие станала дотолкова широка, че през август 2000 година на Юбилейния Архиерейски събор на Руската православна Църква император Николай Александрович, императрица Александра Фьодоровна и техните деца Алексей, Олга, Татяна, Мария и Анастасия били причислени към лика на светите страстотерпци. Тяхната памет се чества в деня на тяхната мъченическа кончина - 4/17 юли, както и на Събора на всички Руски новомъченици и изповедници, чиято пемет се отбелязва на 25 януари/7 февруари, ако се пада в неделен ден, ако не - в най-близкия неделен ден след тази дата.

 

 

Днес мнозина християни се обръщат към царствените страстотерпци с молитва за укрепване на семейството и възпитанието на децата във вяра и благочестие, за съхранение на тяхната чистота и целомъдрие – нали по време на гоненията императорското семейство била особено сплотено, преминало с несъкрушима православна вяра през всички скърби и страдания.

 

Превод: Прот. Йоан КАРАМИХАЛЕВ

По материали от pravoslavie.ru и st-nikolas.orthodoxy.ru

http://petkohinov.com/pravoslavie/11/carstveni-novomucenici.html

 

СВЕТИТЕ ЦАРСКИ МЪЧЕНИЦИ

 

Посвещава се на 80-годишнината от страдалческата кончина на император Николай II и неговото семейство.

 

 

През нощта срещу 4/17 юли 1918 r. в далечния Екатеринбург край Урал беше злодейски убит последният руски цар Николай II заедно с цялото му семейство. Днес, 80 години след това събитие, много и вече открито се говори за него, изнасят се факти, водят се спорове. Но навярно малцина от нас разбират истинското духовно значение на станалото тогава, онова което дълбоко засяга и нас, днешните православни християни. Защото убийството в Екатеринбург е не просто руски проблем, не просто политическо убийство, свързано с промяната на политическия режим — то е събитие, изпълнено с дълбок духовен и вселенски смисъл. Десетилетия наред бе подготвян сатанинският щурм срещу Русия, за да рухне последната земна опора на Православието, да бъде заличен и премахнат сдържащият отстъплението — единовластният православен монарх, подчиняващ своята власт на волята Божия. Известни са думите на Енгелс: "Ни една революция в Европа и в целия свят не може да постигне окончателна победа, докато съществува руската държава". Но в лицето на Царя-мъченик и семейството му Божията сила, която в немощ се проявява, удържа нова победа и хилядите гонени, презрени и страдащи заради вярата (а истинските християни ще бъдат винаги такива) получиха царствени застъпници пред Вседържителя. Застъпници, чиято тиха светлина сияе все по-силно със сгъстяването на мрака около нас и в нас.

 

В това убийство тайната на беззаконието и тайната на благочестието се срещат по един дълбоко мистичен начин. Впрочем, ако се вгледаме в чудната духовна красота, която излъчват св. царски новомъченици — в техния духовен образ, в целия им живот — ще разберем за какво е реч.

 

 

 

Главата на това венценосно семейство, Николай Александрович, бил пръв син на император Александър III, останал известен в историята като цар-миротворец, и внук на царя-освободител Александър II, злодейски загинал от ръцете на терористи. Царственият отрок се родил на 6/19 май 1868 г., в деня, когато Църквата празнува паметта на св. прав. Иов Многострадални. Това сякаш било предизвестие за целия негов живот. Загубил, подобно на библейския праведник, своето земно богатство и слава, претърпял скърби и лишения, измяната на близки хора, издевателствата на враговете и накрая — жестока смърт, той преминал през горнилото на страданията, запазвайки неизменна вярност на Господа и покорност на Неговата свята воля, и бил увенчан с неувяхващия венец на небесната слава.

 

От малък бъдещият цар бил възпитаван в християнски дух — в скромност, въздържание и почти аскетическа простота. Първа негова възпитателка била обикновена, бедна руска учителка. Децата на Александър III спали на дървени легла с твърди дюшеци и ставали всеки ден в 7 часа сутринта. Храната им била най-проста. А когато обядвали заедно със своите царствени родители, винаги получавали храна след последния от гостите.

 

Но строгото възпитание едва ли би дало големи резултати, ако в самата природа на малкия престолонаследник не били заложени онези ценни качества, които процъфтели по-късно във високи християнски добродетели.

 

От най-ранно детство той бил трогателно боголюбив. Особено много обичал изображенията на Божията Майка, нежно прегърнала Божествения Младенец. Тържественото изнасяне на плащаницата през Страстната седмица силно въздействало на неговия детски ум и сърце. През целия този ден той бил скръбен и покрусен и все молел майка си да му разкаже как злите първосвещеници предали на мъки и смърт Спасителя. Очите му се пълнели със сълзи и той, като свивал юмруци, казвал: "Ех, защо не съм бил там, щях да им покажа!".

 

Молитвеното общение с Бога било основа на живота на императора. Това непрестанно светло християнско настроение никога не го напускало — от най-ранно детство до самата му смърт. Той горещо обичал православното богослужение. Църквата била за него главна опора в личния му живот и в неговото служение на родната му страна. Царят живял, мислел и чувствал като дълбоко църковен човек и в това се кореняло дълбокото му единение с неговия многомилионен народ.

 

Ласкав, отстъпчив и вежлив от детските си години, той бил готов да услужи на всеки човек, независимо от неговото обществено положение. Веднъж, при един от престоите си в Дармщат, той догонил чиновник от пощенския фургон, за да му върне загубения от него колет и по такъв начин да му спести служебни неприятности.

 

Известно е, че царят изразходвал за благотворителни цели и помощ огромни суми от личните си средства. Чрез своята любима учителка от детските си години, която имала винаги свободен достъп при него, той заплащал вноските на нуждаещи се ученици и щедро облагодетелствал мнозина. При това в края на разговора винаги и заръчвал да не казва на никого за неговата помощ.

 

Проявите на необикновена деликатност и грижа на императора, далече надминаващи границите на обикновената човешка доброта и внимание, изпитвали всички, които при служебните си задължения се срещали с него. Те виждали, че такива чувства може да прояви само най-близък човек — баща, който страда за грешките на своя син и се старае да заглади вината му с удвоено внимание и грижа. Така напр, поради небрежност на други, един офицер от кораба, придружаващ яхтата на царя, бил арестуван. След като грешката станала ясна, императорът не само се отнесъл особено ласкаво с офицера, но го преместил на своята яхта.

 

Изключително право на царя било помилването на осъдени на смърт — тържество на християнската любов над юридическите норми и закони. Нерядко Николай II се ползвал от това свое право, като винаги проверявал дали разпореждането му е изпълнено. Веднъж, при посещението си във военен лазарет, той узнал, че един от тежко ранените е дезертьор, когото очаква военен съд. Излизайки, императорът казал: "Предайте на когото трябва, че аз прощавам на този престъпник. Достатъчно е, че е бил наказан от един руски куршум." Друг път той не само помилвал един студент, политически престъпник, но го изпратил на свои разноски да се лекува в Крим. Изобщо царят използвал всеки възможен случай, за да прояви християнско милосърдие, включително и при решаването на най-важни държавни въпроси. Когато през 1908 г. му бил предложен грандиозен план за индустриализацията на Русия, свързан обаче с огромни разходи и жертви, той категорично отказал с думите: "Петър I е имал малко средства и затова използвал принудителен труд, което е коствало живота на един милион негови поданици... Осъществяването на нашите проекти ще струва преждевременната смърт на 10-15 милиона наши поданици. Аз не мога съзнателно да пожертвам милиони руски хора и затова трябва да търпим." Когато му казали, че успехът на бъдещата война зависи от индустриализацията, царят отвърнал: "Ще се надяваме на Бога. Ако войната бъде кратка, ние ще я спечелим. Ако бъде дълга, значи — такава е нашата съдба." Готовите проекти за индустриализация по-късно били осъществени от болшевиките с цената на изнурителен труд, довел до преждевременна смърт десетки милиони хора — това, което царят навремето без колебание отхвърлил.

 

Императорът искрено обичал простите хора. Генерал Зубов, служещ в знаменития Преображенски полк, на когото Николай Александрович още като престолонаследник бил почетен командир, си спомня: "Той беше истински командир-баша, загрижен за своите подчинени — както за офицерите, така и за войниците, и особено за войниците... Привличаше го тяхната чистосърдечна простота, която беше една от основните черти на собствения му характер. Престолонаследникът се интересуваше не само от храната и условията на живот в казармата, но и от нуждите на семействата им, и им помагаше." Така се отнасял царят и по-късно към лекари, свещеници, селяни — към всички свои поданици — обикновените руски хора. В техния вътрешен свят той намирал онези близки нему черти, които съответствали на простата му, незлобива, непретенциозна, дълбоко вярваща душа.

 

Императорът притежавал и други забележителни качества, съчетани с рядка скромност. Той бил надарен с обширна памет, дълбок ум, разностранни познания и постоянно, силно развито чувство за отговорност. "Под външната си нерешителност царят има крепка душа и мъжествено, непоколебимо вярно сърце", пише тогавашният президент на Франция Емил Лубе. Той винаги говорел и търсел истината. Съвършено честен, той строго държал на своята дума. Неговата вярност на съюзниците през Първата световна война най-добре доказва това.

 

В изказванията на императора за неговите лични врагове не можело никога да се долови ни най-малък отенък на раздразнение. Веднъж, в отговор на учудването, изразено по този повод, той казал: "Отдавна съм накарал да замлъкне в мен струната на раздразнителността. Тя с нищо не може да помогне, а освен това рязката дума, казана от мен, би прозвучала по-обидно, отколкото от всеки друг."

 

Каквото и да изпитвал в душата си царят, той никога не променял отношението си към околните. В минутите на най-силна тревога за живота на своя единствен син нищо в него, освен още по-голямата сдържаност и мълчаливост, не издавало вътрешните му страдания. Когато надеждата за оздравяване на царевича съвсем намаляла, един от министрите запитал царя за състоянието на престолонаследника. Той отговорил с тих и спокоен глас, пълен с простота и правдивост: "Надяваме се на Бога". Думите му разкриват пред нас други основни черти от духовния облик на императора — пълното упование на Божия промисъл, постоянното търсене и все? предано подчинение на Божията воля. Тези черти от рано се проявили в неговия личен живот, още при избора на съпруга.

 

Престолонаследникът срещнал своята избраница, принцеса Алиса (Алике) Хесен-Дармщатска, когато бил на 16 години, на сватбата на Великия княз Сергей Александрович и нейната по-голяма сестра Ела, бъдещата преподобно-мъченица Елисавета (Феодоровна). Оттогава в сърцата им се зародила най-чиста, възвишена и самоотвержена любов, която преминавайки през различни изпитания, съединила техния земен път до мъченическата им кончина.

 

Принцеса Аликс, рано осиротяла и, възпитана в английския кралски двор, се отличавала с прям и благороден характер. Върху нейния облик лежал печатът не само на изтънчено изящество и красота, но и на необикновена задълбоченост и сериозност. От най-ранни години вътрешният живот у нея преобладавал над външния. Тя получила отлично образование — била даровита музикантка, владеела няколко европейски езика и завършила философия в Оксфордския университет. От протестантството тя усвоила всичко онова, което то би могло да ù даде и го развила под влияние на своето дълбоко вътрешно чувство за дълг. И когато трябвало да приеме Православието, нейната пряма, искрена и честна природа се смутила от промяната на вероизповеданието, необходима за да стане съпруга на руския престолонаследник. В този решителен момент от живота ù много помогнал нейният събеседник, а по-късно и изповедник протопрезвитер Янишев, който успял да ù разкрие истината на Православната вяра и нейната красота. Но пълното вътрешно обръщане на принцесата предизвикали искрените, горещи слова на Престолонаследника: "Аликс, аз разбирам Вашите религиозни чувства и благоговея пред тях... Нека Вашата съвест не Ви тревожи за това, че моята вяра ще стане Ваша вяра. Когато узнаете колко прекрасна, благодатна и смирена е нашата Православна религия, колко величествени и великолепни са нашите храмове и монастири и колко тържествени са нашите богослужения, Вие ще ги обикнете, Аликс, и тогава нищо няма да ни разделя." Приемайки Православната вяра, принцеса Аликс станала действително православна — и по дух, и по мисъл, във всяка проява на своите религиозни чувства.

 

Алиса Дармщатска пристигнала в Русия на 8. Х. 1894 г., а на 20-ти починал император Александър III. На следващия ден сред дълбоката печал блеснал радостен лъч: принцесата приела св. Православие с името Александра, в чест на св. мъченица царица Александра (23 април ст. ст.). Три седмици по-късно, в скръбна траурна обстановка се състояло бракосъчетанието на Николай Александрович и принцеса Александра. "Нашата сватба — припомняла си по-късно императрицата — беше като че ли продължение на тези панихиди, само че ме облякоха в бяла дреха."

 

Семейният живот на царя и царицата продължил 24 години. Това било безупречно християнско семейство, членовете на което винаги били едно цяло. "Ние сме едно, казвала царицата, а това, уви! така рядко се среща в днешно време. Всички ние сме тясно свързани един с друг... Едно малко, здраво свързано семейство," "Какъв пример би бил техният толкова достоен живот, ако хората знаеха за него" — пише Пиер Жияр, възпитателят на малкия престолонаследник царевич Алексий. А камердинерът на царя, Волков, свидетелства: "Това беше едно най-чисто и свято семейство."

 

През 1895 г. се родила първата им дъщеря, Великата княгиня Олга, две години по-късно — втора, наречена в св. Кръщение Татяна, а след това — още две: Мария и Анастасия. С появяването на децата царицата им посветила цялото си внимание и любов. Александра Феодоровна сама се грижела за тях. Тя не обичала нито минута да стои без работа и тях също учела на труд. Великите княгини били възпитавани в строго религиозен дух. Техните августейши родители изисквали от тях внимателно отношение към всеки човек, без никакво чувство на лично превъзходство и гордост, свързана с тяхното високо положение. Императорът често казвал: "Колкото по-високопоставен е един човек, толкова повече той трябва да помага на всички и никога в обноските си да не напомня за своето положение. Такива трябва да бъдат и моите деца." Осъществил този принцип в живота си, той възпитал така и своите дъщери — да бъдат кротки, добри, внимателни и ласкави към всички. Княгините били прекрасно образовани и в същото време изпълнени с духовна простота, естествени, непретенциозни, открити, правдиви, проникнати от чувство за дълг, дълбоко религиозни. От родителите си те получили тази вяра, тази сила на духа и това дълбоко смирение, които впоследствие им помогнали безропотно и достойно да претърпят и тежките дни на заточение, и мъченическата смърт.

 

Чрез царското семейство Господ ни яви образец на "домашна църква" от апостолско време, пример за християнско семейство, назидаващо се взаимно в любов към Бога и любов към ближния. И това — в нашето време на семейна развала, на неверност и взаимно неразбирателство между родители и деца, на изчезване на религиозния бит и на самата любов към Бога.

 

Бог, родина, семейство — това били трите служения на царя, всяко от които _е заемало подобаващото му място.

 

"В семейството, пише Московският митрополит Филарет, следва да търсим начатъка и първия образец на властта и подчинението, които след това се разкриват в голямото семейство — държавата. Бащата е първият властник..., но тъй като властта на бащата не е създадена от самия баща и не му е дарувана от неговия син, а е произлязла, както и човека, от Онзи, Който е сътворил човека, то става явно, че най-дълбокият извор, най-високото начало на първата власт, а след това и на всяка следваща власт между хората, е у Бога — Твореца на човеците."

 

"Бог, по образеца на Своето небесно единоначалие е устроил на земята да има цар; по образеца на Своето небесно владичество е устроил на земята да има самодържавен цар; по образеца на Своето непреходно царство... е поставил на земята наследствен цар". "Силата на царя е във верността му към Бога, силата на държавата е във верността и предаността към своя цар". В чина на коронацията и миропомазването на царя е обрисувана религиозната същност на царската власт. Този чин е пълен с дълбок духовен смисъл: втори път биват миропомазвани само царете и няма нищо по-тежко от царския венец. Произнасяйки духоносните слова на молитвата при коронация, царят поставя себе си пред вечните очи на Всевишния: "Нека сърцето ми бъде в Твоите ръце, за да извършвам всичко за полза на поверените ми люде и за Твоя слава и в деня на Страшния съд да Ти дам непосрамващ отговор..." И тъй, помазването на царя не е просто обряд. Благодарение на това Тайнство царят получавал нови, специални духовни сили, благодатна Божествена помощ за преодоляване на своята естествена човешка ограниченост и слабост. Тази връзка на царя с Бога е първата страна на помазването. Втората, това е установяване на истинско духовно единство на царя със своя народ. Както Глава на Църквата е Христос, както глава на семейството е бащата, така и царят е глава на държавата, баща на своя народ.

 

Император Николай II управлявал Русия именно като Божий помазаник. Такъв той винаги чувствал и съзнавал себе си. Постъпките му били продиктувани от неизменното чувство за отговорност пред Бога, от чувството за дълг и изискванията на съвестта. Своето служение той извършвал самоотвержено, с пълно съзнание за духовната му същност, за светостта му.

 

Императорът знаел, че благоденствието на неговия народ зависи преди всичко от благочестието. Него той поставял в основата на своето царство и на своето семейство, с което нерядко извършвал поклоннически посещения по светите обители из руската земя. Той направил много за благосъстоянието на църквата и за умножаван на нейните благодатни съкровища. През неговото царуване броят на храмовете в Русия се увеличил с 10 000, били възобновени древни и изградени нови монастири — над 250. С най-пряко участие на царя Руската църква прославила осем нови светци: Св. Теодосий, архиеп. Черниговски (1896), преп. Серафим Саровски (1903), св. благоверна княгиня Ана Кашинска (1909), преп. Ефросиния Полоцка (1910), св. Йоасаф, епископ Белгородски (1911), св. свещеномъченик Ермоген, патриарх Московски (1913), св. Питирим епископ Тамбовски (1914), св. Йоан, митрополит Тоболски (1916). Веднага след смъртта на о. Йоан Кроншадски императорът предсказал, че той ще бъде прославен. Нещо повече, той положил основите на неговото прославление, като установил ден на ежегодно молитвено поменаване на великия руски пастир.

 

Особено място сред прославените по време на царуването на Николай II светци подобава да отделим на великия молитвеник и чудотворец преп. Серафим Саровски, възлюбен избраник на Божията Майка. По време на неговото прославление императорът заедно с цялото си семейство посетил Саров и се поклонил на местата, където се подвизавал преподобният. Височайшите гости пристигнали за тържествата на 17 юли (ст. ст.) На следващия ден те присъствали на ранната литургия като обикновени богомолци, без свита, и се причастили със Св. Христови Тайни. В деня на прославлението сам императорът заедно с великите князе носел раката с мощите на новоизгрелия светилник на Православната църква. Поразително ярко се проявила тогава духовната близост на царя с неговия народ, с тази "Святая Русь", чийто представител той бил и която въплъщавал в себе си.

 

След незабравимите тържества в Саров императорът заедно със своята съпруга се отправил в Дивеево. Там посетили блажената Паша Саровска, която още с пристигането на царското семейство предсказала, че скоро ще се роди наследник на престола. И наистина, горещата молитва на венценосните поклонници пред мощите на новопрославения Божий угодник била чута. На следващата година, по молитвите на св. Серафим, Господ им дарувал дългоочаквания син, който бил наречен Алексей, в чест на св. Алексий, митрополит Московски.

 

Царевич Алексей бил необикновено красиво дете и донесъл лъч на радост в царското семейство. Скоро обаче се установило, че царевичът страда от неизлечима болест — хемофилия, при която кръвта не може да се съсирва: болният може да умре дори при най-малко нараняване. Вътрешни кръвоизливи и болезнени пристъпи постоянно застрашават страдащите от хемофилия, които обикновено умират в ранна възраст. И ето, от такава мъчителна смъртоносна болест бил поразен бъдещият цар. Какъв страшен удар за родителите! На помощ били привлечени всички средства на тогавашната медицина, но ползата от тях била незначителна. Като че ли най-успешно помагал на болния царевич простият сибирски мужик Григорий Распутин. Този народен лечител умеел да облекчи страданията на болния и затова станал близък в царското семейство, което изпитвало към него признателност и уважение. Впрочем, личността на Распутин била твърде странна и противоречива. Заради доверието си към него царят и царицата си навлекли осъждането на част от обществото и станали обект на злобни нечисти интриги. По-късно срещу Распутин бил подготвен заговор и през 1916 г. той бил убит.

 

Във войните, революциите, разрушаването на царствата, във всички политически събития на външната история скрито действат духовните закони и в крайна сметка, Божият промисъл за съдбата на народите и държавите. Без това всяко обяснение на причините за революциите в Русия от 1905 и 1917 година би било неточно и непълно. Несъмнено е едно: отдръпването на руското общество от Бога и от Църквата довело до крушението на монархията. Отдавна вече упадъкът на нравите, брожението на умовете, оскъдняването на духа на благочестие, непочтителното отношение към Църквата и нейните разпоредби започнали да характеризират "водещата", "образована" част от това общество. Постепенно тя се отдалечавала от Православната Църква, търсела други ориентири, несъвместими и дори враждебни на нея. Ръководещите общественото мнение не само били чужди на традиционната религиозна насоченост, но се отнасяли подигравателно към подобни изисквания. Православната църковност не намирала прием сред интелигенцията и срещала там или равнодушие, или пренебрежение

 

.

 

Колкото повече руското общество губело способността си да мисли и да чувства така, както повелява Православната Църква, толкова по-малко то разбирало царя. Той ставал за него ненужен, излишен, ненавременен. Отдалечавайки се духовно от Святая Русь и нейните идеали, то се отдалечавало и от нейния представител. Царското семейство, живеещо висок духовен живот, останало неразбрано от хладното към истината и празно светско общество. Между него и императора се образувала дълбока пропаст. И тази пропаст все повече се увеличавала с развращаването на народа от тъмните сили, които действали прикрито, ловко и лукаво.

 

Първата световна война, в която Русия се намесила в защита на Сърбия, откъснала най-добрите народни сили за борба с противника. След първоначалните военни неуспехи самият император от август 1915 г. прекарвал по-голяма част от времето си в Генералния щаб на армията, далече от столицата и двореца. Той поел върховното командване на армията и заздравил положението на фронта до такава степен, че победата вече се считала за сигурна и в Министерския Съвет и Св. Синод открито се обсъждало каква трябва да бъде позицията на Църквата и държавата по повод освобождаването на Константинопол. И тъкмо в този момент, когато победата изглеждала близка, тилът изменил на своя цар, поддавайки се окончателно на лъжливата пропаганда на безбожниците. В Петербург избухнало въоръжено въстание, връзката на императора със столицата и с неговото семейство била умишлено прекъсната, пристигали най-противоречиви сведения. Измяна обкръжавала царя отвсякъде, неговата заповед до главнокомандващите на всички фронтове да изпратят военни части за потушаване на метежа не била изпълнена.

 

За да узнае лично какво е положението в столицата, царят напуснал Генералния щаб и заминал за Петроград. В Псков, където той се оказал напълно изолиран от преданите нему хора, пред него се явила делегация от представители на Думата (Народното събрание). Делегатите започнали да настояват императорът да се откаже от престола, за да спре метежът. Към тях се присъединили и генералите от северния фронт, престъпвайки своята клетва за вярност. Царят се обърнал със запитване към Генералния щаб. Но и генералите от Щаба, заедно със своя началник, ген. Алексеев, вместо да подкрепят императора и да спрат метежа, поискали неговото отречение от престола рк заради "спасението" на Русия. Към тях се присъединили и главнокомандващите на другите фронтове — в това число дори вуйчото на царя — Великият княз Николай Николаевич. Нещата били представяни така, че уж само отричането на царя може да умиротвори Русия и да осигури успешно продължаване на войната. Тогава императорът, съкрушен от всеобщото предателство, решил да пожертва себе си. В деня на своето отричане от престола той казал: "Става дума за Русия, за нейните жизнени интереси. За нея аз съм готов да дам и трона, и живота си, ако наистина съм станал пречка за щастието на родината." "Няма такава жертва, която не бих принесъл в името на истинското благо и за спасението на Русия. Затова аз съм готов да се отрека от престола." И след дълга безсънна нощ, в която нравствените страдания достигнали до крайния предел на човешките сили, след гореща молитва във вагона на царския влак, намиращ се в Псков, на 2/15 март 1917 г. императорът се отрекъл от престола. В този момент, когато, както сам писал в дневника си, навсякъде около него царели "измяна, страх и лъжа", той не пожелал да задържи властта си с цената на насилие и кръвопролитие. Във времето на неудържимо надигащото се зло той се решил, въпреки огромното предизвикателство, да му противопостави само добро, дори ако това добро остане неразбрано, охулено, озлочестено. Дори ако то води към кръста. В лицето на царя сякаш онази Русия, която световното зло искало да унищожи, избрала жребия си — да бъде унищожена физически, но не и духовно.

 

След отречението за императора и неговото семейство започнал последният етап от пътя на техния християнски подвиг. Няколко месеца царят със своите близки се намирал под стража в Царское село. Твърдото упование на волята Божия им помагало да запазят докрай своя душевен мир въпреки всички унижения и издевателства от страна на охраняващите ги и на "новите" хора около тях. На 31 юли, в полунощ, царските мъченици били изселени от двореца и отправени под конвой в Сибир, поели пътя към своята Голгота.

 

На 6 август те пристигнали в Тоболск с парахода "Русь". "На душата ми е така скръбно за скъпата ни Родина, че не може да се изкаже" — тези думи от едно писмо на императрица Александра Феодоровна изразяват душевното състояние на цялото царско семейство. "Но аз твърдо вярвам, пише тя в друго писмо, че времето на страданията и изпитанията ще премине, че слънцето пак ще изгрее над нашето многострадално отечество. Господ е милостив... Страданията и изпитанията са изпратени от Него. Нима няма да ни даде и сили да понесем всичко? Нали Той Сам ни е показал как трябва да търпим без да роптаем и да страдаме без вина..." Ето кое укрепявало венценосните страдалци в техния плен: вярата, Църквата, Божествената благодат. Те всички неизменно участвали в богослуженията. Царицата, великите княгини и царевичът пеели на клироса. В страданията техният дух се издигал и укрепвал. "Божият път, това е всекидневен кръст" — тези думи на св. Исаак Сирин Александра Феодоровна преписала в своята тетрадка-дневник. А ето и друг цитат, по който може да се досещаме за съкровеното вътрешно делание на венценосните страдалци: "Християните трябва да търпят скърбите, външните и вътрешни борби така, че получавайки удари, да ги побеждават с търпение. Такъв е християнският път". Същото настроение се чувства и в писмото на Великата княгиня Олга, написано в Тоболск: "Баща ми моли да предам на всички, които са му останали предани... да не отмъщават за него, тъй като той е простил на всички и се моли за всички — да не отмъщават за себе си и да помнят, че злото, което е сега в света, ще се усили още повече. Но не злото ще победи злото, а само любовта".

 

В Тоболск царското семейство било постигнато от ново изпитание. Пристигналият от Москва комисар съобщил на императора, че ще трябва да замине за друг град още същата нощ. Поради болестта на царевича цялото семейство не могло да отпътува заедно. Александра Феодоровна придружила своя съпруг въпреки тежкото състояние на царевича, когото тя решила да остави в името на дълга, вземайки със себе си само Великата княгиня Мария. Раздялата в навечерието на великия християнски празник Пасха, който царското семейство винаги прекарвало заедно, била особено мъчителна. Но тя не продължила дълго.

 

Следващото място на заточение бил град Екатеринбург. Два месеца и половина прекарали тук царствените пленници сред шайка нагли, разюздани пазачи, от които трябвало да търпят непрекъснати издевателства и жестоки страдания. Още при първия обиск един от болшевиките грубо издърпал чантата от ръцете на императрицата и обсипал императора с дързости. Великите княгини отначало спели на пода, а предлаганата им храна била негодна за ядене. Целият дом бил препълнен с пазачи, които зорко следели всяко движение на арестуваните. На долния етаж било устроено караулно помещение. Мърсотията била невероятна. По цели дни пияни гласове крещели революционни или неприлични песни, удряйки с юмрук по клавишите на рояла. А горе, сякаш от небето, се носели тихите звуци на църковни песнопения. Пеели пленниците. Тяхната безропотна покорност на волята Божия, незлобивост и смирение им давали сили мъжествено да понасят всички страдания. Те вече се чувствали извън тукашния свят и с молитва се готвели за своето преминаване във вечния живот.

 

Победени от царствената простота, от смирението и човеколюбието на венценосните страстотерпци, пазачите скоро променили своето отношение към тях. Промяната обаче не се изплъзнала от зоркия поглед на ЧК. Щом станало ясно, че старата охрана започва да проявява добри чувства към затворниците, тя веднага била сменена с нова, избрана измежду самите чекисти. Начело на тази охрана бил поставен Янкел Юровски, а назначаването на новите пазачи било ознаменувано с установяване на най-тежък, наистина каторжен режим за затворниците.

 

Три дни преди убийството на царските мъченици при тях за последен път бил допуснат свещеник. Той отслужил обедница*. Според реда на службата трябвало в определен момент да се прочете кондакът "Со святыми упокой". Но този път, кой знае защо, дяконът вместо да прочете кондака, го изпял. Запял и свещеникът. Подтикнати от неведомо чувство, царските мъченици паднали на колене. Така те се прощавали с този свят, откликвайки на зова на горния — на Царството небесно.

 

През нощта на 3 срещу 4 юли (ст.ст.), когато затворниците спели, пазачите грубо ги събудили и им заповядали да се приготвят да напуснат града поради приближаването на бялата армия. Царското семейство слязло на долния етаж, където императорът заедно с болния царевич и императрицата седнали сред стаята. Прави до тях стояли великите княгини, лекарят и още трима предани служители. Всички очаквали заповед за отпътуване.

 

Неочаквано в стаята се втурнал Юровски, придружен от седем въоръжени мъже, бивши австрийски военнопленници, и от трима свои приятели, углавни престъпници, освободени от Временното правителство. Пленниците веднага разбрали какво ги очаква. Императрицата се прекръстила, без да каже ни дума. След неясното съобщение на Юровски, че царското семейство е осъдено на смърт, той веднага прострелял от упор императора. Александра Феодоровна се спуснала към убития, но паднала, пронизана от няколко куршума. Бог ги избавил от ужаса, да чуят стоновете на царевича, да видят обляното му в кръв лице, ръцете, протегнати към баща му. Не чули и виковете на Великата княгиня Анастасия, която двама от палачите доубили с щикове. Невинните и чисти деца трябвало да претърпят най-жестоки мъки.

 

Телата на убитите били пренесени в товарна кола, която се насочила към рудниците на Верх-Исетския завод. Тук се намирал стар, изоставен рудник. Камионът спрял при шахтата, наречена 'Танина яма". Там телата били насечени и изгорени с помощта на бензин и сярна киселина, а останките — хвърлени в шахтата.

 

Така венценосните страдалци изминали трънливия път към своята Голгота, издигайки се нравствено все по-високо, озарявайки се вътрешно със светлината на небесния град. Пролятата от тях кръв умила всички грехове, извършени през земния им живот. Залезът на руската империя, вътрешната духовна красота на царските мъченици разкриват ярко това, срещу което е насочено острието на сатанинската злоба, зловещата цел на отстъплението — да се умъртви тая богочовешка светлина в душите, която прави християнина победител при всякакви обстоятелства. Днес ние трудно можем да я усетим, ние просто сме други — поради тайната на беззаконието, която след рухването на руската православна империя получи възможност да действа много по-безпрепятствено и свободно.

 

Примерът на царските мъченици разкрива това, което всъщност трябва да дадем, което трябва да сме готови да дадем на Христа във всеки един момент — нашето сърце. Каквото и да става с нас и около нас, при всякакви трагични лични и обществени поврати. "Защото всички, които искат да живеят благочестиво в Христа Иисуса, ще бъдат гонени".

 

* В богослужебните книги последованието на изобразителните се нарича "обедница" — т. е. служба, извършвана вместо литургията ( "обедня" ). Изчита се в случаи, когато не може да бъде отслужена литургия.

 

Източник: сп. «Православно слово», № 3-4 /1998 стр. 25—32

 

© 2001—2005. Православна беседа. Части от четивата могат да се цитират при посочване на адреса на сайта (http://petkohinov.com/). Цялостното преиздаване на текстове в печатно тяло или в елекронен вид — само с писмено разрешение от редакцията. Абонамент за четива по електронната поща — вж. тук.

 

https://svnikolai-rasnik.com/в-памет-на-светия-наш-отец-андрей-архиепископ-критски/

 

В памет на светия наш отец Андрей, архиепископ Критски

 

Свети Андрей се родил в град Дамаск и бил ням по рождение до седемгодишна възраст. Когато заедно с родителите си се причастил в църквата с божествените Тайни на Тялото и Кръвта Христови, при причастяването езикът му се развързал и той проговорил. Христос, истинният Син Божий, изрекъл похвала на Себе Си чрез устата на това нямо дете, показал колко велика е силата, скрита в Пречистите Тайни. След като получил чрез светото Причастие дара на словото, блаженият Андрей бил даден да се учи на божествените книги, а в четиринадесетата година от живота си бил отведен в светия град Иерусалим за служене на Бога. Светейшият Иерусалимски патриарх го приел и го причислил към клира и след време го назначил, като разумен човек, за нотарий. Свети Андрей водел много добродетелен живот, подвизавайки се в целомъдрие, въздържание и кротост, така че му се удивлявал и самият патриарх; той бил угоден на Бога и обичан от всички.

След много години при царуването на император Константин Погонат в Константинопол бил свикан Шестият Вселенски събор на светите отци против злочестивата ерес на монотелитите - за която може по-подробно да се прочете в житието на преподобни Максим Изповедник. На този събор от тогавашния светейши Иерусалимски патриарх Теодор бил изпратен и блаженият Андрей, който тогава бил в архидяконски сан; самият патриарх не могъл да отиде на събора в Константинопол, тъй като Иерусалим по това време бил под мюсюлманско владичество. Тогава блаженият Андрей, по благодатта на Светия Дух, с която бил изпълнен, станал известен на светите отци и на самия император. Те забелязали в него не само книжна премъдрост и дълбоко познаване на догматите на православната Църква, но и свят, богоугоден живот. Той се проявявал против еретиците като доблестен Христов воин и воювайки усърдно за благочестието, много помагал на събора на светите отци.

След завършването на събора свети Андрей се върнал в Иерусалим и пребивавал в обичайните си богоугодни занимания, грижейки се, по поръчение на патриарха, за сираците, хранейки странниците, служейки на болните. Във всичко това той бил толкова усърден и старателен, като че служел на Самия Христос. По-късно, при управлението на император Юстиниан II Андрей бил назначен за архиепископ в Крит. Тук той бил светилник за света, осияващ Христовата Църква с боговдъхновеното си учение и добродетелния си живот. Като непобедим подвижник, от когото се боят и бесовете (защото той ги изгонвал), Андрей бил страшилище за еретиците. Не само невидимите, но и видимите врагове бивали прогонвани по неговите молитви.

Веднъж остров Крит бил нападнат от пристигнали на кораби сарацини. Те обсадили града, наречен Друмеос, където се затворили християните със своя пастир свети Андрей. Но сарацините воювали безуспешно и със срам отстъпили, прогонени не с оръжие, а от по-силните от всяко оръжие молитви на светителя, които изливал със сълзи към Бога, и с тях, като със стрели, уязвявал враговете. Неговите молитви имали голяма сила: с тях той по време на бездъждие и суша измолил от Бога дъжд, който оросил критската земя и ѝ дарил плодородие.

Христовият светител Андрей написал много боговдъхновени писания и Великия канон, който се пее в четвъртък на петата седмица на Великия пост, както и други канони. Той украсил Църквата с песнопения и почел с много похвали Пречистата Дева Богородица. Веднъж отишъл в Константинопол по някаква църковна работа и тук се оказал полезен за мнозина. Всеки се услаждал от присъствието му и от медоточивите му слова, и се усъвършенствал духом. Затова и се стичали при него всички, търсещи спасение на душите си. Имайки намерение да се върне обратно в Крит, светецът предузнал смъртта си и казал на своите любезни приятели в Христа, че повече няма да види острова. Като се простил с тях с последно целуване, той се качил на кораб и тръгнал на път. Когато стигнал до остров Митилена, заболял, и на едно място, наречено Иерис, предал душата си в Божиите ръце.

Блаженият Андрей с чест пасял повереното му стадо от словесни овци и бил причислен към лика на светите иерарси, предстоящи пред престола на Отца, Сина и Светия Дух, Единия Бог в Троица, на Когото се отдава слава во веки. Амин.

 

https://svnikolai-rasnik.com/страдание-на-светите-мъченици-теодот-и-теодотия/

 

Страдание на светите мъченици Теодот и Теодотия

 

Светите Христови мъченици Теодот и Теодотия били хванати по заповед на нечестивия император Траян за изповядването на Христа. Започнали да ги принуждават да се отрекат от истинния Бог и да принесат жертва на идолите, но те не се покорили. Затова ги предали на различни мъчения, след което ги затворили в същата тъмница, където бил затворен и светият Христов мъченик Иакинт. Светецът ги наставлявал и укрепявал в Христовата вяра, и тъмничните стражи донесли за това на император Траян. Когато свети Иакинт починал, извели светите Теодот и Теодотия от тъмницата, и те застанали пред императора. Той започнал да ги принуждава да ядат идоложертвена храна, но те вместо да изпълнят изискването му, изобличили нечестивото идолско заблуждение. След това ги повесили и започнали да обгарят телата им със свещи, а после, снемайки ги от дървото, отсекли главите им. След смъртта си светите мъченици получили вечния живот и блажения покой, а честните им тела били погребани на мястото, където претърпели мъченическа смърт.

 

На този ден се чества и намирането на мощите на преподобния наш отец Евтимий, Суздалски чудотворец, в 1507 г.

 

На този ден се празнува и паметта на благоверния велик княз Андрей Боголюбски, убит в 1174 г.

 

https://svnikolai-rasnik.com/страдание-на-светия-свещеномъченик-теодор-епископ-киринейски/

 

Страдание на светия свещеномъченик Теодор, епископ Киринейски

 

 

Светият свещеномъченик Теодор живял при царуването на император Диоклетиан в град Киринея, който се намирал в Ливия и от който произхождал и Симон Киринеец. Той умеел добре да пише съчинения и достигнал високо съвършенство в това изкуство, оставил на църквите много собственоръчно написани слова. Затова родният му син Лей донесъл за него на управителя на областта Дивилиан, че той, имайки книги, отклонява мнозина от служене на боговете към вярата в Христа. Вследствие на този донос свети Теодор бил отведен при управителя, придружен от много християни, между които били светите Лукия и Иероя. Управителят изисквал от него да предаде книгите си; но свети Теодор не изпълнил това искане и не се покорил, когато му заповядали да се отрече от Христа, заради което го били с оловни пръчки. След това той отишъл и разрушил езическите жертвеници. Тогава го закачили на дърво и започнали да стържат цялото му тяло, като дълбаели раните му с чиреп, слагайки върху тях оцет и сол, и накрая, като отрязали с бръснач езика му, го отвели в тъмница. Като взел от преподобните жени отрязания си език, свети Теодор го положил на гърдите си и всички забелязали как един гълъб влетял през прозореца на тъмницата и се докоснал до светеца. Като видял това, един езичник на име Лукий повярвал в Христа, а светият мъченик оздравял, но след не много време починал, при което душата му излязла от тялото му заедно с гълъба.

Междувременно управителят, като узнал, че Лукий е повярвал в Христа, предал на смърт светите Лукия, Иероя и Киприла, както и всички, които били кръстени от свети Теодор. След това Лукий приел кръщение и обърнал към вярата в Христа и самия управител Дигниан. Тогава двамата заедно отплували от Крит към остров Кипър при друг управител, който предавал на мъчения християните, и Лукий тайно от Дигниан предал себе си на мъчителите. Той отишъл и разрушил езическите жертвеници, за което отсекли с меч главата му. Дигниан взел тялото му и го погребал. Паметта на тези свети мъченици се празнува в храма на свети Теодор, намиращ се в Пергия.

Светата мъченица Киприла била родом от същия град, където живеел и свети Теодор. След като се омъжила, тя живяла с мъжа си около две години и след смъртта му останала вдовица 28 години. Страдайки от силни болки в главата и жалейки родителите си, за изцелението на болестта си тя дошла при светия епископ Теодор, който вече бил затворен в тъмница за изповядването на вярата в Христа. Като получила изцеление, тя заедно с Лукия и Иероя му служела до смъртта му, а когато починал, срещу нея бил направен донос до управителя. Заставайки пред него, тя изповядала Христа и не се покорила, когато я принуждавали да принесе жертва на идолите, казвайки:

- Такава жертва няма да бъде жертва, принесена по моята воля.

Тогава палачите изгорили ръката, държейки я над огън, а след това я закачили на дърво и започнали да стържат тялото, при което от раните течала кръв, а от гърдите мляко. В такива мъчения светата мъченица предала духа си на Бога.

 

https://svnikolai-rasnik.com/житие-на-светата-праведна-марта/

 

Житие на светата праведна Марта

 

 

е я убеждавали да встъпи в брак, но тя, желаейки да води девствен живот, не се съгласявала; едно божествено видение в църквата на светия Предтеча я накарало да се покори на родителите си и да се омъжи. По божествено дарование, за което била предвъзвестена (както това се описва подробно в житието на Симеон Дивногорец), с явяването на свети Иоан Предтеча, Марта заченала син - свети Симеон. След като преживяла не много години с мъжа си, тя овдовяла и с най-голямо внимание и усърдие възпитавала детето, строго следейки за възпитанието му по заповед на светия Предтеча. Марта винаги се молела на Бога за своя син Той да го приеме да Му служи, както някога Самуил от пророчица Анна.

Веднъж, когато Марта размисляла за детето какво ще го постигне, когато порасне, имала насън следното видение. Сторило се, че има криле и се издига нависоко, държейки в ръцете си детето и възнасяйки го в дар на Господа с думите:

- Такова твое възлизане, дете, желаех да видя! Нека моят Създател ме отпусне с мир, защото аз, удостоила се да Му посветя плода на утробата си, намерих благодат у Него!

Това видение, както и предишните откровения, които имала, блажената Марта пазела в сърцето си и благодаряла на Бога. Тя постоянно пребивавала в Божия храм, никога не пропускала църковното правило - поради което живеела близо до църквата; идвала в църква да слуша пеенето преди всички и си отивала последна. Марта имала благочестивия обичай да идва на празнична служба, в който и от светите храмове да се извършвала тя; с голямо внимание и сърдечно съкрушение стояла на всенощните молитви, проливайки сълзи, и често се причастявала с божествените Тайни на Тялото и Кръвта Христови. Колко достойно се причастявала, се виждало от това, че след приемането на божественото причастие някаква чудна светлина осиявала лицето , както някога лицето на Моисей. Всяка нощ в своя дом, преди настъпването на полунощния час, Марта заставала на молитва, която извършвала с душевна топлота, обливайки със сълзи лицето си; целият ѝ ум бил потопен в Бога, Когото обичала с цялата сила на душата си; тя била неизказано милосърдна към бедните, хранела гладните и обличала голите. Често посещавайки болниците, служела на болните със собствените си ръце, а за умиращите давала от трудовете си необходимите за погребение дрехи; давала от ръкоделието си и бели одежди на кръщаваните. Тя била толкова кротка, смирена и незлобива, че никой никога не я виждал да се гневи, или да спори с някого, или да се наскърбява. При това пазела устата си от многословие, говорейки само за необходимото. Много обичала мълчанието, тъй като то учи на богомислие; от устата никой не чул нито една празна, лъжлива, или небогоугодна дума; но от доброто съкровище на сърцето си изнасяла добро с устата си. Света Марта била и помирителка на гневящите се, увещателка на недобре живеещите и образец на целомъдрен, благоговеен и богоугоден живот за всички - не само за жените, но и за мъжете. Тя била изпълнена и с много други добродетели, за които е невъзможно да разкажем подробно. Достатъчно свидетелство за праведния живот служи великата святост на родения от нея преподобни Симеон, защото именно на такава жена подобавало да има такъв син.

Когато преподобният Симеон вече се подвизавал на Дивногорския стълб, Марта, след полунощна молитва, в лек сън имала следното видение. Заедно със свети апостол Тимотей се явил свети Иоан Кръстител, към когото, след Бога и Пречистата Богородица, Марта имала особено усърдие и всеки ден му се молела с вяра, и казал:

- Аз по всяко време ходатайствам за тебе пред Бога и никога няма да те оставя.

Тогава Марта, изпълнена с ужас и радост, се събудила от това видение, със страх прославила Бога и разказала за това на своя син, преподобния Симеон, когото понякога идвала да навести. Идвайки и виждайки при стълба на преподобния множество обхванати от различни недъзи, събрали се тук с надежда за изцеление, и многото чудеса, ставащи по молитвите на преподобния, Марта не се превъзнасяла в ума си, но гледала на това с особен страх, за да не разпростре мрежите си пред нейния син врагът на човешкото спасение; затова тя със сълзи се молела на Бога да избави сина от вражеските коварства. Тогава тя казвала на преподобния:

- Чедо мое! За всичко това подобава да прославим Бога, действащ чрез тебе. А ти помни своята немощ и с голямо внимание пази сърцето си!

Преподобният с радост изслушвал увещанията на майка си и, веселейки се в душата си за богоугодния живот, отдавал благодарност на Бога.

Когато блажената Марта преживяла добродетелно дълги години и накрая угодила на Бога, година преди смъртта си, по време на топлите си полунощни молитви към Бога, в състояние на възторг видяла множество ликуващи небесни чинове, държащи в ръцете си свещи и казващи:

- След година ще те вземем, освободила се от плътта, в приготвеното за тебе от Господа място на покой.

Същото било открито и на преподобни Симеон. При това и един от братята имал следното видение:

Той видял Божията Майка, Пречистата Дева Мария в слава, седяща на престол, а в същото време блажената Марта предстояла пред нея с издигнати кръстообразно ръце, превърнала се в златен кръст и сияеща от светлина, подобно на слънчевите лъчи. Цялата тя представлявала пресветъл кръст и само лицето можело да се разпознае над кръста. Това видение било предадено на преподобни Симеон. Той казал, че то е знамение за близката смърт на неговата блажена майка.

Към края на последната година от богоугодния живот на света Марта тя дошла да посети своя син, който ѝ казал:

- Благослови ме, майко, както Авраам благословил Исаак!

- Затова и съм дошла тук - отговорила светицата, - за да се удостоя с твоето благословение и молитви. Остават още три месеца от моя живот и аз ще отида при Господа, моя Бог, Който те е извел от утробата ми. Той да ти предаде Своето благословение и Своята благодат, за да завършиш благополучно започнатия от тебе доблестен подвиг, и Бог да те удостои със Своето Царство.

Казвайки това, блажената Марта плачела в сърдечно умиление. Плачели и събралите се там братя, които много се опечалили, като чули, че след три месеца вече няма да видят лицето на Марта. Братята казвали:

- Да бъде жива душата ти и да възхвали Господа!

Тя потвърждавала думите си, изричайки:

- Ако не стане така, както съм казала, тогава смятайте мене, вашата рабиня, за лъжлива.

- Сега ние просим твоето благословение - казвал преподобни Симеон, - а тези твои думи са болезнени за сърцето ни.

- Благословени сте от Господа - отговорила светицата, - благословени са и благославящите ви.

При тези думи всички присъстващи се поклонили. Като им се поклонила и тя, се върнала в дома си в Антиохия.

На другия ден, след заминаването на майка си, преподобни Симеон извикал някои от най-опитните братя и им казал:

- Наистина наближава времето моята господарка и майка да си отиде от земята. Миналата нощ аз видях във видение поставен пред мене престол и на него седяща моята майка; всички ние стояхме около нея, а тя поучително произнасяше към нас първите слова от псалома: “Блажен е оня човек, който не отива в събранието на нечестивци” и следващите стихове от този псалом. При това тя изричаше, като майка към децата си, и много други поучителни слова. След това тя стана и тръгна пред нас към църквата, държейки в ръцете си пресветъл кръст, а ние, пеейки умилителни псалми, вървяхме след нея.

След това, само няколко дни преди смъртта си, Марта отново дошла при преподобни Симеон за последно прощаване. Тогава тя му разказала за всички божествени откровения, които имала през целия си живот; съобщила му и за трудовете и подвизите си, тайно извършени от нея за прослава на името Божие. Тази нощ тя пракарала там. В сънно видение ѝ се сторило, че е възнесена на небесната висота и вижда дивен и пресветъл палат, за чиято красота никой не е в състояние да промълви нито дума. Докато ходела из този палат и се удивлявала на неръкотворното здание, тя видяла Пречистата Дева Богородица с два пресветли ангела, които я попитали:

- Защо се удивляваш?

А тя, благоговейно покланяйки се със страх и радост на Божията Майка, отговорила:

- Удивлявам се, Владичице, защото никога, през всички дни на живота си, не съм виждала толкова чудесен палат на земята.

- За кого мислиш - попитала Пречистата, - че е приготвен този палат?

- Не зная, Господарке - отговорила Марта.

Тогава Божията Майка ѝ казала:

- Нима ти не знаеш, че това място на покой, което е устроил твоят син и в което ще останеш во веки, е приготвено за тебе?

Като казала това, Пречистата заповядала на ангелите и те поставили посред палата дивен престол, а след това тя казала на светицата:

- Тази слава се дава на тебе, тъй като ти поживя богоугодно в страх Господен. Желаеш ли да видиш нещо още по-славно? - попитала след това Божията Майка Марта.

При тези думи Тя заповядала да Я следва. Възлизайки на най-високите небесни места, Божията Майка ѝ показала още по-чудесен и несравнимо по-светъл дворец, преизпълнен с небесна слава, чиято красота била непостижима за човешкия ум и неизразима с език.

- И този палат - казала Пречистата - е устроил твоят син и вече е започнал основите на трети палат.

С тези думи Тя я повела към изгрева на слънцето и показала райските селения от височината и множество веселящи се в тях хорове от мъже и жени.

- Тези места - казала при това Владичицата - Моят Син е дарувал на тези, които, след като са поживели целомъдрено и праведно, спазвайки Господните заповеди, с усърдие са раздавали щедра милостиня, за което и сами са се удостоили с милост от Господа: “блажени са милостивите, защото те ще бъдат помилвани”.

Такова било видението на света Марта, за което тя разказала на своя син.

Тогава било възкресен ден и Марта се причастила с Пречистите божествени Тайни на Тялото и Кръвта Христови и лицето просияло от Божията благодат и от неизказана духовна радост, с които се изпълнила, получавайки известие за своята смърт и за своето спасение. Целия този ден и нощта след него блажената Марта прекарала в много боговдъхновени любезни беседи със своя преподобен син, в горещи молитви към Бога и в сълзи. В понеделник, след като дала мир, благословение и последно прощаване на своя син и всичките му ученици, тя, при техния горчив плач, се разделила с тях и се отправила към селото, наречено Тивиринт, отдалечено на три поприща от Дивна гора, в което се намирала църквата на свети Иоан Кръстител. Тук тя принесла обилни молитви, след което започнала да отслабва тялом. Жителите на това село много почитали блажената Марта и затова я помолили да си почине от трудовете си при тях. И наистина, през този ден и нощта след него почивала при тях, при което още повече отслабнала тялом. Във вторник тя била откарана в своя дом в Антиохия, който се намирал в градското предградие Дафне. В сряда, горещо молейки се на Бога, проливайки обилни сълзи и имайки несъмнена надежда за своето спасение, тя предала в Божиите ръце своята свята душа в петия ден на месец юли. Умирайки, тя завещала тялото ѝ да бъде погребано на същото място, на което погребват странниците и бедните. Но нейният преподобен син Симеон, имайки откровение от Бога за преставянето на своята майка, изпратил някои от своите ученици да пренесат тялото при него на Дивна гора, за да го погребе до своя стълб. За света Марта разказват и това, че когато святата душа отишла при Господа, някои, намиращи се близо до честното тяло, видели как лицето радостно се усмихнало и от устата се чули думите:

- Аз получих голяма благодат от Бога и пребивавам в неизказана светлина и радост.

Тези, които били наоколо, изпаднали в ужас и мислели, че светицата е получила милост от Господа заради своя син. Но на тези мисли светицата отговорила, че се е прославила не толкова заради сина си, колкото заради добродетелния си живот, защото заради Господа проявила велико търпение във въздържанието и подвизите на поста, ревностно ходела по пътя на Неговите заповеди и от цялото си сърце обикнала Божията Майка, родила Господа.

В петък честното тяло на света Марта било пренесено с голяма чест от антиохийското предградие Дафне в Дивна гора. Множество антиохийски жители, свещенослужители с кадила, свещи и псалмопение я съпровождали като велика Божия угодница. Носещите ковчега с тялото свидетелствали, че не усещали никаква тежест, докато го носели. Тогава, когато телата на мъртвите имат естествена тежест, това честно тяло било някак необичайно леко, и сякаш само се движело по въздуха. Един млад човек от множеството, син на почетния гражданин Антоний, на име Сергий, виждайки това славно изпращане и тълпящия се около ковчега народ - едни усърдно прекланящи раменете си под ковчега, а други желаещи да се докоснат до честното тяло - се засмял в себе си, мислейки:

- Каква полза има от докосването до мъртво тяло?

И се отдалечил оттук. И ето, веднага се разболял тежко, така че даже се лишил от говор; болестта му продължила до тридесет дни, и получил изцеление само на гроба на светицата, за което ще бъде разказано по-нататък.

Когато пренесли честното тяло в обителта на преподобни Симеон, намираща се до неговия стълб, започнали да отслужват всенощно пение. Същата нощ се явила Марта на двама братя от Симеоновите ученици в светла одежда и със светло лице. Учениците много се ужасили, знаейки, че тя е починала. Тя им казала:

- Не бойте се, защото Господ ме е причислил не към мъртвите, но към живите. Дошла съм да ви помогна срещу дявола, та като го победите, да получите вечния живот.

Като произнесла това, тя станала невидима. Когато дошла събота, за погребението на светицата се събрало множество народ от околните села заедно със свещенослужителите и клириците. Те забелязали, че лицето на светицата в гроба не се е покрило с мъртва бледост, но било като младо, цъфтящо от красота и сияещо от благодат. Тялото не излъчвало и обичайния за мъртвите мирис, въпреки че вече било четвърти ден след преставянето. С пеене на положените песнопения погребали тялото с чест пред стълба на свети Симеон, по неговата воля, за да може винаги да вижда гроба на своята майка.

Когато след изтичането на съботата започнали да служат възкресната служба, един човек от народа на име Иоан, по длъжност църковен четец, задрямал и видял света Марта, била със сиящо лице и възлизаща към преподобни Симеон, а над гроба видял херувимска колесница, теглена от шестокрили животни. За това видение той впоследствие съобщил на преподобния с клетва.

- Въздай, чедо - отговорил преподобният на Иоан, - слава на Бога, удостоил те с видението на херувимската колесница. Моята майка и аз сме заченати в грехове и се нуждаем от Божието милосърдие.

После при преподобни Симеон дошли бащата и майката на споменатия Сергий, който се надсмял над изпращането на тялото на света Марта и заради това бил сполетян от внезапна болест; с плач и молитва те го молели да излекува сина им, както изцелява от болести много други.

- Идете - казал им на това светецът - и попитайте сина си за причината за болестта му: той вече може да говори, защото в момента му е по-леко.

Родителите, като се върнали вкъщи, попитали сина си за болестта му.

Той отговорил:

- Тази тежка болест ме постигна, задето се надсмях над почетното изпращане на тялото на света Марта, отвърнах погледа си от нея и не поисках да нося ковчега на плещите си.

Тогава родителите качили сина си на каруца и го откарали в Дивна гора при преподобния, който им заповядал да търсят изцеление при гроба на неговата майка. И ето, когато те със сълзи се помолили при честния гроб - болният веднага станал, напълно здрав, като че никога не е боледувал.

След погребението на преподобната братята установили обичай да палят кандило, което, от почит към светицата, да гори денем и нощем. След известно време братята поради небрежност престанали да палят кандилото. Междувременно, забелязвайки това, преподобни Симеон мълчал и не давал никакви нареждания за кандилото, за да не помислят учениците му, че той безмерно почита майка си след смъртта.

По това време тежко заболял икономът на обителта и вече почти умирал. В полунощ на болния се явила света Марта и му казала:

- По каква причина не палите моя светилник? Знайте, че не аз се нуждая от палене на свещи за мене, бидейки удостоена от моя Бог с небесната, вечна светлина; но когато вие палите светилник при моя гроб, правите това за собственото си спасение, защото тогава ме подтиквате да ходатайствам за вас пред Господа.

При тези думи светицата държала в дясната си ръка пресветъл бисер - частица от животворящото Тяло Христово; докосвайки тази честица до болния, тя казала:

- Бъди жив и здрав от това.

Като произнесла тези думи, тя станала невидима. Болният веднага оздравял и се отправил към гроба на светицата; падайки пред нея, той оросил земята със сълзи, искайки прошка за нерадението си и благодарейки за изцелението си. След това той устроил така, че пред гроба на светицата горял неугасващ светилник. На гроба ставали и много други чудеса: проглеждали слепи, били изгонвани бесове от хората, страдащите получавали бързи изцеления от всякакви недъзи, по молитвите на светата праведна Марта и по благодатта на нашия Господ Иисус Христос, на Когото се отдава слава с Отца и Светия Дух сега и в безкрайни векове. Амин.

 

Руски източници:

 

https://azbyka.ru/days/sv-andrej-kritskij-svjatitel

 

КРАТКОЕ ЖИТИЕ СВЯТИТЕЛЯ АНДРЕЯ, АРХИЕПИСКОПА КРИТСКОГО

Свя­той Ан­дрей был ро­дом из Да­мас­ка (в Си­рии). Бу­дучи немым до се­ми­лет­не­го воз­рас­та, он по­лу­чил дар сло­ва по­сле при­об­ще­ния Свя­тых Тайн. На­чаль­ное об­ра­зо­ва­ние он по­лу­чил в Да­мас­ке, по­зна­ко­мив­шись с ло­ги­кой, ри­то­ри­кой и древ­ней фило­со­фи­ей. На 14 го­ду, же­лая слу­жить Бо­гу, он уда­лил­ся для по­движ­ни­че­ской жиз­ни в Иеру­са­лим­скую оби­тель свя­то­го Сав­вы Освя­щен­но­го. Здесь он стал из­ве­стен сво­ей кро­то­стью, умом и стро­гой жиз­нью. Из оби­те­ли свя­то­го Сав­вы он был взят в Иеру­са­лим­скую пат­ри­ар­хию на долж­ность пись­мо­во­ди­те­ля.

В 679 го­ду он пу­те­ше­ство­вал в ка­че­стве ме­сто­блю­сти­те­ля пат­ри­ар­ше­го пре­сто­ла в Кон­стан­ти­но­поль на VI Все­лен­ский Со­бор. Вско­ре по­сле со­бо­ра он был по­свя­щен в диа­ко­ны при ве­ли­кой Со­фий­ской церк­ви и ка­кое-то вре­мя ру­ко­во­дил опе­кой си­рот и пре­ста­ре­лых. При им­пе­ра­то­ре Юс­ти­ни­ане II свя­той Ан­дрей был ру­ко­по­ло­жен в ар­хи­епи­ско­па Крит­ско­го. Скон­чал­ся свя­ти­тель Ан­дрей Крит­ский в 712 го­ду.

Свя­той Ан­дрей из­ве­стен как про­по­вед­ник и цер­ков­ный по­эт. Он со­ста­вил мно­гие вдох­но­вен­ные мо­лит­вы и пес­но­пе­ния и на­пи­сал Ве­ли­кий По­ка­ян­ный ка­нон, чи­та­е­мый в хра­ме Ве­ли­ким по­стом («Ан­дре­ево сто­я­ние»). На­пи­сал он так­же ка­нон на Рож­де­ство Хри­сто­во и дру­гие празд­ни­ки, три­пес­не­цы (ка­но­ны, со­сто­я­щие из трех пес­ней) на по­ве­че­рие Верб­но­го вос­кре­се­ния и на пер­вые дни Страст­ной сед­ми­цы, сти­хи­ры на Сре­те­ние Гос­подне и дру­гие мо­лит­вы.

ПОЛНОЕ ЖИТИЕ СВЯТИТЕЛЯ АНДРЕЯ, АРХИЕПИСКОПА КРИТСКОГО

Свя­ти­тель Ан­дрей, ар­хи­епи­скоп Крит­ский, ро­дил­ся в го­ро­де Да­мас­ке в се­мье бла­го­че­сти­вых хри­сти­ан. До се­ми­лет­не­го воз­рас­та маль­чик был нем. За­тем од­на­жды по при­ча­ще­нии Свя­тых Хри­сто­вых Та­ин он об­рел дар ре­чи и на­чал го­во­рить. С то­го вре­ме­ни от­рок на­чал уси­лен­но изу­чать Свя­щен­ное Пи­са­ние и Бо­го­слов­ские на­у­ки.

Че­тыр­на­дца­ти лет он уда­лил­ся в Иеру­са­лим и там при­нял по­стри­же­ние в оби­те­ли пре­по­доб­но­го Сав­вы Освя­щен­но­го. Свя­той Ан­дрей про­во­дил стро­гую, це­ло­муд­рен­ную жизнь, был кро­ток, воз­дер­жан, так что все удив­ля­лись его доб­ро­де­те­ли и ра­зу­му. Как че­ло­век ода­рен­ный и из­вест­ный доб­ро­де­тель­ной жиз­нью, он по про­ше­ствии вре­ме­ни был при­чис­лен к иеру­са­лим­ско­му кли­ру и на­зна­чен сек­ре­та­рем пат­ри­ар­хии – но­та­ри­ем. В 680 го­ду ме­сто­блю­сти­тель Иеру­са­лим­ской пат­ри­ар­шей ка­фед­ры Фе­о­дор вклю­чил ар­хи­ди­а­ко­на Ан­дрея в чис­ло пред­ста­ви­те­лей Свя­то­го Гра­да на IV Все­лен­ском Со­бо­ре, где он про­ти­во­бор­ство­вал ере­ти­че­ским уче­ни­ям, опи­ра­ясь на глу­бо­кие зна­ния пра­во­слав­ных дог­ма­тов. Вско­ре по­сле Со­бо­ра он был ото­зван из Иеру­са­ли­ма в Кон­стан­ти­но­поль и опре­де­лен ар­хи­ди­а­ко­ном к хра­му Свя­той Со­фии Пре­муд­ро­сти Бо­жи­ей. В прав­ле­ние им­пе­ра­то­ра Юс­ти­ни­а­на II (685–695) свя­той Ан­дрей был ру­ко­по­ло­жен в ар­хи­епи­ско­па го­ро­да Гор­ти­ны на ост­ро­ве Крит. На но­вом по­при­ще он про­си­ял как ис­тин­ный све­тиль­ник Церк­ви, ве­ли­кий иерарх – бо­го­слов, учи­тель и гим­но­тво­рец.

Свя­ти­тель Ан­дрей на­пи­сал мно­го бо­го­слу­жеб­ных пес­но­пе­ний. Он стал ос­но­ва­те­лем но­вой ли­тур­ги­че­ской фор­мы – ка­но­на. Из со­став­лен­ных им ка­но­нов бо­лее все­го из­ве­стен Ве­ли­кий По­ка­ян­ный ка­нон, за­клю­ча­ю­щий в сво­их 9 пес­нях 250 тро­па­рей и чи­та­е­мый Ве­ли­ким по­стом. В первую сед­ми­цу По­ста на по­ве­че­рии он чи­та­ет­ся по ча­стям (так на­зы­ва­е­мые «ме­фи­мо­ны») и пол­но­стью – в чет­верг на утре­ни пя­той сед­ми­цы.

Свя­ти­тель Ан­дрей Крит­ский про­сла­вил мно­ги­ми по­хва­ла­ми Пре­чи­стую Де­ву Ма­рию. Ему так­же при­над­ле­жат: ка­нон на Рож­де­ство Хри­сто­во, три­песн­цы на по­ве­че­рии Неде­ли Ва­ий и на пер­вые че­ты­ре дня Страст­ной сед­ми­цы, сти­хи­ры на Сре­те­ние Гос­подне и мно­гие дру­гие пес­но­пе­ния. Про­дол­жа­те­ля­ми его гим­но­гра­фи­че­ской тра­ди­ции бы­ли ве­ли­кие цер­ков­ные пес­но­пев­цы по­сле­ду­ю­щих ве­ков: свя­тые Иоанн Да­мас­кин, Кос­ма Ма­и­ум­ский, Иосиф Пес­но­пе­вец, Фе­о­фан На­чер­тан­ный. Со­хра­ни­лись так­же на­зи­да­тель­ные сло­ва свя­ти­те­ля Ан­дрея Крит­ско­го на неко­то­рые цер­ков­ные празд­ни­ки.

О вре­ме­ни кон­чи­ны свя­ти­те­ля сре­ди цер­ков­ных ис­то­ри­ков нет еди­но­го мне­ния. Од­ни на­зы­ва­ют 712, дру­гие – 726 год. Он скон­чал­ся на ост­ро­ве Ми­ли­ти­на, воз­вра­ща­ясь на Крит из Кон­стан­ти­но­по­ля, где был по де­лам Церк­ви. Мо­щи его бы­ли пе­ре­не­се­ны в Кон­стан­ти­но­поль. В 1350 го­ду бла­го­че­сти­вый рус­ский па­лом­ник Сте­фан Нов­го­ро­дец ви­дел их в Кон­стан­ти­но­поль­ском мо­на­сты­ре во имя свя­то­го Ан­дрея Крит­ско­го.

 

Память святого отца нашего Андрея, архиепископа Критского4356

Память 4 июля

Святой Андрей родился в городе Дамаске4357 и был немым от рождения до семи лет. Когда же он вместе с своими родителями причастился в церкви божественных Таин Тела и Крови Христовых, то во время святого причащения разрешилась его немота и он стал говорить. Христос истинный Сын Божий, совершивший Себе хвалу устами сего немотствовавшего отрока, показал, сколь великая сила таится в пречистых Тайнах. Получив чрез святое причащение дар речи, блаженный Андрей был отдан для обучения божественным книгам, а на четырнадцатом году своей жизни был приведен во святой град Иерусалим для служения Богу. Принявши его, святейший патриарх иерусалимский сопричислил его к клиру и со временем назначил его, как человека разумного, нотарием4358. Святой Андрей проводил весьма добродетельную жизнь, подвизаясь в целомудрии, воздержании и кротости, так что ему дивился даже и сам патриарх, и он был угоден Богу и любим всеми.

По прошествии многих лет в Константинополе был созван шестой вселенский собор святых отцов4359, в царствование императора Константина Брадатого4360, против злочестивой ереси единовольников (монофелитов4361), – относительно каковой ереси подробнее можно читать в житии преподобного Максима Исповедника. На сей собор тогдашним святейшим патриархом иерусалимским Феодором был отправлен и сей блаженный Андрей, состоявший тогда в архидиаконском сане, ибо самому патриарху нельзя было отправиться на собор в Константинополь, так как Иерусалим находился в то время под мусульманским владычеством. Блаженный Андрей по благодати Святого Духа, которой он был исполнен, в это время сделался известным святым отцам и самому императору. Они заметили в нем не только книжную премудрость и глубокое знание догматов православной Церкви, но и святую богоугодную жизнь. Против еретиков же он выказал себя доблестным воином Христовым и, усердно ратуя за благочестие, много помогал собору святых отцов.

После окончания собора святой Андрей возвратился во Иерусалим и пребывал там в своих обычных богоугодных занятиях, заботясь, по поручению патриарха, о сиротах, питая странников, служа больным. Во всем этом он был столь усерден и старателен, как будто он служил Самому Христу. После сего в правление императора Юстиниана второго4362 Андрей был назначен архиепископом в Крит. Здесь он был светильником миру, осиявающим Христову Церковь богодухновенным учением и своею добродетельною жизнью. Как непобедимый подвижник, которого боятся бесы (ибо он их изгонял), Андрей был грозою для еретиков. Не только невидимые, но и видимые враги отгонялись его молитвами.

Однажды на остров Крит напали прибывшие на кораблях сарацины и осадили город, называвшийся Друмеос, где со своим пастырем, святым Андреем, заперлись христиане. Но сарацины воевали безуспешно и со стыдом отступили, будучи отгоняемы не оружием, а гораздо сильнейшими всякого оружия молитвами святителя, которые он со слезами проливал к Богу и ими, как стрелами, уязвлял врагов. Его молитвы имели большую силу: ими он во время бездождия и засухи низвел дождь, который оросил критскую область и сообщил ей плодородие.

Христов святитель Андрей написал много богодухновенных писаний и великий канон, который поется в четверток пятой недели Великого поста и другие каноны. Он украсил церковь песнопениями и почтил многими похвалами Пречистую Деву Богородицу4363. По каким-то церковным нуждам он отправился некогда в Константинополь и здесь оказался для многих человеком полезным. Всякий услаждался его лицезрением и медоточивыми речами и совершенствовался душою. Поэтому-то и стекались к нему все искавшие спасения душам своим. Намереваясь же вернуться из Константинополя обратно в Крит, святый провидел свою кончину и сказал любезным своим друзьям о Христе, что он более не увидит Крита. Простившись с ними последним целованием, он сел на корабль и отправился в путь. Доплывши до острова Митилены, он заболел, и в одном месте, по имени Иерис, предал в руки Божии свою душу4364.

Блаженный Андрей с честью пас вверенное ему стадо словесных овец и сопричислен к лику святых иерархов, предстоящих пред престолом Отца, Сына и Святого Духа, Единого Бога в Троице, Емуже воссылается слава во веки. Аминь.

 

https://azbyka.ru/days/sv-marfa-antiohijskaja

 

 

. ЖИТИЕ ПРЕПОДОБНОЙ МАРФЫ АНТИОХИЙСКОЙ

Пре­по­доб­ная Мар­фа, мать свя­то­го Си­мео­на Див­но­гор­ца, Столп­ни­ка (све­де­ния о нем по­ме­ще­ны 24 мая) бы­ла ро­дом из Ан­тио­хии. С мо­ло­дых лет она стре­ми­лась к мо­на­ше­ству, но ро­ди­те­ли убе­ди­ли ее вый­ти за­муж. Муж ее, Иоанн, ско­ро умер, и пра­вед­ная Мар­фа все свои си­лы от­да­ла на вос­пи­та­ние сы­на. Она бы­ла для сы­на об­раз­цом вы­со­кой хри­сти­ан­ской на­стро­ен­но­сти: ча­сто по­се­ща­ла хра­мы Бо­жии, вни­ма­тель­но, с бла­го­го­ве­ни­ем слу­ша­ла цер­ков­ные служ­бы, ча­сто при­об­ща­лась Свя­тых Хри­сто­вых Та­ин. Каж­дую ночь пра­вед­ная Мар­фа вста­ва­ла на мо­лит­ву, ко­то­рую со­вер­ша­ла с сер­деч­ной теп­ло­той и сле­за­ми. Осо­бен­но она чти­ла свя­то­го Иоан­на, Пред­те­чу и Кре­сти­те­ля Гос­под­ня, ко­то­рый был ее по­кро­ви­те­лем и ча­сто яв­лял­ся ей в ви­де­ни­ях. Пре­по­доб­ная Мар­фа бы­ла ми­ло­сти­ва к ни­щим, пи­та­ла и оде­ва­ла их, по­се­ща­ла боль­ни­цы, слу­жи­ла боль­ным, а умер­ших по­гре­ба­ла, тем, кто го­то­вил­ся при­нять Свя­тое Кре­ще­ние, она сво­и­ми ру­ка­ми при­го­тов­ля­ла одеж­ды.

Пре­по­доб­ная Мар­фа бы­ла мол­ча­ли­ва, ни­кто не слы­хал от нее празд­но­го, лжи­во­го или пу­сто­го сло­ва, ни­кто не ви­дел ее гнев­ной, спо­ря­щей с кем-ли­бо или пе­чаль­ной. Она бы­ла об­раз­цом це­ло­муд­рен­ной, бла­го­че­сти­вой жиз­ни и сво­им при­ме­ром мно­гих на­став­ля­ла на путь спа­се­ния. Ко­гда ее сын, свя­той Си­ме­он, стал из­вест­ным по­движ­ни­ком, она, по­се­щая его, вну­ша­ла ему не воз­но­сить­ся по­дви­га­ми, но все при­пи­сы­вать дей­ствию бла­го­да­ти Бо­жи­ей.

Пре­по­доб­ной Мар­фе бы­ло за­ра­нее воз­ве­ще­но о близ­кой кон­чине: она уви­де­ла Ан­ге­лов со све­ча­ми, ска­зав­ших, что они при­дут за ней через год. Свя­тая удо­сто­и­лась так­же ви­де­ния рай­ских оби­те­лей, и Са­ма Пре­чи­стая Де­ва по­ка­за­ла ей Небес­ные жи­ли­ща, уго­то­ван­ные пра­вед­ни­кам.

Кон­чи­на свя­той Мар­фы бы­ла мир­ной († 551), те­ло же ее бы­ло по­гре­бе­но на Див­ной го­ре, на ме­сте по­дви­га ее сы­на, пре­по­доб­но­го Си­мео­на Столп­ни­ка.

 

https://azbyka.ru/otechnik/Dmitrij_Rostovskij/zhitija-svjatykh/560

Житие святой праведной Марфы4365

Память 4 июля

Святая праведная Марфа родилась в городе Антиохии. Родители ее были благочестивые христиане. Они убеждали ее вступить в брак, но она, желая проводить девственную жизнь, не соглашалась на это; однако некое божественное видение в церкви святого Предтечи заставило ее покориться родителям и выйти замуж. По божественному дарованию, о котором она была предуведомлена (как о том подробно описывается в житии Симеона Дивногорца), явлением святого Иоанна Предтечи, – Марфа зачала сына, святого Симеона. Проживши немного лет с мужем, она овдовела и со всяким тщанием воспитывала ребенка, строго следя за его воспитанием по повелению святого Предтечи. Марфа всегда молилась Богу за своего сына, дабы Он принял его, как некогда Самуила от пророчицы Анны, Себе на служение.

Однажды, когда Марфа размышляла об отроке, что постигнет его тогда, когда он взойдет в возраст, она видела во сне следующее видение. Ей показалось, будто она с крыльями и поднимается в высоту, держа в руках ребенка и вознося его в дар Господу со словами:

– Такое то твое восхождение, дитя, я желал видеть!

Пусть с миром отпустит меня Создатель мой, ибо я, сподобившись посвятить Ему плод черва моего, обрела благодать у Него!

Сие видение, как равно и ранее бывшие ей откровения, блаженная Марфа хранила в своем сердце и благодарила Бога. Она постоянно пребывала в храме Божием, никогда не оставляя церковного правила – почему и жила близ церкви; – раньше всех приходила она в церковь для слушания пения и после всех уходила. Она имела благочестивый обычай приходить на праздничную службу, где бы ни совершалась она, в святые храмы; с большим вниманием и сокрушением сердечным стояла она за всенощными молитвами, проливая слезы и часто причащалась божественных Тайн Тела и Крови Христовых. Сколь же достойно она причащалась, – сему свидетельством служило то, что после принятия божественного причащения, каким-то чудным светом осиявалось лицо ее, как некогда лицо Моисея. Каждую ночь в своем доме, предупреждая час полночный, Марфа вставала на молитву, которую она исполняла с теплотою душевной, омочая слезами лицо свое; весь же ум ее был углублен в Богу, Коего она любила всей силой своей души; она была несказанно милосердна к нищим, питала алчущих и одевала нагих. Часто посещая больницы, она служила больным своими руками, а для умирающих давала от своих трудов необходимые для погребения одежды. Равно также она давала белые одежды своего рукоделья и крещаемым. Она была столь кротка, смиренна и незлобива, что никто никогда не видал ее гневающеюся, или с кем спорящей, или печальной. Притом она оберегала уста свои от многоглаголания, говоря разве только о необходимом. Она весьма любила молчание, так как оно приучает ум к богомыслию; не было слышно с ее уст праздного слова, или лживого, или какого не богоугодного, но от благого сокровища сердца своего она износила благое и устами своими. Святая Марфа была также и миротворицей среди гневающихся, увещательницей не хорошо живущих и образцом целомудренной, благоговейной и богоугодной жизни для всех, – не только женщин, но и мужчин. Она была исполнена и многих других добродетелей, о которых нельзя пересказать подробно. Достаточным свидетельством праведной жизни ее служит великая святость рожденного ею преподобного Симеона, так как такой именно женщине надлежало быть матерью такового сына.

Когда уже преподобный Симеон подвизался на Дивногорском столпе4366, Марфе, после полуночной молитвы, во время легкой дремоты было следующее видение. Ей явился со святым Апостолом Тимофеем святой Иоанн Креститель, к которому, после Бога и Пречистой Богородицы, Марфа имела особенное усердие и ежедневно с верою молилась, – и сказал ей:

– Я во всякое время ходатайствую за тебя пред Богом и никогда не оставлю тебя.

Тогда Марфа, исполнившись ужасом и радостью, пробудилась от сего видения, со страхом прославила Бога и рассказала о том своему сыну, преподобному Симеону, которого она иногда приходила навестить. Приходя и видя при столпе преподобного множество одержимых всякими недугами, собравшихся сюда в надежде на исцеление, и многие чудеса, совершавшиеся по молитвам преподобного, Марфа не возносилась своим умом, но смотрела на сие с особенною боязнью, дабы как-нибудь враг нашего спасения не расставил сетей пред сыном ее; посему она со слезами молилась Богу, дабы Он избавил сына ее от коварства вражия. В то же время она говорила преподобному:

– Чадо мое! За всё сие подобает прославить Бога, действующего чрез тебя. Ты же помни о своей немощи и с великим вниманием соблюдай сердце свое!

Преподобный с радостью выслушивал увещания матери своей и, веселясь душою за ее богоугодную жизнь, – воссылал благодарение Богу.

Когда блаженная Марфа прожила во многих добродетелях долгие годы и угодила, наконец, Богу, то за год до своей кончины во время теплых полунощных молитв к Богу, она пришла в восторженное состояние и увидала множество ликовствующих чинов небесных, державших в руках свечи и говоривших ей:

– По прошествии года мы возьмем тебя, освободившуюся от плоти, в уготованное Господом для тебя место покоя.

То же самое было открыто и преподобному Симеону. При этом одному и из братии его было следующее видение:

Он видел Матерь Божию Пречистую Деву Марию во славе сидящую на престоле, в то время как блаженная Марфа, с воздетыми к Ней крестообразно руками, обратившаяся в золотой крест и сияющая светом наподобие лучей солнечных, предстояла пред Нею. Она вся представлялась пресветлым крестом, только лицо ее можно было распознать выше креста. Сие видение передано было преподобному Симеону. Он сказал, что сие служит знамением приближающейся кончины блаженной его матери.

Когда истекал последний год богоугодной жизни святой Марфы, она пришла для посещения к своему сыну, преподобному Симеону; Симеон сказал ей:

– Благослови меня, мать моя, как Авраам благословил Исаака!

– Я затем и пришла сюда. – отвечала святая, – дабы сподобиться твоего благословения и молитв. Три только месяца остается моей жизни и я отойду ко Господу Богу моему, Который извел тебя из моей утробы. Он да преподаст тебе благословение и благодать Свою, дабы ты совершил благополучно начатый тобою доблестный подвиг и да удостоит тебя Бог Своего Царствия.

Говоря сие, блаженная Марфа плакала в умилении сердечном. Плакали также и собравшиеся там братия, ибо они весьма опечалились, услыхавши, что через три месяца не увидят уже лица Марфы. Братия говорили:

– Да будет жива душа твоя и да восхвалит Господа!

Она же подтверждала свои слова, повторяя:

– Если не будет так, как я сказала, то считайте меня, вашу рабу, лживой.

– Мы испрашиваем ныне твоего благословения, – говорил ей преподобный Симеон, – сии же речи твои болезненны для нашего сердца.

– Благословенны вы от Господа, – отвечала святая, – благословенны и благословляющие вас.

При сих словах все присутствовавшие поклонились ей. С своей стороны и она, поклонившись им, возвратилась в Антиохию, в дом свой.

На другой день, после удаления своей матери, преподобный Симеон, призвавши опытнейших из братий, сказал им:

– Действительно приближается время отшествия от земли госпожи и матери моей. В минувшую ночь я видел в видении поставленный предо мною престол и на нем воссевшую мать мою, причем мы все стояли кругом нее, а она поучительно произносила к нам первые слова псалма: «Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых» (Пс.1:1) и прочее из того псалма. При сем она изрекала, как мать к своим детям, и многие другие увещательные слова. Затем она встала и впереди нас пошла в церковь, держа в руках пресветлый крест, а мы, воспевая умилительные псалмы, – последовали за ней.

После сего, за несколько лишь дней пред своею кончиной, Марфа снова пришла к преподобному Симеону для последнего уже прощания. При сем она рассказала ему обо всех бывших ей в течение ее жизни божественных откровениях; сообщила ему также о трудах и подвигах своих, тайно соделанных ею для прославления имени Божия. Эту ночь она провела там. В сонном видении ей казалось, будто она восхищена на высоту небесную и видит дивную и пресветлую палату, о красоте которой никто не в состоянии вымолвить ни слова. В то время, как она ходила в той палате и удивлялась нерукотворенному зданию, она увидела Пречистую Деву Богородицу с двумя пресветлыми ангелами, вопрошавшую ее:

– Что ты удивляешься?

Она же, благоговейно поклонившись со страхом и радостью Божией Матери, отвечала:

– Я удивляюсь, Владычица, тому, что столь чудесной палаты я не видала на земле во все дни жизни моей.

– Для кого же, думаешь ты, – спросила Пречистая, – уготована оная палата?

– Не ведаю, Госпожа, – отвечала Марфа.

Тогда Матерь Божия сказала ей:

– Разве ты не знаешь, что сие место покоя, которое устроил твой сын и в котором отныне ты останешься во веки, приуготовлено для тебя?

Сказавши сие, Пречистая отдала повеление ангелам и они поставили посреди палаты дивный престол; затем она сказала святой:

– Сия слава дается тебе, так как ты пожила богоугодно в страхе Господнем. Желаешь ли ты видеть еще более славное? – спросила после сего Богоматерь Марфы.

При сих словах Она приказала ей следовать за Собою. Взойдя на высочайшие небесные места, Богоматерь показала ей чудеснейшую и несравненно светлейшую первой палату, преисполненную небесной славы, красоты которой не может постигнуть ум человеческий и выразить язык.

– И сию палату, – сказала Пречистая, – устроил твой сын и он же начал уже основание третьей палаты.

С сими словами Она повела ее к востоку солнца и показала ей райские селения с высоты и множество веселящихся в них хоров мужчин и женщин.

– Сии места, – сказала при сем Владычица, – Сын Мой даровал тем, которые проживши целомудренно и праведно в соблюдении заповедей Господних, с усердием раздавали обильные милостыни, почему и сами сподобились милости от Господа: «ибо блаженны милостивые, ибо они помилованы будут» (Мф.5:7).

Таково было видение святой Марфе, о котором она рассказала своему сыну.

В то время был день воскресный, и Марфа причастилась Пречистых божественных Таин Тела и Крови Христовой и просияла лицом от благодати Божией и неизреченного духовного радования, которыми она преисполнилась, получивши извещение о своей кончине и своем спасении. Весь тот день и наступившую за тем ночь блаженная Марфа провела частью во многих богодохновенных любезных беседах и с преподобным сыном своим, частью в горячих слезных молитвах к Богу. В понедельник же преподавши мир, благословение и последнее прощание своему сыну и всем ученикам его, она, при горьком их плаче, рассталась с ними и отправились в селение, именовавшееся Тивиринт и отстоявшее на три поприща от Дивной горы, – в котором находилась церковь святого Иоанна Крестителя. Здесь она принесла обильные молитвы, а затем стала ослабевать телом. Жители сего селения весьма почитали блаженную Марфу; посему просили ее отдохнуть у них от трудов своих. И она действительно тот день и наступившую затем ночь отдыхала у них, причем еще более ослабела телом. Затем во вторник она отвезена была уже в повозке в Антиохию в свой дом, который находился в городском предместье Дафне. В сердце же горячо молясь Богу, проливая обильные слезы и имея несомненную надежду на свое спасение, она предала в руки Божии святую душу свою в пятый день июля месяца4367. Умирая, она завещала, дабы тело ее было погребено на том месте. на котором хоронят странников и нищих. Но преподобный сын ее Симеон, имея откровение от Бога о преставлении своей матери и послав некоторых из своих учеников, перенес тело ее к себе на Дивную гору, дабы похоронить его при своем столпе. О святой Марфе повествуют также и то, что когда святая душа ее отошла ко Господу, некоторые, находясь около честного ее тела, видели, как лицо ее улыбалось радостно и из ее уст были слышны слова:

– Я получила великую благодать от Бога и пребываю в несказанном свете и радости.

Окружающие ее, придя в ужас, помышляли, что святая получила милость от Господа за своего сына. Но на сии размышления святая говорила, что она прославилась не столько за сына, сколько за свою добродетельную жизнь, потому что ради Господа проявила великое терпение в воздержании и подвигах поста, ревностно ходила путем Его заповедей и от всего сердца возлюбила Богоматерь, родившую Господа.

Честное тело святой Марфы было несено из антиохийского предместья Дафне в Дивную гору с великой честью в пятницу. Множество антиохийского народа, священнослужителей с кадилами, свечами и псалмопением сопровождали ее как великую угодницу Божию. Несшие ковчег с ее телом свидетельствовали, что они не ощущали тяжести во время несения. Тогда как тела мертвецов имеют естественную тяжесть, сие честное тело было как-то необычно легко, и как будто само шло по воздуху. Один же молодой человек из толпы, сын почетного гражданина Антония, по имени Сергий, видя сии славные проводы и теснящийся около ковчега народ, – одних с усердием преклоняющих под ковчег свои плечи, других же желающих прикоснуться честному телу, – посмеялся в себе, рассуждая:

– Что за польза от прикосновения к мертвому телу?

И удалился оттуда. И вот он немедленно впал в тяжкий недуг, так что даже лишился языка; эта болезнь его продолжалась до тридцати дней, и только у гроба святой он получил исцеление, – о чем будет сказано ниже.

Когда же честное тело принесли в обитель преподобного Симеона, находившуюся при его столпе, то стали совершать всенощное пение. В ту же ночь двоим из братии ученикам Симеоновым Марфа явилась в светлой одежде и с светлым лицом. Ученики весьма ужаснулись, зная. что она умерла. Она же сказала им:

– Не бойтесь, потому что Господь не к мертвым меня сопричислил, но к живым. Я пришла помогать вам против диавола, дабы вы, победивши его, получили жизнь вечную.

Произнесши сие, она стала невидима. Когда наступила суббота, для погребения святой собралось множество народа из окрестных деревень и селений со священнослужителями и клириками. Они заметили, что лицо святой во гробе не покрылось мертвенностью, но было как молодое, цветущее красотою и сияющее благодатью. От ее тела не исходил также обычный для мертвецов трупный запах, хотя уже наступил четвертый день после преставления ее. С пением положенных песнопений с честью похоронили тело ее пред столпом святого Симеона по приказанию последнего, дабы всегда ему можно было видеть гроб своей матери. Когда же по прошествии субботы стали совершать воскресную службу, один из толпы, по имени Иоанн, по должности церковный чтец, задремавши, увидал святую Марфу, сиявшую лицом и восходившую по лестнице на столп к преподобному Симеону, а над гробом ее видел херувимскую колесницу, везомую шестикрылыми животными. О сем видении впоследствии он сообщил преподобному с клятвою.

– Воздай, чадо, – отвечал Иоанну преподобный, – славу Богу, сподобившему тебя видения херувимской колесницы. Матерь же моя и я зачаты и рождены во грехах и требуем милосердия Божия.

После сего к преподобному Симеону пришли отец и мать вышеупомянутого Сергия, который смеялся над проводами тела святой Марфы и подвергся за это внезапной болезни; с плачем и молитвою они просили его уврачевать их сына, подобно тому как исцеляет от болезней многих других.

– Идите, – сказал им на сие святой, – спросите сына о причине его болезни: он еже может говорить, ибо ему в настоящее время легче.

Родители, возвратившись после сего домой, спросили сына о его болезни.

Он отвечал:

– Сия тяжкая болезнь посетила меня за то, что я поглумился над почетными проводами тела святой Марфы, отвернул от нее мой взор и не захотел на плечах моих понести ковчега ее.

Тогда родители, посадив сына в повозку, повезли его на Дивную гору к преподобному. Последний повелел им искать исцеления при гробе своей матери. И вот, когда они со слезами помолились при честном гробе ее, – больной немедленно встал совершенно здоровым, как будто никогда и не болел.

После погребения преподобной братия установили обычай возжигать над ее гробницей лампаду, дабы она, ради почтения святой, горела день и ночь. Спустя некоторое время братия перестали по нерадению возжигать лампаду. Между тем, замечая сие, преподобный Симеон молчал, не приказывая ничего относительно лампады, дабы не подумали о нем ученики его, что он безмерно почитает свою мать после смерти.

В то время тяжко заболел эконом обители, так что находился почти при смерти. В полночь больному явилась святая Марфа, говоря:

– По какой причине не возжигаете вы моего светильника? Знайте, что я не нуждаюсь в возжжении мне свечей, будучи сподоблена от Бога моего небесного вечного света; но тем не менее, когда вы возжигаете при моем гробе светильник, то сие делаете для собственного спасения, ибо вы тогда возбуждаете меня к ходатайству за вас пред Господом.

При сих словах святая держала в правой руке как бы пресветлый бисер – частицу животворящего Тела Христова; прикоснувшись этой частицей к больному, она сказала:

– Будь жив и здоров от сего.

Произнесши сие, она стала невидима. Больной же немедленно встал здоровым и отправился к гробнице святой; припавши к ней, орошал землю слезами, с одной стороны испрашивая прощения за свое нерадение, а с другой благодаря за исцеление. После сего он устроил так, чтобы пред гробницей святой горел неугасимый светильник. При гробе святой совершалось также много и других чудес: прозревали слепые, изгонялись бесы из людей, и подавались скорые исцеления от всяких недугов по молитвам святой праведной Марфы и по благодати Господа нашего Иисуса Христа, Которому воссылается слава со Отцом и Святым Духом ныне и в бесконечные веки. Аминь.

 

 

https://azbyka.ru/days/sv-andrej-rublev

 

КРАТКОЕ ЖИТИЕ ПРЕПОДОБНОГО АНДРЕЯ РУБЛЕВА

Св. Ан­дрей ро­дил­ся око­ло 1360 г. Про­ис­хо­дил из об­ра­зо­ван­ных кру­гов, от­ли­чал­ся необык­но­вен­ной муд­ро­стью, о чем сви­де­тель­ству­ет его твор­че­ство. Жи­во­пис­но­му ма­стер­ству учил­ся в Ви­зан­тии и Бол­га­рии. Св. Ан­дрей неко­то­рое вре­мя ра­бо­тал вме­сте с Фе­о­фа­ном Гре­ком и, воз­мож­но, был его уче­ни­ком. Вся жизнь пре­по­доб­но­го свя­за­на с дву­мя мо­на­сты­ря­ми: Тро­и­це-Сер­ги­е­вой Лав­рой и Спа­со-Ан­д­ро­ни­ко­вым мос­ков­ским мо­на­сты­рем. Ино­че­ский по­стриг свя­той при­нял в Спа­со-Ан­д­ро­ни­ко­вой оби­те­ли. Жи­вя в вы­со­ко ду­хов­ной сре­де, в ат­мо­сфе­ре свя­то­сти, инок Ан­дрей по­учал­ся как ис­то­ри­че­ски­ми при­ме­ра­ми свя­то­сти, так и жи­вым об­раз­цом окру­жав­ших его по­движ­ни­ков. Око­ло 20 лет, до са­мой смер­ти, он вме­сте со сво­им со­пост­ни­ком Да­ни­и­лом Чер­ным вел жизнь ико­но­пис­ца-по­движ­ни­ка.

Уже по­сле смер­ти прп. Ан­дрея Да­ни­ил, не раз­лу­чав­ший­ся с ним в серд­це сво­ем и по его от­ше­ствии, уми­рая, по­лу­чил от­кро­ве­ние о про­слав­ле­нии сво­е­го ду­хов­но­го бра­та в Цар­ствии Небес­ном.

Ки­сти свя­то­го Ан­дрея Рубле­ва при­над­ле­жит зна­ме­ни­тый чу­до­твор­ный об­раз Пре­свя­той Тро­и­цы, ко­то­рый до сих пор яв­ля­ет­ся непре­взой­ден­ным об­раз­цом в ико­но­пи­са­нии. Свя­той Ан­дрей рас­пи­сы­вал Бла­го­ве­щен­ский со­бор в Мос­ков­ском Крем­ле, ико­но­стас и сам Успен­ский со­бор в г. Вла­ди­ми­ре (1408 г.). Прп. Ан­дрей Рублев на­пи­сал Вла­ди­мир­скую ико­ну Бо­го­ма­те­ри для Успен­ско­го со­бо­ра в г. Вла­ди­ми­ре; на­пи­сал ико­но­стас и рас­пи­сал сте­ны Успен­ско­го со­бо­ра в Зве­ни­го­ро­де (ко­нец XIV – на­ча­ло XV вв.); де­и­сус­ный чин в ико­но­ста­се со­бо­ра Рож­де­ства Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы Сав­во-Сто­ро­жев­ско­го мо­на­сты­ря; рас­пи­сал сте­ны и вы­пол­нил ико­но­стас Тро­иц­ко­го со­бо­ра Тро­и­це-Сер­ги­е­вой Лав­ры и др.

ПОЛНОЕ ЖИТИЕ ПРЕПОДОБНОГО АНДРЕЯ РУБЛЕВА 

Ис­точ­ни­ки, со­об­ща­ю­щие о свя­том Ан­дрее Рубле­ве, очень немно­го­чис­лен­ны. Это Жи­тие пре­по­доб­но­го Ни­ко­на крат­кой и про­стран­ной ре­дак­ций; «От­ве­ща­ние лю­бо­за­зор­ным» свя­то­го Иоси­фа Во­лоц­ко­го; «Ска­за­ние о свя­тых ико­но­пис­цах» кон­ца XVI – на­ча­ла XVII вв.; ле­то­пис­ные упо­ми­на­ния; за­пись о мо­ги­ле свя­то­го Ан­дрея на­ча­ла XIX в.; упо­ми­на­ния в ме­ся­це­сло­вах.

Све­де­ния о свя­том Ан­дрее в пе­ре­чис­лен­ных ис­точ­ни­ках пред­став­ля­ют со­бой в ос­нов­ном крат­кие встав­ки об­ще­го ха­рак­те­ра или от­дель­ные упо­ми­на­ния. Са­мо­сто­ятель­но­го жи­тия свя­то­го нет, хо­тя при­зна­ние его свя­то­сти по этим ис­точ­ни­кам пред­став­ля­ет­ся вполне оче­вид­ным.

Важ­ным до­пол­не­ни­ем к немно­го­чис­лен­ным све­де­ни­ям о свя­том Ан­дрее яв­ля­ют­ся его про­из­ве­де­ния – ико­ны и рос­пи­си. Со­глас­но из­вест­но­му по­ста­нов­ле­нию Седь­мо­го Все­лен­ско­го Со­бо­ра, Пра­во­слав­ная Цер­ковь по­чи­та­ет об­раз «на­ря­ду с Кре­стом и Еван­ге­ли­ем». По­это­му со­зда­ние ико­ны яв­ля­ет­ся по­дви­гом бла­го­че­стия, пред­по­ла­га­ю­щим бла­го­дат­ную по­мощь свы­ше. По­двиг бла­го­че­стия мо­жет пе­ре­рас­тать в свя­тость. От­сю­да осо­бый чин в пра­во­слав­ной иерар­хии свя­то­сти – чин свя­тых ико­но­пис­цев, во гла­ве со свя­тым апо­сто­лом и еван­ге­лис­том Лу­кою, на­пи­сав­шим, по пре­да­нию, об­раз Бо­жи­ей Ма­те­ри. В Рус­ской Церк­ви к ли­ку свя­тых ико­но­пис­цев при­чис­ле­ны свя­той Али­пий Пе­чер­ский, пре­по­доб­ный Ди­о­ни­сий Глу­шиц­кий. Ве­ли­чай­шим рус­ским ико­но­пис­цем был и свя­той Ан­дрей Рублев.

Его ос­нов­ные про­из­ве­де­ния: ико­но­стас и рос­пи­си Бла­го­ве­щен­ско­го со­бо­ра в Мос­ков­ском Крем­ле (1405 г.); рос­пи­си и ико­но­стас Успен­ско­го со­бо­ра во Вла­ди­ми­ре (1408 г.); ико­на Бо­го­ма­терь Вла­ди­мир­ская для Успен­ско­го со­бо­ра в г. Вла­ди­ми­ре; рос­пи­си и ико­но­стас Успен­ско­го со­бо­ра в Зве­ни­го­ро­де (кон. ХIV – нач. ХV вв.); Де­и­сус­ный чин из со­бо­ра Рож­де­ства Бо­го­ро­ди­цы в Сав­ви­но-Сто­ро­жев­ском мо­на­сты­ре (на­ча­ло ХV в.); рос­пи­си и ико­но­стас Тро­иц­ко­го со­бо­ра в Тро­и­це-Сер­ги­е­вом мо­на­сты­ре (20-е гг. XV в.); ико­на Свя­той Тро­и­цы из то­го же со­бо­ра; рос­пи­си Спас­ско­го со­бо­ра Спа­со-Ан­д­ро­ни­ко­ва мо­на­сты­ря в Москве (на­ча­ло 20-х гг. XV в.). Боль­шин­ство из них вы­пол­не­но сов­мест­но с дру­ги­ми мас­те­ра­ми, од­на­ко на всех этих про­из­ве­де­ни­ях, со­здан­ных в ду­хе хри­сти­ан­ско­го брат­ско­го един­ства и по­движ­ни­че­ства, ле­жит несо­мнен­ная пе­чать свя­то­сти, ко­то­рую мы в первую оче­редь свя­зы­ва­ем со свя­тым Ан­дре­ем, со­глас­но то­му, что нам из­вест­но о нем и его спо­движ­ни­ках.

Са­мым зна­ме­ни­тым его про­из­ве­де­ни­ем яв­ля­ет­ся ико­на Пре­свя­той Тро­и­цы, по еди­но­душ­но­му при­зна­нию спе­ци­а­ли­стов, со­здан­ная им са­мим. Нет ни­ка­ко­го со­мне­ния, что свя­тым Ан­дре­ем со­зда­но на­мно­го боль­ше свя­тых икон и рос­пи­сей, чем вы­ше пе­ре­чис­ле­но, од­на­ко сви­де­тельств о дру­гих его про­из­ве­де­ни­ях не сох­ра­ни­лось.

Ис­то­ри­че­ские све­де­ния о пре­по­доб­ном Ан­дрее Рубле­ве крайне скуд­ны. О про­ис­­хож­де­нии его ни­че­го неиз­вест­но. Неко­то­рый свет на этот во­прос мо­жет про­лить на­ли­чие у него про­зви­ща (Рублев), ко­то­рое со­хра­ни­лось за ним в мо­на­ше­стве. По-ви­ди­мо­му, Рублев – это ро­до­вое про­зви­ще, то есть фа­ми­лия. Оно име­ет ха­рак­тер­ное для рус­ских фа­ми­лий окон­ча­ние. В XIV–XV вв., то есть в эпо­ху пре­по­доб­но­го Ан­дрея, а так­же зна­чи­тель­но поз­же, фа­ми­лии но­си­ли толь­ко пред­ста­ви­те­ли вы­сших сло­ев об­ще­ства, что за­став­ля­ет пред­по­ла­гать его про­ис­хож­де­ние из об­ра­зо­ван­ных кру­гов.

Кро­ме то­го, ис­точ­ни­ки от­ме­ча­ют его необык­но­вен­ную муд­рость, о чем сви­де­тель­ству­ет и его твор­че­ство.

Год рож­де­ния пре­по­доб­но­го Ан­дрея неиз­ве­стен. Пред­по­ла­га­ют, что он ро­дил­ся око­ло 1360 го­да. Этот год яв­ля­ет­ся услов­ной да­той, офи­ци­аль­но при­ня­той в совре­мен­ной ис­то­ри­че­ской на­у­ке. Ес­ли счи­тать, что он был еще срав­ни­тель­но мо­ло­дым че­ло­ве­ком, ко­гда имя его впер­вые упо­ми­на­ет­ся в ле­то­пи­си, да­та эта мо­жет быть ото­дви­ну­та к 70–80-м гг. ХIV в.; в ле­то­пис­ной за­пи­си он упо­ми­на­ет­ся на по­след­нем (тре­тьем) ме­сте, и, сле­до­ва­тель­но, был млад­шим из ма­сте­ров. Обу­че­ние на­чи­на­ли с дет­ства и про­фес­сио­на­лиз­ма до­сти­га­ли ра­но. Ис­клю­чи­тель­но вы­со­кое ка­че­ство тво­ре­ний пре­по­доб­но­го Ан­дрея и глу­бо­кое про­ник­но­ве­ние в ду­хов­ный смысл изо­бра­же­ния, что осо­бен­но для него ха­рак­тер­но, за­став­ля­ет вы­дви­гать во­прос о том, где мог учить­ся пре­по­доб­ный Ан­дрей жи­во­пис­но­му ма­стер­ству.

В на­сто­я­щее вре­мя ста­ло воз­мож­ным счи­тать, что свя­той Ан­дрей мог в ран­ний пе­ри­од сво­ей жиз­ни учить­ся ра­бо­тать в Ви­зан­тии и Бол­га­рии. В са­мом де­ле, мно­гие рус­ские по­се­ща­ли бал­кан­ские стра­ны, Афон, Кон­стан­ти­но­поль, Свя­тую зем­лю и неред­ко оста­ва­лись там на бо­лее или ме­нее про­дол­жи­тель­ное вре­мя. Так, Афа­на­сий Вы­соц­кий, уче­ник пре­по­доб­но­го Сер­гия, и, несо­мнен­но, лич­но из­вест­ный пре­по­доб­но­му Ан­дрею, про­вел в Кон­стан­ти­но­по­ле по­чти це­лых 20 лет, тру­дясь вме­сте с груп­пой дру­гих мо­на­хов над пе­ре­во­да­ми и пе­ре­пи­сы­ва­ни­ем тво­ре­ний от­цов Церк­ви. В Кон­стан­ти­но­по­ле име­лись и ико­ны рус­ских свя­тых, в част­но­сти, бы­ла там ико­на свя­тых Бо­ри­са и Гле­ба. Там так­же пи­са­ли ико­ны спе­ци­аль­но по за­ка­зам Рус­ской Церк­ви: так, уже упо­мя­ну­тый Афа­на­сий Вы­соц­кий в 1392 г. до­ста­вил на Русь зна­ме­ни­тый «Вы­соц­кий чин» – ряд де­и­сус­ных икон, на­пи­сан­ных спе­ци­аль­но для ос­но­ван­но­го им Сер­пу­хов­ско­го Вы­соц­ко­го мо­на­сты­ря. Все спе­ци­али­сты со­глас­ны в том, что свя­той Ан­дрей дол­жен был знать эти ико­ны. Из­вест­но, что ико­но­пис­цы ино­гда со­про­вож­да­ли по­слов, от­прав­ля­е­мых в Ца­рь­град.

В на­сле­дии свя­то­го Ан­дрея име­ет­ся изо­бра­же­ние гре­че­ско­го мор­ско­го суд­на (во фрес­ке «Зем­ля и мо­ре от­да­ют мерт­вых». Вла­ди­мир­ский Успен­ский со­бор. 1408 г.): мач­ты, реи, кор­пус ко­раб­ля, флаг на кор­ме – все на­пи­са­но с та­ким жи­вым зна­ни­ем кон­струк­ции ко­раб­ля, ка­кое труд­но пред­ста­вить в су­хо­пут­ной Ру­си. Мож­но пред­по­ло­жить од­но из двух: ли­бо свя­той Ан­дрей ви­дел сам та­кие ко­раб­ли, то есть был на мо­ре, ли­бо пе­ре­нял эти све­де­ния от сво­е­го на­став­ни­ка – ху­дож­ни­ка гре­че­ско­го про­ис­хож­де­ния. Со­глас­но од­ной из ги­по­тез, свя­той Ан­дрей – уче­ник зна­ме­ни­то­го Фе­о­фа­на Гре­ка. Эта ги­по­те­за ос­но­ва­на на том, что в за­пи­си 1405 г. их име­на упо­ми­на­ют­ся сов­мест­но, при­чем пер­вым идет Фе­о­фан. То, что Фе­о­фан ока­зал опре­де­лен­ное и, мо­жет быть, нема­лое воз­дей­ствие на свя­то­го Ан­дрея, мож­но счи­тать несо­мнен­ным, хо­тя бы в си­лу то­го, что они ра­бо­та­ли ка­кое-то вре­мя вме­сте, и бо­лее мо­ло­дой Ан­дрей, ко­неч­но, вни­ма­тель­но на­блю­дал, как ра­бо­та­ет зна­ме­ни­тый грек. Од­на­ко ни­ка­ких ука­за­ний на их бо­лее тес­ное со­труд­ни­че­ство нет. На­обо­рот, то, что в за­пи­си 1405 г. меж­ду ни­ми упо­мя­нут еще один ма­стер – ста­рец Про­хор с Го­род­ца, не имеющий от­но­ше­ния к Фе­о­фа­ну, ско­рее го­во­рит об от­сут­ствии тес­ных кон­так­тов меж­ду Фе­о­фа­ном и свя­тым Ан­дре­ем. Несо­мнен­но при этом, что свя­той Ан­дрей был во все­ору­жии куль­ту­ры сво­е­го вре­ме­ни. По­движ­ный об­раз жиз­ни и сам ха­рак­тер Фе­о­фа­на так­же го­во­рят ско­рее про­тив воз­мож­но­сти сис­те­ма­ти­че­ских за­ня­тий. Та­кое об­ра­зо­ва­ние, да­ю­щее воз­мож­ность про­ник­но­ве­ния в ду­хов­ную глубь яв­ле­ний, ско­рее все­го мож­но бы­ло по­лу­чить в со­от­вет­ствую­щей сре­де, в первую оче­редь в Ви­зан­тии. Та­ким об­ра­зом, при­ве­ден­ная ги­по­те­за о гре­че­ском об­ра­зо­ва­нии пре­по­доб­но­го Ан­дрея не ли­ше­на ос­но­ва­ния.

Свя­той Ан­дрей жил в эпо­ху круп­ных ис­то­ри­че­ских со­бы­тий. Он был сви­де­те­лем и, воз­мож­но, участ­ни­ком этих со­бы­тий, ча­сто очень тя­же­лых для Ру­си.

В 1380 г. про­изо­шла кро­во­про­лит­ная бит­ва на Ку­ли­ко­вом по­ле, по­ло­жив­шая на­ча­ло осво­бож­де­нию Ру­си от та­тар­ско­го ига. Через два го­да Москва бы­ла ра­зо­ре­на и со­жже­на Тох­та­мы­шем. Вполне ве­ро­ят­но, что эти со­бы­тия по­вли­я­ли на вы­бор мо­на­ше­ско­го пу­ти, сде­лан­но­го свя­тым Ан­дре­ем.

В 1395 г. Русь под­верг­лась но­во­му на­ше­ствию – на этот раз на нее об­ру­ши­лись пол­чи­ща Та­мер­ла­на. Несмот­ря на го­тов­ность ве­ли­ко­го кня­зя Ва­си­лия Ди­мит­ри­е­ви­ча дать от­пор вра­гу, шан­сов на по­бе­ду бы­ло очень ма­ло вви­ду ко­лос­саль­но­го чис­лен­но­го пре­вос­ход­ства войск про­тив­ни­ка. Оста­ва­лась од­на на­деж­да на за­ступ­ни­че­ство Бо­жи­ей Ма­те­ри. В Моск­ву из Вла­ди­ми­ра бы­ла при­несе­на чу­до­твор­ная ико­на Бо­жи­ей Ма­те­ри. Весь на­род во гла­ве с мит­ро­по­ли­том Ки­при­а­ном вы­шел встре­чать свя­тую ико­ну на ме­сто, где впо­след­ствии в па­мять это­го со­бы­тия был ос­но­ван Сре­тен­ский мо­на­стырь.

Цер­ковь при­зва­ла всех к мо­лит­ве, по­сту и по­ка­я­нию. Про­изо­шло чу­до: Ма­терь Бо­жия яви­лась Та­мер­ла­ну (Те­мир-Ак­са­ку) во сне и гроз­но за­пре­ти­ла ему ид­ти на Моск­ву. Дой­дя до Ель­ца, Та­мер­лан по­вер­нул об­рат­но и ис­чез так же вне­зап­но, как и по­явил­ся. Вско­ре по­сле это­го свя­той Ан­дрей на­пи­сал ко­пию с об­ра­за Бо­жи­ей Ма­те­ри Вла­ди­мир­ской по бла­го­сло­ве­нию мит­ро­по­ли­та Ки­при­а­на.

Ме­сто по­стри­же­ния свя­то­го Ан­дрея до­сто­вер­но неиз­вест­но. Но вся его жизнь свя­за­на с дву­мя мо­на­сты­ря­ми – Тро­и­це-Сер­ги­е­вым и Спа­со-Ан­д­ро­ни­ко­вым в Моск­ве. Пре­да­ние, вос­хо­дя­щее к кон­цу XVI в., ви­дит в свя­том Ан­дрее ду­хов­но­го сы­на пре­по­доб­но­го Ни­ко­на Ра­до­неж­ско­го. Од­на­ко совре­мен­ные ис­сле­до­ва­ния по­ка­зы­ва­ют, что по­стриг он при­нял ско­рее все­го в Спа­со-Ан­д­ро­ни­ко­вом мо­нас­ты­ре. Эти две вер­сии не про­ти­во­ре­чат по су­ще­ству друг дру­гу, по­сколь­ку оба мо­на­сты­ря бы­ли тес­но свя­за­ны меж­ду со­бой; оче­вид­но, что свя­той Ан­дрей был в по­слу­ша­нии у пре­по­доб­но­го Ни­ко­на, ко­гда тру­дил­ся в Тро­иц­ком мо­на­сты­ре, и вос­по­ми­на­ния об этом, есте­ствен­но, со­хра­ни­лись. По­сколь­ку же инок Ан­дрей по­сто­ян­но вы­пол­нял за­ка­зы мит­ро­по­ли­та и ве­ли­ко­го кня­зя, есте­ствен­но ему бы­ло на­хо­дить­ся, так ска­зать, «под ру­кой», то есть в од­ном из мос­ков­ских мо­нас­ты­рей, а имен­но в Спа­со-Ан­д­ро­ни­ко­вом. Воз­мож­но, од­на­ко, что неиз­вест­ные нам бо­лее ран­ние от­но­ше­ния свя­зы­ва­ли свя­то­го Ан­дрея с оби­те­лью Пре­по­доб­но­го Сер­гия. По ду­ху свя­той Ан­дрей яв­ля­ет­ся несо­мнен­ным уче­ни­ком свя­то­го Сер­гия.

Но и пре­бы­вая в Спа­со-Ан­д­ро­ни­ко­вом мо­на­сты­ре, инок Ан­дрей жил в ду­хов­ной сре­де уче­ни­ков Пре­по­доб­но­го Сер­гия, с ко­то­ры­ми он тес­но об­щал­ся во вре­мя сво­их по­ез­док, свя­зан­ных с вы­пол­не­ни­ем за­ка­зов. Кро­ме пре­по­доб­но­го Ни­ко­на, он, по-ви­ди­мо­му, знал свя­то­го Сав­ву Сто­ро­жев­ско­го, по­сколь­ку на ру­бе­же XIV–XV вв. ра­бо­тал в Зве­ни­го­ро­де и несколь­ко позд­нее в са­мом Сав­ви­но-Сто­ро­жев­ском мо­на­сты­ре. Он дол­жен был знать и пле­мян­ни­ка пре­по­доб­но­го Сер­гия свя­ти­те­ля Фе­о­до­ра, ар­хи­епи­ско­па Ро­стов­ско­го, неко­то­рое вре­мя игу­менст­во­вав­ше­го в Си­мо­но­вом мо­на­сты­ре, по со­сед­ству с Ан­д­ро­ни­ко­вым мо­на­сты­рем. Дру­гой игу­мен это­го мо­на­сты­ря и со­бе­сед­ник пре­по­доб­но­го Сер­гия, свя­той Ки­рилл, ушел в 1392 го­ду на Бе­ло­озе­ро, но как лич­ность и он, несо­мнен­но, был из­ве­стен ино­ку Ан­дрею. На­ко­нец, непо­сред­ствен­ным уче­ни­ком пре­по­доб­но­го Сер­гия был пре­по­доб­ный Ан­д­ро­ник, ос­но­ва­тель и пер­вый игу­мен мо­на­сты­ря. Свя­зи с Тро­и­це-Сер­ги­е­вым мо­на­сты­рем бы­ли по­сто­ян­ны и раз­но­об­раз­ны. Из Тро­иц­ко­го мо­на­сты­ря в Спа­со-Ан­д­ро­ни­ков пе­ре­хо­ди­ли неко­то­рые мо­на­хи. Сре­ди них был Ер­мо­ла-Еф­рем, дав­ший средст­ва на по­строй­ку ка­мен­но­го хра­ма, и бу­ду­щий игу­мен, с ко­то­рым инок Ан­дрей так­же на­хо­дил­ся в тес­ных вза­и­мо­от­но­ше­ни­ях. Свя­той Ан­дрей знал, несо­мнен­но, и Епи­фа­ния Пре­муд­ро­го, непо­средст­вен­но­го Сер­ги­е­ва уче­ни­ка, за­пи­сав­ше­го пер­во­на­чаль­ные све­де­ния об Ан­д­ро­ни­ко­вом мо­на­сты­ре и оста­вив­ше­го све­де­ния о Фе­о­фане Гре­ке. Об ино­ке Ан­дрее Епи­фа­ний ни­че­го не на­пи­сал, что вполне есте­ствен­но, по­сколь­ку по­вест­во­вал о про­шлом, хо­тя и недав­нем, а не о совре­мен­ни­ках.

Жи­вя в вы­со­кой ду­хов­ной сре­де, в ат­мо­сфе­ре свя­то­сти, инок Ан­дрей по­учал­ся как ис­то­ри­че­ски­ми при­ме­ра­ми свя­то­сти, так и жи­вым об­раз­цом окру­жав­ших его по­движ­ни­ков. Он глу­бо­ко вни­кал в уче­ние Церк­ви и в жи­тия свя­тых, ко­то­рых он изо­бра­жал, сле­до­вал им, что и поз­во­ли­ло его та­лан­ту до­стичь ху­до­же­ствен­но­го и ду­хов­но­го со­вер­шен­ства.

Кро­ме Епи­фа­ния Пре­муд­ро­го, инок Ан­дрей хо­ро­шо знал и дру­гих вы­со­ко­об­ра­зо­ван­ных лю­дей сво­е­го вре­ме­ни, с ко­то­ры­ми тес­но об­щал­ся. Сре­ди них в первую оче­редь сле­ду­ет на­звать свя­ти­те­ля Ки­при­а­на, мит­ро­по­ли­та Мос­ков­ско­го. Ино­ку Ан­дрею был бли­зок ду­хов­ный мир свя­ти­те­ля Ки­при­а­на, ко­то­рый про­шел шко­лу афон­ско­го мо­на­ше­ства. Об­ще­ние с ним бы­ло до­ста­точ­но тес­ным, по­сколь­ку в нем был за­ин­те­ре­со­ван не толь­ко пре­по­доб­ный Ан­дрей, но и свя­ти­тель Ки­при­ан, при­вык­ший к ин­тел­лек­ту­аль­ной ат­мо­сфе­ре Ви­зан­тии и вы­де­ляв­ший по­это­му наи­бо­лее ду­хов­ных и об­ра­зо­ван­ных рус­ских в Москве. Через это об­ще­ние ду­хов­ная ге­не­а­ло­гия пре­по­доб­но­го Ан­дрея вос­хо­дит к обе­им гла­вам афон­ско­го ис­и­хаз­ма, так как мит­ро­по­лит Ки­при­ан был уче­ни­ком свя­то­го Пат­ри­ар­ха Фило­фея, уче­ни­ка свя­ти­те­ля Гри­го­рия Па­ла­мы, и род­ствен­ни­ком (как пред­по­ла­га­ют) свя­ти­те­ля Ев­фи­мия, пат­ри­ар­ха Тыр­нов­ско­го, уче­ни­ка свя­ти­те­ля Фе­о­до­сия Тыр­нов­ско­го, уче­ни­ка свя­то­го Гри­го­рия Си­на­и­та. Воз­но­ше­ние «ума и мыс­ли» к «неве­ще­ствен­но­му и Бо­же­ствен­но­му све­ту» от со­зер­ца­ния свя­тых икон («воз­ве­де­ние чув­ствен­но­го ока») – эта со­вер­шен­но ис­их­аст­ская ха­рак­те­ри­сти­ка бы­ла не слу­чай­но да­на свя­тым Иоси­фом Во­лоц­ким пре­по­доб­но­му Ан­дрею и его со­пост­ни­ку Да­ни­и­лу. Ей, ве­ро­ят­но, най­дет­ся не очень мно­го ана­ло­гий в рус­ской агио­гра­фии.

Несо­мнен­но, инок Ан­дрей хо­ро­шо знал и свя­то­го мит­ро­по­ли­та Фо­тия, за­ме­нив­ше­го умер­ше­го мит­ро­по­ли­та Ки­при­а­на в 1409 г. Это сле­ду­ет со всей оче­вид­но­стью хо­тя бы из то­го, что Ан­дрей и Да­ни­ил к при­ез­ду Фо­тия рас­пи­сы­ва­ли в 1408 г. ка­фед­раль­ный мит­ро­по­ли­чий со­бор во Вла­ди­ми­ре. Фо­тий так­же при­над­ле­жит к чис­лу вы­со­ко­об­ра­зо­ван­ных, ду­хов­ных и де­я­тель­ных иерар­хов, ему при­над­ле­жит ряд по­сла­ний, ко­то­рые инок Ан­дрей, несо­мнен­но, знал.

«Всех пре­вос­хо­дя­щий в пре­муд­ро­сти зельне», по вы­ра­же­нию пре­по­доб­но­го Иоси­фа, инок Ан­дрей хо­ро­шо знал тво­ре­ния мно­гих свя­тых от­цов и учи­те­лей Церк­ви. Ему, несо­мнен­но, бы­ли из­вест­ны тво­ре­ния свя­то­го Ди­о­ни­сия Аре­о­па­ги­та, пе­ре­ве­ден­ные на сла­вян­ский язык в XIV в. Афон­ским мо­на­хом Ис­а­и­ей по по­ру­че­нию выс­шей цер­ков­ной вла­сти в свя­зи с ис­их­аст­ски­ми спо­ра­ми. Ему бы­ли близ­ки и тво­ре­ния свя­то­го Гри­го­рия Си­на­и­та, до­ступ­ные рус­ско­му чи­та­те­лю. В круг чте­ния про­све­щен­но­го че­ло­ве­ка и, несо­мнен­но, свя­то­го Ан­дрея вхо­ди­ли «Бо­го­сло­вие» Иоан­на Да­мас­ки­на, «Ше­стод­нев» Иоан­на Эк­зар­ха, «Па­лея тол­ко­вая» и дру­гие тво­ре­ния пра­во­слав­ных пи­са­те­лей и от­цов Церк­ви.

В 1408 г., как со­об­ща­ет ле­то­пись, пре­по­доб­ный Ан­дрей и Да­ни­ил рас­пи­сы­ва­ют Успен­ский со­бор во Вла­ди­ми­ре. Под этим го­дом ле­то­пи­си ука­зы­ва­ют: «То­го же ле­та мая 25-го на­ча­та бысть рас­пи­сы­вать­ся ве­ли­кая и со­бор­ная цер­ковь Пре­чи­стая Во­ло­ди­мир­ская по­ве­ле­ни­ем ве­ли­ко­го кня­зя, а ма­сте­ры Да­ни­ло-икон­ник да Ан­дрей Руб­лев».

В ко­рот­ком ле­то­пис­ном со­об­ще­нии об­ра­ща­ет вни­ма­ние, что ука­за­на да­та на­ча­ла рос­пи­си. Это ис­клю­чи­тель­ный слу­чай. Оче­вид­но, рос­пи­си при­да­ва­лось огром­ное зна­че­ние, что объ­яс­ня­ет­ся ожи­да­ни­ем при­ез­да из Кон­стан­ти­но­по­ля но­во­го мит­ро­по­ли­та, ко­то­рым по­сле смер­ти Ки­при­а­на в 1406 г. стал Фо­тий (в 1409 г.).

Вла­ди­мир про­дол­жал счи­тать­ся го­ро­дом-ре­зи­ден­ци­ей мит­ро­по­ли­та, а го­род­ской со­бор со­от­вет­ствен­но яв­лял­ся ка­фед­раль­ным со­бо­ром. По­это­му мит­ро­по­ли­чий со­бор дол­жен был об­ла­дать рос­пи­ся­ми, до­стой­ны­ми вы­со­ко­го по­слан­ца Кон­стан­ти­но­поль­ской Церк­ви, и по­ка­зать не мень­шее до­сто­ин­ство Рус­ской Церк­ви. Ико­но­пис­цы, та­ким об­ра­зом, осу­ществ­ля­ли сво­е­го ро­да «пред­ста­ви­тельс­кую мис­сию», при­чем за­да­ча их бы­ла очень труд­ной, ес­ли учесть ис­клю­чи­тель­но вы­со­кие тре­бо­ва­ния Гре­че­ской Церк­ви то­го вре­ме­ни к цер­ков­но­му ис­кус­ству, тре­бо­ва­ния, в первую оче­редь, ду­хов­но­го сви­де­тель­ства ис­ти­ны в ис­кус­стве, а от­сю­да и его ка­че­ства. К то­му же ожи­да­е­мый мит­ро­по­лит сам по се­бе был, без со­мне­ния, хо­ро­ший зна­ток и це­ни­тель цер­ков­но­го ис­кус­ства, что сле­ду­ет из его кон­стан­ти­но­поль­ско­го вос­пи­та­ния.

Вы­со­кая мис­сия бы­ла до­ве­ре­на Да­ни­и­лу Чер­но­му и пре­по­доб­но­му Ан­дрею, ко­то­рый упо­ми­на­ет­ся вто­рым, как бо­лее млад­ший. Ико­но­пис­цы до­стой­но вы­пол­ни­ли воз­ло­жен­ное на них по­слу­ша­ние.

В 1408 г. инок Ан­дрей впер­вые упо­ми­на­ет­ся вме­сте со сво­им «со­пост­ни­ком Да­нии­лом Чер­ным», так­же вед­шим вы­со­кую ду­хов­ную жизнь. С это­го го­да мы зна­ем о тес­ной ду­хов­ной свя­зи двух ико­но­пис­цев-по­движ­ни­ков, про­дол­жав­шей­ся до са­мой их смер­ти, око­ло 20-ти лет. Крас­но­ре­чи­вые, хо­тя и крат­кие сви­де­тель­ства о ду­хе Хри­сто­вой люб­ви, со­еди­няв­шей их, по­ка­зы­ва­ет вы­со­чай­ший об­ра­зец этой люб­ви, по­доб­ной то­му, что мы встре­ча­ем в ска­за­ни­ях о древ­них под­виж­ни­ках хри­сти­ан­ско­го Во­сто­ка. Пре­да­ние о тес­ных ду­хов­ных узах свя­то­го Ан­дрея и Да­ни­и­ла бе­реж­но со­хра­ня­лось на про­тя­же­нии XV ве­ка и бы­ло на­пи­са­но свя­тым Иоси­фом Во­лоц­ким со слов быв­ше­го игу­ме­на Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мо­на­сты­ря Спи­ри­до­на. При­ве­дем ши­ро­ко из­вест­ный текст: «По­ве­да­ше же нам и се чест­ный он царь Спи­ри­дон... чуд­нии они пре­сло­ву­щии ико­но­пис­цы Да­ни­ил и уче­ник его Ан­дрей... то­ли­ку доб­ро­де­тель иму­ще, и то­ли­ко пот­ще­ние о пост­ни­че­стве и о иноч­ском жи­тель­стве, оно­же им Бо­же­ствен­ныя бла­го­да­ти спо­до­бит­ся и то­ли­ко в Бо­же­ствен­ную лю­бовь предуспе­ти, яко ни­ко­гда­же от зем­ных упраж­ня­ти­ся, но все­гда ум и мысль воз­но­си­ти к неве­ще­ствен­но­му и Бо­же­ствен­но­му све­ту, чув­ствен­ное же око все­гда воз­во­ди­ти ко еже от вещ­ных ва­лов, на­пи­сан­ным об­ра­зом Вла­ды­ки Хри­ста и Пре­чи­стыя Его Ма­те­ре и всех свя­тых, оно и на са­мый празд­ник Свет­ло­го Вос­кре­се­ния, на се­да­ли­щах се­дя­ща, и пред со­бою иму­ща все­чест­ныя и Бо­же­ствен­ныя ико­ны, и на тех неуклон­но зря­ща Бо­же­ствен­ныя ра­до­сти и свет­ло­сти ис­пол­ня­ху(ся); и не то что на той день та­ко тво­ря­ху, но и в про­чая дни, егда жи­во­пи­са­тель­ству не при­ле­жа­ху. Се­го ра­ди Вла­ды­ка Хри­стос тех про­сла­ви и в ко­неч­ный час смерт­ный: преж­де убо пре­ста­ви­ся Ан­дрей, по­том же раз­бо­ле­ся и спост­ник его Да­ни­ил, и в ко­неч­ном из­дх­но­ве­нии сый, ви­де сво­е­го спост­ни­ка Ан­дрея в мно­зе сла­ве и с ра­до­стию при­зы­ва­ю­ща его в веч­ное оно и бес­ко­неч­ное бла­жен­ство».

При­ве­ден­ное крат­кое ска­за­ние свя­то­го Иоси­фа до­но­сит до нас уди­ви­тель­но свет­лый об­раз двух по­движ­ни­ков-ху­дож­ни­ков, ис­тин­ных ино­ков и ас­ке­тов. Они «предуспе­ли» в Бо­же­ствен­ной люб­ви, ко­то­рая от­кры­лась им и при­влек­ла их к се­бе. Стя­жа­ни­ем ве­ли­кой бо­же­ствен­ной бла­го­да­ти пре­по­доб­ный Иосиф объ­яс­ня­ет их пол­ный уход от вся­ко­го зем­но­го по­пе­че­ния, «яко ни­ко­гда же о зем­ных упраж­ня­ти­ся». Вы­ше уже го­во­ри­лось об их под­лин­но ис­их­аст­ском опы­те. Свя­той Иосиф крат­ко из­ла­гал их опыт от­но­ше­ния к ико­но­пи­си, ко­то­рый яв­ля­ет­ся под­лин­но ду­хов­ным опы­том, на­уча­ю­щим нас пра­виль­но­му вос­при­я­тию об­ра­за. Со­зер­ца­ние икон для них яв­ля­ет­ся празд­ни­ком, ис­пол­ня­ю­щим серд­це «Бо­же­ствен­ной ра­до­стью и свет­ло­стью», по­сколь­ку воз­во­дит ум «от ве­ще­ствен­ных ва­лов», то есть от ма­те­ри­аль­но­го, огруб­лен­но­го, недви­жи­мо­го под­ра­жа­ния неве­ще­ствен­но­му, ис­то­ча­ю­ще­му жизнь ми­ра Пер­во­об­ра­зу. От­сю­да и осо­бое зна­че­ние ико­ны как сви­де­тель­ства об ис­тине, от­сю­да и осо­бо про­ник­но­вен­ное от­но­ше­ние к каж­до­му дви­же­нию ки­сти.

«Се­го ра­ди», то есть ра­ди столь вы­со­ко­го и столь ду­хов­но­го об­ра­за жиз­ни «Вла­ды­ко Хри­стос тех про­сла­ви и в ко­неч­ный час смерт­ный». Уже по­сле кон­чи­ны свя­то­го Ан­дрея его «со­пост­ник» Да­ни­ил, не раз­лу­чав­ший­ся с ним в серд­це сво­ем и по смер­ти, уми­рая, по­лу­ча­ет от­кро­ве­ние о про­слав­ле­нии сво­е­го ду­хов­но­го бра­та в Цар­ствии Небес­ном: «ви­де... Ан­дрея во мно­зе сла­ве и с ра­до­стию при­зы­ва­ю­ща его в веч­ное оно и бес­ко­неч­ное бла­жен­ство». Это осо­бен­но важ­ное сви­де­тель­ство при­во­дит­ся так­же в несколь­ко иной ре­дак­ции, в «Жи­тии свя­то­го Ни­ко­на Ра­до­неж­ско­го», со­став­лен­ном Па­хо­ми­ем Ло­го­фе­том: «Егда бо хо­тя­ше Да­ни­ил те­лес­но­го со­ю­за от­ре­ши­ти­ся, абие ви­дит воз­люб­лен­но­го ему Ан­дреа, в ра­до­сти при­зы­ва­ю­ща его. Он же, яко ви­де его, же­ла­ше зе­ло, ра­до­сти ис­пол­ни­ся; бра­ти­ям пре­сто­я­щим по­ве­да им со­пост­ни­ка сво­е­го при­ше­ствие и абие пре­да­си дух...».

Та­ким об­ра­зом, мы име­ем два ука­за­ния о смерт­ной сла­ве свя­то­го Ан­дрея. Млад­ший в зем­ной жиз­ни, он ука­зы­ва­ет­ся стар­шим в ду­хов­ном ми­ре и как бы при­ни­ма­ет ду­шу пра­вед­но­го Да­ни­и­ла при ее раз­лу­че­нии с те­лом. Ме­стом веч­но­го упо­ко­е­ния обо­их по­движ­ни­ков стал Спа­со-Ан­д­ро­ни­ков мо­на­стырь.

На про­тя­же­нии ХIV–ХVII вв. па­мять обо­их ико­но­пис­цев, в первую оче­редь свя­то­го Ан­дрея, бы­ла окру­же­на глу­бо­ким по­чи­та­ни­ем. В се­ре­дине XVI в. Сто­гла­вый Со­бор воз­вел его во все­об­щий об­ра­зец, пред­пи­сав пи­сать об­раз Свя­той Тро­и­це, как пи­сал Ан­дрей Рублев и «пре­сло­ву­щие гре­че­ские жи­во­пис­цы». Та­ким об­ра­зом, свя­той Ан­дрей по­став­лен в один уро­вень с те­ми «пре­сло­ву­щи­ми», хо­тя в по­дав­ля­ющем боль­шин­стве без­вест­ны­ми ви­зан­тий­ски­ми ху­дож­ни­ка­ми, ко­то­рые вы­ра­бо­та­ли пра­во­слав­ный ка­нон ико­но­пи­си. Мож­но так­же ду­мать, что иде­аль­ный об­раз ико­но­пис­ца, на­чер­тан­ный в 43-й гла­ве Сто­гла­ва и ши­ро­ко рас­про­стра­нив­ший­ся через ико­но­пис­ные под­лин­ни­ки, в нема­лой сте­пе­ни вдох­нов­лен пре­да­ни­ем о свя­том Ан­дрее, хо­ро­шо из­вест­ном от­цам Со­бо­ра.

Сви­де­тель­ство о ду­хов­ном при­зна­нии свя­то­сти пре­по­доб­но­го Ан­дрея на­хо­дим в Стро­га­нов­ском ико­но­пис­ном под­лин­ни­ке (кон. ХVI в.). Этот под­лин­ник был со­став­лен, по-ви­ди­мо­му, в сре­де при­двор­ных ико­но­пис­цев и поль­зо­вал­ся са­мым ши­ро­ким вли­я­ни­ем и ав­то­ри­те­том. Под­лин­ник со­об­ща­ет: «Пре­по­доб­ный Ан­дрей Ра­до­неж­ский, ико­но­пи­сец, про­зва­ни­ем Рублев, мно­гия свя­тые ико­ны на­пи­сал, все чу­до­твор­ные, а преж­де жи­вя­те в по­слу­ша­нии у пре­по­доб­но­го от­ца Ни­ко­на Ра­до­неж­ско­го. Он по­ве­ле при се­бе об­раз на­пи­са­ти Пре­свя­тыя Тро­и­цы, в по­хва­лу от­цу сво­е­му, свя­то­му Сер­гию чу­до­твор­цу...». Здесь свя­той Ан­дрей име­ну­ет­ся пре­по­доб­ным (как, несколь­ко ни­же, и Да­ни­ил), все его ико­ны при­зна­ют­ся осо­бо бла­го­дат­ны­ми; ука­зы­ва­ет­ся на его при­над­леж­ность к ду­хов­ной тра­ди­ции свя­тых Сер­гия и Ни­ко­на. Имя свя­то­го Ан­дрея (вме­сте с Да­ни­и­лом) встре­ча­ет­ся и в древ­них ме­ся­це­сло­вах.

Ме­сто их по­гре­бе­ния пом­ни­ли до кон­ца XVII в. Со­глас­но бо­лее позд­не­му ис­точ­ни­ку, «свя­тые их мо­щи по­гре­бе­ны и по­чи­ва­ют в том Ан­д­ро­ни­е­ве мо­на­сты­ре под ста­рою ко­ло­коль­нею, ко­то­рая в недав­нем вре­ме­ни ра­зо­ре­на, и ме­сто срав­нено с зем­лею, яко хо­ди­ти по ней лю­дям вся­ким и нечи­стым, и тем са­мым пре­да­де­ся за­бве­нию (па­мять) о тех их свя­тых мо­щах».

Ста­рая ко­ло­коль­ня на­хо­ди­лась, как пред­по­ла­га­ют, к се­ве­ро-за­па­ду от за­пад­ной сто­ро­ны Спас­ско­го со­бо­ра. Для уточ­не­ния ее ме­сто­на­хож­де­ния необ­хо­ди­мы ар­хе­оло­ги­че­ские изыс­ка­ния.

На ми­ни­а­тю­рах ру­ко­пи­сей XVI в. свя­той Ан­дрей изо­бра­жа­ет­ся с ним­бом (Остер­ма­нов­ский ле­то­пи­сец; Ли­це­вое жи­тие свя­то­го Сер­гия. Ко­нец ХVI в. Из Боль­шо­го со­бра­ния Тро­и­це-Сер­ги­е­вой Лав­ры).

При­во­ди­мые ис­точ­ни­ки удо­сто­ве­ря­ют, что в XV–XVII вв. ни­кто не со­мне­вал­ся в свя­то­сти Ан­дрея Рубле­ва, как и в вы­со­кой пра­вед­но­сти Да­ни­и­ла.

Со­глас­но тра­ди­ции, в Тро­и­це-Сер­ги­е­вом мо­на­сты­ре па­мять пре­по­доб­но­го Ан­дрея со­вер­ша­лась 4 июля, в день па­мя­ти свя­то­го Ан­дрея Крит­ско­го.

XVIII–XIX вв. бы­ли вре­ме­нем за­бве­ния мно­гих пра­во­слав­ных тра­ди­ций и, в частности, ка­но­ни­че­ско­го ико­но­пи­са­ния, по­это­му дан­ный пе­ри­од не был бла­го­при­я­тен для по­чи­та­ния па­мя­ти свя­тых ико­но­пис­цев. Из­вест­ность свя­то­го Ан­дрея ста­ла воз­вра­щать­ся лишь с на­ча­ла XX в., ко­гда про­бу­дил­ся ин­те­рес к тра­ди­ци­ям пра­во­слав­но­го ико­но­пи­са­ния. На про­тя­же­нии это­го сто­ле­тия она чрез­вы­чай­но воз­рос­ла. По яв­но­му Про­мыс­лу Бо­жию, имен­но в XX ве­ке «Свя­тая Тро­и­ца» пре­по­доб­но­го Ан­дрея, а так­же и дру­гие его про­из­ве­де­ния при­об­ре­ли зна­че­ние сви­де­тель­ства ис­ти­ны пра­во­сла­вия пе­ред ли­цом все­го ми­ра.

Пре­по­доб­ный Ан­дрей ка­но­ни­зи­ро­ван на ос­но­ва­нии свя­то­сти жиз­ни, на ос­но­ва­нии его по­дви­га ико­но­пи­са­ния, в ко­то­ром он, по­доб­но еван­ге­ли­сту, сви­де­тель­ство­вал и про­дол­жа­ет ныне воз­ве­щать лю­дям нелож­ную ис­ти­ну о Боге, в Тро­и­це сла­ви­мом, а так­же на ос­но­ва­нии сви­де­тель­ства о его свя­то­сти пре­по­доб­но­го Иоси­фа Во­лоц­ко­го.

 

https://azbyka.ru/days/saint/5240/6045/2280/6321/6088/5806/6136/group

 

ЖИТИЯ

СТРАСТОТЕРПЦЫ ЦАРЬ НИКОЛАЙ II, ЦАРИЦА АЛЕКСАНДРА, ЦАРЕВИЧ АЛЕКСИЙ, ВЕЛИКИЕ КНЯЖНЫ ОЛЬГА, ТАТИАНА, МАРИЯ И АНАСТАСИЯ

Бу­ду­щий им­пе­ра­тор Все­рос­сий­ский Ни­ко­лай II ро­дил­ся 6 (18) мая 1868 го­да, в день свя­то­го пра­вед­но­го Иова Мно­го­стра­даль­но­го. Он был стар­шим сы­ном им­пе­ра­то­ра Алек­сандра III и его су­пру­ги им­пе­ра­три­цы Ма­рии Фе­о­до­ров­ны. Вос­пи­та­ние, по­лу­чен­ное им под ру­ко­вод­ством от­ца, бы­ло стро­гим, по­чти су­ро­вым. «Мне нуж­ны нор­маль­ные здо­ро­вые рус­ские де­ти» – та­кое тре­бо­ва­ние вы­дви­гал им­пе­ра­тор к вос­пи­та­те­лям сво­их де­тей. А та­кое вос­пи­та­ние мог­ло быть по ду­ху толь­ко пра­во­слав­ным. Еще ма­лень­ким ре­бен­ком на­след­ник це­са­ре­вич про­яв­лял осо­бую лю­бовь к Бо­гу, к Его Церк­ви. Он по­лу­чил весь­ма хо­ро­шее до­маш­нее об­ра­зо­ва­ние – знал несколь­ко язы­ков, изу­чил рус­скую и ми­ро­вую ис­то­рию, глу­бо­ко раз­би­рал­ся в во­ен­ном де­ле, был ши­ро­ко эру­ди­ро­ван­ным че­ло­ве­ком. У им­пе­ра­то­ра Алек­сандра III бы­ла про­грам­ма все­сто­рон­ней под­го­тов­ки на­след­ни­ка к ис­пол­не­нию мо­нар­ших обя­зан­но­стей, но этим пла­нам в пол­ной ме­ре не суж­де­но бы­ло осу­ще­ствить­ся...

Им­пе­ра­три­ца Алек­сандра Фе­о­до­ров­на (прин­цес­са Али­са Вик­то­рия Еле­на Лу­и­за Бе­ат­ри­са) ро­ди­лась 25 мая (7 июня) 1872 го­да в Дарм­штад­те, сто­ли­це неболь­шо­го гер­ман­ско­го гер­цог­ства, к то­му вре­ме­ни уже на­силь­ствен­но вклю­чен­но­го в Гер­ман­скую им­пе­рию. От­цом Али­сы был ве­ли­кий гер­цог Гес­сен-Дарм­штадт­ский Лю­двиг, а ма­те­рью – прин­цес­са Али­са Ан­глий­ская, тре­тья дочь ко­роле­вы Вик­то­рии. В мла­ден­че­стве прин­цес­са Али­са – до­ма ее зва­ли Аликc – бы­ла ве­се­лым, жи­вым ре­бен­ком, по­лу­чив за это про­зви­ще «Сан­ни» (Сол­ныш­ко). Де­ти гес­сен­ской че­ты – а их бы­ло се­ме­ро – вос­пи­ты­ва­лись в глу­бо­ко пат­ри­ар­халь­ных тра­ди­ци­ях. Жизнь их про­хо­ди­ла по стро­го уста­нов­лен­но­му ма­те­рью ре­гла­мен­ту, ни од­ной ми­ну­ты не долж­но бы­ло про­хо­дить без де­ла. Одеж­да и еда де­тей бы­ли очень про­сты­ми. Де­воч­ки са­ми за­жи­га­ли ка­ми­ны, уби­ра­ли свои ком­на­ты. Мать ста­ра­лась с дет­ства при­вить им ка­че­ства, ос­но­ван­ные на глу­бо­ко хри­сти­ан­ском под­хо­де к жиз­ни.

Пер­вое го­ре Аликс пе­ре­нес­ла в шесть лет – от диф­те­рии в воз­расте трид­ца­ти пя­ти лет умер­ла ее мать. По­сле пе­ре­жи­той тра­ге­дии ма­лень­кая Аликс ста­ла за­мкну­той, от­чуж­ден­ной, на­ча­ла сто­ро­нить­ся незна­ко­мых лю­дей; успо­ка­и­ва­лась она толь­ко в се­мей­ном кру­гу. По­сле смер­ти до­че­ри ко­роле­ва Вик­то­рия пе­ре­нес­ла свою лю­бовь на ее де­тей, осо­бен­но на млад­шую, Аликс. Ее вос­пи­та­ние, об­ра­зо­ва­ние от­ныне про­хо­ди­ло под кон­тро­лем ба­буш­ки.

Пер­вая встре­ча шест­на­дца­ти­лет­не­го на­след­ни­ка це­са­ре­ви­ча Ни­ко­лая Алек­сан­дро­ви­ча и со­всем юной прин­цес­сы Али­сы про­изо­шла в 1884 го­ду, ко­гда ее стар­шая сест­ра, бу­ду­щая пре­по­доб­но­му­че­ни­ца Ели­за­ве­та, всту­пи­ла в брак с Ве­ли­ким кня­зем Сер­ге­ем Алек­сан­дро­ви­чем, дя­дей це­са­ре­ви­ча. Меж­ду мо­ло­ды­ми людь­ми за­вя­за­лась креп­кая друж­ба, пе­ре­шед­шая за­тем в глу­бо­кую и все воз­рас­та­ю­щую лю­бовь. Ко­гда в 1889 го­ду, до­стиг­нув со­вер­шен­но­ле­тия, на­след­ник об­ра­тил­ся к ро­ди­те­лям с прось­бой бла­го­сло­вить его на брак с прин­цес­сой Али­сой, отец от­ка­зал, мо­ти­ви­руя от­каз мо­ло­до­стью на­след­ни­ка. При­шлось сми­рить­ся пе­ред от­цов­ской во­лей. В 1894 го­ду, ви­дя непо­ко­ле­би­мую ре­ши­мость сы­на, обыч­но мяг­ко­го и да­же роб­ко­го в об­ще­нии с от­цом, им­пе­ра­тор Алек­сандр III да­ет бла­го­сло­ве­ние на брак. Един­ствен­ным пре­пят­стви­ем оста­вал­ся пе­ре­ход в пра­во­сла­вие – по рос­сий­ским за­ко­нам неве­ста на­след­ни­ка рос­сий­ско­го пре­сто­ла долж­на быть пра­во­слав­ной. Про­те­стант­ка по вос­пи­та­нию, Али­са бы­ла убеж­де­на в ис­тин­но­сти сво­е­го ис­по­ве­да­ния и по­на­ча­лу сму­ща­лась необ­хо­ди­мо­стью пе­ре­ме­ны ве­ро­ис­по­ве­да­ния.

Ра­дость вза­им­ной люб­ви бы­ла омра­че­на рез­ким ухуд­ше­ни­ем здо­ро­вья от­ца – им­пе­ра­то­ра Алек­сандра III. По­езд­ка в Крым осе­нью 1894 го­да не при­нес­ла ему об­лег­че­ния, тя­же­лый недуг неумо­ли­мо уно­сил си­лы...

20 ок­тяб­ря им­пе­ра­тор Алек­сандр III скон­чал­ся. На сле­ду­ю­щий день в двор­цо­вой церк­ви Ли­ва­дий­ско­го двор­ца прин­цес­са Али­са бы­ла при­со­еди­не­на к пра­во­сла­вию через Ми­ро­по­ма­за­ние, по­лу­чив имя Алек­сан­дры Фе­о­до­ров­ны.

Несмот­ря на тра­ур по от­цу, бы­ло ре­ше­но не от­кла­ды­вать бра­ко­со­че­та­ние, но оно со­сто­я­лось в са­мой скром­ной об­ста­нов­ке 14 но­яб­ря 1894 го­да. На­сту­пив­шие за­тем дни се­мей­но­го сча­стья вско­ре сме­ни­лись для но­во­го им­пе­ра­то­ра необ­хо­ди­мо­стью при­ня­тия на се­бя все­го бре­ме­ни управ­ле­ния Рос­сий­ской им­пе­ри­ей.

Ран­няя смерть Алек­сандра III не поз­во­ли­ла вполне за­вер­шить под­го­тов­ку на­след­ни­ка к ис­пол­не­нию обя­зан­но­стей мо­нар­ха. Он еще не был пол­но­стью вве­ден в курс выс­ших го­судар­ствен­ных дел, уже по­сле вос­ше­ствия на пре­стол мно­гое ему при­шлось узна­вать из до­кла­дов сво­их ми­ни­стров.

Впро­чем, ха­рак­тер Ни­ко­лая Алек­сан­дро­ви­ча, ко­то­ро­му при во­ца­ре­нии бы­ло два­дцать шесть лет, и его ми­ро­воз­зре­ние к это­му вре­ме­ни вполне опре­де­ли­лись.

Ли­ца, сто­яв­шие близ­ко ко дво­ру, от­ме­ча­ли его жи­вой ум – он все­гда быст­ро схва­ты­вал су­ще­ство до­кла­ды­ва­е­мых ему во­про­сов, пре­крас­ную па­мять, осо­бен­но на ли­ца, бла­го­род­ство об­ра­за мыс­лей. Но це­са­ре­ви­ча за­сло­ня­ла мощ­ная фигу­ра Алек­сандра III. Ни­ко­лай Алек­сан­дро­вич сво­ей мяг­ко­стью, так­тич­но­стью в об­ра­ще­нии, скром­ны­ми ма­не­ра­ми на мно­гих про­из­во­дил впе­чат­ле­ние че­ло­ве­ка, не уна­сле­до­вав­ше­го силь­ной во­ли сво­е­го от­ца.

Ру­ко­вод­ством для им­пе­ра­то­ра Ни­ко­лая II бы­ло по­ли­ти­че­ское за­ве­ща­ние от­ца: «Я за­ве­щаю те­бе лю­бить все, что слу­жит ко бла­гу, че­сти и до­сто­ин­ству Рос­сии. Охра­няй са­мо­дер­жа­вие, па­мя­туя при­том, что ты несешь от­вет­ствен­ность за судь­бу тво­их под­дан­ных пе­ред Пре­сто­лом Все­выш­не­го. Ве­ра в Бо­га и свя­тость тво­е­го цар­ско­го дол­га да бу­дет для те­бя ос­но­вой тво­ей жиз­ни. Будь тверд и му­же­ствен, не про­яв­ляй ни­ко­гда сла­бо­сти. Вы­слу­ши­вай всех, в этом нет ни­че­го по­зор­но­го, но слу­шай­ся са­мо­го се­бя и сво­ей со­ве­сти».

С са­мо­го на­ча­ла сво­е­го прав­ле­ния дер­жа­вой Рос­сий­ской им­пе­ра­тор Ни­ко­лай II от­но­сил­ся к несе­нию обя­зан­но­стей мо­нар­ха как к свя­щен­но­му дол­гу. Го­су­дарь глу­бо­ко ве­рил, что и для сто­мил­ли­он­но­го рус­ско­го на­ро­да цар­ская власть бы­ла и оста­ет­ся свя­щен­ной. В нем все­гда жи­ло пред­став­ле­ние о том, что ца­рю и ца­ри­це сле­ду­ет быть бли­же к на­ро­ду, ча­ще ви­деть его и боль­ше до­ве­рять ему.

1896 год был озна­ме­но­ван ко­ро­на­ци­он­ны­ми тор­же­ства­ми в Москве. Вен­ча­ние на цар­ство – важ­ней­шее со­бы­тие в жиз­ни мо­нар­ха, в осо­бен­но­сти ко­гда он про­ник­нут глу­бо­кой ве­рой в свое при­зва­ние. Над цар­ской че­той бы­ло со­вер­ше­но Та­ин­ство Ми­ро­по­ма­за­ния – в знак то­го, что как нет вы­ше, так и нет труд­нее на зем­ле цар­ской вла­сти, нет бре­ме­ни тя­же­лее цар­ско­го слу­же­ния, Гос­подь... даст кре­пость ца­рем на­шим (1Цар.2:10). С это­го мгно­ве­ния го­су­дарь по­чув­ство­вал се­бя под­лин­ным по­ма­зан­ни­ком Бо­жи­им. С дет­ства об­ру­чен­ный Рос­сии, он в этот день как бы по­вен­чал­ся с ней.

К ве­ли­кой скор­би го­су­да­ря, тор­же­ства в Москве бы­ли омра­че­ны ка­та­стро­фой на Ходын­ском по­ле: в ожи­дав­шей цар­ских по­дар­ков тол­пе про­изо­шла дав­ка, в ко­то­рой по­гиб­ло мно­го лю­дей. Став вер­хов­ным пра­ви­те­лем огром­ной им­пе­рии, в ру­ках ко­то­ро­го прак­ти­че­ски со­сре­до­та­чи­ва­лась вся пол­но­та за­ко­но­да­тель­ной, ис­пол­ни­тель­ной и су­деб­ной вла­сти, Ни­ко­лай Алек­сан­дро­вич взял на се­бя гро­мад­ную ис­то­ри­че­скую и мо­раль­ную от­вет­ствен­ность за все про­ис­хо­дя­щее во вве­рен­ном ему го­су­дар­стве. И од­ной из важ­ней­ших сво­их обя­зан­но­стей по­чи­тал го­су­дарь хра­не­ние ве­ры пра­во­слав­ной, по сло­ву Свя­щен­но­го Пи­са­ния: «царь... за­клю­чил пред ли­цем Гос­под­ним за­вет — по­сле­до­вать Гос­по­ду и со­блю­дать за­по­ве­ди Его и от­кро­ве­ния Его и уста­вы Его все­го серд­ца и от всей ду­ши» (4Цар.23:3). Через год по­сле свадь­бы, 3 но­яб­ря 1895 го­да, ро­ди­лась пер­вая дочь – ве­ли­кая княж­на Оль­га; за ней по­сле­до­ва­ло по­яв­ле­ние на свет трех пол­ных здо­ро­вья и жиз­ни до­че­рей, ко­то­рые со­став­ля­ли ра­дость сво­их ро­ди­те­лей, ве­ли­ких кня­жон Та­ти­а­ны (29 мая 1897 го­да), Ма­рии (14 июня 1899 го­да) и Ана­ста­сии (5 июня 1901 го­да). Но эта ра­дость бы­ла не без при­ме­си го­ре­чи – за­вет­ным же­ла­ни­ем цар­ской че­ты бы­ло рож­де­ние на­след­ни­ка, чтобы Гос­подь при­ло­жил дни ко дням ца­ря, ле­та его про­длил в род и род (Пс.60:7).

Дол­го­ждан­ное со­бы­тие про­изо­шло 12 ав­гу­ста 1904 го­да, через год по­сле па­лом­ни­че­ства цар­ской се­мьи в Са­ров, на тор­же­ства про­слав­ле­ния пре­по­доб­но­го Се­ра­фи­ма. Ка­за­лось, на­чи­на­ет­ся но­вая свет­лая по­ло­са в их се­мей­ной жиз­ни. Но уже через несколь­ко недель по­сле рож­де­ния ца­ре­ви­ча Алек­сия вы­яс­ни­лось, что он бо­лен ге­мо­фи­ли­ей. Жизнь ре­бен­ка все вре­мя ви­се­ла на во­лос­ке: ма­лей­шее кро­во­те­че­ние мог­ло сто­ить ему жиз­ни. Стра­да­ния ма­те­ри бы­ли осо­бен­но силь­ны...

Глу­бо­кая и ис­крен­няя ре­ли­ги­оз­ность вы­де­ля­ла им­пе­ра­тор­скую че­ту сре­ди пред­ста­ви­те­лей то­гдаш­ней ари­сто­кра­тии. Ду­хом пра­во­слав­ной ве­ры бы­ло про­ник­ну­то с са­мо­го на­ча­ла и вос­пи­та­ние де­тей им­пе­ра­тор­ской се­мьи. Все ее чле­ны жи­ли в со­от­вет­ствии с тра­ди­ци­я­ми пра­во­слав­но­го бла­го­че­стия. Обя­за­тель­ные по­се­ще­ния бо­го­слу­же­ний в вос­крес­ные и празд­нич­ные дни, го­ве­ние во вре­мя по­стов бы­ли неотъ­ем­ле­мой ча­стью бы­та рус­ских ца­рей, ибо царь упо­ва­ет на Гос­по­да, и во бла­го­сти Все­выш­не­го не по­ко­леб­лет­ся (Пс.20:8).

Од­на­ко лич­ная ре­ли­ги­оз­ность го­су­да­ря Ни­ко­лая Алек­сан­дро­ви­ча и в осо­бен­но­сти его су­пру­ги бы­ла чем-то бес­спор­но боль­шим, чем про­стое сле­до­ва­ние тра­ди­ци­ям. Цар­ская че­та не толь­ко по­се­ща­ет хра­мы и мо­на­сты­ри во вре­мя сво­их мно­го­чис­лен­ных по­ез­док, по­кло­ня­ет­ся чу­до­твор­ным ико­нам и мо­щам свя­тых, но и со­вер­ша­ет па­лом­ни­че­ства, как это бы­ло в 1903 го­ду во вре­мя про­слав­ле­ния пре­по­доб­но­го Се­ра­фи­ма Са­ров­ско­го. Крат­кие бо­го­слу­же­ния в при­двор­ных хра­мах не удо­вле­тво­ря­ли уже им­пе­ра­то­ра и им­пе­ра­три­цу. Спе­ци­аль­но для них со­вер­ша­лись служ­бы в цар­ско­сель­ском Фе­о­до­ров­ском со­бо­ре, по­стро­ен­ном в сти­ле XVI ве­ка. Здесь им­пе­ра­три­ца Алек­сандра мо­ли­лась пе­ред ана­ло­ем с рас­кры­ты­ми бо­го­слу­жеб­ны­ми кни­га­ми, вни­ма­тель­но сле­дя за хо­дом цер­ков­ной служ­бы.

Нуж­дам Пра­во­слав­ной Церк­ви им­пе­ра­тор уде­лял огром­ное вни­ма­ние во все вре­мя сво­е­го цар­ство­ва­ния. Как и все рос­сий­ские им­пе­ра­то­ры, Ни­ко­лай II щед­ро жерт­во­вал на по­строй­ку но­вых хра­мов, в том чис­ле и за пре­де­ла­ми Рос­сии. За го­ды его цар­ство­ва­ния чис­ло при­ход­ских церк­вей в Рос­сии уве­ли­чи­лось бо­лее чем на 10 ты­сяч, бы­ло от­кры­то бо­лее 250 но­вых мо­на­сты­рей. Им­пе­ра­тор сам участ­во­вал в за­клад­ке но­вых хра­мов и дру­гих цер­ков­ных тор­же­ствах. Лич­ное бла­го­че­стие го­су­да­ря про­яви­лось и в том, что за го­ды его цар­ство­ва­ния бы­ло ка­но­ни­зи­ро­ва­но свя­тых боль­ше, чем за два пред­ше­ству­ю­щих сто­ле­тия, ко­гда бы­ло про­слав­ле­но лишь 5 свя­тых угод­ни­ков. За вре­мя по­след­не­го цар­ство­ва­ния к ли­ку свя­тых бы­ли при­чис­ле­ны свя­ти­тель Фе­о­до­сий Чер­ни­гов­ский (1896 г.), пре­по­доб­ный Се­ра­фим Са­ров­ский (1903 г.), свя­тая кня­ги­ня Ан­на Ка­шин­ская (вос­ста­нов­ле­ние по­чи­та­ния в 1909 г.), свя­ти­тель Иоасаф Бел­го­род­ский (1911 г.), свя­ти­тель Ер­мо­ген Мос­ков­ский (1913 г.), свя­ти­тель Пи­ти­рим Там­бов­ский (1914 г.), свя­ти­тель Иоанн То­боль­ский (1916 г.). При этом им­пе­ра­тор вы­нуж­ден был про­явить осо­бую на­стой­чи­вость, до­би­ва­ясь ка­но­ни­за­ции пре­по­доб­но­го Се­ра­фи­ма Са­ров­ско­го, свя­ти­те­лей Иоаса­фа Бел­го­род­ско­го и Иоан­на То­боль­ско­го. Им­пе­ра­тор Ни­ко­лай II вы­со­ко чтил свя­то­го пра­вед­но­го от­ца Иоан­на Крон­штадт­ско­го. По­сле его бла­жен­ной кон­чи­ны царь по­ве­лел со­вер­шать все­на­род­ное мо­лит­вен­ное по­ми­но­ве­ние по­чив­ше­го в день его пре­став­ле­ния.

В го­ды прав­ле­ния им­пе­ра­то­ра Ни­ко­лая II со­хра­ня­лась тра­ди­ци­он­ная си­но­даль­ная си­сте­ма управ­ле­ния Цер­ко­вью, од­на­ко имен­но при нем цер­ков­ная иерар­хия по­лу­чи­ла воз­мож­ность не толь­ко ши­ро­ко об­суж­дать, но и прак­ти­че­ски под­го­то­вить со­зыв По­мест­но­го Со­бо­ра.

Стрем­ле­ние при­вно­сить в го­судар­ствен­ную жизнь хри­сти­ан­ские ре­ли­ги­оз­но-нрав­ствен­ные прин­ци­пы сво­е­го ми­ро­воз­зре­ния все­гда от­ли­ча­ло и внеш­нюю по­ли­ти­ку им­пе­ра­то­ра Ни­ко­лая II. Еще в 1898 го­ду он об­ра­тил­ся к пра­ви­тель­ствам Ев­ро­пы с пред­ло­же­ни­ем о со­зы­ве кон­фе­рен­ции для об­суж­де­ния во­про­сов со­хра­не­ния ми­ра и со­кра­ще­ния во­ору­же­ний. След­стви­ем это­го ста­ли мир­ные кон­фе­рен­ции в Га­а­ге в 1889 и 1907 го­дах. Их ре­ше­ния не утра­ти­ли сво­е­го зна­че­ния и до на­ших дней.

Но, несмот­ря на ис­крен­нее стрем­ле­ние го­су­да­ря к ми­ру, в его цар­ство­ва­ние Рос­сии при­шлось участ­во­вать в двух кро­во­про­лит­ных вой­нах, при­вед­ших к внут­рен­ним сму­там. В 1904 го­ду без объ­яв­ле­ния вой­ны на­ча­ла во­ен­ные дей­ствия про­тив Рос­сии Япо­ния – след­стви­ем этой тя­же­лой для Рос­сии вой­ны ста­ла ре­во­лю­ци­он­ная сму­та 1905 го­да. Как ве­ли­кую лич­ную скорбь вос­при­ни­мал го­су­дарь про­ис­хо­див­шие в стране бес­по­ряд­ки...

В неофи­ци­аль­ной об­ста­нов­ке с го­су­да­рем об­ща­лись немно­гие. И все, кто знал его се­мей­ную жизнь не по­на­слыш­ке, от­ме­ча­ли уди­ви­тель­ную про­сто­ту, вза­им­ную лю­бовь и со­гла­сие всех чле­нов этой тес­но спло­чен­ной се­мьи. Цен­тром ее был Алек­сей Ни­ко­ла­е­вич, на нем со­сре­до­та­чи­ва­лись все при­вя­зан­но­сти, все на­деж­ды. По от­но­ше­нию к ма­те­ри де­ти бы­ли пол­ны ува­же­ния и пре­ду­пре­ди­тель­но­сти. Ко­гда им­пе­ра­три­це нездо­ро­ви­лось, до­че­ри устра­и­ва­ли по­оче­ред­ное де­жур­ство при ма­те­ри, и та из них, ко­то­рая в этот день нес­ла де­жур­ство, без­вы­ход­но оста­ва­лась при ней. От­но­ше­ния де­тей с го­су­да­рем бы­ли тро­га­тель­ны – он был для них од­новре­мен­но ца­рем, от­цом и то­ва­ри­щем; чув­ства их ви­до­из­ме­ня­лись в за­ви­си­мо­сти от об­сто­я­тельств, пе­ре­хо­дя от по­чти ре­ли­ги­оз­но­го по­кло­не­ния до пол­ной до­вер­чи­во­сти и са­мой сер­деч­ной друж­бы.

Об­сто­я­тель­ством, по­сто­ян­но омра­чав­шим жизнь им­пе­ра­тор­ской се­мьи, бы­ла неиз­ле­чи­мая бо­лезнь на­след­ни­ка. При­сту­пы ге­мо­фи­лии, во вре­мя ко­то­рых ре­бе­нок ис­пы­ты­вал тяж­кие стра­да­ния, по­вто­ря­лись неод­но­крат­но. В сен­тяб­ре 1912 го­да вслед­ствие неосто­рож­но­го дви­же­ния про­изо­шло внут­рен­нее кро­во­те­че­ние, и по­ло­же­ние бы­ло на­столь­ко се­рьез­но, что опа­са­лись за жизнь це­са­ре­ви­ча. Во всех хра­мах Рос­сии слу­жи­лись мо­леб­ны о его вы­здо­ров­ле­нии. Ха­рак­тер бо­лез­ни яв­лял­ся го­судар­ствен­ной тай­ной, и ро­ди­те­ли ча­сто долж­ны бы­ли скры­вать пе­ре­жи­ва­е­мые ими чув­ства, участ­вуя в обыч­ном рас­по­ряд­ке двор­цо­вой жиз­ни. Им­пе­ра­три­ца хо­ро­шо по­ни­ма­ла, что ме­ди­ци­на бы­ла здесь бес­силь­на. Но ведь для Бо­га нет ни­че­го невоз­мож­но­го! Бу­дучи глу­бо­ко ве­ру­ю­щей, она всей ду­шой пре­да­ва­лась усерд­ной мо­лит­ве в ча­я­нии чу­дес­но­го ис­це­ле­ния. Под­час, ко­гда ре­бе­нок был здо­ров, ей ка­за­лось, что ее мо­лит­ва услы­ша­на, но при­сту­пы сно­ва по­вто­ря­лись, и это на­пол­ня­ло ду­шу ма­те­ри бес­ко­неч­ной скор­бью. Она го­то­ва бы­ла по­ве­рить вся­ко­му, кто был спо­со­бен по­мочь ее го­рю, хоть как-то об­лег­чить стра­да­ния сы­на, – и бо­лезнь це­са­ре­ви­ча от­кры­ва­ла две­ри во дво­рец тем лю­дям, ко­то­рых ре­ко­мен­до­ва­ли цар­ской се­мье как це­ли­те­лей и мо­лит­вен­ни­ков. В их чис­ле по­яв­ля­ет­ся во двор­це кре­стья­нин Гри­го­рий Рас­пу­тин, ко­то­ро­му суж­де­но бы­ло сыг­рать свою роль в жиз­ни цар­ской се­мьи, да и в судь­бе всей стра­ны – но пре­тен­до­вать на эту роль он не имел ни­ка­ко­го пра­ва. Ли­ца, ис­кренне лю­бив­шие цар­скую се­мью, пы­та­лись как-то огра­ни­чить вли­я­ние Рас­пу­ти­на; сре­ди них бы­ли пре­по­доб­но­му­че­ни­ца ве­ли­кая кня­ги­ня Ели­за­ве­та, свя­щен­но­му­че­ник мит­ро­по­лит Вла­ди­мир... В 1913 го­ду вся Рос­сия тор­же­ствен­но празд­но­ва­ла трех­сот­ле­тие До­ма Ро­ма­но­вых. По­сле фев­раль­ских тор­жеств в Пе­тер­бур­ге и Москве вес­ной цар­ская се­мья до­вер­ша­ет по­езд­ку по древним сред­не­рус­ским го­ро­дам, ис­то­рия ко­то­рых свя­за­на с со­бы­ти­я­ми на­ча­ла XVII ве­ка. На го­су­да­ря про­из­ве­ли боль­шое впе­чат­ле­ние ис­крен­ние про­яв­ле­ния на­род­ной пре­дан­но­сти – а на­се­ле­ние стра­ны в те го­ды быст­ро уве­ли­чи­ва­лось: во мно­же­стве на­ро­да ве­ли­чие ца­рю (Притч.14:28).

Рос­сия на­хо­ди­лась в это вре­мя на вер­шине сла­вы и мо­гу­ще­ства: неви­дан­ны­ми тем­па­ми раз­ви­ва­лась про­мыш­лен­ность, все бо­лее мо­гу­ще­ствен­ны­ми ста­но­ви­лись ар­мия и флот, успеш­но про­во­ди­лась в жизнь аг­рар­ная ре­фор­ма – об этом вре­ме­ни мож­но ска­зать сло­ва­ми Пи­са­ния: пре­вос­ход­ство стра­ны в це­лом есть царь, за­бо­тя­щий­ся о стране (Ек­кл.5,8). Ка­за­лось, что все внут­рен­ние про­бле­мы в неда­ле­ком бу­ду­щем бла­го­по­луч­но раз­ре­шат­ся.

Но это­му не суж­де­но бы­ло осу­ще­ствить­ся: на­зре­ва­ла Пер­вая ми­ро­вая вой­на. Ис­поль­зо­вав как пред­лог убий­ство тер­ро­ри­стом на­след­ни­ка ав­ст­ро-вен­гер­ско­го пре­сто­ла, Ав­стрия на­па­ла на Сер­бию. Им­пе­ра­тор Ни­ко­лай II по­счи­тал сво­им хри­сти­ан­ским дол­гом всту­пить­ся за пра­во­слав­ных серб­ских бра­тьев...

19 июля (1 ав­гу­ста) 1914 го­да Гер­ма­ния объ­яви­ла Рос­сии вой­ну, ко­то­рая вско­ре ста­ла об­ще­ев­ро­пей­ской. В ав­гу­сте 1914 го­да необ­хо­ди­мость по­мочь сво­ей со­юз­ни­це Фран­ции за­ста­ви­ла Рос­сию на­чать слиш­ком по­спеш­ное на­ступ­ле­ние в Во­сточ­ной Прус­сии, что при­ве­ло к тя­же­ло­му по­ра­же­нию. К осе­ни ста­ло яс­но, что близ­ко­го кон­ца во­ен­ных дей­ствий не пред­ви­дит­ся. Од­на­ко с на­ча­ла вой­ны на волне пат­ри­о­тиз­ма в стране за­тих­ли внут­рен­ние раз­но­гла­сия. Да­же са­мые труд­ные во­про­сы ста­но­ви­лись раз­ре­ши­мы­ми – уда­лось осу­ще­ствить дав­но за­ду­ман­ное го­су­да­рем за­пре­ще­ние про­да­жи спирт­ных на­пит­ков на все вре­мя вой­ны. Его убеж­де­ние в по­лез­но­сти этой ме­ры бы­ло силь­нее всех эко­но­ми­че­ских со­об­ра­же­ний.

Го­су­дарь ре­гу­ляр­но вы­ез­жа­ет в Став­ку, по­се­ща­ет раз­лич­ные сек­то­ры сво­ей огром­ной ар­мии, пе­ре­вя­зоч­ные пунк­ты, во­ен­ные гос­пи­та­ли, ты­ло­вые за­во­ды – од­ним сло­вом, все, что иг­ра­ло роль в ве­де­нии этой гран­ди­оз­ной вой­ны. Им­пе­ра­три­ца с са­мо­го на­ча­ла по­свя­ти­ла се­бя ра­не­ным. Прой­дя кур­сы се­стер ми­ло­сер­дия, вме­сте со стар­ши­ми до­черь­ми – ве­ли­ки­ми княж­на­ми Оль­гой и Та­тья­ной – она по несколь­ко ча­сов в день уха­жи­ва­ла за ра­не­ны­ми в сво­ем цар­ско­сель­ском ла­за­ре­те, пом­ня, что тре­бу­ет Гос­подь лю­бить де­ла ми­ло­сер­дия (Мих.6:8).

22 ав­гу­ста 1915 го­да го­су­дарь вы­ехал в Мо­гилев, чтобы при­нять на се­бя ко­ман­до­ва­ние все­ми во­ору­жен­ны­ми си­ла­ми Рос­сии. Им­пе­ра­тор с на­ча­ла вой­ны рас­смат­ри­вал свое пре­бы­ва­ние на по­сту Вер­хов­но­го глав­но­ко­ман­ду­ю­ще­го как ис­пол­не­ние нрав­ствен­но­го и го­судар­ствен­но­го дол­га пе­ред Бо­гом и на­ро­дом: на­зна­чал пу­ти им и си­дел во гла­ве и жил как царь в кру­гу во­и­нов, как уте­ши­тель пла­чу­щих (Иов.29:25). Впро­чем, го­су­дарь все­гда предо­став­лял ве­ду­щим во­ен­ным спе­ци­а­ли­стам ши­ро­кую ини­ци­а­ти­ву в ре­ше­нии всех во­ен­но-стра­те­ги­че­ских и опе­ра­тив­но-так­ти­че­ских во­про­сов.

С это­го дня им­пе­ра­тор по­сто­ян­но на­хо­дил­ся в Став­ке, ча­сто вме­сте с ним был и на­след­ник. При­мер­но раз в ме­сяц го­су­дарь на несколь­ко дней при­ез­жал в Цар­ское Се­ло. Все от­вет­ствен­ные ре­ше­ния при­ни­ма­лись им, но в то же вре­мя он по­ру­чил им­пе­ра­три­це под­дер­жи­вать сно­ше­ния с ми­ни­стра­ми и дер­жать его в кур­се про­ис­хо­дя­ще­го в сто­ли­це. Го­су­да­ры­ня яв­ля­лась са­мым близ­ким ему че­ло­ве­ком, на ко­то­ро­го все­гда мож­но бы­ло по­ло­жить­ся. Са­ма Алек­сандра Фе­о­до­ров­на за­ня­лась по­ли­ти­кой не из лич­но­го че­сто­лю­бия и жаж­ды вла­сти, как об этом то­гда пи­са­ли. Един­ствен­ным ее же­ла­ни­ем бы­ло быть по­лез­ной го­су­да­рю в труд­ную ми­ну­ту и по­мо­гать ему сво­и­ми со­ве­та­ми. Еже­днев­но она от­прав­ля­ла в Став­ку по­дроб­ные пись­ма-до­не­се­ния, что хо­ро­шо бы­ло из­вест­но ми­ни­страм.

Ян­варь и фев­раль 1917 го­да го­су­дарь про­вел в Цар­ском Се­ле. Он чув­ство­вал, что по­ли­ти­че­ская об­ста­нов­ка ста­но­вит­ся все бо­лее и бо­лее на­тя­ну­той, но про­дол­жал на­де­ять­ся на то, что чув­ство пат­ри­о­тиз­ма все же возь­мет верх, со­хра­нял ве­ру в ар­мию, по­ло­же­ние ко­то­рой зна­чи­тель­но улуч­ши­лось. Это все­ля­ло на­деж­ды на успех боль­шо­го ве­сен­не­го на­ступ­ле­ния, ко­то­рое на­не­сет ре­ши­тель­ный удар Гер­ма­нии. Но это хо­ро­шо по­ни­ма­ли и враж­деб­ные го­су­да­рю си­лы.

22 фев­ра­ля Го­су­дарь вы­ехал в Став­ку – этот мо­мент по­слу­жил сиг­на­лом для вра­гов по­ряд­ка. Им уда­лось по­се­ять в сто­ли­це па­ни­ку из-за на­дви­гав­ше­го­ся го­ло­да, ведь во вре­мя го­ло­да бу­дут злить­ся, ху­лить ца­ря сво­е­го и Бо­га Сво­е­го (Ис.8:21). На сле­ду­ю­щий день в Пет­ро­гра­де на­ча­лись вол­не­ния, вы­зван­ные пе­ре­бо­я­ми с под­во­зом хле­ба, они ско­ро пе­ре­рос­ли в за­ба­стов­ку под по­ли­ти­че­ски­ми ло­зун­га­ми – «До­лой вой­ну», «До­лой са­мо­дер­жа­вие». По­пыт­ки разо­гнать ма­ни­фе­стан­тов не увен­ча­лись успе­хом. В Ду­ме тем вре­ме­нем шли де­ба­ты с рез­кой кри­ти­кой пра­ви­тель­ства – но в первую оче­редь это бы­ли вы­па­ды про­тив го­су­да­ря. Пре­тен­ду­ю­щие на роль пред­ста­ви­те­лей на­ро­да де­пу­та­ты слов­но за­бы­ли на­став­ле­ние пер­во­вер­хов­но­го апо­сто­ла: Всех по­чи­тай­те, брат­ство лю­би­те, Бо­га бой­тесь, ца­ря чти­те (1Пет.2:17).

25 фев­ра­ля в Став­ке бы­ло по­лу­че­но со­об­ще­ние о бес­по­ряд­ках в сто­ли­це. Узнав о по­ло­же­нии дел, го­су­дарь по­сы­ла­ет вой­ска в Пет­ро­град для под­дер­жа­ния по­ряд­ка, а за­тем сам от­прав­ля­ет­ся в Цар­ское Се­ло. Его ре­ше­ние бы­ло, оче­вид­но, вы­зва­но и же­ла­ни­ем быть в цен­тре со­бы­тий для при­ня­тия в слу­чае необ­хо­ди­мо­сти быст­рых ре­ше­ний, и тре­во­гой за се­мью. Этот отъ­езд из Став­ки ока­зал­ся ро­ко­вым. За 150 верст от Пет­ро­гра­да цар­ский по­езд был оста­нов­лен – сле­ду­ю­щая стан­ция Лю­бань бы­ла в ру­ках мя­теж­ни­ков. При­шлось сле­до­вать через стан­цию Дно, но и тут путь ока­зал­ся за­крыт. Ве­че­ром 1 мар­та го­су­дарь при­был в Псков, в став­ку ко­ман­ду­ю­ще­го Се­вер­ным фрон­том ге­не­ра­ла Н.В. Руз­ско­го.

В сто­ли­це на­сту­пи­ло пол­ное без­вла­стие. Но го­су­дарь и ко­ман­до­ва­ние ар­ми­ей счи­та­ли, что Ду­ма кон­тро­ли­ру­ет по­ло­же­ние; в те­ле­фон­ных пе­ре­го­во­рах с пред­се­да­те­лем Го­судар­ствен­ной ду­мы М.В. Ро­дзян­ко го­су­дарь со­гла­шал­ся на все уступ­ки, ес­ли Ду­ма смо­жет вос­ста­но­вить по­ря­док в стране. От­вет был: уже позд­но. Бы­ло ли это так на са­мом де­ле? Ведь ре­во­лю­ци­ей бы­ли охва­че­ны толь­ко Пет­ро­град и окрест­но­сти, а ав­то­ри­тет ца­ря в на­ро­де и в ар­мии был еще ве­лик. От­вет Ду­мы ста­вил ца­ря пе­ред вы­бо­ром: от­ре­че­ние или по­пыт­ка ид­ти на Пет­ро­град с вер­ны­ми ему вой­ска­ми – по­след­нее озна­ча­ло граж­дан­скую вой­ну в то вре­мя, как внеш­ний враг на­хо­дил­ся в рос­сий­ских пре­де­лах.

Все окру­жа­ю­щие го­су­да­ря так­же убеж­да­ли его в том, что от­ре­че­ние – един­ствен­ный вы­ход. Осо­бен­но на этом на­ста­и­ва­ли ко­ман­ду­ю­щие фрон­та­ми, тре­бо­ва­ния ко­то­рых под­дер­жал на­чаль­ник Ге­не­раль­но­го шта­ба М.В. Алек­се­ев – в вой­ске про­изо­шли страх и тре­пет и ро­пот на ца­рей (3Езд.15:33). И по­сле дол­гих и му­чи­тель­ных раз­мыш­ле­ний им­пе­ра­тор при­нял вы­стра­дан­ное ре­ше­ние: от­речь­ся и за се­бя и за на­след­ни­ка, вви­ду его неиз­ле­чи­мой бо­лез­ни, в поль­зу бра­та, ве­ли­ко­го кня­зя Ми­ха­и­ла Алек­сан­дро­ви­ча. Го­су­дарь по­ки­дал вер­хов­ную власть и глав­но­ко­ман­до­ва­ние как царь, как во­ин, как сол­дат, до по­след­ней ми­ну­ты не за­бы­вая о сво­ем вы­со­ком дол­ге. Его Ма­ни­фест – это акт вы­со­чай­ше­го бла­го­род­ства и до­сто­ин­ства.

8 мар­та ко­мис­са­ры Вре­мен­но­го пра­ви­тель­ства, при­быв в Мо­гилев, объ­яви­ли через ге­не­ра­ла Алек­се­е­ва об аре­сте го­су­да­ря и необ­хо­ди­мо­сти про­сле­до­вать в Цар­ское Се­ло. В по­след­ний раз он об­ра­тил­ся к сво­им вой­скам, при­зы­вая их к вер­но­сти Вре­мен­но­му пра­ви­тель­ству, то­му са­мо­му, ко­то­рое под­верг­ло его аре­сту, к ис­пол­не­нию сво­е­го дол­га пе­ред Ро­ди­ной до пол­ной по­бе­ды. Про­щаль­ный при­каз вой­скам, в ко­то­ром вы­ра­зи­лись бла­го­род­ство ду­ши Го­су­да­ря, его лю­бовь к ар­мии, ве­ра в нее, был скрыт от на­ро­да Вре­мен­ным пра­ви­тель­ством, за­пре­тив­шим его пуб­ли­ка­цию. Но­вые пра­ви­те­ли, од­ни дру­гих одоле­вая, воз­не­ра­де­ли о ца­ре сво­ем (3Езд.15:16) – они, ко­неч­но, бо­я­лись, что ар­мия услы­шит бла­го­род­ную речь сво­е­го им­пе­ра­то­ра и Вер­хов­но­го глав­но­ко­ман­ду­ю­ще­го.

В жиз­ни им­пе­ра­то­ра Ни­ко­лая II бы­ло два нерав­ных по про­дол­жи­тель­но­сти и ду­хов­ной зна­чи­мо­сти пе­ри­о­да – вре­мя его цар­ство­ва­ния и вре­мя пре­бы­ва­ния в за­то­че­нии; ес­ли пер­вый из них да­ет пра­во го­во­рить о нем как о пра­во­слав­ном пра­ви­те­ле, ис­пол­нив­шем свои мо­нар­шие обя­зан­но­сти как свя­щен­ный долг пе­ред Бо­гом, о го­су­да­ре, па­мя­ту­ю­щем сло­ва Свя­щен­но­го Пи­са­ния: Ты из­брал мя еси ца­ря лю­дем Тво­им (Прем.9:7), то вто­рой пе­ри­од – крест­ный путь вос­хож­де­ния к вер­ши­нам свя­то­сти, путь на рус­скую Гол­го­фу...

Рож­ден­ный в день па­мя­ти свя­то­го пра­вед­но­го Иова Мно­го­стра­даль­но­го, го­су­дарь при­нял свой крест так же, как биб­лей­ский пра­вед­ник, пе­ре­нес все нис­по­слан­ные ему ис­пы­та­ния твер­до, крот­ко и без те­ни ро­по­та. Имен­но это дол­го­тер­пе­ние с осо­бен­ной яс­но­стью от­кры­ва­ет­ся в ис­то­рии по­след­них дней им­пе­ра­то­ра. С мо­мен­та от­ре­че­ния не столь­ко внеш­ние со­бы­тия, сколь­ко внут­рен­нее ду­хов­ное со­сто­я­ние го­су­да­ря при­вле­ка­ет к се­бе вни­ма­ние. Го­су­дарь, при­няв, как ему ка­за­лось, един­ствен­но пра­виль­ное ре­ше­ние, тем не ме­нее пе­ре­жи­вал тя­же­лое ду­шев­ное му­че­ние. «Ес­ли я по­ме­ха сча­стью Рос­сии и ме­ня все сто­я­щие ныне во гла­ве ее об­ще­ствен­ные си­лы про­сят оста­вить трон и пе­ре­дать его сы­ну и бра­ту сво­е­му, то я го­тов это сде­лать, го­тов да­же не толь­ко цар­ство, но и жизнь свою от­дать за Ро­ди­ну. Я ду­маю, в этом ни­кто не со­мне­ва­ет­ся из тех, кто ме­ня зна­ет», – го­во­рил го­су­дарь ге­не­ра­лу Д.Н. Ду­бен­ско­му.

В са­мый день от­ре­че­ния, 2 мар­та, тот же ге­не­рал Ду­бен­ский за­пи­сал сло­ва ми­ни­стра им­пе­ра­тор­ско­го дво­ра гра­фа В.Б. Фре­де­рик­са: «Го­су­да­рю глу­бо­ко груст­но, что его счи­та­ют по­ме­хой сча­стью Рос­сии, что его на­шли нуж­ным про­сить оста­вить трон. Его вол­но­ва­ла мысль о се­мье, ко­то­рая оста­ва­лась в Цар­ском Се­ле од­на, де­ти боль­ны. Го­су­дарь страш­но стра­да­ет, но ведь он та­кой че­ло­век, ко­то­рый ни­ко­гда не по­ка­жет на лю­дях свое го­ре». Сдер­жан Ни­ко­лай Алек­сан­дро­вич и в лич­ном днев­ни­ке. Толь­ко в са­мом кон­це за­пи­си на этот день про­ры­ва­ет­ся его внут­ренне чув­ство: «Нуж­но мое от­ре­че­ние. Суть та, что во имя спа­се­ния Рос­сии и удер­жа­ния ар­мии на фрон­те в спо­кой­ствии нуж­но ре­шить­ся на этот шаг. Я со­гла­сил­ся. Из Став­ки при­сла­ли про­ект Ма­ни­фе­ста. Ве­че­ром из Пет­ро­гра­да при­бы­ли Гуч­ков и Шуль­гин, с ко­то­ры­ми я пе­ре­го­во­рил и пе­ре­дал им под­пи­сан­ный и пе­ре­де­лан­ный Ма­ни­фест. В час но­чи уехал из Пско­ва с тя­же­лым чув­ством пе­ре­жи­то­го. Кру­гом из­ме­на и тру­сость и об­ман!».

Вре­мен­ное пра­ви­тель­ство объ­яви­ло об аре­сте им­пе­ра­то­ра Ни­ко­лая II и его ав­гу­стей­шей су­пру­ги и со­дер­жа­нии их в Цар­ском Се­ле. Арест им­пе­ра­то­ра и им­пе­ра­три­цы не имел ни ма­лей­ше­го за­кон­но­го ос­но­ва­ния или по­во­да.

Ко­гда на­чав­ши­е­ся в Пет­ро­гра­де вол­не­ния пе­ре­ки­ну­лись и на Цар­ское Се­ло, часть войск взбун­то­ва­лась, и гро­мад­ная тол­па бун­тов­щи­ков – бо­лее 10 ты­сяч че­ло­век – дви­ну­лась к Алек­сан­дров­ско­му двор­цу. Им­пе­ра­три­ца в тот день, 28 фев­ра­ля, по­чти не вы­хо­ди­ла из ком­на­ты боль­ных де­тей. Ей до­кла­ды­ва­ли, что бу­дут при­ня­ты все ме­ры для без­опас­но­сти двор­ца. Но тол­па бы­ла уже со­всем близ­ко – все­го в 500 ша­гах от огра­ды двор­ца был убит ча­со­вой. В этот мо­мент Алек­сандра Фе­о­до­ров­на про­яв­ля­ет ре­ши­мость и неза­у­ряд­ное му­же­ство – вме­сте с ве­ли­кой княж­ной Ма­ри­ей Ни­ко­ла­ев­ной она об­хо­дит ря­ды вер­ных ей сол­дат, за­няв­ших обо­ро­ну во­круг двор­ца и уже го­то­вых к бою. Она убеж­да­ет их до­го­во­рить­ся с вос­став­ши­ми и не про­ли­вать кро­ви. К сча­стью, в этот мо­мент бла­го­ра­зу­мие воз­об­ла­да­ло. По­сле­ду­ю­щие дни го­су­да­ры­ня про­ве­ла в страш­ной тре­во­ге за судь­бу им­пе­ра­то­ра – до нее до­хо­ди­ли лишь слу­хи об от­ре­че­нии. Толь­ко 3 мар­та она по­лу­чи­ла от него крат­кую за­пис­ку. Пе­ре­жи­ва­ния им­пе­ра­три­цы в эти дни яр­ко опи­са­ны оче­вид­цем про­то­и­е­ре­ем Афа­на­си­ем Бе­ля­е­вым, слу­жив­шим во двор­це мо­ле­бен: «Им­пе­ра­три­ца, оде­тая сест­рою ми­ло­сер­дия, сто­я­ла под­ле кро­ва­ти На­след­ни­ка. Пе­ред ико­ною за­жгли несколь­ко то­нень­ких вос­ко­вых све­чей. На­чал­ся мо­ле­бен... О, ка­кое страш­ное, неожи­дан­ное го­ре по­стиг­ло Цар­скую се­мью! По­лу­чи­лось из­ве­стие, что Го­су­дарь, воз­вра­щав­ший­ся из Став­ки в род­ную се­мью, аре­сто­ван и да­же, воз­мож­но, от­рек­ся от пре­сто­ла... Мож­но се­бе пред­ста­вить, в ка­ком по­ло­же­нии ока­за­лась бес­по­мощ­ная Ца­ри­ца, мать с пя­тью сво­и­ми тяж­ко за­болев­ши­ми детьми! По­да­вив в се­бе немощь жен­скую и все те­лес­ные неду­ги свои, ге­рой­ски, са­мо­от­вер­жен­но, по­свя­тив се­бя ухо­ду за боль­ны­ми, [с] пол­ным упо­ва­ни­ем на по­мощь Ца­ри­цы Небес­ной, она ре­ши­ла преж­де все­го по­мо­лить­ся пред чу­до­твор­ною ико­ною Зна­ме­ния Бо­жьей Ма­те­ри. Го­ря­чо, на ко­ле­нях, со сле­за­ми про­си­ла зем­ная Ца­ри­ца по­мо­щи и за­ступ­ле­ния у Ца­ри­цы Небес­ной. При­ло­жив­шись к иконе и по­дой­дя под нее, по­про­си­ла при­не­сти ико­ну и к кро­ва­тям боль­ных, чтобы и все боль­ные де­ти сра­зу мог­ли при­ло­жить­ся к Чу­до­твор­но­му Об­ра­зу. Ко­гда мы вы­но­си­ли ико­ну из двор­ца, дво­рец уже был оцеп­лен вой­ска­ми, и все на­хо­дя­щи­е­ся в нем ока­за­лись аре­сто­ван­ны­ми».

9 мар­та аре­сто­ван­но­го на­ка­нуне им­пе­ра­то­ра пе­ре­во­зят в Цар­ское Се­ло, где его с нетер­пе­ни­ем жда­ла вся се­мья. На­чал­ся по­чти пя­ти­ме­сяч­ный пе­ри­од неопре­де­лен­но­го пре­бы­ва­ния в Цар­ском Се­ле. Дни про­хо­ди­ли раз­ме­рен­но – в ре­гу­ляр­ных бо­го­слу­же­ни­ях, сов­мест­ных тра­пе­зах, про­гул­ках, чте­нии и об­ще­нии с род­ны­ми людь­ми. Од­на­ко при этом жизнь уз­ни­ков под­вер­га­лась ме­лоч­ным стес­не­ни­ям – го­су­да­рю бы­ло объ­яв­ле­но А.Ф. Ке­рен­ским, что он дол­жен жить от­дель­но и ви­деть­ся с го­су­да­ры­ней толь­ко за сто­лом, при­чем раз­го­ва­ри­вать толь­ко по-рус­ски. Ка­ра­уль­ные сол­да­ты в гру­бой фор­ме де­ла­ли ему за­ме­ча­ния, до­ступ во дво­рец близ­ких цар­ской се­мье лиц вос­пре­щал­ся. Од­на­жды сол­да­ты да­же от­ня­ли у на­след­ни­ка иг­ру­шеч­ное ру­жье под пред­ло­гом за­пре­та но­сить ору­жие.

Отец Афа­на­сий Бе­ля­ев, ре­гу­ляр­но со­вер­шав­ший в этот пе­ри­од бо­го­слу­же­ния в Алек­сан­дров­ском двор­це, оста­вил свои сви­де­тель­ства о ду­хов­ной жиз­ни цар­ско­сель­ских уз­ни­ков. Вот как про­хо­ди­ла во двор­це служ­ба утре­ни Ве­ли­кой Пят­ни­цы 30 мар­та 1917 го­да. «Служ­ба шла бла­го­го­вей­но и уми­ли­тель­но... Их Ве­ли­че­ства всю служ­бу слу­ша­ли стоя. Пе­ред ни­ми бы­ли по­став­ле­ны склад­ные ана­лои, на ко­то­рых ле­жа­ли Еван­ге­лия, так что по ним мож­но бы­ло сле­дить за чте­ни­ем. Все про­сто­я­ли до кон­ца служ­бы и ушли через об­щее за­ло в свои ком­на­ты. На­до са­мо­му ви­деть и так близ­ко на­хо­дить­ся, чтобы по­нять и убе­дить­ся, как быв­шая цар­ствен­ная се­мья усерд­но, по-пра­во­слав­но­му, ча­сто на ко­ле­нях, мо­лит­ся Бо­гу. С ка­кою по­кор­но­стью, кро­то­стью, сми­ре­ни­ем, все­це­ло пре­дав се­бя в во­лю Бо­жию, сто­ят за бо­го­слу­же­ни­ем».

На сле­ду­ю­щий день вся се­мья ис­по­ве­до­ва­лась. Вот как вы­гля­де­ли ком­на­ты цар­ских де­тей, в ко­то­рых со­вер­ша­лось Та­ин­ство Ис­по­ве­ди: «Ка­кие уди­ви­тель­но по-хри­сти­ан­ски убран­ные ком­на­ты. У каж­дой княж­ны в уг­лу ком­на­ты устро­ен на­сто­я­щий ико­но­стас, на­пол­нен­ный мно­же­ством икон раз­ных раз­ме­ров с изо­бра­же­ни­ем чти­мых осо­бен­но свя­тых угод­ни­ков. Пе­ред ико­но­ста­сом склад­ной ана­лой, по­кры­тый пе­ле­ной в ви­де по­ло­тен­ца, на нем по­ло­же­ны мо­лит­вен­ни­ки и бо­го­слу­жеб­ные кни­ги, а так­же Свя­тое Еван­ге­лие и крест. Убран­ство ком­нат и вся их об­ста­нов­ка пред­став­ля­ют со­бой невин­ное, не зна­ю­щее жи­тей­ской гря­зи, чи­стое, непо­роч­ное дет­ство. Для вы­слу­ши­ва­ния мо­литв пе­ред ис­по­ве­дью все чет­ве­ро де­тей бы­ли в од­ной ком­на­те...».

«Впе­чат­ле­ние [от ис­по­ве­ди] по­лу­чи­лось та­кое: дай, Гос­по­ди, чтобы и все де­ти нрав­ствен­но бы­ли так вы­со­ки, как де­ти быв­ше­го Ца­ря. Та­кое незло­бие, сми­ре­ние, по­кор­ность ро­ди­тель­ской во­ле, пре­дан­ность без­услов­ная во­ле Бо­жи­ей, чи­сто­та в по­мыш­ле­ни­ях и пол­ное незна­ние зем­ной гря­зи – страст­ной и гре­хов­ной, – пи­шет отец Афа­на­сий, – ме­ня при­ве­ли в изум­ле­ние, и я ре­ши­тель­но недо­уме­вал: нуж­но ли на­по­ми­нать мне как ду­хов­ни­ку о гре­хах, мо­жет быть, им неве­до­мых, и как рас­по­ло­жить к рас­ка­я­нию в из­вест­ных мне гре­хах».

Доб­ро­та и ду­шев­ное спо­кой­ствие не остав­ля­ли им­пе­ра­три­цу да­же в эти са­мые труд­ные по­сле от­ре­че­ния го­су­да­ря от пре­сто­ла дни. Вот с ка­ки­ми сло­ва­ми уте­ше­ния об­ра­ща­ет­ся она в пись­ме к кор­не­ту С.В. Мар­ко­ву: «Вы не один, не бой­тесь жить. Гос­подь услы­шит на­ши мо­лит­вы и Вам по­мо­жет, уте­шит и под­кре­пит. Не те­ряй­те Ва­шу ве­ру, чи­стую, дет­скую, остань­тесь та­ким же ма­лень­ким, ко­гда и Вы боль­шим бу­де­те. Тя­же­ло и труд­но жить, но впе­ре­ди есть Свет и ра­дость, ти­ши­на и на­гра­да за все стра­да­ния и му­че­ния. Иди­те пря­мо ва­шей до­ро­гой, не гля­ди­те на­пра­во и нале­во, и ес­ли кам­ня не уви­ди­те и упа­де­те, не стра­ши­тесь и не па­дай­те ду­хом. Под­ни­ми­тесь сно­ва и иди­те впе­ред. Боль­но бы­ва­ет, тя­же­ло на ду­ше, но го­ре нас очи­ща­ет. Помни­те жизнь и стра­да­ния Спа­си­те­ля, и Ва­ша жизнь по­ка­жет­ся вам не так чер­на, как ду­ма­ли. Цель од­на у нас, ту­да мы все стре­мим­ся, да по­мо­жем мы друг дру­гу до­ро­гу най­ти. Хри­стос с Ва­ми, не стра­ши­тесь».

В двор­цо­вой Церк­ви или в быв­ших цар­ских по­ко­ях отец Афа­на­сий ре­гу­ляр­но со­вер­шал все­нощ­ную и Бо­же­ствен­ную ли­тур­гию, за ко­то­ры­ми все­гда при­сут­ство­ва­ли все чле­ны им­пе­ра­тор­ской се­мьи. По­сле дня Свя­той Тро­и­цы в днев­ни­ке от­ца Афа­на­сия все ча­ще и ча­ще по­яв­ля­ют­ся тре­вож­ные со­об­ще­ния – он от­ме­ча­ет рас­ту­щее раз­дра­же­ние ка­ра­уль­ных, до­хо­дя­щих по­рой до гру­бо­сти по от­но­ше­нию к цар­ской се­мье. Не оста­ет­ся без его вни­ма­ния и ду­шев­ное со­сто­я­ние чле­нов цар­ской се­мьи – да, все они стра­да­ли, от­ме­ча­ет он, но вме­сте со стра­да­ни­я­ми воз­рас­та­ли их тер­пе­ние и мо­лит­ва. В сво­их стра­да­ни­ях стя­жа­ли они под­лин­ное сми­ре­ние – по сло­ву про­ро­ка: Ска­жи ца­рю и ца­ри­це: сми­ри­тесь... ибо упал с го­ло­вы ва­шей ве­нец сла­вы ва­шей (Иер.13:18).

«...Ныне сми­рен­ный раб Бо­жий Ни­ко­лай, как крот­кий аг­нец, доб­ро­же­ла­тель­ный ко всем вра­гам сво­им, не пом­ня­щий обид, мо­ля­щий­ся усерд­но о бла­го­ден­ствии Рос­сии, ве­ру­ю­щий глу­бо­ко в ее слав­ное бу­ду­щее, ко­ле­но­пре­кло­нен­но, взи­рая на крест и Еван­ге­лие... вы­ска­зы­ва­ет Небес­но­му От­цу со­кро­вен­ные тай­ны сво­ей мно­го­стра­даль­ной жиз­ни и, по­вер­га­ясь в прах пред ве­ли­чи­ем Ца­ря Небес­но­го, слез­но про­сит про­ще­ния в воль­ных и неволь­ных сво­их пре­гре­ше­ни­ях», – чи­та­ем мы в днев­ни­ке от­ца Афа­на­сия Бе­ля­е­ва.

В жиз­ни цар­ствен­ных уз­ни­ков тем вре­ме­нем на­зре­ва­ли се­рьез­ные из­ме­не­ния. Вре­мен­ное пра­ви­тель­ство на­зна­чи­ло ко­мис­сию по рас­сле­до­ва­нию де­я­тель­но­сти им­пе­ра­то­ра, но несмот­ря на все ста­ра­ния об­на­ру­жить хоть что-то, по­ро­ча­щее ца­ря, ни­че­го не на­шли – царь был неви­но­вен. Ко­гда неви­нов­ность его бы­ла до­ка­за­на и ста­ло оче­вид­но, что за ним нет ни­ка­ко­го пре­ступ­ле­ния, Вре­мен­ное пра­ви­тель­ство вме­сто то­го, чтобы осво­бо­дить го­су­да­ря и его ав­гу­стей­шую су­пру­гу, при­ня­ло ре­ше­ние уда­лить уз­ни­ков из Цар­ско­го Се­ла. В ночь на 1 ав­гу­ста они бы­ли от­прав­ле­ны в То­больск – сде­ла­но это бы­ло яко­бы вви­ду воз­мож­ных бес­по­ряд­ков, пер­вой жерт­вой ко­то­рых мог­ла сде­лать­ся цар­ская се­мья. На де­ле же тем са­мым се­мья об­ре­ка­лась на крест, ибо в это вре­мя дни са­мо­го Вре­мен­но­го пра­ви­тель­ства бы­ли со­чте­ны.

30 июля, за день до отъ­ез­да цар­ской се­мьи в То­больск, бы­ла от­слу­же­на по­след­няя Бо­же­ствен­ная ли­тур­гия в цар­ских по­ко­ях; в по­след­ний раз быв­шие хо­зя­е­ва сво­е­го род­но­го до­ма со­бра­лись го­ря­чо по­мо­лить­ся, про­ся со сле­за­ми, ко­ле­но­пре­кло­нен­но у Гос­по­да по­мо­щи и за­ступ­ле­ния от всех бед и на­па­стей, и в то же вре­мя по­ни­мая, что всту­па­ют они на путь, пред­на­чер­тан­ный Са­мим Гос­по­дом Иису­сом Хри­стом для всех хри­сти­ан: Воз­ло­жат на вас ру­ки и бу­дут гнать вас, пре­да­вая в тем­ни­цы, и по­ве­дут пред пра­ви­те­лей за имя Мое (Лк.21:12). За этой ли­тур­ги­ей мо­ли­лась вся цар­ская се­мья и их уже со­всем ма­ло­чис­лен­ная при­слу­га.

6 ав­гу­ста цар­ствен­ные уз­ни­ки при­бы­ли в То­больск. Пер­вые неде­ли пре­бы­ва­ния в То­боль­ске цар­ской се­мьи бы­ли ед­ва ли не са­мы­ми спо­кой­ны­ми за весь пе­ри­од их за­то­че­ния. 8 сен­тяб­ря, в день празд­ни­ка Рож­де­ства Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы, уз­ни­кам поз­во­ли­ли в пер­вый раз от­пра­вить­ся в цер­ковь. Впо­след­ствии и это уте­ше­ние крайне ред­ко вы­па­да­ло на их до­лю. Од­ним из са­мых боль­ших ли­ше­ний за вре­мя жиз­ни в То­боль­ске бы­ло по­чти пол­ное от­сут­ствие вся­ких из­ве­стий. Пись­ма до­хо­ди­ли с огром­ным опоз­да­ни­ем. Что же ка­са­ет­ся га­зет, то при­хо­ди­лось до­воль­ство­вать­ся мест­ным лист­ком, пе­ча­тав­шим­ся на обер­точ­ной бу­ма­ге и да­вав­шим лишь ста­рые те­ле­грам­мы с опоз­да­ни­ем на несколь­ко дней, да и те ча­ще все­го по­яв­ля­лись здесь в ис­ка­жен­ном и уре­зан­ном ви­де. Им­пе­ра­тор с тре­во­гой сле­дил за раз­вер­зав­ши­ми­ся в Рос­сии со­бы­ти­я­ми. Он по­ни­мал, что стра­на стре­ми­тель­но идет к ги­бе­ли.

Кор­ни­лов пред­ло­жил Ке­рен­ско­му вве­сти вой­ска в Пет­ро­град, чтобы по­ло­жить ко­нец боль­ше­вист­ской аги­та­ции, ко­то­рая ста­но­ви­лась изо дня в день все бо­лее угро­жа­ю­щей. Без­мер­на бы­ла пе­чаль ца­ря, ко­гда Вре­мен­ное пра­ви­тель­ство от­кло­ни­ло и эту по­след­нюю по­пыт­ку к спа­се­нию Ро­ди­ны. Он пре­крас­но по­ни­мал, что это бы­ло един­ствен­ное сред­ство из­бе­жать неми­ну­е­мой ка­та­стро­фы. Го­су­дарь рас­ка­и­ва­ет­ся в сво­ем от­ре­че­нии. «Ведь он при­нял это ре­ше­ние лишь в на­деж­де, что же­лав­шие его уда­ле­ния су­ме­ют все же про­дол­жать с че­стью вой­ну и не по­гу­бят де­ло спа­се­ния Рос­сии. Он бо­ял­ся то­гда, чтобы его от­каз под­пи­сать от­ре­че­ние не по­вел к граж­дан­ской войне в ви­ду непри­я­те­ля. Царь не хо­тел, чтобы из-за него бы­ла про­ли­та хоть кап­ля рус­ской кро­ви... Им­пе­ра­то­ру му­чи­тель­но бы­ло ви­деть те­перь бес­плод­ность сво­ей жерт­вы и со­зна­вать, что, имея в ви­ду то­гда лишь бла­го ро­ди­ны, он при­нес ей вред сво­им от­ре­че­ни­ем», – вспо­ми­на­ет П. Жи­льяр, вос­пи­та­тель це­са­ре­ви­ча Алек­сея.

А меж­ду тем к вла­сти в Пет­ро­гра­де уже при­шли боль­ше­ви­ки – на­сту­пил пе­ри­од, о ко­то­ром го­су­дарь на­пи­сал в сво­ем днев­ни­ке: «го­раз­до ху­же и по­зор­нее со­бы­тий Смут­но­го вре­ме­ни». Из­ве­стие об ок­тябрь­ском пе­ре­во­ро­те до­шло до То­боль­ска 15 но­яб­ря. Сол­да­ты, охра­няв­шие гу­бер­на­тор­ский дом, про­ник­лись рас­по­ло­же­ни­ем к цар­ской се­мье, и про­шло несколь­ко ме­ся­цев по­сле боль­ше­вист­ско­го пе­ре­во­ро­та, преж­де чем пе­ре­ме­на вла­сти ста­ла ска­зы­вать­ся на по­ло­же­нии уз­ни­ков. В То­боль­ске об­ра­зо­вал­ся «сол­дат­ский ко­ми­тет», ко­то­рый, вся­че­ски стре­мясь к са­мо­утвер­жде­нию, де­мон­стри­ро­вал свою власть над го­су­да­рем – то за­став­ля­ют его снять по­го­ны, то раз­ру­ша­ют ле­дя­ную гор­ку, устро­ен­ную для цар­ских де­тей: над ца­ря­ми он из­де­ва­ет­ся, по сло­ву про­ро­ка Ав­ва­ку­ма (Авв.1:10). С 1 мар­та 1918 го­да «Ни­ко­лай Ро­ма­нов и его се­мей­ство пе­ре­во­дят­ся на сол­дат­ский па­ек».

В пись­мах и днев­ни­ках чле­нов им­пе­ра­тор­ской се­мьи за­сви­де­тель­ство­ва­но глу­бо­кое пе­ре­жи­ва­ние той тра­ге­дии, ко­то­рая раз­во­ра­чи­ва­лась на их гла­зах. Но эта тра­ге­дия не ли­ша­ет цар­ствен­ных уз­ни­ков си­лы ду­ха, ве­ры и на­деж­ды на по­мощь Бо­жию.

«Тя­же­ло неимо­вер­но, груст­но, обид­но, стыд­но, но не те­ряй­те ве­ру в Бо­жию ми­лость. Он не оста­вит Ро­ди­ну по­гиб­нуть. На­до пе­ре­не­сти все эти уни­же­ния, га­до­сти, ужа­сы с по­кор­но­стью (раз не в си­лах на­ших по­мочь). И Он спа­сет, дол­го­тер­пе­лив и мно­го­мило­стив – не про­гне­ва­ет­ся до кон­ца... Без ве­ры невоз­мож­но бы­ло бы жить...

Как я счаст­ли­ва, что мы не за гра­ни­цей, а с ней [Ро­ди­ной] все пе­ре­жи­ва­ем. Как хо­чет­ся с лю­би­мым боль­ным че­ло­ве­ком все раз­де­лить, все пе­ре­жить и с лю­бо­вью и вол­не­ни­ем за ним сле­дить, так и с Ро­ди­ной. Я чув­ство­ва­ла се­бя слиш­ком дол­го ее ма­те­рью, чтобы по­те­рять это чув­ство, – мы од­но со­став­ля­ем, и де­лим го­ре и сча­стье. Боль­но она нам сде­ла­ла, оби­де­ла, окле­ве­та­ла... но мы ее лю­бим все-та­ки глу­бо­ко и хо­тим ви­деть ее вы­здо­ров­ле­ние, как боль­но­го ре­бен­ка с пло­хи­ми, но и хо­ро­ши­ми ка­че­ства­ми, так и Ро­ди­ну род­ную...

Креп­ко ве­рю, что вре­мя стра­да­ний про­хо­дит, что солн­це опять бу­дет све­тить над мно­го­стра­даль­ной Ро­ди­ной. Ведь Гос­подь ми­ло­стив – спа­сет Ро­ди­ну...», – пи­са­ла им­пе­ра­три­ца.

Стра­да­ния стра­ны и на­ро­да не мо­гут быть бес­смыс­лен­ны­ми – в это твер­до ве­рят цар­ствен­ные стра­сто­терп­цы: «Ко­гда все это кон­чит­ся? Ко­гда Бо­гу угод­но. По­тер­пи, род­ная стра­на, и по­лу­чишь ве­нец сла­вы, на­гра­ду за все стра­да­ния... Вес­на при­дет и по­ра­ду­ет, и вы­су­шит сле­зы и кровь, про­ли­тые стру­я­ми над бед­ной Ро­ди­ной...

Мно­го еще тя­же­ло­го впе­ре­ди – боль­но, сколь­ко кро­во­про­ли­тий, боль­но ужас­но! Но прав­да долж­на окон­ча­тель­но по­бе­дить...

Как же жить, ес­ли нет на­деж­ды? На­до быть бод­рым, и то­гда Гос­подь даст ду­шев­ный мир. Боль­но, до­сад­но, обид­но, стыд­но, стра­да­ешь, все бо­лит, ис­ко­ло­то, но ти­ши­на на ду­ше, спо­кой­ная ве­ра и лю­бовь к Бо­гу, Ко­то­рый Сво­их не оста­вит и мо­лит­вы усерд­ных услы­шит и по­ми­лу­ет и спа­сет...

...Сколь­ко еще вре­ме­ни бу­дет на­ша несчаст­ная Ро­ди­на тер­за­е­ма и раз­ди­ра­е­ма внеш­ни­ми и внут­рен­ни­ми вра­га­ми? Ка­жет­ся ино­гда, что боль­ше тер­петь нет сил, да­же не зна­ешь, на что на­де­ять­ся, че­го же­лать? А все-та­ки ни­кто как Бог! Да бу­дет во­ля Его свя­тая!»

Уте­ше­ние и кро­тость в пе­ре­не­се­нии скор­бей цар­ствен­ным уз­ни­кам да­ют мо­лит­ва, чте­ние ду­хов­ных книг, бо­го­слу­же­ние, При­ча­ще­ние: «...Гос­подь Бог дал неожи­дан­ную ра­дость и уте­ше­ние, до­пу­стив нас при­об­щить­ся Свя­тых Хри­сто­вых Тайн для очи­ще­ния гре­хов и жиз­ни веч­ной. Свет­лое ли­ко­ва­ние и лю­бовь на­пол­ня­ют ду­шу».

В стра­да­ни­ях и ис­пы­та­ни­ях умно­жа­ет­ся ду­хов­ное ве­де­ние, по­зна­ние се­бя, сво­ей ду­ши. Устрем­лен­ность к жиз­ни веч­ной по­мо­га­ет пе­ре­но­сить стра­да­ния и да­ет ве­ли­кое уте­ше­ние: «...Все, что люб­лю, – стра­да­ет, сче­та нет всей гря­зи и стра­да­ни­ям, а Гос­подь не до­пус­ка­ет уны­ния: Он охра­ня­ет от от­ча­я­ния, да­ет си­лу, уве­рен­ность в свет­лое бу­ду­щее еще на этом све­те».

В мар­те ста­ло из­вест­но, что в Бре­сте был за­клю­чен се­па­рат­ный мир с Гер­ма­ни­ей. Го­су­дарь не скры­вал к нему сво­е­го от­но­ше­ния: «Это та­кой по­зор для Рос­сии» и это «рав­но­силь­но са­мо­убий­ству». Ко­гда про­шел слух, что нем­цы тре­бу­ют от боль­ше­ви­ков вы­да­чи им цар­ской се­мьи, им­пе­ра­три­ца за­яви­ла: «Пред­по­чи­таю уме­реть в Рос­сии, неже­ли быть спа­сен­ной нем­ца­ми». Пер­вый боль­ше­вист­ский от­ряд при­был в То­больск во втор­ник 22 ап­ре­ля. Ко­мис­сар Яко­влев осмат­ри­ва­ет дом, зна­ко­мит­ся с уз­ни­ка­ми. Через несколь­ко дней он со­об­ща­ет, что дол­жен увез­ти го­су­да­ря, уве­ряя, что ни­че­го пло­хо­го с ним не слу­чит­ся. Пред­по­ла­гая, что его хо­тят от­пра­вить в Моск­ву для под­пи­са­ния се­па­рат­но­го ми­ра с Гер­ма­ни­ей, го­су­дарь, ко­то­ро­го ни при ка­ких об­сто­я­тель­ствах не по­ки­да­ло вы­со­кое ду­шев­ное бла­го­род­ство (вспом­ним По­сла­ние про­ро­ка Иере­мии: царь, по­ка­зу­яй свое му­же­ство – Посл.Иер.1:58), твер­до ска­зал: «Я луч­ше дам от­ре­зать се­бе ру­ку, чем под­пи­шу этот по­зор­ный до­го­вор».

На­след­ник в это вре­мя был бо­лен, и вез­ти его бы­ло невоз­мож­но. Несмот­ря на страх за боль­но­го сы­на, го­су­да­ры­ня при­ни­ма­ет ре­ше­ние сле­до­вать за су­пру­гом; с ни­ми от­пра­ви­лась и ве­ли­кая княж­на Ма­рия Ни­ко­ла­ев­на. Толь­ко 7 мая чле­ны се­мьи, остав­ши­е­ся в То­боль­ске, по­лу­чи­ли из­ве­стие из Ека­те­рин­бур­га: го­су­дарь, го­су­да­ры­ня и Ма­рия Ни­ко­ла­ев­на за­клю­че­ны в дом Ипа­тье­ва. Ко­гда здо­ро­вье на­след­ни­ка по­пра­ви­лось, осталь­ные чле­ны цар­ской се­мьи из То­боль­ска бы­ли так­же до­став­ле­ны в Ека­те­рин­бург и за­то­че­ны в том же до­ме, но боль­шин­ство лиц, при­бли­жен­ных к се­мье, к ним до­пу­ще­но не бы­ло.

О ека­те­рин­бург­ском пе­ри­о­де за­то­че­ния цар­ской се­мьи сви­де­тельств оста­лось го­раз­до мень­ше. По­чти нет пи­сем. В ос­нов­ном этот пе­ри­од из­ве­стен лишь по крат­ким за­пи­сям в днев­ни­ке им­пе­ра­то­ра и по­ка­за­ни­ям сви­де­те­лей по де­лу об убий­стве цар­ской се­мьи. Осо­бен­но цен­ным пред­став­ля­ет­ся сви­де­тель­ство про­то­и­е­рея Иоан­на Сто­ро­же­ва, со­вер­шав­ше­го по­след­ние бо­го­слу­же­ния в Ипа­тьев­ском до­ме. Отец Иоанн слу­жил там два­жды в вос­крес­ные дни обед­ни­цу; в пер­вый раз это бы­ло 20 мая (2 июня) 1918 го­да: «...диа­кон го­во­рил про­ше­ния ек­те­ний, а я пел. Мне под­пе­ва­ли два жен­ских го­ло­са (ду­ма­ет­ся, Та­тья­на Ни­ко­ла­ев­на и еще кто-то из них), по­рой низ­ким ба­сом и Ни­ко­лай Алек­сан­дро­вич... Мо­ли­лись очень усерд­но...»

«Ни­ко­лай Алек­сан­дро­вич был одет в гим­на­стер­ку за­щит­но­го цве­та, та­ких же брю­ках, при вы­со­ких са­по­гах. На гру­ди у него офи­цер­ский Ге­ор­ги­ев­ский крест. По­гон не бы­ло... [Он] про­из­вел на ме­ня впе­чат­ле­ние сво­ей твер­дой по­ход­кой, сво­им спо­кой­стви­ем и осо­бен­но сво­ей ма­не­рой при­сталь­но и твер­до смот­реть в гла­за...» – пи­сал отец Иоанн.

Со­хра­ни­лось нема­ло порт­ре­тов чле­нов цар­ской се­мьи – от пре­крас­ных порт­ре­тов А.Н. Се­ро­ва до позд­них, сде­лан­ных уже в за­то­че­нии, фо­то­гра­фий. По ним мож­но со­ста­вить пред­став­ле­ние о внеш­но­сти го­су­да­ря, им­пе­ра­три­цы, це­са­ре­ви­ча и кня­жон – но в опи­са­ни­ях мно­гих лиц, ви­дев­ших их при жиз­ни, осо­бое вни­ма­ние обыч­но уде­ля­ет­ся гла­зам. «Он смот­рел на ме­ня та­ки­ми жи­вы­ми гла­за­ми...» — го­во­рил о на­след­ни­ке отец Иоанн Сто­ро­жев. На­вер­ное, наи­бо­лее точ­но мож­но пе­ре­дать это впе­чат­ле­ние сло­ва­ми Пре­муд­ро­го Со­ло­мо­на: «В свет­лом взо­ре ца­ря – жизнь, и бла­го­во­ле­ние его – как об­ла­ко с позд­ним до­ждем...» В цер­ков­но­сла­вян­ском тек­сте это зву­чит еще вы­ра­зи­тель­нее: «во све­те жиз­ни сын ца­рев» (Притч.16:15).

Усло­вия жиз­ни в «до­ме осо­бо­го на­зна­че­ния» бы­ли го­раз­до тя­же­лее, чем в То­боль­ске. Стра­жа со­сто­я­ла из 12-ти сол­дат, ко­то­рые жи­ли в непо­сред­ствен­ной бли­зо­сти от уз­ни­ков, ели с ни­ми за од­ним сто­лом. Ко­мис­сар Ав­де­ев, за­ко­ре­не­лый пья­ни­ца, еже­днев­но изощ­рял­ся вме­сте со сво­и­ми под­чи­нен­ны­ми в из­мыш­ле­нии но­вых уни­же­ний для за­клю­чен­ных. При­хо­ди­лось ми­рить­ся с ли­ше­ни­я­ми, пе­ре­но­сить из­де­ва­тель­ства и под­чи­нять­ся тре­бо­ва­ни­ям этих гру­бых лю­дей – в чис­ле охран­ни­ков бы­ли быв­шие уго­лов­ные пре­ступ­ни­ки. Как толь­ко го­су­дарь и го­су­да­ры­ня при­бы­ли в дом Ипа­тье­ва, их под­верг­ли уни­зи­тель­но­му и гру­бо­му обыс­ку. Спать цар­ской че­те и княж­нам при­хо­ди­лось на по­лу, без кро­ва­тей. Во вре­мя обе­да се­мье, со­сто­я­щей из се­ми че­ло­век, да­ва­ли все­го пять ло­жек; си­дя­щие за этим же сто­лом охран­ни­ки ку­ри­ли, наг­ло вы­пус­кая дым в ли­цо уз­ни­кам, гру­бо от­би­ра­ли у них еду.

Про­гул­ка в са­ду раз­ре­ша­лась еди­но­жды в день, по­на­ча­лу в те­че­ние 15-20 ми­нут, а по­том не бо­лее пя­ти. По­ве­де­ние ча­со­вых бы­ло со­вер­шен­но непри­стой­ным – они де­жу­ри­ли да­же воз­ле две­ри в туа­лет, при­чем не раз­ре­ша­ли за­пи­рать две­ри. На сте­нах охран­ни­ки пи­са­ли нецен­зур­ные сло­ва, де­ла­ли непри­лич­ные изо­бра­же­ния.

Ря­дом с цар­ской се­мьей оста­ва­лись лишь док­тор Ев­ге­ний Бот­кин, ко­то­рый окру­жил уз­ни­ков за­бо­той и был по­сред­ни­ком меж­ду ни­ми и ко­мис­са­ра­ми, пы­та­ясь за­щи­щать их от гру­бо­сти стра­жи, и несколь­ко ис­пы­тан­ных, вер­ных слуг: Ан­на Де­ми­до­ва, И.С. Ха­ри­то­нов, А.Е. Трупп и маль­чик Ле­ня Сед­нев.

Ве­ра за­клю­чен­ных под­дер­жи­ва­ла их му­же­ство, да­ва­ла им си­лу и тер­пе­ние в стра­да­ни­ях. Все они по­ни­ма­ли воз­мож­ность ско­ро­го кон­ца. Да­же у це­са­ре­ви­ча как-то вы­рва­лась фра­за: «Ес­ли бу­дут уби­вать, толь­ко бы не му­чи­ли...». Го­су­да­ры­ня и ве­ли­кие княж­ны ча­сто пе­ли цер­ков­ные пес­но­пе­ния, ко­то­рые про­тив во­ли слу­шал их ка­ра­ул. В по­чти пол­ной изо­ля­ции от внеш­не­го ми­ра, окру­жен­ные гру­бы­ми и же­сто­ки­ми охран­ни­ка­ми, уз­ни­ки Ипа­тьев­ско­го до­ма про­яв­ля­ют уди­ви­тель­ное бла­го­род­ство и яс­ность ду­ха.

В од­ном из пи­сем Оль­ги Ни­ко­ла­ев­ны есть та­кие стро­ки: «Отец про­сит пе­ре­дать всем тем, кто ему остал­ся пре­дан, и тем, на ко­го они мо­гут иметь вли­я­ние, чтобы они не мсти­ли за него, так как он всех про­стил и за всех мо­лит­ся, и чтобы не мсти­ли за се­бя, и чтобы пом­ни­ли, что то зло, ко­то­рое сей­час в ми­ре, бу­дет еще силь­ней, но что не зло по­бе­дит зло, а толь­ко лю­бовь».

Да­же гру­бые стра­жи по­не­мно­гу смяг­чи­лись в об­ще­нии с за­клю­чен­ны­ми. Они бы­ли удив­ле­ны их про­сто­той, их по­ко­ри­ла пол­ная до­сто­ин­ства ду­шев­ная яс­ность, и они вско­ре по­чув­ство­ва­ли пре­вос­ход­ство тех, ко­го ду­ма­ли дер­жать в сво­ей вла­сти. Смяг­чил­ся да­же сам ко­мис­сар Ав­де­ев. Та­кая пе­ре­ме­на не укры­лась от глаз боль­ше­вист­ских вла­стей. Ав­де­ев был сме­щен и за­ме­нен Юров­ским, стра­жа за­ме­не­на ав­ст­ро-гер­ман­ски­ми плен­ны­ми и вы­бран­ны­ми людь­ми из чис­ла па­ла­чей «чрез­вы­чай­ки» – «дом осо­бо­го на­зна­че­ния» стал как бы ее от­де­ле­ни­ем. Жизнь его оби­та­те­лей пре­вра­ти­лась в сплош­ное му­че­ни­че­ство.

1 (14) июля 1918 го­да от­цом Иоан­ном Сто­ро­же­вым бы­ло со­вер­ше­но по­след­нее бо­го­слу­же­ние в Ипа­тьев­ском до­ме. При­бли­жа­лись тра­ги­че­ские ча­сы... При­го­тов­ле­ния к каз­ни де­ла­ют­ся в стро­жай­шей тайне от уз­ни­ков Ипа­тьев­ско­го до­ма.

В ночь с 16 на 17 июля, при­мер­но в на­ча­ле тре­тье­го, Юров­ский раз­бу­дил цар­скую се­мью. Им бы­ло ска­за­но, что в го­ро­де неспо­кой­но и по­это­му необ­хо­ди­мо пе­рей­ти в без­опас­ное ме­сто. Ми­нут через со­рок, ко­гда все оде­лись и со­бра­лись, Юров­ский вме­сте с уз­ни­ка­ми спу­стил­ся на пер­вый этаж и при­вел их в по­лу­под­валь­ную ком­на­ту с од­ним за­ре­ше­чен­ным ок­ном. Все внешне бы­ли спо­кой­ны. Го­су­дарь нес на ру­ках Алек­сея Ни­ко­ла­е­ви­ча, у осталь­ных в ру­ках бы­ли по­душ­ки и дру­гие мел­кие ве­щи. По прось­бе го­су­да­ры­ни в ком­на­ту при­нес­ли два сту­ла, на них по­ло­жи­ли по­душ­ки, при­не­сен­ные ве­ли­ки­ми княж­на­ми и Ан­ной Де­ми­до­вой. На сту­льях раз­ме­сти­лись го­су­да­ры­ня и Алек­сей Ни­ко­ла­е­вич. Го­су­дарь сто­ял в цен­тре ря­дом с на­след­ни­ком. Осталь­ные чле­ны се­мьи и слу­ги раз­ме­сти­лись в раз­ных ча­стях ком­на­ты и при­го­то­ви­лись дол­го ждать – они уже при­вык­ли к ноч­ным тре­во­гам и раз­но­го ро­да пе­ре­ме­ще­ни­ям. Меж­ду тем в со­сед­ней ком­на­те уже стол­пи­лись во­ору­жен­ные, ожи­дав­шие сиг­на­ла убий­цы. В этот мо­мент Юров­ский по­до­шел к го­су­да­рю со­всем близ­ко и ска­зал: «Ни­ко­лай Алек­сан­дро­вич, по по­ста­нов­ле­нию Ураль­ско­го об­ласт­но­го со­ве­та вы бу­де­те рас­стре­ля­ны с ва­шей се­мьей». Эта фра­за яви­лась на­столь­ко неожи­дан­ной для ца­ря, что он обер­нул­ся в сто­ро­ну се­мьи, про­тя­нув к ним ру­ки, за­тем, как бы же­лая пе­ре­спро­сить, об­ра­тил­ся к ко­мен­дан­ту, ска­зав: «Что? Что?» Го­су­да­ры­ня и Оль­га Ни­ко­ла­ев­на хо­те­ли пе­ре­кре­стить­ся. Но в этот мо­мент Юров­ский вы­стре­лил в го­су­да­ря из ре­воль­ве­ра по­чти в упор несколь­ко раз, и он сра­зу же упал. По­чти од­новре­мен­но на­ча­ли стре­лять все осталь­ные – каж­дый за­ра­нее знал свою жерт­ву.

Уже ле­жа­щих на по­лу до­би­ва­ли вы­стре­ла­ми и уда­ра­ми шты­ков. Ко­гда, ка­за­лось, все бы­ло кон­че­но, Алек­сей Ни­ко­ла­е­вич вдруг сла­бо за­сто­нал – в него вы­стре­ли­ли еще несколь­ко раз. Кар­ти­на бы­ла ужас­на: один­на­дцать тел ле­жа­ло на по­лу в по­то­ках кро­ви. Убе­див­шись, что их жерт­вы мерт­вы, убий­цы ста­ли сни­мать с них дра­го­цен­но­сти. За­тем уби­тых вы­нес­ли на двор, где уже сто­ял на­го­то­ве гру­зо­вик – шум его мо­то­ра дол­жен был за­глу­шить вы­стре­лы в под­ва­ле. Еще до вос­хо­да солн­ца те­ла вы­вез­ли в лес в окрест­но­сти де­рев­ни Коп­тя­ки. В те­че­ние трех дней убий­цы пы­та­лись скрыть свое зло­де­я­ние...

Боль­шин­ство сви­де­тельств го­во­рит об уз­ни­ках Ипа­тьев­ско­го до­ма как о лю­дях стра­да­ю­щих, но глу­бо­ко ве­ру­ю­щих, несо­мнен­но, по­кор­ных во­ле Бо­жи­ей. Несмот­ря на из­де­ва­тель­ства и оскорб­ле­ния, они ве­ли в до­ме Ипа­тье­ва до­стой­ную се­мей­ную жизнь, ста­ра­ясь скра­сить угне­та­ю­щую об­ста­нов­ку вза­им­ным об­ще­ни­ем, мо­лит­вой, чте­ни­ем и по­силь­ны­ми за­ня­ти­я­ми. «Го­су­дарь и Го­су­да­ры­ня ве­ри­ли, что уми­ра­ют му­че­ни­ка­ми за свою ро­ди­ну, – пи­шет один из сви­де­те­лей их жиз­ни в за­то­че­нии, вос­пи­та­тель на­след­ни­ка Пьер Жи­льяр, – они умер­ли му­че­ни­ка­ми за че­ло­ве­че­ство. Их ис­тин­ное ве­ли­чие про­ис­те­ка­ло не из их цар­ско­го са­на, а от той уди­ви­тель­ной нрав­ствен­ной вы­со­ты, до ко­то­рой они по­сте­пен­но под­ня­лись. Они сде­ла­лись иде­аль­ной си­лой. И в са­мом сво­ем уни­чи­же­нии они бы­ли по­ра­зи­тель­ным про­яв­ле­ни­ем той уди­ви­тель­ной яс­но­сти ду­ши, про­тив ко­то­рой бес­силь­ны вся­кое на­си­лие и вся­кая ярость и ко­то­рая тор­же­ству­ет в са­мой смер­ти».

Вме­сте с им­пе­ра­тор­ской се­мьей бы­ли рас­стре­ля­ны и их слу­ги, по­сле­до­вав­шие за сво­и­ми гос­по­да­ми в ссыл­ку. К ним, по­ми­мо рас­стре­лян­ных вме­сте с им­пе­ра­тор­ской се­мьей док­то­ром Е.С. Бот­ки­ным, ком­нат­ной де­вуш­кой им­пе­ра­три­цы А.С. Де­ми­до­вой, при­двор­ным по­ва­ром И.М. Ха­ри­то­но­вым и ла­ке­ем А.Е. Труп­пом, при­над­ле­жа­ли уби­ен­ные в раз­лич­ных ме­стах и в раз­ные ме­ся­цы 1918 го­да ге­не­рал-адъ­ютант И.Л. Та­ти­щев, гоф­мар­шал князь В.А. Дол­го­ру­ков, «дядь­ка» на­след­ни­ка К.Г. На­гор­ный, дет­ский ла­кей И.Д. Сед­нев, фрей­ли­на им­пе­ра­три­цы А.В. Генд­ри­ко­ва и гофлек­трисса Е.А. Шней­дер.

Вско­ре по­сле то­го, как бы­ло объ­яв­ле­но о рас­стре­ле го­су­да­ря, свя­тей­ший пат­ри­арх Ти­хон бла­го­сло­вил ар­хи­пас­ты­рей и пас­ты­рей со­вер­шать о нем па­ни­хи­ды. Сам свя­тей­ший 8 (21) июля 1918 го­да во вре­мя бо­го­слу­же­ния в Ка­зан­ском со­бо­ре в Москве ска­зал: «На днях свер­ши­лось ужас­ное де­ло: рас­стре­лян быв­ший Го­су­дарь Ни­ко­лай Алек­сан­дро­вич... Мы долж­ны, по­ви­ну­ясь уче­нию сло­ва Бо­жия, осу­дить это де­ло, ина­че кровь рас­стре­лян­но­го па­дет и на нас, а не толь­ко на тех, кто со­вер­шил его. Мы зна­ем, что он, от­рек­шись от пре­сто­ла, де­лал это, имея в ви­ду бла­го Рос­сии и из люб­ви к ней. Он мог бы по­сле от­ре­че­ния най­ти се­бе без­опас­ность и срав­ни­тель­но спо­кой­ную жизнь за гра­ни­цей, но не сде­лал это­го, же­лая стра­дать вме­сте с Рос­си­ей. Он ни­че­го не пред­при­ни­мал для улуч­ше­ния сво­е­го по­ло­же­ния, без­ро­пот­но по­ко­рил­ся судь­бе».

По­чи­та­ние цар­ской се­мьи, на­ча­тое уже свя­тей­шим пат­ри­ар­хом Ти­хо­ном в за­упо­кой­ной мо­лит­ве и сло­ве на па­ни­хи­де в Ка­зан­ском со­бо­ре в Москве по уби­ен­но­му им­пе­ра­то­ру через три дня по­сле ека­те­рин­бург­ско­го убий­ства, про­дол­жа­лось – несмот­ря на гос­под­ство­вав­шую идео­ло­гию – на про­тя­же­нии несколь­ких де­ся­ти­ле­тий со­вет­ско­го пе­ри­о­да на­шей ис­то­рии.

Мно­гие свя­щен­но­слу­жи­те­ли и ми­ряне втайне воз­но­си­ли к Бо­гу мо­лит­вы о упо­ко­е­нии уби­ен­ных стра­даль­цев, чле­нах цар­ской се­мьи. В по­след­ние го­ды во мно­гих до­мах в крас­ном уг­лу мож­но бы­ло ви­деть фо­то­гра­фии цар­ской се­мьи, во мно­же­стве ста­ли рас­про­стра­нять­ся и ико­ны с изо­бра­же­ни­ем цар­ствен­ных му­че­ни­ков. Со­став­ля­лись об­ра­щен­ные к ним мо­лит­во­сло­вия, ли­те­ра­тур­ные, ки­не­ма­то­гра­фи­че­ские и му­зы­каль­ные про­из­ве­де­ния, от­ра­жа­ю­щие стра­да­ние и му­че­ни­че­ский по­двиг цар­ской се­мьи. В Си­но­даль­ную Ко­мис­сию по ка­но­ни­за­ции свя­тых по­сту­па­ли об­ра­ще­ния пра­вя­щих ар­хи­ере­ев, кли­ри­ков и ми­рян в под­держ­ку ка­но­ни­за­ции цар­ской се­мьи – под неко­то­ры­ми из та­ких об­ра­ще­ний сто­я­ли ты­ся­чи под­пи­сей. К мо­мен­ту про­слав­ле­ния цар­ствен­ных му­че­ни­ков на­ко­пи­лось огром­ное ко­ли­че­ство сви­де­тельств о их бла­го­дат­ной по­мо­щи – об ис­це­ле­ни­ях боль­ных, со­еди­не­нии раз­об­щен­ных се­мей, за­щи­те цер­ков­но­го до­сто­я­ния от рас­коль­ни­ков, о ми­ро­то­че­нии икон с изо­бра­же­ни­я­ми им­пе­ра­то­ра Ни­ко­лая и цар­ствен­ных му­че­ни­ков, о бла­го­уха­нии и по­яв­ле­нии на икон­ных ли­ках цар­ствен­ных му­че­ни­ков пя­тен кро­ва­во­го цве­та.

Од­ним из пер­вых за­сви­де­тель­ство­ван­ных чу­дес бы­ло из­бав­ле­ние во вре­мя граж­дан­ской вой­ны сот­ни ка­за­ков, окру­жен­ных в непро­хо­ди­мых бо­ло­тах крас­ны­ми вой­ска­ми. По при­зы­ву свя­щен­ни­ка от­ца Илии в еди­но­ду­шии ка­за­ки об­ра­ти­лись с мо­лит­вен­ным воз­зва­ни­ем к ца­рю-му­че­ни­ку, го­су­да­рю Рос­сий­ско­му – и неве­ро­ят­ным об­ра­зом вы­шли из окру­же­ния.

В Сер­бии в 1925 го­ду был опи­сан слу­чай, ко­гда од­ной по­жи­лой жен­щине, у ко­то­рой двое сы­но­вей по­гиб­ли на войне, а тре­тий про­пал без ве­сти, бы­ло ви­де­ние во сне им­пе­ра­то­ра Ни­ко­лая, ко­то­рый со­об­щил, что тре­тий сын жив и на­хо­дит­ся в Рос­сии – через несколь­ко ме­ся­цев сын вер­нул­ся до­мой.

В ок­тяб­ре 1991 го­да две жен­щи­ны по­еха­ли за клюк­вой и за­блу­ди­лись в непро­хо­ди­мом бо­ло­те. На­дви­ну­лась ночь, и бо­лот­ная тря­си­на мог­ла бы лег­ко за­тя­нуть неосто­рож­ных пу­те­ше­ствен­ниц. Но од­на из них вспом­ни­ла опи­са­ние чу­дес­но­го из­бав­ле­ния от­ря­да ка­за­ков – и по их при­ме­ру ста­ла усерд­но мо­лить о по­мо­щи цар­ствен­ных му­че­ни­ков: «Уби­ен­ные цар­ствен­ные му­че­ни­ки, спа­си­те нас, ра­бу Бо­жию Ев­ге­нию и Лю­бовь!» Вне­зап­но в тем­но­те жен­щи­ны уви­де­ли све­тя­щий­ся сук от де­ре­ва; ухва­тив­шись за него, вы­бра­лись на су­хое ме­сто, а за­тем вы­шли на ши­ро­кую про­се­ку, по ко­то­рой до­шли до де­рев­ни. При­ме­ча­тель­но, что вто­рая жен­щи­на, так­же сви­де­тель­ство­вав­шая об этом чу­де, бы­ла в то вре­мя еще да­ле­ким от Церк­ви че­ло­ве­ком.

Уча­ща­я­ся сред­ней шко­лы из го­ро­да По­доль­ска Ма­ри­на – пра­во­слав­ная хри­сти­ан­ка, осо­бо по­чи­та­ю­щая цар­скую се­мью – чу­дес­ным за­ступ­ни­че­ством Цар­ских де­тей бы­ла из­бав­ле­на от ху­ли­ган­ско­го на­па­де­ния. На­па­дав­шие трое мо­ло­дых лю­дей хо­те­ли за­та­щить ее в ма­ши­ну, увез­ти и обес­че­стить, но вне­зап­но в ужа­се бе­жа­ли. Позд­нее они при­зна­лись, что уви­де­ли им­пе­ра­тор­ских де­тей, ко­то­рые за­сту­пи­лись за де­вуш­ку. Это про­изо­шло на­ка­нуне празд­ни­ка Вве­де­ния во храм Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы в 1997 го­ду. Впо­след­ствии ста­ло из­вест­но, что мо­ло­дые лю­ди по­ка­я­лись и в корне из­ме­ни­ли свою жизнь.

Дат­ча­нин Ян-Май­кл в те­че­ние шест­на­дца­ти лет был ал­ко­го­ли­ком и нар­ко­ма­ном, при­чем при­стра­стил­ся к этим по­ро­кам с ран­ней мо­ло­до­сти. По со­ве­ту доб­рых зна­ко­мых в 1995 го­ду он от­пра­вил­ся в па­лом­ни­че­скую по­езд­ку по ис­то­ри­че­ским ме­стам Рос­сии; по­пал он и в Цар­ское Се­ло. На Бо­же­ствен­ной ли­тур­гии в до­мо­вой церк­ви, где неко­гда мо­ли­лись цар­ствен­ные му­че­ни­ки, он об­ра­тил­ся к ним с го­ря­чей моль­бой о по­мо­щи – и по­чув­ство­вал, что Гос­подь из­бав­ля­ет его от гре­хов­ной стра­сти. 17 июля 1999 го­да он при­нял пра­во­слав­ную ве­ру с име­нем Ни­ко­лай в честь свя­то­го ца­ря-му­че­ни­ка.

Мос­ков­ский врач Олег Бель­чен­ко 15 мая 1998 го­да по­лу­чил в по­да­рок ико­ну ца­ря-му­че­ни­ка, пе­ред ко­то­рой прак­ти­че­ски еже­днев­но мо­лил­ся, и в сен­тяб­ре стал за­ме­чать на иконе неболь­шие пят­на кро­ва­во­го цве­та. Олег при­нес ико­ну в Сре­тен­ский мо­на­стырь; во вре­мя мо­леб­на все мо­ля­щи­е­ся по­чув­ство­ва­ли от ико­ны силь­ное бла­го­уха­ние. Ико­на бы­ла пе­ре­не­се­на в ал­тарь, где на­хо­ди­лась в те­че­ние трех недель, при­чем бла­го­уха­ние не пре­кра­ща­лось. Позд­нее ико­на по­бы­ва­ла в несколь­ких мос­ков­ских хра­мах и мо­на­сты­рях; бы­ло мно­го­крат­но за­сви­де­тель­ство­ва­но ми­ро­то­че­ние от это­го об­ра­за, сви­де­те­ля­ми ко­то­ро­го бы­ли сот­ни при­хо­жан. В 1999 го­ду чу­дес­ным об­ра­зом у ми­ро­то­чи­вой ико­ны ца­ря-му­че­ни­ка Ни­ко­лая II ис­це­лил­ся от сле­по­ты 87-лет­ний Алек­сандр Ми­хай­ло­вич: слож­ная глаз­ная опе­ра­ция по­чти не по­мог­ла, но ко­гда он с го­ря­чей мо­лит­вой при­ло­жил­ся к ми­ро­то­чи­вой иконе, а слу­жив­ший мо­ле­бен свя­щен­ник по­крыл его ли­цо по­ло­тен­цем со сле­да­ми ми­ра, на­сту­пи­ло ис­це­ле­ние – зре­ние вер­ну­лось. Ми­ро­то­чи­вая ико­на по­бы­ва­ла в ря­де епар­хий – Ива­нов­ской, Вла­ди­мир­ской, Ко­стром­ской, Одес­ской... Вез­де, где по­бы­ва­ла ико­на, бы­ли за­сви­де­тель­ство­ва­ны мно­го­чис­лен­ные слу­чаи ее ми­ро­то­че­ния, а двое при­хо­жан одес­ских хра­мов со­об­щи­ли о ис­це­ле­нии от бо­лез­ни ног по­сле мо­лит­вы пе­ред ико­ной. Из Туль­чин­ско-Брац­лав­ской епар­хии со­об­щи­ли о слу­ча­ях бла­го­дат­ной по­мо­щи по мо­лит­вам пред этой чу­до­твор­ной ико­ной: от тя­же­ло­го ге­па­ти­та бы­ла ис­це­ле­на ра­ба Бо­жия Ни­на, по­лу­чи­ла ис­це­ле­ние сло­ман­ной клю­чи­цы при­хо­жан­ка Оль­га, от тя­же­ло­го по­ра­же­ния под­же­лу­доч­ной же­ле­зы ис­це­ли­лась ра­ба Бо­жия Люд­ми­ла.

Во вре­мя Юби­лей­но­го Ар­хи­ерей­ско­го Со­бо­ра при­хо­жан­ки стро­я­ще­го­ся в Москве хра­ма в честь пре­по­доб­но­го Ан­дрея Рубле­ва со­бра­лись для сов­мест­ной мо­лит­вы цар­ствен­ным му­че­ни­кам: один из при­де­лов бу­ду­ще­го хра­ма пла­ни­ру­ет­ся освя­тить в честь но­во­му­че­ни­ков. При чте­нии ака­фи­ста мо­ля­щи­е­ся по­чув­ство­ва­ли силь­ное бла­го­уха­ние, ис­хо­див­шее от книг. Это бла­го­уха­ние про­дол­жа­лось в те­че­ние несколь­ких дней.

К цар­ствен­ным стра­сто­терп­цам мно­гие хри­сти­ане об­ра­ща­ют­ся ныне с мо­лит­вой о укреп­ле­нии се­мьи и вос­пи­та­нии де­тей в ве­ре и бла­го­че­стии, о со­хра­не­нии их чи­сто­ты и це­ло­муд­рия – ведь во вре­мя го­не­ний им­пе­ра­тор­ская се­мья бы­ла осо­бен­но спло­чен­ной, про­нес­ла несо­кру­ши­мую ве­ру пра­во­слав­ную чрез все скор­би.

В страданиях, перенесенных царской семьей в заточении с кротостью, терпением и смирением, в их мученической кончине был явлен побеждающий зло свет Христовой веры, подобно тому, как он воссиял в жизни и смерти миллионов православных христиан, претерпевших гонение за Христа в XX веке.

Па­мять свя­тым стра­сто­терп­цам им­пе­ра­то­ру Ни­ко­лаю, им­пе­ра­три­це Алек­сан­дре, их ча­дам – Алек­сию, Оль­ге, Та­ти­ане, Ма­рии и Ана­ста­сии со­вер­ша­ет­ся в день их уби­е­ния, 4 (17) июля, и в день со­бор­ной па­мя­ти но­во­му­че­ни­ков и ис­по­вед­ни­ков Рос­сий­ских 25 ян­ва­ря (7 фев­ра­ля), ес­ли этот день сов­па­да­ет с вос­крес­ным днем, а ес­ли не сов­па­да­ет, то в бли­жай­шее вос­кре­се­ние по­сле 25 ян­ва­ря (7 фев­ра­ля).

 

https://azbyka.ru/days/sv-evgenij-botkin-vrach-strastoterpec

 

 

Ев­ге­ний Сер­ге­е­вич Бот­кин ро­дил­ся 27 мая 1865 го­да в Цар­ском Се­ле Санкт-Пе­тер­бург­ской гу­бер­нии в се­мье из­вест­но­го рус­ско­го вра­ча-те­ра­пев­та, про­фес­со­ра Ме­ди­ко-хи­рур­ги­че­ской ака­де­мии Сер­гея Пет­ро­ви­ча Бот­ки­на. Он про­ис­хо­дил из ку­пе­че­ской ди­на­стии Бот­ки­ных, пред­ста­ви­те­ли ко­то­рой от­ли­ча­лись глу­бо­кой пра­во­слав­ной ве­рой и бла­го­тво­ри­тель­но­стью, по­мо­га­ли Пра­во­слав­ной Церк­ви не толь­ко сво­и­ми сред­ства­ми, но и сво­и­ми тру­да­ми. Бла­го­да­ря ра­зум­но ор­га­ни­зо­ван­ной си­сте­ме вос­пи­та­ния в се­мье и муд­рой опе­ке ро­ди­те­лей в серд­це Ев­ге­ния уже с дет­ских лет бы­ли за­ло­же­ны мно­гие доб­ро­де­те­ли, в том чис­ле ве­ли­ко­ду­шие, скром­ность и непри­я­тие на­си­лия. Его брат Петр Сер­ге­е­вич вспо­ми­нал: «Он был бес­ко­неч­но доб­рым. Мож­но бы­ло бы ска­зать, что при­шел он в мир ра­ди лю­дей и для то­го, чтобы по­жерт­во­вать со­бой».

Ев­ге­ний по­лу­чил ос­но­ва­тель­ное до­маш­нее об­ра­зо­ва­ние, ко­то­рое поз­во­ли­ло ему в 1878 го­ду по­сту­пить сра­зу в пя­тый класс 2-й Санкт-Пе­тер­бург­ской клас­си­че­ской гим­на­зии. В 1882 го­ду Ев­ге­ний окон­чил гим­на­зию и стал сту­ден­том физи­ко-ма­те­ма­ти­че­ско­го фа­куль­те­та Санкт-Пе­тер­бург­ско­го уни­вер­си­те­та. Од­на­ко уже на сле­ду­ю­щий год, сдав эк­за­ме­ны за пер­вый курс уни­вер­си­те­та, он по­сту­пил на млад­шее от­де­ле­ние от­крыв­ше­го­ся при­го­то­ви­тель­но­го кур­са им­пе­ра­тор­ской Во­ен­но-ме­ди­цин­ской ака­де­мии. Его вы­бор ме­ди­цин­ской про­фес­сии с са­мо­го на­ча­ла но­сил осо­знан­ный и це­ле­на­прав­лен­ный ха­рак­тер. Петр Бот­кин пи­сал о Ев­ге­нии: «Про­фес­си­ей сво­ей он из­брал ме­ди­ци­ну. Это со­от­вет­ство­ва­ло его при­зва­нию: по­мо­гать, под­дер­жи­вать в тя­же­лую ми­ну­ту, об­лег­чать боль, ис­це­лять без кон­ца». В 1889 го­ду Ев­ге­ний успеш­но окон­чил ака­де­мию, по­лу­чив зва­ние ле­ка­ря с от­ли­чи­ем, и с ян­ва­ря 1890 го­да на­чал свою тру­до­вую де­я­тель­ность в Ма­ри­ин­ской боль­ни­це для бед­ных.

В 25 лет Ев­ге­ний Сер­ге­е­вич Бот­кин всту­пил в брак с до­че­рью потом­ствен­но­го дво­ря­ни­на Оль­гой Вла­ди­ми­ров­ной Ма­нуй­ло­вой. В се­мье Бот­ки­ных вы­рос­ло чет­ве­ро де­тей: Дмит­рий (1894–1914), Ге­ор­гий (1895–1941), Та­тья­на (1898–1986), Глеб (1900–1969).

Од­новре­мен­но с ра­бо­той в боль­ни­це Е. С. Бот­кин за­ни­мал­ся на­у­кой, его ин­те­ре­со­ва­ли во­про­сы им­му­но­ло­гии, сущ­но­сти про­цес­са лей­ко­ци­то­за. В 1893 го­ду Е. С. Бот­кин бле­стя­ще за­щи­тил дис­сер­та­цию на сте­пень док­то­ра ме­ди­ци­ны. Через 2 го­да Ев­ге­ний Сер­ге­е­вич был ко­ман­ди­ро­ван за гра­ни­цу, где про­хо­дил прак­ти­ку в ме­ди­цин­ских учре­жде­ни­ях Гей­дель­бер­га и Бер­ли­на. В 1897 го­ду Е. С. Бот­кин был удо­сто­ен зва­ния при­ват-до­цен­та по внут­рен­ним бо­лез­ням с кли­ни­кой. На сво­ей пер­вой лек­ции он ска­зал сту­ден­там о са­мом важ­ном в де­я­тель­но­сти вра­ча: «Пой­дем­те все с лю­бо­вью к боль­но­му че­ло­ве­ку, чтобы вме­сте учить­ся, как быть ему по­лез­ны­ми». Слу­же­ние ме­ди­ка Ев­ге­ний Сер­ге­е­вич счи­тал ис­тин­но хри­сти­ан­ским де­ла­ни­ем, он имел ре­ли­ги­оз­ный взгляд на бо­лез­ни, ви­дел их связь с ду­шев­ным со­сто­я­ни­ем че­ло­ве­ка. В од­ном из сво­их пи­сем к сы­ну Ге­ор­гию, он вы­ра­зил свое от­но­ше­ние к про­фес­сии ме­ди­ка как к сред­ству по­зна­ния Бо­жи­ей пре­муд­ро­сти: «Глав­ный же вос­торг, ко­то­рый ис­пы­ты­ва­ешь в на­шем де­ле… за­клю­ча­ет­ся в том, что для это­го мы долж­ны все глуб­же и глуб­же про­ни­кать в по­дроб­но­сти и тай­ны тво­ре­ний Бо­га, при­чем невоз­мож­но не на­сла­ждать­ся их це­ле­со­об­раз­но­стью и гар­мо­ни­ей и Его выс­шей муд­ро­стью».

С 1897 го­да Е. С. Бот­кин на­чал свою вра­чеб­ную де­я­тель­ность в об­щи­нах се­стер ми­ло­сер­дия Рос­сий­ско­го Об­ще­ства Крас­но­го Кре­ста. 19 но­яб­ря 1897 го­да он стал вра­чом в Свя­то-Тро­иц­кой об­щине се­стер ми­ло­сер­дия, а с 1 ян­ва­ря 1899 го­да стал так­же глав­ным вра­чом Санкт-Пе­тер­бург­ской об­щи­ны се­стер ми­ло­сер­дия в честь свя­то­го Ге­ор­гия. Глав­ны­ми па­ци­ен­та­ми об­щи­ны свя­то­го Ге­ор­гия яв­ля­лись лю­ди из бед­ней­ших сло­ев об­ще­ства, од­на­ко вра­чи и об­слу­жи­ва­ю­щий пер­со­нал под­би­ра­лись в ней с осо­бен­ной тща­тель­но­стью. Неко­то­рые жен­щи­ны выс­ше­го со­сло­вия тру­ди­лись там про­сты­ми мед­сест­ра­ми на об­щих ос­но­ва­ни­ях и счи­та­ли по­чет­ным для се­бя это за­ня­тие. Сре­ди со­труд­ни­ков ца­ри­ло та­кое во­оду­шев­ле­ние, та­кое же­ла­ние по­мо­гать страж­ду­щим лю­дям, что ге­ор­ги­ев­цев срав­ни­ва­ли ино­гда с пер­во­хри­сти­ан­ской об­щи­ной. Тот факт, что Ев­ге­ния Сер­ге­е­ви­ча при­ня­ли ра­бо­тать в это «об­раз­цо­вое учре­жде­ние», сви­де­тель­ство­вал не толь­ко о его воз­рос­шем ав­то­ри­те­те как вра­ча, но и о его хри­сти­ан­ских доб­ро­де­те­лях и доб­ро­по­ря­доч­ной жиз­ни. Долж­ность глав­но­го вра­ча об­щи­ны мог­ла быть до­ве­ре­на толь­ко вы­со­ко­нрав­ствен­но­му и ве­ру­ю­ще­му че­ло­ве­ку.

В 1904 го­ду на­ча­лась рус­ско-япон­ская вой­на, и Ев­ге­ний Сер­ге­е­вич, оста­вив же­ну и чет­ве­рых ма­лень­ких де­тей (стар­ше­му бы­ло в то вре­мя де­сять лет, млад­ше­му – че­ты­ре го­да), доб­ро­воль­цем от­пра­вил­ся на Даль­ний Во­сток. 2 фев­ра­ля 1904 го­да по­ста­нов­ле­ни­ем Глав­но­го управ­ле­ния Рос­сий­ско­го Об­ще­ства Крас­но­го Кре­ста он был на­зна­чен по­мощ­ни­ком Глав­но­упол­но­мо­чен­но­го при дей­ству­ю­щих ар­ми­ях по ме­ди­цин­ской ча­сти. За­ни­мая эту до­ста­точ­но вы­со­кую адми­ни­стра­тив­ную долж­ность, док­тор Бот­кин ча­сто на­хо­дил­ся на пе­ре­до­вых по­зи­ци­ях. Во вре­мя вой­ны Ев­ге­ний Сер­ге­е­вич не толь­ко по­ка­зал се­бя пре­крас­ным вра­чом, но и про­явил лич­ные храб­рость и му­же­ство. Он на­пи­сал с фрон­та мно­же­ство пи­сем, из ко­то­рых со­ста­ви­лась це­лая кни­га – «Свет и те­ни рус­ско-япон­ской вой­ны 1904–1905 го­дов» Эта кни­га вско­ре бы­ла опуб­ли­ко­ва­на, и мно­гие, про­чи­тав ее, от­кры­ли для се­бя но­вые сто­ро­ны пе­тер­бург­ско­го вра­ча: его хри­сти­ан­ское, лю­бя­щее, без­гра­нич­но со­стра­да­тель­ное серд­це и непо­ко­ле­би­мую ве­ру в Бо­га. Им­пе­ра­три­ца Алек­сандра Фе­о­до­ров­на, про­чи­тав кни­гу Бот­ки­на, по­же­ла­ла, чтобы Ев­ге­ний Сер­ге­е­вич стал лич­ным док­то­ром Цар­ской се­мьи. В пас­халь­ное вос­кре­се­нье, 13 ап­ре­ля 1908 го­да, им­пе­ра­тор Ни­ко­лай II под­пи­сал указ о на­зна­че­нии док­то­ра Бот­ки­на лейб-ме­ди­ком Вы­со­чай­ше­го дво­ра.

Те­перь, по­сле но­во­го на­зна­че­ния, Ев­ге­ний Сер­ге­е­вич дол­жен был по­сто­ян­но на­хо­дить­ся при им­пе­ра­то­ре и чле­нах его се­мьи, его служ­ба при цар­ском дво­ре про­те­ка­ла без вы­ход­ных дней и от­пус­ков. Вы­со­кая долж­ность и бли­зость к Цар­ской се­мье не из­ме­ни­ли ха­рак­те­ра Е. С. Бот­ки­на. Он оста­вал­ся та­ким же доб­рым и вни­ма­тель­ным к ближ­ним, ка­ким был и рань­ше.

Ко­гда на­ча­лась Пер­вая ми­ро­вая вой­на, Ев­ге­ний Сер­ге­е­вич об­ра­тил­ся с прось­бой к го­су­да­рю на­пра­вить его на фронт для ре­ор­га­ни­за­ции са­ни­тар­ной служ­бы. Од­на­ко им­пе­ра­тор по­ру­чил ему оста­вать­ся при го­су­да­рыне и де­тях в Цар­ском Се­ле, где их ста­ра­ни­я­ми ста­ли от­кры­вать­ся ла­за­ре­ты. У се­бя до­ма в Цар­ском Се­ле Ев­ге­ний Сер­ге­е­вич так­же устро­ил ла­за­рет для лег­ко ра­не­ных, ко­то­рый по­се­ща­ла им­пе­ра­три­ца с до­че­ря­ми.

В фев­ра­ле 1917 го­да в Рос­сии про­изо­шла ре­во­лю­ция. 2 мар­та го­су­дарь под­пи­сал Ма­ни­фест об от­ре­че­нии от пре­сто­ла. Цар­ская се­мья бы­ла аре­сто­ва­на и за­клю­че­на под стра­жу в Алек­сан­дров­ском двор­це. Ев­ге­ний Сер­ге­е­вич не оста­вил сво­их цар­ствен­ных па­ци­ен­тов: он доб­ро­воль­но ре­шил на­хо­дить­ся с ни­ми, несмот­ря на то, что долж­ность его бы­ла упразд­не­на, и ему пе­ре­ста­ли вы­пла­чи­вать жа­ло­ва­нье. В это вре­мя Бот­кин стал для цар­ствен­ных уз­ни­ков боль­ше, чем дру­гом: он взял на се­бя обя­зан­ность был по­сред­ни­ком меж­ду им­пе­ра­тор­ской се­мьей и ко­мис­са­ра­ми, хо­да­тай­ствуя обо всех их нуж­дах.

Ко­гда Цар­скую се­мью бы­ло ре­ше­но пе­ре­вез­ти в То­больск, док­тор Бот­кин ока­зал­ся сре­ди немно­гих при­бли­жен­ных, ко­то­рые доб­ро­воль­но по­сле­до­ва­ли за го­су­да­рем в ссыл­ку. Пись­ма док­то­ра Бот­ки­на из То­боль­ска по­ра­жа­ют сво­им под­лин­но хри­сти­ан­ским на­стро­е­ни­ем: ни сло­ва ро­по­та, осуж­де­ния, недо­воль­ства или оби­ды, но бла­го­ду­шие и да­же ра­дость. Ис­точ­ни­ком это­го бла­го­ду­шия бы­ла твер­дая ве­ра во все­бла­гой Про­мысл Бо­жий: «Под­дер­жи­ва­ет толь­ко мо­лит­ва и го­ря­чее без­гра­нич­ное упо­ва­ние на ми­лость Бо­жию, неиз­мен­но на­шим Небес­ным От­цом на нас из­ли­ва­е­мую». В это вре­мя он про­дол­жал вы­пол­нять свои обя­зан­но­сти: ле­чил не толь­ко чле­нов Цар­ской се­мьи, но и про­стых го­ро­жан. Уче­ный, мно­го лет об­щав­ший­ся с на­уч­ной, ме­ди­цин­ской, адми­ни­стра­тив­ной эли­той Рос­сии, он сми­рен­но слу­жил, как зем­ский или го­род­ской врач, про­стым кре­стья­нам, сол­да­там, ра­бо­чим.

В ап­ре­ле 1918 го­да док­тор Бот­кин вы­звал­ся со­про­вож­дать цар­скую че­ту в Ека­те­рин­бург, оста­вив в То­боль­ске сво­их род­ных де­тей, ко­то­рых го­ря­чо и неж­но лю­бил. В Ека­те­рин­бур­ге боль­ше­ви­ки сно­ва пред­ло­жи­ли слу­гам по­ки­нуть аре­сто­ван­ных, но все от­ка­за­лись. Че­кист И. Ро­дзин­ский со­об­щал: «Во­об­ще од­но вре­мя по­сле пе­ре­во­да в Ека­те­рин­бург бы­ла мысль от­де­лить от них всех, в част­но­сти да­же до­че­рям пред­ла­га­ли уехать. Но все от­ка­за­лись. Бот­ки­ну пред­ла­га­ли. Он за­явил, что хо­чет раз­де­лить участь се­мьи. И от­ка­зал­ся».

В ночь с 16 на 17 июля 1918 го­да Цар­ская се­мья, их при­бли­жен­ные, в том чис­ле и док­тор Бот­кин, бы­ли рас­стре­ля­ны в под­ва­ле до­ма Ипа­тье­ва.

За несколь­ко лет до сво­ей кон­чи­ны Ев­ге­ний Сер­ге­е­вич по­лу­чил ти­тул потом­ствен­но­го дво­ря­ни­на. Для сво­е­го гер­ба он вы­брал де­виз: «Ве­рою, вер­но­стью, тру­дом». В этих сло­вах как бы скон­цен­три­ро­ва­лись все жиз­нен­ные иде­а­лы и устрем­ле­ния док­то­ра Бот­ки­на. Глу­бо­кое внут­рен­нее бла­го­че­стие, са­мое глав­ное – жерт­вен­ное слу­же­ние ближ­не­му, непо­ко­ле­би­мая пре­дан­ность Цар­ской се­мье и вер­ность Бо­гу и Его за­по­ве­дям во всех об­сто­я­тель­ствах, вер­ность до смер­ти. Та­кую вер­ность Гос­подь при­ем­лет как чи­стую жерт­ву и да­ет за нее выс­шую, небес­ную на­гра­ду: Будь ве­рен до смер­ти, и дам те­бе ве­нец жиз­ни (Откр.2:10).

 

https://azbyka.ru/days/sv-andrej-bogoljubskij

КРАТКОЕ ЖИТИЕ БЛАГОВЕРНОГО ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ АНДРЕЯ БОГОЛЮБСКОГО

Свя­той бла­го­вер­ный ве­ли­кий князь Ан­дрей был сы­ном ве­ли­ко­го кня­зя Юрия Дол­го­ру­ко­го и вну­ком Вла­ди­ми­ра Мо­но­ма­ха. С дет­ства от­ли­чал­ся лю­бо­вью к цер­ков­ным служ­бам, раз­да­вал ще­д­рую ми­ло­сты­ню. В 1155 го­ду, не спро­сясь от­ца, князь Ан­дрей от­пра­вил­ся во Вла­ди­ми­ро-Суз­даль­скую зем­лю, ку­да пе­ре­нес из Вы­ш­го­ро­да Вла­ди­мир­скую ико­ну Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы. Здесь ему яви­лась са­ма Пре­чи­стая Де­ва, по­велев ос­но­вать мо­на­стырь в честь Ее Рож­де­ства. Князь рас­по­ря­дил­ся на­пи­сать ико­ну в том ви­де. как ему пред­ста­ла Ма­терь Бо­жия. Ико­ну на­зва­ли Бо­го­люб­ской, как и воз­ник­ший здесь мо­на­стырь. Бу­дучи из­бран­ным на ве­че на кня­же­ние, князь Ан­дрей впер­вые на Ру­си уста­но­вил еди­но­вла­стие, за­бо­тясь о за­щи­те и укреп­ле­нии сво­ей зем­ли. При нем Суз­даль­ское кня­же­ство рас­ши­ри­лось и ста­ло но­вым цен­тром рус­ских зе­мель, а князь Ан­дрей стал пер­вым ве­ли­ко­рус­ским кня­зем. По­стро­ил мно­го мо­на­сты­рей и хра­мов. Был убит в ре­зуль­та­те за­го­во­ра ца­ре­двор­цев в 1174 го­ду.

ПОЛНОЕ ЖИТИЕ БЛАГОВЕРНОГО ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ АНДРЕЯ БОГОЛЮБСКОГО 

Свя­той бла­го­вер­ный князь Ан­дрей Бо­го­люб­ский (1110–1174), внук ве­ли­ко­го кня­зя Вла­ди­ми­ра Мо­но­ма­ха, сын кня­зя Юрия Дол­го­ру­ко­го и по­ло­вец­кой княж­ны (во Свя­том Кре­ще­нии Ма­рии), ро­дил­ся в 1110 го­ду и 35 лет жиз­ни про­вел в Ро­сто­во-Суз­даль­ской зем­ле, ко­то­рую по­лу­чил в удел его отец. Но в мо­ло­дые го­ды жил в Ки­е­ве, где его отец был ве­ли­ким кня­зем. От де­да Вла­ди­ми­ра Мо­но­ма­ха внук уна­сле­до­вал ве­ли­кую ду­хов­ную со­сре­до­то­чен­ность, лю­бовь к сло­ву Бо­жию и при­выч­ку об­ра­щать­ся к Пи­са­нию во всех слу­ча­ях жиз­ни. «От юна­го бо воз­рас­та, от мла­дых ног­тей от мир­ских су­е­мудрий от­вра­ти се­бе, – го­во­рит опи­са­тель его жи­тия. – Гла­сы Бо­же­ствен­ны­ми все­гда огла­со­ва­ше уше­са своя, свя­тых книг по­уче­ний слад­це по­слу­ша­ю­щи, от­ню­ду­же при­тя­жа се­бе за­ча­ло пре­муд­ро­сти – страх Бо­жий и пре­муд­рость ра­зу­ма от Пи­са­ний Свя­тых». Лю­бил князь цер­ков­ное пе­ние и цер­ков­ные служ­бы, хо­ро­шо знал устав цер­ков­ный и пре­крас­но пом­нил, па­мять ка­ко­го свя­то­го и в ка­кой день со­вер­ша­ет­ся. Лю­бил он тай­ные ноч­ные мо­лит­вы и ча­сто но­чью, тай­ком от всех, хо­дил в храм, за­жи­гал све­чи и мо­лил­ся.

Вме­сте с глу­бо­ким бла­го­че­сти­ем свя­той князь Ан­дрей сов­ме­щал рат­ные по­дви­ги. Храб­рый и ис­кус­ный во­ин, Ан­дрей от­ли­чал­ся осо­бой на­ход­чи­во­стью и сно­ров­кой, «му­же­ство и ум в нем жи­ли, прав­да и ис­ти­на в нем хо­ди­ли, вто­рым муд­рым Со­ло­мо­ном был он», – пи­сал ле­то­пи­сец. Участ­ник мно­гих по­хо­дов сво­е­го во­ин­ствен­но­го от­ца, князь Ан­дрей не раз в сра­же­ни­ях был бли­зок к смер­ти. Под Луц­ком (1150 г.) он гнал непри­я­те­лей и был окру­жен ими на мо­сту – был спа­сен от ко­пья немец­ко­го на­ем­ни­ка мо­лит­ва­ми к ве­ли­ко­му­че­ни­ку Фе­о­до­ру Стра­ти­ла­ту, чья па­мять со­вер­ша­лась в тот день (8/21 фев­ра­ля). Бро­сясь на дру­гую сто­ро­ну ре­ки, он гнал стрел­ков непри­я­тель­ских к го­ро­ду, но был остав­лен сво­и­ми; один из его дру­жи­ны, схва­тив за уз­ду ко­ня Ан­дре­ева, дер­жал его и тем спас от пле­на, ес­ли не от смер­ти. В 1152 го­ду в жар­кой бит­ве при р. Ру­те князь Ан­дрей силь­ным уда­ром из­ло­мал свое ко­пье, шлем сле­тел с го­ло­вы его и щит упал на зем­лю, но и на этот раз Про­мысл Бо­жий незри­мо спас кня­зя-мо­лит­вен­ни­ка.

Уме­лый во­ин, юный князь вме­сте с тем «не ве­ли­чав был на рат­ный чин». Ле­то­пис­цы осо­бо от­ме­ча­ют ми­ро­твор­че­ский дар свя­то­го Ан­дрея, ред­кий в кня­зьях и пол­ко­вод­цах то­го су­ро­во­го вре­ме­ни. Со­че­та­ние во­ин­ской доб­ле­сти с ми­ро­лю­би­ем и ми­ло­сер­ди­ем, ве­ли­ко­го сми­ре­ния с неукро­ти­мой рев­но­стью о Церк­ви бы­ло в выс­шей сте­пе­ни при­су­ще кня­зю Ан­дрею. Он лю­бил ни­щих и убо­гих и да­вал ми­ло­сты­ню, го­во­ря: «Се есть Хри­стос, при­ше­дый ис­ку­сить ме­ня».

Князь Ан­дрей, рож­ден­ный и вос­пи­тан­ный на се­ве­ре, лю­бил свою ро­ди­ну – Суз­даль­скую зем­лю – и уме­ло управ­лял ею, на­саж­дая чи­сто­ту нра­вов и бла­го­че­стие. Вме­сте с от­цом сво­им, кня­зем Юри­ем Дол­го­ру­ким, стро­ил в 1147 г. Моск­ву, в 1152 г. – Юрьев Поль­ский, го­род во Вла­ди­мир­ской зем­ле, в 1154 г. – Дмит­ров и укра­шал хра­ма­ми Ро­стов, Суз­даль, Вла­ди­мир.

В это вре­мя на се­ве­ро-во­сточ­ные окра­и­ны Ки­ев­ско­го го­су­дар­ства, где бы­ло рас­по­ло­же­но кня­же­ство свя­то­го Ан­дрея, ши­ро­ким по­то­ком дви­ну­лись боль­шие мас­сы пе­ре­се­лен­цев из юж­ных пре­де­лов Ру­си. Это бы­ли лю­ди, из­му­чен­ные по­сто­ян­ны­ми меж­до­усо­би­ца­ми удель­ных кня­зей, та­тар­ски­ми на­бе­га­ми, стра­дав­шие от раз­гу­ла и бес­чинств свое­воль­ных кня­же­ских дру­жин. Они рев­но­ва­ли о чи­сто­те пра­во­сла­вия и ис­ка­ли прав­ды и бла­го­че­сти­вой жиз­ни в све­те Хрис­то­ва Еван­ге­лия. С ве­ли­кой лю­бо­вью встре­чал свя­той князь по­се­лен­цев и, как доб­рый хо­зя­ин, вся­че­ски по­мо­гал им устра­и­вать­ся на но­вом ме­сте: рас­чи­ща­лись ле­са, за­се­и­ва­лась хле­бом дев­ствен­ные зем­ли; лю­ди ста­ли за­ни­мать­ся зем­ле­де­ли­ем, пче­ло­вод­ством, ры­бо­лов­ством, охо­той. Огром­ные ре­ки Вол­га и Ока с при­то­ка­ми от­кры­ва­ли вод­ные пу­ти. Устраи­ва­лись до­ро­ги, мо­сты, раз­ви­ва­лись ре­мес­ла, про­цве­та­ла тор­гов­ля. Воз­ни­ка­ли го­ро­да Тверь, Га­лич, Псков, Ста­ро­дуб, Зве­ни­го­род.

Ко­гда в 1154 го­ду Юрий Дол­го­ру­кий стал ве­ли­ким кня­зем Ки­ев­ским, он дал сы­ну в удел Вы­ш­го­род под Ки­е­вом, чтобы в его храб­ро­сти иметь близ­кую се­бе опо­ру. Но не по ду­ше бы­ло бла­го­че­сти­во­му Ан­дрею на юге Ру­си. С глу­бо­кой скор­бью вос­при­ни­мал он меж­до­усоб­ные рас­при кня­зей, бес­чин­ства их дру­жин, без­за­щит­ность на­се­ле­ния и стре­мил­ся в Суз­даль­ские зем­ли, где в про­ти­во­вес шум­но­му, бес­по­кой­но­му югу бы­ли ти­ши­на, по­кой и бла­го­че­стие. И в серд­це его все бо­лее и бо­лее воз­го­ра­лась му­же­ствен­ная и ре­ши­тель­ная мысль – ос­но­вать еди­ную силь­ную кня­же­скую дер­жа­ву на се­ве­ре Ру­си с еди­ной пра­во­слав­ной ве­рой. «Нече­го нам здесь, ба­тюш­ка, де­лать, – го­во­рил он от­цу, – уй­дем-ка от­сю­да за­теп­ло».

А неза­дол­го до это­го Кон­стан­ти­но­поль­ский пат­ри­арх Лу­ка Хри­зо­верг по вну­ше­нию Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы по­слал в Ки­ев кня­зю Юрию Дол­го­ру­ко­му ве­ли­кую свя­ты­ню – чу­до­твор­ную ико­ну Бо­жи­ей Ма­те­ри, на­пи­сан­ную еще еван­ге­ли­стом Лу­кой. Око­ло 1130–1131 гг. вме­сте с ико­ной Бо­жи­ей Ма­те­ри «Пи­ро­го­ща» обе свя­ты­ни бы­ли пе­ре­не­се­ны на Русь. Здесь им ока­за­ли до­стой­ную встре­чу: для ико­ны Бо­го­ма­те­ри «Пи­ро­го­ща» по­стро­и­ли цер­ковь, а ико­ну, впос­лед­ствии на­зван­ную Вла­ди­мир­ской, по­ме­сти­ли в ро­до­вом име­нии св. рав­ноап­ос­толь­ной Оль­ги в Вы­ш­го­ро­де в быв­шем там жен­ском мо­на­сты­ре. Это бы­ло зна­ком осо­бой ми­ло­сти Бо­жи­ей и ве­ли­ко­го бла­го­сло­ве­ния для Рос­сий­ской зем­ли.

«Ви­дя чу­дес мно­же­ство» от при­не­сен­ной в Вы­ш­го­род свя­той ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри, бла­го­вер­ный князь Ан­дрей «воз­го­ре­ся ду­хом и умо­ля­ше Пре­чи­стую Бо­го­ро­ди­цу, да ска­жет свя­тую во­лю Свою» и да бла­го­сло­вит его. Со сле­за­ми и лю­бо­вью рас­кры­вал он свое серд­це в го­ря­чей мо­лит­ве пе­ред чу­до­твор­ной ико­ной Пре­бла­го­сло­вен­ной Вла­ды­чи­цы: «О, Пре­чи­стая Гос­по­же, Де­во Бо­го­ро­ди­це, Ма­ти Хри­ста Бо­га на­ше­го! Аще хо­ще­ши, мо­же­ши мне По­мощ­ни­ца бы­ти в Ро­стов­ской зем­ле, иде­же тщим­ся ше­ство­ва­ти, и та­мо по­се­ти нас, Вла­ды­чи­це!» – так ча­сто и уми­лен­но взы­вал князь.

И Ма­терь Бо­га на­ше­го услы­ша­ла немолч­ный вопль Сво­е­го из­бран­ни­ка и бла­гос­ло­ви­ла его бла­гое на­чи­на­ние. Пре­свя­тая Бо­го­ро­ди­ца, «от ико­ны Сво­ей ми­ло­сти нам ис­то­ча­ю­щая», ви­ди­мым зна­ме­ни­ем ука­за­ла во­лю Свою. В Выш­го­ро­де ико­на ино­гда воз­вы­ша­лась, под­ни­ма­лась, сто­я­ла на воз­ду­хе, ино­гда в хра­ме «но­ша­ше­ся сю­ду и сю­ду», об­на­ру­жи­вая стрем­ле­ние Бо­жи­ей Ма­те­ри по­ки­нуть это ме­сто. То­гда бла­го­вер­ный князь Ан­дрей, «улу­чив же­ла­е­мое» и взяв свя­тую ико­ну, как ве­ли­кое со­к­ро­ви­ще и бла­го­сло­ве­ние Бо­жи­ей Ма­те­ри, «идя­ше в путь свой, ра­ду­я­ся и поя Бо­гу» (ака­фист). Тай­но от всех мо­ло­дой князь со свя­щен­ни­ком Ми­ку­ли­цею (Ни­ко­ла­ем), диа­ко­ном Несто­ром и их се­мей­ства­ми вес­ной 1155 го­да вы­ехал из Ки­е­ва. Бла­го­че­сти­вое пре­да­ние, за­пи­сан­ное позд­ней­ши­ми ле­то­пис­ца­ми, со­об­ща­ет, что бла­го­дать Бо­жия бы­ла с ним. Ед­ва пут­ни­ки всту­пи­ли в пре­де­лы Ро­сто­во-Суз­даль­ско­го кня­же­ства, как от ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри на­ча­ли со­вер­шать­ся чу­де­са, впо­след­ствии за­пи­сан­ные ду­хов­ни­ком кня­зя Ан­дрея «по­пом Ми­ку­ли­цей» в «Ска­за­нии о чу­де­сах Вла­ди­мир­ской ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри».

В пре­де­лах Моск­вы, то­гда еще со­всем юно­го го­ро­да, по мо­лит­ве кня­зя пред ико­ной был чу­дес­но спа­сен от по­топ­ле­ния в ре­ке Яу­зе один из его слуг; за­тем на Ро­гож­ских по­лях конь сбил же­ну свя­щен­ни­ка Ми­ку­ли­цы и за­топ­тал ее но­га­ми, но по мо­лит­ве пред ико­ной по­стра­дав­шая оста­лась невре­ди­мой. Осо­бая же бла­го­дать Ма­те­ри Бо­жи­ей от­кры­лась непо­да­ле­ку от Вла­ди­ми­ра, вер­стах в де­ся­ти вниз по те­че­нию ре­ки Клязь­мы. Свя­той князь Ан­дрей на­ме­ре­вал­ся по­ста­вить ико­ну в Ро­сто­ве, но по дей­ствию си­лы Бо­жи­ей обоз оста­но­вил­ся. Ло­ша­ди ни­как не шли даль­ше. То­гда ло­ша­дей пе­ре­ме­ни­ли, но и но­вые не мог­ли по­дви­нуть­ся с ме­ста. Бла­го­вер­ный князь Ан­дрей счел это за тай­ное из­ве­ще­ние Бо­жие, «и зде бла­гую во­лю Твою, Вла­ды­чи­це, позна». От­слу­жи­ли мо­ле­бен пе­ред чу­до­твор­ной ико­ной. Князь и все при­сут­ству­ю­щие на ко­ле­нях мо­ли­лись со сле­за­ми. И ко­гда на­ста­ла ночь, бы­ло чуд­ное ви­де­ние. Пре­свя­тая Де­ва яви­лась с хар­ти­ей и ска­за­ла бла­го­вер­но­му кня­зю Ан­дрею: «Не хо­чу, чтобы ты нес об­раз Мой в Ро­стов. По­ставь его во Вла­ди­ми­ре, а на сем ме­сте возд­виг­ни цер­ковь ка­мен­ную во имя Рож­де­ства Мо­е­го и устрой оби­тель ино­кам».

Бла­го­че­сти­вый князь немед­лен­но за­ло­жил храм и, при­звав ис­кус­ных ико­но­пис­цев, ве­лел на­пи­сать им ико­ну Бо­го­ро­ди­цы в том мо­лит­вен­ном ви­де, в ка­ком Она яви­лась ему. Бо­го­лю­би­вая ико­на бы­ла на­пи­са­на гре­че­ским пись­мом. На ней Бо­го­ро­ди­ца изо­бра­же­на во весь рост, со свит­ком в пра­вой ру­ке, ле­вая об­ра­ще­на в мо­лит­ве ко Спа­си­те­лю, сам же князь изо­бра­жен на ней в мо­лит­вен­ном пред­сто­я­нии. Ико­на про­сла­ви­лась мно­ги­ми чу­де­са­ми. Она ста­ла на­зы­вать­ся Бо­го­лю­би­вой, а оби­тель и го­род – Бо­го­лю­бо­во, сам князь – Бо­го­люб­ским. В бла­го­дар­ность Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­це в 1155 го­ду бла­го­вер­ный князь по­ве­лел укра­сить свя­тую ико­ну дра­го­цен­ным ок­ла­дом, а в па­мять чу­дес­но­го яв­ле­ния Ее в 1157 го­ду уста­но­вил еже­год­ное празд­но­ва­ние в честь ико­ны 18 июля.

Го­род Бо­го­лю­бо­во и его окрест­но­сти по ме­сто­по­ло­же­нию на вы­со­ком бе­ре­гу Клязь­мы, а так­же рас­сто­я­нию от Вла­ди­ми­ра (один­на­дцать верст) во всем на­по­ми­нал Вы­ш­го­род, на­хо­див­ший­ся на вы­со­ком бе­ре­гу Дне­пра и на та­ком же рас­сто­я­нии от Ки­е­ва, как и Бо­го­лю­бо­во от Вла­ди­ми­ра.

15 мая 1157 го­да ве­ли­кий князь Ки­ев­ский Юрий Дол­го­ру­кий умер, и свя­той бла­го­вер­ный князь Ан­дрей был из­бран и утвер­жден на Ро­сто­во-Суз­даль­ский кня­же­ский стол, «зане бе лю­бим все­ми за пре­мно­гую его доб­ро­де­тель, иже имя­ше преж­де к Бо­гу и ко всем су­щим под Ним».

Де­я­тель­ность свя­то­го Ан­дрея Бо­го­люб­ско­го как са­мо­сто­я­тель­но­го кня­зя Ро­сто­во-Суз­даль­ской зем­ли весь­ма важ­на в ис­то­ри­че­ском от­но­ше­нии: здесь он яв­ля­ет­ся на­чи­на­те­лем но­во­го го­судар­ствен­но­го по­ряд­ка, сто­ит у ис­то­ков Рус­ско­го цен­тра­ли­зо­ван­но­го го­су­дар­ства.

Но из­бран­ник стар­ших го­ро­дов, Ро­сто­ва и Суз­да­ля, свя­той Ан­дрей не жил ни в том, ни в дру­гом, по­то­му что здесь кня­же­ская власть ослаб­ля­лась зна­че­ни­ем ве­ча и бо­яр. И столь­ным го­ро­дом по вну­ше­нию Пре­чи­стой Бо­го­ро­ди­цы он из­брал при­го­род – Вла­ди­мир на Клязь­ме. Князь Ан­дрей же­лал не толь­ко воз­вы­сить Вла­ди­мир над ста­ры­ми го­ро­да­ми сво­е­го кня­же­ства, но и со­здать из него вто­рой Ки­ев. Бы­ли на­сы­па­ны ва­лы, рас­ши­рен го­род и устро­е­ны сте­ны, и но­вая сто­ли­ца за­си­я­ла бо­гат­ством и бла­го­ле­пи­ем. С за­пад­ной сто­ро­ны бы­ли по­стро­е­ны по при­ме­ру Ки­е­ва и Кон­стан­ти­но­по­ля Зо­ло­тые во­ро­та, с во­сточ­ной – Се­реб­ря­ные, с се­вер­ной – Мед­ные, с юж­ной – Волж­ские.

И в 1153 го­ду в по­хва­лу и честь Пре­свя­та­го име­ни Бо­го­ро­ди­цы был за­ло­жен во Вла­ди­ми­ре Успен­ский со­бор по об­ра­зу чу­дес­но­го ки­ев­ско­го хра­ма. Бла­го­вер­ный князь ре­шил по­стро­ить та­кой храм, «ка­ких ни­ко­гда не бы­ло на Ру­си и ни­ко­гда не бу­дет», чтобы все бы­ли по­ра­же­ны этим ве­ли­че­ствен­ным се­ле­ни­ем сла­вы Бо­га хри­сти­ан­ско­го и Его Пре­чи­стой Ма­те­ри. Ка­мень для стен хра­ма при­во­зи­ли вод­ным пу­тем из Волж­ской Бол­га­рии и вы­гру­жа­ли на бе­ре­гу ре­ки Нер­ли, при впа­де­нии ее в ре­ку Клязь­му, при этом де­ся­тую часть кам­ня остав­ля­ли для по­стро­е­ния впо­след­ствии зна­ме­ни­то­го По­кров­ско­го хра­ма. Со всех зе­мель Ру­си «при­во­де Бог ма­сте­ры», чтобы по­стро­ить «свят храм Свой и ди­вен в прав­де». И через два го­да ве­ли­ко­леп­но укра­шен­ный храм был со­ору­жен и освя­щен.

Успен­ский со­бор го­рел и бли­стал зо­ло­том. Вер­ха – в зо­ло­те, две­ри цер­ков­ные – в зо­ло­те, па­ни­ка­ди­ла – зо­ло­тые, се­реб­ро, жем­чуг; он пред­став­лял из се­бя «свет­лость некую зре­ти». Он был жи­вой про­по­ве­дью о ве­ли­чии и сла­ве Ис­тин­но­го в Тро­и­це сла­ви­мо­го Бо­га. В этом ве­ли­ко­леп­ном хра­ме бла­го­вер­ный князь Ан­дрей по­ста­вил и глав­ную свя­ты­ню свою, став­шую от­ныне свя­ты­ней всей Се­вер­ной Ру­си, – чу­до­твор­ную ико­ну Бо­жи­ей Ма­те­ри, и ста­ла она на­зы­вать­ся Вла­ди­мир­ской. А на ме­сте встре­чи при пе­ре­не­се­нии ико­ны из Бо­го­лю­бо­ва на бе­ре­гу ре­ки бы­ла по­стро­е­на цер­ковь во имя Сре­те­ния ико­ны Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы Вла­ди­мир­ской.

В день по­став­ле­ния ико­ны Бо­го­ма­те­ри в со­бо­ре князь Ан­дрей объ­явил се­бя еди­но­дер­жав­ным ве­ли­ким кня­зем всея зем­ли Рус­ской, го­род Вла­ди­мир про­воз­гла­сил пре­столь­ным го­ро­дом, а Успен­ский со­бор стал глав­ным хра­мом во всей Рус­ской зем­ле. На со­дер­жа­ние хра­ма свя­той Ан­дрей дал от стад и тор­го­вых по­шлин, ода­рил се­ла­ми.

Так, «име­я­ше в се­бе бла­го­дат­ное со­кро­ви­ще, ико­ну Твою Вла­ди­мир­скую, пре­успе­ва­ше от си­лы в си­лу оте­че­ство на­ше». Вла­ди­мир­ская ико­на Бо­жи­ей Ма­те­ри ста­ла ве­ли­кой на­цио­наль­ной свя­ты­ней на Ру­си, а свя­той Ан­дрей Бо­го­люб­ский явил­ся ос­но­ва­те­лем но­во­го го­су­дар­ства.

И Ма­терь Бо­жия вну­ши­ла бла­го­че­сти­во­му кня­зю стро­ить мо­на­сты­ри, хра­мы и го­ро­да как ос­но­ву кре­по­сти, мо­щи, един­ства Ру­си. На­ча­лось про­све­ще­ние Се­вер­ной Ру­си. Там, где рань­ше по­лу­ди­кие пле­ме­на за­ни­ма­лись охо­той и ры­бо­лов­ством да по­кло­ня­лись без­душ­ным ис­ту­ка­нам, вос­си­ял свет Хри­стов, бла­го­ве­стие о Хри­сте Иису­се раз­ру­ши­ло тьму язы­че­ско­го нече­стия. По­яви­лось ико­но­пи­са­ние, от­кры­ва­лись шко­лы, при этом со­хра­ня­лись древ­ние бла­го­че­сти­вые тра­ди­ции Ви­зан­тии, Ки­ев­ской Ру­си и устои пра­во­слав­но­го бы­тия.

Трид­цать хра­мов бы­ло со­зда­но свя­тым кня­зем Ан­дре­ем. Толь­ко за шесть пер­вых лет сво­е­го кня­же­ния он по­стро­ил во­семь ка­мен­ных хра­мов: Рож­де­ства Бо­го­ро­ди­цы в Бо­го­лю­бо­ве (1159 г.), Вла­ди­мир­ский Успен­ский со­бор (1158–1160 гг.), Успе­ния Бо­го­ро­ди­цы в Ро­сто­ве (1162 г.), По­ло­же­ния ри­зы Бо­го­ма­те­ри на Зо­ло­тых во­ро­тах во Вла­ди­ми­ре (1164 г.), цер­ковь Спа­са во Вла­ди­ми­ре (1164 г.), По­кро­ва Бо­го­ро­ди­цы при устье Нер­ли, близ Бо­го­лю­бо­ва (1165 г.), свя­то­го му­че­ни­ка Леон­тия в Бо­го­лю­бо­ве, свя­то­го Ан­дрея Стра­ти­ла­та в Бо­го­лю­бо­ве.

О се­бе он пи­сал: «Я Бе­лую Русь го­ро­да­ми и се­ла­ми за­стро­ил и мно­го­люд­ною со­де­лал». Он укре­пил и объ­еди­нил Рус­скую зем­лю, ос­но­вал но­вый ду­хов­ный центр. Рас­про­стра­няя хри­сти­ан­ство, он кре­стил мно­гих бол­гар-языч­ни­ков. Он, по ска­за­нию ле­то­пис­ца, имел обык­но­ве­ние во­дить в свои хра­мы всех языч­ни­ков, сво­их и при­ез­жав­ших, а ча­ще все­го куп­цов из раз­ных стран «от ла­ты­нян и от всей по­га­ни» и по­ка­зы­вать им «ис­тин­ное хри­сти­ан­ство». «Языч­ни­ки, бол­га­ре, жи­до­ве и вся по­гань» по­ра­жа­лись ве­ли­чи­ем и кра­со­той цер­ков­но­го бла­го­ле­пия, где по­ис­ти­не небо со­еди­ня­ет­ся с зем­лей, бла­го­дать Бо­жия ка­са­лась их сер­дец, и мно­гие при­ни­ма­ли Свя­тое Кре­ще­ние. Та­ко­вы бы­ли по­след­ствия впе­чат­ле­ний от со­здан­ных св. Ан­дре­ем Бо­го­люб­ским ве­ли­че­ствен­ных хра­мов.

По бла­го­дат­но­му за­ступ­ле­нию и по­мо­щи Слав­ной Вла­ды­чи­цы Бо­го­ро­ди­цы и за­бо­та­ми свя­то­го кня­зя рас­про­стра­ня­лась и креп­ла пра­во­слав­ная ве­ра – ве­ли­кая си­ла Хри­сто­ва, и раз­роз­нен­ное язы­че­ство в этих свя­тых кра­ях объ­еди­ни­лось пла­ме­нем об­щей мо­лит­вы в еди­ную ве­ли­ко­рус­скую на­род­ность – Пра­во­слав­ную Русь. «По­се­щая ве­ли­ко­леп­ные хри­сти­ан­ские хра­мы, Се­вер­ная Русь под по­кро­вом еди­ной ре­ли­гии на­ча­ла чув­ство­вать свое един­ство, и со­здав­ша­я­ся на­род­ность ве­ли­ко­рус­ская здесь, в этих хра­мах, при­об­ре­ла твер­дое и непо­ко­ле­би­мое убеж­де­ние, что без Пра­во­сла­вия не мо­жет быть и Ру­си» (В. Ге­ор­ги­ев­ский).

В 1160 го­ду со­вер­ши­лось со­бы­тие, ко­то­рое ока­за­ло важ­ное вли­я­ние на раз­ви­тие и укреп­ле­ние хри­сти­ан­ства в Ро­сто­во-Суз­даль­ской зем­ле, – это об­ре­те­ние мо­щей свв. Леон­тия и Ис­а­ии, про­све­ти­те­лей Ро­стов­ских. Бла­го­вер­ный князь Ан­дрей Бо­го­люб­ский устро­ил для свя­тых мо­щей ве­ли­ко­леп­ные гроб­ни­цы. Это нетле­ние свя­тых остан­ков и чу­де­са, со­вер­шав­ши­е­ся при мо­щах пер­вых про­све­ти­те­лей Ро­стов­ских, бы­ли убе­ди­тель­ным зна­ме­ни­ем для языч­ни­ков ве­ли­чия хри­сти­ан­ской ве­ры.

Бла­го­вер­ный князь Ан­дрей не рас­ста­вал­ся с Вла­ди­мир­ской ико­ной Бо­жи­ей Ма­те­ри, осо­бен­но во вре­мя по­хо­дов на вра­гов. Так, в 1164 го­ду он со­вер­шил доб­лест­ный по­ход на Волж­скую Бол­га­рию, рас­по­ло­жен­ную на Ве­ли­ком Волж­ском пу­ти и пред­став­ляв­шую се­рьез­ную опас­ность для Рус­ско­го го­су­дар­ства. Свя­той Ан­дрей брал с со­бой в этот по­ход Вла­ди­мир­скую ико­ну Бо­жи­ей Ма­те­ри и дву­сто­рон­нюю ико­ну, на ко­то­рой бы­ли изо­бра­же­ны Спас Неру­ко­тво­рен­ный на од­ной сто­роне и «По­кло­не­ние Кре­сту» — на дру­гой. (В на­сто­я­щее вре­мя обе ико­ны в Го­судар­ствен­ной Тре­тья­ков­ской га­ле­рее.) Князь и все вой­ско при­час­ти­лись Свя­тых Хри­сто­вых Та­ин и со сле­за­ми мо­ли­лись пред ико­ной Бо­жи­ей Ма­те­ри, про­ся Ее по­мо­щи. И ве­ли­кое чу­до бы­ло яв­ле­но от свя­тых икон в день ре­ша­ю­щей по­бе­ды над бол­га­ра­ми 1 ав­гу­ста 1164 го­да. По­сле раз­гро­ма бол­гар­ско­го вой­ска бра­тья (Ан­дрей, его брат Яро­слав, сын Изя­с­лав и др.) вер­ну­лись к «пе­шцам» (пе­хо­те), сто­яв­шим под кня­же­ски­ми стя­га­ми у Вла­ди­мир­ской ико­ны, и по­кло­ни­лись иконе, «хва­лы и пес­ни воз­да­ва­ю­ще ей». И то­гда все уви­де­ли, что от икон Спа­си­те­ля, Бо­го­ма­те­ри и Кре­ста ис­хо­ди­ли ог­нен­ные лу­чи, свет, оза­рив­ший всю мест­ность, и бла­го­уха­ние. И бла­го­вер­ный князь, чтобы уве­ко­ве­чить эту все­силь­ную по­мощь в па­мя­ти на­род­ной, с бла­го­сло­ве­ния Кон­стан­ти­но­поль­ско­го пат­ри­ар­ха учре­дил каж­до­год­нее празд­не­ство 1 ав­гу­ста в па­мять это­го со­бы­тия, ко­то­рое озна­ме­но­ва­ло яв­ный по­кров Бо­жи­ей Ма­те­ри над Рос­си­ей. Од­новре­мен­но в 1164 го­ду ви­зан­тий­ско­му им­пе­ра­то­ру Ма­ну­и­лу († 1180) бы­ло яв­ле­но зна­ме­ние от ико­ны Спа­си­те­ля во вре­мя его по­бед­но­го сра­же­ния с са­ра­ци­на­ми. Изум­лен­ные од­новре­мен­но­стью чу­дес­ных зна­ме­ний пол­ко­вод­цы уста­но­ви­ли по по­чи­ну бла­го­вер­но­го кня­зя Ан­дрея празд­но­ва­ние 1 ав­гу­ста – Все­ми­ло­сти­во­му Спа­су и Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­це.

А 1 ок­тяб­ря был уста­нов­лен празд­ник По­кро­ва Бо­жи­ей Ма­те­ри над Русью. По­кров есть празд­ник на­цио­наль­но­го тор­же­ства, ве­ли­кой ра­до­сти при­ня­тия Бо­го­ро­ди­цей под Свой омо­фор Свя­той Ру­си. И хо­тя он был ос­но­ван на со­бы­тии, имев­шем ме­сто в Ви­зан­тии, та­ко­го празд­ни­ка нет ни на ла­тин­ском За­па­де, ни на гре­че­ском Во­сто­ке, и уста­нав­ли­вал­ся он как знак имен­но рус­ско­го Пра­во­сла­вия для про­слав­ле­ния За­ступ­ни­цы но­во­го Ее уде­ла – Ру­си За­лес­ской. Празд­ник По­кро­ва Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы бли­зок для нас осо­бым вы­ра­же­ни­ем на­деж­ды на ско­рое за­ступ­ни­че­ство и ми­ло­сер­дие Бо­жи­ей Ма­те­ри.

Свя­тым Ан­дре­ем был по­стро­ен пер­вый храм, по­свя­щен­ный но­во­му празд­ни­ку, – зна­ме­ни­тый По­кров на Нер­ли. Он воз­двиг его в 1165 го­ду как при­но­ше­ние по­хва­лы Бо­гу за по­бе­ду над вра­га­ми и про­слав­ле­ние Бо­го­ма­те­ри, при­яв­шей под Свой по­кров Русь Пра­во­слав­ную. Храм был по­стро­ен в устье ре­ки Нер­ли, при впа­де­нии ее в ре­ку Клязь­му. По во­ле кня­зя из при­во­зи­мо­го бе­ло­го кам­ня для стро­и­тель­ства Успен­ско­го со­бо­ра во Вла­ди­ми­ре от­кла­ды­ва­лась де­ся­тая часть для По­кров­ской церк­ви. Здесь зод­чие и ма­сте­ра сде­ла­ли бу­лыж­ное ос­но­ва­ние ис­кус­ствен­но­го хол­ма, по­верх­ность его об­ли­це­вав бе­ло­ка­мен­ны­ми пли­та­ми. Вар­ва­ры Ба­тыя не тро­ну­ли хра­ма, и еже­год­ный раз­лив двух рек в те­че­ние се­ми ве­ков не под­мы­вал его ос­но­ва­ния. Бы­ли неко­то­рые по­пыт­ки ра­зо­рить, раз­ру­шить этот храм – ше­девр ми­ро­вой ар­хи­тек­ту­ры, но си­ла Бо­жия со­хра­ни­ла его.

Оста­ва­ясь во всем вер­ным сы­ном Пра­во­слав­ной Церк­ви, блю­сти­те­лем ве­ры и ка­но­нов, свя­той Ан­дрей об­ра­тил­ся в Ца­рь­град к пат­ри­ар­ху с сы­нов­ней прось­бой об учре­жде­нии осо­бой мит­ро­по­лии для Се­ве­ро-Во­сточ­ной Ру­си. С со­от­вет­ству­ю­щей кня­же­ской гра­мо­той в Ви­зан­тию от­пра­вил­ся из­бран­ный кня­зем кан­ди­дат в мит­ро­по­ли­ты – Суз­даль­ский ар­хи­манд­рит Фе­о­дор. Пат­ри­арх Лу­ка Хри­зо­верг со­гла­сил­ся по­свя­тить Фе­о­до­ра, но не в мит­ро­по­ли­ты, а лишь во епи­ско­па Вла­ди­мир­ско­го. В то же вре­мя, стре­мясь со­хра­нить рас­по­ло­же­ние кня­зя Ан­дрея, наи­бо­лее мо­гу­щест­вен­но­го сре­ди вла­де­те­лей Рус­ской зем­ли, он по­чтил епи­ско­па Фе­о­до­ра пра­вом но­ше­ния бе­ло­го кло­бу­ка, что бы­ло в Древ­ней Ру­си от­ли­чи­тель­ным при­зна­ком цер­ков­ной ав­то­но­мии – из­вест­но, как до­ро­жи­ли сво­им бе­лым кло­бу­ком ар­хи­епи­ско­пы Ве­ли­ко­го Нов­го­ро­да. Оче­вид­но, по­это­му рус­ские ле­то­пи­си со­хра­ни­ли за епи­ско­пом Фе­о­до­ром про­зви­ще «Бе­лый кло­бук», а позд­ней­шие ис­то­ри­ки на­зы­ва­ют его ино­гда «ав­то­ке­фаль­ным епи­ско­пом».

В 1167 го­ду умер в Ки­е­ве свя­той Ро­сти­слав, дво­ю­род­ный брат Ан­дрея, умев­ший вно­сить уми­ро­тво­ре­ние в слож­ную по­ли­ти­че­скую и цер­ков­ную жизнь то­го вре­ме­ни, а из Ца­рь­гра­да был при­слан но­вый мит­ро­по­лит Кон­стан­тин II. Но­вый мит­ро­по­лит по­тре­бо­вал, чтобы епи­скоп Фе­о­дор явил­ся к нему для утвер­жде­ния. Свя­той Ан­дрей вновь об­ра­тил­ся в Ца­рь­град за под­твер­жде­ни­ем са­мо­сто­я­тель­но­сти Вла­ди­мир­ской епар­хии и с прось­бой об от­дель­ной мит­ро­по­лии. Со­хра­ни­лась от­вет­ная гра­мо­та пат­ри­ар­ха Лу­ки Хри­зо­вер­га, со­дер­жа­щая ка­те­го­ри­че­ский от­каз в устрое­нии мит­ро­по­лии, тре­бо­ва­ние при­нять из­гнан­но­го епи­ско­па Лео­на и под­чи­нить­ся Ки­ев­ско­му мит­ро­по­ли­ту.

Ис­пол­няя долг цер­ков­но­го по­слу­ша­ния, свя­той Ан­дрей убе­дил епи­ско­па Фе­о­до­ра с по­ка­я­ни­ем по­ехать в Ки­ев для вос­ста­нов­ле­ния ка­но­ни­че­ских от­но­ше­ний с мит­ро­по­ли­том. По­ка­я­ние епи­ско­па не бы­ло при­ня­то. Без со­бор­но­го раз­би­ра­тель­ства мит­ро­по­лит Кон­стан­тин в со­от­вет­ствии с ви­зан­тий­ски­ми нра­ва­ми осу­дил его на страш­ную казнь: Фе­о­до­ру от­ре­за­ли язык, от­ру­би­ли пра­вую ру­ку, вы­ко­ло­ли гла­за. По­сле это­го он был утоп­лен слу­га­ми мит­ро­по­ли­та (по дру­гим све­де­ни­ям, вско­ре умер в тем­ни­це).

Не толь­ко цер­ков­ные, но и по­ли­ти­че­ские де­ла Юж­ной Ру­си по­тре­бо­ва­ли к это­му вре­ме­ни ре­ши­тель­но­го вме­ша­тель­ства ве­ли­ко­го кня­зя Вла­ди­мир­ско­го. Князь Ан­дрей же­лал дать пер­вен­ство Ро­сто­во-Суз­даль­ской об­ла­сти над все­ми рус­ски­ми зем­ля­ми; пер­вен­ство же ду­мал ос­но­вать на под­чи­не­нии сво­ей вла­сти Нов­го­ро­да и Ки­е­ва. По­ли­ти­ка по от­но­ше­нию к Нов­го­ро­ду при­ве­ла его к столк­но­ве­нию с кня­зья­ми Юж­ной Ру­си. 8 мар­та 1169 го­да вой­ска со­юз­ных кня­зей во гла­ве с сы­ном Ан­дрея Мсти­сла­вом овла­де­ли Ки­е­вом. Рус­ские ле­то­пи­си рас­смат­ри­ва­ли это со­бы­тие как за­слу­жен­ное воз­мез­дие: «Се же зде­я­ся за гре­хи их (ки­ев­лян), па­че же за мит­ро­по­ли­чью неправ­ду». Сам князь Ан­дрей оста­вал­ся во Вла­ди­ми­ре и в по­хо­де не участ­во­вал. За­хва­чен­ный го­род он от­дал на кня­же­ние млад­ше­му бра­ту сво­е­му Гле­бу. Это пре­не­бре­же­ние к Ки­е­ву бы­ло со­бы­ти­ем пер­во­сте­пен­ной важ­но­сти, со­бы­ти­ем, по­во­рот­ным в рус­ской ис­то­рии, по­ка­зав­шим, что центр рус­ской го­судар­ствен­ной жиз­ни пе­ре­ме­стил­ся на се­вер, в об­ласть верх­ней Вол­ги. Древ­няя сто­ли­ца уте­ря­ла свое бы­лое зна­че­ние, и вме­сто Ки­е­ва те­перь ста­ла Вла­ди­мир­ская Се­вер­ная Русь, где бы­ла силь­ная еди­но­дер­жав­ная кня­же­ская власть.

В том же 1169 го­ду князь дви­нул вой­ска на непо­кор­ный Нов­го­род, но они бы­ли от­бро­ше­ны чу­дом Нов­го­род­ской ико­ной Бо­жи­ей Ма­те­ри Зна­ме­ния (празд­ну­ет­ся 27 но­яб­ря/10 де­каб­ря), ко­то­рую вы­нес на го­род­скую сте­ну свя­той ар­хи­епис­коп Иоанн († 1186; па­мять 7/20 сен­тяб­ря). Но ко­гда вра­зум­лен­ный ве­ли­кий князь пре­ло­жил гнев на ми­лость и ми­ром при­влек к се­бе нов­го­род­цев, бла­го­во­ле­ние Бо­жие вер­ну­лось к нему: Нов­го­род при­нял кня­зя, на­зна­чен­но­го свя­тым кня­зем Ан­дре­ем.

Свя­той Ан­дрей в Древ­ней Ру­си был пер­вый тру­же­ник со­зи­да­ния Се­вер­ной Ру­си, ее уси­ле­ния и воз­вы­ше­ния. И к кон­цу 1170 го­да он со­сре­до­то­чил в сво­их ру­ках власть над всей Юж­ной и Се­вер­ной Русью и Нов­го­ро­дом.

Од­на­ко по Бо­жию по­пуще­нию тра­ге­дия на­вис­ла над кня­же­ским ро­дом Бо­го­люб­ских. Еще в 1165 го­ду, опла­ки­вая смерть сы­на сво­е­го Изя­с­ла­ва, князь Ан­дрей по­стро­ил для мо­лит­вы за усоп­ше­го мо­на­стырь По­кров­ский – это в вер­сте от Бо­го­лю­бо­ва, при впа­де­нии ре­ки Нер­ли в Клязь­му. Зи­мой 1172 го­да вой­ска кня­зя под ко­ман­до­ва­ни­ем сы­на его Мсти­сла­ва вновь раз­гро­ми­ли Волж­скую Бол­га­рию, од­на­ко ра­дость по­бе­ды бы­ла омра­че­на смер­тью доб­лест­но­го Мсти­сла­ва. В 1174 го­ду умер за­га­доч­ной смер­тью лю­би­мый млад­ший сын ве­ли­ко­го кня­зя – свя­той Глеб (па­мять 20 июня/3 июля). Вско­ре гро­за на­вис­ла и над свя­тым кня­зем Ан­дре­ем.

По­сле смер­ти сы­но­вей ве­ли­кий князь жил в Бо­го­лю­бо­ве. Несмот­ря на хри­сти­ан­­ские доб­ро­де­те­ли кня­зя, на чрез­вы­чай­ную доб­ро­ту его и бла­го­че­стие, бы­ли у него тай­ные за­вист­ни­ки и вра­ги из чис­ла его при­бли­жен­ных. Но не об­ра­щал на них вни­ма­ния бла­го­че­сти­вый князь, про­дол­жая в уеди­не­нии Бо­го­лю­бо­ва по­движ­ни­че­ский об­раз сво­ей жиз­ни. Ча­сто про­во­дил он но­чи на мо­лит­ве, взи­рая на лик Гос­по­да и Его свя­тых с со­кру­шен­ным серд­цем и сле­за­ми по­ка­я­ния. Слы­шал он о тай­ных коз­нях, враж­деб­но про­тив него устро­я­е­мых, но ду­мал сам се­бе: «Ес­ли и Гос­по­да мо­е­го рас­пя­ли спа­са­е­мые Им лю­ди, то и по­ла­га­ю­щий ду­шу за дру­зей сво­их есть вер­ный уче­ник Его».

Вам да­но о Хри­сте не толь­ко ве­ро­вать в Него, но и стра­дать за Него (Флп.1:29), — пи­сал апо­стол неко­то­рым из сво­их уче­ни­ков. Тот же дар дан и бла­жен­но­му кня­зю Ан­дрею. За жи­вую, пла­мен­ную лю­бовь свою к Гос­по­ду он удо­сто­ен стра­даль­че­ской кон­чи­ны. В ночь на 30 июня 1174 го­да свя­той князь Ан­дрей Бо­го­люб­ский при­нял му­че­ни­че­скую кон­чи­ну от ру­ки из­мен­ни­ков в сво­ем Бо­го­люб­ском зам­ке. Твер­ская ле­то­пись со­об­ща­ет, что свя­той Ан­дрей был убит по на­у­ще­нию его же­ны, участ­во­вав­шей в за­го­во­ре. Во гла­ве за­го­во­ра сто­я­ли ее бра­тья, бо­яре Куч­ко­ви­чи, а так­же обла­го­де­тель­ство­ван­ные свя­тым Ан­дре­ем ключ­ник Ясин (ка­бар­ди­нец), Ан­бал и кре­ще­ный ев­рей Еф­рем Мо­и­зич, ко­то­рые, бу­дучи го­то­вы за день­ги про­дать все, «со­ве­ща­ша убий­ство на ночь, яко­же Иуда на Гос­по­да». И при­со­еди­ни­ли они к се­бе еще до 16-ти че­ло­век: од­ни из за­го­вор­щи­ков пы­ла­ли зло­бой за то, что спра­вед­ли­вый князь не поз­во­лял им, во­пре­ки их на­деж­дам, ве­се­ло жить за счет дру­гих; дру­гие рва­лись от за­ви­сти и него­до­ва­ли на кня­зя за то, что он вер­но­го и луч­ше­го слу­гу сво­е­го Про­ко­пия от­ли­чал осо­бен­ной лю­бо­вью. Все они бы­ли осы­па­ны ми­ло­стя­ми кня­зя, и Ан­бал был пол­ным рас­по­ря­ди­те­лем в до­маш­нем хо­зяй­стве кня­зя, но страсть, то же, что ад, не ска­жет: до­воль­но. В глу­бо­кую ночь во­ору­жен­ные за­го­вор­щи­ки при­шли ко двор­цу в Бо­го­лю­бо­во, пе­ре­би­ли ма­ло­чис­лен­ную охра­ну и вло­ми­лись в се­ни. Но, ко­гда ста­ли под­хо­дить к опо­чи­вальне кня­зя, ужас на­пал на них – они бро­си­лись бе­жать из се­ней, в по­гре­бе кня­же­ском на­пи­лись ви­на и опья­нев­шие по­шли опять. Убий­цы ста­ли ло­мать и вы­ло­ма­ли две­ри. Князь Ан­дрей вско­чил, хо­тел схва­тить меч, ко­то­рый был все­гда при нем (он при­над­ле­жал св. кня­зю Бо­ри­су), но ме­ча не бы­ло, – ключ­ник Ан­бал украл его днем. Князь успел по­верг­нуть на пол пер­во­го из на­па­дав­ших, ко­то­ро­го со­об­щни­ки тут же по ошиб­ке прон­зи­ли ме­ча­ми. Но вско­ре они по­ня­ли свою ошиб­ку, «и по­сем по­зна­ша кня­зя, и бо­ря­ху­ся с ним вель­ми, бя­ше бо си­лен, и се­ко­ша и ме­ча­ми и саб­ля­ми, и ко­пий­ные яз­вы да­ша ему». Ко­пьем был про­бит сбо­ку лоб свя­то­го кня­зя, все осталь­ные уда­ры трус­ли­вые убий­цы на­но­си­ли сза­ди. «Нече­стив­цы! – кри­чал он им. – Ка­кое зло сде­лал я вам? Гос­подь от­мстит вам за кровь мою и за небла­го­дар­ность к ми­ло­стям мо­им». Ко­гда князь на­ко­нец упал, они опро­ме­тью бро­си­лись вон из опо­чи­валь­ни, за­хва­тив уби­то­го со­общ­ни­ка. Но свя­той еще был жив. Он под­нял­ся на но­ги и в бес­па­мят­стве, сте­ная гром­ко, вы­шел в се­ни, по­след­ним уси­ли­ем спу­стил­ся по двор­цо­вой лест­ни­це, на­де­ясь по­звать стра­жу. Но сте­на­ния его бы­ли услы­ша­ны убий­ца­ми, они по­вер­ну­ли об­рат­но. Князь су­мел укрыть­ся в ни­ше под лест­ни­цей и раз­ми­нуть­ся с ни­ми. За­го­вор­щи­ки вбе­жа­ли в опо­чи­валь­ню и не на­шли там кня­зя. «По­ги­бель нам пред­сто­ит, ибо князь жив», – в ужа­се вскри­ча­ли убий­цы. Но кру­гом бы­ло ти­хо, ни­кто не при­шел на по­мощь свя­то­му стра­даль­цу. То­гда зло­деи вновь осме­ле­ли, за­жгли све­чи и по кро­ва­во­му сле­ду по­шли ис­кать свою жерт­ву. Мо­лит­ва бы­ла на устах свя­то­го Ан­дрея, ко­гда его вновь об­сту­пи­ли убий­цы. Бо­ярин Иоаким Куч­ко­вич от­ру­бил ему ру­ку, дру­гие вон­зи­ли в грудь ме­чи. «Гос­по­ди, в ру­це Твои пре­даю дух мой», – успел ска­зать свя­той князь-му­че­ник и скон­чал­ся. Это бы­ло но­чью с 29 на 30 июня 1174 го­да. Утром сле­дую­ще­го дня убий­цы огра­би­ли во двор­це кня­жьем се­реб­ро, зо­ло­то, до­ро­гие кам­ни, жем­чуг, тка­ни и от­пра­ви­ли ограб­лен­ное по до­мам. За­тем са­ми и через сво­их взвол­но­ва­ли на­род про­тив вер­ных чи­нов­ни­ков кня­зя, на­ча­лись гра­бе­жи и убий­ства та­кие, что страш­но бы­ло смот­реть, го­во­рит оче­ви­дец.

Свя­тое те­ло бла­го­вер­но­го кня­зя, бро­шен­ное в ого­ро­де, ва­ля­лось без при­зо­ра. То­гда вер­ный слу­га ки­ев­ля­нин Кось­ма, отыс­кав его, сто­ял и горь­ко пла­кал над ним. Уви­дев Ан­ба­ла, иду­ще­го во дво­рец, Кось­ма вскри­чал ему: «Дай ко­вер или что-ни­будь по­крыть кня­зя». «Оставь его, – ска­зал со зло­бой Ан­бал, – мы ки­ну­ли его на съе­де­ние псам». «Из­верг! – вос­клик­нул доб­ро­душ­ный слу­га. – Пом­нишь ли, в ка­ком ру­би­ще при­шел ты к кня­зю? Те­перь ты в бар­ха­те, а князь, бла­го­де­тель твой, ле­жит на­гой». Ан­бал дал ко­вер и епан­чу, Кось­ма при­крыл тем те­ло усоп­ше­го и по­ло­жил в при­тво­ре церк­ви, где оно оста­ва­лось два дня и две но­чи. На тре­тий день, ко­гда еще мя­теж не кон­чил­ся, кось­мо­демь­ян­ский игу­мен Ар­се­ний от­дал воз­мож­ную по­честь уби­ен­но­му бла­го­тво­ри­те­лю-кня­зю. «Дол­го ли нам ждать рас­по­ря­же­ния стар­ших? – ска­зал он. – Непри­лич­но так ле­жать кня­зю. Ото­при­те цер­ковь и со­вер­шим долж­ное. Мы вло­жим его в ка­кой-ли­бо гроб, до­ко­ле не пре­станет зло­ба сия, и то­гда при­дут из Вла­ди­ми­ра и возь­мут его для по­гре­бе­ния». Со­бра­лись кли­ро­шане бо­го­люб­ские, под­ня­ли те­ло и внес­ли в цер­ковь и, от­пев по­гре­баль­ное с игу­ме­ном Ар­се­ни­ем, опу­сти­ли в мо­ги­лу, вы­ло­жен­ную кам­нем. Меж­ду тем дур­ные лю­ди, яв­ля­ясь из сел, про­дол­жа­ли гра­бе­жи в го­ро­де. Взвол­но­ва­лась чернь и во Вла­ди­ми­ре, но пре­сви­тер Ни­ко­лай, при­нес­ший неко­гда вме­сте с кня­зем ико­ну Вла­ды­чи­цы из Вы­ш­го­ро­да, об­лек­ся в свя­щен­ные ри­зы и стал хо­дить с чу­до­твор­ной ико­ной, уго­ва­ри­вая на­род пре­кра­тить бес­по­ряд­ки свое­во­лия, ни­ко­гда не угод­но­го Гос­по­ду; на­ко­нец вол­не­ние стра­стей утих­ло. На ше­стой день, ко­гда вол­не­ние улег­лось, вла­ди­мир­цы по­сла­ли за те­лом кня­зя в Бо­го­лю­бо­во. Уви­дав кня­же­ский стяг, ко­то­рый нес­ли пе­ред гро­бом, на­род за­пла­кал, при­пом­нив, что за уби­тым кня­зем бы­ло мно­го доб­рых дел. Тор­же­ствен­но с по­гре­баль­ны­ми пес­но­пе­ни­я­ми и пла­чем ду­хо­вен­ство и на­род с пла­чем пре­да­ли зем­ле чест­ное те­ло кня­зя в зла­то­вер­хом Успен­ском со­бо­ре, ко­то­рый сам он со­здал.

И за­клю­ча­ет ле­то­пи­сец тро­га­тель­ное ска­за­ние си­ми сло­ва­ми пса­лом­ски­ми: «Князь сей Ан­дрей при жиз­ни не дал те­лу сво­е­му по­коя, ни­же очам дре­ма­ния, до­ко­ле не об­рел дом ис­тин­ный, при­бе­жи­ще всем хри­сти­а­ном и Ца­ри­цы Небес­ных Сил, мно­ги­ми раз­лич­ны­ми пу­тя­ми при­во­дя­щей ко спа­се­нию че­ло­ве­ком. Ко­го лю­бит Гос­подь, то­го и на­ка­зу­ет, го­во­рит апо­стол, и крас­но­му солн­цу опре­де­лен во­сток его, и пол­день, и за­кат; так и угод­ни­ка Сво­е­го, кня­зя Ан­дрея, не при­вел к Се­бе обыч­ным пу­тем, хо­тя бы мог и ина­че спа­сти его ду­шу, но му­че­ни­че­скою кро­вию омыв его пре­гре­ше­ния, вме­сте с еди­но­кров­ны­ми и еди­но­душ­ны­ми ему стра­сто­терп­ца­ми Ро­ма­ном и Да­ви­дом ввел его в рай­ское бла­жен­ство».

Русь Пра­во­слав­ная с бла­го­дар­но­стью чтит па­мять свя­то­го Ан­дрея Бо­го­люб­ско­го. Свя­той князь явил­ся од­ним из са­мых свет­лых лиц оте­че­ствен­ной ис­то­рии, и не на­прас­но срав­ни­ва­ли его совре­мен­ни­ки с крот­ким Да­ви­дом и муд­рым Со­ло­мо­ном. Де­я­тель­ность его, по неиз­ре­чен­но­му Про­мыс­лу Бо­жию, яви­лась ос­но­вой для ста­нов­ле­ния Се­ве­ро-Во­сточ­ной Ру­си. Ан­дрей Бо­го­люб­ский, став пер­вым ве­ли­ко­рус­ским кня­зем, сво­ей де­я­тель­но­стью по­ло­жил на­ча­ло и по­ка­зал об­ра­зец сво­им по­том­кам; по­след­ним при бла­го­при­ят­ных об­сто­я­тель­ствах пред­сто­я­ло со­вер­шить то, что на­ме­че­но бы­ло их пра­ро­ди­те­лем. Бла­го­го­ве­ло пред ним потом­ство, и Цер­ковь при­чла его к ли­ку небес­ных сво­их за­ступ­ни­ков вме­сте с дру­ги­ми свя­щен­ны­ми ви­тя­зя­ми род­но­го ему Вла­ди­ми­ра.

Но толь­ко в позд­ней­шее вре­мя, уже во дни Пет­ра I, в 1702 го­ду, ко­гда пе­ре­не­се­ны бы­ли мо­щи ви­тя­зя Нев­ско­го (па­мять 23 но­яб­ря/6 де­каб­ря) в но­вую сто­ли­цу Ру­си, об­ре­те­ны бы­ли к об­ще­му уте­ше­нию в со­бор­ном Успен­ском хра­ме нетлен­ные мо­щи кня­зя Ан­дрея и юно­го сы­на его кня­зя Гле­ба. Чест­ные мо­щи св. бл­гв. кня­зя Ан­дрея бы­ли по­ло­же­ны в при­де­ле в честь Бла­го­ве­ще­ния Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы (в 1768 го­ду он был пе­ре­име­но­ван в честь его име­ни). С тех пор еще бо­лее ста­ли че­ство­вать па­мять бла­го­вер­ных кня­зей, осе­ня­ю­щих по­кро­вом сво­им древ­ний град Вла­ди­мир.

Пе­ре­не­се­ние мит­ро­по­ли­чьей ка­фед­ры из Ки­е­ва во Вла­ди­мир мит­ро­по­ли­том Мак­си­мом в 1299 го­ду, а за­тем мит­ро­по­ли­том Пет­ром в 1325 го­ду в Моск­ву бы­ло ви­ди­мым зна­ком непре­стан­но­го по­пе­че­ния и по­кро­ва Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы над Рус­ской зем­лей. В 1326 го­ду в Москве, при Иоанне Ка­ли­те, был пос­тро­ен Успен­ский со­бор, и ста­ла воз­вы­шать­ся Москва. В ско­ром вре­ме­ни она ста­ла цент­ром Се­ве­ро-Во­сточ­ной Ру­си, ко­то­рую ос­но­вал свя­той Ан­дрей Бо­го­люб­ский.

ИНОЕ ЖИЗНЕОПИСАНИЕ БЛАГОВЕРНОГО ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ АНДРЕЯ БОГОЛЮБСКОГО

Свя­той бла­го­вер­ный князь Ан­дрей Бо­го­люб­ский (1110–1174), внук Вла­ди­ми­ра Мо­но­ма­ха, сын Юрия Дол­го­ру­ко­го и по­ло­вец­кой княж­ны (в Свя­том Кре­ще­нии Ма­рии), еще в юно­сти был на­зван Бо­го­люб­ским за по­сто­ян­но при­су­щее ему глу­бо­кое мо­лит­вен­ное вни­ма­ние, при­ле­жа­ние к цер­ков­ным служ­бам и «ута­ен­ных мо­литв к Бо­гу при­сво­е­ние». От де­да, Вла­ди­ми­ра Мо­но­ма­ха, внук уна­сле­до­вал ве­ли­кую ду­хов­ную со­сре­до­то­чен­ность, лю­бовь к Сло­ву Бо­жию и при­выч­ку об­ра­щать­ся к Пи­са­нию во всех слу­ча­ях жиз­ни.

Храб­рый во­ин (Ан­дрей озна­ча­ет «му­же­ствен­ный»), участ­ник мно­гих по­хо­дов сво­е­го во­ин­ствен­но­го от­ца, не раз в сра­же­ни­ях был он бли­зок к смер­ти. Но каж­дый раз Про­мысл Бо­жий незри­мо спа­сал кня­зя-мо­лит­вен­ни­ка. Так, 8 фев­ра­ля 1150 го­да в бит­ве под Луц­ком свя­той Ан­дрей был спа­сен от ко­пья немец­ко­го на­ем­ни­ка мо­лит­вой к ве­ли­ко­му­че­ни­ку Фе­о­до­ру Стра­ти­ла­ту, чья па­мять со­вер­ша­лась в тот день.

Вме­сте с тем ле­то­пис­цы под­чер­ки­ва­ют ми­ро­твор­че­ский дар свя­то­го Ан­дрея, ред­кий в кня­зьях и пол­ко­вод­цах то­го су­ро­во­го вре­ме­ни. Со­че­та­ние во­ин­ской доб­ле­сти с ми­ро­лю­би­ем и ми­ло­сер­ди­ем, ве­ли­ко­го сми­ре­ния с неукро­ти­мой рев­но­стью о Церк­ви бы­ло в выс­шей сте­пе­ни при­су­ще кня­зю Ан­дрею. Ра­чи­тель­ный хо­зя­ин зем­ли, по­сто­ян­ный со­труд­ник в гра­до­стро­и­тель­ной и хра­мо­зда­тель­ной де­я­тель­но­сти Юрия Дол­го­ру­ко­го, он стро­ит с от­цом Моск­ву (1147), Юрьев-Поль­ский (1152), Дмит­ров (1154), укра­ша­ет хра­ма­ми Ро­стов, Суз­даль, Вла­ди­мир. В 1162 го­ду свя­той Ан­дрей с удо­вле­тво­ре­ни­ем мог ска­зать: «Я Бе­лую Русь го­ро­да­ми и се­ла­ми за­стро­ил и мно­го­люд­ною сде­лал».

Ко­гда в 1154 го­ду Юрий Дол­го­ру­кий стал ве­ли­ким кня­зем Ки­ев­ским, он дал сы­ну в удел Вы­ш­го­род под Ки­е­вом. Но Бог су­дил ина­че. Од­на­жды но­чью, это бы­ло ле­том 1155 го­да, дви­ну­лась в Вы­ш­го­род­ском хра­ме чу­до­твор­ная ико­на Бо­жи­ей Ма­те­ри, пи­сан­ная свя­тым еван­ге­ли­стом Лу­кой, неза­дол­го до то­го при­не­сен­ная из Ца­рь­гра­да и на­зван­ная впо­след­ствии Вла­ди­мир­ской. В ту же ночь с ико­ной в ру­ках дви­нул­ся из Вы­ш­го­ро­да на се­вер, в Суз­даль­скую зем­лю, свя­той князь Ан­дрей, тай­но, без от­че­го бла­го­сло­ве­ния, по­ви­ну­ясь лишь во­ле Бо­жи­ей.

Чу­де­са от свя­той ико­ны, быв­шие на пу­ти от Вы­ш­го­ро­да до Вла­ди­ми­ра, бы­ли за­пи­са­ны ду­хов­ни­ком кня­зя Ан­дрея «по­пом Ми­ку­ли­цей» (Ни­ко­ла­ем) в «Ска­за­нии о чу­де­сах Вла­ди­мир­ской ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри».

В де­ся­ти вер­стах от Вла­ди­ми­ра ко­ни, вез­шие ико­ну в Ро­стов, вдруг оста­но­ви­лись. Но­чью кня­зю Ан­дрею яви­лась Бо­го­ро­ди­ца со свит­ком в ру­ках и при­ка­за­ла: «не хо­щу, да об­раз Мой несе­ши в Ро­стов, но во Вла­ди­ми­ре по­ставь его, а на сем ме­сте во имя Мо­е­го Рож­де­ства цер­ковь ка­мен­ную воз­двиг­ни». В па­мять о чу­дес­ном со­бы­тии свя­той Ан­дрей по­ве­лел ико­но­пис­цам на­пи­сать ико­ну Бо­жи­ей Ма­те­ри та­кой, как Пре­чи­стая яви­лась ему, и уста­но­вил празд­но­ва­ние этой иконе 18 июня. Ико­на, на­зван­ная Бо­го­люб­ской, про­сла­ви­лась впо­след­ствии мно­го­чис­лен­ны­ми чу­до­тво­ре­ни­я­ми

На ука­зан­ном Ца­ри­цей Небес­ной ме­сте по­стро­ен кня­зем Ан­дре­ем (в 1159 го­ду) храм Рож­де­ства Бо­го­ро­ди­цы и за­ло­жен го­род Бо­го­лю­бов, став­ший его по­сто­ян­ным ме­сто­пре­бы­ва­ни­ем и ме­стом му­че­ни­че­ской кон­чи­ны.

Ко­гда умер отец, Юрий Дол­го­ру­кий († 15 мая 1157), свя­той Ан­дрей не по­шел на от­чий стол, в Ки­ев, а остал­ся на кня­же­нии во Вла­ди­ми­ре. В 1158–1160 гг. был по­стро­ен Успен­ский со­бор во Вла­ди­ми­ре, в ко­то­рый по­ме­ще­на Вла­ди­мир­ская ико­на Бо­жи­ей Ма­те­ри. В 1164 го­ду воз­двиг­ну­ты Зо­ло­тые Во­ро­та во Вла­ди­ми­ре с на­дврат­ной цер­ко­вью По­ло­же­ния Ри­зы Бо­го­ма­те­ри и цер­ковь Спа­са на Кня­жьем дво­ре.

Трид­цать хра­мов бы­ло со­зда­но свя­тым кня­зем Ан­дре­ем за го­ды его кня­же­ния. Луч­ший из них – Успен­ский со­бор. Бо­гат­ство и бла­го­ле­пие хра­ма слу­жи­ло рас­про­стра­не­нию пра­во­сла­вия сре­ди окру­жа­ю­щих на­ро­дов и ино­зем­цев-куп­цов. Всех при­ез­жих, и ла­ти­нян, и языч­ни­ков, свя­той Ан­дрей при­ка­зы­вал во­дить в воз­двиг­ну­тые им хра­мы и по­ка­зы­вать им «ис­тин­ное хри­сти­ан­ство». Ле­то­пи­сец пи­шет: «и бол­га­ре, и жи­до­ве, и вся по­гань, ви­дев­ше сла­ву Бо­жию и укра­ше­ние цер­ков­ное, кре­сти­лись».

За­во­е­ва­ние Ве­ли­ко­го Волж­ско­го пу­ти ста­ло для свя­то­го Ан­дрея ос­нов­ной за­да­чей его го­судар­ствен­но­го слу­же­ния Рос­сии. Волж­ская Бол­га­рия со вре­мен по­хо­дов Свя­то­сла­ва († 972) пред­став­ля­ла се­рьез­ную опас­ность для Рус­ско­го го­су­дар­ства. Свя­той Ан­дрей стал про­дол­жа­те­лем де­ла Свя­то­сла­ва.

Со­кру­ши­тель­ный удар по вра­гу был на­не­сен в 1164 го­ду, ко­гда рус­ские вой­ска со­жгли и раз­ру­ши­ли несколь­ко бол­гар­ских кре­по­стей. Свя­той Ан­дрей брал с со­бой в этот по­ход Вла­ди­мир­скую ико­ну Бо­жи­ей Ма­те­ри и двух­сто­рон­нюю ико­ну, на ко­то­рой бы­ли изо­бра­же­ны «Спас Неру­ко­тво­рен­ный» на од­ной сто­роне и «По­кло­не­ние Кре­сту» – на дру­гой. (В на­сто­я­щее вре­мя обе ико­ны в Го­судар­ствен­ной Тре­тья­ков­ской га­ле­рее.)

Ве­ли­кое чу­до бы­ло яв­ле­но рус­ско­му вой­ску от свя­тых икон в день ре­ша­ю­щей по­бе­ды над бол­га­ра­ми, 1 ав­гу­ста 1164 го­да. По­сле раз­гро­ма бол­гар­ско­го вой­ска кня­зья (Ан­дрей, его брат Яро­слав, сын Изя­с­лав и др.) вер­ну­лись к «пеш­цам» (пе­хо­те), сто­яв­шим под кня­же­ски­ми стя­га­ми у Вла­ди­мир­ской ико­ны, и по­кло­ни­лись иконе, «хва­лы и пес­ни воз­да­ва­ю­ще ей». И то­гда все уви­де­ли осле­пи­тель­ные лу­чи све­та, ис­хо­див­шие от ли­ка Бо­го­ро­ди­цы и от Неру­ко­твор­но­го Спа­са.

Оста­ва­ясь во всем вер­ным сы­ном пра­во­слав­ной церк­ви, блю­сти­те­лем ве­ры и ка­но­нов, свя­той Ан­дрей об­ра­тил­ся в Ца­рь­град к пат­ри­ар­ху с сы­нов­ней прось­бой об учре­жде­нии осо­бой мит­ро­по­лии для Се­ве­ро-Во­сточ­ной Ру­си. С со­от­вет­ству­ю­щей кня­же­ской гра­мо­той в Ви­зан­тию от­пра­вил­ся из­бран­ный кня­зем кан­ди­дат в мит­ро­по­ли­ты – Суз­даль­ский ар­хи­манд­рит Фе­о­дор. Пат­ри­арх Лу­ка Хри­зо­верг со­гла­сил­ся по­свя­тить Фе­о­до­ра, но не в мит­ро­по­ли­та, а лишь во епи­ско­па Вла­ди­мир­ско­го. В то же вре­мя, стре­мясь со­хра­нить рас­по­ло­же­ние кня­зя Ан­дрея, наи­бо­лее мо­гу­ще­ствен­но­го сре­ди вла­де­те­лей Рус­ской зем­ли, он по­чтил епи­ско­па Фе­о­до­ра пра­вом но­ше­ния бе­ло­го кло­бу­ка, что бы­ло в древ­ней Ру­си от­ли­чи­тель­ным при­зна­ком цер­ков­ной ав­то­но­мии – из­вест­но, как до­ро­жи­ли сво­им бе­лым кло­бу­ком ар­хи­епи­ско­пы Ве­ли­ко­го Нов­го­ро­да. Оче­вид­но, по­это­му рус­ские ле­то­пи­си со­хра­ни­ли за епи­ско­пом Фе­о­до­ром про­зви­ще «Бе­лый Кло­бук», а позд­ней­шие ис­то­ри­ки на­зы­ва­ют его ино­гда «ав­то­ке­фаль­ным епи­ско­пом».

В 1167 го­ду умер в Ки­е­ве свя­той Ро­сти­слав, дво­ю­род­ный брат Ан­дрея, умев­ший вно­сить уми­ро­тво­ре­ние в слож­ную по­ли­ти­че­скую и цер­ков­ную жизнь то­го вре­ме­ни, а из Ца­рь­гра­да был при­слан но­вый мит­ро­по­лит, Кон­стан­тин II. Но­вый мит­ро­по­лит по­тре­бо­вал, чтобы епи­скоп Фе­о­дор явил­ся к нему для утвер­жде­ния. Свя­той Ан­дрей вновь об­ра­тил­ся в Ца­рь­град за под­твер­жде­ни­ем са­мо­сто­я­тель­но­сти Вла­ди­мир­ской епар­хии и с прось­бой об от­дель­ной мит­ро­по­лии. Со­хра­ни­лась от­вет­ная гра­мо­та пат­ри­ар­ха Лу­ки Хри­зо­вер­га, со­дер­жа­щая ка­те­го­ри­че­ский от­каз в устро­е­нии мит­ро­по­лии, тре­бо­ва­ние при­нять из­гнан­но­го епи­ско­па Лео­на и под­чи­нить­ся Ки­ев­ско­му мит­ро­по­ли­ту.

Ис­пол­няя долг цер­ков­но­го по­слу­ша­ния, свя­той Ан­дрей убе­дил епи­ско­па Фе­о­до­ра с по­ка­я­ни­ем по­ехать в Ки­ев для вос­ста­нов­ле­ния ка­но­ни­че­ских от­но­ше­ний с мит­ро­по­ли­том. По­ка­я­ние епи­ско­па Фе­о­до­ра не бы­ло при­ня­то. Без со­бор­но­го раз­би­ра­тель­ства мит­ро­по­лит Кон­стан­тин в со­от­вет­ствии с ви­зан­тий­ски­ми нра­ва­ми осу­дил его на страш­ную казнь: Фе­о­до­ру от­ре­за­ли язык, от­ру­би­ли пра­вую ру­ку, вы­ко­ло­ли гла­за. По­сле это­го он был утоп­лен слу­га­ми мит­ро­по­ли­та (по дру­гим све­де­ни­ям, вско­ре умер в тем­ни­це).

Не толь­ко цер­ков­ные, но и по­ли­ти­че­ские де­ла Юж­ной Ру­си по­тре­бо­ва­ли к это­му вре­ме­ни ре­ши­тель­но­го вме­ша­тель­ства ве­ли­ко­го кня­зя Вла­ди­мир­ско­го. 8 мар­та 1169 го­да вой­ска со­юз­ных кня­зей во гла­ве с сы­ном Ан­дрея Мсти­сла­вом овла­де­ли Ки­е­вом. Го­род был раз­гром­лен и со­жжен, участ­во­вав­шие в по­хо­де по­лов­цы не по­ща­ди­ли и цер­ков­ных со­кро­вищ. Рус­ские ле­то­пи­си рас­смат­ри­ва­ли это со­бы­тие как за­слу­жен­ное воз­мез­дие: «се же зде­я­ся за гре­хи их (ки­ев­лян), па­че же за мит­ро­по­ли­чью неправ­ду». В том же 1169 го­ду князь дви­нул вой­ска на непо­кор­ный Нов­го­род, но они бы­ли от­бро­ше­ны чу­дом Нов­го­род­ской ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри Зна­ме­ния (празд­ну­ет­ся 27 но­яб­ря), ко­то­рую вы­нес на град­скую сте­ну свя­той ар­хи­епи­скоп Иоанн († 1186, па­мять 7 сен­тяб­ря). Но ко­гда вра­зум­лен­ный ве­ли­кий князь пре­ло­жил гнев на ми­лость и ми­ром при­влек к се­бе нов­го­род­цев, бла­го­во­ле­ние Бо­жие вер­ну­лось к нему: Нов­го­род при­нял кня­зя, на­зна­чен­но­го свя­тым кня­зем Ан­дре­ем.

Та­ким об­ра­зом, к кон­цу 1170 го­да Бо­го­люб­ский су­мел до­бить­ся объ­еди­не­ния Рус­ской зем­ли под сво­ей вла­стью.

Зи­мой 1172 го­да он по­слал на Волж­скую Бол­га­рию боль­шую рать под ко­ман­до­ва­ни­ем сы­на Мсти­сла­ва. Вой­ска одер­жа­ли по­бе­ду, ра­дость ее бы­ла омра­че­на смер­тью доб­лест­но­го Мсти­сла­ва († 28 мар­та 1172 го­да).

...В ночь на 30 июня 1174 го­да свя­той князь Ан­дрей Бо­го­люб­ский при­нял му­че­ни­че­скую кон­чи­ну от ру­ки из­мен­ни­ков в сво­ем Бо­го­люб­ском зам­ке. «Твер­ская ле­то­пись» со­об­ща­ет, что свя­той Ан­дрей был убит по на­у­ще­нию его же­ны, участ­во­вав­шей в за­го­во­ре. Во гла­ве за­го­во­ра сто­я­ли ее бра­тья, Куч­ко­ви­чи: «и све­ща­ша убий­ство на ночь, яко­же Иуда на Гос­по­да». Тол­па убийц, два­дцать че­ло­век, про­бра­лась к двор­цу, пе­ре­би­ла ма­ло­чис­лен­ную охра­ну и вло­ми­лась в опо­чи­валь­ню без­оруж­но­го кня­зя. Меч свя­то­го Бо­ри­са, по­сто­ян­но ви­сев­ший над его по­сте­лью, был пре­да­тель­ски по­хи­щен в ту ночь ключ­ни­ком Ан­ба­лом. Князь успел по­верг­нуть на пол пер­во­го из на­па­дав­ших, ко­то­ро­го со­общ­ни­ки тут же по ошиб­ке прон­зи­ли ме­ча­ми. Но вско­ре они по­ня­ли свою ошиб­ку: «и по­сем по­зна­ша кня­зя, и бо­ря­ху­ся с ним вел­ми, бя­ше бо си­лен, и се­ко­ша и ме­ча­ми и саб­ля­ми, и ко­пий­ные яз­вы да­ша ему». Ко­пьем был про­бит сбо­ку лоб свя­то­го кня­зя, все осталь­ные уда­ры трус­ли­вые убий­цы на­но­си­ли сза­ди. Ко­гда князь на­ко­нец упал, они опро­ме­тью бро­си­лись вон из опо­чи­валь­ни, за­хва­тив уби­то­го со­общ­ни­ка.

Но свя­той еще был жив. По­след­ним уси­ли­ем он спу­стил­ся по двор­цо­вой лест­ни­це, на­де­ясь по­звать стра­жу. Но сте­на­ния его бы­ли услы­ша­ны убий­ца­ми, они по­вер­ну­ли об­рат­но. Князь су­мел укрыть­ся в ни­ше под лест­ни­цей и раз­ми­нуть­ся с ни­ми. За­го­вор­щи­ки вбе­жа­ли в опо­чи­валь­ню и не на­шли там кня­зя. «По­ги­бель нам пред­сто­ит, ибо князь жив», – в ужа­се вскри­ча­ли убий­цы. Но кру­гом бы­ло ти­хо, ни­кто не при­шел на по­мощь свя­то­му стра­даль­цу. То­гда зло­деи вновь осме­ле­ли, за­жгли све­чи и по кро­ва­во­му сле­ду по­шли ис­кать свою жерт­ву. Мо­лит­ва бы­ла на устах свя­то­го Ан­дрея, ко­гда его вновь об­сту­пи­ли убий­цы.

Рус­ская Цер­ковь пом­нит и чтит сво­их му­че­ни­ков и со­зи­да­те­лей. Ан­дрею Бо­го­люб­ско­му при­над­ле­жит в ней осо­бое ме­сто. Взяв в ру­ки чу­до­твор­ный об­раз Вла­ди­мир­ской Бо­жи­ей Ма­те­ри, свя­той князь как бы бла­го­сло­вил им от­ныне и до ве­ка глав­ней­шие со­бы­тия рус­ской ис­то­рии. 1395 год – пе­ре­не­се­ние Вла­ди­мир­ской ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри в Моск­ву и из­бав­ле­ние сто­ли­цы от на­ше­ствия Та­мер­ла­на (празд­ну­ет­ся 26 ав­гу­ста); 1480 год – спа­се­ние Ру­си от на­ше­ствия ха­на Ах­ма­та и окон­ча­тель­ное па­де­ние мон­голь­ско­го ига (празд­ну­ет­ся 23 июня); 1521 год – спа­се­ние Моск­вы от на­ше­ствия крым­ско­го ха­на Мах­мет-Ги­рея (празд­ну­ет­ся 21 мая). Мо­лит­ва­ми свя­то­го Ан­дрея сбы­лись над Рус­скою Цер­ко­вью его са­мые за­вет­ные ча­я­ния. В 1300 го­ду мит­ро­по­лит Мак­сим пе­ре­нес Все­рос­сий­скую мит­ро­по­ли­чью ка­фед­ру из Ки­е­ва во Вла­ди­мир, сде­лав Успен­ский со­бор, где по­ко­и­лись мо­щи свя­то­го Ан­дрея, пер­во­пре­столь­ным ка­фед­раль­ным хра­мом Рус­ской Церк­ви, а Вла­ди­мир­скую чу­до­твор­ную ико­ну – ее глав­ной свя­ты­ней. Поз­же, ко­гда об­ще­рус­ский цер­ков­ный центр сме­стил­ся в Моск­ву, пред Вла­ди­мир­ской ико­ной со­вер­ша­лось из­бра­ние мит­ро­по­ли­тов и пат­ри­ар­хов Рус­ской Церк­ви. В 1448 г. пред нею со­вер­ши­лось по­став­ле­ние Со­бо­ром рус­ских епи­ско­пов пер­во­го рус­ско­го ав­то­ке­фаль­но­го мит­ро­по­ли­та – свя­ти­те­ля Ио­ны. 5 но­яб­ря 1917 го­да пред ней со­вер­ши­лось из­бра­ние свя­тей­ше­го пат­ри­ар­ха Ти­хо­на – пер­во­го по­сле вос­ста­нов­ле­ния пат­ри­ар­ше­ства в Рус­ской Церк­ви. В 1971 го­ду, в празд­ник Вла­ди­мир­ской ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри, со­сто­я­лась ин­тро­ни­зац­ия свя­тей­ше­го пат­ри­ар­ха Пи­ме­на.

Ли­тур­ги­че­ская де­я­тель­ность свя­то­го Ан­дрея бы­ла мно­го­гран­на и пло­до­твор­на. В 1162 го­ду Гос­подь по­слал бла­го­вер­но­му кня­зю ве­ли­кое уте­ше­ние: в Ро­сто­ве бы­ли об­ре­те­ны мо­щи угод­ни­ков Ро­стов­ских – свя­ти­те­лей Ис­айи и Леон­тия. Об­ще­цер­ков­ное про­слав­ле­ние ро­стов­ских свя­ти­те­лей на­ча­лось немно­го поз­же, но на­ча­ло их на­род­но­му по­чи­та­нию по­ло­жил князь Ан­дрей. В 1164 го­ду вой­ска Бо­го­люб­ско­го раз­гро­ми­ли дав­не­го вра­га, Волж­скую Бол­га­рию. По­бе­ды пра­во­слав­но­го на­ро­да бы­ли озна­ме­но­ва­ны рас­цве­том ли­тур­ги­че­ско­го твор­че­ства в Рус­ской Церк­ви. В тот год по по­чи­ну свя­то­го Ан­дрея Цер­ковь уста­но­ви­ла празд­но­ва­ние Все­ми­ло­сти­во­му Спа­су и Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­це 1 ав­гу­ста (по­чи­та­е­мый рус­ским на­ро­дом «ме­до­вый Спас»), – в па­мять о Кре­ще­нии Ру­си свя­тым рав­ноап­о­столь­ным Вла­ди­ми­ром и в па­мять по­бе­ды над бол­га­ра­ми в 1164 го­ду. Учре­жден­ный вско­ре празд­ник По­кро­ва Бо­жи­ей Ма­те­ри 1 ок­тяб­ря во­пло­тил в ли­тур­ги­че­ских фор­мах ве­ру свя­то­го кня­зя и все­го пра­во­слав­но­го на­ро­да в при­ня­тие Бо­го­ро­ди­цей Свя­той Ру­си под Свой омо­фор. По­кров Бо­жи­ей Ма­те­ри стал од­ним из лю­би­мей­ших рус­ских цер­ков­ных празд­ни­ков. По­кров – рус­ский на­цио­наль­ный празд­ник, неиз­вест­ный ни ла­тин­ско­му За­па­ду, ни гре­че­ско­му Во­сто­ку. Он яв­ля­ет­ся ли­тур­ги­че­ским про­дол­же­ни­ем и твор­че­ским раз­ви­ти­ем бо­го­слов­ских идей, за­ло­жен­ных в празд­ни­ке По­ло­же­ния Ри­зы Бо­го­ро­ди­цы 2 июля.

Пер­вым хра­мом, по­свя­щен­ным но­во­му празд­ни­ку, был По­кров на Нер­ли (1165), за­ме­ча­тель­ный па­мят­ник рус­ско­го цер­ков­но­го зод­че­ства, воз­двиг­ну­тый ма­сте­ра­ми свя­то­го кня­зя Ан­дрея в пой­ме ре­ки Нер­ли так, чтобы князь все­гда мог ви­деть его из окон сво­е­го Бо­го­лю­бов­ско­го те­ре­ма.

Свя­той Ан­дрей при­ни­мал непо­сред­ствен­ное уча­стие в ли­те­ра­тур­ном тру­де вла­ди­мир­ских цер­ков­ных пи­са­те­лей. Он при­ча­стен к со­зда­нию служ­бы По­кро­ву (древ­ней­ший спи­сок – в пер­га­мен­ной Псал­ти­ри ХIV ве­ка. ГИМ, Син. 431), про­лож­но­го ска­за­ния об уста­нов­ле­нии празд­ни­ка По­кро­ва (Ве­ли­кие Ми­неи Че­тьи. Ок­тябрь. СПб., 1870, стлб. 4-5), «Сло­ва на По­кров» (там же, стлб. 6, 17). Им на­пи­са­но «Ска­за­ние о по­бе­де над бол­га­ра­ми и уста­нов­ле­нии празд­ни­ка Спа­са в 1164 го­ду», ко­то­рое в неко­то­рых ста­рин­ных ру­ко­пи­сях так и на­зы­ва­ет­ся: «Сло­во о ми­ло­сти Бо­жи­ей ве­ли­ко­го кня­зя Ан­дрея Бо­го­люб­ско­го» (из­да­но два­жды: Ска­за­ние о чу­де­сах Вла­ди­мир­ской ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри. С пре­ди­сло­ви­ем В.О. Клю­чев­ско­го. М., 1878, с. 21-26; За­бе­лин И.Е. Сле­ды ли­те­ра­тур­но­го тру­да Ан­дрея Бо­го­люб­ско­го. – «Ар­хео­ло­ги­че­ские из­ве­стия и за­мет­ки», 1895, № 2-З). Уча­стие Бо­го­люб­ско­го за­мет­но и в со­став­ле­нии Вла­ди­мир­ско­го ле­то­пис­но­го сво­да 1177 го­да, за­вер­шен­но­го по­сле смер­ти кня­зя его ду­хов­ни­ком, по­пом Ми­ку­лой, ко­то­рый вклю­чил в него осо­бую «По­весть о уби­е­нии свя­то­го Ан­дрея». Ко вре­ме­ни Ан­дрея от­но­сит­ся и окон­ча­тель­ная ре­дак­ция «Ска­за­ния о Бо­ри­се и Гле­бе», во­шед­шая в «Успен­ский сбор­ник». Князь был осо­бен­ным по­чи­та­те­лем свя­то­го му­че­ни­ка Бо­ри­са, глав­ной до­маш­ней свя­ты­ней его бы­ла шап­ка свя­то­го Бо­ри­са. Меч свя­то­го Бо­ри­са все­гда ви­сел над его по­сте­лью. Па­мят­ни­ком мо­лит­вен­но­го вдох­но­ве­ния свя­то­го кня­зя Ан­дрея яв­ля­ет­ся так­же «Мо­лит­ва», вне­сен­ная в ле­то­пись под 1096 го­дом, по­сле «По­уче­ния Вла­ди­ми­ра Мо­но­ма­ха».

 

https://azbyka.ru/days/sv-evfimij-suzdalskij

 

КРАТКОЕ ЖИТИЕ ПРЕПОДОБНОГО ЕВФИМИЯ, АРХИМАНДРИТА СУЗДАЛЬСКОГО

Пре­по­доб­ный Ев­фи­мий Суз­даль­ский ро­дил­ся в 1316 го­ду в Ниж­нем Нов­го­ро­де. С ран­не­го дет­ства он был на­учен гра­мо­те и по­лу­чил ду­хов­ное вос­пи­та­ние. Он при­нял по­стриг в Ни­же­го­род­ском Пе­чер­ском мо­на­сты­ре от его ос­но­ва­те­ля, свя­то­го Ди­о­ни­сия (впо­след­ствии ар­хи­епи­ско­па Суз­даль­ско­го; † 1385, па­мять 26 июня и 15 ок­тяб­ря). По­дви­ги пре­по­доб­но­го Ев­фи­мия бы­ли так ве­ли­ки, что свя­той Ди­о­ни­сий со­ве­то­вал ему их умень­шить. В 1352 го­ду суз­даль­ский князь Бо­рис Кон­стан­ти­но­вич ре­шил ос­но­вать в сво­ем го­ро­де муж­ской мо­на­стырь и об­ра­тил­ся в Ни­же­го­род­скую Пе­чер­скую оби­тель с прось­бой при­слать ино­ка для со­зда­ния мо­на­сты­ря. Вы­бор свя­то­го игу­ме­на пал на пре­по­доб­но­го Ев­фи­мия. По­сле при­бы­тия пре­по­доб­но­го Ев­фи­мия в Суз­даль в се­вер­ной ча­сти го­ро­да, за ре­кой Ка­мен­кой, суз­даль­ский свя­ти­тель Иоанн (па­мять 15 ок­тяб­ря) при гро­мад­ном сте­че­нии на­ро­да во­дру­зил крест на ме­сте бу­ду­ще­го мо­на­стыр­ско­го со­бо­ра. Сам князь на­чал ко­пать зем­лю под фун­да­мент, а пре­по­доб­ный Ев­фи­мий вы­те­сал для се­бя три гро­бо­вых кам­ня, дав обет остать­ся в но­вой оби­те­ли до кон­ца жиз­ни. Так бы­ло по­ло­же­но ос­но­ва­ние Спа­со-Пре­об­ра­жен­ско­го Ев­фи­ми­е­ва мо­на­сты­ря, ку­да вско­ре под ру­ко­вод­ство пре­по­доб­но­го со­бра­лось бо­лее трех­сот ино­ков. В мо­на­сты­ре был при­нят об­ще­жи­тель­ный устав. Осо­бен­но пре­по­доб­ный сле­дил за тем, чтобы каж­дый из ино­ков был го­тов ис­пол­нить лю­бое по­слу­ша­ние. Пре­по­доб­ный Ев­фи­мий ча­сто хо­дил за ду­хов­ным со­ве­том в Тро­и­це-Сер­ги­е­ву оби­тель к пре­по­доб­но­му Сер­гию Ра­до­неж­ско­му († 1392, па­мять 25 сен­тяб­ря, 5 июля). Свя­той Ев­фи­мий был стро­гим по­движ­ни­ком и ве­ли­ким мо­лит­вен­ни­ком. Он неустан­но тру­дил­ся на поль­зу всей бра­тии. Скон­чал­ся пре­по­доб­ный Ев­фи­мий в 1404 го­ду, 1 ап­ре­ля.

4 июля 1507 го­да при ко­па­нии рва для но­во­го со­бор­но­го хра­ма бы­ли об­ре­те­ны его нетлен­ные мо­щи. Про­слав­лен свя­той на Со­бо­ре 1549 го­да.

ПОЛНОЕ ЖИТИЕ ПРЕПОДОБНОГО ЕВФИМИЯ, АРХИМАНДРИТА СУЗДАЛЬСКОГО 

Пре­по­доб­ный Ев­фи­мий Суз­даль­ский ро­дил­ся в 1316 го­ду в Ниж­нем Нов­го­ро­де от бла­го­че­сти­вых и доб­ро­де­тель­ных ро­ди­те­лей. С боль­шим при­ле­жа­ни­ем и усер­ди­ем, оста­вив дет­ские иг­ры, учил­ся он чи­тать и ра­зу­меть Бо­же­ствен­ное Пи­са­ние, бла­го­го­вей­но вни­мал Сло­ву Бо­жию. От­рок ча­сто при­хо­дил в храм Бо­жий и сто­ял там, уеди­ня­ясь в укром­ном ме­сте, чтобы ни­кто не от­вле­кал от мо­лит­вы, при­но­си­мой Бо­гу в чи­сто­те серд­ца.

Шли го­ды. Од­на­жды, услы­шав еван­гель­ские сло­ва: «Аще кто хо­щет по Мне ид­ти, да от­вер­жет­ся се­бе, и возь­мет крест свой и по­сле­ду­ет Ми» (Лк.9:23), – юно­ша ре­шил все­це­ло по­свя­тить свою жизнь слу­же­нию Бо­гу. Неда­ле­ко от Ниж­не­го Нов­го­ро­да на­хо­дил­ся Пе­чор­ский мо­на­стырь в честь Воз­не­се­ния Гос­под­ня, неза­дол­го до то­го ос­но­ван­ный свя­ти­те­лем Ди­о­ни­си­ем, по­стри­же­ни­ком Ки­е­во-Пе­чер­ско­го мо­на­сты­ря, дру­гом пре­по­доб­но­го Сер­гия Ра­до­неж­ско­го (впо­след­ствии ар­хи­епи­скоп Суз­даль­ский и мит­ро­по­лит Ки­ев­ский; † 15 ок­тяб­ря 1384 го­да). В эту оби­тель и при­шел бу­ду­щий по­движ­ник, чтобы при­нять мо­на­ше­ское по­стри­же­ние от свя­то­го Ди­о­ни­сия. С ве­ли­ким усер­ди­ем и лю­бо­вью юно­ша ис­пол­нял мо­на­ше­ские тру­ды. Он вы­пол­нял са­мые тяж­кие по­слу­ша­ния, неукос­ни­тель­но по­ви­ну­ясь во­ле на­сто­я­те­ля. Но­сил ли во­ду, ру­бил ли дро­ва, вы­пол­нял ли ра­бо­ты на кухне или в по­ле, ни­ко­гда не за­бы­вал, что слу­жит Гос­по­ду. Неуто­ми­мый в про­дол­жи­тель­ных днев­ных тру­дах, пре­по­доб­ный Ев­фи­мий по­чти не спал и про­во­дил но­чи в мо­лит­ве. Он непре­стан­но по­стил­ся, ни­ко­гда не ел до­сы­та, пил толь­ко во­ду. И та­кое уми­ле­ние да­ро­вал ему Бог, что и хле­ба не мог он вку­шать без слез. Ви­дя тру­ды и тер­пе­ние пре­по­доб­но­го Ев­фи­мия, со­бра­тья во­ис­ти­ну по­чи­та­ли его не че­ло­ве­ком, но Ан­ге­лом Бо­жи­им, жи­ву­щим сре­ди лю­дей.

В 1352 го­ду бла­го­че­сти­вый князь Суз­даль­ский Бо­рис Кон­стан­ти­но­вич по­же­лал по­стро­ить в Суз­да­ле мо­на­стырь и про­сил у свя­то­го Ди­о­ни­сия стро­и­те­ля и на­сто­я­те­ля но­вой оби­те­ли. Вы­бор свя­то­го Ди­о­ни­сия пал на пре­по­доб­но­го Ев­фи­мия. По до­ро­ге в Суз­даль, не до­хо­дя 5 верст до Го­ро­хов­ца, в кра­си­вом ме­сте на бе­ре­гу озе­ра, рас­по­ло­жен­но­го в дре­му­чем ле­су, по­ло­жил пре­по­доб­ный Ев­фи­мий, по бла­го­сло­ве­нию сво­е­го преж­не­го на­став­ни­ка, ос­но­ва­ние об­ще­жи­тель­ной пу­сты­ни и хра­ма во имя свя­ти­те­ля Ва­си­лия Ве­ли­ко­го. Пу­стынь эта вплоть до сво­е­го упразд­не­ния в 1764 го­ду бы­ла при­пис­ной к Спа­со-Ев­фи­ми­е­ву мо­на­сты­рю. В хра­ме этой пу­сты­ни преж­де хра­нил­ся до­рож­ный по­сох пре­по­доб­но­го Ев­фи­мия. По­лу­чив бла­го­сло­ве­ние свя­ти­те­ля Иоан­на, пре­по­доб­ный Ев­фи­мий дал обет не остав­лять ос­но­ван­ной им оби­те­ли. Взяв то­пор, об­те­сал он у се­вер­ных врат ал­та­ря под­ле свя­то­го жерт­вен­ни­ка три кам­ня, чтобы устро­ить се­бе гроб. В гроб этот и бы­ло впо­след­ствии (через 52 го­да) по­ло­же­но по пре­став­ле­нии его свя­тое те­ло. Пре­по­доб­ный Ев­фи­мий был воз­ве­ден в сан ар­хи­манд­ри­та свя­ти­те­лем Иоан­ном.

Од­на­жды князь Суз­даль­ский Бо­рис Кон­стан­ти­но­вич в пре­столь­ный празд­ник Пре­об­ра­же­ния Гос­под­ня, ко­гда свя­ти­тель Иоанн со­вер­шал Бо­же­ствен­ную ли­тур­гию, ви­дел в ал­та­ре Ан­ге­ла Гос­под­ня, со­слу­жив­ше­го Иоан­ну и Ев­фи­мию. Мо­на­стырь быст­ро раз­рас­тал­ся. Ско­ро в нем со­бра­лось бо­лее 300 ино­ков. По бла­го­сло­ве­нию свя­ти­те­ля Иоан­на пре­по­доб­ный Ев­фи­мий по­стро­ил в оби­те­ли храм во имя пре­по­доб­но­го Иоан­на Ле­ствич­ни­ка, и за­тем к нему бы­ла при­стро­е­на ка­мен­ная тра­пез­ная, ку­да в зим­нее вре­мя ино­ки мог­ли со­би­рать­ся для мо­лит­вы и вку­ше­ния пи­щи. В па­мять о спа­се­нии во вре­мя бу­ри на Вол­ге кня­зя Суз­даль­ско­го Ан­дрея Кон­стан­ти­но­ви­ча пре­по­доб­ным Ев­фи­ми­ем в 1364 го­ду был ос­но­ван в Суз­да­ле, на ле­вом бе­ре­гу ре­ки Ка­мен­ки, По­кров­ский жен­ский мо­на­стырь.

Пре­по­доб­ный Ев­фи­мий от­ли­чал­ся стро­гой по­движ­ни­че­ской жиз­нью. Как и пре­по­доб­ный Сер­гий Ра­до­неж­ский, он но­сил про­стую ино­че­скую одеж­ду. Стро­гим и нели­це­при­ят­ным был он и к се­бе, и к дру­гим. В па­мять о тру­дах пре­по­доб­но­го Ев­фи­мия оста­лись вы­ко­пан­ный его ру­ка­ми ко­ло­дец, а так­же пчель­ник. Ни­щие и убо­гие на­хо­ди­ли в оби­те­ли пре­по­доб­но­го Ев­фи­мия про­пи­та­ние, боль­ные – мир­ное при­ста­ни­ще и по­кой; за долж­ни­ков он ча­сто вы­пла­чи­вал дол­ги; неспра­вед­ли­во при­тес­няв­ши­е­ся су­дом или знат­ны­ми людь­ми мог­ли по­ла­гать­ся на его бес­ко­рыст­ное по­кро­ви­тель­ство и за­щи­ту.

Ше­ствуя скорб­ным и уз­ким спа­си­тель­ным пу­тем, до­стиг бла­жен­ный Ев­фи­мий пре­клон­ной ста­ро­сти. Ко­гда он по­чув­ство­вал за­вер­ше­ние зем­ной жиз­ни, то со­звал мо­на­стыр­скую бра­тию и мно­гое по­ве­дал ей в уте­ше­ние. Он всем дал бла­го­сло­ве­ние, всех про­стил и у всех сам ис­про­сил про­ще­ния. 1 ап­ре­ля 1404 го­да, при­ча­стив­шись Свя­тых Тайн, пре­по­доб­ный Ев­фи­мий мир­но пре­ста­вил­ся ко Гос­по­ду в 88-лет­нем воз­расте. По­сле кон­чи­ны пре­по­доб­ный Ев­фи­мий про­сла­вил­ся у Гос­по­да мно­ги­ми чу­де­са­ми и ис­це­ле­ни­я­ми. Ке­ларь оби­те­ли Ки­при­ан на­ру­шил мо­на­стыр­ский обы­чай, за­пре­щав­ший бра­тии вку­шать вне об­щей тра­пезы. Пре­по­доб­ный Ев­фи­мий явил­ся ему во сне с жез­лом и го­ря­щей све­чой в ру­ках. В ужа­се по­ка­ял­ся ке­ларь, но ско­ро за­был свое обе­ща­ние. По­сле вто­рич­но­го по­се­ще­ния свя­той Ев­фи­мий на­ка­зал его рас­слаб­ле­ни­ем всех чле­нов. Толь­ко у гроб­ни­цы пре­по­доб­но­го по­лу­чил Ки­при­ан ис­це­ле­ние, ис­по­ве­дав пе­ред все­ми свой грех. 4 июля 1507 го­да, ко­гда ко­па­ли ров для фун­да­мен­та но­во­го со­бор­но­го хра­ма оби­те­ли, бы­ли об­ре­те­ны нетлен­ны­ми мо­щи свя­то­го Ев­фи­мия. По освя­ще­нии со­бор­но­го хра­ма в 1511 го­ду вос­ста­нов­лен­ный по­сле по­жа­ра преж­ний мо­на­стыр­ский храм, то­же Пре­об­ра­жен­ский, по­стро­ен­ный са­мим ос­но­ва­те­лем оби­те­ли, был вновь освя­щен во имя пре­по­доб­но­го Ев­фи­мия. Все­рос­сий­ское про­слав­ле­ние свя­то­го Ев­фи­мия со­вер­ши­лось на Мос­ков­ском Со­бо­ре 1549 го­да. 22 фев­ра­ля 1657 го­да гроб­ни­ца с его мо­ща­ми бы­ла пе­ре­не­се­на в со­бор­ный храм оби­те­ли. Жи­тие пре­по­доб­но­го на­пи­са­но ино­ком Гри­го­ри­ем.

 

https://azbyka.ru/otechnik/Dmitrij_Rostovskij/zhitija-svjatykh/298

 

Память преподобного отца нашего Евфимия Суздальского

Память 1 апреля

Преподобный Евфимий родился от благочестивых родителей Местом его рождения и воспитания был Нижний Новгород. Когда он пришел в возраст, то родители отдали его в научение Божественных Писаний, и блаженный отрок вместе со сверстниками своими изучал их с большим прилежанием, причем совершенно чуждался детских игр. Имея склонность к молчанию и повинуясь во всем своим родителям, он часто посещал храмы Божии, где любил стоять, уединившись в темное место, чтобы никто не мог развлекать его беседами о тленных предметах мира сего и чтобы ему можно было с полным вниманием слушать пение и чтение церковное. Однажды он пришел в святой храм и услышал в Евангелии слова: если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя и возьми крест свой и следуй за Мною и прочее (Лк.9 и след.). Услышав эти слова, блаженный Евфимий решил отречься от благ мира сего и ушел в находившийся вблизи Нижнего Новгорода печорский монастырь Вознесения Господня2347, где от настоятеля этого монастыря, по имени Дионисия, и принял иноческое пострижение. Поступив в монастырь, Евфимий стал предаваться великим подвигам. При постоянном пении псалмов Давида день он обычно проводил в трудах, усердно исполняя различные монастырские работы, а ночью удалялся в пещеру и там со слезами возносил Богу всенощные моления. Эти подвиги блаженный инок совершал, повинуясь во всем наставнику своему, преподобному Дионисию. В дальнейшей жизни своей он дошел до такой степени подвижничества, что иногда всю ночь проводил без сна в молитве и подвергал себя такому подвигу часто. При этом он был настолько воздержен в пище, что употреблял ее в таком количестве, какое необходимо было для того, чтобы не изнемочь от голода, и не пил ничего другого, кроме воды, да и то только тогда, когда чувствовал сильную жажду. После сего наставником его ему было назначено послушание служить при пекарне. Здесь он еще более увеличил свои подвиги, так как постоянно носил воду и рубил дрова. Вскоре ему велено было служить в самой пекарне. Работая здесь, преподобный всегда приводил себе на память вечные мучения от неугасимого огня и язвительного червя. Часто, смотря на огонь, он говорил самому себе: «Терпи, Евфимий, чтобы чрез этот огонь ты мог избежать огня вечного».

Видя такие подвиги и терпение преподобного Евфимия, все смотрели на него не как на человека, а как на живущего среди них ангела Божия.

В то время суздальским и нижегородским княжеством владел великий князь Борис Константинович2348. Он обратился к настоятелю Печорской обители, преподобному Дионисию, с просьбой прислать к нему в Суздаль блаженного Евфимия в строители монастыря, который он задумал устроить. Блаженный Дионисий с радостью дал обещание великому князю исполнить его просьбу, и, спустя немного времени, преподобный Евфимий, приняв напутственную молитву и благословение от наставника своего, отправился в путь. Когда он пришел к городу Гороховцу, то близ него, на расстоянии около 8 верст, построил церковь во имя святого отца Василия, архиепископа Кесарии Каппадокийской, и устроил при ней общежительную пустынь2349, после чего пришел в Суздаль к великому князю Борису Константиновичу. Князь весьма обрадовался прибытию преподобного и, проведши с ним некоторое время в беседе, отправился вместе с ним к епископу суздальскому Иоанну. Прибыв к епископу, великий князь открыл ему свое намерение, рассказал по порядку о жизни блаженного Дионисия – о том, как Господь удостоил его дара пророчества и о том, как он благословил его устроить обитель, рассказал также и о преподобном Евфимии. После сего князь стал просить епископа идти с ним, чтобы отыскать место для устройства обители, и епископ отправился с великим князем, а вместе с ними пошел и преподобный Евфимий. Вскоре они нашли место вблизи города на горе, у реки, называемой Каменницей, на берегу которой был расположен и город Суздаль, и это место им понравилось. Тогда они сотворили молитву, воздав Богу благодарение.

После сего на это место собралось множество народа, правители всех княжеских владений, бояре, князья и сановники его двора, духовенство, монашествующая братия, а также мужи и жены разного возраста. В присутствии такого многолюдного собрания епископ Иоанн благословил и освятил место для обители и после особой молитвы водрузил крест на том месте, где надлежало быть престолу первого храма. Тогда князь повелел приготовлять камни и все, необходимое для построения храма. И когда повеление князя было исполнено, он сам первый, взяв заступ, стал своими руками копать ров, и его примеру последовали правители страны и бояре.

После сего была совершена служба на основание храма, и храм был заложен в честь Преображения Господа нашего Иисуса Христа, а затем стали возводить стены здания. Преподобный Евфимий, испросив у епископа благословение, взял топор и собственноручно обтесал у северной двери алтаря вблизи святого жертвенника три камня и устроил себе гроб, где впоследствии и было положено честное тело его.

Храм был окончен постройкою в 1352 году2350 и в том же году был освящен. Епископ Иоанн возвел блаженного Евфимия в сан архимандрита и вручил его водительству христианское стадо словесных овец Христовых, а князь дал ему большое количество золота и серебра для устроения обители. С этого времени преподобный Евфимий со слезами сокрушения стал предаваться великим подвигам. Днем он усердно трудился по устройству обители, а ночью возносил Богу непрестанные усердные молитвы, и таким образом устроил монастырь и в нем келии для будущей братии. Кроме уже бывшего храма он соорудил еще другой храм во имя преподобного отца Иоанна Лествичника и пристроил к нему каменную трапезу, где бы иноки в зимние дни могли собираться для молитвы и принятия пищи. Когда к преподобному собралось в обитель около 300 человек братии и они не могли поместиться в трапезе, то он повелел построить новый храм во имя святителя Николая, мирликийского чудотворца, названный больничным, и при нем соорудить большую деревянную трапезу для того, чтобы в нее собирались те из братии, которые не могли поместиться с другими в каменной трапезе. После сего им были устроены по мере нужды и другие необходимые для обители постройки.

Таким образом трудами и молитвами преподобного Евфимия при содействии благодати Божией и устроена была вполне удовлетворявшая всем монастырским нуждам его обитель. И он начал руководить вверенным ему стадом твердо и богоугодно. Он установил правило, чтобы все иноки безропотно пребывали в послушании, в искренней любви друг к другу, целомудрии и нестяжательности, чтобы никто из них не имел ничего своего, но чтобы все у них было общее, а если узнавал, что кто-либо из братии имеет собственность, на того налагал эпитимию. Он не допускал разговоров братии между собою в церкви, а также всегда требовал от них хранить молчание во время трапезы. После трапезы он велел всем расходиться по своим келиям, молча, не вступая при этом ни в какие разговоры друг с другом, и не разрешал посещать чужих келий за исключением какой-либо крайней нужды. Кроме того он постановил, как общее правило, чтобы никто из иноков отнюдь не имел своих мудрований, но каждый готов был исполнить всякое послушание. А братия со своей стороны во всем повиновались ему, как ангелу Божию.

Для духовных бесед преподобный Евфимий совершал путешествия к преподобному Сергию, Радонежскому чудотворцу, в его обитель, так как они были современниками2351. После таких бесед они с любовью давали друг другу благословение, а потом преподобный Евфимий снова возвращался в свой монастырь.

В таких подвигах блаженный Евфимий прожил всю жизнь свою. Он никогда не изменял своему молитвенному правилу и, соединяя пост с милостынею, принимая странников и давая пищу тем, кто не имел ее, к прежним подвигам своим прибавлял новые подвиги. Он был одеждою для нагих и утешением для скорбящих, так как помогал всем бедным, избавлял от бед впавших в несчастия, исцелял молитвою больных, за должников платил долги, сам их всем прощал и одним словом своим избавлял от насилия неправедных судей тех, кого постигали бедствия. Бедность в одежде он так любил, что казался как бы ничего не имущим. Он всегда носил одну только одежду, сшитую из жестких овечьих шкур и зимою страдал от холода, а летом вследствие тяжести одежды мучился от жара.

Так, всякими скорбными и узкими путями преподобный Евфимий совершал свое жизненное шествие и стал ощущать телесные немощи только тогда, когда достиг уже глубокой старости. Почувствовав приближение кончины, он созвал к себе всех иноков обители. Когда они увидели, что их игумен очень слаб и что близко время его отшествия ко Господу, то все стали скорбеть о разлуке с ним и говорили:

– Отец! ты оставляешь нас сиротами, и когда тебя не будет с нами, то опустеет обитель наша.

Но преподобный, утешая их, отвечал им на это:

– Не скорбите о разлуке со мною и знайте, что если я приобрету дерзновение молитвы к Богу и дело мое будет угодно Ему, то обитель наша не только не опустеет, но после кончины моей число иноков в ней еще более умножится, если и вы будете иметь любовь друг к другу.

Говорил преподобный и многое другое в утешение братии. После сего, когда уже стало наступать время его отшествия ко Господу, все иноки, приходя к нему, со слезами целовали его и просили у него последнего благословения. И, как чадолюбивый отец, преподобный всем дал свое благословение, всех простил и сам у всех испросил себе прощения. Когда наступил, наконец, час разлучения души его с телом, он причастился Святых Тайн и в первый день месяца апреля предал святую душу свою в руки Господа, после 52 летнего управления обителью2352. Святое тело его иноки похоронили в вышеупомянутом гробу, который в начале построения первого монастырского храма преподобный устроил себе своими собственными руками. Блаженный Евфимий и до сего дня совершает многие чудеса и подает исцеления тем, кто с верою приходит к честному гробу его2353.

 

 

https://azbyka.ru/otechnik/Dmitrij_Rostovskij/zhitija-svjatykh/563

 

 

Обретение мощей преподобного отца нашего Евфимия, Суздальского чудотворца

Память 4 июля

После кончины преподобного архимандрита Евфимия чудотворца и многих других настоятелей в обители его в честь боголепного Преображения Господа нашего Иисуса Христа, находящейся в городе Суздале4378, был архимандрит из иноков этой же обители, по имени Константин. При нем в 1501 году, по попущению Божию, случился пожар, и обитель погорела. После этого Константина стала тревожить мысль, не оскорбил ли он чем-нибудь блаженного Евфимия, не нарушил ли его заповедей или установленных им в обители обычаев и не от того ли случился в обители пожар? Но блаженный Евфимий явился во сне одному из иноков и сказал ему:

– Брат! скажи архимандриту Константину, что я ничего против него не имею.

Вставши от сна , этот инок отправился к архимандриту Константину и рассказал ему то, что видел во сне. Выслушав рассказ, Константин обрадовался тому, что получил прощение и воздал хвалу Богу, дивные дела совершающему чрез угодника Своего преподобного Евфимия. Спустя несколько времени после сего некоторые благочестивые люди пожертвовали в обитель нужное для построения сгоревших келий, и архимандрит Константин построил их по тому же плану, по которому они были построены и прежде.

Когда архимандрит Константин скончался, то его место в обители занял архимандрит, по имени Кирилл, из иноков этой же обители, бывший впоследствии архиепископом города Ростова. Будучи человеком мудрым и в духовных, и в мирских делах, Кирилл всячески, насколько было возможно, заботился о том, чтобы не было нарушено ничего из правил общежития и обычаев обители. Ему пришла на сердце благая мысль о церкви, и он стал советоваться с братией о том, чтобы построить новую церковь, большую бывшей, ибо хотя и была у них в обители каменная церковь, но она была мала и к тому же пришла уже в ветхость, так как ее построил еще сам блаженный Евфимий4379. Всё это было делом Промысла всесильного Бога, чтобы сбылось слово Его, говорящее в Евангелиях: «не может укрыться город, стоящий на верху горы» (Мф.5:14), и: «никто, зажегши свечу, не покрывает ее сосудом, или не ставит под кровать» (Лк.8:16; Мф.5:15). Так и сему светильнику, преподобному Евфимию, невозможно было столько лет быть скрытым под землею. Когда уже начаты были работы по построению большой церкви и рабочие копали ров на правой ее стороне, то нашли гроб, обложенный тремя камнями4380 и покрытый досками. Приведенные этим открытием в недоумение, рабочие пошли и рассказали о нем архимандриту Кириллу. Тогда последний повелел ударить в било4381. Тотчас ко гробу собрались братия, радуясь весьма великой радостью. После сего архимандрит, взял с собою некоторых из братии, отправился к епископу Симеону и рассказал ему о дивном чуде. Выслушав рассказ, епископ Симеон прославил за это чудо Бога, причем сказал следующие слова.

– «Господи! Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл то младенцам»(Мф.11:25).

Вскоре после этого он со всем духовенством пришел в обитель и поклонился гробу блаженного Евфимия, благодаря Бога, прославляющего преподобных Своих. Затем открыли гроб и увидели, что лице преподобного светло и одежды, которые были на нем, будто только вчера одеты. Предивное чудо! Столько прошло лет4382 и не только тело преподобного не истлело, но даже и одежд его не коснулось тление! Целовав мощи преподобного отца, при пении надгробных псалмов и песней поставили их в стене церкви боголепного Преображения Господа и Спаса нашего Иисуса Христа, где они находятся и доныне. Это произошло в 4 день месяца июля 1507 года. Богу нашему слава теперь, всегда и вечно.

* * *

4378 

Здесь разумеется Спасо-Евфимиева обитель, основанная преподобным Евфимием по желанию и на средства суздальского князя Бориса Константиновича около 1352 года по берегу реки Каменницы или Каменни близ города Суздаля. Об основании обители рассказывается в житии преподобного Евфимия, помещенном под 1 числом месяца апреля.

4379 

Церковь эта было освящена около 1352 года, следовательно со времени ее построения прошло более 150 лет.

4380 

Эти три камня при основании Преображенского храма преподобный Евфимий собственноручно обтесал и устроил из них место для своего гроба у северных дверей будущего алтаря, вблизи святого жертвенника, где впоследствии и был погребен.

4381 

Билом называлась в монастырях доска, в которую били для созывания иноков в церковь или в трапезу.

4382 

Преподобный Евфимий скончался 1 апреля в 1405 году; следовательно со дня его кончины до открытия мощей прошло более ста лет.

 

https://azbyka.ru/days/saint/4486/6121/group

 

МУЧЕНИКИ ФЕОДОТ И ФЕОДОТИЯ РИМСКИЕ

Му­че­ник Фе­о­дот по­стра­дал за Хри­ста вме­сте со свя­той му­че­ни­цей Фе­о­до­ти­ей. За ис­по­ве­да­ние Хри­сто­вой ве­ры они бы­ли схва­че­ны по по­ве­ле­нию нече­сти­во­го им­пе­ра­то­ра Тра­я­на (98-117 гг.). Свя­тых ста­ли при­нуж­дать от­речь­ся от ис­тин­но­го Бо­га и при­не­сти жерт­ву идо­лам, но они не по­ко­ри­лись и с твер­до­стью ис­по­ве­до­ва­ли ис­тин­но­го Бо­га, за что пре­тер­пе­ли раз­лич­ные му­че­ния и тем­нич­ное за­клю­че­ние. По­сле это­го свя­тых му­че­ни­ков по­ве­си­ли на де­ре­во и ста­ли жечь те­ла их све­ча­ми, а по­том от­сек­ли им ме­чом го­ло­вы.

https://azbyka.ru/otechnik/Dmitrij_Rostovskij/zhitija-svjatykh/561

 

Страдание святых мучеников Феодота и Феодотии

Память 4 июля

Святые мученики Христовы Феодот и Феодотия за исповедание Христа был схвачены по повелению нечестивого императора Траяна4368. Их стали принуждать отречься от истинного Бога и принести жертву идолам. но они не покорились За это их предали различным мучениям, после чего заключили в ту самую темницу, где был заключен святой мученик Христов Иакинф. Святой стал наставлять и укреплять их в Христовой вере, и темничные стражи донесли об этом императору Траяну. Когда святой Иакинф скончался, то святых Феодота и Феодотию вывели из темницы, и они предстали пред императором. Последний стал принуждать их есть идоложертвенное, но они вместо того, чтобы исполнить его требование, обличил нечестивое идольское заблуждение. После этого их повесили и стали жечь тела их свечами, а потом, сняв с дерева, отсекли им мечом головы. После кончины

святые мученики получили вечную жизнь и блаженный покой, а частные тела их были погребены на том месте, где они приняли мученическую кончину4369.

* * *

4368 

Император Траян царствовал в Риской империи с 98 до 117 года.

4369 

Год кончины святых мучеников Феодота и Феодотии неизвестен, а местом их страданий был город Рим.

 

https://azbyka.ru/days/sv-feodor-kirinejskij

 

ЖИТИЕ СВЯЩЕННОМУЧЕНИКА ФЕОДОРА, ЕПИСКОПА КИРИНЕЙСКОГО

Свя­щен­но­му­че­ник Фе­о­дор, епи­скоп Ки­ри­ней­ский, жил в цар­ство­ва­ние им­пе­ра­то­ра Дио­кли­ти­а­на (284–305). Ис­кус­ный пи­сец, до­стиг­ший в лю­би­мом де­ле боль­шо­го со­вер­шен­ства, он пе­ре­пи­сал для хра­мов мно­го книг. Род­ной сын его Лей до­нес пра­ви­те­лю об­ла­сти Диг­ни­а­ну, что отец име­ет хри­сти­ан­ские кни­ги и от­вра­ща­ет лю­дей от идо­ло­слу­же­ния, при­вле­кая к ве­ре во Хри­ста Спа­си­те­ля. Свя­ти­тель Фе­о­дор был при­ве­ден на суд. За ним по­сле­до­ва­ло мно­го хри­сти­ан, в чис­ле ко­то­рых бы­ли жен­щи­ны Лу­кия и Иероя. Свя­то­му епи­ско­пу бы­ло при­ка­за­но от­дать свои кни­ги и от­речь­ся от Хри­ста, но он от­ка­зал­ся вы­пол­нить это тре­бо­ва­ние. Его из­би­ли оло­вян­ны­ми пал­ка­ми. Но свя­той Фе­о­дор не устра­шил­ся, а с пла­мен­ной рев­но­стью об ис­тине раз­ру­шил язы­че­ские жерт­вен­ни­ки. Его дол­го ис­тя­за­ли, от­ре­за­ли язык, а за­тем бро­си­ли в тем­ни­цу, где он скон­чал­ся. Бы­ли умерщ­вле­ны так­же жен­щи­ны Лу­кия и Иероя и все, при­няв­шие Свя­тое Кре­ще­ние от свя­ти­те­ля.

 

https://azbyka.ru/otechnik/Dmitrij_Rostovskij/zhitija-svjatykh/562

 

Страдание святого священномученика Феодора, епископа Киринейского

Память 4 июля

Святой священномученик Феодор жил в царствование императора Диоклетиана4370 в городе Киринее4371, который находился в Ливии4372 и из которого происходил Симон киринейский4373. Он хорошо умел писать сочинения и, достигши в этом искусстве высокого совершенства, оставил церквам много собственноручно написанных книг. Посему родной сын его Лей сделал на него донос игемону4374 Дивилиану, что он, имея книги, многих отвращает от служения богам к вере во Христа. Вследствие этого доноса святой Феодор приведен был к игемону и за ним последовало много христиан, в числе которых были святые Лукия и Иероя. От него потребовали, чтобы он отдал свои книги; но он не исполнил этого требования и не покорился, когда велели ему отречься от Христа. За это его сильно избили оловянными палками. После сего он пошел и разрушил языческие жертвенники. Тогда его повесили на дерево и стали строгать по всему телу и при этом растирали раны уксусом, солью и острыми черепками и, наконец, отрезав ему бритвой язык, отвели в темницу. Взяв от преподобных жен4375 свой отрезанный язык, святой Феодор положил его себе на грудь, и все заметили, как голубь, слетая в окно темницы, прикасался к святому. Видя это, некий язычник Лукий уверовал во Христа, а святой мученик стал здоровым, но прожив после этого немного времени, скончался4376, причем душа его вышла из тела вместе с голубем.

Между тем игемон, узнав, что Лукий уверовал во Христа, повелел предать смерти святых Лукию, Иерою и Киприллу, а также и всех тех, которые были крещены святым Феодором. После сего Лукий принял крещение и обратил к вере во Христа самого игемона Дигниана. Тогда они оба вместе отплыли из Крита на остров Кипр к другому игемону, который предавал мучениям христиан, и Лукий тайно от Дигниана предал себя мучителям. Он пошел и разрушил языческие жертвенники, за что ему отсекли мечом голову. Дигниан взял тело его и предал погребению. Память сих святых мучеников празднуется в храме святого Феодора, находящемся в Пергии4377.

Святая мученица Киприлла была родом из того же города, где жил и святой Феодор. Вышедши замуж, она прожила с мужем около двух лет и после смерти его оставалась вдовою 28 лет. Страдая сильными головными болями и жалея своих родителей, она для исцеления от своего недуга пришла к святому епископу Феодору, заключенному уже за исповедание веры во Христа в темницу. Получив от него исцеление, она вместе с вышеназванными женами Лукиею и Иероею служила ему до его смерти, а когда он скончался, то на нее сделан был донос игемону. Представ пред последним, она исповедала Христа и не покорилась, когда ее принуждали принести жертву идолам, сказав:

– Не будет такая жертва жертвою, принесенною по моей воле.

Тогда палачи сожгли руку ее, держа ее над огнем, а потом повесили ее на дерево и стали строгать по телу, причем из ран текла кровь, а из сосцов молоко. Среди этих мучений святая мученица и предала дух свой Богу.

* * *

4370 

Император Диоклетиан управлял Римской империей с 284 г. до 305 г.

4371 

Город Киринея или Кирена находился в древней римской африканской провинции Киранаке и расположен был близ северных берегов Средиземного моря.

4372 

Ливия – страна в Африке, лежавшая на запад от Египта.

4373 

Симон Киринейский известен из евангельской истории страданий Спасителя. Когда Иисус Христос во время шествия на Голгофу от изнеможения упал под тяжестью креста, то последний был возложен на Симона, который и донес его к месту распятия (Мф.27:32; Мрк.15:21; Лк.23:26).

4374 

Игемон – правитель области.

4375 

Под преподобными женами разумеются здесь святые мученицы Лукия и Иероя.

4376 

Кончина святого священномученика Феодора по Деяниям святых последовала в 310 году.

4377 

По греческому прологу память святых мучеников совершается в Регии, а не в Пергии. Регия или Региум, ныне Редонио, находится в Италии на юго-западной оконечности Апеннинского полуострова у берегов Мессинского пролива.

 

 

https://azbyka.ru/days/sv-savva-trlaich

 

Епи­скоп Гор­но­кар­ло­вац­кий Сав­ва (Тр­ла­ич) ро­дил­ся 6 июля 1884 го­да в го­род­ке Мол, при Кре­ще­нии по­лу­чил имя Све­то­зар. Гим­на­зию и Ду­хов­ную се­ми­на­рию окон­чил в из­вест­ном ду­хов­ном цен­тре Сер­бии – Срем­ских Кар­лов­цах. По­лу­чил юри­ди­че­ское об­ра­зо­ва­ние в Бел­град­ском уни­вер­си­те­те.

Сан диа­ко­на при­нял на Кре­ще­ние 1909 го­да, в том же го­ду, в день свя­то­го Сав­вы Серб­ско­го, был ру­ко­по­ло­жен во свя­щен­ни­ки. В 1909 го­ду по­лу­чил при­ход в го­ро­де Ба­ша­ид, где слу­жил до 1927 го­да. В на­ча­ле 1927 го­да был на­зна­чен ре­фе­рен­том, а чуть поз­же – сек­ре­та­рем Свя­то­го Ар­хи­ерей­ско­го Си­но­да СПЦ.

Ов­до­вев, в 1929 го­ду при­нял мо­на­ше­ство с воз­ве­де­ни­ем в сан ар­хи­манд­ри­та и на­зна­че­ни­ем на­сто­я­те­лем в мо­на­стырь Кру­ше­дол. В долж­но­сти на­сто­я­те­ля Кру­ше­доль­ско­го мо­на­сты­ря он оста­вал­ся до из­бра­ния его ви­кар­ным епи­ско­пом Срем­ским. Хи­ро­то­ния со­сто­я­лась 30 сен­тяб­ря 1934 го­да в Срем­ских Кар­лов­цах и бы­ла со­вер­ше­на пат­ри­ар­хом Серб­ским Вар­на­вой.

Епи­скоп Сав­ва как ви­кар­ный епи­скоп Срем­ский до но­яб­ря 1936 го­да ис­пол­нял обя­зан­но­сти пред­се­да­те­ля Епар­хи­аль­но­го управ­ле­ния ар­хи­епи­ско­пии Бел­град­ско-Кар­ло­вац­кой. За­тем из­бран пред­се­да­те­лем Цер­ков­но­го су­да ар­хи­епи­ско­пии. На­хо­дясь в этой долж­но­сти, был из­бран епи­ско­пом Гор­но­кар­ло­вац­ким с ре­зи­ден­ци­ей в Плаш­ке.

Епи­скоп Сав­ва был ве­ли­ким рев­ни­те­лем на ни­ве Гос­под­ней. По­ми­мо дру­гих мно­го­чис­лен­ных за­слуг, он сыг­рал боль­шую роль в рас­тор­же­нии Кон­кор­да­та в 1937 го­ду.

На­ча­ло Вто­рой ми­ро­вой вой­ны за­ста­ло его в Плаш­ке. В 1941 го­ду, 21 мая, для за­хва­та вла­сти в Плаш­ку при­бы­ли око­ло ста уста­шей, ита­льян­ских став­лен­ни­ков. Епи­скоп Сав­ва сра­зу же был объ­яв­лен за­лож­ни­ком «но­вой ка­то­ли­че­ской рес­пуб­ли­ки хор­ват­ской», так на­зы­ва­е­мой Неза­ви­си­мой Дер­жа­вы Хор­ват­ской. Та­кая же судь­ба бы­ла уго­то­ва­на свя­щен­ни­кам: про­то­и­е­рею Исе Пей­но­ви­чу – за­ме­сти­те­лю ар­хи­ерея, про­то­и­е­рею Ми­ла­ну Док­ма­но­ви­чу – на­сто­я­те­лю Плаш­ско­го хра­ма, про­то­и­е­рею Ми­ла­ну Рай­че­ви­чу – цер­ков­но­му об­ви­ни­те­лю, иерею Пет­ру Ву­чи­ни­чу – чле­ну Цер­ков­но­го су­да, иерею Бо­го­лю­бу Га­ко­ви­чу – сек­ре­та­рю Цер­ков­но­го су­да, иерею Ми­ла­ну Джу­ки­чу – сек­ре­та­рю Епар­хи­аль­но­го прав­ле­ния, иерею Яше Сте­па­но­ву – при­ход­ско­му свя­щен­ни­ку, иерею Джор­дже Сто­я­но­ви­чу – пре­по­да­ва­те­лю За­ко­на Бо­жия и иерею Ста­ни­сла­ву На­са­ди­лу – при­ход­ско­му свя­щен­ни­ку из Лич­ских Ясе­нов­цев.

Два дня спу­стя уста­ши во­рва­лись в ре­зи­ден­цию, из­гна­ли епи­ско­па, по­гру­зи­ли и вы­вез­ли из зда­ния всю ме­бель. Несколь­ко дней спу­стя, 8 июня, в ре­зи­ден­цию с груп­пой уста­шей при­шел ла­гер­ный па­лач, один из са­мых страш­ных пре­ступ­ни­ков, Йо­сип Том­ле­но­вич. Сра­зу же был от­дан при­каз о пе­ре­да­че всех епар­хи­аль­ных до­ку­мен­тов и цен­ных бу­маг усташ­ско­му от­ря­ду, ко­то­рый со­про­вож­дал Том­ле­но­ви­ча. Епи­ско­пу Сав­ве при­ка­за­ли уда­лить­ся из кан­це­ля­рии, так как «его при­сут­ствие неже­ла­тель­но и не нуж­но», ему ве­ле­ли немед­лен­но вы­ехать из Плаш­ки и вер­нуть­ся в Сер­бию. Епи­скоп от­ка­зал­ся и под­черк­нул, что он яв­ля­ет­ся ле­галь­ным епи­ско­пом Гор­но­кар­ло­вац­ким и не мо­жет оста­вить свою епар­хию, а они мо­гут с ним сде­лать все, что по­же­ла­ют.

17 июня 1941 го­да епи­скоп Сав­ва был аре­сто­ван еще с несколь­ки­ми вы­да­ю­щи­ми­ся людь­ми, сер­ба­ми из Плаш­ки. Бы­ли аре­сто­ва­ны свя­щен­ни­ки Бо­го­люб Га­ко­вич, Джор­дже Сто­я­но­вич и Ста­ни­слав На­са­дил. На­ци­сты за­пер­ли их в ко­нюшне Йо­си­па Том­ле­но­ви­ча, по­ста­вив во­ору­жен­ную охра­ну. Все плен­ни­ки, а епи­скоп Сав­ва осо­бен­но, еже­днев­но под­вер­га­лись страш­ным ис­тя­за­ни­ям и уни­же­ни­ям. В ко­нюшне они про­ве­ли боль­ше ме­ся­ца. 19 июля 1941 го­да му­чи­те­ли свя­за­ли плен­ни­ков в ше­рен­гу по двое, от­ве­ли на вок­зал, чтобы утрен­ним по­ез­дом от­пра­вить их в Гос­пич. На Плаш­ском вок­за­ле плен­ни­ков про­дер­жа­ли с 10 ча­сов ве­че­ра до 5 утра. В са­мом тя­же­лом по­ло­же­нии ока­зал­ся епи­скоп Сав­ва, ко­то­ро­му, несмот­ря на то что он был ско­ван кан­да­ла­ми, да­же не да­ва­ли воз­мож­но­сти сесть.

Епи­скоп Сав­ва и аре­сто­ван­ные с ним плаш­ские но­во­му­че­ни­ки при­бы­ли в Гос­пич 20 июля 1941 го­да. С Гос­пич­ско­го вок­за­ла они сра­зу же бы­ли до­став­ле­ны в тюрь­му, где их сно­ва страш­но ис­тя­за­ли и уни­жа­ли. Со­хра­ни­лись дан­ные, что епи­ско­па Сав­ву 8 ав­гу­ста 1941 го­да ви­де­ли в тю­рем­ном дво­ре свя­зан­ным и сто­я­щим под до­ждем. И эту пыт­ку му­че­ник пе­ре­нес спо­кой­но.

В се­ре­дине ав­гу­ста 1941 го­да из гос­пич­ской тюрь­мы бы­ло вы­ве­де­но око­ло двух ты­сяч сер­бов, свя­зан­ных про­во­ло­кой по двое, их по­ве­ли по до­ро­ге в на­прав­ле­нии го­ры Ве­ле­бит. В этой груп­пе был и епи­скоп Сав­ва. Есть ос­но­ва­ния ду­мать, что свя­ти­тель был убит на Ве­ле­би­те, так как в ав­гу­сте 1941 го­да там бы­ли каз­не­ны око­ло 800 сер­бов. Несмот­ря на то, что точ­ное вре­мя и ме­сто его му­че­ни­че­ской кон­чи­ны неиз­вест­ны, так же как не со­хра­ни­лись све­де­ния о мно­же­стве по­гиб­ших из пра­во­слав­но­го ду­хо­вен­ства и ве­ру­ю­щих, – Гос­подь впи­сал их име­на в кни­гу веч­ной жиз­ни.

Свя­щен­ный Ар­хи­ерей­ский Си­нод СПЦ в те­че­ние вой­ны неод­но­крат­но пы­тал­ся хо­да­тай­ство­вать за мит­ро­по­ли­та Пет­ра и епи­ско­па Сав­ву, чтобы выз­во­лить их из зло­дей­ских рук на­ци­стов. По­пыт­ки бы­ли без­успеш­ны.

Несколь­ко лет спу­стя (по­сле вой­ны) в Ба­ша­ид, где вла­ды­ка Сав­ва мно­го лет слу­жил на при­хо­де, при­е­хал один че­ло­век: он пред­ста­вил­ся его ду­хов­ным ча­дом, рас­ска­зал, как вла­ды­ка за­бо­тил­ся о нем, дал об­ра­зо­ва­ние, ока­зы­вал боль­шую ма­те­ри­аль­ную под­держ­ку. Он по­ве­дал о кон­чине вла­ды­ки, о том, что ви­дел сво­и­ми гла­за­ми: «Усташ­ские па­ла­чи вы­ве­ли вла­ды­ку на по­ля­ну и там про­дол­жи­ли из­де­ва­тель­ства. За­жи­во со­драв с него ко­жу, за­сы­па­ли ра­ны со­лью. За­тем за­ко­па­ли в зем­лю, оста­вив на по­верх­но­сти толь­ко го­ло­ву, при­нес­ли же­лез­ную ржа­вую бо­ро­ну и «па­ха­ли» по его го­ло­ве, по­ка му­че­ник не умер. Что бы­ло даль­ше, не знаю. Ве­ро­ят­но, он был бро­шен в од­ну из мно­го­чис­лен­ных ям, в ко­то­рых му­че­ни­че­ски окон­чи­ли жизнь мно­гие пра­во­слав­ные сер­бы. Но смерть не от­лу­чи­ла его от на­ро­да».

 

https://azbyka.ru/days/sv-dimitrij-kazanskij-presviter

 

Дмит­рий Гри­горь­е­вич Ка­зан­ский ро­дил­ся 10 фев­ра­ля 1884 го­да в се­ле Юр­ки­но Яро­слав­ской гу­бер­нии в се­мье диа­ко­на. Он ста­но­вит­ся свя­щен­ни­ком и на­чи­на­ет слу­жить в Яро­слав­ском Спа­со-Пре­об­ра­жен­ском Се­ва­стья­нов­ском Со­хот­ском жен­ском мо­на­сты­ре, в ко­то­ром слу­жит до 1929 го­да.
В 1929 го­ду от­ца Ди­мит­рия аре­сто­вы­ва­ют, об­ви­ня­ют в «контр­ре­во­лю­ци­он­ной де­я­тель­но­сти» и при­го­ва­ри­ва­ют к 5 го­дам ис­пра­ви­тель­но-тру­до­во­го ла­ге­ря. По­сле от­бы­тия сро­ка на­ка­за­ния ему бы­ло опре­де­ле­но слу­жить в од­ной из церк­вей го­ро­да Лю­би­ма.
5 мар­та 1937 го­да со­сто­ял­ся сле­ду­ю­щий арест. Отец Ди­мит­рий был об­ви­нен в «уча­стии в контр­ре­во­лю­ци­он­ной груп­пе «ти­хо­нов­ской"ори­ен­та­ции». На до­про­сах свя­щен­ник дер­жал­ся твер­до, ни­ко­го не ого­во­рил и свою ви­нов­ность в ан­ти­го­судар­ствен­ной де­я­тель­но­сти от­ри­цал. 15 ав­гу­ста 1937 го­да трой­ка при УНКВД по Яро­слав­ской об­ла­сти при­го­ва­ри­ва­ет от­ца Ди­мит­рия к 8 го­дам ИТЛ, по­сле че­го его эта­пи­ру­ют в Севво­сто­клаг (бух­та На­га­е­во, Даль­не­во­сточ­ный край). Из это­го ла­ге­ря отец Ди­мит­рий не вер­нул­ся. В справ­ке По­ше­хон­ско­го РО МГБ, со­став­лен­ной в 1949 го­ду, он зна­чит­ся умер­шим. Точ­ная да­та и ме­сто смер­ти его неиз­вест­ны, ве­ро­ят­но, он скон­чал­ся в ла­ге­ре до 1945 г.
Свя­щен­но­му­че­ник Ди­мит­рий (Ка­зан­ский) был про­слав­лен в ли­ке свя­тых на Ар­хи­ерей­ском Со­бо­ре Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви 20 ав­гу­ста 2000 го­да.

 

https://azbyka.ru/days/ikona-galatskaja

 

На­име­но­ва­ние Га­лат­ской ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри про­ис­хо­дит от на­зва­ния од­но­го из рай­о­нов Кон­стан­ти­но­по­ля – Га­ла­та. Пред­по­ла­га­ют, что пер­во­на­чаль­но свя­той об­раз пре­бы­вал в мо­на­сты­ре, со­ору­жен­ном в честь свя­той ико­ны, ко­то­рый про­су­ще­ство­вал до ХVII ве­ка. В неко­то­рых ис­то­ри­че­ских до­ку­мен­тах XIX ве­ка есть упо­ми­на­ние о том, что Га­лат­ская ико­на на­хо­ди­лась в Пер­гии, или Пир­гии (по-гре­че­ски «башне»), од­на­ко дан­ных о су­ще­ство­ва­нии по­доб­но­го мо­на­сты­ря в пре­де­лах Кон­стан­ти­но­по­ля нет. Есть пред­по­ло­же­ние, что под ме­стом, на­зван­ным баш­ней, и, со­от­вет­ствен­но, ме­стом пре­бы­ва­ния свя­то­го об­ра­за, под­ра­зу­ме­ва­ет­ся цер­ковь Бо­го­ро­ди­цы Ка­сте­лио­тис­сы в Га­ла­те.

В рус­ских ис­точ­ни­ках упо­ми­на­ние Га­лат­ской ико­ны Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы встре­ча­ет­ся в XIX ве­ке. Яв­ле­ние ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри в Кон­стан­ти­но­по­ле опи­са­но в кни­ге Снес­со­ре­вой «Зем­ная жизнь Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы».

Точ­ный спи­сок с Га­лат­ско­го об­ра­за, по­чи­та­е­мый чу­до­твор­ным, на­хо­дил­ся в Москве, в церк­ви свя­ти­те­ля Ти­хо­на, у Ар­бат­ских во­рот. Спи­сок был вы­пол­нен ма­сте­ра­ми Ору­жей­ной па­ла­ты в XVII ве­ке. По­сле за­кры­тия хра­ма в 20-х го­дах XX ве­ка Га­лат­ская ико­на Бо­жи­ей Ма­те­ри сна­ча­ла бы­ла пе­ре­да­на в Ан­ти­ре­ли­ги­оз­ный му­зей ис­кусств на тер­ри­то­рии Дон­ско­го мо­на­сты­ря, а за­тем (в 1935 го­ду) – в Го­судар­ствен­ную Тре­тья­ков­скую га­ле­рею.

Изо­бра­же­ние Бо­жи­ей Ма­те­ри на Га­лат­ской иконе от­но­сит­ся к ико­но­гра­фи­че­ско­му ти­пу по­яс­ной «Оди­гит­рии». Бо­же­ствен­ный Мла­де­нец, оде­тый в длин­ный хи­тон и с бла­го­слов­ля­ю­щей дес­ни­цей, изо­бра­жен си­дя­щим на ле­вой ру­ке Пре­чи­стой Де­вы, ма­фо­рий на Ко­то­рой укра­шен зо­ло­тым ор­на­мен­том. Осо­бен­но­стью ико­ны яв­ля­ет­ся изо­бра­же­ние цар­ских ре­га­лий: ски­пет­ра у Бо­го­ма­те­ри и дер­жа­вы у Бо­гом­ла­ден­ца; на гла­вах Их – цар­ские вен­цы.

 

Сръбски източници:

 

https://svetosavlje.org/zitija-svetih-8/5/

 

4. ЈУЛИ
 
СПОМЕН СВЕТОГ ОЦА НАШЕГ
АНДРЕЈА,
архиепископа Критског[1]
 
Свети Андреј родио се нем у граду Дамаску[2] од врлинских хришћанских родитеља. И остаде нем седам година. Када се с родитељима својим причести у цркви Божанствених Тајни Тела и Крви Христове, тог часа му се у време светог причешћивања разреши језик од немила и он стаде говорити. Јер Христос, истинити Син Божји под видом хлеба и вина, начинивши себи хвалу устима овог немог дечка, показа колико је велика сила Светог Причешћа. Добивши кроз Свето Причешће моћ говорења, блажени Андреј би дат да се учи божанственим књигама. У четрнаестој пак години свога узраста он би доведен у свети град Јерусалим ради служења Богу. Свјатјејши патријарх га прими и причисли клиру; потом га, као паметна човека, узе себи за писмоводитеља. Свети Андреј вођаше тако врлински живот, подвизавајући се у целомудрију, уздржању и кротости, да му се и сам патријарх дивљаше. И беше он Богу угодан и свима мио.
Након много година, за царовања Константина Брадатог[3], у Цариграду би сазван Шести Васељенски Сабор светих отаца[4] против злочестиве јереси монотелита[5]. На овај Сабор тадашњи јерусалимски патријарх Теодор посла овог блаженог Андреја, тада архиђакона, јер сам свјатјејши патријарх није могао ићи на Сабор у Цариград, пошто се Јерусалим у то време налазио под влашћу муслимана. На овом Сабору блажени Андреј постаде знаменит међу светим оцима, и код цара, због благодати Светога Духа којом беше испуњен. Они приметише у њему не само књижну мудрост и дубоко познавање догмата свете Православне Цркве него и светост богоугодног живота. Против јеретика он се показа као сјајан војник Исуса Христа, и јуначки војујући за благочешће он много помагаше Сабору светих отаца.
По завршетку Сабора свети Андреј се врати у Јерусалим, и провођаше време у својим уобичајеним богоугодним трудовима. По налогу патријарха он вођаше бригу о сиротињи, збрињавању путника и неговању болесника. У свему томе он бејаше толико марљив и усрдан, као да самоме Христу служи. После тога, за владања цара Јустинијана Другог[6] блажени Андреј би назначен за архиепископа на Криту. Ту он беше светилник свету, обасјавајући Цркву Христову својим богонадахнутим учењем и својим животом, пуним сваковрсних врлина. Јеретицима пак он беше страшан, као непобедиви подвижник, кога се и демони бојаху и које он изгоњаше.
Но не само невидљиви него и видљиви непријатељи се прогоњаху његовим молитвама. Тако једном на острво Крит нападоше Сарацени са својим лађама, и опседоше град Друмеос, у коме се хришћани беху затворили са својим пастирем, светим Андрејом. Они силно тукоше опседнути град, али без успеха; и са стидом побегоше, гоњени не оружјем него моћнијим од свакога оружја молитвама светитељевим, које он са сузама проливаше к Богу, и њима као стрелама наношаше ране непријатељима. Његове молитве имађаху велику силу: он за време бездождија и суше на Криту молитвама својим низведе дажд, који напоји земљу и даде јој обилан род.
Светитељ Христов Андреј написа многе богонадахнуте књиге, песме и каноне, као и Велики Канон што се пева у четвртак пете недеље Великог Поста. Он украси Цркву песмама, и многим похвалама окити Пречисту Дјеву Богородицу. Ради неких црквених потреба он отпутова у Цариград, и би тамо многима од користи, јер се сваки наслађиваше и поправљаше гледајући лице његово и слушајући медоточиве речи његове. Због тога се и стицаху к њему сви који ишту спасење душама својим. А пред повратак из Цариграда на Крит, светитељ провиде своју смрт и рече својим милим у Христу пријатељима, да он неће више видети Крит. И опростивши се са тим пријатељима, он седе на лађу и крену на пут. Допловивши до острва Митилене, он се разболе, и на једном месту званом Јерис он предаде своју свету душу у руке Божије, године 740.
Блажени Андреј, пошто је богомудро пасао поверено му стадо словесних оваца, увршћен је међу свете јерархе, који стоје пред престолом Оца, Сина и Светога Духа, Једног у Тројици Бога, коме слава вавек. Амин.
 
ЖИТИЈЕ СВЕТЕ ПРАВЕДНЕ
МАРТЕ[7],
мајке светог Симеона Дивногорца
 
Света праведна Марта родила се у Антиохији. Родитељи њени беху побожни хришћани. Они је убеђиваху да ступи у брак, али она не пристајаше на то, пошто је желела да живи девственим животом. Међутим неко божанствено виђење у цркви светог Претече натера је да се покори родитељима и да се уда. У браку она по Божјем дару заче сина, светог Симеона, о чему она би унапред обавештена светим Јованом Претечом који јој се јави[8]. Поживевши не много година са мужем она обудове, и васпитаваше своје дете врло брижљиво, пазећи на њега по наређењу светог Претече, пошто је оно имало бити сасуд Светога Духа. Марта се свагда мољаше Богу за свога сина, да га прими на службу Себи, као некада Самуила[9] од пророчице Ане.
Једном када Марта размишљаше о детету свом шта ће бити од њега када порасте, она виде у сну следеће виђење. Она виде себе са крилима и како узлеће високо, држећи у рукама дете и узносећи га на дар Господу, и притом говораше: Овакво узлажење твоје жељах да видим, о чедо! Нека ме Саздатељ мој отпусти с миром, јер обретох милост код Њега, пошто се удостојих посветити Му плод утробе моје!
Ово виђење, као и ранија откривења што је имала, блажена Марта скриваше у срцу свом и благодараше Бога. И борављаше стално у храму Божјем, никада не пропуштајући црквено правило, због чега и становаше близу цркве. Она је пре свих долазила у цркву на богослужење, а излазила после свих. У ње беше благочестиви обичај: одлазити на празнична богослужења, ма где се вршила она, у свете храмове; с великом пажњом и скрушена срца стајати на свуноћним бденијима и божанским службама; и често се причешћивати Божанским Тајнама Тела и Крви Христове. А колико се достојно она причешћиваше, сведочи то што после светог причешћа њено лице сијаше неком чудном светлошћу, као некада Мојсијево.
Сваке ноћи у својој кући Марта устајаше пред поноћ на молитву, коју свршаваше у топлоти духа, лијући сузе, а свим умом погружена у Богу, кога она љубљаше свим срцем, свом душом и свом снагом. Према ништима она беше неисказано милосрдна, хранећи гладне и одевајући наге. Често посећујући болнице, она својим рукама служаше болнима, а за оне што умираху даваше погребну спрему од трудова својих. Исто тако и онима што се крштаваху даваше беле хаљине које сама израђиваше. По нарави она беше толико кротка, смерна и незлобива, да је нико никада не виде да се гневи, или да се препире, или да је жалосна. Она чуваше уста своја од многоговорења, говорећи само најнужније. Она веома чуваше молчаније, пошто оно навикава ум на богоразмишљање; и из њених се уста не чу реч празна, или лажна, или небогоугодна, већ из добре ризнице срца свог изношаше добра устима својим. Света Марта беше и миротворка међу разгневљенима, и саветодавка онима који не воде добар живот, и образац целомудреног, богобојажљивог и богоугодног живота за све, не само за жене него и за људе. Она бејаше препуна сваковрсних врлина, које је немогуће подробно испричати. Довољан доказ о светости њеног живота јесте велика светост рођеног од ње преподобног Симеона, јер је таквој жени и доликовало да буде мајком таквог сина.
Када се већ њен син преподобни Симеон подвизаваше на Дивногорском столпу[10], Марти, после поноћне молитве, у тананом дремежу би овако виђење. Њој се са светим апостолом Тимотејем јави свети Јован Крститељ, према коме она, после Бога и Пречисте Богородице, имађаше нарочито усрђе и свакодневно му се с вером мољаше, и рече јој: „Ја се у свако време молитвено заузимам за тебе пред Богом, и никада те нећу оставити.“
Ужаснута и обрадована овим виђењем, Марта се прену и са страхом прослави Бога. И исприча то сину свом преподобном Симеону, кога је она понекад посећивала. Долазећи и видећи при столпу преподобнога мноштво најразноврснијих болесника, стеклих се ту ради исцељења, и многа чудеса која бивају молитвама преподобнога, Марта се не надимаше у уму свом, него гледаше на то са нарочитом зебњом, да не би како враг подметнуо замку ногама сина њеног. Стога се она са сузама мољаше Богу, да јој избави сина од лукавства вражија. А преподобноме говораше: Чедо моје, за све то ваља прослављати Бога који дејствује преко тебе. Ти пак имај на уму своју немоћ, и са највећом опрезношћу чувај срце своје. – Преподобни с радошћу примаше савете своје мајке и, веселећи се душом због богоугодног живота њеног, узношаше благодарност Богу.
Пошто блажена Марта проведе дуго година у многим врлинама и најзад угоди Богу, она на годину пред смрт своју, у време топлих поноћних молитава к Богу, дође у усхићење и виде мноштво Небеских Чинова са свећама у рукама, који ликоваху и њој говораху: По истеку године ми ћемо те, разрешену од тела, узети у припремљено ти од Господа место покоја.
То исто би откривено и преподобном Симеону. А једноме од братије би овакво виђење. Виде он Матер Божију Пречисту Дјеву Марију где у слави седи на престолу, а блажену Марту где стоји пред Њом, са рукама крстолико пруженим к Њој, сва претворена у крст златни, и сија светлошћу налик на сунчане зраке. Она сва изгледаше као пресветли крст, само јој се лице могаше распознати изнад крста. – Ово виђење би казано преподобном Симеону. А он рече да је то знак да се приближава крај блажене матере његове.
Када се навршаваше последња година богоугодног живота свете Марте, она дође у посету сину свом преподобном Симеону. И рече јој Симеон: Благослови ме, мајко моја, као што Авраам благослови Исаака! – Ја ради тога и дођох овамо, одговори света, да се удостојим твога благослова и молитава, јер ми само још три месеца преостаје живота, па ћу отићи ка Господу Богу моме, који те изведе из утробе моје. Он нека ти да благослов и благодат Своју, да би ти добро завршио отпочети добри подвиг свој, и нека те Он удостоји царства Свог!
Говорећи то, блажена Марта роњаше сузе из очију својих. А плакаху и братија који се беху сабрали ту, јер се веома ожалостише чувши да после три месеца неће више видети лице Мартино. Они говораху: Нека је жива душа твоја, мати, и нека хвали Господа! – А она потврђиваше своје речи, говорећи: Ако не буде онако као што вам рекох, онда сматрајте лажљивицом мене, слушкињу вашу. – На то јој преподобни Симеон рече: Ми сада молимо за твој благослов, а ове речи твоје су бол срцу нашем. – Светитељка онда рече: Благословени сте ви од Господа, и благословени су они који вас благосиљају. – При овим речима сви јој се присутни поклонише. А и она им се такође поклони, и оде кући својој у Антиохију.
Сутрадан по одласку матере своје, преподобни Симеон дозва најопитније међу братијом и рече им: Заиста се приближује време одласка са земље госпође мајке моје, јер прошле ноћи видех у виђењу постављен преда мном престо и на њему седи мати моја, а ми сви стојимо око ње, и она нам учитељски говори прве речи псалма: Благо човеку који не иде на веће безбожника (Пс. 1, 1), и остало из тога псалма. Поред тога она нам, као мајка својој деци, изговори и многе друге поучне речи. Затим устаде и пође испред нас у цркву, држећи у руци пресветли крст, а ми, појући умилне псалме, иђасмо за њом.
После тога, на неколико дана пред своју кончину блажена Марта поново дође к преподобном Симеону ради последњег праштања. Том приликом она му исприча сва божанствена откривења која је имала у току свога живота; сем тога обавести га и о трудовима и подвизима својим, које је тајно обављала ради славе имена Божјег. И ту ноћ она преноћи тамо. У саном виђењу она виде себе узнесену на небеску висину, и виде чудесну и пресветлу палату, чију лепоту не може изразити никаква реч. И док она хођаше по тој палати и дивљаше се нерукотворној грађевини, она угледа Пречисту Дјеву Богородицу са два пресветла ангела, која је упита: Што се дивиш? – А она, са страхом и радошћу поклонивши се богобојажљиво Божјој Матери, одговори: Дивим се, о Владичице, јер тако чудесну палату ја не видех на земљи у све дане живота свог. – Шта мислиш, упита је Пречиста, за кога је спремљена ова палата? – Не знам, Госпођо! одговори Марта. – Тада јој рече Мати Божија: Зар ти не знаш да је ово место покоја, које сагради син твој и у коме ћеш ти одсада боравити вавек, спремљено за тебе? – Рекавши то, Пречиста нареди анђелима и они поставише усред палате диван престо; онда Пречиста рече светој Марти: Ова слава дарује се теби, пошто си богоугодно поживела у страху Господњем. – После тога Богоматер упита Марту: Желиш ли да видиш нешто још славније? – При овим речима Она јој наложи да пође за Њом. Узишавши на највиша небеска места, Богомати јој показа палату, несравњено чудеснију и блиставију од оне прве, чију дивоту не може ум људски постићи нити језик исказати. И ову палату, рече Пречиста, подигао је твој син; а почео је темеље и треће палате. – Рекавши то, Пречиста је поведе ка сунчевом истоку и показа јој с висине рајска насеља, и у њима мноштво хорова мушког и женског света који се весељаху. И рече Владичица: Ова места дарова Син мој онима који проведоше живот целомудрено и праведно у држању заповести Господњих, и усрдно чињаху многе милостиње, због чега се и сами удостојише од Господа, јер: благо милостивима, јер ће бити помиловани (Мт. 5, 7).
Такво би виђење свете Марте, које она исприча сину свом. А тај дан беше недеља, и она се причести Божанствених Тајана Тела и Крви Христове, и сијаше лицем од благодати Божије, и од неизразивог радовања духовног којим се она испуни када би обавештена о кончини својој и о спасењу свом. Цео тај дан и следећу ноћ блажена Марта проведе делом у многим пријатним богонадахнутим разговорима са својим сином, делом у топлим сузним молитвама к Богу. У понедељак пак, давши мир и благослов и последњи целив сину свом и свима ученицима његовим, она се растаде с њима, док сви они плакаху много, и оде у насеље, звано Тивиринт, три потркалишта удаљено од Дивне Горе, у коме беше црква светог Јована Крститеља. Ту она изли много молитава, и стаде изнемогавати телом. Житељи овог насеља, који је веома поштоваху, мољаху је много да одахне код њих од трудова својих. И она се стварно тај дан и идућу ноћ одмори код њих, али још више изнеможе телом. Онда у уторак би одвезена на колима у Антиохију кући својој, која се налазила у предграђу, званом Дафне. А у среду, молећи се топло Богу и лијући обилне сузе, и имајући несумњиву наду на своје спасење, она предаде у руке Божје свету душу своју, у пети дан месеца јула. Умирући, она завешта да тело њено буде погребено на месту где се погребавају странци и ништи. Али преподобни син њен Симеон, обавештен откривењем од Бога о престављењу мајке своје, посла неке од својих ученика да тело њено пренесу к њему на Дивну Гору, да га сахрани поред свога столпа.
О светој Марти пише и ово. Када света душа њена отиде ка Господу, неки, налазећи се око чесног тела њеног, видеше како се лице њено осмехује радосно, и из њених уста чуше се ове речи: „Велику благодат примих од Бога, и налазим се у неисказаној светлости и радости“. Присутни се ужаснуше, и помишљаху да она ради сина свог доби милост од Господа. Али она на овакве њихове помисли говораше, да се она прослави не толико због сина колико због врлинског живота свог, јер Господа ради показа велико трпљење у уздржању и постничким подвизима, и ревносно хоћаше путем заповести Његових, и од свег срца заволе Богоматер која је Господа родила.
Чесно тело свете Марте би у петак са великом чешћу ношено из антиохијског предграђа Дафне на Дивну Гору, јер многи антиохијски народ и свештенство са кадионицама, свећама и псалмопојањем спровођаху велику угодницу Божју. Они што ношаху ковчег са чесним телом њеним тврђаху да никакву тежину не осећаху за време ношења. Јер док тела осталих мртваца имају природну тежину, дотле ово свето тело бејаше некако надприродно лако, и као да само по ваздуху иђаше. А један млад човек из гомиле, по имену Сергије, син угледног грађанина Антонија, видевши ову величанствену пратњу и народ који се тиска око ковчега, једне како усрдно подмеђу своја рамена под ковчег да га носе, друге како желе да се дотакну чесног тела, подсмехну се у себи, говорећи: „Каква је корист од додира к мртвоме телу?’ – И врати се натраг. И гле, одмах се тако тешко разболе, да онеме од болести; и та болест његова трајаше тридесет дана, и једино на гробу светитељке он доби исцељење, о чему ће бити речи касније.
Када чесно тело донесоше у обитељ преподобног Симеона, која се налази поред његовог столпа, стадоше при телу вршити свуноћно богослужење. И те ноћи двојици од братије ученика Симеонових блажена Марта јави се жива у светлој одећи и пресветлог лица. Ученици се силно препадоше, знајући да је она умрла. Но она им рече: „Не бојте се, јер ме Господ не уброја међу мртве него међу живе, и ја дођох да вам помажем против ђавола, да бисте, победивши га, добили живот вечни.“ – Рекавши то, она постаде невидљива.
Када наступи субота, силан се свет са свештеницима и клирицима сабра из околних градова и села ради погреба светитељке. Они приметише да се свето лице њено у гробу не беше изменило, него беше као младо, цветајуће лепотом и сијајуће благодаћу; и из тела њеног не излажаше задах својствен мртвацима, мада већ беше четврти дан откако се преставила. Уз појање прописаних песама они је чесно погребоше пред столпом светог Симеона, по његовом наређењу, да би он свагда могао гледати гроб своје мајке.
А кад мину субота и стаде се вршити недељно богослужење, један човек из народа, по имену Јован, по чину црквени чтец, задремавши, виде свету Марту како блистајући сва узлази по лествици на столп к преподобном Симеону; а над гробом њеним виде херувимску колесницу, вожену шестокрилим животињама. – Ово виђење он потом са заклетвом исприча преподобном Симеону. Преподобни му на то рече: Чедо, дај славу Богу што те удостоји да видиш херувимску колесницу. А мати моја и ја зачети смо и рођени у гресима, и нама је потребна милост Божја.
После тога к преподобном Симеону дођоше отац и мајка гореспоменутог Сергија, који се подсмехну пратњи свете Марте и због тога се изненада разболео, и с плачем га мољаху да молитвом својом исцели и њиховог сина као што исцељује многе друте болеснике. Светитељ им на то рече: Идите и упитајте сина свог, нека вам сам каже узрок своје болести, јер он већ може говорити, пошто му је сада лакше. – Вративши се кући, родитељи стадоше распитивати сина о његовој болести. Он им онда рече: Ова тешка болест наиђе на мене зато што се подсмехнух чесној пратњи свете Марте, окренух лице своје од ње, и не хтедох на раменима својим поносити њен ковчег. – Тада родитељи метнуше сина свог у кола и одвезоше га на Дивну Гору к преподобноме. А он им наложи да ишту исцељење од гроба његове мајке. И када се они са сузама помолише на чесном гробу њеном, болесник одмах устаде савршено здрав, као да никада ни боловао није.
По сахрани преподобне Марте братија поставише кандило на гробу њеном с решењем, да оно и дању и ноћу гори у част њену. Но после извесног времена они се олењише и престадоше палити кандило. Међутим, примеђујући то, преподобни Симеон ћуташе и ништа не наређиваше односно кандила, да ученици његови не би помислили о њему, да он безмерно поштује своју матер после смрти. Тих дана, тешко се разболе манастирски економ, тако да беше скоро на самрти. Но у поноћи њему се јави света Марта, говорећи: „Зашто не палите кандило на гробу моме? Знајте, да мени није потребна светлост од ваших свећа, пошто сам се удостојила од Бога вечне небесне светлости; но то је потребно за вас. Јер када светлост зажижете на гробу мом, то ви чините за своје спасење, јер ме побућујете да се молим за вас Господу.“ Говорећи то, светитељка држаше у својој десној руци као пресветли бисер – честицу животворног Тела Христовог. Додирнувши њоме болесника, она рече: Буди жив и здрав од овога!
Рекавши то, она постадс невидљива. Болесник пак одмах устаде здрав и похита на гроб светитељкин; и павши крај гроба, он сузама заливаше земљу, молећи с једне стране опроштај за свој нехат, а с друге – благодарећи за исцељење. После тога он уреди, те кандило неугасиво гораше на светитељкином гробу.
Збиваху се и многа друга чудеса на гробу светитељке: слепи прогледаху, ђаволи се из људи изгоњаху, и сваковрсне болести се брзо исцељиваху, молитвама свете праведне Марте а благодаћу Господа нашег Исуса Христа, коме слава са Оцем и Светим Духом, сада и увек и кроза све векове. Амин.
 
СПОМЕН СВЕТОГ ОЦА НАШЕГ
ДОНАТА, епископа Либије
 
Као епископ Либије учинио многа велика и богоугодна дела.
 
СТРАДАЊЕ СВЕТОГ СВЕШТЕНОМУЧЕНИКА
ТЕОДОРА,
епископа Киринејског
 
Свети свештеномученик Теодор живљаше у време цара Диоклецијана[11] у граду Киринеји[12], у Либији, одакле је био и Симеон Киринејац[13]. Он имађаше диван рукопис, и бејаше тако савршени краснописац, да је црквама Божјим оставио много својеручно написаних књига. Због тога га његов рођени син Лав оптужи игемону[14] Дигниану како он има неке књиге, те многе јелине одвраћа од служења боговима и обраћа их у Христову веру. Са тог разлога свети Теодор би изведен пред игемона, а њему следоваху многи хришћани, међу којима беху света Лукија, Ароа и Киприла. Игемон затражи од светитеља да му преда књиге, и захтеваше од њега да се одрекне Христа. Но светитељ нити књиге предаде, нити се Христа одрече. Зато га силно тукоше моткама и оловним штаповима. После тога мученик разруши незнабожачки жртвеник. Због тога га обесише о дрво и стругаху му цело тело; при томе му ране заливаху сирћетом и сољу, па их сурим крпама трљаху; затим му бријачем одсекоше језик; који узеше гореспоменуте свете жене; па га најзад одведоше у тамницу. Идући у тамницу, еветитељ узе од светих жена свој језик и метну га на своје груди, и појави се један голуб који лећаше око светитеља. Видећи то Лукије незнабожац, већник града Киринеје, верова у Христа. А свети мученик оздрави благодаћу Божјом; и после тога поживе кратко време, па предаде душу своју у руке Божје, 310 године. Утом и голуб излете из тамнице.
Међутим игемон, дознавши да је већник Лукије поверовао у Христа, нареди да се предаду на смрт гореспоменуте жене: Лукија, Ароа и Киприла, а и сви јелини који повероваше у Христа и бише крштени светим Теодором. После тога Лукије, пошто се крсти, убеди и самог игемона Дигниана, те и он поверова у Христа. Онда они заједно отпловише са Крита на острво Кипар, и тамо нађоше другог игемона који стављаше на муке све који призиваху име Христово. Кришом од Дигниана Лукије предаде себе мучитељима; и пошто разруши идолопоклонички жртвеник, њему би одсечена глава, и он прими венац мучеништва. Дигниан узе свето тело његово и погреба га.
Света мученица Киприла бејаше из истога града, из кога беше и свети мученик Теодор: Киринеје. Удавши се, она проведе у браку две године; и после смрти свога мужа остаде удовица двадесет осам година. Патећи од силне главобоље, она умоли своје родитеље, те је ови пустише да ради исцељења од свога недуга иде к светом епископу Теодору, који тада беше у тамници за исповедање вере Христове. Добивши исцељење од светитеља, она му заједно са Лукијом и Ароом служаше до смрти. А када свети Теодор сконча, света Киприла би оптужена код игемона. Изведена пред игемона, она исповеди веру у Христа и одби да принесе идолима жртву. Тада јој метнуше на једну руку жар, држећи јој чврсто руку; затим на тај жар метнуше тамјан, и тако је примораваху да принесе идолима жртву. На то им светитељка рече: „То није моја добровољна жртва, већ жртва сатанска и недобровољна“. Због тога јој злотвори чврсто држаху руку, док јој сва не изгоре.
После тога свету мученицу обесише о мучилишно дрво, па јој стадоше стругати тело, и тада јој из рана на телу тецијаше крв, а из дојки млеко. Усред тих мука блажена мученица предаде душу своју Христу, и доби од њега нетрулежни венац. По наређењу игемона, споменуте Лукија и Ароа узеше тело свете Киприле, и сахранише га уз најслађе погребне песме. Чим чесно тело би сахрањено, из гроба свете мученице провре роса, која исцељиваше све болести и све страсти. Поеле тога игемон предаде на смрт и свету Лукију и свету Ароу, и оне сада заједно са светом Киприлом блаженствују на небесима.[15]
 
СПОМЕН СВЕТОГ МУЧЕНИКА
ТЕОДОТА
 
Овај свети мученик (или по некима свештеномученик) пострада за Господа Христа мачем посечен.
 
СПОМЕН СВЕТИХ МУЧЕНИКА
ТЕОДОТА, ТЕОДОТИЈЕ и ДОЛИНДУХА, и са њима
ДИОМИДА, ЕВЛАМПИЈА и АСКЛИПИАДА
 
Ови свети мученици због исповедања вере у Христа бише ухваћени од незнабожног цара Трајана[16]. Приморавани да се одрекну вере у Христа и принесу идолима жртву, они одбише. Због тога их ставише на разне муке, па их потом затворише у исту тамницу у којој се налажаше свети мученик Јакинт коморник[17]. Тамо их свети Јакинт учврсти у Христовој вери. А када свети Јакинт прими венац мучеништва, тада изведоше ове свете мученике из тамнице и примораваху их да једу од идолских жртава. Али они чврсте душе, не само не пристадоше но то, него и изобличише идолопоклоничку веру. Због тога их повешаше о мучилишна дрвета и стругоше им тела, па их потом скинуше и одсекоше им чесне главе, те тако ови победоносци узиђоше на небеса. А чесна тела њихова чесно погребоше неки хришћани на месту где и примише мученичку смрт.[18]
 
СПОМЕН СВЕТИХ ЖЕНА МУЧЕНИЦА
КИПРИЛЕ, АРОЕ и ЛУКИЈЕ,
пострадалих са Св. Теодором Киринејским.[19]
 
СПОМЕН СВЕТОГ СВЕШТЕНОМУЧЕНИКА
ТЕОФИЛА II
 
Пострадао за Христа мачем посечен.
 
СПОМЕН ПРЕПОДОБНОГ ОЦА НАШЕГ
МЕНИГНОСА
 
У миру се упокојио у Господу своме.
 
СПОМЕН СВЕТЕ
АСКЛИПИЈЕ ЧУДОТВОРКЕ
 
У миру се преставила.
 
СПОМЕН СВЕТОГ ОЦА НАШЕГ
МИХАИЛА ХОНИЈАТА,
архиепископа Атинског
 
Према једном Ватопедском кодексу спомен се његов врши данас заједно са Св. Андрејем Критским[20].
 

 
НАПОМЕНЕ:

1. Крит или Кандија – највеће острво у Средоземном мору; налази се у источном крају овога мора, на југу од Јегејског мора.
2. Дамаск – најстарији сиријски град; спомиње се у Библији још у повести о Аврааму (1 Мојс. 14, 15); налази се на североистоку од Палестине, у прекрасној и плодној равници код источног подножја Анти – Ливана.
3. Константин IV (Погонат) царовао од 668 до 685 године.
4. У 680 години.
5. Јерес монотелита (=једновољника) признавала у Господу Исусу две природе, али само једну вољу, и то божанску. О овој јереси опширно се говори у Житију преподобног Максима Исповедника, под 21 јануаром.
6. Јустинијан Други царовао од 685 до 695 године.
7. Треба приметити, да се света праведна Марта, мајка светог Симеона Дивногорца, преставила у пети дан овога месеца; али пошто је њена служба у Минеју стављена под овај дан, четврти јули, а и у Прологу се синаксар чита овога дана, то је са тог разлога и житије њено стављено под четврти јули. Исто тако треба приметити да се у неким Синаксарима овога истог дана (5. јула) спомиње преподобна Марта, мајка св. Симеона Столпника, који се слави 1. септембра (тамо видети и спомен ове свете Марте, мајке његове). Ова пак св. Марта, мајка Св. Симеона Дивногорца спомиње се под 5. јулом и у Патмоском кодексу 266.
8. То је подробно описано у Житију светог Симеона Дивногорца, чији спомен Црква празнује 24. маја.
9. Самуило – знаменити судија и пророк народа израиљског. – Спомен његов празнује се Црквом 20. августа.
10. Дивна Гора, на којој се подвизавао свети Симеон, налазила се у близини Антиохије сиријске и Селевкије.
11. Диоклецијан управљао римском империјом од 284 до 305 године.
12. Град Киринеја или Кирина налазио се у старој римској афричкој провинцији Киренаки, близу северних обала Средоземног Мора.
13. Види: Мт. 27, 32; Мк. 15, 21; Лк. 23, 26.
14. Игемон = управитељ области.
15. Њихов свети спомен такође се врши на данашњи дан.
16. Трајан царово у римској царевини од 98 до 117 године.
17. Спомен светог мученика Јакинта празнује се 3. јула.
18. Ови свети мученици пострадаше у Риму за владе цара Трајана.
19. О њима видети опширније под данашњим датумом: Страдање св. свештечомученика Теодора, еп. Киринејског.
20. Види: Димитријевски, Типици II, 754.

https://svetosavlje.org/dan-prologa/4-jul-po-julijanskom-kalendaru/2018-07-17/

 

1. Св. Андреј архиеп. Критски. Рођен у Дамаску од родитеља хришћанских. Од рођења па за седам година био нем. Када га родитељи одведоше у цркву и причестише, он проговори. Толика је сила божанског Причешћа. У 14 години оде у Јерусалим и постриже се у лаври св. Саве Освештаног. Разумом и подвигом надмаши многе старије монахе и би пример многима. По том га патријарх узе себи за писмоводитеља. А када поче свирепствовати јерес монотелитска (једновољничка) – која учаше да Господ Исус немаше вољу човечанску него само вољу божанску – сабра се у Цариграду шести Васељенски Сабор 681 год. у време царовања Константина Брадатог. Патријарх Јерусалимски Теодор не могаше ићи на Сабор него посла као свога пуномоћникаовога Андреја, тада архиђакона. На Сабору Андреј показа своју сјајну даровитост, речитост, ревност према вери и необичну разборитост. Помогавши да се вера православна учврсти Андреј се врати у Јерусалим на своју дужност. Доцније би изабран и постављен за архиепископа острва Крита. Као архијереј би омиљен веома од народа. Ревноваше много за Православље и сузбијаше крепко све јереси. Чињаше чудеса молитвама својим. Молитвом одагна Сарацене од острва Крита. Написа многе поучне књиге, песме и каноне, од којих је најпознатији Велики Канон Богородице, што се чита у четвртак пете недеље часнога поста. Беше такав по свом спољнем изгледу, „да гледајући му лице и слушајући његове медоточне речи свак се наслађаваше и поправљаше.“ Враћајући се једном из Цариграда он предрече своју смрт пре него достигне Крит. Тако се и догоди. Када лађа пловљаше близу острва Митилене, сконча свој земни живот овај светилник цркве и пресели се душом у царство Христово 712 г.

2. Св. Марта. Мајка св. Симеона Дивногорца (в. 24 маја). Сва душом посвећена вери она не помишљаше на брак. И када је родитељи обручише неком младићу, она намисли да остави дом родитељски и удаљи се од света. Но јави јој се св. Јован Претеча и посаветова, да учини родитељима по вољи и ступи у брак, што она и учини. Из тога брака роди се дивни светитељ Симеон, подвижник Дивногорски. Имала постојан обичај устајати у поноћи на молитву. С великим милосрђем помагала бедне, обилазила сироте и служила болне. Пред смрт на годину дана видела мноштво ангела са свећама у рукама, и сазнала од њих време своје смрти. Сазнавши то Марта се још са већим усрђем предаде молитви и добрим делима. Упокојила се мирно 551 год. и погребена била покрај столпа свога сина Симеона Столпника. По смрти јавила се више пута ради поуке људима и ради исцељења болних. Забележено је као значајно њено јављање настојатељу Симеонове обитељи. По сахрани свете Марте, игуман постави кандило на гробу њеном с решењем, да се оно никако не гаси. Но после извесног времена људи се олење, и кандило се угаси. Тада се настојатељ разболи, јави му се светитељка и рече: „зашто не палите кандило на гробу моме? Знајте, да мени није потребна светлост од ваших свећа, пошто сам се удостојила код Бога вечне небесне светлости; но то је потребно за вас. Јер када светлост зажижете на гробу моме, побуђујете мене да се молим за вас Господу.“ Из овога је јасно, да је циљ нашег поштовања светитеља да их побудимо, да се они, као достојнији од нас, моле Богу за нас и наше спасење.

 

 

ПО ТЕХНИТЕ МОЛИТВИ, ГОСПОДИ ИИСУСЕ ХРИСТЕ, СИНЕ БОЖИЙ, ПОМИЛУЙ И СПАСИ НАС. АМИН.

 

                                                                                              КАЛЕНДАР

 

                                                                                              5/ 18 ЮЛИ

 

Прп. Атана́сий Атонски (1000)

Прп. Се́ргий Радонежки(1422).

Мцц. А́гниа (А́нна) и Кири́лa (Кипри́лиq) Киринейскa (304)

Прп. Лампа́д Иринополски (X).

Сщмч. Генна́дий Здоровцев

Прмцц. вел. кн. Елисавета и инокиня Варва́ра (Яковлева)  и др. (1918)

Прписп. Агапи́т (Таубе) (1936).

Икона на св. Богородица «Економиса» («Домостроителница»)

Св. Киприан Нови

Св. Атанасий Пустиножител

 

https://svnikolai-rasnik.com/житие-на-преподобния-наш-отец-атанасий-атонски/

 

Житие на преподобния наш отец Атанасий Атонски

 

Преподобният Атанасий, достоен за безсмъртни похвали, се родил за смъртния човешки живот в град Трапезунт. В книжната мъдрост го възпитала Византия (Константинопол), а Кименската обител и Атонската планина го принесли като богоугоден плод на Господа. Родителите на Атанасий били благородни и благочестиви хора. Баща му бил родом от Антиохия, а майка му - от Колхида. Те живеели в Трапезунт. Бащата на Атанасий починал още преди той да се роди, а като го родила и го възродила със светото кръщение, майка му също се преставила на Господа. В светото кръщение на момчето било дадено името Аврамий. Една благородна монахиня взела и възпитала сирачето. Още от детските години на Аврамий проличавало какъв ще бъде неговият живот, когато достигне пълнолетие. Макар и невръстно дете, той се държал като разумен и добронравен мъж, и дори в детските игри връстниците му не го избрали за цар или воевода, а за игумен. И наистина, още като малък той навиквал на монашески живот. Като виждал възпитателката си непрестанно да пребивава в молитва и пост, се стараел да подражава, доколкото е възможно за едно дете, като пости и възнася молитви. Той преуспявал повече от връстниците си и в началното училище. Така, възмъжавайки в тяло и разум, Аврамий достигнал пълнолетие. По това време починала монахинята, която го отгледала. Отново осиротелият Аврамий я оплакал като родна майка. После той пожелал да отиде във Византия, за да продължи образованието си. Бог, Който се грижи за сираците, изпълнил така неговото желание. По това време в Гърция царувал благочестивият император Роман. Той изпратил в Трапезунт един от дворцовите евнуси, за да събере търговските данъци. Евнухът се запознал с благовидния и разумен юноша Аврамий, взел го със себе си във Византия и поверил грижата за неговото философско образование на един изтъкнат учител на име Атанасий. Скоро ученикът се изравнил в знанията със своя учител. В ония години във Византия живеел воеводата Зефиназер, който сгодил сина си за една родственица на Аврамий. Той се запознал с юношата и го взел в своя дом. Аврамий, макар и да пребивавал в богат дом, изобилстващ на изискани ястия, не оставял постническото въздържание, на което навикнал при своята възпитателка монахиня. Той избягвал насладите от храната и не се съгласявал да яде на воеводската трапеза, но задоволявал глада си - и то по необходимост - със сурови треви и зеленчуци. Стараел се винаги да е бодър и желаейки да победи естествения сън и дрямката, напълвал купа с вода и потапял в нея лицето си. Всячески изнурявайки тялото, Аврамий умъртвявал плътта си и я поробвал на духа. Заради този добродетелен живот, а също и заради големия си ум, Аврамий бил обичан от всички и станал известен на хората и дори на самия император. Той назначил Аврамий за учител в държавното училище, наравно с бившия му наставник Атанасий. Но тъй като преподаването на Аврамий се харесвало повече и при него идвали повече ученици, Атанасий завидял на бившия си ученик и започнал да го ненавижда. Като научил за това, блаженият Аврамий скоро оставил учителската длъжност, защото не желаел да огорчава учителя си. Той живеел в дома на воеводата и се посвещавал на своите обичайни подвизи. Скоро воеводата получил от императора заповед да се отправи по държавни дела в Егейско море. Воеводата, който силно обичал Аврамий, взел в плаването и него. Те стигнали до Авид, а после се отправили в Лимен. Тук Аврамий забелязал Атонската планина, обикнал я много и у него се породило желание да се засели в нея. Когато изпълнили поръчението на императора и се завърнали у дома, по Божия промисъл от Кименския манастир, разположен близо до Атон, в Константинопол пристигнал преподобният Михаил, наречен Малеин. Аврамий познавал богоугодния живот на преподобния отец и когато научил за това, много се зарадвал и отишъл да го посети. Той получил голямо наслаждение от беседата със стареца и след боговдъхновените му наставления се разгорял с още по-голямо желание да остави света, за да служи на Бога в монашески чин. Тогава открил намерението и желанието си на преподобния Михаил и му разказал за себе си - откъде е, кои са родителите му, какво възпитание е получил и защо живее в дома на военачалника. Прозорливият старец видял в Аврамий съсъд на Светия Дух, много го обикнал и дълго го поучавал в спасението, посявайки в сърцето му като в благодатна почва семената на Божието слово, за да въздаде стократно плода на добродетелите. Докато водели духовна беседа, при преподобния Михаил дошъл неговият племенник Никифор, военачалник на Изтока, който впоследствие станал гръцки император. По време на беседата с преподобния си чичо, той забелязал юношата Аврамий и запитал стареца кой е той. Светецът му разказал всичко за младежа, а също и това, че мечтае да стане монах; оттогава Аврамий станал известен на Никифор. След няколко дни преподобният Михаил се завърнал от Константинопол в своята обител. Аврамий не бил в състояние повече да пребивава сред житейската суета и презрял всичко в света, увлечен от стремежа си към монашеството и любовта към преподобния, побързал да отиде при него. Когато пристигнал в Кименската обител, той паднал в нозете на светия старец Михаил и със сълзи го умолявал да го облече в монашески образ и да го присъедини към избраното стадо на словесните Христови овци. Преподобният Михаил посрещнал приветливо Аврамий: без да отлага изпълнението на молбата му и без да го изпитва, той веднага постригал Аврамий с името Атанасий, като вече опитен подвижник, защото виждал горещата му любов към Бога. Макар че в тази обител нямало обичай след пострижението монасите да се обличат във власеница, блаженият Михаил облякъл в нея Атанасий - сякаш въоръжавайки доблестния Христов воин с ризница против враговете. Атанасий умолявал стареца да му наложи послушанието да вкусва храна само веднъж седмично. Но премъдрият наставник отсякъл волята на ученика си и му заповядал да приема храна на третия ден. Атанасий усърдно изпълнявал всички наложени му манастирски и църковни послушания, неуморно пребивавайки в монашески подвизи. По заповед на духовния си отец той посвещавал свободното от манастирски занятия време на преписване на свещените книги. За това трудолюбие го обикнали всички братя. Така, в продължение на четири години, той се показал съвършен в монашеския живот. По-късно преподобният отец му заповядал да живее в безмълвие в пустинна килия, отдалечена от обителта на едно поприще. При това старецът му дал следната заповед за поста: да вкусва храна не на третия, както досега, а на втория ден, да яде сух хляб и да пие по малко вода; заповядал му също от вечерта и до третия час на деня на всички Господски и Богородични празници и в неделните дни да пребивава без сън в молитви и славословене на Бога.

След известно време военачалникът Никифор, племенникът на преподобния Михаил, който изпълнявал едно царско поръчение и минавал близо до обителта, посетил преподобния си сродник Михаил. Докато беседвал с него, си спомнил за Аврамий и запитал:

- Отче, къде е юношата Аврамий, когото видях при теб в престолния град?

- Той моли Бога за нашето спасение - отговорил старецът. - Сега вече е монах и се нарича Атанасий.

С Никифор бил и брат му - патрицият Лъв. Те двамата чули разказа за добродетелния живот на Атанасий и поискали позволение да се видят с него, и тъй като старецът не се противял, се отправили към мястото на безмълвния му живот. Атанасий ги посрещнал и беседата му с тях била изпълнена с духовна премъдрост, защото устата му били наситени с благодатта на Светия Дух. Те толкова се насладили на словата му, че изразили желание завинаги да останат с него, ако само можеха да се освободят от длъжностите и грижите си в света. После се завърнали при преподобния Михаил и му казали:

- Благодарим ти, отче, че ни показа съкровището, което си скрил сред своето стадо.

Тогава старецът призовал Атанасий и му заповядал отново да предложи на гостите поучително слово за спасението на душата. И чрез устата на светеца Господнята благодат действала така, че слушателите му се умилявали, съкрушавали се сърдечно и плакали. Пък и самият старец се изумявал на благодатта на поучението, изхождаща от Атанасиевите уста. Оттогава военачалникът Никифор и патрицият Лъв обикнали блажения Атанасий. И като се уединил с него, Никифор му открил намерението си:

- Отче, искам да оставя бурите на света и като избегна житейските грижи, да служа на Бога в монашеско безмълвие. Това желание и намерение се затвърдиха у мене най-вече под влияние на твоите боговдъхновени слова и се надявам с помощта на твоите свети молитви да получа това, което желая.

Блаженият Атанасий му отговорил:

- Господине! Възложи надеждата си на Бога и Той ще устрои за тебе така, както желаеш.

Така след дълги беседи Никифор и Лъв се отправили отново на път с голяма полза за душите си.

Преподобният Михаил искал да постави Атанасий игумен след себе си, защото вече бил в преклонна възраст и наближавала кончината му. Като научил за това, Атанасий избягал оттам, макар и да не желаел да се раздели с любезния си отец, защото се страхувал от бремето на началството и се смятал недостоен за пастирския сан. Той странствал по Атонската планина, посещавайки пустинни отци, и с примера на добродетелния им живот се вдъхновявал за високи подвизи. Като намерил няколко братя да живеят сред скалите недалеч един от друг, той се заселил сред тях и започнал да подражава на строгия им живот. Те нямали никаква грижа за тялото, нямали нито покрив, нито храна, нито имущество, но заради Бога охотно и с радост понасяли и студа, и зноя, и глада. Засищали се с дивите плодове, които растели в тази пустиня, и хапвали съвсем малко от тях в определен час. По това време починал преподобният Михаил Малеин. Като научил за кончината му, Атанасий плакал за него като за роден баща. Той научил също, че военачалникът Никифор с брат си Лъв отново ще минават покрай Атонската планина и се побоял, че отново ще го потърсят. Той оставил пустинниците, защото били известни на другите братя, които често ги посещавали. Опасявайки се, че посетителите им ще го познаят, Атанасий тръгнал към една отдалечена обител, наречена на гръцки “Тузига”. Тук намерил един живеещ в безмълвие извън обителта старец и го помолил да го приеме, а за да не го познаят по името, се нарекъл Варнава. Но старецът го разпитвал:

- Кой си ти, брате, откъде си и защо си дошъл тук?

- Бях моряк - отговорил Атанасий - и когато изпаднах в беда, дадох обещание на Бога да се отрека от света и да се съкрушавам за греховете си. Затова се облякох в светия монашески образ и наставляван от Бога, дойдох тук при твоята святост, защото желая да остана при тебе и ти да ме ръководиш по пътя на спасението. Името ми е Варнава.

Старецът повярвал на разказа на Атанасий и го приел. И оттогава нареклият се Варнава му се подчинявал във всичко като на отец. След известно време той казал на стареца:

- Отче, научи ме на четмо, за да мога поне по малко да чета Псалтира. Докато бях в света, не знаех друго, освен да плавам с кораба.

Блаженият Атанасий се престорил на неграмотен, за да не бъде разпознат от онези, които го търсят. Тогава старецът му написал азбуката и започнал да го учи, като че е някой неук. Варнава се преструвал, че не може да проумее и да разбере азбуката. Той постъпвал така дълго време и старецът се огорчавал, а понякога се сърдел и с гняв го прогонвал от себе си. А нареклият се Варнава смирено му казвал:

- Отче, не прогонвай неразумния и лошия, но заради Бога претърпи и ми помогни с молитвите си, за да ми даде Господ разум.

После ученикът сякаш по малко започнал да разбира писаните думи и вселявал в стареца надеждата, че занапред ще усвои книжното знание. По това време прочутият военачалник Никифор научил, че Атанасий е напуснал Кименския манастир, много се натъжил и размишлявал как да го намери. Той писал до Солунския съдия и му наредил да отиде на Атон и да разучи подробно за Атанасий. Като прочел писмото, съдията незабавно тръгнал към Света гора и като призовал прота, началника на всички игумени на атонските манастири, започнал да го разпитва за монаха Атанасий, описвайки лицето, възрастта и книжовното му изкуство, както му съобщил Никифор. Протът уверено твърдял:

- Такъв мъж, какъвто вие търсите, не е идвал тук, но - добавил той - със сигурност не зная това. Скоро ще имаме събор, на който са длъжни да присъстват всички, които живеят в тази планина. И ако търсеният от вас е някъде тук, той, разбира се, ще се яви заедно с другите и тогава ще го познаем.

Съдията се завърнал в Солун.

Тогава на Атон съществувал обичаят два пъти годишно братята да се събират в така наречената Карейска Лавра на три празника: Рождество Христово, Великден и Успение на Пресвета Богородица. Когато се събирали заедно в определеното време, монасите празнували, причастявайки се с божествените Тайни на Тялото и Кръвта Христови и вкусвали обща трапеза. Когато настъпило Рождество Христово и от манастирите и пустинножителните килии се събрали отците и братята, се явил и старецът учител с ученика си, нарекъл се Варнава. Протът внимателно разглеждал братята, търсейки сред тях монаха, който да отговаря на признаците, описани от Никифор. Като забелязал такъв, той запитал за името му и когато чул, че се нарича Варнава, се усъмнил - търсеният монах се казвал Атанасий. Но протът решил да определи личността на монаха по знанията му. И ето, когато дошло време за четене и била предложена книга, протът заповядал на брат Варнава да прочете определеното четиво пред събора. Но Варнава отказвал и твърдял, че е невежа и неграмотен. Като забелязал това, неговият старец тихо се засмял и казал на прота:

- Авво, остави го, този брат не знае да чете и тепърва се учи да съединява буквите и сричките на първия псалм.

Но протът настоявал и строго заповядвал да бъде прочетен текстът. Тогава блаженият Атанасий разбрал, че не може повече да се крие. Принуден от строгата заповед, той се подчинил на установената от Бога власт и започнал да чете, както умеел, разкривайки своя звучен глас и необикновена изразителност, така че всички слушащи се удивлявали. Удивил се, а заедно с това се ужасил и старецът, като видял и чул нещо, което не очаквал. Но наред с това той се радвал, въздавайки със сълзи благодарност на Бога, че се е сподобил да бъде учител на толкова учен мъж. Тогава Атанасий бил разпознат и всички се отнесли към него с уважение, а един от най-почтените отци на име Павел, от Ксиропотамската област, пророчески казал на братята за него:

- Този брат, който след нас дойде в планината, изпревари всички ни в добродетелта и ще бъде преди нас по слава в Царството Небесно. За мнозина той ще стане отец и наставник по пътя на спасението.

Протът казал на Атанасий, че го търсят Никифор и брат му Лъв. Атанасий го умолявал да не им съобщава за него, за да не се наложи да напусне Света гора. Тогава и протът разбрал, че за Атон би било голяма загуба да се лиши от такъв мъж, и обещал да не го разкрива. А на Атанасий заповядал да живее безмълвно в пустинна килия, отдалечена на три поприща от Лаврата. Тук, подвизавайки се за Бога в уединение, преподобният Атанасий се препитавал с труда на ръцете си. Понеже бил калиграф и бързописец, той преписвал книги, и за шест дни, без да изоставя при това обичайното монашеско правило, преписвал целия Псалтир; за преписаните книги отците го снабдявали с хляб.

Докато преподобният Атанасий живеел в безмълвие, братът на Никифор - Лъв, който вече станал военачалник на Запад, се връщал от война след победа над дивите скити, завоювана с помощта на Бога и Пречистата Му Майка. Той се отбил на Атон, за да въздаде благодарение за победата на Христа Бога и Пречистата Богородица. След благодарствения молебен, Лъв започнал настойчиво да разпитва за Атанасий и като научил къде живее, тръгнал към неговата безмълвна килия. Щом го видял, Лъв много се зарадвал, приветливо го прегърнал и дори заплакал от радост. Ден и нощ той прекарвал в беседи с Атанасий, наслаждавайки се на богомъдрите му речи. Като забелязали силната любов на военачалника към Атанасий, монасите замолили преподобния да ходатайства пред Лъв да устрои за монасите в Карейската Лавра нова голяма църква, защото старата била малка и не събирала всички братя. Атанасий съобщил на военачалника за това. Христолюбивият воевода незабавно с радост им дал много сребро и злато за изграждането на църквата. После се простил с Атанасий и другите отци и когато се завърнал в Константинопол, разказал за него на брат си Никифор. Оттогава атонските отци започнали да се отнасят с особено уважение към Атанасий и го възхвалявали, а много от тях започнали да го посещават заради своя душевна полза.

Но преподобният, който обичал безмълвието и избягвал човешката слава, напуснал жилището си и започнал да обикаля вътрешността на планинската пустиня. Наставляван от Бога, той стигнал до самия край на Атон, в една местност, наречена Мелана - обширна пустиня, разположена далеч от останалите килии на постниците. Като си устроил колиба на един хълм, Атанасий започнал да се подвизава тук, устремен към висши подвизи. Отначало коварният враг дяволът, желаейки да прогони преподобния, му внушил ненавист към новото място, като възбуждал у подвижника настойчиво, трудно преодолимо желание да го напусне. Но добрият подвижник побеждавал своите съмнения с такъв размисъл:

- Ще претърпя тук цялата тази година, а когато тя изтече, ще постъпя така, както устрои Бог.

Когато определеното време изминало, в последния ден на годината подвижникът бил завладян особено силно от помисли, които го гонели оттам, така че си казал:

- Сутринта ще стана и ще се завърна в Карейската Лавра.

И когато после застанал на молитва, извършвайки пението на третия час, внезапно го озарила небесна светлина и облакът от помисли веднага се разсеял. С чувство на неизразимо веселие и възторг светецът проливал радостни сълзи от преизпълненото си с божествена любов сърце. Оттогава преподобният Атанасий получил дара на умилението и плакал, когато пожелаел. А мястото, където живеел, обикнал толкова силно, колкото силно го ненавиждал преди, и останал там, прославяйки Бога. В това време императорът пратил военачалника Никифор с войска на остров Крит, който тогава бил завладян от мюсюлманите. Никифор не се уповавал на силата на гръцката войска, а търсел молитвената помощ на светите отци. Затова пратил един свой довереник на Атон, като написал на целия събор на атонските отци писмо, в което молел за тяхната молитва към Бога, за да му бъде пратена помощ свише против мюсюлманите. Той още молел да му изпратят Атанасий, за когото знаел от брат си Лъв, че живее на Атон. Като прочели писмото му, атонските отци неуморно отправяли молитви за военачалника, а после, когато намерили Атанасий в пустинята, го призовали на събора и му заповядали да иде при него. Отначало Атанасий отказвал и се подчинил само поради укорите на старците. Заедно с него те пратили и един от уважаваните старци, който Атанасий почитал като свой учител и го следвал като ученик. Двамата се качили на кораб и отплавали за Крит. Те се явили пред благочестивия военачалник Никифор и още щом зърнал Атанасий, той се хвърлил на врата му, разцелувал го с радостни сълзи, почитайки го като свой духовен отец. А когато забелязал, че Атанасий се отнася към своя спътник - стареца, като ученик към учител, Никифор се учудил на смирението му. Той оставил всички външни дела и прекарвал времето си в духовна беседа с преподобния Атанасий. При това си припомнял своето отдавнашно обещание да се отрече от света и да приеме монашество; и умолявал преподобния за начало да устрои килии за безмълвниците в пустинята, в която самият той живее. За тази цел той му давал сребро и злато, но Атанасий, който обичал безпечалния и безмълвен живот, се отказал да поеме грижите за килиите и не приел среброто и златото, с което много огорчил военачалника. След като прекарали заедно няколко дни и се насладили на общуването и дружелюбните си беседи, те се разделили. Атанасий се завърнал в Атон, а военачалникът тръгнал на война и по молитвите на светите отци победил мюсюлманите и отново присъединил Крит към Гърция. Скоро след това Никифор отново изпратил в Атон един от своите приближени на име Методий (който по-късно станал игумен на Кименската обител) при преподобния Атанасий с три литри злато, за да се заеме с устройването на килиите.

Като видял топлата любов на Никифор към Бога и неговото добро намерение и осъзнал, че то е дело на Божията воля, блаженият Атанасий приел златото и започнал грижите за строежа. Той разчистил мястото и преди всичко направил килии за безмълвие на Никифор, устроил храм в името на свети Иоан Предтеча, а после в полите на планината издигнал прекрасна църква в името на Пречистата Дева Богородица. Когато пристъпили към строежа на църквите, завистливият враг започнал да препятства на това дело: ръцете на строителите се вцепенявали и били напълно неподвижни, така че дори не можели да ги доближат до устата си. Преподобният разбрал, че това е дело на бесовете, горещо се помолил на Бога, премахнал козните на лукавия и така освободил ръцете на работниците. Това било началото на чудесата на великия отец. Когато завършил църквата в чест на Пресвета Богородица, преподобният започнал да изгражда килии около нея - с една дума, да издига прекрасна обител. Той устроил трапеза и болница, странноприемница, а после и баня за болните и странниците, като мъдро устроил и всички други необходими за обителта здания. След това събрал много братя, дал им за ръководство строг общежителен устав, съставен по образеца на най-древните палестински обители. За събраното словесно стадо преподобният Атанасий станал игумен, който бил угоден на Бога и към когото благоволявала Пресвета Богородица, защото един от монасите Я видял да посещава създадената от преподобния обител и Своята църква. Сподобилият се с това видение монах Матей бил подвижник, който безукорно преминавал пътя на монашеския живот и имал чисти и просветлени сърдечни очи. Докато с благоговейно внимание и страх стоял на утринното пение, той съзрял Пресветата Дева да влиза в църквата с двама пресветли ангели. Единият вървял пред Нея със запалена свещ, другият Я следвал, а Тя обхождала братята и раздавала дарове. На братята, които пеели в клироса, давала по една жълтица, на онези, които стояли на други места в църквата, давала по дванадесет сребърника, а на останалите в притвора - по шест. Виделият това Матей се сподобил да получи от Пречистите Й ръце шест сребърни монети. След това явление Матей отишъл при преподобния отец и го помолил да му определи място сред пеещите и му разказал какво видял. Преподобният разбрал, че това било посещение на Пречистата Дева Богородица и се изпълнил с голяма духовна радост. За раздадените на братята монети той решил, че това са различните благословии, с които Богородица дарявала всеки според достойнството му: на онези, които по време на пението стояли с гореща молитва и внимание, се давало по-голямо въздаяние, а които внимавали по-малко - малко получили. Сподобилият се с видението монах бил сравнен с малките, от една страна, затова, че е опечален от лишението да разкаже за видяното, а от друга - за да не се възгордее от равенството си с най-достойните, а да пребивава в смиреномъдрие. С това явление очевидно се разкрило какво било благоволението на Пречистата Дева Богородица към преподобния Атанасий и неговата обител. Как била устроена обителта на преподобния, какъв бил редът, уставите и законоположенията в нея, е подробно описано в отделната книга на неговото житие и който желае, може да прочете за това оттам. А нашият разказ е кратък и затова е посветен на особените му деяния (макар и всички те да са необикновени).

Като научил, че след смъртта на цар Роман военачалникът Никифор е поставен за цар на Гърция заради многото победи над мюсюлманите, преподобният Атанасий много се огорчил, защото поради неговия обет да стане монах, той поел върху себе си грижите за обителта. (Този император Никифор също бил наречен Фока. Но това не е Фока, който убил императора Маврикий, и не е този Никифор, който се възцарил след императрица Ирина и бил убит във война с българите, а друг Никифор Фока, царувал в по-късни години). Скърбейки за това, че Никифор не е изпълнил своя обет, преподобният поискал да остави всичко и да се скрие. Подготвяйки бягството си, той съобщил на братята, че иска да иде при императора по повод на манастирските дела. Взел със себе си неколцина от братята и тръгнали на път. Като стигнали Авид, той оставил трима от братята при себе си, а другите върнал в манастира с думите:

- Достатъчно са само тези тримата, за да идем в Константинопол.

Когато братята си тръгнали, Атанасий написал до императора писмо, в което му напомнял за обещанията към Бога, укорявал го за суетната промяна на прекрасното намерение и съобщавал за огорчението си, че заради него е поел толкова много грижи. В края на писмото той добавил: “Не съм виновен пред Христа Господа за твоята измама. Оставям ти новосъбраното Божие стадо; връчи го, комуто пожелаеш. Аз от своя страна мисля, че да бъде началник е достоен Евтимий - монах, изтъкнат с живота и учителството си”.

Атанасий не споделил с учениците си какво е написал, запечатал писмото, избрал един от тримата братя и като му връчил посланието, го пратил при императора. След известно време изпратил в манастира и другия ученик на име Теодот, под предлог да навести братята и да наглежда реда в манастира. Самият той останал с ученика на име Антоний и заедно с него се отправил в Кипър, където посетил манастира, наречен обител на “Свещените”, и измолил от игумена да им разреши да живеят в близката пустиня. Като получил позволение, той заживял в безмълвие заради Бога, изкарвайки прехраната с труда на ръцете си - преписвал книги, както и преди. Братът, който бил пратен в Константинопол, предал писмото в ръцете на императора. Отначало Никифор много се зарадвал. Но като разпечатал и прочел посланието, той силно се огорчил, от една страна, поради своята неправда пред Бога, а от друга, защото преподобният Атанасий оставил обителта и се скрил неизвестно къде. А братът, като научил за съдържанието на писмото, започнал да плаче и ридае, че е изгубил своя отец. Императорът незабавно пратил в обителта послание, с което нареждал за известно време Евтимий да поеме ръководството. Наред с това царят разпратил навред из своите владения заповед да бъде намерен преподобният Атанасий. Тази повеля на императора достигнала и до остров Кипър и за малко не било изпълнена. Преподобният научил за нея и веднага взел ученика си, отишъл на морския бряг, където по Божествения Промисъл видял един кораб, качил се на него и с помощта на попътния вятър скоро достигнал другия бряг. Преподобният старец недоумявал накъде да тръгне. Той желаел да се отправи към светите места в Иерусалим, но пътуването дотам било сложно, поради мюсюлманското нашествие. Не искал и да се завръща в Гърция, защото го търсел императорът. И така, той не знаел накъде да продължи пътя си. С настъпването на нощта преподобният застанал на молитва, търсейки съвет и наставление от Бога. Тогава получил Божествено откровение и повеля да се върне в обителта си на Атон, защото с неговите трудове тя трябвало да бъде доведена до окончателен външен и вътрешен завършек, както и да се спасят мнозина чрез неговите наставления. Като получил такова откровение от Бога, преподобният го съобщил на Антоний и те незабавно тръгнали на път, връщайки се по суша на предишното място. От дългото ходене краката на Антоний заболели и отекли. Те силно горели и той изобщо не можел да върви. Тогава преподобният събрал малко от тревата, която растяла наоколо, и като я разтъркал в дланите си, я приложил към нозете на ученика, обвил ги с листа от дърветата и ги превързал с кърпата си за глава, а после хванал болния за ръка, вдигнал го и Антоний веднага извикал:

- Слава на Тебе, Христе Боже, че облекчи болестта ми!

По-нататък той вървял, както и преди, а краката му били напълно здрави. А брат Теодот, пратен от преподобния отец да навести братята, намерил всички в обителта разколебани поради напускането на светия отец и много се съкрушавал в сърцето си за това. Той не понесъл загубата на своя отец и тръгнал за Кипър да го търси. По Божието усмотрение го срещнал по пътя в Аталия; като се видели един друг, те много се зарадвали. Но като научил за смутовете сред братята в обителта, отецът се развълнувал и опечалил. Той веднага отпратил Теодот в Лаврата, за да съобщи на братята за завръщането му, а сам се отправил за молитва в манастира в Лампидия. Тук видял един изгубил ума си и буйстващ брат. Атанасий положил ръка върху него и го изцелил. Той поучавал тук известно време, а после тръгнал за Атон и се завърнал в своята обител. Когато го видели, братята се зарадвали, сякаш виждат слънцето, и от радост възклицавали:

- Слава на Тебе, Боже!

Всички идвали и целували ръцете, нозете, власеницата му. А след това преподобният, както и преди, поел ръководството на обителта за нейно съзидание.

След известно време се наложило преподобният отец лично да отиде при императора с ходатайство за манастирските дела и той се отправил в Константинопол. Като научил за пристигането му, императорът се зарадвал, но наред с това изпитал срам: радвал се, защото искал да види преподобния, и се срамувал, защото трябвало да му се покаже в императорски сан. Затова го посрещнал не като император, а като обикновен човек. Взел го за десницата и я целунал, а после го отвел в покоите си. Останали сами, те с радостни сълзи водели любезна беседа.

- Зная, отче - казал императорът, - че станах виновник за всичките ти трудове и скърби, като презрях страха от Бога и не изпълних обещанието си. Но те моля да претърпиш, очаквайки моето покаяние, когато Бог ще ми дарува възможността “да Му въздам обещаното”.

А преподобният го увещавал да бъде боголюбив, благочестив, да не се възгордява, да бъде милосърден, щедър в подаянията и напомняйки му бъдещото въздаяние във вечния живот, го поучавал във всички добри дела, които подобават на християнски император. Преподобният останал дълго в Константинопол и често дружески беседвал с императора. А когато тръгнал обратно, императорът му дал всичко необходимо за манастира. После постановил с указ остров Лимнос да дава ежегодно на обителта двеста четиридесет и четири златника. Преподобният се завърнал при братята с щедра царска милостиня.

Докато преподобният успешно се подвизавал и ръководел по пътя на спасението множество братя, срещу него въстанал с цялата си сила ненавистникът на доброто - дяволът, и започнал война против храбрия Христов воин. Това било открито на един от старците подвижници, който във видение съзрял бесовски полк да приближава Атонската планина. Полкът бил предвождан от един страшен военачалник, който имал голяма власт. Той разделил полка: сто беса отправил да обикалят из цялата планина и да ловят монаси, а сам той с останалите деветстотин се отправил със страшна ненавист в Атанасиевата лавра. Преди това видение да бъде съобщено на преподобния, той бил застигнат от неочаквана болест. Когато се трудел както обикновено с другите работници на морския пристан, върху краката му случайно паднало огромно дърво и пречупило глезените и пищялите му, поради което останал на легло три години. Впрочем той и по време на болестта не желаел да пребивава в бездействие, а пишел книги, като за четиридесет дни завършвал патерика. Дори от одъра той се въоръжавал против невидимия враг и удържал победа, отразявайки козните му. Но като не постигнал успех в Лаврата, врагът смутил старите неуки и простодушни монаси, които живеели в други светогорски манастири или били отшелници; той им внушавал такива неодобрителни мисли за делата на преподобния:

- Защо Атанасий причинява насилие на светата гора и потъпква древните закони? Той издигна пищни здания, устрои нови пристани, изкопа нови водоеми, купи волове, засади поля и лозя, с една дума - направи от планината град, каквито има в света.

Тези старци се посъветвали помежду си и се отправили в Константинопол при император Иоан, приемник на починалия Никифор. Те похулили Атанасий и молели императора да го прогони от Атон. Тогава императорът призовал при себе си Атанасий, който вече оздравял от болестта. Като го видял и почувствал Божията благодат в него, вместо да се разгневи, императорът почувствал разположение към подвижника. Той много обикнал боговдъхновения отец, оказал му почести и го обсипал с царски благодеяния. Иоан потвърдил и предишния указ на Никифор остров Лимнос да дава на обителта данък от двеста четиридесет и четири златника и с почести изпратил Атанасий обратно. Тогава онези простодушни старци се преизпълнили със срам, разкаяли се в замислите си, отишли при преподобния и го помолили за прошка. Посрамил се и врагът дявол и като се разгорял с още повече гняв, отново нападнал Лаврата на светия отец с легиона си. Това нашествие видял честният старец Тома, който имал чисти душевни очи. След молитвословията на третия час, той имал видение и съзрял всички планини и хълмове, дървета и храсти препълнени с малки черни бесове, които разпалени от вражда, злобно и свирепо призовавали един другиго към битка:

- Докога ще търпим, приятели! Защо не разкъсаме със зъби поселилите се тук? Защо не ги изтребим веднага? Пък и докога ще понасяме техния началник и наш враг? Нима не виждате как ни прогони оттук и завладя нашите места?!

Докато говорели така, от килията си излязъл преподобният Атанасий. Щом го видели, бесовете затреперили и се смутили. А той ги нападнал, започнал да ги бие и да ги гони; и не преставал да ги удря, докато не ги прогонил далеч от Лаврата. Когато старецът Тома съобщил за видението на Атанасий, преподобният веднага застанал на молитва и със сълзи умолявал Бога да опази стадото от зъбите на врага. И наистина, с молитвата си като с жезъл преподобният прогонвал и убивал невидимите зверове. А те, макар и да бягали от него, след време се завръщали и не преставали да възбуждат вражда с козните си. На един от монасите внушили такава омраза към преподобния, че той дори не искал да го погледне, и по бесовското действие злобата така нараснала у него, че се решил на убийство. Той приготвил и наострил меч и търсел подходящ случай да убие преподобния отец. Една нощ, когато всички спели, а преподобният пребивавал в килията си в молитвено бдение, убиецът отишъл при него под предлог, че има да му съобщи нещо важно. В ръката си държал оголен меч и без страх почукал на вратата с думите:

- Благослови, отче!

А гласът му бил глас Иаковов, а ръцете - ръце Исавови. Преподобният отец, праведен като Авел, не знаел, че отвън стои Каин и го вика за убийство[25], и попитал от килията си:

- Кой е?

И открехнал вратата.

А убиецът, изплашен от гласа на отеца, с трепет паднал на земята. Бог, Който пазел Своя верен раб, поразил убиеца с внезапен ужас: ръцете му отслабнали, мечът изпаднал, а той лежал пред нозете на отеца като мъртвец. Като видял това, преподобният се удивил и ужасил и вдигнал падналия. Щом дошъл на себе си, монахът трогнато му казал:

- Отче, помилуй твоя убиец! Прости злобата ми против тебе и нечестието на сърцето ми!

Атанасий запалил свещ и видял на земята меч, остър като бръснач. Той прозрял замисъла на монаха:

- Чедо - казал той, - нима с този меч си се въоръжил против мене, като че съм разбойник?! Но престани да ридаеш, затвори устата си, скрий меча и никому не разказвай за случилото се. Ела при мен и аз ще те целуна, а Бог нека да прости твоето прегрешение!

Такова било незлобието на преподобния старец! Оттогава той с още по-голяма любов се отнасял към този брат. А монахът, винаги помнейки за своя грях и виждайки незлобието и любовта на отеца, непрестанно ридаел и не могъл да скрие станалото произшествие, като изобличавал своя грях и прославял добродетелта на преподобния. Той умрял с искрено разкаяние и преподобният плакал за него, както за никого другиго. И още един брат, ненавиждащ Атанасий подобно на първия, търсел повод да го изтреби сред живеещите на земята. Но като не знаел как да стори това, се отдал на бесовски магьосничества и вълшебства. Макар че направил множество смъртоносни вълшебства и магии на преподобния, за свое учудване нямал никакъв успех. Тогава запитал един брат:

- Причиняват ли вълшебствата смърт на човека?

Братът отговорил, че на благочестивия и живеещия по Бога човек никакво магьосничество или вълшебство не може да причини вреда. Като чул това, вълшебникът започнал да се проклина с цялата си съвест. А когато научил как отецът простил брата, който имал намерение да го убие, той се изумил на неговото незлобие, умилил се и усетил страх Божий. Отишъл при отеца, паднал в нозете му, със сълзи изповядал греха си и молел за прошка - и я получил от незлобивия отец. Такъв бил преподобният Атанасий със съгрешаващите против него. Затова и Бог го прославил навред. В неговото паство се събирали много братя от различни страни, не само от Гърция, но и от Италия, от самия древен Рим, от Калабрия, Амалтия, Иберия, и не само обикновени хора, но знатни и благородни. Дори игумените на много манастири изоставяли началството си и идвали под началството на преподобния. Не само игумените, но и архиереите оставяли своите катедри и паството си, идвали в паството на светия отец и искали да бъдат негово стадо. Такива били великият патриарх Николай (наречен и Харитон), Андрей Хризополит и Акакий, който просиял с дълги години постничество. По същия начин и остарелите в непроходимите пустини подвижници, които по Божия промисъл идвали при отеца, оставали в неговата лавра, желаейки да се поучат от примера на неговия добродетелен живот. Такъв бил и преподобният Никифор, който се подвизавал заедно със свети Фантин в планините на Калабрия. Те двамата имали божествено видение, което заповядвало на Фантин да иде в Солун, а на Никифор - в Атон при преподобния Атанасий, при когото живял дълго време, а после се преставил и бил погребан. След известно време, когато мощите му били извадени от земята, за да бъдат пренесени на друго място, от изсъхналите кости изтекъл извор на благоуханно, несравнимо с никакви други аромати миро. Такива били светите отци, пратени от Бога под ръководството на преподобния Атанасий, което ясно говори за богоугодния му живот. Подобно на това, както по клоните се познава коренът и по плодовете - дървото, така и по преуспелите ученици се познава опитният учител, а по добрите овци - добрият им пастир. Но вече е време накратко да припомним за чудесата на Атанасий и да доведем към края разказа си за него.

Бог, Който прославя светиите Си с чудеса, не лишил и този велик Свой угодник от дара на чудодейството. Преди всичко ще разкажем за неговата прозорливост.

Веднъж настанал страшен студ. Преподобният повикал при себе си един от послушниците на име Теодор и му казал:

- Брате, вземи храна и побързай в Кесарийско (така се наричала една местност в Атон). Като вървиш по посока към морето и застанеш срещу Трохал, ще срещнеш трима мъже, единият от които е монах - те изнемогват от студ и глад и почти умират. Подкрепи ги с хляб, за да си възвърнат силите и да се стоплят, а после ги доведи тук.

Теодор тръгнал и наистина станало така, както пророчески казал отецът, а всички се дивели на прозорливостта му. Веднъж се наложило по манастирски дела преподобният да отплава с кораб до острова с неколцина от братята. По Божие допущение невидимият враг поискал да удави отеца и братята, повдигнал страшен вятър, буря и вълнение и преобърнал кораба в морето, а водата веднага покрила всички. Но Божията десница, бързо избавяща своя угодник от беди, в същия миг върнала кораба в предишното положение, укротила бурята и седнал на кърмата, светецът призовавал братята при себе си. Водата сякаш сама ги носела към кораба. А преподобният отец ги вадел един по един от водата и събрал всички живи. Не бил намерен само Петър Киприянин. Като не го видял, отецът се развълнувал и високо викнал:

- Чедо Петре! Къде си?

И едва отецът възкликнал, Петър бил издигнат от дълбините и понесен към кораба, където го поели ръцете на преподобния. Така и самият отец, и братята били спасени, а злобният враг не само не успял да се зарадва, но бил още повече посрамен. Блаженият отец посрамвал врага навред, удържал победа над него и го прогонвал. Той прогонил беса от монаха Матей, жестоко измъчван от нечистия дух. По молитвите на светеца невидимите мъчители бягали и от други, подложени на пагубни страдания. Преподобният имал също и силата да изцелява и прислужвайки на болните, на мнозина помагал по чуден начин със своите ръце. Той изцелил един прокажен брат; друг, който страдал от язва, също оздравял. Трети, който имал ракова язва, отецът излекувал, като трикратно осенил мястото с кръстното знамение. С молитвата си той прогонил скакалците, които нападнали острова и едва не унищожили цялата растителност. Веднъж, когато заедно с братята той плавал с кораб, станало ясно, че не достига питейна вода, така че братята изнемогвали от жажда. Свети Атанасий заповядал да вземат морска вода, благословил я и я превърнал в прясна, а братята утолили жаждата си. Един брат на име Герасим обработвал лозята и поискал да изтръгне от земята една висока и здрава лоза с голи ръце, понеже притежавал голяма телесна сила. Разклатил лозата с ръце два или три пъти и не успял да я изскубне, но навредил лошо на себе си. Той получил изсипване, вътрешностите му изпаднали и се мъчел силно от болки. Светият отец с молитвите си и знамението на светия кръст излекувал брата. Същият отец Герасим, призовавайки Бога за свидетел, разказал и следното чудо:

- Когато извършвах послушанието си и имах задължението да режа хляба, трябваше да ида при отеца и да го питам за нещо. Случи се, че тогава той беше сам на молитва в храма на светите Апостоли. Приближих се и като погледнах през прозореца, видях, че преподобният отец се моли, а лицето му беше като огнен пламък. Ужасих се и отстъпих малко. Почаках, отново погледнах и забелязах, че лицето му, сякаш озарено от огън, сияе като лице на ангел. От страх викнах: “О, отче!” А той, като видя, че се уплаших и разбра причината, ми забрани да разказвам какво съм видял.

Герасим разказал това на братята след смъртта на преподобния. Един брат, когото отецът пратил с поръчение в едно село, по изкушението на врага се прелъстил от плътски грях и паднал в блуд. После осъзнал тежестта на греха си, отчаял се в мислите си и като се върнал в манастира, паднал в нозете на светеца и със сълзи и ридание му изповядал греха и отчаянието си. Преподобният го поучил с много полезни наставления, убедил го да не се отчайва в Божието човеколюбие и му заповядал да остане сред братята в своето първоначално послушание. Но един от старците на име Павел узнал за падението на брата и за съболезнователното милосърдие на отеца и започнал да роптае и против двамата: брата укорявал за това, че се е осмелил да извърши такава лоша постъпка и да наруши обета за чистота, а на отеца казвал направо в лицето, че е несправедливо да се прощава такъв грешник, който би трябвало да понесе многобройни и тежки наказания. Тогава кроткият отец строго погледнал роптаещия и казал:

- Павле! Виж какво правиш! Наблюдавай себе си, а не разглеждай греховете на братята, защото е писано: “който мисли, че стои, нека гледа да не падне”.

Оттогава по Божие допущение невидимият изкусител започнал да уязвява сърцето на Павел със стрелите на скверните помисли и разпалил плътта му с огъня на сладострастието. Павел нямал покой три дни и три нощи, пламнал от похотта на плътския грях, така че започнал да се отчайва за спасението си. Но най-лошото било, че той се срамувал да разкрие пред отеца своята борба. Преподобният духом предузнал това, призовал Павел при себе си и насаме с него започнал беседа за някои манастирски дела. В разговора той постепенно го насочил към изповядването на плътската страст. Тогава Павел паднал в нозете на отеца и му разказал за бедата си, молейки от него облекчение. Преподобният му дал наставление да не осъжда съгрешаващия брат и го отпратил да изпълнява послушанието си - той бил келар. А той самият застанал на молитва, усърдно и със сълзи се помолил за него на Бога и в същия час Павел се освободил от страстта си. Той усетил някакъв хлад, който се излял на главата му и преминал през цялото тяло до нозете, и от това похотливото въжделение угаснало в него. Друг брат на име Марко, родом от Лампсакия, бил жестоко измъчван от същата греховна плътска похот. Той отишъл при отеца, изповядал пред него страстта и го молел за молитвена помощ. След няколко дни насън видял преподобния да го пита:

- Как се чувстваш, брате?

- Жестоко страдам, отче - отговорил той.

- Легни на земята - казал отецът.

Когато братът легнал на земята, отецът настъпил с крак слабините му. Той почувствал, че е изцелен от страстта и от този час пребивавал в спокойствие, без да изпитва повече плътско вълнение. Като изложихме накратко някои от многото чудеса на преподобния наш отец, извършени приживе, ще разкажем за преставянето му.

Както вече споменахме, при преподобния се стичали отвред много братя. Затова църквата трябвало да се разшири и към стените ѝ се пристроявали притвори и допълнителни олтари. Когато се строял един от допълнителните олтари, наложило се самият отец да отиде и да нагледа работата, преди да тръгне на път за Константинопол: той възнамерявал да иде при императора по манастирски дела. Преди всичко той събрал братята и им предложил поучение на блажения Теодор Студит, като добавил и полезни увещания от своите благоречиви уста. После се затворил в килията си и дълго се молел. След това излязъл, облечен в мантия, със скуфията на блажения свой отец Михаил Малеин, която слагал само на големи празници и при причастяването с Божествените Христови Тайни - в този ден преподобният сякаш отивал на празник и лицето му било светло, като на ангел. Той взел със себе си шестима братя и тръгнал с тях на строежа. Когато били вече на покрива на зданието, по неведомите Божии съдби покривът се срутил и всички паднали долу, засипани с пръст и камъни. Петима от монасите веднага предали на Бога душите си, а отецът и един строител на име Даниил останали затрупани живи. Три или повече часа всички чували гласа на преподобния отец, който зовял:

- Господи Иисусе Христе, помогни ми! Слава на Тебе, Боже!

Събралите се братя с плач и викове разравяли камъните и пръстта с каквото имали под ръка, а някои дори с голи ръце. Те открили отеца вече споминал се в Господа. Тялото му не било повредено, само десният му крак бил леко наранен. Близо до него намерили жив строителя Даниил, целия потрошен, и ги изнесли оттам. Такава била кончината на преподобния наш отец Атанасий, която може би на някого ще се стори безчестна, защото не е умрял на одъра от болест, но “скъпа е в очите на Господа смъртта на Неговите светии”. Кончината на Божия угодник, която той предузнал, станала причина да се сподоби с мъченически венец. Известно време преди това той я прозрял духом и я предсказал на най-близкия си ученик Антоний:

- Моля те - казвал му той - да предприемеш пътуването, което ни предстои по манастирски дела в Константинопол. На Бог е угодно аз да не видя повече земния цар.

След кончината си преподобният не бил погребан три дни, докато не се събрали отците на всички светогорски обители и не му устроили тържествено погребение. Честното му тяло не се променило, не отекло, не потъмняло и лицето му било като лице на спящ, не се усещала и обичайната за покойниците миризма. Всички много плакали за него. А когато извършвали погребалните песнопения, от раната на крака му потекла кръв. Кой е виждал от рана на умрял преди три дни човек да тече кръв? Като видели това, някои от почтените старци започнали да я събират с кърпи и за благословение се помазвали с нея като с велика светиня. Така погребали честното тяло на преподобния отец. Телата на петимата братя, намерени между рухналите камъни, предали на честно погребение преди това. Даниил преживял няколко дни и с въздишка разказал за видението, които имал в нощта преди кончината на преподобния:

- Видях - казал той, - че сякаш императорът бе пратил някакъв светъл пратеник, който викаше светия отец при него. И наистина, той излезе от лаврата с шестима братя, сред които бях и аз, и тръгна след пратеника. И ето, когато стигнахме прекрасния царски дворец и приближихме вратите, преподобният отец с петима братя влезе в царските палати, а аз бях оставен отвън и много плаках. Отвътре чух глас да ми говори: “Напразно плачеш, човече, не можеш да влезеш вътре, ако не ти позволи твоят отец”. А аз, като чух това, започнах по-силно да плача и зовях отеца с тъжен глас. След малко той излезе, взе ме за ръката и ме въведе в двореца, където се сподобих да видя царя и да му се поклоня.

С тези думи Даниил предал душата си в Божиите ръце.

Нека да разкажем и за още някои чудеса на преподобния Атанасий, станали вече след кончината му. На Антоний, ученика на преподобния, и неколцина братя им се наложило да отидат в Гагърска област по манастирски дела. Една вечер те срещнали овчар, чийто единствен син бил ухапан от звяр и умирал. Бащата много плакал за сина си. Като видял минаващите покрай него монаси, той ги помолил да се отбият при него и гостоприемно им предложил за угощение това, което имал - хляб и мляко. Монасите се учудили на добродетелта му, на това, че не пренебрегва странолюбието дори и в скръб, и съчувствали на мъката му. Сред тях бил един брат на име Симеон, който носел кърпа, напоена с кръвта на преподобния. С нея той превързал раната на детето и то веднага заспало дълбок сън до сутринта. Там пренощували и монасите. На сутринта детето станало здраво, изцелено от раната си, и поискало нещо за ядене. Тогава всички прославили Бога. Друг път един брат бил пратен по манастирска работа и му се случило да влезе в дома на някакъв христолюбец, чиято жена лежала на одъра, защото дълго време страдала от кръвотечение. Мъжът ѝ и всички домашни много скърбели за нея. Като научил за причината на тяхната скръб, монахът казал:

- Имам кърпа, напоена с кръвта на свети Атанасий, и ако искате, ще натопим кърпата във вода, ще я изстискаме, а болната нека изпие водата и ще оздравее.

Като чула думите му, жената започнала със сълзи да моли по-скоро да изпълни предложението си. Тогава монахът приготвил вода с кръвта на светеца и я подал на болната жена. Тя взела водата и казала:

- Свети Атанасие, помогни ми!

И я изпила цялата. Кръвотечението веднага спряло и тя оздравяла.

Веднъж монасите Симеон и Георги били пратени с кораб да изпълнят някакво манастирско послушание. Те стигнали до Певкийския пристан, където видели един тежко болен моряк на смъртен одър, който не проговарял вече осем дни. Приятелите му го оплаквали, а той се отчаял за оздравяването си. Монасите положили отгоре му кърпа, напоена с кръвта на светеца. Болният веднага оздравял и станал, сякаш събуден от сън. Различни чудеса ставали и на гроба на светеца: нечистите духове бягали от хората, онези, които идвали с вяра и се помазвали с елей от горящото на гроба му кандило се изцелявали от различни недъзи. Да припомним и това, което се случило с добродетелния монах Евстратий. Вътрешностите му били повредени и урината му изтичала заедно с кръв. Той страдал от тази болест седем години и въпреки че се обръщал към много лекари, те не били в състояние да му помогнат. Евстратий се отказал от тях и възложил надеждата си на Бога, като отправял молитви към преподобния Атанасий да му бъде ходатай пред Него. Веднага щом потърсил този подател на изцеление, той го придобил. Това станало така. Насън видял, че седи на трапеза, а на обичаното игуменско място е преподобният отец, пред когото има пълен с вода съд и блюдо с грозде. Преподобният взел няколко гроздови зърна, сложил ги във водата и я дал на Евстратий да я изпие. Евстратий си помислил, че това е някакво обикновено лекарство (а от тях се бил отрекъл) и не пожелал да го вземе. Тогава отецът му казал:

- Не се бой, изпий го и то ще ти даде здраве.

Тогава Евстратий изпил водата и се събудил. От този час той се почувствал напълно здрав от своя недъг.

Но трябва вече да завършим словото за живота, подвизите и чудесата на преподобния, изложено съкратено от книгата, която разказва за този свят мъж.

На дивния в Своите светии Бог, проявил чудната Си милост и сила чрез преподобния Атанасий, вечна слава и чест сега и завинаги и во веки веков. Амин.

 

В същия ден се почита паметта на преподобния Лампад, Иринополски чудотворец.

 

В същия ден се празнува намирането на мощите на преподобния Сергий, игумен Радонежки и чудотворец, през 1422 г

 

http://www.pravoslavieto.com/life/09.25_sv_Sergij_Radonezhski.htm

 

Св. преподобни Сергий Радонежски

 

Кратко животоописание на св. преподобни Сергий Радонежски

Преподобный Сергий РадонежскийТози велик чудотворец (със светско име Вартоломей), живял през XIV век и оказал огромно влияние върху монашеството в цяла Русия.

 

Родил се в знатно и благочестиво семейство. Думите от Писанието: "Още от утроба на Тебе съм оставен; от утроба майчина ми Ти си мой Бог" (Пс. 21:11) били напълно оправдани още от раждането на свети Сергий, защото от първите дни на живота си той учудвал всички с постническите си навици: в сряда и петък, когато са дните на пост, той отказвал да приема мляко от майка си, отказвал и тогава, когато в постни дни майка му е яла месо. Забелязвайки това майката напълно престанала да яде местна храна.

 

Седемгодишен, свети Сергий тръгнал на училище и изпитвал от цялото си сърце жажда за учение, но то не му се отдавало: учителите го наказвали, приятелите му се подигравали и това предизвиквало у момчето голяма скръб. Дни и нощи то се молело на Бога да просветли разума му, така че да може да учи.

 

Веднъж, търсейки в полето загубен кон, Сергий срещнал един възрастен монах и излял мъката си пред него. Старецът го изслушал съчувстващо и виждайки чистото сърце на момчето се помолил на Бога за него, и след това му казал: "Дете мое, отсега Бог ти дава да напредваш в учението и да надминеш своите братя и връстници." След това му дал парченце просфора и добавил: "Вземи и изяж това. То ти се дава по благодат Божия и за да придобиеш разум да разбираш Светото Писание." От този момент свети Сергий започнал да показва огромни  резултати в учението. И до днес мнозина прибягват към неговото молитвено застъпничество, когато търсят успех в учението или искат да придобият духовна мъдрост.

 

 

 

 

 

След това чудо у Сергий напълно укрепнало желанието да посвети живота си изцяло на Бога. Той израснал като скромен и мълчалив млад човек. С всички бил кротък и ласкав, никога и на никого не се гневял и във всичко се покорявал на родителите си. Обикновено ядял само хляб и вода, но в сряда и петък изобщо не приемал храна.

 

Когато родителите му починали той се заселил в една гъста гора близо до град Радонеж и там заживял отшелнически живот. В тази гора Сергий и единия от братята му построили малка дървена църквичка в чест на Пресветата Троица. Така се родила прочутата Троице-Сергиева лавра, която е един от най-забележителните и значими манастирски общности в Православна Русия.

 

По-късно братът на Сергий се оттеглил в друга обител, а той приел монашество и останал да се подвизава сам в гората. Tрудно можем да си представим през какви изкушения и през какви дяволски нападения е преминал младият монах. Но дивното му търпение, любовта му към Бога и искрените молитви победили всички трудности. Около килията на св. Сергий минавали цели глутници вълци, идвали и мечки. Но, усещайки благодатта на Светия Дух, която обитавала у преподобния, зверовете не му правели нищо. Дори веднъж Сергий дал на една мечка парченце хляб и оттогава мечката идвала при него, за да му служи. Векове по-късно същото се случило и с друг велик руски подвижник – свети Серафим Саровски.

 

 

 

 

 

Колкото и да се стараел св. Сергий да скрива своите подвизи от света, славата му непрекъснато растяла и привличала към него монаси, които имали нужда от духовно ръководство. Всички те молели св. Сергий да стане техен игумен. Той дълго не се съгласявал, но накрая виждайки в техните настоятелни молби Божия промисъл склонил с думите: "Предпочитам да се покорявам, а не да началствам, но се страхувам от съда Господен и затова се предавам на Божията воля."

 

Отначало новата обител била изключително бедна, но това не пречело на усърдието на монасите. Сам св. Сергий им давал пример във всеки подвиг, като ги учел на смирение, търпение, въздържание и милосърдие.

 

Авторитетът на преподобния бил огромен не само сред духовенството, но се разпространил и в светския свят. Нерядко се налагало той да бъде примирител при различни междуособици на руските князе.

 

Преподобни Сергий Радонежски. Руска икона от XVI в., източник: pravoslavie.ru  

 

Заради благочестивия си живот св. Сергий Радонежски бил удостоен от Бога с дара на чудотворството. И чудесата, които извършвал били наистина неизброими. Той не само лекувал болните, утешавал скърбящите, но дори възкресявал мъртви. Братята го виждали да съслужва Божествена литургия с ангел Господен.

 

Веднъж му се явила Пресвета Богородица с апостолите Петър и Йоан. От невероятното сияние, което те излъчвали преподобният паднал на земята, но Пресветата Божия Майка го докоснала с ръка и му обещала винаги да покровителства неговата обител.

 

Когато усетил наближаващата смърт, великият Божи угодник събрал около себе си монасите и подобно на завещание им оставил последния си съвет: "Внимавайте над себе си братя. Преди всичко имайте страх Божи, душевна чистота и нелицемерна любов."

 

 

 

 

 

Мощехранителница с мощите на преп. Сергий Радонежси. Източник: bogistina.info.Заради невероятните му земни подвизи преподобни Сергий Радонежски е наричан игумен на цялата руска земя. А чудесата, които преподобният извършва, никога не са преставали. Хора от цял свят търсят неговото молитвено застъпничество и получават неговата благодатна помощ според вярата си. Хиляди и хиляди се стичат при мощите му в Троице-Сергиевата Лавра, всеки със своята мъка, печал, болест или благодарност за чудотворната подкрепа и за бащинската любов и загриженост.

 

Но, за да укрепва вярата ни в Бога, Който е дивен в Своите светии, си струва да приведем и един пример за чудесата на свети Сергий. Той е разказан от един руски офицер на име Евгений. Веднъж той и негови колеги отишли, както те се изразили, на разходка в Троице-Сергиевата лавра. Те започнали да разпитват един от отците за историята на лаврата, за смисъла на монашеския живот и най-вече, разбира се, за преподобни Сергий. Отецът отговарял подробно на всичките им въпроси, но най-вече разказвал за св. Сергий, за детството му, за основаването на манастира, за многобройните чудеса на светеца по време на неговия живот и след кончината му. Отецът особено се стараел да привлече вниманието на гостите с множество поразителни случаи на изцеления при мощите на преподобния и след молитва към него. Той привеждал неочаквани и трогателни примери.

 

Но колко са слепи очите ни и колко са безчувствени сърцата ни! Ние често гледаме и не виждаме, слушаме и не чуваме, не можем и не искаме да повярваме. Така и те – внимателно и с интерес слушали, задавали въпроси, но не могли да разберат каква връзка разказаното има с живота днес. ...

 

На излизане от храма, атеистът Евгений се обърнал към мощите и казал към св. Сергий, щом толкова много хора са се изцелили тук и ако наистина съществува, да направи така, че той пък да се разболее за две години. Слeд това Евгений излязъл от храма, прибрал се и забравил за случилото се.

 

Не след дълго сякаш настинал. Бил спокоен и силен човек и бил сигурен, че ще изкара болестта на крак. Само че болестта се влошила и той скоро припаднал. Свестил се на болничното легло почни напълно неподвижен. Жена му била притеснена, но Евгений не се отчайвал, той имал сили да се бори с болестта, макар че единственото, което бил в състояние да прави било да чете полулегнал. При него идвали всякакви лекари-специалисти и знахари, учели го на специални дихателни упражнения, но нищо не помагало.

 

Една пролетна сутрин Евгений се събудил от слънцето, което приятно галело лицето му през прозореца. Обзел го прилив на сили и той опитал да направи упражненията си. Тялото му обаче било толкова сковано, че вече и това не можел да направи. Тогава неочаквано го връхлетяла смазваща скръб. Той заплакал, заридал: "Господи, не мога повече." А жена му го прегърнала и казала, че смята да отиде на църква. Евгений останал равнодушен. Така ролите им се разменили. Евгений се отчаял напълно, а жена му се изпълнила с вяра и постепенно се променила. Опитвала се да му вдъхне надежда, а той само държал ръката й и си мислел: "Свършено е!".

 

Една събота жена му отново отишла в храма. Евгений равнодушно се пресегнал към една от книгите, които жена му оставила. На нея пишело: "Житие на преподобни Сергий, Радонежски Чудотворец". Изведнъж Евгений си спомнил всичко. В този момент някой го извикал по име. Евгений помислил, че е някой познат. Тогава отново чул: "Ставай, Евгений, ти си здрав." До леглото му стоял непознат стар човек с бяла брада и дълга тъмна дреха, който го подканял да стане. Непознатият го гледал право в очите и от това съществото на Евгений се изпълвало с нова сила. "Евгений, днес се навършват две години – казал старецът – Помниш ли? Вече си здрав." След това безшумно излязъл. Евгений опитал да го последва, но старецът сякаш бил изчезнал, а вратата била заключена отвън.

 

Когато жена му дошла, сварила Евгений да плаче като дете, паднал на колене над книгата. Той бил напълно здрав. Без думи двамата се прегърнали, а от книгата ги гледал образът на свети Сергий, стар човек с бяла брада и тъмна дреха. Евгений и жена му имали сили само с трепет и радост да шепнат: "Преподобни отче наш Сергие, моли Бога за нас!"

 

Ето така свети Сергий излекувал един човек от гибелния му атеизъм.

Нека, прочее, и ние заедно с тях с вяра да възкликнем: Преподобни отче наш Сергие, моли Бога за нас!

 

https://www.pravoslavie.bg/%D0%B6%D0%B8%D1%82%D0%B8%D1%8F/%D0%BD%D0%B8%D...

 

Света преподобномъченица велика княгиня Елисавета

 

Преподобномъченица Елисавета Фьодоровна, велика княгиня на последната руска царска фамилия Романови, е родена на 1 ноември 1864 г., в семейството на Лудвиг IV, велик херцог на Есен – Дармщат, и принцеса Алиса, дъщеря на британската кралица Виктория.

 

 

 

 

На 14 години Елла, както всички я наричали у дома загубва своята майка и по-малкия си брат. Това събитие, както и последвалото преместване на нейното семейство в Лондон при английската кралица оставят траен отпечатък в нейния живот занапред.

През 1884 г. княгиня Елисавета се омъжва за великия княз Сергей Александрович, брат на руския император Александър III и се присъединява към фамилията Романови.

 

Въпреки, че се е венчала в Православната църква, Великата княгиня останала лутеранка до Лазарова събота, 1891 година, когато над нея е извършен чина на приемане на Православие. Промяната на вярата се случва по нейно лично убеждение и е плод на личните й търсения. Тя пише в свое писмо: „Аз мислих и мислих дълбоко, намирайки се в тази страна повече от шест години и зная, че моята вяра е вече „намерена”. Толкова силно искам да се причастя със Светите Тайни на Пасха заедно с моя съпруг.”

 

През същата година Великият княз Сергей е назначен от император Александър III за генерал-губернатор на Москва и младото семейство напуска Санкт Петербург и се премества в Москва.

 

През 1904 година, в началото на Руско – Японската война, Елисавета Фьодоровна  се заела с организация за подпомагане на фронта. Със свои средства тя оборудвала няколко влака, оборудвани като болници. В Москва тя създала болница за ранени, която посещавала често. С нейна помощ били създадени т.нар. комитети за обезпечаване на вдовици и ранени на загинали войници и офицери. С нейни средства към фронта били изпращани Евангелия, икони и молитвеници. Великата княгиня Елисавета се посветила на служение на страдащите, бедните и болните. Посетила болници, детски приюти, домове за стари хора, затвори и навсякъде се стараела да облекчава страданията на хората.

 

Датата 5 февруари 1905 г. носи на великата княгиня страшно събитие: съпругът й княз Сергей става жертва на бомбен атентат. Терористът Иван Каляев хвърля бомба срещу неговата карета на Сенатския площад в Кремъл. Когато света Елисавета се добрала до мястото на взрива, там вече се била събрала тълпа. Някой се опитал да й попречи да се добере до останките на своя съпруг, но тя отишла до мястото на трагедията и сама започнала да събира разхвърляните от взрива части от тялото на своя мъж. Тя сама снела от дясната му ръка венчалния пръстен, открила в кървавия сняг нагръдния кръст и иконата, която великия княз носел на себе си. Тя помолила да занесат останките на Сергей Александрович в Чудовия манастир, който се намирал близо до мястото на покушението.

 

Света Елисавета стояла на колене до носилката с разкъсаното тяло на съпруга си и в този момент на страшно изпитание обръщала душата си към Бога, като просела само от Него утешение и помощ. След погребението на великия княз тя се причастява със Светите Тайни в манастира, посветен на чудото на св. архангел Михаил в Хони и посетила неговия убиец. Каляев й казал: „Аз не исках да убивам Вас, виждах го няколко пъти, когато бомбата вече беше готова и с мен, но Вие бяхте с него и не се решавах да я хвърля” „И Вие не съобразихте, че заедно с него убихте и мен!” – възкликнала Великата княгиня. После добавила, че като християнка тя му е простила и го помолила да се покае за извършеното престъпление. В ръцете си тя държала Евангелие и го молела да го приеме и прочете, но Каляев отказал. Приел само иконичката на Божията Майка, която княгинята му подала.

 

Великата княгиня не изпитвала омраза към него, а искала да го накара да се разкае и да потърси прошка от Бога. Тя му простила и дори подала лична молба до императора за неговото помилване. Тази постъпка, невероятна по своя смисъл и сила, смутила нейните съвременници. Но тя показала на дело какво означава християнската вяра.

 

От деня на кончината на своя съпруг Елисавета Фьодоровна не снемала от себе си траура, постела строго и се молела. Нейната спалня все повече напомняла на монашеска килия. Скъпите мебели били изнесени, стените пребоядисани в бяло, по тях били накачени икони и картини с духовно съдържание. Великата княгиня не се появявала вече на никакви светски събития. Тя събрала своите драгоценности, част от тях предала на държавната хазна, друга част подарила на своите близки, останалите заделила за построяването на обител на милосърдието.

 

В Москва на Голяма Ординка Елисавета Фьодоровна купила място с четири сгради и градина, за да устрои своята обител. В най-голямата сграда били разположени трапезария и кухня. Във втората къща бил направен храм в чест на светите мироносици Марта и Мария, сестри на свети Лазар Четиридневни (Иоан 11:1-46). Близо до храма се намирала аптека и амбулатория за идващите болни. В четвъртата сграда била стаята на протойерей Митрофан Серебрянски – духовник на обителта. Тук било и девическото училище и библиотеката. Така възниква знаменитата Марто-Мариинска обител на милосърдието.

 

На 10 февруари 1909 година великата княгиня снела от себе си траура, облякла се в бялата дреха на сестра на милосърдието, събрала своите послушници и обявила: „Аз напускам блестящия свят, където заемах високо положение и заедно с всички вас отивам в по-добрия свят – света на бедните и страдащите”.

 

А на 9 април 1910 година епископ Тихон (Туркестанов) посветил седемнадесет послушници, начело с Елисавета Фьодоровна в званието сестри на любовта и милосърдието. На следващия ден след светата Литургия Московският и Волоколамски митрополит Владимир възвел сестра Елисавета в игумения на обителта. Отличителен знак на Марто-Мариинските сестри на любовта и милосърдието станал осемкраен кипарисов кръст. Тяхното облекло било с бял или бледосив цвят, с бяло покривало на главата.

 

Прекрасният образ на великата княгиня Елисавета Фьодоровна, настоятелка на Марто-Мариинската обител е запечатал Иван Бунин в разказа „Светли понеделник”: „ Едва влязох в двора и от църквата започнаха да изнасят на ръце икони, хоругви, а след тях, цялата в дълго бяло облекло, изящна, с бяло покривало с избродиран златен кръст на челото, висока, бавно, уверено идваща с приведени очи, с голяма свещ в ръка, вървеше великата княгиня. След нея се извиваше цяла бяла процесия пеещи, с лица, които греят от огънчето на свещта, инокини и сестри.”

 

Великата княгиня Елисавета се посветила изцяло на Бога и решила да приеме монашество. В обителта били построени два храма – единият на името на светите сестри-мироносици, другият – на Покрова на Божията Майка. Отделно от това били построени болница, аптека, детски приют и училище. Към обителта била открита болница за туберкулозно болни жени.

 

Денят в Марто-Мариинската света обител започвал от 6 сутринта. След общото утринно молитвено правило в болничния храм, великата княгиня давала послушания на сестрите за предстоящия ден. Свободните от послушание оставали в храма, където започвала Литургия. Дневната трапеза преминавала при четенето на житията на светиите. В 5 часа вечерта в църквата служели вечерня с утреня. Преди празници и неделни дни в църквата се извършвало всенощно бдение. В девет вечерта в болничния параклис се четяло вечерно правило, след него всички сестри получавали благословение от своята настоятелка, се разотивали по килиите.

 

В обителта света Елисавета водела подвижнически живот – спяла на дървено легло без дюшек, строго следяла и изпълнявала постите, хранела се само с растителна храна, а в полунощ ставала да се моли.

 

Тя не спяла повече от три часа, обхождала стаите на болните нощем и оставала при тях до развиделяване.

 

В болницата Елисавета Фьодоровна се нагърбвала с най-големите отговорности – асистенция при операции, превръзки, утешаване на болните и изобщо старала се с всички сили да облекчи техните страдания.

 

Сестрите от обителта преминавали през курс за получаване на медицински знания. Главната им задача била посещаването на бедни, болни и захвърлени деца, оказване на медицинска, материална и морална помощ и подкрепа.

 

В болницата на обителта работели най-добрите специалисти на Москва, всички операции се извършвали безплатно. Тук се излекували тези, които лекарите обявявали за безнадеждно болни.

 

Изцелените пациенти плачели, когато се разделяли с „великата матушка”, както наричали света Елисавета и не искали да си тръгнат от обителта.

 

При обителта имало и неделно училище за допълнителна квалификация на работничките от фабриките. Всеки можел да ползва фонда на богатата библиотека. Имало голяма безплатна столова за бедните.

 

Настоятелката на Марто-Мариинската обител смятала, че главното в обителта не е болницата, основната дейност за сестрите е помощтта за бедните и нуждаещите се. Обителта получавала повече от 12 000 молби за помощ годишно. Хората молели за всичко: за лечение, за работа, да се погрижат за децата, за лежащо болните, за помощ за училище…

 

Света Елисавета подпомагала и бедните селски енории, бедните свещеници, които не можели да ремонтират своите храмове или да построят нови. Тя ободрявала, укрепявала, помагала материално на свещениците-мисионери, които служели сред езичниците от крайния север или при друговерците в покрайнините на Русия.

 

На своите сестри света Елисавета казвала: „Не е ли странно, че ние от лъжлива хуманност се опитваме да вдъхнем на такива страдалци надежда за мнимо оздравяване. Ние ще сме им направили по-добра услуга, ако отрано ги подготвим за християнски преход към вечността.”

 

За главно средство на борба с недъзите и болестта света Елисавета винаги предлагала изповедта и причастието.

 

Духовният наставник на обителта протойерей Митрофан Серебрянски бил човекът, без чиято благословия света Елисавета не вършела нищо.

Светицата посещавала и Оптинските старци преди да предприеме всяка важна стъпка за обителта или в своя личен духовен път.

 

В годините на Първата световна война трудовете на великата княгиня станали още повече: нужно била помощта й в полевата болница. Тя помогала на всички ранени – свои и чужди военнопленници. Но слуховете, че е германска шпионка я заставят да спре да се грижи за чуждите войници, макар че тя не разграничавала болните на политически или военен принцип.

 

През пролетта на 1917 година при нея дошъл шведски министър по молба на кайзер Вилхелм, някога горещо влюбен в младата Елисавета, и предложил помощ, за да напусне размирната Русия. Елисавета Фьодоровна му отвърнала, че е решила да раздели съдбата на страната, която смята за своя нова родина и не може да остави сестрите на своята обител в това трудно време.

 

През май 1917 година император Николай II е принуден да се отрече от престола. Тази постъпка ужасила великата княгиня. Тя виждала отворената пропаст, към която Русия вървяла. И написала в едно свое писмо: ”Аз изпитвам дълбока скръб за Русия и нейните чеда, които не знаят какво вършат… Светата Рус няма да загине, тя не може да бъде погубена. Но великата Русия вече я няма! Сега трябва да отправим мислите си към Божието царство и да кажем с покорство: ”Господи, да бъде Твоята воля!”

 

През април 1918 година, в третия ден на Пасха, руският патриарх Тихон посетил Марто-Мариинската обител, където отслужил Литургия и молебен. След службата патриархът останал в обителта още няколко часа и беседвал със света Елисавета и сестрите. Това било последното благословение и напътствие на главата на Руската Православна църква преди великата княгиня Елисавета да поеме по пътя на своята Голгота.

 

Почти веднага след заминаването на патриарх Тихон в обителта пристигнала кола с комисар и червеноармейци-литовци. Те наредили на великата княгиня да тръгне с тях и й дали половин час, за да се подготви. Настоятелката успяла да събере сестрите в църквата на светите Марта и Мария и да им даде последно благословение. Всички сестри плачели, защото знаели, че виждат своята духовна майка и игумения за последен път. Света Елисавета благодарила на сестрите за тяхната самоотверженост и вярност и помолила отец Митрофан Серебрянски да не оставя обителта без своята грижа и да служи в нея до момента, в който това е възможно.

 

С великата княгиня тръгнали две сестри – Варвара Яковлева и Екатерина Янишева. Преди да бъде отведена от червеноармейците, света Елисавета осенила всички с кръстен знак.

 

Когато разбрал за случилото се, патриарх Тихон опитвал с различни организации, с които работела новата болшевишка власт да освободи великата княгиня Елисавета. Но старанията му били напразни. Всички членове на императорското семейство били обречени на смърт.

 

На 20 май княгинята и двете сестри били отправени към сибирския град Алапаевск. Тук довели и княз Сергей Михайлович, личният му секретар Фьодор Ремез, младите князе Йоан, Константин и Игор, синове на Константин Костантинович Романов и княз Владимир Палей.

 

Двете монахини спътници на света Елисавета били откарани в Екатерининбург и освободени. Екатерина избрала свободата, Варвара пожелала да се върне при своята игумения.

 

На 5 юли през нощта повели всички затворници към село Синяхичи. Наблизо имало стара затворена мина. С груби ругатни и като ги удряли силно с прикладите на пушките, палачите хвърлили жертвите си една по една в дълбока шахта. Първа била хвърлена в ямата светата княгиня Елисавета. Преди да падне в пропастта, тя се прекръстила и изрекла молитвата, която произнесъл Спасителят от Кръста: „Господи, прости им, те не знаят какво правят”…

 

След като хвърлили своите жертви, палачите започнали да мятат ръчни гранати в ямата. Един от селяните, който бил наблизо, разказвал, че от мината се чувала Херувимската песен. Света Елисавета и княз Йоан Константинович паднали в шахтата на по-малка височина. При падането князът наранил главата си. Света Елисавета намерила сили да окаже първа помощ и на него – превързала раната.

 

Мъчениците загинали в страшни страдания от жажда, глад и от своите рани.

 

Няколко месеца по-късно армията на белите, начело с адмирал Колчак превзела Екатерининбург и околността му, където се намирало и село Синяхичи. Телата на мъчениците били открити и извадени от мината. Пръстите на десните ръце на светата княгиня Елисавета, на княз Йоан Константинов и килийницата Варвара Яковлева били събрани в положението, при което се полага кръстен знак. Тялото на великата княгиня намерили нетленно.

 

Мощите на света Елисавети и мощите на вярната й спътница инокиня Варвара били пренесени в Йерусалим, където и сега се намират в храм „Св. равноапостолна Мария Магдалина” на Елеонската планина.

 

Руската Православна църква канонизира света преподобномъченица Елисавета през 1992 година и почита паметта й на 18 юли и в деня на Събора на светите руски новомъченици.

 

Руски източници:

https://days.pravoslavie.ru/Life/life357.htm

ПРЕПОДОБНОМУЧЕНИЦА ВЕЛИКАЯ КНЯГИНЯ ЕЛИСАВЕТА И ИНОКИНЯ ВАРВАРА

Преподобномученицы Варвара и Елисавета Алапаевские

Преподобномученица Великая княгиня Елисавета родилась 20 октября 1864 года в протестантской семье Великого герцога Гессен-Дармштадтского Людвига IV и принцессы Алисы, дочери английской королевы Виктории. В 1884 году она вышла замуж за Великого князя Сергея Александровича, брата Императора Российского Александра III.

Видя глубокую веру своего супруга, Великая княгиня всем сердцем искала ответ на вопрос - какая же религия истинна? Она горячо молилась и просила Господа открыть ей Свою волю. 13 апреля 1891 года, в Лазареву субботу, над Елисаветой Феодоровной был совершен чин принятия в Православную Церковь. В том же году Великий князь Сергей Александрович был назначен генерал-губернатором Москвы.

Посещая храмы, больницы, детские приюты, дома для престарелых и тюрьмы, Великая княгиня видела много страданий. И везде она старалась сделать что-либо для их облегчения.

После начала в 1904 году русско-японской войны Елисавета Феодоровна во многом помогала фронту, русским воинам. Трудилась она до полного изнеможения.

5 февраля 1905 года произошло страшное событие, изменившее всю жизнь Елисаветы Феодоровны. От взрыва бомбы революционера-террориста погиб Великий князь Сергей Александрович. Бросившаяся к месту взрыва Елисавета Феодоровна увидела картину, по своему ужасу превосходившую человеческое воображение. Молча, без крика и слез, стоя на коленях в снегу, она начала собирать и класть на носилки части тела горячо любимого и живого еще несколько минут назад мужа.

В час тяжелого испытания Елисавета Феодоровна просила помощи и утешения у Бога. На следующий день она причастилась Святых Тайн в храме Чудова монастыря, где стоял гроб супруга. На третий день после гибели мужа Елисавета Феодоровна поехала в тюрьму к убийце. Она не испытывала к нему ненависти. Великая княгиня хотела, чтобы он раскаялся в своем ужасном преступлении и молил Господа о прощении. Она даже подала Государю прошение о помиловании убийцы.

Елисавета Феодоровна решила посвятить свою жизнь Господу через служение людям и создать в Москве обитель труда, милосердия и молитвы. Она купила на улице Большая Ордынка участок земли с четырьмя домами и обширным садом. В обители, которая была названа Марфо-Мариинской в честь святых сестер Марфы и Марии, были созданы два храма - Марфо-Мариинский и Покровский, больница, считавшаяся впоследствии лучшей в Москве, и аптека, в которой лекарства отпускались бедным бесплатно, детский приют и школа. Вне стен обители был устроен дом-больница для женщин, больных туберкулезом.

10 февраля 1909 года обитель начала свою деятельность. 9 апреля 1910 года за всенощным бдением епископ Дмитровский Трифон (Туркестанов; + 1934) по чину, разработанному Святейшим Синодом, посвятил насельниц в звание крестовых сестер любви и милосердия. Сестры дали обет, по примеру инокинь, проводить девственную жизнь в труде и молитве. На следующий день за Божественной литургией святитель Владимир, митрополит Московский и Коломенский, возложил на сестер восьмиконечные кипарисовые кресты, а Елисавету Феодоровну возвел в сан настоятельницы обители. Великая княгиня сказала в тот день: "Я оставляю блестящий мир ...но вместе со всеми вами я восхожу в более великий мир - в мир бедных и страдающих".

В Марфо-Мариинской обители Великая княгиня Елисавета Феодоровна вела подвижническую жизнь: спала на деревянной кровати без матраса, часто не более трех часов; пищу употребляла весьма умеренно и строго соблюдала посты; в полночь вставала на молитву, а потом обходила все палаты больницы, нередко до рассвета оставаясь у постели тяжелобольного. Она говорила сестрам обители: "Не страшно ли, что мы из ложной гуманности стараемся усыплять таких страдальцев надеждой на их мнимое выздоровление. Мы оказали бы им лучшую услугу, если бы заранее приготовили их к христианскому переходу в вечность". Без благословения духовника обители протоиерея Митрофана Серебрянского и без советов старцев Оптиной Введенской пустыни, других монастырей она ничего не предпринимала. За полное послушание старцу она получила от Бога внутреннее утешение и стяжала мир в своей душе.

С начала первой мировой войны Великая княгиня организовала помощь фронту. Под ее руководством формировались санитарные поезда, устраивались склады лекарств и снаряжения, отправлялись на фронт походные церкви.

Отречение Императора Николая II от престола явилось большим ударом для Елисаветы Феодоровны. Душа ее была потрясена, она не могла говорить без слез. Елисавета Феодоровна видела, в какую пропасть летела Россия, и горько плакала о русском народе, о дорогой ей царской семье.

В ее письмах того времени есть следующие слова: "Я испытывала такую глубокую жалость к России и ее детям, которые в настоящее время не знают, что творят. Разве это не больной ребенок, которого мы любим во сто раз больше во время его болезни, чем когда он весел и здоров? Хотелось бы понести его страдания, помочь ему. Святая Россия не может погибнуть. Но Великой России, увы, больше нет. Мы... должны устремить свои мысли к Небесному Царствию... и сказать с покорностью: "Да будет воля Твоя".

Великую княгиню Елисавету Феодоровну арестовали на третий день святой Пасхи 1918 года, в Светлый вторник. В тот день святитель Тихон служил молебен в обители.

С ней разрешили поехать сестрам обители Варваре Яковлевой и Екатерине Янышевой. Их привезли в сибирский город Алапаевск 20 мая 1918 года. Сюда же были доставлены Великий князь Сергей Михайлович и его секретарь Феодор Михайлович Ремез, Великие князья Иоанн, Константин и Игорь Константиновичи и князь Владимир Палей. Спутниц Елисаветы Феодоровны отправили в Екатеринбург и там отпустили на свободу. Но сестра Варвара добилась, чтобы ее оставили при Великой княгине.

5(18) июля 1918 года узников ночью повезли в направлении деревни Синячихи. За городом, на заброшенном руднике, и совершилось кровавое преступление. С площадной руганью, избивая мучеников прикладами винтовок, палачи стали бросать их в шахту. Первой столкнули Великую княгиню Елисавету. Она крестилась и громко молилась: "Господи, прости им, не знают, что делают!".

Елисавета Феодоровна и князь Иоанн упали не на дно шахты, а на выступ, находящийся на глубине 15 метров. Сильно израненная, она оторвала от своего апостольника часть ткани и сделала перевязку князю Иоанну, чтобы облегчить его страдания. Крестьянин, случайно оказавшийся неподалеку от шахты, слышал, как в глубине шахты звучала Херувимская песнь - это пели мученики.

Несколько месяцев спустя армия адмирала Александра Васильевича Колчака заняла Екатеринбург, тела мучеников были извлечены из шахты. У преподобномучениц Елисаветы и Варвары и у Великого князя Иоанна пальцы были сложены для крестного знамения.

При отступлении Белой армии гробы с мощами преподобномучениц в 1920 году были доставлены в Иерусалим. В настоящее время их мощи почивают в храме равноапостольной Марии Магдалины у подножия Елеонской горы.

Преподобномученица инокиня Варвара была крестовой сестрой и одной из первых насельниц Марфо-Мариинской обители в Москве. Будучи келейницей и сестрой, самой близкой к Великой княгине Елисавете Феодоровне, она не превозносилась и не гордилась этим, а была со всеми добра, ласкова и обходительна, и все любили ее. В Екатеринбурге сестру Варвару отпустили на свободу, но и она, и другая сестра - Екатерина Янышева просили вернуть их в Алапаевск. В ответ на запугивания Варвара сказала, что готова разделить судьбу своей матушки-настоятельницы. Как более старшую по возрасту, в Алапаевск вернули ее. Варвара была убита вместе с другими Алапаевскими мучениками.

Память преподобномучениц Великой княгини Елисаветы и инокини Варвары совершается 5 (18) июля и в день Собора новомучеников и исповедников Российских.

https://azbyka.ru/days/sv-afanasij-afonskij

ЖИТИЕ ПРЕПОДОБНОГО АФАНАСИЯ, ИГУМЕНА АФОНСКОГО

Ро­дил­ся в Тра­пезун­де, в бла­го­че­сти­вой хри­сти­ан­ской се­мье и на­зван был Ав­ра­ами­ем. Ра­но оси­ро­тев, он вос­пи­ты­вал­ся у од­ной бла­го­че­сти­вой мо­на­хи­ни, под­ра­жая ей в на­вы­ках ино­че­ской жиз­ни, по­сте и мо­лит­ве. Даль­ней­шее свое об­ра­зо­ва­ние свя­той про­дол­жил в Ви­зан­тии. В со­вер­шен­стве изу­чив раз­лич­ные на­у­ки, он стал на­став­ни­ком юно­ше­ства. По­сле зна­ком­ства с пре­по­доб­ным Ми­ха­и­лом Ма­ле­и­ном, пре­зрев всю мир­скую су­е­ту, свя­той уда­лил­ся в Ки­мин­ский мо­на­стырь в Ма­лой Азии, где при­нял ино­че­ский по­стриг с име­нем Афа­на­сий. В оби­те­ли пре­по­доб­ный Афа­на­сий с усер­ди­ем ис­пол­нял мо­на­стыр­ские по­слу­ша­ния, а в сво­бод­ное вре­мя за­ни­мал­ся пе­ре­пи­сы­ва­ни­ем свя­щен­ных книг. Из­вест­но, что он пе­ре­пи­сал Чет­ве­ро­е­ван­ге­лие и Апо­стол.

Дли­тель­ны­ми по­ста­ми, бде­ни­я­ми, ко­ле­но­пре­кло­не­ни­я­ми, из­ну­ри­тель­ны­ми тру­да­ми пре­по­доб­ный Афа­на­сий до­стиг та­ко­го со­вер­шен­ства, что в 960 г. по бла­го­сло­ве­нию игу­ме­на по­се­лил­ся для пу­стын­но­жи­тель­ства на Свя­той Го­ре Афон. Ко­вар­ный диа­вол, же­лая из­гнать его от­сю­да, бо­рол свя­то­го непре­стан­ны­ми по­мыс­ла­ми уй­ти с ме­ста по­дви­гов. Но пре­по­доб­ный Афа­на­сий по­беж­дал коз­ни вра­га мо­лит­вой, во вре­мя ко­то­рой по­лу­чил дар уми­ли­тель­ных слез.

Спу­стя несколь­ко вре­ме­ни пре­по­доб­ный ос­но­вал на Афоне об­ще­жи­тель­ный мо­на­стырь со стро­гим уста­вом, где и был игу­ме­ном. Сла­ва об оби­те­ли и ее игу­мене-по­движ­ни­ке рас­про­стра­ни­лась по­всю­ду, так что да­же игу­ме­ны мно­гих мо­на­сты­рей и ар­хи­ереи же­ла­ли быть про­сты­ми ино­ка­ми в Лав­ре пре­по­доб­но­го Афа­на­сия.

За свою свя­тую жизнь пре­по­доб­ный Афа­на­сий удо­сто­ил­ся от Гос­по­да да­ра про­зор­ли­во­сти и чу­до­тво­ре­ний: зна­ме­ни­ем кре­ста он ис­це­лял боль­ных и из­го­нял нечи­стых ду­хов. Са­ма Пре­чи­стая Бо­го­ро­ди­ца бла­го­во­ли­ла к свя­то­му и несколь­ко раз яв­ля­лась пре­по­доб­но­му, обе­щая ве­ли­кой Лав­ре свою неоску­де­ва­ю­щую по­мощь и за­щи­ту.

Про­ви­дя свою кон­чи­ну, пре­по­доб­ный про­сил бра­тию не со­блаз­нять­ся о том, что про­изой­дет. Пре­по­дав бра­тии по­след­нее на­став­ле­ние и по­мо­лив­шись, он взо­шел вме­сте с дру­ги­ми ше­стью бра­ти­я­ми на верх хра­ма осмот­реть стро­и­тель­ство. Вдруг неве­до­мы­ми судь­ба­ми Бо­жи­и­ми верх хра­ма об­ру­шил­ся, и пре­по­доб­ный с бра­ти­я­ми бы­ли за­ва­ле­ны кам­ня­ми и там пре­да­ли свои ду­ши в ру­ки Бо­жии. Кон­чи­на свя­то­го по­сле­до­ва­ла в 1000–1001 гг.

Те­ло пре­по­доб­но­го Афа­на­сия, про­ле­жав непо­гре­бен­ным три дня, не из­ме­ни­лось, не отек­ло и не по­тем­не­ло. А во вре­мя по­гре­баль­ных пес­но­пе­ний из ра­ны, ко­то­рая бы­ла на но­ге, во­пре­ки при­ро­де ис­тек­ла кровь. Неко­то­рые стар­цы со­би­ра­ли эту кровь в по­ло­тен­ца, и мно­гие через нее по­лу­ча­ли ис­це­ле­ние от сво­их бо­лез­ней.

https://azbyka.ru/otechnik/Dmitrij_Rostovskij/zhitija-svjatykh/564

Житие преподобного отца нашего Афанасия Афонского

Память 5 июля

Преподобного Афанасия4383, достойного бессмертных похвал к смертной человеческой жизни произвел город Трапезунт4384. В обучении книгам его возрастила Византия (Константинополь4385), а обитель Кименская4386 и гора Афонская4387 принесли его как плод, угодный Богу. Родители Афанасия были люди благородные и благочестивые. Его отец происходил из Антиохии4388, а мать из Колхиды4389. Проживали же они в Трапезунде. Отец Афанасия умер еще до появления последнего на свет, а мать, родивши Афанасия и возродивши его святым крещением, отошла к Богу вслед за мужем. Отроку во святом крещении дано было имя Аврамия. Ребенка, уже в пеленах, по смерти родителей, оставшегося круглою сиротою, взяла на воспитание одна благородная черноризица. Еще в отроческом возрасте Аврамия проявлялись признаки, предуказывавшие на образ его жизни в будущем, когда он станет совершеннолетним. Малым ребенком он вел себя наподобие разумного и добронравного мужа, так что даже когда у него происходили со сверстниками детские игры, то последние не назначали Аврамия царем или воеводой, но – игуменом. И действительно, уже с детства он привыкал к иноческой жизни; видя воспитывавшую его черноризицу, непрестанно пребывающую в молитвах и посте, и он насколько возможно для отрока, старался подражать ей, постясь и совершая молитвы. Больше своих сверстников преуспевал он и проходя начальную по тому времени школу. Так возрастая телом и разумом, Аврамий вышел из отроческого возраста. – В то время скончалась черноризица, заменявшая ему мать. Вторично осиротевший отрок Аврамий оплакал ее кончину, как кончину действительной матери своей. Затем он пожелал побывать в Византии для приобретения дальнейшего образования. Бог, заботящийся о сиротах, следующим образом привел в исполнение его желание. В то время в Греции царствовал благочестивый император Роман4390. Им был послан в Трапезунд для собирания торговых податей один из дворцовых евнухов4391. Последний, познакомившись с благовидным и разумным отроком Аврамием, взял его с собою в Византию и здесь поручил одному выдающемуся учителю, по имени Афанасию, заботу о его философском образовании. Ученик в скором времени по познаниям сравнялся с учителем. В те годы в Византии проживал один воевода по имени Зефиназер, который сосватал родственницу Аврамия своему сыну; познакомившись с Аврамием, он взял его в свой дом. Юноша Аврамий, хотя и пребывал в богатом доме, изобилующем изысканными яствами, тем не менее не оставлял постнического воздержания, к которому привык у воспитавшей его черноризицы. Избегая удовольствия от брашен, Аврамий не соглашался есть за трапезою воеводы, но удовлетворял свой голод, – и то по необходимости, – невареным зелием и овощами. Он всегда старался быть бодрым; поэтому, желая победить естественный сон и уничтожить дремоту, он наполнял лохань водою, в которую и погружал свое лицо; всячески изнуряя себя, Аврамий умерщвлял свою плоть и порабощал ее духу. За такую добродетельную жизнь, а также и за выдающийся разум, Аврамий был любим всеми и стал известен людям и даже самому императору. Последним Аврамий назначен был учителем в государственном училище на одинаковых правах с бывшим наставником его Афанасием. А так как учение Аврамия больше нравилось, чем Афанасия, отчего к нему собиралось больше учеников, чем к Афанасию, то последний, завидуя своему прежнему ученику, начал ненавидеть его. Узнавши о сем, блаженный Аврамий в скором времени оставил учительскую должность, не желая опечаливать своего учителя; он проживал в доме вышеозначенного воеводы, предаваясь своим обычным подвигам. После сего от императора последовал воеводе приказ – отправиться, по требованиям государственной необходимости, в Эгейское4392 море. Воевода, сильно любивший Арамия, взял и его с собой, когда удалился в плавание по приказанию царя. Они доплыли до Авида, а отсюда достигли Лименя. Здесь Аврамий, заметивши Афонскую гору, весьма полюбил ее и помышлял о том, чтобы поселиться на ней. Когда они, исполнив поручение императора, вернулись домой, то, по Божественному усмотрению, в Константинополь из находящегося близ Афона Кименского монастыря прибыл преподобный Михаил по прозванию Малеин. Когда Аврамий, слышавший о богоугодной жизни преподобного отца, узнал об этом, то чрезвычайно обрадовался и отправился к нему. Он получил высокое наслаждение от беседы со старцем; и после его боговдохновенных наставлений Аврамия охватило еще более горячее желание отвергнуться мира, чтобы служить Богу в иноческом чине. Он открыл свое намерение и желание преподобному Михаилу, сообщив при этом о себе, – откуда он, кто его родители, какое он получил воспитание, и почему он проживает в доме военачальника. Прозирая, что Аврамий явится сосудом Святого Духа, преподобный весьма полюбил его и долго поучал о спасении, сея в его сердце, как на удобренной почве, семена словес Божиих, дабы он принес сторичный плод добродетелей. В то время, как они вели духовную беседу, пришел навестить преподобного Михаила его племянник Никифор, военачальник Востока, который впоследствии был греческим императором4393. Во время беседы со своим преподобным дядей, он заметил юношу Аврамия и спросил о нем старца, кто он такой. Святой сообщил ему всё касающееся Аврамия, а равно и о том, что последний желает быть иноком; с этого времени Аврамий стал известен Никифору. Спустя несколько дней преподобный Михаил возвратился из Константинополя в свою обитель; Аврамий же был не в состоянии пребывать более среди житейской суеты, но презирая всё мирское, увлекаемые стремлением к иночеству и любовию к преподобному, поспешно отправился к нему. Дойдя до Кименской обители, он упал в ноги святому старцу Михаилу, со слезами умоляя облечь его в иноческий образ и тем присоединить к избранному стаду словесных овец Христовых. Преподобный Михаил приветливо встретил Аврамия: не откладывая исполнение его просьбы и не посылая его в разряд испытуемых, преподобный Михаил немедленно постриг Аврамия с именем Афанасия, как уже опытного подвижника, ибо он замечал в нем горячую любовь к Богу. Хотя в той обители и не существовало обычая одеваться инокам после пострижения во власяницу, блаженный Михаил облек, однако, ею Афанасия, – как бы вооружая доблестного воина Христова в броню против супостатов; Афанасий умолял святого старца положить на него послушание – во всю неделю вкушать пищу только однажды. Но премудрый наставник отсекая волю своего ученика, приказал ему принимать пищу на третий день. Афанасий с усердием проходил все назначавшиеся ему монастырские и церковные послушания, пребывая неутомимым и в иноческих подвигах. Свободное же от монастырских работ время, он посвящал, по приказанию своего духовного отца, на переписку священных книг. За такое трудолюбие Афанасия любили вся братия; так, в течении четырех лет он показал себя совершенным в иноческой жизни. – Затем преподобный отец повелел ему проводить жизнь в безмолвии, в келлии, находившейся в пустыне и отстоявшей от обители на одно поприще4394; при сем старец дал ему следующую заповедь относительно поста: не на третий день вкушать пищу, как доселе он имел обыкновение, – но на второй, – есть сухой хлеб и пить немного воды; во все же Господские и Богородичные праздники и в дни воскресные он повелел ему, начиная с вечера и до третьего часа дня, пребывать без сна в молитвах и славословии Божием.

По прошествии некоторого времени вышеупомянутый военачальник Востока Никифор – племянник преподобного Михаила, исполняя царскую службу и проходя мимо обители, зашел к своему преподобному дяде Михаилу; во время беседы с ним он вспомнил об Аврамии и спросил:

– Отче, где находится отрок Аврамий, которого я видел у тебя в царствующем граде?

– Он молит Бога о спасении вашем, – отвечал старец. – В настоящее время он уже монах и переименован из Аврамия Афанасием.

Случилось, что с Никифором находился брат его – патриций4395 Лев. Они оба, выслушавши о добродетельной жизни Афанасия, просили позволения увидеться с ним, и так как старец не противился этому, то они отправились к месту Афанасиева безмолвия. Встретивши их, Афанасий вел с ними беседы, исполненные духовной премудрости, ибо уста его были насыщены благодатию Духа Святого. Они так усладились его речами, что выразили желание навсегда остаться с ним, если бы только им было возможно освободиться от своих должностей и мирских забот. Возвратившись за тем к преподобному Михаилу, они сказали ему:

– Благодарим тебя, отче, за то, что ты показал нам сокровище, которое ты имеешь утаенным на поле твоей паствы.

Между тем старец, призвавши Афанасия, приказал ему снова предложить пришедшим учительное слово о спасении души. И устами святого действовала благодать Господня так, что слушающие речи его умилялись, сокрушались сердцем и плакали. Да и сам старец изумлялся благодати поучения, исходящей из уст Афанасиевых. С этого времени военачальник Никифор и патриций Лев весьма полюбили блаженного Афанасия. И, уединившись с ним, Никифор открыл ему свое намерение, говоря:

– Отче, я желаю устраниться от мирской бури и, избегнувши житейских забот, служить Богу в иноческом безмолвии. Это желание и намерение окрепли у меня главным образом под влиянием твоих боговдохновенных речей, и я питаю надежду с помощью твоих святых молитв получить желаемое. Блаженный Афанасий отвечал ему на это:

– Господин! На Бога возложи твою надежду – и Он устроит относительно тебя, как желаешь.

Таким образом после продолжительных бесед Никифор и Лев с большою пользою для своих душ возвратились в свой путь.

Преподобный Михаил имел намерение поставить Афанасия после себя игуменом, ибо сам он уже состарился и приближался к кончине. Узнавши об этом, Афанасий, хотя и не желал расстаться с любезным отцом своим, тем не менее убежал оттуда, боясь бремени начальствования и считая себя недостойным пастырского сана; он странствовал по Афонской горе, посещая пустынных отцов, и примером их добродетельной жизни возбуждался к высшим подвигам. Найдя в расселинах скал несколько братий, проживающих неподалеку друг от друга, он поселился среди них и стал подражать их суровому образу жизни. У них не было никакой заботы о теле, не было ни крова, ни пищи, ни имущества, но ради Бога они охотно и с радостью переносили и мороз, и жар, и голод.

Последний они удовлетворяли дикими овощами, произраставшими в той пустыне, и то немного вкушая их в положенный час. В то время скончался преподобный Михаил Малеин. Узнавши о его кончине, Афанасий плакал о нем как сын об отце. Он узнал также и о том, что военачальник Никифор с братом патрицием Львом снова должны будут проходить мимо того места, и побоялся, чтобы они опять не стали разыскивать его. Поэтому он покинул пустынников, ибо они были известны прочей братии и их часто посещали; опасаясь, что его узнают приходящие к ним, Афанасий отправился в дальнюю обитель, прозывавшуюся по-гречески: «Тузига». Найдя здесь некоего старца, в безмолвии жительствующего вне обители, он просил последнего принять его, а дабы не быть опознанным по имени, он переименовал себя вместо Афанасия – Варнавою.

Между тем старец расспрашивал его, говоря:

– Кто ты, брат, откуда и по какой причине пришел сюда?

– Я был корабельщик, отвечал Афанасий, – и, попавши в беду, дал обещание Богу отвергнуться мира и сокрушаться о грехах моих. По этой причине я облекся во святой иноческий образ и, наставляемый Богом, пришел сюда к твоей святости, желая пребывать с тобою и получать от тебя руководство на пути спасения. Имя же мое Варнава.

Поверивши рассказу Афанасия, старец принял его, и остальное время Варнава проживал со старцем, во всем повинуясь ему как отцу. По прошествии же некоторого времени, он сказал старцу:

– Отче, начни обучать меня грамоте, чтобы я мог хотя немного уметь читать псалтирь. Когда я жил в миру, я ничего другого не знал кроме плавания на корабле.

Блаженный Афанасий затем притворялся неграмотным, чтобы не быть узнанным и опознанным теми, кто стал бы искать его. Тогда старец написал для него азбуку и учил его, как никогда не учившегося простеца. Варнава между тем притворялся, будто не может понять и уразуметь азбуки. Так он поступал в течение долгого времени, а старец печалился за него, а иногда разобидевшись, с гневом прогонял его от себя. Названный же Варнава смиренно говорил:

– Отче, не отгоняй меня неразумного и дурного, но Бога ради потерпи и помоги мне твоими молитвами, да подаст мне Господь разумение.

После сего ученик как бы понемногу стал уразумевать письменные слоги и вселял надежду в старце относительно усвоения учеником в будущем книжного знания. В то время знаменитейший восточный военачальник Никифор, узнавши, что Афанасий убежал из Кименского монастыря, был весьма опечален и размышлял, как бы найти его. Он писал к судье Солунскому4396, чтобы тот, дойдя до Афонской горы, точно разузнал об Афанасии. Прочитавши письмо, судья немедленно с поспешностью отправился во святую гору и, призвавши прота, начальника над всеми игуменами Афонских монастырей, расспрашивал его об иноке Афанасии, описывая ему признаки его лица и возраста и книжное искусство, как сообщил ему Никифор. Прот с уверенностью утверждал:

– Такой муж, какого вы ищете, не приходил на сию гору, а впрочем, – добавил он, – точно сего я не знаю. В скором времени у нас соберется собор, на котором должны присутствовать проживающие на сей горе. И вот, если отыскиваемый вами инок находится где-нибудь на этой горе, то он, конечно, явится в числе других на собор, и с то время мы узнаем его.

Судья вернулся в Солунь.

Тогда на Афоне существовал обычай, чтобы братия трижды в год собиралась в так называемый Карийской Лавре в три нарочитых праздника: Рождества Христова, Пасхи и Успения Пресвятой Богородицы. Собираясь в сие время, иноки праздновали вместе, причащаясь божественных Таин Тела и Крови Христовых и вкушая общую трапезу. Когда наступил праздник Рождества Христова и собрались из монастырей и пустынножительных келлий отцы и братия, то явился и тот старец – учитель назвавшегося Варнавою с своим учеником. Прот пристально всматривался в братию, отыскивая в числе ее такого инока, который бы подходил к признакам, описанным Никифором. Заметивши такого, он спросил его имя и так как услыхал, что его зовут Варнавою, то усомнился, – отыскиваемому иноку было имя Афанасий. Но впрочем прот решил определить личность инока по его книжному искусству. И вот, когда наступило время чтению и была предложена книга, прот приказал именовавшемуся Варнавою иноку прочесть пред собором установленное чтение. Но Варнава отказывался, утверждая, что он несведущий и неграмотный. Старец же его, замечая это, улыбнулся и, тихо засмеявшись, сказал приказывающему:

– Авво4397, оставь, – брат неумелый и настоящее время он учится лишь соединять буквы и слоги первого псалма.

Но прот настаивал на своем, приказывая читать под угрозою. Тогда блаженный Афанасий, замечая, что не может далее скрываться, к тому же и вынуждаемый угрозою, повиновался власти, установленной Богом, и стал читать как умел, – обнаруживая звучный голос и необычную выразительность, так что все слушавшие удивлялись. Удивился, а вместе ужаснулся и старец, замечая и слыша то, чего он не ожидал и стыдился за свое учительство, но вместе с тем и радовался, воздавая с слезами благодарность Богу за то, что сподобился быть учителем столь учительного мужа. Тогда Афанасий был узнан, и все относились к нему с уважением, а один из почтеннейших отцов, по имени Павел, из Ксиропотамской области, пророчески говорил братии об Афанасии:

– Сей, после нас пришедший на сию гору брат, упредил нас в добродетели и будет по славе первейшим нас в царстве небесном. Он будет для многих отцом и наставником на пути спасения.

Прот после сего сообщил Афанасию, что его ищут Никифор с братом своим Львом. Афанасий умолял прота не сообщать о нем, дабы ему не лишиться святой горы. Тогда и прот, понявши, что потерять такого мужа будет лишением для Афона, обещался не открывать его отыскивавшим. Афанасию же он приказал безмолвствовать в уединении в пустынной келлии, отстоящей от лавры4398 на три поприща. Здесь, трудясь для Бога наедине, преподобный Афанасий имел пропитание от рук своих. Он переписывал книги, так как был каллиграф и скорописец, и течение шести дней, не оставляя при том обычного монашеского правила, переписывал всю псалтирь; за переписку книг отцы снабжали его хлебом.

Когда преподобный Афанасий проживал в безмолвии, в то время вышеупомянутый Лев, брат Никифора, бывший уже военачальником на Западе, возвращаясь с войны после победы над дикими скифами, одержанной с помощью Божией и Пречистой Богоматери, зашел на Афонскую гору воздать благодарение за победу над врагами Христу Богу и Его Пречистой Матери. После благодарственного моления, Лев прилежно расспрашивал об Афанасии и, узнавши об его местопребывании, отправился к нему в безмолвную келлию. Увидавши Афанасия, Лев сильно обрадовался, приветливо обнимая его, и от радости даже плакал. Он день и ночь проводил в беседах с Афанасием, наслаждаясь его богомудрыми речами. Замечая сильную любовь военачальника к Афанасию, иноки просили последнего, чтобы он попросил Льва устроить для иноков в Карейской Лавре новую обширную церковь, так как старая была мала и не могла вместить всей братии. Афанасий сообщил об этом военачальнику. Христолюбивый воевода немедленно с радостью дал им множество серебра и золота на постройку церкви. Простившись затем с Афанасием и прочими отцами, лев пошел своим путем к Константинополю, где и сообщил об Афанасии брату своему Никифору. С этого времени Афонские отцы стали относиться с особенным уважением к Афанасию, восхваляя его; многие стали приходить к нему и для душевной пользы.

Между тем преподобный, любя безмолвие и отовсюду избегая человеческой славы, удалился из места своего поселения и обходил внутренние места горной пустыни; наставляемый Богом, он пришел на самый край Афона, в местность прозывавшуюся Мелана, имевшую обширнейшую пустыню и далеко отстоявшую от остальных жилищ постников. Устроивши на одном холме, с площадкой на верху, шалаш, Афанасий начал здесь подвизаться, стремясь к высшим подвигам. Первоначально коварный враг диавол, желая изгнать преподобного, делать это новое место поселения для него ненавистным, возбуждая в нем настойчивую, с трудом побораемую, мысль удалиться. Но добрый подвижник побеждал свои сомнения таким размышлением:

– Перетерплю здесь весь этот год, а по окончании года поступлю так, как Богустроит.

Когда же прошло означенное время, то в последний день года подвижником с особенною силою овладели помыслы, влекущие его оттуда, так что он сам себе сказал:

– Утром уйду и возвращусь в Карейскую Лавру.

Затем он встал на молитву, совершая пение третьего часа, и внезапно появившийся свет небесный облистал его, и облако помышлений тотчас рассеялось. С чувством несказанного веселия и восторга святой изливал от переполненного божественной любовью сердца радостные слезы. С того времени преподобный Афанасий получил дар умиления и плакал, когда желал. Место же то он настолько возлюбил, насколько раньше оно было ненавистно для него, и он жил в нем, прославляя Бога. В это время военачальник Никифор был отправлен императором с войском на остров Крит4399, которым завладели тогда мусульмане. Не надеясь на силу греческого войска, но ища молитвенной помощи у святых отцов, Никифор послал одного из доверенных ему лиц на корабле на Афон, написавши ко всему собору афонских отцов просьбу о молитве их к Богу, чтобы подана была ему свыше помощь против мусульман. Он просил еще прислать к нему Афанасия, который, как он слышал от брата своего Льва, проживает на Афоне. Прочитавши письмо военачальника, афонские отцы совершали неленостные молитвы о нем, затем, отыскавши Афанасия в пустыне и призвавши его на собор, приказывали ему идти к военачальнику. Первоначально Афанасий совсем было не хотел идти и едва повиновался, будучи побуждаем угрозами старцев. Вместе с ним отправили и одного из уважаемых старцев, которого Афанасий почитал своим учителем, следуя за ним как ученик. Севши на корабль, они отплыли в Крит. Когда они явились к благочестивому военачальнику Никифору, то последний, лишь только увидел Афанасия, подбежал, бросился ему на шею, облобызал его и плакал от радости, почитая его как своего духовного отца. Заметивши же, что Афанасий относится к своему спутнику – старцу как ученик к учителю, Никифор удивлялся его смирению и, оставивши всё управление внешними делами, проводил время в духовной беседе с преподобным Афанасием. Он вспоминал при этом свое давнишнее обещание отречься от мира и сделаться иноком; и умолял преподобного первоначально устроить в той пустыне, в которой он сам проживает, келлии для молчальников. Никифор давал Афанасию серебра и золота на устройство этих келлий, но Афанасий, любя беспечальную и безмолвную жизнь, отказался от хлопот о келлиях, не принял серебра и золота, чем весьма опечалил военачальника. Пробывши вместе лишь несколько дней и насладившись взаимным лицезрением и дружелюбными беседами, они расстались. Афанасий возвратился на Афон, а военачальник отправился на войну и, по молитвам святых отцов, победил мусульман и снова присоединил Крит к Греции. Вскоре затем военачальник Никифор опять отправил на Афон одного из своих приближенных по имени Мефодия (который потом был игуменом Кименской обители) с золотом к преподобному Афанасию, на устройство келлий. Золота послано было литр4400шесть.

Блаженный Афанасий, увидавши теплую любовь к Богу Никифора и его доброе намерение и сознавши, что оно дело Божия изволения, принял золото и начал заботиться о стройке. Очистивши помянутое место, он прежде всего поставил келлии для безмолвия Никифору, устроил храм во имя святого Иоанна Предтечи, а потом у подножия горы воздвиг прекраснейшую церковь во имя Пречистой Девы Богородицы. Когда приступили к постройке церквей, то завистливый враг начал ей препятствовать: у созидавших церковь людей цепенели руки и делались совсем неподвижными, так что их нельзя было приблизить к устам. Уразумевши, что это дело бесов, преподобный горячо помолился Богу, отогнал козни лукавого и тем освободил от оцепенения руки рабочих. Таково было начало чудес великого отца. Окончив церковь в честь Пресвятой Богородицы, преподобный стал устраивать кругом нее келлии, – словом, созидать прекрасную обитель; он выстроил трапезу и больницу, странноприимный дом, затем для больных и странников баню, мудро устроивши и все прочие необходимые для обители здания; затем он собрал множество братии, дав ей в руководство строго общежительный устав, составленный по образу древнейших палестинских обителей; для вновь собранного словесного стада преподобный Афанасий явился игуменом, который был угоден Богу и к которому благоволила Пресвятая Богородица: ибо один из иноков видел Ее посещающей созданную преподобным обитель и церковь Свою; сподобившийся сего видения инок Матфей был подвижник, безукоризненно проходивший путь иноческой жизни и потому имевший чистые и просвещенные сердечные очи. Стоя в церковном собрании с благоговейным вниманием и страхом на утреннем пении, он узрел Пресветлейшую Деву, вошедшую в церковь с двумя пресветлыми ангелами. Один из них шел впереди Ее со свечою, – а другой позади; Сама же Она, обходя братию, раздавала подарки. Братиям, поющим на клиросах, Она давала по одной золотой монете, а тем, которые стояли внутри церкви по прочим местам, давала по двенадцати цат, стоявшим же на паперти – по шести. Видевший сие Матфей и сам сподобился от Пречистых рук Ее принять шесть цат. После этого явления Матфей пришел к преподобному отцу и упрашивал его дать ему место в числе поющих, причем он рассказал святому, что он видел. Уразумевши, что то было посещение Пречистой Девы Богородицы, преподобный отец исполнился великой духовной радости. Относительно же раздаяния братии золотых монет, он заключил, что это были даруемые Ею каждому по достоинству различные благословения: стоявшим во время пения с горячейшею молитвой и вниманием давалось большее воздаяние, а которые менее внимали – те менее и получили. Зревший же то видение потому был сравнен в меньшими, чтобы, с одной стороны, будучи опечален лишением большего, рассказал о видении, а с другой для того, чтобы не возгордился равенством своим с достойнейшими, но в смиренномудрии пребывал с меньшими. Чрез это явление с очевидностью обнаружилось, – каково было благоволение Пречистой Девы Богородицы к преподобному Афанасию и его обители. Каково же было устройство обители преподобного, каков в ней был порядок, уставы и законоположения, о всём том подробно описано в отдельной книге его жития4401, – желающий пусть там и читает. Мы же, повествуя сокращенно, собираем особенные деяния (хотя они и все необыкновенны).

Преподобный Афанасий, услышавши, что военачальник Никифор по смерти царя Романа4402 был поставлен царем в Греции за неоднократные победы над мусульманами, весьма опечалился, потому что в виду его обещания быть иноком, он принял на себя заботы об обители. (Да будет же известно, что это император Никифор прозывался также Фокою. Но это не тот Фока, который убил императора Маврикия и не тот Никифор, который воцарился после императрицы Ирины и был убит в войне с болгарами, но иной Никифор Фока – позднейший по годам;. Преподобный, скорбя о неисполнении Никифором обета, предполагал оставить всё и бежать. Приготовляясь к побегу, он сообщил братии, что желает идти к императору для устройства монастырских дел. Захвативши с собою некоторых из братии, он действительно отправился в путь и, дойдя до Авиды, оставил при себе троих братьев, а прочих возвратил в монастырь, говоря:

– Мне достаточно с сими троими уйти в Константинополь.

Когда они удалились, Афанасий написал письма к императору, напоминая ему о его обещаниях Богу и укоряя за суетное изменение прекраснейшего намерения и сообщая о своей скорби, – именно, что из-за него он возложил на себя столько забот. В конце письма он приписал следующее:

– Я не повинен пред Христом Господом в твоем обмане. Оставляю тебе новособранное Божие стадо; его ты вручи, кому желаешь. Я со своей стороны думаю, что быть начальником достоин Евфимий, – инок выдающийся по жизни и учительству.

Написавши так, Афанасий не сообщил своим ученикам о том, что написал, но запечатавши письмо, выбрал одного из троих братий и вручив ему письмо, отправил его к императору. По прошествии же немногого времени, он отослал от себя в монастырь и другого ученика по имени Феодота, под предлогом навестить братию и поглядеть за порядком в монастыре. Сам он остался с одним учеником по имени Антонием; с ним Афанасий отправился в Кипр, где побывавши в некоторой обители, именовавшейся обителью «Священных» упросил игумена дозволить им жить в ближайшей к тому монастырю пустыне. Получивши просимое, он стал жить в безмолвии для Бога, приобретая себе пищу трудами рук своих, именно переписывая, как и раньше, книги. Когда же тот брат, который был отправлен с письмом в Константинополь, передал последнее в руки императору, то император, взявши его, обрадовался. Но распечатавши и прочитавши письмо, он весьма сильно опечалился с одной стороны по причине своей неправды пред Богом, а с другой по тому, что преподобный Афанасий оставил обитель и неизвестно куда скрылся. И брат, узнавши о содержании письма, стал плакать и рыдать, что потерял отца своего. Император немедленно отписал в обитель, дабы начальствование над нею до времени принял Евфимий. Вместе с тем царь во все страны своих владений разослал приказ о розыске преподобного Афанасия. Это повеление императора достигло и острова Кипра и было близко к своему исполнению. Но преподобный, прознавши о том, немедленно, взявши ученика, удалился на морской берег и, встретивши здесь по Божественному усмотрению корабль, сел в него и при помощи попутного ветра скоро пристал к другому берегу. Преподобный старец недоумевал, – в какую сторону ему обратиться. Он имел в виду направиться к святым местам в Иерусалим, но путь туда был неудобен по причине мусульманского нашествия. Не желал он уклоняться к сторонам Греции, по причине поисков его со стороны императора. Таким образом он не знал, куда держать ему путь. С наступлением ночи преподобный стал на молитву, испрашивая у Бога совета и наставления. И вот ему было Божественное откровение и повеление, чтобы он возвратился на Афон в свою обитель, потому что его трудами она имеет быть приведена к окончательному внешнему и внутреннему завершению, причем многие чрез его наставления спасутся. Получивши от Бога такое откровение, преподобный сообщил его Антонию, и они немедленно пустились в путь, по суше возвращаясь на прежнее место. От продолжительного многодневного пути у Антония заболели и отекли ноги. Они сильно горели, и он совсем не мог идти. Тогда преподобный, собравши немного растущей кругом травы и растерши ее в горсти, приложил к ногам ученика и, обложивши древесными листьями, перевязал своею головною повязкою, а затем взял больного за руку, поднял его, и Антоний немедленно воззвал:

– Слава Тебе, Христе Боже за то, что Ты облегчил мне болезнь!

Дальше он шел как и раньше, имея ноги здоровыми. Вышеупомянутый брат Феодот, которого преподобный отец отослал навестить братию, придя в обитель, застал в ней всех колеблющимися вследствие удаления отца и сокрушался об этом сердцем. Не перенося же потери своего отца, он отправился в Кипр, повсюду его отыскивая. Будучи в Атталии4403, по Божественному усмотрению он встретил его на дороге; увидавши друг друга, они весьма обрадовались. Отец, услыхавши о смутах среди братии в обители, изменил радость на печаль. Феодота он немедленно отпустил в Лавру, дабы он сообщил братьям о его приходе, а сам отправился для молитвы в монастырь, находившийся в Лампидии. Здесь увидавши одного брата, потерявшего рассудок и неистовствовавшего, Афанасий возложил на него руку и исцелил его. Поучивши здесь немногое время, он отправился к Афону и достиг своей обители. Братия, когда увидали его, то подумали, что видят солнце и от радости восклицали:

– Слава Тебе Боже!

Все, подходя, целовали кто руки, кто ноги, кто рубище его. После сего преподобный по-прежнему снова стал всем управлять в обители, на ее созидание.

С течением времен явилась необходимость преподобному отцу самолично отправиться к императору с хлопотами по делам монастыря. Итак он отправился и прибыл в Константинополь Узнав об этом, император радовался и вместе с тем стыдился: радовался, так как желал видеть преподобного и стыдился, потому что должен был показаться ему в императорском сане; поэтому он встретил его не как император, ко как один из обыкновенных, простых людей. Взявши его за правую руку и облобызав ее, он привел его во внутреннюю палату своего дворца и, сидя наедине, они со слезами радости любезно вели взаимную беседу.

– Я знаю, отче, – говорил император, – что я виновник всех твоих трудов и скорбей, презрев страх Божий и не исполнивши моего обещания. Но умоляю тебя, – потерпи на мне, ожидая моего покаяния, когда Бог дарует мне возможность «воздать ему мои обещания».

Межу тем преподобный увещевал его быть боголюбивым, благочестивым, не гордым, милосердным, щедроподательным и, напоминая будущее воздаяние в жизни вечной, поучал его всем хорошим делам, приличествующим императору христианину. Преподобный пробыл в Константинополе много дней, часто дружески беседуя с императором. Отпуская его, император дал монастырю всё необходимое. Затем он утвердил указом, чтобы обители ежегодно давалось с острова Лимнос двести сорок четыре златника. Преподобный возвратился к братии с щедрою царскою милостью.

В то время как преподобный успешно подвизался и руководил на пути спасения множеством братий, – на него восстал со всею своею силою ненавистник добра диавол и вооружился на войну против храброго Христова воина. О сем открыто было одному из старцев-подвижников, который, придя в исступление, видел бесовский полк, подходящий к горе Афонской; в полке этом находился один начальник, как бы тысячник – страшный и грозный, показывавший большую власть. Он разделил помянутый полк: сто бесов отправил обходить всю гору и уловлять иноков, а сам с девятьюстами отправился с страшной ненавистью в Афанасиеву лавру. Прежде чем сообщено было это видение преподобному, его постигла следующая болезнь. Когда по своему обыкновению он трудился с другими работниками на морской пристани, случайно упало ему на ноги огромное дерево и переломило суставы и голени, так что святой лежал на одре болезни в течение трех лет. Впрочем он и во время болезни не желал оставаться в бездействии, но писал книги, в сорок дней оканчивая патерик. И лежа, он вооружался против невидимого супостата и, одерживая победу, отражал его козни. Тогда враг, не имея успеха в Лавре, отправился и возбудил старых простецов иноков, проживавших по прочим святогорским монастырям и проводивших жизнь отшельническую; он внушал им следующие неодобрительные мысли о действиях преподобного:

– Зачем Афанасий причиняет насилие святой горе и разоряет древние законы? Он воздвигнул многоценные здания, устроил новые пристани, выкопал новые водоемы, накупил волов, засеял поля, развел виноградники, словом – сделал гору мирским поселком.

Посоветовавшись между собою, эти старцы отправились в Константинополь к императору Иоанну, преемнику умершего Никифора4404; наговаривая на Афанасия, они упрашивали императора прогнать его с Афонской горы. Император чрез посланного призвал к себе Афанасия, уже выздоровевшего после болезни; увидав его и уразумев пребывающую на нем благодать Божию, император вместо того, чтобы разгневаться на подвижника, почувствовал к нему расположение; он весьма полюбил богодохновенного отца, оказал ему почет и осыпал его царскими благодеяниями. Он подтвердил и прежний указ, данный императором Никифором, чтобы в обитель давалась дань с острова Лимнос в размере двухсот сорока четырех златников и с почетом отпустил Афанасия обратно. Тогда те древние старцы-простецы, исполнившись стыда, раскаивались в своих замыслах и, приходя к преподобному, просили у него прощения. Устыдился и супостат диавол и, сильнее воспылавши гневом, снова во своим легионом напал на Лавру святого отца. Это нашествие видел честный старец Фома, имевший чистые душевные очи. Он после совершения молитвословий третьего часа пришел в исступление и видел все горы и холмы, деревья и хворост переполненными небольшими эфиопами, которые, сердясь и пылая враждою, друг друга призывали к войне и битве, злобно и свирепо восклицая:

– До каких пор мы будем терпеть, друзья? почему мы не растерзаем зубами здесь поселившихся? Почему не истребим их немедленно отсюда? Да и до каких пор будем терпеть их начальника врага нашего? Разве вы не видите, как он выгнал нас отсюда и завладел нашими местами?!

Когда они так говорили, вышел из келлии преподобный Афанасий. Увидавши его, эфиопы содрогнулись и смутились. Он же, напавши на них, бил их, ранил и отгонял; он не переставал наносить им побои, пока не отогнал всех далеко от Лавры. Когда старец Фома сообщил о видении преподобному, последний немедленно встал на молитву и со слезами умолял Бога сохранить свое стадо от зубов вражеских. И поистине преподобный молитвою как бы железным жезлом побивал и прогонял невидимых зверей. Последние же, хотя и убегали, но всё же, понемногу возвращаясь снова, не переставали своими кознями возбуждать вражду. В одном иноке они поселили такую ненависть к преподобному, что он не желал даже глядеть на него, и по действию бесов в нем так возросла злоба, что он покушался даже на убийство. Приготовивши и отточивши меч, он изыскивал подходящего случая, чтобы убить преподобного отца. Как-то раз ночью, когда все спали, а преподобный пребывал в своей келлии в бодрствовании на молитве, убийца подошел к келлии святого, под предлогом, – будто имеет весьма нужное к нему слово; в то же время он держал под рукою обнаженный меч; он стукнул бесстрашно в дверь, говоря:

– Благослови, отче!

И голос его был голосом Иакова, а руки Исавовы4405. Преподобный же отец, будучи праведен как Авель, не знал, что снаружи стоит Каин и вызывает его для убийства4406, – он спрашивал из келлии:

– Кто ты?

И немного приотворил дверь.

Убийца же, испугавшись отеческого голоса, с трепетом упал на землю. Бог, охраняющий верного Своего раба, внезапным ужасом поразил убийцу: его руки ослабли, меч упал на землю, и он сам лежал пред ногами отца распростертым на земле как мертвец. Видя это, преподобный удивился и ужаснулся, и поднимал лежащего с земли. Едва придя в себя последний растроганным голосом сказал отцу:

– Помилуй меня, отче, твоего заклателя! Прости мою злобу, которую я замышлял против тебя и прости нечестие моего сердца!

Зажегши свечу и увидавши на земле меч, оточенный как бритва, Афанасий уразумел замысел инока:

– Чадо, – сказал он, – как на разбойника вышел ты на меня с сим мечом?! Но перестань рыдать, зажми рот, спрячь эту вещь, никому не говори о случившемся и подойди ко мне – я облобызаю тебя; Бог же да простит тебе твое согрешение!

Таково было незлобие преподобного отца! С того времени он обнаруживал большую любовь к тому брату. Последний же, всегда воспоминая о своем грехе и наблюдая незлобие и любовь к себе отца, непрестанно рыдал и не мог утаить случившегося происшествия, обличая свой грех и прославляя добродетель преподобного. Он умер с искреннейшим раскаянием и преподобный так плакал о нем, как ни о ком другом. И еще один брат, подобно первому ненавидя отца, изыскивал случай истребить его из среды живущих на земле. Не зная же, как это устроить, он предался бесовским волхвованиям и чарованиям; причинивши отцу много смертельных волшебств и чарований, он не имел к своему удивлению никакого успеха. Случайно он спросил некоего брата:

– Причиняют ли человеку смерть чародейства?

Брат отвечал, что благочестивому и по-божески живущему человеку не может причинять вреда никакое чарование или волхвование. Выслушавши это, волшебник проклинал себя в своей совести. Узнавши же затем, как отец простил намеревавшегося убить его брата, он изумился его незлобию, умилился, пришел в страх Божий и, отправившись к отцу, упал ему в ноги, с большим рыданием исповедуя свой грех и испрашивая прощения, которое он получил от незлобивого отца. Таким был преподобный Афанасий относительно согрешающих пред ним. За это Бог и прославил его повсюду. В его паству собралось множество братий из различных стран, не только из Греции, ни и из Италии, из самого древнего Рима, из Клабрии4407, Амалфии4408, Иверии4409, и – не из числа только простолюдинов, но из числа богатых и благородных. Даже игумены многих монастырей, бросивши свое начальствование, приходили под начальство к преподобному. Не только игумены, но и архиереи, оставляя свои кафедры и паствы, приходили в паству святого отца и желали быть его пасомыми. Из числа таковых были – великий между патриархами Николай, он же и Харитон, Андрей Хризополит и Акакий, просиявший в течение многих лет в постничестве. Точно также и состарившиеся в непроходимых пустынях подвижники, придя, по Божественному строению, к отцу, водворялись в его лавре, желая назидаться примером его добродетельной жизни. Из числа последних был: преподобный Никифор, подвизавшийся вместе с святым Фантином в горах Калабрии. Им было божественное видение, приказывавшее Фантину идти в Солунь, а Никифору на Афон к преподобному Афанасию, у которого он, проживши долгое время, преставился и был похоронен. По прошествии же некоторого времени, когда мощи его, по случаю вынутые из земли, переносилась в другое место, из сухих костей проистек источник благоуханнейшего, несравнимого ни с какими ароматами мира. Таковые-то святые отцы посылаемы были Богом под управление преподобного отца Афанасия, из чего ясно познается богоугоднейшая по сравнению с другими жизнь его. Подобно тому как от ветвей познается корень и от плодов дерево, так точно по успешным ученикам познается опытный учитель и по добрым овцам их добрый пастырь. Но уже пора, вкратце припомнивши о чудесах Афанасия, привести речь о нем к концу. Бог, прославляющий Своих святых чудесами, не лишил и сего великого угодника Своего дара чудотворения. Прежде всего скажем об его прозорливости.

Однажды наступил жестокий мороз. Преподобный позвал к себе одного из послушников по имени Феодора и сказал ему:

– Брат, взявши пищу, поспеши в Кесарийское (так именовалась на Афоне одна местность). Когда, идя по направлению к морю, будешь напротив Трохал, – встретишь трех, изнемогающих от мороза и голода и находящихся при смерти, мужей, один из которых инок. Подкрепи их хлебом, чтобы к ним возвратилась сила, и они согрелись, и приведи их сюда.

Отправившись, Феодор нашел всё действительно так, как пророчески сказал отец, и все дивились прозорливости святого. Некогда преподобному явилась необходимость по монастырским делам отплыть на корабле к острову с некоторым из братии. По попущению же Божию невидимый враг, желая потопить отца с братиею, поднял страшный ветер, бурю и волнение, опрокинул корабль среди пучины, так что всех немедленно затопила вода. Но десница Божия поспешно избавляющая от бед своего угодника в ту же минуту привела корабль в прежнее положение, укротила бурю и святой очутился сидящим при корме и призывающим к себе братию. Вода подносила их к кораблю как бы на руках. Преподобный же отец, вытаскивая их по одному из воды, всех собрал живыми. Не находился один лишь Петр Кипрянин; не видя его, отец взволновался сердцем и громко воззвал:

– Чадо Петр! Где ты?

И вместе с восклицанием отца Петр поднимался из глубины и подносился водой к кораблю, где и был принят руками преподобного. Таким образом сам преподобный и братия его спасены были от потопления; и злобный враг не только не порадовался, но еще более был постыжен. Блаженный отец всюду посрамлял врага, одерживая над ним победу и прогоняя его. Он изгнал беса из инока Матфея, жестоко мучимого нечистым духом. По молитвам святого прогонялись также невидимые мучители и от прочих, подвергавшихся пагубным страданиям. Преподобный владел также и силой исцелений и, прислуживая больным, многим оказывал чудесную помощь своими руками. Он исцелил прокаженного брата; другого страдавшего язвою также сделал здоровым. Третьего, имевшего раковую язву, уврачевал, сотворивши рукою на язве троекратное знамение креста. Своею молитвою он отогнал саранчу, налетевшую на остров и пожиравшую всю без исключения зелень. Однажды, когда он с братией плыл на корабле по морю, почувствовался недостаток в питьевой воде, так что братия изнемогали от жажды; святой Афанасий приказал почерпнуть морской воды и, благословивши ее, превратил в пресную, ею братия и утолили жажду. Один брат по имени Герасим, обрабатывая в винограднике одну крепкую и высокую лозу, пожелал, так как он владел большой телесной силой, вытащить ее руками из земли. Пошатнувши лозу руками два и три раза, он тем не менее не смог ее вытащить, себе же повредил ужасно. У него надорвался живот, вышли внутренности, и он сильно страдал от боли. По молитве же и знамении святым крестом со стороны преподобного отца получил уврачевание. Тот же самый Герасим, приводя во свидетели Бога, повествовал и о следующем чуде:

– Когда я, – говорил Герасим, – проходил послушание разрезывания хлебов, – у меня явилась надобность сходить к отцу и спросить о каком-то деле. Случилось, что тогда он находился один на молитве в храме святых Апостолов. Я пошел к храму и, посмотревши в окно, увидал, что преподобный отец молился, причем лицо его было как пламень огненный. Я ужаснулся и немного отступил. Обождавши, я снова посмотрел и заметил, что лицо его, окруженное подобием огня, блестит как лицо ангела. От страха я крикнул и произнес:

– О, отче!

Он же, заметивши, что я испугался и понявши от чего, запретил мне кому-либо рассказывать о виденном.

О сем Герасим сообщил братии после преставления преподобного. Некий брат, будучи отправлен отцом на послушание в мирское селение, прельстился по искушению врага плотским грехом и совершил блуд. Сознавши затем тяжесть греха, он отчаивался в своих помыслах и, возвратившись в монастырь, припал к ногам святого со слезами и рыданием и исповедал ему свой грех и отчаяние. Преподобный, изучив его многими полезными наставлениями и убедив не отчаиваться в человеколюбии Божием, приказал ему оставаться среди братии в своем первоначальном послушании. Между тем один из старцев, по имени Павел, узнавши о падении брата и соболезновательном милосердии отца, роптал и на первого и на второго: брата он укорял за то, что он осмелился совершить столь скверный поступок, нарушивши обет чистоты, а отцу говорил в лицо, что несправедливо прощать такого грешника, но ему необходимо понести многочисленные и тяжелые наказания. Тогда кроткий отец, сурово посмотревши на ропщущего, сказал:

– Павел! смотри, что ты делаешь! За собой наблюдай, а не братии грехи рассматривай, ибо написано: «кто думает, что он стоит, берегись, чтобы не упасть» (1Кор.10:12).

С того времени, по Божию попущению, невидимый искуситель стал уязвлять сердце Павла стрелами скверных помыслов и разжег огнем сладострастия плоть его, и Павел не имел покоя в течение трех дней и трех ночей, весь возгоревшись похотью плотского греха, так что даже стал отчаиваться в своем спасении. А что было хуже всего, так это то, что он стыдился даже открыть отцу свою борьбу. Зная духом об этом, преподобный, призвавши Павла к себе, наедине беседовал с ним о некоторых монастырских делах. Путем беседы он понемногу привлекал Павла к исповеданию плотской его страсти. Тогда Павел, упавши в ноги отцу, рассказал ему свою беду и просил у него облегчения. Преподобный преподав Павлу наставление не осуждать согрешающего брата, отослал его в послушание его. Он был келарем. Сам же, ставши на молитву, усердно со слезами помолился о нем Богу, и в тот же час Павел освободился от страсти. Он ощутил какой-то холод, излившийся на его голову и прошедший по всему телу до самых ног, и от того погасло в нем похотливое раздражение плоти. Другой брат, по имени Марк, уроженец Лампсакии, жестоко обуревался такою же греховною плотскою похотью; придя к отцу, он исповедал пред ним свою страсть и испрашивал у него молитвенной помощи. По прошествии же нескольких дней, он увидел отца в сновидении, спрашивавшего его:

– Как ты чувствуешь себя, брат?

– Весьма жестоко страдаю, отче, – отвечал тот.

– Растянись ничком по земле, – сказал отец.

Когда же он распростерся по земле, отец наступил своею ногою на его лядвия. Он же поднявшись от давления ноги, почувствовал, что исцелен от страсти и с того часа имел спокойствие, не испытывая более плотского волнения. Изложивши вкратце сии немногие из многих чудеса преподобного отца нашего, совершенные им при жизни, станем повествовать о его преставлении.

Так как, – о чем уже упоминалось раньше, – к преподобному отовсюду собиралось множество братии, то, для помещения всего собора братии явилась нужда распространить церковь; поэтому к церковным стенам подстраивались паперти и приделы. Когда было не окончено строение одного придельного алтаря, прилучилась необходимость самому отцу взойти туда и посмотреть на производившуюся работу, – раньше чем отправиться в предстоящий ему тогда путь в Константинополь; он собирался идти к императору по делам монастырским. Итак прежде всего призвавши братию, он предложил ей поучение блаженного Феодора Студита4410, присоединив полезные увещания и от своих благоглаголивых уст. Затем, затворившись в келлии, он молился в течение долгого времени. После сего он вышел из келлии одетый в мантию, имея на голове священный куколь (клобук) блаженного отца своего Михаила Малеина, который он имел обыкновение надевать на себя только лишь по большим праздникам и во время причащения Божественных Христовых Таин: и в этот день он точно совершал праздник и был светел лицом как ангел Божий. Захвативши за тем с собою шестерых братий, он отправился с ними на работы. Когда они были уже на верху здания, то по недоведомым судьбам Божиим провалился верх последнего и всех уронил вниз, засыпал землею и камнями. Пятеро немедленно предали Богу свои души, а отец и с ним один строитель, по имени Даниил, остались живыми между каменьями. Все тогда слышали голос преподобного отца, взывавшего в течение трех часов или даже больше:

– Господи Иисусе Христе, помоги мне! Слава Тебе Боже!

Сбежавшая братия с рыданием и говором разрывали каменья и землю какими случилось орудиями, а то руками и ногами. Они откопали отца уже скончавшимся о Господе, не поврежденного телом; только лишь правая нога его была поранена. Около же него откопали живым строителя Даниила, всего разбитого, и вынесли их оттуда. Такова была кончина преподобного отца нашего Афанасия, которая, быть может, кому-било покажется и бесчестной, ибо он скончался не на одре болезни, но «дорога в очах Господних смерть святых Его!»(Пс.115:6) Для угодника Божия его кончина, о которой ему было не неизвестно, явилась виновницею мученического венца. Провидя оную духом, он предсказал ее за некоторое время своему ближайшему ученику Антонию:

– Прошу тебя, – говорил он, – совершить тот путь, который предстоит нам по монастырским надобностям в Константинополь. Мне, как то угодно Богу, более не увидать царя земного.

После своей кончины4411 преподобный лежал не погребенным три дня, пока не собрались отцы из всех святогорских обителей и не устроили ему почетных похорон. Честное тело его не изменилось, не отекло, не потемнело и лицо его было как бы лицо живого спящего человека; не ощущалось и обычного от мертвеца запаха. О нем у всех был большой плач. А когда совершали над ним похоронные песнопения, то из его раны, которая была на ноге, вопреки природе вытекала кровь. Кто когда замечал, чтобы из раны трехдневного мертвеца истекала кровь? Заметивши это, некоторые из почтенных старцев собирали сию кровь в полотенца и помазывались ею, как великою святынею на благословение. Так погребли честное тело преподобного отца. Телеса же пяти братий, найденные между обрушившимися каменьями, честно погребли раньше. Разбитый Даниил оставался живым в течение нескольких дней и со вздохом поведал о видении, которое было ему в ночь пред кончиною преподобного:

– Я видел, – передавал Даниил, – будто, вот, от императора явился некий светлый посол, который звал к нему отца. И действительно отец, вышедши из лавры, с шестью братьями, – в числе которых находился и я, – последовал за послом. И вот, когда мы пришли к прекраснейшему царскому дворцу и приблизились к дверям, то преподобный отец с пятью братьями вошел в царскую палату, а я оставлен был наружи и весьма плакал. Изнутри я услыхал тогда кого-то, говорящего мне:

– Ты напрасно рыдаешь, человек, – ты не можешь войти внутрь, если тебе не позволит отец, с которым ты пришел.

Я же, услышавши это, начал сильнее рыдать и призывал отца умилительным голосом. По прошествии немногого времени, отец, выйдя, взял меня за правую руку и ввел во дворец, и я сподобился видеть царя и поклонился ему.

С сими словами Даниил предал душу свою в руки Божии.

Воспомянем и еще о некоторых чудесах преподобного Афанасия, случившихся уже после его преставления. Вышеуказанному Антонию, постоянному ученику преподобного, привелось с некоторыми из братии по монастырским нуждам быть в Гагрской области. Путешествуя здесь, они к вечеру встретили стерегшего овец пастуха, который имел единственного сына, укушенного зверем и находившегося уже при смерти. Отец сильно рыдал о сыне. Увидавши проходящих мимо странствующих иноков, он упрашивал их завернуть к нему и, оказывая им гостеприимство, предложил им что имел в пищу – хлеб и молоко. Иноки удивились его добродетели, что он не оставлял страннолюбия даже и тогда, когда находился в такой печали, и соболезновали ему в его горе. Среди иноков был один брат, по имени Симеон, который имел при себе полотенце, омоченное кровью преподобного отца. Этим полотенцем Симеон обвязал рану ребенка, и последний немедленно заснул крепким сном и проспал до утра. Там же заночевали и иноки. Поутру ребенок встал здоровый, исцеленный от раны, и попросил есть. Тогда все прославили Бога. В другой раз, когда один из братий был опять послан на монастырское послушание, ему случилось войти в дом некоего христолюбца, где лежала на одре болезни женщина, в течение долгого времени страдавшая кровотечением. Мужи все домашние скорбели о ней. Узнав о причине их скорби, инок сказал:

– Я имею на полотенце кровь святого Афанасия и если желаете, то омочим окровавленное полотенце в воде, выжмем его, а воду ту пусть выпьет больная, и она будет здорова.

Больная женщина, услышавши речи инока, стала слезно упрашивать его, дабы он поскорее исполнил свое предложение. Тогда инок, приготовивши такую воду с кровью святого, подал ей. Женщина, принявши воду, сказала:

– Святой Афанасий, помоги мне!

И выпила всю. Немедленно после сего остановилось у ней кровотечение, и она стала здоровой. Опять, в другой раз, как-то инок Симеон и инок Георгий отправлены были на корабле для некоторых монастырских послушаний. Они доплыли до Певкийской пристани, где нашли некоего корабельщика умирающим, уже не говорящего в течение восьми дней, оплаканного друзьями и отчаявшегося в своем выздоровлении – они возложили на него обагренное кровью святого полотенце. Больной корабельщик немедленно, как бы воспрянув от сна, встал здоровым. Совершались также различные чудеса и при гробе святого. А именно: изгонялись из людей нечистые духи, у приходящих с верою и помазывавшихся елеем из горящей при его гробе лампады исцелялись различные недуги. Припомним также и следующее, что случилось с добродетельным иноком Евстратием. У последнего каким-то образом повредились внутренности, так что естественная необходимая моча вытекала у него не в виде воды, но виде крови. Этой болезнью он страдал в течение семи лет и несмотря на то, что прибегал ко многим врачам, последние были не в состоянии ему помочь. Отказавшись от врачей, он положился на Бога, молясь о ходатайстве пред Ним преподобному отцу Афанасию. Как только он прибегнул к сему подающему исцеления врачу, то и получил от него исцеление следующим образом. – В сновидении ему казалось, будто он находится за трапезой и видит: на обычном игуменском месте сидел преподобный отец, а пред ним полная склянка воды и блюдо винограда. Преподобный, взявши несколько виноградин, положил их в воду, которую давал Евстратию выпить. Евстратий же, предполагая, что это обыкновенное врачебное средство (от которого он отрекся), не пожелал принять. Тогда отец сказал ему:

– Не бойся, выпей, и тебе это будет во здравие.

Тогда Евстратий, принявши и выпив, пробудился от сновидения и с того часа почувствовал себя совершенно исцелевшим от сего недуга.

Но уже благовременно закончить теперь слово о жизни, подвигах и чудесах преподобного, изложено с сокращениями на основании книги, подробно повествующей о святом муже.

Да будет дивному во святых Своих Богу, проявившему Свою чудесную милость и силу на преподобном Афанасии, бесконечная слава и честь, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Тропарь, глас 3:

Еже во плоти житию твоему удивишася ангельстии чини, како с телом к невидимым сплетением изшел еси, приснославне, и уязвил еси демонския полки; отонудуже, Афанасие, Христос тебе воздаде богатыми дарованьми: сего ради, отче, моли спастися душам нашим.

Кондак, глас 8:

Яко невещественных существ зрителя изрядна, и деятельна сказателя всеистинна, взывает тя стадо твое богоглагольниче: не оскудей моля о рабех твоих, избавитися напастей и обхождений, вопиющым ти: радуйся, отче Афанасие.

* * *

4383 

Афанасий – в переводе с греческого значит «бессмертие».

4384 

Находился в северо-восточной области Малой Азии Понте, на морском берегу, на запад от реки Гисса.

4385 

Византия – мегарская колония, основанная в 658 г. до Р. Хр. на европейской стороне Босфора; замечательная по своим удобствам бухта золотого рога и господствующее положение на узком проливе, соединяющем Черное море с Мраморным, обеспечивали за ней важное торговое и промышленное значение. Император Константин Великий, оценив выгоды положения Византии, перенес сюда (в 330 г.) столицу Римской империи, благодаря чему Византия приобрела всемирно-историческое значение; она прервала связь с прошлым и стала называться Константинополем, Новым Римом.

4386 

См ниже, житие преп. Михаила Малеина

4387 

Афонская гора (Афон) по греч. Агион Орос – Святая гора, – узкий гористый полуостров, вдающийся в Архипелаг (Эгейское море), известен как центр иноческой жизни для греческого Востока. Иночество здесь возникло в древнее время, хотя несколько позже чем в Сирии и Палестине. Для русской церкви почти с самого появления на Руси христианства и по XVII век Афон имел большее значение: здесь постригся отец русского монашества, прп. Антоний; здесь в больших монастырских библиотеках получили наиболее широкое по тому времени религиозное образование наши иноки, ходившие на Афон (напр. прп. Нил Сорский †1508 г.). Здесь находились специальные переводчики и переписчики, снабжавшие отсюда православную Русь переводными рукописными произведениями церковно-назидательного характера. – Как одно из наиболее чтимых святых мест православного востока, Афон ежегодно посещается тысячами богомольцев исключительно мужского пола (женщинам вход в монастырь возбранен) из России, Балканского полуострова и азиатских владений Турции. Почти вся гора, за исключением глубоких ущелий и скал, покрыта богатою растительностью: здесь растут лимонные, апельсиновые и грушевые деревья вперемежку с ореховыми, масличными и каштанами; целые поля усажены многоразличными породами винограда, расположено до двадцати богатых монастырей, несколько скитов и множество (сотни) отдельных келий, – греческих, русских, молдавских, болгарских и др.

4388 

Вероятно из Антиохии Писидийской, названной так от области Малой Азии Писидии, где находился этот город.

4389 

Колхида – страна, находившаяся к югу от Понта Евксинского (Черного моря) между Кавказом, Иберией и Арменией.

4390 

Роман II 957–963 гг.

4391 

Евнухами назывались в древности лица, которые служили при царских дворах в качестве хранителей сокровищ, царской казны и в особенности в качестве стражи при опочивальнях царя, цариц и царевен. ПО большей части евнухи были скопцами. При византийском дворе должность евнухов была весьма почетная.

4392 

Или Архипелаг.

4393 

Никифор II Фока – император 963–969 гг.

4394 

Поприще – мера расстояния приблизительно в 690 сажен.

4395 

До времени императора Константина Великого усвоялось только лицам благородного происхождения, главным образом потомкам сенаторов; патриции в виду своего происхождения пользовались различного рода привилегиями в пользовании общественной землей и в частноправовых отношениях; император же Константин сделал патрициат личным достоинством, даруемым высшим чиновникам и не переходившим по наследству.

4396 

Солунь или Фессалоники – город Македонии.

4397 

Авва – отец.

4398 

Лавра – с греч часть города, переулок – собственно ряд келлий, расположенных вокруг жилища настоятеля в виде переулков в городе, обнесенный оградою или стеной. Иноки в лаврах вели отшельнический образ жизни и подвизались каждый в своей келье, собираясь вместе для богослужения в первый и последний день недели, а в остальные дни сохраняли строгое безмолвие; жизнь в лаврах была много труднее, чем в других обителях. С глубокой древности название лавры применяется к многолюдным и важным по своему значению монастырям. Впервые появилось оно в Египте и потом в Палестине. В настоящее время имя лавры употребляется у нас исключительно в смысле почетного названия.

4399 

Крит или Кандия – наибольший из греческих островов в восточной части Средиземного моря, к югу от Эгейского моря.

4400 

Литра – мера веса, равняющаяся 72 золотникам.

4401 

На греческом языке известно пространное жизнеописание св. Афанасия; пространно излагают его житие и великие Минеи-Четьи.

4402 

Роман II 957–963 гг.

4403 

Атталия – город Памфилии, узкой береговой полосы малой Азии между Ликией и Киликией.

4404 

Иоанн Цимисхий 969–976 гг.

4405 

Т.е. этот инок действовал лицемерно. Ср. Быт.27:21–23.

4406 

Ср. Быт.4:8.

4407 

Калабрия – низменный полуостров, простиравшийся от Тарента до Япигского мыса. В средние века византийскими писателями название Калабрии было перенесено на западный полуостров Нижней Италии, прежней Бруттии.

4408 

Амалфия – приморский город у Салернского залива в итальянской провинции Салерно; основан вероятно в IV в. Константином Великим.

4409 

Иберия – Испания.

4410 

Прп. Феодор Студит еще в юных летах вступил на путь иноческой жизни, подвизаясь в начале под руководством своего дяди, прп. Платона (память его 5 апреля), защитника иконопочитания на VII вселенском соборе. Впоследствии прп. Феодор сделался настоятелем Студийского монастыря в Константинополе; монастырь этот под его управлением достиг небывалой высоты. Прп. Феодора дважды высылали из Константинополя за обличение императора Константина Багрянородного, незаконно разведшегося со своею супругою Мариею и увеличившего тяжесть своего преступления незаконным браком с Феодотою. По возвращении из ссылки в Студийский монастырь, когда вспыхнуло гонение на святые иконы, прп. Феодор, не обращая внимания на угрозы иконоборцев, открыто совершал крестные ходы. Тогда император Лев Армянин послал его в заточение, где он содержался в сырых и душных темницах, неоднократно подвергаясь жестоким побоям. При Михаиле Косноязычном св. Феодор был возвращен из заточения, но жил недолго, изнуренный заключением. Умер 67 лет в 826 году 11 ноября (когда и совершается его память). В минуту кончины святого Феодора прп. Иларион Далматский видел сонм ангелов, нисходящих с неба и слышал голос: «се душа Феодора, игумена Студийского, в торжестве восходит горе и ее встречают небесные силы». – Св. Феодор оставил после себя многочисленные сочинения в виде слов, оглашений, писем, канонов, стихир, эпиграмм и жизнеописаний. Наиболее полное издание сочинений прп. Феодора на русском языке предпринято редакцией журнала «Христианское чтение» в качестве приложения к этому журналу за 1907 и следующие годы.

4411 

https://azbyka.ru/days/sv-sergij-radonezhskij

КРАТКОЕ ЖИТИЕ ПРЕПОДОБНОГО СЕРГИЯ РАДОНЕЖСКОГО

Ди­вен Бог во свя­тых Сво­их! Про­слав­ляя Сво­их из­бран­ни­ков, Он через них же устро­я­ет и на­ше спа­се­ние.

В труд­ные для Церк­ви вре­ме­на, ко­гда бла­го­по­треб­на бы­ла осо­бен­ная по­мощь Бо­жия к укреп­ле­нию ве­ры пра­во­слав­ной в серд­цах люд­ских или ко­гда нече­стие люд­ское гро­зи­ло по­да­вить со­бою бла­го­че­стие и ве­ру, в та­кие труд­ные вре­ме­на Бог на­ро­чи­то по­сы­лал осо­бых из­бран­ни­ков Сво­их, ко­то­рые, бу­дучи пре­ис­пол­не­ны бла­го­да­ти Бо­жи­ей, сво­ей див­ной жиз­нью, сво­им сми­ре­ни­ем при­вле­ка­ли к се­бе серд­ца лю­дей и де­ла­лись на­став­ни­ка­ми и ру­ко­во­ди­те­ля­ми в ду­хов­ной жиз­ни для всех.

Од­ним из та­ких ве­ли­ких из­бран­ни­ков Бо­жи­их был пре­по­доб­ный Сер­гий, да­ро­ван­ный Бо­гом зем­ле Рус­ской имен­но в та­кое тяж­кое вре­мя, ко­гда та­та­ры за­по­ло­ни­ли по­чти все пре­де­лы ее, ко­гда меж­до­усо­бия кня­зей до­хо­ди­ли до кро­ва­вых по­бо­ищ, ко­гда эти усо­би­цы, бес­пра­вие, та­тар­ское на­си­лие и гру­бость то­гдаш­них нра­вов гро­зи­ли рус­ско­му на­ро­ду со­вер­шен­ной ги­бе­лью. Пол­то­рас­та с лиш­ком лет то­ми­лась мно­го­стра­даль­ная Русь под тя­же­лым игом та­тар­ским. И вот на­ко­нец при­з­рел Гос­подь Бог моль­бы Ру­си Пра­во­слав­ной – при­бли­жал­ся час осво­бож­де­ния, в ко­то­ром Сер­гий явил­ся ис­тин­ным пе­чаль­ни­ком род­ной зем­ли.

Но чтобы сбро­сить вар­вар­ское иго и вве­сти ино­род­цев в огра­ду Хри­сти­ан­ской Церк­ви, для это­го нуж­но бы­ло при­под­нять и укре­пить нрав­ствен­ные си­лы, при­ни­жен­ные ве­ко­вым по­ра­бо­ще­ни­ем и уны­ни­ем. Это­му нрав­ствен­но­му вос­пи­та­нию на­ро­да и по­свя­тил свою жизнь пре­по­доб­ный Сер­гий. Са­мым силь­ным сред­ством, до­ступ­ным и по­нят­ным то­му ве­ку, был жи­вой при­мер, на­гляд­ное осу­ществ­ле­ние нрав­ствен­но­го пра­ви­ла. Он на­чал с са­мо­го се­бя и про­дол­жи­тель­ным уеди­не­ни­ем, ис­пол­нен­ным тру­дов и ли­ше­ний сре­ди дре­му­че­го ле­са, при­го­то­вил­ся быть ру­ко­во­ди­те­лем дру­гих пу­стын­но­жи­те­лей. Жиз­не­опи­са­тель, сам жив­ший в брат­стве, вос­пи­тан­ном Сер­ги­ем, жи­вы­ми чер­та­ми опи­сы­ва­ет, как оно вос­пи­ты­ва­лось, с ка­кой по­сте­пен­но­стью и лю­бо­вью к че­ло­ве­ку, с ка­ким тер­пе­ни­ем и зна­ни­ем ду­ши че­ло­ве­че­ской. На стра­ни­цах древ­не­го жи­тия по­вест­ву­ет­ся о том, как Сер­гий, на­чав пра­вить со­би­рав­шей­ся к нему бра­ти­ей, был для нее по­ва­ром, пе­ка­рем, мель­ни­ком, дро­во­ко­лом, порт­ным, плот­ни­ком, ка­ким угод­но труд­ни­ком, слу­жил ей, как раб куп­лен­ный, по вы­ра­же­нию жи­тия, ни на один час не скла­ды­вал рук для от­ды­ха; как по­том, став на­сто­я­те­лем оби­те­ли и про­дол­жая ту же чер­ную хо­зяй­ствен­ную ра­бо­ту, он при­ни­мал ис­кав­ших у него по­стри­же­ния, не спус­кал глаз с каж­до­го но­вич­ка, воз­во­дя его со сте­пе­ни на сте­пень ино­че­ско­го ис­ку­са, ука­зы­вал де­ло вся­ко­му по си­лам, но­чью до­зо­ром хо­дил ми­мо кел­лий, лег­ким сту­ком в дверь или ок­но на­по­ми­нал празд­но­сло­вя­щим, что у мо­на­ха есть луч­шие спо­со­бы про­во­дить до­су­жее вре­мя, а по­ут­ру осто­рож­ны­ми на­ме­ка­ми, не об­ли­чая пря­мо, не за­став­ляя крас­неть, «ти­хой и крот­кой ре­чью» вы­зы­вал в них рас­ка­я­ние без до­са­ды. В этом по­вест­во­ва­нии вид­но прак­ти­че­скую шко­лу бла­го­нра­вия, в ко­то­рой сверх ре­ли­ги­оз­но-ино­че­ско­го вос­пи­та­ния глав­ны­ми жи­тей­ски­ми на­у­ка­ми бы­ли уме­нье от­да­вать все­го се­бя на об­щее де­ло, на­вык к уси­лен­но­му тру­ду и при­выч­ка к стро­го­му по­ряд­ку в за­ня­ти­ях, по­мыс­лах и чув­ствах. На­став­ник вел еже­днев­ную тер­пе­ли­вую ра­бо­ту над каж­дым от­дель­ным бра­том, над от­дель­ны­ми осо­бен­но­стя­ми каж­до­го бра­та, при­спо­соб­ляя их к це­лям все­го брат­ства. На­блю­де­ние и лю­бовь к лю­дям да­ли уме­ние ти­хо и крот­ко на­стра­и­вать ду­шу че­ло­ве­ка и из­вле­кать из нее, как из хо­ро­ше­го ин­стру­мен­та, луч­шие ее чув­ства.

Так вос­пи­ты­ва­лось друж­ное брат­ство, про­из­во­див­шее, по совре­мен­ным сви­де­тель­ствам, глу­бо­кое на­зи­да­тель­ное впе­чат­ле­ние на ми­рян. Мир при­хо­дил к мо­на­сты­рю, пыт­ли­вым взгля­дом смот­рел на чин жиз­ни, и то, что он ви­дел, быт и об­ста­нов­ка пу­стын­но­го брат­ства, по­уча­ли его са­мым про­стым пра­ви­лам, ко­то­ры­ми креп­ко люд­ское хри­сти­ан­ское об­ще­жи­тие. В мо­на­сты­ре все бы­ло бед­но и скуд­но или, как вы­ра­зил­ся разо­ча­ро­ван­но один му­жи­чок, при­шед­ший в оби­тель пре­по­доб­но­го Сер­гия по­ви­дать про­слав­лен­но­го ве­ли­че­ствен­но­го игу­ме­на, «все ху­дост­но, все ни­щет­но, все си­ро­тин­ско». Слу­ча­лось, все бра­тия по це­лым дням си­де­ли чуть не без кус­ка хле­ба. Но все бы­ли друж­ны меж­ду со­бой и при­вет­ли­вы к при­шель­цам, во всем сле­ды по­ряд­ка и раз­мыш­ле­ния, каж­дый де­лал свое де­ло, каж­дый ра­бо­тал с мо­лит­вой, и все мо­ли­лись по­сле ра­бо­ты. Во всех чу­ял­ся скры­тый огонь, ко­то­рый без искр и вспы­шек об­на­ру­жи­вал­ся жи­ви­тель­ной теп­ло­той, об­да­вав­шей вся­ко­го, кто всту­пал в эту ат­мо­сфе­ру тру­да, мыс­ли и мо­лит­вы. Мир ви­дел все это и ухо­дил обод­рен­ный и осве­жен­ный. Пять­де­сят лет де­лал свое ти­хое де­ло пре­по­доб­ный Сер­гий в Ра­до­неж­ской пу­сты­ни; це­лые пол­ве­ка при­хо­див­шие к нему лю­ди вме­сте с во­дой из его ис­точ­ни­ка чер­па­ли в его пу­сты­ни уте­ше­ние и обод­ре­ние и, во­ро­тясь в свой круг, по кап­лям де­ли­лись им с дру­ги­ми. И эти кап­ли нрав­ствен­но­го вли­я­ния, по­доб­но за­квас­ке, вы­зы­ва­ю­щей жи­ви­тель­ное бро­же­ние, за­па­дая в мас­сы, неза­мет­но из­ме­ня­ли на­прав­ле­ние умов, пе­ре­стра­и­ва­ли весь нрав­ствен­ный строй ду­ши рус­ско­го че­ло­ве­ка XIV ве­ка.

Пре­по­доб­ный Сер­гий при­ме­ром сво­ей свя­той жиз­ни, са­мой воз­мож­но­стью та­кой жиз­ни дал по­чув­ство­вать за­скор­бев­ше­му на­ро­ду, что в нем еще не все доб­рое по­гас­ло и за­мер­ло, по­мог ему за­гля­нуть в свой соб­ствен­ный внут­рен­ний мрак и раз­гля­деть там еще тлев­шие ис­кры то­го же ог­ня, ко­то­рым го­рел сам он. И на­род, при­вык­ший дро­жать при од­ном име­ни та­та­ри­на, со­брал­ся на­ко­нец с ду­хом, встал на по­ра­бо­ти­те­лей и не толь­ко на­шел в се­бе му­же­ство встать, но и по­шел ис­кать та­тар­ские пол­чи­ща в от­кры­той сте­пи и там по­ва­лил­ся на вра­гов несо­кру­ши­мой сте­ной, по­хо­ро­нив их под сво­и­ми мно­го­ты­сяч­ны­ми ко­стя­ми.

Чув­ство нрав­ствен­ной бод­ро­сти, ду­хов­ной кре­по­сти, ко­то­рое пре­по­доб­ный Сер­гий вдох­нул в рус­ское об­ще­ство, еще жи­вее и пол­нее вос­при­ни­ма­лось рус­ским мо­на­ше­ством. В жиз­ни рус­ских мо­на­сты­рей со вре­ме­ни Сер­гия на­чал­ся за­ме­ча­тель­ный пе­ре­лом: за­мет­но ожи­ви­лось стрем­ле­ние к ино­че­ству. Древ­не­рус­ское мо­на­ше­ство бы­ло точ­ным по­ка­за­те­лем все­го мир­ско­го об­ще­ства: стрем­ле­ние по­ки­нуть мир уси­ли­ва­лось не от то­го, что в ми­ру скоп­ля­лись бед­ствия, а по ме­ре то­го, как в нем воз­вы­ша­лись нрав­ствен­ные си­лы. Пре­по­доб­ный Сер­гий со сво­ей оби­те­лью и сво­и­ми уче­ни­ка­ми был об­раз­цом и на­чи­на­те­лем в этом ожив­ле­нии мо­на­стыр­ской жиз­ни, «на­чаль­ни­ком и учи­те­лем всем мо­на­сты­рям, иже в Ру­си», как на­зы­ва­ет его ле­то­пи­сец. Он упо­до­бил и про­дол­жа­ет упо­доб­лять сво­ей ду­хов­ной при­ро­де и всех близ­ко со­при­ка­са­ю­щих­ся с ним лю­дей. Он на­пи­тал сво­им креп­ким ду­хом це­лые сон­мы, це­лые по­ко­ле­ния мо­на­ше­ству­ю­щих. До 70-ти мо­на­сты­рей бы­ло ос­но­ва­но его уче­ни­ка­ми и уче­ни­ка­ми его уче­ни­ков; его ду­хов­ное потом­ство бы­ло од­ной из глав­ных ду­хов­ных сил, со­дей­ство­вав­ших ду­хов­но­му пре­тво­ре­нию раз­ных по­лу­язы­че­ских пле­мен, рас­ки­ну­тых по про­стран­ству Се­вер­ной и Сред­ней Рос­сии, в од­но це­лое ве­ли­ко­рус­ское пле­мя, объ­еди­нен­ное, оду­шев­лен­ное, скреп­лен­ное ду­хом Пра­во­сла­вия. И на­ши ле­то­пис­цы име­ли пол­ное ос­но­ва­ние име­но­вать пре­по­доб­но­го Сер­гия игу­ме­ном всея Ру­си, и Свя­тая Цер­ковь до­стой­но и пра­вед­но ве­ли­ча­ет его воз­бран­ным во­е­во­дою Рус­ской зем­ли!

Ро­ди­ной пре­по­доб­но­го Сер­гия бы­ла зем­ля Ро­стов­ская, по­это­му «он вы­шел из нас, был плоть от пло­ти на­шей и кость от ко­стей на­ших, а под­нял­ся на та­кую вы­со­ту, о ко­то­рой мы и не ча­я­ли, чтобы она ко­му-ни­будь из на­ших бы­ла до­ступ­на». А пре­по­доб­ный про­шел об­щим пу­тем скор­бей и по­дви­га крест­но­го преж­де, чем явил­ся тем див­ным бла­го­дат­ным му­жем, ка­ким мы ви­дим его в по­след­ние го­ды жиз­ни. Сбы­лось див­ное обе­то­ва­ние Гос­по­да: Аще кто лю­бит Мя, сло­во Мое со­блю­дет; и Отец Мой воз­лю­бит его, и Аз воз­люб­лю его, и к нему при­и­дем и оби­тель у него со­тво­рим (Ин.14:21-23). Пре­по­доб­ный Сер­гий опыт­но по­знал тай­ну Жи­во­на­чаль­ной Тро­и­цы, по­то­му что жиз­нью сво­ей со­еди­нил­ся с Бо­гом, при­об­щил­ся к са­мой жиз­ни Бо­же­ствен­ной Тро­и­цы, то есть до­стиг воз­мож­ной на зем­ле ме­ры обо­же­ния, став при­част­ни­ком Бо­же­ско­го есте­ства (2Пет.1:4). И в ду­ше его «со­тво­ри­ла оби­тель» Свя­тая Тро­и­ца; он сам сде­лал­ся «оби­те­лью Свя­той Тро­и­цы», и всех, с кем об­щал­ся пре­по­доб­ный, он воз­во­дил и при­об­щал к ней. Спра­вед­ли­во за­ме­ча­ет его уче­ник и опи­са­тель жи­тия его, что Сер­гий был «яко един от древ­них ве­ли­ких от­цев». За свою креп­кую ве­ру он удо­сто­ил­ся ли­це­зреть кам­ня ве­ры – Пет­ра; за свою дев­ствен­ную чи­сто­ту – дев­ствен­ни­ка и дру­га Хри­сто­ва Иоан­на, а за свое ве­ли­чай­шее сми­ре­ние – сми­рен­ней­шую из земно­род­ных Вла­ды­чи­цу ми­ра, Пре­свя­тую Бо­го­ро­ди­цу. В сми­рен­ном серд­це по­движ­ни­ка ти­хо си­ял неиз­ре­чен­ный свет бла­го­да­ти Бо­жи­ей, со­гре­вая все его ду­хов­ное су­ще­ство. Ему пре­и­зобиль­но со­об­ще­ны бы­ли все да­ры Бо­жии: и дар чу­до­тво­ре­ний, и дар про­ро­че­ства, и дар уте­ше­ния и на­зи­да­ния, со­ве­та и ра­зу­ма ду­хов­но­го. Для его ду­хов­но­го взо­ра как бы не су­ще­ство­ва­ло ни пре­град ве­ще­ствен­ных, ни рас­сто­я­ния, ни са­мо­го вре­ме­ни: он ви­дел да­ле­че от­сто­я­щее яко близ су­щее, зрел бу­ду­щее как бы на­сто­я­щее. За свя­тость жи­тия сво­е­го он был по­чти от всех лю­бим и по­чи­та­ем и ува­жа­ем бо­лее, чем сколь­ко поз­во­ли­ло это его то­гдаш­нее сми­рен­ное со­сто­я­ние. Мно­гое мно­же­ство при­хо­ди­ло к нему из раз­ных стран и го­ро­дов, и в чис­ле при­хо­див­ших бы­ли и ино­ки, и кня­зья, и вель­мо­жи, и про­стые лю­ди, «на се­ле жи­ву­щие».

Как ко­рабль, обре­ме­нен­ный мно­же­ством со­кро­вищ, ти­хо при­бли­жа­ет­ся к доб­ро­му при­ста­ни­щу, так бо­го­нос­ный Сер­гий при­бли­жал­ся к ис­хо­ду из сей вре­мен­ной жиз­ни. Вид смер­ти не стра­шил его, по­то­му что он го­то­вил­ся к ней по­дви­га­ми всей сво­ей жиз­ни. Ему бы­ло уже за 70 лет. Непре­стан­ные тру­ды из­ну­ри­ли его стар­че­ские си­лы, но он ни­ко­гда не опус­кал ни од­ной служ­бы Бо­жи­ей и «чем боль­ше со­ста­ре­вал­ся воз­рас­том, тем боль­ше об­нов­лял­ся усер­ди­ем», по­да­вая со­бою юным по­учи­тель­ный при­мер.

За пол­го­да до кон­чи­ны ве­ли­кий по­движ­ник удо­сто­ил­ся от­кро­ве­ния о вре­ме­ни сво­е­го от­ше­ствия к Бо­гу. Он со­звал к се­бе бра­тию и в при­сут­ствии всех пе­ре­дал управ­ле­ние оби­те­лью прис­но­му уче­ни­ку сво­е­му пре­по­доб­но­му Ни­ко­ну (па­мять 17/30 но­яб­ря), а сам на­чал без­молв­ство­вать. На­сту­пил сен­тябрь 1391 го­да, и пре­по­доб­ный ста­рец тяж­ко за­бо­лел... Еще раз со­брал он во­круг се­бя всех уче­ни­ков сво­их и еще раз про­стер к ним свое по­след­нее по­уче­ние.

Сколь­ко про­сто­ты и си­лы в этом пред­смерт­ном по­уче­нии уми­ра­ю­ще­го от­ца ино­ков! Сколь­ко люб­ви к тем, ко­то­рых остав­ля­ет! Он же­лал и за­по­ве­дал, чтобы его ду­хов­ные де­ти шли тем же пу­тем к Цар­ству Небес­но­му, ка­ким ше­ство­вал он сам в про­дол­же­ние всей сво­ей жиз­ни. Преж­де все­го он учил их пре­бы­вать в пра­во­сла­вии: «ос­но­ва­ни­ем вся­ко­го доб­ро­го де­ла, вся­ко­го доб­ро­го на­ме­ре­ния, по уче­нию сло­ва Бо­жия, долж­на быть ве­ра; без ве­ры уго­дить Бо­гу невоз­мож­но. Но ве­ра пра­во­слав­ная, ос­но­ван­ная на уче­нии апо­сто­лов и от­цов, чуж­дая вы­со­ко­мудр­ство­ва­ния, ко­то­рое ча­сто ве­дет к ма­ло­ве­рию и неве­рию и сби­ва­ет с пу­ти спа­се­ния». Да­лее пре­по­доб­ный за­ве­щал бра­тии хра­нить еди­но­мыс­лие, блю­сти чи­сто­ту ду­шев­ную и те­лес­ную и лю­бовь нели­це­мер­ную, со­ве­то­вал уда­лять­ся от злых по­хо­тей, пред­пи­сы­вал уме­рен­ность в пи­ще и пи­тии, сми­ре­ние, стран­но­лю­бие и все­це­лое ис­ка­ние гор­не­го, небес­но­го, с пре­зре­ни­ем су­е­ты жи­тей­ской. Он мно­гое на­пом­нил им из то­го, что го­во­рил преж­де, и на­ко­нец за­по­ве­дал не по­гре­бать его в церк­ви, а по­ло­жить на об­щем клад­би­ще, вме­сте с про­чи­ми усоп­ши­ми от­ца­ми и бра­ти­я­ми.

Без­молв­но сто­я­ли с по­ник­ши­ми гла­ва­ми скор­бя­щие ча­да Сер­ги­е­вы и с бо­лью сер­деч­ной вни­ма­ли по­след­ним на­став­ле­ни­ям лю­би­мо­го стар­ца. Осо­бен­но груст­но им бы­ло слы­шать по­след­нюю во­лю сво­е­го сми­рен­но­го игу­ме­на от­но­си­тель­но ме­ста его по­след­не­го по­коя. Один вид мо­ги­лы его в хра­ме Бо­жи­ем сре­ди со­бо­ра мо­ля­щих­ся бра­тий мог бы слу­жить для них неко­то­рым уте­ше­ни­ем. Но ста­рец не же­лал это­го, а уче­ни­ки не хо­те­ли огор­чать его сми­ре­ние сво­им про­ти­во­ре­чи­ем, и вся­кое сло­во неволь­но за­ми­ра­ло на их устах. «Не скор­би­те, ча­да мои, – с лю­бо­вью уте­шал их ста­рец, – я от­хо­жу к Бо­гу, ме­ня при­зы­ва­ю­ще­му, и вас по­ру­чаю Все­мо­гу­ще­му Гос­по­ду и Пре­чи­стой Его Ма­те­ри: Она бу­дет вам при­бе­жи­щем и сте­ной от стрел вра­жи­их!».

Пе­ред са­мым ис­хо­дом ду­ши сво­ей ста­рец по­же­лал в по­след­ний раз при­об­щить­ся Пре­чи­сто­го Те­ла и Кро­ви Хри­сто­вых. Весь ис­пол­нен­ный бла­го­дат­но­го уте­ше­ния, он воз­вел го­ре свои сле­зя­щи­е­ся от ра­до­сти очи и еще раз, при по­мо­щи уче­ни­ков, про­стер к Бо­гу свои пре­по­доб­ные ру­ки... «В ру­це Твои пре­даю дух мой, Гос­по­ди!» – ти­хо про­из­нес свя­той ста­рец и в ды­ха­нии сей мо­лит­вы ото­шел чи­стой сво­ей ду­шой ко Гос­по­ду, Ко­то­ро­го от юно­сти воз­лю­бил.

Это бы­ло 25 сен­тяб­ря 1392 го­да. Лишь толь­ко пре­по­доб­ный Сер­гий ис­пу­стил по­след­ний вздох, неска­зан­ное бла­го­уха­ние раз­ли­лось по его кел­лии. Ли­цо усоп­ше­го пра­вед­ни­ка си­я­ло небес­ным бла­жен­ством, и смерть не по­сме­ла на­ло­жить свою мрач­ную пе­чать на све­то­леп­ный лик но­во­пре­став­лен­но­го стар­ца Бо­жия.

Немед­лен­но ста­рей­шие из бра­тии от­пра­ви­лись в Моск­ву со скорб­ной ве­стью к мит­ро­по­ли­ту Ки­при­а­ну. Они со­об­щи­ли ему как за­ве­ща­ние стар­ца о ме­сте по­гре­бе­ния, так и усерд­ное же­ла­ние всей бра­тии по­ло­жить его в церк­ви Пре­свя­той Тро­и­цы, им са­мим со­здан­ной, и про­си­ли его ар­хи­пас­тыр­ско­го о том рас­по­ря­же­ния. И свя­ти­тель не за­труд­нил­ся бла­го­сло­вить их на по­гре­бе­ние сми­рен­но­го игу­ме­на в церк­ви, хо­тя сам он не же­лал то­го. Весть о его пре­став­ле­нии при­влек­ла в оби­тель мно­же­ство на­ро­да не толь­ко из окрест­ных се­ле­ний, но и из бли­жай­ших го­ро­дов. Каж­до­му хо­те­лось при­бли­зить­ся и при­кос­нуть­ся ес­ли не к са­мо­му те­лу бо­го­нос­но­го стар­ца, то, по край­ней ме­ре, ко гро­бу его. Тут бы­ли и кня­зья, и бо­яре, по­чтен­ные стар­цы-игу­ме­ны, и чест­ные иереи сто­ли­цы, и мно­же­ство ино­ков, кто со све­ча­ми, кто с ка­ди­ла­ми и свя­ты­ми ико­на­ми, про­во­жая свя­тые остан­ки бла­жен­но­го стар­ца к ме­сту по­след­не­го их упо­ко­е­ния. И по­хо­ро­ни­ли его у пра­во­го кли­ро­са в церк­ви Пре­свя­той Тро­и­цы.

Тро­га­тель­ны­ми чер­та­ми изо­бра­жа­ет скорбь оси­ро­тев­ших уче­ни­ков Сер­ги­е­вых бла­жен­ный опи­са­тель жи­тия его, сам сви­де­тель и участ­ник этой скор­би. «Все се­то­ва­ли, – го­во­рил он, – все пла­ка­ли, воз­ды­ха­ли, хо­ди­ли с по­ник­шей го­ло­вой». И в го­ре­сти ду­ши сво­ей ча­сто при­хо­ди­ли они на мо­ги­лу стар­ца, и здесь в слез­ной мо­лит­ве при­па­да­ли к его мо­щам свя­тым, и бе­се­до­ва­ли с ним, как бы с жи­вым, по­ве­ряя ему скорбь свою. «О, свят­че Бо­жий, угод­ни­че Спа­сов, из­бран­ни­че Хри­стов! – го­во­ри­ли они. – О, свя­щен­ная гла­во, преб­ла­жен­ный ав­ва Сер­гие Ве­ли­кий! Не за­бу­ди нас, убо­гих ра­бов тво­их, не за­бу­ди нас, си­рот сво­их; по­ми­най нас все­гда во свя­тых сво­их и бла­го­при­ят­ных мо­лит­вах ко Гос­по­ду, по­ми­най ста­до, то­бою со­бран­ное. Мо­лись за нас, от­че свя­щен­ный, за де­тей тво­их: ты име­ешь дерз­но­ве­ние у Ца­ря Небес­но­го, – не про­мол­чи же, во­пия за нас ко Гос­по­ду! Те­бе да­на бла­го­дать за нас мо­ли­ти­ся... Мы не счи­та­ем те­бя умер­шим, нет! Хо­тя те­лом ты и пре­ста­вил­ся от нас, но дух твой с на­ми; не от­сту­пи же от нас, пас­тырь наш доб­рый».

Так опла­ки­ва­ли свя­тые уче­ни­ки свя­то­го стар­ца, так креп­ко ве­ро­ва­ли они в его бла­го­дат­ное со­пре­бы­ва­ние ду­хом с ни­ми. И по ве­ре их угод­ник Бо­жий не остав­лял их без уте­ше­ния. Так, од­на­жды бла­го­че­сти­вый инок Иг­на­тий ви­дел на­яву во вре­мя все­нощ­но­го бде­ния, что пре­по­доб­ный Сер­гий сто­ит на сво­ем ме­сте игу­мен­ском и по­ет вме­сте с бра­ти­ей. Это ви­де­ние бы­ло как бы от­ве­том люб­ве­обиль­но­го стар­ца сво­им прис­ным уче­ни­кам из за­гроб­но­го ми­ра, от­ве­том на их сер­деч­ный мо­лит­вен­ный плач над гро­бом его.

5/18 июля – Об­ре­те­ние мо­щей

Спу­стя 30 лет по пре­став­ле­нии пре­по­доб­но­го Сер­гия Бог бла­го­во­лил явить ми­ру со­кро­ви­ще свя­ты­ни. Неза­дол­го пе­ред по­стро­е­ни­ем но­во­го хра­ма во имя Жи­во­на­чаль­ной Тро­и­цы пре­по­доб­ный Сер­гий явил­ся од­но­му бла­го­че­сти­во­му му­жу, жив­ше­му близ оби­те­ли, и по­ве­лел воз­ве­стить игу­ме­ну и бра­тии: «Вскую мя оста­ви­сте то­ли­ко вре­мя во гро­бе, зем­лею по­кро­ве­на, во­де утес­ня­ю­щей те­ло мое?». И пре­по­доб­ный Ни­кон, при­сту­пая к со­зда­нию ка­мен­но­го хра­ма, в при­сут­ствии крест­но­го сы­на Сер­ги­е­ва, кня­зя Зве­ни­го­род­ско­го и Га­лич­ско­го Юрия Ди­мит­ри­е­ви­ча, при ко­па­нии рвов об­рел и из­нес из зем­ли мо­щи от­ца сво­е­го 5 июля 1422 го­да. При от­кры­тии гро­ба раз­ли­лось бла­го­уха­ние необык­но­вен­ное. И не толь­ко те­ло чу­до­твор­ца ока­за­лось нетлен­ным, но и одеж­ды его бы­ли невре­ди­мы, хо­тя с обо­их сто­рон гро­ба сто­я­ла во­да. Мо­щи на вре­мя бы­ли по­став­ле­ны в де­ре­вян­ной Тро­иц­кой церк­ви (на том ме­сте на­хо­дит­ся те­перь цер­ковь Со­ше­ствия Свя­та­го Ду­ха.) Ка­мен­ный храм, как ме­сто по­коя ве­ли­ко­го Сер­гия, со­зи­дал­ся и укра­шал­ся с бла­го­го­вей­ной лю­бо­вью и с усерд­ны­ми мо­лит­ва­ми. Над укра­ше­ни­ем се­го свя­ти­ли­ща по­тру­ди­лись пре­по­доб­ные ико­но­пис­цы Да­ни­ил и Ан­дрей Рублев (па­мять 4/17 июля). При освя­ще­нии в 1426 го­ду ка­мен­но­го Тро­иц­ко­го со­бо­ра свя­тые мо­щи бы­ли пе­ре­не­се­ны в него. И до­ныне сто­ит этот храм Ни­ко­но­ва стро­е­ния, не по­тря­са­е­мый ве­ка­ми, и освя­ща­ет мо­ля­щих­ся, и ру­ки нече­сти­вых до­ныне не при­ка­са­лись к нему.

Все ни­ти ду­хов­ной жиз­ни Рус­ской Церк­ви схо­дят­ся к ве­ли­ко­му Ра­до­неж­ско­му угод­ни­ку и чу­до­твор­цу, по всей Пра­во­слав­ной Рос­сии бла­го­дат­ные жи­во­тво­ря­щие то­ки рас­про­стра­ня­ют­ся от ос­но­ван­ной им Тро­иц­кой оби­те­ли. Ду­хов­ный вклад пре­по­доб­но­го Сер­гия в бо­го­слов­ское уче­ние о Свя­той Тро­и­це осо­бен­но ве­лик, ибо он глу­бо­ко про­зи­рал со­кро­вен­ные тай­ны «ум­ны­ми оча­ми» по­движ­ни­ка – в мо­лит­вен­ном вос­хож­де­нии к Трии­по­стас­но­му Бо­гу, в опыт­ном бо­го­об­ще­нии и бо­го­упо­доб­ле­нии.

Ра­до­неж­ский по­движ­ник, его уче­ни­ки и со­бе­сед­ни­ки обо­га­ти­ли Рус­скую и Все­лен­скую Цер­ковь но­вым бо­го­слов­ским и ли­тур­ги­че­ским ве­де­ни­ем и ви­де­ни­ем Жи­во­на­чаль­ной Тро­и­цы, На­ча­ла и Ис­точ­ни­ка жиз­ни, яв­ля­ю­щей Се­бя ми­ру и че­ло­ве­ку в со­бор­но­сти Церк­ви, брат­ском еди­не­нии и жерт­вен­ной ис­ку­пи­тель­ной люб­ви ее пас­ты­рей и чад.

Ду­хов­ным сим­во­лом со­би­ра­ния Ру­си в един­стве и люб­ви ис­то­ри­че­ско­го по­дви­га на­ро­да стал храм Жи­во­на­чаль­ной Тро­и­цы, воз­двиг­ну­тый пре­по­доб­ным Сер­ги­ем «чтобы по­сто­ян­ным взи­ра­ни­ем на Нее по­беж­дал­ся страх нена­вист­ной роз­ни ми­ра се­го». «Нена­вист­ная рознь», раз­до­ры и смя­те­ния мир­ской жиз­ни пре­одоле­ва­лись ино­че­ским об­ще­жи­ти­ем, на­саж­ден­ным пре­по­доб­ным Сер­ги­ем по всей Ру­си. Оби­тель пре­по­доб­но­го Сер­гия ста­ла для Рус­ской Церк­ви об­раз­цом вос­ста­нов­ле­ния пер­во­здан­но­го един­ства и свя­то­сти че­ло­ве­че­ской при­ро­ды, ко­то­рая бы­ла со­зда­на Твор­цом по об­ра­зу Бо­же­ствен­но­го Три­един­ства. В ней вос­пи­та­лись свя­тые, при­нес­шие за­тем на­чер­та­ние ис­тин­но­го пу­ти Хри­сто­ва в от­да­лен­ные пре­де­лы. Во всех сво­их тру­дах и де­я­ни­ях прп. Сер­гий и его уче­ни­ки во­цер­ков­ля­ли жизнь, да­вая на­ро­ду жи­вой при­мер воз­мож­но­сти это­го. Не от­ре­ка­ясь от зем­но­го, но пре­об­ра­жая его, они зва­ли вос­хо­дить и са­ми вос­хо­ди­ли к небес­но­му.

К пре­по­доб­но­му Сер­гию, как к неис­ся­ка­е­мо­му ис­точ­ни­ку мо­лит­вен­но­го ду­ха и бла­го­да­ти Гос­под­ней, во все вре­ме­на шли на по­кло­не­ние – для на­зи­да­ния и мо­лит­вы, за по­мо­щью и ис­це­ле­ни­ем – ты­ся­чи на­ро­да. И каж­до­го из при­бе­га­ю­щих с ве­рою к его чу­до­твор­ным мо­щам он ис­це­ля­ет и воз­рож­да­ет, ис­пол­ня­ет си­лы и ве­ры, пре­об­ра­жа­ет и воз­во­дит к сво­ей све­то­нос­ной ду­хов­но­сти.

Не толь­ко ду­хов­ные да­ры и бла­го­дат­ные ис­це­ле­ния по­да­ют­ся всем, при­хо­дя­щим с ве­рою к мо­щам пре­по­доб­но­го, но ему да­на так­же от Бо­га бла­го­дать за­щи­щать от вра­гов Рус­скую зем­лю. Сво­и­ми мо­лит­ва­ми пре­по­доб­ный был с во­ин­ством Ди­мит­рия Дон­ско­го на Ку­ли­ко­вом по­ле; он бла­го­сло­вил на рат­ный по­двиг сво­их по­стри­жен­ни­ков – ино­ков Алек­сандра Пе­ре­све­та и Ан­дрея Ос­ля­бю. Он ука­зал Иоан­ну Гроз­но­му ме­сто для со­ору­же­ния кре­по­сти Сви­яж­ска и по­мо­гал в по­бе­де над Ка­за­нью. Во вре­мя поль­ско­го на­ше­ствия пре­по­доб­ный Сер­гий явил­ся во сне ни­же­го­род­ско­му граж­да­ни­ну Кос­ме Ми­ни­ну, по­веле­вая со­би­рать каз­ну и во­ору­жать вой­ско для осво­бож­де­ния Моск­вы и Рус­ско­го го­су­дар­ства. И ко­гда в 1612 го­ду опол­че­ние Ми­ни­на и По­жар­ско­го по­сле мо­леб­на у Свя­той Тро­и­цы дви­ну­лись к Москве, бла­го­дат­ный ве­тер раз­ве­вал пра­во­слав­ные стя­ги, «яко от гро­ба са­ма­го чу­до­твор­ца Сер­гия».

К пе­ри­о­ду Смут­но­го вре­ме­ни и поль­ско­го на­ше­ствия от­но­сит­ся ге­ро­и­че­ское «Тро­иц­кое си­де­ние», ко­гда мно­гие ино­ки по бла­го­сло­ве­нию пре­по­доб­но­го игу­ме­на Ди­о­ни­сия (па­мять 12/25 мая) по­вто­ри­ли свя­щен­ный рат­ный по­двиг Сер­ги­е­вых уче­ни­ков Пе­ре­све­та и Ос­ля­би. Пол­то­ра го­да – с 23 сен­тяб­ря 1608 го­да по 12 ян­ва­ря 1610 го­да – оса­жда­ли по­ля­ки оби­тель Жи­во­на­чаль­ной Тро­и­цы, же­лая раз­гра­бить и раз­ру­шить этот свя­щен­ный оплот пра­во­сла­вия. Но за­ступ­ле­ни­ем Пре­чи­стой Бо­го­ро­ди­цы и мо­лит­ва­ми пре­по­доб­но­го Сер­гия «со мно­гим сты­дом» бе­жа­ли на­ко­нец от стен мо­на­сты­ря, го­ни­мые Бо­жи­им гне­вом, а вско­ре и сам пред­во­ди­тель их, Ли­сов­ский, по­гиб лю­той смер­тью как раз в день па­мя­ти пре­по­доб­но­го Сер­гия, 25 сен­тяб­ря 1617 го­да. В 1618 го­ду при­хо­дил к сте­нам Свя­той Тро­и­цы сам поль­ский ко­роле­вич Вла­ди­слав, но, бес­силь­ный про­тив охра­ня­ю­щей оби­тель бла­го­да­ти Гос­под­ней, вы­нуж­ден был под­пи­сать пе­ре­ми­рие с Рос­си­ей в при­над­ле­жав­шем мо­на­сты­рю се­ле Де­ули­но. Поз­же здесь был воз­двиг­нут храм во имя пре­по­доб­но­го Сер­гия.

А в 1812 го­ду, ко­гда На­по­ле­он под­нял­ся на ко­ло­коль­ню Ива­на Ве­ли­ко­го, чтобы по­лю­бо­вать­ся окрест­но­стя­ми Моск­вы, то был устра­шен ви­де­ни­ем: по воз­ду­ху при­бли­жа­лись три ар­мии рус­ских с необык­но­вен­ным пред­во­ди­те­лем – мо­на­хом с кре­стом в ру­ках. И это был по­кро­ви­тель Моск­вы и Ру­си пре­по­доб­ный Сер­гий, Ра­до­неж­ский чу­до­тво­рец.

В по­сле­ду­ю­щее вре­мя оби­тель про­дол­жа­ла быть неоску­де­ва­ю­щим све­то­чем ду­хов­ной жиз­ни и цер­ков­но­го про­све­ще­ния. Из ее бра­тии из­би­ра­лись на чре­ду слу­же­ния мно­гие про­слав­лен­ные иерар­хи Рус­ской Церк­ви. В 1744 го­ду оби­тель за за­слу­ги пе­ред ро­ди­ной и ве­рой ста­ла име­но­вать­ся Лав­рой. В 1742 го­ду в ее огра­де учре­жде­на ду­хов­ная се­ми­на­рия, в 1814 го­ду сю­да бы­ла пе­ре­ве­де­на Мос­ков­ская ду­хов­ная ака­де­мия.

И ныне Дом Жи­во­на­чаль­ной Тро­и­цы слу­жит од­ним из глав­ных бла­го­дат­ных цен­тров Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви. Здесь из­во­ле­ни­ем Свя­та­го Ду­ха со­вер­ша­ют­ся де­я­ния По­мест­ных Со­бо­ров Рус­ской Церк­ви. В оби­те­ли име­ет ме­сто­пре­бы­ва­ние свя­тей­ший пат­ри­арх Мос­ков­ский и всея Ру­си, ко­то­рый но­сит на се­бе осо­бен­ное бла­го­сло­ве­ние пре­по­доб­но­го Сер­гия, яв­ля­ясь по уста­но­вив­ше­му­ся пра­ви­лу «Свя­то-Тро­иц­кой Сер­ги­е­вой лав­ры свя­щен­но­ар­хи­манд­ри­том». Но са­мое глав­ное: на этом неболь­шом ост­ров­ке сре­ди мно­го­мя­теж­но­го ми­ра, под по­кро­вом Ца­ри­цы Небес­ной, обе­щав­шей быть неот­ступ­ной от ме­ста се­го, осо­бен­но чув­ству­ет­ся уми­ро­тво­ря­ю­щее ды­ха­ние веч­но­сти; имен­но здесь ощу­ща­ет­ся, что оте­че­ство – это не толь­ко зем­ля, не толь­ко по­ля, ре­ки и го­ры, но это преж­де все­го лю­ди, это на­ши свя­тые от­цы, ко­то­рые рож­да­ют нас ду­хов­но, те от­цы, ко­то­рые ру­ко­во­дят нас в Цар­ствие Небес­ное.

5/18 июля, день об­ре­те­ния мо­щей свя­то­го ав­вы Сер­гия, игу­ме­на Рус­ской зем­ли, – са­мое мно­го­люд­ное и тор­же­ствен­ное цер­ков­ное празд­не­ство в оби­те­ли.

ПОЛНОЕ ЖИТИЕ ПРЕПОДОБНОГО СЕРГИЯ РАДОНЕЖСКОГО

В пер­вой по­ло­вине XIV ве­ка воз­ник­ла зна­ме­ни­тая Тро­и­це-Сер­ги­е­ва Лав­ра. Ос­но­ва­тель ее, пре­по­доб­ный Сер­гий (в ми­ру Вар­фо­ло­мей), был сы­ном ро­стов­ских бо­яр Ки­рил­ла и Ма­рии, пе­ре­се­лив­ших­ся бли­же к Москве в се­ле­ние Ра­до­неж. В се­ми­лет­нем воз­расте Вар­фо­ло­мея от­да­ли учить­ся гра­мо­те. Он всей ду­шой жаж­дал уче­ния, но гра­мо­та не да­ва­лась ему. Скор­бя об этом, он днем и но­чью мо­лил Гос­по­да от­крыть ему дверь книж­но­го ра­зу­ме­ния. Од­на­жды, ища в по­ле про­пав­ших ло­ша­дей, он уви­дел под ду­бом незна­ко­мо­го стар­ца-чер­но­риз­ца. Мо­нах мо­лил­ся. От­рок по­до­шел к нему и по­ве­дал свою скорбь. Со­чув­ствен­но вы­слу­шав маль­чи­ка, ста­рец на­чал мо­лить­ся о его про­све­ще­нии. За­тем, до­став ков­че­жец, вы­нул ма­лую ча­сти­цу просфо­ры и, бла­го­сло­вив ею Вар­фо­ло­мея, ска­зал: «Возь­ми, ча­до, и съешь: сие да­ет­ся те­бе в зна­ме­ние бла­го­да­ти Бо­жи­ей и ра­зу­ме­ния Свя­щен­но­го Пи­са­ния». Бла­го­дать эта дей­стви­тель­но со­шла на от­ро­ка: Гос­подь дал ему па­мять и ра­зу­ме­ние, и от­рок стал лег­ко усва­и­вать книж­ную муд­рость. По­сле это­го чу­да в юном Вар­фо­ло­мее еще бо­лее окреп­ло же­ла­ние слу­жить толь­ко Бо­гу. Ему хо­те­лось уеди­нить­ся по при­ме­ру древ­них по­движ­ни­ков, но лю­бовь к ро­ди­те­лям удер­жи­ва­ла его в род­ной се­мье. Вар­фо­ло­мей был скро­мен, тих и мол­ча­лив, со все­ми был кро­ток и лас­ков, ни­ко­гда не раз­дра­жал­ся и об­на­ру­жи­вал со­вер­шен­ное по­ви­но­ве­ние ро­ди­те­лям. Обык­но­вен­но он вку­шал толь­ко хлеб и во­ду, а в пост­ные дни со­вер­шен­но воз­дер­жи­вал­ся от пи­щи. По­сле смер­ти ро­ди­те­лей Вар­фо­ло­мей предо­ста­вил на­след­ство сво­е­му млад­ше­му бра­ту Пет­ру и вме­сте со стар­шим бра­том Сте­фа­ном по­се­лил­ся в 10 вер­стах от Ра­до­не­жа, в глу­бо­ком ле­су око­ло реч­ки Кон­ч­ю­ры. Бра­тья ру­би­ли лес сво­и­ми ру­ка­ми и по­стро­и­ли кел­лию и ма­лую цер­ковь. Эту цер­ковь свя­щен­ник, по­слан­ный мит­ро­по­ли­том Фе­о­гно­стом, освя­тил в честь Свя­той Тро­и­цы. Так воз­ник­ла зна­ме­ни­тая оби­тель пре­по­доб­но­го Сер­гия.

Вско­ре Сте­фан оста­вил сво­е­го бра­та и стал на­сто­я­те­лем Бо­го­яв­лен­ско­го мо­на­сты­ря в Москве и ду­хов­ни­ком ве­ли­ко­го кня­зя. Вар­фо­ло­мей же, по­стри­жен­ный в мо­на­ше­стве с име­нем Сер­гий, око­ло двух лет под­ви­зал­ся один в ле­су. Нель­зя и пред­ста­вить, сколь­ко ис­ку­ше­ний пе­ре­нес в это вре­мя юный мо­нах, но тер­пе­ние и мо­лит­ва пре­одо­ле­ли все труд­но­сти и диа­воль­ские на­па­сти. Ми­мо кел­лии пре­по­доб­но­го Сер­гия це­лы­ми ста­я­ми про­бе­га­ли вол­ки, при­хо­ди­ли и мед­ве­ди, но ни один из них не при­чи­нял ему вре­да. Од­на­жды свя­той пу­стын­ник дал хле­ба при­шед­ше­му к его кел­лии мед­ве­дю, и с тех пор зверь стал по­сто­ян­но на­ве­щать пре­по­доб­но­го Сер­гия, ко­то­рый де­лил с ним свой по­след­ний ку­сок хле­ба.

Как ни ста­рал­ся свя­той Сер­гий скры­вать свои по­дви­ги, сла­ва о них рас­про­стра­ни­лась и при­влек­ла к нему дру­гих ино­ков, же­лав­ших спа­сать­ся под его ру­ко­вод­ством. Они ста­ли про­сить Сер­гия при­нять сан свя­щен­ни­ка и игу­ме­на. Сер­гий дол­гое вре­мя не со­гла­шал­ся, но, ви­дя в их неот­ступ­ной прось­бе при­зва­ние свы­ше, ска­зал: «Же­лал бы луч­ше по­ви­но­вать­ся, чем на­чаль­ство­вать, но стра­шусь су­да Бо­жия и пре­даю се­бя в во­лю Гос­под­ню». Это бы­ло в 1354 г., ко­гда свя­ти­тель Алек­сий всту­пил на ка­фед­ру мос­ков­ско­го мит­ро­по­ли­та.

Жизнь и тру­ды пре­по­доб­но­го Сер­гия в ис­то­рии рус­ско­го мо­на­ше­ства име­ют осо­бое зна­че­ние, по­то­му что он по­ло­жил на­ча­ло жиз­ни пу­стын­ни­ков, устро­ив вне го­ро­да оби­тель с об­щин­но­жи­ти­ем. Устро­ен­ная на но­вых на­ча­лах оби­тель Свя­той Тро­и­цы сна­ча­ла во всем тер­пе­ла край­нюю ску­дость; ри­зы бы­ли из про­стой кра­ше­ни­ны, свя­щен­ные со­су­ды бы­ли де­ре­вян­ные, в хра­ме вме­сто све­чей све­ти­ла лу­чи­на, но по­движ­ни­ки го­ре­ли усер­ди­ем. Свя­той Сер­гий по­да­вал бра­тии при­мер стро­жай­ше­го воз­дер­жа­ния, глу­бо­чай­ше­го сми­ре­ния и непо­ко­ле­би­мо­го упо­ва­ния на по­мощь Бо­жию. В тру­дах и по­дви­гах он шел пер­вым, а бра­тия сле­до­ва­ла за ним.

Од­на­жды в оби­те­ли со­всем ис­то­щил­ся за­пас хле­ба. Сам игу­мен, чтобы за­ра­бо­тать несколь­ко кус­ков хле­ба, соб­ствен­но­руч­но по­стро­ил се­ни в кел­лии од­но­го бра­та. Но в час край­ней нуж­ды по мо­лит­вам бра­тии неожи­дан­но по­да­ва­лась оби­те­ли щед­рая по­мощь. Через несколь­ко лет по­сле ос­но­ва­ния оби­те­ли око­ло нее ста­ли се­лить­ся кре­стьяне. Невда­ле­ке от нее шла боль­шая до­ро­га к Москве и на се­вер, бла­го­да­ря че­му сред­ства оби­те­ли ста­ли воз­рас­тать, и она по при­ме­ру Ки­е­во-Пе­чер­ской Лав­ры ста­ла щед­ро раз­да­вать ми­ло­сты­ню и при­ни­мать на свое по­пе­че­ние боль­ных и стран­ни­ков.

Слух о свя­том Сер­гии до­стиг Кон­стан­ти­но­по­ля, и пат­ри­арх Фило­фей при­слал ему свое бла­го­сло­ве­ние и гра­мо­ту, ко­то­рой утвер­жда­лись но­вые по­ряд­ки пу­стын­но­го об­щи­но­жи­тия, за­ве­ден­ные ос­но­ва­те­лем Свя­то-Тро­иц­кой оби­те­ли. Мит­ро­по­лит Алек­сей лю­бил пре­по­доб­но­го Сер­гия как дру­га, по­ру­чил ему при­ми­рять враж­до­вав­ших кня­зей, воз­ла­гал на него важ­ные пол­но­мо­чия и го­то­вил се­бе в пре­ем­ни­ки. Но Сер­гий от­ка­зал­ся от это­го из­бра­ния.

Од­на­жды мит­ро­по­лит Алек­сей хо­тел воз­ло­жить на него зо­ло­той крест в на­гра­ду за тру­ды, но Сер­гий ска­зал: «От юно­сти сво­ей я не но­сил на се­бе зо­ло­то, в ста­ро­сти же тем бо­лее хо­чу пре­быть в ни­ще­те» – и ре­ши­тель­но от­кло­нил от се­бя эту по­честь.

Ве­ли­кий князь Ди­мит­рий Ива­но­вич, про­зван­ный Дон­ским, чтил пре­по­доб­но­го Сер­гия как от­ца и про­сил у него бла­го­сло­ве­ния на борь­бу с та­тар­ским ха­ном Ма­ма­ем. «Иди, иди сме­ло, князь, и на­дей­ся на по­мощь Бо­жию», – ска­зал ему свя­той ста­рец и дал ему в спо­движ­ни­ки двух сво­их ино­ков: Пе­ре­све­та и Ос­ля­бю, ко­то­рые па­ли ге­ро­я­ми в Ку­ли­ков­ской бит­ве.

Еще при жиз­ни пре­по­доб­ный Сер­гий со­вер­шал чу­де­са и удо­ста­и­вал­ся ве­ли­ких от­кро­ве­ний. Один раз яви­лась ему в див­ном ве­ли­чии Ма­терь Бо­жия с апо­сто­ла­ми Пет­ром и Иоан­ном и обе­ща­ла по­кро­ви­тель­ство его оби­те­ли. В дру­гой раз он ви­дел необык­но­вен­ный свет и мно­же­ство птиц, огла­шав­ших воз­дух бла­го­звуч­ным пе­ни­ем, и по­лу­чил от­кро­ве­ние, что мно­же­ство ино­ков со­бе­рет­ся в его оби­те­ли. Через 30 лет по­сле его бла­жен­ной кон­чи­ны (25 сен­тяб­ря 1392 г.) от­кры­лись его свя­тые мо­щи.

Од­на­жды, глу­бо­кой но­чью, пре­по­доб­ный Сер­гий (1314–1392) чи­тал ака­фист Бо­жи­ей Ма­те­ри. Со­вер­шив обыч­ное пра­ви­ло, он сел немно­го от­дох­нуть, но вдруг ска­зал сво­е­му ке­лей­ни­ку, пре­по­доб­но­му Ми­хею († 6 мая 1385): «Бодр­ствуй, ча­до, мы бу­дем иметь чуд­ное по­се­ще­ние». Ед­ва он про­из­нес эти сло­ва, как был услы­шан го­лос: «Пре­чи­стая гря­дет». Пре­по­доб­ный Сер­гий по­спе­шил из кел­лии в се­ни, и вне­зап­но его оси­ял яр­кий свет, силь­нее сол­неч­но­го. Он уви­дел бли­ста­ю­щую в неиз­ре­чен­ной сла­ве Бо­жию Ма­терь, со­про­вож­да­е­мую апо­сто­ла­ми Пет­ром и Иоан­ном. Не в си­лах вы­не­сти чуд­но­го све­та, пре­по­доб­ный Сер­гий бла­го­го­вей­но скло­нил­ся пе­ред Бо­жи­ей Ма­те­рью, и Она ска­за­ла ему: «Не бой­ся, из­бран­ни­че Мой! Я при­шла по­се­тить те­бя. Не скор­би бо­лее об уче­ни­ках сво­их и об этом ме­сте. Мо­лит­ва твоя услы­ша­на. От­ныне всем бу­дет изоби­ло­вать твое жи­тель­ство, и не толь­ко в дни тво­ей жиз­ни, но и по­сле тво­е­го от­ше­ствия к Бо­гу неот­ступ­но бу­ду от тво­ей оби­те­ли, по­да­вая ей неоскуд­но все по­треб­ное и по­кры­вая ее во всех нуж­дах». Ска­зав это, Бо­жия Ма­терь ста­ла неви­ди­ма. Дол­го пре­по­доб­ный Сер­гий был в неиз­ре­чен­ном вос­хи­ще­нии, а, при­дя в се­бя, под­нял пре­по­доб­но­го Ми­хея. «Ска­жи мне, от­че, – спро­сил ке­лей­ник, – что это бы­ло за чу­дес­ное ви­де­ние? от ужа­са ду­ша моя ед­ва не раз­лу­чи­лась от те­ла!» Но пре­по­доб­ный Сер­гий мол­чал; толь­ко его све­тив­ше­е­ся ли­цо го­во­ри­ло о той ду­хов­ной ра­до­сти, ко­то­рую пе­ре­жи­вал свя­той. «По­го­ди немно­го, – на­ко­нец про­мол­вил он уче­ни­ку, – по­ка успо­ко­ит­ся дух мой от чуд­но­го ви­де­ния». Через неко­то­рое вре­мя пре­по­доб­ный Сер­гий при­звал двух сво­их уче­ни­ков, пре­по­доб­ных Иса­а­кия и Си­мо­на, и со­об­щил им об­щую ра­дость и на­деж­ду. Все вме­сте они со­вер­ши­ли мо­леб­ное пе­ние Бо­жи­ей Ма­те­ри. Осталь­ную часть но­чи пре­по­доб­ный Сер­гий про­вел без сна, вни­мая умом Бо­же­ствен­но­му ви­де­нию. Яв­ле­ние Бо­жи­ей Ма­те­ри в кел­лии пре­по­доб­но­го Сер­гия, на ме­сте ны­неш­ней Се­ра­пи­о­но­вой па­ла­ты, бы­ло в од­ну из пят­ниц Рож­де­ствен­ско­го по­ста 1385 г. Па­мять о по­се­ще­нии Бо­жи­ей Ма­те­рью Тро­иц­кой оби­те­ли и Ее обе­то­ва­нии свя­то хра­ни­лась уче­ни­ка­ми пре­по­доб­но­го Сер­гия. 5 июля 1422 го­да бы­ли об­ре­те­ны его свя­тые мо­щи, и вско­ре на гро­бе пре­по­доб­но­го Сер­гия бы­ла по­став­ле­на ико­на яв­ле­ния Бо­жи­ей Ма­те­ри. Ико­на чти­лась как ве­ли­кая свя­ты­ня. В 1446 г. ве­ли­кий князь Ва­си­лий Ва­си­лье­вич (1425–1462) был за­хва­чен в Тро­иц­ком мо­на­сты­ре вой­ска­ми кня­зей Ди­мит­рия Ше­мя­ки и Иоан­на Мо­жай­ско­го. Он за­пер­ся в Тро­иц­ком со­бо­ре, а ко­гда услы­шал, что его ищут, взял ико­ну яв­ле­ния Бо­жи­ей Ма­те­ри и с ней встре­тил кня­зя Иоан­на в юж­ных цер­ков­ных две­рях, го­во­ря: «Брат, мы це­ло­ва­ли Жи­во­тво­ря­щий Крест и эту ико­ну в этой церк­ви Жи­во­на­чаль­ной Тро­и­цы у это­го же гро­ба чу­до­твор­ца Сер­гия, чтобы нам не мыс­лить и не же­лать ни­ко­му от бра­тии меж­ду со­бой ни­ка­ко­го зла; а вот сей­час не знаю, что сбу­дет­ся на­до мной».

Тро­иц­кий инок Ам­вро­сий (се­ре­ди­на ХV в.) вос­про­из­вел ико­ну яв­ле­ния Бо­жи­ей Ма­те­ри пре­по­доб­но­му Сер­гию в резь­бе по де­ре­ву.

Царь Иоанн Гроз­ный брал ико­ну яв­ле­ния Бо­жи­ей Ма­те­ри в ка­зан­ский по­ход (1552). Наи­бо­лее из­вест­на ико­на, на­пи­сан­ная в 1588 го­ду ке­ла­рем Тро­и­це-Сер­ги­е­вой Лав­ры Ев­ста­фи­ем Го­лов­ки­ным (1571–1581; 1583–1593) на дос­ке от де­ре­вян­ной ра­ки пре­по­доб­но­го Сер­гия, ко­то­рая бы­ла разо­бра­на в 1585 го­ду в свя­зи с пе­ре­ло­же­ни­ем мо­щей пре­по­доб­но­го Сер­гия в се­реб­ря­ную ра­ку (14 ав­гу­ста). Неод­но­крат­но Ма­терь Бо­жия через эту чу­до­твор­ную ико­ну охра­ня­ла рус­ские вой­ска. Царь Алек­сей Ми­хай­ло­вич (1645–1676) брал ее в поль­ский по­ход в 1657 г. В 1703 г. ико­на участ­во­ва­ла во всех по­хо­дах вой­ны со швед­ским ко­ро­лем Кар­лом ХII, а в 1812 г. мит­ро­по­лит Пла­тон по­слал ее мос­ков­ско­му опол­че­нию. Ико­на участ­во­ва­ла в рус­ско-япон­ской войне 1905 го­да и во вре­мя Пер­вой ми­ро­вой вой­ны бы­ла в Став­ке вер­хов­но­го глав­но­ко­ман­ду­ю­ще­го в 1914 го­ду.

Над гро­бом пре­по­доб­но­го Ми­хея бы­ла по­стро­е­на цер­ковь и на­име­но­ва­на при освя­ще­нии 10 де­каб­ря 1734 г. в честь яв­ле­ния Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы со свя­ты­ми апо­сто­ла­ми пре­по­доб­но­му от­цу Сер­гию Ра­до­неж­ско­му. 27 сен­тяб­ря 1841 г. храм был воз­об­нов­лен и освя­щен Мос­ков­ским мит­ро­по­ли­том Фила­ре­том († 19 но­яб­ря 1867 г.), ко­то­рый ска­зал: «Бла­го­да­тию Все­свя­то­го и Все­о­свя­ща­ю­ще­го Ду­ха со­вер­ши­лось ныне об­нов­ле­ние это­го хра­ма, со­здан­но­го преж­де нас в честь и па­мять яв­ле­ния Пре­свя­той Вла­ды­чи­цы на­шей Бо­го­ро­ди­цы пре­по­доб­но­му и бо­го­нос­но­му от­цу на­ше­му Сер­гию, че­му оче­вид­ным сви­де­те­лем был и пре­по­доб­ный Ми­хей, во бла­го­уха­нии свя­ты­ни здесь по­чи­ва­ю­щий. Пра­вед­но бы­ло па­мять это­го бла­го­дат­но­го со­бы­тия по­чтить освя­щен­ным хра­мом, хо­тя, впро­чем, вся оби­тель эта есть па­мят­ник это­го чуд­но­го по­се­ще­ния. По­то­му что вся судь­ба ее в про­дол­же­нии ве­ков есть ис­пол­не­ние обе­то­ва­ния Небес­ной По­се­ти­тель­ни­цы: «Неот­ступ­на бу­ду от это­го ме­ста». В па­мять по­се­ще­ния Бо­жи­ей Ма­те­ри в Тро­иц­ком со­бо­ре Тро­и­це-Сер­ги­е­вой Лав­ры по пят­ни­цам чи­та­ет­ся ака­фист Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­це, а осо­бая служ­ба в честь яв­ле­ния Бо­жи­ей Ма­те­ри со­вер­ша­ет­ся в оби­те­ли 24 ав­гу­ста, на вто­рой день от­да­ния празд­ни­ка Успе­ния Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы.

Мо­щи пре­по­доб­но­го Сер­гия († 1392; па­мять его 25 сен­тяб­ря) бы­ли об­ре­те­ны 5 июля 1422 г. при пре­по­доб­ном игу­мене Ни­коне († 1426; па­мять его 17 но­яб­ря). В 1408 г., ко­гда Москва и ее окрест­но­сти под­верг­лись на­ше­ствию та­тар­ских орд Еди­гея, Тро­иц­кая оби­тель бы­ла опу­сто­ше­на и со­жже­на, ино­ки во гла­ве с игу­ме­ном Ни­ко­ном укры­лись в ле­сах, со­хра­нив ико­ны, свя­щен­ные со­су­ды, кни­ги и дру­гие свя­ты­ни, свя­зан­ные с па­мя­тью пре­по­доб­но­го Сер­гия. В ноч­ном ви­де­нии на­ка­нуне та­тар­ско­го на­бе­га пре­по­доб­ный Сер­гий из­ве­стил сво­е­го уче­ни­ка и пре­ем­ни­ка о гря­ду­щих ис­пы­та­ни­ях и пред­рек в уте­ше­ние, что ис­ку­ше­ние бу­дет непро­дол­жи­тель­но и свя­тая оби­тель, вос­став из пеп­ла, про­цве­тет и еще бо­лее воз­рас­тет. Мит­ро­по­лит Фила­рет пи­сал об этом в «Жи­тии пре­по­доб­но­го Сер­гия»: «По по­до­бию то­го, как по­до­ба­ло по­стра­дать Хри­сту, и чрез крест и смерть вой­ти в сла­ву Вос­кре­се­ния, так и все­му, что Хри­стом бла­го­слов­ля­ет­ся на дол­го­ту дней и сла­ву, на­доб­но ис­пы­тать свой крест и свою смерть». Прой­дя через ог­нен­ное очи­ще­ние, вос­крес­ла в дол­го­ту дней оби­тель Жи­во­на­чаль­ной Тро­и­цы, вос­стал и сам пре­по­доб­ный Сер­гий, чтобы уже на­ве­ки сво­и­ми свя­ты­ми мо­ща­ми пре­бы­вать в ней.

Пред на­ча­лом стро­и­тель­ства но­во­го хра­ма во имя Жи­во­на­чаль­ной Тро­и­цы на ме­сте де­ре­вян­но­го, освя­щен­но­го 25 сен­тяб­ря 1412 го­да, пре­по­доб­ный явил­ся од­но­му бла­го­че­сти­во­му ми­ря­ни­ну и ве­лел из­ве­стить игу­ме­ну и бра­тии: «За­чем остав­ля­е­те ме­ня столь­ко вре­ме­ни во гро­бе, зем­лей по­кро­вен­но­го, в во­де, утес­ня­ю­щей те­ло мое?». И вот при стро­и­тель­стве со­бо­ра, ко­гда ры­ли рвы для фун­да­мен­та, от­кры­ты и из­не­се­ны бы­ли нетлен­ные мо­щи пре­по­доб­но­го, и все уви­де­ли, что не толь­ко те­ло, но и одеж­ды на нем бы­ли невре­ди­мы, хо­тя кру­гом гро­ба дей­стви­тель­но сто­я­ла во­да. При боль­шом сте­че­нии бо­го­моль­цев и ду­хо­вен­ства, в при­сут­ствии сы­на Ди­мит­рия Дон­ско­го, кня­зя Зве­ни­го­род­ско­го Юрия Ди­мит­ри­е­ви­ча († 1425), свя­тые мо­щи бы­ли из­не­се­ны из зем­ли и вре­мен­но по­став­ле­ны в де­ре­вян­ной Тро­иц­кой церк­ви (на том ме­сте на­хо­дит­ся те­перь цер­ковь Со­ше­ствия Свя­то­го Ду­ха). При освя­ще­нии в 1426 го­ду ка­мен­но­го Тро­иц­ко­го со­бо­ра они бы­ли пе­ре­не­се­ны в него, где и пре­бы­ва­ют до­ныне.

Все ни­ти ду­хов­ной жиз­ни Рус­ской Церк­ви схо­дят­ся к ве­ли­ко­му Ра­до­неж­ско­му угод­ни­ку и чу­до­твор­цу, по всей пра­во­слав­ной Ру­си бла­го­дат­ные жи­во­тво­ря­щие то­ки рас­про­стра­ня­ют­ся от ос­но­ван­ной им Тро­иц­кой оби­те­ли.

По­чи­та­ние Свя­той Тро­и­цы в рус­ской зем­ле на­ча­лось со свя­той рав­ноап­о­столь­ной Оль­ги († 969;), воз­двиг­шей пер­вый на Ру­си Тро­иц­кий храм в Пско­ве. Поз­же воз­дви­га­лись та­кие хра­мы в Ве­ли­ком Нов­го­ро­де и дру­гих го­ро­дах.

Ду­хов­ный вклад пре­по­доб­но­го Сер­гия в бо­го­слов­ское уче­ние о Свя­той Тро­и­це осо­бен­но ве­лик. Пре­по­доб­ный глу­бо­ко про­зи­рал со­кро­вен­ные тай­ны бо­го­сло­вия «ум­ны­ми оча­ми» по­движ­ни­ка – в мо­лит­вен­ном вос­хож­де­нии к Трии­по­стас­но­му Бо­гу, в опыт­ном Бо­го­об­ще­нии и Бо­го­упо­доб­ле­нии.

«Со­на­след­ни­ка­ми со­вер­шен­но­го све­та и со­зер­ца­ния Пре­свя­той и Вла­дыч­ной Тро­и­цы, – изъ­яс­нял свя­той Гри­го­рий Бо­го­слов, – бу­дут те, ко­то­рые со­вер­шен­но со­еди­нят­ся с со­вер­шен­ным Ду­хом». Пре­по­доб­ный Сер­гий опыт­но по­знал тай­ну Жи­во­на­чаль­ной Тро­и­цы, по­то­му что жиз­нью сво­ей со­еди­нил­ся с Бо­гом, при­об­щил­ся к са­мой жиз­ни Бо­же­ствен­ной Тро­и­цы, т. е. до­стиг воз­мож­ной на зем­ле ме­ры обо­же­ния, став «при­част­ни­ком Бо­же­ско­го есте­ства» (2Пет.1:4). «Кто лю­бит Ме­ня, – ска­зал Гос­подь, – тот со­блю­дет сло­во Мое; и Отец Мой воз­лю­бит его, и Мы при­дем к нему и оби­тель у него со­тво­рим» (Ин.14:23). Ав­ва Сер­гий, во всем со­блюд­ший за­по­ве­ди Хри­сто­вы, от­но­сит­ся к чис­лу свя­тых угод­ни­ков, в ду­ше ко­то­рых «со­тво­ри­ла оби­тель» Свя­тая Тро­и­ца; он сам сде­лал­ся «оби­те­лью Свя­той Тро­и­цы», и всех, с кем об­щал­ся пре­по­доб­ный, он воз­во­дил и при­об­щал к Ней.

Ра­до­неж­ский по­движ­ник, его уче­ни­ки и со­бе­сед­ни­ки обо­га­ти­ли Рус­скую и Все­лен­скую Цер­ковь но­вым бо­го­слов­ским и ли­тур­ги­че­ским ве­де­ни­ем и ви­де­ни­ем Жи­во­на­чаль­ной Тро­и­цы, На­ча­ла и Ис­точ­ни­ка жиз­ни, яв­ля­ю­щей Се­бя ми­ру и че­ло­ве­ку в со­бор­но­сти Церк­ви, брат­ском еди­не­нии и жерт­вен­ной ис­ку­пи­тель­ной люб­ви ее пас­ты­рей и чад.

Ду­хов­ным сим­во­лом со­би­ра­ния Ру­си в един­стве и люб­ви, ис­то­ри­че­ско­го по­дви­га на­ро­да стал храм Жи­во­на­чаль­ной Тро­и­цы, воз­двиг­ну­тый пре­по­доб­ным Сер­ги­ем, «чтобы по­сто­ян­ным взи­ра­ни­ем на Нее по­беж­дал­ся страх нена­вист­ной роз­ни ми­ра се­го».

По­чи­та­ние Свя­той Тро­и­цы в фор­мах, со­здан­ных и за­ве­щан­ных свя­тым игу­ме­ном Ра­до­неж­ским, ста­ло од­ной из наи­бо­лее глу­бо­ких и са­мо­быт­ных черт рус­ской цер­ков­но­сти. В Тро­и­це Жи­во­на­чаль­ной пре­по­доб­ным Сер­ги­ем бы­ло ука­за­но не толь­ко свя­тое со­вер­шен­ство веч­ной жиз­ни, но и об­ра­зец для жиз­ни че­ло­ве­че­ской, ду­хов­ный иде­ал, к ко­то­ро­му долж­но стре­мить­ся че­ло­ве­че­ство, по­то­му что в Тро­и­це как Нераз­дель­ной осуж­да­ют­ся усо­би­цы и бла­го­слов­ля­ет­ся со­бор­ность, а в Тро­и­це как Нес­ли­ян­ной осуж­да­ет­ся иго и бла­го­слов­ля­ет­ся сво­бо­да. В уче­нии пре­по­доб­но­го Сер­гия о Пре­свя­той Тро­и­це рус­ский на­род глу­бо­ко чув­ство­вал свое ка­фо­ли­че­ское, все­лен­ское при­зва­ние, и, по­стиг­нув все­мир­ное зна­че­ние празд­ни­ка, на­род укра­сил его всем мно­го­об­ра­зи­ем и бо­гат­ством древ­не­го на­цио­наль­но­го обы­чая и на­род­ной по­э­зии. Весь ду­хов­ный опыт и ду­хов­ное устрем­ле­ние Рус­ской Церк­ви во­пло­ти­лись в ли­тур­ги­че­ском твор­че­стве празд­ни­ка Свя­той Тро­и­цы, тро­иц­ких цер­ков­ных об­ря­дов, икон Свя­той Тро­и­цы, хра­мов и оби­те­лей Ее име­ни.

Пре­тво­ре­ни­ем бо­го­слов­ско­го ве­де­ния пре­по­доб­но­го Сер­гия ста­ла чу­до­твор­ная ико­на Жи­во­на­чаль­ной Тро­и­цы пре­по­доб­но­го Ан­дрея Ра­до­неж­ско­го, про­зва­ни­ем Рубле­ва († 1430), ино­ка-ико­но­пис­ца, по­стри­же­ни­ка Тро­иц­кой Сер­ги­е­вой оби­те­ли, на­пи­сан­ная по бла­го­сло­ве­нию пре­по­доб­но­го Ни­ко­на в по­хва­лу свя­то­му ав­ве Сер­гию. (На Сто­гла­вом со­бо­ре 1551 го­да эта ико­на бы­ла утвер­жде­на в ка­че­стве об­раз­ца для всей по­сле­ду­ю­щей цер­ков­ной ико­но­гра­фии Пре­свя­той Тро­и­цы.).

«Нена­вист­ная рознь», раз­до­ры и смя­те­ния мир­ской жиз­ни пре­одоле­ва­лись ино­че­ским об­ще­жи­ти­ем, на­саж­ден­ным пре­по­доб­ным Сер­ги­ем по всей Ру­си. У лю­дей не бы­ло бы раз­де­ле­ния, раз­до­ров и войн, ес­ли бы че­ло­ве­че­ская при­ро­да, со­здан­ная Твор­цом по об­ра­зу Бо­же­ствен­но­го Три­един­ства, не бы­ла ис­ка­же­на и раз­дроб­ле­на пер­во­род­ным гре­хом. Пре­одоле­вая сво­им со­рас­пя­ти­ем Спа­си­те­лю грех особ­но­сти и раз­де­ле­ния, от­вер­га­ясь «сво­е­го» и «се­бя», ино­ки-об­ще­жи­тель­ни­ки, по уче­нию свя­то­го Ва­си­лия Ве­ли­ко­го, вос­ста­нав­ли­ва­ют пер­во­здан­ное един­ство и свя­тость че­ло­ве­че­ской при­ро­ды. Оби­тель пре­по­доб­но­го Сер­гия ста­ла для Рус­ской Церк­ви об­раз­цом та­ко­го вос­ста­нов­ле­ния и воз­рож­де­ния, в ней вос­пи­та­лись свя­тые ино­ки, про­нес­шие за­тем на­чер­та­ние ис­тин­но­го пу­ти Хри­сто­ва в от­да­лен­ные пре­де­лы. Во всех сво­их тру­дах и де­я­ни­ях пре­по­доб­ный Сер­гий и его уче­ни­ки во­цер­ков­ля­ли жизнь, да­вая на­ро­ду жи­вой при­мер воз­мож­но­сти это­го. Не от­ре­ка­ясь от зем­но­го, но пре­об­ра­жая его, они зва­ли вос­хо­дить и са­ми вос­хо­ди­ли к Небес­но­му.

Шко­ла пре­по­доб­но­го Сер­гия через оби­те­ли, ос­но­ван­ные им, его уче­ни­ка­ми и уче­ни­ка­ми его уче­ни­ков, охва­ты­ва­ет все про­стран­ство Рус­ской зем­ли и про­хо­дит чрез всю даль­ней­шую ис­то­рию Рус­ской Церк­ви. Чет­вер­тая часть всех рус­ских мо­на­сты­рей, твер­дынь ве­ры, бла­го­че­стия и про­све­ще­ния, ос­но­ва­на ав­вой Сер­ги­ем и его уче­ни­ка­ми. «Игу­ме­ном Рус­ской зем­ли» на­звал на­род ос­но­ва­те­ля До­ма Жи­во­на­чаль­ной Тро­и­цы. Пре­по­доб­ные Ни­кон и Ми­хей Ра­до­неж­ские, Силь­вестр Об­нор­ский, Сте­фан Махри­щский и Ав­ра­амий Чух­лом­ский, Афа­на­сий Сер­пу­хов­ской и Ни­ки­та Бо­ров­ский, Фе­о­дор Си­мо­нов­ский и Фе­ра­понт Мо­жай­ский, Ан­д­ро­ник Мос­ков­ский и Сав­ва Сто­ро­жев­ский, Ди­мит­рий При­луц­кий и Ки­рилл Бе­ло­зер­ский – все они бы­ли уче­ни­ки и со­бе­сед­ни­ки «чуд­но­го стар­ца» Сер­гия. Свя­ти­те­ли Алек­сий и Ки­при­ан, мит­ро­по­ли­ты Мос­ков­ские, Ди­о­ни­сий, ар­хи­епи­скоп Суз­даль­ский, и Сте­фан, епи­скоп Перм­ский, со­сто­я­ли с ним в ду­хов­ном об­ще­нии. Пат­ри­ар­хи Кон­стан­ти­но­поль­ские Кал­лист и Фило­фей пи­са­ли к нему по­сла­ния и по­сы­ла­ли свое бла­го­сло­ве­ние. Чрез пре­по­доб­ных Ни­ки­ту и Па­ф­ну­тия Бо­ров­ских идет ду­хов­ная пре­ем­ствен­ность к пре­по­доб­но­му Иоси­фу Во­лоц­ко­му и дру­жине его уче­ни­ков, чрез Ки­рил­ла Бе­ло­зер­ско­го – к Ни­лу Сор­ско­му, к Гер­ма­ну, Сав­ва­тию и Зо­си­ме Со­ло­вец­ким.

Цер­ковь чтит и тех из уче­ни­ков и спо­движ­ни­ков пре­по­доб­но­го Сер­гия, па­мять ко­то­рых не от­ме­че­на в ме­ся­це­сло­ве спе­ци­аль­но, под от­дель­ным днем. Мы пом­ним, что пер­вым при­шел к пре­по­доб­но­му на Ма­ко­вец ста­рец Ва­си­лий Су­хой, на­зван­ный так за его несрав­нен­ное пост­ни­че­ство. Вто­рым был инок Яку­та, т. е. Иа­ков, из про­стых кре­стьян, он без­ро­пот­но дол­гие го­ды нес в оби­те­ли хло­пот­ное и труд­ное по­слу­ша­ние рас­сыль­но­го. При­шли, сре­ди про­чих уче­ни­ков, к пре­по­доб­но­му его зем­ля­ки из Ра­до­не­жа диа­кон Они­сим с сы­ном Ели­се­ем. Ко­гда со­бра­лось 12 ино­ков и по­стро­ен­ные кел­лии об­не­се­ны бы­ли вы­со­кой огра­дой, диа­ко­на Они­си­ма ав­ва на­зна­чил при­врат­ни­ком, по­то­му что кел­лия его бы­ла край­няя от вхо­да в оби­тель. Под се­нью свя­той Тро­иц­кой оби­те­ли про­вел свои по­след­ние го­ды игу­мен Мит­ро­фан, тот са­мый, кто по­стриг ко­гда-то пре­по­доб­но­го Сер­гия в Ан­гель­ский об­раз и на­ста­вил в ино­че­ских по­дви­гах. Мо­ги­ла умер­ше­го вско­ре бла­жен­но­го стар­ца Мит­ро­фа­на ста­ла пер­вой на мо­на­стыр­ском клад­би­ще. В 1357 го­ду при­шел в оби­тель из Смо­лен­ска ар­хи­манд­рит Си­мон, оста­вив по­чет­ную долж­ность на­сто­я­те­ля в од­ном из смо­лен­ских мо­на­сты­рей ра­ди то­го, чтобы стать про­стым по­слуш­ни­ком у бо­го­нос­но­го Ра­до­неж­ско­го игу­ме­на. В на­гра­ду за ве­ли­кое сми­ре­ние Гос­подь спо­до­бил его быть участ­ни­ком див­но­го ви­де­ния пре­по­доб­но­го Сер­гий о бу­ду­щем умно­же­нии его ино­че­ско­го ста­да. По бла­го­сло­ве­нию свя­то­го ав­вы при­нял на се­бя по­двиг мо­лит­вен­но­го без­мол­вия бла­жен­ный ста­рец Иса­а­кий Мол­чаль­ник, чье мол­ча­ние для ино­ков и внеш­них бы­ло по­учи­тель­нее вся­ких слов. Лишь один раз за го­ды без­мол­вия от­верз уста пре­по­доб­ный Иса­а­кий – чтобы сви­де­тель­ство­вать, как ви­ден­ный им Ан­гел Бо­жий со­слу­жил в ал­та­ре пре­по­доб­но­му Сер­гию, со­вер­шив­ше­му Бо­же­ствен­ную ли­тур­гию. Оче­вид­цем бла­го­да­ти Свя­то­го Ду­ха, со­дей­ство­вав­шей пре­по­доб­но­му, был так­же екк­ли­си­арх Си­мон, ко­то­рый ви­дел од­на­жды, как Небес­ный огонь со­шел на Свя­тые Тай­ны и угод­ник Бо­жий «при­ча­стил­ся ог­ня неопаль­но». Стар­ца Епи­фа­ния († ок. 1420), быв­ше­го поз­же, при игу­мене Ни­коне, ду­хов­ни­ком Сер­ги­е­ва ста­да, Цер­ковь на­зы­ва­ет Пре­муд­рым за вы­со­кую уче­ность и ве­ли­кие ду­хов­ные да­ро­ва­ния. Он из­ве­стен как со­ста­ви­тель жи­тий пре­по­доб­но­го Сер­гия и его со­бе­сед­ни­ка свя­ти­те­ля Сте­фа­на Перм­ско­го, по­хваль­ных слов им, а так­же «Сло­ва о жиз­ни и пре­став­ле­нии ве­ли­ко­го кня­зя Ди­мит­рия Дон­ско­го». Жи­тие пре­по­доб­но­го Сер­гия, со­став­лен­ное Епи­фа­ни­ем через 26 лет по кон­чине пре­по­доб­но­го, т. е. в 1418 г., бы­ло за­тем пе­ре­ра­бо­та­но при­быв­шим с Афо­на ино­ком агио­гра­фом Па­хо­ми­ем Сер­бом, про­зван­ным Ло­го­фе­том.

К пре­по­доб­но­му Сер­гию, как к неис­ся­ка­е­мо­му ис­точ­ни­ку мо­лит­вен­но­го ду­ха и бла­го­да­ти Гос­под­ней, во все вре­ме­на шли на по­кло­не­ние – для на­зи­да­ния и мо­лит­вы, за по­мо­щью и ис­це­ле­ни­ем – ты­ся­чи на­ро­да. И каж­до­го из при­бе­га­ю­щих с ве­рой к его чу­до­твор­ным мо­щам он ис­це­ля­ет и воз­рож­да­ет, ис­пол­ня­ет си­лы и ве­ры, пре­об­ра­жа­ет и воз­во­дит к сво­ей све­то­нос­ной ду­хов­но­сти.

Но не толь­ко ду­хов­ные да­ры и бла­го­дат­ные ис­це­ле­ния по­да­ют­ся всем, при­хо­дя­щим с ве­рою к мо­щам пре­по­доб­но­го, но ему да­на так­же от Бо­га бла­го­дать за­щи­щать от вра­гов Рус­скую зем­лю. Сво­и­ми мо­лит­ва­ми пре­по­доб­ный был с во­ин­ством Ди­мит­рия Дон­ско­го на Ку­ли­ко­вом по­ле; он бла­го­сло­вил на рат­ный по­двиг сво­их по­стри­же­ни­ков – ино­ков Алек­сандра Пе­ре­све­та и Ан­дрея Ос­ля­бя. Он ука­зал Иоан­ну Гроз­но­му ме­сто для со­ору­же­ния кре­по­сти Сви­яж­ска и по­мо­гал в по­бе­де над Ка­за­нью. Во вре­мя поль­ско­го на­ше­ствия пре­по­доб­ный Сер­гий явил­ся во сне ни­же­го­род­ско­му граж­да­ни­ну Коз­ме Ми­ни­ну, по­веле­вая со­би­рать каз­ну и во­ору­жать вой­ско для осво­бож­де­ния Моск­вы и Рус­ско­го го­су­дар­ства. И ко­гда в 1612 г. опол­че­ние Ми­ни­на и По­жар­ско­го по­сле мо­леб­на у Свя­той Тро­и­цы дви­ну­лось к Москве, бла­го­дат­ный ветр раз­ве­вал пра­во­слав­ные стя­ги, «яко от гро­ба са­мо­го чу­до­твор­ца Сер­гия».

К пе­ри­о­ду Смут­но­го вре­ме­ни и поль­ско­го на­ше­ствия от­но­сит­ся ге­ро­и­че­ское «Тро­иц­кое си­де­ние», ко­гда мно­гие ино­ки по бла­го­сло­ве­нию пре­по­доб­но­го игу­ме­на Ди­о­ни­сия по­вто­ри­ли свя­щен­ный рат­ный по­двиг Сер­ги­е­вых уче­ни­ков Пе­ре­све­та и Ос­ля­би. Пол­то­ра го­да – с 23 сен­тяб­ря 1608 г. по 12 ян­ва­ря 1610 го­да – оса­жда­ли по­ля­ки оби­тель Жи­во­на­чаль­ной Тро­и­цы, же­лая раз­гра­бить и раз­ру­шить этот свя­щен­ный оплот пра­во­сла­вия. Но за­ступ­ле­ни­ем Пре­чи­стой Бо­го­ро­ди­цы и мо­лит­ва­ми пре­по­доб­но­го Сер­гия, «со мно­гим сты­дом» бе­жа­ли на­ко­нец от стен мо­на­сты­ря, го­ни­мые Бо­жи­им гне­вом, а вско­ре и сам пред­во­ди­тель их, Ли­сов­ский, по­гиб лю­той смер­тью как раз в день па­мя­ти пре­по­доб­но­го, 25 сен­тяб­ря 1617 г. В 1618 г. при­хо­дил к сте­нам Свя­той Тро­и­цы сам поль­ский ко­роле­вич Вла­ди­слав, но, бес­силь­ный про­тив охра­ня­ю­щей оби­тель бла­го­да­ти Гос­под­ней, вы­нуж­ден был под­пи­сать пе­ре­ми­рие с Рос­си­ей в при­над­ле­жав­шем мо­на­сты­рю се­ле Де­улине. Поз­же здесь был воз­двиг­нут храм во имя пре­по­доб­но­го Сер­гия.

В 1619 го­ду по­се­тил Лав­ру при­е­хав­ший в Рос­сию Иеру­са­лим­ский пат­ри­арх Фе­о­фан. Он в осо­бен­но­сти по­же­лал ви­деть тех ино­ков, ко­то­рые в го­ди­ну во­ен­ной опас­но­сти дерз­ну­ли воз­ло­жить на се­бя по­верх ино­че­ских оде­я­ний бо­е­вые коль­чу­ги и с ору­жи­ем в ру­ках вста­ли на сте­нах свя­той оби­те­ли, от­ра­жая непри­я­те­ля. Пре­по­доб­ный Ди­о­ни­сий, игу­мен, воз­глав­ляв­ший обо­ро­ну († 1633), пред­ста­вил пат­ри­ар­ху бо­лее два­дца­ти ино­ков.

Пер­вым из них был Афа­на­сий (Още­рин), са­мых пре­клон­ных лет, до жел­тиз­ны се­дой ста­рец. Пат­ри­арх спро­сил его: «Ты ли хо­дил на вой­ну и на­чаль­ство­вал над во­и­на­ми?» Ста­рец от­ве­тил: «Да, Вла­ды­ко свя­тый, по­нуж­ден был кро­ва­вы­ми сле­за­ми» – «Что же свой­ствен­нее ино­ку – мо­лит­вен­ное уеди­не­ние или во­ин­ские по­дви­ги пред людь­ми?». Бла­жен­ный Афа­на­сий, по­кло­нясь, от­ве­чал: «Вся­кая вещь и вся­кое де­ло по­зна­ет­ся в свое вре­мя. Вот под­пись ла­ти­нян на го­ло­ве мо­ей, от ору­жия. Еще шесть па­мя­тей свин­цо­вых в мо­ем те­ле. В кел­лии си­дя, в мо­лит­вах, раз­ве смог бы я об­ре­сти та­ких по­бу­ди­те­лей к воз­ды­ха­нию и сте­на­нию? А бы­ло все это не на­шим из­во­ле­ни­ем, но по бла­го­сло­ве­нию по­слав­ших нас на Бо­жию служ­бу». Тро­ну­тый муд­рым от­ве­том сми­рен­но­го ино­ка, Пат­ри­арх бла­го­сло­вил и по­це­ло­вал его. Он бла­го­сло­вил и осталь­ных мо­на­хов-во­и­нов и вы­ра­зил одоб­ре­ние все­му брат­ству Лав­ры пре­по­доб­но­го Сер­гия.

По­двиг оби­те­ли в тя­же­лое для все­го на­ро­да Смут­ное вре­мя опи­сан ке­ла­рем Ав­ра­ами­ем (Па­ли­цы­ным) в «Ска­за­нии о со­бы­ти­ях Смут­но­го вре­ме­ни» и ке­ла­рем Си­мо­ном Аза­рьи­ным в двух агио­гра­фи­че­ских со­чи­не­ни­ях: «Кни­ге о чу­де­сах пре­по­доб­но­го Сер­гия» и «Жи­тии пре­по­доб­но­го Ди­о­ни­сия Ра­до­неж­ско­го». В 1650 г. Си­мео­ном Ша­хов­ским был со­став­лен ака­фист пре­по­доб­но­му Сер­гию, как «взбран­но­му во­е­во­де» Рус­ской зем­ли, в па­мять об из­бав­ле­нии Тро­иц­кой оби­те­ли от вра­же­ско­го об­сто­я­ния. Дру­гой су­ще­ству­ю­щий ака­фист пре­по­доб­но­му был со­став­лен в ХVIII ве­ке, ав­то­ром его счи­та­ют мит­ро­по­ли­та Мос­ков­ско­го Пла­то­на (Лев­ши­на; † 1812).

В по­сле­ду­ю­щее вре­мя оби­тель про­дол­жа­ла быть неоску­де­ва­ю­щим све­то­чем ду­хов­ной жиз­ни и цер­ков­но­го про­све­ще­ния. Из ее бра­тии из­би­ра­лись на чре­ду слу­же­ния мно­гие про­слав­лен­ные иерар­хи Рус­ской Церк­ви. В 1744 го­ду оби­тель за за­слу­ги пе­ред Ро­ди­ной и ве­рой ста­ла име­но­вать­ся Лав­рой. В 1742 г. в ее огра­де учре­жде­на ду­хов­ная се­ми­на­рия, в 1814 го­ду сю­да бы­ла пе­ре­ве­де­на Мос­ков­ская ду­хов­ная ака­де­мия.

И ныне Дом Жи­во­на­чаль­ной Тро­и­цы слу­жит од­ним из глав­ных бла­го­дат­ных цен­тров Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви. Здесь из­во­ле­ни­ем Свя­то­го Ду­ха со­вер­ша­ют­ся де­я­ния По­мест­ных Со­бо­ров Рус­ской Церк­ви. В оби­те­ли име­ет ме­сто­пре­бы­ва­ние свя­тей­ший пат­ри­арх Мос­ков­ский и всея Ру­си, ко­то­рый но­сит на се­бе осо­бен­ное бла­го­сло­ве­ние пре­по­доб­но­го Сер­гия, яв­ля­ясь, по уста­но­вив­ше­му­ся пра­ви­лу, «Свя­то-Тро­иц­кой Сер­ги­е­вой Лав­ры свя­щен­но­ар­хи­манд­ри­том».

Пя­тое июля, день об­ре­те­ния мо­щей свя­то­го ав­вы Сер­гия, игу­ме­на Рус­ской зем­ли – са­мое мно­го­люд­ное и тор­же­ствен­ное цер­ков­ное празд­не­ство в оби­те­ли.

https://azbyka.ru/otechnik/Dmitrij_Rostovskij/zhitija-svjatykh/824

Житие и чудеса преподобного и богоносного отца нашего Сергия, Радонежского чудотворца6010

Память 25 сентября

Преподобный и богоносный отец наш Сергий родился в Ростовской области от благочестивых родителей Кирилла и Марии6011. Еще от чрева матери Богизбрал его на служение Себе. Незадолго до его рождения мать его в воскресный день, по своему обычаю, пришла к литургии в церковь. Пред началом чтения святого Евангелия младенец во чреве ее так громко вскрикнул, что голос его слышали все стоявшие в храме; во время Херувимской песни младенец вскрикнул во второй раз; а когда священник произнес «Святая Святым», – в третий раз послышался из утробы матери голос младенца. Из сего уразумели все, что произойдет на свет великий светильник миру и служитель Пресвятой Троицы. Подобно тому как пред Божией Матерью радостно взыграл во чреве св. Иоанн Предтеча (Лк.1:41), так и сей младенец взыграл пред Господом во святом Его храме. При сем чуде мать преподобного была объята страхом и ужасом; сильно также были удивлены все слышавшие голос. Когда наступил день рождения, Бог даровал Марии сына, коему нарекли имя Варфоломей. С первых же дней своей жизни младенец показал себя строгим постником. Родители и окружающие младенца стали замечать, что он не питался молоком матери по средам и пятницам; не прикасался он к сосцам матери и в другие дни, когда ей случалось употреблять в пищу мясо; заметив сие, мать вовсе отказалась от мясной пищи.

Достигнув семилетнего возраста, Варфоломей был отдан родителями в ученье грамоте; вместе с ним учились и два его брата, старший Стефан и младший Петр. Они учились хорошо и делали большие успехи, а Варфоломей далеко отставал от них: трудно давалось ему ученье, и хотя учитель занимался с ним весьма усердно, тем не менее он мало успевал.

Сие было по смотрению Божию, дабы дитя получило разум книжный не от людей, но от Бога. Сильно печалился о том Варфоломей, горячо и со слезами молился, чтобы Бог даровал ему разумение грамоты. И Господь внял молитве, исходившей из глубины сердца благочестивого отрока.

Однажды отец послал Варфоломея за лошадьми; привыкший беспрекословно повиноваться воле своих родителей, отрок тотчас же отправился; такое поручение тем более приходилось ему по душе, что он всегда любил уединение и безмолвие. Его путь проходил лесом; здесь он встретил некоторого инока, или скорее посланного Богом ангела в иноческом образе; он стоял среди леса и творил молитву. Варфоломей приблизился к старцу и, поклонившись ему, стал ожидать, пока тот не окончит своей молитвы. По окончании ее, старец благословил отрока, облобызал его и спросил, что ему нужно.

Варфоломей отвечал:

– Я отдан, отче, в книжное обучение, но мало разумею, что говорит мне мой учитель; очень скорблю я о сем и не знаю, что мне делать.

Сказав сие, отрок попросил старца, чтобы он помолился о нем Господу. Инок исполнил просьбу Варфоломея. Окончив молитву, он благословил отрока и сказал:

– Отныне Бог даст тебе, дитя мое, уразуметь то, что нужно, так что ты и других можешь поучать.

При сем старец достал сосудец и дал Варфоломею как бы некоторую частицу от просфоры; он велел ему вкусить, говоря:

– Возьми, чадо, и съешь; сие дается тебе в знамение благодати Божией и для разумения Святого Писания. Не смотри на то, что сия частица так мала: велика будет радость твоя, если вкусишь от нее.

После сего старец хотел было продолжать свой путь, но обрадованный отрок стал усердно просить инока посетить дом его родителей.

– Не минуй дома нашего, – умолял Варфоломей, – не лиши и родителей моих твоего святого благословения.

Уважавшие иноков родители Варфоломея с честью встретили желанного гостя. Они стали предлагать ему пищу, но он отвечал, что следует прежде вкусить пищи духовной – и когда все начали молиться, старец велел читать Варфоломею псалмы.

– Я не умею, отче, – отвечал отрок.

Но инок пророчески произнес:

– Отныне Господь дарует тебе знание грамоты.

И действительно, отрок тотчас же начал стройно читать псалмы. Родители его сильно дивились такой перемене, совершившейся с их сыном.

При прощании старец сказал родителям святого:

– Велик будет сын ваш пред Богом и людьми, он станет некогда избранной обителью Святого Духа и служителем Пресвятой Троицы.

Подобно тому как земля, обильно напоенная дождем, бывает плодоносна, так и святой отрок с того времени без всякого затруднения читал книги и понимал всё написанное в них; легко давалась ему грамота, ибо «отверз ему ум к уразумению Писаний» (Лк.24:45). Отрок возрастал летами, а с тем вместе возрастал разумом и добродетелью. Рано почувствовал он любовь к молитве, с самых юных лет познал сладость в беседе с Богом; посему так ревностно стал посещать храм Божий, что не пропускал ни одной службы. Не любил он детских игр и старательно избегал их; не по сердцу ему приходились веселье и смех сверстников, ибо он знал, что «худые сообщества развращают добрые нравы»(1Кор.15:33). Твердо он помнил, что«начало мудрости – страх Господень»(Пс.110:10), и посему всегда старался научиться сей мудрости. С особенным тщанием и ревностью он предавался чтению Божественных и священных книг. Зная, что воздержанием лучше всего побеждаются страсти, юный отрок наложил на себя строгий пост: по средам и пятницам он ничего не вкушал, а в прочие дни питался только хлебом и водою. Так возненавидел он свою плоть, чтобы спасти свою душу. Если ему встречался кто-либо из неимущих, то Варфоломей радостно делился с ним своей одеждой и всячески старался послужить ему. Не будучи еще в монастыре, он вел иноческую жизнь, так что все изумлялись, видя такое воздержание и благочестие юноши. Сначала мать, беспокоясь за здоровье своего сына, уговаривала его, чтобы он оставил столь суровый образ жизни. Но благоразумный отрок смиренно ответствовал своей матери:

– Не отклоняй меня от воздержания, ибо оно так сладостно и полезно для моей души.

Удивившись мудрому ответу, мать не желала более препятствовать доброму намерению сына. Так, смиряя воздержанием свою плоть, Варфоломей не выходил из воли родителей.

Между тем Кирилл и Мария переселились из вышеупомянутого города Ростова в местность, называвшуюся «Радонеж»6012; сие произошло не потому, чтобы то место было известно, или чем-нибудь знаменито, но так благоизволил Бог: на сем именно месте Ему угодно было прославить Своего усердного служителя.

Варфоломей, коему было тогда около 15 лет от роду, также последовал за своими родителями в Радонеж. Братья его к тому времени уже женились. Когда юноше исполнилось 20 лет, он стал просить своих родителей, чтобы они благословили его постричься в иноки: уже давно стремился он посвятить себя Господу. Хотя родители его и ставили выше всего иноческую жизнь, однако просили сына подождать некоторое время.

– Чадо, – говорили они ему, – ты знаешь, что мы стары; уже недалек конец жизни нашей, и нет кроме тебя никого, кто бы послужил нам на старости; потерпи еще немного времени, предай нас погребению, и тогда уже никто не возбранит тебе исполнить свое заветное желание.

Варфоломей, как покорный и любящий сын, повиновался воле своих родителей и усердно старался успокоить их старость, чтобы заслужить их молитвы и благословения. Незадолго до кончины Кирилл и Мария приняли иночество в Покровском-Хотьковом монастыре, отстоявшем верстах в трех от Радонежа6013. Сюда также пришел овдовевший около того времени старший брат Варфоломея – Стефан и вступил в число иноков. Немного спустя родители святого юноши, один вскоре после другого, с миром преставились ко Господу и были погребены в сем монастыре. Братья после смерти родителей провели здесь сорок дней, вознося усердные молитвы Господу о упокоении новопреставленных рабов Божиих. Всё свое имущество Кирилл и Мария оставили Варфоломею. Видя преставление своих родителей, преподобный так размышлял сам с собою: «Я смертен, и тоже умру, как и родители мои». Раздумывая таким образом о кратковременности сей жизни, благоразумный отрок раздал всё имущество родителей, ничего не оставив для себя; даже для пропитания он ничего не удержал себе, ибо уповал на Бога, «дающего хлеб алчущим» (Пс.145:7).

Стремясь к отшельничеству, Варфоломей вместе с братом своим Стефаном отправился отыскивать место, удобное для пустынной жизни. Долго братья ходили по окрестным лесам, пока не пришли туда, где ныне возвышается монастырь Пресвятой Троицы, столь прославленный именем преподобного Сергия. Место сие в то время было покрыто густым, дремучим лесом, которого не касалась рука человека; ни одна дорога не пролегала чрез сей лес, ни одно жилище не стояло в нем, лишь только звери да птицы обитали здесь. С горячей молитвою обратились к Богу братья, призывая Божие благословение на место будущего обитания, и предавали Его святой воле свою судьбу. Устроив хижину, они стали ревностно подвизаться и молиться Богу. Воздвигли они также небольшую церковь и с общего согласия решили освятить ее во имя Пресвятой Троицы; для сего они пошли в Москву и просили митрополита Феогноста6014, чтобы он дал свое благословение на освящение церкви. Святитель ласково их встретил и послал с ними священнослужителей освятить церковь. Так скромно было положено основание Свято-Троицкого монастыря.

С усердием и неусыпным рвением предался теперь Варфоломей духовным подвигам: великой радостью был объят юный подвижник, когда увидел, что исполнилось заветное его желание.

Старший же брат его Стефан, тяготясь жизнью в таком пустынном месте, оставил Варфоломея, переселился в Москву в Богоявленский монастырь и здесь сблизился с Алексием, бывшим потом митрополитом Московским.

Оставшись в совершенном одиночестве, Варфоломей еще более стал приготовляться к иноческой жизни; лишь только тогда, как укрепился он в трудах и подвигах и приучил себя к строгому исполнению правил монашеских, он решил принять иноческое пострижение.

В то время к нему пришел один игумен, по имени Митрофан; он и постриг в иноческий чин блаженного Варфоломея на двадцать третьем году его жизни. Обряд пострижения был совершен в день памяти святых мучеников Сергия и Вакха, и Варфоломею было дано имя Сергий. После пострижения Митрофан совершил Божественную литургию в церкви Пресвятой Троицы и сподобил нового инока причащения Святых Христовых Таин; в сие самое время церковь исполнилась необычайного благоухания, которое распространялось даже за стенами храма. Семь дней новопостриженный инок неисходно пребывал в церкви. Каждый день Митрофан совершал литургию и приобщал его Святых Тела и Крови Господних. За всё сие время пищею Сергия была просфора, даваемая ему ежедневно Митрофаном. Всё время Сергий проводил в молитве и богомыслии, постоянно взывал к Богу из глубины своего чистого сердца, славословил великое имя Господне, воспевал псалмы Давидовы и песни духовные: он весь был объят радостью, и душа его горела Божественным огнем и благочестивой ревностью. Пробыв несколько дней с Сергием, Митрофан сказал ему:

– Чадо, я оставляю сие место и предаю тебя в руки Божии; Господь да будет твоим заступником и хранителем.

И провидя будущее, он предрек:

– На месте сем Бог воздвигнет большую и славную обитель, где будет прославляться великое и страшное имя Его и просияет добродетель.

Сотворив молитву и преподав несколько наставлений об иноческой жизни, Митрофан удалился. Святой Сергий, оставшись на том месте один, ревностно подвизался, умерщвлял свою плоть постом, бдением и многоразличными трудами; а во время лютой зимы, когда от мороза трескалась земля, переносил он стужу в одной одежде. Особенно много скорбей и искушений испытал он от бесов в начале своего одиночества в пустыне. С ожесточением ополчились на инока невидимые враги; не терпя его подвигов, они хотели устрашить святого для того, чтобы он покинул то место. Они обращались то в зверей, то в змей. Сергий же отгонял их молитвою: призывая имя Господне, он разрушал как тонкую паутину бесовские наваждения. Однажды ночью бесы, как бы целым воинством, грозно приблизились к нему и со страшной яростью кричали:

– Уйди с сего места, уйди, иначе ты погибнешь лютою смертью!

Когда бесы произносили сии слова, из уст их вырывался пламень. Преподобный же, вооружившись молитвою, отогнал силу вражию и, славословя Бога, пребывал там без всякого опасения.

Однажды, когда отшельник читал ночью правило, вдруг из леса поднялся шум; бесы во множестве опять окружили келлию и с угрозами кричали преподобному Сергию:

– Уйди же отсюда, зачем ты пришел в сию лесную глушь? Чего ты ищешь? не надейся более жить здесь, сам видишь – место сие пусто и непроходимо! Разве ты не боишься умереть с голоду или погибнуть от рук разбойников?

Такими словами устрашали бесы преподобного, но тщетны были все усилия их: святой помолился Господу, и тотчас же исчезло бесовское полчище.

После сих видений не так страшен был для подвижника вид диких зверей; мимо его одинокой келлии пробегали стаи голодных волков, готовых растерзать инока, заходили сюда и медведи. Но сила молитвы и здесь спасала пустынника. Однажды преподобный Сергий заметил перед своей келлией медведя; видя, что медведь очень голоден, он сжалился над зверем, вынес ему кусок хлеба и положил его на пень. С тех пор медведь стал часто приходить к келии, ожидал обычного подаяния и с кротостью смотрел на святого; преподобный Сергий делился с ним пищей, часто даже отдавал ему последний кусок. И дикий зверь сделался настолько кроток, что повиновался даже зову святого.

Так Господь не оставлял Своего угодника в пустыне: с ним Он был во всех скорбях и искушениях, помогал ему, ободрял и подкреплял усердного и верного раба Своего.

Между тем о преподобном стала повсюду распространяться слава. Одни говорили о его строгом воздержании, трудолюбии и прочих подвигах, другие удивлялись его простоте и незлобию, иные рассказывали о его власти над злыми духами, – и все поражались его смирением и душевной чистотой. Посему многие из окрестных городов и селений начали стекаться к преподобному. Кто обращался к нему за советом, кто желал насладиться его душеспасительной беседой. Всякий находил у него добрый совет, всякий возвращался от него утешенным и успокоенным, у всякого на душе становилось светлее: так действовали кроткие и благодатные слова, коими Сергий встречал всех приходивших к нему за советом или за благочестивым наставлением. Преподобный с любовью принимал всех; некоторые просили даже у него позволения жить вместе с ним, но святой отговаривал их, указывая на трудности иноческого жития.

– Места сии, – говорил преподобный, – пустынны и дики, много лишений предстоит нам здесь.

Проникнутые глубоким чувством уважения к святому, пришельцы сии просили лишь об одном, чтобы Сергий позволил им поселиться здесь. Видя твердость их намерения и крепкую решимость посвятить себя Богу, преподобный должен был уступить их просьбам. Вскоре под руководством преподобного собралось двенадцать человек, и долго не изменялось сие число: если кого-либо из братий постигала кончина, то на его место приходил другой, так что многие усматривали в сем числе совпадение: число учеников преподобного было такое же, каково было число учеников Господа нашего Иисуса Христа; иные же сравнивали его с числом двенадцати колен Израилевых. Пришедшие построили 12 келлий. Сергий вместе с братией обнес келлии деревянным тыном. Так возник монастырь, существующий по благодати Божией доныне.

Тихо и мирно проходила подвижническая жизнь пустынников; ежедневно они собирались в свою небольшую церковь и здесь возносили Господу усердные молитвы; семь раз в день принимала церковь под свой кров иноков: они совершали здесь полунощницу, утреню, третий, шестой и девятый час, вечерню и повечерие, а для совершения Божественной литургии приглашали к себе из ближайших сел священника.

Спустя год после того, как пришли к Сергию братия, поселился в новооснованной обители и вышеупомянутый священноинок Митрофан, совершивший обряд пострижения над преподобным Сергием; с радостью он был встречен братией, и был единодушно всеми избран игуменом. Иноки радовались, что теперь стало возможно совершать литургию гораздо чаще, чем прежде. Но Митрофан вскоре предал Господу свою душу. Тогда братия стали просить преподобного, чтобы он принял на себя сан священства и был бы у них игуменом. Сергий отказался от сего: он хотел подражать Господу и быть всем слугою; сам он построил несколько келлий, выкопал колодезь, носил воду и ставил ее у келлии каждого брата, рубил дрова, пек хлебы, шил одежду, готовил пищу и исполнял смиренно другие работы. Свободное от трудов время Сергий посвящал молитве и посту, питался одним только хлебом и водой и то в небольшом количестве, каждую ночь он проводил в молитве и бдении, лишь на краткое время забывался сном. К величайшему удивлению всех, столь суровая жизнь не только не ослабляла здоровья подвижника, но даже как будто укрепляла его тело и придавала ему силы для новых еще больших подвигов. Своим воздержанием, смирением и благочестивой жизнью преподобный Сергий подавал пример всей братии. С удивлением взирали отшельники на сего «ангела во плоти» и всеми силами старались подражать ему; так же, как и он, пребывали они в посте, молитве и постоянных трудах: то шили одежды, то переписывали книги, то возделывали небольшие свои огороды и исполняли другие подобные работы. Совершенное равенство было в монастыре, но выше всех стоял преподобный: он был первым подвижником в сей обители или, лучше сказать, первым и последним, ибо многие в его время и после подвизались здесь, но никто не может сравниться с ним: он сиял как луна среди звезд. Слава о его подвижнической жизни всё росла, укреплялась и распространялась: брат его Стефан привел к нему своего двенадцатилетнего сына Иоанна; отрок, услышав о святой жизни Сергия, возгорел желанием последовать ему; он принял пострижение и был наречен Феодором; в сей обители Феодор прожил около 22 лет и занимался иконописанием.

Прошло более десяти лет с тех пор, как пришли к Сергию первые сподвижники, и с каждым днем всё сильнее чувствовалась нужда в игумене и иерее. Приглашать к себе священников было не всегда возможно, да и нужен был руководитель, облеченный властью игуменскою. Не было другого лица, более достойного занять такое место, кроме основателя сей обители, но преподобный Сергий страшился игуменства: не начальником, а последним иноком желал он быть в монастыре, основанном его трудами. Наконец отшельники, собравшись вместе, пришли к преподобному и сказали:

– Отче, не можем мы жить без игумена, желаем, чтобы ты был нашим наставником и руководителем, мы хотим приходить к тебе с покаянием и, открывая пред тобою все наши помышления, всякий день получать от тебя разрешение наших грехов. Совершай у нас святую литургию, дабы мы из честных рук твоих приобщались Божественных Таин.

Сильно и долго отказывался Сергий:

– Братия мои, – говорил он, – у меня и помысла никогда не было об игуменстве, одного желает душа моя – окончить дни свои простым иноком. Не принуждайте же вы меня. Лучше предоставим всё сие Богу; пусть Он Сам откроет нам Свою волю, и тогда увидим, что нам делать.

Но иноки продолжали неотступно просить преподобного, чтобы он исполнил их желание, и говорили:

– Если ты не хочешь заботиться о душах наших и быть нашим пастырем, то все мы принуждены будем оставить сие место и нарушить обет, данный нами; тогда нам придется блуждать подобно овцам без пастыря.

Еще долго убеждали, просили и даже настаивали иноки. Наконец, тронутый и побежденный их мольбами, святой отправился с двумя старцами в Переяславль Залесский6015 к Афанасию, епископу Волынскому, ибо последний, по случаю отъезда святого Алексия митрополита в Царьград, управлял тогда делами митрополии. Святитель ласково принял подвижника, о коем уже давно дошли до него слухи. Облобызав его, он долго беседовал с ним о спасении души. По окончании беседы преподобный Сергий смиренно поклонился Афанасию и стал просить у него игумена. На сию просьбу святитель ответствовал:

– Отныне будь отцом и игуменом для братии, тобою же собранной в новой обители Живоначальной Троицы!

Так он посвятил преподобного Сергия сначала в иеродиакона, затем рукоположил в иеромонаха; с величайшим благоговением, весь исполненный страха и умиления совершал Сергий первую литургию, после коей и был поставлен во игумена. Афанасий долго беседовал с новопоставленным игуменом и сказал ему:

– Чадо, теперь ты воспринял великий сан священничества, знай же, что тебе подобает по заповеди великого Апостола«Мы, сильные, должны сносить немощи бессильных и не себе угождать» (Рим.15:1); помни слово его: «Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов» (Гал.6:2).

После сего святитель Афанасий, облобызав и благословив преподобного, отпустил его с миром в обитель Пресвятой Троицы. С ликованием встретили своего первого игумена пустынножители, они вышли навстречу своему наставнику и отцу и с сыновней любовью поклонились ему. Радовался и игумен, видя своих духовных чад, Придя в церковь, он обратился к Господу с усердной молитвою и просил, чтобы Бог благословил его, послал ему всесильную помощь в новом, трудном служении. Помолившись, преподобный обратился к братии с словом поучения, побуждал иноков не ослабевать в подвигах, просил у них содействия себе и в первый раз преподал им свое игуменское благословение. Просто и немногословно было его наставление, но своей ясностью и убедительностью оно навсегда укоренилось в сердцах людей. Впрочем, преподобный не столько действовал словом, сколько самой своею жизнью показывал всем добрый пример. Став игуменом, он не только не изменил своей прежней строгости, но еще с большею ревностью стал исполнять все правила монашеские; постоянно носил он в сердце своем слова Спасителя: «кто хочет быть первым между вами, да будет всем рабом» (Мрк.10:44). Ежедневно совершал он Божественную литургию, всегда сам приготовлял просфоры; молол для них собственноручно пшеницу и исполнял всякие другие работы. Особенно любимым трудом преподобного было печение просфор, до сего дела никого другого он не допускал, хотя многие из братии и желали бы взять на себя сей труд. Первым он приходил в церковь, где стоял прямо, никогда не позволял себе ни прислониться к стене, ни сесть; последним уходил из храма Божия; неусыпно и с любовью поучал он братию, убеждал ее следовать стопам великих подвижников Божиих, жития коих он часто рассказывал своим духовным чадам. Так ревностно пас он свое словесное стадо, наставляя его на путь спасения и молитвою прогоняя от него мысленных волков.

По прошествии некоторого времени, бесы, не терпя добродетельной жизни святого, снова стали восставать на него. Обратившись в змей, они вползли в его келлию в таком большом количестве, что покрыли весь пол. Тогда блаженный обратился с молитвой к Господу и со слезам просил избавить его от диавольского наваждения, и тотчас бесы исчезли как дым. С сего времени Бог даровал своему угоднику такую власть над нечистыми духами, что они даже приблизиться к преподобному не осмеливались.

Долгое время братии в монастыре было 12 человек. Но вот приходит из Смоленска архимандрит по имени Симеон. Отказавшись от видного положения, с чувством глубокого смирения Симеон просил преподобного принять его как простого инока. Сильно был тронут такой просьбой Сергий и с любовью принял прибывшего. Архимандрит Симеон принес с собою много имущества и передал его преподобному для того, чтобы святой мог построить более обширный храм. На пожертвование Симеона преподобный, с Божиею помощью, скоро построил новую церковь, расширил монастырь и вместе со своею братией славословил Бога день и ночь.

С того времени многие стали собираться к преподобному Сергию, чтобы под руководством сего славного подвижника спасать свои души; с любовью принимал святой игумен всех приходящих, но, зная на опыте трудность монашеской жизни, не скоро постригал их. Обыкновенно он приказывал облечь приходившего в длинную одежду из черного сукна и повелевал ему исполнять вместе с прочими иноками какое-либо послушание. Так поступал он для того, чтобы вновь прибывший мог узнать весь устав монастырский; лишь после долгого испытания преподобный Сергий постригал прибывшего в мантию и давал клобук.

Принимая иноков после столько тщательного испытания, святой и потом заботился о их жизни. Так преподобный строго запрещал инокам после повечерия выходить из своих келлии или вступать в беседу друг с другом; каждый из них должен был в сие время пребывать в своей келлии, занимаясь рукоделием или молясь. Поздно вечером, особенно в темные и долгие ночи, неутомимый и ревностный игумен, после келейной молитвы, совершал обход келлий и через оконце смотрел, чем кто занят. Если он заставал инока или творящим молитву, или занимающимся рукоделием, или читающим душеспасительные книги, то с радостью воссылал о нем Богу молитвы, и просил, чтобы Господь подкрепил его. Если же он слышал недозволенную беседу или заставал кого-либо за суетным занятием, то, постучав в дверь или окно, отходил далее. На следующий же день он призывал к себе такого инока и вступал с ним в беседу. Послушный инок сознавался, просил прощения, и Сергий с отеческою любовию прощал его, на не покоряющегося же он налагал епитимию. Так преподобный Сергий заботился о вверенном ему стаде, так умел он соединять кротость со строгостью. Истинным пастырем был он для иноков своей обители.

Богатая примерами истинно христианской жизни обитель преподобного Сергия в первое время своего существования была бедна самыми необходимыми предметами; часто подвижники испытывали крайний недостаток в самом нужном. Удаленная от жилищ, отрезанная от всего света глухим, дремучим лесом, изобиловавшим всякими дикими зверями, обитель сия не могла рассчитывать на помощь людскую. Часто у братии не было вина для совершения Божественной литургии, и они были принуждаемы с глубоким чувством сожаления лишать себя и сего духовного утешения; часто не хватало пшеницы для просфор или фимиама для каждения, воска для свеч, елея для лампад, – тогда иноки зажигали лучины и при таком освещении совершали службы в церкви. В бедно и скудно освещенном храме они сами грели и пламенели любовью к Богу яснее самых ярких свеч. Проста и несложна была внешняя жизнь иноков, также просто было и всё, что их окружало и чем они пользовались, но величественна была простота сия: сосуды, кои употреблялись для таинства Причащения, были сделаны из дерева, облачение было из простой крашенины, богослужебные книги писались на бересте. Иногда иноки сей обители, где тогда еще не было общежития, терпели в пище недостаток; даже сам игумен нередко испытывал нужду. Так однажды у преподобного не оставалось ни одного куска хлеба, да и во всем монастыре была скудость в пище; выходить же из обители для того, чтобы просить пропитания у мирян, преподобный строго запрещал инокам: он требовал, чтобы они возлагали надежду на Бога, питающего всякое дыхание, и у Него с верою просили бы всего благопотребного, а что он повелевал братии, то и сам выполнял без всякого опущения. Посему три дня терпел святой. Но на рассвете четвертого дня он, томимый голодом, взяв топор, пришел к одному старцу, живущему в сем монастыре, по имени Даниилу, и сказал ему:

– Я слышал, старче, что ты хочешь пристроить сени к своей келлии; желаю, чтобы руки мои не оставались праздными, посему и пришел к тебе, позволь мне построить сени.

На сие Данил отвечал:

– Да, я уже давно желаю сделать сени, даже заготовил всё необходимое; жду только плотника из деревни; поручить же такое дело тебе я не решаюсь, ибо тебя нужно и вознаградить хорошо.

Но Сергий сказал, что ему нужно только несколько кусков старого, заплесневевшего хлеба. Тогда старец вынес решето с кусками хлеба, но преподобный сказал:

– Не сделав работы, я не беру платы.

Затем он с рвением принялся за работу; целый день занимался сим делом и, с Божией помощью, кончил его. Лишь вечером на заходе солнца он принял хлеб; помолившись, святой стал вкушать его, причем некоторые иноки заметили, что из уст преподобного вылетает пыль от хлеба, покрытого плесенью. Видя сие, пустынножители дивились его смирению и терпению.

Как-то в другой раз случилось оскудение в пище; два дня переносили сие лишение иноки; наконец, один из них, сильно страдая от голода, стал роптать на святого, говоря:

– Доколе ты будешь запрещать нам выходить из монастыря и просить того, что для нас необходимо? Еще одну ночь мы перетерпим, а утром уйдем отсюда, чтобы нам не умереть с голода.

Святой утешал братию, напоминал им подвиги святых отцов, указывал, как ради Христа они терпели голод, жажду, испытывали много лишений; привел он им слова Христовы: «Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их» (Мф.6:26).

– Если же Он питает птиц, – говорил святой, – то неужели не может подать пищу нам? Вот теперь время терпения, мы же ропщем. Если мы перенесем кратковременное испытание с благодарностью, то сие самое искушение послужит нам на большую пользу; ведь, и золото не бывает без огня чисто.

При сем он пророчески произнес:

– Теперь у нас на короткое время случилось оскудение, но утром будет изобилие.

И предсказание святого сбылось: на следующий день утром от одного неизвестного человека было прислано в монастырь множество свежеиспеченных хлебов, рыбы и других недавно приготовленных яств. Доставившие всё сие говорили:

– Вот это христолюбец прислал авве6016 Сергию и братии, живущей с ним.

Тогда иноки стали просить посланных вкусить с ними пищи, но те отказались, сказав, что им приказано немедленно вернуться обратно, – и поспешно удалились из обители. Пустынники, увидя обилие привезенных яств, поняли, что Господь посетил их Своею милостью, и, возблагодарив горячо Бога, устроили трапезу: при сем иноки сильно были поражены необычайной мягкостью и необыкновенным вкусом хлеба. Надолго было достаточно для братии сих яств. Преподобный игумен, воспользовавшись сим случаем для наставления иноков, сказал, поучая их:

– Братия, смотрите и удивляйтесь, какое воздаяние посылает Бог за терпение: «Восстань, Господи, Боже [мой], вознеси руку Твою, не забудь угнетенных» [не забудет убогих своих до конца] (Пс.9:33). Он никогда не оставит сего святого места и живущих на нем Своих рабов, служащих Ему день и ночь.

Часто и в других случаях сказывалась отеческая заботливость преподобного о своей братии и его величайшее смирение, как сие видно из следующего.

Прибыв в пустыню, преподобный Сергий поселился на безводном месте. Не без намерения остановился здесь святой: нося издалека воду, он тем самым хотел сделать свой труд еще большим, ибо стремился всё сильнее изнурить свою плоть. Когда же, по Божию благоизволению, умножилась братия и образовался монастырь, то в воде стал замечаться большой недостаток, ее приходилось носить издалека и с большими затруднениями. Посему некоторые стали роптать на святого, говоря:

– Зачем ты, не разбирая, поселился на сем месте? Зачем, когда здесь нет поблизости воды, ты устроил обитель?

Преподобный на сии упреки смиренно отвечал:

– Братия, я желал один безмолвствовать на сем месте, Богу же было угодно, чтобы здесь возникла обитель. Он может даровать нам и воду, только не изнемогайте духом и молитесь с верою: ведь, если Он в пустыне извел воду из камня непокорному народу еврейскому, то тем более не оставит вас, усердно служащих Ему.

После сего он однажды взял с собой одного из братии, и тайно сошел с ним в чащу, находившуюся под монастырем, где никогда не было проточной воды. Найдя во рве немного дождевой воды, святой преклонил колена и стал так молиться:

– Боже, Отче Господа нашего Иисуса Христа, сотворивший небо и землю и всё видимое и невидимое, создавший человека и не хотящий смерти грешника, молим Тебя мы, грешные и недостойные рабы Твои, услыши нас в час сей и яви славу Твою; как в пустыне через Моисея чудодействовала крепкая десница Твоя, источив из камня воду, так и здесь яви силу Твою, – Творец неба и земли, даруй нам воду на месте сем, и да разумеют все, что Ты внемлешь молящимся Тебе и воссылающим славу Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и во веки веков. Аминь.

Тогда внезапно забил обильный источник. Сильно поражена была братия; ропот недовольных сменился чувством благоговения пред святым игуменом; иноки даже стали называть сей источник «Сергиевым». Но смиренному подвижнику было тяжело прославление людское; посему он сказал:

– Не я, братия, дал вам сию воду, но сам Господь послал ее нам недостойным. Посему не называйте его моим именем.

Внимая сим словам своего наставника, братия перестала называть тот источник «Сергиевым».

С того времени иноки уже не испытывали более недостатка в воде, но брали воду из сего источника для всех монастырских потребностей; и часто почерпающие сию воду с верою получали от нее исцеление.

Уже немало лет прошло с тех пор, как преподобный Сергий положил основание обители. Святая жизнь сего великого подвижника не могла остаться незаметной, и вот многие люди стали селиться в тех места, сплошь покрытых дремучим лесом; многие стали обращаться к преподобному, прося его молитв и благословения; многие из поселян стали часто приходить в монастырь и доставлять необходимое для пропитания. Молва о святом всё более возрастала и увеличивалась. Много различных чудес совершил преподобный еще при жизни. Господь даровал Своему угоднику необыкновенную чудодейственную силу: так однажды преподобный воскресил мертвого. Сие произошло следующим образом: в окрестностях обители жил один муж питавший к Сергию великую веру; единственный сын его был одержим неизлечимою болезнью; твердо надеясь, что святой исцелит его сына, сей поселянин отправился к преподобному. Но в то время, как он пришел в келлию святого и стал просить его помочь болящему, отрок, изнуренный сильною болезнью, умер. Потеряв всякую надежду, отец сего отрока стал горько плакать:

– Увы мне, – говорил он святому, – я пришел к тебе, человек Божий, с твердой уверенностью, что ты поможешь мне; лучше было бы, если бы сын мой умер дома, тогда не оскудел бы я верою, которую доселе имел к тебе.

Так скорбя и рыдая, он вышел, чтобы принести всё нужное для погребения своего сына.

Увидев рыдания сего человека, преподобный сжалился над ним и, сотворив молитву, воскресил отрока. Вскоре возвратился поселянин с гробом для своего сына.

Святой же сказал ему:

– Напрасно ты неосмотрительно предашься печали: отрок не умер, но жив.

Так как сей человек видел, как умер его сын, то не хотел верить словам святого; но подойдя, он с удивлением заметил, что отрок действительно жив; тогда обрадованный отец стал благодарить преподобного за воскрешение своего сына.

– Ты обманываешься, – сказал Сергий, – и не знаешь сам, что говоришь. Когда ты нес отрока сюда, от сильной стужи он изнемог, – ты же подумал, что он умер; теперь в теплой келлии он согрелся – а тебе кажется, что он воскрес.

Но поселянин продолжал утверждать, что сын его воскрес по молитвам святого. Тогда Сергий запретил ему говорить о сем, прибавив:

– Если ты станешь рассказывать о том, то и вовсе лишишься своего сына.

В радости великой вернулся сей муж домой, прославляя Бога и Его угодника Сергия. О чуде сем узнал один из учеников преподобного, который и поведал о нем.

Много и других чудес совершал преподобный. Так один из окрестных жителей впал в тяжкую болезнь; несколько времени он не мог ни спать, ни принимать пищи. Братье его, слыша о чудесах преподобного Сергия, принесли болящего к подвижнику и просили его исцелить страждущего, святой помолился, окропил больного святою водою, после чего тот заснул, а проснувшись, он встал совершенно здоровым и бодрым, как будто никогда не хворал; прославляя и благодаря великого подвижника, сей поселянин возвратился к себе домой.

К преподобному стали приходить люди не только из окрестных селений, но даже из отдаленных местностей. Так однажды к Сергию привезли с берегов Волги знатного человека, одержимого нечистым духом. Сильно страдал он: то кусался, то бился, то убегал от всех; десять человек едва могли удержать его. Родные его, услышав о Сергие, решили привести сего бесноватого к преподобному. Больших трудов, немалого усилия потребовалось для того. Когда болящего привезли в окрестности монастыря, он с необычайной силой разорвал железные оковы и стал кричать так громко, что его голос был слышен даже в обители. Узнав о том, Сергий совершил молебное пение о болящем; в сие время страждущий стал несколько успокаиваться; его даже ввели в самый монастырь. По окончании молитвенного пения, преподобный подошел с крестом к бесноватому и стал осенять его; в сие самое мгновение тот человек бросился с великим воплем в воду, скопившуюся неподалеку после дождя. Когда же преподобный осенил его святым крестом, он почувствовал себя совершенно здоровым и рассудок возвратился к нему. На вопрос, почему он бросился в воду, исцелевший отвечал:

– Когда меня привели к преподобному, и он стал осенять меня честным крестом, я увидел великий пламень, исходящий от креста, и, думая, что тот огонь сожжет меня, устремился в воду.

После сего несколько дней он пробыл в монастыре, прославляя милосердие Божие и благодаря святого угодника за свое исцеление.

Часто и других бесноватых приводили к святому, и все они получали избавление.

Милосердный Господь даровал такую силу Своему усердному и верному рабу, что бесы выходили из людей, одержимых ими, еще прежде, чем болящих подводили к святому. Много и других чудес происходило по молитвам подвижника. «Слепые прозревают и хромые ходят, прокаженные очищаются»(Мф.11:5), словом все, с верою приходящие к святому, какими бы ни страдали недугами, получали телесное здоровье и нравственное назидание, так что обретали сугубую пользу.

Слух о таких чудесах преподобного Сергия распространялся всё далее и далее, молва о его высокоподвижнической жизни росла всё шире и шире; число посещавших обитель возрастало всё более и более. Все прославляли преподобного Сергия, все благоговейно почитали его; многие приходили сюда из различных городов и мест, желая видеть святого подвижника; многие стремились получить от него наставление и насладиться его душеполезной беседой; многие иноки, оставив свои монастыри, приходили под кров основанной преподобным обители, желая подвизаться под его руководством и жить вместе с ним; простые и знатные жаждали получить от него благословение, князья и бояре приходили к сему блаженному отцу. Все его уважали и считали как бы за одного из древних святых отцов или за пророка.

Уважаемый и прославляемый всеми, преподобный Сергий оставался всё тем же смиренным иноком: людская слава не прельщала его; всё также продолжал он трудиться и служить всем примером. Всем, что только было у него, он делился с бедными; не любил он мягких и красивых одежд, но постоянно носил одеяние из грубой ткани, собственноручно им самим сшитое. Однажды в монастыре не было хорошего сукна, оставался всего один кусок, и тот был так плох и гнил, что монахи отказывались брать его. Тогда Сергий взял его себе, сшил из него одежду и носил ее до тех пор, пока она не развалилась.

Вообще же святой всегда носил ветхую и простую одежду, так что многие не узнавали его и считали за простого инока. Один крестьянин из дальнего селения, слыша много о святом Сергие, пожелал видеть его. Посему он пришел в обитель преподобного и стал спрашивать, где находится святой. Случилось, что преподобный тогда в огороде копал землю. Братия сказали о сем прибывшему поселянину; тотчас же он пошел в огород и там увидел святого, копающего землю, в худой, разодранной одежде, испещренной заплатами. Он подумал, что указавшие ему на сего старца посмеялись над ним, ибо он ожидал видеть святого в большой славе и чести.

Посему, возвратившись в монастырь, он вторично стал спрашивать:

– Где святой Сергий? Покажите мне его, так как я пришел издалека посмотреть на него и поклониться ему.

Иноки же отвечали:

– Старец виденный тобою и есть преподобный отец наш.

После сего, когда святой вышел из огорода, крестьянин отвернулся от него и не хотел смотреть на блаженного; негодуя, он так размышлял:

– Сколько труда понапрасну понес я! Пришел взглянуть на великого угодника и надеялся увидеть его в большой почести и славе – и вот теперь вижу какого-то простого, бедного старца.

Провидя его мысли, святой горячо возблагодарил Господа в душе своей; ибо всегда на сколько тщеславный превозносится о похвале и почести своей, на столько же смиренномудрый радуется о бесчестии и уничижении. Позвав того поселянина к себе, преподобный поставил перед ним трапезу и стал радушно угощать его; между прочим святой сказал ему:

– Не скорби, друг, ты вскоре увидишь того, кого хотел видеть.

Лишь только блаженный произнес сии слова, пришел вестник, уведомляя о прибытии в монастырь князя. Сергий встал и вышел навстречу знатному гостю, приехавшему в монастырь в сопровождении множества слуг. Увидев игумена, князь еще издали поклонился преподобному до земли, испрашивая смиренно у него благословения. Святой же, благословив князя, с подобающею честью ввел его в обитель, где старец и князь сели рядом и стали беседовать, а прочие все предстояли. Поселянин, оттесненный далеко слугами князя, не мог, несмотря на все свои старания, издали узнать того старца, коим он ранее гнушался. Тогда он тихо спросил у одного из предстоящих:

– Господин, что это за старец сидит с князем?

Тот же отвечал ему:

– Разве ты пришлец здесь, что не знаешь сего старца? Это – преподобный Сергий.

Тогда поселянин стал порицать и укорять себя:

– Истинно я ослеп, – говорил он, – когда не поверил показывавшим мне святого отца.

Когда же князь вышел из обители, поселянин быстро подошел к преподобному и, стыдясь прямо глядеть на него, поклонился старцу в ноги, прося прощения за то, что согрешил по неразумию. Святой же ободрил его, говоря:

– Чадо, не скорби, ибо ты один верно думал о мне, говоря, что я простой человек, все же прочие ошибаются, полагая, что я велик!

Из сего ясно видно, сколь великим смирением отличался преподобный Сергий: земледельца, который пренебрег им, он возлюбил сильнее, чем князя, оказавшего ему почесть. Сими кроткими словами святой утешил простого поселянина; прожив несколько времени в миру, сей человек скоро опять пришел в обитель и принял здесь пострижение: так сильно тронуло его смирение великого подвижника.

Однажды поздно вечером блаженный, по своему обычаю совершал правило и усердно молился Богу о своих учениках, вдруг он услышал голос, звавший его:

– Сергий!

Преподобный сильно изумился такому необычайному в ночное время явлению; отворив окно, он хотел посмотреть, кто зовет его. И вот, видит он большое сияние с неба, которое настолько разгоняло ночной мрак, что стало светлее дня. Голос послышался во второй раз:

– Сергий! Ты молишься о своих чадах, и моление твое услышано: посмотри – видишь число иноков, собирающихся под твое руководство во имя Пресвятой Троицы.

Оглянувшись, святой увидел многое множество прекрасных птиц, сидевших в монастыре и вокруг него и певших несказанно сладко. И опять был слышен голос:

– Так умножится число твоих учеников, подобно сим птицам; и после тебя оно не оскудеет и не умалится, и все пожелавшие следовать твоим стопам чудесно и многоразлично будут украшены за их добродетели.

Святой был изумлен таким дивным видением; желая, чтобы и другой кто-либо порадовался вместе с ним, он громким голосом позвал Симеона, жившего ближе прочих. Удивившись необычайному призыву игумена, Симеон поспешно пришел к нему, но видеть всего видения уже не сподобился, а узрел только некоторую часть сего небесного света. Преподобный подробно рассказал Симеону всё, что он видел и слышал, и оба они провели без сна всю ночь, радуясь и прославляя Бога.

Вскоре после сего к преподобному пришли послы от святейшего патриарха Константинопольского Филофея6017 и передали святому вместе с благословением дары от патриарха: крест, параманд6018 и схиму.

– Не к другому ли кому вы посланы, – сказал им смиренный игумен, – кто я грешный, чтобы мне получать дары от святейшего патриарха?

На сие посланцы отвечали:

– Нет, отче, мы не ошиблись, не к другому кому мы отправились, а к тебе, Сергию.

Они принесли от патриарха следующее послание:

«Милостию Божиею архиепископ Константина града, вселенский патриарх господин Филофей сыну и сослужебнику нашего смирения о Святом Духе Сергию благодать и мир и наше благословение! Мы слышали о твоей добродетельной жизни по заповедям Божиим, восхвалили Бога и прославили имя Его. Но вам еще не достает одного и притом самого главного: нет у вас общежития. Ты знаешь, что и сам Богоотец пророк Давид, всё обнимавший своим разумом, изрек«Как хорошо и как приятно жить братьям вместе!»(Пс.132:1). Посему и мы преподаем вам добрый совет – устроить общежитие, и да будет с вами милость Божия и наше благословение.

Получив сие патриаршее послание, преподобный отправился к блаженному митрополиту Алексию и, показав ему сию грамоту, спросил его:

– Владыко святый, как ты повелишь?

На вопрос старца митрополит отвечал:

– Сам Бог прославляет верно служащих Ему! Он сподобил и тебя такой милости, что слух о твоем имени и о твоей жизни достиг до отдаленный стран, и как советует великий вселенский патриарх, так и мы советуем и одобряем то же самое.

С того времени преподобный Сергий установил в своей обители общежитие и строго приказал соблюдать общежительные уставы: ничего не приобретать для себя, не называть ничего своим, но по заповедям святых отцов всё иметь общим.

Между тем преподобный тяготился людской славой. Установив общежитие, он желал поселиться в уединении и среди тишины и безмолвия трудиться пред Богом. Посему вышел он тайно из своей обители, – и направился в пустыню. Отойдя около шестидесяти верст, он нашел одно место, сильно понравившееся ему близ реки, называемой Киржат6019. Братия же, увидевши себя покинутой своим отцом, пребывала в большой скорби и смущении; оставшись как овцы без пастыря, иноки стали повсюду его отыскивать. По прошествии некоторого времени они узнали, где поселился их пастырь и, придя, со слезами умоляли святого, чтобы он возвратился в обитель. Но преподобный, любя безмолвие и уединение, предпочел остаться на новом месте. Посему многие из его учеников, оставив лавру, поселились вместе с ним в той пустыне, воздвигли монастырь и построили церковь во имя Пресвятой Богородицы. Но иноки великой лавры, не желая жить без своего отца и в то же время будучи не в состоянии упросить его возвратиться к ним, отправились к преосвященному митрополиту Алексию, и просили его, чтобы он убедил преподобного возвратиться в обитель Пресвятой Троицы. Тогда блаженный Алексий послал к преподобному двух архимандритов с просьбой, чтобы он внял молению братии и, возвратившись, успокоил ее. Он увещевал Сергия сделать сие для того, чтобы иноки основанной им обители не разошлись, не имея пастыря, и святое место не запустело. Беспрекословно исполнил преподобный Сергий сие прошение блаженного святителя: он возвратился в лавру на место первого своего пребывания, чем братия была очень утешена и обрадована.

Святой Стефан, епископ Пермский6020, питавший великую любовь к преподобному, однажды ехал из своей епархии в город Москву; дорога, по коей проезжал святитель, отстояла от Сергиева монастыря верстах в восьми; так как Стефан очень спешил в город, то проехал мимо обители, предполагая посетить ее на обратном пути. Но когда он был против монастыря, то встал со своей колесницы, прочитал: «Достойно есть» и, сотворивши обычную молитву, поклонился преподобному Сергию со словами:

– Мир тебе, духовный брат.

Случилось, что тогда блаженный Сергий вместе с братией сидел за трапезою Уразумев духом поклонение епископа он тотчас же поднялся; немного постояв, он сотворил молитву и в свою очередь также поклонился епископу, отъехавшему от обители уже на далекое расстояние, и сказал:

– Радуйся и ты, пастырь Христова стада, и благословение Господне да будет с тобою.

Братия была удивлена таким необычайным поступком святого; некоторые же поняли, что преподобный удостоился видения. По окончании трапезы иноки стали расспрашивать его о происшедшем, и он сказал им:

– В тот час против нашего монастыря остановился епископ Стефан на пути в Москву, поклонился Пресвятой Троице и благословил нас грешных.

Впоследствии некоторые из учеников преподобного узнали, что сие действительно было так, – и подивились прозорливости, дарованной от Бога их отцу Сергию6021.

Многие благочестивые мужи просияли славою в обители преподобного; многие из них за великие добродетели были поставлены на игуменство в другие монастыри, а иные возведены на святительские кафедры. Все они преуспевали в добродетелях, наставляемые и руководимые своим великим учителем Сергием.

Среди учеников преподобного был один, по имени Исаакий; он желал посвятить себя подвигу безмолвия и посему часто просил у святого благословения на столь великий подвиг. Однажды премудрый пастырь в ответ на его прошение сказал:

– Если ты, чадо, желаешь безмолвствовать, то на следующий день я дам тебе на сие благословение.

На другой день по окончании Божественной литургии, преподобный Сергий осенил его честным крестом и сказал:

– Господь да исполнит твое желание.

В сие самое мгновение Исаакий видит, что необыкновенный пламень исходит от руки преподобного и окружает его, Исаакия; с сего времени он пребывал в молчании, лишь только однажды чудесное явление разрешило ему уста.

Преподобный Сергий еще при жизни, будучи во плоти, сподобился иметь общение с бесплотными. Сие произошло таким образом. Однажды святой игумен совершал Божественную литургию вместе с братом своим Стефаном и племянником Феодором. В церкви тогда среди прочих находился также Исаакий молчальник. Со страхом и благоговением, как и всегда, совершал святой великое таинство. Вдруг Исаакий видит в алтаре четвертого мужа, в чудно блистающих ризах и сияющего необычайным светом; при малом входе с Евангелием небесный сослужитель следовал за преподобным, лицо его сияло как снег, так что невозможно было взирать на него. Чудное явление поразило Исаакия, он отверз уста свои и спросил рядом стоящего с ним отца Макария:

– Что за дивное явление, отче? Кто сей необыкновенный муж?

Макарий же, не менее украшенный добродетелями, также был сподоблен сего видения; изумленный и пораженный сим, он отвечал:

– Не знаю, брате; я и сам ужасаюсь, взирая на такое дивное явление; не пришел ли разве какой священнослужитель с князем Владимиром?

Князь Владимир Андреевич6022 в то время был в церкви вместе с своими боярами; старцы спросили у одного из них, не приходил ли с князем иерей; спрошенный ответил, что с князем не было священника. Тогда иноки поняли, что с преподобным Сергием сослужит ангел Божий. По окончании литургии названные ученики святого приступили к нему и спросили его о сем. Сначала игумен не хотел открывать им тайны:

– Какое необычайное явление видели вы, чада? Служили литургию Стефан, Феодор и я грешный; более никого не было.

Ученики же продолжали просить его; тогда преподобный сказал им:

– Чада, если Сам Господь Бог открыл вам, то могу ли я утаить сие? Тот, кого вы видели, был ангел Господень; не только ныне, но и всегда, когда мне недостойному приходится совершать литургию, он, Божиим изволением, служит вместе со мною. Вы же строго храните сие втайне, пока я жив.

Среди учеников преподобного был один по имени Андроник, происходивший из того же города Ростова, откуда был родом и сам преподобный. Еще в юных летах он пришел к блаженному отцу Сергию в монастырь и был принят им в число иноков. Здесь он подвизался много лет, украсил себя многими добродетелями и подъял много трудов; посему и святой сильно любил своего ревностного ученика и усердно молился о нем Господу. В то время митрополитом Московским был еще святой Алексий; тесная дружба и узы братской любви соединяли сего святителя с блаженным Сергием; они часто вели душеполезные беседы, нередко святой митрополит спрашивал совета у преподобного игумена. Однажды, посетив монастырь, Алексий сказал Сергию:

– Возлюбленный, хочу просить у тебя одного благодеяния и думаю, что ты по любви ко мне не откажешь в моей просьбе.

Старец же отвечал архиерею:

– Владыко святый, мы все в твоей власти, ничто тебе не возбранено в сей обители.

Тогда митрополит сказал:

– Я хочу, с Божией помощью, построить монастырь. Ибо, когда мы плыли из Константинополя, поднялась сильная буря, так что корабль должен был потонуть, и нам грозила гибель. Все начали молиться Богу; также и я стал просить Его, чтобы Он избавил нас от предстоящей смерти. При сем я дал обет построить храм во имя того святого, память коего празднуется в тот день, когда Господь дарует нам высадиться на берег. С того часа буря прекратилась, наступила тишина, и мы достигли берега 16 августа6023; теперь хочу исполнить свой обет – построить церковь во имя Господа нашего Иисуса Христа, в честь Нерукотворенного Его образа; при ней хочу устроить и монастырь, и в нем ввести общежитие. Посему прошу тебя, дай мне возлюбленного ученика твоего Андроника.

Святой с готовностью исполнил просьбу митрополита. Пожертвовав на монастырские нужды, Алексий отправился в Москву и здесь на берегах Яузы основал монастырь6024, где старейшинство поручил вышеназванному Андронику. Спустя несколько времени сам преподобный Сергий прибыл в новую обитель; благословив ученика своего, он сказал:

– Господи, призри с небеси на место сие и посети его Своею милостию.

Тот же святитель Алексий, благодаря Господа за исцеление по его смиренным молитвам татарской царицы Тайдулы, основал другой монастырь в Москве – в память Чуда Архистратига Михаила; и для сей Чудовской обители митрополит испросил у Сергия нескольких старцев.

Имя преподобного связано с основанием еще одного монастыря в Москве, именно Симоновского6025. Вышеупомянутый Феодор, племянник Сергия, долгое время пребывал в обители великого подвижника, процветая добродетелями, изнуряя плоть свою воздержанием. Никогда ничего он не скрывал от своего наставника игумена, но исповедовал ему всякий помысл. Когда он уже был священноиноком, он пожелал основать где-либо монастырь; о сем он и рассказал преподобному Сергию. Спустя некоторое время святой Сергий, видя в сем изволение Божие, благословил Феодора и отпустил его, а также некоторых из братии. Нашедши одно место близ реки Москвы, Симоново, Феодор помыслил основать здесь обитель. Когда преподобный услышал о том, то пришел, благословил Феодора и похвалил его намерение. Феодор построил церковь во имя Пречистой Владычицы нашей Богородицы, в честь Ее славного Рождества; устроив здесь монастырь, Феодор и в нем ввел общежитие. Слава о добродетельной жизни Феодора стала широко распространяться, число иноков его обители всё возрастало. Сам преподобный Сергий неоднократно посещал сию обитель и принимал, по преданию, участие в трудах братии. Спустя некоторое время преподобный Феодор был возведен в сан архиепископа Ростовского и своими добродетелями светло сиял там подобно яркому светильнику до самой своей кончины, бывшей 28 ноября 1394 года.

Не только в Москве, но и во многих других местах возникали обители, сии светочи истинной веры, основанные учениками преподобного Сергия или же устроенные самим великим подвижником. Так великий князь Димитрий Иоаннович, желая воздвигнуть монастырь в Коломне на месте, называемом Голутвино, усердно просил святого Сергия благословить то место и воздвигнуть церковь. Тронутый такою верою великого князя и движимый любовью к нему, преподобный отправился в Коломну пешим – он всегда имел такой обычай – благословил то место и воздвиг там церковь во имя святого Богоявления. По просьбе великого князя он дал для новой обители одного из своих учеников священноинока Григория, мужа благоговейного и благочестивого; вскоре и сия обитель, где также было установлено общежитие, Божией благодатью, процвела во славу Единого, в Троице славимого Бога6026.

По просьбе другого князя, Владимира Андреевича, преподобный благословил место в Серпухове для монастыря в честь Зачатия Пресвятой Богородицы. В сей монастырь, называемый Высоцким, святой послал строителем одного из своих самых любимых учеников Афанасия, сильного в Божественном Писании, отличавшегося необыкновенным послушанием и другими добродетелями и много трудившегося над переписыванием книг6027. Так преподобный Сергий, благословляя многие обители и посылая туда своих учеников, трудился на пользу церкви и во славу святого и великого имени господа нашего Иисуса Христа. Равноангельная жизнь преподобного, необычайное его смирение, труды на пользу церкви внушили святому митрополиту Алексию желание – иметь блаженного Сергия своим преемником и заместителем.

Сей достойный пастырь стада Христова, замечая, что уже приближается кончина его, призвал к себе преподобного Сергия и, взяв свой украшенный золотом и драгоценными каменьями архиерейский крест, подал его преподобному. Но великий подвижник, смиренно поклонившись, сказал:

– Прости мне, владыко святой, от юности не был я златоносцем, а в старости тем более желаю пребывать в нищете.

Святой же Алексий сказал ему:

– Возлюбленный, я знаю, что таковым было всегда твое житие; теперь же покажи послушание и приими подаваемое тебе от нас благословение.

При сем он сам возложил на святого крест, а потом начал говорить:

– Ведаешь ли, преподобный, зачем я тебя призвал, и что желаю предложить тебе. Вот, я держал Богом врученную мне Российскую митрополию, сколько Господу было то угодно; но теперь уже близок мой конец, не знаю только дня моей кончины. Я желаю при жизни моей найти мужа, который бы после меня мог пасти Христово стадо, и никого кроме тебя не нахожу. Мне хорошо известно, что и князь, и бояре, и духовенство, – словом все до последнего человека – любят тебя, все станут просить тебя, чтобы ты вступил на архипастырский престол, так как ты один вполне достоин сего. Итак, восприими теперь сан епископский, чтобы после моей кончины быть моим заместителем.

Услышав сии речи, преподобный, почитавший себя недостойным такого сана, сильно смутился духом.

– Прости меня, владыко, – ответил он святителю, – ты хочешь наложить на меня бремя выше моих сил. Сие невозможно: я – грешный и самый последний из всех людей, как же дерзну я воспринять столь высокий сан?

Долго убеждал преподобного блаженный святитель Алексий. Но возлюбивший смирение Сергий остался непреклонным.

– Владыко святой, – сказал он, – если ты не желаешь изгнать меня из сих пределов, то не говори более о сем и не позволяй никому другому досаждать мне такими речами: никто во мне не найдет на сие согласия.

Видя, что святой остается непреклонным, архипастырь перестал говорить ему о сем: он боялся, как бы преподобный не ушел в более отдаленные места и пустыни, и Москва не лишилась бы такового светильника. Утешив его духовной беседою, святитель с миром отпустил его в обитель.

По прошествии некоторого времени святой митрополит Алексий скончался; тогда все усиленно просили Сергия воспринять Российскую митрополию. Но преподобный пребывал непреклонным как адамант. Между тем на архипастырский престол вступил архимандрит Михаил; он дерзнул облечься в святительскую одежду и возложить на себя белый клобук прежде своего посвящения. Полагая, что Сергий воспрепятствует его дерзновенному намерению и сам пожелает занять митрополию, он начал строить козни против преподобного и его обители. Блаженный, узнав о сем, сказал своим ученикам:

– Возносящийся над сею обителью и над нашей худостью Михаил не получит желаемого и даже не увидит Царяграда, ибо он побежден гордостью.

Пророчество святого сбылось: когда Михаил плыл на корабле в Царьград для посвящения6028, он заболел и скончался, а на престол быв возведен Киприан6029.

Более полутораста лет Русская земля испытывала тяжелое бедствие: более полутораста лет прошло с тех пор, как ею завладели татары. Тягостно и унизительно было иго сих грозных завоевателей; частые набеги на целые области, разорение населения, избиение жителей, разрушение церквей Божиих, большая дань – всё сие невыносимым гнетом ложилось на Русскую землю; князья часто должны были ездить на поклон в Орду и там подвергались разным унижениям. Нередко и среди князей происходили разногласия и ссоры, что мешало им объединиться и свергнуть иго иноплеменников.

В сие время Божиим попущением за грехи людские один из ханов татарских, нечестивый Мамай, поднялся на Русь со всеми своими несметными полчищами. Гордый хан хотел даже уничтожить веру православную; в своем высокомерии он говорил вельможам:

– Возьму Русскую землю, разорю христианские церкви и перебью всех князей русских.

Напрасно благочестивый князь Димитрий Иоаннович пытался дарами и покорностью укротить ярость татар; хан был неумолим; уже полчища врагов подобно грозовой туче придвигались к пределам земли русской. Великий князь также стал готовиться к походу, но прежде чем выступить в путь, он отправился в монастырь животворящей Троицы, чтобы поклониться Господу и испросить благословения на предстоящий поход у святого игумена сей обители; помолившись усердно пред иконой Пресвятой Троицы, Димитрий сказал преподобному Сергию:

– Ты знаешь, отче, какое великое горе сокрушает меня и всех православных: – безбожный хан Мамай двинул все свои полчища, и вот они идут на мою отчину, чтобы разорить святые церкви и истребить народ русский. Помолись же, отче, чтобы Бог избавил нас от сей великой беды.

Услышав сие, преподобный начал ободрять князя и сказал ему:

– Подобает тебе заботиться о стаде, порученном Богом, и выступить против безбожных.

После сего святой старец пригласил князя выслушать Божественную литургию; по окончании ее, Сергий стал просить Димитрия Иоанновича, чтобы он вкусил пищи в его обители; хотя великий князь и спешил отправиться к своему войску, однако он повиновался святому игумену. Тогда старец сказал ему:

– Обед сей, великий князь, будет тебе на пользу. Господь Бог тебе помощник; еще не приспело время тебе самому носить венцы победы, но многим – без числа многим сподвижниками твоим готовы венцы страдальцев.

После трапезы преподобный, окропив святой водою великого князя и бывших с ним, сказал ему:

– Врага ожидает конечная гибель, а тебя милость, помощь и слава от Бога. Уповай же на Господа и на Пречистую Богородицу.

Затем, осенив князя честным крестом, преподобный пророчески изрек:

– Иди, господин, небоязненно: Господь поможет тебе против безбожных: победишь врагов своих.

Последние слова он сказал одному только князю; обрадовался тогда защитник Русской земли, и пророчество святого заставило его прослезиться от умиления. В то самое время в обители Сергиевой подвизались два инока Александр Пересвет и Андрей Ослябя: в миру они были воинами, опытными в ратных делах. Сих иноков-воинов и просил великий князь у преподобного Сергия; старец тотчас же исполнил просьбу Димитрия Иоанновича: он приказал возложить на сих иноков схиму с изображением креста Христова:

– Вот, чада, оружие непобедимое: да будет оно вам вместо шлемов и щитов бранных!

Тогда великий князь в умилении воскликнул:

– Если Господь мне поможет, и я одержу победу над безбожными, то поставлю монастырь во имя Пречистой Богоматери.

После сего преподобный еще раз благословил князя и окружавших его; по преданию, он дал ему икону Господа Вседержителя и проводил его до самых врат обители. Так святой игумен старался ободрить князя в сие тяжелое время, когда нечестивые враги грозили смести с лица земли имя русское и уничтожить веру православную.

Между тем Русские князья соединились, и собравшееся войско выступило в поход; 7 сентября ополчение достигло Дона, переправилось через него и расположилось на знаменитом поле Куликовом6030, готовое встретить грозного врага. Утром 8 сентября, в день праздника Рождества Пресвятой Богородицы, войско стало готовиться к бою. Перед самой битвой от преподобного Сергия приходит инок Нектарий с двумя другими братиями. Святой игумен хотел укрепить мужество князя: он передает ему благословение Пресвятой Троицы, присылает с иноками Богородичную просфору и грамоту, в коей утешает его надеждою на помощь Божию и предрекает, что Господь дарует ему победу. Весть о посланниках Сергиевых быстро разнеслась по полкам и вдохновила воинов мужеством; надеясь на молитвы преподобного Сергия, они небоязненно шли на битву, готовые умереть за православную веру и за свою родную землю.

Несметное полчище татарское надвигалось, как туча; уже из среды его выступил богатырь Телебей, громадного роста, отличавшийся необычайной силой. Надменно, подобно древнему Голиафу, он вызывал кого-либо из русских на единоборство. Страшен был грозный вид сего богатыря. Но против него выступил смиренный инок Пересвет. Простившись мысленно со своим отцом духовным, со своим собратом Ослябою, с великим князем, сей доблестный воин Христов с копьем в руках быстро устремился на своего противника; с страшною силою они сшиблись, и оба пали мертвыми. Тогда началась ужасная битва; такой сечи еще не бывало на Руси: бились на ножах, душили друг друга руками; тесня один другого, умирали под копытами лошадей; от пыли и множества стрел не было видно солнца, кровь лилась потоками на пространстве целых десяти верст. Много доблестных воинов русских пало в тот день, но вдвое более было побито татар – битва окончилась совершенным поражением неприятелей: безбожные и высокомерные враги бежали, оставив за собою поле битвы, усеянное трупами павших; сам Мамай едва успел убежать с малою дружиною.

Во все время, пока происходила ужасная битва, преподобный Сергий, собрав братию, стоял с нею на молитве и усердно просил Господа, чтобы Он даровал победу православному воинству. Имея дар прозорливости, святой ясно видел как бы перед своими глазами всё то, что было удалено от него на большое расстояние; провидя всё сие, он поведал братии о победе русских, называл павших по именам, сам приносил о них моление. Так Господь всё открыл Своему угоднику.

С величайшей радостью возвратился в Москву великий князь, получивший за столь славную победу над татарами прозвище Донского, и немедленно отправился к преподобному Сергию. Прибыв в обитель, он от всего сердца воздал благодарение Господу, «Сильному во бранех», благодарил святого игумена и братию за молитвы, рассказал преподобному подробно о битве, повелел служить заупокойные литургии и панихиды за всех воинов, убиенных на Куликовом поле6031 и сделал щедрый вклад в монастырь. Памятуя об обещании, данном перед битвой – построить монастырь, великий князь при помощи преподобного Сергия, выбравшего место и освятившего храм новой обители, построил монастырь в честь Успения Пресвятой Богоматери на реке Дубенке6032, где также было учреждено общежитие.

Вскоре после сего, наваждением диавола, татары под предводительством нового хана Тохтамыша коварным образом напали на Русскую землю6033; Тохтамыш внезапно захватил Москву, разорил и несколько других городов. Преподобный Сергий удалился в Тверь; страшные враги уже были недалеко от обители, но могущественная десница Божия сохранила монастырь от дерзновенной руки грозных завоевателей: Тохтамыш быстро ушел, когда узнал, что приближается великий князь со своим воинством.

Страшные сами по себе татары были еще страшнее и опаснее для русской земли в то время, когда между князьями происходили различные споры и ссоры за великокняжеский престол и за другие владения. Некоторые из князей вступали даже в союз с врагами русской земли – татарами и литовцами; такими усобицами часто пользовались наши враги, так что русской земле грозила неминуемая гибель; а между тем для спасения ее и отражения грозных неприятелей необходимо было всем тесно сплотиться и крепко оборонять свою родину от иноверных, забыв о всяких взаимных распрях. Для сего было нужно, чтобы власть верховная была в руках у одного великого князя, так чтобы другие князья подчинялись ему и выполняли его волю. Преподобный Сергий и стремился содействовать сему, как до Куликовской битвы, так и после нее, и тем принес великую пользу родной земле. Несколько раз он приходил то к одному, то к другому князю и при Божией помощи своим вдохновенным словом часто прекращал ссоры. Так в 1365 году он посетил Нижний Новгород и склонил князя Бориса Константиновича, захватившего сей город у брата своего Димитрия, повиноваться великому князю Димитрию Иоанновичу, требовавшему возвращения Нижнего Новгорода князю Димитрию.

Преподобный Сергий примирил с великим князем Московским и Рязанского князя – Олега. Последний не раз нарушал договоры, вступая в сношения с врагами земли русской. Димитрий Иоаннович, следуя заповеди Христовой, несколько раз предлагал Олегу мир, но тот отвергал все предложения великого князя. Тогда он обратился к преподобному Сергию с просьбой склонить Олега к примирению. В 1385 году смиренный игумен, по своему обыкновению пешком, отправился в Рязань и долго беседовал с Олегом. Рязанский князь умилился душою: он устыдился святого мужа и заключил с великим князем вечный мир.

Особенную же любовь и уважение питал к преподобному сам Димитрий Иоаннович: часто он обращался за советами к святому игумену, часто приезжал к нему за благословением. Он пригласил Сергия быть восприемником своих детей; даже духовная сего князя скреплена подписью преподобного; в сей духовной навсегда установлен был порядок владения престолом великокняжеским: власть великокняжескую должен был наследовать старший сын.

Вышеупомянутый князь Владимир Андреевич питал к блаженному сыновнюю любовь и великую веру: часто приходил к нему, часто присылал ему в дар что-либо из житейских потребностей. Однажды он, по своему обычаю, отправил слугу с различными яствами в обитель преподобного. На дороге слуга, по наваждению диавола, соблазнился и съел немного из посланных яств. Придя в монастырь, он сказал святому, что сии яства присланы князем. Прозорливый же старец не желал принять их, говоря:

– Зачем, чадо, ты послушался врага, зачем прельстился ты, вкусив от яств, коих тебе без благословения не надлежало касаться?

Обличенный слуга пал в ноги святому старцу и со слезами стал просить у него прощения, раскаиваясь в своем согрешении. Только тогда преподобный принял посланное; он простил слугу, запретив ему делать еще что-либо подобное, и отпустил его с миром, а благоверному князю велел передать благодарность и благословение от обители Пресвятой Троицы.

Многие обращались к преподобному, прося у него помощи и заступления, и Сергий всегда помогал находящимся в бедах и защищал угнетенных и убогих. Около обители жил один скупой и жестокосердный человек; он обидел своего соседа – сироту: отнял у него свинью, не заплатив за нее денег, и велел ее заколоть. Обиженный стал жаловаться преподобному и просил у него помощи; тогда преподобный призвал к себе того человека и сказал ему:

– Чадо, веришь ли ты, что есть Бог? Он Судия праведным и грешным, Отец сирым и вдовицам; Он готов на отмщение, – но страшно впасть в Его руки. Как же мы не страшимся отнимать чужое, обижать ближнего и творить всякое зло? Ужели мы еще не довольны тем, что Он дает нам по Своей благодати, когда прельщаемся чужим добром? Как можем мы презирать Его долготерпение? Разве мы не видим, что творящие неправду становятся неимущими, домы их пустеют и память о них исчезает навсегда; и в будущем веке их ждет мучение бесконечное.

И долго еще поучал святой сего человека и велел ему отдать сироте должную цену, прибавив:

– Никогда не притесняй сирот.

Тот человек раскаялся, обещал исправиться и отдать деньги своему соседу; но спустя несколько времени он изменил свое намерение и не отдал сироте денег. И вот, войдя в клеть, где было мясо зарезанной свиньи, вдруг видит он, что все оно изъедено червями, хотя был тогда мороз. Объятый страхом, он тотчас же заплатил сироте что следовало, а мясо выбросил собакам.

Однажды прибыл в Москву из Царяграда некий епископ; он много слышал о святом угоднике Божием, но не верил сему.

– Может ли, – думал он, – появиться в сих странах такой великий светильник?

Рассуждая так, он задумал отправиться в обитель и самому посмотреть на старца. Когда он приближался к монастырю, им овладел страх; а лишь только он вошел в обитель и взглянул на святого, тотчас же ослеп. Тогда преподобный взял его за руку и ввел в свою келлию. Епископ со слезами начал умолять Сергия, поведал ему о своем неверии, просил о прозрении, каялся в своем согрешении. Смиренный игумен прикоснулся к его глазам, и епископ тотчас же прозрел. Тогда преподобный кротко и мягко стал беседовать с ним и говорил, что не следует возноситься; епископ же, прежде сомневавшийся, стал теперь всех уверять, что святой воистину человек Божий, и что Господь сподобил его узреть земного ангела и небесного человека. С подобающей честью проводил епископа преподобный из своего монастыря, и он возвратился к себе, прославляя Бога и Его угодника Сергия.

Однажды ночью блаженный Сергий стоял пред иконою Пречистой Богородицы, совершая свое обычное правило, и, взирая на святой лик Ее, так молился:

– Пречистая Матерь Господа нашего Иисуса Христа, заступница и крепкая помощница человеческому роду, будь за нас недостойных Ходатаицей, молися всегда Твоему Сыну и Богу нашему, да призрит на святое сие место. Тебя, Матерь сладчайшего Христа, призываем на помощь рабы Твои, Ибо ты для всех пристанище и надежда.

Так преподобный молился и воспевал благодарственный канон Пречистой. Окончив молитву, он присел на короткое время для отдохновения. Вдруг он изрек своему ученику Михею:

– Чадо, бодрствуй и трезвись! в сей час к нам будет неожиданное и чудесное посещение.

Лишь только он произнес сии слова, внезапно послышался голос, говорящий:

– Се, грядет Пречистая.

Услыхав сие, святой поспешно вышел из келлии в сени; здесь осиял его великий свет ярче солнечного сияния, и он сподобился узреть Пречистую, сопровождаемую двумя Апостолами Петром и Иоанном: необычайный блеск окружал Богоматерь. Не вынося столь чудного сияния, святой пал ниц. Пречистая же прикоснулась к святому Своими руками и сказала:

– Не ужасайся, избранник Мой! Я пришла посетить тебя, ибо услышаны твои молитвы об учениках. Не скорби больше об обители сей: отныне она будет иметь изобилие во всем не только при твоей жизни, но и по отшествии твоем к Богу. Я же никогда не оставлю места сего.

Изрекши сие, Пречистая Богоматерь стала невидима. Святой был поражен великим страхом и трепетом. Придя в себя чрез несколько времени, он увидел, что ученик его лежит как мертвый. Святой поднял его; тогда Михей стал кланяться в ноги старцу, говоря:

– Отче, Господа ради, расскажи мне, что это за чудное явление; едва душа моя не разлучилась с телом, столь дивно было сие видение.

Святой же был объят великой радостью; даже лицо его сияло от несказанного ликования; он не мог промолвить ничего другого, как только:

– Чадо, помедли немного, ибо и во мне от чудного видения трепещет душа!

И некоторое время преподобный стоял молча; после сего он сказал своему ученику:

– Позови ко мне Исаака и Симона!

Когда они пришли, то святой рассказал им всё по порядку, как он видел Пречистую Богородицу с Апостолами и что Она изрекла ему. Услышав сие, они исполнились великой радости, и все вместе совершили молебен Богородице; святой же провел без сна всю ту ночь, размышляя о милостивом посещении Пречистой Владычицы.

Однажды преподобный совершал Божественную литургию. Вышеупомянутый ученик его Симон, муж испытанной добродетели, тогда был екклисиархом. Вдруг он видит, что по святому престолу носится огонь, озаряя алтарь и окружая служащего Сергия, так что святой был объят пламенем с головы до ног. А когда преподобный приступил к принятию Христовых Таин, огонь поднялся и, свившись, как бы некая дивная пелена, погрузился в святую чашу, из коей и причастился сей достойный служитель Христов святой Сергий.

Видя сие, Симон пришел в ужас и стоял в безмолвии. Причастившись, Сергий отошел от святого престола и, поняв, что Симон сподобился видения, призвал его и спросил:

– Чадо, чего так устрашилась душа твоя?

– Отче, я узрел чудное видение: я видел благодать Духа Святого, действующую с тобою.

Тогда преподобный запретил ему рассказывать о сем кому-либо, сказав:

– Не говори о сем никому, пока Господь не призовет меня к Себе.

И оба они стали горячо благодарить Творца, явившего им такую милость.

Прожив много лет в большом воздержании среди неусыпных трудов, совершив много славных чудес, преподобный достиг глубокой старости. Ему исполнилось уже семьдесят восемь лет. За шесть месяцев до кончины, провидев свое отшествие к Богу, он призвал к себе братию и поручил руководить ею своему ученику Никону: сей хотя и был молод летами, но был умудрен опытностью духовной. Во всё время своей жизни сей ученик подражал своему учителю и наставнику преподобному Сергию. Сего-то Никона святой и назначил игуменом, а сам предался совершенному безмолвию и стал готовиться к отшествию из сей временной жизни. В сентябре месяце он впал в тяжелый недуг и, почувствовав свою кончину, призвал к себе братию. Когда она собралась, преподобный в последний раз обратился к ней с поучением и наставлением; он увещевал иноков пребывать в вере и единомыслии, умолял их сохранять чистоту душевную и телесную, завещал питать ко всем нелицемерную любовь, советовал им удаляться от злых похотей и страстей, наблюдать умеренность в пище и питье, убеждал не забывать страннолюбия и быть смиренными, бежать от земной славы. Наконец он сказал им:

– Я отхожу к Богу, меня призывающему, и поручаю вас Всемогущему Господу и Пречистой Его Матери; да будет Она вам прибежищем и стеною от стрел лукавого.

В самые последние минуты преподобный пожелал сподобиться святых Таин Христовых. Уже он не мог сам подняться со своего ложа: ученики благоговейно поддерживали под руки своего учителя, когда он в последний раз вкушал Тела и Крови Христовых; затем воздев свои руки, он с молитвой предал Господу чистую свою душу6034. Лишь только святой преставился, несказанное благоухание разлилось по его келлии. Лицо праведника сияло небесным блаженством, – казалось, он опочил глубоким сном.

Лишившись своего учителя и наставника, братия проливали горькие слезы и сильно скорбели они как овцы, потерявшие своего пастыря; с надгробными песнями и псалмопениями они погребли честное тело святого и положили его в обители, где он столь ревностно подвизался в течение своей жизни.

Прошло уже более тридцати лет после преставления преподобного Сергия. Господь восхотел еще более прославить своего угодника. В сие время близ монастыря жил один благочестивый человек; имея великую веру к святому, он часто приходил ко гробу Сергия и усердно молился угоднику Божию. Однажды ночью после горячей молитвы он впал в легкий сон; вдруг ему явился святой Сергий и сказал:

– Возвести игумену сей обители: зачем оставляют меня так долго под покровом земли во гробе, где вода окружает мое тело?

Пробудившись, тот муж исполнился страха и вместе с тем почувствовал в сердце своем необычайную радость; немедленно рассказал он о сем видении ученику преподобного Сергия – Никону, бывшему тогда игуменом. Никон поведал о сем братии – и велико было ликование всех иноков. Слух о таком видении распространился далеко, и посему много людей стеклось в обитель; прибыл и почитавший преподобного как отца князь Юрий Дмитревич6035, много заботившийся о святой обители. Лишь только собравшиеся открыли гроб преподобного, тотчас же великое благоухание распространилось кругом. Тогда увидели дивное чудо: не только честное тело преподобного Сергия сохранилось целым и невредимым, но тление не коснулось даже и одеяния его; по обе стороны гроба стояла вода, но она не касалась ни мощей преподобного, ни его одежды. Видя сие, все возрадовались и восхвалили Бога, прославившего столь дивно Своего угодника. С ликованием были положены святые мощи преподобного в новую раку. Сие обретение мощей преподобного Сергия последовало 5 июля 1428 года, в память чего и было установлено празднование.

Милосердый Господь дивно прославил великого угодника Своего: многочисленные и многоразличные чудеса подаются всем с верою призывающим его святое имя и припадающим к раке многоцелебных и чудотворных мощей его. Смиренный подвижник бегал славы мирской, но могущественная десница Божия высоко возвеличила его, и чем более он смирял себя, тем более Бог прославил его. Еще находясь на земле, преподобный Сергий сотворил много чудес и сподобился дивных видений; но проникнутый духом смирения и кротости он запрещал своим ученикам рассказывать о сем; по кончине же восприял такую силу от Господа, что различные чудеса, совершаемые по его молитвам, подобны многоводной реке, не умаляющей струй своих. Истинно и неложно слово Писания «Страшен Ты, Боже, во святилище Твоем» [дивен Бог во святых Своих] (Пс.67:36). Дивны чудотворения, подаваемые всем чрез сего угодника; слепые получают прозрение, хромые – исцеление, немые – дар слова, бесноватые – освобождение от лукавых духов, болящие – здравие, находящиеся в бедах – помощь и заступление, теснимым врагами – защиту, скорбящие – облегчение и успокоение, словом – всем обращающимся к преподобному подается помощь. Светло светит солнце и согревает своими лучами землю, но еще светлее сияет сей чудотворец, просвещая своими чудесами и молитвами души человеческие. И солнце заходит, но слава сего чудотворца никогда не исчезнет, – она будет сиять вечно, ибо в Св. Писании говорится: «А праведники живут вовеки» (Прем. Сол.5:15).

Невозможно умолчать о чудесах сего угодника, но не легко и описать их; так велико число их, так различны они; упомянем лишь о самых важных чудотворениях, коими Бог благоволил прославить своего великого подвижника6036.

Оставив братию видимым образом, преподобный Сергий не оставлял с нею общения невидимого; сей великий чудотворец заботился о своей обители и после кончины, неоднократно являясь кому-либо из братии. Так однажды инок сего монастыря, по имени Игнатий, удостоился такого видения: святой Сергий стоял за всенощным бдением на своем месте и с прочими братиями участвовал в церковном пении. Удивленный Игнатий тотчас же поведал о сем братии, и все с великой радостью возблагодарили Господа, даровавшего им такого великого молитвенника и споспешника.

Осенью 1408 года, когда игуменом был вышеназванный ученик преподобного Никон, к пределам Московским стали приближаться татары под предводительством свирепого Эдигея. Преподобный Никон долго молил Господа, чтобы Он сохранил место сие и защитил его от нашествия грозных врагов; при сем он призывал имя великого основателя сей обители – преподобного Сергия. Раз ночью он после молитвы присел, чтобы отдохнуть – и забылся дремотой. Вдруг видит он святителей Петра и Алексия и с ними преподобного Сергия, который изрек:

– Господу было угодно, чтобы иноплеменники коснулись и сего места; ты же, чадо, не скорби и не смущайся: обитель не запустеет, а процветет еще более.

Затем, преподав благословение, святые стали невидимы. Придя в себя, преподобный Никон поспешил к дверям, но они были заперты; отворив их, он увидел святых, идущих от его келии к церкви. Тогда понял он, что сие было не сон, а истинное видение. Предсказание преподобного Сергия скоро исполнилось: татары разорили обитель и сожгли ее. Но предупрежденный таким чудесным образом Никон с братией временно удалились из монастыря, а когда татары отступили от московских пределов, Никон, с Божией помощью и по молитвам преподобного Сергия снова отстроил обитель и воздвиг каменный храм в честь Пресвятой Троицы, где и до сего дня почивают мощи преподобного Сергия6037. При сем многие достойные мужи видели, как святитель Алексий с преподобным Сергием приходили на освящение новых зданий обители.

В игуменство того же преподобного Никона один инок рубил лес на построение келлий; он сильно поранил себе топором лицо. От великой боли он не мог продолжать своей работы и возвратился к себе в келлию; уже наступал вечер; игумена же тогда не случилось в монастыре. Вдруг сей инок слышит, что кто-то постучался в дверь келлии и назвал себя игуменом; изнемогая от боли и потери крови, он не мог встать, чтобы отворить дверь; тогда она сама отворилась, всю келлию озарил вдруг дивный свет, и среди сего сияния инок увидел двух мужей, один из коих был в архиерейском одеянии. Страждущий стал мысленно просить у пришедших благословения. Светоносный старец показывал святителю основания келлии, последний же благословлял их. Тогда болящий, к величайшему своему изумлению, заметил, что кровь из раны его перестала течь, и почувствовал себя совершенно здоровым. Из сего он уразумел, что удостоился видеть святителя Алексия и преподобного Сергия. Так сии святые мужи, соединенные тесными узами братской любви при жизни, и по смерти часто вместе являлись многим.

Один из жителей Москвы, по имени Симеон, родившийся по предсказанию святого, заболел столь сильно, что не мог ни двинуться, ни уснуть, ни принять пищи, но лежал как мертвый на своем одре. Страдая таким образом, он однажды ночью стал призывать к себе на помощь святого Сергия:

– Помоги мне, преподобный Сергий, избавь меня от сей болезни; еще при жизни твоей ты был так милостив к моим родителям и предрек им мое рождение; не забудь меня, страждущего в столь тяжкой болезни.

Вдруг пред ними предстали два старца; один из них был Никон; болящий тотчас узнал его, потому что лично знал сего святого еще во время его жизни; тогда он понял, что второй из явившихся был сам преподобный Сергий. дивный старец ознаменовал болящего крестом, а после сего велел Никону взять икону, стоявшую у одра – она была некогда подарена Симеону самим Никоном. Затем больному показалось, что вся кожа его отстала от тела; после сего святые стали невидимы. В ту же минуту Симеон почувствовал, что он совершенно выздоровел: он поднялся на своем одре, и уже никто более его не поддерживал; тогда понял он, что не кожа сошла у него, а болезнь оставила его. Велика была его радость; встав, он начал горячо благодарить святого Сергия и преподобного Никона за свое неожиданное и столь дивное исцеление.

Однажды в обитель преподобного собралось по обыкновению множество народа, ибо наступал великий праздник в честь Пресвятой Троицы. Среди пришедших был один бедный слепец, с семилетнего возраста потерявший зрение; он стоял вне церкви, где в то время благоговейно шло тожественное богослужение; проводник же его отошел на некоторое время от него; слушая пение церковное, слепец скорбел, что не может войти и поклониться мощам преподобного, подающего, как он часто слышал, столь много исцелений. Оставленный проводником, он стал горько рыдать; вдруг явился ему скорый помощник всех находящихся в бедах – святой Сергий; взяв его за руку, преподобный ввел сего человека в церковь, подвел его к раке, – слепец поклонился ей, и тотчас исчезла его слепота. Множество людей были свидетелями такого славного чуда; все возблагодарили Бога и прославили Его угодника; а человек, получивший исцеление, в благодарность навсегда остался в обители преподобного и помогал за свое исцеление братии в их работах.

В 1551 году царь Иоанн Васильевич Грозный6038 для защиты от татар основал город Свияжск6039; в сем городе был построен монастырь в честь Пресвятой Троицы, где находился образ преподобного Сергия; много чудес подавалось от сей иконы не только верующим, но и среди неверующих язычников. Однажды в Свияжск явились с покорностью старейшины горных черемисов6040; они рассказывали следующее: «Лет за пять до основания сего города, когда место сие было пусто, мы часто слышали здесь русский церковный звон; мы посылали сюда быстрых молодых людей посмотреть, что такое здесь происходит; они слышали голоса прекрасно поющих, как бы в церкви, но никого не видали, один только инок ходил с крестом, благословлял на все стороны и как бы размерял место, где теперь город, и всё то место наполнялось благоуханием. Когда пускали в него стрелы, они не ранили его, а взлетали вверх и ломались, падая на землю. Мы сказали о том нашим князьям, а они царице и вельможам».

Но особенно много чудес было совершено преподобный Сергием в тягостное время осады Троицкого монастыря поляками. Своими явлениями святой хотел ободрить мужество защитников сей славной обители и укрепить всех православных людей. Враги под начальством Лисовского и Сапеги начали осаждать монастырь 23 сентября 1608 года; число их было громадно, оно простиралось до 30 тысяч, защитников же было немного более двух тысяч; посему все собравшиеся в обитель сильно упали духом; среди всеобщего плача и рыдания было совершено всенощное бдение под 25 сентября – когда совершается память святого Сергия. Но преподобный поспешил ободрить находившихся в печали и скорби: в ту же самую ночь одному иноку Пимену было видение. Сей инок молился Всемилостивому Спасу и Пречистой Богородице; вдруг в келлии его стало светло как днем; думая, что враги подожгли обитель, Пимен вышел из своей келлии, и ему представилось дивное явление: он видел над главою храма Живоначальной Троицы огненный столп, возносившийся до небес; в изумлении Пимен призвал других иноков и некоторых из мирян – и все удивлялись сему необычайному видению: спустя несколько времени столп начал опускаться и, свившись огненным облаком, вошел в храм троицы чрез окно над входом.

Между тем осаждавшие осыпали монастырь ядрами; но всесильная десница Божия защищала обитель Пресвятой Троицы: ядра падали на пустые места или в пруды и мало причиняли вреда осажденным. Множество народа собралось под защиту монастырских стен, так что внутри обители была теснота необыкновенная; многие не имели крова, несмотря на позднее время года. Меду тем враги стали вести подкоп под монастырь и изнуряли силы осажденных частыми набегами. Чтобы ободрить находившихся в обители, преподобный в один воскресный день явился пономарю Иринарху и предрек нападение врагов. Потом тот же старец видел, как святой Сергий ходил по ограде и кропил ее святой водою. В следующую после сего ночь враги действительно произвели сильное нападение на монастырь, но предупрежденные таким чудесным образом защитники отбили врагов и нанесли им немалое поражение.

Зная о подкопе, осажденные однако не знали его направления: каждую минуту грозила им лютая гибель, всякий ежечасно видел смерть пред своими очами; в сие горестное время все с усердием стекались в храм Живоначальной Троицы, все с сердечным умилением взывали к Богу о помощи, все каялись в грехах своих; не было человека, кто бы не обращался с верою к мощам великих заступников Сергия и Никона; все, сподобившись честных Тела и Крови Господних, готовились к смерти. В сии тяжкие дни преподобный Сергий явился архимандриту Иоасафу6041; однажды Иоасаф после усердной молитвы перед иконой Пресвятой Троицы впал в легкую дремоту; вдруг он видит, что святой с воздетыми руками слезно молится Пресвятой Троице; окончив свою молитву, он обратился к архимандриту и сказал ему:

– Восстань, брат, теперь подобает молиться, «бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение» (Мф.26:41); всесильный и всемилостивый Господь помиловал вас, чтобы вы и в прочее время подвизались в молитве и покаянии.

Архимандрит поведал о сем явлении братии и много тем утешил людей, объятых страхом и обуреваемых печалью.

Вскоре после сего тот же архимандрит Иоасаф сподобился еще другого видения: однажды он совершал у себя в келлии правило; вдруг к нему входит преподобный Сергий и говорит:

– Восстань и не скорби, но в радости вознеси молитвы, ибо о всех вас молится Богу Пречистая Богородица, Приснодева Мария с ликами ангелов и со всеми святыми.

Преподобный Сергий являлся не только бывшим в святой обители, но также и казакам, осаждавшим лавру. Один казак из неприятельского стана пришел в монастырь и рассказал о явлениях преподобного: многие военачальники видели, как по монастырским стенам ходили два светозарных старца, наподобие чудотворцев Сергия и Никона; один из них кадил монастырь, а другой кропил его святой водою. Затем они обратились к казацким полкам, укоряя их за то, что они вместе с иноверцами хотят разорить дом Пресвятой Троицы. некоторые из поляков стали стрелять в старцев, но стрелы и пули отскакивали в самих стрелявших и многих из них ранили. В ту же ночь преподобный явился во сне многим полякам и предрек им гибель6042. Некоторые из казаков, устрашенные сим явлением, оставили лагерь врагов и ушли домой, дав обещание никогда более не поднимать оружия на православных. По милости Божией осажденным удалось узнать направление подкопа. Они уничтожили его, причем несколько защитников пожертвовали своей жизнью, исполняя заповедь Христову: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Иоан.15:13). Между тем наступившая зима заставила врагов прекратить свои частые нападения, но осажденные стали сильно терпеть от ужасного врага внутреннего: от тесноты и дурной пищи в монастыре развилась ужасная болезнь – цинга6043. Небольшие силы защитников уменьшались с каждым днем; иеромонахи не успевали напутствовать умирающих; могущих носить оружие осталось около 200 человек. С унынием ожидали осажденные возобновления военных действий. Но Бог дивным образом хранил обитель, основанную Его великим угодником. С незначительными силами защитники долго отражали приступы неприятелей; но чем более проходило времени, тем более осажденные падали духом; слабые и нерешительные даже советовали покориться врагам добровольно; они говорили, что уже нельзя послать кого-либо в Москву с просьбой о помощи – так враги стеснили монастырь. Среди сего роптания и уныния преподобный Сергий хотел поддержать мужество и ободрить слабых духом. Он снова явился пономарю Иринарху и сказал:

– Скажи братии и всем ратным людям: зачем скорбеть о том, что невозможно послать весть в Москву? Сегодня в третьем часу ночи я послал от себя в Москву в дом Пречистой Богородицы и ко всем Московским чудотворцам трех моих учеников: Михея, Варфоломея и Наума, чтобы они совершили там молебствие. Враги видели посланных; спросите, почему они не схватили их?

Иринарх поведал о сем явлении; все стали расспрашивать стражу и врагов, не видел ли кто посланных из монастыря? Тогда открылось, что неприятели действительно видели трех старцев; они стали их преследовать и надеялись быстро настигнуть их, так как кони под старцами были очень плохи. Но преследовавшие обманулись в своем ожидании: кони под старцами неслись как будто крылатые; враги не могли никак нагнать их.

В сие время в обители был один больной старец; услыхав о сем, он стал размышлять, на каких именно конях были посланные Сергием старцы и действительно ли всё сие было? Тогда внезапно явился ему преподобный; сказав, что он послал старцев на тех слепых лошадях, кои вследствие недостатка корма были выпущены за монастырскую ограду, он исцелил сего старца от болезни и вместе с тем от неверия.

В сей самый день в Москве увидели старца, за коим следовало двенадцать возов, наполненных печеным хлебом. Москва тогда также была осаждена врагами. Старец направлялся к Богоявленскому монастырю, где тогда было лаврское подворье. Видевшие старца дивились и недоумевали, как можно было пройти незамеченным среди полков неприятельских.

– Кто вы и как прошли сквозь такое множество войска? – спрашивали жители Москвы старца.

Он же отвечал им:

– Все мы из дома Пресвятой и живоначальной Троицы.

Когда его спросили, что происходит в обители преподобного Сергия, старец отвечал:

– Не предаст Господь имени Своего в поношение неверующим; только сами вы, братия, не смущайтесь и не предавайтесь отчаянию.

Между тем по Москве стал распространяться слух о прибывших из обители преподобного Сергия; сам царь Василий6044 спрашивал, почему к нему не привели их; к Богоявленскому монастырю стало стекаться много народа, но там никто не видел прибывших. Когда же в сем монастыре оказалось вдруг большое изобилие хлеба, тогда поняли, что то было видение.

Бедствия осады переносила и Москва; враги прекратили к ней всякий доступ, так что хлеб сильно вздорожал. Царь Василий и патриарх Гермоген6045 убедили келаря Троицкого монастыря Аврамия Палицына6046 продать по низкой цене часть хлеба из запасов в Богоявленском монастыре. Аврамий исполнил сие приказание; но спустя некоторое время цена хлеба опять сделалась весьма высокой. Царь и патриарх снова просили отпустить хлеб из лаврского подворья. Аврамий же опасался, что хлебные запасы истощатся очень скоро, но, уповая на милость Божию и призывая имя великого угодника Его преподобного Сергия, он исполнил просьбу царя. В житнице Богоявленского монастыря служил в то время некто Спиридон; нагребая хлеб, он заметил, что из щели, бывшей в стене, сыплется рожь; он стал ее отгребать – она потекла еще сильнее. Видя такое чудо, он рассказал о сем другим служителям и самому келарю; достойно удивления, что во всё время осады хлебные запасы в монастыре не умалялись, так что сим хлебом питались как все живущие здесь, так и многие приходящие. Наконец, разбитые несколько раз враги в страхе отступили от стен Троицкой обители 12 января 1610 года6047.

Тяжелое время переживала тогда вся русская земля: враги рассеялись по ней; одни из городов были осаждены, другие же не знали, что им делать, за кем идти и кого слушать; много крови пролили враги, русская земля погибала. В сие тягостное время большую пользу отечеству принесла Троицкая Лавра. Архимандрит ее Дионисий6048 и келарь Аврамий Палицын, собрав вокруг себя скорых и доброумных писцов, составляли увещательные грамоты и посылали их по городам. В сих грамотах архимандрит и келарь призывали всех русских людей соединиться вместе и крепко стать против врагов земли русской и веры православной. Одна из таких грамот пришла в Нижний Новгород. В сие время там жил один благочестивый человек Козьма Минин; он любил часто уединяться в особой храмине и здесь наедине возносить Богу свои усердные молитвы. Однажды в сей храмине ему явился в сонном видении преподобный Сергий; великий чудотворец повелел Козьме собирать казну для ратных людей и идти с ними для очищения государства Московского от врагов. Пробудившись, Козьма в страхе стал размышлять о сем видении, но полагая, что собирание войска – не его дело, он не знал, на что решиться. Спустя немного времени преподобный вторично явился ему – но и после сего Козьма пребывал в нерешительности. Тогда святой Сергий в третий раз явился ему и сказал:

– Не говорил ли я тебе, чтобы ты собирал ратных людей; милосердному Господу угодно было помиловать православных христиан, избавить их от волнения и даровать им мир и тишину. Посему я и сказал тебе, чтобы ты шел на освобождение земли Русской от врагов. Не бойся того, что старшие мало станут внимать тебе: младшие охотно пойдут за тобою – сие благое дело будет иметь добрый конец.

Последнее видение повергло Козьму в трепет, он даже захворал, и вот, полагая, что болезнь послана ему в наказание за сомнение, он стал горячо умолять преподобного Сергия о прощении и после сего ревностно принялся за дело. Он начал убеждать своих сограждан, чтобы они собрали воинство и выступили бы против врагов; особенно молодые помогали ему. Вскоре Козьма был избран в земские старосты, причем граждане положили во всём слушать его, тогда сей благочестивый муж пожертвовал всё свое имущество на ратных людей, и примеру его последовали все нижегородцы. Так он собрал воинство, пошел с ним на безбожных врагов и много содействовал освобождению родной земли от поляков и Литвы. Еще несколько лет, по Божию попущению, терзали они Русскую землю, проливали кровь православных; но Всемогущий Господь, не хотящий смерти грешника, призрел Своим милосердным оком на Русское государство, спас и сохранил его по молитва славного Своего угодника преподобного Сергия.

Много и других чудес совершал сей угодник Божий, и до сего времени гроб его является неоскудеваемым источником чудотворений; все с верою приходящие получают различные и богатые милости: припадем и мы к раке многоцелебных мощей святого Сергия и в сердечном умилении воззовем: «Преподобне отче Сергие, моли Бога о нас».

Тропарь, глас 4:

Иже добродетелей подвижник, яко истинный воин Христа Бога, на страсти вельми подвизался еси в жизни временней, в пениих, бдениих же и пощениих образ быв твоим учеником: темже и вселися в тя Пресвятый Дух, Егоже действием светло украшен еси. Но яко имея дерзновение ко Святей Троице, поминай стадо, еже собрал еси мудре: и не забуди, якоже обещался еси, посещая чад твоих, Сергие преподобне отче наш.

Кондак, глас 8:

Христовою любовию уязвився, преподобне, и тому невозвратным желанием последовав, всякое наслаждение плотское возненавидел еси, и яко солнце отечеству твоему возсиял еси, тем и Христос даром чудес обогати тя. Поминай нас чтущих пресветлую память твою, да зовем ти: радуйся Сергие богомудре.

* * *

6010 

Составлено на основании жития прп. Сергия, написанного учеником преподобного Епифанием в XV веке, и других пособий.

6011 

Год рождения преподобного Сергия в точности неизвестен, вероятно оно было в 1314 году.

6012 

На месте древнего Радонежа находится ныне село Городище или Городок; оно расположено между Москвой и Троице-Сергиевой Лаврой, в 12 верстах от последней.

6013 

Монастырь сей имел в то время два отделения – одно для иноков, другое для инокинь.

6014 

Феогност был митрополитом с 1328 до 1353 г.

6015 

Переяславль Залесский – ныне уездный город Владимирской губернии.

6016 

Авва – отец.

6017 

Филофей был патриархом от 1354 г. до 1355 г., и во второй раз с 1362 до 1376 г.

6018 

Параманд – небольшой четвероугольный плат с изображением Страстей Господних.

6019 

Покровского уезда Владимирской губернии.

6020 

Память святого Стефана, просветителя Перми, празднуется 27 апреля; его мощи почивают в Московском соборе Спаса на Бору.

6021 

В память сего и доселе сохраняется в Троице-Сергиевой лавре такой обычай: перед последним блюдом, по звуку колокольчика, все монашествующие встают, очередной иеромонах произносит: «Молитвами святых отец наших, Господи Иисусе Христе, помилуй нас», – после чего все опять садятся оканчивать трапезу.

6022 

Князь Владимир Андреевич Серпуховский, в пределах которого находилась Троицкая лавра, сподвижник Димитрия Иоанновича Донского в Куликовской битве.

6023 

16 августа празднуется перенесение из Ефеса в Константинополь нерукотворного образа Господа нашего Иисуса Христа, бывшее в 944 г.

6024 

Спасо-Андроников монастырь был основан в 1361 г.

6025 

Начало Симонова монастыря – около 1370 года.

6026 

Сначала Коломенский Голутвин монастырь, основанный около 1385 года, находился в 4 верстах от города Коломны при впадении реки Москвы в Оку; но в XVIII веке сей монастырь перенесли в самый город, почему он и стал называться «Новоголутвиным».

6027 

Высоцкий монастырь, прозванный так потому, что расположен на высоком берегу реки Нары, был основан в 1374 году.

6028 

В то время российская церковь была еще подчинена патриарху Константинопольскому.

6029 

Он был митрополитом с 1354 по 1391 год.

6030 

Куликово поле находится в Епифановском уезде Тульской губернии.

6031 

Тогда была установлена Димитриевская суббота (в октябре) – день для поминовения павших в сей битве воинов и вообще всех усопших.

6032 

Дубенский монастырь, построенный в 40 верстах от Лавры на реке Дубенке, впадающей в Дубну, ныне не существует.

6033 

Нашествие Тохтамыша было в 1382 году.

6034 

Кончина прп. Сергия последовала 25 сентября 1392 года.

6035 

Князь Звенигородский.

6036 

Описание посмертных чудес преподобного Сергия составлено по Четьим-Минеям митрополита Всероссийского Макария, по житиям Сергия, составленным митрополитами Платоном и Филаретом, на основании сказания о посмертных чудесах Симона Азарьина; описание чудес при осаде Лавры поляками взято из «Сказания об осаде Троицкого монастыря» – келаря Аврамия Палицына; приняты во внимание также старопечатные жития преподобного Сергия и другие исторические источники.

6037 

Освящение сего храма было 25 сентября 1412 года.

6038 

Иоанн Васильевич Грозный царствовал с 1533 до 1584 года.

6039 

Свияжск ныне уездный город Казанской губернии.

6040 

Черемисы – финское племя, рассеянное главным образом в Вятской, Казанской, Оренбургской, Пермской, Костромской и Нижегородской губерниях.

6041 

Иоасаф был архимандритом с 1608 по 1610 г.

6042 

Действительно, оба главные предводители поляков – Сапега и Лисовский вскоре погибли; Сапега умер в 1611 г. в Москве, а Лисовский в 1616 году 25 сентября – в день памяти преподобного Сергия, внезапно был поражен смертью, упав с лошади.

6043 

Цинга – болезнь, при которой опухают десны и появляются язвы на ногах.

6044 

Василий Иоаннович Шуйский царствовал с 1606 по 1610 г.

6045 

Гермоген, известный своей мученической кончиной, был патриархом с 1606 г. по 1612 г.

6046 

Келарь, от греческого «келлариос», обязан был хранить монастырские припасы. Аврамий Палицын, оставивший сказание об осаде Троицкой Лавры поляками, скончался в 1625 году.

6047 

В память сего совершается в ближайший к 12-му числу воскресный день крестный ход в Лавре.

6048 

Дионисий был архимандритом в Троицком монастыре с 1610 г. и скончался.

https://azbyka.ru/days/sv-kirilla-kiprilla-kirinejskaja

Свя­тая му­че­ни­ца Ки­рил­ла (Ки­при­л­ла) Ки­ри­ней­ская по­стра­да­ла за ве­ру Хри­сто­ву в 304 го­ду, бы­ла усе­че­на ме­чем по­сле же­сто­ких пы­ток за от­каз по­кло­нить­ся идо­лам.

https://azbyka.ru/days/sv-lampad-irinopolskij

Св. Лампад. Под­ви­зал­ся в X ве­ке в по­сте и мо­лит­вах в пе­ще­ре близ Ири­но­по­ля, в Ис­ав­рии, и про­слав­лен да­ром чу­дес.

https://azbyka.ru/days/sv-gennadij-zdorovcev

Свя­щен­но­му­че­ник Ген­на­дий (Здо­ров­цев) ро­дил­ся в 1868 го­ду в се­мье свя­щен­но­слу­жи­те­ля. В 1888 го­ду он окон­чил курс Яро­лав­ской Ду­хов­ной се­ми­на­рии и слу­жил в хра­мах Лю­бим­ско­го уез­да до 1907 го­да, ко­гда был пе­ре­ме­щен в Яро­слав­ский Ка­фед­раль­ный со­бор. В 1914 го­ду он стал на­сто­я­те­лем Вла­ди­мир­ской церк­ви го­ро­да Яро­слав­ля. Доб­ро­со­вест­ное слу­же­ние от­ца Ген­на­дия не раз бы­ло от­ме­че­но на­гра­да­ми. Во Вла­ди­мир­ской град­ской церк­ви отец Ген­на­дий про­слу­жил до сво­ей му­че­ни­че­ской кон­чи­ны. Он был рас­стре­лян 5 июля 1918 го­да при неиз­вест­ных об­сто­я­тель­ствах

https://azbyka.ru/days/sv-elisaveta-feodorovna

КРАТКОЕ ЖИТИЕ ПРЕПОДОБНОМУЧЕНИЦЫ ВЕЛИКОЙ КНЯГИНИ ЕЛИСАВЕТЫ

Пре­по­доб­но­му­че­ни­ца ве­ли­кая кня­ги­ня Ели­са­ве­та ро­ди­лась 20 ок­тяб­ря 1864 го­да в про­те­стант­ской се­мье ве­ли­ко­го гер­цо­га Гес­сен-Дарм­штадт­ско­го Лю­дви­га IV и прин­цес­сы Али­сы, до­че­ри ан­глий­ской ко­роле­вы Вик­то­рии. В 1884 го­ду она вы­шла за­муж за ве­ли­ко­го кня­зя Сер­гея Алек­сан­дро­ви­ча, бра­та им­пе­ра­то­ра Рос­сий­ско­го Алек­сандра III.

Ви­дя глу­бо­кую ве­ру сво­е­го су­пру­га, ве­ли­кая кня­ги­ня всем серд­цем ис­ка­ла от­вет на во­прос – ка­кая же ре­ли­гия ис­тин­на? Она го­ря­чо мо­ли­лась и про­си­ла Гос­по­да от­крыть ей Свою во­лю. 13 ап­ре­ля 1891 го­да, в Ла­за­ре­ву суб­бо­ту, над Ели­са­ве­той Фе­о­до­ров­ной был со­вер­шен чин при­ня­тия в Пра­во­слав­ную Цер­ковь. В том же го­ду ве­ли­кий князь Сер­гей Алек­сан­дро­вич был на­зна­чен ге­не­рал-гу­бер­на­то­ром Моск­вы.

По­се­щая хра­мы, боль­ни­цы, дет­ские при­юты, до­ма для пре­ста­ре­лых и тюрь­мы, ве­ли­кая кня­ги­ня ви­де­ла мно­го стра­да­ний. И вез­де она ста­ра­лась сде­лать что-ли­бо для их об­лег­че­ния.

По­сле на­ча­ла в 1904 го­ду рус­ско-япон­ской вой­ны Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на во мно­гом по­мо­га­ла фрон­ту, рус­ским во­и­нам. Тру­ди­лась она до пол­но­го из­не­мо­же­ния.

5 фев­ра­ля 1905 го­да про­изо­шло страш­ное со­бы­тие, из­ме­нив­шее всю жизнь Ели­са­ве­ты Фе­о­до­ров­ны. От взры­ва бом­бы ре­во­лю­ци­о­не­ра-тер­ро­ри­ста по­гиб ве­ли­кий князь Сер­гей Алек­сан­дро­вич. Бро­сив­ша­я­ся к ме­сту взры­ва Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на уви­де­ла кар­ти­ну, по сво­е­му ужа­су пре­вос­хо­див­шую че­ло­ве­че­ское во­об­ра­же­ние. Мол­ча, без кри­ка и слез, стоя на ко­ле­нях в сне­гу, она на­ча­ла со­би­рать и класть на но­сил­ки ча­сти те­ла го­ря­чо лю­би­мо­го и жи­во­го еще несколь­ко ми­нут на­зад му­жа.

В час тя­же­ло­го ис­пы­та­ния Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на про­си­ла по­мо­щи и уте­ше­ния у Бо­га. На сле­ду­ю­щий день она при­ча­сти­лась Свя­тых Тайн в хра­ме Чу­до­ва мо­на­сты­ря, где сто­ял гроб су­пру­га. На тре­тий день по­сле ги­бе­ли му­жа Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на по­еха­ла в тюрь­му к убий­це. Она не ис­пы­ты­ва­ла к нему нена­ви­сти. Ве­ли­кая кня­ги­ня хо­те­ла, чтобы он рас­ка­ял­ся в сво­ем ужас­ном пре­ступ­ле­нии и мо­лил Гос­по­да о про­ще­нии. Она да­же по­да­ла го­су­да­рю про­ше­ние о по­ми­ло­ва­нии убий­цы.

Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на ре­ши­ла по­свя­тить свою жизнь Гос­по­ду через слу­же­ние лю­дям и со­здать в Москве оби­тель тру­да, ми­ло­сер­дия и мо­лит­вы. Она ку­пи­ла на ули­це Боль­шая Ор­дын­ка уча­сток зем­ли с че­тырь­мя до­ма­ми и об­шир­ным са­дом. В оби­те­ли, ко­то­рая бы­ла на­зва­на Мар­фо-Ма­ри­ин­ской в честь свя­тых се­стер Мар­фы и Ма­рии, бы­ли со­зда­ны два хра­ма – Мар­фо-Ма­ри­ин­ский и По­кров­ский, боль­ни­ца, счи­тав­ша­я­ся впо­след­ствии луч­шей в Москве, и ап­те­ка, в ко­то­рой ле­кар­ства от­пус­ка­лись бед­ным бес­плат­но, дет­ский при­ют и шко­ла. Вне стен оби­те­ли был устро­ен дом-боль­ни­ца для жен­щин, боль­ных ту­бер­ку­ле­зом.

10 фев­ра­ля 1909 го­да оби­тель на­ча­ла свою де­я­тель­ность. 9 ап­ре­ля 1910 го­да за все­нощ­ным бде­ни­ем епи­скоп Дмит­ров­ский Три­фон (Тур­ке­ста­нов; † 1934) по чи­ну, раз­ра­бо­тан­но­му Свя­тей­шим Си­но­дом, по­свя­тил на­сель­ниц в зва­ние кре­сто­вых се­стер люб­ви и ми­ло­сер­дия. Сест­ры да­ли обет, по при­ме­ру ино­кинь, про­во­дить дев­ствен­ную жизнь в тру­де и мо­лит­ве. На сле­ду­ю­щий день за Бо­же­ствен­ной ли­тур­ги­ей свя­ти­тель Вла­ди­мир, мит­ро­по­лит Мос­ков­ский и Ко­ло­мен­ский, воз­ло­жил на се­стер вось­ми­ко­неч­ные ки­па­ри­со­вые кре­сты, а Ели­са­ве­ту Фе­о­до­ров­ну воз­вел в сан на­сто­я­тель­ни­цы оби­те­ли. Ве­ли­кая кня­ги­ня ска­за­ла в тот день: «Я остав­ляю бле­стя­щий мир ... но вме­сте со все­ми ва­ми я вос­хо­жу в бо­лее ве­ли­кий мир – в мир бед­ных и стра­да­ю­щих».

В Мар­фо-Ма­ри­ин­ской оби­те­ли ве­ли­кая кня­ги­ня Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на ве­ла по­движ­ни­че­скую жизнь: спа­ла на де­ре­вян­ной кро­ва­ти без мат­ра­са, ча­сто не бо­лее трех ча­сов; пи­щу упо­треб­ля­ла весь­ма уме­рен­но и стро­го со­блю­да­ла по­сты; в пол­ночь вста­ва­ла на мо­лит­ву, а по­том об­хо­ди­ла все па­ла­ты боль­ни­цы, неред­ко до рас­све­та оста­ва­ясь у по­сте­ли тя­же­ло­боль­но­го. Она го­во­ри­ла сест­рам оби­те­ли: «Не страш­но ли, что мы из лож­ной гу­ман­но­сти ста­ра­ем­ся усып­лять та­ких стра­даль­цев на­деж­дой на их мни­мое вы­здо­ров­ле­ние. Мы ока­за­ли бы им луч­шую услу­гу, ес­ли бы за­ра­нее при­го­то­ви­ли их к хри­сти­ан­ско­му пе­ре­хо­ду в веч­ность». Без бла­го­сло­ве­ния ду­хов­ни­ка оби­те­ли про­то­и­е­рея Мит­ро­фа­на Се­реб­рян­ско­го и без со­ве­тов стар­цев Оп­ти­ной Вве­ден­ской пу­сты­ни, дру­гих мо­на­сты­рей она ни­че­го не пред­при­ни­ма­ла. За пол­ное по­слу­ша­ние стар­цу она по­лу­чи­ла от Бо­га внут­рен­нее уте­ше­ние и стя­жа­ла мир в сво­ей ду­ше.

С на­ча­ла Пер­вой ми­ро­вой вой­ны Ве­ли­кая кня­ги­ня ор­га­ни­зо­ва­ла по­мощь фрон­ту. Под ее ру­ко­вод­ством фор­ми­ро­ва­лись са­ни­тар­ные по­ез­да, устра­и­ва­лись скла­ды ле­карств и сна­ря­же­ния, от­прав­ля­лись на фронт по­ход­ные церк­ви.

От­ре­че­ние им­пе­ра­то­ра Ни­ко­лая II от пре­сто­ла яви­лось боль­шим уда­ром для Ели­са­ве­ты Фе­о­до­ров­ны. Ду­ша ее бы­ла по­тря­се­на, она не мог­ла го­во­рить без слез. Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на ви­де­ла, в ка­кую про­пасть ле­те­ла Рос­сия, и горь­ко пла­ка­ла о рус­ском на­ро­де, о до­ро­гой ей цар­ской се­мье.

В ее пись­мах то­го вре­ме­ни есть сле­ду­ю­щие сло­ва: «Я ис­пы­ты­ва­ла та­кую глу­бо­кую жа­лость к Рос­сии и ее де­тям, ко­то­рые в на­сто­я­щее вре­мя не зна­ют, что тво­рят. Раз­ве это не боль­ной ре­бе­нок, ко­то­ро­го мы лю­бим во сто раз боль­ше во вре­мя его бо­лез­ни, чем ко­гда он ве­сел и здо­ров? Хо­те­лось бы по­не­сти его стра­да­ния, по­мочь ему. Свя­тая Рос­сия не мо­жет по­гиб­нуть. Но Ве­ли­кой Рос­сии, увы, боль­ше нет. Мы... долж­ны устре­мить свои мыс­ли к Небес­но­му Цар­ствию... и ска­зать с по­кор­но­стью: «Да бу­дет во­ля Твоя».

Ве­ли­кую кня­ги­ню Ели­са­ве­ту Фе­о­до­ров­ну аре­сто­ва­ли на тре­тий день свя­той Пас­хи 1918 го­да, в Свет­лый втор­ник. В тот день свя­ти­тель Ти­хон слу­жил мо­ле­бен в оби­те­ли.

С ней раз­ре­ши­ли по­ехать сест­рам оби­те­ли Вар­ва­ре Яко­вле­вой и Ека­те­рине Яны­ше­вой. Их при­вез­ли в си­бир­ский го­род Ала­па­евск 20 мая 1918 го­да. Сю­да же бы­ли до­став­ле­ны ве­ли­кий князь Сер­гей Ми­хай­ло­вич и его сек­ре­тарь Фе­о­дор Ми­хай­ло­вич Ре­мез, ве­ли­кие кня­зья Иоанн, Кон­стан­тин и Игорь Кон­стан­ти­но­ви­чи и князь Вла­ди­мир Па­лей. Спут­ниц Ели­са­ве­ты Фе­о­до­ров­ны от­пра­ви­ли в Ека­те­рин­бург и там от­пу­сти­ли на сво­бо­ду. Но сест­ра Вар­ва­ра до­би­лась, чтобы ее оста­ви­ли при ве­ли­кой кня­гине.

5(18) июля 1918 го­да уз­ни­ков но­чью по­вез­ли в на­прав­ле­нии де­рев­ни Си­ня­чи­хи. За го­ро­дом, на за­бро­шен­ном руд­ни­ке, и со­вер­ши­лось кро­ва­вое пре­ступ­ле­ние. С пло­щад­ной ру­га­нью, из­би­вая му­че­ни­ков при­кла­да­ми вин­то­вок, па­ла­чи ста­ли бро­сать их в шах­ту. Пер­вой столк­ну­ли ве­ли­кую кня­ги­ню Ели­са­ве­ту. Она кре­сти­лась и гром­ко мо­ли­лась: «Гос­по­ди, про­сти им, не зна­ют, что де­ла­ют!»

Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на и князь Иоанн упа­ли не на дно шах­ты, а на вы­ступ, на­хо­дя­щий­ся на глу­бине 15 мет­ров. Силь­но из­ра­нен­ная, она ото­рва­ла от сво­е­го апо­столь­ни­ка часть тка­ни и сде­ла­ла пе­ре­вяз­ку кня­зю Иоан­ну, чтобы об­лег­чить его стра­да­ния. Кре­стья­нин, слу­чай­но ока­зав­ший­ся непо­да­ле­ку от шах­ты, слы­шал, как в глу­бине шах­ты зву­ча­ла Хе­ру­вим­ская песнь – это пе­ли му­че­ни­ки.

Несколь­ко ме­ся­цев спу­стя ар­мия адми­ра­ла Алек­сандра Ва­си­лье­ви­ча Кол­ча­ка за­ня­ла Ека­те­рин­бург, те­ла му­че­ни­ков бы­ли из­вле­че­ны из шах­ты. У пре­по­доб­но­му­че­ниц Ели­са­ве­ты и Вар­ва­ры и у ве­ли­ко­го кня­зя Иоан­на паль­цы бы­ли сло­же­ны для крест­но­го зна­ме­ния.

При от­ступ­ле­нии Бе­лой ар­мии гро­бы с мо­ща­ми пре­по­доб­но­му­че­ниц в 1920 го­ду бы­ли до­став­ле­ны в Иеру­са­лим. В на­сто­я­щее вре­мя их мо­щи по­чи­ва­ют в хра­ме рав­ноап­о­столь­ной Ма­рии Маг­да­ли­ны у под­но­жия Еле­он­ской го­ры.

Пре­по­доб­но­му­че­ни­ца ино­ки­ня Вар­ва­ра бы­ла кре­сто­вой сест­рой и од­ной из пер­вых на­сель­ниц Мар­фо-Ма­ри­ин­ской оби­те­ли в Москве. Бу­дучи ке­лей­ни­цей и сест­рой, са­мой близ­кой к ве­ли­кой кня­гине Ели­са­ве­те Фе­о­до­ровне, она не пре­воз­но­си­лась и не гор­ди­лась этим, а бы­ла со все­ми добра, лас­ко­ва и об­хо­ди­тель­на, и все лю­би­ли ее. В Ека­те­рин­бур­ге сест­ру Вар­ва­ру от­пу­сти­ли на сво­бо­ду, но и она, и дру­гая сест­ра – Ека­те­ри­на Яны­ше­ва про­си­ли вер­нуть их в Ала­па­евск. В от­вет на за­пу­ги­ва­ния Вар­ва­ра ска­за­ла, что го­то­ва раз­де­лить судь­бу сво­ей ма­туш­ки-на­сто­я­тель­ни­цы. Как бо­лее стар­шую по воз­рас­ту, в Ала­па­евск вер­ну­ли ее. Му­че­ни­че­скую кон­чи­ну она при­ня­ла в воз­расте око­ло 35 лет.

Па­мять пре­по­доб­но­му­че­ниц ве­ли­кой кня­ги­ни Ели­са­ве­ты и ино­ки­ни Вар­ва­ры со­вер­ша­ет­ся 5 (18) июля и в день Со­бо­ра но­во­му­че­ни­ков и ис­по­вед­ни­ков Рос­сий­ских.

ПОЛНОЕ ЖИТИЕ ПРЕПОДОБНОМУЧЕНИЦЫ ВЕЛИКОЙ КНЯГИНИ ЕЛИСАВЕТЫ

Свя­тая пре­по­доб­но­му­че­ни­ца ве­ли­кая кня­ги­ня Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на бы­ла вто­рым ре­бен­ком в се­мье ве­ли­ко­го гер­цо­га Гес­сен-Дарм­штад­ско­го Лю­дви­га IV и прин­цес­сы Али­сы, до­че­ри ко­роле­вы ан­глий­ской Вик­то­рии. Еще од­на дочь этой че­ты – Али­са станет впо­след­ствии им­пе­ра­три­цей Рос­сий­ской Алек­сан­дрой Фе­о­до­ров­ной.

Де­ти вос­пи­ты­ва­лись в тра­ди­ци­ях ста­рой Ан­глии, их жизнь про­хо­ди­ла по стро­го­му по­ряд­ку, уста­нов­лен­но­му ма­те­рью. Дет­ская одеж­да и еда бы­ли са­мы­ми про­сты­ми. Стар­шие до­че­ри са­ми вы­пол­ня­ли свою до­маш­нюю ра­бо­ту: уби­ра­ли ком­на­ты, по­сте­ли, то­пи­ли ка­мин. Впо­след­ствии Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на го­во­ри­ла: «В до­ме ме­ня на­учи­ли все­му». Мать вни­ма­тель­но сле­ди­ла за та­лан­та­ми и на­клон­но­стя­ми каж­до­го из се­ме­рых де­тей и ста­ра­лась вос­пи­тать их на твер­дой ос­но­ве хри­сти­ан­ских за­по­ве­дей, вло­жить в серд­ца лю­бовь к ближ­ним, осо­бен­но к страж­ду­щим.

Ро­ди­те­ли Ели­са­ве­ты Фе­о­до­ров­ны раз­да­ли боль­шую часть сво­е­го со­сто­я­ния на бла­го­тво­ри­тель­ные нуж­ды, а де­ти по­сто­ян­но ез­ди­ли с ма­те­рью в гос­пи­та­ли, при­юты, до­ма для ин­ва­ли­дов, при­но­ся с со­бой боль­шие бу­ке­ты цве­тов, ста­ви­ли их в ва­зы, раз­но­си­ли по па­ла­там боль­ных.

Ели­са­ве­та с дет­ства лю­би­ла при­ро­ду и осо­бен­но цве­ты, ко­то­рые увле­чен­но ри­со­ва­ла. У нее был жи­во­пис­ный дар, и всю жизнь она мно­го вре­ме­ни уде­ля­ла это­му за­ня­тию. Лю­би­ла клас­си­че­скую му­зы­ку. Все, знав­шие Ели­са­ве­ту с дет­ства, от­ме­ча­ли ее ре­ли­ги­оз­ность и лю­бовь к ближ­ним. Как го­во­ри­ла впо­след­ствии са­ма Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на, на нее еще в са­мой ран­ней юно­сти име­ли огром­ное вли­я­ние жизнь и по­дви­ги свя­той Ели­са­ве­ты Тю­рин­ген­ской, в честь ко­то­рой она но­си­ла свое имя.

В 1873 го­ду раз­бил­ся на­смерть на гла­зах у ма­те­ри трех­лет­ний брат Ели­са­ве­ты Фри­дрих. В 1876 г. в Дарм­штад­те на­ча­лась эпи­де­мия диф­те­ри­та, за­бо­ле­ли все де­ти, кро­ме Ели­са­ве­ты. Мать про­си­жи­ва­ла но­ча­ми у по­сте­лей за­болев­ших де­тей. Вско­ре умер­ла че­ты­рех­лет­няя Ма­рия, а вслед за ней за­бо­ле­ла и умер­ла са­ма ве­ли­кая гер­цо­ги­ня Али­са в воз­расте 35 лет.

В тот год за­кон­чи­лась для Ели­са­ве­ты по­ра дет­ства. Го­ре уси­ли­ло ее мо­лит­вы. Она по­ня­ла, что жизнь на зем­ле – путь Кре­ста. Ре­бе­нок все­ми си­ла­ми ста­рал­ся об­лег­чить го­ре от­ца, под­дер­жать его, уте­шить, а млад­шим сво­им сест­рам и бра­ту в ка­кой-то ме­ре за­ме­нить мать.

На два­дца­том го­ду жиз­ни прин­цес­са Ели­са­ве­та ста­ла неве­стой ве­ли­ко­го кня­зя Сер­гея Алек­сан­дро­ви­ча, пя­то­го сы­на им­пе­ра­то­ра Алек­сандра II, бра­та им­пе­ра­то­ра Алек­сандра III. Она по­зна­ко­ми­лась с бу­ду­щим су­пру­гом в дет­стве, ко­гда он при­ез­жал в Гер­ма­нию со сво­ей ма­те­рью, им­пе­ра­три­цей Ма­ри­ей Алек­сан­дров­ной, так­же про­ис­хо­див­шей из Гес­сен­ско­го до­ма. До это­го все пре­тен­ден­ты на ее ру­ку по­лу­ча­ли от­каз: прин­цес­са Ели­са­ве­та в юно­сти да­ла обет дев­ства (без­бра­чия). По­сле от­кро­вен­ной бе­се­ды ее с Сер­ге­ем Алек­сан­дро­ви­чем вы­яс­ни­лось, что он тай­но дал обет дев­ства. По вза­им­но­му со­гла­сию брак их был ду­хов­ным, они жи­ли как брат с сест­рой.

Вся се­мья со­про­вож­да­ла прин­цес­су Ели­са­ве­ту на свадь­бу в Рос­сию. Вме­сте с ней при­е­ха­ла и две­на­дца­ти­лет­няя сест­ра Али­са, ко­то­рая встре­ти­ла здесь сво­е­го бу­ду­ще­го су­пру­га, це­са­ре­ви­ча Ни­ко­лая Алек­сан­дро­ви­ча.

Вен­ча­ние со­сто­я­лось в церк­ви Боль­шо­го двор­ца Санкт-Пе­тер­бур­га по пра­во­слав­но­му об­ря­ду, а по­сле него и по про­те­стант­ско­му в од­ной из го­сти­ных двор­ца. Ве­ли­кая кня­ги­ня на­пря­жен­но за­ни­ма­лась рус­ским язы­ком, же­лая глуб­же изу­чить куль­ту­ру и осо­бен­но ве­ру но­вой сво­ей ро­ди­ны.

Ве­ли­кая кня­ги­ня Ели­са­ве­та бы­ла осле­пи­тель­но кра­си­ва. В те вре­ме­на го­во­ри­ли, что в Ев­ро­пе есть толь­ко две кра­са­ви­цы, и обе – Ели­са­ве­ты: Ели­са­ве­та Ав­стрий­ская, су­пру­га им­пе­ра­то­ра Фран­ца-Иоси­фа, и Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на.

Боль­шую часть го­да ве­ли­кая кня­ги­ня жи­ла с су­пру­гом в их име­нии Ильин­ское, в ше­сти­де­ся­ти ки­ло­мет­рах от Моск­вы, на бе­ре­гу Моск­вы-ре­ки. Она лю­би­ла Моск­ву с ее ста­рин­ны­ми хра­ма­ми, мо­на­сты­ря­ми и пат­ри­ар­халь­ным бы­том. Сер­гей Алек­сан­дро­вич был глу­бо­ко ре­ли­ги­оз­ным че­ло­ве­ком, стро­го со­блю­дал все цер­ков­ные ка­но­ны, по­сты ча­сто хо­дил на служ­бы, ез­дил в мо­на­сты­ри – ве­ли­кая кня­ги­ня вез­де сле­до­ва­ла за му­жем и про­ста­и­ва­ла дол­гие цер­ков­ные служ­бы. Здесь она ис­пы­ты­ва­ла уди­ви­тель­ное чув­ство, так непо­хо­жее на то, что встре­ча­ла в про­те­стант­ской кир­ке. Она ви­де­ла ра­дост­ное со­сто­я­ние Сер­гея Алек­сан­дро­ви­ча по­сле при­ня­тия им Свя­тых Та­ин Хри­сто­вых и ей са­мой так за­хо­те­лось по­дой­ти к Свя­той Ча­ше, чтобы раз­де­лить эту ра­дость. Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на ста­ла про­сить му­жа до­стать ей кни­ги ду­хов­но­го со­дер­жа­ния, пра­во­слав­ный ка­те­хи­зис, тол­ко­ва­ние Пи­са­ния, чтобы умом и серд­цем по­стичь, ка­кая же ре­ли­гия ис­тин­на.

В 1888 го­ду им­пе­ра­тор Алек­сандр III по­ру­чил Сер­гею Алек­сан­дро­ви­чу быть его пред­ста­ви­те­лем на освя­ще­нии хра­ма свя­той Ма­рии Маг­да­ли­ны в Геф­си­ма­нии, по­стро­ен­но­го на Свя­той Зем­ле в па­мять их ма­те­ри им­пе­ра­три­цы Ма­рии Алек­сан­дров­ны. Сер­гей Алек­сан­дро­вич уже был на Свя­той Зем­ле в 1881 го­ду, где участ­во­вал в ос­но­ва­нии Пра­во­слав­но­го Па­ле­стин­ско­го Об­ще­ства, став пред­се­да­те­лем его. Это об­ще­ство изыс­ки­ва­ло сред­ства для по­мо­щи Рус­ской Мис­сии в Па­ле­стине и па­лом­ни­кам, рас­ши­ре­ния мис­си­о­нер­ский ра­бо­ты, при­об­ре­те­ния зе­мель и па­мят­ни­ков, свя­зан­ных с жиз­нью Спа­си­те­ля.

Узнав о воз­мож­но­сти по­се­тить Свя­тую Зем­лю, Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на вос­при­ня­ла это как Про­мысл Бо­жий и мо­ли­лась о том, чтобы у Гро­ба Гос­под­ня Спа­си­тель Сам от­крыл ей Свою во­лю.

Ве­ли­кий князь Сер­гей Алек­сан­дро­вич с су­пру­гой при­был в Па­ле­сти­ну в ок­тяб­ре 1888 го­да. Храм свя­той Ма­рии Маг­да­ли­ны был по­стро­ен в Геф­си­ман­ском са­ду, у под­но­жия Еле­он­ской го­ры. Этот пя­ти­гла­вый храм с зо­ло­ты­ми ку­по­ла­ми и до се­го дня – один из кра­си­вей­ших хра­мов Иеру­са­ли­ма. На вер­шине Еле­он­ской го­ры вы­си­лась огром­ная ко­ло­коль­ня, про­зван­ная «рус­ской све­чой». Уви­дев эту кра­со­ту и бла­го­дать, ве­ли­кая кня­ги­ня ска­за­ла: «Как я хо­те­ла бы быть по­хо­ро­нен­ной здесь». То­гда она не зна­ла, что про­из­нес­ла про­ро­че­ство, ко­то­ро­му суж­де­но ис­пол­нить­ся. В дар хра­му свя­той Ма­рии Маг­да­ли­ны Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на при­вез­ла дра­го­цен­ные со­су­ды, Еван­ге­лие и воз­ду­хи.

По­сле по­се­ще­ния Свя­той Зем­ли ве­ли­кая кня­ги­ня Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на твер­до ре­ши­ла пе­рей­ти в пра­во­сла­вие. От это­го ша­га ее удер­жи­вал страх при­чи­нить боль сво­им род­ным, и преж­де все­го от­цу. На­ко­нец, 1 ян­ва­ря 1891 го­да она на­пи­са­ла от­цу пись­мо о сво­ем ре­ше­нии.

Это пись­мо по­ка­зы­ва­ет, ка­кой путь про­шла Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на. Мы при­ве­дем его по­чти пол­но­стью:

« ... А те­перь, до­ро­гой Па­па, я хо­чу что-то ска­зать Вам и умо­ляю Вас дать Ва­ше бла­го­сло­ве­ние. Вы долж­ны бы­ли за­ме­тить, ка­кое глу­бо­кое бла­го­го­ве­ние я пи­таю к здеш­ней ре­ли­гии с тех пор, как Вы бы­ли здесь в по­след­ний раз – бо­лее по­лу­то­ра лет на­зад. Я все вре­мя ду­ма­ла и чи­та­ла и мо­ли­лась Бо­гу – ука­зать мне пра­виль­ный путь, и при­шла к за­клю­че­нию, что толь­ко в этой ре­ли­гии я мо­гу най­ти всю на­сто­я­щую и силь­ную ве­ру в Бо­га, ко­то­рую че­ло­век дол­жен иметь, чтобы быть хо­ро­шим хри­сти­а­ни­ном. Это бы­ло бы гре­хом оста­вать­ся так, как я те­перь – при­над­ле­жать к од­ной церк­ви по фор­ме и для внеш­не­го ми­ра, а внут­ри се­бя мо­лить­ся и ве­рить так, как и мой муж. Вы не мо­же­те се­бе пред­ста­вить, ка­ким он был доб­рым, что ни­ко­гда не ста­рал­ся при­ну­дить ме­ня ни­ка­ки­ми сред­ства­ми, предо­став­ляя все это со­вер­шен­но од­ной мо­ей со­ве­сти. Он зна­ет, ка­кой это се­рьез­ный шаг, и что на­до быть со­вер­шен­но уве­рен­ной, преж­де чем ре­шить­ся на него. Я бы это сде­ла­ла да­же и преж­де, толь­ко му­чи­ло ме­ня то, что этим я до­став­ляю Вам боль. Но Вы, раз­ве Вы не пой­ме­те, мой до­ро­гой Па­па? Вы зна­е­те ме­ня так хо­ро­шо, Вы долж­ны ви­деть, что я ре­ши­лась на этот шаг толь­ко по глу­бо­кой ве­ре и что я чув­ствую, что пред Бо­гом я долж­на пред­стать с чи­стым и ве­ру­ю­щим серд­цем. Как бы­ло бы про­сто – оста­вать­ся так, как те­перь, но то­гда как ли­це­мер­но, как фаль­ши­во это бы бы­ло, и как я мо­гу лгать всем – при­тво­ря­ясь, что я про­те­стант­ка во всех внеш­них об­ря­дах, ко­гда моя ду­ша при­над­ле­жит пол­но­стью ре­ли­гии здесь. Я ду­ма­ла и ду­ма­ла глу­бо­ко обо всем этом, на­хо­дясь в этой стране уже бо­лее 6 лет, и зная, что ре­ли­гия «най­де­на». Я так силь­но же­лаю на Пас­ху при­ча­стить­ся Св. Тайн вме­сте с мо­им му­жем. Воз­мож­но, что это по­ка­жет­ся Вам вне­зап­ным, но я ду­ма­ла об этом уже так дол­го, и те­перь, на­ко­нец, я не мо­гу от­кла­ды­вать это­го. Моя со­весть мне это не поз­во­ля­ет. Про­шу, про­шу по по­лу­че­нии этих строк про­стить Ва­шу дочь, ес­ли она Вам до­ста­вит боль. Но раз­ве ве­ра в Бо­га и ве­ро­ис­по­ве­да­ние не яв­ля­ют­ся од­ним из глав­ных уте­ше­ний это­го ми­ра? По­жа­луй­ста, про­те­ле­гра­фи­руй­те мне толь­ко од­ну строч­ку, ко­гда Вы по­лу­чи­те это пись­мо. Да бла­го­сло­вит Вас Гос­подь. Это бу­дет та­кое уте­ше­ние для ме­ня, по­то­му что я знаю, что бу­дет мно­го непри­ят­ных мо­мен­тов, так как ни­кто не пой­мет это­го ша­га. Про­шу толь­ко ма­лень­кое лас­ко­вое пись­мо».

Отец не по­слал до­че­ри же­ла­е­мой те­ле­грам­мы с бла­го­сло­ве­ни­ем, а на­пи­сал пись­мо, в ко­то­ром го­во­рил что ре­ше­ние ее при­но­сит ему боль и стра­да­ние, и он не мо­жет дать бла­го­сло­ве­ния. То­гда Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на про­яви­ла му­же­ство и, несмот­ря на мо­раль­ные стра­да­ния твер­до ре­ши­ла пе­рей­ти в пра­во­сла­вие. Еще несколь­ко от­рыв­ков из ее пи­сем близ­ким:

« ... Моя со­весть не поз­во­ля­ет мне про­дол­жать в том же ду­хе – это бы­ло бы гре­хом; я лга­ла все это вре­мя, оста­ва­ясь для всех в мо­ей ста­рой ве­ре ... Это бы­ло бы невоз­мож­ным для ме­ня про­дол­жать жить так, как я рань­ше жи­ла ...

... Да­же по-сла­вян­ски я по­ни­маю по­чти все, ни­ко­гда не уча его. Биб­лия есть и на сла­вян­ском и на рус­ском язы­ке, но на по­след­нем лег­че чи­тать.

... Ты го­во­ришь ... что внеш­ний блеск церк­ви оча­ро­вал ме­ня. В этом ты оши­ба­ешь­ся. Ни­что внеш­нее не при­вле­ка­ет ме­ня и не бо­го­слу­же­ние – но ос­но­ва ве­ры. Внеш­ние при­зна­ки толь­ко на­по­ми­на­ют мне о внут­рен­нем...

... Я пе­ре­хо­жу из чи­сто­го убеж­де­ния; чув­ствую, что это са­мая вы­со­кая ре­ли­гия, и что я сде­лаю это с ве­рой, с глу­бо­ким убеж­де­ни­ем и уве­рен­но­стью, что на это есть Бо­жие бла­го­сло­ве­ние».

13 (25) ап­ре­ля, в Ла­за­ре­ву суб­бо­ту, бы­ло со­вер­ше­но Та­ин­ство Ми­ро­по­ма­за­ния ве­ли­кой кня­ги­ни Ели­са­ве­ты Фе­о­до­ров­ны с остав­ле­ни­ем ей преж­не­го име­ни, но уже в честь свя­той пра­вед­ной Ели­са­ве­ты – ма­те­ри свя­то­го Иоан­на Пред­те­чи, па­мять ко­то­рой Пра­во­слав­ная цер­ковь со­вер­ша­ет 5 (18) сен­тяб­ря. По­сле Ми­ро­по­ма­за­ния им­пе­ра­тор Алек­сандр III бла­го­сло­вил свою невест­ку дра­го­цен­ной ико­ной Неру­ко­твор­но­го Спа­са, ко­то­рую Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на свя­то чти­ла всю жизнь. Те­перь она мог­ла ска­зать сво­е­му су­пру­гу сло­ва­ми Биб­лии: «Твой на­род стал мо­им на­ро­дом, Твой Бог – мо­им бо­гом!» (Руф.1:16).

В 1891 го­ду им­пе­ра­тор Алек­сандр III на­зна­чил ве­ли­ко­го кня­зя Сер­гея Алек­сан­дро­ви­ча Мос­ков­ским ге­не­рал-гу­бер­на­то­ром. Су­пру­га ге­не­рал-гу­бер­на­то­ра долж­на бы­ла ис­пол­нять мно­же­ство обя­зан­но­стей – шли по­сто­ян­ные при­е­мы, кон­цер­ты, ба­лы. Необ­хо­ди­мо бы­ло улы­бать­ся и кла­нять­ся го­стям, тан­це­вать и ве­сти бе­се­ды неза­ви­си­мо от на­стро­е­ния, со­сто­я­ния здо­ро­вья и же­ла­ния. По­сле пе­ре­ез­да в Моск­ву Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на пе­ре­жи­ла смерть близ­ких лю­дей: го­ря­чо лю­би­мой невест­ки прин­цес­сы – Алек­сан­дры (же­ны Пав­ла Алек­сан­дро­ви­ча) и от­ца. Это бы­ла по­ра ее ду­шев­но­го и ду­хов­но­го ро­ста.

Жи­те­ли Моск­вы ско­ро оце­ни­ли ее ми­ло­серд­ное серд­це. Она хо­ди­ла по боль­ни­цам для бед­ных, в бо­га­дель­ни, в при­юты для бес­при­зор­ных де­тей. И вез­де ста­ра­лась об­лег­чить стра­да­ния лю­дей: раз­да­ва­ла еду, одеж­ду, день­ги, улуч­ша­ла усло­вия жиз­ни несчаст­ных.

По­сле смер­ти от­ца она с Сер­ге­ем Алек­сан­дро­ви­чем по­еха­ла по Вол­ге, с оста­нов­ка­ми в Яро­слав­ле, Ро­сто­ве, Уг­ли­че. Во всех этих го­ро­дах су­пру­ги мо­ли­лись в мест­ных хра­мах.

В 1894 го­ду, по­сле мно­гих пре­пят­ствий со­сто­я­лось ре­ше­ние о по­молв­ке ве­ли­кой кня­ги­ни Али­сы с на­след­ни­ком Рос­сий­ско­го пре­сто­ла Ни­ко­ла­ем Алек­сан­дро­ви­чем. Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на ра­до­ва­лась то­му, что мо­ло­дые влюб­лен­ные смо­гут, на­ко­нец, со­еди­нить­ся, и ее сест­ра бу­дет жить в до­ро­гой ее серд­цу Рос­сии. Прин­цес­се Али­се бы­ло 22 го­да и Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на на­де­я­лась, что сест­ра, жи­вя в Рос­сии, пой­мет и по­лю­бит рус­ский на­род, овла­де­ет рус­ским язы­ком в со­вер­шен­стве и смо­жет под­го­то­вить­ся к вы­со­ко­му слу­же­нию им­пе­ра­три­цы Рос­сий­ской.

Но все слу­чи­лось по-ино­му. Неве­ста на­след­ни­ка при­бы­ла в Рос­сию, ко­гда им­пе­ра­тор Алек­сандр III ле­жал в пред­смерт­ной бо­лез­ни. 20 ок­тяб­ря 1894 го­да им­пе­ра­тор скон­чал­ся. На сле­ду­ю­щий день прин­цес­са Али­са пе­ре­шла в пра­во­сла­вие с име­нем Алек­сан­дры. Бра­ко­со­че­та­ние им­пе­ра­то­ра Ни­ко­лая II и Алек­сан­дры Фе­о­до­ров­ны со­сто­я­лось через неде­лю по­сле по­хо­рон, а вес­ной 1896 го­да со­сто­я­лось ко­ро­но­ва­ние в Москве. Тор­же­ства омра­чи­лись страш­ным бед­стви­ем: на Ходын­ском по­ле, где раз­да­ва­лись по­дар­ки на­ро­ду, на­ча­лась дав­ка – ты­ся­чи лю­дей бы­ли ра­не­ны или за­дав­ле­ны.

Так на­ча­лось это тра­ги­че­ское цар­ство­ва­ние – сре­ди па­ни­хид и по­гре­баль­ных вос­по­ми­на­ний.

В июле 1903 го­да со­сто­я­лось тор­же­ствен­ное про­слав­ле­ние пре­по­доб­но­го Се­ра­фи­ма Са­ров­ско­го. В Са­ров при­бы­ла вся им­пе­ра­тор­ская се­мья. Им­пе­ра­три­ца Алек­сандра Фе­о­до­ров­на мо­ли­лась пре­по­доб­но­му о да­ро­ва­нии ей сы­на. Ко­гда на­след­ник пре­сто­ла ро­дил­ся, по же­ла­нию им­пе­ра­тор­ской че­ты пре­стол ниж­ней церк­ви, по­стро­ен­ной в Цар­ском Се­ле, был освя­щен во имя пре­по­доб­но­го Се­ра­фи­ма Са­ров­ско­го.

В Са­ров при­е­ха­ла и Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на с су­пру­гом. В пись­ме из Са­ро­ва она пи­шет: « ... Ка­кую немощь, ка­кие бо­лез­ни мы ви­де­ли, но и ка­кую ве­ру. Ка­за­лось, мы жи­вем во вре­ме­на зем­ной жиз­ни Спа­си­те­ля. И как мо­ли­лись, как пла­ка­ли – эти бед­ные ма­те­ри с боль­ны­ми детьми, и, сла­ва Бо­гу, мно­гие ис­це­ля­лись. Гос­подь спо­до­бил нас ви­деть, как немая де­воч­ка за­го­во­ри­ла, но как мо­ли­лась за нее мать ...»

Ко­гда на­ча­лась рус­ско-япон­ская вой­на, Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на немед­лен­но за­ня­лась ор­га­ни­за­ци­ей по­мо­щи фрон­ту. Од­ним из ее за­ме­ча­тель­ных на­чи­на­ний бы­ло устрой­ство ма­стер­ских для по­мо­щи сол­да­там – под них бы­ли за­ня­ты все за­лы Кремлев­ско­го двор­ца, кро­ме Трон­но­го. Ты­ся­чи жен­щин тру­ди­лись над швей­ны­ми ма­ши­на­ми и ра­бо­чи­ми сто­ла­ми. Огром­ные по­жерт­во­ва­ния по­сту­па­ли со всей Моск­вы и из про­вин­ции. От­сю­да шли на фронт тю­ки с про­до­воль­стви­ем, об­мун­ди­ро­ва­ни­ем, ме­ди­ка­мен­та­ми и по­дар­ка­ми для сол­дат. Ве­ли­кая кня­ги­ня от­прав­ля­ла на фронт по­ход­ные церк­ви с ико­на­ми и всем необ­хо­ди­мым для со­вер­ше­ния бо­го­слу­же­ния. Лич­но от се­бя по­сы­ла­ла Еван­ге­лия, икон­ки и мо­лит­вен­ни­ки. На свои сред­ства ве­ли­кая кня­ги­ня сфор­ми­ро­ва­ла несколь­ко са­ни­тар­ных по­ез­дов.

В Москве она устро­и­ла гос­пи­таль для ра­не­ных, со­зда­ла спе­ци­аль­ные ко­ми­те­ты по обес­пе­че­нию вдов и си­рот по­гиб­ших на фрон­те. Но рус­ские вой­ска тер­пе­ли од­но по­ра­же­ние за дру­гим. Вой­на по­ка­за­ла тех­ни­че­скую и во­ен­ную непод­го­тов­лен­ность Рос­сии, недо­стат­ки го­судар­ствен­но­го управ­ле­ния. На­ча­лось све­де­ние сче­тов за бы­лые оби­ды про­из­во­ла или неспра­вед­ли­во­сти, небы­ва­лый раз­мах тер­ро­ри­сти­че­ских ак­тов, ми­тин­ги, за­ба­стов­ки. Го­судар­ствен­ный и об­ще­ствен­ный по­ря­док раз­ва­ли­вал­ся, на­дви­га­лась ре­во­лю­ция.

Сер­гей Алек­сан­дро­вич счи­тал, что необ­хо­ди­мо при­нять бо­лее жест­кие ме­ры по от­но­ше­нию к ре­во­лю­ци­о­не­рам и до­ло­жил об этом им­пе­ра­то­ру, ска­зав, что при сло­жив­шей­ся си­ту­а­ции не мо­жет боль­ше за­ни­мать долж­ность ге­не­рал-гу­бер­на­то­ра Моск­вы. Го­су­дарь при­нял от­став­ку и су­пру­ги по­ки­ну­ли гу­бер­на­тор­ский дом, пе­ре­ехав вре­мен­но в Нескуч­ное.

Том вре­ме­нем бо­е­вая ор­га­ни­за­ция эсе­ров при­го­во­ри­ла ве­ли­ко­го кня­зя Сер­гея Алек­сан­дро­ви­ча к смер­ти. Ее аген­ты сле­ди­ли за ним, вы­жи­дая удоб­но­го слу­чая, чтобы со­вер­шить казнь. Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на зна­ла, что су­пру­гу угро­жа­ет смер­тель­ная опас­ность. В ано­ним­ных пись­мах ее пре­ду­пре­жда­ли, чтобы она не со­про­вож­да­ла сво­е­го му­жа, ес­ли не хо­чет раз­де­лить его участь. Ве­ли­кая кня­ги­ня тем бо­лее ста­ра­лась не остав­лять его од­но­го и, по воз­мож­но­сти, по­всю­ду со­про­вож­да­ла су­пру­га.

5 (18) фев­ра­ля 1905 го­да Сер­гей Алек­сан­дро­вич был убит бом­бой, бро­шен­ной тер­ро­ри­стом Ива­ном Ка­ля­е­вым. Ко­гда Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на при­бы­ла к ме­сту взры­ва, там уже со­бра­лась тол­па. Кто-то по­пы­тал­ся по­ме­шать ей по­дой­ти к остан­кам су­пру­га, но она сво­и­ми ру­ка­ми со­бра­ла на но­сил­ки раз­бро­сан­ные взры­вом кус­ки те­ла му­жа. По­сле пер­вой па­ни­хи­ды в Чу­до­вом мо­на­сты­ре Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на воз­вра­ти­лась во дво­рец, пе­ре­оде­лась в чер­ное тра­ур­ное пла­тье и на­ча­ла пи­сать те­ле­грам­мы, и преж­де все­го – сест­ре Алек­сан­дре Фе­о­до­ровне, про­ся ее не при­ез­жать на по­хо­ро­ны, т.к. тер­ро­ри­сты мог­ли ис­поль­зо­вать их для по­ку­ше­ния на им­пе­ра­тор­скую че­ту. Ко­гда ве­ли­кая кня­ги­ня пи­са­ла те­ле­грам­мы, она несколь­ко раз справ­ля­лась о со­сто­я­нии ра­нен­но­го ку­че­ра Сер­гея Алек­сан­дро­ви­ча. Ей ска­за­ли, что по­ло­же­ние ку­че­ра без­на­деж­но и он мо­жет ско­ро уме­реть. Чтобы не огор­чить уми­ра­ю­ще­го, Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на сня­ла с се­бя тра­ур­ное пла­тье, на­де­ла то же са­мое го­лу­бое, в ко­то­ром бы­ла до это­го, и по­еха­ла в гос­пи­таль. Там, скло­нив­шись над по­сте­лью уми­ра­ю­ще­го, она, пе­ре­си­лив се­бя, улыб­ну­лась ему лас­ко­во и ска­за­ла: «Он на­пра­вил ме­ня к вам». Успо­ко­ен­ный ее сло­ва­ми, ду­мая, что Сер­гей Алек­сан­дро­вич жив, пре­дан­ный ку­чер Ефим скон­чал­ся в ту же ночь.

На тре­тий день по­сле смер­ти му­жа Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на по­еха­ла в тюрь­му, где со­дер­жал­ся убий­ца. Ка­ля­ев ска­зал: «Я не хо­тел уби­вать вас, я ви­дел его несколь­ко раз и в то вре­мя, ко­гда имел бом­бу на­го­то­ве, но вы бы­ли с ним, и я не ре­шил­ся его тро­нуть».

«И вы не со­об­ра­зи­ли то­го, что вы уби­ли ме­ня вме­сте с ним?» – от­ве­ти­ла она. Да­лее она ска­за­ла, что при­нес­ла про­ще­ние от Сер­гея Алек­сан­дро­ви­ча и про­си­ла его по­ка­ять­ся. Но он от­ка­зал­ся. Все же Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на оста­ви­ла в ка­ме­ре Еван­ге­лие и ма­лень­кую икон­ку, на­де­ясь на чу­до. Вы­хо­дя из тюрь­мы, она ска­за­ла: «Моя по­пыт­ка ока­за­лась без­ре­зуль­тат­ной, хо­тя, кто зна­ет, воз­мож­но, что в по­след­нюю ми­ну­ту он осо­зна­ет свой грех и рас­ка­ет­ся в нем». Ве­ли­кая кня­ги­ня про­си­ла им­пе­ра­то­ра Ни­ко­лая II о по­ми­ло­ва­нии Ка­ля­е­ва, но это про­ше­ние бы­ло от­кло­не­но.

Из ве­ли­ких кня­зей на по­гре­бе­нии при­сут­ство­ва­ли толь­ко Кон­стан­тин Кон­стан­ти­но­вич (К.Р.) и Па­вел Алек­сан­дро­вич. По­греб­ли его в ма­лень­кой церк­ви Чу­до­ва мо­на­сты­ря, где еже­днев­но в те­че­нии со­ро­ка дней со­вер­ша­лись за­упо­кой­ные па­ни­хи­ды; ве­ли­кая кня­ги­ня при­сут­ство­ва­ла на каж­дой служ­бе и ча­сто при­хо­ди­ла сю­да но­чью, мо­лясь о но­во­пре­став­лен­ном. Здесь она по­чув­ство­ва­ла бла­го­дат­ную по­мощь и укреп­ле­ние от свя­тых мо­щей свя­ти­те­ля Алек­сия, мит­ро­по­ли­та Мос­ков­ско­го, ко­то­ро­го с тех пор осо­бо по­чи­та­ла. Ве­ли­кая кня­ги­ни но­си­ла се­реб­ря­ный кре­стик с ча­сти­цей мо­щей свя­ти­те­ля Алек­сия. Она счи­та­ла, что свя­ти­тель Алек­сий вло­жил в ее серд­це же­ла­ние по­свя­тить Бо­гу всю остав­шу­ю­ся жизнь.

На ме­сто убий­ства му­жа Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на воз­двиг­ла па­мят­ник – крест по про­ек­ту ху­дож­ни­ка Вас­не­цо­ва. На па­мят­ни­ке бы­ли на­пи­са­ны сло­ва Спа­си­те­ля со Кре­ста: «От­че, от­пу­сти им, не ве­дят бо что тво­рят».

С мо­мен­та кон­чи­ны су­пру­га Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на не сни­ма­ла тра­ур, ста­ла дер­жать стро­гий пост, мно­го мо­ли­лась. Ее спаль­ня в Ни­ко­ла­ев­ском двор­це ста­ла на­по­ми­нать мо­на­ше­скую ке­ллию. Вся рос­кош­ная ме­бель бы­ла вы­не­се­на, сте­ны пе­ре­кра­ше­ны в бе­лый цвет, на них на­хо­ди­лись толь­ко ико­ны и кар­ти­ны ду­хов­но­го со­дер­жа­ния. На свет­ских при­е­мах она не по­яв­ля­лась. Бы­ва­ла толь­ко в хра­ме на бра­ко­со­че­та­ни­ях или кре­сти­нах род­ствен­ни­ков и дру­зей и сра­зу ухо­ди­ла до­мой или по де­лам. Те­перь ее ни­что не свя­зы­ва­ло со свет­ской жиз­нью.

Она со­бра­ла все свои дра­го­цен­но­сти, часть от­да­ла казне, часть – род­ствен­ни­кам, а осталь­ное ре­ши­ла упо­тре­бить на по­строй­ку оби­те­ли ми­ло­сер­дия. На Боль­шой Ор­дын­ке в Москве Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на при­об­ре­ла усадь­бу с че­тырь­мя до­ма­ми и са­дом. В са­мом боль­шом двух­этаж­ном до­ме рас­по­ло­жи­лись сто­ло­вая для се­стер, кух­ня и дру­гие хо­зяй­ствен­ные по­ме­ще­ния, во вто­ром – цер­ковь и боль­ни­ца, ря­дом – ап­те­ка и ам­бу­ла­то­рия для при­хо­дя­щих боль­ных. В чет­вер­том до­ме на­хо­ди­лась квар­ти­ра для свя­щен­ни­ка – ду­хов­ни­ка оби­те­ли, клас­сы шко­лы для де­во­чек при­ю­та и биб­лио­те­ка.

10 фев­ра­ля 1909 го­да ве­ли­кая кня­ги­ня, со­бра­ла 17 се­стер ос­но­ван­ной ею оби­те­ли, сня­ла тра­ур­ное пла­тье, об­ла­чи­лась в мо­на­ше­ское оде­я­ние и ска­за­ла: «Я остав­лю бле­стя­щий мир, где я за­ни­ма­ла бле­стя­щее по­ло­же­ние, но вме­сте со все­ми ва­ми я вос­хо­жу в бо­лее ве­ли­кий мир – в мир бед­ных и стра­да­ю­щих».

Пер­вый храм оби­те­ли («боль­нич­ный») был освя­щен епи­ско­пом Три­фо­ном 9 (21) сен­тяб­ря 1909 г. (в день празд­но­ва­ния Рож­де­ства Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы) во имя свя­тых жен-ми­ро­но­сиц Мар­фы и Ма­рии. Вто­рой храм – в честь По­кро­ва Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы, освя­щен в 1911 го­ду (ар­хи­тек­тор А.В. Щу­сев, рос­пи­си М.В. Несте­ро­ва). По­стро­ен­ный по об­раз­цам нов­го­род­ско-псков­ско­го зод­че­ства, он со­хра­нял теп­ло­ту и уют неболь­ших при­ход­ских церк­вей. Но, тем не ме­нее, был рас­счи­тан на при­сут­ствие бо­лее ты­ся­чи мо­ля­щих­ся. М.В. Несте­ров ска­зал об этом хра­ме: «Храм По­кро­ва – луч­ший из совре­мен­ных со­ору­же­ний Моск­вы, мо­гу­щий при иных усло­ви­ях иметь по­ми­мо пря­мо­го на­зна­че­ния для при­хо­да, на­зна­че­ние ху­до­же­ствен­но-вос­пи­та­тель­ное для всей Моск­вы». В 1914 го­ду под хра­мом бы­ла устро­е­на цер­ковь – усы­паль­ни­ца во имя Сил Небес­ных и Всех Свя­тых, ко­то­рую на­сто­я­тель­ни­ца пред­по­ла­га­ла сде­лать ме­стом сво­е­го упо­ко­е­ния. Рос­пись усы­паль­ни­цы сде­лал П.Д. Ко­рин, уче­ник М.В. Несте­ро­ва.

Зна­ме­на­тель­но по­свя­ще­ние со­здан­ной оби­те­ли свя­тым же­нам-ми­ро­но­си­цам Мар­фе и Ма­рии. Оби­тель долж­на бы­ла стать как бы до­мом свя­то­го Ла­за­ря – дру­га Бо­жия, в ко­то­ром так ча­сто бы­вал Спа­си­тель. Сест­ры оби­те­ли при­зы­ва­лись со­еди­нить вы­со­кий жре­бий Ма­рии, внем­лю­щей гла­го­лам веч­ной жиз­ни, и слу­же­ние Мар­фы – слу­же­ние Гос­по­ду через ближ­не­го сво­е­го.

В ос­но­ву Мар­фо-Ма­ри­ин­ской оби­те­ли ми­ло­сер­дия был по­ло­жен устав мо­на­стыр­ско­го об­ще­жи­тия. 9 (22) ап­ре­ля 1910 го­да в церк­ви свя­тых Мар­фы и Ма­рии епи­скоп Три­фон (Тур­ке­ста­нов) по­свя­тил в зва­ние кре­сто­вых се­стер люб­ви и ми­ло­сер­дия 17 се­стер оби­те­ли во гла­ве с ве­ли­кой кня­ги­ней Ели­са­ве­той Фе­о­до­ров­ной. Во вре­мя тор­же­ствен­ной служ­бы епи­скоп Три­фон, об­ра­ща­ясь к уже об­ла­чен­ной в мо­на­ше­ское оде­я­ние ве­ли­кой кня­гине, ска­зал: «Эта одеж­да скро­ет Вас от ми­ра, и мир бу­дет скрыт от Вас, но она в то же вре­мя бу­дет сви­де­тель­ни­цей Ва­шей бла­го­твор­ной де­я­тель­но­сти, ко­то­рая вос­си­я­ет пред Гос­по­дом во сла­ву Его». Сло­ва вла­ды­ки Три­фо­на сбы­лись. Оза­рен­ная бла­го­да­тию Ду­ха Свя­то­го де­я­тель­ность ве­ли­кой кня­ги­ни осве­ти­ла ог­нем Бо­же­ствен­ной люб­ви пред­ре­во­лю­ци­он­ные го­ды Рос­сии и при­ве­ла ос­но­ва­тель­ни­цу Мар­фо-Ма­ри­ин­ской оби­те­ли к му­че­ни­че­ско­му вен­цу вме­сте с ее ке­лей­ни­цей ино­ки­ней Вар­ва­рой Яко­вле­вой.

День в Мар­фо-Ма­ри­ин­ской оби­те­ли на­чи­нал­ся в 6 ча­сов утра. По­сле об­ще­го утрен­не­го мо­лит­вен­но­го пра­ви­ла в боль­нич­ном хра­ме ве­ли­кая кня­ги­ня да­ва­ла по­слу­ша­ния сест­рам на пред­сто­я­щий день. Сво­бод­ные от по­слу­ша­ния оста­ва­лись в хра­ме, где на­чи­на­лась Бо­же­ствен­ная ли­тур­гия. Днев­ная тра­пе­за про­хо­ди­ла с чте­ни­ем жи­тий свя­тых. В 5 ча­сов ве­че­ра в церк­ви слу­жи­ли ве­чер­ню с утре­ней, где при­сут­ство­ва­ли все сво­бод­ные от по­слу­ша­нии сест­ры. Под празд­ни­ки и вос­кре­се­ние со­вер­ша­лось все­нощ­ное бде­ние. В 9 ча­сов ве­че­ра в боль­нич­ном хра­ме чи­та­лось ве­чер­нее пра­ви­ло, по­сле него все сест­ры, по­лу­чив бла­го­сло­ве­ние на­сто­я­тель­ни­цы, рас­хо­ди­лись по ке­ллиям. Че­ты­ре ра­за в неде­лю за ве­чер­ней чи­та­лись ака­фи­сты: в вос­кре­се­нье – Спа­си­те­лю, в по­не­дель­ник – Ар­хан­ге­лу Ми­ха­и­лу и всем Бес­плот­ным Небес­ным Си­лам, в сре­ду – свя­тым же­нам-ми­ро­но­си­цам Мар­фе и Ма­рии, и в пят­ни­цу – Бо­жи­ей Ма­те­ри или Стра­стям Хри­сто­вым. В ча­совне, со­ору­жен­ной в кон­це са­да, чи­та­лась Псал­тирь по по­кой­ни­кам. Ча­сто но­ча­ми мо­ли­лась там са­ма на­сто­я­тель­ни­ца. Внут­рен­ней жиз­нью се­стер ру­ко­во­дил за­ме­ча­тель­ный свя­щен­ник и пас­тырь – ду­хов­ник оби­те­ли, про­то­и­рей Мит­ро­фан Се­реб­рян­ский. Два­жды в неде­лю он про­во­дил бе­се­ды с сест­ра­ми. Кро­ме то­го, сест­ры мог­ли еже­днев­но в опре­де­лен­ные ча­сы при­хо­дить за со­ве­том и на­став­ле­ни­ем к ду­хов­ни­ку или к на­сто­я­тель­ни­це. Ве­ли­кая кня­ги­ня вме­сте с от­цом Мит­ро­фа­ном учи­ла се­стер не толь­ко ме­ди­цин­ским зна­ни­ям, но и ду­хов­но­му на­став­ле­нию опу­стив­ших­ся, за­блуд­ших и от­ча­яв­ших­ся лю­дей. Каж­дое вос­кре­се­нье по­сле ве­чер­ней служ­бы в со­бо­ре По­кро­ва Бо­жи­ей Ма­те­ри устра­и­ва­лись бе­се­ды для на­ро­да с об­щим пе­ни­ем мо­литв.

«На всей внеш­ней об­ста­нов­ке оби­те­ли и са­мом ее внут­рен­нем бы­те, и на всех во­об­ще со­зда­ни­ях ве­ли­кой кня­ги­ни, ле­жал от­пе­ча­ток изя­ще­ства и куль­тур­но­сти не по­то­му, что она при­да­ва­ла это­му ка­кое-ли­бо са­мо­до­вле­ю­щее зна­че­ние, но по­то­му, что та­ко­во бы­ло непро­из­воль­ное дей­ствие ее твор­че­ско­го ду­ха», – пи­шет в сво­их вос­по­ми­на­ни­ях мит­ро­по­лит Ана­ста­сий.

Бо­го­слу­же­ние в оби­те­ли все­гда сто­я­ло на бли­ста­тель­ной вы­со­те бла­го­да­ря ис­клю­чи­тель­ным по сво­им пас­тыр­ским до­сто­ин­ствам ду­хов­ни­ку, из­бран­но­му на­сто­я­тель­ни­цей. Сю­да при­хо­ди­ли для со­вер­ше­ния бо­го­слу­же­ний и про­по­ве­до­ва­ния луч­шие пас­ты­ри и про­по­вед­ни­ки не толь­ко Моск­вы, но и мно­гих от­да­лен­ных мест Рос­сии. Как пче­ла, со­би­ра­ла на­сто­я­тель­ни­ца нек­тар со всех цве­тов,чтобы лю­ди ощу­ти­ли осо­бый аро­мат ду­хов­но­сти. Оби­тель, ее хра­мы и бо­го­слу­же­ние вы­зы­ва­ли вос­хи­ще­ние совре­мен­ни­ков. Это­му спо­соб­ство­ва­ли не толь­ко хра­мы оби­те­ли, но и пре­крас­ный парк с оран­же­ре­я­ми – в луч­ших тра­ди­ци­ях са­до­во­го ис­кус­ства XVIII–XIX ве­ков. Это был еди­ный ан­самбль, со­еди­няв­ший гар­мо­нич­но внеш­нюю и внут­рен­нюю кра­со­ту.

Совре­мен­ни­ца ве­ли­кой кня­ги­ни – Нон­на Грэй­тон, фрей­ли­на ее род­ствен­ни­цы прин­цес­сы Вик­то­рии, сви­де­тель­ству­ет: «Она об­ла­да­ла за­ме­ча­тель­ным ка­че­ством – ви­деть хо­ро­шее и на­сто­я­щее в лю­дях, и ста­ра­лась это вы­яв­лять. Она так­же со­всем не име­ла вы­со­ко­го мне­ния о сво­их ка­че­ствах ... У нее ни­ко­гда не бы­ло слов «не мо­гу», и ни­ко­гда ни­че­го не бы­ло уны­ло­го в жиз­ни Мар­фо-Ма­ри­ин­ской оби­те­ли. Все бы­ло там со­вер­шен­но как внут­ри, так и сна­ру­жи. И кто бы­вал там, уно­сил пре­крас­ное чув­ство».

В Мар­фо-Ма­ри­ин­ской оби­те­ли ве­ли­кая кня­ги­ня ве­ла жизнь по­движ­ни­цы. Спа­ла на де­ре­вян­ной кро­ва­ти без мат­ра­ца. Стро­го со­блю­да­ла по­сты, вку­шая толь­ко рас­ти­тель­ную пи­щу. Утром вста­ва­ла на мо­лит­ву, по­сле че­го рас­пре­де­ля­ла по­слу­ша­ния сест­рам, ра­бо­та­ла в кли­ни­ке, при­ни­ма­ла по­се­ти­те­лей, раз­би­ра­ла про­ше­ния и пись­ма.

Ве­че­ром – об­ход боль­ных, за­кан­чи­ва­ю­щий­ся запол­ночь. Но­чью она мо­ли­лась в мо­лельне или в церк­ви, ее сон ред­ко про­дол­жал­ся бо­лее трех ча­сов. Ко­гда боль­ной ме­тал­ся и нуж­дал­ся в по­мо­щи, она про­си­жи­ва­ла у его по­сте­ли до рас­све­та. В боль­ни­це Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на бра­ла на се­бя са­мую от­вет­ствен­ную ра­бо­ту: ас­си­сти­ро­ва­ла при опе­ра­ци­ях, де­ла­ла пе­ре­вяз­ки, на­хо­ди­ла сло­ва уте­ше­ния, стре­ми­лась об­лег­чить стра­да­ния боль­ных. Они го­во­ри­ли, что от ве­ли­кой кня­ги­ни ис­хо­ди­ла це­леб­ная си­ла, ко­то­рая по­мо­га­ла им пе­ре­но­сить боль и со­гла­шать­ся на тя­же­лые опе­ра­ции.

В ка­че­стве глав­но­го сред­ства от неду­гов на­сто­я­тель­ни­ца все­гда пред­ла­га­ла ис­по­ведь и при­ча­стие. Она го­во­ри­ли: «Без­нрав­ствен­но уте­шать уми­ра­ю­щих лож­ной на­деж­дой на вы­здо­ров­ле­ние, луч­ше по­мочь им по-хри­сти­ан­ски пе­рей­ти в веч­ность».

Сест­ры оби­те­ли про­хо­ди­ли курс обу­че­ния ме­ди­цин­ским зна­ни­ям. Глав­ной их за­да­чей бы­ло по­се­ще­ние боль­ных, бед­ных, бро­шен­ных де­тей, ока­за­ние им ме­ди­цин­ской, ма­те­ри­аль­ной и мо­раль­ной по­мо­щи.

В боль­ни­це оби­те­ли ра­бо­та­ли луч­шие спе­ци­а­ли­сты Моск­вы, все опе­ра­ции про­во­ди­лись бес­плат­но. Здесь ис­це­ля­лись те, от ко­го от­ка­зы­ва­лись вра­чи.

Ис­це­лен­ные па­ци­ен­ты пла­ка­ли, ухо­дя из Мар­фо-Ма­ри­ин­ской боль­ни­цы, рас­ста­ва­ясь с «ве­ли­кой ма­туш­кой», как они на­зы­ва­ли на­сто­я­тель­ни­цу. При оби­те­ли ра­бо­та­ла вос­крес­ная шко­ла для ра­бот­ниц фаб­ри­ки. Лю­бой же­ла­ю­щий мог поль­зо­вать­ся фон­да­ми пре­крас­ной биб­лио­те­ки. Дей­ство­ва­ла бес­плат­ная сто­ло­вая для бед­ных.

На­сто­я­тель­ни­ца Мар­фо-Ма­ри­ин­ской оби­те­ли счи­та­ла, что глав­ное все же не боль­ни­ца, а по­мощь бед­ным и нуж­да­ю­щим­ся. Оби­тель по­лу­ча­ла до 12000 про­ше­ний в год. О чем толь­ко ни про­си­ли: устро­ить на ле­че­ние, най­ти ра­бо­ту, при­смот­реть за детьми, уха­жи­вать за ле­жа­чи­ми боль­ны­ми, от­пра­вить на уче­бу за гра­ни­цу.

Она на­хо­ди­ла воз­мож­но­сти для по­мо­щи ду­хо­вен­ству – да­ва­ла сред­ства на нуж­ды бед­ных сель­ских при­хо­дов, ко­то­рые не мог­ли от­ре­мон­ти­ро­вать храм или по­стро­ить но­вый. Она обод­ря­ла, укреп­ля­ла, по­мо­га­ла ма­те­ри­аль­но свя­щен­ни­кам-мис­си­о­не­рам, тру­див­шим­ся сре­ди языч­ни­ков Край­не­го Се­ве­ра или ино­род­цев окра­ин Рос­сии.

Од­ним из глав­ных мест бед­но­сти, ко­то­ро­му ве­ли­кая кня­ги­ня уде­ля­ла осо­бое вни­ма­ние, был Хит­ров ры­нок. Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на в со­про­вож­де­нии сво­ей ке­лей­ни­цы Вар­ва­ры Яко­вле­вой или сест­ры оби­те­ли княж­ны Ма­рии Обо­лен­ской, неуто­ми­мо пе­ре­хо­дя от од­но­го при­то­на к дру­го­му, со­би­ра­ла си­рот и уго­ва­ри­ва­ла ро­ди­те­лей от­дать ей на вос­пи­та­ние де­тей. Все на­се­ле­ние Хит­ро­ва ува­жа­ло ее, на­зы­вая «сест­рой Ели­са­ве­той» или «ма­туш­кой». По­ли­ция по­сто­ян­но пре­ду­пре­жда­ла ее, что не в со­сто­я­нии га­ран­ти­ро­вать ей без­опас­ность. В от­вет на это ве­ли­кая кня­ги­ня все­гда бла­го­да­ри­ла по­ли­цию за за­бо­ту и го­во­ри­ла, что ее жизнь не в их ру­ках, а в ру­ках Бо­жи­их. Она ста­ра­лась спа­сать де­тей Хит­ров­ки. Ее не пу­га­ли нечи­сто­та, брань, по­те­ряв­ший че­ло­ве­че­ский об­лик ли­ца. Она го­во­ри­ла: «По­до­бие Бо­жие мо­жет быть ино­гда за­тем­не­но, но оно ни­ко­гда не мо­жет быть уни­что­же­но».

Маль­чи­ков, вы­рван­ных из Хит­ров­ки, она устра­и­ва­ла в об­ще­жи­тия. Из од­ной груп­пы та­ких недав­них обо­рван­цев об­ра­зо­ва­лась ар­тель ис­пол­ни­тель­ных по­сыль­ных Моск­вы. Де­во­чек устра­и­ва­ла в за­кры­тые учеб­ные за­ве­де­ния или при­юты, где так­же сле­ди­ли за их здо­ро­вьем, ду­хов­ным и физи­че­ским.

Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на ор­га­ни­зо­ва­ла до­ма при­зре­ния для си­рот, ин­ва­ли­дов, тя­же­ло боль­ных, на­хо­ди­ла вре­мя для по­се­ще­ния их, по­сто­ян­но под­дер­жи­ва­ла ма­те­ри­аль­но, при­во­зи­ла по­дар­ки. Рас­ска­зы­ва­ют та­кой слу­чай: од­на­жды ве­ли­кая кня­ги­ня долж­на бы­ла при­е­хать в при­ют для ма­лень­ких си­рот. Все го­то­ви­лись до­стой­но встре­тить свою бла­го­де­тель­ни­цу. Де­воч­кам ска­за­ли, что при­е­дет ве­ли­кая кня­ги­ня: нуж­но бу­дет по­здо­ро­вать­ся с ней и по­це­ло­вать руч­ки. Ко­гда Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на при­е­ха­ла – ее встре­ти­ли ма­лют­ки в бе­лых пла­тьи­цах. Они друж­но по­здо­ро­ва­лись и все про­тя­ну­ли свои руч­ки ве­ли­кой кня­гине со сло­ва­ми: «це­луй­те руч­ки». Вос­пи­та­тель­ни­цы ужас­ну­лись: что же бу­дет. Но ве­ли­кая кня­ги­ня по­до­шла к каж­дой из де­во­чек и всем по­це­ло­ва­ла руч­ки. Пла­ка­ли при этом все – та­кое уми­ле­ние и бла­го­го­ве­ние бы­ло на ли­цах и в серд­цах.

«Ве­ли­кая ма­туш­ка» на­де­я­лась, что со­здан­ная ею Мар­фо-Ма­ри­ин­ская оби­тель Ми­ло­сер­дия рас­цве­тет боль­шим пло­до­нос­ным дре­вом.

Со вре­ме­нем она со­би­ра­лась устро­ить от­де­ле­ния оби­те­ли и в дру­гих го­ро­дах Рос­сии.

Ве­ли­кой кня­гине бы­ла при­су­ща ис­кон­но рус­ская лю­бовь к па­лом­ни­че­ству.

Не раз ез­ди­ла она в Са­ров и с ра­до­стью спе­ши­ла в храм, чтобы по­мо­лить­ся у ра­ки пре­по­доб­но­го Се­ра­фи­ма. Ез­ди­ла она во Псков, в Оп­ти­ну пу­стынь, в Зо­си­мо­ву пу­стынь, бы­ла в Со­ло­вец­ком мо­на­сты­ре. По­се­ща­ла и са­мые ма­лень­кие мо­на­сты­ри в за­хо­луст­ных и от­да­лен­ных ме­стах Рос­сии. При­сут­ство­ва­ла на всех ду­хов­ных тор­же­ствах, свя­зан­ных с от­кры­ти­ем или пе­ре­не­се­ни­ем мо­щей угод­ни­ков Бо­жи­их. Боль­ным па­лом­ни­кам, ожи­дав­шим ис­це­ле­ния от но­во­про­слав­ля­е­мых свя­тых, ве­ли­кая кня­ги­ня тай­но по­мо­га­ла, уха­жи­ва­ла за ни­ми. В 1914 го­ду она по­се­ти­ла мо­на­стырь в Ала­па­ев­ске, ко­то­ро­му суж­де­но бы­ло стать ме­стом ее за­то­че­ния и му­че­ни­че­ской смер­ти.

Она бы­ла по­кро­ви­тель­ни­цей рус­ских па­лом­ни­ков, от­прав­ляв­ших­ся в Иеру­са­лим. Через об­ще­ства ор­га­ни­зо­ван­ные ею, по­кры­ва­лась сто­и­мость би­ле­тов па­лом­ни­ков, плы­ву­щих из Одес­сы в Яф­фу. Она по­стро­и­ла так­же боль­шую го­сти­ни­цу в Иеру­са­ли­ме.

Еще од­но слав­ное де­я­ние ве­ли­кой кня­ги­ни – по­строй­ка рус­ско­го пра­во­слав­но­го хра­ма в Ита­лии, в го­ро­де Ба­ри, где по­ко­ят­ся мо­щи свя­ти­те­ля Ни­ко­лая Мирли­кий­ско­го. В 1914 го­ду был освя­щен ниж­ний храм в честь свя­ти­те­ля Ни­ко­лая и стран­но­при­им­ный дом.

В го­ды пер­вой ми­ро­вой вой­ны тру­дов у ве­ли­кой кня­ги­ни при­ба­ви­лось: необ­хо­ди­мо бы­ло уха­жи­вать за ра­не­ны­ми в ла­за­ре­тах. Часть се­стер оби­те­ли бы­ла от­пу­ще­на для ра­бо­ты в поле­вом гос­пи­та­ле. Пер­вое вре­мя Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на, по­буж­да­е­мая хри­сти­ан­ским чув­ством, на­ве­ща­ла и плен­ных нем­цев, но кле­ве­та о тай­ной под­держ­ке про­тив­ни­ка за­ста­ви­ла ее от­ка­зать­ся от это­го.

В 1916 го­ду к во­ро­там оби­те­ли по­до­шла разъ­ярен­ная тол­па с тр­с­бо­ва­ни­ем вы­дать гер­ман­ско­го шпи­о­на – бра­та Ели­са­ве­ты Фе­о­до­ров­ны, яко­бы скры­вав­ше­го­ся в оби­те­ли. На­сто­я­тель­ни­ца вы­шла к тол­пе од­на и пред­ло­жи­ла осмот­реть все по­ме­ще­ния об­щи­ны. Гос­подь не до­пу­стил по­гиб­нуть ей в этот день. Кон­ный от­ряд по­ли­ции разо­гнал тол­пу.

Вско­ре по­сле Фев­раль­ской ре­во­лю­ции к оби­те­ли сно­ва по­до­шла тол­па с вин­тов­ка­ми, крас­ны­ми фла­га­ми и бан­та­ми. Са­ма на­сто­я­тель­ни­ца от­кры­ла во­ро­та – ей объ­яви­ли, что при­е­ха­ли, чтобы аре­сто­вать ее и пре­дать су­ду как немец­кую шпи­он­ку, к то­му же хра­ня­щую в мо­на­сты­ре ору­жие.

На тре­бо­ва­ние при­шед­ших немед­лен­но ехать с ни­ми ве­ли­кая кня­ги­ня ска­за­ла, что долж­на сде­лать рас­по­ря­же­ния и про­стить­ся с сест­ра­ми. На­сто­я­тель­ни­ца со­бра­ла всех се­стер в оби­те­ли и по­про­си­ла от­ца Мит­ро­фа­на слу­жить мо­ле­бен. По­том, об­ра­тясь к ре­во­лю­ци­о­не­рам, при­гла­си­ла вой­ти их в цер­ковь, но оста­вить ору­жие у вхо­да. Они нехо­тя сня­ли вин­тов­ки и по­сле­до­ва­ли в храм.

Весь мо­ле­бен Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на про­сто­я­ла на ко­ле­нях. По­сле окон­ча­ния служ­бы она ска­за­ла, что отец Мит­ро­фан по­ка­жет им все по­строй­ки оби­те­ли, и они мо­гут ис­кать то, что хо­тят най­ти. Ко­неч­но, ни­че­го там не на­шли, кро­ме ке­ллий се­стер и гос­пи­та­ля с боль­ны­ми. По­сле ухо­да тол­пы Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на ска­за­ла сест­рам: «Оче­вид­но, мы недо­стой­ны еще му­че­ни­че­ско­го вен­ца».

Вес­ной 1917 го­да к ней при­е­хал швед­ский ми­нистр по по­ру­че­нию кай­зе­ра Виль­гель­ма и пред­ло­жил ей по­мощь в вы­ез­де за гра­ни­цу. Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на от­ве­ти­ла, что ре­ши­ла раз­де­лить судь­бу стра­ны, ко­то­рую счи­та­ет сво­ей но­вой ро­ди­ной, и не мо­жет оста­вить се­стер оби­те­ли в это труд­ное вре­мя.

Ни­ко­гда не бы­ло за бо­го­слу­же­ни­ем в оби­те­ли столь­ко на­ро­да, как пе­ред ок­тябрь­ским пе­ре­во­ро­том. Шли не толь­ко за та­рел­кой су­па или ме­ди­цин­ской по­мо­щью, сколь­ко за уте­ше­ни­ем и со­ве­том «ве­ли­кой ма­туш­ки». Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на всех при­ни­ма­ла, вы­слу­ши­ва­ла, укреп­ля­ла. Лю­ди ухо­ди­ли от нее уми­ро­тво­рен­ны­ми и обод­рен­ны­ми.

Пер­вое вре­мя по­сле ок­тябрь­ско­го пе­ре­во­ро­та Мар­фо-Ма­ри­ин­скую оби­тель не тро­га­ли. На­про­тив, сест­рам ока­зы­ва­ли ува­же­ние, два ра­за в неде­лю к оби­те­ли подъ­ез­жал гру­зо­вик с про­до­воль­стви­ем: чер­ный хлеб, вя­ле­ная ры­ба, ово­щи, немно­го жи­ров и са­ха­ра. Из ме­ди­ка­мен­тов вы­да­ва­ли в огра­ни­чен­ном ко­ли­че­стве пе­ре­вя­зоч­ный ма­те­ри­ал и ле­кар­ства пер­вой необ­хо­ди­мо­сти.

Но все во­круг бы­ли на­пу­га­ны, по­кро­ви­те­ли и со­сто­я­тель­ные да­ри­те­ли те­перь бо­я­лись ока­зы­вать по­мощь оби­те­ли. Ве­ли­кая кня­ги­ня во из­бе­жа­ние про­во­ка­ции не вы­хо­ди­ла за во­ро­та, сест­рам так­же бы­ло за­пре­ще­но вы­хо­дить на ули­цу. Од­на­ко уста­нов­лен­ный рас­по­ря­док дня оби­те­ли не ме­нял­ся, толь­ко длин­нее ста­ли служ­бы, го­ря­чее мо­лит­ва се­стер. Отец Мит­ро­фан каж­дый день слу­жил в пе­ре­пол­нен­ной церк­ви Бо­же­ствен­ную ли­тур­гию, бы­ло мно­го при­част­ни­ков. Неко­то­рое вре­мя в оби­те­ли на­хо­ди­лась чу­до­твор­ная ико­на Бо­жи­ей Ма­те­ри Дер­жав­ная, об­ре­тен­ная в под­мос­ков­ном се­ле Ко­ло­мен­ском в день от­ре­че­ния им­пе­ра­то­ра Ни­ко­лая П от пре­сто­ла. Пе­ред ико­ной со­вер­ша­лись со­бор­ные мо­ле­ния.

По­сле за­клю­че­ния Брест-Ли­тов­ско­го ми­ра гер­ман­ское пра­ви­тель­ство до­би­лось со­гла­сия со­вет­ской вла­сти на вы­езд ве­ли­кой кня­ги­ни Ели­са­ве­ты Фе­о­до­ров­ны за гра­ни­цу. По­сол Гер­ма­нии граф Мир­бах два­жды пы­тал­ся уви­деть­ся с ве­ли­кой кня­ги­ней, но она не при­ня­ла его и ка­те­го­ри­че­ски от­ка­за­лась уехать из Рос­сии. Она го­во­ри­ла: «Я ни­ко­му ни­че­го дур­но­го не сде­ла­ла. Бу­ди во­ля Гос­под­ня!»

Спо­кой­ствие в оби­те­ли бы­ло за­ти­шьем пе­ред бу­рей. Сна­ча­ла при­сла­ли ан­ке­ты – опрос­ные ли­сты для тех, кто про­жи­вал и на­хо­дил­ся на ле­че­нии: имя, фа­ми­лия, воз­раст, со­ци­аль­ное про­ис­хож­де­ние и т.д. По­сле это­го бы­ли аре­сто­ва­ны несколь­ко че­ло­век из боль­ни­цы. За­тем объ­яви­ли, что си­рот пе­ре­ве­дут в дет­ский дом. В ап­ре­ле 1918 го­да, на тре­тий день Пас­хи, ко­гда Цер­ковь празд­ну­ет па­мять Ивер­ской ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри, Ели­са­ве­ту Фе­о­до­ров­ну аре­сто­ва­ли и немед­лен­но вы­вез­ли из Моск­вы. В этот день свя­тей­ший пат­ри­арх Ти­хон по­се­тил Мар­фо-Ма­ри­ин­скую оби­тель, где слу­жил Бо­же­ствен­ную ли­тур­гию и мо­ле­бен. По­сле служ­бы пат­ри­арх до че­ты­рех ча­сов дня на­хо­дил­ся в оби­те­ли, бе­се­до­вал с на­сто­я­тель­ни­цей и сест­ра­ми. Это бы­ло по­след­ней бла­го­сло­ве­ние и на­пут­ствие гла­вы Рос­сий­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви пе­ред крест­ным пу­тем ве­ли­кой кня­ги­ни на Гол­го­фу.

По­чти сра­зу по­сле отъ­ез­да пат­ри­ар­ха Ти­хо­на к оби­те­ли подъ­е­ха­ла ма­ши­на с ко­мис­са­ром и крас­но­ар­мей­ца­ми-ла­ты­ша­ми. Ели­са­ве­те Фе­о­до­ровне при­ка­за­ли ехать с ни­ми. На сбо­ры да­ли пол­ча­са. На­сто­я­тель­ни­ца успе­ла лишь со­брать се­стер в церк­ви свя­тых Мар­фы и Ма­рии и дать им по­след­нее бла­го­сло­ве­ние. Пла­ка­ли все при­сут­ству­ю­щие, зная, что ви­дят свою мать и на­сто­я­тель­ни­цу в по­след­ний раз. Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на бла­го­да­ри­ла се­стер за са­мо­от­вер­жен­ность и вер­ность и про­си­ла от­ца Мит­ро­фа­на не остав­лять оби­те­ли и слу­жить в ней до тех пор, по­ка это бу­дет воз­мож­ным.

С ве­ли­кой кня­ги­ней по­еха­ли две сест­ры – Вар­ва­ра Яко­вле­ва и Ека­те­ри­на Яны­ше­ва. Пе­ред тем, как сесть в ма­ши­ну, на­сто­я­тель­ни­ца осе­ни­ла всех крест­ным зна­ме­ни­ем.

Узнав о слу­чив­шем­ся, пат­ри­арх Ти­хон пы­тал­ся через раз­лич­ные ор­га­ни­за­ции, с ко­то­ры­ми счи­та­лась но­вая власть, до­бить­ся осво­бож­де­ния ве­ли­кой кня­ги­ни. Но ста­ра­ния его ока­за­лись тщет­ны­ми. Все чле­ны им­пе­ра­тор­ско­го до­ма бы­ли об­ре­че­ны.

Ели­са­ве­ту Фе­о­до­ров­ну и ее спут­ниц на­пра­ви­ли по же­лез­ной до­ро­ге в Пермь.

По­след­ние ме­ся­цы сво­ей жиз­ни ве­ли­кая кня­ги­ня про­ве­ла в за­клю­че­нии, в шко­ле, на окра­ине го­ро­да Ала­па­ев­ска, вме­сте с ве­ли­ким кня­зем Сер­ге­ем Ми­хай­ло­ви­чем (млад­шим сы­ном ве­ли­ко­го кня­зя Ми­ха­и­ла Ни­ко­ла­е­ви­ча, бра­та им­пе­ра­то­ра Алек­сандра II), его сек­ре­та­рем – Фе­о­до­ром Ми­хай­ло­ви­чем Ре­ме­зом, тре­мя бра­тья­ми – Иоан­ном, Кон­стан­ти­ном и Иго­рем (сы­но­вья­ми ве­ли­ко­го кня­зя Кон­стан­ти­на Кон­стан­ти­но­ви­ча) и кня­зем Вла­ди­ми­ром Па­ле­ем (сы­ном ве­ли­ко­го кня­зя Пав­ла Алек­сан­дро­ви­ча). Ко­нец был бли­зок. Ма­туш­ка-на­сто­я­тель­ни­ца го­то­ви­лась к это­му ис­хо­ду, по­свя­щая все вре­мя мо­лит­ве.

Се­стер, со­про­вож­да­ю­щих свою на­сто­я­тель­ни­цу, при­вез­ли в об­ласт­ной со­вет и пред­ло­жи­ли от­пу­стить на сво­бо­ду. Обе умо­ля­ли вер­нуть их к ве­ли­кой кня­гине, то­гда че­ки­сты ста­ли пу­гать их пыт­ка­ми и му­че­ни­я­ми, ко­то­рые пред­сто­ят всем, кто оста­нет­ся с ней. Вар­ва­ра Яко­вле­ва ска­за­ла, что го­то­ва дать под­пис­ку да­же сво­ей кро­вью, что же­ла­ет раз­де­лить судь­бу с ве­ли­кой кня­ги­ней. Так кре­сто­вая сест­ра Мар­фо-Ма­ри­ин­ской оби­те­ли Вар­ва­ра Яко­вле­ва сде­ла­ла свой вы­бор и при­со­еди­ни­лась к уз­ни­кам, ожи­дав­шим ре­ше­ния сво­ей уча­сти.

Глу­бо­кой но­чью 5 (18) июля 1918 г., в день об­ре­те­ния мо­щей пре­по­доб­но­го Сер­гия Ра­до­неж­ско­го, ве­ли­кую кня­ги­ню Ели­са­ве­ту Фе­о­до­ров­ну вме­сте с дру­ги­ми чле­на­ми им­пе­ра­тор­ско­го до­ма бро­си­ли в шах­ту ста­ро­го руд­ни­ка. Ко­гда озве­рев­шие па­ла­чи стал­ки­ва­ли ве­ли­кую кня­ги­ню в чер­ную яму, она про­из­но­си­ла мо­лит­ву, да­ро­ван­ную Рас­пя­тым на Кре­сте Спа­си­те­лем ми­ра: «Гос­по­ди, про­сти им, ибо не зна­ют, что де­ла­ют» (Лк.23:34). За­тем че­ки­сты на­ча­ли бро­сать в шах­ту руч­ные гра­на­ты. Один из кре­стьян, быв­ший сви­де­те­лем убий­ства, го­во­рил, что из глу­би­ны шах­ты слы­ша­лось пе­ние Хе­ру­вим­ской. Ее пе­ли но­во­му­че­ни­ки Рос­сий­ские пе­ред пе­ре­хо­дом в веч­ность. Скон­ча­лись они в страш­ных стра­да­ни­ях, от жаж­ды, го­ло­да и ран.

Ве­ли­кая кня­ги­ня упа­ла не на дно шах­ты, а на вы­ступ, ко­то­рый на­хо­дил­ся на глу­бине 15 мет­ров. Ря­дом с ней на­шли те­ло Иоан­на Кон­стан­ти­но­ви­ча с пе­ре­вя­зан­ной го­ло­вой. Вся пе­ре­ло­ман­ная, с силь­ней­ши­ми уши­ба­ми, она и здесь стре­ми­лась об­лег­чить стра­да­ния ближ­не­го. Паль­цы пра­вой ру­ки ве­ли­кой кня­ги­ни и ино­ки­ни Вар­ва­ры ока­за­лись сло­жен­ны­ми для крест­но­го зна­ме­ния.

Остан­ки на­сто­я­тель­ни­цы Мар­фо-Ма­ри­ин­ской оби­те­ли и ее вер­ной ке­лей­ни­цы Вар­ва­ры в 1921 го­ду бы­ли пе­ре­ве­зе­ны в Иеру­са­лим и по­ло­же­ны в усы­паль­ни­це хра­ма свя­той рав­ноап­о­столь­ной Ма­рии Маг­да­ли­ны в Геф­си­ма­нии.

В 1931 го­ду, на­ка­нуне ка­но­ни­за­ции но­во­му­че­ни­ков рос­сий­ских Рус­ской Пра­во­слав­ной Цер­ко­вью за гра­ни­цей, их гроб­ни­цы ре­ши­ли вскрыть. Вскры­тие про­из­во­ди­ла в Иеру­са­ли­ме ко­мис­сия во гла­ве с на­чаль­ни­ком Рус­ской Ду­хов­ной Мис­сии ар­хи­манд­ри­том Ан­то­ни­ем (Граб­бе). Гроб­ни­цы но­во­му­че­ниц по­ста­ви­ли на ам­вон пе­ред Цар­ски­ми вра­та­ми. По про­мыс­лу Бо­жию слу­чи­лось так, что ар­хи­манд­рит Ан­то­ний остал­ся один у за­па­ян­ных гро­бов. Неожи­дан­но гроб ве­ли­кой кня­ги­ни Ели­са­ве­ты от­крыл­ся. Она вста­ла и по­до­шла к от­цу Ан­то­нию за бла­го­сло­ве­ни­ем. По­тря­сен­ный отец Ан­то­ний дал бла­го­сло­ве­ние, по­сле че­го но­во­му­че­ни­ца вер­ну­лась в свой гроб, не оста­вив ни­ка­ких сле­дов. Ко­гда от­кры­ли гроб с те­лом ве­ли­кой кня­ги­ни, то по­ме­ще­ние на­пол­ни­лось бла­го­уха­ни­ем. По сло­вам ар­хи­манд­ри­та Ан­то­ния, чув­ство­вал­ся «силь­ный за­пах как бы ме­да и жас­ми­на». Мо­щи но­во­му­че­ниц ока­за­лись ча­стич­но нетлен­ны­ми.

Пат­ри­арх Иеру­са­лим­ский Ди­о­дор бла­го­сло­вил со­вер­шить тор­же­ствен­ное пе­ре­не­се­ние мо­щей но­во­му­че­ниц из усы­паль­ни­цы, где они до это­го на­хо­ди­лись, в са­мый храм свя­той Ма­рии Маг­да­ли­ны. На­зна­чи­ли день 2 мая 1982 г. – празд­ник свя­тых Жен Ми­ро­но­сиц. В этот день за бо­го­слу­же­ни­ем упо­треб­ля­лись Свя­тая Ча­ша, Еван­ге­лие и воз­ду­хи, пре­под­не­сен­ные хра­му са­мой ве­ли­кой кня­ги­ней Ели­са­ве­той Фе­о­до­ров­ной, ко­гда она бы­ла здесь в 1886 го­ду.

Ар­хи­ерей­ский Со­бор Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви в 1992 го­ду при­чис­лил к ли­ку свя­тых но­во­му­че­ни­ков Рос­сии пре­по­доб­но­му­че­ни­цу ве­ли­кую кня­ги­ню Ели­за­ве­ту и ино­ки­ню Вар­ва­ру, уста­но­вив им празд­но­ва­ние в день кон­чи­ны – 5 (18) июля.

https://azbyka.ru/days/sv-varvara-jakovleva-alapaevskaja

Кре­сто­вая сест­ра Мар­фо-Ма­ри­ин­ской оби­те­ли ми­ло­сер­дия, Вар­ва­ра Яко­вле­ва, од­ной из пер­вых по­шла по сто­пам ве­ли­кой кня­ги­ни и ста­ла слу­жить ближ­ним и ос­но­ван­ной Ели­са­ве­той Фе­о­до­ров­ной оби­те­ли. Она бы­ла ке­лей­ни­цей на­сто­я­тель­ни­цы и од­ной из са­мых близ­ких се­стер. Но этим не гор­ди­лась, оста­ва­ясь лас­ко­вой и до­ступ­ной для всех. Близ­кие Ели­са­ве­ты Фе­о­до­ров­ны хо­ро­шо зна­ли ее и на­зы­ва­ли Ва­рей.

От­ку­да, и из ка­кой сре­ды при­шла в оби­тель сест­ра Вар­ва­ра — нам неиз­вест­но. За сво­ей ма­туш­кой-на­сто­я­тель­ни­цей она доб­ро­воль­но по­шла на стра­да­ние и смерть, ис­пол­нив за­вет Гос­по­да: «Нет боль­ше той люб­ви, как ес­ли кто по­ло­жит ду­шу свою за дру­зей сво­их» (Ин.5.13).

Все ала­па­ев­ские уз­ни­ки зна­ли, что их ожи­да­ет в неда­ле­ком бу­ду­щем. Они со­зна­тель­но го­то­ви­лись к смер­ти и мо­ли­ли Гос­по­да укре­пить их в ис­по­вед­ни­че­ском по­дви­ге. 5 (18) июля 1918 г. ино­ки­ня Вар­ва­ра бы­ла сбро­ше­на в шах­ту ста­ро­го руд­ни­ка вме­сте с Ели­са­ве­той Фе­о­до­ров­ной и дру­ги­ми чле­на­ми им­пе­ра­тор­ско­го до­ма. Пре­по­доб­но­му­че­ни­ца ино­ки­ня Вар­ва­ра со­вер­ши­ла свой по­двиг в воз­расте трид­ца­ти пя­ти лет.

Пре­по­доб­но­му­че­ни­ца Ве­ли­кая кня­ги­ня Ели­са­ве­та ро­ди­лась 20 ок­тяб­ря 1864 го­да в про­те­стант­ской се­мье Ве­ли­ко­го гер­цо­га Гес­сен-Дарм­штадт­ско­го Лю­дви­га IV и прин­цес­сы Али­сы, до­че­ри ан­глий­ской ко­роле­вы Вик­то­рии. В 1884 го­ду она вы­шла за­муж за Ве­ли­ко­го кня­зя Сер­гея Алек­сан­дро­ви­ча, бра­та Им­пе­ра­то­ра Рос­сий­ско­го Алек­сандра III.

Ви­дя глу­бо­кую ве­ру сво­е­го су­пру­га, Ве­ли­кая кня­ги­ня всем серд­цем ис­ка­ла от­вет на во­прос – ка­кая же ре­ли­гия ис­тин­на? Она го­ря­чо мо­ли­лась и про­си­ла Гос­по­да от­крыть ей Свою во­лю. 13 ап­ре­ля 1891 го­да, в Ла­за­ре­ву суб­бо­ту, над Ели­са­ве­той Фе­о­до­ров­ной был со­вер­шен чин при­ня­тия в Пра­во­слав­ную Цер­ковь. В том же го­ду Ве­ли­кий князь Сер­гей Алек­сан­дро­вич был на­зна­чен ге­не­рал-гу­бер­на­то­ром Моск­вы.

По­се­щая хра­мы, боль­ни­цы, дет­ские при­юты, до­ма для пре­ста­ре­лых и тюрь­мы, Ве­ли­кая кня­ги­ня ви­де­ла мно­го стра­да­ний. И вез­де она ста­ра­лась сде­лать что-ли­бо для их об­лег­че­ния.

По­сле на­ча­ла в 1904 го­ду рус­ско-япон­ской вой­ны Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на во мно­гом по­мо­га­ла фрон­ту, рус­ским во­и­нам. Тру­ди­лась она до пол­но­го из­не­мо­же­ния.

5 фев­ра­ля 1905 го­да про­изо­шло страш­ное со­бы­тие, из­ме­нив­шее всю жизнь Ели­са­ве­ты Фе­о­до­ров­ны. От взры­ва бом­бы ре­во­лю­ци­о­не­ра-тер­ро­ри­ста по­гиб Ве­ли­кий князь Сер­гей Алек­сан­дро­вич. Бро­сив­ша­я­ся к ме­сту взры­ва Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на уви­де­ла кар­ти­ну, по сво­е­му ужа­су пре­вос­хо­див­шую че­ло­ве­че­ское во­об­ра­же­ние. Мол­ча, без кри­ка и слез, стоя на ко­ле­нях в сне­гу, она на­ча­ла со­би­рать и класть на но­сил­ки ча­сти те­ла го­ря­чо лю­би­мо­го и жи­во­го еще несколь­ко ми­нут на­зад му­жа.

В час тя­же­ло­го ис­пы­та­ния Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на про­си­ла по­мо­щи и уте­ше­ния у Бо­га. На сле­ду­ю­щий день она при­ча­сти­лась Свя­тых Тайн в хра­ме Чу­до­ва мо­на­сты­ря, где сто­ял гроб су­пру­га. На тре­тий день по­сле ги­бе­ли му­жа Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на по­еха­ла в тюрь­му к убий­це. Она не ис­пы­ты­ва­ла к нему нена­ви­сти. Ве­ли­кая кня­ги­ня хо­те­ла, чтобы он рас­ка­ял­ся в сво­ем ужас­ном пре­ступ­ле­нии и мо­лил Гос­по­да о про­ще­нии. Она да­же по­да­ла Го­су­да­рю про­ше­ние о по­ми­ло­ва­нии убий­цы.

Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на ре­ши­ла по­свя­тить свою жизнь Гос­по­ду через слу­же­ние лю­дям и со­здать в Москве оби­тель тру­да, ми­ло­сер­дия и мо­лит­вы. Она ку­пи­ла на ули­це Боль­шая Ор­дын­ка уча­сток зем­ли с че­тырь­мя до­ма­ми и об­шир­ным са­дом. В оби­те­ли, ко­то­рая бы­ла на­зва­на Мар­фо-Ма­ри­ин­ской в честь свя­тых се­стер Мар­фы и Ма­рии, бы­ли со­зда­ны два хра­ма – Мар­фо-Ма­ри­ин­ский и По­кров­ский, боль­ни­ца, счи­тав­ша­я­ся впо­след­ствии луч­шей в Москве, и ап­те­ка, в ко­то­рой ле­кар­ства от­пус­ка­лись бед­ным бес­плат­но, дет­ский при­ют и шко­ла. Вне стен оби­те­ли был устро­ен дом-боль­ни­ца для жен­щин, боль­ных ту­бер­ку­ле­зом.

10 фев­ра­ля 1909 го­да оби­тель на­ча­ла свою де­я­тель­ность. 9 ап­ре­ля 1910 го­да за все­нощ­ным бде­ни­ем епи­скоп Дмит­ров­ский Три­фон (Тур­ке­ста­нов; † 1934) по чи­ну, раз­ра­бо­тан­но­му Свя­тей­шим Си­но­дом, по­свя­тил на­сель­ниц в зва­ние кре­сто­вых се­стер люб­ви и ми­ло­сер­дия. Сест­ры да­ли обет, по при­ме­ру ино­кинь, про­во­дить дев­ствен­ную жизнь в тру­де и мо­лит­ве. На сле­ду­ю­щий день за Бо­же­ствен­ной ли­тур­ги­ей свя­ти­тель Вла­ди­мир, мит­ро­по­лит Мос­ков­ский и Ко­ло­мен­ский, воз­ло­жил на се­стер вось­ми­ко­неч­ные ки­па­ри­со­вые кре­сты, а Ели­са­ве­ту Фе­о­до­ров­ну воз­вел в сан на­сто­я­тель­ни­цы оби­те­ли. Ве­ли­кая кня­ги­ня ска­за­ла в тот день: «Я остав­ляю бле­стя­щий мир ...но вме­сте со все­ми ва­ми я вос­хо­жу в бо­лее ве­ли­кий мир – в мир бед­ных и стра­да­ю­щих».

В Мар­фо-Ма­ри­ин­ской оби­те­ли Ве­ли­кая кня­ги­ня Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на ве­ла по­движ­ни­че­скую жизнь: спа­ла на де­ре­вян­ной кро­ва­ти без мат­ра­са, ча­сто не бо­лее трех ча­сов; пи­щу упо­треб­ля­ла весь­ма уме­рен­но и стро­го со­блю­да­ла по­сты; в пол­ночь вста­ва­ла на мо­лит­ву, а по­том об­хо­ди­ла все па­ла­ты боль­ни­цы, неред­ко до рас­све­та оста­ва­ясь у по­сте­ли тя­же­ло­боль­но­го. Она го­во­ри­ла сест­рам оби­те­ли: «Не страш­но ли, что мы из лож­ной гу­ман­но­сти ста­ра­ем­ся усып­лять та­ких стра­даль­цев на­деж­дой на их мни­мое вы­здо­ров­ле­ние. Мы ока­за­ли бы им луч­шую услу­гу, ес­ли бы за­ра­нее при­го­то­ви­ли их к хри­сти­ан­ско­му пе­ре­хо­ду в веч­ность». Без бла­го­сло­ве­ния ду­хов­ни­ка оби­те­ли про­то­и­е­рея Мит­ро­фа­на Се­реб­рян­ско­го и без со­ве­тов стар­цев Оп­ти­ной Вве­ден­ской пу­сты­ни, дру­гих мо­на­сты­рей она ни­че­го не пред­при­ни­ма­ла. За пол­ное по­слу­ша­ние стар­цу она по­лу­чи­ла от Бо­га внут­рен­нее уте­ше­ние и стя­жа­ла мир в сво­ей ду­ше.

С на­ча­ла пер­вой ми­ро­вой вой­ны Ве­ли­кая кня­ги­ня ор­га­ни­зо­ва­ла по­мощь фрон­ту. Под ее ру­ко­вод­ством фор­ми­ро­ва­лись са­ни­тар­ные по­ез­да, устра­и­ва­лись скла­ды ле­карств и сна­ря­же­ния, от­прав­ля­лись на фронт по­ход­ные церк­ви.

От­ре­че­ние Им­пе­ра­то­ра Ни­ко­лая II от пре­сто­ла яви­лось боль­шим уда­ром для Ели­са­ве­ты Фе­о­до­ров­ны. Ду­ша ее бы­ла по­тря­се­на, она не мог­ла го­во­рить без слез. Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на ви­де­ла, в ка­кую про­пасть ле­те­ла Рос­сия, и горь­ко пла­ка­ла о рус­ском на­ро­де, о до­ро­гой ей цар­ской се­мье.

В ее пись­мах то­го вре­ме­ни есть сле­ду­ю­щие сло­ва: «Я ис­пы­ты­ва­ла та­кую глу­бо­кую жа­лость к Рос­сии и ее де­тям, ко­то­рые в на­сто­я­щее вре­мя не зна­ют, что тво­рят. Раз­ве это не боль­ной ре­бе­нок, ко­то­ро­го мы лю­бим во сто раз боль­ше во вре­мя его бо­лез­ни, чем ко­гда он ве­сел и здо­ров? Хо­те­лось бы по­не­сти его стра­да­ния, по­мочь ему. Свя­тая Рос­сия не мо­жет по­гиб­нуть. Но Ве­ли­кой Рос­сии, увы, боль­ше нет. Мы... долж­ны устре­мить свои мыс­ли к Небес­но­му Цар­ствию... и ска­зать с по­кор­но­стью: «Да бу­дет во­ля Твоя».

Ве­ли­кую кня­ги­ню Ели­са­ве­ту Фе­о­до­ров­ну аре­сто­ва­ли на тре­тий день свя­той Пас­хи 1918 го­да, в Свет­лый втор­ник. В тот день свя­ти­тель Ти­хон слу­жил мо­ле­бен в оби­те­ли.

С ней раз­ре­ши­ли по­ехать сест­рам оби­те­ли Вар­ва­ре Яко­вле­вой и Ека­те­рине Яны­ше­вой. Их при­вез­ли в си­бир­ский го­род Ала­па­евск 20 мая 1918 го­да. Сю­да же бы­ли до­став­ле­ны Ве­ли­кий князь Сер­гей Ми­хай­ло­вич и его сек­ре­тарь Фе­о­дор Ми­хай­ло­вич Ре­мез, Ве­ли­кие кня­зья Иоанн, Кон­стан­тин и Игорь Кон­стан­ти­но­ви­чи и князь Вла­ди­мир Па­лей. Спут­ниц Ели­са­ве­ты Фе­о­до­ров­ны от­пра­ви­ли в Ека­те­рин­бург и там от­пу­сти­ли на сво­бо­ду. Но сест­ра Вар­ва­ра до­би­лась, чтобы ее оста­ви­ли при Ве­ли­кой кня­гине.

5(18) июля 1918 го­да уз­ни­ков но­чью по­вез­ли в на­прав­ле­нии де­рев­ни Си­ня­чи­хи. За го­ро­дом, на за­бро­шен­ном руд­ни­ке, и со­вер­ши­лось кро­ва­вое пре­ступ­ле­ние. С пло­щад­ной ру­га­нью, из­би­вая му­че­ни­ков при­кла­да­ми вин­то­вок, па­ла­чи ста­ли бро­сать их в шах­ту. Пер­вой столк­ну­ли Ве­ли­кую кня­ги­ню Ели­са­ве­ту. Она кре­сти­лась и гром­ко мо­ли­лась: «Гос­по­ди, про­сти им, не зна­ют, что де­ла­ют!».

Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на и князь Иоанн упа­ли не на дно шах­ты, а на вы­ступ, на­хо­дя­щий­ся на глу­бине 15 мет­ров. Силь­но из­ра­нен­ная, она ото­рва­ла от сво­е­го апо­столь­ни­ка часть тка­ни и сде­ла­ла пе­ре­вяз­ку кня­зю Иоан­ну, чтобы об­лег­чить его стра­да­ния. Кре­стья­нин, слу­чай­но ока­зав­ший­ся непо­да­ле­ку от шах­ты, слы­шал, как в глу­бине шах­ты зву­ча­ла Хе­ру­вим­ская песнь – это пе­ли му­че­ни­ки.

Несколь­ко ме­ся­цев спу­стя ар­мия адми­ра­ла Алек­сандра Ва­си­лье­ви­ча Кол­ча­ка за­ня­ла Ека­те­рин­бург, те­ла му­че­ни­ков бы­ли из­вле­че­ны из шах­ты. У пре­по­доб­но­му­че­ниц Ели­са­ве­ты и Вар­ва­ры и у Ве­ли­ко­го кня­зя Иоан­на паль­цы бы­ли сло­же­ны для крест­но­го зна­ме­ния.

При от­ступ­ле­нии Бе­лой ар­мии гро­бы с мо­ща­ми пре­по­доб­но­му­че­ниц в 1920 го­ду бы­ли до­став­ле­ны в Иеру­са­лим. В на­сто­я­щее вре­мя их мо­щи по­чи­ва­ют в хра­ме рав­ноап­о­столь­ной Ма­рии Маг­да­ли­ны у под­но­жия Еле­он­ской го­ры.

Пре­по­доб­но­му­че­ни­ца ино­ки­ня Вар­ва­ра бы­ла кре­сто­вой сест­рой и од­ной из пер­вых на­сель­ниц Мар­фо-Ма­ри­ин­ской оби­те­ли в Москве. Бу­дучи ке­лей­ни­цей и сест­рой, са­мой близ­кой к Ве­ли­кой кня­гине Ели­са­ве­те Фе­о­до­ровне, она не пре­воз­но­си­лась и не гор­ди­лась этим, а бы­ла со все­ми добра, лас­ко­ва и об­хо­ди­тель­на, и все лю­би­ли ее. В Ека­те­рин­бур­ге сест­ру Вар­ва­ру от­пу­сти­ли на сво­бо­ду, но и она, и дру­гая сест­ра – Ека­те­ри­на Яны­ше­ва про­си­ли вер­нуть их в Ала­па­евск. В от­вет на за­пу­ги­ва­ния Вар­ва­ра ска­за­ла, что го­то­ва раз­де­лить судь­бу сво­ей ма­туш­ки-на­сто­я­тель­ни­цы. Как бо­лее стар­шую по воз­рас­ту, в Ала­па­евск вер­ну­ли ее. Му­че­ни­че­скую кон­чи­ну она при­ня­ла в воз­расте око­ло 35 лет.

Па­мять пре­по­доб­но­му­че­ниц Ве­ли­кой кня­ги­ни Ели­са­ве­ты и ино­ки­ни Вар­ва­ры со­вер­ша­ет­ся 5 (18) июля и в день Со­бо­ра но­во­му­че­ни­ков и ис­по­вед­ни­ков Рос­сий­ских.

https://azbyka.ru/days/sv-agapit-taube

Пре­по­доб­но­ис­по­вед­ник Ага­пит ро­дил­ся 4 но­яб­ря 1894 го­да в го­ро­де Гат­чине Санкт-Пе­тер­бург­ской гу­бер­нии в се­мье вы­со­ко­по­став­лен­но­го чи­нов­ни­ка ба­ро­на Ми­ха­и­ла Тау­бе и в кре­ще­нии был на­ре­чен, как и отец, Ми­ха­и­лом. В 1912 го­ду Ми­ха­ил окон­чил гим­на­зию и по­сту­пил на юри­ди­че­ский фа­куль­тет Санкт-Пе­тер­бург­ско­го уни­вер­си­те­та, но окон­чить успел толь­ко три кур­са, ко­гда в 1916 го­ду был при­зван слу­жить в ар­мию. Ми­ха­ил Тау­бе слу­жил млад­шим офи­це­ром ба­та­реи в ар­тил­ле­рий­ском ди­ви­зи­оне, сна­ча­ла в чине пра­пор­щи­ка, а за­тем под­по­ру­чи­ка в долж­но­сти по­мощ­ни­ка ко­ман­ди­ра ба­та­реи. Во вре­мя бо­ев в 1916 го­ду он был тя­же­ло ра­нен и по­пал в гос­пи­таль. В 1918 го­ду он сно­ва был при­зван в ар­мию и слу­жил в ко­мис­са­ри­а­те про­до­воль­ствия по Се­вер­ной об­ла­сти, а за­тем адъ­ютан­том при шта­бе ар­мии и де­ло­про­из­во­ди­те­лем. В 1922 го­ду Ми­ха­ил был де­мо­би­ли­зо­ван и по­сту­пил со­труд­ни­ком в му­зей Оп­ти­ной Пу­сты­ни, учре­жден­ный без­бож­ны­ми вла­стя­ми на ме­сте за­кры­то­го мо­на­сты­ря. Мно­гие из на­уч­ных со­труд­ни­ков му­зея при­е­ха­ли из Пет­ро­гра­да. Ми­ха­и­ла Тау­бе ре­ко­мен­до­ва­ла в ка­че­стве со­труд­ни­ка ди­рек­тор Оп­тин­ско­го му­зея Ли­дия Ва­си­льев­на За­щук. Он был на­зна­чен хра­ни­те­лем со­бра­ния книг мо­на­стыр­ской биб­лио­те­ки, пе­ре­дан­ной то­гда в ве­де­ние му­зея. Здесь он вполне смог по­зна­ко­мить­ся с бо­го­слов­ским на­сле­ди­ем и бо­га­тей­ши­ми по сво­е­му ду­хов­но­му со­дер­жа­нию ру­ко­пи­ся­ми.
При­е­хав в Оп­ти­ну, Ми­ха­ил стал ду­хов­ным сы­ном сна­ча­ла стар­ца Нек­та­рия, а за­тем иеро­мо­на­ха Ни­ко­на (Бе­ля­е­ва), ко­то­рый и по­стриг его в ман­тию с име­нем Ага­пит. По вос­по­ми­на­ни­ям знав­ших его в этот пе­ри­од, это был че­ло­век вы­со­кий, ху­дой, все­гда груст­ный и со­сре­до­то­чен­ный, ис­кав­ший в хри­сти­ан­стве не столь­ко уте­ше­ния, сколь­ко ду­хов­но­го по­дви­га, и мно­гие ду­ма­ли, что он станет впо­след­ствии епи­ско­пом и бо­го­сло­вом.
В ка­че­стве на­уч­но­го со­труд­ни­ка му­зея мо­нах Ага­пит про­был до мая 1925 го­да, а за­тем был уво­лен и жил то на ро­дине, то око­ло Оп­ти­ной, го­то­вя се­бя к свя­щен­ни­че­ско­му слу­же­нию и за­ра­ба­ты­вая на жизнь пре­по­да­ва­ни­ем ино­стран­ных язы­ков.
От­ве­чая на его во­про­сы от­но­си­тель­но прак­ти­че­ско­го осу­ществ­ле­ния это­го, иеро­мо­нах Ни­кон 14 июня 1927 го­да пи­сал ему: «Чест­ней­ший о Гос­по­де отец Ага­пит! Бо­жие бла­го­сло­ве­ние да пре­бы­ва­ет над Ва­ми во ве­ки.
Сер­деч­но со­чув­ствую Вам в скор­бях Ва­ших и мо­люсь о Вас, как о сыне мо­ем ду­хов­ном. Ме­ня спра­ши­вал отец Лав­рен­тий, и я ему, пом­нит­ся, от­ве­тил, что со­ве­тую Вам при­ез­жать к нам… О ру­ко­по­ло­же­нии дол­жен со­об­щить сле­ду­ю­щее: ар­хи­епи­скоп Фе­о­фан (Ту­ля­ков) во­об­ще боль­шой бук­ва­лист и сто­ит на бук­ве за­ко­на, и ед­ва ли бу­дет по­свя­щать кли­ри­ка не из его епар­хии. Неиз­вест­но нам и то, что име­ет ли он во­об­ще воз­мож­ность ру­ко­по­ла­гать… На вся­кий слу­чай хо­ро­шо бы по­слать пись­мо ва­ше­му Е.И. с прось­бой дать свое со­гла­сие на по­свя­ще­ние у ко­го-ли­бо из пра­во­слав­ных ар­хи­ере­ев. Ес­ли это бу­дет да­же про­стое пись­мо, мне ду­ма­ет­ся, оно бу­дет иметь си­лу…
Да со­тво­рит с на­ми Гос­подь по во­ле Сво­ей свя­той и да упра­вит жизнь на­шу во спа­се­ние.
Про­шу свя­тых мо­литв и же­лаю Вам ми­ра и ра­до­ва­ния о Гос­по­де и вся­ко­го бла­го­по­лу­чия…»
От­пра­вить это пись­мо отец Ни­кон уже не успел, так как 16 июня мо­нах Ага­пит был аре­сто­ван, а 11 июля был аре­сто­ван и он сам. До сво­е­го аре­ста мо­нах Ага­пит хо­дил в свет­ской одеж­де, а ко­гда при­шли его аре­сто­вы­вать, он с ра­до­стью на­дел ря­су и ушел в тюрь­му хри­сти­ан­ским ис­по­вед­ни­ком, точ­но толь­ко и ждал это­го мо­мен­та. 1 июля ему бы­ло предъ­яв­ле­но сле­до­ва­те­лем об­ви­не­ние в том, что он «име­ет об­шир­ные свя­зи с цен­траль­ны­ми го­ро­да­ми Со­ю­за ССР и, яв­ля­ясь со­труд­ни­ком Оп­тин­ско­го му­зея… свя­зы­ва­ет­ся с контр­ре­во­лю­ци­он­ной груп­пи­ров­кой озна­чен­но­го му­зея… и сов­мест­но ве­дет контр­ре­во­лю­ци­он­ную аги­та­цию и ре­ли­ги­оз­ную про­па­ган­ду сре­ди ши­ро­ких сло­ев кре­стьян­ско­го на­се­ле­ния… Имея тес­ную связь с Ни­ко­ном Бе­ля­е­вым, Тау­бе, как ли­цо, свя­зан­ное со всем на­уч­ным ми­ром, в це­лях… контр­ре­во­лю­ци­он­ной де­я­тель­но­сти предо­став­ля­ет и ис­поль­зу­ет все для него воз­мож­но­сти…».
Со­труд­ни­ки ОГПУ в со­от­вет­ствии с идео­ло­ги­ей, при­ня­той то­гда в го­су­дар­стве, рас­смат­ри­ва­ли мо­на­хов как чле­нов контр­ре­во­лю­ци­он­ной ор­га­ни­за­ции, и по­то­му во­прос о том, по­стри­жен ли че­ло­век в мо­на­ше­ство, кто его по­стриг и бы­ло ли это со­вер­ше­но тай­но, для ОГПУ был во­про­сом по­ли­ти­че­ским. И при­няв­ший мо­на­ше­ство, и в осо­бен­но­сти по­стри­гав­ший в их гла­зах со­вер­ша­ли пре­ступ­ле­ние и на­ру­ша­ли не про­пи­сан­ный в уго­лов­ном ко­дек­се за­кон. Же­лая по­лу­чить све­де­ния о ме­сте и об участ­ни­ках это­го «пре­ступ­ле­ния», сле­до­ва­тель спро­сил от­ца Ага­пи­та:
– Ска­жи­те, ко­гда вас по­стриг в мо­на­хи Ни­кон Бе­ля­ев, где имен­но это про­ис­хо­ди­ло и кто при этом еще был?
Отец Ага­пит хо­ро­шо по­ни­мал, как сле­до­ва­тель бу­дет ин­тер­пре­ти­ро­вать его от­вет, он знал, что сле­до­ва­тель неза­кон­но во­про­ша­ет его об этом, так как та­кой ста­тьи, как по­стри­же­ние в мо­на­ше­ство, нет в уго­лов­ном ко­дек­се, со­став­лен­ном с уче­том то­го, что Цер­ковь от­де­ле­на от го­су­дар­ства; а кро­ме то­го, есть во­про­сы су­гу­бо лич­ные, ин­те­рес к ко­то­рым сле­до­ва­те­ля, как пред­ста­ви­те­ля го­су­дар­ства, так же яв­ля­ет­ся неза­кон­ным, и отец Ага­пит ска­зал:
– На этот во­прос я от­ка­зы­ва­юсь да­вать от­вет.
– По­че­му?
– По­сколь­ку ка­са­ет­ся лич­ной мо­ей жиз­ни.
Это был ис­чер­пы­ва­ю­щий с точ­ки зре­ния за­ко­на от­вет, и на этом до­про­сы бы­ли пре­кра­ще­ны.
19 де­каб­ря 1927 го­да Осо­бое со­ве­ща­ние при Кол­ле­гии ОГПУ при­го­во­ри­ло мо­на­ха Ага­пи­та к трем го­дам за­клю­че­ния в конц­ла­герь на Со­лов­ки, но, как и его ду­хов­ный отец, он был остав­лен в Ке­ми. Пер­вое вре­мя он жил вме­сте с от­цом Ни­ко­ном в пе­ре­сыль­ном ла­ге­ре в Ке­ми, но за­тем мо­на­ха Ага­пи­та от­пра­ви­ли на од­ну из ла­гер­ных ко­ман­ди­ро­вок в лес, на по­бе­ре­жье Бе­ло­го мо­ря. По окон­ча­нии сро­ка за­клю­че­ния, 23 мая 1930 го­да Осо­бое со­ве­ща­ние при­го­во­ри­ло его к трем го­дам ссыл­ки, и он был от­прав­лен в Ар­хан­гельск, ку­да при­был в од­ном эта­пе вме­сте с от­цом Ни­ко­ном, что ста­ло для него боль­шим уте­ше­ни­ем. Здесь им при­шлось про­хо­дить ме­ди­цин­скую ко­мис­сию. Врач, об­сле­до­вав от­ца Ни­ко­на, за­ме­тил, что по со­сто­я­нию здо­ро­вья он мог бы быть на­прав­лен в луч­шие кли­ма­ти­че­ские усло­вия. Отец Ни­кон, при­вык­ший от­се­кать свою во­лю… спро­сил со­ве­та на этот счет у от­ца Ага­пи­та, ко­то­рый не по­со­ве­то­вал ему пред­при­ни­мать что-ли­бо в этом на­прав­ле­нии, и отец Ни­кон по­слу­шал­ся это­го со­ве­та, ска­зав: «Во­ля Бо­жия да со­вер­ша­ет­ся!» По при­бы­тии в… Ар­хан­гельск отец Ни­кон и отец Ага­пит неко­то­рое вре­мя жи­ли вме­сте. Вско­ре от­ца Ни­ко­на от­пра­ви­ли в Пи­не­гу, а отец Ага­пит остал­ся один вбли­зи Ар­хан­гель­ска.
Мо­на­ху Ага­пи­ту в то вре­мя ни­кто не при­сы­лал по­сы­лок, и мо­на­хи­ня Ам­вро­сия (Обе­ру­че­ва) спро­си­ла его в пись­ме: не нуж­но ли че­го по­слать. Он на­пи­сал, что нуж­да­ет­ся в са­по­гах, так как его от­прав­ля­ют на ра­бо­ты в лес, на бо­ло­то. У мо­на­хи­ни Ам­вро­сии бы­ло сколь­ко-то ко­жи, и мо­нах-са­пож­ник, ко­то­рый рань­ше шил от­цу Ага­пи­ту са­по­ги и знал его мер­ку, сшил их для него. Мо­на­хи­ня Ам­вро­сия от­пра­ви­лась пе­ре­дать са­по­ги вме­сте с про­дук­та­ми от­цу Ага­пи­ту в де­рев­ню за несколь­ко ки­ло­мет­ров от Ар­хан­гель­ска. «В этой же де­ревне, – вспо­ми­на­ла она, – по­се­лил­ся и при­слан­ный сю­да с Со­лов­ков вла­ды­ка Ти­хон (Ша­ра­пов) Го­мель­ский. Он ра­душ­но встре­тил нас. По­ме­ще­ние у него бы­ло хо­ро­шее, он сни­мал две ком­на­ты. В од­ной бы­ла марле­вой за­на­вес­кой от­де­ле­на часть для ал­та­ря». Отец Ага­пит на­шел квар­ти­ру для мо­на­хи­ни Ам­вро­сии и по­се­тил ее на сле­ду­ю­щий день. Он стал рас­ска­зы­вать об от­це Ни­коне, с боль­шой лю­бо­вью и теп­ло­той он вспо­ми­нал их сов­мест­ную жизнь и груст­ное рас­ста­ва­ние и по­про­сил, чтобы мать Ам­вро­сия обя­за­тель­но пи­са­ла от­цу Ни­ко­ну, так как ее пись­ма бы­ли для него боль­шим уте­ше­ни­ем. По­лу­чив доб­рот­ные са­по­ги, отец Ага­пит от­дал в по­чин­ку ва­лен­ки, а через день был аре­сто­ван вме­сте с епи­ско­пом Ти­хо­ном.
Жи­вя в Ар­хан­гель­ске, мо­нах Ага­пит по­зна­ко­мил­ся с ар­хи­епи­ско­пом Ар­хан­гель­ским Ан­то­ни­ем (Быст­ро­вым) и неко­то­ры­ми ссыль­ны­ми епи­ско­па­ми и свя­щен­ни­ка­ми, а с вла­ды­кой Ти­хо­ном (Ша­ра­по­вым) он жил в са­мом бли­жай­шем со­сед­стве. 23 ян­ва­ря 1931 го­да ар­хи­епи­скоп Ан­то­ний был аре­сто­ван, по то­му же де­лу бы­ли аре­сто­ва­ны два­дцать один че­ло­век и сре­ди них мо­нах Ага­пит. Вско­ре по­сле аре­ста он, как и мно­гие дру­гие под­след­ствен­ные, был от­прав­лен в 5‑й лаг­пункт вбли­зи стан­ции Пи­нюг, где его про­дол­жа­ли до­пра­ши­вать, и, в част­но­сти, о том, зна­ет ли он о со­вер­шав­ших­ся епи­ско­пом Ти­хо­ном тай­ных бо­го­слу­же­ни­ях. За­явив, что он ни­ко­гда не ви­дел, чтобы его со­сед-епи­скоп со­вер­шал до­ма тай­ные бо­го­слу­же­ния, и что ни­ка­ких бе­сед меж­ду ни­ми не бы­ло, он ска­зал: «Ви­нов­ным в ан­ти­со­вет­ской аги­та­ции се­бя не при­знаю, так как ни­ко­гда и ни­где на по­ли­ти­че­скую те­му ан­ти­со­вет­ских раз­го­во­ров не вел». Мо­нах Ага­пит был об­ви­нен в том, что он яв­лял­ся бли­жай­шим сто­рон­ни­ком епи­ско­па Ти­хо­на (Ша­ра­по­ва), вы­пол­нял его за­да­ния сре­ди кре­стьян, участ­во­вал в по­мо­щи ссыль­но­му ду­хо­вен­ству, ко­то­рую ор­га­ни­зо­вал ар­хи­епи­скоп Ан­то­ний, и вы­да­вал се­бя сре­ди кре­стьян «за му­че­ни­ка и невин­но­го стра­даль­ца за ве­ру Хри­сто­ву».
Вско­ре мо­на­хи­ня Ам­вро­сия по­лу­чи­ла от от­ца Ага­пи­та те­ле­грам­му с адре­сом, в ко­то­рой он про­сил при­слать ему ва­лен­ки, ибо зи­мой без ва­ле­нок во вре­мя су­ро­вых мо­ро­зов он ока­зал­ся в весь­ма тя­же­лом по­ло­же­нии. Она ре­ши­лась со­брать ему по­сыл­ку и от­вез­ти. Ехать нуж­но бы­ло на элек­трич­ке. Некая де­вуш­ка взя­лась ее про­во­дить. «По­сыл­ку увя­за­ли в са­ноч­ки, и по­это­му при­шлось сто­ять с ней на пло­щад­ке, – вспо­ми­на­ла мо­на­хи­ня Ам­вро­сия. – Элек­трич­ки пол­ны од­них ра­бо­чих-муж­чин… На­ша стан­ция. Со сту­пе­нек элек­трич­ки на­до схо­дить пря­мо на об­ле­де­нев­шую гор­ку. Я, ко­неч­но, упа­ла. Через мою го­ло­ву пры­га­ют ра­бо­чие. Чья‑то ру­ка ока­за­лась над мо­ей го­ло­вой и за­щи­ща­ла ме­ня от пры­га­ю­щих. Сла­ва Те­бе, Ми­ло­серд­ный!
Рас­спро­си­ли, где здесь по­ме­ща­ют­ся за­клю­чен­ные. Вер­сты две или боль­ше на­до ид­ти… За­ско­руз­лые низ­кие де­рев­ца, меж­ду ни­ми тро­пин­ка, по ко­то­рой мы и по­шли… Спа­си Гос­по­ди де­вуш­ку. Она вез­ла сан­ки и ре­ши­ла ме­ня про­во­дить до ме­ста…
Я ста­ла до­жи­дать­ся, до­би­ва­ясь при­е­ма. На­ко­нец, ме­ня впу­сти­ли в па­лат­ку и рас­кры­ли по­сыл­ку. Не най­дя ни­че­го недоз­во­лен­но­го, от­нес­ли, и я по­лу­чи­ла от­вет­ную за­пис­ку с бла­го­дар­но­стью. Сде­ла­лось со­всем тем­но, на­до где-ни­будь но­че­вать… мне да­ли ноч­лег: пу­сти­ли ка­кие-то се­мей­ные, доб­рые лю­ди. На дру­гой день да­же уго­сти­ли ме­ня бли­на­ми и на до­ро­гу да­ли. За­нес­ла их, про­хо­дя ми­мо па­лат­ки, про­си­ла от­дать их от­цу Ага­пи­ту. Он опять от­ве­тил мне за­пис­кой».
2 де­каб­ря 1931 го­да мо­нах Ага­пит был при­го­во­рен к трем го­дам за­клю­че­ния в конц­ла­герь и от­прав­лен в Ма­ри­ин­ские ла­ге­ря в Си­бирь. По­сле окон­ча­ния сро­ка за­клю­че­ния он по­се­лил­ся в го­ро­де Ор­ле, где в то вре­мя жи­ло мно­го ссыль­ных и от­быв­ших за­клю­че­ния в ла­ге­рях. Ино­гда он при­ез­жал в Моск­ву, где встре­чал­ся со зна­ко­мы­ми по Оп­ти­ной Пу­сты­ни.
В на­ча­ле 1936 го­да отец Ага­пит за­бо­лел, об­ра­зо­ва­лась опу­холь на язы­ке, и дру­зья пред­ла­га­ли ему лечь в боль­ни­цу. Он вы­ехал в Моск­ву, опе­ра­ция бы­ла сде­ла­на, но вра­чи пре­ду­пре­ди­ли, что мо­гут быть по­след­ствия, и через неко­то­рое вре­мя он об­на­ру­жил но­вую опу­холь, опе­ра­цию де­лать бы­ло бес­смыс­лен­но. Пе­ред по­след­ним отъ­ез­дом в Орел, он на­все­гда по­про­щал­ся со все­ми зна­ко­мы­ми – по­про­щал­ся про­сто, спо­кой­но, буд­то на вре­мя ухо­дя от всех, чтобы, даст Бог, встре­тить­ся в иной жиз­ни сно­ва.
Его стра­да­ния в те­че­ние бо­лез­ни все бо­лее воз­рас­та­ли, ни есть, ни го­во­рить он уже не мог, но при этом не те­рял бод­ро­сти ду­ха и, по­ка бы­ли си­лы, хо­дил в храм. Ко­гда от­цу Ага­пи­ту бы­ло что-ли­бо нуж­но, он пи­сал за­пис­ки сво­ей ста­руш­ке-хо­зяй­ке, жив­шей на дру­гой по­ло­вине до­ма, через сте­ну от него. Он пре­ду­пре­дил ее, что, ко­гда ему станет со­всем пло­хо, он ей по­сту­чит. 18 июля он по­сту­чал в сте­ну, и, ко­гда хо­зяй­ка во­шла, то уви­де­ла, что мо­нах Ага­пит ле­жит, не сво­дя глаз с ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри. «Ли­цо его бы­ло со­сре­до­то­че­но и крот­ко. Ни боль, ни страх не ис­ка­жа­ли его. Он не сто­нал, толь­ко ды­ха­ние ста­но­ви­лось все ре­же…» Впо­след­ствии она рас­ска­за­ла, что «пе­ре­но­сил он свои стра­да­ния так свет­ло, что она мо­лит­ся о нем, как о свя­том». Мо­нах Ага­пит (Тау­бе) скон­чал­ся 18 июля 1936 го­да и был по­гре­бен на од­ном из клад­бищ в го­ро­де Ор­ле, но мо­ги­ла его впо­след­ствии бы­ла утра­че­на.

https://azbyka.ru/days/ikona-ekonomissa-domostroitelnica

Ико­на Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы, име­ну­е­мая «Эко­но­мис­са» или «До­мо­стро­и­тель­ни­ца» на­хо­дит­ся на Афон­ской го­ре, в лав­ре св. Афа­на­сия. Ис­то­рия ее по­яв­ле­ния та­ко­ва.

В X ве­ке ве­ли­кий Афон­ский по­движ­ник ста­рец Афа­на­сий ос­но­вал на Афоне лав­ру. Од­на­ко вско­ре из-за силь­но­го го­ло­да всем ино­кам при­шлось по­ки­нуть оби­тель в по­ис­ках дру­го­го при­ста­ни­ща. Остал­ся один ста­рец-игу­мен, но и сам он в ско­ром вре­ме­ни вы­нуж­ден был оста­вить лав­ру. С же­лез­ным по­со­хом от­пра­вил­ся он в путь, но вдруг уви­дел иду­щую на­встре­чу ему Жен­щи­ну под го­лу­бым воз­душ­ным по­кры­ва­лом. Св. Афа­на­сий уди­вил­ся: от­ку­да мог­ла по­явить­ся здесь жен­щи­на, ес­ли вход им на свя­тую Го­ру стро­го вос­пре­щен? Од­на­ко Жен­щи­на са­ма спро­си­ла его о том, ку­да он идет. В от­вет св. Афа­на­сий за­дал Ей во­про­сы: «Кто Ты и как сю­да за­шла? И за­чем Те­бе знать, ку­да я иду? Ты ви­дишь, что я здеш­ний инок». За­тем он рас­ска­зал все, что слу­чи­лось с его лав­рой, на что Жен­щи­на от­ве­ти­ла: «Толь­ко это! И ра­ди кус­ка хле­ба ты бро­са­ешь свою оби­тель?! Вер­нись! Я по­мо­гу те­бе, толь­ко не по­ки­дай сво­е­го уеди­не­ния и не остав­ляй сво­ей лав­ры, ко­то­рая про­сла­вит­ся и зай­мет пер­вое ме­сто сре­ди всех афон­ских оби­те­лей». «Но кто же Ты?» – спро­сил изум­лен­ный Афа­на­сий Незна­ком­ку. «Я – Ма­терь Гос­по­да тво­е­го. Я – Та, име­ни Ко­то­рой ты по­свя­ща­ешь свою оби­тель», – от­ве­ча­ла Жен­щи­на. Недо­вер­чи­во по­смот­рел св. Афа­на­сий на Нее и от­ве­тил: «Бо­юсь по­ве­рить это­му, бы­ва­ет, что и враг при­ни­ма­ет об­раз свет­ло­го ан­ге­ла. Чем Ты убе­дишь ме­ня в ис­тин­но­сти Тво­их слов?». «Ви­дишь этот ка­мень, – услы­шал ста­рец, – ударь по нему сво­им по­со­хом и то­гда узна­ешь, Кто с то­бой го­во­рит. Знай же, что с это­го вре­ме­ни Я на­все­гда оста­юсь Эко­но­мис­сой (До­мо­стро­и­тель­ни­цей) тво­ей лав­ры».

Афа­на­сий уда­рил по­со­хом по кам­ню, и из него хлы­ну­ла во­да. По­ра­жен­ный этим чу­дом св. Афа­на­сий обер­нул­ся, чтобы бла­го­го­вей­но при­пасть к но­гам Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы, но Ее уже не бы­ло. То­гда Афа­на­сий воз­вра­тил­ся в свою оби­тель и к ве­ли­ко­му изум­ле­нию на­шел, что кла­до­вые мо­на­сты­ря на­пол­не­ны всем необ­хо­ди­мым. Вско­ре в оби­тель вер­ну­лись мно­гие из бра­тии.

По во­ле Ца­ри­цы Небес­ной в лав­ре св. Афа­на­сия с той по­ры нет эко­но­ма, а толь­ко под­эко­ном или по­мощ­ник Эко­но­мис­сы. В па­мять чу­дес­но­го яв­ле­ния Бо­го­ма­те­ри св. Афа­на­сию в лавpe на­пи­са­на ико­на Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы-До­мо­стро­и­тель­ни­цы. На этой иконе Бо­жия Ма­терь изо­бра­же­на си­дя­щей на пре­сто­ле с Бо­гом­ла­ден­цем на ле­вой ру­ке. С пра­вой сто­ро­ны пре­сто­ла в мо­лит­вен­ном по­ло­же­нии изо­бра­жен пре­по­доб­ный Ми­ха­ил Си­над­ский, а с ле­вой – св. Афа­на­сий, дер­жа­щий в ру­ках вид сво­ей лав­ры, сим­во­ли­зи­руя этим осо­бое по­пе­че­ние, по­кро­ви­тель­ство и за­бо­ту, ока­зы­ва­е­мые оби­те­ли Бо­жи­ей Ма­те­рью.

На ме­сте яв­ле­ния Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы св. Афа­на­сию бы­ла воз­двиг­ну­та в честь Ее неболь­шая цер­ковь во имя Жи­во­нос­но­го Ис­точ­ни­ка. В ней на­хо­ди­лась ико­на, изо­бра­жа­ю­щая со­вер­шив­ше­е­ся здесь чу­до. Ис­точ­ник же до сих пор обиль­но стру­ит­ся, уто­ляя жаж­ду па­лом­ни­ков и по­да­вая ис­це­ле­ние ве­ру­ю­щим.

https://azbyka.ru/otechnik/Dmitrij_Rostovskij/zhitija-svjatykh/564

Житие преподобного отца нашего Афанасия Афонского

Память 5 июля

Преподобного Афанасия4383, достойного бессмертных похвал к смертной человеческой жизни произвел город Трапезунт4384. В обучении книгам его возрастила Византия (Константинополь4385), а обитель Кименская4386 и гора Афонская4387 принесли его как плод, угодный Богу. Родители Афанасия были люди благородные и благочестивые. Его отец происходил из Антиохии4388, а мать из Колхиды4389. Проживали же они в Трапезунде. Отец Афанасия умер еще до появления последнего на свет, а мать, родивши Афанасия и возродивши его святым крещением, отошла к Богу вслед за мужем. Отроку во святом крещении дано было имя Аврамия. Ребенка, уже в пеленах, по смерти родителей, оставшегося круглою сиротою, взяла на воспитание одна благородная черноризица. Еще в отроческом возрасте Аврамия проявлялись признаки, предуказывавшие на образ его жизни в будущем, когда он станет совершеннолетним. Малым ребенком он вел себя наподобие разумного и добронравного мужа, так что даже когда у него происходили со сверстниками детские игры, то последние не назначали Аврамия царем или воеводой, но – игуменом. И действительно, уже с детства он привыкал к иноческой жизни; видя воспитывавшую его черноризицу, непрестанно пребывающую в молитвах и посте, и он насколько возможно для отрока, старался подражать ей, постясь и совершая молитвы. Больше своих сверстников преуспевал он и проходя начальную по тому времени школу. Так возрастая телом и разумом, Аврамий вышел из отроческого возраста. – В то время скончалась черноризица, заменявшая ему мать. Вторично осиротевший отрок Аврамий оплакал ее кончину, как кончину действительной матери своей. Затем он пожелал побывать в Византии для приобретения дальнейшего образования. Бог, заботящийся о сиротах, следующим образом привел в исполнение его желание. В то время в Греции царствовал благочестивый император Роман4390. Им был послан в Трапезунд для собирания торговых податей один из дворцовых евнухов4391. Последний, познакомившись с благовидным и разумным отроком Аврамием, взял его с собою в Византию и здесь поручил одному выдающемуся учителю, по имени Афанасию, заботу о его философском образовании. Ученик в скором времени по познаниям сравнялся с учителем. В те годы в Византии проживал один воевода по имени Зефиназер, который сосватал родственницу Аврамия своему сыну; познакомившись с Аврамием, он взял его в свой дом. Юноша Аврамий, хотя и пребывал в богатом доме, изобилующем изысканными яствами, тем не менее не оставлял постнического воздержания, к которому привык у воспитавшей его черноризицы. Избегая удовольствия от брашен, Аврамий не соглашался есть за трапезою воеводы, но удовлетворял свой голод, – и то по необходимости, – невареным зелием и овощами. Он всегда старался быть бодрым; поэтому, желая победить естественный сон и уничтожить дремоту, он наполнял лохань водою, в которую и погружал свое лицо; всячески изнуряя себя, Аврамий умерщвлял свою плоть и порабощал ее духу. За такую добродетельную жизнь, а также и за выдающийся разум, Аврамий был любим всеми и стал известен людям и даже самому императору. Последним Аврамий назначен был учителем в государственном училище на одинаковых правах с бывшим наставником его Афанасием. А так как учение Аврамия больше нравилось, чем Афанасия, отчего к нему собиралось больше учеников, чем к Афанасию, то последний, завидуя своему прежнему ученику, начал ненавидеть его. Узнавши о сем, блаженный Аврамий в скором времени оставил учительскую должность, не желая опечаливать своего учителя; он проживал в доме вышеозначенного воеводы, предаваясь своим обычным подвигам. После сего от императора последовал воеводе приказ – отправиться, по требованиям государственной необходимости, в Эгейское4392 море. Воевода, сильно любивший Арамия, взял и его с собой, когда удалился в плавание по приказанию царя. Они доплыли до Авида, а отсюда достигли Лименя. Здесь Аврамий, заметивши Афонскую гору, весьма полюбил ее и помышлял о том, чтобы поселиться на ней. Когда они, исполнив поручение императора, вернулись домой, то, по Божественному усмотрению, в Константинополь из находящегося близ Афона Кименского монастыря прибыл преподобный Михаил по прозванию Малеин. Когда Аврамий, слышавший о богоугодной жизни преподобного отца, узнал об этом, то чрезвычайно обрадовался и отправился к нему. Он получил высокое наслаждение от беседы со старцем; и после его боговдохновенных наставлений Аврамия охватило еще более горячее желание отвергнуться мира, чтобы служить Богу в иноческом чине. Он открыл свое намерение и желание преподобному Михаилу, сообщив при этом о себе, – откуда он, кто его родители, какое он получил воспитание, и почему он проживает в доме военачальника. Прозирая, что Аврамий явится сосудом Святого Духа, преподобный весьма полюбил его и долго поучал о спасении, сея в его сердце, как на удобренной почве, семена словес Божиих, дабы он принес сторичный плод добродетелей. В то время, как они вели духовную беседу, пришел навестить преподобного Михаила его племянник Никифор, военачальник Востока, который впоследствии был греческим императором4393. Во время беседы со своим преподобным дядей, он заметил юношу Аврамия и спросил о нем старца, кто он такой. Святой сообщил ему всё касающееся Аврамия, а равно и о том, что последний желает быть иноком; с этого времени Аврамий стал известен Никифору. Спустя несколько дней преподобный Михаил возвратился из Константинополя в свою обитель; Аврамий же был не в состоянии пребывать более среди житейской суеты, но презирая всё мирское, увлекаемые стремлением к иночеству и любовию к преподобному, поспешно отправился к нему. Дойдя до Кименской обители, он упал в ноги святому старцу Михаилу, со слезами умоляя облечь его в иноческий образ и тем присоединить к избранному стаду словесных овец Христовых. Преподобный Михаил приветливо встретил Аврамия: не откладывая исполнение его просьбы и не посылая его в разряд испытуемых, преподобный Михаил немедленно постриг Аврамия с именем Афанасия, как уже опытного подвижника, ибо он замечал в нем горячую любовь к Богу. Хотя в той обители и не существовало обычая одеваться инокам после пострижения во власяницу, блаженный Михаил облек, однако, ею Афанасия, – как бы вооружая доблестного воина Христова в броню против супостатов; Афанасий умолял святого старца положить на него послушание – во всю неделю вкушать пищу только однажды. Но премудрый наставник отсекая волю своего ученика, приказал ему принимать пищу на третий день. Афанасий с усердием проходил все назначавшиеся ему монастырские и церковные послушания, пребывая неутомимым и в иноческих подвигах. Свободное же от монастырских работ время, он посвящал, по приказанию своего духовного отца, на переписку священных книг. За такое трудолюбие Афанасия любили вся братия; так, в течении четырех лет он показал себя совершенным в иноческой жизни. – Затем преподобный отец повелел ему проводить жизнь в безмолвии, в келлии, находившейся в пустыне и отстоявшей от обители на одно поприще4394; при сем старец дал ему следующую заповедь относительно поста: не на третий день вкушать пищу, как доселе он имел обыкновение, – но на второй, – есть сухой хлеб и пить немного воды; во все же Господские и Богородичные праздники и в дни воскресные он повелел ему, начиная с вечера и до третьего часа дня, пребывать без сна в молитвах и славословии Божием.

По прошествии некоторого времени вышеупомянутый военачальник Востока Никифор – племянник преподобного Михаила, исполняя царскую службу и проходя мимо обители, зашел к своему преподобному дяде Михаилу; во время беседы с ним он вспомнил об Аврамии и спросил:

– Отче, где находится отрок Аврамий, которого я видел у тебя в царствующем граде?

– Он молит Бога о спасении вашем, – отвечал старец. – В настоящее время он уже монах и переименован из Аврамия Афанасием.

Случилось, что с Никифором находился брат его – патриций4395 Лев. Они оба, выслушавши о добродетельной жизни Афанасия, просили позволения увидеться с ним, и так как старец не противился этому, то они отправились к месту Афанасиева безмолвия. Встретивши их, Афанасий вел с ними беседы, исполненные духовной премудрости, ибо уста его были насыщены благодатию Духа Святого. Они так усладились его речами, что выразили желание навсегда остаться с ним, если бы только им было возможно освободиться от своих должностей и мирских забот. Возвратившись за тем к преподобному Михаилу, они сказали ему:

– Благодарим тебя, отче, за то, что ты показал нам сокровище, которое ты имеешь утаенным на поле твоей паствы.

Между тем старец, призвавши Афанасия, приказал ему снова предложить пришедшим учительное слово о спасении души. И устами святого действовала благодать Господня так, что слушающие речи его умилялись, сокрушались сердцем и плакали. Да и сам старец изумлялся благодати поучения, исходящей из уст Афанасиевых. С этого времени военачальник Никифор и патриций Лев весьма полюбили блаженного Афанасия. И, уединившись с ним, Никифор открыл ему свое намерение, говоря:

– Отче, я желаю устраниться от мирской бури и, избегнувши житейских забот, служить Богу в иноческом безмолвии. Это желание и намерение окрепли у меня главным образом под влиянием твоих боговдохновенных речей, и я питаю надежду с помощью твоих святых молитв получить желаемое. Блаженный Афанасий отвечал ему на это:

– Господин! На Бога возложи твою надежду – и Он устроит относительно тебя, как желаешь.

Таким образом после продолжительных бесед Никифор и Лев с большою пользою для своих душ возвратились в свой путь.

Преподобный Михаил имел намерение поставить Афанасия после себя игуменом, ибо сам он уже состарился и приближался к кончине. Узнавши об этом, Афанасий, хотя и не желал расстаться с любезным отцом своим, тем не менее убежал оттуда, боясь бремени начальствования и считая себя недостойным пастырского сана; он странствовал по Афонской горе, посещая пустынных отцов, и примером их добродетельной жизни возбуждался к высшим подвигам. Найдя в расселинах скал несколько братий, проживающих неподалеку друг от друга, он поселился среди них и стал подражать их суровому образу жизни. У них не было никакой заботы о теле, не было ни крова, ни пищи, ни имущества, но ради Бога они охотно и с радостью переносили и мороз, и жар, и голод.

Последний они удовлетворяли дикими овощами, произраставшими в той пустыне, и то немного вкушая их в положенный час. В то время скончался преподобный Михаил Малеин. Узнавши о его кончине, Афанасий плакал о нем как сын об отце. Он узнал также и о том, что военачальник Никифор с братом патрицием Львом снова должны будут проходить мимо того места, и побоялся, чтобы они опять не стали разыскивать его. Поэтому он покинул пустынников, ибо они были известны прочей братии и их часто посещали; опасаясь, что его узнают приходящие к ним, Афанасий отправился в дальнюю обитель, прозывавшуюся по-гречески: «Тузига». Найдя здесь некоего старца, в безмолвии жительствующего вне обители, он просил последнего принять его, а дабы не быть опознанным по имени, он переименовал себя вместо Афанасия – Варнавою.

Между тем старец расспрашивал его, говоря:

– Кто ты, брат, откуда и по какой причине пришел сюда?

– Я был корабельщик, отвечал Афанасий, – и, попавши в беду, дал обещание Богу отвергнуться мира и сокрушаться о грехах моих. По этой причине я облекся во святой иноческий образ и, наставляемый Богом, пришел сюда к твоей святости, желая пребывать с тобою и получать от тебя руководство на пути спасения. Имя же мое Варнава.

Поверивши рассказу Афанасия, старец принял его, и остальное время Варнава проживал со старцем, во всем повинуясь ему как отцу. По прошествии же некоторого времени, он сказал старцу:

– Отче, начни обучать меня грамоте, чтобы я мог хотя немного уметь читать псалтирь. Когда я жил в миру, я ничего другого не знал кроме плавания на корабле.

Блаженный Афанасий затем притворялся неграмотным, чтобы не быть узнанным и опознанным теми, кто стал бы искать его. Тогда старец написал для него азбуку и учил его, как никогда не учившегося простеца. Варнава между тем притворялся, будто не может понять и уразуметь азбуки. Так он поступал в течение долгого времени, а старец печалился за него, а иногда разобидевшись, с гневом прогонял его от себя. Названный же Варнава смиренно говорил:

– Отче, не отгоняй меня неразумного и дурного, но Бога ради потерпи и помоги мне твоими молитвами, да подаст мне Господь разумение.

После сего ученик как бы понемногу стал уразумевать письменные слоги и вселял надежду в старце относительно усвоения учеником в будущем книжного знания. В то время знаменитейший восточный военачальник Никифор, узнавши, что Афанасий убежал из Кименского монастыря, был весьма опечален и размышлял, как бы найти его. Он писал к судье Солунскому4396, чтобы тот, дойдя до Афонской горы, точно разузнал об Афанасии. Прочитавши письмо, судья немедленно с поспешностью отправился во святую гору и, призвавши прота, начальника над всеми игуменами Афонских монастырей, расспрашивал его об иноке Афанасии, описывая ему признаки его лица и возраста и книжное искусство, как сообщил ему Никифор. Прот с уверенностью утверждал:

– Такой муж, какого вы ищете, не приходил на сию гору, а впрочем, – добавил он, – точно сего я не знаю. В скором времени у нас соберется собор, на котором должны присутствовать проживающие на сей горе. И вот, если отыскиваемый вами инок находится где-нибудь на этой горе, то он, конечно, явится в числе других на собор, и с то время мы узнаем его.

Судья вернулся в Солунь.

Тогда на Афоне существовал обычай, чтобы братия трижды в год собиралась в так называемый Карийской Лавре в три нарочитых праздника: Рождества Христова, Пасхи и Успения Пресвятой Богородицы. Собираясь в сие время, иноки праздновали вместе, причащаясь божественных Таин Тела и Крови Христовых и вкушая общую трапезу. Когда наступил праздник Рождества Христова и собрались из монастырей и пустынножительных келлий отцы и братия, то явился и тот старец – учитель назвавшегося Варнавою с своим учеником. Прот пристально всматривался в братию, отыскивая в числе ее такого инока, который бы подходил к признакам, описанным Никифором. Заметивши такого, он спросил его имя и так как услыхал, что его зовут Варнавою, то усомнился, – отыскиваемому иноку было имя Афанасий. Но впрочем прот решил определить личность инока по его книжному искусству. И вот, когда наступило время чтению и была предложена книга, прот приказал именовавшемуся Варнавою иноку прочесть пред собором установленное чтение. Но Варнава отказывался, утверждая, что он несведущий и неграмотный. Старец же его, замечая это, улыбнулся и, тихо засмеявшись, сказал приказывающему:

– Авво4397, оставь, – брат неумелый и настоящее время он учится лишь соединять буквы и слоги первого псалма.

Но прот настаивал на своем, приказывая читать под угрозою. Тогда блаженный Афанасий, замечая, что не может далее скрываться, к тому же и вынуждаемый угрозою, повиновался власти, установленной Богом, и стал читать как умел, – обнаруживая звучный голос и необычную выразительность, так что все слушавшие удивлялись. Удивился, а вместе ужаснулся и старец, замечая и слыша то, чего он не ожидал и стыдился за свое учительство, но вместе с тем и радовался, воздавая с слезами благодарность Богу за то, что сподобился быть учителем столь учительного мужа. Тогда Афанасий был узнан, и все относились к нему с уважением, а один из почтеннейших отцов, по имени Павел, из Ксиропотамской области, пророчески говорил братии об Афанасии:

– Сей, после нас пришедший на сию гору брат, упредил нас в добродетели и будет по славе первейшим нас в царстве небесном. Он будет для многих отцом и наставником на пути спасения.

Прот после сего сообщил Афанасию, что его ищут Никифор с братом своим Львом. Афанасий умолял прота не сообщать о нем, дабы ему не лишиться святой горы. Тогда и прот, понявши, что потерять такого мужа будет лишением для Афона, обещался не открывать его отыскивавшим. Афанасию же он приказал безмолвствовать в уединении в пустынной келлии, отстоящей от лавры4398 на три поприща. Здесь, трудясь для Бога наедине, преподобный Афанасий имел пропитание от рук своих. Он переписывал книги, так как был каллиграф и скорописец, и течение шести дней, не оставляя при том обычного монашеского правила, переписывал всю псалтирь; за переписку книг отцы снабжали его хлебом.

Когда преподобный Афанасий проживал в безмолвии, в то время вышеупомянутый Лев, брат Никифора, бывший уже военачальником на Западе, возвращаясь с войны после победы над дикими скифами, одержанной с помощью Божией и Пречистой Богоматери, зашел на Афонскую гору воздать благодарение за победу над врагами Христу Богу и Его Пречистой Матери. После благодарственного моления, Лев прилежно расспрашивал об Афанасии и, узнавши об его местопребывании, отправился к нему в безмолвную келлию. Увидавши Афанасия, Лев сильно обрадовался, приветливо обнимая его, и от радости даже плакал. Он день и ночь проводил в беседах с Афанасием, наслаждаясь его богомудрыми речами. Замечая сильную любовь военачальника к Афанасию, иноки просили последнего, чтобы он попросил Льва устроить для иноков в Карейской Лавре новую обширную церковь, так как старая была мала и не могла вместить всей братии. Афанасий сообщил об этом военачальнику. Христолюбивый воевода немедленно с радостью дал им множество серебра и золота на постройку церкви. Простившись затем с Афанасием и прочими отцами, лев пошел своим путем к Константинополю, где и сообщил об Афанасии брату своему Никифору. С этого времени Афонские отцы стали относиться с особенным уважением к Афанасию, восхваляя его; многие стали приходить к нему и для душевной пользы.

Между тем преподобный, любя безмолвие и отовсюду избегая человеческой славы, удалился из места своего поселения и обходил внутренние места горной пустыни; наставляемый Богом, он пришел на самый край Афона, в местность прозывавшуюся Мелана, имевшую обширнейшую пустыню и далеко отстоявшую от остальных жилищ постников. Устроивши на одном холме, с площадкой на верху, шалаш, Афанасий начал здесь подвизаться, стремясь к высшим подвигам. Первоначально коварный враг диавол, желая изгнать преподобного, делать это новое место поселения для него ненавистным, возбуждая в нем настойчивую, с трудом побораемую, мысль удалиться. Но добрый подвижник побеждал свои сомнения таким размышлением:

– Перетерплю здесь весь этот год, а по окончании года поступлю так, как Богустроит.

Когда же прошло означенное время, то в последний день года подвижником с особенною силою овладели помыслы, влекущие его оттуда, так что он сам себе сказал:

– Утром уйду и возвращусь в Карейскую Лавру.

Затем он встал на молитву, совершая пение третьего часа, и внезапно появившийся свет небесный облистал его, и облако помышлений тотчас рассеялось. С чувством несказанного веселия и восторга святой изливал от переполненного божественной любовью сердца радостные слезы. С того времени преподобный Афанасий получил дар умиления и плакал, когда желал. Место же то он настолько возлюбил, насколько раньше оно было ненавистно для него, и он жил в нем, прославляя Бога. В это время военачальник Никифор был отправлен императором с войском на остров Крит4399, которым завладели тогда мусульмане. Не надеясь на силу греческого войска, но ища молитвенной помощи у святых отцов, Никифор послал одного из доверенных ему лиц на корабле на Афон, написавши ко всему собору афонских отцов просьбу о молитве их к Богу, чтобы подана была ему свыше помощь против мусульман. Он просил еще прислать к нему Афанасия, который, как он слышал от брата своего Льва, проживает на Афоне. Прочитавши письмо военачальника, афонские отцы совершали неленостные молитвы о нем, затем, отыскавши Афанасия в пустыне и призвавши его на собор, приказывали ему идти к военачальнику. Первоначально Афанасий совсем было не хотел идти и едва повиновался, будучи побуждаем угрозами старцев. Вместе с ним отправили и одного из уважаемых старцев, которого Афанасий почитал своим учителем, следуя за ним как ученик. Севши на корабль, они отплыли в Крит. Когда они явились к благочестивому военачальнику Никифору, то последний, лишь только увидел Афанасия, подбежал, бросился ему на шею, облобызал его и плакал от радости, почитая его как своего духовного отца. Заметивши же, что Афанасий относится к своему спутнику – старцу как ученик к учителю, Никифор удивлялся его смирению и, оставивши всё управление внешними делами, проводил время в духовной беседе с преподобным Афанасием. Он вспоминал при этом свое давнишнее обещание отречься от мира и сделаться иноком; и умолял преподобного первоначально устроить в той пустыне, в которой он сам проживает, келлии для молчальников. Никифор давал Афанасию серебра и золота на устройство этих келлий, но Афанасий, любя беспечальную и безмолвную жизнь, отказался от хлопот о келлиях, не принял серебра и золота, чем весьма опечалил военачальника. Пробывши вместе лишь несколько дней и насладившись взаимным лицезрением и дружелюбными беседами, они расстались. Афанасий возвратился на Афон, а военачальник отправился на войну и, по молитвам святых отцов, победил мусульман и снова присоединил Крит к Греции. Вскоре затем военачальник Никифор опять отправил на Афон одного из своих приближенных по имени Мефодия (который потом был игуменом Кименской обители) с золотом к преподобному Афанасию, на устройство келлий. Золота послано было литр4400шесть.

Блаженный Афанасий, увидавши теплую любовь к Богу Никифора и его доброе намерение и сознавши, что оно дело Божия изволения, принял золото и начал заботиться о стройке. Очистивши помянутое место, он прежде всего поставил келлии для безмолвия Никифору, устроил храм во имя святого Иоанна Предтечи, а потом у подножия горы воздвиг прекраснейшую церковь во имя Пречистой Девы Богородицы. Когда приступили к постройке церквей, то завистливый враг начал ей препятствовать: у созидавших церковь людей цепенели руки и делались совсем неподвижными, так что их нельзя было приблизить к устам. Уразумевши, что это дело бесов, преподобный горячо помолился Богу, отогнал козни лукавого и тем освободил от оцепенения руки рабочих. Таково было начало чудес великого отца. Окончив церковь в честь Пресвятой Богородицы, преподобный стал устраивать кругом нее келлии, – словом, созидать прекрасную обитель; он выстроил трапезу и больницу, странноприимный дом, затем для больных и странников баню, мудро устроивши и все прочие необходимые для обители здания; затем он собрал множество братии, дав ей в руководство строго общежительный устав, составленный по образу древнейших палестинских обителей; для вновь собранного словесного стада преподобный Афанасий явился игуменом, который был угоден Богу и к которому благоволила Пресвятая Богородица: ибо один из иноков видел Ее посещающей созданную преподобным обитель и церковь Свою; сподобившийся сего видения инок Матфей был подвижник, безукоризненно проходивший путь иноческой жизни и потому имевший чистые и просвещенные сердечные очи. Стоя в церковном собрании с благоговейным вниманием и страхом на утреннем пении, он узрел Пресветлейшую Деву, вошедшую в церковь с двумя пресветлыми ангелами. Один из них шел впереди Ее со свечою, – а другой позади; Сама же Она, обходя братию, раздавала подарки. Братиям, поющим на клиросах, Она давала по одной золотой монете, а тем, которые стояли внутри церкви по прочим местам, давала по двенадцати цат, стоявшим же на паперти – по шести. Видевший сие Матфей и сам сподобился от Пречистых рук Ее принять шесть цат. После этого явления Матфей пришел к преподобному отцу и упрашивал его дать ему место в числе поющих, причем он рассказал святому, что он видел. Уразумевши, что то было посещение Пречистой Девы Богородицы, преподобный отец исполнился великой духовной радости. Относительно же раздаяния братии золотых монет, он заключил, что это были даруемые Ею каждому по достоинству различные благословения: стоявшим во время пения с горячейшею молитвой и вниманием давалось большее воздаяние, а которые менее внимали – те менее и получили. Зревший же то видение потому был сравнен в меньшими, чтобы, с одной стороны, будучи опечален лишением большего, рассказал о видении, а с другой для того, чтобы не возгордился равенством своим с достойнейшими, но в смиренномудрии пребывал с меньшими. Чрез это явление с очевидностью обнаружилось, – каково было благоволение Пречистой Девы Богородицы к преподобному Афанасию и его обители. Каково же было устройство обители преподобного, каков в ней был порядок, уставы и законоположения, о всём том подробно описано в отдельной книге его жития4401, – желающий пусть там и читает. Мы же, повествуя сокращенно, собираем особенные деяния (хотя они и все необыкновенны).

Преподобный Афанасий, услышавши, что военачальник Никифор по смерти царя Романа4402 был поставлен царем в Греции за неоднократные победы над мусульманами, весьма опечалился, потому что в виду его обещания быть иноком, он принял на себя заботы об обители. (Да будет же известно, что это император Никифор прозывался также Фокою. Но это не тот Фока, который убил императора Маврикия и не тот Никифор, который воцарился после императрицы Ирины и был убит в войне с болгарами, но иной Никифор Фока – позднейший по годам;. Преподобный, скорбя о неисполнении Никифором обета, предполагал оставить всё и бежать. Приготовляясь к побегу, он сообщил братии, что желает идти к императору для устройства монастырских дел. Захвативши с собою некоторых из братии, он действительно отправился в путь и, дойдя до Авиды, оставил при себе троих братьев, а прочих возвратил в монастырь, говоря:

– Мне достаточно с сими троими уйти в Константинополь.

Когда они удалились, Афанасий написал письма к императору, напоминая ему о его обещаниях Богу и укоряя за суетное изменение прекраснейшего намерения и сообщая о своей скорби, – именно, что из-за него он возложил на себя столько забот. В конце письма он приписал следующее:

– Я не повинен пред Христом Господом в твоем обмане. Оставляю тебе новособранное Божие стадо; его ты вручи, кому желаешь. Я со своей стороны думаю, что быть начальником достоин Евфимий, – инок выдающийся по жизни и учительству.

Написавши так, Афанасий не сообщил своим ученикам о том, что написал, но запечатавши письмо, выбрал одного из троих братий и вручив ему письмо, отправил его к императору. По прошествии же немногого времени, он отослал от себя в монастырь и другого ученика по имени Феодота, под предлогом навестить братию и поглядеть за порядком в монастыре. Сам он остался с одним учеником по имени Антонием; с ним Афанасий отправился в Кипр, где побывавши в некоторой обители, именовавшейся обителью «Священных» упросил игумена дозволить им жить в ближайшей к тому монастырю пустыне. Получивши просимое, он стал жить в безмолвии для Бога, приобретая себе пищу трудами рук своих, именно переписывая, как и раньше, книги. Когда же тот брат, который был отправлен с письмом в Константинополь, передал последнее в руки императору, то император, взявши его, обрадовался. Но распечатавши и прочитавши письмо, он весьма сильно опечалился с одной стороны по причине своей неправды пред Богом, а с другой по тому, что преподобный Афанасий оставил обитель и неизвестно куда скрылся. И брат, узнавши о содержании письма, стал плакать и рыдать, что потерял отца своего. Император немедленно отписал в обитель, дабы начальствование над нею до времени принял Евфимий. Вместе с тем царь во все страны своих владений разослал приказ о розыске преподобного Афанасия. Это повеление императора достигло и острова Кипра и было близко к своему исполнению. Но преподобный, прознавши о том, немедленно, взявши ученика, удалился на морской берег и, встретивши здесь по Божественному усмотрению корабль, сел в него и при помощи попутного ветра скоро пристал к другому берегу. Преподобный старец недоумевал, – в какую сторону ему обратиться. Он имел в виду направиться к святым местам в Иерусалим, но путь туда был неудобен по причине мусульманского нашествия. Не желал он уклоняться к сторонам Греции, по причине поисков его со стороны императора. Таким образом он не знал, куда держать ему путь. С наступлением ночи преподобный стал на молитву, испрашивая у Бога совета и наставления. И вот ему было Божественное откровение и повеление, чтобы он возвратился на Афон в свою обитель, потому что его трудами она имеет быть приведена к окончательному внешнему и внутреннему завершению, причем многие чрез его наставления спасутся. Получивши от Бога такое откровение, преподобный сообщил его Антонию, и они немедленно пустились в путь, по суше возвращаясь на прежнее место. От продолжительного многодневного пути у Антония заболели и отекли ноги. Они сильно горели, и он совсем не мог идти. Тогда преподобный, собравши немного растущей кругом травы и растерши ее в горсти, приложил к ногам ученика и, обложивши древесными листьями, перевязал своею головною повязкою, а затем взял больного за руку, поднял его, и Антоний немедленно воззвал:

– Слава Тебе, Христе Боже за то, что Ты облегчил мне болезнь!

Дальше он шел как и раньше, имея ноги здоровыми. Вышеупомянутый брат Феодот, которого преподобный отец отослал навестить братию, придя в обитель, застал в ней всех колеблющимися вследствие удаления отца и сокрушался об этом сердцем. Не перенося же потери своего отца, он отправился в Кипр, повсюду его отыскивая. Будучи в Атталии4403, по Божественному усмотрению он встретил его на дороге; увидавши друг друга, они весьма обрадовались. Отец, услыхавши о смутах среди братии в обители, изменил радость на печаль. Феодота он немедленно отпустил в Лавру, дабы он сообщил братьям о его приходе, а сам отправился для молитвы в монастырь, находившийся в Лампидии. Здесь увидавши одного брата, потерявшего рассудок и неистовствовавшего, Афанасий возложил на него руку и исцелил его. Поучивши здесь немногое время, он отправился к Афону и достиг своей обители. Братия, когда увидали его, то подумали, что видят солнце и от радости восклицали:

– Слава Тебе Боже!

Все, подходя, целовали кто руки, кто ноги, кто рубище его. После сего преподобный по-прежнему снова стал всем управлять в обители, на ее созидание.

С течением времен явилась необходимость преподобному отцу самолично отправиться к императору с хлопотами по делам монастыря. Итак он отправился и прибыл в Константинополь Узнав об этом, император радовался и вместе с тем стыдился: радовался, так как желал видеть преподобного и стыдился, потому что должен был показаться ему в императорском сане; поэтому он встретил его не как император, ко как один из обыкновенных, простых людей. Взявши его за правую руку и облобызав ее, он привел его во внутреннюю палату своего дворца и, сидя наедине, они со слезами радости любезно вели взаимную беседу.

– Я знаю, отче, – говорил император, – что я виновник всех твоих трудов и скорбей, презрев страх Божий и не исполнивши моего обещания. Но умоляю тебя, – потерпи на мне, ожидая моего покаяния, когда Бог дарует мне возможность «воздать ему мои обещания».

Межу тем преподобный увещевал его быть боголюбивым, благочестивым, не гордым, милосердным, щедроподательным и, напоминая будущее воздаяние в жизни вечной, поучал его всем хорошим делам, приличествующим императору христианину. Преподобный пробыл в Константинополе много дней, часто дружески беседуя с императором. Отпуская его, император дал монастырю всё необходимое. Затем он утвердил указом, чтобы обители ежегодно давалось с острова Лимнос двести сорок четыре златника. Преподобный возвратился к братии с щедрою царскою милостью.

В то время как преподобный успешно подвизался и руководил на пути спасения множеством братий, – на него восстал со всею своею силою ненавистник добра диавол и вооружился на войну против храброго Христова воина. О сем открыто было одному из старцев-подвижников, который, придя в исступление, видел бесовский полк, подходящий к горе Афонской; в полке этом находился один начальник, как бы тысячник – страшный и грозный, показывавший большую власть. Он разделил помянутый полк: сто бесов отправил обходить всю гору и уловлять иноков, а сам с девятьюстами отправился с страшной ненавистью в Афанасиеву лавру. Прежде чем сообщено было это видение преподобному, его постигла следующая болезнь. Когда по своему обыкновению он трудился с другими работниками на морской пристани, случайно упало ему на ноги огромное дерево и переломило суставы и голени, так что святой лежал на одре болезни в течение трех лет. Впрочем он и во время болезни не желал оставаться в бездействии, но писал книги, в сорок дней оканчивая патерик. И лежа, он вооружался против невидимого супостата и, одерживая победу, отражал его козни. Тогда враг, не имея успеха в Лавре, отправился и возбудил старых простецов иноков, проживавших по прочим святогорским монастырям и проводивших жизнь отшельническую; он внушал им следующие неодобрительные мысли о действиях преподобного:

– Зачем Афанасий причиняет насилие святой горе и разоряет древние законы? Он воздвигнул многоценные здания, устроил новые пристани, выкопал новые водоемы, накупил волов, засеял поля, развел виноградники, словом – сделал гору мирским поселком.

Посоветовавшись между собою, эти старцы отправились в Константинополь к императору Иоанну, преемнику умершего Никифора4404; наговаривая на Афанасия, они упрашивали императора прогнать его с Афонской горы. Император чрез посланного призвал к себе Афанасия, уже выздоровевшего после болезни; увидав его и уразумев пребывающую на нем благодать Божию, император вместо того, чтобы разгневаться на подвижника, почувствовал к нему расположение; он весьма полюбил богодохновенного отца, оказал ему почет и осыпал его царскими благодеяниями. Он подтвердил и прежний указ, данный императором Никифором, чтобы в обитель давалась дань с острова Лимнос в размере двухсот сорока четырех златников и с почетом отпустил Афанасия обратно. Тогда те древние старцы-простецы, исполнившись стыда, раскаивались в своих замыслах и, приходя к преподобному, просили у него прощения. Устыдился и супостат диавол и, сильнее воспылавши гневом, снова во своим легионом напал на Лавру святого отца. Это нашествие видел честный старец Фома, имевший чистые душевные очи. Он после совершения молитвословий третьего часа пришел в исступление и видел все горы и холмы, деревья и хворост переполненными небольшими эфиопами, которые, сердясь и пылая враждою, друг друга призывали к войне и битве, злобно и свирепо восклицая:

– До каких пор мы будем терпеть, друзья? почему мы не растерзаем зубами здесь поселившихся? Почему не истребим их немедленно отсюда? Да и до каких пор будем терпеть их начальника врага нашего? Разве вы не видите, как он выгнал нас отсюда и завладел нашими местами?!

Когда они так говорили, вышел из келлии преподобный Афанасий. Увидавши его, эфиопы содрогнулись и смутились. Он же, напавши на них, бил их, ранил и отгонял; он не переставал наносить им побои, пока не отогнал всех далеко от Лавры. Когда старец Фома сообщил о видении преподобному, последний немедленно встал на молитву и со слезами умолял Бога сохранить свое стадо от зубов вражеских. И поистине преподобный молитвою как бы железным жезлом побивал и прогонял невидимых зверей. Последние же, хотя и убегали, но всё же, понемногу возвращаясь снова, не переставали своими кознями возбуждать вражду. В одном иноке они поселили такую ненависть к преподобному, что он не желал даже глядеть на него, и по действию бесов в нем так возросла злоба, что он покушался даже на убийство. Приготовивши и отточивши меч, он изыскивал подходящего случая, чтобы убить преподобного отца. Как-то раз ночью, когда все спали, а преподобный пребывал в своей келлии в бодрствовании на молитве, убийца подошел к келлии святого, под предлогом, – будто имеет весьма нужное к нему слово; в то же время он держал под рукою обнаженный меч; он стукнул бесстрашно в дверь, говоря:

– Благослови, отче!

И голос его был голосом Иакова, а руки Исавовы4405. Преподобный же отец, будучи праведен как Авель, не знал, что снаружи стоит Каин и вызывает его для убийства4406, – он спрашивал из келлии:

– Кто ты?

И немного приотворил дверь.

Убийца же, испугавшись отеческого голоса, с трепетом упал на землю. Бог, охраняющий верного Своего раба, внезапным ужасом поразил убийцу: его руки ослабли, меч упал на землю, и он сам лежал пред ногами отца распростертым на земле как мертвец. Видя это, преподобный удивился и ужаснулся, и поднимал лежащего с земли. Едва придя в себя последний растроганным голосом сказал отцу:

– Помилуй меня, отче, твоего заклателя! Прости мою злобу, которую я замышлял против тебя и прости нечестие моего сердца!

Зажегши свечу и увидавши на земле меч, оточенный как бритва, Афанасий уразумел замысел инока:

– Чадо, – сказал он, – как на разбойника вышел ты на меня с сим мечом?! Но перестань рыдать, зажми рот, спрячь эту вещь, никому не говори о случившемся и подойди ко мне – я облобызаю тебя; Бог же да простит тебе твое согрешение!

Таково было незлобие преподобного отца! С того времени он обнаруживал большую любовь к тому брату. Последний же, всегда воспоминая о своем грехе и наблюдая незлобие и любовь к себе отца, непрестанно рыдал и не мог утаить случившегося происшествия, обличая свой грех и прославляя добродетель преподобного. Он умер с искреннейшим раскаянием и преподобный так плакал о нем, как ни о ком другом. И еще один брат, подобно первому ненавидя отца, изыскивал случай истребить его из среды живущих на земле. Не зная же, как это устроить, он предался бесовским волхвованиям и чарованиям; причинивши отцу много смертельных волшебств и чарований, он не имел к своему удивлению никакого успеха. Случайно он спросил некоего брата:

– Причиняют ли человеку смерть чародейства?

Брат отвечал, что благочестивому и по-божески живущему человеку не может причинять вреда никакое чарование или волхвование. Выслушавши это, волшебник проклинал себя в своей совести. Узнавши же затем, как отец простил намеревавшегося убить его брата, он изумился его незлобию, умилился, пришел в страх Божий и, отправившись к отцу, упал ему в ноги, с большим рыданием исповедуя свой грех и испрашивая прощения, которое он получил от незлобивого отца. Таким был преподобный Афанасий относительно согрешающих пред ним. За это Бог и прославил его повсюду. В его паству собралось множество братий из различных стран, не только из Греции, ни и из Италии, из самого древнего Рима, из Клабрии4407, Амалфии4408, Иверии4409, и – не из числа только простолюдинов, но из числа богатых и благородных. Даже игумены многих монастырей, бросивши свое начальствование, приходили под начальство к преподобному. Не только игумены, но и архиереи, оставляя свои кафедры и паствы, приходили в паству святого отца и желали быть его пасомыми. Из числа таковых были – великий между патриархами Николай, он же и Харитон, Андрей Хризополит и Акакий, просиявший в течение многих лет в постничестве. Точно также и состарившиеся в непроходимых пустынях подвижники, придя, по Божественному строению, к отцу, водворялись в его лавре, желая назидаться примером его добродетельной жизни. Из числа последних был: преподобный Никифор, подвизавшийся вместе с святым Фантином в горах Калабрии. Им было божественное видение, приказывавшее Фантину идти в Солунь, а Никифору на Афон к преподобному Афанасию, у которого он, проживши долгое время, преставился и был похоронен. По прошествии же некоторого времени, когда мощи его, по случаю вынутые из земли, переносилась в другое место, из сухих костей проистек источник благоуханнейшего, несравнимого ни с какими ароматами мира. Таковые-то святые отцы посылаемы были Богом под управление преподобного отца Афанасия, из чего ясно познается богоугоднейшая по сравнению с другими жизнь его. Подобно тому как от ветвей познается корень и от плодов дерево, так точно по успешным ученикам познается опытный учитель и по добрым овцам их добрый пастырь. Но уже пора, вкратце припомнивши о чудесах Афанасия, привести речь о нем к концу. Бог, прославляющий Своих святых чудесами, не лишил и сего великого угодника Своего дара чудотворения. Прежде всего скажем об его прозорливости.

Однажды наступил жестокий мороз. Преподобный позвал к себе одного из послушников по имени Феодора и сказал ему:

– Брат, взявши пищу, поспеши в Кесарийское (так именовалась на Афоне одна местность). Когда, идя по направлению к морю, будешь напротив Трохал, – встретишь трех, изнемогающих от мороза и голода и находящихся при смерти, мужей, один из которых инок. Подкрепи их хлебом, чтобы к ним возвратилась сила, и они согрелись, и приведи их сюда.

Отправившись, Феодор нашел всё действительно так, как пророчески сказал отец, и все дивились прозорливости святого. Некогда преподобному явилась необходимость по монастырским делам отплыть на корабле к острову с некоторым из братии. По попущению же Божию невидимый враг, желая потопить отца с братиею, поднял страшный ветер, бурю и волнение, опрокинул корабль среди пучины, так что всех немедленно затопила вода. Но десница Божия поспешно избавляющая от бед своего угодника в ту же минуту привела корабль в прежнее положение, укротила бурю и святой очутился сидящим при корме и призывающим к себе братию. Вода подносила их к кораблю как бы на руках. Преподобный же отец, вытаскивая их по одному из воды, всех собрал живыми. Не находился один лишь Петр Кипрянин; не видя его, отец взволновался сердцем и громко воззвал:

– Чадо Петр! Где ты?

И вместе с восклицанием отца Петр поднимался из глубины и подносился водой к кораблю, где и был принят руками преподобного. Таким образом сам преподобный и братия его спасены были от потопления; и злобный враг не только не порадовался, но еще более был постыжен. Блаженный отец всюду посрамлял врага, одерживая над ним победу и прогоняя его. Он изгнал беса из инока Матфея, жестоко мучимого нечистым духом. По молитвам святого прогонялись также невидимые мучители и от прочих, подвергавшихся пагубным страданиям. Преподобный владел также и силой исцелений и, прислуживая больным, многим оказывал чудесную помощь своими руками. Он исцелил прокаженного брата; другого страдавшего язвою также сделал здоровым. Третьего, имевшего раковую язву, уврачевал, сотворивши рукою на язве троекратное знамение креста. Своею молитвою он отогнал саранчу, налетевшую на остров и пожиравшую всю без исключения зелень. Однажды, когда он с братией плыл на корабле по морю, почувствовался недостаток в питьевой воде, так что братия изнемогали от жажды; святой Афанасий приказал почерпнуть морской воды и, благословивши ее, превратил в пресную, ею братия и утолили жажду. Один брат по имени Герасим, обрабатывая в винограднике одну крепкую и высокую лозу, пожелал, так как он владел большой телесной силой, вытащить ее руками из земли. Пошатнувши лозу руками два и три раза, он тем не менее не смог ее вытащить, себе же повредил ужасно. У него надорвался живот, вышли внутренности, и он сильно страдал от боли. По молитве же и знамении святым крестом со стороны преподобного отца получил уврачевание. Тот же самый Герасим, приводя во свидетели Бога, повествовал и о следующем чуде:

– Когда я, – говорил Герасим, – проходил послушание разрезывания хлебов, – у меня явилась надобность сходить к отцу и спросить о каком-то деле. Случилось, что тогда он находился один на молитве в храме святых Апостолов. Я пошел к храму и, посмотревши в окно, увидал, что преподобный отец молился, причем лицо его было как пламень огненный. Я ужаснулся и немного отступил. Обождавши, я снова посмотрел и заметил, что лицо его, окруженное подобием огня, блестит как лицо ангела. От страха я крикнул и произнес:

– О, отче!

Он же, заметивши, что я испугался и понявши от чего, запретил мне кому-либо рассказывать о виденном.

О сем Герасим сообщил братии после преставления преподобного. Некий брат, будучи отправлен отцом на послушание в мирское селение, прельстился по искушению врага плотским грехом и совершил блуд. Сознавши затем тяжесть греха, он отчаивался в своих помыслах и, возвратившись в монастырь, припал к ногам святого со слезами и рыданием и исповедал ему свой грех и отчаяние. Преподобный, изучив его многими полезными наставлениями и убедив не отчаиваться в человеколюбии Божием, приказал ему оставаться среди братии в своем первоначальном послушании. Между тем один из старцев, по имени Павел, узнавши о падении брата и соболезновательном милосердии отца, роптал и на первого и на второго: брата он укорял за то, что он осмелился совершить столь скверный поступок, нарушивши обет чистоты, а отцу говорил в лицо, что несправедливо прощать такого грешника, но ему необходимо понести многочисленные и тяжелые наказания. Тогда кроткий отец, сурово посмотревши на ропщущего, сказал:

– Павел! смотри, что ты делаешь! За собой наблюдай, а не братии грехи рассматривай, ибо написано: «кто думает, что он стоит, берегись, чтобы не упасть» (1Кор.10:12).

С того времени, по Божию попущению, невидимый искуситель стал уязвлять сердце Павла стрелами скверных помыслов и разжег огнем сладострастия плоть его, и Павел не имел покоя в течение трех дней и трех ночей, весь возгоревшись похотью плотского греха, так что даже стал отчаиваться в своем спасении. А что было хуже всего, так это то, что он стыдился даже открыть отцу свою борьбу. Зная духом об этом, преподобный, призвавши Павла к себе, наедине беседовал с ним о некоторых монастырских делах. Путем беседы он понемногу привлекал Павла к исповеданию плотской его страсти. Тогда Павел, упавши в ноги отцу, рассказал ему свою беду и просил у него облегчения. Преподобный преподав Павлу наставление не осуждать согрешающего брата, отослал его в послушание его. Он был келарем. Сам же, ставши на молитву, усердно со слезами помолился о нем Богу, и в тот же час Павел освободился от страсти. Он ощутил какой-то холод, излившийся на его голову и прошедший по всему телу до самых ног, и от того погасло в нем похотливое раздражение плоти. Другой брат, по имени Марк, уроженец Лампсакии, жестоко обуревался такою же греховною плотскою похотью; придя к отцу, он исповедал пред ним свою страсть и испрашивал у него молитвенной помощи. По прошествии же нескольких дней, он увидел отца в сновидении, спрашивавшего его:

– Как ты чувствуешь себя, брат?

– Весьма жестоко страдаю, отче, – отвечал тот.

– Растянись ничком по земле, – сказал отец.

Когда же он распростерся по земле, отец наступил своею ногою на его лядвия. Он же поднявшись от давления ноги, почувствовал, что исцелен от страсти и с того часа имел спокойствие, не испытывая более плотского волнения. Изложивши вкратце сии немногие из многих чудеса преподобного отца нашего, совершенные им при жизни, станем повествовать о его преставлении.

Так как, – о чем уже упоминалось раньше, – к преподобному отовсюду собиралось множество братии, то, для помещения всего собора братии явилась нужда распространить церковь; поэтому к церковным стенам подстраивались паперти и приделы. Когда было не окончено строение одного придельного алтаря, прилучилась необходимость самому отцу взойти туда и посмотреть на производившуюся работу, – раньше чем отправиться в предстоящий ему тогда путь в Константинополь; он собирался идти к императору по делам монастырским. Итак прежде всего призвавши братию, он предложил ей поучение блаженного Феодора Студита4410, присоединив полезные увещания и от своих благоглаголивых уст. Затем, затворившись в келлии, он молился в течение долгого времени. После сего он вышел из келлии одетый в мантию, имея на голове священный куколь (клобук) блаженного отца своего Михаила Малеина, который он имел обыкновение надевать на себя только лишь по большим праздникам и во время причащения Божественных Христовых Таин: и в этот день он точно совершал праздник и был светел лицом как ангел Божий. Захвативши за тем с собою шестерых братий, он отправился с ними на работы. Когда они были уже на верху здания, то по недоведомым судьбам Божиим провалился верх последнего и всех уронил вниз, засыпал землею и камнями. Пятеро немедленно предали Богу свои души, а отец и с ним один строитель, по имени Даниил, остались живыми между каменьями. Все тогда слышали голос преподобного отца, взывавшего в течение трех часов или даже больше:

– Господи Иисусе Христе, помоги мне! Слава Тебе Боже!

Сбежавшая братия с рыданием и говором разрывали каменья и землю какими случилось орудиями, а то руками и ногами. Они откопали отца уже скончавшимся о Господе, не поврежденного телом; только лишь правая нога его была поранена. Около же него откопали живым строителя Даниила, всего разбитого, и вынесли их оттуда. Такова была кончина преподобного отца нашего Афанасия, которая, быть может, кому-било покажется и бесчестной, ибо он скончался не на одре болезни, но «дорога в очах Господних смерть святых Его!»(Пс.115:6) Для угодника Божия его кончина, о которой ему было не неизвестно, явилась виновницею мученического венца. Провидя оную духом, он предсказал ее за некоторое время своему ближайшему ученику Антонию:

– Прошу тебя, – говорил он, – совершить тот путь, который предстоит нам по монастырским надобностям в Константинополь. Мне, как то угодно Богу, более не увидать царя земного.

После своей кончины4411 преподобный лежал не погребенным три дня, пока не собрались отцы из всех святогорских обителей и не устроили ему почетных похорон. Честное тело его не изменилось, не отекло, не потемнело и лицо его было как бы лицо живого спящего человека; не ощущалось и обычного от мертвеца запаха. О нем у всех был большой плач. А когда совершали над ним похоронные песнопения, то из его раны, которая была на ноге, вопреки природе вытекала кровь. Кто когда замечал, чтобы из раны трехдневного мертвеца истекала кровь? Заметивши это, некоторые из почтенных старцев собирали сию кровь в полотенца и помазывались ею, как великою святынею на благословение. Так погребли честное тело преподобного отца. Телеса же пяти братий, найденные между обрушившимися каменьями, честно погребли раньше. Разбитый Даниил оставался живым в течение нескольких дней и со вздохом поведал о видении, которое было ему в ночь пред кончиною преподобного:

– Я видел, – передавал Даниил, – будто, вот, от императора явился некий светлый посол, который звал к нему отца. И действительно отец, вышедши из лавры, с шестью братьями, – в числе которых находился и я, – последовал за послом. И вот, когда мы пришли к прекраснейшему царскому дворцу и приблизились к дверям, то преподобный отец с пятью братьями вошел в царскую палату, а я оставлен был наружи и весьма плакал. Изнутри я услыхал тогда кого-то, говорящего мне:

– Ты напрасно рыдаешь, человек, – ты не можешь войти внутрь, если тебе не позволит отец, с которым ты пришел.

Я же, услышавши это, начал сильнее рыдать и призывал отца умилительным голосом. По прошествии немногого времени, отец, выйдя, взял меня за правую руку и ввел во дворец, и я сподобился видеть царя и поклонился ему.

С сими словами Даниил предал душу свою в руки Божии.

Воспомянем и еще о некоторых чудесах преподобного Афанасия, случившихся уже после его преставления. Вышеуказанному Антонию, постоянному ученику преподобного, привелось с некоторыми из братии по монастырским нуждам быть в Гагрской области. Путешествуя здесь, они к вечеру встретили стерегшего овец пастуха, который имел единственного сына, укушенного зверем и находившегося уже при смерти. Отец сильно рыдал о сыне. Увидавши проходящих мимо странствующих иноков, он упрашивал их завернуть к нему и, оказывая им гостеприимство, предложил им что имел в пищу – хлеб и молоко. Иноки удивились его добродетели, что он не оставлял страннолюбия даже и тогда, когда находился в такой печали, и соболезновали ему в его горе. Среди иноков был один брат, по имени Симеон, который имел при себе полотенце, омоченное кровью преподобного отца. Этим полотенцем Симеон обвязал рану ребенка, и последний немедленно заснул крепким сном и проспал до утра. Там же заночевали и иноки. Поутру ребенок встал здоровый, исцеленный от раны, и попросил есть. Тогда все прославили Бога. В другой раз, когда один из братий был опять послан на монастырское послушание, ему случилось войти в дом некоего христолюбца, где лежала на одре болезни женщина, в течение долгого времени страдавшая кровотечением. Мужи все домашние скорбели о ней. Узнав о причине их скорби, инок сказал:

– Я имею на полотенце кровь святого Афанасия и если желаете, то омочим окровавленное полотенце в воде, выжмем его, а воду ту пусть выпьет больная, и она будет здорова.

Больная женщина, услышавши речи инока, стала слезно упрашивать его, дабы он поскорее исполнил свое предложение. Тогда инок, приготовивши такую воду с кровью святого, подал ей. Женщина, принявши воду, сказала:

– Святой Афанасий, помоги мне!

И выпила всю. Немедленно после сего остановилось у ней кровотечение, и она стала здоровой. Опять, в другой раз, как-то инок Симеон и инок Георгий отправлены были на корабле для некоторых монастырских послушаний. Они доплыли до Певкийской пристани, где нашли некоего корабельщика умирающим, уже не говорящего в течение восьми дней, оплаканного друзьями и отчаявшегося в своем выздоровлении – они возложили на него обагренное кровью святого полотенце. Больной корабельщик немедленно, как бы воспрянув от сна, встал здоровым. Совершались также различные чудеса и при гробе святого. А именно: изгонялись из людей нечистые духи, у приходящих с верою и помазывавшихся елеем из горящей при его гробе лампады исцелялись различные недуги. Припомним также и следующее, что случилось с добродетельным иноком Евстратием. У последнего каким-то образом повредились внутренности, так что естественная необходимая моча вытекала у него не в виде воды, но виде крови. Этой болезнью он страдал в течение семи лет и несмотря на то, что прибегал ко многим врачам, последние были не в состоянии ему помочь. Отказавшись от врачей, он положился на Бога, молясь о ходатайстве пред Ним преподобному отцу Афанасию. Как только он прибегнул к сему подающему исцеления врачу, то и получил от него исцеление следующим образом. – В сновидении ему казалось, будто он находится за трапезой и видит: на обычном игуменском месте сидел преподобный отец, а пред ним полная склянка воды и блюдо винограда. Преподобный, взявши несколько виноградин, положил их в воду, которую давал Евстратию выпить. Евстратий же, предполагая, что это обыкновенное врачебное средство (от которого он отрекся), не пожелал принять. Тогда отец сказал ему:

– Не бойся, выпей, и тебе это будет во здравие.

Тогда Евстратий, принявши и выпив, пробудился от сновидения и с того часа почувствовал себя совершенно исцелевшим от сего недуга.

Но уже благовременно закончить теперь слово о жизни, подвигах и чудесах преподобного, изложено с сокращениями на основании книги, подробно повествующей о святом муже.

Да будет дивному во святых Своих Богу, проявившему Свою чудесную милость и силу на преподобном Афанасии, бесконечная слава и честь, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Тропарь, глас 3:

Еже во плоти житию твоему удивишася ангельстии чини, како с телом к невидимым сплетением изшел еси, приснославне, и уязвил еси демонския полки; отонудуже, Афанасие, Христос тебе воздаде богатыми дарованьми: сего ради, отче, моли спастися душам нашим.

Кондак, глас 8:

Яко невещественных существ зрителя изрядна, и деятельна сказателя всеистинна, взывает тя стадо твое богоглагольниче: не оскудей моля о рабех твоих, избавитися напастей и обхождений, вопиющым ти: радуйся, отче Афанасие.

* * *

4383 

Афанасий – в переводе с греческого значит «бессмертие».

4384 

Находился в северо-восточной области Малой Азии Понте, на морском берегу, на запад от реки Гисса.

4385 

Византия – мегарская колония, основанная в 658 г. до Р. Хр. на европейской стороне Босфора; замечательная по своим удобствам бухта золотого рога и господствующее положение на узком проливе, соединяющем Черное море с Мраморным, обеспечивали за ней важное торговое и промышленное значение. Император Константин Великий, оценив выгоды положения Византии, перенес сюда (в 330 г.) столицу Римской империи, благодаря чему Византия приобрела всемирно-историческое значение; она прервала связь с прошлым и стала называться Константинополем, Новым Римом.

4386 

См ниже, житие преп. Михаила Малеина

4387 

Афонская гора (Афон) по греч. Агион Орос – Святая гора, – узкий гористый полуостров, вдающийся в Архипелаг (Эгейское море), известен как центр иноческой жизни для греческого Востока. Иночество здесь возникло в древнее время, хотя несколько позже чем в Сирии и Палестине. Для русской церкви почти с самого появления на Руси христианства и по XVII век Афон имел большее значение: здесь постригся отец русского монашества, прп. Антоний; здесь в больших монастырских библиотеках получили наиболее широкое по тому времени религиозное образование наши иноки, ходившие на Афон (напр. прп. Нил Сорский †1508 г.). Здесь находились специальные переводчики и переписчики, снабжавшие отсюда православную Русь переводными рукописными произведениями церковно-назидательного характера. – Как одно из наиболее чтимых святых мест православного востока, Афон ежегодно посещается тысячами богомольцев исключительно мужского пола (женщинам вход в монастырь возбранен) из России, Балканского полуострова и азиатских владений Турции. Почти вся гора, за исключением глубоких ущелий и скал, покрыта богатою растительностью: здесь растут лимонные, апельсиновые и грушевые деревья вперемежку с ореховыми, масличными и каштанами; целые поля усажены многоразличными породами винограда, расположено до двадцати богатых монастырей, несколько скитов и множество (сотни) отдельных келий, – греческих, русских, молдавских, болгарских и др.

4388 

Вероятно из Антиохии Писидийской, названной так от области Малой Азии Писидии, где находился этот город.

4389 

Колхида – страна, находившаяся к югу от Понта Евксинского (Черного моря) между Кавказом, Иберией и Арменией.

4390 

Роман II 957–963 гг.

4391 

Евнухами назывались в древности лица, которые служили при царских дворах в качестве хранителей сокровищ, царской казны и в особенности в качестве стражи при опочивальнях царя, цариц и царевен. ПО большей части евнухи были скопцами. При византийском дворе должность евнухов была весьма почетная.

4392 

Или Архипелаг.

4393 

Никифор II Фока – император 963–969 гг.

4394 

Поприще – мера расстояния приблизительно в 690 сажен.

4395 

До времени императора Константина Великого усвоялось только лицам благородного происхождения, главным образом потомкам сенаторов; патриции в виду своего происхождения пользовались различного рода привилегиями в пользовании общественной землей и в частноправовых отношениях; император же Константин сделал патрициат личным достоинством, даруемым высшим чиновникам и не переходившим по наследству.

4396 

Солунь или Фессалоники – город Македонии.

4397 

Авва – отец.

4398 

Лавра – с греч часть города, переулок – собственно ряд келлий, расположенных вокруг жилища настоятеля в виде переулков в городе, обнесенный оградою или стеной. Иноки в лаврах вели отшельнический образ жизни и подвизались каждый в своей келье, собираясь вместе для богослужения в первый и последний день недели, а в остальные дни сохраняли строгое безмолвие; жизнь в лаврах была много труднее, чем в других обителях. С глубокой древности название лавры применяется к многолюдным и важным по своему значению монастырям. Впервые появилось оно в Египте и потом в Палестине. В настоящее время имя лавры употребляется у нас исключительно в смысле почетного названия.

4399 

Крит или Кандия – наибольший из греческих островов в восточной части Средиземного моря, к югу от Эгейского моря.

4400 

Литра – мера веса, равняющаяся 72 золотникам.

4401 

На греческом языке известно пространное жизнеописание св. Афанасия; пространно излагают его житие и великие Минеи-Четьи.

4402 

Роман II 957–963 гг.

4403 

Атталия – город Памфилии, узкой береговой полосы малой Азии между Ликией и Киликией.

4404 

Иоанн Цимисхий 969–976 гг.

4405 

Т.е. этот инок действовал лицемерно. Ср. Быт.27:21–23.

4406 

Ср. Быт.4:8.

4407 

Калабрия – низменный полуостров, простиравшийся от Тарента до Япигского мыса. В средние века византийскими писателями название Калабрии было перенесено на западный полуостров Нижней Италии, прежней Бруттии.

4408 

Амалфия – приморский город у Салернского залива в итальянской провинции Салерно; основан вероятно в IV в. Константином Великим.

4409 

Иберия – Испания.

4410 

Прп. Феодор Студит еще в юных летах вступил на путь иноческой жизни, подвизаясь в начале под руководством своего дяди, прп. Платона (память его 5 апреля), защитника иконопочитания на VII вселенском соборе. Впоследствии прп. Феодор сделался настоятелем Студийского монастыря в Константинополе; монастырь этот под его управлением достиг небывалой высоты. Прп. Феодора дважды высылали из Константинополя за обличение императора Константина Багрянородного, незаконно разведшегося со своею супругою Мариею и увеличившего тяжесть своего преступления незаконным браком с Феодотою. По возвращении из ссылки в Студийский монастырь, когда вспыхнуло гонение на святые иконы, прп. Феодор, не обращая внимания на угрозы иконоборцев, открыто совершал крестные ходы. Тогда император Лев Армянин послал его в заточение, где он содержался в сырых и душных темницах, неоднократно подвергаясь жестоким побоям. При Михаиле Косноязычном св. Феодор был возвращен из заточения, но жил недолго, изнуренный заключением. Умер 67 лет в 826 году 11 ноября (когда и совершается его память). В минуту кончины святого Феодора прп. Иларион Далматский видел сонм ангелов, нисходящих с неба и слышал голос: «се душа Феодора, игумена Студийского, в торжестве восходит горе и ее встречают небесные силы». – Св. Феодор оставил после себя многочисленные сочинения в виде слов, оглашений, писем, канонов, стихир, эпиграмм и жизнеописаний. Наиболее полное издание сочинений прп. Феодора на русском языке предпринято редакцией журнала «Христианское чтение» в качестве приложения к этому журналу за 1907 и следующие годы.

 

Сръбски източници:

 

https://svetosavlje.org/zitija-svetih-8/6/

 
ЖИТИЈЕ ПРЕПОДОБНОГ ОЦА НАШЕГ
АТАНАСИЈА АТОНСКОГ
 
Преподобног Атанасија, достојног бесмртних похвала (јер његово име Атанасије значи: бесмртник), у смртни живот људски уведе град Трапезунт[1], наукама га обучи Византија[2], а обитељ Киминска[3] и Гора Атонска принесоше га Богу као пријатан плод. Родитељи Атанасијеви беху високог рода и побожни. Отац му бејаше из Антиохије, мати из Колхиде[4], а живљаху у Трапезунту. Отац Атанасијев умре пре Атанасијевог рођења[5], а мати, родивши га и препородивши га светим крштењем, отиде к Богу за својим мужем. На светом крштењу детету би дато име Аврамије. Оставши сироче после смрти родитеља, Аврамија узе да одгаји једна тетка код које живљаше једна благородна монахиња. Још као дете Аврамије показиваше какав ће бити кад одрасте и постане зрео човек, јер, иако мало дете, он се у свему понашаше као паметан и добре нарави човек. Када се са својим вршњацима играо, они га у игри постављаху не за цара или за војводу већ за игумана. И стварно, још од раног детињства он се привикаваше на монашки живот, јер, видећи ту своју одгајитељку монахињу како непрестано пребива у молитвама и пошћењима, он се и сам стараше, уколико је то могуће детету, да је подражава, постећи се и молитве вршећи. Дат у школу, он напредоваше у учењу боље од својих вршњака. И тако растући телом и разумом, он изађе из детињег доба.
У то време отиде ка Господу она монахиња што му беше уместо мајке. Поставши на тај начин по други пут сироче, Аврамије искрено оплака своју добротворку као своју матер. После тога он жељаше да иде у Византију ради свог даљег образовања. Бог који се брине о сирочићима испуни му ову жељу на следећи начин. У то време цароваше у Грчкој благочестиви цар Роман[6]. Он посла у Трапезунт једног од својих дворјана ради убирања царских пореза. Овај дворјанин, упознавши благоликог и благоразумног дечака Аврамија, одведе га са собом у Византију, и тамо га повери једном изврсном учитељу, по имену Атанасију, да га научи философији. Ученик за кратко време достиже свог учитеља у учености. Тих година бејаше у Византији један војвода који се звао Зефиназер, који беше оженио свога сина рођаком Аврамијевом. Упознавши се с Аврамијем, он га узе у свој дом. А јуноша Аврамије, иако живљаше у богатом дому који изобиловаше најфинијим јестивима, ипак не напушташе подвижничко уздржање коме се беше научио од своје одгајитељке монахиње. Избегавајући укусна јела, он не хте јести за војводином трпезом, већ глад своју утољаваше невареним зељем и поврћем. Он се стараше да увек буде бодар; зато је, желећи савладати природни сан и одагнати дремеж, пунио леген водом и погружавао лице своје у воду. Мучећи себе на све могуће начине, Аврамије умртвљаваше тело своје и потчињаваше га духу.
Због таквог врлинског живота његовог, а и због велике памети његове, Аврамија љубљаху сви, па и сам цар дознаде за њега. И постави цар Аврамија за учитеља у државном училишту са истим правима која имађаше његов бивши наставник Атанасије. Али пошто Аврамијево учење наиђе на веће допадање него Атанасијево, те се к Аврамију сабираху више ученика него к Атанасију, Атанасије стаде због тога завидети бившем ученику свом Аврамију и ненавидети га. Дознавши за то, блажени Аврамије убрзо напусти своју учитељску дужност, не желећи жалостити свога учитеља; и живљаше у дому споменутог војводе, упражњавајући своје уобичајене подвиге.
Потом цар нареди војводи да ради неких државних послова отпутује на Јегејско Море. Војвода, који веома љубљаше Аврамија, поведе тамо са собом и њега. Они допловише до Авиде, одатле стигоше у Лимен. Ту Аврамије, видевши Атонску Гору, веома је заводе и помишљаше да се настани на њој. А када наредба царева би извршена и они се вратише дома, дође у Цариград, по промислу Божјем, из Киминског манастира што је поред Атонске Горе, преподобни Михаил, прозван Малеин. Дознавши за преподобног оца и чувши за његово богоугодно живљење, Аврамије се необично обрадова и оде к њему. Пошто се наслади разговором са старцем и доби велику корист од богонадахнутих речи његових, Аврамија обузе пламена жеља да се одрекне света и у иночком чину служи Богу. Ту своју намеру и жељу он откри преподобном Михаилу, и исприча му о себи, одакле је, ко су му родитељи, како је одгојен, и због чега живи у војводином дому. Провидећи да ће Аврамије бити сасуд Светога Духа, преподобни га веома заволе и дуго га поучаваше о спасењу, сејући у срце његово као по доброј земљи и семе речи Божјих, да би оно донело стоструки плод врлина. Док они вођаху духовни разговор, к преподобном Михаилу дође у посету његов нећак Никифор Фока, војеначалник Истока, који касније постаде цар грчки.[7] У току разговора са својим стрицем он примети јуношу Аврамија и упита за њега старца, ко је. Светитељ му исприча све односно Аврамија, и о томе како Аврамије жели да буде инок. Од тога времена Аврамије постаде познат Никифору.
После неколико дана преподобни Михаил се врати из Цариграда у своју обитељ. Аврамије пак не беше више у стању да борави усред таштине житејоке, и презирући све светско, он вучен љубављу хитно пође к преподобном, са жељом да постане инок. Стигавши до Киминске обитељи, он се баци пред ноге светом старцу Михаилу, молећи га са сузама да га обуче у иночки образ и тиме присаједини избраноме стаду словесних оваца Христових. Преподобни Михаил с љубављу прими Аврамија; и не одлажући, нити га међу искушенике сврставајући, он га одмах постриже за инока са именом Атанасија као искусног подвижника, јер он знађаше пламену љубав његову к Богу. Иако у тој обитељи не бејаше обичај да се иноцима при постригу облачи власеница, блажени Михаил ипак обуче Атанасија у власеницу, облачећи на тај начин храброг војника Христовог у оклоп против противника. Атанасије мољаше светога старца да му наложи послушање: да само једном једе у току целе седмице. Но премудри наставник, одсецајући вољу свога ученика, нареди му да узима храну сваког трећег дана. И са усрђем прохођаше Атанасије сва манастирска и црквена послушања и монашке подвиге. А слободно од манастирских послова време он провођаше, по наређењу свог духовног оца, у преписивању светих књига. За такво трудољубље он беше вољен од све братије. Тако, у току четири године он се показа савршен у иночком животу. Затим му преподобни отац нареди да живи у безмолвију, молитвеном тиховању, у келији која се налазила у пустињи и била удаљена од манастира једно потркалиште. При томе старац му даде овакву заповест односно поста: да не једе више сваког трећег дана, као што је до тада чинио, него да сваког другог дана једе сув хлеб и пије по мало воде; а наложи му да о Господњим и Богородичним празницима и недељом, почињући од вечера па све до девет сати пре подне, проводи без сна у молитвама и славословљу Божјем.
Након извесног времена гореспоменути војеначалник Истока Никифор, нећак преподобног Михаила, вршећи царску службу и пролазећи поред обитељи, наврати к преподобном стрицу свом Михаилу. У разговору с њим он се сети Аврамија и упита: Оче, где је јуноша Аврамије, кога видех код тебе у престоници? – Старац одговори: Он моли Бога за спасење ваше, јер је он сада већ монах, са именом Атанасије. – Том приликом са Никифором беше и брат његов патриције Лав. Чувши о врлинском животу Атанасијевом; они обојица замолише да га виде. Старац им дозволи, и они кренуше к месту Атанасијева безмолвија. Сусревши их, Атанасије разговара с њима духовном премудрошћу, јер уста његова беху пуна благодати Светога Духа. И они се толико насладише његовим речима, да жељаху заувек остати с њим, када би им било могуће ослободити се својих дужности и световних брига. Вративши се к преподобноме Михаилу, они му рекоше: Благодаримо ти, оче, што нам показа ризницу, коју имаш сакривену у пољу пастве твоје.
Старац онда, позвавши Атанасија, нареди му да гостима опет да коју поуку о спасењу душе. И кроз уста његова благодат Господња дејствоваше толико, да слушаоце његових речи обузимаше умиљење, и они се скрушаваху срцем својим и плакаху. И сам се старац дивљаше благодати учења које излажаше из уста Атанасијевих. Од тога времена војеначалник Никифор и патриције Лав веома заволеше блаженог Атанасија. И издвојивши се насамо са Атанасијем, Никифор му откри своју намеру, говорећи: Оче, ја желим да се склоним од световне буре и, избегнувши житејске бриге, да служим Богу у иночком безмолвију, молитвеном тиховању. Ова моја жеља и намера ојачаше нарочито под утицајем твојих богонадахнутих речи, и имам наду да ћу помоћу твојих светих молитава добити што желим. – Блажени Атанасије му одговори: Господине, наду своју положи у Бога, и Он ће уредити односно тебе по Својој вољи. – Пошто су тако дуго разговарали, војвода и патриције одоше својим путем са великом коришћу по своје душе.
Преподобни Михаил имађаше намеру да Атанасија постави после себе за игумана своје обитељи, јер он сам већ беше остарио и приближаваше се крају. Дознавши за то, Атанасије, иако није желео да се растаје од свога љубљеног оца, ипак побеже одатле, бојећи се бремена старешинства; и прохођаше Атонску Гору, посећујући пустињске оце, и примером врлинског живота њиховог побуђујући себе на веће подвиге. Нашавши тамо у каменитим раселинама неколико братије који живљаху недалеко један од другога, он се настани код њих, и стаде подражавати њихов сурови начин живота: јер у њих не беше никаквог старања о телу, не имађаху ни крова, ни хране, нити икакву имовину, него Бога ради радосно подношаху и мраз, и жегу, и глад. Своју глад они утољаваху дивљим зељем које растијаше у тој пустињи; и то јеђаху по мало у одрећени час.
У то време преподобни Михаил Малеин отиде ка Господу. Сазнавши за његову кончину, Атанасије плака за њим као син за оцем. А дознаде и то, да ће војеначалник Никифор са братом Лавом патрицијем опет проћи туда, па се побоја да га они поново не потраже. Стога он остави пустињаке, јер их остала братија познаваху и често посећиваху, па се бојаше да га долазиоци не препознаду. И удаљи се у осамљену Атонску обитељ, звану грчки Зигос. Нашавши тамо једнога старца који безмолствоваше, молитвено тиховаше ван манастира у пустињи, он га мољаше да га прими на сажитељство. А да га не би познали по имену, он промени своје име Атанасије у Варнава. Међутим старац га стаде распитивати, говорећи: Ко си ти, брате? откуда си? због чега си дошао овамо? – Атанасије му одговори: Ја бејах морнар, оче, и запавши у опасност дадох обећање Богу, да ћу се одрећи света и оплакивати своје грехе. Због тога се обукох у свети иночки лик, и вођен Богом дођох овде к твојој светости, желећи да наставам с тобом и да ме ти упутиш на пут спасења. Име ми је Варнава.
Поверовавши Атанасијевим речима, старац га прими. И пребиваше Варнава са старцем, покоравајући му се у свему као оцу. А након извесног времена он рече старцу: Оче, почни да ме учиш писмености, да бих знао бар мало читати псалтир. Јер док бејах у свету ја се ничему другом не научих сем пловљењу по мору лађом. – Блажени Атанасије се прављаше неписмен, да га не би распознали они који га буду тражили. Старац му онда исписа азбуку и учаше га као простака који се никада учио није. А Варнава се прављаше као да не може да схвати и разуме азбуку. И тако се држаше дуго време. То жалошћаше старца; а понекад га и гнев спопадаше, те он одгоњаше Варнаву од себе. А Варнава му са смирењем говораше: Оче, немој одгонити мене неразумног и бедног, већ ме Бога ради потрпи и помози ми молитвама својим да ми Господ подари разум да научим слова.
После тога ученик поче тобож по мало распознавати слова и слогове, те даваше старцу наде за будуће учениково изучавање књиге. У то време славни војеначалник Истока Никифор сазнавши да је Атанасије побегао из Киминског манастира, веома се ожалости, и размишљаше како би га пронашао. У том циљу он написа Солунском судији да отиде до Атонске Горе и тачно се обавести о Атанасију. Прочитавши писмо, судија сместа хитно крену за Свету Гору. Тамо он, дозвавши прота, најстаријег игумана над свима игуманима атонских манастира, распитиваше га о иноку Атанасију, описујући га, према Никифоровом писму, какав изгледа, каквог је раста и какве је учености. Прот са сигурношћу тврђаше, говорећи: Такав муж каквог ви тражите, није долазио на ову гору. Уосталом, додаде он, не знам тачно. Но кроз кратко време у нас ће бити сабор, на коме морају присуствовати сви који живе на овој гори. Ако се дакле инок кога ви тражите налази негде на овој гори, он ће свакако са другима доћи на сабор, и ми ћемо га познати. – И судија се врати у Солун.
Тада је на Атону постојао обичај да се братија три пута годишње сабирају у такозваној Карејској Лаври (Протату), и то о празницима: Божићу, Ускрсу и Успенију Пресвете Богородице. Сабирајући се о тим празницима, они их сви празноваху заједно, причешћујући се Божанским Тајнама Тела и Крви Христове и једући за заједничком трпезом. Када наступи празник Рождества Христова и сабраше се из манастира и пустиножитељних келија сви оци и братија, дође и онај старац, учитељ названог Варнаве, са својим учеником. Прот посматраше братију, тражећи међу њима инока који би одговарао опису Никифоровом. И угледавши таквога, упита га за име. А када чу да се зове Варнава, а не Атанасије, он се поколеба, јер траженоме иноку беше име Атанасије. Но прот ипак реши да то провери према иноковом књижном образовању. И када дође време читању, и књига би предложена, прот нареди иноку, званом Варнава, да прочита сабору одређени одељак. Али Варнава одбијаше, тврдећи да је прост и неписмен. А старац његов, видећи то, осмехну се и, тихо се смешећи, рече проту: Остави, аво, брат је незналица, он још и сада учи да изговара слова и слогове првога псалма.
Али прот настојаваше, наређујући Варнави са претњом да чита. Тада блажени Атанасије, видећи да се не може сакрити, и усто притешњен претњом, покори се власти установљеној Богом и стаде читати како је умео. Читао је врло изразито и пријатно, тако да се дивљаху сви што га слушаху. Удиви се, а у исто време и запрепасти се, и старац, видећи и слушајући оно што није очекивао; и стиђаше се због свог учитељства, а и радоваше се, благодарећи са сузама Богу што га удостоји да буде учитељ тако ученог мужа. Тада Атанасије би распознат, и сви се одношаху према њему с поштовањем. А један од најуваженијих отаца, Павле из Ксиропотамске области, пророчки говораше братији о Атанасију: Овај брат који после нас дође на ову гору, испред нас је врлином, и првији ће од нас бити славом у царству небеском, јер ће многима бити отац и наставник на спасење.
После тога прот обавести Атанасија да га тражи војвода Никифор са својим братом Лавом. И мољаше Атанасије прота да их не извештава о њему, да се не би лишио Свете Горе. Тада и прот, увидевши да ће бити штета за Атон изгубити таквога мужа, даде му обећање да неће обавестити о њему оне што га траже. Атанасију пак нареди да засебно безмолствује, молитвено тихује у пустињској келији, удаљеној од лавре[8] три потркалишта. Тамо преподобни Атанасије, насамо служећи Богу, храњаше се трудом руку својих: јер, пошто беше краснописац и брзописац, он преписиваше књиге, и у току шест дана, не остављајући притом уобичајено монашко правило, преписивао је цео псалтир; за преписивање књига оци га снабдеваху хлебом.
Када преподобни Атанасије живљаше у том безмолвију, у том молитвеном тиховању, у то време гореспоменути Никифоров брат Лав, као војеначалник на Западу, одневши помоћу Божјом и Пречисте Богоматере славну победу над дивљим Скитима, при повратку из рата сврати на Атонску Гору да за победу над непријатељима узнесе благодарност Христу Богу и Његовој Пречистој Матери. После одслуженог благодарења Лав се даде у врло марљиво распитивање о Атанасију, па дознавши где се налази, он похита у његову безмолвну келију. И угледавши Атанасија, Лав се силно обрадова, и грлећи га с љубављу, плакаше од радости. И провођаше дане и ноћи у разговору са њим, наслађујући се богомудрим речима његовим. Видећи велику љубав војводину према Атанасију, иноци молише Атанасија да им издејствује код војводе да им у Карејској Лаври сагради нову пространу цркву, пошто стара бејаше мала и не могаше да смести сву братију. И Атанасије говори о томе војводи. Христољубиви војвода одмах с радошћу даде им мноштво злата и сребра за зидање цркве. Затим опростивши се с Атанасијем и осталим оцима, Лав отпутова у Цариград, и обавести свог брата Никифора Фоку о Атанасију.
Од тога времена сви атонски оци стадоше веома поштовати и хвалити Атанасија, и почеше многи долазити к њему ради духовне користи. Међутим преподобни, љубећи молитвено тиховање и на све могуће начине избегавајући људску славу, уклони се оданде и обилажаше унутрашња места пустиње горе Атона; и руковођен Богом он дође на сами крај Атона, на место звано Мелана, које имађаше пространу пустињу и беше далеко од осталих подвижничких жилишта. Начинивши колибу на самом том брду на чијем врху беше висораван, Атанасије се стаде подвизавати, стремећи ка већим подвизима. Испрва лукави непријатељ ђаво, желећи да одагна преподобнога одатле, чињаше му то место немилим, изазивајући у њему помисли које упорно наваљиваху на њега да отиде са тог места. Но храбри подвижник супроћаше се тим помислима говорећи: Претрпећу овде целу ову годину, а по истеку године поступићу онако како Бог буде уредио односно мене.
Када прође означено време, у последњи дан те године на подвижника страховито навалише од противника помисли вукући га одатле, и он говораше у себи: Сутра ћу отићи, и вратити се у Карејску Лавру. Затим ставши на молитву он вршаше пјеније трећега часа, и изненада се изли на њега светлост небеска и обасја га, и одмах се растури облак помисли; а он, испунивши се неисказаног весеља и радости, наслађиваше се божанском љубављу у срцу свом, и роњаше сузе из очију. Од тога времена преподобни Атанасије доби дар умилења, и плакао је кад год је желео. А то место које му дотле беше мрско он веома заволе, и живљаше на њему славећи Бога.
У то време војсковођа Никифор би послан од цара са војском на острво Крит[9], којим тада владаху агарјани, муслимани. Не уздајући се у силу грчке војске него иштући молитвену помоћ од светих отаца, Никифор посла једно своје поверљиво лице на Атон лађом, са писмом целоме сабору атонских отаца, у коме их мољаше да се помоле за њега Богу, да му пода вишњу помоћ против агарјана. Поред тога он у писму мољаше да му упуте Атанасија, за кога он беше чуо од свога брата Лава да обитава на Атону. Прочитавши војсковођино писмо, атонски оци узнесоше усрдне молитве за њега. Затим потражише Атанасија у пустињи и на сабор дозваше, па му наредише да иде к војсковођи. Но Атанасије најпре нипошто не хте да иде, али принуђен претњама отаца он најзад једва пристаде. Заједно са њим оци послаше и једног од уважених стараца, кога Атанасије сматрајући као свог учитеља следова му као ученик. И укрцавши се у лађу, они отпловише на Крит. Када стигоше к благочестивом војводи Никифору, овај чим угледа Атанасија притрча му, паде му око врата, загрли га и плакаше од радости, поштујући га као свог духовног оца. Приметивши пак да се Атанасије односи према свом сапутнику, старцу, као ученик према учитељу, Никифор се дивљаше. И оставивши све остале послове своје, војсковођа провођаше време у духовном разговору са преподобним Атанасијем. Притом војсковођа подсети Атанасија на своје давнашње обећање: да се одрекне света и постане монах. И мољаше преподобнога да најпре сагради молчалничке келије у пустињи у којој сам живи. И Никифор даваше Атанасију злата и сребра за саграђење тих келија. Али отац Атанасије, волећи безбрижан и безмолвни живот, одби да узме на себе бригу око подизања келија и не прими злато и сребро, чиме веома ожалости војводу. Пошто тако проведоше заједно неколико дана и насладише се узајамним лицегледањем и пријатељским разговорима, они се растадоше. Атанасије се врати на Атон, а војсковођа оде у рат, и молитвама светих отаца победи агарјане и поново присаједини Крит грчком царству.
Убрзо затим војвода Никифор посла на Атон једног од својих блиских људи, по имену Методија (који касније би игуман Киминске обитељи), са златом к преподобном Атанасију, да почне са зидањем келија. Злата беше шест литри. Блажени Атанасије, увидевши Никифорову топлу љубав к Богу и његову добру намеру и познавши да је то дело Божје воље, прими злато и приступи зидању келија. Очистивши споменуто место, он најпре сагради келије за молитвено тиховање Никифору, подиже храм у име светог Јована Претече, а затим у подножју горе сазида дивну цркву у име Пречисте Дјеве Богородице. При постављању темеља цркви, би оваква сметња од завидљивог врага: зидарима се кочаху руке и постајаху потпуно непокретне, тако да их не могаху ни к устима принети. Схвативши да је то дело бесова, преподобни се топло помоли Богу и одагна напаст ђаволску, те тако ослободи радницима руке од укочености. То би почетак чудеса великога оца. Довршивши цркву Пресвете Богородице, преподобни стаде градити келије око ње, и на тај начин изграђивати прекрасну обитељ. Сагради он трпезарију, и болницу, и гостопримницу, усто и купатила за болеснике и госте; мудро подиже и остала здања потребна манастиру. Затим сабра мноштво братије, и прописа строг општежићни устав, Састављен по угледу на древне палестинске манастире; и постаде преподобни Атанасије игуман и пастир новосабраног словесног стада, пријатан Богу и по вољи Пречистој Богородици: јер Она беше виђена где посећује подигнуту преподобним обитељ и цркву Своју. Инок Матеј који се удостоји овога виђења беше подвижник беспрекорног монашког живота, те стога имађаше чисте и просвећене очи срца. Стојећи у црквеном скупу са страхом и богобојажљивом пажњом на јутарњем богослужењу, он угледа Свепресветлу Дјеву где уђе у цркву са два пресветла анђела, један анђео иђаше испрем Ње са свећом, а други иђаше иза Ње; Она пак сама, обилазећи братију, раздаваше им дарове: онима што за певницама стајаху и певаху Она даде по један златник, онима што стајаху на осталим местима у цркви даде по дванаест новчића, онима пак у паперти – по шест новчића, а некима достојнима од братије даде и по шест златника. Матеј који ово виде, и сам се удостоји добити из пречистих руку Њених шест новчића.
После овог виђења Матеј оде к преподобном оцу Атанасију и моли га да га одреди међу појце, и исприча светитељу своје виђење. Познавши да је то била посета Пречисте Дјеве Богородице, преподобни отац се испуни велике радости духовне. Односно пак раздавања братији златника он изведе закључак, да су то различни дарови које Она даје свакоме по заслузи: онима што на богослужењу стоје са пламеном молитвом и пажњом даје се већи дар, а они који мање пазе – мање и добијају. Овај пак што је имао то виђење би изједначен са најмањима зато да би, с једне стране, ожалошћен што је лишен већег дара испричао виђење, а с друге – да се не би погордио због изједначености са најдостојнијима, већ да би у смиреноумљу пребивао са најмањима.
Црквеним богослужењима преподобни Атанасије посвећиваше сву своју бригу и старање, да би се вршила богодолично и са сваком тачношћу. Стога за време богослужења нико се није усуђивао разговарати, нити из цркве излазити без крајње нужде. Он је стално држао пред црквом два брата, који испитиваху оне што су излазили из ње, и враћаху натраг у цркву оне који су хтели да изађу без довољно оправданог разлога. Поред тога, један брат је ходио по цркви за време читања када је било дозвољено седети и будио оне што су дремали или ућуткивао оне што су разговарали. Други пак брат имао је за дужност да пази кад ко долази у цркву, и о томе подробно и тачно обавештавао преподобнога. Потом је преподобни сам испитивао све, и строго кажњавао оне који из нехата и лењости закашњавају на богослужења. Кратко речено: преподобни се као мудар старешина и увек будни пастир брижљиво старао да грабљиви вук не прождере ниједну овцу из његовог словесног стада. За такву његову душекорисну тачност и ревност у управљању повереном му паством, за превелико усрђе његово у цркви, за богоугодни живот његов, и за велико побожно страхопоштовање његово према Преблагословеној Прионодјеви Богородици, преподобни би много пута удостојен да телесним очима види Њу, многомилостиву према роду људском Матер Божју. Од многих таквих виђења ми ћемо испричати једно.
Када свети Атанасије изграђиваше своју лавру, догоди се једне године, по Божјем попуштењу, таква неродица и глад, да се многобројна братија, не подносећи строге подвиге и глад, један по један разиђоше, те свети Атанасије најзад остаде сам самцат, и то без трунке хлеба. Иако беше силан у подвизима и тврд у трпљењу, свети Атанасије би савладан глађу, чврстина духа му се поколеба, и он реши да остави лавру и отиде куда било на друго место. И сутрадан изјутра свети Атанасије, са гвозденим жезлом својим, тешка срца крену путем ка Кареји. Пошто је путовао два сата, њега најзад издаде снага, и таман хтеде да приседне и одахне, одједном се појави нека жена, под дубоким велом, и иђаше му у сусрет. Свети Атанасије се смути и, не верујући својим очима, прекрсти се. Откуда овде жена, упита он сам себе, када је улазак женама овамо немогућ? – Чудећи се виђењу он пође у сусрет непознатој. „Куда ти, старче?“ скромно упита непозната старог Атанасија сретнувши се с њим. Свети Атанасије одмери непознату од главе до ногу, погледа јој у очи, па са нехотичним страхопоштовањем обори поглед. Њена скромна одећа, тих девичански поглед, дирљив глас, – све то показиваше да то није обична жена. Ко си ти? – упита старац непознату, – како си наишла овуда? и ради чега хоћеш да знаш куда идем? Ти видиш, ја сам овдашњи монах. Шта тражиш више? – Ако си монах, одговори непозната, онда треба да одговараш друкчије него обични људи, да будеш простосрдачан, поверљив и скроман. Ја желим да знам куда ти идеш; знам твоју муку и све што се с тобом збива; ја ти могу помоћи, али претходно желим да чујем куда ћеш. Зачуђен речима тајанствене непознате, преподобни Атанасије јој исприча своју муку. – И ти то ниси могао поднети? примети непозната. Ради насушног парчета хлеба ти напушташ обитељ, која треба да постане славна за поколења и поколења?
Је ли то у духу монаштва? Где је твоја вера? Врати се, ја ћу ти помоћи: све ће ти у изобиљу бити даровано, само не напуштај своју обитељ, која ће се прославити и заузети прво место међу свима овдашњим обитељима. – А ко си ти? упита Атанасије. – Ја сам она, одговори непозната, чијем имену ти посвећујеш своју обитељ, којој повераваш њену судбину и своје властито спасење. Ја сам Мати Господа Твога.
Свети Атанасије погледа на њу неповерљиво и сумњалачки, па јој онда рече: Бојим се да верујем, јер се и ђаво претвара у анђела светла. Чиме ћеш ти мене уверити у тачност твојих речи? – Видиш овај камен, одговори непозната: удари у њега жезлом, па ћеш онда дознати ко говори с тобом. Знај још и то, да од сада ја занавек остајем домостројитељка (економка) твоје лавре.[10] – Атанасије удари у камен, и он се распуче као громом ударен, и из његове пукотине тог часа груну хучни извор воде и потече низ стеновито брдо, јурећи све до у само море.
Поражен оваквим чудом, преподобни Атанасије се окрену да се баци пред ноге Божанствене Непознате, али Ње већ не беше; Она се као муња сакри од пренераженог погледа његовог. Од тога доба тај извор точи јаку воду све до данас, налази се на два сата хода од Лавре.[11]
Преподобни Атанасије, строг и тачан у својим правилима односно цркве, такав бејаше и ван ње. У трапези је био забрањен сваки разговор; за време обеда нико није смео давати другоме брату од свога јела и пића; а ко би разбио и најмањи суд, тај је јавно тражио опроштај од свију. После повечерја нису били дозвољени никакви разговори, и било је забрањено посећивати келију другога. Празнословље је било заборављено; општежиће се строго одржавало; нико се није усуђивао изговорити хладну реч: моје или твоје, јер нас то одваја од блажене љубави; све им је свима било заједничко, као што то наређује свети Василије Велики. А кад би ко нашао неку ствар, он ју је стављао на видно место, да би је лако нашао онај коме је она била дата на употребу. Кратко речено: иноци, руковођени преподобним Атанасијем, провођаху диван и блажен живот.
Преподобни Атанасије, чувши да је војсковођа Никифор после смрти цара Романа[12] постављен за цара у Грчкој због многих победа над агарјанима, веома се ожалости, јер он беше узео на себе бригу о манастиру зато што му Никифор обећа да ће бити монах. Тугујући што Никифор не испуни обећање, преподобни смишљаше да остави све и бежи. Припремајући се за бекство, он говораше братији да жели ићи к цару ради уређења манастирских послова. И узевши са собом неке од братије, он стварно крену на пут. Дошавши до Авиде он остави поред себе три брата, а остале врати у манастир, говорећи: Доста су ми ова тројица за пут у Цариград.
Када ови одоше натраг у манастир, преподобни Атанасије написа писмо цару, подсећајући га на његово обећање Богу и укоравајући га за сујетну промену прекрасне намере, и обавештавајући га о својој тузи, јер је због њега узео на себе толике бриге. На крају писма он додаде ово: „Царе, ја нисам крив пре Господом Христом за твоју превару. Стога одлазим сада у неко безмолвно место, што сам стално желео и желим; а манастир предајем најпре Богу, па теби, а ти га повери коме хоћеш. Ја са своје стране мислим да је достојан бити игуман инок Јевтимије, изврстан по животу и учитељству“.
Написавши тако, преподобни не каза својим ученицима шта је написао већ запечати писмо, па изабра једнога од њих тројице, предаде му писмо и посла га цару. А после кратког времена он одасла од себе у манастир и другог ученика по имену Теодота, под изговором да посети братију и види како је у манастиру; сам пак остаде са једним учеником, Антонијем. Са њим Атанасије отплови на Кипар. Тамо, задржавши се неко време у обитељи „Свештених“, он замоли игумана да им дозволи живети у најближој томе манастиру пустињи. Добивши што је тражио, он стаде живети Богу у безмолвију, зарађујући храну трудом руку својих, тојест преписујући књиге као и раније.
Када монах са писмом преподобнога стиже у Цариград и предаде писмо у руке цару, цар се, пре но што отвори писмо, обрадова. А кад га распечати и прочита, он се силно ожалости, једно – због своје неправде пред Богом, а друго – што је преподобни Атанасије напустио обитељ и отишао незнано куда. Тада и брат монах, сазнавши за садржину писма, стаде плакати и ридати што је изгубио свога оца. Цар одмах написа у обитељ, да управу над манастиром привремено прими Јевтимије. Уједно с тим цар посла наредбу на све стране свога царства, да се пронађе преподобни Атанасије. Та наредба царева стиже и на острво Кипар, и мало је требало па да Атанасије буде пронађен. Али преподобни, сазнавши о томе, одмах узе свога ученика и оде на морску обалу. И ту, по промислу Божјем, нађе лађу, седе на њу, и уз помоћ повољног ветра убрзо пристадоше на другу обалу. Преподобни старац беше у недоумици на коју страну да крене. Мислио је да иде к светим местима у Јерусалим, али пут тамо беше незгодан због тамошње најезде агарјана. Није желео да се склони ни ка грчким крајевима због царевог трагања за њим. И тако, није знао куда да крене. Када се спусти ноћ, преподобни стаде на молитву, молећи од Бога савет и руководство. И би му откривење од Бога и наређење, да се врати на Атон у своју обитељ, која ће се његовим трудом веома проширити и дивно украсити, и многи ће под његовим руководством добити спасење.
Добивши од Бога такво откривење, преподобни обавести о њему Антонија, и они одмах кренуше на пут, сувим се враћајући натраг. После многодневног путовања, Антонија заболеше ноге и отекоше, и имађаше силну ватру у њима, тако да више није могао уопште ићи. Тада преподобни, накупивши мало траве које је било око њих, растрља је руком, обложи њоме ноге ученику, покри их лишћем, и превеза својим убрусом. Затим узе болесника за руку и подиже га, и Антоније одмах повика: „Хвала Ти, Христе Боже, што ми олакша болест!“ И он путоваше даље као и раније, имајући здраве ноге.
Гореспоменути брат Теодот, кога преподобни отац одасла да посети братију, стигавши у манастир, затече сву братију узрујану услед очевог одласка, и срце му се кидаше због тога. Не могући да издржи без оца, он пође на Кипар, тражећи га свуда. Када беше у Аталији[13] он, по Божјем промислу, срете преподобног оца на путу; угледавши један другога, они се силно обрадоваше. А када отац чу о узрујаности братије у манастиру, радост му се претвори у жалост, и он одмах посла Теодота натраг у лавру да извести братију о његовом доласку. Сам пак оде ради молитве у манастир који се налазио у Лампидији. Ту он, угледавши једног брата који беше сишао с ума и бесни, метну руку на њега и исцели га. И изговоривши неке поуке, он крену на Атон и стиже у своју обитељ. Када га братија угледаше, мишљаху да виде сунце, и од радости клицаху: „Хвала ти Боже!“ И сви приступајући му целиваху му, неки руке, неки ноге, неки мантију. После тога преподобни стаде поново по пређашњем мудро управљати у манастиру.
Након извесног времена настаде потреба да преподобнн отац лично сам иде к цару због манастирских послова. И он отпутова у Цариград. Сазнавши за његов долазак, цар се уједно и радоваше и стиђаше: радоваше се, јер је желео да види преподобнога, и стиђаше се, јер му се имао јавити у царском звању. Стога он и срете преподобнога не као цар него као један обичан, прост човек, и узевши га за десну руку и целивавши му је, он га уведе у своју унутрашњу палату, и седећи сами, они са сузама радосницама разговараху међу собом. Цар говораше: Знам, оче, да сам ја виновник свих твојих трудова и невоља, презревши страх Божји и не испунивши своје обећање. Али те молим, стрпи се очекујући моје покајање, док ми Бог да да испуним своје обећање. – Преподобни пак саветоваше му да буде богољубив, побожан, кротак, негордељив, милосрдан, многодарежљив; и поучаваше га свима добрим делима која доликују хришћанскоме цару, подсећајући га на будућу награду у вечном животу.
Преподобни проведе у Цариграду много дана, често пријатељски разговарајући с царем. Отпуштајући га, цар даде манастиру све што треба. Поред тога он и писменом наредбом одреди да се сваке године са острва Лимноса даје манастиру по двеста четрдесет четири златника. И преподобни се врати к братији у манастир са изобилном царевом помоћи.
Док се преподобни успешно подвизаваше и мноштво братије руковођаше на путу спасења, на њега свом силом својом устаде ненавидник добра ђаво и крену у рат против храброг војника Христовог. То би откривено једном међу подвижницима старцу, који, павши у занос, виде пук демона који се примицаше Атонској Гори; у том пуку беше један старешина, као тисућник, страшан и грозан, који показиваше велику власт. Он раздели тај пук: сто бесова посла да обилазе сву Гору и да лове иноке, а сам са деветсто бесова крену у Атанасијеву лавру уз страшно негодовање. Пре но што преподобни би обавештен о овом виђењу, њега снађе следећа болест. Када он по своме обичају рађаше са посленицима на морској обали, огромно дрво паде му некако на ногу и преби му глежње и голени, те светитељ лежаше три године на болесничком одру. Међутим он и у болести не могаше лежати скрштених руку него преписиваше књиге, за четрдесет дана свршавајући Патерик. И лежећи он се добро наоружаваше против невидљивог противника, и односећи победу одбијаше његове мучке нападе. Не успевши ништа у лаври, враг онда зађе и нахушка старе препросте иноке по осталим светогорским манастирима и пустињским самицама, убацујући им у душу против преподобног Атанасија овакве помисли: Зашто Атанасије чини насиље Светој Гори и руши древне законе наше? Он подиже скупоцене грађевине, начини нова пристаништа, ископа нове водоводе, накупова волове, засеја њиве, посади винограде, те тако Гору претвори у световно насеље.
Пошто се ти старци договорише међу собом, они отпутоваше у Цариград к цару Јовану[14], наследнику умрлог Никифора и опадајући Атанасија мољаху цара да га протера из Свете Горе. Цар посла изасланика и позва к себи Атанасија који већ беше оздравио од болести. Видевши Атанасија, и осетивши благодат Божију која беше у њему, цар, уместо да се љути на њега, орасположи се према њему и веома заволе богонадахнутог оца, и указа му поштовање, и обасу га царским доброчинствима. Он потврди и ранију одлуку, издату царем Никифором, да се са острва Лимноса даје манастиру по двеста четрдесет четири златника, и чесно отпусти преподобног Атанасија натраг. Тада они препрости старци, испунивши се стида, раскајаше се због својих поступака, и долазећи к преподобноме искаху од њега опроштај.
А постиде се и супарник ђаво, па разбеснивши се још јаче, поново нападе на лавру светога оца. Тај напад виде чесни старац Тома, који имађаше чисте очи душе. Он пошто прочита Трећи час паде у усхићење и виде све горе и брда, дрвеће и суварке, прекриљене малим црнцима, који жестоко љутећи се и дишући непријатељством, позиваху један другога у рат и битку, јаросно вичући: Докле ћемо трпети, другови? зашто да зубима не раскинемо оне што су се овде настанили? зашто да их одмах не очистимо одавде? А и старешину њиховог, непријатеља нашег, докле ћемо трпети? Зар не видите како нас он изагна одавде и заузе наша места? – Док они тако говораху, изиђе из келије преподобни отац Атанасије држећи жезал у руци. Угледавши га, црнци уздрхташе и сметоше се; а он, наваливши на њих, бијаше их, рањаваше и одгоњаше; и не престаде да их бије док их све не отера од лавре.
Када старац Тома исприча ово виђење преподобноме, он одмах стаде на молитву, и са сузама мољаше Бога да стадо Своје сачува читавим од чељусти вражијих. И заиста преподобни молитвом као гвозденим жезлом бијаше и прогоњаше невидљиве зверове. Но они, мада бегаху, ипак се после кратког времена поново враћаху и не престајаху ратовати помоћу својих подмуклих замки. Тако они једноме иноку улише у душу толику мржњу према преподобноме, да чак није хтео ни да пвгледа на њега, и под утицајем демона у њему толико порасте злоба да се он и на убиство реши. Спремивши и наоштривши мач, он тражаше згодну прилику да убије преподобног оца. И једне ноћи када сви спаваху а преподобни у својој келији стајаше на молитви, убица дође келији светитељевој као да има нешто веома важно да му каже, а го мач држаше испод руке; и куцну без страха на врата, говорећи: „Благослови оче!“ И глас његов беше глас Јаковљев, а руке Исавове. Преподобни пак отац, праведан као Авељ, не знађаше да напољу стоји Каин и зове га ради убиства, упита из келије: „Ко си ти?“ и отшкрину мало врата. А убица, поплашивши се очинског гласа, паде на земљу тресући се. Јер Бог, чувајући верног слугу Свог, изненадним страхом порази убицу: руке му клонуше, мач му паде на земљу, и сам он лежаше ничице на земљи као мртав пред ногама оца. Видећи то, преподобни се удиви и ужасну, и подизаше са земље лежећег. А он, једва дошавши к себи, потресним гласом рече оцу: Оче, смилуј се на мене, твога заклатеља! Прости ми злоћу коју смислих против тебе, и проштавај безакоње срца мог! – Отац пак Атанасије, запаливши свећу и угледавши на земљи мач оштар као бријач, разумеде замисао инокову, и рече му: Чедо, ти си изашао на мене са овим мачем као на разбојника?! Но престани ридати, запуши уста, сакриј мач, и никоме не причај шта се десило, и приђи мени да те пољубим. Чедо моје, Бог нека ти опрости грех твој!
Таква беше незлобивост преподобног оца! И од тога времена он показиваше највећу љубав према том брату. А овај, свагда се сећајући греха свог и видећи очеву незлобивост и љубав према њему, непрестано ридаше, и не могаше утајити оно што се догодило, осуђујући свој грех а величајући врлину преподобнога. И умре у великом покајању; и преподобни толико плака над њим, колико не плака ни над ким другим.
Но још један брат, ненавидећи оца као и овај први, искаше прилику да га истреби са земље живих. Али, не знајући како да то изведе, он се одаде демонским магијама и чинима; и приредивши оцу многе смртоносне магије и чини, он, на своје запрепашћење, ни најмање не успе. И једном приликом он упита некога брата: Да ли враџбине наносе смрт човеку? – Брат му одговори да никакве враџбине или магије не могу нашкодити човеку благочестивом и који живи по Богу. Чувши то, врач проклињаше себе у својој савести. А када затим дознаде како је отац опростио брату који је хтео да га убије, зачуди се његовој незлобивости, срце му се раскрави и испуни страхом Божјим, и он, похитавши к оцу, паде му на ноге, и са великим ридањем исповеди грех свој просећи опроштај, који и доби од незлобивог оца.
Такав беше преподобни Атанасије према онима који су се грешили о њега. Зато га Бог и прослави свуда. И сабра се у његову паству мноштво братије из разних земаља, не само из Грчке, него и из Италије, из самог старог Рима, из Калабрије[15], Амалтије[16], Иберије[17], и то не само од простих људи већ и од високородних и богатих. Поред тога и игумани многих манастира, одбацивши своје старешинство, долажаху под управу преподобноме. Па не само игумани него и архијереји, остављајући своје престоле и пастве, долажаху у паству светог оца, да би их он пасао. Међу таквима беху: велики међу патријарсима Николај, Андреј Хризополит, и Акакије који је просијао у току многих година у подвижништву. Исто тако и пустињаци, који беху остарели у непроходним пустињама, долазећи по Божјем промислу к оцу, настањиваху се у његовој лаври, желећи да се користе примером његовог врлинског живота. Од таквих беху: преподобни Никифор који се заједно са светим Фантином подвизавао у горама Калабријским; њима би божанствено виђење, које нареди Фантину да иде у Солун, а Никифору на Атон к преподобном Атанасију, код кога проживевши дуго, престави се и би погребен. После пак извесног времена, када његове мошти бише извађене из земље да би биле пренете на друго место, из сухих костију његових потече извор најмиомириснијег мира, које се не може упоредити ни са каквим мирисима. Такви свети велики оци беху шиљани Богом под управу преподобног оца Атанасија, из чега се јасно познаје да је живот његов био богоугоднији у поређењу са другима. Јер као што се по гранама познаје корен и по роду дрво, тако се по напредним ученицима познаје искусан учитељ и по добрим овцама добар пастир њихов. Но већ је време да укратко споменемо нека чудеса преподобног Атанасија, па да приведемо крају реч о њему.
Бог, који свете Своје прославља чудесима, не лиши дара чудотворства ни овог великог угодника Свог. Најпре да нешто кажемо о његовој прозорљивости. Једном настаде љут мраз. Преподобни позва к себи једног послушника, по имену Теодора, и рече му: Брате, узми храну, па брзо иди у Кесаријско (тако се називао један крај на Атону); и када, идући к мору, будеш био према Трохаљу, наћи ћеш три човека који изнемогавају од глади и мраза и већ су на самрти; један је од њих монах; поткрепи их хлебом, да им се поврати снага и да се загреју, па их доведи овамо. – Теодор оде, и стварно нађе све онако како му пророчки рече отац. И сви се дивљаху прозорљивости свечевој.
Једном се указа потреба да преподобни са неколицином братије манастирским послом отплови на лађи ка острву. Но, по Божјем попуштењу, невидљиви враг, желећи да потопи оца са братијом, подиже страховити ветар и буру, те се лађа преврну насред пучине, и све их одмах покри вода. Али десница Божја, која брзо избавља угодника Свога од свих опасности, одмах исправи преврнуту лађу, утиша буру и светитељ се обрете на крми седећи и призивајући братију к себи. И вода их као на рукама приношаше к лађи, а преподобни отац их сваког посебно извлачаше, и све их сабра живе. Једино се међу њима не налажаше Петар Кипарјанин. Не видећи га, оца заболе душа и он громко викну: „Чедо Петре, где си?“ – И истовремено са очевим гласом вода изношаше Петра из дубине и ношаше га ка лађи, и отац га прихвати својим рукама.
Тако сам преподобни и братија бише спасени од потопљења. И злобни враг се не само не обрадова, него још јаче би посрамљен. Блажени отац свуда посрамљиваше врага, побеђујући га и прогонећи га. Он изгна беса из инока Матеја, кога нечисти дух силно мучаше. Исто тако молитвама светога изгоњаху се невидљиви мучитељи и из осталих који паћаху од њих.
Преподобни имађаше такође и исцелитељску силу, и прислужујући болесницима многе лечаше рукама својим. Он исцели губавог брата; другог који је боловао од чира у стомаку он сатвори здрава; трећег који је имао рак он излечи, начинивши руком три пута свети крсни знак над раном. Својом молитвом он одагна скакавце са манастирског острва, који беху наишли и уништаваху сав род. Једном када са, братијом пловљаше на лађи по мору, њима нестаде воде за пиће, те братија изнемогаваху од жеђи: свети Атанасије нареди да захвате воду из мора и, благословивши је, он је претвори у слатку; и братија пише и утолише своју жеђ. Један брат по имену Герасим, радећи у винограду хтеде да рукама ишчупа из земље једну чврсту и високу лозу, пошто имађаше не малу телесну онагу. Покушавши дватри пута да лозу рукама извади, он не могаде, а себе ужасно повреди: просу му се стомак и испаде му изнутрица, и страховито паћаше од болова. Но преподобни отац га исцели молитвом и знамењем светога крста. Тај исти Герасим, приводећи Бога за сведока, казиваше и ово чудо: „Када бејах на послушању резања хлебова, указа се потреба да отидем к оцу и упитам га за нешто. Деси се да се он тада налажаше сам на молитви у храму светих Апостола. Ја приђох храму и нагвиривши кроз прозорче угледах преподобног оца где се моли а лице му беше као пламен огњени. Ја се препадох и повукох се мало натраг. Почекавши неко време, ја поново завирих и видех где му лице блиста као лице ангела Божјег, окружено огњем, и од страха викнух: „О, оче!“ А он, видевши ме уплашеног и схвативши од чега, запрети ми да никоме не причам о ономе што сам видео.“ – Ово Герасим исприча братији по престављењу преподобнога.
Један брат, послан од преподобног оца на послушање у световно насеље, ђавољим искушењем би заведен на телесни грех и паде. Но осетивши тежину греха, њега стадоше мучити очајничке мисли. Вративши се у манастир, он са сузама и ридањем припаде к ногама светитељу и исповеди му свој грех и очајање. Преподобни му изговори многе корисне поуке, убеди га да не очајава и не губи наду у Божје човекољубље, и нареди му да остане међу братијом у свом првобитном послушању. Међутим један између стараца, који се зваше Павле, дознаде за братњев пад и очево самилосно милосрђе, и ропташе и на једног и на другог: брата укораваше што се дрзнуо да учини такву гадост, нарушивши завет чистоте, а оцу у лице говораше да није праведно опростити таквоме грешнику већ је потребно да он искуси многе и тешке казне. А кротки отац, сурово погледавши на роптача, рече: Павле, пази шта радиш! Мотри на себе, а не гледај грехе братије, јер је писано: Ко мисли да стоји нека се чува да не падне (1 Кор. 10, 12).
Од тога часа, по Божјем попуштењу, невидљиви кушач стаде стрелама прљавих помисли рањавати срце Павлово, и распали огњем пожуде тело његово, те Павле немаше мира три дана и три ноћи, сав горећи похотом телеснога греха, па чак поче очајавати и за своје спасење. А што је најгоре, он се стиђаше да ту своју борбу исповеди оцу. Преподобни пак, Духом знајући за ту његову борбу, дозва Павла к себи и насамо разговараше с њим о неким манастирским пословима. У току разговора он постепено навођаше Павла да исповеди своју телесну страст. Тада Павле, павши пред ноге оцу, исповеди му своју муку и прошаше олакшање у тој борби. Преподобни га поучи да не осуђује брата који греши, па га одасла на његово послушање, јер беше келар. Сам пак, ставши на молитву, усрдно се са сузама помоли Богу за њега, и тог часа Павле се ослободи од страсти: јер он осети како му се излива на главу нека хладноћа која му прође целим телом све до ногу, и од тога се угаси у њему похотљива распаљеност тела његова.
Другог брата, Марка из Лампсакије, жестоко спопаде таква иста греховна похота телесна; и он, дошавши к оцу, исповеди пред њим своју страст и прошаше од њега молитвену помоћ. А после неколико дана он у сну виде оца који га питаше: „Како си, брате?“ Он му одговори: „Веома страшно патим, оче“. На то му отац рече: „Пружи се ничице по земљи.“ А када се он испружи по земљи, отац му стаде ногом на слабину. Од тог притиска он се пробуди из сна, и осети да је исцељен од страсти. И од тога часа имађаше спокојство у удовима својим, не патећи ни од какве телесне пожуде.
Пошто укратко изложисмо ово неколико од многих чудеса преподобног оца нашег, која он за живота учини, приступићемо повести о његовом престављењу.
Пошто се са свих страна, као што је раније речено, мноштво братије стицаше к преподобноме, то се указа потреба да се, ради смештања целог сабора братије, прошири црква. Зато се к црквеним зидовима дозидаваху паперте и притвори. За време зидања једног притворног олтара појави се потреба да се сам преподобни отац попне тамо и расмотри рад, пре но што крене на предстојећи му тада пут у Цариград, јер се спремао да иде цару због манастирских послова. Он дакле најпре сазва братију, и прочита им поуку блаженог Теодора Студита[18], додавши и од својих богоговорљивих уста корисне савете. Затим, затворивши се у келију, он дуго остаде на молитви. После тога он изиђе из келије одевен у мандију, имајући на глави свештену кукуљачу блаженог оца свог Михаила Малеина, коју је он обично носио само о великим празницима и у време причешћивања Божанским Тајнама Христовим. И овога дана он се појави као да празнује, и беше светао лицем као анђео Божји. Узевши са собом шесторо братије, он са њима узиђе на грађевину. И када беху на врху грађевине, по недокучивим судовима Божјим, провали се кров грађевине, и све их повуче за собом доле, и затрпа их камењем и земљом. Петорица од њих одмах предадоше душе своје Богу, а отац и с њим један зидар по имену Данило, остадоше живи међу камењем. И сви тада чујаху у току три сата и више глас преподобног оца: Господе Исусе Христе, помози ми! Слава Теби, Боже!
Дотрчавши, потресена братија с ридањем разгртаху камење и земљу, ко је чиме могао: алатима, рукама, ногама. И откопаше оца, који већ беше скончао у Господу, цела телом, само му на десној нози бејаше рана. Крај њега откопаше живог Данила зидара, који сав беше разбијен; и изнесоше их одатле.
Таква беше кончина преподобног оца нашег Атанасија. Она се некоме може учинити неславна, пошто преподобни није скончао на одру, међутим: „пред Господом је драгоцена смрт светаца Његових“ (Пс. 115, 6). Угоднику Божјем његова кончина, која му није била неизвесна, донесе мученички венац. Јер провидевши Духом своју кончину, он је унапред предсказа свом најприснијем ученику Антонију, говорећи: Молим те, ти ћеш сам обавити пут у Цариград који нам предстоји ради манастирских потреба. А ја, тако Бог хоће, нећу више видети земаљског цара.
После своје кончине[19] преподобни лежаше три дана непогребен, док се из свих светогорских обитељи не сабраше оци да му устроје свечан погреб. Свето тело његово се не измени, нити отече, нити потамне, и лице му беше као у жива човека који спава; не осећаше се ни обичан задах од мртваца. Код свију беше велики плач за њим. А када вршаху опело над њим, из ране што му бејаше на нози истече крв, насупрот природи. Јер ко икада виде да из ране тродневног мртваца тече крв? Приметивши то, неки од угледних стараца сабраше ту крв у своје убрусе и мазаху се њоме као великом светињом ради благослова. И погребоше чесно тело преподобног оца. Тела пак петорице братије, нађена затрпана камењем, беху раније погребена чесно. А изгрувани Данило, који поживе још неколико дана, са уздахом казиваше виђење које је имао у ноћ пред кончину преподобнога. Видех, причаше он, једног светлог изасланика, који беше дошао од цара, и зове оца к цару. Отац тог часа изишавши из лавре са шесторо братије, међу којима бејах и ја, следова изасланику. И кад. стигосмо к прекрасној палати царској, и приближисмо се к вратима, преподобни отац са петоро браће уђе у палату код цара, а ја бејах остављен напољу и плаках силно. И чух где ми неко изнутра говори: „Узалуд плачеш, човече, јер ти не можеш ући унутра, ако ти не дозволи отац са којим си дошао.“ А ја чувши то стадох још јаче ридати, и дозивах оца умилним гласом. После кратког времена изиђе отац, узе ме за десну руку и уведе ме у палату, и ја се удостојих видети цара и поклонити му се. – Испричавши то, Данило предаде душу своју у руке Божије.
Да споменемо и још нека чудеса преподобнога Атанасија, која се догодише после његовог престављења. Гореспоменути Антоније, присни ученик преподобнога, са неколицином братије отпутова манастирским послом у Гангрски крај. Путујући тамо они пред вече наиђоше на пастира који пасијаше стадо, чијег јединца сина беше ујела звер и он беше на умору. Отац силно кукаше за сином. Видевши стране монахе где пролазе, он их моли да сврате к њему, и указујући им гостољубље он им предложи храну коју имађаше: хлеб и млеко. Иноци се задивише његовој врлини што он и у толикој жалости не напушта гостопримство, и сажаљеваху га у његовој муци. Међу њима бејаше један брат по имену Симеон, који имађаше при себи убрушчић оквашен крвљу преподобног оца. Тим убрушчићем Симеон зави дечакову рану, и дечак одмах заспа слатким сном, и спаваше све до сванућа. И иноци преноћише тамо. Сутрадан дечко устаде здрав; рана му беше оздравила, и он затражи да једе. Тада сви прославише Бога.
Другом једном приликом, када један од братије би послан на манастирско послушање, догоди се да он уђе у кућу неког христољупца, чија жена одавно лежаше у постељи болесна од крвоточења. Муж и сви укућани туговаху због ње. Дознавши разлог њихове туге, инок рече: „Ја имам у убрушчићу крв светог Атанасија, и ако желите, умочимо окрвављени убрушчић у воду, исцедимо га, па ту воду нека болесница попије, и биће здрава.“ – Чувши инокове речи, болесна жена стаде са сузама молити инока да што пре испуни свој предлог. Инок спреми такву воду са крвљу светога и даде јој. Узевши воду жена рече: „Свети Атанасије, помози ми!“ И сву је попи. И одмах престаде течење крви њене, и она постаде здрава.
Једном инок Симеон и инок Георгије, послани лађом на неки манастирски посао, стигоше у Певкијско пристаниште. Ту нађоше једног морнара на умору, који већ осам дана није могао говорити, кога пријатељи беху оплакали, а који и сам беше изгубио сваку наду на оздрављење. Када иноци метнуше на њега убрушчић обагрен крвљу светога, он као тргнувши се из сна одмах устаде здрав.
Поред тога разна чудеса се догађаху и на гробу светога оца. Наиме: прогоњаху се нечисти дуси из људи, и различне болести исцељиваху се код оних који долажаху са вером и помазиваху се јелејем из кандила што гори на светитељевом гробу. Да поменемо и оно што се догодило са врлинским иноком Евстратијем. У њега се некако беху повредили унутрашњи органи, и он седам година мокраше крв. Лечише га многи лекари, али му не могоше помоћи. И он одрекавши се лекара ослони се на Бога, и мољаше се преподобном оцу Атанасију за посредовање пред Богом. А кад прибеже овоме исцелитељу, он убрзо доби од њега исцељење на следећи начин: у сну он виде себе у трапези, а виде и преподобног оца где седи на свом игуманском месту, пред њим стајаше скленица воде и тањир грожђа; преподобни узе мало грожђа, метну у воду, и даваше Евстратију да испије. А Евстратије, мислећи да је то неки обичан лек (од каквих се лекова он одрекао), не хте да прими. Тада му отац рече: „Не бој се, испиј, и биће ти на здравље.“ Евстратије узе и попи, и пробуди се из сна, и тог часа осети да је потпуно исцељен од свога недуга.
Но већ је време да завршимо повест о овом светом мужу. Нека је бесконачна слава и част сада и увек и кроза све векове Богу, дивноме у светима Његовим, и који је у преподобном Атанасију пројавио Своју чудесну милост и силу. Амин.[20]
 
СПОМЕН ПРЕПОДОБНОГ ОЦА НАШЕГ
ЛАМПАДА
 
Заволевши Христа од детињства жарком љубављу, Лампад се удаљи у пустињу близу Иринопоља, где се предаде подвижничком животу. Пошто уздржањем и молитвом телесно умовање потчини души, он засија као јарко сунце, и својом светлошћу обасјаваше помрачене страстима и заведене демонима. Необична чудеса чинио не само за живота него и пошто отиде ка Господу. То сведочи пештера у којој почивају чесне мошти његове.
Преподобни Лампад подвизавао се вероватно у десетом столећу.
 
СТРАДАЊЕ СВЕТОГ ПРЕПОДОБНОМУЧЕНИКА
КИПРИЈАНА НОВОГ
 
Местанце Клицос у Епиру родно је место светог преподобномученика Кипријана. Нема података о његовим родитељима, али судећи по његовом васпитању и другим особинама, он је припадао хришћанској породици ревносне побожности и јаке вере у Бога. Стога су га, поред писмености, родитељи васпитали у побожности и страху Божјем и чувању себе од саблазни света. По смрти својих родитеља благоразумни јуноша, да би сачувао себе од саблазни света, остави свет, прими монаштво, и би удостојен свештенства. Затим се удаљи на свету Атонску Гору. Тамо он нађе себи близу Кутлумушког манастира келију са црквом светог великомученика Георгија, у коју прими два инока, па се заједно с њима стаде подвизавати у посту, бдењу и молитви. Током времена његов подвижнички живот, слично миомирисном мирису, постаде познат по целој Светој Гори, и блаженог подвижника Кипријана почеше сматрати великим старцем, и многи се стараху да подражавају његов богоугодни живот.
Иако је преподобни Кипријан водио веома суров живот у непрекидном посту, свуноћним бденијима са многобројним поклонима, и у непрестаним молитвама, душа му ипак не беше спокојна, јер је њега смућивала потајна мисао: да сви ти подвизи које он врши тобож нису довољни, да би он добио милост Божију и удостојио се царства небеског. Ова мисао се из дана у дан појачавала, и приморавала Кипријана на мученички подвиг, дошаптавајући му: да он само тако може посведочити своју љубав према Господу Христу, и после поднетих мученичких мука за исповедање имена Његова добити вечно блаженство.
Подстицан том мишљу он стаде, да би учврстио себе, често изговарати наглас речи светог апостола Павла: Ко ће нас раставити од љубави Божје? Невоља ли или туга? или гоњење? или глад? или голотиња? или опасност? или мач? (Рм. 8, 35). Ову жељу своју он ипак откри опитним старцима, као и то да га већ извесно време потајна мисао принућава на мученички подвиг и неда му мира. Саслушавши га и не налазећи никаквог разлога да себе предаје на мученички подвиг, старци му стадоше саветовати да се не подаје смутљивачком помислу. При томе му указиваху и на то, да он може, уплашивши се мука, постати одступник од Христа. Но преподобни Кипријан, сагореван пламеном љубави Христове, жуђаше да што пре оствари своју намеру. И он убрзо остави Свету Гору и оде у Солун.
У Солуну он проведе неколико дана и дознаде када паша бива у судници. Пошто се причести Животворним Тајнама Тела и Крви Христове и помоли Господу Богу да га укрепи у мукама, он неустрашиво уђе у судницу, приступи паши и рече: Пашо! ја који пред тобом стојим проведох неколико година на светој Атонској Гори, спасавајући душу своју. Но једаред читајући Свето Писмо ја наиђох на ове речи, речене Богом преко пророка Његовог: „Ако изведеш драгоцено из недостојнога, бићеш као моја уста.“ Стога, разгоревши се љубављу према ближњем, ја зажелех да превареном од ђавола створењу Божјем покажем како је оно дубоко пало из незнања, јер га је завео непријатељ рода људског који као лав ричући тражи погибао људи. Он је преварио многе народе и научио их да се клањају идолима, а неке је преко лажних пророка одвео у дубоку заблуду. Тај исти ђаво преко вере у лажног пророка вашег Мухамеда држи и вас у оковима својим, и пошто је овладао вашим окорелим срцем не допушта вам да поверујете у Господа нашег Исуса Христа, који је истинита Светлост, и дошао је у свет да спасе човека. Крсном смрћу Својом Он покида оне узе и окове у којима је ђаво неколико тисућлета држао сав род људски, и, избавивши Своје саздање испод његове власти, удостоји их наслеђа рајских красота. Ја пак, чувши за тебе да си благоразуман човек, одлучих да ти објавим истину. Дакле, остави своју заблуду и веру у лажљивог пророка Мухамеда и поверуј у Исуса Христа, преко кога ћеш добити спасење и живот вечни, јер вера хришћанска је истинита, а ваша је лажна. Притом, удуби се и добро расмотри, ко је био Христос и ко Мухамед, па ћеш јасно увидети да је ваш пророк Мухамед самозванац који вам је проповедао своје сопствено учење, а Исус Христос је истинити Бог у двема природама. Откривајући свако лажно учење Он у божанственом Еванђељу Свом каже: Ја дођох у име Оца свога, и не примате ме; ако други дође у име своје, њега ћете примити (Јн. 5, 43). Сви ви, дакле, заневши се Мухамедовим учењем, сматрате га за пророка, док је он у самој ствари непријатељ Божји и варалица.
Чувши изобличење и хулу на свога пророка од непознатог човека, паша закључи да је он сишао с ума, па стога нареди гавазима да га избију и истерају напоље.
Истеран напоље, и не добивши што је желео, преподобни Кипријан напусти Солун и крену у Цариград са надом да тамо пострада за Христа. По доласку у Цариград он, бојећи се да се и ту све не сведе на батине, одлучи да своју оптужбу стави на хартију и преда великом везиру. Он то написа на грчком језику овако: „Несрећни муслимани! хоћете ли још дуго ходити у заблуди и не поверовати у Господа нашег Исуса Христа који сиђе с неба ради спасења људског, и који је готов да из велике љубави према палом човечанству прима оне који се истински кају? Покајте се, дакле, и поверујте у Христа истинитог Бога, и, препородивши се светим крштењем, добићете живот вечни; а свог лажног пророка прокуните као заводника и варалицу.“
Са овом оптужбом преподобни Кипријан пође у дворац великог везира. Тамо се пријави и замоли да му оптужбу преведу на турски језик. То узе да уради један Грк, који се беше одрекао Христа и примио мухамеданску веру. Када он преведе оптужбу, Турци се запрепастише чувши хулу на свога пророка, па разјарени скочише на преподобног Кипријана као љуте звери, избише га и истераше напоље. Но Кипријан не хтеде да напусти дворац, него ишчекиваше да се појави велики везир. Када везир изађе, Кипријан потрча к њему, али га гавази одгурнуше. Утом наиђе старешина гаваза и упита што одгуравају инока. Када му рекоше да инок хули Мухамеда, старешина нареди да га одмах изведу пред везира. Везир упита Кипријана: Шта ти, старче, треба од мене? – Твоје спасење, неустрашиво одговори свети Кипријан. Обрати се од лажног веровања у варалицу Мухамеда, кога ви муслимани називате пророком. Какав је он пророк, и какво је његово учење, које је он саставио на измишљотинама људским? Врховни везире, остави заблуду, одрекни се варалице Мухамеда, поверуј у Искупитеља рода људског Исуса Христа и, крстивши се светим крштењем, добићеш живот вечни!
Везир се зачуди смелости монаха Кипријана, и упита га: Одакле си и у ком манастиру живиш? – Он одговори: Све цркве и манастири, колико год их је на земљи, припадају Господу мом Исусу Христу, па сам стога све досада живео у Његовој обитељи. – Везир га упита: Није ли те патријарх Царигадски потурио мени, да би ми ти нанео такве увреде и грубости? – Није, одговори свети мученик. – Онда си ти пијан, рече му везир. – Без разлога ме клеветаш, врховни везире, одговори мученик, јер не само што нисам пијан, него до овога часа нисам окусио ни воде ни хлеба! – Ну, ако ниси пијан, онда си луд? одврати везир. – И то није истина! рече на то монах. Када бих ја био луд, било би немогуће мени лудаку да ти пожелим оно што ти желим, тојест да поверујеш у Исуса Христа – истинитог Бога, и да наследиш царство небеско. Презирући опасност која ми прети од непријатеља крста Христова, муслимана, ја сам решио да по сваку цену изађем пред тебе и изобличим твоју заблуду, што луд никад не би учинио.
Слушајући паметан одговор монаха Кипријана везир беше у недоумици и размишљаше, на који би начин одвратио Кипријана од Христа и привео у мухамеданску веру. Стога му стаде говорити ласкаво: Из твојих одговора видим да ниси ни пијан ни луд. Дакле, предлажем ти да поверујеш у великог пророка Мухамеда. Поверујеш ли, ја ћу те учинити најсрећнијим човеком: удостојићу те великих почасти и учинићу те првим у моме дворцу. – Светитељ одговори: Узалуд мислиш да ме преластиш ласком и почастима! Знај, ја се никада нећу одрећи Господа мог Исуса Христа, него и теби саветујем да поверујеш у Њега, да би се удостојио добити од Њега милост у дан Страшног суда.
Везир, видећи непоколебљивог исповедника Христовог, и пошто се ствар тицала вере, одасла га к шеикулисламу. Када свети Кипријан предстаде шеик-ул-исламу, овај га љутито упита: Ко си ти, и какво то ново учење проповедаш нама? – Храбри исповедник Христов стаде и њему говорити оно што и везиру. Слушајући хулу на свога пророка, шеик-ул-ислам не даде му да доврши, него нареди гавазима да га одведу у Фанари (крај насељен хришћанима, где је и патријаршија), и да му тамо пред очима хришћана срамно одрубе главу. Чувши смртну пресуду, свети преподобномученик Кипријан се обрадова и из дубине срца кликну: Благодарим Ти, Господе Исусе Христе, што си ме укрепио у исповедању светог имена Твог! Молим Те, Човекољупче: удостој ме да будем и заједничар вечне славе Твоје, амин!
Када светог преподобномученика Кипријана вођаху цариградским улицама на место казне, лице му сијаше радошћу, и он хиташе не као на смрт већ као на свадбу. Када стигоше код врата која воде у патријаршиски двор у Фанару, свети мученик преклони колена и прекрстивши се заблагодари Богу што га удостоји да живот заврши мученички. Турци га и ту наговараху да призна Мухамеда за великог пророка, и тако избегне смрт; но славни страдалац не одговараше на њихове безумне речи. Видећи да храбри исповедник Христов и на догледу саме смрти остаје непоколебљив, Турци наредише џелату да му одруби главу.
И тако, чиста и блажена душа светог преподобномученика Кипријана одлете из страдалничког тела његовог на небо, у суботу петога јула 1679 године, да добије од Христа Бога мученички венац. Амин.[21]
 
СПОМЕН НАЛАЗА МОШТИЈУ ПРЕПОДОБНОГ
СЕРГИЈА РАДОНЕЖСКОГ
 
Мошти овог светог оца и чудотворца сверуског нађене су нетљене 1423. године, за време великог кнеза Јурија Димитријевича. Опширније о Св. Сергију видети под 25. септембром, кад се слави његов свети спомен.
 
СПОМЕН ПРЕПОДОБНОГ ОЦА НАШЕГ
АТАНАСИЈА ПУСТИЊАКА
 
Преподобни Атанасије, називан Гвоздена палица, био ученик светог Сергија Радонежског, и са његовим благословом удаљио се у Новгородску губернију. Тамо заједно са преподобним Теодосијем основао Череповецки Воскресенски манастер. Упокојио се преподобни око 1392 године. Свете мошти његове покоје се у њиме основаној обитељи.
 

 
НАПОМЕНЕ:

1. Град на црноморској обали, у североисточној области Мале Азије – Понту.
2. Византија – мегарска колонија, основана 658 год. пре Христа на европској страни Босфора; чувена због свог залива Златног Рога и важности мореуза што спаја Црно Море са Мраморним; врло важно трговачко место. Оценивши предности Византије, цар Константин Велики премести 330 године престоницу Римске империје у Византију. Од тада се Византија стаде називати Константинопољ (= Константинов град), Цариград.
3. Обитељ Киминска, основана светим Михаилом Малеином (спомен његов 12. јула) на Гори Кимин, у малоазијској области Витинији.
4. Колхида – крај, налази се на југоистоку од Црног Мора између Кавказа, Иверије и Јерменије.
5. Преподобни Атанасије се родио око 925-930. године.
6. Роман II царовао од 957 до 963 године.
7. Никифор II Фока царовао од 963 до 969 године.
8. Лавра – на грчком: део града, сокак, – управо ред келија поређаних око игумановог обиталишта у виду градских сокака, ограђен оградом или зидом. Иноци у лаврама водили су отшелнички начин живота и подвизавали се сваки у својој келији; сабирали су се суботом и недељом ради заједничког богослужења, а у остале дане држали су се строгог безмолвија. Живот у лаврама био је много тежи него у другим манастирима. Од дубоке старине лаврама се иазивају многољудни и значајни манастири. Овај се назив најпре појавио у Египту и затим у Палестини.
9. Крит или Кандија – највеће острво у источном делу Средоземног Мора, на југу од Јегејског Мора.
10. Зато у Лаври нема економа већ само подеконом. Касније у Лаври би устројена икона Пресвете Богородице Економке. На њој је Пресвета изображена како седи на престолу, са Предвечним Младенцем у наручју; с десне стране престола је свети Михаил Синадски, а с леве – свети Атанасије, обојица у молитвеном ставу; свети Атанасије држи у рукама слику (макету) своје Лавре.
11. У спомен јављања на том месту Божје Матере светом Атанасију подигнута је, у част Њену, мала црква, са неугасивим кандилом пред иконом која изображава то чудо.
12. Цар Роман царовао од 957. до 963. године.
13. Аталија – град Памфилије, узаног приморског појаса Мале Азије између Ликије и Киликије.
14. Јован Цимискије царовао од 969 до 976 год. Он издао царску повељу са повластицама Светој Гори, исписану на козјој кожи („Трагос“), која се и данас чува у Протату у Кареји.
15. Калабрија – ниско полуострво на самом југу Италије.
16. Амалтија – приморски град у Салернском заливу у италијанској покрајини Салерно; основан вероватно у четвртом веку Константином Великим.
17. Иберија – Шпанија.
18. Спомен светог Теодора Студита празнује се 11 новембра.
19. Преподобни Атанасије преминуо крајем десетога века (око 1001. г.).
20. Мошти преподобног Атанасија Атонског почивају и данас у северозападном делу саборног храма његове Велике Лавре, у параклису Св. 40 Мученика.
21. Страдање му описа Јован Кариофилис.

 

https://svetosavlje.org/dan-prologa/5-jul-po-julijanskom-kalendaru/2018-07-18/

 

1. Преп. Атанасије Атонски. Рођен у Трапезунту од родитеља богобојажљивих. Рано остао сирочетом,но Промислом Божјим неки војвода узе га, доведе у Цариград и даде га тамо на науке. Због кротости и смерности своје био љубимац свих својих вршњака. При дечјим играма деца су бирала овога за цара онога за војводу, а Атанасија за – игумана. Као неко предсказање! Свршивши школе Атанасије (до пострижења Аврамије) удаљи се у пустињу Малеинску, близу Свете Горе, где се подвизаваше као ученик чувеног тада Михаила Малеина. Желећи још тешњег подвига он се пресели у Св. Гору на безмолвије. Но око њега се почну скупљати многи желатељи подвижничког живота, те он би приморан да зида своју славну Лавру. У томе му обилно помагаху цареви Византијски, најпре Никифор Фока, који је и сам намеравао повући се и замонашити се, а по том Јован Цимисхије. Многобројна искушења наваљивала су на Атанасија и од демона и од људи, но он је као храбри војник Христов све одолевао и побеђивао својом безмерном кротошћу и непрекидном молитвом Богу живоме. Пун благодати Божје он се удостојио видети Пресвету Богородицу, која чудотворно изведе воду из стене и обећа му бити за увек Икономиса (Игуманија) манастира. У раду и у молитви Атанасије је претходио братији својој, и све их је волео љубављу духовног оца и пастира. Смрт му је дошла изненадно. Једном се он подигао са шесторицом монаха над једну ново саграђену препрату цркве, да прегледа зид, који тада зидаху, но зид се провали и њих све затрпа. Тако сконча овај велики светилник монаштва 980 год. После смрти он се више пута јављао својој сабраћи, било да утеши или накара.

2. Преп. муч. Кипријан Нови. Рођен у селу Клицосу у Епиру. По смрти својих добрих родитеља оде Кипријану Св. Гору, тамо се замонаши и преда подвигу у једној келији близу Котломушког манастира. Налагао је на себе труд на труд, и подвиг на подвиг, док не постаде знаменит и поштован у свој Св. Гори. Но он не беше собом задовољан. Мучила га је помисао, да се он не може иначе спасти осим кроз мучеништво за Христа. Остави, дакле, Св. Гору, дође у Солун, изађе пред пашу Солунског и позва овога, да одбаци лажну веру Мухамедову и да прими истиниту веру Христову. Паша нареди, те га избише и истераше напоље. Незадовољан тако малим страдањем за Христа Кипријан оде у Цариград, написа једну хартију великом везиру, у којој изложи лажност Мухамеда и истинитост Христа Господа. Разљућен везир посла га шеик-ул-исламу, а овај пошто чу све што Кипријан имаде да каже, нареди да му главу одрубе. Радостан би Кипријан преко мере, и иђаше на губилиште као на свадбу. И тако пострада за Христа овај Божји човек 5 јула 1679 год. и оствари своју жарку жељу.

3. Преп. Лампад. Заволевши Христа од детињства жарком љубављу Лампад се удаљи у пустињу близу Иринопоља, где се предаде подвигу. Пошто савлада све страсти и жеље телесне, душа његова би обасјана небеском светлошћу и неисказаним миром не од овога света. Чудотворац био иза живота и по смрти. Подвизавао се вероватно у Х столећу.

 ПО ТЕХНИТЕ МОЛИТВИ, ГОСПОДИ ИИСУСЕ ХРИСТЕ, СИНЕ БОЖИЙ, ПОМИЛУЙ И СПАСИ НАС. АМИН.

 

                                                                                              КАЛЕНДАР

 

                                                                                              6/ 19 ЮЛИ

 

 

Прп. Сисой Велики

Свети мъченик Коинт

Събор на светите Радонежки отци

Прп. Сисо́й схимник (XIII)

Св. Иулиа́ния, кн. Олшанска (XVI)

Мчнц. Мари́н, Ма́рта, Авдифа́кс, Аваку́м, Кири́н, сщмч. Валенти́н, мч. Асте́рий и др (269)

Сщмч. Иса́вър, мчч. Инноке́нтий, Фи́ликс, Е́рмий, Васи́лий, Перегри́н, Руф и Руфи́н (III)

Мчн. Кои́нт (Кви́нт) Фригийского (ок. 283)

Мнц. Луки́я , мчн. Рикс (Авций), Анто́ний, Лукиа́н, Иси́дор, Дио́н, Диодо́р (Дио́р), Куто́ний, Ароно́с, Ка́пик и Сату́р (301)

Прмч. Евтимий (Любович) (1931)

Прмч. Тео́дор (Богоявленски) (1943)

Икона Божията Майка: Казанска (Богородско-Уфимска) (1621).

Свщмч. Астий

Мчн. Анатолий, Антоний, Ликий, Неас, Серин, Доодор, Дион, Аполоний, Апам, папиан, Котий, Орон, Папик, Сатир, Виктор и др.

Мчн. Филимон, Архип, Онисим

Мчн. Епимах

Мчн. Александър

Мчн. Аполоний

Мчн. Василий

Прпмчн. Кирил

 

http://www.pravoslavieto.com/life/07.06_sv_Sisoj_Veliki.htm

 

Св. преподобни Сисой Велики

 

Кратко животоописание

 

 

Из Древния патерик

 

Веднаж един брат с мъка на сърце казал на авва Сисой: "Отче, какво да правя? Аз паднах". Старецът му отвърнал: "Стани". Братът му казал: "Аз станах, но отново паднах". Старецът отговорил: "Пак стани". Братът възразил: "Докога ще ставам и падам, отче?" Старецът отговорил: "До смъртта си".

 

Един брат казал на авва Сисой: "Забелязвам в себе си, че паметта за Бога винаги е с мене." На това старецът му отговорил: "По-важно от това да размишляваш за Бога е да се виждаш по-ниско от всяка твар. Защото телесният труд и такова принизяване довеждат до смиреномъдрие."

 

 

 

 

 

 

 

 

Житие на св. преподобни Сисой Велики

Преподобни Сисой се родил в Египет. Бил ученик на св. Антоний Велики, който го въвел в строг монашески живот. След смъртта на своя учител преподобни Сисой се поселил да живее в една пустинна планина, наречена Антониева, понеже на нея по-рано се подвизавал сам св. Антоний. След непрестанни постнически подвизи и молитвени бдения Сисой стигнал до такова духовно съвършенство, че станал незлоблив като дете. Затова Бог го надарил с благодатна сила да изцерява болни, да изгонва нечисти духове и да възкресява мъртви. Цели 60 години преподобни Сисой се подвизавал в пустинята. При него идвали за съвет монаси и миряни от далечни места. За тях той бил извор на жива мъдрост. Преди смъртта лицето му засияло като слънце. Монасите стоели около него и се чудели на това явление. А когато старецът издъхнал, цялата килия се изпълнила с чудно благоухание. Св. Сисой починал в дълбока старост през 429 година.

 

© Жития на светиите. Синодално издателство, София, 1991 година, под редакцията на Партений, епископ Левкийски и архимандрит д-р Атанасий (Бончев).

В памет на преподобния наш отец Сисой Велики

 

От младини обикнал Бога, преподобният Сисой поел игото на кръста и с усърдие последвал Христа, подвизавайки се в египетските пустини с подвизите на поста. Той водел равноангелски живот и със смирение и молитва побеждавал пълчищата на невидимите врагове. Блаженият Сисой пребивавал на една пустинна планина, където преди се подвизавал преподобният Антоний Велики[1], и бил подражател на неговото житие. За своето смиреномъдрие той получил такава благодат от Бога, че дори възкресявал мъртви. Патерикът[2] разказва и следното за свети Сисой.

 

[1] Паметта на свети Антоний Велики се празнува на 19 януари.

[2] Патерик, или Отечник - книга от отците или за отците. Така се наричат сборниците от кратки повести за живота на подвижниците или от техни поучителни слова.

 

Един мирянин се отправил при авва Сисой на Антониевата планина за благословия заедно с малкия си син. Случило се така, че по пътя момчето се разболяло и починало. Но баща му не се смутил и с вяра го отнесъл при стареца. Когато влязъл в килията, той паднал пред него и положил в нозете му умрелия си син, сякаш изпросвал благословията и молитвите на преподобния. След като старецът се помолил и подал благословията си, мирянинът излязъл и оставил умрялото дете в нозете му. Свети Сисой не забелязал, че детето е мъртво, и като предположил, че още очаква благословия, казал:

 

- Стани, дете, и си върви.

 

И мъртвият веднага възкръснал и тръгнал след баща си.

 

А той, като видял сина си жив, се върнал с него при стареца и му благодарил. Като разбрал, че е възкресил мъртъв, светецът много се натъжил, защото не желаел славата на чудотворец, и забранил на човека да разказва за случилото се до самата му кончина.

 

Веднъж братята попитали боговдъхновения отец:

 

- Ако някой брат падне в грях, достатъчна ли ще е една година, за да се покае?

 

- Жестоки са тези думи - отговорил старецът.

 

Тогава братята казали:

 

- Значи съгрешилият трябва да се кае само шест месеца?

 

- Много е - отговорил старецът.

 

- Може би - отново попитали братята - за покаянието му са достатъчни четиридесет дни?

 

- И това е много - пак отвърнал той.

 

После добавил:

 

- Вярвам в милосърдието на Човеколюбивия Бог, и ако човек се покае от цялата си душа, Бог ще приеме покаянието му до три дни.

 

Един брат отново попитал стареца:

 

- Как да постъпя, отче, понеже паднах в грях?

 

- Изправи се, чедо - отговорил старецът, - и ще се спасиш.

 

- Но след като се изправих, паднах отново - отговорил братът.

 

- Отново се изправи - казал старецът.

 

- Докога - запитал братът - ще продължава моето падение и изправяне?

 

- Докато не дойде краят ти и те застигне или в добро, или в зло. Затова трябва винаги да пребиваваме в изправяне, та в него да ни застигне кончината ни.

 

Преподобният отец имал един ученик на име Аполос. По силата на вражеското коварство сред другите изкушения у него се появило желанието да придобие свещенически сан. На сън му се явили бесове в образа на светители, които го хиротонисали за епископ. Когато се събудил, той започнал да моли стареца да му заповяда да иде в града при архиерея, за да приеме ръкополагане за свещеник. Но старецът му забранявал и с поучения го вразумявал да не търси сан, по-висок от своето достойнство. Огорчен от постоянните поучения и наставления на стареца, Аполос тайно избягал от него и се отправил при свои роднини в Александрия, за да може с тяхно съдействие по-скоро да получи презвитерски сан. Когато вървял по пътя, срещнал бяс в образа на необикновено висок човек. Той бил гол и черен, с отвратително лице, с дебели устни и железни нокти. Бил подобен на звяр, но в същото време приличал и на мъж, и на жена. Разпространявайки смрад, бесът показвал пред Аполосовите очи такова безсрамие, че дори не може да се опише. Той се хвърлил на врата му, прегръщал го и често го целувал. Аполос се ограждал с кръстното знамение и се опитвал да се отскубне от ръцете му.

 

Но бесът му казал:

 

- Защо бягаш от мене? Знай, че си мой и аз те обичам, защото изпълняваш моите желания. Затова и дойдох да те съпровождам, докато не изпълня всичките ти желания докрай.

 

Аполос не бил в състояние да понесе неговия смрад и безсрамие, вдигнал очи към небето и високо извикал:

 

- Боже, по молитвите на моя отец Сисой, помогни ми и ме избави от тази напаст!

 

Тогава бесът отстъпил от него, преобразил се в красива гола жена и му казал:

 

- Ела и удовлетвори желанието си, защото много пъти си ме успокоявал с помисли в сърцето си!

 

- Исках - добавил бесът - да те направя свещеник и епископ, но молитвите на Сисой, сластолюбивия старец, ме прогонват от тебе.

 

С тези думи бесът станал невидим.

 

Обзет от силен страх, Аполос се върнал при стареца и като паднал пред него, му изповядал всичко и молел за прошка. Той разказал и на братята какви страдания е претърпял от дяволската прелест и как му помогнали молитвите на преподобния Сисой.

 

Наистина молитвата на преподобния била силна да прогони бесовете. Тя прогонила измъчващия го нечист дух и от друг ученик на стареца, на име Авраам. Всички зли духове бягали от него и не смеели да се приближат до храбрия и непобедим Христов воин.

 

Преподобният Сисой живял в пустинята шестдесет години. Когато вече бил на смъртен одър, заобиколен от братя, лицето му се озарило от светлина и той им казал:

 

- Ето, дойде авва Антоний.

 

После помълчал малко и отново казал:

 

- Ето, дойде ликът на пророците.

 

И отново просиял и казал:

 

- Ето, дойде ликът на апостолите.

 

И двойно просияло лицето му и той беседвал с невидимите лица.

 

Братята го молели:

 

- Отче, кажи ни с кого беседваш?

 

А той отговорил:

 

- Ангелите дойдоха да ме вземат, но аз ги моля да ме оставят още малко, за да мога да се покая.

 

- Ти нямаш нужда от покаяние, отче - казали му братята. На това старецът отговорил:

 

- Наистина не зная дали съм положил поне началото на своето покаяние.

 

Но всички братя знаели, че той е съвършен в добродетелите.

 

След това отново, още по-силно просиял и лицето му станало като слънце, а всички много се изплашили.

 

Тогава старецът казал:

 

- Ето, иде Господ, гледайте всички. Той казва: донесете Ми избрания съсъд от пустинята!

 

С тези думи преподобният предал духа си на Господа[3]. В този момент блеснала мълния и килията се изпълнила с благоухание.

 

[3] Преподобният Сисой Велики починал около 429 г.

 

Завършил с такава блажена кончина временния си живот, преподобният Сисой се преселил във вечния. И сега съжителства с Христа и се наслаждава на Неговото Лице, заедно с онези ликове на светиите, които видял при кончината си.

 

По молитвите на преподобния наш отец Сисой да се сподобим и ние с тази радост чрез благодатта на нашия Господ Иисус Христос, на Когото слава во веки. Амин.

 

© Жития на светиите, преведени на български език от църковно-славянския текст на Чети-минеите ("Четьи-Минеи") на св. Димитрий Ростовски.

 

https://svnikolai-rasnik.com/страдание-на-свети-мъченик-коинт/

 

Страдание на свети мъченик Коинт

 

Този свети мъченик бил роден във Фригия и тук бил наставен в християнско благочестие. По-късно той отишъл в Неолида, където раздавал милостиня на бедните и изцелявал обзетите от нечисти духове. Началникът на областта Руф започнал да го принуждава да принесе жертва на идолите, но веднага бил обзет от беснуване, а светецът го изцелил. За това Руф го наградил с подаръци и го отпратил с почести. По пътя си към Пергам свети Коинт бил хванат в град Ким от езичниците, които го подложили на мъчения, но в това време внезапно станало земетресение, от което се разрушили идолските капища, а идолите се сринали на земята. Тогава мъчителите прекратили мъченията, вързали светеца и го оставили така. Скоро след това в Ким пристигнал някой си Клеарх, назначен за нов градоначалник. Той заповядал да хванат свети Коинт и да пречупят пищялите му, но светецът оздравял, живял още десет години и като извършил множество чудеса, се преставил в Господа.

 

 

https://svnikolai-rasnik.com/страдание-на-светата-мъченица-девица-лукия-и-с-нея-рикс/

 

Страдание на светата мъченица девица Лукия и с нея на Рикс и други

 

Света мъченица Лукия била родом от Сицилия, от кападокийската страна. Тя била пленена от викария Рикс, който я принуждавал да принесе жертва на идолите, но тя не се съгласила и изявила решително желание да остане рабиня Христова. Викарият се трогнал от нейната твърдост, освободил я заедно със слугините и ѝ предоставил специално помещение, за да се моли в уединение. Когато веднъж тръгнал на война, я помолил да възнася към Бога молитви за него. По нейните молитви той се завърнал с победа. След 20 години света Лукия започнала да умолява викария да я пусне да иде в Кампания, за да приеме там мъчения заради Христа, но той не пожелал да я пусне сама и като оставил царството, богатството, жената и децата си, тръгнал с нея. Когато дошли в Кампания, били хванати от тогавашния хегемон и по негова заповед обезглавени. Заедно с тях били предадени на мъчения и други свети мъченици, а именно: Антоний, Лукиан, Исидор, Дион, Диор, Кутоний, Аронос, Капик и Сатурн, които починали в мъки.

 

https://www.pravoslavie.bg/%D0%B6%D0%B8%D1%82%D0%B8%D1%8F/%D1%81%D0%B2-%D0%BC%D1%87%D1%86%D0%B8-%D0%BC%D0%B0%D1%80%D0%B8%D0%BD-%D0%BC%D0%B0%D1%80%D1%82%D0%B0-%D0%B0%D0%B2%D0%B4%D0%B8%D1%84%D0%B0%D0%BA%D1%81-%D0%B0%D0%B2%D0%B2%D0%B0%D0%BA%D1%83%D0%BC/

 Свeти мъченици Марин, Марта, Авдифакс, Аввакум, Кирин, Валентин презвитер, Астерий и много други от Рим

 

По време на управлението на император Клавдий ІІ (268-270) свети Марин, заедно с жена си Марта и синовете им Авдифакс и Аввакум, дошъл от Персия в Рим, за да се поклони на гробовете на светите апостоли Петър и Павел.

 

 

По това време върху Римската църква се стоварили жестоки гонения и убийства. Свети Марин, жена му и синовете му започнали да служат на християните, затворени в тъмници и да погребват телата на убитите мъченици. В една от килиите, те срещнали затворника Кирин и му служили с любов, понеже изтърпял множество изтезания заради вярата си в Христос. Гонението се разпространявало и застигало все по-голям брой християни. В това време 260 християни, сред които бил и трибунът Власт, изпратени по заповед на съда да копаят земя край саларийския път, били убити със стрели.

Когато Марин и неговото семейство научили за това жестоко убийство, заедно с презвитер Иоан, започнали да пренасят нощно време телата на мъчениците и да ги погребват в катакомбите.

 

След като се върнали отново в тъмницата, където бил затворен свети Кирин, те не го намерили, тъй като сутринта го екзекутирали, а тялото му хвърлили в Тибър. Изпълнявайки святото си служение, свети Марин и Марта и синовете им измъкнали тялото на светия мъченик и го погребали в земята. Светите труженици били приети от християните, които продължавали да извършват тайно богослужение начело със свети епископ Калистос и се укривали при тях от преследвачите. В довършването на великите подвизи на милосърдие святото семейство се удостоило със служба на Бога като приело мъченическия край. Езичниците обезглавили смелия изповедник презвитер Валентин и обърнатия от него в християнството императорски сановник Астерий, а заедно с него били арестувани и предадени на мъчения и живущите с тях подвижници от Персия. По заповед на императора през 269 г. свети Марин, Авдифакс и Аввакум били обезглавени, а света Марта била удавена в реката. Мощите на светите мъченици се намират в Рим в църквата на св. Иоан Кущник, а мощите на св. Валентин – в храма на света мъченица Параскева.

 

 

 

 

 

Руски източници:

https://azbyka.ru/days/sv-sisoj-velikij

ЖИТИЕ ПРЕПОДОБНОГО СИСОЯ ВЕЛИКОГО

Пре­по­доб­ный Си­сой Ве­ли­кий († 429) был мо­на­хом-от­шель­ни­ком, под­ви­зал­ся в Еги­пет­ской пу­стыне в пе­ще­ре, освя­щен­ной мо­лит­вен­ны­ми тру­да­ми его пред­ше­ствен­ни­ка – пре­по­доб­но­го Ан­то­ния Ве­ли­ко­го (па­мять 17 ян­ва­ря). За шесть­де­сят лет пу­стын­но­го по­дви­га пре­по­доб­ный Си­сой до­стиг вы­со­кой ду­хов­ной чи­сто­ты и вос­при­нял дар чу­до­тво­ре­ния, так что од­на­жды да­же сво­ей мо­лит­вой вер­нул к жиз­ни умер­ше­го от­ро­ка.

Чрез­вы­чай­но стро­гий к се­бе, пре­по­доб­ный Си­сой был очень ми­ло­стив и со­стра­да­те­лен к ближ­ним и всех при­ни­мал с лю­бо­вью. Тех, кто по­се­щал его, пре­по­доб­ный все­гда преж­де все­го учил сми­ре­нию. На во­прос од­но­го пу­стын­ни­ка, как он мог до­стичь непре­стан­но­го па­мя­то­ва­ния о Бо­ге, пре­по­доб­ный за­ме­тил: «Это еще немно­го, сын мой, важ­нее то­го – счи­тать се­бя ни­же всех, по­то­му что та­кое уни­чи­же­ние спо­соб­ству­ет при­об­ре­те­нию сми­ре­ния». Спро­шен­ный мо­на­ха­ми, до­ста­точ­но ли од­но­го го­да для по­ка­я­ния впад­ше­му в грех бра­ту, – пре­по­доб­ный Си­сой ска­зал: «Я ве­рую в ми­ло­сер­дие Че­ло­ве­ко­люб­ца Бо­га, и ес­ли че­ло­век по­ка­ет­ся всей ду­шой, то Бог при­мет его по­ка­я­ние в те­че­ние трех дней».

Ко­гда пре­по­доб­ный Си­сой ле­жал на смерт­ном од­ре, окру­жав­шие стар­ца уче­ни­ки уви­де­ли, что ли­цо его про­си­я­ло. Они спро­си­ли уми­ра­ю­ще­го, что он ви­дит. Ав­ва Си­сой от­ве­тил, что он зрит свя­тых про­ро­ков и апо­сто­лов. Уче­ни­ки спро­си­ли, с кем пре­по­доб­ный бе­се­ду­ет? Он ска­зал, что при­шли Ан­ге­лы за его ду­шой, а он про­сит их дать ему еще хоть крат­кое вре­мя на по­ка­я­ние. «Те­бе, от­че, нет нуж­ды в по­ка­я­нии», – воз­ра­зи­ли уче­ни­ки. Но пре­по­доб­ный Си­сой, по сво­е­му ве­ли­ко­му сми­ре­нию, от­ве­тил: «По­ис­ти­не я не знаю, со­тво­рил ли я хоть на­ча­ло по­ка­я­ния мо­е­го». По­сле этих слов ли­цо свя­то­го ав­вы про­си­я­ло так, что бра­тия не дер­за­ли на него смот­реть. Пре­по­доб­ный успел ска­зать им, что ви­дит Са­мо­го Гос­по­да, и свя­тая ду­ша его ото­шла в Цар­ство Небес­ное.

https://azbyka.ru/otechnik/Dmitrij_Rostovskij/zhitija-svjatykh/565

Память преподобного отца нашего Сисоя Великого

Память 6 июля

Измлада возлюбив Бога, преподобный Сисой взял на себя иго креста и с усердием последовал за Христом, подвизаясь в пустынях египетских подвигами поста; он проводил жизнь равноангельскую, – смирением и молитвою побеждая полчища невидимых врагов. Местом его подвигов была пустынная гора, в которой подвизался преподобный Антоний Великий, и сам блаженный Сисой был подражателем жития Антониева. За свое смиренномудрие он получил такую благодать от Бога, что даже воскрешал мертвых, как явствует из Патерика4412, где о святом Сисое сообщается следующее.

Некий мирянин отправился к авве Сисою на Антониеву гору за благословением, взяв с собою сына, малолетнего отрока. Случилось, что в дороге, разболевшись, сей отрок умер; но его отец не смутился, и с верою понес мертвеца к старцу. Войдя в келлию преподобного, он упал к ногам его, положив у ног преподобного и своего умершего сына, как будто тот испрашивал у него благословения и молитвы. После того, как старец совершил молитву и преподал благословение, мирянин вышел вон, оставив ребенка лежащего мертвым у ног старца. Старец не заметил, что ребенок мертв и, предположив, что он ждет благословения, сказал ему:

– Встань, дитя, и уходи отсюда.

И мертвец немедленно воскрес и пошел в след за отцом.

Тогда человек тот, увидав своего сына живым, возвратился с ним к старцу и, поклонившись, воздал ему благодарность. Старец, уразумев, что воскресил мертвого, весьма опечалился, ибо он не желал иметь славы чудотворца, и запретил тому человеку рассказывать о случившемся до самой его кончины.

Сего богодухновенного отца братия некогда спросили:

– Если брат впадет в грех, довольно ли ему для покаяния одного года?

– Жестоко слово сие, – отвечал на сей вопрос старец.

Тогда братия сказали:

– Итак согрешившему подобает каяться только шесть месяцев?

– Много, – отвечал старец.

– Может быть, – снова спросили братия, – для его покаяния достаточно сорока дней?

– Много, – снова ответил старец.

Потом он сказал:

– Я верую в милосердие Человеколюбца Бога, и если человек покается всею душою, то Бог примет его покаяние в течение трех дней.

Один брат снова спросил старца, говоря:

– Как поступить мне, отче, так как я впал в грех?

– Исправься, чадо, – отвечал старец, – и спасешься.

– Но я, по исправлении, снова пал, – отвечал брат.

– Снова исправься, – сказал старец.

– До каких же пор, – спросил брат, – будет продолжаться мое падение и восстание?

– Пока не наступит твой конец и застанет тебя или в добре, или во зле; поэтому должно всегда пребывать в исправлении, дабы в нем же и кончина застигла.

Был у сего преподобного отца ученик Аполлос. По силе вражьего коварства в числе прочих пожеланий и искушений у него явилось желание священнического сана. В сновидениях ему являлись бесы в образе святителей, хиротонисавшие его во епископа. Пробудившись от сна, он начал упрашивать старца, дабы тот приказал идти ему в город к архиерею принять рукоположение во священника. Но старец воспрещал ему сие и, поучая его, вразумлял не искать сана выше своего достоинства. Огорчившись постоянным поучением и наставлением старца, Аполлос тайно бежал от него и удалился к родственникам в Александрию, дабы при содействии последних скорее получить пресвитерский сан.

Когда Аполлос шел по дороге, встретился ему в образе неизмеримо высокого человека бес. Он был наг и черен, с отвратительным лицом, с толстыми губами и железными ногтями. Имея звериное подобие, он в то же время был похож и на мужчину и на женщину. Распространяя смрад, бес являл пред глазами Аполлоса такое бесстыдство, что сего невозможно даже передать на письме. Кинувшись Аполлосу не шею, бес обнимал его руками и часто целовал. Аполлос ограждал себя крестным знамением и вырывался из рук его. Но бес говорил ему:

– Зачем ты убегаешь от меня? Знай, что ты мой, и люблю я тебя, ибо ты исполняешь мои желания. Я потому-то и пришел к тебе, дабы сопровождать тебя, до тех пор, пока не доведу до конца всех твоих желаний.

Будучи не в состоянии переносить его смрад и бесстыдство, Аполлос возвел очи на небо и громким голосом возопил:

– Боже, молитвами отца моего Сисоя, помоги мне и избавь меня от сей напасти!

И вот бес, отступивши от него на небольшое расстояние, преобразился в красивую нагую женщину и сказал ему:

– Подойди и удовлетвори твоему желанию, потому что ты много успокаивал меня твоими помыслами в своем сердце.

– Я хотел сделать тебя, – сказал потом бес, – священником и епископом, но молитвы Сисоя, сластолюбивого старца, отгоняют меня от тебя.

С сими словами бес стал невидим.

Объятый сильным страхом, Аполлос возвратился к старцу и припавши к его ногам, исповедал пред ним всё происшедшее и просил прощения. Он рассказал также и братии, какие страдания претерпел он от обольщения диавольского и как помогли ему молитвы преподобного отца Сисоя.

Поистине молитва его была сильна для отгнания бесов. Она и от другого ученика старца Сисоя, по имени Авраама, отогнала мучившего его нечистого духа. Все злые духи бежали от него, не смея приблизиться к храброму и непобедимому воину Христову.

Преподобный Сисой прожил в пустыне шестьдесят лет. Когда он уже был при смерти (причем в это время у него находились братия), просветилось лицо его, как свет, и он сказал братии:

– Вот, пришел авва Антоний.

Затем, немного помолчав, он снова сказал:

– Вот, пришел лик пророков.

И снова он просиял еще более и сказал:

– – Вот, пришел лик Апостолов.

И вдвойне просияло лицо его, и он беседовал с невидимыми лицами.

Братия упрашивали его, говоря:

– Отче, скажи нам: с кем ты ведешь беседу?

И он сказал им:

– Это ангелы пришли взять меня, но я молюсь им, дабы они оставили меня на короткое время, чтобы я мог покаяться.

– Тебе нет нужды в покаянии, отче, – сказали ему братия.

На сие старец ответил:

– Поистине я не знаю, сотворил ли я хоть начало покаяния моего.

Но все братия знали, что он совершен в добродетелях. После сего он снова просиял еще сильнее и лицо его стало как солнце, и все убоялись сего. Тогда старец сказал:

– Вот, приходит Господь, взирайте все. Он говорит: принесите Мне избранный сосуд из пустыни!

С сими словами преподобный предал дух свой Господу4413. В сей момент появилась молния и храмина наполнилась благоуханием.

Закончив такою блаженною кончиною временную жизнь свою, преподобный Сисой переселился в жизнь бесконечную. И ныне он водворяется со Христом и наслаждается Его лицезрением вместе с теми ликами святых, коих он видел при своей кончине.

По молитвам преподобного отца нашего Сисоя, да сподобимся и мы сей радости благодатию Господа нашего Иисуса Христа, Емуже слава во веки. Аминь.

Тропарь, глас 1:

Пустынный житель, и телеси ангел, и чудотворец явился еси, богоносе отче наш Сисое, постом, бдением, молитвою небесная дарования приим, исцеляеши недужныя, и души верою притекающих ти. Слава давшему тебе крепость: слава венчавшему тя: слава действующему тобою всем исцеления.

Кондак, глас 4:

Подвизався, ангел на земли виден был еси, озаряя, преподобне, помышления верных богознаменьми всегда: темже тя верою, Сисое, почитаем.

* * *

4412 

Патерик или Отечник – книга отцов или об отцах. Так называются сборники, состоящие из кратких повестей о жизни подвижников или из нравоучительных слов их.

4413 

Кончина преподобного Сисоя Великого последовала около 429 г.

 

https://azbyka.ru/days/sv-sobor-radonezhskih-svjatyh

Ис­то­рия уста­нов­ле­ния Со­бо­ра Ра­до­неж­ских свя­тых вос­хо­дит к се­ре­дине XVII ве­ка. Имен­но в то вре­мя бы­ли вос­ста­нов­ле­ны пер­вые спис­ки уче­ни­ков пре­по­доб­но­го Сер­гия Ра­до­неж­ско­го, был на­пе­ча­тан «Ка­нон мо­ле­бен пре­по­доб­ным и бо­го­нос­ным от­цом на­шим игу­ме­ну Сер­гию и уче­ни­ку его Ни­ко­ну, чу­до­твор­цам». При­бли­зи­тель­но к то­му же вре­ме­ни от­но­сит­ся на­пи­са­ние ико­ны Со­бо­ра Ра­до­неж­ских свя­тых. По­сле­ду­ю­щие со­бы­тия в уста­нов­ле­нии Со­бо­ра Ра­до­неж­ских свя­тых свя­за­ны с име­нем мит­ро­по­ли­та Мос­ков­ско­го Фила­ре­та. В 1843 го­ду на­мест­ник Тро­и­це-Сер­ги­е­вой Лав­ры ар­хи­манд­рит Ан­то­ний по бла­го­сло­ве­нию и под на­блю­де­ни­ем мит­ро­по­ли­та Фила­ре­та устро­ил об­ще­жи­тель­ное от­де­ле­ние Лав­ры – Геф­си­ман­ский скит. 27 сен­тяб­ря 1853 го­да в ски­ту бы­ла освя­ще­на тра­пез­ная цер­ковь во имя пре­по­доб­ных Сер­гия и Ни­ко­на Ра­до­неж­ских. К лет­не­му празд­ни­ку об­ре­те­ния мо­щей пре­по­доб­но­го Сер­гия (18 июля по но­во­му сти­лю) бы­ла со­став­ле­на «Служ­ба пре­по­доб­ным от­цом на­шим Сер­гию и Ни­ко­ну, Ра­до­неж­ским чу­до­твор­цам. В хра­ме их, в ски­те Геф­си­ма­нии». На про­тя­же­нии XIV–XX ве­ков сло­жил­ся Па­те­рик Тро­и­це-Сер­ги­е­вой Лав­ры, в ко­то­рый вхо­дят бо­лее се­ми­де­ся­ти пя­ти угод­ни­ков Бо­жи­их, в том чис­ле срод­ни­ки, уче­ни­ки и со­бе­сед­ни­ки пре­по­доб­но­го Сер­гия, свя­тые ино­ки Тро­и­це-Сер­ги­е­вой оби­те­ли. 11 июня 1981 го­да на­мест­ник Тро­и­це-Сер­ги­е­вой Лав­ры ар­хи­манд­рит Иеро­ним освя­тил но­вый при­дел в честь Со­бо­ра Ра­до­неж­ских свя­тых, устро­ен­ный в се­вер­ной ча­сти хра­ма в честь Всех свя­тых, в зем­ле Рос­сий­ской про­си­яв­ших, что под Успен­ским со­бо­ром оби­те­ли. По бла­го­сло­ве­нию свя­тей­ше­го пат­ри­ар­ха Мос­ков­ско­го и всея Ру­си Пи­ме­на бы­ло уста­нов­ле­но празд­но­ва­ние Со­бо­ра Ра­до­неж­ских свя­тых на сле­ду­ю­щий день по­сле празд­ни­ка в честь об­ре­те­ния мо­щей пре­по­доб­но­го Сер­гия Ра­до­неж­ско­го – 19 июля. 19 июля 1981 го­да бы­ло впер­вые со­вер­ше­но тор­же­ствен­ное празд­но­ва­ние Со­бо­ра Ра­до­неж­ских свя­тых.

В со­став Со­бо­ра Ра­до­неж­ских свя­тых, воз­глав­ля­е­мо­го пре­по­доб­ным Сер­ги­ем, во­шли его срод­ни­ки, уче­ни­ки и со­бе­сед­ни­ки, а так­же свя­тые ино­ки Тро­и­це-Сер­ги­е­вой оби­те­ли. В об­щей слож­но­сти к на­ча­лу XXI ве­ка в Со­бо­ре вспо­ми­на­ют­ся бо­лее се­ми­де­ся­ти пя­ти угод­ни­ков Бо­жи­их, в том чис­ле:

Прп. Сер­гий, игу­мен Ра­до­неж­ский и всея Рос­сии чу­до­тво­рец († 1392; па­мять 5 июля, 25 сен­тяб­ря)

Срод­ни­ки Прп. Сер­гия

Прпп. Ки­рилл и Ма­рия, ро­ди­те­ли († 1337; па­мять 18 ян­ва­ря, 28 сен­тяб­ря)
Прп. Сте­фан, брат (XIV—XV вв.; па­мять 14 июля)
Свт. Фе­о­дор, ар­хи­еп. Ро­стов­ский, пле­мян­ник († 1394; па­мять 28 но­яб­ря)

Уче­ни­ки Прп. Сер­гия

Прп. Ав­ра­амий Га­лич­ский, Чух­лом­ский († 1375; па­мять 20 июля)
Прп. Силь­вестр Об­нор­ский († 1379; па­мять 25 ап­ре­ля)
Прпп. во­и­ны-схи­мо­на­хи Алек­сандр Пе­ре­свет († 1380) и Ан­дрей Ос­ля­бя (XIV в.) (па­мять 7 сен­тяб­ря)
Прп. Леон­тий Стро­мын­ский († ок. 1380; па­мять 20 июля)
Прп. Илия ке­ларь († 1384, па­мять 29 мая)
Прп. Ми­хей († 1385, па­мять 6 мая)
Прп. Иса­а­кий Мол­чаль­ник († 1388; па­мять 30 мая)
Прп. Афа­на­сий Же­лез­ный По­сох и Фе­о­до­сий Че­ре­по­вец­кие († ок. 1388; па­мять 25 сен­тяб­ря, 26 но­яб­ря)
Прп. Ва­си­лий Су­хий († до 1392; па­мять 1 ян­ва­ря)
Прп. Мит­ро­фан-игу­мен, ста­рец († до 1392; па­мять 4 июня)
Прп. Си­мон, ар­хи­манд­рит, Смо­лен­ский († до 1392; па­мять 10 мая)
Прп. Ме­фо­дий Пеш­нош­ский († 1392; па­мять 4 июня, 14 июня)
Прп. Ро­ман Кир­жач­ский († 1392; па­мять 29 июля)
Прп. Сав­ва Стро­мын­ский († 1392; па­мять 20 июля)
Прп. Иг­на­тий († по­сле 1392; па­мять 20 де­каб­ря)
Прп. Ма­ка­рий († по­сле 1392; па­мять 19 ян­ва­ря)
Прп. Си­мон екк­ли­си­арх († по­сле 1392; па­мять 10 мая)
Прп. Ан­д­ро­ник Мос­ков­ский († ок. 1395–1404; па­мять 13 июня)
Прп. Вар­фо­ло­мей (XIV в.; па­мять 11 июня)
Прп. Ели­сей диа­кон (XIV в.; па­мять 14 июня)
Прп. Иа­ков по­соль­ник (XIV в.; па­мять 23 ок­тяб­ря)
Прп. Иа­ков Стро­мын­ский (XIV в.; па­мять 21 ап­ре­ля)
Прп. Иоан­ни­кий (XIV в.; па­мять 4 но­яб­ря)
Прп. На­ум (XIV в.; па­мять 1 де­каб­ря)
Прп. Нек­та­рий, вест­ник (XIV в.; па­мять 29 но­яб­ря)
Прп. Они­сим вра­тарь (XIV в.; па­мять 15 фев­ра­ля)
Прп. Гри­го­рий Го­лутвин­ский, Ко­ло­мен­ский (XIV–XV вв.; 25 ян­ва­ря)
Прп. Фе­ра­понт Бо­ро­вен­ский, Ка­луж­ский (XIV–XV вв.; па­мять 27 мая)
Прпп. Афа­на­сий Стар­ший († по­сле 1401) и Афа­на­сий Млад­ший († 1395), Вы­соц­кие, Сер­пу­хов­ские (па­мять 12 сен­тяб­ря)
Прп. Сав­ва Сто­ро­жев­ский, Зве­ни­го­род­ский († 1406; па­мять 19 ян­ва­ря, 3 де­каб­ря)
Прп. Сав­ва Мос­ков­ский († ок. 1410; па­мять 13 июня)
Прп. Ни­ки­фор Бо­ров­ский († до 1414; па­мять 9 фев­ра­ля)
Прп. Епи­фа­ний Пре­муд­рый († ок. 1418–1422; па­мять 12 мая)
Прп. Сер­гий Ну­ром­ский, Об­нор­ский († 1421; па­мять 7 ок­тяб­ря)
Прп. Ни­ки­та Бо­ров­ский († по­сле 1421; па­мять 1 мая)
Прп. Ан­дрей Рублев, ико­но­пи­сец, Мос­ков­ский († 1426; па­мять 4 июля)
Прп. Да­ни­ил Чер­ный, ико­но­пи­сец, Мос­ков­ский († 1426; па­мять 13 июня)
Прп. Ни­кон, игу­мен Ра­до­неж­ский и всея Рос­сии чу­до­тво­рец († 1426, па­мять 17 но­яб­ря)
Прп. Алек­сандр Мос­ков­ский († по­сле 1427; па­мять 13 июня)
Прп. Па­вел Ко­мель­ский, Об­нор­ский († 1429; па­мять 10 ян­ва­ря)
Прп. Иа­ков Же­лез­но­бо­ров­ский († 1442; па­мять 11 ап­ре­ля, 5 мая)

Со­бе­сед­ни­ки Прп. Сер­гия

Свт. Ди­о­ни­сий Суз­даль­ский, митр. Ки­ев­ский и всея Ру­си († 1385; па­мять 26 июня, 15 ок­тяб­ря)
Бл­гв. вел. кн. Ди­мит­рий Дон­ской († 1389; па­мять 19 мая)
Прмчч. Гри­го­рий и Кас­си­ан Ав­неж­ские († 1392; па­мять 15 июня)
Прп. Ди­мит­рий При­луц­кий († 1392; па­мять 11 фев­ра­ля, 3 июня)
Свт. Сте­фан, еп. Ве­ли­ко­перм­ский († 1396; па­мять 26 ап­ре­ля)
Свт. Ми­ха­ил, еп. Смо­лен­ский († 1402; па­мять 28 но­яб­ря)
Прп. Ев­фи­мий Суз­даль­ский († 1404; па­мять 1 ап­ре­ля, 4 июля)
Прп. Сте­фан Махри­щский († 1406; па­мять 14 июля)
Прп. Ев­фро­си­ния Мос­ков­ская, в ми­ру вел. кн. Ев­до­кия († 1407; па­мять 6 июля)
Прпп. Фе­о­дор († 1409) и Па­вел († по­сле 1409) Ро­стов­ские (па­мять 22 ок­тяб­ря)
Прп. Фе­ра­понт Бе­ло­зер­ский, Мо­жай­ский, Лу­жец­кий († 1426; па­мять 27 мая, 27 де­каб­ря)
Прп. Ки­рилл Бе­ло­зер­ский († 1427; па­мять 9 июня)

Свя­тые ино­ки Тро­и­це-Сер­ги­е­вой оби­те­ли

Свт. Вас­си­ан (Ры­ло), ар­хи­еп. Ро­стов­ский († 1481; па­мять 23 мар­та)
Прп. Мар­ти­ни­ан Бе­ло­зер­ский († 1483; па­мять 12 ян­ва­ря, 7 ок­тяб­ря)
Свт. Се­ра­пи­он, ар­хи­еп. Нов­го­род­ский († 1516; па­мять 16 мар­та)
Прп. Ар­се­ний Ко­мель­ский († 1550; па­мять 24 ав­гу­ста)
Свт. Иоасаф (Скри­пи­цын), митр. Мос­ков­ский и всея Ру­си († 1555; па­мять 27 июля)
Прп. Мак­сим Грек († 1556; па­мять 21 ян­ва­ря, 21 июня)
Сщ­мч. Иоасаф Бо­ров­ский († 1610; па­мять 12 ян­ва­ря)
Прп. Ири­нарх по­но­марь († 1621; па­мять 12 ян­ва­ря, 28 но­яб­ря)
Прп. До­ро­фей кни­го­хра­ни­тель († 1622; па­мять 5 июня)
Прп. Ди­о­ни­сий Ра­до­неж­ский († 1633; па­мять 12 мая)
Свт. Иоасаф (Гор­лен­ко), еп. Бел­го­род­ский († 1754; па­мять 4 сен­тяб­ря, 10 де­каб­ря)
Прп. Ан­то­ний (Мед­ве­дев), ар­хим. († 1877; па­мять 12 мая, 3 ок­тяб­ря)
Свт. Ин­но­кен­тий (Ве­ни­а­ми­нов), митр. Мос­ков­ский († 1879; па­мять 31 мар­та, 23 сен­тяб­ря)
Прп. Вар­на­ва (Мер­ку­лов) Геф­си­ман­ский, иером. († 1906; па­мять 17 фев­ра­ля)

 

https://azbyka.ru/days/sv-sisoj-pecherskij

Под­ви­зал­ся в XIII ве­ке в Ки­е­во-Пе­чер­ском мо­на­сты­ре. О нем из­вест­но, что он был схи­мо­нах и пост­ник. Мо­щи его по­ко­ят­ся в Даль­них (Фе­о­до­си­е­вых) пе­ще­рах.

Пре­по­доб­ный Си­сой, схим­ник Пе­чер­ский (ХIII), вос­по­ми­на­ет­ся в об­щей служ­бе пре­по­доб­ным от­цам Ки­е­во-Пе­чер­ским, по­чи­ва­ю­щим в Даль­них пе­ще­рах, вме­сте с пре­по­доб­ным Гри­го­ри­ем Пост­ни­ком: «Си­сое чудне и Гри­го­рие, имя от бод­ро­сти име­вый, оба по­стом обуз­дав­ше своя стра­сти, сви­ре­пе­ю­щую по­хоть на­шея пло­ти сми­ри­те: вам бо да­на есть бла­го­дать в страстех нам спо­соб­ство­ва­ти» (5-я песнь ка­но­на).

 

https://azbyka.ru/days/sv-iulianija-olshanskaja

По­сле при­со­еди­не­ния Ки­е­ва к Лит­ве в го­ро­де пра­ви­ла се­мья кня­зей Оль­шан­ских. В се­ре­дине XVI ве­ка у од­но­го из них – кня­зя Юрия Дуб­ро­виц­ко­го-Оль­шан­ско­го – умер­ла дочь Иули­а­ния. Она скон­ча­лась дев­ствен­ни­цей на 16-м го­ду жиз­ни. Отец ее был бла­го­тво­ри­те­лем Ки­е­во-Пе­чер­ской Лав­ры, и по­то­му те­ло княж­ны по­греб­ли близ Ве­ли­кой Лавр­ской церк­ви.

В на­ча­ле XVII ве­ка при Пе­чер­ском ар­хи­манд­ри­те Ели­сее Пле­те­нец­ком (1599–1624) во вре­мя ко­па­ния мо­ги­лы на­шли гроб с нетлен­ным те­лом де­вуш­ки. На се­реб­ря­ной до­щеч­ке гро­ба бы­ла над­пись: «Иули­а­ния, княж­на Оль­шан­ская, скон­чав­ша­я­ся на 16-м го­ду». Княж­на ле­жа­ла в гро­бу как жи­вая, в бе­лом пла­тье, об­ши­том зо­ло­том, со мно­же­ством дра­го­цен­ных укра­ше­ний. Те­ло ее пе­ре­нес­ли в Ве­ли­кую Лавр­скую цер­ковь.

В XVII ве­ке свя­тая Иули­а­ния яви­лась Ки­ев­ско­му мит­ро­по­ли­ту Пет­ру Мо­ги­ле и упрек­ну­ла его за ма­ло­ве­рие и небре­же­ние к ее мо­щам. По­сле это­го мит­ро­по­лит по­ве­лел по­ло­жить мо­щи свя­той в дра­го­цен­ную ра­ку с над­пи­сью: «По во­ле Твор­ца Неба и зем­ли жи­вет по вся ле­та Юли­а­ния, по­мощ­ни­ца и ве­ли­кая в Небе за­ступ­ни­ца. Здесь ко­сти – вра­чев­ство про­тив всех стра­да­ний... Рай­ские се­ле­ния со­бой укра­ша­ешь, Юли­а­ния, как цве­ток пре­крас­ный». У ра­ки мо­щей свя­той Иули­а­нии со­вер­ша­лось мно­же­ство чу­дес и бла­го­дат­ных ис­це­ле­ний. Был при этом слу­чай, ко­гда про­брав­ший­ся в цер­ковь вор украл с ее мо­щей дра­го­цен­ное коль­цо, но ед­ва он вы­шел из две­рей хра­ма, за­кри­чал страш­ным го­ло­сом и упал мерт­вым.

Од­на­жды свя­тая де­ва Иули­а­ния яви­лась игу­ме­ну Ки­ев­ско­го Ми­хай­лов­ско­го мо­на­сты­ря и ска­за­ла ему: «Я – Иули­а­ния, мо­щи ко­то­рой ле­жат в Пе­чер­ской церк­ви. Ты же счи­та­ешь мои мо­щи ни­чем. Ра­ди это­го Гос­подь по­сы­ла­ет те­бе зна­ме­ние, чтобы ты по­нял, что я Гос­по­дом Бо­гом при­чте­на к свя­тым де­вам, уго­див­шим Ему». С тех пор по­чи­та­ние свя­той Иули­а­нии еще бо­лее уве­ли­чи­лось.

В 1718 го­ду мо­щи свя­той го­ре­ли при по­жа­ре в церк­ви. Остан­ки их бы­ли по­ло­же­ны в но­вую ра­ку и по­став­ле­ны в Ближ­них пе­ще­рах Ки­е­во-Пе­чер­ской Лав­ры. Свя­тая пра­вед­ная де­ва Иули­а­ния ста­ла вто­рой из свя­тых жен Ру­си, удо­сто­ив­ших­ся быть по­гре­бен­ны­ми в Лавр­ских пе­ще­рах. На ико­нах свя­тая Иули­а­ния изо­бра­жа­ет­ся в со­бо­ре свя­тых от­цев Ки­е­во-Пе­чер­ской Лав­ры.

Свя­тая Иули­а­ния – пер­вая по­мощ­ни­ца рус­ским жен­щи­нам в ис­це­ле­нии бо­лез­ней ду­ши. Она пред­ста­тель­ству­ет за них вме­сте с дру­ги­ми свя­ты­ми рус­ской зем­ли пред Пре­чи­стой Ма­те­рью Гос­по­да и вме­сте с Нею – пред Пре­сто­лом Свя­той Тро­и­цы. По­мо­лим­ся же свя­той пра­вед­ной де­ве Иули­а­нии, княжне Оль­шан­ской, о ее зем­ных сест­рах – жен­щи­нах Рос­сии, чтобы по­мог­ла она ис­це­ле­нию их душ, по­мог­ла об­ре­сти ра­дость ду­хов­ную и уте­ше­ние.

 

https://azbyka.ru/days/saint/592/5882/2935/1840/2866/2933/495/group

ЖИТИЯ МУЧЕНИКОВ МАРИНА, МАРФЫ, АВДИФАКСА, АВВАКУМА, КИРИНА, ВАЛЕНТИНА ПРЕСВИТЕРА, АСТЕРИЯ И ИНЫХ МНОГИХ

В цар­ство­ва­ние им­пе­ра­то­ра Клав­дия II (268–270) свя­той Ма­рин с же­ной Мар­фой и сы­но­вья­ми Ав­ди­фак­сом и Ав­ва­ку­мом при­шел из Пер­сии в Рим, чтобы по­кло­нить­ся гро­бам свя­тых апо­сто­лов Пет­ра и Пав­ла. В то вре­мя на Рим­скую Цер­ковь об­ру­ши­лись же­сто­кие го­не­ния и каз­ни. Свя­той Ма­рин с же­ной и сы­но­вья­ми ста­ли слу­жить хри­сти­а­нам, за­клю­чен­ным в тем­ни­цах, и по­гре­бать те­ла каз­нен­ных му­че­ни­ков. В од­ной из тю­рем они встре­ти­ли уз­ни­ка по име­ни Ки­рин и с лю­бо­вью слу­жи­ли ему, как пре­тер­пев­ше­му мно­гие ис­тя­за­ния за ве­ру во Хри­ста. Го­не­ние рас­про­стра­ня­лось и за­хва­ты­ва­ло все боль­шее чис­ло хри­сти­ан. В то вре­мя 260 хри­сти­ан, сре­ди ко­то­рых был три­бун Власт, по­слан­ные по при­го­во­ру су­да ко­пать зем­лю у са­ла­рий­ской до­ро­ги, бы­ли рас­стре­ля­ны из лу­ков. Ма­рин и его се­мья, узнав об этом же­сто­ком убий­стве, вме­сте с пре­сви­те­ром Иоан­ном ста­ли по но­чам уно­сить те­ла му­че­ни­ков и хо­ро­нить их в ка­та­ком­бах. Вер­нув­шись за­тем в тем­ни­цу, где был за­клю­чен свя­той Ки­рин, они не на­шли его, так как на­ка­нуне его каз­ни­ли, а те­ло бро­си­ли в Тибр. Ис­пол­няя свое свя­тое слу­же­ние, свя­тые Ма­рин, Мар­фа и их сы­но­вья из­влек­ли из ре­ки те­ло свя­то­го му­че­ни­ка и пре­да­ли его зем­ле. Свя­тые тру­же­ни­ки бы­ли при­ня­ты хри­сти­а­на­ми, ко­то­рые про­дол­жа­ли тай­но со­вер­шать бо­го­слу­же­ния во гла­ве со свя­тым епи­ско­пом Кал­ли­стом, и скры­ва­лись у них от пре­сле­до­ва­те­лей.

В до­вер­ше­ние ве­ли­ких по­дви­гов ми­ло­сер­дия свя­тая се­мья удо­сто­и­лась по­слу­жить Гос­по­ду при­ня­ти­ем му­че­ни­че­ской кон­чи­ны. Языч­ни­ки обез­гла­ви­ли му­же­ствен­но­го ис­по­вед­ни­ка Ва­лен­ти­на пре­сви­те­ра и об­ра­щен­но­го им в хри­сти­ан­ство им­пе­ра­тор­ско­го са­нов­ни­ка Асте­рия, а вме­сте с ним бы­ли аре­сто­ва­ны и пре­да­ны му­че­ни­ям и жив­шие у них свя­тые по­движ­ни­ки из Пер­сии. По по­ве­ле­нию им­пе­ра­то­ра в 269 го­ду свя­тые Ма­рин, Ав­ди­факс и Ав­ва­кум бы­ли обез­глав­ле­ны, а свя­тая Мар­фа утоп­ле­на в ре­ке.

Мо­щи свя­тых му­че­ни­ков на­хо­дят­ся в Ри­ме, в церк­ви свя­то­го Иоан­на Кущ­ни­ка, а мо­щи свя­то­го Ва­лен­ти­на – в хра­ме свя­той му­че­ни­цы Па­рас­ке­вы.

https://azbyka.ru/otechnik/Dmitrij_Rostovskij/zhitija-svjatykh/568 

Страдание святых мучеников Марина, Марфы, Авдифакса, Аввакума, Кирика, Валентина пресвитера, Астерия и многих других

Память 6 июля

В царствование римского императора Клавдия4425 пришел из Персии в Рим некий муж благородного происхождения, богатый и по вере христианин, именем Марин, с женою своею, Марфою, и двумя сыновьями, Авдифаксом и Аввакумом, чтобы поклониться гробам святых Апостолов4426 и других святых. Находясь в Риме, они стали посещать христиан, содержавшихся в оковах, и погребать тела тех, которые были казнимы за веру во Христа. Перейдя реку Тибр4427, они нашли там в другом городе святого мученика Кирика, который был заключен в темницу и который перенес уже до этого много страдания за Христа. Придя к нему, они поверглись к ногам его, прося его, чтобы он помолился о них Господу, а потом стали служить ему и другим заключенным с ним Христовым узникам имением своим, умывали им ноги и кропили себя этою водою. Служа таким образом святым, они пробыли там восемь дней.

В это время император Клавдий повелел без суда предавать смерти всех тех, кто окажется принадлежащим к христианской вере. Незадолго пред этим были схвачены 260 человек христиан, которым по судебному приговору императора определено было копать землю, а место заключения их находилось за городом, при дороге, называвшейся Саларийской4428, где производились гончарные работы. Всех этих христиан император повелел воинам расстрелять стрелами на месте народных зрелищ, а тела их сжечь огнем. Когда Марин и Марфа с сыновьями своими узнали об этом, то они сильно опечалились и, отправившись вместе с святым Иоанном пресвитером на место казни святых мучеников, тайно вынимали из огня тела их, какие только можно было вынуть, обвертывали в чистое полотно и погребали в пещере4429, находившейся при Саларийской дороге на склоне горы, называемой Кекумер. Вместе с телами сих святых мучеников они погребли и тело одного убитого за Христа императорского трибуна4430, по имени Власта, и пробыли там много дней, вместе с пресвитером Иоанном, проводя время в посте и молитвах. Узнав об этом, император Клавдий повелел разыскать Марина и спутников его, но они не были найдены, потому что скрывались.

Возвратившись затем от этой пещеры и придя к темнице, где был заключен святой мученик Кирин, они не нашли его в ней, так как в ночь пред их приходом он был убит мечом и брошен в реку Тибр. Узнав, на каком месте было брошено тело святого, они подождали ночи и, когда наступила темнота, стали искать его и, нашедши, похоронили в пещере, в гробнице Понтиана4431.

Когда после сего они проходили тою стороною Тибра, то в не рассеявшейся еще ночной темноте из горницы одного дома им послышались голоса поющих. Это были христиане, которые собрались вместе с епископом Каллистом и совершали всенощное богослужение, прославляя Бога. Услышав голоса поющих христиан, Марин и его спутники весьма обрадовались и, подошедши к дверям этого дома, стали стучаться, но христиане, бывшие в доме, не хотели открыть им дверей, так как боялись язычников, чтобы те не напали на них. Тогда святой епископ Каллист, обратившись к бывшим с ним, сказал:

– Будьте мужественны, не бойтесь. Христос стучит в наши двери. Откроем Ему, так как он нас к этому призывает.

Сказав эти слова, епископ сам пошел и открыл дверь. Когда Марин, Марфа и оба сына их увидели епископа, то поверглись к ногам его, прося у него благословения. Епископ же и все христиане обрадовались им и, введя их в горницу, с любовию приветствовали их и затем стали совершать молитву вместе с ними. Марин с женою и сыновьями своими пробыл в этом месте два месяца, причем днем они скрывались, а ночью собирались на молитву.

В это время император Клавдий повелел привести во дворец, находившийся вблизи народных зрелищ, на суд к себе и для допроса, взятого за исповедание Христа и закованного в тяжелые оковы одного почтенного мужа, по сану пресвитера, именем Валентина, и сказал ему:

– Почему ты, живя среди народа нашего, не состоишь в согласии с нами? Я достаточно слышу о вашем христианском учении, и удивляюсь, как ты, будучи умным человеком, прельщаешься пустыми сказками вашей веры?

– Если бы ты знал дар Божий, заключающийся в вере нашей, – отвечал на это блаженный пресвитер Валентин, – то с радостью принял бы нашу веру и ты сам, и народ твой, отверг бы ложных богов и сделанных руками человеческими идолов и исповедал бы Единого всемогущего Бога Отца и Иисуса Христа, Сына Его, Творца всего существующего, сотворившего и небо, и землю, и море, и всё, что в них.

После сего один из находившихся при императоре, блюститель закона, громко сказал святому пресвитеру:

– А что ты думаешь о боге Дии4432 и Меркурии4433?

– Ничего другого я не думаю, – сказал святой Валентин, – как только то, что они были жалкие и нечестивые люди, которые время жизни своей провели нечестиво, в пороках и удовольствиях. Да если расскажешь мне об их происхождении и их деяниях, то и сам увидишь до какой степени они были нечестивы.

После этих слов святого блюститель закона громко воскликнул:

– Этот человек порицает богов, правителей римского государства!

Император Клавдий, терпеливо выслушав этот разговор, сказал после сего Валентину:

– Если Христос есть Бог, то почему ты не изложишь мне всей правды о Нем?

На это святой пресвитер сказал императору:

– О царь! послушай меня, и будет спасена душа твоя, расширится царство твое и исчезнут враги твои. Ты всех будешь побеждать и здесь будешь наслаждаться временным, а в будущей жизни вечным царством. Сделай только следующее: покайся в пролитой тобою крови святых, уверуй во Христа и приими святое крещение.

Выслушав эти слова, Клавдий сказал присутствовавшим:

– Слышите, римские граждане и все люди, какое здравое учение возвещает нам этот человек.

Но епарх4434, по имени Калпурний, громко сказал на это:

– О, царь ты соблазняешься пустым учением этого человека. Судите сами, справедливо ли нам оставить тех богов, поклоняться которым мы научены с детства нашего.

После того, как епарх сказал эти слова, изменилось сердце императора, и он передал Калпурнию святого пресвитера Валентина и со скорбью сказал ему:

– Терпеливо выслушай его, и если проповедуемое им учение окажется не основательным, то поступи с ним по закону, по которому судятся похитители священных предметов, но если найдешь, что основателен и правдив совет его, то почему нам не послушать его?

Епарх Калпурний, взяв святого Валентина, поручил его одному из бывших под его властью главных сановников, по имени Астерию, человеку известному своим умом, и сказал ему:

– Если ты сможешь словами склонить этого человека к Единомыслию с нами, то я сообщу об уме твоем императору, и ты будешь другом его.

После сего Астерий взял пресвитера Валентина к себе и привел его в дом свой. Когда святой Валентин вошел в дом Астерия, то преклонил колена на молитву и молился так:

– Боже всех видимых и невидимых тварей, Создатель рода человеческого, для спасения нас от обольщения диавольского и для приведения от тьмы к свету пославший Сына Своего, Господа нашего Иисуса Христа, Который и призвал нас к Себе, сказав: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас» (Мф.11:28), Ты обрати к Себе дом сей и дай после тьмы свет, пусть он познает Тетя – Бога и Христа в единстве с Духом Святым во веки. Аминь.

Когда святой окончил эту молитву, то Астерий, слышавший слова его, сказал ему:

– Меня удивляет то, что ты называешь вашего Христа светом.

– Действительно, – ответил святой Валентин, – Господь наш Иисус Христос, рожденный от Духа Святого и Пречистой Девы Марии, есть истинный свет, просвещающий всякого человека грядущего в мир (Иоан.1:9).

– Если он просвещает всякого человека, – сказал на это Астерию, – то я теперь же испытаю, истинно ли то, что ты говоришь. Я имею дочь, ослепшую ранее двухлетнего возраста, и если ты именем Христа твоего возвратишь ей зрение, то я сделаю всё, что ты повелишь.

– Приведи ее ко мне, – сказал святой пресвитер.

Астерий поспешно пошел и привел слепую отроковицу. Тогда святой Валентин, воздев руки и возведя очи к небу, долго и со слезами молился, а потом положил руку свою на глаза слепой и сказал:

– Господи, Иисусе Христе! просвети рабу Твою, так как Ты – свет истинный.

После этих слов отроковица немедленно прозрела. Увидев это, Астерий и жена его упали к ногам святого и сказали:

– Умоляем тебя, делай с нами, что ты желаешь, дабы стали мы рабами Христа и спаслись наши души.

– Сделайте же то, – сказал им на это святой Валентин, – что я повелю вам. Если вы от всего сердца веруете во Христа, то истребите всех идолов, которые находятся в доме вашем, поститесь, простите долги всем вашим должникам и приимите святое крещение, – тогда вы будете спасены.

Астерий и его жена с радостью согласились исполнить всё это, и святой Валентин, наложив на них трехдневный пост, стал учить их истинам святой веры. А так как под властью Астерия было много узников, то он всех их освободил от оков и выпустил из темницы на свободу. После трехдневного поста наступил воскресный день, и Астерий крестился со всем домом своим, в котором было 46 человек мужчин и женщин, после чего пригласил в дом свой святого епископа Каллиста и принял от него благословение.

Услышав о крещении Астерия, блаженный Марин, жена его Марфа и сыновья их Авдифакс и Аввакум с великою радостью пришли в дом его, возблагодарили Бога и прожили там тридцать два дня.

Между тем император, узнав, что Астерий учением пресвитера Валентина обращен к вере во Христа и принял крещение со всем домом своим, немедленно же послал воинов схватить его самого и всех его домашних, и воины, пришедши неожиданно, схватили всех находившихся в доме Астерия, в числе которых был святой Марин с женою и сыновьями, и привели их к императору. Последний повелел пресвитера Валентина, Марина, его жену и сыновей отделить от прочих, а Астерия и домашних его связанными послал в город, называемый Остией4435, чтобы там они были подвергнуты суду и наказанию.

Святой Астерий и все бывшие с ним приведены были в город Остию и отданы судье, по имени Геласию, который, увидев их, повелел всех бросить в темницу. По прошествии двадцати дней он приказал привести их на суд и сказал им:

– Знаете ли вы, что повелел император и все советники4436 его?

– Не знаем, – отвечали святые.

– Повелено, – сказал судья, – чтобы те, кто поклоняется богам, жили и были свободны, а те, которые не желают им поклоняться, после различных мучений были казнены.

На это святой Астерий сказал судье:

– Пусть поклоняются богам те, кто им подобны, и пусть с ними погибнут, а мы кланяемся Единому истинному, всемогущему Богу, живущему на небесах, и Ему приносим себя в жертву.

От этих слов судья пришел в гнев и немедленно повелел повесить святого Астерия и мучить его, а всех прочих – без пощады бить палками. Подвергши святых мучеников в этот день таким мучениям, судья повелел снова бросить их в темницу и при этом сказал:

– Следует приготовить для них более жестокие мучения.

После этого он сделал распоряжение, чтобы на следующий день было приготовлено зрелище и был собран весь народ. Когда наступило утро, Геласий прибыл на зрелище, сел на особом месте для суда и, приказав привести святого Астерия вместе с другими мучениками к себе, сказал ему:

– Оставь свое суетное безумие и дай обещание принести жертву богам, чтобы не погибнуть в мучениях тебе и тем, которые находятся с тобою.

– Мы все желаем умереть за Христа, – отвечал на это святой Астерий, – как и Он умер за нас грешных, чтобы очистившись от скверн мира сего, удостоиться перейти к желанному для нас Царствию небесному.

От такого ответа Геласий пришел в сильный гнев и повелел Астерия и всех, бывших с ним, отдать на растерзание зверям. После сего святые мученики были отведены на место, находившееся вблизи золотого капища и называвшееся звериным, так как там содержались звери. Когда святые вошли в яму, то открыта была перегородка, за которою находились звери, и последние были выпущены на них. Тогда святой Астерий громко воскликнул, говоря:

– Господи Боже всемогущий, спасший раба Твоего Даниила во рву львином и чрез пророка Аввакума посетивший и укрепивший его4437, Ты и нас, рабов Твоих, посети чрез святого Ангела Твоего.

Вышедшие из-за перегородки звери никому из святых мучеников не причинили никакого вреда, напротив кланялись святому Астерию и бывшим с ним. Увидев это, Геласий обратился к народу и сказал:

– Видите, как эти люди укротили зверей волшебным искусством своим.

Но многие из народа говорили:

– Бог, Которому они служат, сохраняет их.

После сего судья повелел вывести из ямы святых мучеников, приготовить большой костер и бросить их в него на сожжение. Когда зажжен был огромный костер, то святой Астерий сказал прочим святым мученикам:

– Будьте смелы, не бойтесь, ибо тот, кто виден был в вавилонской печи с тремя отроками, теперь стоит среди нас.

И когда святые мученики были брошены в огонь, то пламя немедленно же погасло, жар претворился в прохладу, святые остались невредимыми. Тогда судья, видя себя побежденным и посрамленным, приказал вывести святых мучеников за город и там предать их особой казни, – одних обезглавить, а других побить камнями. Так и кончился мученический подвиг сих святых мучеников.

Оставленных же в Риме вместе с блаженным пресвитером Валентином святых мучеников Марина, Марфу, Авдифакса и Аввакума император Клавдий велел привести на суд к себе. Сперва он отдал приказание без пощады избить святого Валентина палками и затем отсечь ему мечом голову, а потом обратился к святому Марину и бывшим с ним и сказал им:

– Откуда вы?

– Из Персии, – отвечали святые.

– Для чего же вы, – спросил он их, – оставили свое отечество и пришли сюда?

– Мы имели желание, – отвечали святые, – поклониться гробам святых апостолов и у этих гробов вознести молитвы наши Господу.

После этого император сказал:

– Откуда вы приобрели золото и серебро, так как я слышал о вас, что вы богаты.

– Мы приобрели их, – отвечали святые Марин и Марфа, – от нашего имущества, которое в большой количестве имели в Персии и которое продали. Часть вырученного от продажи мы раздали бедным, а часть принесли с собою сюда, да и то не для себя, а для того, чтобы послужить им святым. А до какой степени мы были богаты в Персии, ты можешь понять из того, какого мы благородного происхождения. Отец мой Маромей был первым после Персидского царя, эта, супруга мая, – дочь Кусинита, знаменитого в Персии князя.

– Почему же вы, – спросил их император, – оставили отечественных богов, почитаемых в Персии, и пришли сюда искать мертвых людей?

– Мы рабы Христа, – отвечал на это Марин, – и пришли поклониться святым апостолам, бессмертные души которых живут с Богом, чтобы они были ходатаями за нас пред Христом, Богом нашим.

– А где золото и серебро, которое вы принесли из Персии? – спросил Клавдий.

– Мы отдали его Богу, – отвечал святой Марин, – Который дал нам его на время.

Император пришел от этих слов в гнев и отдал святых мучеников своему наместнику, по имени Мускиану, и сказал ему:

– Если они не принесут жертвы богам, то после различных мучений предай их смерти.

Мускиан, взяв святых, сел на месте суда в храме римской богини Теллуды4438и, приговорив их к мучениям, велел разложить пред ними все орудия пыток и стал грозить им жестокими муками, стараясь этим принудить их к принесению жертвы идолам. Но святые не подчинились его воле, и он приступил к мучениям. Сперва он повелел разложить на земле святого Марина и долго быть его палками. Будучи избиваем, святой мученик громко произносил не иное что, а только следующие слова:

– Слава Тебе, Господи Иисусе Христе!

Затем также стали бить палками Авдифакса и Аввакума. В это время мать, святая Марфа, смотря на страдания детей своих, укрепляла их материнскими увещаниями, чтобы они мужественно переносили страдания за Христа, Который претерпел за нас большие страдания. После сего мучитель повелел повесить сих трех мучеников, отца с сыновьями, на орудие мучений и железными когтями содрать с них тело и огнем опалить им ребра. При этом святые мученики с радостными лицами взывали:

– Благодарим Тебя, Христе Боже наш, что Ты удостоил нас претерпеть эти страдания за имя Твое.

Мускиан приказал затем снять святых с орудия мучений и отсечь им руки, – причем Марфа собирала кровь их и радостью помазывала себя ею, – а потом – повесить им на шеи отсеченные руки их и водить по всему городу Риму. Когда святых мучеников водили по городу, то глашатай кричал, говоря им:

– Не хулите богов, ибо за это несете наказание.

В ответ на это святые громко говорили:

– Не боги – они, а бесы, которые погубят вас с царем вашим.

После таких страданий святые мученики выведены были на тринадцать поприщ от города на место, называемое Нимфа Катавасси; и святому Марину с Авдифаксом и Аввакумом отсекли головы, а святая Марфа была утоплена в реке4439. Одна женщина христианка, по имени Филикита, тайно взяла тела обезглавленных святых мучеников, а также нашла в воде и тело святой Марфы, и погребла их на поле своем, прославляя Господа нашего Иисуса Христа, со Отцом и Святым Духом славимого во веки веков. Аминь.

* * *

4425 

Здесь разумеется император Клавдий II, царствовавший в Риме с 268 до 284 г.

4426 

В Риме мученически скончались и были погребены святые Апостолы Петр

4427 

Тибр – одна из самых значительных рек средней Италии; не ее берегах недалеко от впадения ее в море расположена древняя столица римской империи, город Рим.

4428 

Саларийская дорога находилась в северо-восточной части города Рима и вела на север Италии.

4429 

Под пещерою здесь разумеются римские подземные кладбища, называемые катакомбами. Это были вырытые под землею коридоры, в стенах которых сделаны были выемки, куда и полагались тела усопших без гроба и затем заделывались камнями и покрывались мраморными плитами. Для освещения коридоров вешались у гробов лампады и проделывались в потоке отверстия, служившие вместе с тем и для освежения воздуха. Здесь во времена гонений гонимые христиане погребали святых мучеников и сходились сюда для празднования дней их памяти. Сюда же собирались они и для совершения богослужения и особенно таинства Евхаристии, причем мраморные плиты над гробами святых мучеников служили престолами.

4430 

Трибунами сперва назывались начальники триб, или частей римского населения, а потом этим именем стали называть лиц многих государственных должностей, преимущественно же начальников войсковых частей, представлявших собою нечто среднее между нашим полковником и ротным командиром. Упоминаемый здесь святой мученик Власт был одним из таких начальников. Императорским он называется, вероятно, потому, что принадлежал к так называемому преторианскому войску, обязанному служить самому императору.

4431 

Под гробницею в пещере здесь разумеется, вероятно, комната в катакомбах. Обычно римляне погребали умерших в стенах вдоль подземных коридоров, но люди богатые, каким был, надо думать, и названный здесь Понтиан, устраивали иногда в стороне от ходов целые, часто очень обширные, комнаты, где и погребались все члены фамилии. Принявшие христианство богатые люди часто во время гонений погребали в этих фамильных гробницах тела пострадавших за Христа святых мучеников, считая это для себя великою честью и счастьем.

4432 

Дий или Зевс, иначе Юпитер, по сказанию греческой мифологии, был сын младшего титана Сатурна, который царствовал сперва на острове Крите, а потом присвоил себе владычество над всем миром, и сестры его Реи. Сатурн имел от Реи несколько сыновей и дочерей, но проглатывал их тотчас же после рождения, так как его матерью Геей было предсказано ему, что он будет свергнут с трона своими детьми. Из всех детей Сатурна от этой участи был спасен Реей только Зевс, который впоследствии действительно и сверг Сатурна. Зевс почитался греками и римлянами отцом богов и людей, могущественным и грозным властителем неба и всей вселенной, посылающим на землю громы и молнии, и был у них главным божеством. Греческие мифы приписывают ему плотскую связь со многими второстепенными богинями и даже с женами человеческими и усвояют ему, как и другим богам и богиням, различные человеческие страсти и пороки.

4433 

Меркурий, иначе Ермий или Гермес, сын Юпитера и сестры его Геры; почитался греками и римлянами вестником богов, исполнителем воли Зевса, посредником между богами и людьми, богом красноречия, а также богом разнообразных открытий, изобретений и ремесел, богом промышленности и торговли, которые будто бы только тогда и доставляют богатство, когда соединяются с хитростью, обманом и даже кражей, – отсюда Гермес был покровителем кражи и обмана, одобрявшим всякого рода ложь и клятвопреступление.

4434 

Епархами в греко-римской империи назывались собственно правители областей, но иногда это название носили и начальники городов.

4435 

Город Остия находился к юго-западу от Рима, у устьев реки Тибра, на берегу Тирренского моря. Здесь была самая большая и самая прочная гавань, построенная императором Клавдием I.

4436 

Эти советники императора назывались сенаторами, чаще синклитиками. Они были виднейшими царскими сановниками и составляли синклит, т.е. царский совет.

4437 

Сказание о шестидневном пребывании Даниила во рву львином находится вДан. 14:28–42, а о посещении его пророком Аввакумом рассказывается в житии последнего, помещенном под вторым числом месяца декабря

4438 

Теллуда или Теллус – древнеиталийское божество матери земли, призывавшееся в молитвах вместе с Церерой. Как представительница земли, Теллус противопоставлялась Юпитеру, божеству неба. Олицетворяя материнское лоно земли, воспринимающее семена и дающее новую жизнь, Теллус считалась созидательницею всего сущего и предпочтительно пред другими богинями призывалась, как мать. Кроме того Теллуда считалась устроительницею миропорядка, подательницею благоденствия и покровительницею браков подобно греческой Деметре. Как божество земли, Теллус призывалась также при землетрясениях. По случаю наступившего среди битвы землетрясения в 168 г. во время войны с Пицентами, консул П.Семпроний дал обет воздвигнуть в честь Теллус храм, который и был выстроен на западном склоне Эсквилинской горы, но храм в честь элевзинской триады, Деметры (Теллус), Диониса и Коры, был устроен в Риме еще в 486 году до Рождества Христова по греческому образцу и греческими художниками.

4439 

Святые мученики Марин, Марфа и сыновья их скончались в 269 году. Мощи их находятся ныне в церкви святого Иоанна Кущника в Риме, а мощи святого Валентина – в церкви Пракседы.

svjatykh/568https://azbyka.ru/days/saint/2539/3510/4242/4499/256/2030/4160/1870/group

МУЧЕНИКИ ИСАВР ДИАКОН, ИННОКЕНТИЙ, ФИЛИКС, ЕРМИЙ, ВАСИЛИЙ, ПЕРЕГРИН, РУФ И РУФИН

Свя­тые му­че­ни­ки Ис­авр диа­кон, Ин­но­кен­тий, Филикс, Ер­мий, Ва­си­лий, Пе­ре­грин – афи­няне, по­стра­дав­шие за Хри­ста в ма­ке­дон­ском го­ро­де Апол­ло­нии при им­пе­ра­то­ре Ну­ме­ри­ане (283–284). Вме­сте с ни­ми бы­ли усе­че­ны уве­ро­вав­шие во Хри­ста два гра­до­на­чаль­ни­ка – Руф и Ру­фин.

 

https://azbyka.ru/days/sv-koint-kvint-frigijskij

Свя­той му­че­ник Ко­инт про­ис­хо­дил из Фри­гии, рим­ской про­вин­ции в Ма­лой Азии, где с юно­сти был на­став­лен в хри­сти­ан­ской ве­ре и бла­го­че­стии. При­дя в Нео­ли­ду, он тво­рил мно­го ми­ло­сты­ни и мо­лит­вой ис­це­лял одер­жи­мых нечи­сты­ми ду­ха­ми. Пра­ви­тель об­ла­сти Руф при­нуж­дал свя­то­го при­не­сти язы­че­скую жерт­ву идо­лам, но впал в бес­но­ва­ние и свя­той Ко­инт ис­це­лил его Име­нем Хри­сто­вым. По­тря­сен­ный и бла­го­дар­ный Руф от­пу­стил свя­то­го Ко­ин­та, на­гра­див его.

Свя­той по­движ­ник на­пра­вил­ся в Пер­гам, но по до­ро­ге был схва­чен языч­ни­ка­ми из го­ро­да Ким, ко­то­рые ста­ли му­чить его за то, что он хри­сти­а­нин. Но за свя­то­го ис­по­вед­ни­ка за­сту­пил­ся Сам Гос­подь: про­изо­шло силь­ное зем­ле­тря­се­ние, раз­ру­шив­шее идоль­ское ка­пи­ще. Ис­пу­ган­ные языч­ни­ки пре­кра­ти­ли ис­тя­за­ния, но оста­ви­ли свя­то­го в узах до при­бы­тия но­во­го на­чаль­ни­ка Кле­ар­ха. Кле­арх при­ка­зал пе­ре­бить го­ле­ни свя­то­му Ко­ин­ту, но свя­той бла­го­да­тью Бо­жи­ей ис­це­лил­ся и по­сле сво­е­го ис­по­вед­ни­че­ско­го по­дви­га про­жил еще 10 лет в слу­же­нии ближ­ним, со­вер­шив мно­го чу­дес. Пре­ста­вил­ся он в 283 го­ду.

https://azbyka.ru/days/saint/5887/4249/1695/3410/142/3323/4808/346/1312/4923/2684/group

МУЧЕНИЦА ЛУКИЯ, МУЧЕНИКИ РИКС (АВЦИЙ), АНТОНИЙ, ЛУКИАН, ИСИДОР, ДИОН, ДИОДОР (ДИОР), КУТОНИЙ, АРОНОС, КАПИК И САТУР

Свя­тая Лу­кия, уро­жен­ка ита­льян­ской об­ла­сти Кам­па­ния, с юных лет по­свя­ти­ла се­бя Бо­гу и жи­ла стро­го и це­ло­муд­рен­но. Еще со­всем мо­ло­дой она по­па­ла в плен к во­ждю од­но­го из гер­ман­ских пле­мен, Рик­су, и бы­ла уве­де­на на чуж­би­ну. Рикс сна­ча­ла при­нуж­дал свя­тую Лу­кию к ис­пол­не­нию язы­че­ских об­ря­дов, но, ви­дя ее твер­дость в ве­ре и го­тов­ность при­нять му­че­ния за Имя Хри­сто­во, про­ник­ся к ней глу­бо­ким ува­же­ни­ем и да­же предо­ста­вил ей и ее слу­жан­кам от­дель­ный до­мик, где они жи­ли в уеди­не­нии, про­во­дя вре­мя в непре­стан­ной мо­лит­ве. От­прав­ля­ясь в во­ен­ные по­хо­ды, Рикс с бла­го­го­ве­ни­ем про­сил мо­литв свя­той Лу­кии и воз­вра­щал­ся с по­бе­да­ми.

Через 20 лет свя­тая Лу­кия, узнав, что им­пе­ра­тор Дио­кли­ти­ан воз­двиг го­не­ние на хри­сти­ан, по­про­си­ла Рик­са от­пу­стить ее в Ита­лию. Она хо­те­ла вме­сте со сво­и­ми со­оте­че­ствен­ни­ка­ми про­сла­вить Гос­по­да. Рикс под вли­я­ни­ем свя­той Лу­кии к то­му вре­ме­ни уже при­нял хри­сти­ан­ство и то­же воз­го­рел­ся стрем­ле­ни­ем к му­че­ни­че­ско­му по­дви­гу. Оста­вив свой дво­рец и се­мью, он вме­сте со свя­той Лу­ки­ей от­пра­вил­ся в Рим. По при­го­во­ру рим­ско­го пре­фек­та Элия они бы­ли усе­че­ны ме­чом. Вслед за ни­ми бы­ли обез­глав­ле­ны свя­тые му­че­ни­ки Ан­то­ний, Лу­ки­ан, Ис­и­дор, Ди­он, Ди­о­дор, Ку­то­ний, Аро­нос, Ка­пик и Са­тур († 301).

https://azbyka.ru/otechnik/Dmitrij_Rostovskij/zhitija-svjatykh/566

Страдание святой мученицы Лукии девицы и с нею Рикса и других

Память 6 июля

Святая мученица Лукия была родом из Сицилии4414, из страны каппадокийской4415. Она взята была в плен викарием Риксом4416, который стал принуждать ее принести жертву идолам, но она не согласилась на это и выразила решительное желание остаться рабой Христа. Викарий пришел в умиления от ее твердости, отпустил ее и ее служанок, дал ей особое помещение и дозволил ей в уединении предаваться молитве. Отправляясь однажды на войну, он просил ее помолиться о нем Богу и по ее молитве возвратился с войны победителем. Спустя 20 лет после сего святая Лукия стала просить викария отпустить ее в Кампанию, чтобы там принять мучения за Христа. Но он не пожелал отпустить ее одну и, оставив свое царство, богатство, жену и детей, сам отправился с нею. Когда они прибыли в Кампанию, то здесь схвачены были бывшим тогда игемоном4417, и по приказанию последнего им отсекли головы. Вместе с ними были преданы мучениям и другие святые мученики, а именно: Антоний, Лукиан, Исидор, Дион, Диор, Кутоний, Аронос, Папик и Сатурн4418 и среди этих мучений сканчались4419.

* * *

4414 

Святая мученица Лукия производится здесь из Сицилии по смешению с другою Лукиею, память которой празднуется 13 декабря. Сказание о первой в месяцеслове императора Василия начинается так: «Христова мученица Лукия, отличалась от Лукии сицилийской» и проч.

4415 

Такой страны в Сицилии нет. Очевидно страна здесь названа Каппадокийской вместо Кампании, которая находилась на Аппенинском полуострове к юго-западу от Самниума, на берегах Тирренского моря, между Лациумом и Луканией.

4416 

По Деяниям святых это был варварский царь Авцей. В греческих прологах, как и в нашем славянском, он назван Риксом от латинского слова rex царь. Думают, что нарицательное имя rex перешло в собственное Рикс.

4417 

Это был префект города Рима Элий Дионисий. Местом мученической кончины святых Лукии и Рикса был город Рим, как о том говорится в Деяниях святых.

4418 

В Деяниях святых поименованы следующие святые мученики, усеченные после Лукии и Рикса: Антоний, Ириней, Феодор, Дионисий, Аполлоний, Апомий, Проник, Котей, Орион, Папик, Сатур, Виктор и 9 не поименованы, так что всех кроме Лукии и Рикса замучено 21, а в синаксаристе Никодима пострадавших с Лукиею перечислено 15 лиц и имен кроме Рикса.

4419 

Сии святые мученики пострадали в царствование Диоклетиана в 301 году.

 

https://azbyka.ru/days/sv-evfimij-ljubovichev

Пре­по­доб­но­му­че­ник Ев­фи­мий ро­дил­ся в 1875 го­ду в се­ле Бу­да Мо­на­стыр­ская Ка­луж­ской гу­бер­нии в се­мье за­жи­точ­но­го кре­стья­ни­на Алек­сея Пав­ло­ви­ча Лю­бо­ви­че­ва. Отец скон­чал­ся, ко­гда маль­чи­ку ис­пол­ни­лось три­на­дцать лет, и он стал жить у бра­та и жил здесь до тех пор, по­ка не при­шел срок ид­ти на во­ен­ную служ­бу. От­слу­жив в ар­мии, Ев­фи­мий в 1902 го­ду по­сту­пил в Оп­ти­ну пу­стынь[1] и 31 ав­гу­ста 1910 го­да был за­чис­лен по­слуш­ни­ком в чис­ло бра­тии. У него бы­ло силь­ное же­ла­ние по­движ­ни­че­ской жиз­ни, хо­те­лось под­ра­жать древним от­цам-пу­стын­ни­кам, и он спи­сал­ся с по­ме­щи­ком Каш­ки­ным, лес ко­то­ро­го гра­ни­чил с вла­де­ни­я­ми Оп­ти­ны, и ис­про­сил у него поз­во­ле­ния по­се­лить­ся в при­над­ле­жа­щем ему ле­су. В бла­го­дар­ность он обе­щал по­ме­щи­ку вы­дол­бить гроб из цель­ной сос­но­вой ко­ло­ды[2]: сам пред­став­ляя глав­ным — хри­сти­ан­ский по­двиг и па­мять о смер­ти, он и о дру­гих ду­мал, что они мыс­лят так же. В этом ле­су, в трех вер­стах от Оп­ти­ной, Ев­фи­мий по­стро­ил се­бе ке­лью и, не спра­ши­вая на то раз­ре­ше­ния мо­на­стыр­ско­го на­чаль­ства, ту­да уда­лил­ся.
На сле­ду­ю­щий день по его ухо­де на­сто­я­тель Оп­ти­ной пу­сты­ни ар­хи­манд­рит Ксе­но­фонт рас­по­ря­дил­ся при­вез­ти его в мо­на­стырь. Здесь он по­ста­рал­ся объ­яс­нить по­слуш­ни­ку, опи­ра­ясь на уче­ния свя­тых от­цов, об опас­но­сти его по­ло­же­ния, «о мо­гу­щих быть в пу­стыне вра­же­ских ис­ку­ше­ни­ях»[3]. Ар­хи­манд­рит убеж­дал его быть по­слуш­ным уста­ву мо­на­сты­ря. Он и стар­шая бра­тия уве­ще­ва­ли по­слуш­ни­ка Ев­фи­мия «остать­ся в об­ще­жи­тии с бра­ти­ей, но он, от­вер­гая все это, остал­ся при сво­ем убеж­де­нии»[4], по­дал про­ше­ние об ис­клю­че­нии его из брат­ства, и Ка­луж­ская ду­хов­ная кон­си­сто­рия по­ста­но­ви­ла уво­лить его из Оп­ти­ной Пу­сты­ни. Через неко­то­рое вре­мя он сно­ва был за­чис­лен в со­став бра­тии и со­сто­ял ке­лей­ни­ком у иерос­хи­мо­на­ха Ана­то­лия (По­та­по­ва), стар­ца Оп­тин­ско­го[5].
В 1914 го­ду, в свя­зи с на­ча­лом Пер­вой ми­ро­вой вой­ны, он был сно­ва при­зван в ар­мию, слу­жил в ла­за­ре­те и по­пал в плен[6]. По окон­ча­нии вой­ны в 1918 го­ду он вер­нул­ся в Оп­ти­ну, но мо­на­стырь вско­ре был за­крыт и пре­вра­щен в му­зей, в ко­то­ром он про­ра­бо­тал до 1920 го­да, а за­тем по­се­лил­ся в го­ро­де Ко­зель­ске, вы­пол­няя раз­лич­ные ра­бо­ты.
В июне 1930 го­да Ев­фи­мий от­пра­вил­ся к ар­хи­епи­ско­пу Смо­лен­ско­му Се­ра­фи­му (Ост­ро­умо­ву)[a], и тот ру­ко­по­ло­жил его во иеро­мо­на­ха ко хра­му в го­ро­де Спас-Де­мен­ске. По­сле ру­ко­по­ло­же­ния вла­ды­ка об­ра­тил­ся к иеро­мо­на­ху Ев­фи­мию с на­пут­ствен­ным сло­вом, в ко­то­ром при­звал его слу­жить ве­рой и прав­дой Церк­ви и бла­го­сло­вил сме­ло про­по­ве­до­вать в за­щи­ту ве­ры Хри­сто­вой.
В Спас-Де­мен­ске отец Ев­фи­мий про­слу­жил три ме­ся­ца; в это вре­мя осво­бо­ди­лось ме­сто свя­щен­ни­ка в се­ле Боб­ро­во, непо­да­ле­ку от его род­но­го се­ла, и отец Ев­фи­мий пе­ре­ехал ту­да. Но недол­гим бы­ло его слу­же­ние. 16 мар­та 1931 го­да он был аре­сто­ван, за­клю­чен в брян­скую тюрь­му и на сле­ду­ю­щий день до­про­шен.
Сле­до­ва­тель пред­ло­жил ему рас­ска­зать о свя­щен­ни­ке из со­сед­не­го се­ла Ни­ко­лае Манс­ве­то­ве, ко­то­рый так­же был аре­сто­ван. Отец Ев­фи­мий ска­зал, что отец Ни­ко­лай че­ло­век про­стой и к лю­дям от­но­сит­ся очень хо­ро­шо, осо­бен­но к бед­ня­кам. Сле­до­ва­тель спро­сил иеро­мо­на­ха, что он ду­ма­ет от­но­си­тель­но кол­хо­зов. «Я на­счет кол­хо­зов ду­маю, – от­ве­тил отец Ев­фи­мий, – что в кол­хоз ид­ти не мо­гу по сла­бо­сти здо­ро­вья; кол­хо­зы за­ви­сят от Бо­жьей во­ли, но в Пи­са­нии я ни­где не на­хо­дил про кол­хо­зы, а раз нет в Пи­са­нии, то, зна­чит, и кол­хо­зам не су­ще­ство­вать»[7].
30 мар­та сле­до­ва­тель сно­ва до­про­сил свя­щен­ни­ка, ин­те­ре­су­ясь, не аги­ти­ро­вал ли тот сре­ди кре­стьян про­тив кол­хо­зов.
Отец Ев­фи­мий ска­зал:
– Ко мне на квар­ти­ру ча­сто при­хо­ди­ли жен­щи­ны бед­няч­ки и се­ред­няч­ки, я вел с ни­ми бе­се­ду, и они ме­ня спра­ши­ва­ли, ид­ти ли в кол­хоз или нет. На их во­про­сы я от­ве­чал, ва­ша во­ля, хо­ти­те – иди­те, но в Пи­са­нии про кол­хо­зы ни­че­го не ска­за­но, а раз это не ска­за­но в Свя­том Пи­са­нии, зна­чит это не от Бо­га, а от дья­во­ла... А что я от­си­дел в тюрь­ме три­на­дцать дней, я очень до­во­лен, ибо стра­даю за ве­ру, и в Пи­са­нии ска­за­но – стра­дать за ве­ру, – до­ба­вил он.
– При­зна­е­те ли вы се­бя ви­нов­ным в предъ­яв­лен­ном вам об­ви­не­нии в груп­по­вой ан­ти­со­вет­ской де­я­тель­но­сти, на­прав­лен­ной к под­ры­ву и свер­же­нию со­вет­ской вла­сти пу­тем ис­поль­зо­ва­ния бед­ня­ков и се­ред­ня­ков для ан­ти­со­вет­ской аги­та­ции?
– Ви­нов­ным я се­бя не при­знаю, про­тив со­вет­ской вла­сти я не аги­ти­ро­вал и ме­ро­при­я­ти­ям со­вет­ской вла­сти не про­ти­во­дей­ство­вал. В свое оправ­да­ние по­ка­зы­ваю: я слу­жил ве­рой и прав­дой ве­ре Хри­сто­вой и все­гда го­во­рил, что все ли­ше­ния про­ис­хо­дят по во­ле Бо­жьей и мы долж­ны тер­петь до смер­ти. Со­вет­ская власть в Рос­сии – это ис­пы­та­ние от Бо­га, и со­вет­ская власть в Рос­сии – на­ка­за­ние от Бо­га на­ро­ду рус­ско­му, ко­то­рый за­был ве­ру Хри­сто­ву, за­был Ца­ря Небес­но­го и Его по­ма­зан­ни­ка на зем­ле.
Ле­том 1931 го­да в брян­ской тюрь­ме рез­ко уча­сти­лись слу­чаи за­боле­ва­ния ту­бер­ку­ле­зом, за­бо­лел и отец Ев­фи­мий. 15 июля его по­ме­сти­ли в тю­рем­ную боль­ни­цу в тя­же­лом со­сто­я­нии. 19 июля 1931 го­да иеро­мо­нах Ев­фи­мий скон­чал­ся, прой­дя до кон­ца путь ис­по­вед­ни­ка Хри­сто­ва.

Игу­мен Да­мас­кин (Ор­лов­ский)

https://azbyka.ru/days/sv-feodor-bogojavlenskij-ieromonah

 Пре­по­доб­но­му­че­ник Фе­о­дор (в ми­ру Олег Пав­ло­вич Бо­го­яв­лен­ский) ро­дил­ся 26 де­каб­ря 1905 го­да в Те­ге­ране в бла­го­че­сти­вой се­мье рус­ско­го кон­су­ла в Пер­сии Пав­ла Ге­ор­ги­е­ви­ча Бо­го­яв­лен­ско­го. 19 ян­ва­ря 1911 го­да Па­вел Ге­ор­ги­е­вич был убит пер­са­ми, и его же­на Оль­га Пет­ров­на с тре­мя ма­лы­ми детьми вер­ну­лась в Санкт-Пе­тер­бург. Се­мья жи­ла на пен­сию, по­лу­ча­е­мую от пра­ви­тель­ства; жи­ли хо­тя и не бо­га­то, но в до­стат­ке. Олег в это вре­мя учил­ся в ре­мес­лен­ном учи­ли­ще. По­сле ре­во­лю­ции се­мья оста­лась без средств к су­ще­ство­ва­нию. Оль­га Пет­ров­на бы­ла пи­а­нист­кой и неко­то­рое вре­мя за­ра­ба­ты­ва­ла на жизнь уро­ка­ми му­зы­ки. Но ко­гда в Пет­ро­гра­де на­чал­ся го­лод, она ли­ши­лась уро­ков. Вый­ти из это­го бед­ствен­но­го по­ло­же­ния им по­мог брат Оль­ги Пет­ров­ны, про­фес­сор Алек­сандр Пет­ро­вич Неча­ев. В 1920 го­ду ему пред­ло­жи­ли за­нять долж­ность рек­то­ра ин­сти­ту­та в Са­ра­то­ве, ку­да он взял и се­мью сест­ры. В 1921 го­ду го­лод на­чал­ся и в Са­ра­то­ве, и Оль­га Пет­ров­на по­ме­ня­ла все свои ве­щи на ржа­ную му­ку. Оле­гу уда­лось по­сту­пить на ра­бо­ту, и он стал по­лу­чать па­ек, что яви­лось зна­чи­тель­ной под­держ­кой для се­мьи. Но это про­дол­жа­лось недол­го, он за­бо­лел су­став­ным рев­ма­тиз­мом, и ра­бо­ту при­шлось оста­вить. Это бы­ло вре­мя, ко­гда го­лод в Са­ра­то­ве до­стиг раз­га­ра, и на ули­цах ва­ля­лись тру­пы умер­ших.

В 1921 го­ду Алек­сандра Пет­ро­ви­ча пе­ре­ве­ли в Моск­ву, а се­мья Оль­ги Пет­ров­ны еще неко­то­рое вре­мя оста­ва­лась в Са­ра­то­ве, где су­ще­ство­ва­ла на скуд­ный па­ек, по­лу­ча­е­мый ею за пре­по­да­ва­ние му­зы­ки в шко­ле, ко­то­рый со­сто­ял из неболь­шо­го ко­ли­че­ства рас­ти­тель­но­го мас­ла, боль­шей ча­стью льня­но­го, ко­ни­ны и па­то­ки вме­сто са­ха­ра.

В 1922 го­ду по при­гла­ше­нию Алек­сандра Пет­ро­ви­ча они вы­еха­ли в Моск­ву, и Оль­га Пет­ров­на устро­и­лась пре­по­да­ва­тель­ни­цей му­зы­ки в сред­ней шко­ле. Они по­лу­чи­ли ком­на­ту. По­сре­ди ком­на­ты сто­я­ла печ­ка-вре­мян­ка. Жи­ли бо­лее чем скром­но. Бе­лый хлеб был толь­ко по празд­ни­кам, и ча­сто при­хо­ди­лось хо­дить обе­дать к дя­де-про­фес­со­ру. По при­ез­де в Моск­ву Олег окон­чил кур­сы по под­го­тов­ке в выс­шее учеб­ное за­ве­де­ние и в 1923 го­ду по­сту­пил на ме­ди­цин­ский фа­куль­тет Мос­ков­ско­го уни­вер­си­те­та. В это вре­мя в уни­вер­си­те­те был ор­га­ни­зо­ван ли­те­ра­тур­но-фило­соф­ский кру­жок, в ко­то­ром Олег при­нял де­я­тель­ное уча­стие. Но за­ня­тий в уни­вер­си­те­те и ли­те­ра­тур­ном круж­ке ока­за­лось для него недо­ста­точ­но, он ис­кал, чем по­слу­жить лю­дям, и стал при­ни­мать са­мое ак­тив­ное уча­стие в борь­бе с бес­при­зор­но­стью. Оль­га Пет­ров­на очень бес­по­ко­и­лась за него, но, бу­дучи са­ма че­ло­ве­ком глу­бо­ко ре­ли­ги­оз­ным, не мог­ла про­ти­вить­ся хри­сти­ан­ско­му по­дви­гу сы­на. Она вос­пи­ты­ва­ла де­тей в по­кор­но­сти во­ле Бо­жи­ей. «Что бы ни слу­чи­лось, — го­во­ри­ла она де­тям, — ни­ко­гда не за­бы­вай­те, что на все во­ля Бо­жия». С дет­ства она при­учи­ла их хо­дить в храм. Пе­ре­ехав в Моск­ву, они ста­ли при­хо­жа­на­ми хра­ма Гру­зин­ской ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри, на­сто­я­те­лем ко­то­ро­го был свя­щен­ник Сер­гий Го­ло­ща­пов, че­ло­век вы­со­ко­об­ра­зо­ван­ный и пре­крас­ный про­по­вед­ник. Олег с сест­рой Оль­гой пе­ли на кли­ро­се, а млад­ший брат Ге­ор­гий был в хра­ме чте­цом и при­слу­жи­вал в ал­та­ре. Ос­нов­ную часть при­хо­жан со­став­ля­ла мо­ло­дежь. Свеч­но­го ящи­ка в хра­ме не бы­ло, све­чи раз­да­ва­лись бес­плат­но. С та­рел­ка­ми для сбо­ра по­жерт­во­ва­ний по хра­му не хо­ди­ли, но у две­рей при вхо­де сто­я­ла боль­шая круж­ка, ку­да ве­ру­ю­щие мог­ли опу­стить свою леп­ту. Бо­го­слу­же­ния со­вер­ша­лись ис­то­во и стро­го по уста­ву. По­сле празд­нич­ных все­нощ­ных отец Сер­гий объ­яс­нял тек­сты Свя­щен­но­го Пи­са­ния, смысл празд­ни­ков и бо­го­слу­же­ния. По­сле празд­нич­ной ли­тур­гии устра­и­ва­лась об­щая тра­пе­за.

В 1926 го­ду Оль­га Пет­ров­на тя­же­ло за­бо­ле­ла. Оле­гу при­шлось уй­ти с 4-го кур­са уни­вер­си­те­та и по­сту­пить на ра­бо­ту де­ло­про­из­во­ди­те­лем в На­род­ный Ко­мис­са­ри­ат Про­све­ще­ния. В 1927 го­ду Оль­га Пет­ров­на скон­ча­лась. В том же го­ду Оле­га взя­ли на во­ен­ную служ­бу. Он был за­чис­лен в полк свя­зи. Слу­жа в ар­мии, Олег не скры­вал сво­ей ве­ры и хри­сти­ан­ских убеж­де­ний и все­гда, преж­де чем сесть за стол, про се­бя мо­лил­ся, а за­тем кре­стил­ся. Это бы­ло за­ме­че­но на­чаль­ством, и его по­са­ди­ли на пять су­ток на гаупт­вах­ту.

Окан­чи­вал Олег служ­бу в са­ни­тар­ном от­де­ле Мос­ков­ско­го во­ен­но­го окру­га. По воз­вра­ще­нии из ар­мии Олег стал по­се­щать Вы­со­ко­пет­ров­ский мо­на­стырь, на­сто­я­те­лем ко­то­ро­го был в то вре­мя ар­хи­епи­скоп Вар­фо­ло­мей (Ре­мов). Вла­ды­ка бла­го­сло­вил Оле­га об­ра­щать­ся для ру­ко­вод­ства в ду­хов­ной жиз­ни к ар­хи­манд­ри­ту Ни­ки­те (Ку­роч­ки­ну), на­сель­ни­ку Зо­си­мо­вой пу­сты­ни, че­ло­ве­ку, при­об­рет­ше­му дол­гим по­дви­гом ис­тин­ное сми­ре­ние и лю­бовь к лю­дям. Ле­том 1929 го­да храм в Пет­ров­ском мо­на­сты­ре был за­крыт и мо­на­хи пе­ре­шли в храм пре­по­доб­но­го Сер­гия на Боль­шой Дмит­ров­ке. С пе­ре­хо­дом в при­ход­ской храм мо­на­ше­ской бра­тии бо­го­слу­же­ния в нем ста­ли со­вер­шать­ся по мо­на­стыр­ско­му уста­ву. Здесь Олег при­нял твер­дое ре­ше­ние — всю жизнь свою по­свя­тить толь­ко Гос­по­ду, не раз­де­ляя и не сме­ши­вая сво­их ду­шев­ных устрем­ле­ний ни с чем зем­ным, встать на путь мо­на­ше­ско­го по­дви­га и ид­ти по нему до са­мой смер­ти. Гроз­ным пре­ду­пре­жде­ни­ем зву­ча­ли в его ду­ше сло­ва Гос­под­ни: ни­кто, воз­ло­жив­ший ру­ку свою на плуг и ози­ра­ю­щий­ся на­зад, не бла­го­на­де­жен для Цар­ствия Бо­жия (Лк.9:62).

4 но­яб­ря 1930 го­да Олег при­нял мо­на­ше­ский по­стриг с име­нем Фе­о­дор в честь пре­по­доб­но­го Фе­о­до­ра Сту­ди­та и был ру­ко­по­ло­жен в сан иеро­ди­а­ко­на ко хра­му пре­по­доб­но­го Сер­гия. В это вре­мя он жил в ма­лень­кой ком­нат­ке на ко­ло­кольне. В 1933 го­ду ху­дож­ни­ком Пав­лом Ко­ри­ным с него был на­пи­сан порт­рет — эс­киз к кар­тине «Русь ухо­дя­щая», на­зван­ный им «Мо­ло­дой мо­нах». При­няв мо­на­ше­ский по­стриг, он всей ду­шой устре­мил­ся ко Хри­сту и по­движ­ни­че­ской жиз­ни и, вос­при­ни­мая от­но­ше­ния с при­ход­ской об­щи­ной и зна­ко­мы­ми как име­ю­щие в зна­чи­тель­ной сте­пе­ни че­ло­ве­че­ский, при­страст­ный ха­рак­тер, по­ста­рал­ся от­стра­нить­ся от них; не на­ру­шая за­по­ве­дей Хри­сто­вых, он стре­мил­ся от­сечь то, что бы­ло все­го лишь ду­шев­ным и зем­ным, что бы­ло уте­ши­тель­но, но не веч­но. Жи­вя сре­ди го­ро­да и лю­дей, он ушел как бы во внут­рен­нюю пу­сты­ню... чтобы, за­ка­лив­шись в по­дви­гах са­мо­огра­ни­че­ния, вер­нуть­ся в мир му­же­ствен­ным во­и­ном Хри­сто­вым и уже то­гда по­слу­жить вся­ко­му ближ­не­му — и лю­бя­ще­му, и нена­ви­дя­ще­му, и рав­но­душ­но­му. Та­кое его умо­на­стро­е­ние по­ро­ди­ло неко­то­рое непо­ни­ма­ние меж­ду ним и близ­ки­ми дру­зья­ми.

Сре­ди бра­тии Вы­со­ко­пет­ров­ско­го мо­на­сты­ря был в то вре­мя мо­ло­дой ар­хи­манд­рит Алек­сей (Сер­ге­ев). Он не лю­бил мо­на­ше­ско­го об­ра­за жиз­ни и не стре­мил­ся к ду­хов­но­му по­дви­гу. ОГПУ пред­ло­жи­ло ему со­труд­ни­че­ство, на что он дал со­гла­сие и стал вре­мя от вре­ме­ни со­став­лять спис­ки при­хо­жан и мо­на­хов и со­об­щать о них све­де­ния, необ­хо­ди­мые для их аре­ста. Все в мо­на­сты­ре, а так­же близ­кие к мо­на­сты­рю при­хо­жане зна­ли о его зло­ве­щей ро­ли и сто­ро­ни­лись его. В на­ча­ле 1933 го­да ар­хи­манд­рит Алек­сей по­дал в ОГПУ све­де­ния о том, что при хра­ме пре­по­доб­но­го Сер­гия со­зда­ны неле­галь­ный мо­на­стырь и Ду­хов­ная ака­де­мия, и во вре­мя след­ствия вы­сту­пил сви­де­те­лем об­ви­не­ния про­тив бра­тии и при­хо­жан Сер­ги­ев­ско­го хра­ма. Он по­ка­зал на след­ствии: «Сер­ги­ев­ская цер­ковь по су­ще­ству яв­ля­ет­ся неле­галь­ным мо­на­сты­рем, где груп­пи­ру­ют­ся контр­ре­во­лю­ци­он­ные ан­ти­со­вет­ские эле­мен­ты... Ру­ко­во­дя­щую роль в контр­ре­во­лю­ци­он­ной де­я­тель­но­сти неле­галь­но­го мо­на­сты­ря за­ни­ма­ют, кро­ме епи­ско­па Вар­фо­ло­мея (Ре­мо­ва)... (да­лее он пе­ре­чис­лил во­семь свя­щен­но­и­но­ков и сре­ди них иеро­ди­а­ко­на Фе­о­до­ра.). Контр­ре­во­лю­ци­он­ная де­я­тель­ность озна­чен­но­го неле­галь­но­го мо­на­сты­ря про­во­ди­лась в на­прав­ле­нии ак­тив­ной борь­бы с вла­стью пу­тем вер­бов­ки и об­ра­бот­ки в ан­ти­со­вет­ском ду­хе мо­ло­де­жи с це­лью со­зда­ния контр­ре­во­лю­ци­он­ных кад­ров тай­но­го мо­на­ше­ства в со­вет­ских учре­жде­ни­ях, пу­тем неле­галь­ных бо­го­слу­же­ний на квар­ти­рах с це­лью под­го­тов­ки пе­ре­хо­да в под­по­лье, ор­га­ни­за­ции неле­галь­ной ака­де­мии, ор­га­ни­за­ции неле­галь­ной по­мо­щи со­слан­ным за контр­ре­во­лю­ци­он­ную де­я­тель­ность цер­ков­ни­кам. Контр­ре­во­лю­ци­он­ная ор­га­ни­за­ция в про­цес­се де­я­тель­но­сти успе­ла об­ра­бо­тать в контр­ре­во­лю­ци­он­ном ду­хе мо­ло­дежь, за­вер­бо­вав в тай­ные по­слуш­ни­ки сле­ду­ю­щих лиц... (да­лее он пе­ре­чис­лил име­на че­тыр­на­дца­ти че­ло­век). Мо­ло­дежь об­ра­ба­ты­ва­лась та­ким спо­со­бом, чтобы не толь­ко ее ото­рвать от об­ще­ствен­ной жиз­ни и об­ще­ствен­ных ор­га­ни­за­ций, но и вну­ша­лась мысль, что об­ще­ствен­ные ор­га­ни­за­ции раз­вра­ща­ют мо­ло­дежь... Мо­на­сты­рем за­вер­бо­ва­но в тай­ное мо­на­ше­ство шесть­де­сят че­ло­век, фа­ми­лий всех не знаю, но неко­то­рые из них мне из­вест­ны... Мо­наш­ки ру­ко­во­ди­лись иеро­мо­на­ха­ми через еже­днев­ное пи­са­ние ра­пор­ти­чек-по­мыс­лов о по­все­днев­ной жиз­не­де­я­тель­но­сти, на ко­то­рые они по­лу­ча­ли от иеро­мо­на­хов ру­ко­во­дя­щие ука­за­ния. Ру­ко­во­дя­щую роль в контр­ре­во­лю­ци­он­ной де­я­тель­но­сти неле­галь­но­го мо­на­сты­ря вы­пол­нял вер­нув­ший­ся из ссыл­ки быв­ший князь Ши­рин­ский-Ших­ма­тов, ко­то­рый лич­но мне рас­ска­зы­вал о тво­ря­щих­ся ужа­сах и из­де­ва­тель­ствах над за­клю­чен­ны­ми, что он все­гда го­тов ве­сти борь­бу с нена­вист­ной ему со­вет­ской вла­стью. Я уча­стия в этой контр­ре­во­лю­ци­он­ной де­я­тель­но­сти не при­ни­мал, про­сто в си­лу слу­жеб­ных обя­зан­но­стей по мо­на­сты­рю при­шлось быть сви­де­те­лем озна­чен­ных контр­ре­во­лю­ци­он­ных дей­ствий, о чем чи­сто­сер­деч­но со­об­щаю».

28 мар­та 1933 го­да иеро­ди­а­кон Фе­о­дор был аре­сто­ван. Все­го по это­му «де­лу» бы­ло аре­сто­ва­но два­дцать че­ты­ре че­ло­ве­ка — свя­щен­но­слу­жи­те­лей и ми­рян. Сре­ди дру­гих был аре­сто­ван и иеро­мо­нах Ни­ко­ла (Ши­рин­ский-Ших­ма­тов).

1 ап­ре­ля 1933 го­да сле­до­ва­тель до­про­сил иеро­ди­а­ко­на Фе­о­до­ра. По­бе­се­до­вав с ним, он со­ста­вил про­то­кол от­ве­тов на ин­те­ре­су­ю­щие след­ствие во­про­сы. «Я, как быв­ший дво­ря­нин, не имея пер­спек­тив, ре­шил по­свя­тить свою жизнь слу­же­нию куль­ту. Слу­жа в Крас­ной ар­мии в 1927-1928 го­дах, я хо­дил в крас­но­ар­мей­ской одеж­де в цер­ковь и по­мо­гал в бо­го­слу­же­нии, чи­тая Еван­ге­лие, Псал­тирь и про­чее. По­сле окон­ча­ния служ­бы в Крас­ной ар­мии я пе­ре­шел в неле­галь­ный, быв­ший Пет­ров­ский, мо­на­стырь, ко­то­рый су­ще­ство­вал при церк­ви Сер­гия на Дмит­ров­ке. Мне из­вест­но, что в этом мо­на­сты­ре про­из­во­ди­лись тай­ные по­стри­ги в мо­на­хи и в мо­на­хи­ни. По­стри­га­лись лю­ди из чис­ла ве­ру­ю­щих — про­ве­рен­ных рев­ни­те­лей Церк­ви. Мне из­вест­ны два по­стри­га — Про­ко­фье­ва Гри­го­рия (Сер­гия) и Ни­ко­лы, слу­жа­ще­го свя­щен­ни­ком в се­ле Ни­коль­ском. Кро­ме тай­ных по­стри­гов при церк­ви Сер­гия на Дмит­ров­ке су­ще­ство­вал неле­галь­ный мо­на­стырь, ку­да со­би­ра­лись мо­на­хи и мо­наш­ки из раз­ных за­кры­тых мо­на­сты­рей. Ко­ли­че­ство со­би­ра­ю­щих­ся я ука­зать не мо­гу, но пред­по­ла­гаю, что их бы­ло бо­лее пя­ти­де­ся­ти. Неле­галь­ный мо­на­стырь, в ко­то­ром я со­сто­ял, был оза­бо­чен тем, чтобы под­го­тав­ли­вать ква­ли­фи­ци­ро­ван­ные кад­ры. По­ми­мо то­го, что я по­лу­чал опыт от ста­рых мо­на­хов, я ста­рал­ся по­лу­чить бо­го­слов­ское об­ра­зо­ва­ние. Мне из­вест­но, что при на­шем неле­галь­ном мо­на­сты­ре су­ще­ство­ва­ла неле­галь­ная ду­хов­ная ака­де­мия, пре­по­да­ва­те­ля­ми ко­то­рой бы­ли про­то­и­е­рей Смир­нов и про­фес­сор Чет­ве­ри­ков. У Смир­но­ва лич­но я про­слу­шал несколь­ко лек­ций, ко­то­рые он чи­тал у се­бя на ко­ло­кольне».

Про­чи­тав на­пи­сан­ное сле­до­ва­те­лем, отец Фе­о­дор на­пи­сал: «Со­дер­жа­ние дан­но­го про­то­ко­ла счи­таю НЕ со­от­вет­ству­ю­щим дей­стви­тель­но­сти». Сло­во «не» отец Фе­о­дор на­пи­сал боль­ши­ми бук­ва­ми и под­черк­нул жир­ной чер­той. На этом до­прос был за­кон­чен. И сколь­ко впо­след­ствии не до­пра­ши­вал его сле­до­ва­тель, отец Фе­о­дор от­ка­зал­ся да­вать ка­кие бы то ни бы­ло по­ка­за­ния, о чем сле­до­ва­тель вы­нуж­ден был сде­лать со­от­вет­ству­ю­щую за­пись. «Не ве­да­ют, что тво­рят», — го­во­рил о них впо­след­ствии отец Фе­о­дор, жа­лея их.

9 ап­ре­ля 1933 го­да след­ствие бы­ло за­кон­че­но и со­став­ле­но об­ви­ни­тель­ное за­клю­че­ние, в ко­то­ром, в част­но­сти, го­во­ри­лось: «ОГПУ ста­ло из­вест­но о су­ще­ство­ва­нии контр­ре­во­лю­ци­он­ной ор­га­ни­за­ции цер­ков­ни­ков... Прак­ти­че­ская контр­ре­во­лю­ци­он­ная ра­бо­та ор­га­ни­за­ции вы­ра­жа­лась: в на­саж­де­нии тай­ных мо­на­хов в со­вет­ских учре­жде­ни­ях, за­ни­ма­ю­щих­ся про­па­ган­дой контр­ре­во­лю­ци­он­ных идей и об­ра­бот­кой в ан­ти­со­вет­ском ду­хе слу­жа­щих, глав­ным об­ра­зом мо­ло­де­жи; в со­зда­нии неле­галь­ных мо­на­сты­рей, яв­ля­ю­щих­ся оча­га­ми раз­вер­ну­той ан­ти­со­вет­ской аги­та­ции сре­ди на­се­ле­ния; в со­зда­нии спе­ци­аль­ной неле­галь­ной ду­хов­ной ака­де­мии для под­го­тов­ки кад­ров контр­ре­во­лю­ци­он­но­го ак­ти­ва; в рас­про­стра­не­нии мо­нар­хи­че­ской ли­те­ра­ту­ры (до­ре­во­лю­ци­он­но­го из­да­ния) и со­зда­нии спе­ц­фон­да по­мо­щи ссыль­ным за контр­ре­во­лю­ци­он­ную де­я­тель­ность цер­ков­ни­кам».

27 ап­ре­ля 1933 го­да Осо­бое Со­ве­ща­ние при Кол­ле­гии ОГПУ при­го­во­ри­ло иеро­ди­а­ко­на Фе­о­до­ра к трем го­дам за­клю­че­ния в ис­пра­ви­тель­но-тру­до­вой ла­герь. 7 мая он был от­прав­лен эта­пом в Но­во­си­бирск. Пе­ред эта­пом ему да­ли сви­да­ние с сест­рой. Он вы­шел к ней ра­дост­ный и бод­рый. Бла­го­дать Бо­жия да­ва­ла си­лы быть стой­ким и муд­рым; узы, ко­то­рые при­шлось пе­ре­но­сить ра­ди Хри­ста, не бы­ли омра­че­ны ма­ло­ду­ши­ем и тем бо­лее пре­да­тель­ством, и устро­я­ли мир­ное со­сто­я­ние ду­ха.

В мае 1934 го­да он был от­прав­лен во Вла­ди­во­сток, в 1-е от­де­ле­ние Даль­ла­га. Во вре­мя по­сад­ки за­клю­чен­ных на па­ро­ход у него от­ня­лись но­ги. Несмот­ря на же­сто­чай­шие по­бои, он не смог встать, и кон­вой вы­звал вра­ча. Осмот­рев его, врач убе­дил­ся, что пе­ред ним дей­стви­тель­но боль­ной, ко­то­ро­му нуж­на неот­лож­ная по­мощь.

Впо­след­ствии врач вы­яс­нил, что отец Фе­о­дор име­ет неза­кон­чен­ное ме­ди­цин­ское об­ра­зо­ва­ние, и взял его к се­бе по­мощ­ни­ком. Иеро­ди­а­ко­ну Фе­о­до­ру при­шлось ас­си­сти­ро­вать бо­лее чем при ста опе­ра­ци­ях ап­пен­ди­ци­та, уда­лять зу­бы и да­же при­ни­мать ро­ды, так как в ла­ге­ре, кро­ме вра­ча и иеро­ди­а­ко­на Фе­о­до­ра, ме­ди­цин­ско­го пер­со­на­ла не бы­ло. Же­лая как мож­но боль­ше при­не­сти поль­зы страж­ду­щим, он явил­ся для них вра­чом не толь­ко те­лес­ным, но и ду­хов­ным, укреп­ляя сло­вом боль­ных и уми­ра­ю­щих.

По­пав в ис­пра­ви­тель­но-тру­до­вой ла­герь, отец Фе­о­дор имел на­ме­ре­ние не со­об­щать о ме­сте сво­е­го на­хож­де­ния и ни­ко­му не пи­сать. Ему хо­те­лось на вре­мя за­клю­че­ния, ко­то­рое яви­лось для него по­дви­гом су­гу­бым, по­жить, по­ла­га­ясь толь­ко на Бо­га, не на­де­ясь ни на ма­те­ри­аль­ную по­мощь близ­ких лю­дей, ни на со­гре­ва­ю­щее ду­шу сло­во их под­держ­ки. В том во­ен­ном по­хо­де, в той войне про­тив ду­хов зло­бы под­не­бес­ной, ему бы­ли не нуж­ны ни из­лиш­ки одеж­ды, ни пи­щи, а толь­ко чи­стое серд­це и ду­ша, не пре­кло­ня­ю­ща­я­ся на грех, о спа­се­нии ко­то­рой во­ин­ство­ва­ли ан­ге­лы небес­ные. Но ко­гда ле­том 1934 го­да од­но из пи­сем чле­нов об­щи­ны до­стиг­ло до ла­ге­ря, где он на­хо­дил­ся, он пе­ре­ме­нил свое ре­ше­ние и от­ве­тил на него. В от­ве­тах он вез­де, ко­гда пи­сал сло­во «се­мья», имел в ви­ду об­щи­ну, с ко­то­рой был тес­но свя­зан по хра­му Гру­зин­ской ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри. В это вре­мя его Оль­га ушла из об­щи­ны, по­чув­ство­вав по­треб­ность в ру­ко­вод­стве опыт­но­го ду­хов­ни­ка-мо­на­ха, и ста­ла окорм­лять­ся у свя­щен­но­и­но­ков Вы­со­пет­ров­ско­го мо­на­сты­ря; неко­то­рые из них, как на­при­мер схи­ар­хи­манд­рит Иг­на­тий (Ле­бе­дев), в то вре­мя еще не бы­ли аре­сто­ва­ны.

Иеро­ди­а­кон Фе­о­дор вер­нул­ся из ла­ге­ря, про­быв там пол­ных три го­да. Пер­вое вре­мя он жил в Его­рьев­ске, а за­тем пе­ре­ехал в Тверь.

При осво­бож­де­нии от­ца Фе­о­до­ра из за­клю­че­ния врач снаб­дил его до­ку­мен­та­ми и ха­рак­те­ри­сти­кой, в ко­то­рой от­ме­чал его ис­клю­чи­тель­ную доб­ро­со­вест­ность и ред­кие спо­соб­но­сти к ме­ди­цине, и при­ло­жил хо­да­тай­ство о предо­став­ле­нии ему воз­мож­но­сти за­кон­чить ме­ди­цин­ское об­ра­зо­ва­ние. Нуж­но бы­ло ре­шить во­прос: вос­поль­зо­вать­ся ли эти­ми до­ку­мен­та­ми и стать вра­чом те­лес­ным или ид­ти даль­ше по тес­но­му и скорб­но­му пу­ти свя­щен­но­и­но­ка, ко­то­рый в то вре­мя неиз­беж­но вел на гол­го­фу. Его ду­хов­ный отец и вос­при­ем­ник при по­стри­ге ар­хи­манд­рит Ни­ки­та, ко­то­рый в то вре­мя вер­нул­ся из ссыл­ки, предо­ста­вил ему са­мо­му сво­бод­но ре­шить этот во­прос. Отец Фе­о­дор об­ра­тил­ся за со­ве­том к сест­ре: «А как ты ду­ма­ешь, что ты по­со­ве­ту­ешь де­лать?» Оль­га ста­ла мо­лить­ся пе­ред Ка­зан­ской ико­ной Бо­жи­ей Ма­те­ри, ко­то­рой бла­го­сло­ви­ла их мать, и вдруг слов­но го­лос яс­но услы­ша­ла: «Взем­ший­ся за ора­ло да не зрит вспять». Она по­вто­ри­ла эти сло­ва вслух. Отец Фе­о­дор вни­ма­тель­но вы­слу­шал их и, крот­ко улыб­нув­шись, ска­зал: «Спа­си­бо те­бе, од­на толь­ко ты ме­ня под­дер­жа­ла, мне так это бы­ло нуж­но».

По­сле это­го он уже не со­мне­вал­ся в вы­бо­ре пу­ти и по­шел в пат­ри­ар­хию, за­явив, что хо­чет слу­жить и при­нять свя­щен­ство. Свя­щен­но­на­ча­лие на­пра­ви­ло его иеро­ди­а­ко­ном в боль­шое се­ло Амель­фи­но Во­ло­ко­лам­ско­го рай­о­на Мос­ков­ской об­ла­сти в по­мощь ста­ро­му про­то­и­е­рею. Тот был вна­ча­ле недо­во­лен его по­яв­ле­ни­ем и го­во­рил, что ему диа­ко­на не нуж­но, так как в хра­ме ма­ло до­хо­да. Впо­след­ствии он по­лю­бил от­ца Фе­о­до­ра, как род­но­го сы­на. Сво­ей кро­то­стью, скром­но­стью и пол­ной нес­тя­жа­тель­но­стью отец Фе­о­дор су­мел по­бе­дить недоб­ро­же­ла­тель­ное от­но­ше­ние к се­бе. Свя­щен­ник жил вдво­ем с су­пру­гой, де­тей у них не бы­ло, он стра­дал стра­стью ви­но­пи­тия, и де­ло до­хо­ди­ло до за­по­ев. Ко­гда он при­хо­дил в храм в непо­доб­ном со­сто­я­нии, отец Фе­о­дор крот­ко уго­ва­ри­вал его при­лечь на лав­ке в ал­та­ре. За­тем вы­хо­дил к на­ро­ду и го­во­рил: «Бра­тья и сест­ры, по­мо­ли­тесь, наш ба­тюш­ка очень за­бо­лел, слу­жить не смо­жет, рас­хо­ди­тесь с ми­ром по до­мам до сле­ду­ю­ще­го вос­кре­се­нья». И так бы­ва­ло не раз. За­тем свя­щен­ник был со­слан, а храм за­крыт. Отец Фе­о­дор по­чти до са­мо­го сво­е­го аре­ста ма­те­ри­аль­но под­дер­жи­вал су­пру­гу свя­щен­ни­ка.

12 мая 1937 го­да ото­шел ко Гос­по­ду ду­хов­ник и на­став­ник от­ца Фе­о­до­ра ар­хи­манд­рит Ни­ки­та, слу­жив­ший в хра­ме се­ла Ива­нов­ско­го непо­да­ле­ку от Во­ло­ко­лам­ска. Смерть ду­хов­ни­ка ста­ла боль­шой по­те­рей для от­ца Фе­о­до­ра, и он го­во­рил: «Я го­тов еще раз пе­ре­жить за­клю­че­ние, лишь бы был жив ба­тюш­ка».

При­хо­жане хра­ма в се­ле Ива­нов­ском пред­ло­жи­ли от­цу Фе­о­до­ру за­нять ме­сто по­чив­ше­го свя­щен­ни­ка, на что он дал свое со­гла­сие. По­сле это­го отец Фе­о­дор и пред­се­да­тель цер­ков­но­го со­ве­та от­пра­ви­лись в Моск­ву к ар­хи­епи­ско­пу Сер­гию (Вос­кре­сен­ско­му) с хо­да­тай­ством о ру­ко­по­ло­же­нии иеро­ди­а­ко­на Фе­о­до­ра в сан свя­щен­ни­ка ко хра­му му­че­ни­ка Иоан­на Во­и­на в се­ле Ива­нов­ском.

Ар­хи­епи­скоп Сер­гий хо­да­тай­ство удо­вле­тво­рил, ру­ко­по­ло­жив иеро­ди­а­ко­на Фе­о­до­ра в сан иеро­мо­на­ха. Ру­ко­по­ло­же­ние со­сто­я­лось в хра­ме апо­сто­лов Пет­ра и Пав­ла на Пре­об­ра­жен­ской пло­ща­ди в Москве. Первую свою служ­бу иеро­мо­нах Фе­о­дор со­вер­шил на со­ро­ко­вой день по­сле кон­чи­ны ар­хи­манд­ри­та Ни­ки­ты.

С ве­ли­кой рев­но­стью и са­мо­от­вер­жен­но­стью ис­пол­нял отец Фе­о­дор свои пас­тыр­ские обя­зан­но­сти. Ко­гда нуж­но бы­ло при­ча­стить боль­но­го, он от­прав­лял­ся из до­ма в лю­бую по­го­ду — в дождь, в силь­ный мо­роз и в рас­пу­ти­цу, идя по топ­кой от гря­зи до­ро­ге. Де­нег за тре­бы он не брал, а ко­гда ви­дел ни­ще­ту, то сам по ме­ре воз­мож­но­сти ста­рал­ся по­мочь. Сво­им усер­ди­ем и ми­ло­сер­ди­ем он стя­жал лю­бовь всех сво­их при­хо­жан.

В это вре­мя вла­сти за­кры­ва­ли хра­мы, тре­буя упла­ты непо­силь­ных на­ло­гов. Ес­ли свя­щен­ник не мог за­пла­тить, то вла­сти ли­ша­ли его ре­ги­стра­ции, а зна­чит и воз­мож­но­сти слу­жить, а храм за­кры­ва­ли. Так про­изо­шло и с иеро­мо­на­хом Фе­о­до­ром. Он не смог упла­тить на­лог, и храм в се­ле Ива­нов­ском был за­крыт. То­гда ста­ро­ста Тро­иц­ко­го хра­ма в се­ле Яз­ви­ще, Ма­рия Ва­си­льев­на, про­да­ла ко­ро­ву и ло­шадь и упла­ти­ла на­лог за свя­щен­ни­ка. Он сно­ва стал слу­жить, но уже в се­ле Яз­ви­ще, где неза­дол­го до это­го был аре­сто­ван на­сто­я­тель хра­ма — про­то­и­е­рей Вла­ди­мир Мед­ве­дюк.

Иеро­мо­нах Фе­о­дор про­слу­жил здесь око­ло го­да, так же рев­ност­но ис­пол­няя свои пас­тыр­ские обя­зан­но­сти. В де­каб­ре 1940 го­да вла­сти по­тре­бо­ва­ли от него со­брать и упла­тить за­ве­до­мо за­вы­шен­ную сум­му на­ло­га. Средств у свя­щен­ни­ка не бы­ло, и де­ло пе­ре­да­ли в суд, ку­да он был вско­ре вы­зван и где его встре­ти­ли пред­ста­ви­те­ли вла­стей.

— Вот что, — ска­зал один из них, — бу­дем го­во­рить пря­мо. Мы те­бе зла не же­ла­ем, ты еще мо­ло­дой, мо­жет быть, опом­нишь­ся. Да­дим те­бе та­кой хо­ро­ший при­ход, что все­гда бу­дешь сыт. На­лог с те­бя бу­дет снят во­все. За это с те­бя по­тре­бу­ет­ся очень немно­го: под­пи­ши вот эту бу­маж­ку, что ко­гда бу­дешь слу­жить на этом при­хо­де, то бу­дешь дер­жать нас в кур­се дел и за­пи­сы­вать на­блю­де­ния о сво­их при­хо­жа­нах. Вни­ма­тель­но смот­ри, что там де­ла­ет­ся, и пе­ре­да­вай нам.

Вы­слу­шав пред­ло­же­ние, отец Фе­о­дор встал во весь свой вы­со­кий рост и рез­ко от­ве­тил:

— Я не вос­пи­тан до­нос­чи­ком!

В от­вет на это один из них вы­рвал из его рук пас­порт, разо­рвал и с нена­ви­стью за­кри­чал:

— Ах, ты от­ка­зы­ва­ешь­ся! Ну, так ни­где боль­ше и ни­ко­гда не бу­дешь слу­жить! Вон из Мос­ков­ской об­ла­сти!

Все эти угро­зы со­про­вож­да­лись непри­стой­ной бра­нью. За­тем от­цу Фе­о­до­ру был вы­дан пас­порт с по­мет­кой, за­пре­ща­ю­щей ему про­жи­ва­ние в Мос­ков­ской об­ла­сти как че­ло­ве­ку, от­бы­вав­ше­му срок в ис­пра­ви­тель­но-тру­до­вых ла­ге­рях.

Иеро­мо­нах Фе­о­дор уехал в се­ло За­ви­до­во Твер­ской об­ла­сти, где снял ма­лень­кую ком­на­ту. Но боль­шей ча­стью он бы­вал в Москве у сво­их ду­хов­ных де­тей или за го­ро­дом у сест­ры Оль­ги в по­сел­ке Вост­ря­ко­во, где ей при­над­ле­жа­ла по­ло­ви­на до­ма, со­сто­яв­шая из трех ком­нат.

22 июня 1941 го­да на­ча­лась Ве­ли­кая Оте­че­ствен­ная вой­на. Въезд и вы­езд из Моск­вы сра­зу стал за­труд­нен, вез­де про­ве­ря­лись до­ку­мен­ты, уча­сти­лись аре­сты. С боль­шим тру­дом отец Фе­о­дор до­брал­ся до до­ма сест­ры в Вост­ря­ко­ве и ска­зал ей:

— Я узнал, что игу­ме­на Мит­ро­фа­на аре­сто­ва­ли, зна­чит, и ме­ня долж­ны ско­ро взять. Ты зна­ешь, как я те­бя люб­лю, как ты мне близ­ка по ду­ху и до­ро­га! Я по­ни­маю, ка­кой опас­но­сти я те­бя под­вер­гаю, но все-та­ки, несмот­ря на это, про­шу те­бя, поз­воль мне по­жить у те­бя неко­то­рое вре­мя, чтобы под­го­то­вить­ся к смер­ти. Я знаю, что ме­ня ско­ро возь­мут, и знаю, что вто­рой раз я уже не смо­гу пе­ре­жить то, что пе­ре­жил. Мож­но я по­жи­ву здесь так, чтобы об этом ни­кто не знал, да­же со­се­ди?

— За­чем ты ме­ня спра­ши­ва­ешь об этом, ко­гда зна­ешь, что мой дом все­гда яв­ля­ет­ся тво­им до­мом? — от­ве­ти­ла сест­ра.

Отец Фе­о­дор по­се­лил­ся в ма­лень­кой ком­на­те, став­шей его ке­льей. Уез­жая в Моск­ву на несколь­ко дней, сест­ра снаб­жа­ла его про­дук­та­ми, это бы­ли хлеб и во­да, так как от все­го дру­го­го он от­ка­зал­ся, и ве­ша­ла на на­руж­ную дверь за­мок, что долж­но бы­ло по­ка­зы­вать, что в до­ме ни­ко­го нет. В ти­шине и уеди­не­нии отец Фе­о­дор су­ро­во по­стил­ся и мно­го мо­лил­ся, го­то­вясь к смер­ти.

Неза­дол­го пе­ред этим по­след­ним при­ез­дом от­ца Фе­о­до­ра к сест­ре его по­се­ти­ла в Вост­ря­ко­ве од­на из его ду­хов­ных до­че­рей, по­стри­жен­ная им в мо­на­хи­ни, у ко­то­рой он ча­сто на­хо­дил при­ют, ко­гда бы­вал в Москве. Вско­ре по­сле ви­зи­та к свя­щен­ни­ку ее аре­сто­ва­ли и при обыс­ке на­шли в сум­ке же­лез­но­до­рож­ный би­лет с ука­за­ни­ем стан­ции, где жи­ла сест­ра от­ца Фе­о­до­ра. За­тем бы­ли аре­сто­ва­ны еще три ду­хов­ные до­че­ри от­ца Фе­о­до­ра. В са­мый день на­ча­ла вой­ны, 22 июня, вла­сти вы­пи­са­ли ор­дер на арест иеро­мо­на­ха Фе­о­до­ра, пред­по­ла­гая предъ­явить ему об­ви­не­ние в том, что он «яв­ля­ет­ся од­ним из ру­ко­во­ди­те­лей ан­ти­со­вет­ской под­поль­ной ор­га­ни­за­ции цер­ков­ни­ков... уста­нав­ли­ва­ет ши­ро­кие свя­зи с ан­ти­со­вет­ски на­стро­ен­ны­ми цер­ков­ни­ка­ми в Москве и Мос­ков­ской об­ла­сти... со­здал в Москве пять до­маш­них церк­вей на квар­ти­рах ак­тив­ных участ­ниц ор­га­ни­за­ции: Да­вы­до­вой, Соль­ди­ной, Гро­ше­вой и Афа­на­со­вой...»

В те­че­ние двух недель вла­сти не мог­ли най­ти от­ца Фе­о­до­ра и аре­сто­ва­ли его толь­ко 8 июля 1941 го­да. Про­изо­шло это так. Око­ло две­на­дца­ти ча­сов но­чи раз­дал­ся стук в дверь. В эту ночь Оль­га Пав­лов­на бы­ла до­ма. Отец Фе­о­дор уже лег спать, но еще не уснул и слы­шал этот стук. Сест­ра по­до­шла к нему и ти­хо ска­за­ла: «Это, на­вер­ное, при­шла ми­ли­ция с про­вер­кой».

В до­ме был про­пи­сан под ви­дом му­жа Оль­ги Пав­лов­ны их дво­ю­род­ный брат, млад­ший сын про­фес­со­ра Неча­е­ва. Вый­дя на ве­ран­ду с до­мо­вой кни­гой в ру­ках, Оль­га Пав­лов­на уви­де­ла че­ты­рех че­ло­век, из них двое бы­ли оде­ты в сол­дат­скую фор­му. Она про­тя­ну­ла им до­мо­вую кни­гу и ска­за­ла:

— Вот, ви­ди­те, здесь все в по­ряд­ке, вот за­пи­са­на я, а вот мой муж. Он толь­ко недав­но при­е­хал из Моск­вы с ра­бо­ты, очень устал и сра­зу лег спать, по­жа­луй­ста, не бес­по­кой­те его.

— Нет, мы долж­ны вой­ти, за­жги­те свет, — ска­за­ли они. Вой­дя в ком­на­ту, она на­ча­ла за­жи­гать ке­ро­си­но­вую лам­пу, ру­ки у нее неволь­но за­дро­жа­ли, на что они сра­зу об­ра­ти­ли вни­ма­ние.

— Бе­ри лам­пу и ве­ди нас на чер­дак, — при­ка­за­ли они. Оль­га Пав­лов­на взя­ла лам­пу и по­шла впе­ред. Двое со­труд­ни­ков НКВД по­шли за нею, а двое оста­лись вни­зу.

— Не на­до, здесь он! — за­кри­чал один из остав­ших­ся.

Все вер­ну­лись в ком­на­ту, и Оль­га Пав­лов­на уви­де­ла, что в ке­лье от­ца Фе­о­до­ра око­ло его кро­ва­ти сто­ят двое во­ен­ных и рас­тал­ки­ва­ют его. Ко­гда он встал во весь рост, они неволь­но от­сту­пи­ли. Он сто­ял пе­ред ни­ми свет­лый, в бе­лом под­ряс­ни­ке, с очень блед­ным, но спо­кой­ным ли­цом, крайне ис­ху­дав­ший за вре­мя сво­е­го за­твор­ни­че­ства и пост­ни­че­ства.

По­вер­нув­шись к Оль­ге Пав­ловне, один из со­труд­ни­ков НКВД вы­хва­тил ре­воль­вер и, на­пра­вив на нее, за­кри­чал:

— А ты еще укры­ва­тель­ством за­ни­ма­ешь­ся! Зна­ешь, как по во­ен­но­му вре­ме­ни от­ве­тишь за это?!

Но Оль­га Пав­лов­на не ис­пу­га­лась и за­кри­ча­ла на них:

— Как?! вы от­ни­ма­е­те у ме­ня мо­е­го род­но­го бра­та, да еще сме­е­те на ме­ня кри­чать?! Что же, я не имею пра­ва при­ни­мать его у се­бя, ес­ли я ему обя­за­на всем... да­же сво­им об­ра­зо­ва­ни­ем?!

По­сле этих слов со­труд­ник НКВД опу­стил ре­воль­вер, а дру­гой, об­ра­тив­шись к от­цу Фе­о­до­ру, вы­крик­нул:

— Ах ты!., сколь­ко я ма­шин за­го­нял, разыс­ки­вая те­бя!

За­тем они ста­ли обыс­ки­вать от­ца Фе­о­до­ра; вы­во­ра­чи­вая кар­ма­ны, они на­шли у него ис­пи­сан­ный мел­ким по­чер­ком ли­сток бу­ма­ги. Отец Фе­о­дор вы­рвал у них из рук этот ли­сток и на их гла­зах разо­рвал его на мел­кие клоч­ки и, рас­ки­дав по по­лу, ска­зал:

— Это вам нель­зя чи­тать, это пе­ре­жи­ва­ния че­ло­ве­ка, ко­то­рые, кро­ме ме­ня, ни­кто не дол­жен знать.

Со­труд­ни­ки НКВД при­шли в ярость и вы­хва­ти­ли ре­воль­ве­ры. Оль­га Пав­лов­на ста­ла их успо­ка­и­вать и уве­ще­вать, что это ис­по­ведь, ко­то­рую свя­щен­ник обя­зан со­хра­нить в тайне.

Они по­про­си­ли ее вый­ти из ком­на­ты, так как ре­ши­ли при­сту­пить к лич­но­му обыс­ку и раз­деть свя­щен­ни­ка до­на­га. Пе­ред ухо­дом Оль­ги Пав­лов­ны отец Фе­о­дор ти­хо ска­зал ей:

— Ты ни­че­го не зна­ешь.

Обыс­кав свя­щен­ни­ка, они раз­ре­ши­ли ему одеть­ся. Оль­га Пав­лов­на во­шла в ком­на­ту, и на­чал­ся обыск до­ма, ко­то­рый про­дол­жал­ся до пя­ти ча­сов утра. Со­труд­ни­ки НКВД пе­ре­ли­сты­ва­ли и тряс­ли каж­дую кни­гу.

— Вот сколь­ко икон по­на­ве­си­ли, моя мать дав­но вы­бро­си­ла из сво­ей ха­ты все ико­ны, хоть и ста­рая уже, — ска­зал один из офи­це­ров НКВД. Отец Фе­о­дор ска­зал на это:

— Ну что же, оста­ет­ся ее толь­ко по­жа­леть, что на ста­ро­сти лет она по­те­ря­ла ра­зум.

Это услы­шал со­труд­ник НКВД и, пе­ре­хва­тив со­чув­ству­ю­щие взгля­ды мо­ло­дых сол­дат, об­ра­щен­ные на свя­щен­ни­ка, с яро­стью за­кри­чал:

— Ты что тут про­па­ган­дой за­ни­ма­ешь­ся! Как сме­ешь еще раз­го­ва­ри­вать!

Отец Фе­о­дор на это спо­кой­но от­ве­тил:

—Я не раз­го­ва­ри­ваю, а от­ве­чаю на то, что вы го­во­ри­те.

Они ста­ли обыс­ки­вать ниж­ние ящи­ки книж­но­го шка­фа. В од­ном из них хра­нил­ся в фу­тля­ре на­перс­ный де­ре­вян­ный крест с рас­пя­ти­ем из зо­ло­та. Он при­над­ле­жал дру­гу от­ца Фе­о­до­ра иеро­мо­на­ху Кос­ме, ко­то­рый пе­ред тем как от­пра­вить­ся в ссыл­ку, от­дал его Оль­ге Пав­ловне на хра­не­ние. Уви­дев крест, со­труд­ник НКВД, не го­во­ря ни сло­ва, по­ло­жил его кар­ман и про­тя­нул ру­ку к се­реб­ря­ной да­ро­хра­ни­тель­ни­це, сто­яв­шей на сто­ли­ке у ок­на ря­дом с кро­ва­тью от­ца Фе­о­до­ра. За­ме­тив это дви­же­ние, отец Фе­о­дор ре­ши­тель­но ска­зал:

— К это­му вы не сме­е­те при­ка­сать­ся, это Свя­тые Да­ры!

Он ска­зал это та­ким ре­ши­тель­ным то­ном, что ру­ка то­го неволь­но опу­сти­лась.

За­тем они пе­ре­шли в ком­на­ту Оль­ги Пав­лов­ны и ста­ли что-то ис­кать в сто­яв­шем под об­ра­за­ми шкаф­чи­ке. На его верх­ней пол­ке они уви­де­ли ма­лень­кий зо­ло­той кре­стик, ко­то­рый Оль­га Пав­лов­на не но­си­ла из-за то­го, что обо­рва­лась це­поч­ка. К нему уже про­тя­ну­лась ру­ка, но она су­ро­во ска­за­ла, что в этом шка­фу все ве­щи при­над­ле­жат ей, и они пре­кра­ти­ли обыск и рас­хи­ще­ние.

За­тем они вы­ве­ли иеро­мо­на­ха Фе­о­до­ра на ве­ран­ду и ста­ли осмат­ри­вать со­дер­жи­мое шка­фа, от­ку­да вы­ну­ли и за­бра­ли все фо­то­гра­фии, все пись­ма от­ца Фе­о­до­ра из за­клю­че­ния, за­ри­сов­ки, сде­лан­ные им в ла­ге­ре, его сту­ден­че­скую фо­то­гра­фию, две фо­то­гра­фии от­ца Кос­мы. В шка­фу на­хо­ди­лись так­же раз­ные порт­ре­ты со­вер­шен­но незна­ко­мых Оль­ге Пав­ловне лю­дей. Она объ­яс­ни­ла им, что изу­ча­ла фо­то­ре­тушь и этим под­ра­ба­ты­ва­ла, но они все же вы­та­щи­ли все порт­ре­ты и по­ло­жи­ли на боль­шой стол, за ко­то­рым си­дел отец Фе­о­дор. Оль­га Пав­лов­на уви­де­ла в ру­ках со­труд­ни­ка НКВД, нес­ше­го эти порт­ре­ты, боль­шой кон­верт оран­же­во­го цве­та, ко­то­ро­го у них рань­ше не бы­ло. Со­труд­ник НКВД с от­вра­ти­тель­ной усмеш­кой вы­нул из него порт­рет Гит­ле­ра с немец­кой над­пи­сью.

— А что это та­кое? — спро­сил один из них от­ца Фе­о­до­ра.

— Я не знаю и ни­ко­гда в жиз­ни это­го не ви­дел.

Оль­га Пав­лов­на по­ня­ла, что они ре­ши­ли устро­ить про­во­ка­цию и, не най­дя при обыс­ке ни­че­го предо­су­ди­тель­но­го, под­су­ну­ли этот кон­верт.

Сест­ра пред­ло­жи­ла от­цу Фе­о­до­ру по­кор­мить его, но он от­ка­зал­ся и по­про­сил их, чтобы ему да­ли воз­мож­ность по­мо­лить­ся пе­ред ухо­дом.

— Толь­ко смот­ри, чтобы это недол­го бы­ло, — со­гла­си­лись они. Но вско­ре, со­брав­шись все в од­ну ком­на­ту в до­ме, гру­бо ска­за­ли:

— Ну, со­би­рай­ся, ше­ве­лись, пой­дем!

Оль­га Пав­лов­на в от­вет ре­ши­тель­но за­яви­ла, что они обя­за­ны вы­пол­нить дан­ное обе­ща­ние и поз­во­лить бра­ту по­мо­лить­ся. Они нехо­тя со­гла­си­лись, но при­ба­ви­ли:

— Толь­ко по-быст­ро­му.

Отец Фе­о­дор на­дел по­лу­ман­тию и от­слу­жил в ком­на­те мо­ле­бен пе­ред Ка­зан­ской ико­ной Бо­жи­ей Ма­те­ри, пе­ред ко­то­рой ко­гда-то Оль­га Пав­лов­на мо­ли­лась, чтобы дать от­вет на во­про­ше­ние бра­та, по ка­ко­му пу­ти ид­ти. Две­ри в этой ком­на­те не бы­ло, и со­труд­ни­ки НКВД на­блю­да­ли за ним из со­сед­ней ком­на­ты.

По­мо­лив­шись, отец Фе­о­дор по­до­шел к пла­тя­но­му шка­фу, до­стал из него свою зим­нюю ват­ную ря­су, ску­фью, ко­то­рые хра­ни­лись у Оль­ги Пав­лов­ны, так как ему все вре­мя при­хо­ди­лось ез­дить в штат­ском, чтобы не под­во­дить лю­дей, у ко­то­рых он бы­вал, и на­дел. При ви­де это­го один из со­труд­ни­ков НКВД за­кри­чал:

— Это еще что за мас­ка­рад?

На это отец Фе­о­дор с до­сто­ин­ством спо­кой­но от­ве­тил:

— Это не мас­ка­рад, я счаст­лив, что мо­гу на­ко­нец на­деть одеж­ду мне по­до­ба­ю­щую.

За­тем он по­до­шел по­про­щать­ся с сест­рой, ко­то­рая в это вре­мя горь­ко за­пла­ка­ла, по­це­ло­вал ее и ска­зал:

— Глу­пень­кая, ну что ты пла­чешь, ра­до­вать­ся на­до, а не пла­кать!

Услы­шав эти сло­ва, она от­кры­ла гла­за и уви­де­ла пе­ред со­бой свет­лое, со­вер­шен­но пре­об­ра­жен­ное, си­я­ю­щее ра­до­стью его ли­цо.

От­ца Фе­о­до­ра вы­ве­ли из до­ма, пе­ред крыль­цом сто­я­ла лег­ко­вая ма­ши­на. Преж­де чем сесть в нее, он обер­нул­ся, пе­ре­кре­стил ши­ро­ким кре­стом сест­ру и весь дом, по­том сел в ма­ши­ну и был уве­зен в тюрь­му.

До­про­сы на­ча­лись на сле­ду­ю­щий день по­сле аре­ста.

— За ка­кие пре­ступ­ле­ния вы бы­ли аре­сто­ва­ны ор­га­на­ми ОГПУ в 1933 го­ду? — спро­сил сле­до­ва­тель.

— В 1933 го­ду я был аре­сто­ван по об­ви­не­нию в при­над­леж­но­сти к цер­ков­ной груп­пи­ров­ке. Но ви­нов­ным се­бя в предъ­яв­лен­ном мне об­ви­не­нии я не при­знал, — от­ве­тил иеро­мо­нах Фе­о­дор.

— Кто, кро­ме вас, в 1933 го­ду был при­вле­чен к су­деб­ной от­вет­ствен­но­сти из чис­ла ва­ших со­общ­ни­ков в ан­ти­со­вет­ской цер­ков­ной груп­пи­ров­ке?

— Как на след­ствии, так и на су­де мне не бы­ли предъ­яв­ле­ны ма­те­ри­а­лы об­ви­не­ния, а по­это­му я аб­со­лют­но не знаю, кто при­вле­кал­ся вме­сте со мной и бы­ли ли та­ко­го ро­да при­вле­че­ния.

— Чем вы за­ни­ма­лись в За­ви­до­ве и на ка­кие сред­ства жи­ли?

— В пе­ри­од сво­е­го про­жи­ва­ния в За­ви­до­ве я вы­ез­жал к сво­ей сест­ре и по­лу­чал у нее чер­теж­но-ху­до­же­ствен­ную ра­бо­ту. Несколь­ко раз я ез­дил в Во­ло­ко­лам­ский рай­он, где я про­жи­вал по несколь­ку дней у сво­их зна­ко­мых в се­лах Гря­ды, Амель­фи­но, Лы­со­во и в са­мом Во­ло­ко­лам­ске. Мои зна­ко­мые под­дер­жи­ва­ли ме­ня ма­те­ри­аль­но.

— На­зо­ви­те ва­ших зна­ко­мых, у ко­то­рых вы оста­нав­ли­ва­лись в се­лах Во­ло­ко­лам­ско­го рай­о­на и в Во­ло­ко­лам­ске по­сле то­го, как вам бы­ло за­пре­ще­но пре­бы­ва­ние в Мос­ков­ской об­ла­сти.

— Я счи­таю невоз­мож­ным на­зы­вать этих лю­дей и впу­ты­вать их в свое след­ствен­ное де­ло и по­это­му на­зы­вать их не хо­чу.

— Несмот­ря на то, что вы раз­об­ла­че­ны как враг на­ро­да и со­вет­ской вла­сти, вы вме­сто от­кро­вен­ных при­зна­ний сво­ей ви­ны ре­ши­ли след­ствию ока­зы­вать со­про­тив­ле­ние. Мы пре­ду­пре­жда­ем вас, что это бес­по­лез­ная за­тея, так как вы бу­де­те раз­об­ла­че­ны.

За­тем до­прос был пре­рван, по-ви­ди­мо­му, бы­ли при­ме­не­ны пыт­ки, по­сле че­го сле­до­ва­тель спро­сил:

— Со­сто­я­ли ли вы на уче­те как во­ен­но­обя­зан­ный?

— До де­каб­ря 1940 го­да, а за­тем с во­ен­но­го уче­та я был снят по бо­лез­ни. В де­каб­ре в За­ви­до­ве я про­хо­дил пе­ре­учет и был при­знан год­ным к несе­нию нестро­е­вой служ­бы, и мне был вы­дан на ру­ки во­ен­ный би­лет, ко­то­рый ото­бра­ли во вре­мя обыс­ка и аре­ста.

— Вам бы­ло из­вест­но, что со­глас­но ука­зу Пре­зи­ди­у­ма Вер­хов­но­го Со­ве­та Со­ю­за СССР 1905 год, в ко­то­ром вы ро­ди­лись, мо­би­ли­зу­ет­ся на вой­ну с фа­шист­ской Гер­ма­ни­ей?

— Да, это мне из­вест­но бы­ло.

— Яви­лись ли вы в во­ен­ко­мат, в ко­то­ром со­сто­я­ли на уче­те как во­ен­но­обя­зан­ный?

— Нет, не явил­ся.

— Зна­чит, вы укло­ни­лись от мо­би­ли­за­ции и служ­бы в Крас­ной ар­мии и ста­ли де­зер­ти­ром?

— Жи­вя в За­ви­до­ве до 24 июня 1941 го­да, я ни­ка­ко­го мо­би­ли­за­ци­он­но­го лист­ка не по­лу­чил и по­это­му вы­ехал в го­род Во­ло­ко­ламск, до­го­во­рив­шись со сво­ей хо­зяй­кой, что в слу­чае вы­зо­ва ме­ня по мо­би­ли­за­ции в во­ен­ко­мат она мне об этом со­об­щит.

— Со­об­щи­ли ли вы в мест­ный во­ен­ко­мат, на уче­те ко­то­ро­го со­сто­и­те как во­ен­но­обя­зан­ный, ку­да и по ка­ким де­лам вы вы­ез­жа­е­те?

— Нет, та­ко­го со­об­ще­ния я не сде­лал.

— Зна­чит, зная, что ваш год под­ле­жит мо­би­ли­за­ции и что вы, мо­жет быть, бу­де­те так­же мо­би­ли­зо­ва­ны, вы без раз­ре­ше­ния во­ен­ко­ма­та уеха­ли с преж­не­го ме­ста жи­тель­ства, пра­виль­нее го­во­ря, де­зер­ти­ро­ва­ли от во­ен­ной служ­бы в во­ен­ное вре­мя?

— Зло­го умыс­ла у ме­ня не бы­ло, и по­это­му де­зер­ти­ром я се­бя не счи­таю.

— Как вы мо­же­те так на­халь­но врать, от­ри­цая свое де­зер­тир­ство? Ведь мо­би­ли­за­ция на­ча­лась 23 июня, а вы из За­ви­до­ва уеха­ли 24 июня 1941 го­да. Раз­ве это не де­зер­тир­ство?

— Я от­ри­цаю свое умыш­лен­ное укло­не­ние от служ­бы в Крас­ной ар­мии. Уез­жая из За­ви­до­ва на несколь­ко дней, я пред­по­ла­гал вер­нуть­ся, но, при­е­хав в Во­ло­ко­ламск, не мог вы­ехать из-за со­здав­ших­ся труд­но­стей.

— Ку­да вы вы­еха­ли из Во­ло­ко­лам­ска?

— Из Во­ло­ко­лам­ска я вы­ехал в го­род Ка­ши­ру.

— Сколь­ко вре­ме­ни вы про­жи­ли в Ка­ши­ре?

— В Ка­ши­ре я был толь­ко один день — 27 чис­ла. Из Ка­ши­ры уехал к сво­ей сест­ре Оль­ге Пав­ловне Бо­го­яв­лен­ской, про­жи­ва­ю­щей в Вост­ря­ко­во. 29 июня 1941 го­да я при­был в Моск­ву и пы­тал­ся до­стать би­лет на про­езд в За­ви­до­во, но би­лет я не до­стал и вер­нул­ся к сест­ре.

— На­зо­ви­те фа­ми­лии, име­на и от­че­ства лиц, у ко­то­рых вы про­жи­ва­ли в Во­ло­ко­лам­ске, Ка­ши­ре и Москве.

— Я счи­таю для се­бя нрав­ствен­но невоз­мож­ным на­зы­вать след­ствию лиц, у ко­то­рых я про­жи­вал, и на этот во­прос да­вать от­вет от­ка­зы­ва­юсь.

— Вы по­сле то­го, как вам бы­ло за­пре­ще­но пре­бы­ва­ние в Мос­ков­ской об­ла­сти, при­ез­жа­ли в го­род Моск­ву?

— Да, по­сле то­го как по­лу­чил за­прет на про­жи­ва­ние в Мос­ков­ской об­ла­сти, я раз де­сять при­ез­жал в Моск­ву и каж­дый раз жил два-три дня.

— За­чем вы ез­ди­ли в Моск­ву?

— В Моск­ву я за­ез­жал про­ез­дом и оста­нав­ли­вал­ся у сво­их мос­ков­ских зна­ко­мых, неко­то­рых из ко­то­рых я ис­по­ве­до­вал у них на до­му.

— На­зо­ви­те этих ва­ших зна­ко­мых.

— На этот во­прос я да­вать по­ка­за­ния от­ка­зы­ва­юсь и на­зы­вать сво­их зна­ко­мых, у ко­то­рых я в Москве оста­нав­ли­вал­ся, не бу­ду.

— Вы аре­сто­ва­ны за про­во­ди­мую ва­ми ор­га­ни­зо­ван­ным пу­тем ан­ти­со­вет­скую ра­бо­ту и по это­му во­про­су на сле­ду­ю­щем до­про­се вам при­дет­ся да­вать раз­вер­ну­тые по­ка­за­ния, а сей­час до­прос пре­ры­ва­ет­ся.

След­ствие ве­лось сна­ча­ла в Москве, а за­тем, ко­гда нем­цы ста­ли стре­ми­тель­но при­бли­жать­ся к сто­ли­це, иеро­мо­нах Фе­о­дор вме­сте с дру­ги­ми за­клю­чен­ны­ми в мос­ков­ских тюрь­мах в кон­це июля 1941 го­да был пе­ре­ве­зен в Са­ра­тов. От­ца Фе­о­до­ра еже­су­точ­но в те­че­ние дол­го­го вре­ме­ни вы­зы­ва­ли на до­про­сы но­чью, не да­ва­ли спать, а на до­про­сах бес­по­щад­но из­би­ва­ли и топ­та­ли но­га­ми. Од­на­жды его при­во­лок­ли с до­про­са в ка­ме­ру с ли­цом, пре­вра­щен­ным в од­ну кро­ва­вую мас­су, у него бы­ла вы­рва­на часть бо­ро­ды вме­сте с ко­жей. От него тре­бо­ва­ли, чтобы он на­звал всех сво­их ду­хов­ных де­тей и лю­дей, с ко­то­ры­ми близ­ко об­щал­ся. По­ни­мая, ка­кой вред это мо­жет им при­не­сти, отец Фе­о­дор от­ка­зал­ся на­зы­вать их име­на.

— Вам предъ­яв­ле­но об­ви­не­ние в том, что вы, на­хо­дясь на неле­галь­ном по­ло­же­нии, яв­ля­лись од­ним из ру­ко­во­ди­те­лей контр­ре­во­лю­ци­он­ной ор­га­ни­за­ции цер­ков­ни­ков и про­во­ди­ли ан­ти­со­вет­скую по­ра­жен­че­скую аги­та­цию. Вы при­зна­е­те се­бя в этом ви­нов­ным? — спро­сил сле­до­ва­тель.

— В предъ­яв­лен­ном мне об­ви­не­нии ви­нов­ным се­бя не при­знаю, так как вы­дви­ну­тое мне об­ви­не­ние яв­ля­ет­ся необос­но­ван­ным, — от­ве­тил свя­щен­ник.

— Вы на­прас­но пы­та­е­тесь скрыть от след­ствия свою пре­ступ­ную де­я­тель­ность. След­ствие рас­по­ла­га­ет вполне про­ве­рен­ны­ми неопро­вер­жи­мы­ми ма­те­ри­а­ла­ми, изоб­ли­ча­ю­щи­ми вас в ан­ти­со­вет­ской ра­бо­те. На­ме­ре­ны ли вы по­сле это­го го­во­рить прав­ди­во след­ствию о сво­ей пре­ступ­ной ра­бо­те?

— Ни­ка­кой пре­ступ­ной ан­ти­со­вет­ской де­я­тель­но­сти я не вел и, сле­до­ва­тель­но, ни­ка­кие ма­те­ри­а­лы, сви­де­тель­ству­ю­щие о та­кой де­я­тель­но­сти, мне не из­вест­ны.

8 сен­тяб­ря за­кон­чил­ся от­ве­ден­ный за­ко­ном срок след­ствия, и сле­до­ва­те­ли ис­про­си­ли у про­ку­ро­ра раз­ре­ше­ние на его про­дле­ние, мо­ти­ви­руя тем, что «по де­лу необ­хо­ди­мы до­пол­ни­тель­ные до­про­сы аре­сто­ван­но­го с це­лью вскры­тия его ан­ти­со­вет­ской ра­бо­ты и свя­зей». За­тем до­про­сы с при­ме­не­ни­ем из­би­е­ний и пы­ток воз­об­но­ви­лись.

— Ка­кие свя­зи вы име­е­те по Москве и по дру­гим го­ро­дам Со­вет­ско­го Со­ю­за?

— Свя­зей у ме­ня ни­ка­ких нет, но в Москве и в дру­гих ме­стах у ме­ня име­ют­ся зна­ко­мые.

— На­зо­ви­те фа­ми­лии и адре­са ва­ших зна­ко­мых.

— По­сколь­ку эти зна­ком­ства но­сят лич­ный ха­рак­тер, я на­звать их фа­ми­лии и адре­са не счи­таю воз­мож­ным.

— Вы не же­ла­е­те на­звать фа­ми­лии и адре­са ва­ших зна­ко­мых, по­то­му что они яв­ля­ют­ся ва­ши­ми со­участ­ни­ка­ми по контр­ре­во­лю­ци­он­ной де­я­тель­но­сти. Так ведь?

— Нет, не так. Я не хо­чу, чтобы в мо­ем след­ствен­ном де­ле фигу­ри­ро­ва­ли зна­ко­мые, ко­то­рые да­же не при­над­ле­жат к свя­щен­но­слу­жи­те­лям.

— При ва­шем аре­сте вы уни­что­жи­ли ка­кую-ни­будь за­пис­ку?

— Да, во вре­мя мо­е­го аре­ста я разо­рвал од­ну за­пис­ку, ко­то­рую мне при­сла­ла од­на из мо­их зна­ко­мых.

— На­зо­ви­те фа­ми­лию этой зна­ко­мой.

— Фа­ми­лию этой зна­ко­мой я так­же на­звать не мо­гу.

— След­ствие вас пре­ду­пре­жда­ет, что за про­во­ка­ци­он­ное по­ве­де­ние на след­ствии, вы­ра­жа­ю­ще­е­ся в от­ка­зе на­звать свои свя­зи, вы по­не­се­те боль­шее на­ка­за­ние. По­это­му еще раз пред­ла­га­ем на­звать этих лиц.

— Я не счи­таю про­во­ка­ци­он­ным по­ве­де­ни­ем то, что не же­лаю на­звать сво­их зна­ко­мых.

За вре­мя, до­пол­ни­тель­но от­ве­ден­ное для ве­де­ния след­ствия, сле­до­ва­те­ли ни­че­го не до­би­лись, и след­ствие бы­ло про­дле­но еще на ме­сяц.

— Ко­гда вы вста­ли на путь борь­бы с со­вет­ской вла­стью? — спро­сил сле­до­ва­тель.

— Я ни­ко­гда не вел борь­бы с со­вет­ской вла­стью и счи­таю это несов­ме­сти­мым с мо­и­ми ре­ли­ги­оз­ны­ми убеж­де­ни­я­ми, — от­ве­тил свя­щен­ник.

— Вы го­во­ри­те неправ­ду. В мар­те 1933 го­да вас су­ди­ли за контр­ре­во­лю­ци­он­ную де­я­тель­ность, зна­чит, са­ма де­я­тель­ность на­ча­лась зна­чи­тель­но рань­ше. Вот вас и спра­ши­ва­ют, с ка­ко­го вре­ме­ни вы ве­де­те борь­бу с со­вет­ским го­су­дар­ством.

— Я не вел борь­бы с со­вет­ской вла­стью, и су­ди­ли ме­ня в 1933 го­ду непра­виль­но.

— След­ствию из­вест­но, что вы по­сле вы­хо­да из ла­ге­ря вновь воз­об­но­ви­ли ра­бо­ту по со­зда­нию контр­ре­во­лю­ци­он­ной ор­га­ни­за­ции под ви­дом со­зда­ния в Москве и Мос­ков­ской об­ла­сти так на­зы­ва­е­мых до­маш­них церк­вей.

— Я утвер­ждаю, что и до пер­во­го сво­е­го аре­ста, а так­же и по­сле вы­хо­да из ла­ге­ря я ни­ка­кой контр­ре­во­лю­ци­он­ной ра­бо­ты не про­во­дил и ни­ка­ких до­маш­них церк­вей не со­зда­вал.

— Вы бы­ли зна­ко­мы с Да­вы­до­вой?

— Да, Да­вы­до­ву Ели­за­ве­ту Ни­ки­фо­ров­ну я знаю.

— При ка­ких об­сто­я­тель­ствах вы по­зна­ко­ми­лись с Да­вы­до­вой?

— С Да­вы­до­вой я по­зна­ко­мил­ся в се­ле Ива­нов­ском Мос­ков­ской об­ла­сти Во­ло­ко­лам­ско­го рай­о­на, где я был свя­щен­ни­ком, и ку­да при­ез­жа­ла Да­вы­до­ва.

— За­чем при­ез­жа­ла Да­вы­до­ва в се­ло Ива­нов­ское?

— За­чем при­ез­жа­ла Да­вы­до­ва в се­ло Ива­нов­ское, я не знаю. Мо­гу ска­зать толь­ко, что она за­хо­ди­ла несколь­ко раз в цер­ковь, где я с ней по­зна­ко­мил­ся.

— Вы бы­ва­ли на квар­ти­ре Да­вы­до­вой в Москве?

— Да, у Да­вы­до­вой я бы­вал ра­за два-три. К Да­вы­до­вой я за­хо­дил по­то­му, что ее отец порт­ной и он мне пе­ре­де­лы­вал паль­то.

— А Соль­ди­ну вы зна­ли?

— Да, Ев­ге­нию Алек­се­ев­ну Соль­ди­ну я знаю.

— При ка­ких об­сто­я­тель­ствах вы по­зна­ко­ми­лись с Соль­ди­ной?

— С Соль­ди­ной я по­зна­ко­мил­ся в 1938 или 1939 го­ду в се­ле Ива­нов­ском, ку­да она при­е­ха­ла к зна­ко­мо­му свя­щен­ни­ку, но, узнав, что этот свя­щен­ник уже в церк­ви не слу­жит, об­ра­ти­лась ко мне с прось­бой от­слу­жить па­ни­хи­ду по умер­ше­му от­цу. На этой поч­ве у ме­ня и воз­ник­ло зна­ком­ство с Соль­ди­ной.

— Вы в Москве бы­ва­ли у Соль­ди­ной?

— Да, к Соль­ди­ной на квар­ти­ру я за­хо­дил несколь­ко раз.

— За­чем?

— При­ез­жая в Моск­ву за про­дук­та­ми, я ино­гда за­хо­дил к Соль­ди­ной от­дох­нуть, по­пить чаю.

— Да­вы­до­ва с Соль­ди­ной зна­ко­мы?

— Да, зна­ко­мы.

—Они при­ез­жа­ли к вам в се­ло Ива­нов­ское вме­сте?

— Не пом­ню.

— А как ча­сто ез­ди­ли Да­вы­до­ва и Соль­ди­на в се­ло Ива­нов­ское?

— Как Да­вы­до­ва, так и Соль­ди­на при­ез­жа­ли в се­ло Ива­нов­ское два-три ра­за.

— За­чем?

—Да­вы­до­ва и Соль­ди­на при­ез­жа­ли мо­лить­ся, дру­гих при­чин я не знаю.

— На ка­ком рас­сто­я­нии на­хо­дит­ся се­ло Ива­нов­ское от Моск­вы?

— От Моск­вы до Во­ло­ко­лам­ска сто два­дцать ки­ло­мет­ров и от Во­ло­ко­лам­ска до се­ла Ива­нов­ско­го ки­ло­мет­ров пять.

— Так ка­кой же смысл ехать мо­лить­ся за сот­ни ки­ло­мет­ров, ко­гда и в Москве есть до­ста­точ­ное ко­ли­че­ство церк­вей?

— Я лич­но ду­маю, что в си­лу боль­шой за­груз­ки мос­ков­ских свя­щен­ни­ков они не мог­ли уде­лять каж­до­му до­ста­точ­но вре­ме­ни, а у ме­ня они мог­ли от­слу­жить па­ни­хи­ду и дру­гие ре­ли­ги­оз­ные об­ря­ды. — Бы­вая на квар­ти­рах Да­вы­до­вой и Соль­ди­ной, ко­го вы там встре­ча­ли?

— Не пом­ню, чтобы ко­го-ни­будь встре­чал.

— Вы го­во­ри­те неправ­ду. След­ствию из­вест­но, что, бы­вая на квар­ти­рах Да­вы­до­вой и Соль­ди­ной, вы там встре­ча­лись с дру­ги­ми ли­ца­ми и про­во­ди­ли с ни­ми контр­ре­во­лю­ци­он­ные со­ве­ща­ния. Те­перь вспом­ни­ли?

— Я утвер­ждаю, что ни­ка­ких контр­ре­во­лю­ци­он­ных со­ве­ща­ний я на квар­ти­рах Да­вы­до­вой и Соль­ди­ной не про­во­дил. Что же ка­са­ет­ся встреч с дру­ги­ми ли­ца­ми на ука­зан­ных квар­ти­рах, то я та­ких слу­ча­ев не пом­ню.

— След­ствие ре­ко­мен­ду­ет вам «вспом­нить», с кем вы встре­ча­лись на квар­ти­рах Да­вы­до­вой и Соль­ди­ной.

— Я не пом­ню, чтобы на квар­ти­рах Да­вы­до­вой и Соль­ди­ной бы­ли по­сто­рон­ние ли­ца.

— Вы на­ме­рен­но скры­ва­е­те лиц, с ко­то­ры­ми встре­ча­лись у Да­вы­до­вой и Соль­ди­ной, по­то­му что свя­за­ны с ни­ми по контр­ре­во­лю­ци­он­ной де­я­тель­но­сти. Так ведь?

— Нет, не так. Ни­ко­го я не скры­ваю. Я про­сто не пом­ню, встре­чал­ся ли с кем-ли­бо на квар­ти­рах Да­вы­до­вой и Соль­ди­ной, так как не при­да­вал это­му ни­ка­ко­го зна­че­ния.

— Ко­гда вы офи­ци­аль­но оста­лись без ме­ста?

— В де­каб­ре 1940 го­да мне вы­да­ли но­вый пас­порт с за­пре­ще­ни­ем про­жи­вать в пре­де­лах Мос­ков­ской об­ла­сти, та­ким об­ра­зом, я дол­жен был вы­ехать из се­ла Яз­ви­ще, где я был свя­щен­ни­ком.

— С де­каб­ря 1940 го­да по день ва­ше­го аре­ста чем вы за­ни­ма­лись?

— Через сво­их зна­ко­мых, про­жи­вав­ших в Москве, а так­же через свою сест­ру я по­лу­чал ра­бо­ту по гра­фи­ке, ре­ту­ши­ров­ке порт­ре­тов и то­му по­доб­но­му, этим и за­ни­мал­ся.

— А цер­ков­ной де­я­тель­но­стью вы в этот пе­ри­од за­ни­ма­лись?

— Нет, не за­ни­мал­ся.

— Зна­чит, вы утвер­жда­е­те, что с де­каб­ря 1940 го­да по день ва­ше­го аре­ста за­ни­ма­лись ху­до­же­ствен­ной ра­бо­той, ко­то­рую по­лу­ча­ли через сво­их зна­ко­мых?

— Да, это имен­но так.

— На­зо­ви­те ва­ших зна­ко­мых, ко­то­рые да­ва­ли вам ху­до­же­ствен­ную ра­бо­ту.

«На этот во­прос об­ви­ня­е­мый дал столь контр­ре­во­лю­ци­он­ный от­вет, что я его не за­пи­сал», — на­пи­сал в про­то­ко­ле сле­до­ва­тель и про­дол­жил до­прос.

— Вы от­ка­зы­ва­е­тесь на­звать сво­их зна­ко­мых, ко­то­рые вам яко­бы да­ва­ли ху­до­же­ствен­ную ра­бо­ту, по­то­му что та­ких зна­ко­мых не су­ще­ству­ет в при­ро­де.

— Нет, та­кие зна­ко­мые есть, но го­во­рить о них я не мо­гу.

— Вы бы­ли зна­ко­мы с Гро­ше­вой?

— Боль­ше ни­ка­ких сво­их зна­ко­мых я след­ствию на­зы­вать не бу­ду, по­то­му что они зна­ли, что я яв­ля­юсь свя­щен­ни­ком и что мне был за­пре­щен въезд в Моск­ву, а они, зная об этом, тем не ме­нее ме­ня при­ни­ма­ли и да­ва­ли мне воз­мож­ность но­че­вать. Я пре­крас­но по­ни­маю, что их за это мо­гут при­влечь к от­вет­ствен­но­сти, и по­это­му фа­ми­лии их на­звать от­ка­зы­ва­юсь. Но од­новре­мен­но с этим я утвер­ждаю, что ни­ка­кой контр­ре­во­лю­ци­он­ной де­я­тель­но­стью я с ни­ми свя­зан не был.

В те­че­ние ме­ся­ца шли до­про­сы, и 9 но­яб­ря 1941 го­да был со­став­лен оче­ред­ной про­то­кол.

— Вы на­ме­ре­ны рас­ска­зы­вать о сво­ей ан­ти­со­вет­ской де­я­тель­но­сти?

— У ме­ня ни­ка­кой ан­ти­со­вет­ской де­я­тель­но­сти не бы­ло, и по­это­му мне нече­го рас­ска­зы­вать.

— Вы на­ме­ре­ны на­звать сво­их со­участ­ни­ков по ан­ти­со­вет­ской де­я­тель­но­сти?

— У ме­ня не бы­ло ан­ти­со­вет­ской де­я­тель­но­сти, и по­это­му со­участ­ни­ков ни­ка­ких нет.

— В 1933 го­ду, ко­гда вас аре­сто­ва­ли в пер­вый раз, вы на след­ствии на­зва­ли сво­их со­участ­ни­ков?

— Мне то­гда та­ко­го во­про­са не ста­ви­ли.

— Хо­ро­шо. То­гда на­зо­ви­те их сей­час.

— Так как ан­ти­со­вет­ской де­я­тель­но­стью я не за­ни­мал­ся, по­это­му и ни­ка­ких со­участ­ни­ков у ме­ня не бы­ло.

— Вы как и в 1933 го­ду, так и сей­час пы­та­е­тесь скрыть сво­их со­участ­ни­ков по контр­ре­во­лю­ци­он­ной де­я­тель­но­сти. Еще раз пред­ла­га­ем на­звать та­ко­вых.

— Боль­ше ни­че­го по­ка­зать не мо­гу.

— След­ствию из­вест­но, что од­ним из ви­дов ва­шей контр­ре­во­лю­ци­он­ной ра­бо­ты бы­ла аги­та­ция про­тив служ­бы в Крас­ной ар­мии.

— Я это от­ри­цаю. Ни­ко­гда та­кой аги­та­ции не про­во­дил.

— Вы долж­ны бы­ли явить­ся в при­зыв­ной пункт, ко­гда фа­шист­ская Гер­ма­ния на­па­ла на Со­вет­ский Со­юз?

— Так как мой год под­ле­жал при­зы­ву, то в во­ен­ко­мат я дол­жен был явить­ся.

— По­че­му же вы вы­еха­ли с ме­ста при­зы­ва?

— С ме­ста при­зы­ва я вы­ехал по­то­му, что же­лал спра­вить свои хри­сти­ан­ские об­ря­ды, а имен­но ис­по­ве­дать­ся и при­ча­стить­ся.

— Ну, а по­том по­че­му не яви­лись на ме­сто при­зы­ва?

— По­то­му что не да­ва­ли би­ле­тов из Моск­вы до За­ви­до­ва.

— Сколь­ко ки­ло­мет­ров до За­ви­до­ва?

— От Моск­вы до За­ви­до­ва сто два­дцать ки­ло­мет­ров.

— По­че­му же вы не по­шли пеш­ком?

— Мне и в го­ло­ву это­го не при­шло.

— А по­че­му же вы не об­ра­ти­лись в пер­вый по­пав­ший­ся во­ен­ко­мат, чтобы он вам по­мог вы­ехать к ме­сту при­зы­ва?

— Я бо­ял­ся ид­ти в во­ен­ко­мат, по­то­му что не имел пра­ва про­жи­вать в Москве и Мос­ков­ской об­ла­сти.

— Вы чи­та­ли воз­зва­ние Мос­ков­ско­го мит­ро­по­ли­та Сер­гия, в ко­то­ром он при­зы­вал ве­ру­ю­щих ид­ти слу­жить в Крас­ную ар­мию?

— Да, та­кое воз­зва­ние я чи­тал.

— Зна­чит, по за­ко­ну вы долж­ны бы­ли явить­ся на при­зыв­ной пункт, плюс к это­му же вас при­зы­ва­ла и цер­ковь, и все-та­ки вы не яви­лись.

— Да, не явил­ся и в этом при­знаю се­бя ви­нов­ным.

— По­че­му же все-та­ки вы не яви­лись?

— На при­зыв­ной пункт я не явил­ся по при­чи­нам, из­ло­жен­ным вы­ше.

— Ва­ши до­во­ды неяв­ки в во­ен­ко­мат для при­зы­ва слиш­ком неубе­ди­тель­ны. Вы не яви­лись на при­зыв, по­то­му что, яв­ля­ясь вра­гом, не хо­те­ли за­щи­щать Со­вет­ский Со­юз, так ведь?

— Нет, это не так. Спра­вив свои хри­сти­ан­ские об­ря­ды, я го­тов был явить­ся на при­зыв, но не смог, так как не мог до­стать би­ле­та для про­ез­да к ме­сту при­зы­ва.

След­ствие по де­лу иеро­мо­на­ха Фе­о­до­ра про­дол­жа­лось око­ло двух лет. К фев­ра­лю 1943 го­да бла­го­да­ря его стой­кой по­зи­ции бы­ли осво­бож­де­ны все, кто при­вле­кал­ся по де­лу вме­сте с ним и у ко­го он оста­нав­ли­вал­ся, бы­вая в Москве, и на­чаль­ство НКВД, озна­ко­мив­шись с ма­те­ри­а­ла­ми де­ла, пред­ло­жи­ло на­чать но­вое след­ствие — на этот раз по об­ви­не­нию в де­зер­тир­стве.

3 фев­ра­ля 1943 го­да сле­до­ва­тель вы­звал иеро­мо­на­ха Фе­о­до­ра на оче­ред­ной до­прос.

— Вам предъ­яв­ля­ет­ся до­пол­ни­тель­ное об­ви­не­ние в том, что вы с це­лью укло­не­ния от при­зы­ва в Крас­ную ар­мию по мо­би­ли­за­ции про­жи­ва­ли на неле­галь­ном по­ло­же­нии, то есть со­вер­ши­ли пре­ступ­ле­ние, преду­смот­рен­ное ста­тьей 193-й пункт 10 «а» УК РСФСР. При­зна­е­те ли се­бя ви­нов­ным в этом?

— Ви­нов­ным я се­бя в укло­не­нии от при­зы­ва в Крас­ную ар­мию не при­знаю. Мо­гу при­знать се­бя ви­нов­ным толь­ко в том, что я в пе­ри­од мо­би­ли­за­ции без раз­ре­ше­ния За­ви­дов­ско­го рай­во­ен­ко­ма­та, в ко­то­ром со­сто­ял на уче­те, вы­ез­жал к сест­ре, чтобы по­ви­дать­ся, зная о том, что мой год при­зыв­ной и я мо­гу быть при­зван в Крас­ную ар­мию. У сест­ры я рас­счи­ты­вал про­быть дня два, а по­том воз­вра­тить­ся об­рат­но к ме­сту, где со­сто­ял на во­ин­ском уче­те. Вви­ду то­го, что би­ле­та для про­ез­да я до­стать не смог, не смог и вы­ехать на ме­сто жи­тель­ства. В ре­зуль­та­те че­го я про­жил у сест­ры на стан­ции Вост­ря­ко­во дней семь или во­семь, где и был аре­сто­ван.

— Ваш от­вет неубе­ди­тель­ный, ста­ра­е­тесь скрыть от след­ствия дей­стви­тель­ность! На­ме­ре­ны ли вы да­вать прав­ди­вые по­ка­за­ния по по­во­ду укло­не­ния от при­зы­ва в Крас­ную ар­мию, так как к сест­ре вы по­еха­ли не с це­лью по­ви­дать­ся, а с це­лью укло­нить­ся от при­зы­ва в Крас­ную ар­мию. Так ли это?

— Укло­нить­ся от при­зы­ва в Крас­ную ар­мию я це­ли не имел, а к сест­ре ез­дил, чтобы по­ви­дать­ся, где и за­дер­жал­ся вви­ду то­го, что не мог до­стать би­лет для про­ез­да. А по­то­му по­вто­ряю, что ви­нов­ным се­бя в предъ­яв­лен­ном об­ви­не­нии в укло­не­нии от при­зы­ва в Крас­ную ар­мию по мо­би­ли­за­ции не при­знаю.

В на­ча­ле июня 1943 го­да след­ствие бы­ло за­кон­че­но и со­став­ле­но за­клю­че­ние, в со­от­вет­ствии с ко­то­рым отец Фе­о­дор об­ви­нял­ся в том, что «вел ан­ти­со­вет­скую аги­та­цию и укло­нил­ся от служ­бы в Крас­ной ар­мии... ви­нов­ным се­бя не при­знал. Изоб­ли­ча­ет­ся спе­ци­аль­ны­ми ма­те­ри­а­ла­ми». Сле­до­ва­те­ли пред­по­ла­га­ли при­го­во­рить иеро­мо­на­ха Фе­о­до­ра к пя­ти го­дам ис­пра­ви­тель­но-тру­до­вых ла­ге­рей. Но ко­гда до­ку­мен­ты по­сту­пи­ли на за­клю­че­ние ру­ко­вод­ства НКВД и про­ку­ра­ту­ры, мне­ния раз­де­ли­лись, про­ку­рор пред­ло­жил огра­ни­чить на­ка­за­ние пя­тью го­да­ми ссыл­ки. 26 июня Осо­бое Со­ве­ща­ние при НКВД по­ста­но­ви­ло при­го­во­рить иеро­мо­на­ха Фе­о­до­ра к пя­ти го­дам ссыл­ки в Крас­но­яр­ский край. По­сле при­го­во­ра свя­щен­ни­ка пе­ре­ве­ли из Са­ра­тов­ской тюрь­мы № 1 в го­род Ба­ла­шов Са­ра­тов­ской об­ла­сти в тюрь­му № 3. Су­ро­вые усло­вия дли­тель­но­го тю­рем­но­го за­клю­че­ния и пыт­ки со­кру­ши­ли здо­ро­вье свя­щен­ни­ка. Иеро­мо­нах Фе­о­дор (Бо­го­яв­лен­ский) скон­чал­ся в тюрь­ме в го­ро­де Ба­ла­шо­ве 19 июля 1943 го­да и был по­гре­бен в без­вест­ной мо­ги­ле.

При­чис­лен к ли­ку свя­тых Но­во­му­че­ни­ков и Ис­по­вед­ни­ков Рос­сий­ских на Юби­лей­ном Ар­хи­ерей­ском Со­бо­ре Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви в ав­гу­сте 2000 го­да для об­ще­цер­ков­но­го по­чи­та­ния.

 

 

https://azbyka.ru/days/ikona-kazanskaja-bogorodsko-ufimskaja

Вре­мя об­ре­те­ния чу­до­твор­ной Бо­го­род­ско-Уфим­ской ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри (ко­пия Ка­зан­ской, толь­ко бо­лее тем­ных то­нов) от­но­сит­ся к на­ча­лу XVII ве­ка – вре­ме­ни, ко­гда на тер­ри­то­рии совре­мен­ной Баш­ки­рии об­ра­зо­вы­ва­лись пер­вые пра­во­слав­ные по­се­ле­ния. Яви­лась она чу­дес­ным об­ра­зом од­но­му из кре­стьян се­ла Ка­дом­це­ва Уфим­ско­го уез­да в 1621 го­ду за три дня до празд­но­ва­ния Ка­зан­ской иконе Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы. По­сле та­ко­го чу­дес­но­го и уди­ви­тель­но­го со­бы­тия се­ло Ка­дом­це­во бы­ло пе­ре­име­но­ва­но в Бо­го­род­ское и под этим на­зва­ни­ем про­су­ще­ство­ва­ло до 1931 го­да.

В XVII–XIX ве­ках чу­до­твор­ный об­раз име­но­вал­ся Ка­зан­ским и Бо­го­род­ским, а с на­ча­ла XX ве­ка – Бо­го­род­ским (Уфим­ским).

В 1622 го­ду в се­ле был по­стро­ен пер­вый – де­ре­вян­ный – храм в честь Бо­го­род­ской ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри, в ко­то­ром и пре­бы­ва­ла свя­ты­ня. В XVIII ве­ке с яв­лен­ной ико­ны был сде­лан спи­сок, обе ико­ны поль­зо­ва­лизь осо­бым по­чи­та­ни­ем сре­ди пра­во­слав­ных: од­на из них бы­ла по­ме­ще­на в мест­ном хра­ме се­ла, а пер­во­об­раз бы­ло ре­ше­но пе­ре­дать для все­на­род­но­го по­чи­та­ния в ка­фед­раль­ный со­бор го­ро­да Уфы, ого­во­рив, од­на­ко, что в день, уста­нов­лен­ный для ее по­чи­та­ния – день празд­но­ва­ния Ка­зан­ской иконе Бо­жи­ей Ма­те­ри, свя­тая ико­на бу­дет при­но­сить­ся в се­ло для со­вер­ше­ния мо­леб­на в Бо­го­род­ском хра­ме. На ме­сте яв­ле­ния чу­до­твор­но­го об­ра­за с то­го вре­ме­ни стал бить це­леб­ный ис­точ­ник – Бо­го­род­ский род­ник. Так бы­ло по­ло­же­но на­ча­ло тра­ди­ции еже­год­ных крест­ных хо­дов из го­ро­да Уфы в се­ло Бо­го­род­ское, ко­то­рые со­вер­ша­лись с 1688 го­да (по дру­гим све­де­ни­ям, с 1707 го­да) до на­ча­ла 30-х го­дов XX сто­ле­тия. По мно­го­чис­лен­ным и на­сто­я­тель­ным прось­бам пра­во­слав­ных ве­ру­ю­щих свя­тую Бо­го­род­скую ико­ну но­си­ли и по дру­гим мест­но­стям Уфим­ской епар­хии.

В XVIII ве­ке ико­на Бо­жи­ей Ма­те­ри Бо­го­род­ско-Уфим­ская бы­ла вне­се­на в спис­ки свя­тынь Рос­сий­ской зем­ли.

Ико­на Бо­жи­ей Ма­те­ри Бо­го­род­ско-Уфим­ская по­чи­та­лась как По­кро­ви­тель­ни­ца и За­ступ­ни­ца Уфы и все­го Уфим­ско­го края: она неод­но­крат­но за­щи­ща­ла эту зем­лю от эпи­де­мий хо­ле­ры, го­ло­да, сти­хий­ных бед­ствий, а так­же от на­бе­гов вра­гов и раз­боя. Имен­но по го­ря­чим мо­лит­вам пе­ред чу­до­твор­ной ико­ной был спа­сен от за­хва­та и раз­граб­ле­ния бан­да­ми спо­движ­ни­ка Пу­га­че­ва Чи­ки За­ру­би­на го­род Уфа. По­это­му и 300-лет­ний юби­лей Уфы от­ме­чал­ся в 1874 го­ду 8 июля – в день че­ство­ва­ния Чу­до­твор­ной За­ступ­ни­цы го­ро­да.

В кон­це XIX ве­ка уста­но­ви­лась тра­ди­ция счи­тать го­дом яв­ле­ния ико­ны 1727-й, что не со­от­вет­ству­ет дей­стви­тель­но­сти. Ар­хив­ные дан­ные, ко­то­рые пол­но­стью со­от­вет­ству­ют и пре­да­нию, из­ло­жен­но­му в «Ска­за­нии о свя­той чу­до­твор­ной иконе Бо­жи­ей Ма­те­ри, по изо­бра­же­нию име­ну­е­мой Ка­зан­скою, а по ме­сту яв­ле­ния Бо­го­род­скою», сви­де­тель­ству­ют о том, что 1727 год – это год про­ве­де­ния вос­ста­но­ви­тель­ных ра­бот и пе­ре­строй­ки пер­вой де­ре­вян­ной церк­ви, со­ору­жен­ной в 1622 го­ду в се­ле Бо­го­род­ском.

В тяж­кие 30-е го­ды XX ве­ка храм, освя­щен­ный в честь Бо­го­род­ской ико­ны Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы, был за­крыт и раз­граб­лен, чу­до­твор­ный об­раз был рек­ви­зи­ро­ван пред­ста­ви­те­ля­ми со­вет­ской вла­сти, а на­зва­ние «Бо­го­род­ско-Уфим­ская ико­на» изъ­ято из об­ще­рос­сий­ско­го спис­ка. В 60-е го­ды про­шло­го сто­ле­тия Бо­го­род­ский род­ник был за­лит бе­то­ном и за­сы­пан мно­го­мет­ро­вым сло­ем пес­ка.

В на­ши дни, ко­гда по­всю­ду вос­ста­нав­ли­ва­ют­ся по­ру­шен­ные и по­ру­ган­ные в го­ды без­бож­ной вла­сти хра­мы и мо­на­сты­ри, воз­вра­ща­ют­ся пра­во­слав­ные свя­ты­ни, воз­об­нов­ля­ет­ся и на­род­ное по­чи­та­ние Бо­го­род­ско-Уфим­ской ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри. С осе­ни 1990 го­да на­ча­лось вос­ста­нов­ле­ние хра­ма быв­ше­го се­ла Бо­го­род­ско­го (ныне Ка­ли­нин­ский рай­он г. Уфы), воз­рож­ден и це­леб­ный ис­точ­ник – Бо­го­род­ский род­ник.

С 1993 го­да чу­до­твор­ная Ка­зан­ская (Бо­го­род­ско-Уфим­ская) ико­на вновь во­шла в спи­сок чу­до­твор­ных свя­тынь Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви.

https://azbyka.ru/otechnik/Dmitrij_Rostovskij/zhitija-svjatykh/566

Страдание святой мученицы Лукии девицы и с нею Рикса и других

Память 6 июля

Святая мученица Лукия была родом из Сицилии4414, из страны каппадокийской4415. Она взята была в плен викарием Риксом4416, который стал принуждать ее принести жертву идолам, но она не согласилась на это и выразила решительное желание остаться рабой Христа. Викарий пришел в умиления от ее твердости, отпустил ее и ее служанок, дал ей особое помещение и дозволил ей в уединении предаваться молитве. Отправляясь однажды на войну, он просил ее помолиться о нем Богу и по ее молитве возвратился с войны победителем. Спустя 20 лет после сего святая Лукия стала просить викария отпустить ее в Кампанию, чтобы там принять мучения за Христа. Но он не пожелал отпустить ее одну и, оставив свое царство, богатство, жену и детей, сам отправился с нею. Когда они прибыли в Кампанию, то здесь схвачены были бывшим тогда игемоном4417, и по приказанию последнего им отсекли головы. Вместе с ними были преданы мучениям и другие святые мученики, а именно: Антоний, Лукиан, Исидор, Дион, Диор, Кутоний, Аронос, Папик и Сатурн4418 и среди этих мучений сканчались4419.

* * *

4414 

Святая мученица Лукия производится здесь из Сицилии по смешению с другою Лукиею, память которой празднуется 13 декабря. Сказание о первой в месяцеслове императора Василия начинается так: «Христова мученица Лукия, отличалась от Лукии сицилийской» и проч.

4415 

Такой страны в Сицилии нет. Очевидно страна здесь названа Каппадокийской вместо Кампании, которая находилась на Аппенинском полуострове к юго-западу от Самниума, на берегах Тирренского моря, между Лациумом и Луканией.

4416 

По Деяниям святых это был варварский царь Авцей. В греческих прологах, как и в нашем славянском, он назван Риксом от латинского слова rex царь. Думают, что нарицательное имя rex перешло в собственное Рикс.

4417 

Это был префект города Рима Элий Дионисий. Местом мученической кончины святых Лукии и Рикса был город Рим, как о том говорится в Деяниях святых.

4418 

В Деяниях святых поименованы следующие святые мученики, усеченные после Лукии и Рикса: Антоний, Ириней, Феодор, Дионисий, Аполлоний, Апомий, Проник, Котей, Орион, Папик, Сатур, Виктор и 9 не поименованы, так что всех кроме Лукии и Рикса замучено 21, а в синаксаристе Никодима пострадавших с Лукиею перечислено 15 лиц и имен кроме Рикса.

4419 

Сии святые мученики пострадали в царствование Диоклетиана в 301 году.

https://azbyka.ru/otechnik/Dmitrij_Rostovskij/zhitija-svjatykh/567

 Страдание святого мученика Коинта

Память 6 июля

Сей святой мученик родился во Фригии4420 и здесь наставлен был в христианском благочестии. Пришедши затем в Неолиду4421, он раздавал бедным милостыню и исцелял одержимых нечистыми духами. Начальник области Руф стал принуждать его принести жертву идолам, но тут же подвергся беснованию, и святой исцелил его. За это Руф наградил его подарками и с почестями отпустил его. Идя после сего по дороге к Пергаму4422, святой Коинт схвачен был язычниками из города Ким4423, которые и подвергли его мучениям, но в это время внезапно произошло землетрясение, от которого идольские капища разрушились и идолы попадали на землю. Тогда мучители, прекратив мучения, связали святого и в таком положении оставили его. Вскоре после сего некто Клеарх, вновь назначенный правитель города, прибыв в Кимы, приказал схватить святого Коинта и сокрушить ему голени, но святой выздоровел, прожил после этого еще десять лет и, совершив множество чудес, отошел ко Господу4424.

* * *

4420 

Фригией называлась римская провинция в Малой Азии. Она граничила на севере с Вифинией, на востоке – с Галатией и Ликаонией, на юге – с Писидией и Карией, а на западе – с Лидией и Мизией.

4421 

Неолидой, правильнее Эолидой, называлась область в Малой Азии между Иониею и Мизиею, граничившая к востоку с Лидиею.

4422 

Город Пергам находился близ берегов Эгейского моря на реке Каике в северо-западной малоазиатской провинции Мизии.

4423 

Город Кимы расположен был на морском берегу в северной части малоазийской провинции Лидии.

4424 

Святой мученик Коинт страдал в царствование императора Аврелиана (270–275 гг.), а мирная кончина его последовала около 283 года.

https://azbyka.ru/otechnik/Dmitrij_Rostovskij/zhitija-svjatykh/568

Страдание святых мучеников Марина, Марфы, Авдифакса, Аввакума, Кирика, Валентина пресвитера, Астерия и многих других

Память 6 июля

В царствование римского императора Клавдия4425 пришел из Персии в Рим некий муж благородного происхождения, богатый и по вере христианин, именем Марин, с женою своею, Марфою, и двумя сыновьями, Авдифаксом и Аввакумом, чтобы поклониться гробам святых Апостолов4426 и других святых. Находясь в Риме, они стали посещать христиан, содержавшихся в оковах, и погребать тела тех, которые были казнимы за веру во Христа. Перейдя реку Тибр4427, они нашли там в другом городе святого мученика Кирика, который был заключен в темницу и который перенес уже до этого много страдания за Христа. Придя к нему, они поверглись к ногам его, прося его, чтобы он помолился о них Господу, а потом стали служить ему и другим заключенным с ним Христовым узникам имением своим, умывали им ноги и кропили себя этою водою. Служа таким образом святым, они пробыли там восемь дней.

В это время император Клавдий повелел без суда предавать смерти всех тех, кто окажется принадлежащим к христианской вере. Незадолго пред этим были схвачены 260 человек христиан, которым по судебному приговору императора определено было копать землю, а место заключения их находилось за городом, при дороге, называвшейся Саларийской4428, где производились гончарные работы. Всех этих христиан император повелел воинам расстрелять стрелами на месте народных зрелищ, а тела их сжечь огнем. Когда Марин и Марфа с сыновьями своими узнали об этом, то они сильно опечалились и, отправившись вместе с святым Иоанном пресвитером на место казни святых мучеников, тайно вынимали из огня тела их, какие только можно было вынуть, обвертывали в чистое полотно и погребали в пещере4429, находившейся при Саларийской дороге на склоне горы, называемой Кекумер. Вместе с телами сих святых мучеников они погребли и тело одного убитого за Христа императорского трибуна4430, по имени Власта, и пробыли там много дней, вместе с пресвитером Иоанном, проводя время в посте и молитвах. Узнав об этом, император Клавдий повелел разыскать Марина и спутников его, но они не были найдены, потому что скрывались.

Возвратившись затем от этой пещеры и придя к темнице, где был заключен святой мученик Кирин, они не нашли его в ней, так как в ночь пред их приходом он был убит мечом и брошен в реку Тибр. Узнав, на каком месте было брошено тело святого, они подождали ночи и, когда наступила темнота, стали искать его и, нашедши, похоронили в пещере, в гробнице Понтиана4431.

Когда после сего они проходили тою стороною Тибра, то в не рассеявшейся еще ночной темноте из горницы одного дома им послышались голоса поющих. Это были христиане, которые собрались вместе с епископом Каллистом и совершали всенощное богослужение, прославляя Бога. Услышав голоса поющих христиан, Марин и его спутники весьма обрадовались и, подошедши к дверям этого дома, стали стучаться, но христиане, бывшие в доме, не хотели открыть им дверей, так как боялись язычников, чтобы те не напали на них. Тогда святой епископ Каллист, обратившись к бывшим с ним, сказал:

– Будьте мужественны, не бойтесь. Христос стучит в наши двери. Откроем Ему, так как он нас к этому призывает.

Сказав эти слова, епископ сам пошел и открыл дверь. Когда Марин, Марфа и оба сына их увидели епископа, то поверглись к ногам его, прося у него благословения. Епископ же и все христиане обрадовались им и, введя их в горницу, с любовию приветствовали их и затем стали совершать молитву вместе с ними. Марин с женою и сыновьями своими пробыл в этом месте два месяца, причем днем они скрывались, а ночью собирались на молитву.

В это время император Клавдий повелел привести во дворец, находившийся вблизи народных зрелищ, на суд к себе и для допроса, взятого за исповедание Христа и закованного в тяжелые оковы одного почтенного мужа, по сану пресвитера, именем Валентина, и сказал ему:

– Почему ты, живя среди народа нашего, не состоишь в согласии с нами? Я достаточно слышу о вашем христианском учении, и удивляюсь, как ты, будучи умным человеком, прельщаешься пустыми сказками вашей веры?

– Если бы ты знал дар Божий, заключающийся в вере нашей, – отвечал на это блаженный пресвитер Валентин, – то с радостью принял бы нашу веру и ты сам, и народ твой, отверг бы ложных богов и сделанных руками человеческими идолов и исповедал бы Единого всемогущего Бога Отца и Иисуса Христа, Сына Его, Творца всего существующего, сотворившего и небо, и землю, и море, и всё, что в них.

После сего один из находившихся при императоре, блюститель закона, громко сказал святому пресвитеру:

– А что ты думаешь о боге Дии4432 и Меркурии4433?

– Ничего другого я не думаю, – сказал святой Валентин, – как только то, что они были жалкие и нечестивые люди, которые время жизни своей провели нечестиво, в пороках и удовольствиях. Да если расскажешь мне об их происхождении и их деяниях, то и сам увидишь до какой степени они были нечестивы.

После этих слов святого блюститель закона громко воскликнул:

– Этот человек порицает богов, правителей римского государства!

Император Клавдий, терпеливо выслушав этот разговор, сказал после сего Валентину:

– Если Христос есть Бог, то почему ты не изложишь мне всей правды о Нем?

На это святой пресвитер сказал императору:

– О царь! послушай меня, и будет спасена душа твоя, расширится царство твое и исчезнут враги твои. Ты всех будешь побеждать и здесь будешь наслаждаться временным, а в будущей жизни вечным царством. Сделай только следующее: покайся в пролитой тобою крови святых, уверуй во Христа и приими святое крещение.

Выслушав эти слова, Клавдий сказал присутствовавшим:

– Слышите, римские граждане и все люди, какое здравое учение возвещает нам этот человек.

Но епарх4434, по имени Калпурний, громко сказал на это:

– О, царь ты соблазняешься пустым учением этого человека. Судите сами, справедливо ли нам оставить тех богов, поклоняться которым мы научены с детства нашего.

После того, как епарх сказал эти слова, изменилось сердце императора, и он передал Калпурнию святого пресвитера Валентина и со скорбью сказал ему:

– Терпеливо выслушай его, и если проповедуемое им учение окажется не основательным, то поступи с ним по закону, по которому судятся похитители священных предметов, но если найдешь, что основателен и правдив совет его, то почему нам не послушать его?

Епарх Калпурний, взяв святого Валентина, поручил его одному из бывших под его властью главных сановников, по имени Астерию, человеку известному своим умом, и сказал ему:

– Если ты сможешь словами склонить этого человека к Единомыслию с нами, то я сообщу об уме твоем императору, и ты будешь другом его.

После сего Астерий взял пресвитера Валентина к себе и привел его в дом свой. Когда святой Валентин вошел в дом Астерия, то преклонил колена на молитву и молился так:

– Боже всех видимых и невидимых тварей, Создатель рода человеческого, для спасения нас от обольщения диавольского и для приведения от тьмы к свету пославший Сына Своего, Господа нашего Иисуса Христа, Который и призвал нас к Себе, сказав: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас» (Мф.11:28), Ты обрати к Себе дом сей и дай после тьмы свет, пусть он познает Тетя – Бога и Христа в единстве с Духом Святым во веки. Аминь.

Когда святой окончил эту молитву, то Астерий, слышавший слова его, сказал ему:

– Меня удивляет то, что ты называешь вашего Христа светом.

– Действительно, – ответил святой Валентин, – Господь наш Иисус Христос, рожденный от Духа Святого и Пречистой Девы Марии, есть истинный свет, просвещающий всякого человека грядущего в мир (Иоан.1:9).

– Если он просвещает всякого человека, – сказал на это Астерию, – то я теперь же испытаю, истинно ли то, что ты говоришь. Я имею дочь, ослепшую ранее двухлетнего возраста, и если ты именем Христа твоего возвратишь ей зрение, то я сделаю всё, что ты повелишь.

– Приведи ее ко мне, – сказал святой пресвитер.

Астерий поспешно пошел и привел слепую отроковицу. Тогда святой Валентин, воздев руки и возведя очи к небу, долго и со слезами молился, а потом положил руку свою на глаза слепой и сказал:

– Господи, Иисусе Христе! просвети рабу Твою, так как Ты – свет истинный.

После этих слов отроковица немедленно прозрела. Увидев это, Астерий и жена его упали к ногам святого и сказали:

– Умоляем тебя, делай с нами, что ты желаешь, дабы стали мы рабами Христа и спаслись наши души.

– Сделайте же то, – сказал им на это святой Валентин, – что я повелю вам. Если вы от всего сердца веруете во Христа, то истребите всех идолов, которые находятся в доме вашем, поститесь, простите долги всем вашим должникам и приимите святое крещение, – тогда вы будете спасены.

Астерий и его жена с радостью согласились исполнить всё это, и святой Валентин, наложив на них трехдневный пост, стал учить их истинам святой веры. А так как под властью Астерия было много узников, то он всех их освободил от оков и выпустил из темницы на свободу. После трехдневного поста наступил воскресный день, и Астерий крестился со всем домом своим, в котором было 46 человек мужчин и женщин, после чего пригласил в дом свой святого епископа Каллиста и принял от него благословение.

Услышав о крещении Астерия, блаженный Марин, жена его Марфа и сыновья их Авдифакс и Аввакум с великою радостью пришли в дом его, возблагодарили Бога и прожили там тридцать два дня.

Между тем император, узнав, что Астерий учением пресвитера Валентина обращен к вере во Христа и принял крещение со всем домом своим, немедленно же послал воинов схватить его самого и всех его домашних, и воины, пришедши неожиданно, схватили всех находившихся в доме Астерия, в числе которых был святой Марин с женою и сыновьями, и привели их к императору. Последний повелел пресвитера Валентина, Марина, его жену и сыновей отделить от прочих, а Астерия и домашних его связанными послал в город, называемый Остией4435, чтобы там они были подвергнуты суду и наказанию.

Святой Астерий и все бывшие с ним приведены были в город Остию и отданы судье, по имени Геласию, который, увидев их, повелел всех бросить в темницу. По прошествии двадцати дней он приказал привести их на суд и сказал им:

– Знаете ли вы, что повелел император и все советники4436 его?

– Не знаем, – отвечали святые.

– Повелено, – сказал судья, – чтобы те, кто поклоняется богам, жили и были свободны, а те, которые не желают им поклоняться, после различных мучений были казнены.

На это святой Астерий сказал судье:

– Пусть поклоняются богам те, кто им подобны, и пусть с ними погибнут, а мы кланяемся Единому истинному, всемогущему Богу, живущему на небесах, и Ему приносим себя в жертву.

От этих слов судья пришел в гнев и немедленно повелел повесить святого Астерия и мучить его, а всех прочих – без пощады бить палками. Подвергши святых мучеников в этот день таким мучениям, судья повелел снова бросить их в темницу и при этом сказал:

– Следует приготовить для них более жестокие мучения.

После этого он сделал распоряжение, чтобы на следующий день было приготовлено зрелище и был собран весь народ. Когда наступило утро, Геласий прибыл на зрелище, сел на особом месте для суда и, приказав привести святого Астерия вместе с другими мучениками к себе, сказал ему:

– Оставь свое суетное безумие и дай обещание принести жертву богам, чтобы не погибнуть в мучениях тебе и тем, которые находятся с тобою.

– Мы все желаем умереть за Христа, – отвечал на это святой Астерий, – как и Он умер за нас грешных, чтобы очистившись от скверн мира сего, удостоиться перейти к желанному для нас Царствию небесному.

От такого ответа Геласий пришел в сильный гнев и повелел Астерия и всех, бывших с ним, отдать на растерзание зверям. После сего святые мученики были отведены на место, находившееся вблизи золотого капища и называвшееся звериным, так как там содержались звери. Когда святые вошли в яму, то открыта была перегородка, за которою находились звери, и последние были выпущены на них. Тогда святой Астерий громко воскликнул, говоря:

– Господи Боже всемогущий, спасший раба Твоего Даниила во рву львином и чрез пророка Аввакума посетивший и укрепивший его4437, Ты и нас, рабов Твоих, посети чрез святого Ангела Твоего.

Вышедшие из-за перегородки звери никому из святых мучеников не причинили никакого вреда, напротив кланялись святому Астерию и бывшим с ним. Увидев это, Геласий обратился к народу и сказал:

– Видите, как эти люди укротили зверей волшебным искусством своим.

Но многие из народа говорили:

– Бог, Которому они служат, сохраняет их.

После сего судья повелел вывести из ямы святых мучеников, приготовить большой костер и бросить их в него на сожжение. Когда зажжен был огромный костер, то святой Астерий сказал прочим святым мученикам:

– Будьте смелы, не бойтесь, ибо тот, кто виден был в вавилонской печи с тремя отроками, теперь стоит среди нас.

И когда святые мученики были брошены в огонь, то пламя немедленно же погасло, жар претворился в прохладу, святые остались невредимыми. Тогда судья, видя себя побежденным и посрамленным, приказал вывести святых мучеников за город и там предать их особой казни, – одних обезглавить, а других побить камнями. Так и кончился мученический подвиг сих святых мучеников.

Оставленных же в Риме вместе с блаженным пресвитером Валентином святых мучеников Марина, Марфу, Авдифакса и Аввакума император Клавдий велел привести на суд к себе. Сперва он отдал приказание без пощады избить святого Валентина палками и затем отсечь ему мечом голову, а потом обратился к святому Марину и бывшим с ним и сказал им:

– Откуда вы?

– Из Персии, – отвечали святые.

– Для чего же вы, – спросил он их, – оставили свое отечество и пришли сюда?

– Мы имели желание, – отвечали святые, – поклониться гробам святых апостолов и у этих гробов вознести молитвы наши Господу.

После этого император сказал:

– Откуда вы приобрели золото и серебро, так как я слышал о вас, что вы богаты.

– Мы приобрели их, – отвечали святые Марин и Марфа, – от нашего имущества, которое в большой количестве имели в Персии и которое продали. Часть вырученного от продажи мы раздали бедным, а часть принесли с собою сюда, да и то не для себя, а для того, чтобы послужить им святым. А до какой степени мы были богаты в Персии, ты можешь понять из того, какого мы благородного происхождения. Отец мой Маромей был первым после Персидского царя, эта, супруга мая, – дочь Кусинита, знаменитого в Персии князя.

– Почему же вы, – спросил их император, – оставили отечественных богов, почитаемых в Персии, и пришли сюда искать мертвых людей?

– Мы рабы Христа, – отвечал на это Марин, – и пришли поклониться святым апостолам, бессмертные души которых живут с Богом, чтобы они были ходатаями за нас пред Христом, Богом нашим.

– А где золото и серебро, которое вы принесли из Персии? – спросил Клавдий.

– Мы отдали его Богу, – отвечал святой Марин, – Который дал нам его на время.

Император пришел от этих слов в гнев и отдал святых мучеников своему наместнику, по имени Мускиану, и сказал ему:

– Если они не принесут жертвы богам, то после различных мучений предай их смерти.

Мускиан, взяв святых, сел на месте суда в храме римской богини Теллуды4438и, приговорив их к мучениям, велел разложить пред ними все орудия пыток и стал грозить им жестокими муками, стараясь этим принудить их к принесению жертвы идолам. Но святые не подчинились его воле, и он приступил к мучениям. Сперва он повелел разложить на земле святого Марина и долго быть его палками. Будучи избиваем, святой мученик громко произносил не иное что, а только следующие слова:

– Слава Тебе, Господи Иисусе Христе!

Затем также стали бить палками Авдифакса и Аввакума. В это время мать, святая Марфа, смотря на страдания детей своих, укрепляла их материнскими увещаниями, чтобы они мужественно переносили страдания за Христа, Который претерпел за нас большие страдания. После сего мучитель повелел повесить сих трех мучеников, отца с сыновьями, на орудие мучений и железными когтями содрать с них тело и огнем опалить им ребра. При этом святые мученики с радостными лицами взывали:

– Благодарим Тебя, Христе Боже наш, что Ты удостоил нас претерпеть эти страдания за имя Твое.

Мускиан приказал затем снять святых с орудия мучений и отсечь им руки, – причем Марфа собирала кровь их и радостью помазывала себя ею, – а потом – повесить им на шеи отсеченные руки их и водить по всему городу Риму. Когда святых мучеников водили по городу, то глашатай кричал, говоря им:

– Не хулите богов, ибо за это несете наказание.

В ответ на это святые громко говорили:

– Не боги – они, а бесы, которые погубят вас с царем вашим.

После таких страданий святые мученики выведены были на тринадцать поприщ от города на место, называемое Нимфа Катавасси; и святому Марину с Авдифаксом и Аввакумом отсекли головы, а святая Марфа была утоплена в реке4439. Одна женщина христианка, по имени Филикита, тайно взяла тела обезглавленных святых мучеников, а также нашла в воде и тело святой Марфы, и погребла их на поле своем, прославляя Господа нашего Иисуса Христа, со Отцом и Святым Духом славимого во веки веков. Аминь.

* * *

4425 

Здесь разумеется император Клавдий II, царствовавший в Риме с 268 до 284 г.

4426 

В Риме мученически скончались и были погребены святые Апостолы Петр

4427 

Тибр – одна из самых значительных рек средней Италии; не ее берегах недалеко от впадения ее в море расположена древняя столица римской империи, город Рим.

4428 

Саларийская дорога находилась в северо-восточной части города Рима и вела на север Италии.

4429 

Под пещерою здесь разумеются римские подземные кладбища, называемые катакомбами. Это были вырытые под землею коридоры, в стенах которых сделаны были выемки, куда и полагались тела усопших без гроба и затем заделывались камнями и покрывались мраморными плитами. Для освещения коридоров вешались у гробов лампады и проделывались в потоке отверстия, служившие вместе с тем и для освежения воздуха. Здесь во времена гонений гонимые христиане погребали святых мучеников и сходились сюда для празднования дней их памяти. Сюда же собирались они и для совершения богослужения и особенно таинства Евхаристии, причем мраморные плиты над гробами святых мучеников служили престолами.

4430 

Трибунами сперва назывались начальники триб, или частей римского населения, а потом этим именем стали называть лиц многих государственных должностей, преимущественно же начальников войсковых частей, представлявших собою нечто среднее между нашим полковником и ротным командиром. Упоминаемый здесь святой мученик Власт был одним из таких начальников. Императорским он называется, вероятно, потому, что принадлежал к так называемому преторианскому войску, обязанному служить самому императору.

4431 

Под гробницею в пещере здесь разумеется, вероятно, комната в катакомбах. Обычно римляне погребали умерших в стенах вдоль подземных коридоров, но люди богатые, каким был, надо думать, и названный здесь Понтиан, устраивали иногда в стороне от ходов целые, часто очень обширные, комнаты, где и погребались все члены фамилии. Принявшие христианство богатые люди часто во время гонений погребали в этих фамильных гробницах тела пострадавших за Христа святых мучеников, считая это для себя великою честью и счастьем.

4432 

Дий или Зевс, иначе Юпитер, по сказанию греческой мифологии, был сын младшего титана Сатурна, который царствовал сперва на острове Крите, а потом присвоил себе владычество над всем миром, и сестры его Реи. Сатурн имел от Реи несколько сыновей и дочерей, но проглатывал их тотчас же после рождения, так как его матерью Геей было предсказано ему, что он будет свергнут с трона своими детьми. Из всех детей Сатурна от этой участи был спасен Реей только Зевс, который впоследствии действительно и сверг Сатурна. Зевс почитался греками и римлянами отцом богов и людей, могущественным и грозным властителем неба и всей вселенной, посылающим на землю громы и молнии, и был у них главным божеством. Греческие мифы приписывают ему плотскую связь со многими второстепенными богинями и даже с женами человеческими и усвояют ему, как и другим богам и богиням, различные человеческие страсти и пороки.

4433 

Меркурий, иначе Ермий или Гермес, сын Юпитера и сестры его Геры; почитался греками и римлянами вестником богов, исполнителем воли Зевса, посредником между богами и людьми, богом красноречия, а также богом разнообразных открытий, изобретений и ремесел, богом промышленности и торговли, которые будто бы только тогда и доставляют богатство, когда соединяются с хитростью, обманом и даже кражей, – отсюда Гермес был покровителем кражи и обмана, одобрявшим всякого рода ложь и клятвопреступление.

4434 

Епархами в греко-римской империи назывались собственно правители областей, но иногда это название носили и начальники городов.

4435 

Город Остия находился к юго-западу от Рима, у устьев реки Тибра, на берегу Тирренского моря. Здесь была самая большая и самая прочная гавань, построенная императором Клавдием I.

4436 

Эти советники императора назывались сенаторами, чаще синклитиками. Они были виднейшими царскими сановниками и составляли синклит, т.е. царский совет.

4437 

Сказание о шестидневном пребывании Даниила во рву львином находится вДан. 14:28–42, а о посещении его пророком Аввакумом рассказывается в житии последнего, помещенном под вторым числом месяца декабря

4438 

Теллуда или Теллус – древнеиталийское божество матери земли, призывавшееся в молитвах вместе с Церерой. Как представительница земли, Теллус противопоставлялась Юпитеру, божеству неба. Олицетворяя материнское лоно земли, воспринимающее семена и дающее новую жизнь, Теллус считалась созидательницею всего сущего и предпочтительно пред другими богинями призывалась, как мать. Кроме того Теллуда считалась устроительницею миропорядка, подательницею благоденствия и покровительницею браков подобно греческой Деметре. Как божество земли, Теллус призывалась также при землетрясениях. По случаю наступившего среди битвы землетрясения в 168 г. во время войны с Пицентами, консул П.Семпроний дал обет воздвигнуть в честь Теллус храм, который и был выстроен на западном склоне Эсквилинской горы, но храм в честь элевзинской триады, Деметры (Теллус), Диониса и Коры, был устроен в Риме еще в 486 году до Рождества Христова по греческому образцу и греческими художниками.

4439 

Святые мученики Марин, Марфа и сыновья их скончались в 269 году. Мощи их находятся ныне в церкви святого Иоанна Кущника в Риме, а мощи святого Валентина – в церкви Пракседы.

 

Сръбски източници:

 

https://svetosavlje.org/zitija-svetih-8/7/

ЖИТИЈЕ ПРЕПОДОБНОГ ОЦА НАШЕГ
СИСОЈА ВЕЛИКОГ
 
Измалена заволевши Бога, преподобни Сисоје узе на себе јарам крста и са усрђем последова Христу, проходећи испосничке подвиге у египатским пустињама. У равноангелном живљењу свом он смирењем и молитвом побеђиваше огромне војске невидљивих непријатеља. Боравиште блаженог Сисоја налажаше се у пустињској гори, у којој се преподобни Антоније Велики подвизавао, и сам преподобни Сисоје бејаше подражавалац Антонијева живота.
За своје смиреноумље блажени Сисоје доби од Бога толику благодат, да је и мртве васкрсавао, што се види из Патерика[1], где о њему пише ово. Једном приликом један мирјанин крену са својим сином, малим дечаком, ка ави Сисоју у Антонијеву гору ради благослова. Али путем дечко се разболе и умре. Међутим, отац се његов не узнемири због тога, него са вером однесе мртвог сина к старцу. Ушавши у келију к преподобноме, он му паде пред ноге, уједно ничице положивши мртвог сина крај старчевих ногу као да проси благослов и молитву. Пошто старац сатвори молитву и даде благослов, дечаков отац изиђе напоље оставивши мртвог сина крај старчевих ногу. А старац, не знајући да је дечко мртав и мислећи да он ничице лежи очекујући благослов и молитву, рече му: Устани, чедо, и изађи! – И тог тренутка мртви дечак устаде и изиђе за оцем својим. А отац, угледавши свога сина жива, поврати се са њим к старцу и, помоливши се, одаде му благодарност. Старац пак, дознавши да је васкрсао мртваца, веома се ожалости, јер није желео да чини чудеса да га људи не би славили, и запрети томе човеку да никоме не прича о томе све до смрти његове.
Овог богонадахнутог оца упиташе једном братија: Ако брат падне у грех, је ли му доста једна година за покајање? – Сурова је та реч, одговори старац. На то братија рекоше: Значи, потребно му је шест месеци да се каје? – Старац одговори: Много је. Тада братија поново упиташе: Можда му треба четрдесет дана на покајање? – И то је много, одговори старац. Затим рече: Верујем у милосрђе Човекољупца, да, ако се човек покаје свом душом, Бог ће му примити покајање за три дана.
Брат неки упита аву Сисоја: Шта да учиним, оче, јер падох у грех? – Устани, чедо, и спашћеш се, одговори старац. На то брат рече: Али ја, пошто устадох, поново падох. – Поново устани! узврати старац. Тада брат упита: Докле ћу онда падати и устајати? – Старац одговори: Док ти не дође крај, и затекне те или у добру или у злу; стога треба стално исправљати себе, да би те у томе и смрт затекла.
Једном неко поклони мех вина братији на Антонијевој гори. Један монах нали од тог вина у један мали суд, и са чашом у руци оде код аве Сисоја; напуни чашу и даде је ави, и он је попи; затим нали и другу, ава попи и њу; али кад он нали трећу и понуди је светом ави, он одби, рекавши: Доста, брате! зар не знаш да је трећа од Сатане?
Један монах би напуштен од свог друга саподвижника, и дође к ави Сисоју и рече му: Мене је напустио мој друг сажитељ, и ја желим да му се осветим. – Старац му на то рече: Хајде да се помолимо Богу! – И док се мољаху, свети старац рече у својој молитви и ово: Господе! одсада нам није потребно Твоје старање о нама, јер ћемо се ми сами светити за себе! – Када брат чу ове речи, паде пред ноге старцу и рече му: Одсада се нећу прети са тим братом. Опрости ми, оче! – И тако ава Сисоје излечи свога брата.
К ави Сисоју дође један човек који је желео да постане монах. Старац га упита, да ли има какво имање у свету. Човек одговори: „Имам једнога сина“. Старац, желећи да испита да ли он има способности за послушност, рече му: „Иди и баци сина у реку, па онда дођи да се замонашиш“. Човек одмах оде да то изврши. А када он оде, старац посла једнога брата за њим да га спречи у томе у последњем тренутку. Дошавши кући, човек узе сина, и кад хтеде да га баци у реку, брат монах му рече: „Немој га бацати!“ Човек му на то одговори: „Отац мој рече ми да га бацим“. Монах му онда рече: „Мени отац наложи да га не смеш бацити“. После тога овај човек дође к светоме старцу, и својом послушношћу постаде изврстан монах.
Један брат упита аву Сисоја, говорећи: „Реци ми једну реч, по којој бих могао живети“. Старац му на то одговори: „Зашто ме тераш, брате, да ти речем бескорисну реч? Што видиш да ја чиним, чини и ти“.
Неко од отаца упита аву Сисоја, говорећи: Када ја живим у пустињи и варвари изиђу против мене да ме убију, смем ли ја, ако располажем снагом, да убијем једнога од њих? – Старац му одговори: Не! Повери себе Богу, и препусти то Њему. Јер ма какво искушење снашло човека, он треба да рекне себи: оно ме је снашло због грехова мојих. А кад му се што добро догоди, он треба да говори себи: догодило ми се по промислу Божјем.
Ава Амон се жаљаше ави Сисоју, како не може да упамти прочитане мудре изреке, да би их могао поновити у разговору с људима. Свети Сисоје му одговори: То није нужно. Нужна је једино чистота срца. Задобије ли њу, човек треба да говори из ње без сувишне бриге.
У преподобног оца Сисоја беше ученик Аполос. Под утицајем вражје лукаве силе код Аполоса се, поред других жеља и искушења, појави и жеља за свештеничким чином. У сновиђењима њему се јављаху беси у облику светитеља који га хиротонисаше за епископа. Пробудивши се од сна, он стаде молити старца да му нареди да иде у град код архијереја да прими свештеничко рукоположење. Но старац му забрањиваше, и саветоваше му да не тражи чин кога није достојан. Огорчивши се на многе поуке и савете старчеве, Аполос кришом побеже од старца и упути се у Александрију к својим сродницима по телу, да би уз њихову помоћ што пре добио презвитерски чин.
Када Аполос иђаше путем, срете га ђаво у облику веома високог човека, потпуно наг и црн, одвратна лица, са дебелим уснама и гвозденим ноктима; имајући изглед звери и женске груди, он беше и мушко и женско у исто време; страховито смрдљив, он пред очима Аполоса показиваше тако велику бестидност, да је срамно описивати је. Обиснувши се о врат Апостолу, ђаво га грљаше и често целиваше. Аполос ограђиваше себе крсним знаком и отимаше се из његових руку. Но ђаво му говораше: „Зашто бежиш од мене? Знај, ти си мој, и ја те волим, јер ти испуњујеш моје жеље. Ради тога ја и дођох теби да те пратим, док не испуним све твоје жеље“. – Аполос пак, не могући трпети његов смрад и бестидност, подиже очи к небу и громко повика: „Боже, ради молитава оца мог Сисоја помози ми и избави ме од ове напасти!“
И одмах ђаво, одступивши мало од њега, претвори се у дивну нагу жену, и рече му: Ходи и задовољи своју жељу, јер си ме много пута одморио у срцу твом помислима твојим. – Затим опет рече: Ја сам желео да те начиним попом и епископом, али ме молитве лакомог старца Сисоја одгоне од тебе. – Рекавши то, ђаво постаде невидљив.
Обузет силним страхом, Аполос се врати к старцу, и припавши к ногама његовим исповеди му све шта се догодило, и мољаше за опроштај. Исто тако он и братији исприча шта све претрпе он заведен од ђавола, и како му помогоше молитве преподобног оца Сисоја. И заиста, молитва његова беше силна на прогнање бесова. Она и од другог ученика његовог, Авраама, одагна нечистог духа који га је мучио. И сви зли дуси бежаху од светог Сисоја, не смејући се приближити храбром и непобедивом војнику Христовом.
Пошто проживе у пустињи шездесет година, преподобни Сисоје се приближи својој смрти. Када је имао да се престави, и крај њега беху монаси, лице његово засија као сунце, и он им рече: „Ево, дође ава Антоније“. Мало затим он опет рече: „Ево, дође лик пророка. Лице му поново засија још јаче, и он рече: „Ево, дође лик апостола“. И лице његово заблиста двоструко јаче, и он разговараше с невидљивим лицима. А братија га молише, говорећи: Оче, кажи нам, с ким разговараш? – И он им рече: Ево, анђели дошли да ме узму, а ја им се молим да ме оставе још мало овде, да бих се покајао. – Братија му рекоше: Теби, оче, није потребно покајање. – На то им старац одговори: Заиста не знам, да ли сам уопште и почео да се кајем. – Међутим сва братија знађаху да је он савршен. После тога он још силније засија, и лице његово постаде као сунце, и сви се уплашише. Тада им старац рече: Гледајте, гледајте! ево Господ долази, и говори: Донесите ми изабрани сасуд из пустиње! – Рекавши то, преподобни одмах предаде дух свој Господу.[2] Утом блесну муња и келија се испуни миомира. Таквим блаженим завршетком завршивши свој временски живот, преподобни Сисоје се пресели у живот бесконачни. Сада он обитава са Христом и наслађује се гледањем лица Његова заједно са оним зборовима светих које виде при својој кончини. Молитвама преподобног оца нашег Сисоја нека се и ми удостојимо те насладе благодаћу Господа нашег Исуса Христа, коме слава вавек. Амин.
 
СПОМЕН СВЕТОГ СВЕШТЕНОМУЧЕНИКА
АСТИЈА,
епископа Дирахијског (Драчког)
 
Пострадао као епископ Драчки (у Албанији) за време цара Трајана (98-117 г.) и намесника Агриколе.[3]
 
СТРАДАЊЕ СВЕТИХ МУЧЕНИКА
МАРИНА, МАРТЕ, АВДИФАКСА, АВАКУМА, КИРИНА,
свештеника ВАЛЕНТИНА, АСТЕРИЈА и многих других
 
У време римског цара Клаудија[4] допутова из Персије у Рим неки високородан и богат човек, по вери хришћанин, по имену Марин. Он допутова са својом женом Мартом и са два сина, Авдифаксом и Авакумом, да се поклоне гробовима светих апостола[5] и других светих. Налазећи се у Риму, они стадоше посећивати хришћане који беху по тамницама и сахрањивати тела убијаних за Христа. Прешавши реку Тибар[6] они тамо у другом граду нађоше у тамници светог мученика Кирина, који већ беше поднео многе ране за Христа. Дошавши к њему, они се бацише пред ноге његове молећи га да се помоли за њих Господу. Потом стадоше служити својом имовином њему и осталим сужњима Христовим са њим; и умивајући им ноге, они том водом кропљаху себе. И проведоше они тамо осам дана, служећи светима.
У то време цар Клаудије нареди да се без суда убијају они који се нађу да су хришћани. А кратко време пре тога беху ухваћени двеста шездесет хришћана, које цар осуди да копају земљу. Њихова тамница се налажаше ван града, на путу званом Саларијски[7], где се правила лончарија. Цар нареди војницима да све те хришћане стрелама побију на гледалишту, па да им онда спале тела. Када дознадоше за то Марин и Марта са синовима, они се веома ожалостише, и отидоше на место погубљења светих мученика заједно са светим Јованом презвитером, тајно вађаху из ватре тела њихова, која су могла да се изваде, обавијаху их чистим плаштаницама и погребаваху у пећини која се налазила поред Саларијског пута на падини горе Кукумер. Са телима светим мученика они погребоше тело неког царског трибуна[8] Власта, убијеног за Христа, и проведоше тамо са презвитером Јованом много дана у посту и молитвама. Дознавши за то, цар Клаудије нареди да пронађу Марина са његовом дружином, али их не пронађоше, пошто се скриваху.
Када се они из пеђине вратише и одоше к тамници где је био затворен свети мученик Кирин, они га у њој не нађоше, пошто уочи њиховог доласка, нођу, он би мачем убијен и у реку Тибар бачен. Сазнавши на ком месту тело светога би бачено, они сачекаше ноћ, па га по мраку стадоше тражити. И нашавши га, они га погребоше у пеђини, у гробници Понтиана.
Када после тога пролажаху с оне стране Тибра, а још беше ноћни мрак, они чуше из једне куђе гласове који певаху. То беху хришћани, који се са епископом Калистом беху сабрали, и вршаху свуноћно богослужење, славећи Бога. Чувши појање хришћана, Марин и дружина њихова веома се обрадоваше, и пришавши к вратима те куђе стадоше лупати. Но хришћани који беху унутра не шћаху да отворе, јер се бојаху идолопоклоника да их не нападну. Тада свети Калист, обративши се онима што беху с њим, рече: Будите храбри! не бојте се! Христос куца на наша врата. Отворимо Му, пошто нас Он призива. – Рекавши то, епископ сам пође и отвори врата. Када Марин, Марта и њихова два сина угледаше епископа, они му се бацише пред ноге, просећи благослов. И обрадова им се епископ и сви верни, и увевши их унутра с љубављу их поздравише, па заједно с њима стадоше вршити молитву. Марин са женом и синовима проведе у том месту два месеца, дању се кријући а ноћу се на молитву сабирајући.
У то време цар Клаудије нареди да му у дворац близу позоришта доведу на суд ради ислеђења једног честитог човека, по имену Валентина, по чину свештеника, који због исповедања Христа би ухваћен и у тешке окове окован. Када Валентина доведоше пред цара, цар му рече: Зашто ти, живећи усред народа нашег, ниси сагласан с нама? Ја доста слушам о вашем хришћанском учењу, и чудим се како ти, паметан човек, вараш себе пустим бајкама вере ваше. – На то блажени презвитер Валентин одговори: Када би ти знао дар Божји који се налази у нашој вери, веру би нашу с радошћу примио и ти сам, и народ твој, одбацио би демоне и идоле руком начињене и исповедао би јединог свемогућег Бога Оца и Сина Његовог Христа, Творца свега постојећег, који је створио и небо, и земљу, и море, и све што је у њима.
Тада један чувар закона из свите цареве громко упита светог презвитера: А шта ти мислиш о богу Дију[9] и Меркурију[10]? – Презвитер одговори: Ја о њима не мислим ништа друго сем то, да они беху бедни и покварени људи који време живота свог проведоше рђаво, у пороцима и телесним сластима. А и ти, будеш ли ми испричао порекло њихово и дела њихова, увидећеш сам колико су били покварени. – На ово чувар закона громогласно повика: Овај хули богове, управитеље римскога царства!
Цар Клаудије, саслушавши стрпљиво овај разговор, рече Валентину: Ако је Христос Бог, зашто ми онда не изложиш сву истину о њему? – Свети презвитер одговори цару: Послушај ме, о царе! и биће спасена душа твоја, и прошириће се царство твоје, и ишчезнуће непријатељи твоји, и постаћеш победитељ над свима, и насладићеш се овде временскога а у будућем животу вечнога царства. Само учини ово: покај се што си пролио крв светих, поверуј у Христа и прими свето крштење.
Тада Клаудије рече присутнима: Чујте, римски грађани и сви људи, какво нам здраво учење објављује овај човек. – Но епарх[11] Калпурније громко рече на то: О, царе! ти вараш себе лажним учењем овога човека. Сами судите, је ли праведно да оставимо оне богове, којима се од детињства свог научисмо клањати се.
Када епарх изговори ове речи, цару се промени срце, и он предаде Калпурнију презвитера Валентина рекавши му са тугом: Стрпљиво га саслушај. Ако учење његово не буде здраво, онда поступи са њим по закону, по коме се суде скврнитељи светиње; ако пак нађеш да је савет његов здрав и прав, онда зашто га не бисмо послушали?
Епарх Калпурније, узевши светог презвитера Валентина, предаде га једноме од својих главних чиновника, Астерију, човеку паметном, и рече му: Ако овога човека будеш речима својим приволео на једномислије с нама, ја ћу о памети твојој обавестити цара, и ти ћеш му постати пријатељ.
Астерије узе презвитера Валентина и одведе га дому свом. Када свети Валентин уђе у дом Астеријев, он преклони колена на молитву и рече: Боже свега видљивога и невидљивога, Створитељу рода људског, Ти си послао Сина Свог, Господа нашег Исуса Христа, да нас спасе од обмане ђавоље и да нас приведе од таме у истиниту светлост; Он нас и призва к Себи говорећи: Ходите к мени сви који сте уморни и натоварени, и ја ћу вас одморити (Мт. 11, 28). Ти обрати овај дом к Себи, и дај му после таме светлост, да позна Тебе – Бога и Христа у јединству са Духом Светим вавек. Амин.
Када светитељ заврши молитву, Астерије који чу речи молитве његове, рече му: Чуди ме то што ти вашег Христа називаш светлошћу. Светитељ одговори: Господ наш Исус Христос, рођени од Духа Светога и од Пречисте Дјеве Марије, ваистину је истинита светлост која обасјава свакога човека, који долази на свет (Јн. 1, 9). Астерије на то рече: Ако Он обасјава свакога човека, ја ћу сада проверити да ли је истина то што ти говориш. Ја имам кћер која је ослепела пре друге године своје; и ако јој ти именом Христа твог повратиш вид, онда ћу ја учинити све што ми наредиш. – Свети презвитер му рече: Доведи је к мени. – Астерије хитно оде и доведе слепу девојчицу. Тада свети Валентин, подигавши руке и очи к небу, дуго се са сузама мољаше. Затим положи руку своју на очи слепе и рече: Господе Исусе Христе, обасјај слушкињу Твоју, пошто си Ти истинита светлост. – И девојчица одмах прогледа. Видевши то, Астерије и његова жена припадоше к ногама светитељу и рекоше: Молимо те, чини с нама што желиш, да бисмо постали слуге Христове и спасле се душе наше. Светитељ им на то рече: Учините што ћу вам наредити. Ако од свег срца верујете у Христа, онда поразбијајте све идоле што су у вашем дому, постите, опростите дугове дужницима својим, па примите свето крштење, и тако ћете бити спасени.
Астерије и жена његова с радошћу пристадоше да све то испуне. Наложивши им тродневни пост, свети Валентин их стаде учити истинама свете вере. А пошто Астерије имађаше под влашћу својом многе сужње, то их он све ослободи окова и пусти из тамнице на слободу. И после тродневног поста, када дође недеља, крсти се Астерије са целим домом својим, у коме беше четрдесет шест душа обојега пола. После тога позва у дом свој и светог епископа Калиста и доби благослов од њега.
Чувши за Астеријево крштење, блажени Марин, жена његова Марта, и синови њихови Авдифакс и Авакум, с великом радошћу дођоше у дом Астеријев, благодарећи Бога. И проводоше тамо тридесет два дана.
Међутим цар, дознавши да је Астерије учењем презвитера Валентина обраћен вери у Христа и да се са целим домом својим крстио, одмах посла војнике да ухвате Астерија и све домаће његове. Наишавши неочекивано, војници ухватише све који се нађоше у Астеријевом дому, међу којима беше и свети Марин са женом и синовима, и одведоше их цару. Цар издвоји презвитера Валентина и Марина са женом и синовима његовим, а Астерија и домаће његове посла везане у град Остију[12], да им се тамо суди и пресуда изврши.
Свети Астерије и сви који беху с њим бише одведени у град Остију и предани судији Геласију. Видевши их, судија нареди да их све вргну у тамницу. А кад прође двадесет дана, судија Геласије нареди да их изведу на суд, и упита их: Знате ли шта је наредио цар и сви саветници[13] његови? – Не знамо, одговорише свети. – Наређено је, рече судија, да сви који се клањају боговима живе и буду слободни, а да они који неће да им се клањају буду разним мукама убијени. На то свети Астерије рече: Нека се боговима клањају они који су им слични, и нека с њима пропадну, а ми се клањамо једином истинитом свемогућем Богу, који живи на небу, и Њему приносимо на жртву себе саме.
Разгневивши се, судија нареди да светог Астерија одмах на мучилишту обесе и муче, а све остале да непоштедно бију штаповима. Пошто их тог дана мучи на тај начин, судија нареди да их поново вргну у тамницу, рекавши: Треба спремити за њих још љуће муке.
После тога судија нареди да се за сутра припреми позориште и сабере сав народ. А када свану, судија Геласије дође и седе на позоришном судишту, и нареди да се пред њега доведе Астерије са осталим мученицима. Када их доведоше, судија рече Астерију: остави се свога сујетног безумља и обећај да ћеш боговима принети жртву, да не би у мукама погинуо ти и они што су са тобом. Свети Астерије одговори: Ми сви желимо да умремо за Христа Спаситеља нашег, као што Он умре за нас грешне, да бисмо се, очистивши се од прљавштине овога света, удостојили прећи ка жељеном царству небеском.
Страховито разјарен таквим одговором, Геласије нареди да Астерија и остале с њим предаду зверовима да их поједу. И одведоше свете мученике на место близу златног идолишта, званог Зверињак, пошто се тамо држаху зверови. Када свети мученици уђоше у јаму, би отворена преграда иза које се налажаше звериње, и пустише зверове на њих. Тада свети Астерије громко узвикну, говорећи: „Господе Боже свемогући, Ти си спасао слугу Твог Данила у рову лавовском, и посетио га и укрепио га преко пророка Авакума, Ти и нас, слуге Твоје, посети преко светог ангела Твог“. – И звери, изишавши кроз отворену преграду, никога не повредише од светих мученика, него се напротив клањаху светом Астерију и осталима са њим. Видевши то, Геласије рече народу: Гледајте како ови људи мађионичарским чинима укротише зверове. – Но многи из народа говораху: Бог њихов чува их.
Тада судија нареди да мученике изведу из јаме, да наложе велику ватру и у њу баце мученике да сагоре. Када се разбукта огромна ватра, свети Астерије рече осталим светим мученицима: Будите храбри, не бојте се, јер ево сада међу нама стоји Онај који је био виђен са Три Младића у вавилонској пећи. – И када свети мученици бише бачени у огањ, одмах се угаси ватра, и јара се претвори у хладовину, а свети мученици остадоше неповређени. Тада судија, видеђи да је побеђен и постиђен, нареди да мученике изведу ван града и уморе их на два начина: једне мачем посеку, а друге камењем побију. – И тако се заврши мученички подвиг ових светих мученика.
Остављене у Риму са блаженим презвитером Валентином свете мученике: Марина, Марту, Авдифакса и Авакума, цар Клаудије нареди да доведу пред њега на суд. Најпре цар издаде наређење да светог Валентина штаповима немилице избију, па му онда одсеку мачем главу. Затим се обрати светом Марину и онима са њим, и упита их: Одакле сте? – Из Персије, одговорише свети. А због чега, продужи цар, остависте своју отаџбину и дођосте овамо? – Свети одговорише: Пожелесмо да се поклонимо гробовима светих апостола, и да крај тих гробова узнесемо молитве своје Господу. – Цар их онда упита: Откуда вам злато и сребро, јер чујем да сте богати? – Од наше имовине, одговорише свети Марин и Марта; имали смо огромна имања у Персији, па их продадосмо. Новац што добисмо, један део раздадосмо сиромасима, а остатак донесосмо са собом овде, не ради себе већ да послужимо светима. А да смо били богати у Персији, можеш закључити на основу нашег високог порекла: отац мој Маромеј беше први после персијског цара, а ова моја супруга ћерка је Кусинита, чувеног кнеза у Персији. – Зашто, упита цар, остависте отачаствене богове, поштоване у Персији, па дођосте овамо да тражите мртве људе? – Ми смо слуге Христове, одговори Марин, и дођосмо да се поклонимо светим апостолима, чије бесмртне душе живе са Богом, да би они били молитвени заступници наши пред Христом Богом нашим. – А где је злато и сребро што донесте из Персије? упита цар. – Дадосмо га Богу, који нам га беше привремено дао, одговори свети Марин.
Ове речи разгневише цара и он предаде свете мученике свом намеснику Мускиану, и рече му: Ако они не принесу боговима жртве, онда их погуби разним мукама. – Мускиан их узе, седе на судијском месту у храму римске богиње Телуде[14] и осудивши свете мученике на муке, нареди да изложе пред њих сва оруђа за мучење, и прећаше им љутим мукама приморавајући их на идолопоклонство. Али пошто се свети мученици не покорише његовој вољи, он их стаде мучити. Најпре нареди да светог Марина испруже на земљи, па дуго моткама бију. Тако бијен, свети мученик громко изговараше не нешто друго већ само ове речи: Хвала Ти, Господе Исусе Христе!
Затим исто тако стадоше бити моткама Авдифакса и Авакума. А мати њихова, света Марта, посматрајући страдање своје деце, сокољаше их материнским саветима да јуначки трпе за Христа, који је претрпео за нас највећа страдања. После тога нареди мучитељ да ова три мученика, оца са синовима, обесе о мучилишне справе, па да им гвозденим ноктима одеру тела и огњем им ребра опаљују. А они, мучени тако, с радосним лицима клицаху: Благодаримо Ти, Христе Боже наш, што си нас удостојио да претрпимо ова страдања за име Твоје.
Мускиан потом нареди да мученике скину са мучилишта и да им руке одсеку. А Марта, скупљајући њихову крв, с радошћу помазиваше себе њоме. Затим мучитељ нареди да одсечене руке њихове обесе о вратове њихове, и тако их воде по целоме граду Риму. Када свете мученике вођаху тако по граду, биров викаше говорећи им: Не хулите богове, јер због тога трпите казну. – У одговор на то, свети мученици громко говораху: Они нису богови већ бесови, који ће погубити вас са вашим царем.
После таквих страдања свети мученици бише одведени за тридесет потркалишта од града на место звано Нимфа Катаваси. Ту светом Марину са Авдифаксом и Авакумом одсекоше главе мачем, а света Марта би утопљена у реци.[15] А нека жена хришћанка, по имену Филикита, тајно узе тела посечених светих мученика, и исто тако пронађе у води тело свете Марте, па их погребе на свом имању, славећи Господа нашег Исуса Христа, са Оцем и Светим Духом слављеног кроза све векове. Амин.
 
СПОМЕН СВЕТЕ МУЧЕНИЦЕ
ЛУКИЈЕ ДЕВИЦЕ и са њом РИКСА и других
 
Света мученица Лукија беше родом из Сицилије. Њу зароби викарије Рикс. Он је наговараше и примораваше да се одрекне Христа и принесе жртву идолима. Но она се томе одлучно успротиви. То силно подејствова на Рикса, те он прими веру у Христа. Онда јој он даде једну тиху кућу, у којој она живљаше проводећи време у молитви и посту. Након доста времена она замоли викарија да јој допусти да иде у Кампанију, да тамо прими мучеништво за Христа. Али он је не хте пустити саму, већ оставивши жену и децу и богатство и другу славу, отпутова заједно са њом. Када стигоше у Кампанију, обоје бише тамо ухваћени од игемона, поглавара области. Пред игемоном они исповедише своју веру, да је Христос – истинити Бог. Због тога игемон нареди, те им одсекоше главе. Заједно са њима пострадаше и други свети мученици, и то: Анатолије, Антоније, Ликије, Неас, Серин, Диодор, Дион, Аполоније, Апам, Папијан, Котије, Орон, Папик, Сатир, Виктор, и још деветорица.
 
СПОМЕН СВЕТИХ МУЧЕНИКА
АНАТОЛИЈА, АНТОНИЈА, ЛИКИЈА, НЕАСА, СЕРИНА,
ДИОДОРА, ДИОНА, АПОЛОНИЈА, АПАМА, ПАПИЈАНА,
КОТИЈА, ОРОНА, ПАПИКА, САТИРА, ВИКТОРА и још 9 са њима
 
Ови Св. мученици пострадаше заједно са Св. мученицом Лукијом девицом.
 
ОБРЕТЕНИЈЕ ЧЕСНИХ МОШТИЈУ
свете ЈУЛИЈАНЕ ДЕВИЦЕ
 
Ћерка књаза Олшанскога Јулијана је умрла око 1540 године као девица од 16 година. На 200 година после њене смрти копачи новога гроба украј велике цркве у Кијевској лаври наиђу на мошти ове свете девице, потпуно целе и нетљене, као да је тек заспала. Од тих моштију догоде се многа чудеса, а и сама Јулијана јављала се више пута појединим лицима. Једно такво виђење имао је и знаменити Петар Могила.
 
СПОМЕН СВЕТОГ МУЧЕНИКА
КОИНТА[16]
 
Свети мученик Коинт родио се у Фригији[17]. Ту се и научио хришћанској побожности. Дошавши затим у Еолиду[18] он твораше милостињу сиромасима и исцељиваше ђавоимане од нечистих духова. Поглавар области Руф стаде га приморавати да принесе жртву идолима. Због тога Руфа спопаде беснило, одемони се, али га светитељ исцели. Тога ради Руф га награди даровима и почастима, и отпусти га слободна. Идући после тога путем у Пергам[19], свети Коинт би ухваћен од незнабожаца из града Кима[20], и стадоше га мучити. Но изненада настаде земљотрес, и намах се сруши незнабожачки храм и идоли се у њему поломише. Уплашени земљотресом, мучитељи оставише светог мученика слободна. После неког времена у Пергаму кнез Клеарх подвргну светог Коинта мукама и преби му голени. Али свети мученик би исцељен благодаћу Божјом, и поживе још десет година, сатворивши многа чудеса, па отиде ка Господу.[21]
 
СПОМЕН СВЕТИХ МУЧЕНИКА:
ИСАВРА ђакона, ВАСИЛИЈА, ИНОКЕНТИЈА, ФИЛИКСА, ЕРМИЈА и ПЕРЕГРИНА
 
Свети Исавр, ђакон светих тајни Цркве Божје, Василије и Инокентије беху из Атине. Они оставише своју постојбину и одоше у град Аполонију, у Македонију. Тамо, по откривењу анђела Божјег, они се попеше у једну пећину недалеко од града. Ту нађоше Филикса, Перегрина и Ермија, који беху хришћани. Њих научи свети Исавр ђакон да не љубе пролазне ствари овога света. Храњени од светог Исавра духовно, они њега храњаху телесно, доносећи му што је потребно за одржавање живота. Речи своје они потврђиваху делима, прекинувши дружење и општење са својим рођацима који беху незнабошци. Због тога их ови оптужише код градоначелника Аполоније Триионтија. Градоначелник их примораваше да се одрекну вере у Христа. Али пошто они то одбише, он нареди да им се одсеку главе. Свети Исавр и Инокентије бише предати у руке градоначелниковом сину Аполонију. Он их мучаше и огњем и водом, али им ни ватра ни вода не нашкодише. Ово чудо привуче вери Христовој многе незнабошце, међу којима први беху рођена браћа Руф и Руфијан, саветници града Аполоније. Напослетку бише им главе одсечене, и они као победоносци отидоше на небеса.[22]
 
СПОМЕН СВЕТИХ МУЧЕНИКА
ФИЛИМОНА, АРХИПА и ОНИСИМА
 
Ови свети мученици пострадаше за Христа Господа, и то: свети Филимон би разапет, свети Архипа коњима вучен по земљи, и свети Онисим мачем посечен. Спомен им се врши у њима посвећеном мученичком храму у Елеи (у Цариграду).
 
СПОМЕН СВЕТОГ МУЧЕНИКА
ЕПИМАХА
 
За своју веру у Христа пострадао мачем посечен.
 
СПОМЕН СВЕТОГ МУЧЕНИКА
АЛЕКСАНДРИЈА
 
Привезан за точак, па точак отиснут низ стрму литицу; и тако свети Александрије пострадао за веру Христову.
 
СПОМЕН СВЕТОГ МУЧЕНИКА
АПОЛОНИЈА
 
Метнут у чамац; чамац отиснут низ морску пучину и запаљен; и свети мученик тако пострадао за Христа.
 
СПОМЕН СВЕТОГ МУЧЕНИКА
ВАСИЛИЈА
 
Овај свети мученик пострада за Христа заједно са светих 70 мученика пострадалих у Скитопољу, који се спомињу 28. јуна.
 
СПОМЕН СВЕТОГ ПРЕПОДОБНОМУЧЕНИКА
КИРИЛА
 
Пострадао за хришћанску веру 1566. године. Спомен му се врши на данашњи дан у Солунској митрополији. Остали Синаксари га не спомињу.
 

 
НАПОМЕНЕ:

1. Патерик или Отечник, Отачник – књига отаца или књига о оцима. Тако се зову зборници, у којима се налазе кратке повести о животу подвижника или њихове поуке и изреке.
2. Свети Сисоје упокојио се око 429. године.
3. Његов спомен опширније 4. јуна.
4. Цар Клаудије II царовао у Риму од 268. до 284. године.
5. Реч је о гробовима светих апостола Петра и Павла.
6. Тибар – река у средњој Италији; на њеним обалама, недалеко од њеног ушћа у море, лежи древна престоница римске царевине – град Рим.
7. Саларијски пут налазио се у североисточном делу града Рима и водио на север Италије.
8. Трибун – војнички чин, отприлике пуковник.
9. Диј или Зевс, иначе Јупитер, по казивању грчке митологије, био је син млађег титана Сатурна, који је најпре царовао на острву Криту па потом присвојио себи владавину над целим светом, и сестре њихове Реје. Сатурн је са Рејом имао неколико синова и кћери, али их је све прождирао чим се роде, пошто му мати његова Геа беше прорекла да ће га његова деца збацити са престола. Но Реја успе да од све деце њихове спасе једино Зевса, који касније стварно и свргну Сатурна. Грци и Римљани сматрали су Зевса за оца богова и људи, за моћног и грозног господара неба и целе васељене, који шаље на земљу громове и муње, и био је главно божанство њихово. Грчки мит приписује му телесну везу са многим другостепеним богињама, па чак и са женама рода људског, и приписује му, као и другим боговима и богињама, разне људске страсти и пороке.
10. Меркурије = Ермије = Хермес – син Јупитера и његове сестре Хере; сматран од Грка и Римљана за весника богова, за извршиоца воље Зевсове, за посредника између богова и људи, за бога речитости, за бога разних открића, проналазака и заната, за бога радиности и трговине, које тобож само онда доносе богатство, када се удруже са лукавством, обманом, па чак и крађом. Отуда је Хермес био покровитељ крађе и обмане, који је одобравао сваку врсту лажи и клетвонарушења.
11. Епархом се управо називао управитељ области, но понекад су се тако називали и градоначелници.
12. Град Остија налазио се на југозападу од Рима, на ушћу реке Тибра, на обали Тиренског Мора. Ту је било највеће и најбоље пристаниште, направљено царем Клаудијем I.
13. Саветници = сенатори, најважнији царски чиновници, доглавници; сачињавалн Сенат.
14. Телуда или Телус – древно италијанско божанство матере земље. Као претставница земље, Телуда се супротстављала Јупитеру, божанству неба. Телуда је сматрана саздатељком свега што постоји. Као божанство земље, Телуда је призивана у помоћ при земљотресима.
15. Свети мученици Марин, Марта и њихови синови скончали су 269. године. Свете мошти њихове налазе се сада у цркви светог Јована Колибара у Риму, а мошти светог Валентина – у цркви Пракседе.
16. Његов свети спомен врши се и 2. марта.
17. Фригија – римска провинција у Малој Азији; граничила се са севера Витинијом, са истока Галатијом и Ликаонијом, са југа Писидијом и Каријом, са запада Лидијом и Мизијом.
18. Еолида или Неолида – област у Малој Азији између Јоније и Мизије, са истока се граничила Лидијом.
19. Град Пергам налазио се близу обале Јегејског Мора на реци Каики у северозападној малоазијској покрајини Мизији.
20. Град Ким лежао на морској обали у северозападном крају мало азијске области Лидије.
21. Свети мученик Коинт страдао за царовања Аврелијанова (270-275 г.), а мирно скончао око 283. године.
22. Ови свети мученици пострадаше у време цара Нумеријана, око 284. године. Њихов спомен у другим Синаксарима врши се 17. јуна.

 

https://svetosavlje.org/dan-prologa/6-jul-po-julijanskom-kalendaru/2018-07-19/

1. Преп. Сисоје Велики.Мисирац родом и ученик св. Антонија. По смрти великог учитеља свога св. Сисоје настани се на пустињској гори, званој Антонијева, на којој се и Антоније раније подвизавао. Тешким трудовима над самим собом толико укроти себе, да беше кротак и незлобив као јагње. Зато му Бог даде велику благодат, да могаше исцељивати болеснике, изгонити нечисте духове, и мртве васкрсавати. Шесдесет година подвизаваше се Сисоје у пустињи, и беше као извор живе мудрости за све монахе и мирјане који долажаху њему за савет. Пред смрт засија му се лице као сунце. Монаси стајаху око њега и дивљаху се тој појави. А када светитељ испусти своју душу, сва одаја испуни се дивним благоухањем. Упокојио се у дубокој старости, 429 год. Св. Сисоје учио је монахе : „Ма како искушење да се догоди човеку, човек треба да се преда вољи Божјој и да призна, да се искушење догодило због греха његових. Ако ли се што добро догоди, треба говорити да се догодило по промислу Божјем.“ Монах питао Сисоја: „како ћу угодити Богу и спасти се?“ Светитељ одговори: „ако желиш угодити Богу, иступи из света, одели се од земље, остави твар, приступи ка Творцу, сједини се с Богом молитвом и плачем, и наћи ћеш покој у овом веку и у оном.“ Монах питао Сисоја: како достићи смерност?“ Светитељ одговори: „Када се неко извежба да признаје свакога човека бољим од себе, тиме задобија смерност.“ Амон се жалио Сисоју, како не може да упамти прочитане мудре изреке, да би их могао поновити у разговору с људима. Светитељ му одговори: „То није нужно. Нужно је задобити чистоту ума и говорити из те чистоте положивши наду на Бога.“

2. Св. муч. Марин и Марта, са синовима Авдифаксом и Авакумом, свештеником Валентином, Кирином, Астеријем и многим другим. Сви пострадаше у време цара Клаудија Флавија у Риму, 269 год. Марин и Марта беху богати људи из Персије; па продадоше све своје имање у Персији и са синовима својим дођоше у Рим, да се поклоне моштима светих апостола и осталих мученика. Када их цар упита, зашто дођоше из такве даљине, оставивши своје домаће богове, да траже у Риму мртве људе, они одговорише: „ми смо слуге Христове, и дођосмо да се поклонимо светим апостолима, чије бесмртне душе живе с Богом, да би они били наши молитвеници пред Христом Богом нашим“. Кирин беше бачен у Тибар, одакле његово тело извукоше Марин и Марта, и чесно сахранише. Валентин свештеник би предан неком војводи Астерију, да би га овај усаветовао да се одрече Христа. Но Валентин молитвом исцели Астеријеву ћерку, која две године беше слепа, и крсти по том Астеријаи сав дом његов. Сви они на разне начине примише муке и смрт за Христа Господа, који их прими у бесмртно царство своје, да се вечно радују.

3. Обретеније моштију св. Јулијаније девице. Ћерка књаза Олшанскога Јулијанија је умрла около 1540 год. као девица од 16 година. На 200 година после њене смрти копачи новога гроба украј велике цркве у Кијевској лаври наиђу на мошти ове свете девице, потпуно целе и нетљене, као да је тек заспала. Од моштију догоде се многа чудеса, а и сама Јулијанија јавља се више пута појединим лицима. Једно такво виђење имао је и знаменити Петар Могила.

4. Св. муч. Лукија. У Кампанији зароби је варварски цар Авције. Хтеде се с њом саживети, но она се успротиви. Цар је остави на миру, да се подвизава. Она обрати и цара у веру, пошто кроз њену молитву цар задоби победу у рату. Најзад заједно с царем пострада за Христа у Риму око 300 године.

 

ПО ТЕХНИТЕ МОЛИТВИ, ГОСПОДИ ИИСУСЕ ХРИСТЕ, СИНЕ БОЖИЙ, ПОМИЛУЙ И СПАСИ НАС. АМИН.